и. Было бы непонятно и недостойно положения ученого отмалчиваться, когда речь идет о принципиальных вопросах науки. Разрешите объявить перерыв до 6 часов. (Заседание закрывается.)  * ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ (Вечернее заседание 2 августа 1948 г.) *  Академик П. П. Лобанов. Продолжаем работу нашей сессии. Слово предоставляется профессору Н. И. Нуждину. Профессор Н. И. Нуждин (Институт генетики Академии наук СССР). Около 20 лет длится дискуссия в области биологической науки, причем основное внимание сосредоточено на проблемах наследственности, изменчивости, а также на проблемах эволюции. В начале 30-х годов в области философии развернулась борьба с меньшевиствующим идеализмом. Эта борьба не ограничилась только вопросами философии, она затронула и другие отрасли науки и, в частности, биологию. В последней борьба коснулась главным образом генетики, так как здесь меньшевиствующий идеализм нашел более яростное проявление. Если вспомнить те вопросы, по которым шла борьба, то легко заметить, что между борьбой с меньшевиствующим идеализмом и дискуссией, развернувшейся в связи с работами академика Т. Д. Лысенко, имеется прямая связь и последующая фаза является логическим продолжением той борьбы, которая была начата с меньшевиствующим идеализмом. Следует подчеркнуть, что в этот период был отмечен ряд основных ошибок в области генетики, среди них вейсманизм, автогенез, недооценка роли условий среды. Генетики в тот период не отрицали правильности критики и обещали в дальнейшей работе исправить свои ошибки. В 1932 г. на конференции по планированию генетической науки А. С. Серебровский, выступая с программным докладом, отмечал: "Надо сказать, что до сих пор мы, советские генетики и селекционеры, являемся в значительной еще мере носителями науки буржуазной... Наша наука должна быть глубочайшим образом реконструирована, чтобы заслуживать название науки советской, науки социалистического общества". Из этого совершенно ясного, хотя и не лестного признания, неизбежно должны были следовать и соответствующие выводы о необходимости коренным образом перестроить всю генетическую работу, пересмотреть целый ряд теоретических положений генетической науки. К сожалению, выводы были сделаны, но никакой перестройки, никакого критического пересмотра той буржуазной науки, о которой говорил профессор Серебровский, не произошло. Поэтому, естественно, что дискуссия в области генетики развернулась с новой силой. Наряду со старыми ошибками были вскрыты новые, были выдвинуты новые проблемы и задачи, стоящие перед селекцией и генетикой нашей страны; указаны пути, по которым должна итти наша генетика. Последние 15 лет показали одно весьма существенное обстоятельство. Представители формальной генетики не сделали ни одной серьезной попытки перестроить свою работу, дать критику ошибочных положений формальной генетики в области теории наследственности, на которые им указывали. Встает вопрос, что они или не захотели, несмотря на целый ряд предупреждений, сделать эту критическую перестройки, или они оказались неспособными это выполнить. Мне кажется, что причиной является первое -- нежелание перестроиться. Это можно иллюстрировать целым рядом примеров. Достаточно указать на статью профессора Жебрака, опубликованную в журнале "Science", из которой видно, что они, формальные генетики, готовы работать вместе единым фронтом с самой реакционной буржуазной генетической наукой. Н. П. Дубинин в том же журнале "Science", говоря об успехах советской генетики, не сказал ни единого слова о целом направлении в нашей науке -- о мичуринской генетике. Это было стремление подчеркнуть перед всеми буржуазными генетиками, что у нас в Советском Союзе имеется определенная группа, которая не считается с мичуринской генетикой как с научным направлением. Возьмем для примера попытку организации в системе Академии наук СССР второго генетического института, который представлял бы направление, противоположное тому, которое сейчас развивает руководимый Т. Д. Лысенко Институт генетики Академии наук СССР. Все это показывает, что здесь дело заключается не в непонимании, а в нежелании перестроиться, здесь имеется надежда на то, что все пройдет, как проходило раньше. Более того, есть стремление к тому, чтобы выйти на передовые позиции биологической науки. Мы привыкли говорить, что в области генетики идет дискуссия. По существу дискуссии нет, дискуссия закончилась после совещания в редакции журнала "Под знаменем марксизма". После этого идет не дискуссия, а ведется со стороны представителей формальной генетики никуда не годная борьба, направленная против передового мичуринского учения. Здесь нет нужды приводить примеры этой борьбы, но факт остается фактом: научной, творческой дискуссии в настоящее время нет; есть групповщина и борьба, которая принимает самые ненормальные, негодные формы. С этим нужно быстро покончить, потому что борьба мешает работать, мешает готовить кадры, тормозит развитие генетики и селекции, а следовательно, наносит огромный ущерб теории и практике. Невольно встает вопрос, чем можно объяснить, что дискуссия в области конкретных проблем науки перешла в открытую борьбу, которую ведут представители формальной генетики. Объясняется это тем, что представители формально-генетического направления оказались не в состоянии дать экспериментальное опровержение основных положений, которые были поставлены в ходе дискуссии мичуринским направлением в генетике. Одно дело выступать с общими декларациями, а другое дело выступить с фактическими данными по проблемам, поставленным в ходе дискуссии. Не случайно, что на протяжении всего периода спора представители формальной генетики не провели ни одного законченного эксперимента по спорным вопросам, которые были поставлены в ходе дискуссии. Это одна из причин того положения, которое сейчас имеет место в генетике. Другой причиной является успешное развитие мичуринской генетики. В противоположность группе формальных генетиков представители мичуринского направления за этот период накопили большое число экспериментальных данных, которые нельзя отрицать. Возьмем в качестве примера летние посадки картофеля. Это не просто практический прием. В основе его лежит глубокое теоретическое учение об изменении природы организмов в зависимости от условий воспитания. Выводы из работ о летних посадках картофеля могут быть широко распространены в биологической науке. Поэтому не случайны горячие споры о природе вырождения картофеля и попытки в начале дискуссии свести природу вырождения картофеля к вирусным заболеваниям. Разрешите привести одну цитату: "Институту следовало бы (имеется в виду Одесский селекционно-генетический институт) серьезно заняться изучением вирусных заболеваний..., а до тех пор широко введенное в практику полезное мероприятие остается пока без научного объяснения", -- так писали в свое время П. Н. Константинов, П. И. Лисицын, Д. Костов. Вся последующая работа показала, что уже в то время летним посадкам было дано правильное глубокое теоретическое обоснование. Летние посадки картофеля позволяют сделать широкие выводы в области теории. Возьмем другой пример -- избирательное оплодотворение у растений. Здесь в своем выступлении тов. Ольшанский уже приводил много примеров по данному разделу работы. Проблема избирательного оплодотворения, поставленная академиком Т. Д. Лысенко в ходе дискуссии, имела не только важное практическое значение, как один из способов обновления сортов (внутрисортовое скрещивание), но и большое теоретическое значение для проблем генетики и эволюционной теории. Достаточно сказать, что если оплодотворение идет неслучайно, тогда в селекционной работе имеет исключительное значение посемейный анализ гибридных потомств, так как результаты расщепления в F1 будут различны. Отсюда все суммарные менделевские расчеты, которые часто приводятся формальными генетиками в различных руководствах по селекции, утрачивают свое значение. Постановка вопроса об избирательном оплодотворении нашла резко отрицательное отношение со стороны формально-генетического направления: "Концепция, что яйцо материнского растения выбирает лучшего сперматозоида из всех возможных пыльцевых зерен, могущих участвовать в оплодотворении, с их различным генетическим составом, не оправдывается на практике. Успех оплодотворения зависит от быстроты прорастания пыльцевой трубки и ряда других факторов", -- это пишут П. Н. Константинов, П. И. Лисицын, Д. Костов. Б. Вакар писал: "Начав с Дарвина, акад. Лысенко в своей теории внутрилинейных скрещиваний явным образом скатывается на антидарвиновские позиции". Прошедшие после этого годы показали, кто прав. В настоящее время мы имеем прекрасную сводку тов. Бабаджаняна, где приведены сотни экспериментальных работ, в которых со всей очевидностью показано наличие избирательности оплодотворения; доказано, что оплодотворение идет не случайно. Таким образом, сейчас по этому вопросу нельзя выступить с общими фразами, как это было раньше. Возьмем, наконец, еще один вопрос -- о вегетативной гибридизации. Среди спорных вопросов едва ли найдется другой, который бы вызвал такие резкие возражения формальных генетиков. Еще и до настоящего времени имеются попытки отрицать факт стабильных наследственных изменений при прививках. Несмотря на это, со стороны формальных генетиков не было приведено ни одного эксперимента, который показал бы несостоятельность утверждения о возможности получения наследственных изменений при вегетативной гибридизации. Огромный материал, накопленный мичуринцами, не оставляет сомнений в том, что прививки являются весьма мощных и интересным фактором изменения наследственности. Сейчас этим методом пользуются не только при решении теоретических вопросов генетики, но и для решения практических задач. Небезынтересно сопоставить два типа высказываний по этому вопросу. В 1936 г. профессор А. Р. Жебрак писал: "...мы не считаем, что при трансплантации могут получаться какие-либо специфические изменения, которые могли бы быть положены в основу селекционной практики, потому что вопрос о специфическом действии на генотип привоя никем не доказан и всякие спекуляции на эту тему являются беспредметными". Академик С. С. Канаш, подводя итоги работ по селекции и семеноводству хлопчатника, пишет: "Мы используем методы внутривидовой, межвидовой и вегетативной гибридизации... Вегетативное сближение мы используем и как метод управления природой растений, позволяющий нам сдвигать все процессы развития". В статье академика Жданова читаем: "Имеющийся фактический материал свидетельствует, что вегетативная гибридизация открывает новые пути управления формообразовательным процессом и должна получить широкое использование при выведении новых сортов масличных культур". Как далеки эти высказывания людей, непосредственно работающих над созданием сортов, от того, что писал в свое время А. Р. Жебрак. Я ограничусь только этими тремя примерами, число которых можно значительно расширить. Это показывает, что если в начале дискуссии легко было вести спор в общей, а порой и в издевательской форме, то сейчас положение резко изменилось. Развитие мичуринского учения, а также правильно намеченный путь борьбы -- экспериментальное решение спорных вопросов -- явились одной из причин, толкнувших формальных генетиков от метода дискуссии к приемам борьбы. Мичуринское направление указывает путь прогресса всей генетической науке. Сами формальные генетики накапливают все больше и больше фактов, которые уже не могут быть, без серьезной натяжки, уложены в их собственные схоластические построения, приводимые в учебниках генетики в качестве "непреложных" истин. К числу этих теорий относится теория гена, изменчивость, менделизм и т. п. В связи с этим я хотел остановиться на двух вопросах, а именно, на проблеме изменчивости и проблеме гена. Нет сомнений в том, что принципиальная разделяющая линия между формальными генетиками и мичуринцами лежит в понимании природы наследственной изменчивости. Мичуринцы исходят из признания единства внешнего и внутреннего. Только на основе противоречивого единства внешнего и внутреннего в изменчивости, внешнее, переходя во внутреннее, становится основой развития. Исходя из этого генетики-мичуринцы, ставя перед собой задачу управления изменчивостью, идут по пути управления процессом развития, а не по пути отыскания специфически действующих мутагенных факторов. Для противной стороны развитие органического мира идет не на основе единства внешнего и внутреннего. У них внешнее всегда противостоит внутреннему, они считают, что между внешним и внутренним существует только механическая связь, но не диалектическое единство. Среда рассматривается лишь как фактор, способный ускорить мутационный процесс, вполне нормально протекающий и без влияния среды по своим внутренним причинам. До 1927 г. в генетике беспредельно господствовало самое грубое автогенетическое представление об изменчивости. Считалось, что ген нельзя изменить никаким внешним воздействием. Некоторые генетики утверждали, что ген можно сжечь, можно отравить, но изменить его нельзя. Работами покойного Филиппова, а затем в 1927 г. работами Меллера было показано, что путем индуцированного воздействия ген можно изменить, получить наследственное изменение, мутацию. Значение этих работ заключалось в том, что они сняли грубую форму автогенеза, но не сняли автогенетической теории. В рентгеномутациях генетики усмотрели прототип всей наследственной изменчивости и сделали вывод, что внешние условия не вызывают наследственной изменчивости, а лишь ускоряют мутационный процесс. В 1929 г. Дубинин писал: "Влияние этих воздействий совершенно неспецифично, и получаются самые разнообразные наследственные изменения. Мутационный процесс ускоряется, но сохраняет все черты нормально идущего процесса". То же он повторил в 1937 г.: "Изменить общую скорость мутационного процесса оказалось очень трудно, и лишь в 1927 г. Меллер, используя x-лучи, показал, что внешние факторы в состоянии ускорить мутационный процесс". Как видите, во всех случаях речь идет о невозможности даже таким сильным фактором, как рентген, получить изменения наследственности. Речь идет лишь об ускорении постепенно протекающего мутационного процесса. Однако исследования последнего времени показали всю нелепость утверждений, что внешняя среда не вызывает специфических изменений. Я специально остановился на таких факторах внешней среды, которые относятся к категориям абиологических факторов. Исследования, проведенные за последнее время, показали, что даже рентген обладает определенной спецификой, в смысле его влияния на процесс изменчивости. Наследственные изменения, возникающие под влиянием таких сильно действующих факторов среды, как рентген, ультрафиолет, различные химикалии, все же имеют свою специфику. Специфичность протекания мутационного процесса возрастает многократно в естественных условиях, в связи с огромным многообразием форм воздействия на самых разных этапах и стадиях жизни организма. Специфичность воздействия перечисленных выше факторов столь определенна, что формальные генетики начинают рассматривать их как овладение процессом направленной изменчивости. Так, Н. И. Шапиро пишет: "Подводя итоги разделу работ, посвященных направленному получению определенного типа мутаций, можно с удовлетворением констатировать большие успехи на этом пути. Уже к настоящему времени вскрыт целый ряд существенных особенностей механизма возникновения мутаций, и на основе знания этих особенностей разработаны эффективные методы направленного получения определенного типа мутаций". Речь идет не о получении наследственных изменений при воспитании в определенных условиях среды, -- речь идет о воздействии такими факторами, как рентген и ультрафиолет. Следовательно, даже на основании этих данных нельзя больше говорить о неспецифичности воздействия. Нельзя оспаривать направленную изменчивость и получение направленных изменений даже тогда, когда воздействуют на организм такими абиологическими факторами, какими являются рентген или ультрафиолет. Однако работы в области изменчивости пошли дальше. Всем хорошо известны результаты, полученные Айвори. Его работы сделаны настолько чисто в генетическом отношении, что не нашлось даже охотников оспаривать его исследования. В 1918-1924 гг. Гюнер и Смис выполнили свои впоследствии нашумевшие опыты по наследственному изменению дефектов глазного хрусталика. Они брали глазной хрусталик кролика, растирали в физиологическом растворе и иммунизировали им курицу. Затем брали кровь курицы и впрыскивали ее сукрольной крольчихе. В результате получали потомство с дефектом глазного хрусталика. Эти опыты приводятся во всех учебниках как пример ошибочных, ламаркистских опытов, которые не состоятельны. При повторении недавно этого опыта американским исследователем Хайдом, полностью подтвердились результаты, полученные Гюнером и Смисом. Об этом сообщил известный генетик Стертевант. Тов. Беленький уже приводил здесь результаты опытов, проведенных им в том же направлении, что и опыты Броун-Секара. Сейчас в генетической литературе вы уже не встретите отрицательного отношения к этим опытам. Опыты Броун-Секара, которые так же нашумели, как и опыты Гюнера и Смиса, сейчас принимаются в генетике как научно обоснованные и вполне допустимые. Следовательно, речь идет не о направленных изменениях просто, речь идет об адэкватных направленных изменениях. Разрешите по этому поводу процитировать еще одно место из работы Шапиро: "Признание возможности для отдельных случаев адэкватности в изменении генов и признаков не противоречит всем достижениям современного учения о наследственности и в первую очередь хромосомной теории". А ведь еще во время дискуссии в редакции журнала "Под знаменем марксизма" профессор Дубинин говорил об адэкватности следующее: "Я считаю необходимым здесь сказать, что тот путь, на который встал академик Лысенко -- получение адэкватно направленных изменений через перевоспитание растений, -- мы считаем ошибочным". Адэкватная изменчивость являлась тем жупелом, на котором хотели играть генетики. Как резко изменилось положение в самой генетике -- формальная генетика не дает уже базы для продолжения научной дискуссии нашим генетикам-формалистам. Возьмите вопрос с проблемой гена. Не буду останавливаться на критической части проблемы. Всем известно, что это одна из самых метафизических областей генетики. Но сейчас с проблемой гена в самой генетике не все благополучно. На протяжении последнего десятилетия такие крупнейшие генетики, как Гольдшмидт, ведут критику проблемы гена. Для примера приведу ряд его высказываний: "Ряд наблюдений показывает, что генных мутаций не существует, поэтому нет генов".., "теория зародышевой плазмы полностью порывает с концепцией гена как самостоятельной единицы". Гольдшмидт, автор "количественной теории гена", сейчас вынужден, под напором фактических данных, ставить под сомнение ген. Критикуя теорию гена, Гольдшмидт допускает много ошибок, -- это понятно, потому что он ведет критику с самых грубых механистических позиций. Как реагировали наши генетики на критику гена, которую ведет Гольдшмидт? Вместо того чтобы использовать то рациональное зерно, которое имеется в этой критике, и повести собственную надлежащую критику как гена, так и Гольдшмидта, наши генетики стали на защиту гена от Гольдшмидта. Тов. Алиханян в 1947 г. в своей работе писал: "Отрицание генов привело Гольдшмидта к отрицанию роли наследственной изменчивости в эволюции. Он целиком отрицает дарвиновский принцип постепенного развития..." Тов. Алиханян нас пугает, что при отрицании гена обязательно угрожает опасность скатиться в антидарвинизм. Точно предчувствуя, что появится такая критика, как критика Алиханяна, Гольдшмидт написал, что он встал на позицию антидарвинизма не потому, что отказался от гена, но что еще в двадцатых годах, т. е. когда он стоял на классических позициях теории гена, он отрицал дарвинизм. Два примера, приведенных из области изменчивости и проблемы гена, показывают, что генетики силой вещей все больше и больше вынуждены становиться на позиции мичуринской генетики, правда, не формулируя это как мичуринскую генетику. Они пытаются объяснить все эти явления иначе, но объективные факты природы, от которых они не в состоянии отойти, показывают, что мичуринский путь -- это единственно правильный путь. "Мы являемся свидетелями того, что взгляды многих генетиков во всем мире постепенно начинают изменяться, благодаря чему многие принципы, казавшиеся несколько лет назад неизменными законами, теперь в лучшем случае рассматриваются как некоторое приближение или чрезмерное обобщение". Приведенная цитата взята не из работы генетика-мичуринца. Ее написал в 1945 г. Худсон, правильно оценивший положение в самой формальной генетике. Вот где кроются причины, почему вместо научной дискуссии формальные генетики перешли на позиции групповщины, на позиции открытой борьбы. Чем скорее с этим будет покончено, чем скорее генетики перейдут на мичуринские позиции, тем успешнее будет развиваться подлинная научная генетика и тем быстрее мы, ученые, выполним те задачи, которые поставлены перед нами партией, правительством и лично товарищем Сталиным. (Аплодисменты.) Академик П. П. Лобанов. Слово предоставляется профессору Н. М. Сисакяну. Профессор Н. М. Сисакян (член-корреспондент Академии наук Армянской ССР). Товарищи! Академик Трофим Денисович Лысенко в своем докладе дал глубокий анализ современного состояния биологии. Те принципиальные установки, которые были развиты в докладе Т. Д. Лысенко, имеют прямое отношение не только к биологии, но и к другим отраслям естествознания. Мичуринские идеи, изложенные Т. Д. Лысенко, правильны, прогрессивны. Они близки, родственны нам, советским биохимикам, ученикам выдающегося представителя советской науки -- академика А. Н. Баха. Для нас, представителей советской биохимической школы, особую ценность представляют указания Т. Д. Лысенко на глубокую связь, которая существует между изменчивостью, наследственностью и процессами обмена веществ (характером и типом обмена в организмах). Заслуга школы Баха и Опарина заключается в том, что в работах этой школы впервые ферменты стали мощным орудием изучения обмена веществ и управления ферментативными процессами при переработке сырья, растительного или животного происхождения. До работ Баха, Опарина и их учеников действие ферментов изучалось на их растворах, искусственно выделенных из разрушенных растительных или животных тканей. Полученные таким путем данные, конечно, представляют ценность для установления химической природы ферментов, изучения кинетики ферментативного действия, а также для исследования активности ферментов в автолитических смесях. Но эти данные не могут дать представление о работе ферментов в живой клетке, где мы имеем гораздо более сложные условия, чем в автолитических смесях, в разрушенных, убитых тканях. Для биолога ферменты представляют громадный интерес не только сами по себе, но, по образному выражению Алексея Николаевича Баха, и как ключ к познанию химизма жизненных явлений. Касаясь непосредственных причин, вызывающих колебания ферментативной активности животного организма, А. Н. Бах 25 лет тому назад писал, что изменчивость в действии ферментов можно объяснить только с точки зрения непостоянства концентрации ферментов или же изменения их активности, в известные моменты, -- под влиянием тех или иных условий. Исходя из представлений Мичурина и Лысенко и основываясь на принципах биохимической школы А. Н. Баха, нами, в Институте биохимии имени А. Н. Баха Академии наук СССР, были предприняты исследования, которые привели к установлению целого ряда новых фактов, свидетельствующих о глубоких переменах в биохимической деятельности организмов под влиянием яровизации и вегетативной гибридизации. Еще в 1936 г. нам удалось установить связь, что, при яровизации семян по методу Т. Д. Лысенко, в вегетирующих растениях возникают коренные сдвиги биохимического характера. В данной серии опытов перед нами стояла задача -- проследить происходящие под влиянием яровизации изменения процессов ферментативного образования и распада сахарозы в живой клетке. Опыты с озимой пшеницей Украинка показали, что у неяровизированных растений процесс ферментативного образования сахарозы превалирует над процессом гидролиза, распада этого вещества. В яровизированных же растениях мы наблюдаем диаметрально противоположную картину. Процесс яровизации обусловливает смещение ферментативного равновесия в живых листьях растения -- в сторону гидролиза. Впрочем, необходимо отметить, что высокая продуктивность растения связана с преобладанием гидролитических реакций в его вегетирующих органах. Следует указать, что при яровизации изменяется не только направленность ферментативного образования сахарозы, но и баланс растворенных сахаров. Яровизация приводит к увеличению количества моносахаридов. Для полноты и достоверности суждения о полученных результатах, мы провели опыты, аналогичные вышеописанным, на различных сортах хлопчатника, растения, отличного от пшеницы как по своей природе, так и по факторам, нужным для прохождения стадии яровизации. Результаты опытов с хлопчатником полностью подтвердили данные, полученные нами в опытах с пшеницей. У хлопчатника, так же как и у пшеницы, яровизация обусловливает коренной сдвиг в направленности процессов ферментативного образования и распада сахарозы. Наши исследования действия ферментов в живой растительной клетке, под влиянием яровизации, привели к следующим основным выводам. Яровизация семян коренным образом сдвигает соотношение между ферментативным синтезом и гидролизом веществ в растении. В листьях яровизированных растений резко повышается процесс ферментативного распада веществ. В результате этого при яровизации понижается отношение между синтезом и гидролизом сахарозы. Следует отметить, что и в естественном состоянии у этих растений скороспелость связана с преобладанием гидролитической способности фермента. Необходимо указать, что соотношение между синтезом и гидролизом в растительных тканях является довольно характерным видовым признаком, хотя оно и изменяется закономерно в жизненном цикле растения. Однако сдвиги в биохимической деятельности растений в результате яровизации носят совершенно иной характер, чем те, которые мы получаем, воздействуя, например, эфиром или обезвоживая, намачивая и т. д. живые ткани. В указанных случаях мы получаем изменения местного, локального характера. Изменения эти носят характер обратимости и, после снятия этих воздействий, исчезают, не оставляя никаких следов в последующей жизни организма. При яровизации же сдвиги, возникшие в биохимической деятельности растения, имеют необратимый характер и сохраняются в последующем ходе развития организма. Для большей ясности я хотел остановиться здесь еще на одном существенном факте. При сравнении озимых и яровых форм пшеницы академику А. И. Опарину удалось показать, что озимые всегда характеризуются более высоким отношением ферментативного синтеза к гидролизу, т. е. относительным преобладанием синтетического направления реакции над гидролитическим. У яровых же это отношение сдвинуто в сторону гидролиза. При яровизации семян озимых растений соотношение между синтезом и гидролизом в них смещается, приближаясь к типу, обычному для яровых растений, причем вызванный яровизацией сдвиг ферментативного равновесия, как это было показано нами, сохраняется в растениях до конца вегетации. Придавая огромное значение внешней среде в смысле ее влияния на ход развития гибридного сеянца и на качество выводимого сорта, И. В. Мичурин, как известно, считал метод ментора наиболее сильным средством воздействия на стадийно молодые организмы. Работы, проведенные нами совместно с Б. А. Рубиным, с целью выяснения биохимической деятельности организмов, возникающей под влиянием вегетативной гибридизации, привели к установлению определенных закономерностей. Мы стремились выяснить, отражается ли на активности ферментов стадийно молодого привоя его прививка в крону стадийно старого дерева, т. е. связана ли эта активность с природой ментора. Для изучения данного вопроса мы, с любезного согласия С. И. Исаева, использовали результаты опытов, проводившихся в отделе селекции Центрального научно-исследовательского института имени И. В. Мичурина в гор. Мичуринске. Эти исследования показали, что прививка в крону ментора вызывает, в большинстве случаев, весьма резкие сдвиги в активности окислительных ферментов привитого стадийно молодого организма, причем направление этих изменений определяется природой самого ментора. Поздние сорта яблони, используемые в качестве ментора, как правило, вызывали повышение активности пероксидазы сеянца, тогда как прививка его в крону раннего сорта обычно приводила к снижению этой активности. Так, например, в гибридной комбинации Грушовка/Бельфлер-китайка, судя по показателям пероксидазы, часть сеянцев уклоняется в сторону Бельфлер-китайки, а часть в сторону Грушовки. Аналогичные изменения были установлены нами и у других гибридных комбинаций. Подобного же типа картину мы наблюдали и в другой серии опытов, когда в крону менторов окулировались глазки, взятые от гибридных сеянцев. Нами было показано, что поздние сорта имеют более активную пероксидазу и менее активную инвертазу. Оказалось, что под влиянием свойств ментора происходит перестройка ферментной системы окулянтов. Окулянты поздних сортов имеют более активную пероксидазу и менее активную инвертазу. Таким образом, эти данные полностью подтверждают высказывания И. В. Мичурина по вопросу о взаимоотношениях между стадийно старыми и стадийно молодыми организмами. Вызывая у сеянца позднеспелость, мы одновременно повышаем его ферментативную активность, и наоборот. Естественно, что подобные взаимоотношения между биохимическими признаками могут иметь место лишь при условии их физиологической взаимообусловленности. О том, что обнаруженные нами сдвиги носят не случайный, а закономерный характер и обусловливаются сложными взаимоотношениями, возникающими при гибридизации, свидетельствуют те результаты, которые нами были получены в совместной работе с И. Е. Глущенко. Мы произвели сравнительно-биохимические исследования семенного потомства вегетативных и половых гибридов томатов. Опыты с семенным потомством вегетативных гибридов по комбинациям: Гумберт / Золотая королева, Фикарацци / Золотая королева, Мексиканский 353 / Гольден, Плановый / Желтый грушевидный, с очевидность показали, что те морфологические изменения, которые возникают в семенном потомстве вегетативных гибридов, определенным образом отражаются как на биохимии самих плодов, так и на биохимической деятельности ассимиляционного аппарата растения. Часто, в результате вегетативной гибридизации, возникает новое качество, отсутствовавшее в исходных парах, а также происходит усиление полезных признаков. Так, например, в листьях F4 семенного потомства гибридной комбинации Гумберт/Золотая королева создается высокая способность ферментативного синтеза сахарозы, способность, которая полностью отсутствует в исходных формах. В другом случае, в плодах семенного потомства (F1) гибридной комбинации Гумберт/Фикарацци происходит удвоение количества витамина C, по сравнению с родительскими парами. Таким образом, в результате прививки происходит не только мобилизация потенциальных возможностей гибридных пар, но, что особенно важно, создается новое качество, происходит перестройка характера и типа обмена веществ. Как правило, в семенном потомстве вегетативного гибрида, судя по биохимической деятельности организма, проявляются признаки того компонента, в сторону которого совершаются морфологические изменения. В F2 и F4 семенного потомства комбинации Фикарацци / Золотая королева обнаруживается сходство с Золотой королевой по следующим показателям: сумма и форма сахаров, активность пероксидазы и каротиноидов. По количеству же аскорбиновой кислоты, по общей кислотности и по активности полифенолоксидазы, мы обнаруживаем влияние Фикарацци. В плодах семенного потомства комбинации Мексиканский / Гольден два показателя свойственны подвою: активность пероксидазы и содержание аскорбиновой кислоты. В остальных же признаках, а именно в составе сахаров, общей кислотности, количестве каротиноидов и активности полифенолоксидазы, сказывается влиянием привоя. Таким образом, свойства потомства зависят не только от присущих раздельно каждому из родителей свойств, но и от определенного их сочетания. При вегетативной гибридизации очень часто получаются такие растения, которые дают плоды, различные не только по форме, но и по окраске. Это свойство особенно выражается в семенном потомстве. Мы подвергли исследованию состав различных плодов, которые отличались между собой по окраске плодов, в пределах кисти. При этом оказалось, что плоды, неодинаковые по окраске, существенно отличаются и по своему химическому составу. В другой серии опытов мы исследовали биохимические показатели семенного потомства вегетативных и половых гибридов Золотая королева и Спаркс, Гумберт и Фикарацци. Было обнаружено, например, что в F3 вегетативных гибридов при комбинации Золотая королева / Спаркс в желтых плодах активность пероксидазы выражается величиной 16,1, т. е. значительно превышает активность фермента у Золотой королевы и приближается по этому признаку к типу Спаркса. В желтых же плодах F3 полового гибрида Золотая королева × Спаркс активность пероксидазы равна 13,6. Как видно, сходство весьма близкое. Примерно таков же характер изменения общей кислотности. Таким образом, как при вегетативной, так и при половой гибридизации изменение активности окислительных ферментов в желтых плодах резко сдвигается в сторону типа Спаркса. Следовательно, в плодах семенного потомства как вегетативных, так и половых гибридов изменения биохимических признаков носят закономерный и идентичный характер. Товарищи! Деятели советской биологической науки имеют все основания гордиться славной плеядой ученых великой эпохи Ленина-Сталина. Тимирязев, Павлов, Мичурин, Вильямс, Бах -- гиганты мысли, сделавшие, каждый в своей области, переворот в науке. Для нас, биохимиков, ценность наследия великого ученого И. В. Мичурина, действенность и преобразующий характер мичуринской теории, получившей дальнейшее развитие в работах Т. Д. Лысенко, определяются не только великолепными свойствами созданных ими сортов, не только выдающимся вкладом, внесенным ими в биологическую науку, но и тем, что мичуринское учение открыло новые перспективы, создало широкие возможности и для биохимических исследований. (Аплодисменты.) Академик П. П. Лобанов. Слово предоставляется профессору С. Г. Петрову. Профессор С. Г. Петров (Научно-исследовательский институт птицепромышленности). Существенным моментом в работах Мичурина было широкое использование исходного селекционного материала. Для получения новых сортов он использовал не только местные сорта, приспособленные к данным конкретным внешним условиям, но и зарубежные, заморские, чужие сорта. По этому пути пошел в свое время знаменитый зоотехник М. Ф. Иванов. В 1925 г. он для метизации низкопродуктивного асканийского стада овец выписал из-за границы тонкорунных овец. На основе полученных метисов он вывел замечательных асканийских мериносов. Этот метод после М. Ф. Иванова был необычайно широко использован овцеводами. Из-за границы завезли более ста тысяч мериносов, которые были использованы для метизации. Теперь, по существу, большинство наших овец "сменило свою шерсть". Раньше шерсть была грубой, непригодной для тонких тканей, а сейчас она мягкая, хорошая. СССР освободился от импорта мериносовой шерсти. По пути использования лучшего в племенном отношении мирового материала в свое время пошли птицеводы. Это та группа зоотехников, с которой я связан. Я работаю с ними как генетик и селекционер. Почему мы пошли по линии использования иностранных пород? Очень просто. До Октябрьской революции в России не было крупных промышленных птицеводческих хозяйств, было только приусадебное птицеводство. Когда стали создаваться совхозы и колхозы и в них птицеводческие фермы, то вскоре оказалось, что поднять продуктивность беспородной птицы выше 50-60 яиц крайне трудно. И, например, большой опыт, накопленный таким совхозом, как "Борки" под Харьковом, где перед войной было 50 тысяч несушек, показал, что нельзя тратить время на селекционирование "простушек". По инициатива Б. А. Михалкова, на Северный Кавказ были завезены леггорны. Тогда встал вопрос, стоит ли возиться с такой нежной, деликатной породой, которая могла погибнуть в тогдашних наших хозяйствах. Михалков на это остроумно ответил: "Только имея высокопродуктивных животных, можно научиться работать с ними, освоить их; не имея же высокопродуктивных животных, нельзя освоить высокую технику животноводства, в частности птицеводства". После нескольких лет акклиматизации леггорнов в колхозных фермах, Зайцевский -- соратник, ученик и продолжатель дела Михалкова -- собрал лучших кур в Пятигорский рассадник и успешно повел не только размножение, но и совершенствование их. Пятигорский селекционный рассадник до войны был лучшим птицеводческим хозяйством в СССР. Средняя яйценоскость кур за год составляла там 212 яиц. Из этого рассадника племенные яйца распространялись по всему Советскому Союзу. И в Ленинградской области, и в Белоруссии, и в Средней Азии -- всюду находили спрос пятигорские леггорны, уже не американские, а леггорны, приспособленные к нашим условиям. По пути пятигорского рассадника пошел ряд других хозяйств. Я могу упомянуть некоторых из них -- участников Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, отмеченных наградами. На первом месте стоит совхоз "Красное" в Крыму; он имел 100 тысяч несушек и ежегодно отправлял в Москву и другие места 14 миллионов яиц. В совхозе была образцово поставлена селекционная работа. К этой группе хозяйств относится совхоз "Ударное", Воронежской области, подмосковные совхозы и др. Селекционеры этих хозяйств улучшили зарубежных леггорнов путем метизации с местной птицей. В 1941 г., накануне войны, в этих хозяйствах имелись куры-долголетки. Мы так называли кур, которые неслись в течение 5-6 лет, не снижая продуктивности. Многие из этих кур за свою жизнь снесли более тысячи яиц. Поучительно, что в ряде хозяйств стали возникать новые, оригинальные разновидности птицы. В совхозе "Красное" появилась группа кур без больших маховых перьев; эта группа не могла