Так в чем же дело? Почему авторы "Письма в редакцию" пишут, что, "к сожалению, в декабре 1987 года Комиссия по разработке научного наследия В. И. Вернадского под председательством акад. А. Л. Яншина пересмотрела свои прежние решения об издании полного текста книги В. И. Вернадского и решила опубликовать ее с редакторскими купюрами"?
Все это чистая ложь. Намеренное желание дискредитировать в глазах читателя выпускаемую книгу. В декабре 1987 г. было два заседания Комиссии: 4 декабря и второе, совместно с Оргкомитетом по проведению юбилейных торжеств, который возглавлял Президент АН СССР академик Г. И. Марчук, 29 декабря. На первом из них издательские вопросы не обсуждались. На втором заседании председательствовал не А. Л. Яншин, а вице-президент АН СССР академик П. Н. Федосеев. Согласно пункту 5 повестки заседания директор издательства "Наука" С. А. Чибиряев кратко доложил о состоянии подготовки к выпуску трудов В. И. Вернадского. Вопрос о "пересмотре прежних решений Комиссии" ни на этом, ни на предыдущих заседаниях вообще никем не ставился. Да и зачем его было ставить, если все купюры, пропущенные в экземпляре, переданном для печати И. И. Мочаловым и Н. Ф. Овчинниковым. усилиями указанных выше лиц и сотрудников Архива АН СССР были уже восстановлены.
Восстановлены кроме одного более чем спорного фрагмента, также не включенного, кстати сказать, в экземпляр "Философских мыслей натуралиста", который передали для печати И. И. Мочалов и Н. Ф. Овчинников. Только во второй половине 1987 г., когда рукопись "Философских мыслей натуралиста" была уже сдана в набор, И. И. Мочалов принес издательскому редактору Н. Б. Золотовой несколько рукописных страниц и сказал, что их надо включить в рукопись. При проверке оказалось, что текст В. И. Вернадского на страницах переданных И. И. Мочаловым, почти на треть сокращен никак не оговоренными купюрами, а воспроизводимая часть текста В. И. Вернадского в ряде мест произвольно извращена. Такая публикация, с научной точки зрения, была бы просто скандалом.
После внимательного изучения рукописи, редколлегия пришла к выводу, что мнение И. И. Мочалова и К. П. Флоренского, высказанное ими в комментарии к изданию 1977 г., имеет свои резоны и последние шесть параграфов, в общей сложности составляющих 12 с половиной машинописных страниц. воспроизведены не были, что, как мы полагаем, соответствует отношению к ним самого В. И. Вернадского. В комментарии к "Философским мыслям натуралиста" все это оговорено и читатель узнает об этом не из письма в редакцию И. И. Мочалова, Н. Ф. Овчинникова и А. П. Огурцова, опубликованного в "Вопросах история естествознания и техники" и вовсе не из редакционного примечания в "Природе", а из самой книги "Философские мысли натуралиста".
Наконец, к тем словам В. И. Вернадского, в которых сквозит сомнение в целесообразности публикации последних параграфов, необходимо добавить, следующее. "Научная мысль как планетное явление" не законченная, хотя бы в первом варианте, рукопись, почему-то оставшаяся неопубликованной, а черновой рабочий, незавершенный и не отредактированный вариант. Достаточно взглянуть на нее, чтобы убедиться в этом. В ней много недописанных фраз, несогласованных слов, пометок вроде - "вернуться к этому", или "развить далее" и т. п., но сделано это так и не было. Рукопись не была подготовлена автором к печати. Разве уже одно это обстоятельство не обязывает быть осмотрительными, вдумчивыми при публикации? Уважение к автору требует особого внимания при ее воспроизведении, а не слепого механического копирования рукописи.
Конечно, из копъюктурных соображений, ради сенсации куда проще поднять шум о сокращениях в расчете на легкие дивиденды, чем разбираться по существу. Но так не действует ученый, с уважением относящийся к объекту своих исследований.
Подняв шум о сокращениях, И. И. Мочалов и его друзья не дали себе труда вчитаться в текст В. И. Вернадского. Сделав это, они убедились бы, что в опущенных параграфах в ряде случаев повторяются мысли, высказанные иногда почти дословно, в предыдущих, опубликованных в книге "Философские мысли натуралиста", параграфах (см. с. 87, 94, 105. 108-109, 185. 194, 257).
Так обстоит дело с последними шестью параграфами труда "Научная мысль как планетное явление" - единственным сознательным сокращением в публикации 1988 г.
Нельзя не обратить внимание и на следующее. В комментарии к изданию 1977 г. вообще, в том числе и в его процитированном здесь месте, имеется большой перебор насчет "поспешности", "слабости" и т. п. у В. И. Вернадского. Вопрос о характере последних шести параграфов был абсолютно неправомерно использован для затушевывания других искажений текста В. И. Вернадского в издании 1977 г., не имеющих никакого отношения к последним параграфам. Читателю бросается в глаза явный перебор в рвении оправдать все многочисленные сокращения и искажения в издании 1977 г. (только в одной работе "Научная мысль как планетное явление" мы насчитали их около 80). Не этим ли объясняется, что теперь, когда опубликование полного текста "Научной мысли как планетного явления" в книге "Философские мысли натуралиста" делает легко доступным для каждого выяснение того, насколько был искажен текст этой работы в издании 1977 г., И. И. Мочалов в смущении так старается выглядеть борцом за истину: авось, мол, забудут, как он оправдывал самоуправство над текстом В. И. Вернадского в 1977 г.
Кстати, если бы И. И. Мочалов добросовестно отнесся к подготовке к изданию в 1977 г. "Научной мысли как планетного явления", не пришлось бы ему домысливать в цитированном нами комментарии о том, что рукопись была перепечатана "очевидно при жизни автора", поскольку очевидно другое. Рукопись завершается припиской А. Д. Шаховской, датированной январем 1951 г., т. е. спустя шесть лет после кончины В. И. Вернадского: "В оригинале имеются примечания Владимира Ивановича, ссылка на литературу и его собственные соображения. Но нумерация не выдержана, и поэтому разобрать к какому номеру в тексте относится то или иное примечание требует большой затраты времени и так как рукопись не намечается для печатания, я сочла, что можно их оставить в рукописи. А. Шаховская".
И еще один момент. И. И. Мочалов был ведь одним из трех редакторов книги "Философские мысли натуралиста" и держал корректуру. Он вернул ее, никак не прореагировав на отсутствие последних параграфов в работе "Научная мысль как планетное явление".
Видимо, он берег пресловутые заключительные параграфы "для себя", для своей особой публикации, которую он и осуществил перед юбилеем вместе с Н. Ф. Овчинниковым и А. П. Огурцовым.
Электронная версия примечания подготовлена по изданию в книге: В. И. Вернадский, О науке, Т.1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль, Дубна, "Феникс", 1997.
Книга "Научная мысль как планетное явление" тесно связана с замыслом В.И. Вернадского написать "главную книгу жизни" или "книгу жизни", в которой он думал изложить свое новое миропонимание, исходящее из космической роли живого вещества. Этот новый взгляд сформировался у ученого, как он сам неоднократно подчеркивал, с 1916 года, когда были заложены основные принципы биогеохимии. В авторском предисловии к "Биогеохимическим очеркам" 1940 года В.И. Вернадский говорит, что им написаны в течение 20-х и 30-х годов четыре книги: "Очерки геохимии", "Биосфера", "История природных вод" и "Проблемы биогеохимии", "... касающиеся тех же вопросов изучения жизни в химическом аспекте как закономерной части в истории и в строении нашей планеты". (В.И. Вернадский. Труды по биогеохимии и геохимии почв. М., 1992, с.263).
Далее здесь же он подчеркивал, что из многих проблем и вопросов, затронутых в этих книгах, "выделилась одна большая проблема, которую я хотел бы закончить перед уходом из жизни и которая захватила все мои силы, - проблема биогеохимической энергии нашей планеты" (там же).
Впервые он упомянул об этом замысле в письмах октября 1933 года. 28 октября написал С.Ф. Ольденбургу: "Много думаю и работаю над моей темой - над биогеохимической энергией в земной коре. Но сейчас невольно ухожу в сторону или вглубь, как хочешь понимай - в философские вопросы. Лично я не считаю их более глубокими, чем научную трактовку мира. Не знаю доживу ли - но книгу о биогеохимической энергии раньше двух лет едва ли кончу. А если доживу, займусь "Философскими мыслями натуралиста" и прежде всего - точным анализом отношений между наукой и философией, будущим человечества, эмпирическим обобщением, эмпирической] идеей и эмпирическим фактом и их отличием от философских понятий, еще раз временем... О многом хотелось бы успеть сказать." (Цит. по кн.: В.А.Росов. В.И. Вернадский и русские востоковеды. СПб, 1993, с. 76). Здесь обозначены некоторые основные темы будущего произведения.
Время от времени В.И. Вернадский возвращался к идее создания научной итоговой "книги жизни". В это время он очень загружен руководством Радиевым институтом и Биогеохимической лабораторией. 20 декабря 1934 года записал в дневнике: "Надо мою книгу все-таки написать и не увлекаться потоком идей и новых фактов и эмпирических обобщений... Все ярче мысль - через год, два уйти от обоих институтов в научную работу над моей книгой" (Архив РАН, ф.518, Оп.2, 7). В апреле 1936 года, как свидетельствует письмо к Б.Л.Личкову, его захватил замысел "писать и закончить сложившуюся в голове книгу "О некоторых основных понятиях биогеохимии" (Переписка В.И. Вернадского с Б.Л. Личковым. М., 1979, с.172. Далее - Переписка...).
В.И. Вернадский начал писать задуманную книгу в доме отдыха "Сосновый бор" в Болшеве под Москвой. 13 мая 1936 года он сообщил А.Е. Ферсману: "Сейчас в Сосновом бору хорошо поработал над книгой и перешагнул через препятствие, которое меня задержало в сложившейся у меня книге "Основные идеи в биогеохимии". Над ней буду работать за границей. Должно быть, начнем с Карлсбада." (Письма В.И. Вернадского А.Е. Ферсману. М., 1985, с.178).
Как видно из писем и дневниковых записей, ученый сознавал необходимость уяснения нового языка, новой логики для биогеохимического описания. Он чувствовал потребность отделить логику познания природы в физико-химических, фундаментальных науках от логики наук биосферного цикла. 30 июля 1936 года В.И. Вернадский писал Б.Л.Личкову из Узкого: "Здесь вчерне закончил свою статью о Ггте, хотел бы ее не отделывать в эти 10 дней, которые остались до отъезда. Как всегда бывает, одна мысль захватывает, и в ней я подошел - случайно, что подошел, - к основному своему положению в книге, основы которой у меня в этом году сложились: к необходимости логического исследования основ естествознания - об отсутствии этой основы в современной науке". (Переписка..., с.179).
Таким образом, замысел книги "Об основных понятиях биогеохимии" разрастался, включая исследование логических оснований естествознания. Поэтому приходилось писать не об основных понятиях новой науки, но анализировать научные понятия как таковые и еще шире - об отличии научного языка от философского.
Летом и осенью 1936 года в Чехословакии В.И. Вернадский вплотную работал над текстом. В письмах Б.Л.Личкову и А.Е.Ферсману он впервые назвал его "введением". "В Карлсбаде писал введение в свою книгу. В Лондоне буду работать дальше, над первой главой (о необходимости выяснения логики естествознания) и над одной из дальнейших - над диссимметрией." (Письма В.И. Вернадского А.Е.Ферсману, М., 1985, с.180). Это намерение В.И. Вернадский осуществил частично, в Лондоне был написан отрывок "О логике естествознания" (См. настоящее издание). "Как я Вам писал, - делился он с Б.Л.Личковым, - я сильно продвинул свою книгу "Об основных понятиях биогеохимии", вчерне написал Введение и весь план ее обдумал. Теперь надо писать, и я хочу это устроить, как главное свое дело." (Переписка..., с.184).
Следующее сообщение относится к 25 января 1937 года: "Я очень много думал над тем идеалом, который мы получаем в структуре ноосферы. Сейчас пишу - все же урывками, хотя и считаю эту свою работу делом жизни - "Об основных проблемах биогеохимии", к которой приложу несколько экскурсов, два из которых вошли уже в мой план. 1) О логике естествознания (которой еще нет или, вернее, которой есть несвязные и непродуманные до конца начатки, а между тем их правильное понимание меняет, по существу, наши выводы). Биосфера есть "природа" для всех геологических и биологических в широком смысле наук, и множество выводов, которые правильны для всей природы, к ней не подходят, например, энтропия, неизбежность физико-химических процессов в обратимой форме и т.п. и 2) О добре и зле в конструкции науки. Мне кажется, что я смогу здесь не выходить - кроме критической части - за пределы науки, которая для меня является в своем историческом процессе прямым продолжением создания мозга - аппарата Homo sapiens, но развившейся в социальном процессе. Это сила, превращающая биосферу в ноосферу." (Переписка..., с.188-189). Оба направления просматриваются в книге "Научная мысль как планетное явление".
1937 год сложился для реализации замысла неудачно. Ученый много болел. Отнимало время участие в подготовке очередной сессии Международного геологического конгресса, на которой он сделал один из докладов. В августе у В.И. Вернадского случился инсульт. Б.Л.Личкову 7 сентября он сетовал: "Вот какова человеческая жизнь. Конечно, несколько дерзко было, как я Вам писал, начать писать главную работу жизни в 73 года. Заниматься и читать серьезное мне совсем запрещают месяца на два, на три." (Переписка..., с. 204).
Только зимой 1937-1938 гг. работа стала практически ежедневной. Дневник 4 января 1938 г.: "Начал работать систематически над книгой". (В.И. Вернадский. Дневник 1938 года. Публикация, вступительная заметка и примечание И.И.Мочалова. ("Дружба народов", 1991, 2, с. 221). Работа продолжалась весьма активно в течение первой половины 1938 года. По дневниковым записям можно проследить ее этапы, которые совпадают тематически со строением книги по главам (упоминания в дневнике: "Аристотель", "Стадия скотоводства"). 28 марта ученый записал: "Хорошо работал над книгой. Много сделал по существу. Подхожу к концу Введения" (там же, с. 246). Судя по всему, в процессе работы "Введение" разрасталось и начало приобретать очертание самостоятельной книги. 22 апреля В.И. Вернадский отметил в дневнике: "Пишу конец Введения в книгу в первой редакции" (там же, с. 247).
3 мая появляется запись: "Работал над книгой. Сейчас как раз углубляюсь в диалектический материализм и создавшуюся у нас философскую обстановку" ("Дружба народов", 1991, 3, с. 250). Судя по всему, шла работа над последними параграфами (151-156), в которых говорится о марксистской философии. Таким образом, в начале мая основная работа над текстом была окончена, начиналась переделка, дополнения и правка.
Вероятно, в это время В.И. Вернадский присвоил рукописи, состоящей из десяти глав и 156 параграфов, название. В архиве вместе с рукописью сохранились два недатированных наброска планов. Один из них начинается так: "Очерк первый. Научная мысль как геологическое явление". Затем появляется уточненное название. 16 августа 1938 года он писал Б.Л.Личкову: "И болезнь захватила меня в разгаре моей работы над второй статьей: "О состояниях пространства". Обе связаны с первой главой моей книги "О проблемах биогеохимии" ("Научная мысль как планетное явление"). Я хочу, не дожидаясь обработки книги, которая затягивается, кое-что напечатать раньше. Обе статьи я хочу напечатать как продолжение моих "Проблем биогеохимии" - второе и третье - 1935 (Переписка..., с. 227).
Две статьи, о которых идет речь, действительно, были включены в книгу "Проблемы биогеохимии", состоявшую тогда только из опубликованного в 1935 году первого выпуска. В уведомлении "От автора" ко второму выпуску, который называется "О коренном материально-энергетическом отличии живых и косных естественных тел биосферы", ученый писал: "Работая последнее время над книгой, которая называется "Основные понятия биогеохимии в связи с ходом научного охвата природы", автор считает полезным, не ожидая ее окончания, которое неизбежно затягивается, выделить и отдельно развить некоторые отдельные вопросы, затронутые в книге... Москва, сентябрь 1938 г." (В.И. Вернадский. Проблемы биогеохимии. Труды Биогеохимической лаборатории, том 16. М., 1980, с.55). Публиковавшаяся в этом выпуске таблица противоположностей живого и косного вошла в "Научную мысль..." (См. наст. издание, 142).
Осенью 1938 года интенсивная работа шла уже над полным текстом книги. Последнее упоминание о ней относится к 7 декабря 1938 года в дневнике: "Вчера занимался - переделывал книгу". ("Дружба народов", 1991, 3, с.265). Нет никаких сведений о продолжении правки или о переделке текста. Однако автор отнюдь не считал его завершенным, если судить по указаниям на многих страницах, сделанным им для самого себя: "проверить", "дать примеры", "я скажу об этом позже" и т.п. Это свидетельствовало о том, что ученый собирался продолжать работу - уточнять факты, развернуть подробнее отдельные положения, написать новые разделы. В том же плане очерк второй значился как "Биосфера и ноосфера". Не осуществился замысел написать специальный раздел "О морали науки". Не развернут начатый очерк "О логике естествознания", сохранившийся в черновом наброске (см. настоящее издание). Однако многочисленные организационные и текущие экспериментальные дела отвлекали от темы. Уйдя от руководства Радиевым институтом в 1938 году, В.И. Вернадский остался директором Биогеохимической лаборатории. До 1941 года обратиться к своему замыслу ему так и не удалось. Когда началась Великая Отечественная война, он был эвакуирован в курортный поселок Боровое в Казахстане. Здесь его целиком захватила работа над большой монографией "Химическое строение биосферы Земли и ее окружения", которая в наибольшей степени приближается по своей обобщающей силе к "книге жизни".
И в этой незаконченной большой работе звучат мотивы "Научной мысли", но в особенности это относится к главе "О логике естествознания" из 3 выпуска "Проблем биогеохимии", законченного тогда в Боровом.
Отношениям науки и философии, роли научной мысли в жизни планеты и судьбах человеческого общества, факторам, определяющим переход биосферы в ноосферу, посвящены последние статьи ученого, написанные в конце 1943 года. Одна из них, "Несколько слов о ноосфере", увидела свет в журнале "Успехи современной биологии" (1944, т. 18, вып. 2. с. 113-120). Известно также, что он направил одновременно ее текст лично И.В.Сталину и в редакцию газеты "Правда". Никаких откликов в обоих случаях В.И. Вернадский не получил. Другую статью - "Биосфера и ноосфера", - ученый послал для опубликования в Америку своему сыну Г.В.Вернадскому - профессору истории Йельского университета. Она напечатана уже после смерти ученого в журнале American Scientist (1945, Vol. 33, 1, р. 1-12). (В обратном переводе с английского статья опубликована в книге: В.И. Вернадский. Биосфера и ноосфера. М., 1989, стр. 139-150).
Таким образом, проблемы, которые разрабатывались в книге "Научная мысль", продолжали волновать В.И. Вернадского до самого конца жизни.
Подлинник книги "Научная мысль как планетное явление" хранится в Архиве РАН в составе личного фонда ученого (ф.518). Он содержится в трех папках, которые включают основной текст работы, авторские примечания, а также относящиеся к ней черновые наброски, отдельные фрагменты и варианты планов (Оп. 1, ед. хр. 149, 150, 151). Текст представляет собой машинопись с рукописной поправкой автора. Это черновой неотредактированный вариант. Судя по его состоянию, В.И. Вернадский неоднократно перемещал и переклеивал отдельные части машинописного текста, вычеркивал фразы и вновь вписывал их в иной редакции. В результате оказалось, что в ряде случаев сломаны конструкции фраз, нарушено согласование слов в предложениях и целых предложений между собой. Некоторые фразы написаны наспех, оборваны, а иногда малопонятны. Отдельные слова неразборчивы или сокращены. В тексте много опечаток.
Авторские примечания, хранящиеся в особой папке, в подавляющем большинстве не были соотнесены с основным текстом. Они представляют собой необработанные автором черновые заметки, к которым он, судя по встречающимся в тексте замечаниям "для себя", собирался вернуться. Ссылочный аппарат не полон, содержит ошибки, т.к. В.И. Вернадский, оперируя огромным количеством материала, нередко делал ссылки по памяти; иногда не указан автор, иногда пропущено название работы, ее выходные данные или страницы, на которые он ссылался; нередко фамилия авторов, названия книг и журналов были написаны неразборчиво или сокращенно. В целом подготовка текста книги к печати требовала большой кропотливой работы, которую сам В.И. Вернадский проделать не успел.
"Научная мысль как планетное явление" до сих пор публиковалась трижды. История ее изданий сама по себе интересна, так как каждое из них отражает определенный поворот в идеологической, а значит, и политической истории нашей страны.
Возможность познакомить читателя с этой работой впервые появилась во времена хрущевской "оттепели". Инициатором ее издания была В.С.Неаполитанская, хранитель Кабинета-музея В.И. Вернадского при Институте геохимии и аналитической химии Академии наук. Она увлекла своим замыслом сотрудников Архива Академии наук М.С.Бастракову и Н.В.Филиппову, а вскоре к ним присоединился И.И.Мочалов, работавший тогда над диссертацией, посвященной творчеству ученого. Этот небольшой коллектив осуществил расшифровку сложного авторского текста, его первичное редактирование и археографическую подготовку к печати. Составители, насколько это было возможно, восстановили неразборчивые слова и раскрыли сокращения; распутали и реконструировали малопонятные и грамматически нарушенные фразы. Это делалось лишь в немногих случаях и очень осторожно, не изменяя ни смысла фраз, ни стиля, ни языка автора. Они соотнесли с текстом авторские примечания; проверили, уточнили и восполнили, насколько это было необходимо и возможно, ссылочный аппарат.
В конце 60-х гг. составители передали подготовленную ими рукопись академику Б.М.Кедрову для научного редактирования и специального комментирования. За это время, однако, политическая погода в СССР изменилась к худшему, и понадобилось почти десять лет борьбы с ревнителями идеологических устоев и напряженные поиски компромиссов, прежде чем рукопись увидела свет.
Б.М.Кедров, благодаря усилиям, энергии и изобретательности которого удалось обойти цензурные рогатки и продвинуть книгу в печать, из "тактических соображений" предложил напечатать ее не отдельным изданием, а как бы спрятать среди других работ В.И. Вернадского, посвященных теоретическим проблемам науки. В 1977 г. "Научная мысль" была опубликована в составе двухтомника "Размышления натуралиста" (кн. 2). К сожалению, при издании цензоры подвергли рукопись настоящей "вивисекции". По конъюнктурным соображениям изменялись фразы и слова, а главное - были сделаны многочисленные купюры. Из авторского текста удалялось все, в чем редакторы издательства "Наука" усматривали хотя бы намек на "идеологическую диверсию". Они исключили из текста не только отдельные слова и фразы, но целые абзацы, страницы, даже параграфы. Полностью были изъяты параграфы 73 и со 150 по 156; от некоторых параграфов были оставлены лишь отдельные фразы, некоторые сокращены на две трети или наполовину (например, Sec. 6, 68, 71, 72, 77, 80, 145 и др.) В общей сложности было изъято до 3 печатных листов авторского текста. Издание было снабжено комментариями, многие их которых были призваны "разъяснять" и толковать идеи и положения В.И. Вернадского применительно к господствующей идеологии.
Прошло еще одно десятилетие. В конце 80-х гг. появились журнальные публикации, целью которых было познакомить читателя с текстами, исключенными при издании "Научной мысли" в 1977 г. В.С.Неаполитанская полностью опубликовала Sec. 67-74 ("Век ХХ и мир", 1987, 9. с.38-43); И.И.Мочалов, Н.Ф.Овчинников и А.П.Огурцов напечатали на страницах "Вопросов истории естествознания и техники" Sec. 150-156, особо "опасные" с точки зрения официальной партийной идеологии, ибо здесь В.И. Вернадский дал оценку диалектическому материализму и отметил пагубное влияние марксистской философской догматики на развитие научной мысли в СССР (ВИЕТ, 1988, 1, с.71-79).
Второй раз "Научная мысль как планетное явление" была опубликована в 1988 году в составе книги "Философские мысли натуралиста", которая была издана под эгидой Комиссии Академии наук СССР по изучению научного наследия В.И. Вернадского (председатель - академик А.Л.Яншин). Эта книга представляла собой перепечатку двухтомника "Размышление натуралиста" с некоторыми дополнениями. На этот раз в текст "Научной мысли" были включены почти все купюры, сделанные в 1977 г., за исключением "криминальных" 151-156 параграфов. Редакторы не решились их опубликовать даже в разгар "перестройки и гласности". Они оставили без всяких изменений уже потерявшие смысл подстрочные комментарии, "поправлявшие" В.И. Вернадского; сохранились также статьи различных авторов, которые, как и комментарии, носили в основном оценочный, "разъяснительный" характер, отражая уровень понимания идей ученого, характерный для середины 70-х гг. и идеологические штампы того времени.
В 1991 г. академическая комиссия по изучению наследия В.И. Вернадского опубликовала труд "Научная мысль как планетное явление" в виде отдельной книги (составитель Ф.Т. Яншина, предисловие и примечания А.Л. Яншина и Ф.Т. Яншиной). К сожалению, это новое, третье по счету издание тоже не лишено серьезных недостатков. Составитель и редактор напечатали наконец многострадальные 151-156 параграфы, однако не включили их в основной текст, а осторожно поместили в конце книги среди "Приложений".
В настоящем издании "Научная мысль как планетное явление" воспроизводится по полному тексту рукописи, подготовленной к печати в Архиве Академии наук еще в конце 60-х годов. Предварительно он был вновь сверен с подлинником и выправлен (И.И. Мочалов, В.С. Неаполитанская, М.Ю. Сорокина и А.А. Ярошевский). Ссылки приведены к современному состоянию. Работа печатается без всяких изъятий; параграфы 151-156 включены в текст в том порядке, который определил сам В. И. Вернадский. Комментарии составлены заново. Они касаются главным образом основных смыслообразующих и оригинальных понятий, которые были введены или приняты В. И. Вернадским, раскрывают историю их создания, осмысления и развития их в трудах, написанных в годы, предшествующие работе над "Научной мыслью".
Философия не может это в достаточной мере учитывать, так как она исходит из законов разума, который для нее является так или иначе окончательным самодовлеющим критериумом (даже в тех случаях, как в философиях религиозных или мистических, в которых пределы разума фактически ограничены).
Современный ученый, исходящий из признания реальности своего окружения, подлежащего его изучению мира - природы, космоса или мировой реальности,14 - не может становиться на эту точку зрения как исходную для научной работы.
Ибо он сейчас точно знает, что человек не находится на бесструктурной поверхности Земли, не находится в непосредственном соприкосновении с космическими просторами в бесструктурной природе, его закономерно не связывающей. Правда, нередко, по рутине и под влиянием философии это забывает даже вглубь проникающий современный натуралист и с этим в своем мышлении не считается и этого не отчеканивает.
Человек и человечество теснейшим образом прежде всего связаны с живым веществом, населяющим нашу планету, от которого они реально никаким физическим процессом не могут быть уединены. Это возможно только в мысли.
2. Понятие о жизни и живом нам ясно в быту и не может возбуждать в реальных проявлениях своих и в отвечающих им объектах природы - в природных телах - научно серьезных сомнений. Лишь в XX в. впервые [с открытием] фильтрующихся вирусов в науке появились факты, заставляющие нас серьезно - не философски, а научно - ставить вопрос: имеем ли мы дело с живым природным телом или с телом природным неживым - косным.
В вирусах сомнение вызвано научным наблюдением, а не философским представлением. В этом огромное научное значение их изучения. Оно находится сейчас на верном и прочном пути. Сомнение будет разрешено и ничего, кроме более точного представления о живом организме, не даст, при таком подходе не может не дать...
Наряду с этим, однако, мы встречаемся в науке с другого рода сомнениями, вызванными философскими и религиозными исканиями. Так, например, в работах Института Бозе в Калькутте 15 научно исследуются явления, касающиеся в материально-энергетической среде проявлений, философски общих живым и косным природным телам. Они не характерны, слабо выражены в косных природных телах и ярко проявляются в живых, но общи обоим.
Эта область, если она существует в том виде, как ее пытался установить Бозе, явлений, общих косным и живым природным телам, не вносит ничего нового в резкое отличие между ними. Оно должно проявиться и в этой области, если только ее существование будет доказано.
Надо только и здесь подходить к явлениям не в том аспекте, в каком подходит к ним Бозе, не как к явлениям жизни, а как к явлениям живых природных тел, живого вещества.
Во избежание всяких недоразумений, я буду во всем дальнейшем изложении избегать понятия "жизнь", "живое", так как, если бы мы изошли из них, мы неизбежно вышли бы за пределы изучаемых в науке явлений жизни в область или науке чуждую - область философии или, как это имеет место в Институте Бозе, в новую область новых материально-энергетических проявлений, общих всем естественным телам биосферы, лежащую за пределами основного вопроса о живом организме и живом веществе, нас сейчас интересующих.
Я буду поэтому избегать слов и понятий "жизнь" и "живое" и ограничивать область, подлежащую нашему изучению, понятиями "живого природного тела" и "живого вещества". Каждый живой организм в биосфере - природный объект - есть живое природное тело. Живое вещество биосферы есть совокупность живых организмов, в ней живущих.
"Живое вещество", так определенное, представляет понятие, вполне точное и всецело охватывающее объекты изучения биологии и биогеохимии. Оно простое, ясное и никаких недоразумений вызывать не может. Мы изучаем в науке только живой организм и его совокупности. Научно они идентичны понятию жизни.
3. Человек как всякое живое природное (или естественное) тело неразрывно связан с определенной геологической оболочкой нашей планеты - биосферой, резко отличной от других ее оболочек, строение которой определяется ее своеобразной организованностью и которая занимает в ней как обособленная часть целого закономерно выражаемое место.
Живое вещество, так же как и биосфера, обладает своей особой организованностью и может быть рассматриваемо как закономерно выражаемая функция биосферы.
Организованность не есть механизм. Резко отличается организованность от механизма тем, что она находится непрерывно в становлении, в движении всех ее самых мельчайших материальных и энергетических частиц. В ходе времени - в обобщениях механики и в упрощенной модели - мы можем выразить организованность так, что никогда ни одна из ее точек (материальная или энергетическая) не возвращается закономерно, не попадает в то же место, в ту же точку биосферы, в какой когда-нибудь была раньше. Она может в нее вернуться лишь в порядке математической случайности, очень малой вероятности.
Земная оболочка, биосфера, обнимающая весь земной шар, имеет резко обособленные размеры, в значительной мере она обусловливается существованием в ней живого вещества - им заселена. Между ее косной безжизненной частью, ее косными природными телами и живыми веществами, ее населяющими, идет непрерывный материальный и энергетический обмен, материально выражающийся в движении атомов, вызванном живым веществом. Этот обмен в ходе времени выражается закономерно меняющимся, непрерывно стремящимся к устойчивости равновесием. Оно проникает всю биосферу, и этот биогенный ток атомов в значительной степени ее создает. Неотделимо и неразрывно биосфера на всем протяжении геологического времени так связана с живым заселяющим ее веществом.
В этом биогенном токе атомов и в связанной с ним энергии проявляется резко планетное, космическое значение живого вещества. Ибо биосфера является той единственной земной оболочкой, в которую проникают космическая энергия, космические излучения непрерывно, прежде всего лучеиспускание Солнца, поддерживающее динамическое равновесие, организованность: биосфера л живое вещество.
От уровня геоида биосфера протягивается вверх до границ стратосферы, в нее проникая; она едва ли может дойти до ионосферы - земного электромагнитного вакуума, только что охватываемого научным сознанием. Ниже уровня геоида живое вещество проникает в стратисферу и в верхние области метаморфической и гранитной оболочек. В разрезе планеты оно подымается на 20-25 км выше уровня геоида и опускается на 4-5 км в среднем ниже этого уровня. Границы эти в ходе времени меняются и местами, на небольших, правда, протяжениях, далеко за них заходят. По-видимому, в морских глубинах живое вещество должно местами проникать глубже 11 км, и установлено его нахождение глубже 6 км.16 В стратосфере мы как раз переживаем проникновение в нее человека, всегда неотделимого от других организмов - насекомых, растений, микробов, - и этим путем живое вещество зашло уже за 40 км вверх от уровня геоида и быстро подымается.
В ходе геологического времени наблюдается, по-видимому, процесс непрерывного расширения границ биосферы: заселение ее живым веществом.
4. Организованность биосферы - организованность живого вещества - должна рассматриваться как равновесия, подвижные, все время колеблющиеся в историческом и в геологическом времени около точно выражаемого среднего. Смещения или колебания этого среднего непрерывно проявляются не в историческом, а в геологическом времени. В течение геологического времени в круговых процессах, которые характерны для биогеохимической организованности, никогда какая-нибудь точка (например, атом или химический элемент) не возвращается в эоны веков тождественно к прежним положениям.
Очень ярко и образно выразил эту характерную черту биосферы в одном из своих философских рассуждений Лейбниц [1646-1716], кажется, в "Теодицее". В конце XVII в., вспоминает он, он находился в большом светском обществе в большом саду и, Лейбниц, говоря о бесконечном разнообразии природы и о бесконечной четкости ума, указал, что никогда два листа какого-нибудь дерева или растения не являются вполне тождественными. Все попытки большого общества найти такие листья были, конечно, тщетны. Лейбниц здесь рассуждал не как наблюдатель природы, впервые открывший это явление, но как эрудит, взявший его из чтения. Можно проследить, что именно этот пример листа появился в философском фольклоре столетия раньше.17
В обыденной жизни это проявляется для нас в личности, в отсутствии двух тождественных индивидуальностей, не отличимых друг от друга. В биологии проявляется оно тем, что каждый средний индивидуум живого вещества химически отличим как в своих химических соединениях, так, очевидно, и в своих химических элементах имеет свои особые соединения.
5. Чрезвычайно характерна в строении биосферы ее физико-химическая и геометрическая (Sec. 47) разнородность. Она состоит из живого вещества и вещества косного, которые на протяжении всего геологического времени резко разделены по своему генезису и по своему строению. Живые организмы, т. е. все живое вещество, родятся из живого вещества, образуют в ходе времени поколения, никогда не возникающие прямо, вне такого же живого организма, из какой бы то ни было косной материи планеты. Между косным и живым веществом есть, однако, непрерывная, никогда не прекращающаяся связь, которая может быть выражена как непрерывный биогенный ток атомов из живого вещества в косное вещество биосферы, и обратно. Этот биогенный ток атомов вызывается живым веществом. Он выражается в их не прекращающемся никогда дыхании, питании, размножении и т. п.
В биосфере эта разнородность ее строения, непрерывная в течение всего геологического времени, является основным господствующим фактором, резко отличающим ее от всех других оболочек земного шара.
Она идет глубже обычно изучаемых в естествознании явлений - в свойства пространства-времени, к которым только в наше время, в XX в. подходит научная мысль.
Живое вещество охватывает всю биосферу, ее создает и изменяет, но по весу и объему оно составляет небольшую ее часть. Косное, неживое вещество резко преобладает; по объему господствуют газы в большом разрежении, по весу твердые горные породы и в меньшей степени жидкая морская вода Всемирного Океана. Живое вещество даже в самых больших концентрациях в исключительных случаях и в незначительных массах составляет десятки процентов вещества биосферы и в среднем едва ли составляет одну-две сотых процента по весу. Но геологически оно является самой большой силой в биосфере и определяет, как мы увидим, все идущие в ней процессы и развивает огромную свободную энергию, создавая основную геологически проявляющуюся силу в биосфере, мощность которой сейчас еще количественно учтена быть не может, но, возможно, превышает все другие геологические проявления в биосфере.
В связи с этим удобно ввести некоторые новые основные понятия, с которыми мы будем иметь дело во всем дальнейшем изложении.
6. Таковы понятия, связанные с понятиями природного тела (природного объекта) и природного явления. Нередко их обозначали как естественные тела или явления.
Живое вещество есть природное тело или явление в биосфере. Понятия природного тела или природного явления, мало логически исследованные, представляют основные понятия естествознания. Для нашей цели здесь нет надобности углубляться в логический их анализ. Это тела или явления, образующиеся природными процессами, - природные объекты.
Природными телами биосферы являются не только живые организмы, живые вещества, но главную массу вещества биосферы образуют тела или явления неживые,