в связи с презрением к Слову; между тем как Слово во всем и каждом Божественно и свято; ибо каждое в нем слово заключает в лоне своем что-либо Божественное и имеет через это Божественное сообщение с Небом; но этот род профанации легче или тяжелее, сообразно с признанием святости Слова и неприличием, в которое введены речи шутниками. Второй род профанации совершается теми, кто понимает и признает Божественные Истины, а между тем живет противно этим Истинам. Во всяком случае, понимающие их профанируют легче, а признающие их - тяжелее; ибо разумение лишь научает, почти как проповедник, а не сочетается сам собою с волей; но признание сочетается, ибо ничто не может быть признаваемо без согласия воли; тем не менее, это сочетание различно, а профанация сообразна с сочетанием, когда живут обратно признанным истинам; например, если кто признает, что месть и ненависть, прелюбодеяния и соблазны, обманы и мошенничества, богохульства и ложь суть грехами против Бога, и, тем не менее, совершает их, то он в тягчайшем роде профанации; ибо Господь сказал: "Раб, который знает волю господина своего и не делает по его воле, бит будет много" (Лука, XII. 47). И в другом: - "Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но теперь вы говорите: Мы видим, по этому ваш грех остается" (Иоанн, IX, 41). Но иное дело признавать видимости истины, и иное дело признавать действительные истины; признающие действительные истины и, тем не менее, не живущие по этим истинам показываются в мире духовном без жизненных света и теплоты в голосе и речи - как если бы они были чистыми леностями (merae inertiae). Третий род профанации совершается теми, которые применяют буквальный смысл Слова к подтверждению дурной любви и ложных принципов. Причина в том, что подтверждение лжи есть отрицанием истины, а подтверждение зла есть отвержением добра. Слово же, в своем лоне, есть лишь Божественная Истина и Божественное Добро, а в последнем смысле, который буквален, оно является не в истинах действительных, исключая когда дает познавать Господа и самый путь спасения, но в истинах облегченных, которые суть видимостями истины; поэтому смысл этот может быть искажен ради подтверждений ересей различного рода; подтверждающий же дурную любовь искажает смысл Божественного Добра, а подтверждающий неверные принципы искажает смысл Божественных Истин, это искажение называется фальсификацией истины, а то подделкою добра: то и другое означается в Слове кровями; ибо Святой дух, который есть также Духом Истины, исходящей от Господа, обретается во всех и во всем буквального смысла Слова; эта святость уязвлена, когда Слово фальсифицировано или подделано; что в этом профанация - очевидно. Четвертый род профанации совершается теми, которые устами произносят вещи благочестивые и святые и тоном голоса и жестами притворяются, что тронуты любовью к ним, но сердцем им не верят и не любят их. Большая из них часть - лицемеры и фарисеи; от них по смерти отнимается всякая истина и всякое добро, и затем они отсылаются в тьмы внешние. Те из этого рода, которые утвердились против Божественного, против Слова и затем против духовных Слова, сидят в этих тьмах немые, не будучи в состоянии говорить, желая пробормотать, как в Миру, благочестивое и святое, но не могут этого; ибо в духовном Мире каждый принужден говорить, как думает, но лицемер желает говорить иначе, чем он думает, от этого во рту у него препятствие, так что он может только бормотать. Но лицемерие легче или тяжелее, смотря по утверждению против Бога и рассуждений во внешности за Бога. Пятый род профанации совершается теми, кто относит к себе Божественное. Это те, которые означаются Люцифером в Исайе (глава XIV); там под Люцифером разумеется Вавилон, как это можно видеть в стихах 4 и 22 этой главы, где даже описана их участь; они же описаны и разумеются под непотребной женщиной, сидящей на багряном звере, в Апокалипсисе (глава XVII). Вавилон и Халдея названы во многих местах Слова; под Вавилоном разумеется профанация добра, а под Халдеей - профанация истины, то и другое у тех, кто относит к себе Божественное. Шестой род профанации совершается теми, кто признает Слово, а между тем отрицает Божественность Господа. Такие в Мире называются Социнианцами, а некоторые Арианами. Участь тех и других - это призывать Отца, а не Господа, и постоянно молить Отца, иные также ради Сына, о принятии их в Небо, но тщетно, пока они не потеряют всякой надежды спасения, и тогда они посланы в ад, в среду тех, кто не признает Бога; это они разумеются под хулящими Святого Духа, которым не простится ни в этом веке, ни в грядущем. (Матф. XII, 32); и это потому, что Бог един в Лице и в Сущности, в Котором Троица, и этот Бог есть Господь, и так как Господь есть также Небо, и затем все, которые в Небе, суть в Господе, то по сему, отрицающие Божество Господа не могут быть допущены в Небо, ни быть в Господе. Что Господь есть Небо, и что далее все, кто в Небе суть в Господе, было показано выше. Седьмой род профанации совершается теми, которые сначала признают Божественные истины и живут по этим истинам, а затем отступают и отрицают их. Этот род профанации наихудший, по той причине, что они смешивают святое со скверной, так что нельзя их отделить, а между тем отделить надобно, чтобы быть в Небе или в Аду; и так как оное соделано быть у них не может, то весь ум человеческий и вся человеческая воля уничтожаются, и они более не люди, как уже было сказано. Почти то же самое бывает с теми, кто сердцем признает Божественные Слова и Церкви и совершенно погружает их в собственное (proprium), которое есть любовью владычествовать над всем, любовью, о которой уже было говорено; ибо по смерти, став духами, они желают непременно быть веденными не Господом, но самими собой, и когда узда отпущена для их любви, то желают владычествовать не только над Небом, но также и над Господом; и так как они этого не могут, то отрицают Господа и становятся дьяволами. Надобно знать, что любовь жизни, которая есть царящею любовью, остается у каждого по смерти и не может быть отнята. Профанаторы этого рода разумеются под "теплыми", о которых так говорится в Апокалипсисе: "Знаю твои дела, что ты не холоден и не горяч, лучше быть тебе холодным или горячим; но как ты тепел, а не холоден и не горяч, то извергну тебя из уст Моих" (III, 15, 16). Этот род профанации описан также Господом в Матфее: "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в мой дом, откуда я вышел; и пришедши, находит его пустым, выметенным и убранным для него; и он идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вышедши, живут там; и последнее состояние человека бывает хуже первого" (XII, 43-45). Обращение человека описано тут выходом из него нечистого духа, а возвращение к прежнему злу, по отвержении истин и добра, - возвращением духа нечистого с семью духами злейшими от него в дом, для него убранный; затем профанация святого скверной описана тем, что последнее состояние этого человека становится хуже первого. То же самое разумеется под словами, обращенными Иисусом к человеку, которого Он исцелил в купели Вифезды: "Не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже" (Иоанн, V, 14). Что Господь способствует Промыслом, дабы человек не признавал внутренне истин, если должен затем отрешиться и оскверниться, разумеется под этими словами: "Он ослепил глаза их и окаменил сердца, да не видят они глазами и не уразумеют сердцем и не обратятся, и не исцелю Я их" (Иоанн, XII, 40). "Да не обратятся, и не исцелю Я их" значит: да не признают истин и затем не отрешатся и не осквернятся; для того же повода Господь говорил притчами, как Он сам сказывает в Матф. (XIII, 13). Если было воспрещено Евреям вкушать жир и кровь (Левит, III, 17, VII, 23, 25), то это означало, что они не должны были профанировать святое; ибо жир означает Божественное Добро, а кровь Божественную Истину, Что человек, однажды обратившись, должен устоять в добре и истине до конца жизни, Господь поучает тому в Матфее: "Иисус говорит: Претерпевший до конца спасен будет" (X, 22). Подобно тому в Марке (XIII, 13), 232. Поэтому Господь не вводит внутренне человека в истины мудрости и в добро любви, как лишь насколько человек может быть в них удержан до конца жизни. Для доказательства того следует начать отчетливо от двух причин: от первой в том, что это важно для спасения человеков; от второй - что от познания этого закона зависит познание законов попущения, о которых будет трактовано в следующем Отделе; это важно, действительно, для спасения человеков, ибо, как уже было сказано, признающий Божественные Слова и, следовательно, Церкви и затем отрешающийся, профанирует святое самым тяжким способом. Для обнаружения этой тайны Божественного Провидения настолько, дабы рациональный человек мог ее видеть в своем свете, wa будет развита в таком порядке: 1. Во внутреннем человека не может быть зла и одновременно добра; ни, следовательно, лжи зла и одновременно истины добра. 2. Добро и истина добра не могут быть внесены Господом во внутреннее человека, как лишь насколько зло и неправда зла были удалены. 3. Если бы добро со своею истиною были внесены прежде, или в большей пропорции, чем зло со своей неправдой были бы удалены, то человек отрешился бы от добра и обратился бы к своему злу. 4. Когда человек во зле, то многие истины могут быть внесены в его разумение и заключены в его память, и тем не менее не быть профанированы. 5. Но Господь, Своим Божественным Милосердием, способствует с величайшею предусмотрительностью, дабы ничто не было принято волею, прежде чем человек удалит, как бы сам собою, все зла в человеке внешнем, ни в большем количестве, чем он удалит того. 6. Если бы это было ранее или в большем количестве, то воля извратила бы добро и разумение фальсифицировало бы истину, смешав их со злом и ложью. 7. Ради этого Господь не вводит внутренне человека в истины мудрости и в добро любви, как лишь насколько человек может быть в них удержан до конца жизни. 233. Для обнаружения этой Тайны Божественного Провидения так чтобы человек рациональный мог ее видеть в свете, изложенные предложения будут пояснены одно за другим. Во-первых. Во внутренних человека не может быть зла одновременно с добром, ни, следовательно, неправды зла одновременно с добром истины. Под внутренними человека разумеется внутреннее его мысли, о котором человек ничего не знает до вступления своего в мир духовный и его свет, что случается по смерти; в мире природном это может быть познано лишь по удовольствию любви во внешнем мысли и по самому злу, если исследовать его в себе; ибо, как уже было выше показано, внутреннее мысли связано в такой совокупности с внешним мысли человека, что они не могут быть отделены, но об этом уже было многое сказано. Говорится добро и истина добра, также зло и неправда зла, потому что не может быть добра без его истины, ни зла без его неправды; это, в действительности, как сотоварищи по ложу или супруги, ибо жизнь добра имеет место через свою истину и жизнь истины через свое добро, то же самое со злом и его ложью. Что во внутренних человека не может быть зла с его ложью одновременно с добром и его истиной, может быть усмотрено без объяснения человеком рациональным, ибо зло противоположно добру, а добро противоположно злу, и две противоположности не могут быть вместе; во всяком зле внедрена ненависть к добру и во всяком добре внедрена любовь защиты против зла и его удаления от себя, и если бы они были вместе, то поднялись бы столкновение и борьба, а затем истребление; тому именно Господь поучает словами: "Всякое Царство, разделившееся само в себе опустеет; и всякий город или дом разделившийся сам в себе не устоит. Кто не со Мною, тот - против Меня и кто не собирает со Мною, тот расточает" (Матф. Xil, 25,30). И в другом месте; "Никто не может одновременно служить двум господам; ибо одного будет ненавидеть, и другого любить" (Матф. VI, 24). Две противоположности не могут быть вдвоем в одной субстанции и в одной форме, без того чтобы она не рассеялась и не погибла; если бы одна подвинулась и приблизилась к другой, то они бы разошлись совершенно как два врага, из которых один удалился бы в свой лагерь, вовнутрь своих оплотов, а другой оставался бы вне. То же самое с добром и злом у лицемеров, они в том и другом, но зло внутри, и добра снаружи, таким образом оба отделены, а не смешаны. Из этого очевидно, что зло со своею ложью и добро со своею истиной не могут быть совместно. Во-вторых. Добро и истина добра не могут быть внесены Господом во внутренние человека, как лишь насколько зло и ложь оп зла были удалены. Это явное следствие предыдущего, ибо так как зло и добро не могут быть совместно, то добро не может быть внесено прежде, чем зло не было удалено. Говорится во внутренних человека, под которым разумеется внутреннее его мысли; дело идет о тех внутренних, в которых должен быть Господь или дьявол; Господь в них после преобразования, а дьявол до преобразования; насколько человек поддается преобразованию, настолько дьявол отталкивается, но насколько он не допускает преобразования, настолько дьявол остается. Кто не может видеть, что Господь войти не может, покуда дьявол там, и дьявол там, пока человек держит запертою дверь, которою человек сообщается с Господом? Что Господь входит, когда посредством человека отперта дверь, Господь поучает тому в Апокалипсисе: "Се стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и откроет дверь, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною" (III, 20); дверь отворяется тем, что человек удаляет зло, избегая его и отвращаясь от него, как от адского и дьявольского; ибо говорят ли зло или дьявол, что одно и то же, и наоборот: говорят ли добро или Господь, - это одно и то же; ибо во всяком добре внутренне Господь и во всяком зле внутренне дьявол. По этому очевидна истина данных предложений. В-третьих. Если бы добро со своею истиною было внесено прежде или в большем количестве, чем зло со своею неправдою не было удалено, то человек отрешился бы от добра и вернулся бы к своему злу. Причина в том, что зло превозмогло бы, а что превозмогает - побеждает, если не сейчас, то впоследствии; пока зло превозмогает, добро не может быть внесено в покои сокровенные, но оно лишь в преддверии, потому что, как сказано было, зло и добро не могут быть вдвоем; а то, что только в преддверии, отталкивается врагом, который в покоях; отсюда то, что удаляются от добра и возвращаются к злу, а это худший род профанации. Сверх того самое удовольствие жизни хозяина - это любить себя и мир выше всего; удовольствие это не может быть удалено в одну минуту, но удаляется мало помалу; насколько же остается в человеке удовольствие того, настолько превозмогает в нем зло; и это зло не может быть удалено, как лишь насколько любовь к себе не станет любовью деятельности и любовь властвования не будет иметь целью деяния, а не самого человека; ибо таким способом деяния составляют голову, а любовь к себе или любовь властвования составляют сперва тело под головой, а затем ноги, на которых она идет. Кто не видит что, добро должно составлять голову, и когда оно составляет голову, то Господь в нем, а добро и деяния - одно и то же. Кто не видит, что, если зло составляет голову, то дьявол в нем, и что так как тем не менее должно быть принято добро гражданственное и добро нравственное, а также в форме внешней и добро духовное, то оно составляет ноги и ступни, и бывает почвой под ногами. Затем, так как состояние человека должно быть перевернуто, дабы то, что наверху, было внизу, а этот переворот не может быть совершен в одну минуту, - ибо внешнее удовольствие жизни от любви к себе и любви властвования не может быть изменено в любовь деятельности, как только мало-помалу, то поэтому добро не может быть внесено прежде, ни в большей пропорции, чем зло было бы удалено, а если бы это было прежде и в большей пропорции, то человек отклонился бы от добра и вернулся бы к своему злу. В-четвертых. Когда человек во зле, то многие истины могут быть внесены в его разумение и заключены в его памяти и между тем не быть профанированы. Причина же ,та что разумение не наитствует в волю, но воля наитствует в разумение; и так как разумение не наитствует в волю, то многие истины могут быть приняты разумением, заключены в памяти, а между тем не смешиваться со злом воли; следовательно, святое не может быть профанировано; сверх того, на обязанности каждого изучать истины по Слову, или по проповедям, складывать их в памяти и обращаться мыслями к ним; ибо истинами, которые в памяти, откуда они входят в мысль, разумение поучает волю, то есть человека, тому, что он должен делать; и в этом главное средство преобразования; когда истины только в разумении и затем в памяти, они не в человеке, но вне его. Память человека может сравниться с желудком некоторых жвачных животных, в который они складывают свою пищу; пока там она, она у них не в теле, а вне тела; но по мере того как они извлекают ее и пожирают, она становится принадлежностью их жизни и тело питается ею; в памяти человека не материальные пищевые вещества, но элементы духовные, которые разумеются под истинами; насколько человек их извлекает из памяти, размышляя, как бы он пережевывал их, настолько его дух питаем; это любовь воли желает их и так сказать приготовляет и соделывает, что они извлекают и питают; если любовь дурная - то она питает и так сказать приготовляет вещи нечистые, если же она хорошая, то желает и так сказать приготовляет вещи чистые, а негодящиеся отделяет, отстраняет и отбрасывает. В-пятых. Но Господь Своим Божественным Провидением способствует с величайшим предусмотрением, чтобы добро не было принято прежде, чем человек не удалит, как бы сам собою, зло в человеке внешнем, ни в большем количестве, чем удалит он его. В самом деле то, что исходит от воли, входит в человека и ему присваивается, и становится предметами его жизни; а в самой жизни, которая у человека от воли, зло и добро не могут быть совместно; ибо таким образом погибла бы она; но оные могут быть, то и другое, в разумении, где называются неправдами зла и истинами добра, однако не совместно, иначе человек не мог бы по добру видеть зла, ни по злу познавать добро, но оные в нем различны и отделены, как дом, на внутренние и внешние части. Когда человек злой мыслит и выражает добро, то мыслит и выражает внешне, но если зло, то внутренне; когда же оно выражает добро, его разговор выходит как бы из спины дома и может сравниться с плодом, внешность которого красива, но внутренность червива и гнила, а также со скорлупой яйца дракона. В-шестых. Если бы это было прежде и в большей пропорции, то воля извратила бы добро, а разумение исказило бы истину, смешав их со злом и ложью. Когда воля во зле, то в разумении она извращает добро, а добро, извращенное в разумении, есть злом в воле, ибо оно подтверждает, что зло есть добром и наоборот; зло действует так со всяким добром, которое ему противоположно; зло также искажает истину, потому что истина добра противоположна неправде зла; воля тоже совершает это в разумении, а разумение не совершает оного само собою. В Слове извращения добра описаны прелюбодеяниями, а искажения истины - блудом. Эти извращения и искажения совершаются рассуждениями человека природного, который во зле, и также подтверждениями по видимостям буквального смысла Слова. Любовь к себе, которая есть главою всех зол, отличается более всех других родов любви в искусстве извращать добро и искажать истины, и это делает по злоупотреблению рациональностью, которую Господь одарил каждого человека, как злого, так и доброго; даже более: подтверждениями может она соделать, что зло представится совершенно как добро, и ложь как истина: почему бы и не могла, если может, тысячью доводов подтвердить, что природа создалась сама собою, и затем создала людей, животных и растения всякого рода, затем также, что по наитию из недр своих она соделывает, что люди живут, мыслят анализируя и с мудростью понимают. Если любовь к себе отличается в искусстве подтверждать все, что желает, то потому что ее последняя поверхность образована из некоторого сияния света, пестреющего различными цветами; это сияние любви к себе есть ее славой приобретения мудрости, а, посредством ее, значения и властвования. Но любовь эта, подтвердив те предложения, становится сильною, до того, что видит только то, что человек - животное, что тот и другое одинаково мыслят, и даже если бы животное говорило, то оно было бы человеком под другой формой; если же любовь эта некоторым внушением приведена к верованию, что нечто от человека оживает по смерти, тогда она помрачается до убеждения, что то же самое с животными, и что это нечто, живущее по смерти, есть только легким испарением как пар, которое спадает на свой труп; или что то жизненное без зрения, без слуха, без слова, следовательно, слепое, глухое и немое - летающее и мыслящее, кроме многих других безумств, внушаемых фантазии самой природой, мертвою в себе. Вот что соделывает любовь к себе, которая в сущности есть любовью собственного; и собственное человека относительно чувств, которые все природны, не различается от жизни зверя, а лишь относительно сознаний, ибо те происходят от чувств, но отличаются от соби; поэтому погружающий постоянно свои мысли в собственное свое не может быть поднят из света природного в свет духовный, ни видеть что-либо, касающееся Бога, Неба и жизни вечной. Так как такова эта любовь, а между тем отличается в искусстве подтверждения всего, что ей угодно, то может с тем же самым искусством извращать добро Слова и искажает его истины, если по какой-либо необходимости она должна исповедывать их. В-седьмых. Ради этого Господь не вводит внутренне человека в истины мудрости и добро любви, как лишь насколько человек может в них удержаться до конца жизни. Господь действует таким образом, дабы человек не впал в самую тяжкую из профанаций, о которой было сказываемо в этой главе; в предупреждение такой опасности Господь попускает также зло жизни и многие ереси культа; об этом попущении в следующих отделах. Глава восьмая ЗАКОНЫ ПОПУЩЕНИЯ СУТЬ ТОЖЕ ЗАКОНАМИ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОВИДЕНИЯ 234. Нет законов попущения по себе, или отдельных от законов Божественного Провидения, но они - одни и те же; поэтому говорится, что Бог попущает; понимается же не то, что Он хочет, но что не может отвратить, по причинам цели, которая есть спасение. Все, совершающееся ради цели, которая есть спасение, согласуется с законами Божественного Провидения; ибо, как уже было сказано, Божественное Провидение шествует непрестанно в смысле, обратном с волею человека и противно этой воле, устремляясь постоянно к цели. Поэтому в каждую минуту своего шествования, заметив, что человек уклоняется от цели, оно направляет его, подчиняет и располагает по своим законам, отклоняя его от зла и ведя к добру; что оное не может быть соделано без того чтобы зло не было допущено, увидится впоследствии. Сверх того, ничто не может быть допущено без причины, и нет причины в ином, как лишь в каком-либо законе Божественного Провидения, поучающем, почему допущено. 235. Не признающий вовсе Божественного Провидения не признает в своем сердце Бога; но вместо Бога признает природу и вместо Божественного Провидения - человеческую предусмотрительность; не кажется, что это так, потому что человек может думать одним способом и думать другим, и также говорить одним способом и говорить другим; он может думать и говорить одним способом по своему внутреннему и другим по своему внешнему; он как крюк, который может вертеть дверью в двух направлениях, в одном при входе и в другом при выходе; или как парус, который может повертывать корабль в ту или другую сторону, смотря по тому, как кормчий развернул его. Утвердившиеся за человеческую предусмотрительность, до точки отрицания Божественного Провидения, что бы ни видели, ни слышали и ни читали, когда они в мысли своей, не замечают и не могут заметить ничего иного, потому что ничего не принимают от Неба, но все принимают от себя; и так как они заключают по самым видимостям и по самим заблуждениям и не видят ничего иного, то могут клясться, что это так; и даже признавая одну природу, они могут раздражаться против защитников Божественного Провидения, если это не священники; что до тех, то они полагают, что защита эта согласуется с их учением и их служебною обязанностью. 236. Мы теперь дадим перечень некоторых явлений, которые от попущения, а тем не менее соответствуют законам Божественного Провидения, и по которым человек чисто природный утверждается за природу против Бога и за человеческую предусмотрительность против Божественного Провидения. Так, читая Слово, он видит, что мудрейший из людей Адам и его супруга допустили змея соблазнить себя и что Бог Своим Божественным Провидением этому не воспрепятствовал; что их первый сын Каин убил своего брата Авеля, и Бог не отклонил его от этого, говоря с ним, и только проклял его после убийства; что народ Израильский в пустыне поклонялся золотому тельцу и признал его Богом, выведшим его из земли Египетской, и между тем Иегова, видя это с горы Синайской, совсем вблизи, не воспрепятствовал; затем также, что Давид сделал исчисление своему народу и по причине этого была послана чума, от которой погибли тысячи людей, и что Бог к нему послал пророка Гада не до проступка, а после, для возвещения о наказании; что было попущено Соломону учредить идольское служение и многим Царям после него профанировать Храм и святое Церкви; и наконец, что было попущено этому народу распять Господа. По этим местам Слова и по многим другим признающий природу и человеческую предусмотрительность видит противное Божественному Провидению, почему и может пользоваться этим как доказательством в отрицании его, если не во внешней мысли, ближайшей к слову, то в мысли внутренней, от слова отдаленнейшей. 237. Всякий поклонник самого себя и природы утверждается против Божественного Провидения; видя в миру столько нечестивых и столько нечестия с их стороны, и в то же время извлекаемую некоторыми из оного славу, без того чтобы Бог налагал на них какое-либо наказание. И еще более утверждается он против Божественного Провидения, видя злоумышления, хитрости и обманы даже против благочестивых, праведных и искренних, и что несправедливость торжествует над справедливостью в суждениях и делах. Он, главным образом, утверждается, видя нечестивых возводимых к почестям и становящихся вельможами и примасами, избыточествующими в богатствах и живущими в пышности и великолепии; и наоборот, поклонников Бога - в презрении и бедности. Он утверждается также против Божественного Провидения, когда мыслит, что попускаются войны, в которых убивается столько людей, и столько городов, народов и семей разграбляются и даже, что победа на стороне предусмотрительности, а не всегда на стороне справедливости, и все равно, хороший ли человек командующий или нечестивый, - и много других тому подобных вещей, которые все суть попущениями, согласно законам Божественного Провидения. 238. Этот же природный человек утверждается против Божественного Провидения, когда разбирает религии различных народов; например, что есть люди, не имеющие никакого понятия о Боге, и есть такие, которые поклоняются солнцу и луне; есть поклоняющиеся идолам и даже изображениям чудовищ или же умершим людям. Еще более, когда размышляют, что Религия Магометанская принята в стольких империях и королевствах, а Христианская лишь в небольшой части Земного Шара, называемой Европой; что там она разделилась, и что находятся в ней люди, присвоившие себе Божественную власть и желающие быть обожаемы как боги, и что в ней призывают умерших людей; затем также, что ставят спасение в некоторых словах мыслимых или произносимых, а не в творимых добрых делах; еще, что мало кто живет по Вере, не говоря о ересях, которых было так много и существующих теперь, каковы; Квакеры, Моравские братья, Анабаптисты и другие; и, наконец, что продолжается Иудейство. Отрицающий Божественное Провидение из того заключает, что религия сама по себе ничто, но тем не менее необходима, потому что служит уздой. 239. Нынче к доказательствам этим можно прибавить многие другие, которыми еще сильнее утвердятся мыслящие внутренне за природу и за одну человеческую предусмотрительность; например, что весь Христианский мир признал трех Богов, не зная, что Бог един в лице и в сущности и что этот Бог есть Господь; затем также, что до сих пор неизвестно было, что в каждой частице Слова есть духовный смысл и что отсюда святость Слова; затем, что еще не знали, что избегать зол как грехов есть самая Христианская Религия, ни того даже, что человек живет человеком по смерти; ибо те могут говорить себе и между собою: Почему Божественное Провидение, если оно существует, открывает это теперь в первый раз? 240. Все то, чему дан перечень в N 237, 238 и 239, было приведено, дабы увидели, что все и каждое, соделанное в Мире, у злых, как и у добрых - от Божественного Провидения и, следовательно, Божественное Провидение - в мельчайших особенностях мыслей и действия человека и в том оно универсально. Но так как оное видимо быть не может, если только каждое из предложений не будет отдельно пояснено, то поэтому предлагается краткое пояснение их, в том порядке, как они следуют, начиная с N 236. 241. I. Мудрейший из людей Адам и его супруга поддались соблазну змея, и Бог Своим Божественным Провидением не воспрепятствовал этому: потому что под Адамом и его супругою подразумеваются [не] первые люди и сотворенные в этом Мире, но люди Древнейшей Церкви, которой новое рождение, или возрождение, было таким образом описано; их новое рождение, или возрождение, в первой главе, - Сотворением Неба и Земли, их мудрость и их разум - Эдемским садом; а конец этой Церкви - вкушением от дерева познания; ибо Слово в лоне своем духовно, заключая в себе тайны Божественной Мудрости, и дабы заключались в нем они, написано оно посредством чистых соответствий и чистых прообразов. Поэтому очевидно, что люди той Церкви, бывшие мудрейшими от начала, и в конце, по гордости собственного умствования, сделавшиеся очень злыми, были соблазнены не каким-либо змеем, но любовью к себе, которая здесь есть главою змея, и ее семя жены, то есть Господь, должно было раздавить. Кто по рассудку не видит, что подразумевается иное, нежели рассказанное историческим способом в буквальном смысле? В самом деле, кто может постичь, что сотворение мира было таково, как описано? Так же ученые весьма затрудняют себя толкованием заключенного в первой главе и кончают признанием, что не понимают. Они не понимают и того что, в Эдемском саду или раю было два древа, одно жизни и другое познания - оное как камень преткновения, - ни того, что от одного вкушения от этого древа они настолько согрешили, что не только сами, но и весь род человеческий - их потомки - были преданы проклятию, ни, наконец, того, что змий их мог соблазнить; кроме многих других фактов, как, например, что супруга была сотворена из ребра мужа; что после падения они признали наготу свою, что прикрыли ее фиговыми листьями, что им были даны одеяния из кожи для прикрытия их тела; и что поставлены были херувимы с огненным мечом стеречь путь к древу жизни. Все это прообразы, которыми описано установление Древнейшей Церкви, состояние этой Церкви, перемена этого состояния и, наконец ее падение; это все тайны, заключенные в духовном смысле, пояснены в Тайнах Небесных о Книге Бытия и Исходе, изданных в Лондоне; там можно также увидеть, что под Древом жизни разумеется Господь относительно Своего Божественного Провидения, а под Древом познания - человек относительно собственной предусмотрительности. 242. II. Их первый сын Каин убил своего брата Авеля, и Бог тогда не отклонил его от этого, говоря с ним, но только проклял его после убийства. Так как под Адамом и его супругою разумеется древнейшая Церковь, как было сказано, то, следовательно, под Каином и Авелем, их сыновьями, разумеются две сущности Церкви, которые суть Любовь и Мудрость, или Милосердие и Вера. Авель означает любовь или милосердие, а Каин мудрость или веру, специально же мудрость отдельно от любви или веру отдельно от милосердия; и эта мудрость так же, как и отдельная вера, такова, что не только отбрасывает любовь и милосердие, но даже их уничтожает, и таким образом, Каин убивает брата; что вера отдельная действует так, довольно известно в Мире Христианском, (см. Учение Нового Иерусалима о Вере). Проклятие Каина обнимает собою духовное состояние, в которое входят, по смерти, отделяющие веру от милосердия или мудрость от любви. Но тем не менее, чтобы от этого отделения мудрость или вера не погибли, на Каина был наложен знак, дабы он не был убит; ибо любви не существует без мудрости, ни милосердия без веры. Так как этот факт изображает почти то же самое, что и вкушенью от древа познания, то он помещен был в порядке, после описания Адама и его супруги; оттого те, которые в вере, отдельной от милосердия, - суть в собственном умствовании, те же, которые в милосердии и затем в вере, - в разуме по Господу, следовательно, в Божественном Провидении. 243. III. Израильский народ в пустыне поклонялся золотому тельцу и признал его Богом, выведшим его из Египта, а между тем Иегова это видел с горы Синайской, вблизи, и не воспрепятствовал тому. Это произошло в пустыне Синайской, у горы; что Иегова не отклонил их от идолопоклонства - согласуется со всеми законами Божественного Провидения, приведенными здесь и следующими. Это зло было допущено, дабы они все не погибли; ибо сыны Израильские были выведены из Египта для того, чтобы изображать собой Церковь Господню; они же не могли ее изображать, если бы Египетское идолопоклонство не было предварительно искоренено из их сердца; и это не могло бы совершиться, если бы им не было свободы поступать по сердцу и вырвать его из своего сердца вследствие сурового наказания. Касательно того, что еще означается этим культом и угрозою, что они будут вполне отвергнуты и новый народ будет произведен от Моисея, можно узнать в Небесных Тайнах об Исходе, глава XXXII, где эти предметы изложены. 244. IV. Давид сделал исчисление народа, и по причине этого была наслана чума, погубившая несколько тысяч человек, и Господь к нему послал пророка Гада не до проступка, но после - возвестить ему о наказании; утверждающийся против Божественного Провидения может и об этом предмете мыслить и разное развертывать в своем уме; главным образом, почему Давид не был предупрежден заранее, и почему народ за преступление царя был так сурово наказан? Что Давид не был заранее предупрежден, согласно с законами Божественного Провидения, показанными до сих пор, и главным образом с двумя законами, поясненными выше (129-153 и 154-174). Если народ был так сурово наказан за преступление царя, и семьдесят тысяч человек были поражены чумою, то это не из-за царя, а из-за народа, ибо так читают: "Гнев Иеговы продолжал воспламеняться против Израиля, поэтому Он возбудил против них Давида, говоря: Иди, исчисли Израиля и Иуду" (2 Цар. XXIV, 1). 245. V. Было попущено Соломону установить идолослужение. Это для того, чтобы он изображал Царство Господне, или Церковь, со всеми религиями целого Мира; ибо Церковь, установленная у народа Израильского, была Церковью преобразовательною; поэтому все определения и статуты этой Церкви прообразовывали духовные Церкви, которые были внутренними их; сам народ - Церковь; Царь - Господа; Давид - Господа, долженствовавшего прийти в Мир, а Соломон - Господа после Его пришествия; и так как Господь, по прославлении Своей Человечности, получил власть над небом и землей, как говорит Он Сам в Матф. XXVII, 18, то потому его преобразователь Соломон являлся в славе и великолепии и пребывал в мудрости более всех царей земных; сверх того, построил Храм и с той поры допустил и установил культы разных народов, которыми были прообразуемы различные религии Мира; его супруги числом в семьсот и его наложницы числом в триста означали подобные - (I Царей, XI, 3), ибо супруги в Слове означают Церковь, а наложницы - религию. Поэтому можно видеть, отчего Соломону даровано было построить Храм, которым означается Божественная Человечность Господа - (Иоанн И, 19, 21), и также Церковь; затем и отчего ему было попущено установить идольские служения и иметь столько супруг. Что под Давидом во многих местах Слова разумеется Господь, долженствующий прийти в Мир, видно в Учении Нового Иерусалима о Господе (43, 44). 246. VI. Было попущено многим царям после Соломона профанировать Храм и святыни Церкви, потому что народ прообразовал Церковь, и царь был начальником его; а так как народ Израильский и Еврейский был таков, что не могли они долго прообразовать Церковь, будучи в сердце идолопоклонниками, посему они отступали мало помалу от преобразовательного культа и извращали все Церкви до той меры, что опустошали ее; оное было прообразовано профанациями Храма со стороны царей или идолослужением: самое опустошение Церкви - разрушением Храма, переселением народа Израильского и пленом народа Еврейского в Вавилоне. В том была причина, а все, что совершается по какой-либо причине, совершается по Божественному Провидению, согласно с одним из его законов. 247. VII. Было попущено этому народу распять Господа, потому что Церковь у этого народа была совершенно опустошена и стала такою, что не только они не знали и не признавали Господа, но даже ненавидели Его; тем не менее все, что они сделали Ему, было по законам Божественного Провидения. Что Крестная Страсть была последним Искуплением, или последней Борьбой, которыми Господь совершенно победил ады и совершенно прославил Свою Человечность, видно в Учении Нового Иерусалима о Господе (12-14), и в Учении Нового Иерусалима о Вере (34-35). 248. До сих пор были пояснены факты, которым перечень дан выше (236); эти некоторые факты взяты из Слова, которыми человек природный, рассуждающий против Божественного Провидения, может утвердиться; ибо, как уже было сказано, все, что такой человек видит, слышит и читает, может ему служить доводами против оного; тем не менее не многие люди утверждаются против Божественного Провидения фактами, которые в Слове, но многие утверждаются тем, что существует перед их глазами и что изложено в N 237. Оное подобно тому будет пояснено. 249. I. Всякий поклонник самого себя и природы утверждается против Божественного Провидения, когда видит в миру столько нечестивых и столько нечестия с их стороны, и в то же время славу, извлекаемую некоторыми из оного, без того чтобы Бог налагал на них какое-либо наказание. Всякие нечестия и слава, извлекаемая из них, суть попущениями, причины которых - законы Божественного Провидения. Всякий человек может свободно и даже очень свободно мыслить, что ему угодно против Бога и за Бога, и мыслящий против Бога редко наказуется в Мире природном, потому что в нем он постоянно в состоянии преобразования; но наказуем он в Мире духовном, что бывает по смерти, ибо он тогда преобразован быть не может. Что причины попущений суть законами Божественного Провидения, очевидно по законам вышеприведенным, если их припомнят и разберут; они в том: Человек должен поступать в свободе по рассудку (7-97). Человек не должен быть понуждаем внешними средствами мыслить и желать, таким образом, тому-то верить и то люби