В.Ю.Ирхин, М.И.Кацнельсон. Уставы небес. 16 глав о науке и вере --------------------------------------------------------------- (с) В.Ю. Ирхин, М.И. Кацнельсон (c) оформление ООО У-Фактория Екатеринбург, издательство У-Фактория, 2000. Переплет твердый, 512 с. Тираж 1500. Библиография - около 100 назв. Электронная версия несколько отличается от бумажного текста. По отдельным главам книга расположена на http://www.imp.uran.ru/ktm_lab/irkhin/ │ http://www.imp.uran.ru/ktm_lab/irkhin/ Авторы будут благодарны за критические замечания и предложения. По вопросам коммерческого использования данного текста или любой его части, а также с заявками на приобретение бумажной версии обращаться по адресу: Valentin.Irkhin@imp.uran.ru --------------------------------------------------------------- Уставы небес 16 глав о науке и вере Знаешь ли ты уставы небес, утвердишь ли на земле их закон? Иов 38:33 В.Ю. Ирхин, М.И. Кацнельсон Оглавление 1. Введение 2. Мир и человек в традиционных религиях 3. Альтернативные и нетрадиционные факторы современного западного мировоззрения 4. Формирование и современное состояние европейской науки 4.1 Наука средневековья и переход к Новому времени 4.2 Современная наука 5. Познание, истина и ее критерии 6. Законы природы и религиозный Закон 7. Чудо 8. Символы в науке и религии. Слово и число 8.1 Числа и фигуры 8.2 Слово и символика букв 8.3 Математика как символическая система 9. Первоэлементы и атомизм 10. Выводы из квантовой механики: субъект и объект 11. Пространство и взаимодействие 12. Внутренние миры человека, сознание и мозг 13. Энергия 14. Свет 15. Время 15.1 Творение, цикличность и начало времени 15.2 Необратимость 15.3 Эволюция и конец времени 16. Заключение Литература Материалы дискуссий по книге: Ю.И .Мирошников. Cтарик, ты не прав! Пять глав о пользе альтернатив (Наука Урала, N4, февраль 2001) Читательская конференция (Наука Урала, N5, март 2001) Эта книга весьма необычна по форме изложения и поставленным целям. В ней проведен сравнительный анализ естественнонаучных и традиционных религиозных взглядов на проблемы, волнующие каждого мыслящего человека на рубеже тысячелетий: критерии истинности знания, пространство и время, сознание и физическая Вселенная, начало и конец мира. Являясь известными специалистами в области теоретической физики, авторы без единой формулы рассказывают о самых последних достижениях естественных наук (квантовая механика, космология...). С другой стороны, они широко привлекают и цитируют важнейшие религиозные, философские и эзотерические первоисточники, большинство из которых практически недоступны массовому читателю. Предложен обзор буддийской философии, оккультных учений и т.д. Излагая все эти трудные вопросы, авторы не теряют чувства юмора. Благодаря широкому охвату материала и объективному изложению различных точек зрения, книга может послужить хорошим введением для всех, кто стремится к углубленному самообразованию, духовному росту и личному пониманию (а в крайнем случае - справочным пособием для любящих блеснуть эрудицией). Ordinances of the heavens V.Yu. Irkhin and M.I. Katsnelson Summary This book contains a comparative analysis of scientific and traditional religious concepts that concern the problems which are most actual in the end of millennium (criteria of verity, nature of space and time, consciousness and physical universe, relation of brain and soul, origin and end of the world etc.). Being well-known specialists in the field of theoretical physics, the authors present in a popular form the recent information about progress in the modern science. On the other hand, they extensively use and cite the most important religious, philosophical and esoteric texts, including ones which are hardly accessible for the reader. A review of buddhistic philosophy, occult teachings etc. is given. The role of symbols and laws in the science and religion is investigated. When discussing the difficult scientific and spiritual questions, the authors do not lose a sense of humour. The magistral aim of the book is to give rise to the personal understanding of each reader by objective demonstrating various (especially traditional) points of view. The book may serve as a rich source of miscellaneous information and facilitate spiritual growth for a wide readership. 1. Введение Вот что я вижу и что приводит меня в смятение. Куда бы я ни поглядел, меня везде окружает мрак. Все, являемое мне природой, рождает лишь сомнение и тревогу. Если бы я не видел в ней ничего, отмеченного печатью божества, я утвердился бы в неверии; если бы на всем видел печать творца, успокоился бы, полный веры. Но я вижу слишком много, чтобы отрицать, и слишком мало, чтобы преисполниться уверенности, и сердце мое скорбит... Я по-прежнему не понимаю, что я такое и что я должен делать, не ведаю ни своего положения, ни дома (Б.Паскаль, Мысли). Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (От Матфея 10:27). - Родится ли истинная вера у существ, если они услышат такого рода речи? - Не говори так... Тщательное изучение подобного рода речей сможет породить разум, исполненный веры, если к этим речам они будут относиться как к истине (Алмазная сутра). Естественнонаучная картина мира, основанная на постулате о существовании объективных законов природы, не зависящих от человека, сыграла важную роль в построении технической цивилизации, в которой мы живем. Она преобладала в сознании европейцев в течение некоторого не слишком долгого времени (в основном на протяжении "рационалистического" XIX века, после разрушения традиционной религиозной картины). Как сейчас вновь становится очевидным, такая картина является не единственной и имеет весьма ограниченную область применения. Все чаще раздаются требования вернуться к "традиционным ценностям", в основе своей - религиозным. Только религия, которая в своем наивысшем проявлении не есть догма, духовенство или ритуал, способна этически подготовить современного человека к несению бремени великой ответственности, неизбежно вызываемой прогрессом современной науки, и восстановить в нем ту веру, которая позволяет ему завоевать личность теперь и сохранить ее в будущем... Если возможна точка зрения за пределами физики, то нам следует мужественно смотреть в лицо такой возможности, даже если она способна нарушить или склонить к изменению наш нормальный образ жизни и мысли (Мухаммад Икбал, Возможна ли религия?). В то же время рационализм и сциентизм настолько глубоко "пропахали" психику современного человека, что подобные призывы сами по себе вряд ли произведут тот эффект, на который они были рассчитаны. В науке мне не хватало смысла, а в религии фактов (К.Г. Юнг, Воспоминания). На протяжении XVIII в. выросла печально известная пропасть между верой и знанием. Вере недоставало опытного подтверждения, науке же недоставало души (К.Г. Юнг, AION). На протяжении прошлого столетия и частично предшествующего общепризнанной была непримиримость конфликта между знанием и верой. Среди передовых умов превалировало мнение, что настало время все больше заменять веру знанием... Это правда, что убеждения лучше всего поддерживаются опытом и ясным сознанием... Однако убеждения эти, необходимые и определяющие для нашего поведения и суждений, нельзя обнаружить исключительно на твердой стезе науки (А. Эйнштейн, Science and Religion). Можешь поверить мне: сегодня даже люди религиозные в большинстве своем настолько заражены научным мышлением, что не осмеливаются взглянуть, что же это такое горит у них глубоко в сердце... Но вот что странно: мы закрыли закрыли все это, как подозрительный колодец, но какая-то оставшаяся капля этой жутковатой чудесной воды все-таки прожигает дыру во всех наших идеалах. Ни один из них не идеален вполне, ни один не делает нас счастливыми (Р. Музиль, Человек без свойств). Существенную помощь в этой ситуации может оказать сравнительный анализ научных и религиозных взглядов. Такой анализ с привлечением по возможности объективной аргументации и является одной из основных целей этой книги. Основная черта научного мировоззрения - это вера в возможность познания "мира как он есть", абстрагируясь от того, кто именно познает этот мир. Логически эта вера столь же недоказуема, как и любая вера вообще; основные положения любого мировоззрения всегда постулируются (иногда это делается в неявной форме). Что бы ни говорили о критериях истины профессиональные мыслители, для "человека с улицы" истинность науки доказывается ее практической эффективностью. Он твердо знает, что наука дала ему возможность стремиться к обладанию (а иногда и реально обладать) телевизорами, автомобилями, стиральными машинами, обеспечила его лекарствами, средствами от перхоти и тараканов. - Как это человек в здравом уме может быть против науки? - спросил Кросби. - Я бы уже давно умерла, если бы не пенициллин, - сказала Хэзел, - и моя мама тоже. - Сколько же сейчас лет вашей матушке? - спросил я. - Сто шесть. Чудо, правда? - Конечно, - согласился я. - И я бы давно была вдовой, если бы не то лекарство, которым лечили мужа, - сказала Хэзел (К. Воннегут, Колыбель для кошки). Меньше всего мы бы хотели иронизировать над успехами той же научной медицины, действительно спасшей множество человеческих жизней. К сожалению, наука также привела к появлению очень эффективных способов эти жизни отнимать. Над чем бы ученые ни работали, у них все равно получается оружие (там же). Самое же главное - это невозможность уйти от вечного вопроса: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (от Матфея 16:26). Для того, чтобы создавать лекарства и транзисторы, необходимо мыслить и понимать, а понимание науки как раз отсутствует в широких массах. (Мы употребляем слово "мыслить" в обыденном смысле; в то же время, один из наиболее влиятельных современных философов, М. Хайдеггер, полагал, что сила науки как раз в том и состоит, что она не имеет никакого отношения к мышлению.) Мысля, человек с неизбежностью натыкается на "вечные" вопросы о природе пространства, времени, жизни и т.п. - как раз те вопросы, которые традиционно рассматривались в различных религиозных системах. К тому же, попытки полностью изгнать субъективный "человеческий фактор", забыв о том, кто исследует мир, не могут быть успешными даже чисто логически. Отрицание субъективного бессмысленно и внутренне противоречиво, поскольку абстрактные идеи создаются людьми. Пусть она (наука) занимается растениями, животными и звездами, но поистине богохульством было бы обращаться так же с человеком, подрывая тем самым этические и религиозные устои (С. Кьеркегор, цит. по: Дж. Холтон, Тематический анализ науки). В настоящее время наблюдается подъем интереса к традиционным концепциям, а также бурный расцвет гуманитарных наук, в особенности психологии. Благодаря отказу от абсолютного противопоставления субъекта и объекта, эти науки позволяют обратиться к потребностям человека, выходящим за рамки материальных. Однако буквальное повторение старого уже невозможно - мы подходим к новому витку развития. Естествоиспытатель - ребенок, который разбирает игрушку, гуманитарий - тот, которого она волнует. Играть с фантазией и одновременно без нее. Но каждому известно, что разбирание уже не запретишь (Р. Музиль, Человек без свойств). Как реакция на "чересчур" полное разделение наук на естественные и гуманитарные, радикально различающиеся своими методами, все больший интерес вызывают "пограничные" области исследования (биофизика, синергетика, социология, парапсихология). Как бы то ни было, естественные науки далеко не исчерпали своих резервов, и их связи со многими областями культуры только углубляются. Несмотря на отмеченную принципиальную неполноту, к концу XX века естественные науки образуют стройное и в основном завершенное здание (в частности, в отличие от начала века, говорить о "кризисе физики" не приходится), и попытки "подкопа" под него кустарными средствами наивны. Не являясь специалистами в области философии и гуманитарных наук, мы можем отметить недостаточный уровень понимания естественнонаучных вопросов гуманитариями, что делает их легкими жертвами наукообразно (например, математически) оформленных и нередко недобросовестных спекуляций. С другой стороны, среди ученых-естественников часто возникает отторжение с ходу любых идей о "духовных факторах" и пренебрежительное отношение ко всему, выходящему за рамки их кругозора, В ряде случаев причиной этого является тривиальное непонимание отличия задач религии от науки, образного и символического языка религиозных текстов и т.д. Такая поверхностная позиция и взгляд "свысока" чреваты неразличением истинной духовности и подделок под нее, которое ведет к опасному отсутствию иммунитета по отношению к последним. Придерживающиеся же традиционных религиозных убеждений ученые-физики обычно ограничиваются простой констатацией согласованности науки и религии без серьезной аргументации (см., напр., лекцию М. Планка "Религия и естествознание"). Впрочем, в конечном счете такие вопросы действительно должны решаться каждым человеком заново путем личных усилий (и набитых шишек), однако для этого нужна достаточно полная и адекватная информация. Имеющиеся попытки осмысления ситуации в современной науке в широком ракурсе как правило основаны на "модных" восточных философских подходах. Например, изложение в известной книге физика-теоретика Ф. Капры "Дао физики" опирается на индобуддийскую философию и даосизм. Как правило, восточные учения оказываются понятыми поверхностно. По-видимому, это неизбежно: для по-настоящему глубокого проникновения в них нужны радикальная смена понятийного аппарата и разрыв с западной традицией, которая всегда присутствует в сознании или в бессознательном европейца. Пользуясь "чужими" подходами, западный человек не использует свое главное преимущество - личность, сформировавшуюся в христианской культуре. Кроме того, игнорирование библейской традиции неверно и по существу - при правильном осмыслении она также содержит все необходимые элементы для построения любой "метатеории". Мы попытались восполнить этот пробел и продемонстрировать глубокие собственные корни европейской науки, одновременно излагая и восточную точку зрения (с опорой на оригинальные тексты) - в значительной мере, для демонстрации параллелей на "светском" уровне. В ходе обсуждения естественных наук основное внимание мы уделяем физике, о которой можем судить достаточно профессионально. Хотя классическая физика успешно работала в своей ограниченной области описания, в квантовой механике ситуация существенно усложнилась. Старая картина по-видимому действительно оказалась даже внутренне неполной, поскольку возник ряд глубоких парадоксов, связанных с "вторжением" субъекта-наблюдателя в законы природы. По нашему мнению, оптимистические заявления о завершенности новой научной картины мира в настоящее время необоснованны - реально здесь больше поставлено проблем, чем найдено решений. В ряде случаев нам кажется необходимым указать на незаконные (по крайней мере, сейчас) претензии естественных наук и разграничить область их полномочий от других сфер реальности, поскольку "простые" объяснения, основанные на применении неадекватного аппарата и языка, часто ведут к глубоким заблуждениям. Мы не ставим целью выдвижения революционных идей, а тем более новой объединяющей концепции. Скорее мы считаем своей задачей объективное изложение различных (особенно традиционных) точек зрения, которые, по нашему мнению, могут быть полезными для будущего развития науки или для активного формирования личного понимания читателя. Этим объясняется и достаточно концентрированное изложение (подробные комментарии сделали бы наш труд многотомным), сопровождаемое обилием цитат и не ведущее к простым однозначным выводам. Неосмотрителен вверяющий тайну перу своему, если не утаил от заурядного ума и не заставил более разумно потрудиться и попотеть прежде, нежели уразумеет ее. От начала всего проплывает в потоке этом целая флотилия мужей мудрых, что путями многими труднейшие части мудрости от большинства укрывают, дабы не вместили их. Одни знаками и стихами много тайн поведали. Другие - словами загадочными и образными (Р. Бэкон, De mirabili potestate artis et naturae). Для некоторого облегчения восприятия мы цитируем как научные и религиозно-философские, так и художественные тексты, тем самым апеллируя не только к логическому, но и к образному мышлению (по словам Л. Кэрролла, в книжке должны быть если уж не картинки, то разговоры). Поскольку обсуждаемые в книге проблемы зацепляются друг за друга, нам не всегда удается сохранить линейную логику изложения (впрочем, это соответствует модному сейчас жанру гипертекста). Мы сознаем, что выбранный жанр не является легким и требует существенных усилий при чтении. Впрочем, надеемся, что каждый читатель сможет найти что-то интересное и полезное для себя даже при первом беглом просмотре материала, а затем отыщет новые увлекательные маршруты по этому лабиринту. Благодаря большому числу ссылок и обширной библиографии, из него есть выходы к полным версиям первоисточников (такой поворот действительно означал бы некоторую заслугу авторов). Список литературы включает далеко не все использованные источники, а лишь книги, непосредственно относящиеся к теме нашего труда, и доступные в настоящее время издания важнейших текстов. Ссылки на издания, не входящие в список литературы, по возможности оформлены более подробно (по крайней мере, при первом упоминании). В цитатах сохранен курсив и часто орфография оригиналов. Некоторые комментарии к ним мы даем в круглых скобках, а свое эмоциональное отношение иногда выражаем восклицательными знаками (!). Наконец, на всякий случай напоминаем, что обсуждение очень серьезных вопросов с абсолютной внешней серьезностью было бы ошибкой. Если объем или тон произведения начинают вызывать мысль, что автор хочет подняться до итоговых сообщений, срочно показать, что ему грозит совершенно противоположное - остаться с ничтожными результатами (Х. Кортасар, Игра в классики, 137). В порядке возможной самокритики приведем также следующее размышление о проблемах стиля. Хотя мое исследование ограничивается скромными пределами психологических наблюдений, но я надеюсь, что оно может дать солидную экспериментальную точку отправления для критики артистических, литературных и, в некоторых случаях, даже научных произведений. Так, во-первых оно заставит обратить внимание на чисто патологические признаки: излишнюю тщательность отделки, злоупотребление символами, эпиграфами и аксессуарами, ... преувеличенную погоню за новизной. В литературе и ученых статьях такими же признаками служат: претензии на остроумие, излишняя систематизация, стремление говорить о себе, склонность заменять логику эпиграммой... Кроме того, ненормальность этого тона выражается в манере писать библейским языком, короткими периодами с подчеркиваниями или частым употреблением известных слов. Признаюсь, замечая, как много субъектов из так называемых руководителей общественного мнения отличаются подобными недостатками..., я начинаю бояться за судьбу грядущих поколений (Ц. Ломброзо, Гениальность и помешательство). В главах 2 и 3 мы даем краткий обзор религиозных и нетрадиционных представлений, необходимый для наших целей (включая философию буддизма, оккультные учения). Читатель, не слишком интересующийся чисто религиозно-философскими проблемами (или, наоборот, чувствующий себя в них уверенно - это может относиться к гуманитариям), может пропустить эти разделы при первом чтении и затем обращаться к ним по мере необходимости. В главе 4 обсуждается зарождение и современное состояние европейской науки как духовного и социального явления. Рассматриваются мотивации научного исследования и их современный кризис в массовой науке. В главах 5-7 мы обсуждаем вопросы об объективной, субъективной и религиозной истине, методах передачи научного и мистического знания и опыта, религиозный Закон и законы природы, проблему чудесного. В главе 8 анализируются символика букв и чисел, другие символические системы (герметизм, каббала, алхимия), язык математики и особенности научного мышления. На этом заканчивается изложение "аппарата", и мы начинаем рассматривать фактическую сторону научного мировоззрения. В главе 9 затронуты вопросы, связанные с микромиром: строение вещества, атомизм, первоэлементы. В главе 10 детально рассматриваются мировоззренческие проблемы, возникшие в связи с квантовой механикой, в частности, проблема взаимоотношений субъекта и объекта. В главах 11-12 мы трактуем понятия пространства, обсуждаем внутренние миры человека, проблему соотношения сознания, тела и мозга. В главах 13-14 рассматриваются различные понимания энергии в религии, восточной философии, физике, истории, психологии, лингвистике, а также свет и его символика. В главе 15 обсуждаются космологическое, термодинамическое и психологическое понятия времени, эволюция и необратимость, происхождение и судьба Вселенной. Такие вопросы, как творение мира и роль сознания человека, являются сквозными и затрагиваются во многих главах. Мы лишь кратко касаемся этических проблем, поскольку они требуют отдельного рассмотрения. Помимо различных текстов, в той или иной мере ставших вечными, в работе над книгой неоценимую помощь оказали многие ныне живущие конкретные люди. Здесь мы не будем перечислять их, так как, по формулировке Флоринды Доннер в посвящении к книге "Сон ведьмы", это те, "чьи имена не могут быть названы". 2. Мир и человек в традиционных религиях Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди, и составители их - от единого пастыря (Екклесиаст 12:11). Скажи: "О люди писания! Вы ни на чем не держитесь, пока не установите прямо Торы и Евангелия и того, что низведено вам от вашего Господа" (Коран 5:72(68)). И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей (Откровения 22:18-19). Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (От Луки 17:21). Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? (Иов 7:17-18) - Что есть человек? - тихо стонал он, - что есть человек? (Ф. Дюрренматт, Судья и его палач) Чтобы установить исходный пункт и основу для дальнейших (иногда весьма расплывчатых и неоднозначных) рассуждений о многообразии воззрений современного человека, мы начнем с обсуждения религиозного подхода, стремящегося решить наиболее глубокие вопросы бытия. В отличие от критического научного подхода, важнейшую роль во всех духовных традициях играет авторитет священного писания и предания. Поэтому даже для элементарного аутентичного знакомства с религиозными представлениями необходимо обратиться не к сведениям из вторых и третьих рук, а к оригинальным каноническим текстам. В западной (иудео-христианской) традиции основной Книгой является Библия (в переводе с греческого это слово и означает "книги"). Наибольшим авторитетом в иудаизме пользуется Тора - первые пять книг Библии, записанные Моисеем (по преданию, посредством Торы создан мир). В христианстве наиболее почитаемы четыре евангелия, но Ветхий Завет безусловно сохраняет свое значение. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности (2-е Тимофею 3:16). В исламе главное место занимает арабский текст Корана, хотя авторитет Торы и Евангелия не отрицается: И отправили Мы по следам их Ису, сына Марйам, с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и даровали Мы ему Евангелие, в котором - руководство и свет, и с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и руководством и увещанием для богобоязненных. И пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвел в нем Аллах (Коран 5:50(46)-51(47)). Безусловность авторитета Писания утверждается и в иных религиях, в частности, в индуизме. Здесь четыре священные Веды (независимо от исторических датировок) считаются единым целым, существующим извечно. На их основе развиваются обширные комментаторские традиции. Ни одно из речений Писания не может быть отвергнуто, но будучи услышанным, оно должно присоединяться к ранее установленным, даже если [последние] сами по себе лишены противоречий и образуют целое (Шанкара, комментарий к Брахма-сутре). Хотя буддисты отвергли авторитет индуистских Вед, они быстро сформировали свой собственный обширный канон (в традиции северного буддизма - махаяны он долго продолжал развиваться). Входящие в его состав сутры часто имеют исторически позднее происхождение, но все равно трактуются как слова, переданные от Будды. Они цитируются как основной аргумент не только в религиозных, но и в философских и психологических трудах буддийских ученых. В Алмазной сутре обращение к каноническому тексту ставится выше любых религиозных добродетелей и благих дел. Субхути, если какой-нибудь человек соберет в таком количестве семь сокровищ, сколько в трех тысячах тысяч больших миров существует Сумеру, царей гор, и поднесет их в дар, и если другой человек извлечет из этой праджняпарамита-сутры хотя бы одну гатху в четыре стиха, заучит, прочтет, изучит и проповедует ее другим людям, то количество благости счастья, полученного [в награду] в первом случае, не составит и одной сотой благости счастья, полученной за второе даяние, не составит и одной стомиллиардной этой благости счастья, и количество их даже нельзя будет сравнить... Субхути, пусть добрый муж или добрая женщина будут жертвовать жизнью столько же раз, сколько песчинок в Ганге, а какой-нибудь человек проповедует людям пусть даже только одну гатху в четыре стиха, извлеченную из этой сутры, и счастье его будет во много раз больше. Аналогичные чудесные свойства приписываются Лотосовой сутре, которую иногда называют буддийской Библией. Следуя всем этим традициям, ниже мы будем понимать тексты как данное, а не подвергать их критическому анализу (предоставим это увлекательное, но неконструктивное занятие тем, у кого избыток свободного времени). С философской точки зрения роль текста можно проиллюстрировать следующим высказыванием М. Мамардашвили. Текст есть зеркало, коррегируя по которому мы проходим Путь. Не начав строить текст, то есть продуктивным воображением не начав собирать что-то, ... я ничего не пойму. Несмотря на широкий круг обсуждаемых далее учений, отметим, что для западного читателя восприятие восточных традиций будет как правило более поверхностным, чем библейской. До реального изучения восточных текстов на Западе преобладал подход к Востоку "свысока". Подобные рассуждения можно встретить, например, у Гегеля: Восточная философия тоже рассматривает определенное содержание, но это рассмотрение совершенно бессмыссленно, несистемно (Лекции по истории философии). В наше же время, как это ни парадоксально, восприятие восточных учений (особенно на популярном уровне) зачастую становится легче, чем понимание своей традиции, поскольку оно происходит более рационально. В этой связи Л. Шестов, комментируя слова Лейбница "наша вера должна основываться на разуме, в противном случае, почему стали бы мы предпочитать Библию Корану или древним книгам браминов?", пишет: Может быть, разум отвергнет Коран, но ведь, наверное, если ему будет предоставлено выбирать между Библией и священными книгам браминов, он не колеблясь отдаст предпочтение последним, ибо Библия не боится идти вразрез с самоочевидностями, в то время как мудрость браминов из самоочевидностей исходит (Афины и Иерусалим). Мы, однако, постараемся переломить эту тенденцию, широко обращаясь к Библии. Приведем ряд отрывков, которые принадлежат священным книгам различных религий и духовных учений и говорят о сотворении и строении мира как целого. Начнем с библейских цитат. В начале сотворил Бог небо и землю [перевод Раши: В начале сотворения Богом неба и земли...]. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так. - греческая Библия (Септуагинта)] И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо. (Про второй день, в отличие от остальных - только в Септуагинте!)] И был вечер, и было утро: день второй. ... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. ... И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой (Книга Бытия 1:1-9, 27-31). В Библии история творения мира излагается два раза, причем в еврейском оригинале используются разные имена Бога (Элохим и Яхве), обычно переводимые на европейские языки как Бог и Господь. Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо,... и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли... И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла (Книга Бытия 2:4-9). С общей для христианства и иудаизма книгой Бытия перекликается евангелие Иоанна: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла [другой перевод: не приемлет] его (От Иоанна 1:1-5). Картину, согласную с библейской, рисует священная книга ислама - Коран: 7:52 (54) Поистине, Господь ваш - Аллах, который создал небеса и землю в шесть дней, а потом утвердился на троне. Он закрывает ночью день, который непрестанно за ней движется... И солнце, и луну, и звезды, подчиненные Его власти. О да! Ему принадлежит и создание и власть. Благословен Аллах, Господь миров! 11:9 (7) ...И был Его трон на воде, чтобы испытать вас, кто из вас лучше в деле. 16:3 Сотворил Он небеса и землю истиной. Перейдем теперь к менее известным для европейца восточным религиям. Говоря о Творце, зороастризм упоминает и двойственность творения: Кто сотворил земных обитателей? Кто создал свет и тьму? Кто велит нам спать и бодрствовать? Чьим велением восходит и заходит солнце? (Авеста, Ясна) Место, время и вера Ормузда были, есть и всегда будут... Ахриман, который во тьме, невежестве, страсти разрушения и бездне был, есть, но не будет... Между ними была пустота, то есть то, что называют "воздух", в котором теперь смешались друг с другом два духовных [начала], ограниченное и безграничное, то есть верхнее, то что называют "бесконечный свет", и бездна - "бесконечная тьма" (Бундахишн). Наиболее священными в традиции индуизма являются ведические гимны. Не было не-сущего, и не было сущего тогда. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Что двигалось туда и сюда? Где? Под чьей защитой? Что за вода была - глубокая бездна? Не было ни смерти, ни бессмертия тогда. Не было ни признака дня, ни признака ночи. Дышало, не колебля воздуха, по своему закону нечто Одно. И не было ничего другого, кроме Него. Мрак был сокрыт мраком вначале. Неразличимая пучина - все это. То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту, Оно Одно было порождено силой жара. Вначале на Него нашло желание. Это было первым семенем мысли. Происхождение сущего, в не-сущем открыли Мудрецы размышлением, вопрошая в [своем] сердце. Поперек был протянут их шнур. Был ли низ? Был ли верх? Оплодотворители были. Силы растяжения были. Порыв внизу. Удовлетворение наверху... (Ригведа 10.129). Многочисленные комментарии к ведам даны в прозаических упанишадах и менее авторитетных текстах. Вначале здесь не было ничего. [Все] это было окутано смертью или голодом, ибо голод - это смерть. Он [- зовущийся смертью - пожелал]: "Пусть я стану воплощенным" - и сотворил разум. Он двинулся, славословя, и от его славословия родилась вода. "Поистине, - [сказал] он, - когда я славословил, появилась вода. ... То что было пеной воды, затвердело, и это стало землей. Он изнурил себя. И от него, изнуренного и воспламененного, возник блеск, его сущность, который есть огонь (Брихадараньяка упанишада). По велению Пуруши (первочеловека) и по милости предматерии от великого принципа творения и прочих, от наделенных различительными свойствами [первоэлементов] возникает яйцо Брахмы. Оно постепенно разрастается как круги на воде; это огромное яйцо [из] первоэлементов, покоящееся на воде и наделенное первичной материей [считается] явлением Вишну в образе Брахмы. Властелин мира Вишну, исконный образ которого неявленный, [обретает] здесь явленный образ и пребывает в исконном образе Брахмы (Вишну-Пурана, гл.2). Ряд образов индуистских текстов напоминает библейскую книгу Иова: Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим? Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых, чтобы земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда, и чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась? Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это. Где путь к жилищу света, и где место тьмы? Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее. Ты знаешь (!) это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико (Иов 38:4-21). Наконец - китайский даосский отрывок. Свет спросил у небытия: "Ты действительно существуешь? Или на самом деле ты не существуешь?" Небытие не отвечало. Не получив ответа, Свет стал всматриваться в его облик: темное, неразличимое, смотришь - не видишь его формы, слушаешь - не слышишь его голоса. Хочешь схватить - не можешь, вглядываешься в даль его - не видно края. И Свет сказал: "Великолепно! Кто бы мог достичь этого! Я могу быть и не быть, но не могу абсолютно не быть" (Хуайнаньцзы). Разумеется, глубина всех этих текстов несопоставима с любыми "светскими" (в том числе научными) рассуждениями и мировоззрениями, которые с религиозной точки зрения являются второстепенными. В повествовании Библии нет ровно никакой ни астрономии, ни геологии, ни вообще науки. Совершеннейшей глупостью и полной беспредметностью надо считать попытки богословов "разгадать" повествование Моисея с точки зрения современных научных теорий (А.Ф.Лосев, Диалектика мифа). Поэтому в данном разделе мы будем стараться приводить минимум комментариев, поскольку они всегда ведут к ограничению понимания; более плодотворен здесь личный труд читателя. Сделаем, однако, несколько замечаний в рамках наших скромных задач сравнения религиозных представлений с научной картиной. Во первых, поражают тесные смысловые и даже дословные параллели различных священных книг, которые далеко не всегда могут быть объяснены историческими связями. Например, говорится о поляризации первоначального небытия (хаоса) с образованием неба и земли (иногда под ними понимают духовный и материальный мир); важную роль играет символика воды, света и тьмы, ветра (духа). Даже в исходных текстах "языческих" политеистических религий основные образы те же (см. также обсуждение в приложении к книге А.Меня "Магизм и единобожие"): Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом - Широкогрудая Гея (земля), всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких, И, между вечными всеми богами прекраснейший, - Эрос. ... Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса... Гея же прежде всего родила себе равное ширью Звездное небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду. (Гесиод, Теогония) В давние времена Небо и Земля еще не были разъединены, а Ин и Йо еще не были разведены. Они образовывали хаотическую массу, похожую на яйцо, имевшее смутные очертания и содержавшее семена. Более чистая и ясная часть была разреженной и образовывала Небо, тогда как более тяжелый и грубый элемент оседал и становился Землей. Тонкий элемент легко стал единым телом; но сплочение тяжелого и грубого элемента совершилось не без затруднений. Поэтому Небо образовалась первым, а Земля утвердилась позднее. После этого между ними родились боги (Нихонги, Япония). Не существовало ничего. В темноте, в ночи была только неподвижность, только молчание. Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец находились в бесконечных водах ... Вот в таком виде существовало небо, и там находилось Сердце небес - таково имя бога и так он назывался. Тогда пришло его слово (Пополь-Вух, эпос индейцев киче). Помню девять миров и девять корней И дерево предела [мировое дерево], еще не проросшее. В начале времен не было в мире Ни песка, ни моря, ни волн холодных, Земли еще не было и небосвода, Бездна сияла, трава не росла... Солнце не ведало, где его дом, Звезды не ведали, где им сиять, Месяц не ведал мощи своей. (Старшая Эдда, Прорицание вельвы) Не существовало еще небо и не существовала земля. Не было еще ни почвы, ни змей в этом месте. Я сотворил их там из Нуна, из небытия (Гелиопольская версия египетского мифа о творении). Вавилонский эпос "Энома элиш" дает следующую картину: Когда вверху небо названо не было, суша внизу не имела названия. Апсу (пресные воды) первородный, все сотворивший,