ские пророчества, выстреливающие случайно то там, то тут, вне общей связи повествования, дают стройную картину целостности, и сияют такими правдоподобными деталями, которые пришли вообще не в связи с главной темой всех пророчеств. Как шум в ушах у переходящего в иной мир, который своим звуком не ассоциируется ни с каким жизненным опытом, так и детали этих эпизодов пришли к пророкам ниоткуда и ни для чего, но были, очевидно, настолько явными, что те не смогли их не озвучить. Пророки привели их, даже не понимая, что они, собственно, вообще означают, и даже их не толковали. Не замечали. Если говорить о богодухновенности данных текстов, то, очевидно, только для этих моментов, когда что-то заставило пророков сообщить сведения, смысла которых они не понимали, и которые были до опасного конкретны для этого околофактологического стиля их пророчеств. Именно эти пророчества и сбылись. Оставшиеся пророчества можно располагать в любом порядке. Но их содержание не изменится. Поскольку ни одно из них не противоречит другому. Однако, прежде всего, следует выделить из этих пророчеств пророчества-проповеди. Дело в том, что понятие "пророчество" стало почему-то символом понятия "предсказание, а слово "пророк" вообще подразумевает под собой провидца. Это одна из ошибок в осмыслении Библии. На самом же деле пророк - это тот, кто "прорек" Слово Божье. Это не обязательно должно быть предсказанием. Это может быть и назиданием, и советом, и обличением, и разъяснением. Начиная свой разговор о пророчествах, мы, кстати сказать, характеризовали их тоже как предсказания, и чтобы закончить тем, с чего начинали, мы сначала рассмотрим пророчества-проповеди и пророчества-разъяснения, а затем перейдем к нашим пророчествам-предсказаниям. Сразу скажем, что эти проповеди приводятся здесь только для полноты изложения результатов, поскольку характер таких пророчеств не исследовался автором в виду полного отсутствия у него интереса к данным проблемам. Личная позиция автора состоит в том, что данная часть нашей действительности носит чисто эзотерический характер, то есть является переводом сверхлогических тайных, знаний, полученных сверхлогическим тайным путем, в систему явно действующих субъектов, у которых абсолютно собственная и уже не эзотерическая потенция к действиям в логической системе нашего мира, к чему автор, повторимся, не имеет ни склонности, ни доверия (чтобы быть понятнее, упрощенно скажу - к ритуалам, заповедям, наставлениям, назиданиям, системам постов, обрядов, покаяниям, исповедям и т.д., за исключением великого таинства евхаристии, которое является не эзотерическим, а наказано нам непосредственно самим Иисусом) Итак, пророчества-проповеди говорят нам о том, что за обрядами, традициями и ритуалами Бога не найти. Богу вообще все равно - соблюдаем мы или не соблюдаем установления священников, Богу важно, чтобы мы искали добра, правды и не изменяли Ему. Он также говорит нам о том, что седьмой день недели надо святить, то есть посвящать его Богу. Подробности не прилагаются. Подробности от лукавого. Но если допускать, что это непротиворечивое пророчество, то это так. Пророчества-проповеди говорят нам также и то, что пророки и священники всех религий - не истина в последней инстанции. Они могут ошибаться и даже лгать. Подчиняясь их авторитету мы крупно рискуем, ибо за нас никто не найдет для нас Бога - это дело каждого и дело это самостоятельное. Одно из главных пророчеств говорит нам о том, чтобы мы давали десятину от своих доходов Богу. Скорее всего, имеется в виду помощь своим церквям. Другого пути, по крайней мере, пока не видно. Хотя церковь это не священник на джипе с кондиционером, а объединение людей для совместных обрядов поклонения, все же иного пути отдавать десятину Богу, кроме как, возможно и на джип, действительно не видится. Отдадим священнику, а дальше все на его совести. Следующее пророчество-проповедь говорит нам о соблюдении десяти заповедей. Эти заповеди - удивительная вещь, наполненная достижениями всей истории от Шумера и до Египта, где сплелось все - и великое, и мелкое, и ошибочное, но все же это еще одна очередная попытка создания морального кодекса, и само их соблюдение похвально со всех сторон. Далее после пророчеств-проповедей идут пророчества-растолкования. Это еще не предсказания, но уже и не проповеди. Это ответы на те вопросы, которые мы себе задаем. Прежде всего, это пророчество "S", в котором говорится о том, что евреи были избраны Богом не для чего иного, как для того, чтобы засвидетельствовать о Нем. Они, правда, этого не поняли, и оценили свою избранность совсем другим образом. Когда Моисей проводил свою религиозную реформу, у евреев уже были, естественно, боги с идолами, которые они когда-то дикими кочевниками переняли у более цивилизованных ассирийцев, которые имели высококультурное государство еще со времен Шумера, и поэтому Моисей, как последователь Эхнатона, хотел дать им имя нового Бога, чтобы отделить этого Единого Бога от других кумиров. И Моисей сообщил им это имя - "Иегова", которое сейчас переводят по-разному. Но смысл-то у этого перевода один - "Тот, который существует, Тот, Который есть". Смысл этого известия был прост - Один Единственный Бог, Который вообще есть, других богов в природе нет. Однако, ни тогда, ни сейчас, этого до сих пор не поняли - это было не имя, это было растолкование. В итоге евреи остались язычниками, но задача их оставалась той же - дать людям весть о Едином Боге. И здесь плохое обернулось хорошим. Своеим упрямством и фанатизмом книжники народа сохранили и принесли в Палестину знание об одном Боге, которого пусть и не считали единственным, но и это было революционно: один Бог вместо сонма богов даже только для одного племени - это был шаг в заданном направлении. А Палестина была в том время единственным местом, откуда такое знание могло бы открыться всему человечеству. Палестина была стыком культур Востока и Запада. Если бы Бог избрал для этого какой-нгибудь африканский народ, то мы до сих пор были бы язычниками, потому что - для кого авторитет африканское племя? Так же точно эта идея затерялась бы и на просторах Индии, Китая и всей остальной Азии, или осталась бы их региональной истиной, потому что их культура также со скрежетом проникает в другие области земли. Если бы эта истина была европейской, то ее не приняли бы восточные народы, отторгая ее как религию поработителей и завоевателей. Если бы это было знание американских индейцев, то оно бы или сгинуло в резервациях на Севере, или было бы уничтожено вместе с государствами и культурой Юга. Только из Палестины могло идти знание о Боге и на север, и на юг, а далее и во все земли. Европа приняла это как свое, потому что христианство пошло через Рим. А Рим в то время - это и был весь мир. Христианство легко пошло от народа к народу, так как не было политических границ между ними в пределах необъятной Империи, а Восток принял это как свое, ибо оно и было по культурным истокам своим, восточным. Кроме того - только евреи были готовы встретить Христа. Именно его пророки возвестили о Его приходе и весь народ Его нетерпеливо ждал. Правда ждали-то нового царя, который истребит всех врагов и восстановит славу евреев, однако ждали такого царя именно как Посланника Бога, другие же народы ничего такого и не могли ждать, потому что каждого своего вождя считали посланником богов, а чаще и живым богом непосредственно. Кроме того, все привыкли, что богов очень много, и весть о Едином Боге, для того, чтобы укрепиться и открыться Воскресением Христа, должна была придти именно оттуда, где к этому разговору вообще хоть чуть-чуть были готовы хотя бы в количественном смысле. А это было возможно опять же только в Иудее. Над Святым Павлом еще греки смеялись, настолько им было дико то, что он сказал - Бог один, а все другие боги - фантазия. И только с евреями Иисус мог говорить о том, о чем никто в мире еще и понятия не имел - о том, что законы Божеские не в ритуалах и установлениях, а в вере духовной. И только среди евреев могли найтись единицы, лучшие из лучших, которые были подготовлены верой в приход Мессии (Христа). Великая вечная благодарность всех людей всех народов этим одиннадцати и Савлу Тарсянину, которые превозмогли оковы духовного порабощения левитов и создали христианство. Двенадцать человек перевернули мир. Но эти двенадцать могли появиться только среди этого народа. Об этом и говорит пророчество "S", о свидетелях Бога другим народам из евреев, из небольшого остатка, который мы действительно сегодня называем святым. Ну, и, наконец, остались только футурологические, то есть, касающиеся будущего, пророчества. Вкратце мы их можем изложить так: придет на Землю Отрасль Бога, Сын Его и Сын Человеческий. Его родит дева. Придет он из Галилеи. Но будет Сам из Вифлеема. Будет Он способен отвергать злое и избирать доброе. Сам будет добр, насилия в Нем не будет, Он будет нести истину, и Его закон станет надеждой для всей Земли. Он откроет глаза язычникам, весть, принесенная Им будет абсолютно новой до ее непонимания, но и абсолютно мощной до смирения перед ней самых сильных мира сего. Слова Его будут от Бога и останутся с людьми навсегда. Происхождение Его - от самого начала. От того времени, когда самого времени не было ("от дней Вечных"), то есть божественное. Но евреи ему не поверят, так как в Нем не будет величия. Он будет унижен, презрен, Его будут истязать физически, что Он примет добровольно и без жалоб. Евреи будут считать, что Он наказан Богом, а на самом деле Он взял на себя наказание за их грехи и грехи всего мира. И этим всех людей спасет и исцелит. Тот, кто правильно осознает Его подвиг, будет принят Им, и за того Он будет ходатаем перед Богом. В конце концов, Он будет предан смерти, но владычество Его над Землей и над всеми народами будет вечным, и принесет оно людям мир и счастье. Это - пророчества об Иисусе Христе, которые действительно сбылись. Сбылись до тех самых непонятных и не контекстных деталей: до въезда Иисуса в Иерусалим на осле; до того обстоятельства, что Его пронзят (Его пронзил римский воин уже мертвого на кресте, чтобы проверить, жив ли Он еще, или нет), но костей не переломят (чтобы долго не ждать смерти распятых, стражники-римляне перебивали у них голени - от болевого шока при этом распятый умирал: Иисус же был так жестоко пытаем перед крестом, что умер на кресте быстро и Его голени перебивать не пришлось). К таким деталям можно включить и поразительное пророчество о том, что евреи назначат Богу цену в 30 серебряников, которые через церковное хранилище перейдут к горшечнику. Все так и случилось - Иуде заплатили за предательство именно 30 этих монет, они стали жечь ему руки, и он, перед тем, как повеситься, сдал их в церковную казну. Священники также не захотели оставлять деньги, на которых была кровь у себя, и в результате на них была куплена земля, которая впоследствии отошла к горшечнику! Также в точности сбылось и то предсказание, что Его одежды будут делиться по жребию - после распятия палачи не смогли разделить поровну полагающиеся им по обычаю Его одеяния, и кинули на спорную часть туалета жребий. Как видим, из всего предсказанного, помимо упоминания о Судном Дне и грядущем воскресении из мертвых, невероятно стройно прорисовывается земная жизнь Иисуса Христа. Единственное, что последовательно и непротиворечиво излагается в Ветхом Завете, и единственное, что в этой книге, можно считать Словом Бога, относится только к Иисусу Христу. И теперь понятно почему Он Сам так и говорил иудеям - Писания читаете, а не понимаете, что читаете про Меня. Большего в писаниях, действительно нету. Это вызывало у них бешенство, но скажите, - так ли уж много и сейчас религиоведов и теологов, которые согласны с Иисусом? Итак, у нас осталось единственное пророчество "И", которое носит спорный характер. Оно гласит о том, что перед Судным Днем придет пророк Илия. До Судного Дня еще есть какое-то время, и неизвестно - придет перед ним Илия или не придет? О чем спор? Спор о том, что Иисус сказал однажды ученикам, что Илия уже пришел, и предварил он не Суд Господень, а Его, Иисуса приход, и пришел Илия в виде Иоанна Крестителя, то есть, говоря нашим языком, реинкарнировал в этого пророка. Получается, что, либо пророк напутал, либо Илия еще раз придет перед Судным Днем, либо Иисус был прав. Что выберем? Во всяком случае, Иисусу стоит поверить больше. Он, конечно же, лучше знал. Заканчивая с пророчествами, да и со всем Ветхим заветом приходим к единственно верному выводу - Ветхий завет это книга об Иисусе Христе, хотя Сам Он появляется только в Новом завете. Христос - центральная и объединяющая мысль всей книги, без нее она распалась бы и превратилась просто в исторический очерк о событиях на Ближнем Востоке от древности до нашей эры. Из всего ее содержания осталось бы только Бытие, да 10 заповедей. Библии бы не было, как не было бы любой другой книги, у которой нет основного, главного сюжета, скрепляющего собой вспомогательные отдельные сюжеты. Это был бы просто сборник рассказов, где каждый повествовал бы о чем-то, о своем. А при наличии Иисуса Христа все раздробленные события собираются от Адама до Его прихода в одну историю о том, как люди появились, как им открылся Бог, что Он от них хотел, как они были неспособны выполнить Его заповеди, и как Он в образе Человека пришел к людям и спас их, взяв их грехи перед каким-то механизмом наказания, на Себя. Без Иисуса Библия превратилась бы в Талмуд, то есть в непрестанное толкование центральной идеи иудаизма, а с Иисусом книга становится книгой и порождает еще одну книгу под названием "Коран". Наличие Иисуса в Коране так же делает Коран законченной книгой, ибо хоть Мухаммед и не принял истинной сущности Христа, он понял его роль Вестника Бога. В Коране есть эта благая весть, следовательно, ислам - благая религия. В общем, мы выяснили для себя, что христианину есть, что почитать в Ветхом завете, если он догадывается, о чем там написано. И не беда, что все полезное чтение заключено в нескольких коротких пророчествах, разбросанных по разным временам и текстам, потому что это, вероятно, пришло от Бога. И это тем более замечательно, что, как мы поняли, Бог совершенно не заинтересован в том, чтобы мы имели возможность заглядывать на последнюю страничкуу бестселлера "История человечества и Земли". Поэтому Ветхий завет можно рассматривать как пролог к Новому завету, написанный совершенно с другой целью, более помпезной, но на поверку истории принявший вид вступительного очерка перед Основной Историей. Итак, вступление окончено, впереди - Новый Завет. А что такое Новый Завет? А Новый завет - это Иисус Христос в рассказах современников. Вот мы и подошли к Иисусу... Иисус Вообще-то наступил момент, когда надо заканчивать и, логически выводя Иисуса из всего выше пройденного, сказать - друзья, читайте Евангелия, в них есть все, что Вам нужно, и - в добрый путь! Говорить об Иисусе обзорно-исследовательским образом или назидательным тоном - самое глупое, что можно себе позволить. И, действительно, можно заканчивать, потому что Евангелия (свидетельства о Нем) сами все скажут. Однако прежде чем отправить кого-либо в поисках Веры к Евангелиям, следует предупредить, что Веру через них можно обрести только тогда, когда нет намерения расчленить изречения Иисуса на их смысловые единицы и составить из них некое пособие по основным постулатам Веры. То невероятно сильное воздействие Евангелий, которое производит прямо-таки физически ощущаемые движения по изменению души, никогда не произведет своего действия, если читать их аналитически-лабораторным методом. Их надо воспринять единым духом, прочитав в одном порыве, не вмешиваясь в процесс восхождения духа, не пытаясь разобраться в непонятных местах, не пытаясь логически оценивать вероятность или невероятность происходящего, пройти как бы вместе с Иисусом и Его учениками эти три года Его служения, и когда все в душе перевернется и осветлится, когда Иисус войдет в нее, тогда можно начинать пытаться проводить исследования. Потому что страшно потерять Иисуса в своей душе, но еще страшнее никогда, даже на короткий миг не ощутить Его в ней, ибо эти несколько секунд могут соприкоснуть с Вечностью. В свое время Иммануил Кант в работе "Религия в пределах чистого разума" пытался доказать, что содержание Евангелий очень легко и просто укладывается в резоны и закономерности процесса логического мышления и вообще в свойства человеческого сознания. В принципе, говорил Кант, все это (он имел в виду Нагорную Проповедь) можно спокойно вывести методом дедукции и обосновать затем другими методами познания, а священные книги нужны только для того, чтобы эти сведения просто передавались из поколения в поколения и не затерялись. Кант красиво и плавно излагает смысл и логическое содержание Нагорной Проповеди, читается все это здорово, но по окончании этого чтения ни в голове, ни в душе не остается ничего. Почему? Потому что в этом изложении нет Иисуса. Есть комплекс высоких идей, но нет их истинной высоты. Просто еще один моральный кодекс. В чем проблема? Представляется, что проблема состоит в том, что основное содержание Евангелий ускользает от читателя, несмотря на то (а, может быть и, наоборот, в силу этого), что оно несложно и понятно. Почему одни люди промахиваются мимо цели, когда читают Евангелия, а другие попадают именно туда, куда надо? Ответ прост. Самое ценное в Евангелиях - Личность Иисуса. Все остальные события, насколько значимы бы они не были, ничего божественного сами по себе не несут без Него. Именно Эта Личность делает свет Евангелий неугасимым, и именно в этом их великая сила. Забываются детали событий, забываются сами события, их повороты и последовательность, замутняются со временем в восприятии детали писываемого, а память о духовном соприкосновении с Ним остается. И если эта неизрекаемая высота соединения души с Иисусом была отодвинута на задний план казенно-диагностическим методом изучения текстов евангельских событий, то человека проносит мимо христианства, и, как представляется, заодно и мимо единственной возможности ощутить в себе Бога. Богу можно поклоняться, и можно даже сделать это сущностью своей жизни, но ощутить личностную связь с Ним можно только через ощущение Личности Иисуса. Многих останавливает на этом пути непонимание этой действительно трудной для понимания вещи - как Бог может быть и Богом и человеком одновременно? Нас данное обстоятельство не должно пугать. Мы ведь знаем, что как раз на стыке таких взаимно опровергающих логически друг друга понятий и лежит Правда. Мы видим это даже в точной науке, где, чем сложнее явление, тем сильнее из него выпирает этот принцип дополнительности, который с одной стороны говорит о том, что "это" белое и никак не может быть черным, а с другой стороны настаивает на том, что оно же и черное и никак не может быть белым. Если это допустимо в физическом мире, который является всего лишь проявлением нематериальной идеи, то почему это не может быть допустимо в естестве Бога? С другой стороны в этом непонимании просматриваются явные издержки некоей борьбы собственного духа с собственным же сознанием, которое в некоторых моментах вполне закономерно соединяет несоединимое даже в обыденной жизни, но почему-то отказывает в этом Жизни Высшей. Вот, например, если вспомнить всем известные фразы, которые ни у кого не вызывают позывов на их логическое отрицание, или на духовный подвиг согласия с ними: "Человек - это звучит гордо", "Человек - венец природы", "Человек всей своей историей показал, что ...", "Человек - существо не просто физическое, а и ...", "Человек создал свою цивилизацию...", "Человек населяет эту планету...", "Человек по своей природе..." и т.д. Самые обычные фразы, не правда ли? Гораздо важнее даже то, что последовало бы в них за многоточиями, настолько их первые части легко воспринимаемы. Тогда - позвольте вопрос: а, какой человек? Мужчина или женщина? Или ребенок? Однажды во французском парламенте конца 19 века один из докладчиков в своей речи о равноправии мужчин и женщин оговорился, что звучало буквально так: "Как известно, женщину от мужчины отличает только одна маленькая разница". В ответ с депутатских мест раздался возглас истинного француза: "Да здравствует эта маленькая разница!". Но если без шуток, то мужчина и женщина - это совершенно два разных Человека. И внешне, и физически, и психически, и духовно, и по образу мысли, и даже по химическому строению некоторых молекул! То же самое можно сказать и о ребенке, у которого еще нет, по сути, пола, и о стариках, у которых пола уже нет. К тому же, какой это "человек" - белый, африканец, монголоид, азиат или еще кто? Что-то заставляет нас в своем сознании спокойно преодолевать эти явные водоразделы между мужчиной, женщиной, детьми и расами, и иметь в своем представлении действительное понятие о цельном и неразрывном явлении Человека, состоящего при этом же из совершенно несоединимых и противоположных частей! Так что же мешает нам это же сделать относительно Бога? Некоторые религии и религиозные течения отрицают такую возможность еще и потому, что не верят в умаление Бога до физического состояния простого человека. Здесь явно видна еще одна ошибка - антропоморфизм сознания. Антропоморфизм вообще свойственен сознанию человека, и в простом смысле это означает, что всему виденному человек придает человеческую подоплеку. Например, данная гора вызывает у него ассоциации с угрозой, и он называет ее Медведем. На самом же деле гора лежит себе спокойно и никому не угрожает, но человек распространяет свое впечатление от нее на ее характер, которого у горы вообще-то и нет совсем. Или, например, взрослый тюлень вызывает смех, а маленький тюлененок - умиление. Здесь тот же самый антропоморфизм мышления: и большой тюлень, и его малыш совершают совершенно одни и те же движения, но по людским понятиям зрелому самцу это не идет, как неэстетичная неуклюжесть, а детенышу все это к лицу, поскольку человеческий детеныш также забавно неуклюж и неуверен в движениях. В более широком смысле антропоморфически мыслящий человек задает себе вопрос - если бы я был Богом, то на кой мне надо было бы принимать образ человека, разрешать бить себя плетью и дубинками, а потом позволить распять на кресте? Так прямо конечно вопрос не формируется, он прикрывается тем положением, что Величие Бога несоизмеримо с человеческим уровнем, и такое падение для Бога не резонно ни с какой стороны. Но, по сути, здесь чистая подмена своими собственными представлениями возможных мотивов поступков Бога. Величайшая ошибка, во-первых, считать, что Бог должен, или может действовать, только руководствуясь соображениями внутреннего порядка, которые должны быть обязательно понятны человеку. Многое в мире непонятно верующему человеку, но он оставляет это промыслу Бога, а вот явление Иисуса, как Сына Бога и человека одновременно, которое человеку непонятно, как и многое другое, он промыслу Бога не оставляет, а судит сам. Нам тоже логика Бога известна быть не может, но даже с точки зрения антропоморфизма мы можем здесь задать простой вопрос - а почему вы так однобоко смотрите на Явление Иисуса? Почему в этом видится только умаление Бога? Бога ничем умалить нельзя! А вот этим же человека возвысить можно! Так почему в этом не увидеть возвышение Богом человека, а продолжать видеть только обратное? Тем более, что за Бога не надо думать, Он хорошо за Себя думает Сам. Давайте увидим именно это в том, что Бог принял образ человека, что нам мешает? Мешает все то же - Личность Иисуса не воспринята. А просто логически это доказывать бесполезно. Ну, а что касается, так сказать, технической стороны этого дела, то есть, совмещения человеческого и божественного на реальном плане материальной истории, то и тут, если подумать, также все ясно. У человека под одним только ногтем располагается несколько миллионов вирусов. Средняя продолжительность жизни человека составляет около семидесяти лет. Средняя продолжительность жизни вируса - меньше секунды. Теперь, представьте себе, что вам, человеку, надо осуществить некую миссию в среде вирусов, и для этого вам пришлось принять форму вируса, его образ жизни, способ общения, мышления и в арсенале у вас только лексикон понятий этих самых вирусов, потому что ваше человеческое знание при вас, но передать его вирусам можно только с помощью их языка, который даже в наметках не имеет ничего, что относилось бы к уровню человеческих понятий. Естественно, будучи облаченным в форму существования вирусов, вы будете самым настоящим вирусом и будете заниматься тем же самым, чем должен заниматься вирус. На первый взгляд вас никак не выделишь. Но в оковах этого образа существования с вами остается вся мощь вашего знания (относительно знания вирусов, естественно) и все безграничные вершины человеческого духа. То есть, вы одновременно и человек. А теперь попробуйте за жизнь, длящуюся менее секунды донести до вирусов истину о Спасении. Подумаем, что из этого могло бы получиться. Достаточно подумав, мы придем к выводу, что, испытав определенное бессилие изменить этот мир внешними средствами, единственное, что вам останется, это дать ему внутренние ориентиры и сказать в конце - вы все равно ничего не поймете, вам остается только верить, что когда придет конец света, я приду и спасу тех, кто верил в то, что я сказал. Верьте в меня и стремитесь исполнять то, что я говорил, а остальное - за мной. Спасу каждого, кто будет пытаться сделать хотя бы это. Это, так сказать, упрощенный вариант миссии, без взятия на себя всех грехов всех вирусов и искупительной смерти за эти грехи. Так что с чисто логической стороны (мы тоже не хуже Канта можем профанировать идеи) - то, что произошло, было единственным, что могло произойти при данной постановке задачи Богом. Логике трудно сопротивляться, тем более что это перерастает просто в упрямое сопротивление Иисусу, как истинному человеку и истинному Богу в одной сущности. Не надо сопротивляться. Но и не надо делать вид, одновременно, что тут до конца все понятно, ибо логикой этого понять до конца нельзя. Логика просто позволяет допустить этот вариант, как единственно закономерный для явления Бога к людям. Есть еще одна точка сопротивления Иисусу, которая выражается в том, что Бог - не человек, и не должен восприниматься людьми в образе человека. Согласно этому мнению Явление Бога к людям должно было бы иметь более величественный эффект, чем образ галилейского плотника. Это должно было быть нечто действительно божественное, не вызывающее споров. То есть, Бог, вряд ли допустил бы, чтобы человек воспринимал Его отчасти в своем человеческом образе. Тут трудно что-то возразить именно со стороны Бога, потому что здесь опять же за Бога решается - допустил бы Он или не допустил... Но, похоже, Бог сделал все правильно. Потому что любое другое Его Явление, пусть и самое величественное по масштабам, самое запоминающееся, самое феерическое, было бы мертвым явлением, за которым ничего кроме цирка не стояло бы. Человек мог бы это увидеть, оценить, поразиться, восхититься, рассказать детям, записать в книги, праздновать юбилеи, слагать произведения искусства и т.д., но человек не изменился бы и не соприкоснулся бы с Богом, потому что человек - это личность, и только другая Личность может соединиться духовно с его личностью и осветить его душу Своим Светом. Уж сколько тысячелетий светит людям Солнце - пожалуй, самое величественное явление Бога людям, уж сколько тысячелетий перед людьми раскрывается ночное небо с захватывающей картиной звезд, сколько тысячелетий люди видят Бога в окружающей природе и в Космосе - но мир не менялся. А простой плотник изменил мир в течение одного дня, когда воскрес. У людей нет точек соприкосновения ни с Солнцем, ни с небом, ни с Природой - это внешний человеку мир, а Личность Иисуса входит во внутренний мир человека, непосредственно в самого человека, и только так, через Свою Личность, Бог мог соединиться с нами, только через Себя в виде человеческой личности, потому что ничто другое не может слияться с нами и восприниматься нами так близко, как свое. Только к Личности может испытывать человек любовь, и только через Личность Иисуса эта любовь к Богу может реализоваться в истинном человеческом тепле и устремлении. Об этом Иисус и говорил - "будьте во Мне, а Я в вас, как Я в Отце, а Отец во Мне". Через какое величественное природное явление может установиться такая связь? Только через души, а душа - это и есть личность. Особое место в оппозиции Иисусу составляет определенная теологическая позиция, которая говорит о неспособности Бога принимать какую-либо физическую форму. Мы уже об этом говорили. Это - идеологическая натяжка, как единственный способ борьбы с богочеловеческой сутью Иисуса. Наше возражение здесь естественно - если Бог мог создать из ничего все физические формы, то, что может Ему помешать принять одну из них из Себя? Но при любой противоречивости этого нашего предположения, повторимся: что это за Бог, который на что-то неспособен? В общем-то - это крайняя позиция, хотя и понятная. А в любую крайность впадать нельзя, потому что у любой крайности есть противоположная крайность. В итоге рождается только тупик, а не принцип дополнительности. Потому что, если в любом принципе дополнительности две противоположных характеристики идут в явление, несоединимо в нем соединяясь, то крайние позиции, наоборот, раздирают это явление на части, изымая из него какую-то одну характеристику для отдельно-независимого использования. В итоге, после такой обработки, самого явления для понимания больше нет, потому что две противоположные позиции относительно него борются друг с другом, вместо соединения, и оно так и не может восприниматься целокупно. То же самое происходит и с данным теологическим утверждением. С одной стороны оно рождает обязательное положение, при котором можно сказать - не поверю в Бога, если увижу Его (физическая форма, ведь, это, прежде всего, то, что можно увидеть), а с другой стороны порождает оппозицию себе со стороны обывательского материализма - не поверю в Бога, пока его не покажут по телевизору. Соединить эти две крайности нельзя. Но, если мы вчитаемся в них, то увидим, что первая позиция гораздо абсурднее второй. "Не поверю в Бога, если увижу Его". Разве эта фраза, обязательно вытекающая из положения о невозможности принятия Богом физического облика, звучит не странно? Данная фраза может говорить за весь теологический принцип, (правильно и кратко раскрывая весь его смысл), лучше, чем любая конфессиональная критика или борьба. Вот и мы не будем с этим бороться дальше, как с автоматически преодоленным. Мы просто примирим эту позицию с Иисусом - не хотите видеть в каком-либо физическом облике Бога, ну и не надо! Физически облик Иисуса здесь - третьестепенное! Главное - Личность. А Личность, как совокупность духовно-психических качеств - объект не физический. Евангелия дают нам Личность? Дают! Ну, и хорошо. При желании можно понять, что Это - Личность Бога в человеческих категориях. При желании. Ну, что еще привести в качестве примеров борьбы с Иисусом? Например, можно привести такое обстоятельно выстроенное некими антихристиански настроенными теологами предположение, что Богу гораздо сподобнее было бы явиться людям в лике Царя или другого Повелителя, который, став бы через череду неких политически ангажированных самим же Собой мероприятий, Властителем всех народов Земли, просто утвердил бы Единобожие, и навсегда законодательно ввел бы в обращение среди людей понятия добра. А история с распятием и воскресением слишком хрупка и непредсказуема по последовательности событий и по своим результатам, чтобы видеть в этом Божий замысел. Здесь как бы секретариат советников составляет некий план непременно успешных действий своему высокому шефу. Мол, если бы Бог нас спросил... Честное слово, по поводу ценности такого "спущенного" сверху единобожия и смысла такого вколоченного силовыми министерствами добра, даже изъясняться лень. Но вот по поводу того, что для Бога гораздо приличнее быть Властителем Земли, чем простым плотником. - можно поспорить. Похоже, что быть плотником для Бога выше. Потому что любая, даже самая высшая земная власть - это высота, которая определяется только тем, куда могут вознести подданные. В этом случае у беспредельной высоты Бога появился бы предел. А это - теологический нонсенс. Потому что - дальше (в понимании людей) Богу уже некуда. Но это только с одной стороны. А, ведь, с другой стороны - это была бы человеческая высота. И в чем тогда величие Бога? В том, что он может достичь предела человеческих мечтаний? Здесь - Бога нет, и все перевернуто с ног на голову. Критерий человеческий становится как бы мерилом Величия Бога. Очевидная глупость. А вот в Иисусе, который не хотел никакой власти, потому что знал другую высоту, проявилось именно то, божественное, которое не доступно человеку - равнодушие к власти и свобода от нее. Простой плотник в этом смысле выше царя царей, потому что в сравнении с истинным Величием Бога любой Его возможный земной чин - карикатура, а положение обычногочеловека, который олицетворяет собой Человека как такового, вне социальной нагрузки данного понятия, не дает даже повода для таких посмешищных сравнений. Ну, а что касается непредвиденности евангельских событий, приведших к распятию Иисуса, то утверждающие это должны согласиться с нашим утверждением, что они невнимательно читали Евангелия. Напомним - Евангелия написаны людьми, которые (за исключением Луки, который был греком) ожидали царя Израиля, как посланника Бога, который освободит их от Рима и создаст великое государство, где тысячелетия иудеи будут только пожинать плоды славы и труда других народов по завету Иеговы. Они, видя то, что может Иисус, нисколько не сомневались в том, что так оно и будет. Оттяжку времени с Его стороны они воспринимали лишь как простое чудачество. Он им неоднократно говорил, что будет убит и в три дня воскреснет, но они этого как бы и не слышали, потому что в синагогах их учили совершенно другому, тому, что наоборот, - кто-то там будет убит, только не Этот Царь, который отомстит еще всем за евреев, и наведет должный порядок вокруг Себя. Они даже спорили между собой, кому сидеть справа от него (по тем временам это было символом высшей приближенности к Хозяину), а кому слева, и никак не хотели поверить, что предназначение Его прихода совершенно в другом. В этом смысле очень интересен момент взаимоотношений Иисуса с Иоанном Крестителем. Между прочим, Иоанн Креститель - единственный пророк, который предвосхитил буквально за часы приход Христа. Причем это произошло, надо полагать, совершенно невероятным для обоих образом. Как известно, если очень внимательно читать Евангелие от Луки, Иисус был двоюродным братом Иоанна Крестителя, и выходит, что в маленькой Галилее они не могли друг друга не знать, тем более что их матери были дружны. И вот Иоанн начинает свое служение, которое выражается в том, что он крестит людей. Он совершает так называемые баптизмы, смысл которых состоит в том, что, погружаясь в воды реки Иордан, человек совершает символический акт смерти, как отречение от прошлой жизни, и, выходя из вод снова на поверхность, посвящает свою новую жизнь Богу, отрекаясь от старых грехов. Все шло, как шло, люди охотно шли к Иоанну, воспринимая это как еще один обряд очищения, которыми полон иудаизм, как вдруг Иоанн начинает говорить, что вслед за ним придет Христос и даже, что Он уже почти пришел. Народ даже предполагал, что Иоанн это и есть Христос, но Иоанн упрямо твердил - скоро придет Тот, Кому я недостоин даже обувь подавать. Все ждут Христа и попутно совершают модные баптизмы. Иисус тоже пошел совершить крещение. И здесь - очень интересно: как вы думаете, как должна была бы произойти встреча двух братьев на реке Иордан? Родственными приветствиями, вопросами, как поживает дядя или тетя, как здоровье племянников и т.д. Очевидно, перед крещением все так и должно было бы произойти. Но вместо этого Иоанн остолбевает - он вдруг видит оком пророка в двоюродном брате Того, о Приходе Которого предвещал! Что-то чувствуют оба! Потому что Иоанн вдруг говорит Иисусу: "Мне надобно креститься у Тебя", а вместо этого, мол, Ты приходишь креститься ко мне, на что Иисус, который до предстоящего крещения был самым обычным плотником, вдруг говорит в ответ: "Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду". "Тогда Иоанн допускает Его". (Евангелие от Матфея 3:15). Мы приводим этот случай достаточно подробно, с одной стороны, для того, чтобы показать - вот что значит читать Евангелия внимательно. Если это разговор просто пришедшего креститься и Крестителя, то это один случай, а если это разговор двоюродных братьев, для которых одновременно и неожиданно открывается Что-То в их судьбе, то это совсем другое Евангелие, не так ли? А, с другой стороны, теперь понятно, что даже у Иоанна, на глазах которого произошло что-то с Иисусом, вышедшим из воды, что позволило Иоанну говорить о том, что он видел Духа Божия, спускающегося на родственника и слышал Глас Божий, который утверждал, что это Сын Его, даже у Иоанна возникли серьезные сомнения - а не ошибся ли он? Все-таки Христос и сын его тетки Марии... Здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали - откуда пошли сомнения? А сомнения пошли от того, что Христос не делал того, чего ждали от него все и даже сам пророк, видевший момент свершения пророчества! К тому времени Иоанн уже сидел в тюрьме, за то, что влез в семейные дела царя Ирода, и стал его учить с кем тому спать, а с кем не спать, и из заключения он пересылает Иисусу строгий и принципиальный вопрос: "Ты ли Тот, Который должен придти или ожидать нам другого?" (Евангелие от Матфея 11:3). Это Иоанн у Иисуса спрашивает, Которому сам же первый сказал, что Он Христос! Расшифровать этот вопрос можно так (и нужно, вероятно) - чего Ты медлишь?, почему не прогонишь римлян?, почему Ирод до сих пор правит, да еще и твоего брата в тюрьме держит?, Ты будешь, наконец-то, заниматься делом, или мы поищем другого Мессию? Это письмо родственника родственнику. В ответ от Иисуса приходит ответ Христа пророку, где на вопрос, Христос Он или не Христос (посланник Бога людям), дается ответ без ответа в стиле Иисуса, который предполагает, что человеку ответ станет очевиден, если он немного подумает над своим же вопросом сам: "Пойдите и скажите Иоанну, что слышите и видите: Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют" (Евангелие от Матфея 11:4;5). Здесь, как всегда, выпад Иисуса, который нельзя парировать. Иоанн и раньше знал то, что принесут ему в ответ верные люди. Об этом говорила вся Иудея, вся Галилея, все Десятиградие и все другие регионы Палестины. Но это было даже для Иоанна второстепенным! Главное было - когда возродится слава царства Израиля? Вот такими людьми писались Евангелия, поэтому нельзя автоматически принимать на себя их опыт восприятия событий земной жизни Иисуса. Надо смотреть шире, как не могли смотреть непосредственные свидетели. А если мы посмотрим