Он висел в воздухе и был совершенно невидим себе самому. Под ним раскидывалась изящно озелененная городская площадь, а вокруг нее, насколько хватало глаз, высились белые бетонные здания воздушной легкой архитектуры, несколько, правда, поношенные на вид -- облицовка многих потрескалась и покрылась пятнами от дождей. Сегодня, однако, солнце светило вовсю, свежий ветерок ласкал деревья, а странная иллюзия, будто все здания тихонько жужжат, вызывалось, по-видимому, тем, что площадь и все улицы, выходящие к ней, были заполонены радостно возбужденными людьми. Где-то играл оркестр, на ветру развевались разноцветные флаги, и в воздухе витал праздник. Артур чувствовал себя необыкновенно одиноко, вися в воздухе надо всем и не имея при себе даже тела; но не успел он расстроиться по этому поводу, как над площадью раздался голос, призывавший всех к тишине и вниманию. Человек, стоящий на красиво убранной трибуне перед зданием, явно довлеющим над площадью, обратился к собравшимся через громкоговорители. -- О, ждущие в Тени Глубокого Раздумья! -- воззвал он. -- Почтенные потомки Врумфонделя и Маджиктиза, Величайших и Истинно Прелюбопытнейших Халдеев во Вселенной! Время Ожидания подошло к концу! Толпа разразилась бурным восторгом. Воздух наполнился флажками, свистом и ревом дешевых горнов. Каждая улица стала похожа на тысяченожку, в порыве чувств катающуюся на спине и дрыгающую всеми своими ногами. -- Семь с половиной миллионов лет наш народ ждал этого великого дня -- Дня Вероятного Просветления! -- воскликнул диктор. -- Дня Ответа! Площадь огласило мощное "ура". -- Отныне никогда, -- продолжал диктор, -- никогда мы не проснемся поутру с вопросом "Кто я? В чем смысл моей жизни? Изменится ли что-нибудь в космическом плане, если я сегодня не встану и не пойду на работу?" Ибо сегодня мы наконец узнаем раз и навсегда простой и ясный ответ на любой из проклятых вопросов Жизни, Вселенной и Вообще! Толпа снова взорвалась аплодисментами и криками ликования. Тут Артур почувствовал, что летит по воздуху вниз к одному из больших и широких окон на первом этаже здания, стоявшего за трибуной, с которой диктор обращался к народу. На мгновение Артура охватил ужас: примерно секунду или две он планировал прямо к окну, а затем обнаружил, что прошел сквозь толстое стекло, очевидно, даже не коснувшись его. В зале никто не обратил никакого внимания на его столь экстравагантное появление, что, впрочем, и неудивительно, если вспомнить, что на самом деле его там не было. Артур начал понимать, что все это -- лишь запись, упаковывающая стереоизображение и долби-сурраунд1 в маленький черный цилиндр фокусника. Зал был весьма похож на то, как описывал его Старпердуппель. На протяжении семи с половиной миллионов лет за ним ухаживали и примерно каждые сто лет делали влажную уборку. Стол ультракрасного дерева слегка обтерся по краям, потускнел паркет, но большой компьютерный терминал стоял во всей своей красе на обитом кожей столе, яркий и блестящий, словно вчера собранный. Двое строжайше одетых мужчин сосредоточенно сидели перед терминалом и ждали. -- Наш час настает, -- сказал один из них, и Артур с изумлением увидел, как в воздухе возле шеи человека материализовалось слово "Лункуилл", помигало пару секунд и снова пропало. Не успел Артур осознать это, как в разговор вступил второй человек, и слово "Фухг" появилось возле его шеи. -- Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу, -- сказал второй человек, -- и за все это время мы первые услышим, как компьютер заговорит. -- Жутковатая перспектива, Фухг, -- согласился первый, и Артур внезапно понял, что он смотрит запись с субтитрами. -- Мы единственные, -- сказал Фухг, -- услышим ответ на величайший вопрос Жизни... -- Вселенной... -- подхватил Лункуилл. -- И Вообще! -- Ш-ш! -- Лункуилл жестом заставил коллегу замолчать. -- Кажется, Глубокое Раздумье собирается говорить! Несколько мгновений в зале царила тишина, затем панели на передней консоли медленно ожили. На них помигали для пробы огоньки, тотчас же сложившись в деловито перемигивающийся узор. Панель коммуникаций издала тихое гудение. -- Доброе утро, -- вымолвило наконец Глубокое Раздумье. -- Доброе утро, о Глубокое Раздумье, -- ответил Лункуилл, заметно нервничая. -- Нашло ли ты... э-э... ну... -- Ответ на ваш вопрос? -- благожелательно помогло ему Глубокое Раздумье. -- Да, нашло. Программистов затрясло от нетерпения. Ожидание их не было напрасно! -- Ответ существует? -- прошептал Фухг. -- Существует, -- подтвердило Глубокое Раздумье. -- На все? На величайший вопрос Жизни, Вселенной и Вообще? -- Да. Оба ученых всю жизнь готовились к этому моменту. Вся их жизнь была подготовкой к нему. Задолго до рождения они уже были избраны к тому, чтобы услышать ответ. Но, несмотря на все это, у них захватывало дух, и мурашки забегали по спинам. -- И ты готово дать его? -- вымолвил Лункуилл. -- Готово. -- Прямо сейчас? -- Прямо сейчас. Ученые облизали пересохшие губы. -- Хотя мне кажется, -- добавило Глубокое Раздумье, -- что он вас не обрадует. -- Ерунда! -- воскликнул Фухг. -- Нам нужен этот ответ! Здесь и сейчас! -- Прямо вот так, сейчас? -- переспросило Глубокое Раздумье. -- Да! Сейчас! -- Хорошо, -- произнес компьютер и снова погрузился в молчание. Двое ученых заерзали в креслах. Напряжение становилось невыносимым. -- Он вас действительно не обрадует, -- предостерегло Глубокое Раздумье. -- Говори! -- Хорошо, -- согласилось Глубокое Раздумье. -- Итак, ответ на Самый Главный Вопрос... -- Ну! -- ...Жизни, Вселенной и Вообще... -- продолжало Глубокое Раздумье. -- Ну!! Глубокое Молчание сделало многозначительную паузу. -- Ну!!! Пауза затягивалась. -- Ну!!!!!!! -- Сорок два, -- закончило Глубокое Раздумье с бесконечным величием и спокойствием. 28. Долгое время никто не произносил ни слова. Краем глаза Фухг видел море напряженно ждущих людей на площади за окном. -- Нас линчуют на месте... -- прошептал он. -- На вас была возложена нелегкая обязанность, -- подтвердило Глубокое Раздумье. -- Сорок два? -- воскликнул Лункуилл. -- И это все, до чего ты додумалось за семь с половиной миллионов лет? -- Я тщательнейшим образом проверило ответ, и окончательно уверено в этом ответе. Я думаю, между нами говоря, что проблема заключается в том, что вы никогда, в сущности, не знали, в чем заключается вопрос. -- Ну, как же! Величайший Вопрос! Самый Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Вообще! -- закричал Лункуилл. -- Верно, верно, -- согласилось Глубокое Раздумье голосом человека, который легко переносит глупость окружающих, -- но что это за вопрос? С раскрытыми ртами ученые долго смотрели то на компьютер, то друг на друга. -- Ну... это... Все... Вообще Все. Все вообще... -- пробормотал Фухг. -- Вот-вот, -- сказало Глубокое Раздумье. -- Поэтому, как только вы узнаете, в чем состоит вопрос, вы сразу поймете, что означает ответ. -- Какой кошмар! -- пробормотал Фухг, отшвырнув свою записную книжку и смахивая невольную слезу. -- Ну, допустим, допустим, -- сказал Лункуилл. -- Так ты знаешь этот Вопрос? -- Самый Главный Вопрос? -- Да. -- Жизни, Вселенной и Вообще? -- Именно. Глубокое Раздумье помолчало с минуту. -- Непросто, -- сказало оно. -- Но ведь ты это можешь? -- с надеждой спросил Лункуилл. Снова повисла многозначительная пауза. Наконец, Глубокое Раздумье твердо сказало: -- Нет. Оба ученых рухнули в кресла в отчаянии. -- Но я скажу вам, кто может, -- продолжило Глубокое Раздумье. -- Кто? Говори! -- вскинулись ученые. Артур внезапно почувствовал, как волосы на его как бы несуществующей голове встали дыбом: его вдруг медленно, но верно понесло вперед, к консоли компьютера; но он тотчас же понял, что это лишь операторский наезд, сделанный по замыслу неведомого режиссера фильма. -- Я имею в виду тот самый компьютер, что придет за мной, -- промолвило Глубокое Раздумье, придав своему голосу привычный торжественно возвышенный тон. -- Компьютер, самые характеристики которого я недостойно рассчитывать, и который мне все же суждено разработать. Компьютер, который может вычислить Вопрос на Самый Главный Ответ, компьютер столь бесконечно сложный и мощный, что сама органическая жизнь станет частью его операционной матрицы. И вы, вы сами примете новые обличья и отправитесь в тот компьютер, дабы осуществлять его десятимиллионолетнюю программу! Воистину, я разработаю вам этот компьютер! И я же назову вам его имя. Имя же ему будет... Земля! Фухг, раскрыв рот, глядел на Глубокое Раздумье. -- Ну и имечко... -- сказал он, и тело его разорвала трещина. Лункуилл тоже внезапно покрылся морщинами и язвами, консоль компьютера вспучилась и треснула, стены рассыпались, и комната обрушилась на потолок. x x x Перед Артуром стоял Старпердуппель, держа в руках два проводка. -- Конец фильма, -- объяснил он. 29. -- Зафод! Очнись! -- М-м-м-м...? -- Давай, просыпайся! -- Дай мне делать то, что у меня получается, а? -- пробормотал Зафод, перевернулся на другой бок и попытался снова заснуть. -- Ты хочешь, чтобы я тебя растолкал? -- спросил Форд. -- Тебе это доставит большое удовольствие? -- поинтересовался Зафод мрачно. -- Никакого. -- Вот и мне тоже. Так что -- чего ради? Кончай меня доставать. -- И Зафод свернулся в клубок. -- Он получил двойную дозу газа, -- сказала Триллиан, глядя на лежащего Зафода. -- Четыре ноздри. -- И помолчите, пожалуйста, -- добавил Зафод. -- И так я еле уснул. Что случилось с полом? Он такой холодный и жесткий. -- Он золотой, -- сказал Форд. Одним невероятным балетным скачком Зафод взлетел на ноги и оглядел окрестность до самого горизонта -- потому что именно дотуда простиралась во все стороны холодная и жесткая поверхность, совершенно гладкая и твердая. Она сверкала, как... Невозможно описать, как что именно она сверкала, потому что ничто во всей Вселенной не сверкает так, как сверкает целая планета из золота 586-ой пробы. -- Откуда это все здесь? -- завопил Зафод, выпучив глаза. -- Не раскатывай губу, -- ответил Форд. -- Это всего лишь каталог. -- Кто это? -- Каталог, -- сказала Триллиан. -- Иллюзия. -- Да быть того не может! -- заорал Зафод, упав на четвереньки и вглядываясь в почву. Он потыкал в нее и поковырял ногтем. Она была очень тяжелой и мягкой -- ее можно было поцарапать ногтем. Она была очень желтой, очень блестящей, и если подышать на нее, дыхание испарялось с нее очень медленно и неохотно -- так, как может испаряться дыхание только с чистого золота. -- Мы с Триллиан очнулись уже давно, -- рассказал Форд. -- Мы орали, пока к нам не пришли, а потом орали дальше, пока они нас не накормили и не поставили нам свой каталог планет, чтобы мы не скучали, пока они решат, что с нами делать. Это все сенсОпленка. Зафод посмотрел на него с ненавистью. -- Зараза, -- сказал он. -- Вытащил меня из моего чудесного сна, чтобы показать мне чей-то чужой. Он грузно сел на пол. -- Что там за долины, -- спросил он, махнув рукой. -- Клеймо изготовителя, -- ответил Форд. -- Мы уже смотрели. -- Мы тебя долго не будили, -- заметила Триллиан. -- На прошлой планете было по колено рыбы. -- Рыбы? -- Некоторые любят престранные вещи. -- А на позапрошлой, -- подхватил Форд -- была платина. Скучновато. Но мы решили, что эта тебе понравится. Повсюду, куда ни глянь, все сверкало могучим мягким и тяжелым блеском. -- Красиво, етить, -- сказал Зафод. В небе появился огромный зеленый номер по каталогу. Он помигал и переменился, а когда все трое опустили глаза с неба на землю, переменилась и земля. В один голос все трое сказали: "Йоу!" Море было пурпурным. Пляж, на котором они сидели, состоял из желтых и зеленых кругляшей -- вероятно, жутко драгоценного камня. Далекие горы казались мягкими и покачивали багровыми вершинами. Поблизости стоял пляжный столик чистого серебра с атласным зонтиком и серебряными бусинами на бахроме. Номер, красовавшийся в небе, сменился надписью, которая гласила: "Каковы бы ни были ваши желания, Магратея исполнит их. Мы не гордые". И пятьсот совершенно обнаженных женщин полетели с неба на парашютах. Через миг все исчезло, и троица очутилась на весеннем лугу, полном коров. -- Ох, -- простонал Зафод. -- Мозги мои!.. -- Хочешь поговорить об этом? -- спросил Форд. -- Давай, -- согласился Зафод, и все трое сели, не обращая никакого внимания на пейзажи, разворачивавшиеся и сворачивавшиеся вокруг них. -- Я вот что думаю, -- начал Зафод. -- Все, что сделано с моим мозгом, сделал сам. И сделал я это так, чтобы никакие тесты правительства этого не обнаружили. И сам я не должен был ничего знать. Шиза, верно? Оба слушателя кивнули, соглашаясь. -- Вот я и думаю: что же это было -- такое секретное, что никому нельзя было об этом знать, ни Галактическому правительству, ни мне самому? А ответ простой: не знаю. Логично? Но я сопоставил кое-что и могу попробовать догадаться. Когда я решил избираться в Президенты? Почти сразу после смерти президента Йудена Вранкса. Ты помнишь Йудена, Форд? -- Еще как, -- отозвался Форд. -- Тот самый, с которым мы познакомились еще тогда! Арктурианский капитан! Да, это был человечище. Он угощал нас каштанами, когда ты пробрался на его мегагруз. И сказал, что ты самый прикольный пацан, которого он видел. -- О чем это вы? -- спросила Триллиан. -- Это старинная история, -- ответил Форд. -- Мы были еще совсем пионерами дома, на Бетельгейзе. Почти вся торговля между Центром Галактики и периферией совершалась на арктурианских мегагрузах. Торговые разведчики с Бетельгейзе находили новые рынки, а арктуриане поставляли на них товар. Космические пираты создавали массу проблем -- это было еще до Дорделлических войн -- поэтому мегагрузы оснащались самыми крутыми оборонными системами, какие только были известны галактической науке. Это были очень суровые корабли. И огромные. На орбите какой-нибудь планеты они могли сделать солнечное затмение. И однажды вот этот вот Зафод -- ну, тогда он был помоложе -- решил захватить один из них. На трехмоторном скутере для работ в стратосфере -- молокосос! Это было полное идиотство. Я отправился с ним, потому что поставил немаленькие деньги на то, что он этого не сделает, и не хотел, чтобы меня надули. Ну, так вот. Мы забираемся в трехмоторку, которую он перефигачил полностью, за несколько недель делаем три парсека, вламываемся на мегагруз -- как, я до сих пор не понимаю -- заходим на мостик, размахивая игрушечными пистолетами, и требуем каштанов! Ничего более сумасшедшего я не видел. И это стоило мне целого года карманных денег. Поел каштанов! -- Капитан, Йуден Вранкс, был действительно удивительный человек, -- сказал Зафод. -- Он накормил нас, угостил как следует, подогрел всякими штуками из разных диковинных мест в Галактике. Каштаны, само собой. Мы офигительно потусовались. А потом он телепортировал нас обратно -- в колонию самого строгого режима на Бетельгейзе. Это был настоящий мужик. Потом он стал президентом Галактики. Зафод умолк. Окружающий пейзаж погрузился в сумерки. Вокруг завыли темные ветра, и слоноподобные тени зашевелились во мраке. Время от времени воздух раздирали голоса иллюзорных существ, убивающих других иллюзорных существ. Очевидно, и такие вещи пользовались достаточным спросом, чтобы внести их в каталог. -- Форд, -- произнес Зафод тихо. -- Чего? -- Перед самой смертью Йуден приезжал ко мне. -- Да ну? Ты мне никогда об этом не рассказывал. -- Не рассказывал. -- Что он сказал? Зачем он приезжал? -- Он рассказал мне о "Золотом Сердце". Это была его идея -- что я должен его угнать. -- Его идея? -- Его, -- кивнул Зафод. -- И единственная возможность его угнать, сказал он -- это церемония открытия. Форд некоторое время смотрел на Зафода, открыв рот, а потом повалился от хохота: -- То есть, ты хочешь сказать, -- выговорил он, -- что ты заставил их сделать тебя президентом Галактики только для того, чтобы угнать этот корабль? -- Ага, -- подтвердил Зафод и улыбнулся улыбкой, которая привела бы большинство людей в комнату с войлочными обоями и дверью без ручки. -- Но зачем? -- воскликнул Форд. -- Что такого ценного в этом корабле? -- Фиг его знает, -- ответил Зафод. -- Я так думаю, что если бы я знал, почему мне так нужен этот корабль и что в нем такого ценного, то это проявилось бы на мозговом сканировании, и я в жизни бы не прошел тесты. Должно быть, Йуден рассказал мне много таких вещей, которые я до сих пор держу закрытыми. -- Так ты решил поковыряться в своих мозгах после разговора с Йуденом? -- Он умел уговаривать. -- Ну, старик... ты бы все-таки приглядывал за собой. Зафод пожал плечами. -- То есть, я хочу сказать... Ты ни малейшего понятия не имеешь, зачем ты это сделал? -- спросил Форд. Зафод задумался, и по лицам его поползли тени сомнений. -- Нет, -- сказал он наконец. -- Похоже, что я не пускаю себя в свои тайники. Однако, -- добавил он, поразмыслив, -- я могу себя понять. На моем месте я бы не доверял себе ни на дохлую крысу. В это мгновение последняя планета в каталоге исчезла из-под их ног, и вернулся подлинный мир. Теперь они сидели в обитой бархатом приемной, уставленной стеклянными столиками, на которых стояли призы и кубки. Перед ними стоял высокий магратеянин. -- Мыши готовы вас принять, -- сказал он. 30. -- Ну, вот, теперь ты знаешь все, -- промолвил Старпердуппель, мимоходом машинально пытаясь прибрать хоть что-то в феноменальном беспорядке своего кабинета. Он поднял из кучи лист бумаги, не придумал, куда убрать его и опустил обратно в кучу, которая немедленно развалилась и разъехалась по полу. -- Глубокое Раздумье спроектировало Землю, мы построили ее, ты жил на ней. -- И вогоны уничтожили ее за пять минут до окончания работы программы, -- закончил Артур не без злорадства в голосе. -- Именно так, -- подтвердил старец, оторвавшись от печального созерцания комнаты. -- Десять миллионов лет планирования и трудов уничтожены в один миг. Десять миллионов лет, землянин! Ты можешь представить себе это время? Цивилизация галактического масштаба могла бы пять раз развиться из одного червяка! Старпердуппель помолчал. -- Вот она, сила бюрократии! -- добавил он. -- Вы знаете, -- задумчиво проговорил Артур, -- а ведь это многое объясняет. Всю жизнь меня преследовало странное чувство, что в нашем мире что-то неправильно. Что-то очень большое и нехорошее. И никто не мог сказать мне, что именно это было. -- О, нет, -- махнул рукой старец, -- это совершенно нормальная паранойя. Это чувство известно всей Вселеной. -- Всей Вселенной? -- переспросил Артур. -- Но если оно известно всей Вселенной, это что-то да значит! Может быть, где-нибудь за пределами известной нам Вселенной... -- Может. Что с того? -- Старпердуппель не дал Артуру разогнаться. -- Должно быть, я уже стар, -- продолжил он, -- но я считаю, что шансы узнать, что происходит на самом деле, столь абсурдно малы, что нам остается только, я бы сказал, не задумываться об этом и делать свое дело. Взять, к примеру, меня. Я -- дизайнер береговых линий. Получил приз за Норвегию. Старпердуппель пошарил в куче мусора и вытащил оттуда большой прозрачный куб со своим именем на нем и объемной моделью Норвегии внутри. -- Какой во всем этом смысл? -- промолвил он. -- Не то, чтобы я смог понять. Всю свою жизнь я занимался фиордами. В какой-то момент они вошли в моду, и я получил главный приз. Старпердуппель повертел куб в руках и, пожав плечами, бросил в сторону, небрежно, но так, чтобы тот приземлился на что-нибудь мягкое. -- В этой новой Земле, которую мы сейчас строим, мне дали Африку. И я, конечно же, делаю ее со всеми фиордами, потому что я люблю их и я настолько старомоден, что позволяю себе считать, что они придают материку очень милый стиль, барокко, если хотите, или рококо. А мне говорят, что это недостаточно экваториально. Недостаточно экваториально! -- Старпердуппель горестно рассмеялся. -- Какая разница? Наука, конечно, далеко шагнула вперед, но я предпочитаю быть счастливым, чем делать все, как надо. -- И вам это удается? -- Нет. На этом-то все и стопорится. -- Жаль, -- сказал Артур сочувственно. -- Ваш образ жизни выглядел весьма симпатично. Где-то в стене замигала маленькая белая лампочка. -- Идем, -- сказал Старпердуппель. -- Тебе предстоит встретиться с мышами. Твое появление на этой планете вызвало немалый интерес. Его уже назвали, как я слышал, третьим самым невероятным событием в истории Вселенной. -- Какие была первые два? -- О, скорее всего, чисто случайные совпадения, -- ответил Старпердуппель. Он открыл дверь и пропустил Артура в нее. Артур оглядел его, потом себя и поношенный халат, в котором он лежал в грязи утром в четверг. -- Похоже, и у меня серьезные проблемы с образом жизни, -- пробормотал он про себя. -- Прошу прощения? -- переспросил старец. -- Нет-нет, ничего, -- ответил Артур. -- Я пошутил. 31. Всем прекрасно известно, что легкомысленные слова могут стоить жизни, но мало кто понимает всю серьезность этой проблемы. К примеру, в ту самую секунду, когда Артур произнес "у меня серьезные проблемы с образом жизни", в ткани временно-пространственного континуума образовалась причудливой формы дыра, по которой его слова перенеслись далеко-далеко назад во времени и на почти бесконечное расстояние в пространстве, в далекую галактику, где неведомые воинственные существа стояли наготове, собираясь начать ужасную межзвездную битву. Предводители воюющих сторон встретились в последний раз. Жуткое молчание царило над столом переговоров. Полководец в-л-хургов, великолепный в своих черных усыпанных алмазами боевых шортах, грозно глядя на военачальника г’гугвунтов, колышущегося перед ним в облаке зеленого удушливо-сладкого пара, и, чувствуя за своей спиной поддержку миллиона стремительных и вооруженных до зубов звездных крейсеров, ждущих одного лишь его слова, чтобы выпустить электрическую смерть из всех своих стволов, потребовал от мерзкого создания взять назад то, что оно сказало о его матушке. Существо пошевелилось и забулькало, и в этот самый миг слова "у меня серьезные проблемы с образом жизни" вывалились из дыры на стол переговоров. К несчастью, на языке в-л-хургов эти слова означают самое ужасное ругательство, какое только можно придумать, и тем ничего не оставалось, как только начать ужасную войну, длившуюся долгие века. Разумеется, по здравом размышлении и по прошествии нескольких тысяч лет бойни и резни, выяснилось, что все это была лишь ужасная ошибка, и враждующие армии, уладив немногие остававшиеся у них разногласия, объединились в походе на нашу собственную галактику -- из которой, как было выяснено со всей определенностью, прибыли обидные слова. Еще несколько тысяч лет могучие боевые корабли бороздили просторы космоса и, наконец, с ревом и грохотом вошли в атмосферу первой встретившейся им планеты -- по чистой случайности ею оказалась наша Земля -- на которой из-за чудовищной ошибки в масштабе всю флотилию случайно проглотила поселковая дворняга. Люди, изучающие запутанные игры причин и следствий в истории Вселенной, говорят, что такие истории случаются практически непрерывно, и мы не в силах их предотвратить. -- Такова жизнь, -- говорят они. x x x После недолгой поездки авиетка с Артуром и престарелым магратеянином встала возле двери. Они вышли из машины и вошли в приемную, уставленную стеклянными столиками с кубками и призами. Почти тотчас же загорелась лампочка над дверью напротив, и открылась дверь в кабинет. -- Артур! Ты в порядке? -- раздался тут голос. -- Кто, я? -- переспросил Артур. -- Ну, как сказать... Света было маловато, и Артур не сразу разглядел Форда, Триллиан и Зафода за большим столом, великолепно уставленным экзотическими блюдами, незнакомыми яствами и причудливыми фруктами. Все трое с большим аппетитом закусывали. -- Как вы сюда попали? -- строго спросил Артур. -- Да очень просто, -- ответил Зафод, набрасываясь на кость с куском жареного мяса. -- Наши хозяева сперва обработали нас газом, потом стерли память -- в общем, вели себя непринужденно -- а потом решили скомпенсировать это неплохим обедом. Вот, угощайся, -- и Зафод выудил из супницы шмат дурно пахнущего мяса. -- Это котлеты из веганского носорога. Тонкая штука, на любителя. -- Хозяева? -- переспросил Артур. -- Какие хозяева? Я не вижу тут никого... Тоненький голосок произнес: -- Приятного аппетита, землянин. Артур посмотрел по сторонам и вскрикнул от неожиданности: -- Фу! Тут мыши на столе! Повисло неловкое молчание. Все укоризненно посмотрели на Артура. Он же уставился на двух белых мышей на столе, сидевших в чем-то вроде бокалов для виски. Тишина заставила его оглядеть присутствующих. -- А! -- вдруг понял он. -- О! Прошу прощения. Я совсем не ожидал... -- Знакомьтесь, -- сказала Триллиан. -- Артур, это мышонок Бенджи. -- Привет! -- сказал один из мышат. Усами он коснулся чего-то, похожего на сенсорную панель внутри своего бокала, и тот чуть подвинулся вперед. -- А это мышонок Фрэнки. -- Очень приятно, -- сказал второй мышонок, и его бокалоподобный прибор сделал такое же движение. Артур раскрыл рот. -- Но ведь это же те самые... -- Да, -- подтвердила Триллиан, -- это те самые мыши, которых я взяла с собой с Земли. -- Она посмотрела ему в глаза со значением, и Артуру показалось, что он заметил легкое движение плечами. -- Передайте-ка мне, пожалуйста, вон ту тарелку с копченым арктурианским мегаослом. Старпердуппель вежливо кашлянул. -- Э-э, прошу прощения, -- начал было он. -- Спасибо, Старпердуппель, -- прервал его мышонок Бенджи, -- вы свободны. -- Что? А... ну, что ж, -- промолвил старец, несколько разочарованно, -- пожалуй, я вернусь к своим фиордам. -- Вы знаете, я думаю, это не нужно, -- сказал мышонок Фрэнки. -- Вполне возможно, что новая Земля нам не понадобится. -- Он прищурил свои маленькие красные глазки. -- Ведь у нас есть уроженец планеты, который был там за секунды до ее уничтожения. -- Что? -- воскликнул Старпердуппель в ужасе. -- Да вы с ума сошли! У меня же заготовлена тысяча ледников, готовых наползти на Африку! -- Ну, что ж, в следующий выходной хорошенько покатайтесь на лыжах, прежде чем демонтируете их, -- ответил язвительно Фрэнки. -- На лыжах?! -- вскричал старец. -- Эти ледники -- произведение искусства! Элегантно очерченные контуры, головокружительные ледяные пики, глубокие величественные пропасти! Кататься на лыжах по высокому искусству -- это святотатство! -- Спасибо, Старпердуппель, -- закончил Бенджи, -- это все. -- Благодарю, сэр, -- холодно сказал старик, -- покорнейше благодарю. Прощай, землянин, -- обратился он к Артуру. -- Надеюсь, твой образ жизни выправится. Коротко кивнув остальной компании, он повернулся и печально вышел из комнаты. Артур глядел ему вслед, не зная, что сказать. -- Итак, -- сказал наконец мышонок Бенджи, -- за дело. Форд и Зафод чокнулись бокалами: -- За дело! -- воскликнули они. -- Пардон? -- спросил Бенджи. Форд обернулся: -- Мне показалось, это тост, -- объяснил он. Мыши нетерпеливо заерзали в своих стеклянных приборах. Наконец, они устроились, и Бенджи, выдвинувшись вперед, обратился к Артуру: -- Итак, землянин, -- сказал он, -- дело обстоит следующим образом. Как тебе известно, мы, некоторым образом, работали на твоей планете на протяжении последних десяти миллионов лет с целью найти этот злополучный Самый Главный Вопрос. -- Зачем? -- спросил Артур. -- Нет, это мы уже пробовали, -- вмешался Фрэнки, -- это не стыкуется с ответом. Зачем? -- Сорок два? Сам видишь -- не то. -- Да нет, -- объяснил Артур, -- я хотел спросить, зачем вы все это делали? -- А, ты вот о чем, -- сказал Фрэнки. -- Я думаю, дело, в сущности, исключительно в нашей привычке быть честными до конца. До самого конца. А проблема в том, что вся эта история и так давно уже сидит у нас в печенках, а от перспективы начинать все с начала из-за каких-то безмозглых вогонов у меня, честно говоря, начинаются колики. Понимаешь? По чистой счастливой случайности мы с Бенджи закончили нашу работу и отправились с планеты в короткий отпуск, а потом добрались до Магратеи при любезном содействии, оказанном нам твоими друзьями. -- Магратея -- это шлюз в наше измерение, -- вставил Бенджи. -- Недавно, -- продолжил его коллега-грызун, -- нам предложили весьма и весьма солидный контракт на 5Dвизионное ток-шоу и гастроли с лекциями по золотому кольцу нашего многомерья, и мы очень не прочь согласиться. -- Я бы согласился, а ты, Форд? -- спросил Зафод. -- Да ясное дело, -- согласился Форд. -- Верняк. Подписывайте, ребята. Артур посмотрел на них, недоумевая, к чему все клонится. -- Но мы же должны что-то предъявить, ты же понимаешь, -- сказал Фрэнки. -- То есть, в идеале нам по-прежнему нужен Самый Главный Вопрос в том или ином виде. Зафод нагнулся к Артуру: -- Ну, сам посуди, -- сказал он, -- если в студии, под юпитерами, при ведущей и всех делах, эти парни скажут, что они знают ответ на вопрос Жизни, Вселенной и Вообще, а потом выложат, что, в сущности, это Сорок Два -- ток-шоу выйдет слишком коротким. Нет интриги. Второй раз их уже не пригласят. -- Нам нужно что-то, что можно было бы подать эффектно, -- сказал Бенджи. -- Эффектно? -- воскликнул Артур. -- Главный Вопрос, который можно было бы подать эффектно? Который две мыши могли бы эффектно подать? Я ничего не понимаю. Мыши нахмурились. -- А что тут понимать? -- сказал Фрэнки. -- Идеалы, величие науки, чистота эксперимента, поиск истины во всех ее формах -- это все хорошо и прекрасно. Но наступает такой момент, когда ты начинаешь подозревать, что еслии существует в самом деле какая-то истина, так это та, что вся мультимерная бесконечность Вселенной практически наверняка управляется компанией маньяков и идиотов. И если перед тобой стоит выбор -- провести еще десять миллионов лет, чтобы выяснить это наверняка, или просто взять деньги и слинять, то мне кажется, что лично я справился бы с этой задачей. -- Но ведь... -- начал Артур без особой надежды. -- Да пойми же ты, землянин, -- перебил его Зафод. -- Ты -- деталь последнего поколения этой компьютерной матрицы, так? И ты был там до самой минуты, когда твоя планета накрылась медным тазом, так? -- Ну?.. -- Поэтому твой мозг был органичной составляющей предпоследнего состояния программы, -- пояснил Форд, как ему казалось, весьма доступно. -- Так? -- спросил Зафод. -- Возможно, -- Артур не был уверен. Он не помнил, чтобы когда-нибудь был органичной составляющей чего бы то ни было. Это он как раз считал одной из своих главных проблем. -- Другими словами, -- сказал Бенджи, придвигая свое причудливое транспортное средство вплотную к локтю Артура, -- есть немалый шанс на то, что структура Вопроса закодирована в структуре твоего мозга. И мы хотим купить его у тебя. -- Что, Вопрос? -- оторопело спросил Артур. -- Именно! -- в голос ответили Форд и Триллиан. -- За хорошие бабули, -- дополнил Зафод. -- Нет-нет! -- возразил Фрэнки. -- Мы покупаем мозг. -- Что? -- Минуточку, но разве вы не говорили, что вы можете прочитать его электроникой? -- запротестовал Форд. -- Ну, конечно, -- подтвердил Фрэнки. -- Но для этого нам придется его вынуть. Его нужно подготовить. -- Препарировать, -- объяснил Бенджи. -- Нарезать. -- Нет, спасибо! -- сказал Артур, оттолкнув свой стул и отодвинувшись в ужасе от стола. -- Если для тебя это важно, -- предложил Бенджи, -- его всегда можно заменить. -- Ну, да, электронным мозгом, -- подхватил Фрэнки. -- Можно обойтись очень дешевым. -- Дешевым?! -- вскричал Артур. -- Ага, -- Зафод внезапно ехидно усмехнулся. -- Достаточно запрограммировать его говорить "Что?", "Ничего не понимаю" и "Где мой чай?" -- разницы никто не заметит. -- Что? -- воскликнул Артур, отодвигаясь еще дальше. -- Что я говорил! Никто не заметит! -- рассмеялся Зафод и тут же взвыл от резкой боли со стороны Триллиан. -- Я замечу! -- возразил Артур. -- Не заметишь, -- ответил мышонок Фрэнки. -- Тебя запрограммируют не замечать. Форд встал и направился к двери. -- Дорогие микки-маусы, -- сказал он, -- мне кажется, мы не договоримся. -- А мне кажется, что нам придется договориться! -- возразили мыши хором, и голоса их вдруг стали пронзительными и жуткими. С негромким свистом их бокалы взмыли над столом и полетели по воздуху к Артуру, который только отступал назад, в угол, категорически неспособный что-либо сделать или придумать. Триллиан в отчаянии схватила его за руку и потянула к двери, которую Зафод и Форд изо всех сил пытались открыть, но Артур был недвижим. Зрелище летящих к нему по воздуху грызунов парализовало его. Она закричала ему, но он не слышал. Крякнув несколько раз, Форд и Зафод открыли дверь. По ту сторону ее стоял отряд весьма несимпатичных людей -- по всем признакам, магратеянский ОМОН. Сами они были весьма несимпатичны, но еще менее симпатично выглядели медицинские инструменты в их руках. Отряд приготовился к бою. Таким образом: Артуру предстояла трепанация черепа; Триллиан ничем не могла ему помочь; а Форду с Зафодом предстояло помериться силами с ребятами намного более фигуристыми и хорошо вооруженными, чем они сами. Поэтому большой удачей оказалось то, что в этот миг все сигнализации планеты подняли раздирающий уши вой. 32. -- Тревога! Тревога! -- гремело по всей Магратее. -- Высадка вражеского десанта! Вооруженное вторжение в секторе 8A! Внимание всем постам! Внимание всем постам! Два мышонка в раздражении бегали среди осколков своих стеклянных транспортов, лежащих на полу. -- Проклятие! -- выругался мышонок Фрэнки. -- Столько возни из-за пары фунтов землянских мозгов! Его красные глазки сверкали, а чудесная белая шерстка топорщилась от статического электричества. -- Все, что нам теперь остается, -- сказал Бенджи, присаживаясь и поглаживая задумчиво усы, -- это изобрести вопрос самим. Придумать такой вопрос, который звучал бы убедительно. -- Задачка, -- сказал Фрэнки. Он подумал. -- Как насчет "что такое -- желтое и страшное"? Бенджи поразмыслил секунду. -- Нет, не годится, -- сказал он наконец. -- Не стыкуется с ответом. Они помолчали еще некоторое время. -- Ну, ладно, -- сказал Бенджи. -- Сколько будет шестью семь? -- Нет-нет. Слишком буквально. Слишком на поверхности, -- сказал Фрэнки. -- Этого у нас не купят. Они снова задумались. Наконец, Фрэнки сказал: -- Есть идея. "Сколько дорог должен мальчик пройти?"1 -- О! -- воскликнул Бенджи. -- Это уже что-то! -- Он попробовал эту фразу так и сяк. -- Да! Отличная мысль! Звучит очень значительно и не привязывает ни к какому конкретному смыслу. Сколько дорог должен мальчик пройти? Сорок две. Отлично, блестяще! Этим мы их сделаем. Фрэнки, старина, дело в шляпе! От радости мыши сплясали качучу. Возле них на полу лежали несколько весьма несимпатичных мужчин, получивших удары по голове весьма тяжелыми кубками и призами. В полумиле от них четверо человек неслись по коридору в поисках выхода. Они вбежали в большой машинный зал вычислительного центра и затравленно огляделись. -- Куда, Зафод? -- спросил Форд. -- Что-то мне подсказывает, что -- сюда, -- крикнул Зафод, сворачивая между вычислительным шкафом и стеной. Едва все остальные свернули за ним, как его остановил разряд из смертОлета, просвистевший в нескольких сантиметрах перед его лицом и обугливший стену. Голос из громкоговорителя произнес: -- Библрокс, не двигаться! Ты под прицелом. -- Полиция! -- прошипел Зафод и резко развернулся. -- Хочешь ты попробовать, Форд? -- Например, сюда, -- предложил Форд, и все четверо побежали по проходу между двумя компьютерными банками данных. В проходе выросла тяжеловооруженная фигура в скафандре, размахивающая зловещим смертОлетом. -- Мы не хотим убивать тебя, Библброкс! -- прокричал полицейский. -- Я не против! -- крикнул в ответ Зафод и нырнул в широкий проем между двумя процессорами. Остальные нырнули за ним. -- Их двое, -- проговорила, задыхаясь, Триллиан. -- Мы окружены. Все четверо втиснулись в угол между большим банком данных и стеной. Они затаили дыхание и принялись ждать. Внезапно воздух разорвали разряды энергии: оба полицейских одновременно открыли огонь. -- Слушайте, они же стреляют в нас! -- воскликнул Артур, сворачиваясь в клубок. -- Мне показалось, они сказали, что не хотят нас убивать. -- Мне тоже так показалось, -- согласился Форд. Зафод, рискуя жизнью, на миг высунулся из укрытия. -- Эй! -- крикнул он. -- Мне показалось, вы сказали, что не хотите нас убивать! -- и нырнул снова. Молчание. Через некоторое время голос спросил: -- Легко ли быть полицейским? -- Что он сказал? -- переспросил Форд в изумлении. -- Он сказал "легко ли быть полицейским". -- Но это, черт побери, его проблема, а не наша! -- Я с тобой согласен. Форд прокричал: -- Эй, там! По-моему, нам хватает проблем с этой вашей стрельбой по нам, так что если бы вы не сваливали на нас ваши проблемы, нам всем было бы легче! Снова молчание, а потом снова громкоговоритель: -- Учти, парень, -- прогремел громкоговоритель, -- ты имеешь дело не с какими-нибудь тупыми примитивными держимордами с низким лбом, маленькими свиными глазками и мизерным словарным запасом! Мы с напарником -- интеллигентные молодые люди, интересующиеся духовностью, и вы по-другому посмотрели бы на нас, если бы встретились с нами в другом месте! Я не расстреливаю людей направо и налево, а потом хвастаюсь об этом в служебных буфетах, как некоторые полицейские, которых я мог бы назвать поименно! Я расстреливаю людей направо и налево, а потом часами рефлексирую об этом со своей девушкой! -- Да, а я пишу повести! -- вмешался второй полицейский. -- Хотя их пока еще нигде не напечатали, поэтому предупреждаю: настроение у меня оч-чень неважное! Глаза Форда почти вылезли уже на лоб. -- Откуда взялись эти придурки? -- спросил он. -- Фиг знает, -- ответил Зафод. -- По-моему, когда они стреляли, было лучше. -- Так что, вы выйдете спокойно, -- спросил один из полицейских, -- или нам придется вас выкуривать? -- А что вам больше нравится? -- спросил Форд. Спустя долю секунды воздух вокруг беглецов снова раскалился: разряд за разрядом из полицейских смертОлетов ввинчивался в компьютерные банки перед ними. Канонада продолжалась несколько секунд с невыносимой частотой. Когда она прекратилась, несколько секунд было почти тихо. Отзвуки выстрелов укатились вдаль. -- Вы еще здесь? -- позвал полицейский. -- Здесь, -- ответили беглецы. -- Мы делаем это с очень тяжелым сердцем, -- крикнул другой полицейский. -- Это заметно, -- крикнул Форд. -- Теперь слушай, Библброкс, и слушай хорошенько! -- А что такое? -- спросил Библброкс. -- А то, -- прогремел полицейский,