Эрл Стенли Гарднер. Требуется привлекательная брюнетка
В это время улица Адамс была почти пуста. Так как она пролегала в
районе административных учреждений, вдали от оживленных мест, то люди
пользовались ею только когда им нужно было пройти до ближайшей остановки
трамвая или автобуса.
Адвокат Перри Мейсон закончил трудное дело в одном из отделов суда,
расположенном далеко от центра. Теперь он медленно вел машину, отдыхая
после нервного напряжения в зале суда. Делла Стрит, знавшая, как и
положено классной секретарше, настроения своего шефа, молчала.
Мейсона всегда занимали люди; насколько это позволяли дорожные
обстоятельства, он смотрел по сторонам, наблюдая за прохожими.
Он выехал на крайнюю правую сторону. Машина шла со скоростью всего
пятнадцать миль в час.
- Ты заметила, Делла? - спросил он.
- Что?
- Углы.
- И что на углах, шеф?
- Брюнетки.
Делла рассмеялась.
- Они рассматривают витрины?
- Нет, - нетерпеливо ответил Мейсон. - Присмотрись к ним. На каждом
углу стоит брюнетка. Каждая одета в темное платье, у каждой на шее
какие-нибудь меха. О, на том углу следующая. Посмотри внимательно, когда
мы будем проезжать.
Делла Стрит внимательно рассмотрела стройную брюнетку, стоявшую так,
словно ждала трамвай, только что ни один трамвай не ходил по этой улице.
- Стройная, - заметила Делла.
- Спорю на пять долларов, что следующая девушка стоит на ближайшем
углу, - предложил Мейсон.
- Не принимаю.
На следующем перекрестке действительно стояла брюнетка, выглядевшая
так же, как и предыдущие. Тоже одетая в темное платье, с серебристой лисой
на шее.
- И много их так стоит? - спросила Делла.
- Стыдно признаться, но не знаю, - сказал Мейсон. - Я видел пять или
шесть. Вернемся и посмотрим.
Мейсон подождал подходящего момента, развернулся и поехал по улице
быстрее. Делла Стрит знала, в какой степени зависит успех Мейсона от
способности молниеносно оценивать людей и доброжелательного понимания
человеческой природы, поэтому она не видела ничего особенного в том, что
ее шеф, несмотря на ожидающие его срочные дела, свернул с дороги лишь для
того, чтобы подсчитать брюнеток, стоящих на углах южной стороны улицы
Адамс.
- Ну, - сказал Мейсон через минуту, - мы, наверное, проехали их. Я
насчитал восемь.
- Проверь еще раз, шеф, - улыбнулась Делла.
- Один Бог знает, сколько их было перед нами, когда мы решили
повернуть. Как ты думаешь, Делла? Попробуем от этой, первой, узнать, в чем
заключается развлечение?
- Попробовать всегда можно, - согласилась Делла.
Мейсон развернул автомобиль еще раз.
- Здесь, сразу за углом, мы можем поставить машину, - сказала Делла.
- Нельзя пропустить такой случай.
- Действительно нельзя, - согласился Мейсон, останавливая машину у
тротуара.
Брюнетка посмотрела на них с явным интересом и сразу же погрузилась в
созерцание уличного движения, не обращая внимания на то, что сама является
объектом интереса.
Мейсон вышел из машины и сказал:
- Лучше пойдем со мной, Делла, ты придашь немного достоинства этой
ситуации.
Делла Стрит быстро выскользнула из машины и взяла Мейсона под руку.
Адвокат подошел к молодой женщине и приподнял шляпу. Девушка сразу же
подошла к нему, улыбаясь, и спросила:
- Мистер Хайнс?
- Чувствую соблазн ответить "да", - признался Мейсон.
Девушка перестала улыбаться. В ее глазах появилось беспокойство, она
внимательно разглядывала Деллу и Мейсона.
- Ничего подобного, что вы подумали, - сказала она холодно.
- Ничего подобного мы и не подумали, - успокоила ее Делла, стараясь
говорить как можно более дружелюбным тоном.
- Это что, шутка? - резко обратилась девушка к Мейсону. - Я уже
где-то вас видел... А-а, вспомнила. Я видела вас в суде. Мистер Перри
Мейсон, правда? Вы - юрист.
- А я его секретарша, - подтвердила Делла Стрит. - Мистер Мейсон
удивляется тому, что вы все здесь делаете.
- Мы все?
- На каждом углу улицы, - сказал Мейсон, - стоит брюнетка в темном
платье с мехом.
- И сколько их?
- По меньшей мере восемь.
- Я так и предполагала, что кандидаток будет много.
- Вы их знаете?
Девушка покачала головой и сказала:
- Знаю одну из них, это моя подруга, мы вместе живем. Ее зовут Ева
Мартелл. А меня - Кора Фельтон.
- Я - Делла Стрит, - представилась Делла, а потом сказала с
дружелюбной улыбкой: - Теперь, когда мы познакомились, не можете ли вы
сказать нам, что все это значит? Мистер Мейсон не сможет работать, пока не
разрешит эту загадку.
- Для меня это такая же загадка, - ответила Кора Фельтон. - Может
быть, вы видели случайно это объявление?
Мейсон отрицательно покачал головой. Девушка открыла сумочку, достала
из нее газетную вырезку и протянула адвокату.
- Началось с этого, - сказала она.
В объявлении было написано следующее:
"Требуется стройная привлекательная брюнетка, двадцати трех -
двадцати пяти лет, рост пять футов и четыре с половиной дюймов, вес сто
одиннадцать фунтов, талия двадцать четыре дюйма, грудь тридцать два дюйма.
Вес и размеры должны быть абсолютно точными, а кандидатка должна быть
готова к интересной, необычной работе за пятьдесят долларов в день в
течении по меньшей мере пяти дней, а самое большое - шести месяцев.
Девушка сможет сама выбрать себе подругу-опекуншу, которая будет находится
с ней постоянно за вознаграждение в двадцать долларов в день, плюс
содержание. Телефон: Дрексберри пятьдесят два тридцать шесть, спросить
мистера Хайнса."
- И вы согласились? - поинтересовался Мейсон.
- Да.
- По телефону?
- Да.
- Вы разговаривали с мистером Хайнсом?
- Я разговаривала с кем-то, кто отрекомендовался, как представитель
мистера Хайнса. Он сказал, что я должна одеться в темный костюм с
каким-нибудь пушистым мехом. Одетая таким образом я должна быть на этом
углу в четыре часа и ждать до пяти. В случае, если от моих услуг
откажутся, я должна получить десять долларов.
- Когда вы ответили на объявление?
- Сегодня, около одиннадцати часов утра.
- Это было в сегодняшней утренней газете?
- Да. То есть в специальной утренней газете, которую обычно читают
актрисы.
- Вас предупреждали, что будут другие кандидатки?
- Я и так это знала, - рассмеялась Кора Фельтон. - Спустя час после
моего телефонного звонка, пришла Ева Мартелл, с которой я живу, и я
рассказала ей об этом. Ева - брюнетка, мы почти одинаково сложены, можем
носить одни и те же одежды, даже перчатки и туфли.
- И что сказал ей Хайнс?
- Не Хайнс - мужчина, который утверждал, что он его представитель. Он
попросил Еву ждать в то же время, но в четырех перекрестках отсюда. Это
значит, что между моим звонком и звонком Евы, должны были позвонить три
другие кандидатки, которые согласились и были допущены к конкурсу.
Мейсон посмотрел на часы.
- Сейчас без пяти пять. Вы ожидаете здесь с четырех?
- Да.
- Вы не заметили ничего особенного? Кто-нибудь присматривался к вам?
- Конечно, - рассмеялась девушка. - Кто бы не проходил, обязательно
разглядывал меня. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой
подозрительной. Ворчали на меня волки, выли койоты и свистели терьеры.
Прохожие пробовали приставать ко мне. Одни водители предлагали отвезти
меня туда, куда захочу, другие свернули себе шею, глядя на меня.
- Но никто не предложил вам этой работы?
- Ни следа мистера Хайнса. Думаю, что он уже посмотрел на меня, или
это сделал его представитель. Когда я пришла сюда, то решила хорошенько
присмотреться к тому, кто будет меня разглядывать. Но поставьте
какую-нибудь девушку, соответствующую описанию, на таком углу - увидите,
что нелегко будет обнаружить того, кого нужно. Это поиски макового
зернышка в куче песка.
- Очень хитро, - сказал Мейсон с уважением.
- Что именно?
- Способ, при помощи которого Хайнс предусмотрел, чтобы вы его не
увидели. Он очень старательно выбрал улицу, отлично подходящую для его
цели - не так далеко от центра, чтобы не пугать вас, и не так близко к
универмагам, чтобы вы не потерялись в толпе. Эта улица настолько
оживленная, чтобы вы не побоялись придти сюда, но и достаточно пустынная,
чтобы вас легко можно было увидеть. Хайнс мог пройти пару раз мимо вас и
даже заговаривать с вами, а вы не могли отличить его от других.
- Наверное, вы правы.
- Это было Хитро придумано. Но эти десять долларов, при отказе от
услуг... это любопытно. Вы не будете возражать, если мы подождем, чтобы
посмотреть...
Он замолчал при виде мужчины, приближающегося к ним быстрым шагом.
Мужчина приподнял шляпу и спросил:
- Мисс Фельтон?
- Да.
- Я представитель мистера Хайнса. Мне неприятно сообщать вам, что
место уже занято. Вот вам обещанные десять долларов за то, что согласились
ответить на объявление и пришли сюда. Благодарю вас. До свидания.
Мужчина вручил Коре Фельтон деньги, приподнял шляпу и пошел дальше по
улице. Правую руку он сунул в карман, а в левой держал листок со списком
кандидаток.
- Подождите минутку, - закричала Кора Фельтон. - Я хотела бы знать...
Он повернулся.
- Извините, но больше я ничего вам сообщить не могу, мисс Фельтон. Я
получил поручение передать вам деньги и извиниться за отказ. Я даже сам не
знаю, что все это означает. До свидания. - Он быстро перешел на другую
сторону улицы.
- И что вы на это скажете? - спросила Кора Фельтон адвоката. Потом
добавила философски: - И так хорошо. Во всяком случае, у меня есть десять
долларов, а ведь запросто могли и обмануть.
- Я еду прямо по этой улице, - сказал Мейсон. - Если вы желаете
поехать с нами, то мы можем посмотреть, что произойдет с вашей подругой,
за четыре перекрестка отсюда. Может быть даже, нам удастся взять интервью
у представителя мистера Хайнса.
- Отлично, - улыбнулась Кора. - Мне это нравится.
- Пожалуйста, - Мейсон открыл дверцу машины.
Проезжая по улице Адамс, они увидели, как мужчина платит девушке на
следующем углу.
- Ева стоит через две улицы отсюда, - сказала Кора Фельтон.
Мейсон проехал еще два перекрестка, где ожидали очередные брюнетки и
подъехал к тротуару на указанном углу.
- Ева будет страшно рада познакомиться с вами, мистер Мейсон, -
сказала Кора. - Она должна бы здесь... Знаете, это странно... Нет, я нигде
не вижу ее.
Мейсон остановил машину. Кора Фельтон открыла дверцу и вышла.
Внимательно осмотрелась, поглядела на все четыре угла и сказала:
- Наверное, Ева пошла домой. Впрочем, она не особенно-то и хотела
получить эту работу. Ева не из тех девушек, что будут стоять на углу час и
ждать неизвестно чего. Ну что ж, мне было очень приятно познакомиться с
вами, мистер Мейсон. Будет, что рассказать Еве, когда вернусь домой.
- Я еду в центр, - предложил Мейсон. - Может, это вам по пути?
- У нас квартира в западной части Шестой улицы. Если вам удобно... Я
не хотела бы доставлять хлопоты.
- Никаких хлопот. Я могу с таким же успехом поехать и туда.
Кора Фельтон вновь села в автомобиль Мейсона.
- Это действительно интригующе. Ева вытаращит глаза от удивления,
когда я расскажу ей.
Приехав на место, Мейсон остановил машину перед жилым домом.
- А может, вы захотите воспользоваться приглашением и зайти к нам на
рюмочку? - улыбнулась Кора Фельтон. - У вас был бы случай познакомиться с
женщиной, которая стала бы нашим опекуном, если бы кто-то из нас получил
эту работу. Я уверена, что она произвела бы на вас большое впечатление.
- Резкая? - спросил Мейсон.
- Как бритва! Знаете, отвечая на такого рода объявление, человек не
знает, какой тут крючок. Я согласилась бы на эту работу только в том
случае, если бы мне удалось напустить на этого мистера Хайнса Аделу
Винтерс.
Мейсон посмотрел на Деллу и, на всякий случай, выключил зажигание.
- Расскажите мне об Аделе Винтерс.
- Она была домашней сиделкой. Рыжая и приземистая и хочет жить
независимо. Кроме того, она не слишком подчиняется правилам и запрещениям
и потому, наверное, это самая большая врунья на свете. Если только люди
начинают ее выспрашивать о делах, которые, по ее мнению, их не касаются,
или когда ее вынуждают соблюдать правила, которые ей не нравятся, тетка
Адела начинает лгать без всяких угрызений совести и очень ловко. Это очень
ловкая лгунья, я таких больше не встречала.
- В каком она возрасте?
- С одинаковым успехом ей можно дать и пятьдесят, и шестьдесят пять
лет. Трудно угадать, а сама она ни за что не скажет. Ну, поднимаемся
наверх!
- Хорошо, пойдем, - сказал Мейсон. - На обещанный коктейль, и чтобы
увидеть миссис Винтерс. Вы не думаете, что Хайнс мог быть с ней в сговоре?
- Хайнс никаким образом не мог бы действовать через тетку Аделу.
Идемте. Квартира на третьем этаже, у нас автоматический лифт.
- Вы и Ева ищите работу? - поинтересовался Мейсон, когда они
поднимались наверх.
- Такого вида работу - да. Мы актрисы, или, по крайней мере, нам так
казалось, пока мы не приехали сюда. Мы сыграли по несколько небольших
ролей в Голливуде, больше как статистки, и немного работали манекенщицами.
Собственно, мы и так справляемся неплохо, но нас всегда интересуют новые
контакты. Поэтому мы и согласились ответить на объявление. Вероятно, это
работа для дублера, так точно дали размеры - вряд ли это что-то другое.
Кора Фельтон вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Она
улыбнулась гостям:
- Вы позволите мне сначала проверить, на всех ли здесь можно
смотреть?
Мейсон кивнул.
Стоя в открытых дверях, девушка крикнула:
- У нас гости. Все одеты?
Никто не ответил.
- Это странно, - сказала Кора. - Входите, пожалуйста. Наверное,
никого нет дома. О, а это что такое?
Ее внимание привлекла лежавшая на столе записка. Она прочитала ее и
без слов подала Мейсону.
"Дорогая Кора!
Это все выглядит странно и таинственно. Я ждала, самое большое, минут
пять, когда мистер Хайнс подъехал на машине, поговорил со мной, сказал,
что я подхожу для этой работы и спросил, хочу ли я иметь опекуншу. Еще бы
не хотеть! Он привез меня сюда, чтобы забрать тетку Аделу и немного вещей.
Я не уверена, понравится ли мне все это, но рассчитываю на то, что
тетка Адела поможет мне остаться живой и невредимой. Я хотела, чтобы мы с
мистером Хайнсом подъехали к твоему углу и забрали тебя, и я смогла бы
рассказать тебе, что произошло. Но он сказал, что нельзя. Похоже на то,
что одним из условий этой работы является отсутствие контактов с кем-либо
из моих знаком на весь срок найма. Это будет продолжаться, наверное,
месяц. Рассчитываю на тетку Аделу, а она рассчитывает на револьвер
тридцать второго калибра, с которым не расстается уже несколько лет. Чтобы
отпраздновать этот случай, она купила новую коробку с патронами. Мы хотим
быть уверенными, что не будет ни одной осечки.
Не беспокойся за нас. Мы вернемся домой богатыми. Ты ведь знаешь
тетку Аделу!
Обнимаю тебя, Ева."
Мейсон отдал записку.
- Вы что-нибудь в этом понимаете?
- В записке?
- Нет, в этой работе?
- Вы уверены, что тетка Адела сможет позаботиться о себе?
- И о себе, и о Еве. Совершенно уверена, - сказала Кора. - Во всяком
случае, за Еву не стоит беспокоиться, она не даст себя обмануть. Что вы
будете пить? Манхэттен или Мартини?
- Манхэттен, - ответил Мейсон.
- Я тоже, - сказала Делла Стрит.
Кора Фельтон открыла холодильник, достала бутылку с готовым коктейлем
и налила три порции.
- Что ж, - сказал Мейсон, взяв рюмку, - пьем за преступление!
- Ну и тост! - возмутилась Кора.
В четверг утром, Герти появилась в дверях кабинета адвоката в тот
момент, когда Мейсон и Делла просматривали почту.
- Прошу меня извинить, - сказала девушка, - но такого я не могла
сказать вам по нашему телефону.
- Что случилось?
Обычно широкая улыбка Герти на этот раз казалась еще шире.
- Я сказала этой даме, что вы принимаете только лиц, которым заранее
назначили прием, а она спросила, как можно заказать у вас визит. Когда я
задумалась над ответом, она воскликнула: "Прошу пойти и сказать мистеру
Мейсону, что сейчас десять часов и я прошу его назначить мне прием на пять
минут одиннадцатого". Я подумала, что Делла захочет сама предварительно
поговорить с ней.
Мейсон рассмеялся.
- Она выглядит решительной особой?
- Даже очень. Она похожа на человека, готового на все.
- По какому же делу она хочет меня видеть? Она что-нибудь сообщила?
- Конечно. Она сразу же стала говорить, как только вошла. Она
опекунша или названная тетка двух девушек и слышала, что они говорили о
вас, или одна из них что-то сказала о вас. Эта женщина заявила, что вы
знаете все об ее деле, только что ее саму вы никогда не видели.
- Ты записала как ее зовут?
- Да, конечно, ее зовут Адела Винтерс.
Мейсон покачал головой:
- Мне это ничего не говорит.
- Минутку, шеф! - воскликнула Делла Стрит. - Адела Винтерс! Эта та
опекунша. Помнишь брюнеток на перекрестках улицы Адамс?
- Теперь припоминаю, - ответил Мейсон. - Мужчина, ищущий брюнетку,
велел им ждать, по одной, на каждом углу. Да, конечно, я должен поговорить
с этой женщиной.
Герти исчезла, а через минуту Адела Винтерс, низкая женщина с хитрым
и настороженным выражением лица, зашла в кабинет адвоката.
- Добрый день, - сказал Мейсон.
Посетительница окинула его подозрительным взглядом.
- Смотрите-ка! Вы адвокат, у вас даже собственный офис, в котором вы
принимаете клиентов, правда?
- Правда, - улыбнулся Мейсон.
- Тогда скажите что-нибудь той девушке в приемной. Что она себе
думает? Заявила, что вы не принимаете посетителей, которые не
договариваются с вами заранее. Тогда я спросила, как люди с вами
договариваются, если вы вообще не хотите их видеть? Это на нее, наконец,
подействовало. Теперь я хочу, чтобы вы меня выслушали и еще я хочу
сказать, чтобы вы не присылали мне за это счет, потому что у меня нет
денег для оплаты адвокатов. Я хотела сказать вам это в самом начале, чтобы
все было ясно. Кто эта женщина?
- Это моя секретарша мисс Делла Стрит.
- Ей можно доверять?
- Несомненно.
- Ну, буду надеяться. И еще: то, что я здесь, останется тайной,
хорошо?
- Почему вы думаете, что из этого нужно делать тайну?
- Вы поймете, когда я вам все расскажу.
- Садитесь же, - попросил Мейсон. - Не часто у нас бывают клиенты так
откровенно ставящие финансовые вопросы. Хотя я не сомневаюсь, что многие
бы хотели сказать то же, что и вы.
- Я всегда считала, что нет ничего плохого в том, чтобы прямо сказать
то, что думаешь. Взаимопонимание в самом начале может сэкономить массу
времени и избежать много хлопот. Это вы подвезли Кору Фельтон в тот день,
когда Ева Мартелл получила работу?
Мейсон кивнул головой.
- Кора рассказала мне об этом. К тому же, я часто видела ваше имя в
газетах. Мне кажется, что вы твердо стоите на ногах, молодой человек.
- Благодарю вас.
- Я не пришла бы к вам, если бы так не думала.
Мейсон молча склонил голову.
- Так вот, работа, которую мы с Евой получили - самое странное
занятие из всех возможных, а, Бог свидетель, я видела в своей жизни много
странных вещей. Я была домашней сиделкой в течение... ну, многих лет.
Ухаживала за самыми разными людьми, включая невропатов и сумасшедших.
- Эта работа имеет что-либо общего с работой сиделки?
- Дорогой мой, - ответила посетительница, - я прямо скажу, потому что
не хочу никаких недоразумений. Эта работа связана с убийством.
- Кто-нибудь должен быть убит? - спросил Мейсон.
- Кого-то уже убили.
- Кого?
- Женщину. Некую Хелен Ридли.
- Кто ее убил?
- Господи, откуда мне знать? Как вы думаете, зачем я к вам пришла?
- Именно об этом я и собираюсь узнать.
- Я пришла к вам потому, что вы адвокат, и адвокат способный. А Ева
Мартелл и Кора Фельтон мне близки, как собственные дочери. Между нами нет
родства, но я ухаживала за их матерями, когда девочки были еще совсем
маленькими. И с этого времени, собственно, не спускаю с них глаз.
- Если я хорошо понимаю, то Ева Мартелл была приглашена на работу? -
вставил Мейсон.
- Вот именно.
- Может быть вы расскажете мне точнее, как это произошло?
- Они обе ушли, чтобы попытаться устроиться на эту работу. Я сказала
им, что мне это кажется подозрительным, но добавила, что если они возьмут
меня опекуншей, то могут не беспокоиться, потому что я согласна. Если
какому-то типу кажется, что он найдет таким образом красивую куклу и будет
платить опекунше двадцать баксов за то, чтобы она прикрывала глаза, то он
нарвется на неприятную неожиданность.
- Так что произошло?
- Ну, - продолжала она, - я ждала в их квартире, пока девушки не
вернуться. Откровенно говоря, я не предполагала, что какая-нибудь из них
получит работу, мне казалось, что ни о какой работе там и речи нет. Но
сидела и ждала. Вернулась Ева, очень возбужденная, с ней был какой-то
мужчина. Сказал, что он не Хайнс, а его представитель, что Ева получила
работу и должна приступить к новым обязанностям сразу же. Я уже говорила,
что Ева была очень возбуждена. Трудно было этому удивляться, потому что мы
получили бы значительную сумму денег, если бы нам обоим заплатили по
договоренности, и если бы мы были на полном содержании. Все это выглядело
заманчиво, поэтому мы пошли.
- Мы с Корой пришли в квартиру сразу же после вашего ухода, - сказал
Мейсон. - Я так понимаю, что вы упаковывались очень поспешно?
- Никакой упаковки не было и это сразу меня насторожило. Он позволил
нам взять только самые необходимые вещи, которые можно положить в обычную,
не возбуждающую никаких подозрений, сумку.
Мейсон вопросительно поднял брови.
- Обычную бумажную сумку из магазина, - сказала она. - Этот мужчина
принес ее с собой. Он сказал, что не хочет, чтобы нас видели там, куда мы
должны пойти, с каким-то багажом. Мы должны были нести эту сумку так, как
будто возвращаемся из магазина с какими-то покупками.
- И куда он вас привез? - спросил Мейсон.
- В роскошную небольшую квартиру. Не в какую-то обычную, а
действительно хорошую, современную, трехкомнатную квартиру. Мы вошли туда
так, как будто давно там живем. Потом этот тип сказал: мистер Хайнс
снимает эту квартиру, только не на свое имя, а на имя Хелен Ридли. В
условиях договора предусмотрено, что ему нельзя сдавать эту квартиру
никому другому, и поэтому, чтобы ее не потерять, Ева должна выступать под
именем Хелен Ридли. И мы должны всем говорить, что ее так зовут, а она
сама должна будет помнить об этом, когда к ней будут так обращаться. Потом
он нам долго рассказывал о том, как трудно было найти эту квартиру, как
управляющая домом хотела помочь им, но не желала слишком уступать, потому
что потеряла бы свое место. Во всяком случае, Ева должна выдавать себя за
Хелен Ридли и тогда все будет в порядке.
- И что вы ответили на это?
- Я не поверила ни единому его слову, - сказала миссис Винтерс
воинственным тоном. - Сразу, как только он начал говорить, я догадалась,
что это какая-то паскудная афера, но решила сидеть тихо, пока он сам не
проговорится. Я была принята на работу как опекунша и решила выполнить
свою задачу как можно лучше. Мистер Хайнс не может тут рассчитывать ни на
какие фигли-мигли.
- Вы можете сказать, как он выглядит? - спросил Мейсон.
- Ему около тридцати лет, темные волосы, вылупленные глаза и он носит
очки. Высокий, слегка как бы тестообразный.
- Скорее всего это тот же самый мужчина, который позже заплатил
остальным брюнеткам по десять долларов.
- То же самое сказала Кора, когда я ей его описала.
- Итак, Ева Мартелл была поселена в этой квартире как Хелен Ридли.
Было что-нибудь в этой квартире?
- Было ли там что-нибудь! - повторила Адела Винтерс. - Там было
абсолютно все. Одежда, белье, нейлоновые чулки, кремы - все, что может
быть необходимо женщине. А этот представитель мистера Хайнса...
- Он сказал, как его зовут?
- За кого вы меня принимаете? - спросила она обиженным тоном. - Это
ведь очевидно, что Хайнсом был он сам. Это он написал объявление и
напечатал в газете, это от начала и до конца его рук дело. Я убеждена в
этом.
- Но он ни разу не назвал своего имени?
- Нет, он постоянно повторял, что является представителем мистера
Хайнса. Одно я вам скажу точно: он быстро действует. Завел нас наверх, в
квартиру, велел нам ждать там, пока он не вернется и чувствовать себя как
дома. Потом очень поспешно ушел, наверное для того, чтобы сказать другим
девушкам, что место уже занято. Вернулся через полтора часа и сообщил нам
немного больше подробностей.
- И что это за подробности?
- Прежде всего он сказал нам, что мы должны полностью отключиться от
нашей обычной жизни, должны жить в этой квартире и не поддерживать никаких
контактов, кроме тех, что позволит Хайнс. Нам нельзя звонить кому-либо из
знакомых, нельзя писать письма, ни пробовать связаться каким-либо другим
способом.
- Он сказал почему?
- Нет. Именно в этом и состоит наша работа. Он сказал, что так должно
быть, что это относится к нашим обязанностям. Ева Мартелл должна быть
Хелен Ридли. Я должна выступать под собственным именем и исполнять роль
подруги и опекунши. Нужно производить впечатление, что Хелен Ридли болеет
и с каждым днем все серьезнее. Ева должна почти не выходить из дома, и
если кто придет, то мне нужно отвечать, что ее состояние не позволяет ей
никого видеть. Если бы я поняла, что это кто-то из хороших знакомых, то
должна отвечать, что она вышла. Если кто-то позвонит, то я должна
отвечать, что мисс Ридли позвонит через некоторое время и записывать
номера телефонов. Потом я должна звонить Хайнсу и сообщать об этом. И это
все. Хайнс сказал еще, что если мы будем выходить из дома, то Ева должна
надевать только те вещи, что есть в квартире. Это значит, что ей запрещено
носить свою одежду. Теперь вы понимаете, мистер Мейсон, почему ему нужна
была девушка со строго определенными размерами? Вся затея - это
изображение другого человека.
По выражению лица Мейсона было заметно, что он заинтересовался этим
делом.
- А вы? Какие вещи должны были носить вы?
- Ох, - буркнула Адела Винтерс, - он сказал, что это не имеет
значения. Я могу быть одета все равно во что, даже если мы будем выходить.
Конечно, я сразу сказала, что я об этом думаю. Сказала ему, что либо буду
иметь в чем выходить, либо сразу же уйду с работы.
- И что он ответил?
- Сегодня он наконец позволил мне съездить за моими вещами, но
уперся, что отправится со мной. Сказал, что возьмет мои вещи и
постарается, чтобы их доставили в квартиру. И вы знаете, каким способом он
хочет, чтобы их привезли?
- Любопытно.
- Намеревается оплатить прачечную, чтобы все привезли постиранное и
на вешалках, так, будто это мы отослали вещи в стирку. Ему явно нужно,
чтобы мы не вносили и не выносили из квартиры никакого багажа.
- А что с близкими приятелями Хелен Ридли? Как он собирается
поступать с ними?
- Очевидно так же, как со всеми, кто будет звонить. Если будет
телефонный звонок, то я должна поднять трубку, записать фамилию звонившего
и сказать, что мисс Ридли вышла, или занята. И сразу же должна позвонить
ему.
- Кто-нибудь уже звонил?
- Да, два раза.
- И он потом велел Еве отвечать на телефон?
- Нет.
- А если позвонят повторно и спросят, почему Хелен не ответила на
звонок?
- До сих пор никто не звонил. Если бы это случилось, то мистер Хайнс
велел мне отвечать, что я передавала мисс Ридли сообщение, но она очень
спешила к врачу и, наверное, позвонит оттуда.
- Хайнс дал вам номер своего телефона?
- Да. Это тот самый, что был напечатан в объявлении.
- А вы проверили, имеется ли он в телефонной книге?
- Проверила, но такого номера нет.
- Но, если он держит вас там, отрезанными от мира, то как получилось,
что вы разговаривали с Корой Фельтон и смогли придти сюда?
- Неужели вы думаете, что я позволила бы себя обдурить? Я вместе с
Хайнсом поехала за моими вещами и, когда я их забрала, Хайнс взял у меня
вещи и вызвал такси. Когда я уже сидела в машине, он отвел таксиста в
сторону и долго о чем-то с ним говорил, а потом дал ему деньги. Затем снял
шляпу и сказал мне, что увидимся на квартире и что шофер знает, куда
ехать. Как только мы тронулись с места, я сразу же спросила водителя, куда
он меня везет. Он назвал мне наш адрес. Тогда я сказала, что хотела бы
остановиться по дороге у телефона. На это он улыбнулся и ответил, что
исключено. Сказал мне, что ему поручено не останавливаться и ехать прямо
по указанному адресу. И что же оказалось? Хайнс сказал ему, что у меня в
голове не все дома, и если бы я очутилась на улице, то не смогла бы потом
попасть домой. Что последние два или три раза меня нужно было разыскивать
при помощи полиции. Что я, правда, совсем безвредна, только у меня не
хватает чего-то в голове и что меня ни в коем случае нельзя выпускать,
прежде, чем мы не приедем по указанному адресу. Потом шофер должен был еще
присмотреть, чтобы я вошла в дом и направилась прямо в квартиру.
- И что вы сделали?
- Рассказала этому таксисту сказочку. Заявила, что это был мой зять,
который всегда отмачивает шуточки и что я надеру ему уши за это, как
только вернусь домой. Потом я попыталась убедить водителя в том, как
отлично ориентируюсь в городе. Назвала все улицы, по которым мы проезжали
и перечислила все повороты с того момента, как мы отъехали от дома. Это
его, наконец, убедило и он позволил мне выйти. Тогда я позвонила Коре. К
счастью, она была дома и я ей все рассказала. Кора сказала, что на всякий
случай, если бы мои подозрения оказались правильными, лучше всего пойти
прямо к вам. Она была уверена в том, что вы знаете, что со всем этим
делать.
- А что вы об этом думаете?
Она посмотрела на него взглядом, полным снисхождения.
- Но ведь вы - адвокат. Разве вы не понимаете, что все это значит?
Мейсон покачал головой. Адела Винтерс ужаснулась.
- Это вовсе не Хайнс, этот тип. Он просто муж Хелен Ридли. Убил ее,
избавился от тела, а теперь что-то придумал, чтобы все это дело не вышло
наружу. Поэтому и платит нам с Евой, чтобы мы жили в этой квартире, и
чтобы все выглядело в порядке. Потом, спустя некоторое время, велит нам
рассказывать, что мы уезжаем и, наконец, мы запакуем вещи и уедем, заявляя
всем, что уезжаем в Мексику или еще куда-нибудь.
- Всем, это значит кому?
- Ну, всем подругам Хелен Ридли.
- А не кажется ли вам, что если бы какая-нибудь подруга Хелен Ридли
увидела Еву Мартелл, то сразу бы все поняла.
- Конечно же, поняла бы. Но, очевидно, у нее нет таких подруг,
которые пришли бы к ней домой, заранее не позвонив. И тут начинается вся
эта грязная работа. Он может объявить, что состояние здоровья его жены
ухудшилось в Мексике, и что она умерла.
Мейсон кивнул головой, но в его жесте не было согласия. Он хотел
таким образом прервать бесплодные рассуждения и видно было, что хочет
сосредоточиться на самых существенных фактах. Но Аделу Винтерс нелегко
было прервать.
- Я не такая уж наивная и не сегодня родилась. У этого человека есть
ключи от квартиры и он является хозяином. Знает, что где лежит, включая
даже пару шелковых трусов. Двигается в этой квартире, как у себя. Видно,
что он жил там. Угробил эту мисс Ридли и теперь ему нужно немного времени,
чтобы избавиться от тела и придумать какой-то план действий. Для этого мы
и нужны, чтобы он мог как-то из этого вывернуться.
- Естественно, - сказал Мейсон, хмуря брови, - есть в этом деле
несколько пунктов, которые противоречат вашей теории. Прежде всего, почему
он оставляет вокруг себя так много следов? Его можно выловить по
объявлению в газете. Во-вторых, то, что знаете вы и Ева Мартелл - добило
бы его окончательно. Если уж он зашел так далеко, то теперь он должен был
бы постараться, чтобы и вы обе исчезли бесследно. И так быстро, как только
вы дадите ему алиби, или что там ему нужно. Мне кажется, что более
правдоподобной была бы гипотеза, что он только собирается убить Хелен и
разрабатывает себе алиби - доказывая, что Хелен была дома, когда где-то в
другом месте в это же самое время было совершено убийство. Но каким
образом он мог бы это доказать?
- Послушайте меня, молодой человек! Вы можете поставить последний
доллар на то, что здесь кроется убийство. Даже ее сумочка находится в
доме.
Мейсон скептически поднял брови.
- Наверное, какая-нибудь старая сумочка, которой она не пользуется.
- Вовсе нет. Это ее собственная сумочка!
- Откуда вы знаете?
- В сумочке ее вещи.
- Какие?
- Помада для губ, пудреница, носовой платок, визитные карточки,
кошелек с тремя долларами мелочью и кожаный футляр с дюжиной ключей
внутри.
- Ключи от квартиры? - спросил Мейсон.
- Только один из них.
- От чего же другие ключи?
- Не знаю.
- А как они выглядят?
- Не думаю, чтобы эти ключи были от банковских сейфов, если вы это
имеете в виду. Они выглядят как обычные ключи.
- Номер страхового полиса?
- Страхового полиса не было.
- Водительские права?
- Тоже не было.
- Мне кажется, что эта сумка была подложена умышленно.
- Это возможно, хотя лично я думаю, что нет. Говорю вам, что мисс
Ридли убита. Это для меня так же очевидно, как то, что я здесь сижу. Вы,
наверное, слышали о женской интуиции?
- Слышал, - ответил Мейсон с легкой гримасой, - но полиция об этом
ничего не знает.
- Это чувство не покидает меня с тех пор, как я вошла в квартиру. Там
чувствуется убийство, а Ева Мартелл и я играем роль дымовой завесы для
убийцы. Вы адвокат и ответственный человек. Если вы мне скажете, что в
том, что мы делаем нет ничего противозаконного, то мы сможем оставаться
там. Вы берете на себя ответственность...
- Минутку, минутку, - усмехнулся Мейсон. - Прежде всего, вы пришли ко
мне только потому, что я разговаривал на улице с Корой Фельтон. У вас нет
денег, чтобы платить адвокатам, и вы не намерены мне платить. Я не
государственный чиновник. Если вы хотите быть уверены, что это дело
чистое, то я рекомендовал бы вам обратиться в полицию.
Она снова нахмурилась.
- Хорошо бы я выглядела, если бы пошла в полицию и рассказала им о
своих подозрениях. Интересно, для чего существуют адвокаты, если не для
того, чтобы давать людям советы.
Телефон на столе Деллы Стрит зазвенел. Делла вопросительно посмотрела
на Мейсона, а когда тот утвердительно кивнул головой, сняла трубку.
- Да, это секретарь мистера Мейсона... Кто? Ах, так... Добрый день...
Да, да... Еще неизвестно... Прошу подождать у телефона.
Делла положила трубку на стол, вырвала из блокнота лист и написала на
нем: "Звонит Кора Фельтон. Она очень нервничает. Хотела бы с тобой
поговорить. Знает, что миссис Винтерс здесь."
Она подала листок Мейсону, тот прочитал, кивнул, поднял трубку своего
телефона и сказал:
- Герти, переключи разговор Деллы на мой аппарат... Слушаю.
- Добрый день, мистер Мейсон, - голос Коры Фельтон был полон
смущения. - Извините, что беспокою вас. Думаю, что это несущественное дело
по сравнению с теми, которыми вы занимаетесь в своей практике. Но так как
вы об этом уже знали и так как неофициально вы были в курсе... то я
думала... Видите ли, я не знаю в какое положение попала Ева... Сколько бы
стоило, если бы мы попросили вас изучить это дело, по крайней мере
настолько, чтобы знать, не совершает ли Ева чего-либо противозаконного?
- Думаю, что для вас вполне реально, - сказал Мейсон, - по крайней
мере, касательно финансового вопроса.
- Сердечно вас благодарю, мистер Мейсон, это было бы для меня
громадным облегчением. Правда, я верю, что тетка Адела сможет справиться,
но ситуация настолько необычная, что может нужно было бы поставить в
известность полицию. Это, однако, крайность, к которой я не хотела бы
прибегать. Не могли бы вы изучить это дело настолько, чтобы решить, нужно
ли сообщать в полицию? И сколько, все-таки, это будет стоить?
- Стоимость будет скорее всего символическая, - сообщил Мейсон. - Вы
уполномочиваете меня сказать особе, находящейся здесь, об этом звонке?
- Вы имеете в виду тетку Аделу?
- Да.
- Очень об этом прошу. Она всем этим очень расстроена и...
- Хорошо, - сказал Мейсон. - Если вы дадите мне номер своего
телефона, то я позвоню позднее.
Мейсон записал номер на карточке, положил трубку и обратился к Аделе
Винтерс:
- Это была Кора Фельтон. Она официально наняла меня. Я буду вынужден
поговорить с этим мистером Хайнсом. Прошу, чтобы вы точно выполнили все
мои поручения. Возвращайтесь в квартиру и не говорите Хайнсу о своем
визите ко мне. Пусть ему кажется, что вы поехали на такси прямо домой.
Такси ждет, или вы его отпустили?
- Ждет. Я думала, что Хайнс может приехать туда раньше меня и, если
бы он увидел другого водителя...
- Отлично, - сказал Мейсон. - Возвращайтесь в квартиру и ведите себя
так, как будто ничего не произошло. Я позвоню приблизительно через час.
Представлюсь вам как Перри Мейсон, адвокат, и скажу, что должен поговорить
с мисс Ридли. Скажу, что приеду через четверть часа, чтобы увидеться с
мисс Ридли по очень важному делу и, если не застану ее, то уведомлю
полицию. Тогда вы позвоните Хайнсу по тому номеру, который он вам дал и
повторите свой разговор со мной. Вы спросите, что делать, но прошу не
показывать, что вы меня знаете и не говорите, по какому делу я звоню.
- Вы думаете, что Хайнс будет в квартире, когда вы придете? -
спросила она.
- Либо будет в квартире, - сказал Мейсон, - либо будет удирать из
этой страны со всех ног, в зависимости от того, что он там придумал.
- Ну хорошо, - вздохнула она с облегчением, - вы сняли у меня тяжесть
с сердца. Наверное, я не должна говорить вам, но я не беспокоюсь по
пустяковым поводам. Мне случалось попадать в щекотливые ситуации. Но здесь
что-то есть... может, влияет мрачное настроение той квартиры... Там
чувствуется, что кто-то убит. У меня мурашки бегают по коже...
- И еще одно, миссис Винтерс, - добавил Мейсон. - Не крутится ли там
какой-нибудь мужчина? Не поручено ли вам встретиться с кем-нибудь так,
чтобы вас видели?
- Только Хайнс. Каждый вечер он водил нас на ужин.
- Куда?
- В маленькие ресторанчики - приятные, но совсем небольшие.
- Сказал, с какими намерениями?
- Нет, конечно нет. У меня в сумочке есть оружие и я умею им
пользоваться. Если бы он стал приставать к Еве, то я смогла бы осадить его
на месте. Если бы он стал грубить, то я вмиг бы показала ему дуло, так на
всякий случай, чтобы не увлекался.
- У вас есть разрешение на ношение оружия?
- Нет.
- Тогда советую избавиться от револьвера. Вы можете приобрести массу
неприятностей.
- Прошу обо мне не беспокоиться. Я сама справлюсь. Прошу заняться
тем, чтобы с Евой все было в порядке. А я буду заботиться о себе, заверяю
вас, что всю жизнь у меня это неплохо получалось.
- Лучше достаньте себе разрешение на ношение оружия, либо избавьтесь
от револьвера. И ничего не предпринимайте, пока я не приеду. Возвращайтесь
и спокойно ждите.
- Договорились, мистер Мейсон.
- Помните, что я позвоню через час. А теперь поезжайте и сделайте
так, как я вам говорил.
Без двадцати двенадцать Мейсон поднялся по лестнице, ведущей в холл
жилого дома и нажал на таблице домофона кнопку у визитной карточки Хелен
Ридли.
Почти тотчас же прозвучал сигнальный зуммер, давая понять, что двери
открыты. Мейсон вошел в холл, сел в лифт и поднялся на четвертый этаж.
Поискал в коридоре номер квартиры и решительно постучал в дверь.
Она открылась сразу же. Мужчина на пороге вежливо поклонился и
протянул руку. Это был тот самый человек, который выплатил Коре Фельтон
десять долларов.
- Мне очень приятно познакомиться с вами. Ведь вы Перри Мейсон,
известный адвокат? Это для меня действительно большое удовольствие. Будьте
добры, проходите.
- Я хотел бы поговорить с мисс Ридли, - сказал Мейсон, проходя в
квартиру.
- К сожалению, мисс Ридли страдает очень сильной головной болью и...
- мужчина внезапно остановился. - Ах!..
В тот момент, когда Мейсон входил в комнату, на его лицо упал свет и
только тогда представитель мистера Хайнса узнал его. В голубых, выпуклых
глазах мужчины, за толстыми линзами очков, отразилась растерянность. В том
месте, где очки опирались на выдающийся нос, появились два красных пятна.
- Мистер Мейсон! - воскликнул он. - Я не знал, что вы были... ну, что
мы уже встречались.
- Да, я вас уже видел, - подтвердил Мейсон.
- Тогда, когда я платил непринятой кандидатке.
- Да, именно тогда.
Мужчина потер подбородок кончиками пальцев.
- Это осложняет положение, - медленно произнес он.
- Почему же?
- Что ж... Я хотел бы знать, какое отношение вы имеете к
происходящему?
- А я хотел бы знать, - жестко сказал Мейсон, - какое отношение к
происходящему имеете вы. Вы можете назвать мне свое имя? Вы и есть мистер
Хайнс?
- Ну, скажем, я его представитель.
- Я спрашиваю ваше имя.
- Что ж, если для вас это так важно, то пусть. Да, мое имя Роберт
Доувер Хайнс.
- Это важно, - подтвердил Мейсон. - Садитесь. Где Хелен Ридли?
- Я уже сказал вам, что она страдает головной болью.
- Это не сходится с фактами, насколько я их знаю. Перестанем играть в
прятки. В чем заключается ваша игра?
- Дорогой мистер Мейсон, уверяю вас, что... Вы можете сказать, что
конкретно вас интересует?
- Я хочу говорить с Хелен Ридли, - сказал Мейсон.
- В настоящую минуту это невозможно.
- Невозможных вещей нет. Этот телефон работает, не так ли?
- Да, но я не вижу, какое это имеет отношение к вашему визиту.
- Я был проинформирован, - сказал адвокат, - что с мисс Ридли можно
разговаривать по телефону. Я хочу поговорить с ней лично и сейчас. Хочу,
чтобы она удостоверила, что она является той особой, за которую себя
выдает. Если она не сможет этого сделать, то по этому же телефону я сообщу
в полицию.
- О чем же вы сообщите? - с изысканной вежливостью осведомился Хайнс.
- Узнаете, когда я буду говорить, - жестко ответил Мейсон. - Если вам
так интересно, то только кивните и можете начать слушать.
Хайнс обхватил рукой подбородок и стал его тереть.
- Действительно, неудачно складывается, - сказал он все еще сладким
голосом.
- Для кого?
- Для всех заинтересованных лиц.
- Я - заинтересованное лицо, - сказал Мейсон, - и не вижу ничего для
себя неудачного.
- Разрешите спросить, как вы узнали об этой квартире?
- Вы можете спрашивать о чем вам угодно, - ответил Мейсон. - Если я
посчитаю нужным, то отвечу, а если нет - то нет. А пока спрашиваю я: где
Хелен Ридли?
- Пожалуйста, не будем останавливаться на этом вопросе, поговорим,
как разумные люди. Может быть, мы найдем какую-нибудь дорогу для
взаимопонимания. Думаю, что если бы вы были откровенны и сказали мне...
Мейсон быстро подошел к ближайшей двери и открыл ее. За дверью
оказался платяной шкаф. Хайнс кинулся к адвокату.
- Вы не имеете право устраивать здесь обыск. Я решительно прошу
вас...
Мейсон отодвинул его в сторону и открыл следующую дверь. Эта вела в
спальню. В комнате сидела Адела Винтерс, сложив руки на коленях и
торжествующе улыбаясь. Рядом находилась брюнетка, похожая внешне на Кору
Фельтон. Девушка выглядела испуганной.
- Мисс Ридли? - Мейсон поклонился.
- Да, это мисс Ридли, - ответил Хайнс из-за его плеча.
- Головная боль у вас прошла? - спросил Мейсон.
- Я... Я...
- Подождите, мистер Мейсон, - запротестовал Хайнс. - Такие действия с
применением силы являются противоправными и...
- Здесь есть телефон, - сказал Мейсон. - Вызовите полицию.
Потребуйте, чтобы меня арестовали.
- Но, пожалуйста, - воскликнул Хайнс, - будем благоразумны.
- Это мне подходит, - согласился адвокат. - Это ваша партия, вы ее и
разыгрывайте, а я попробую приспособиться.
- Хорошо. Пройдемте в гостиную и сядем.
- Дамы, надеюсь, будут нас сопровождать?
Женщина, которая по предположениям Мейсона, была Евой Мартелл,
неуверенно взглянула на Хайнса, но Адела Винтерс сразу же вскочила на
ноги.
- Идем, моя дорогая, - сказала она и добавила: - Этот господин,
наверное, и есть мистер Мейсон, который звонил мне приблизительно час
назад.
- Да, я Перри Мейсон, адвокат.
- Теперь, если вы позволите, я кое-что скажу, - быстро вмешался
Хайнс.
- Я только этого и жду, - ответил Мейсон.
- Я имел в виду только дам.
- Перестанем дурить друг другу голову, мистер Хайнс. Вы поместили в
газете, которую читают все актрисы, объявление, при помощи которого искали
женщину со строго определенными внешними данными, предлагая им очень
таинственную и хорошо оплачиваемую работу. Вы велели им всем одинаково
одеться и расставили на перекрестках улицы Адамс. В конечном итоге вы
остановили выбор на этой девушке. Вероятно потому, что она больше всех
напоминает женщину, за которую вы хотите ее выдать. Так вот, меня просили
исследовать это дело настолько, чтобы убедиться, что в нем нет ничего
противозаконного.
- Кто вас об этом просило?
- Мой клиент.
Хайнсу, очевидно, делалось все больше не по себе.
- Меня этот ответ вряд ли может удовлетворить.
- Для меня он вполне достаточный.
- Вы хотите убедиться в том, что действия, которые вы определили, как
фальсификация личности, являются легальными?
- Да.
- А если я сумею убедить вас, что это совершенно легально?
- Тогда мне больше нечего здесь будет делать. Раз эта молодая особа
хочет заработать деньги, не нарушая при этом законы, то я ничего против не
имею.
- Мы могли бы поговорить наедине?
- Именно здесь.
- Я сказал - наедине.
- У нас здесь максимум скромности.
- Хорошо, сядем, - сказал Хайнс, отчаявшись. - Знаете... вы меня
совершенно ошеломили. Прошу дать мне немного времени, чтобы придти в себя.
Ева Мартелл и Адела Винтерс сели на диване, Мейсон расположился в
кресле напротив них. Хайнс, подумав, придвинул стул и сел у стола.
- Я, - обратился Хайнс к Мейсону, - решил быть с вами откровенным.
- Это очень хорошо, - сказал Мейсон, - однако, сперва проверим в
порядке ли ваши счета. Вы выплатили этим женщинам условленные суммы?
- Еще нет.
- Может быть, вы заплатите им деньги?
- Сделаю это с удовольствием, но у меня нет желания исполнять ваши
приказы, да еще высказанные таким тоном.
- Так заплатите и тогда не нужно будет исполнять приказы.
- Приказ, однако, был высказан.
- Черт возьми, заплатите же им!
- Разве они являются вашими клиентками? - покраснел Хайнс.
- В определенной степени. Кое-кто из их друзей просил меня
присмотреть за этим делом.
Поколебавшись, Хайнс вынул толстый бумажник, вытащил пять
пятидесятидолларовых банкнот и вручил их Еве Мартелл, затем подал
стодолларовую бумажку Аделе Винтерс.
- Теперь уже лучше, - сказал Мейсон, когда Хайнс спрятал бумажник в
карман. - Я вас слушаю.
- Эту молодую особу зовут Ева Мартелл, - начал Хайнс. - Женщина,
которая составляет ей компанию, это миссис Адела Винтерс, исполняющая
функции опекунши. Если вы видели объявление, то помните, что я обязался
платить, и хорошо платить, опекунше. Для моей собственной безопасности, а
так же для безопасности этой молодой особы. Я хотел, чтобы не было ничего
двузначного в этом положении, ничего такого, что могло бы привести хоть к
малейшему обвинению в моральной неустойчивости.
- Да, - подтвердил Мейсон, - похоже, что альковные дела не входят в
правила игры. Следовательно, это мисс Ева Мартелл. Верное ли у меня
впечатление, мисс, что вы живете здесь как двойник Хелен Ридли?
- Да, - ответила брюнетка.
- Почему?
- Таковы были инструкции.
- От кого?
Она заколебалась на мгновение, но Адела Винтерс быстро ответила:
- Это поручение мистера Хайнса, человека, который сидит перед вами.
Он так распорядился когда мы сюда въехали, а мы лишь выполняли его
указания с точностью до запятой. Мы делали все именно так, как он сказал.
- Слова миссис Винтерс соответствуют действительности? - спросил
Мейсон.
Хайнс прокашлялся.
- В принципе, все правильно, - признал он неохотно.
- Я так понимаю, что вы берете на себя ответственность за это, -
сказал адвокат.
- Да, - подтвердил Хайнс, - от начала и до конца.
- Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что фальсификация личности
является преступлением?
- Только тогда, когда она производится в целях обмана. Я очень
старательно проверил законы, очень старательно, господин адвокат. Уверяю
вас, все мои действия в этом деле абсолютно законны. Здесь нет ни тени
обмана.
- Но вы намереваетесь обмануть кого-то, иначе зачем весь этот цирк.
- Смотря кого, здесь с точки зрения закона существует очень большая
разница.
- Я как раз думаю, - сказал Мейсон, - понимаете ли вы в чем эта
разница состоит?
- Понимаю.
- Кто снимает эту квартиру?
- Я. То есть...
- Я спрашиваю кто ее снимает?
- Хелен Ридли.
- Настоящая Хелен Ридли?
- Да.
- Кто позволил вам впускать этих женщин?
- У меня есть на это разрешение.
- Письменное?
- Нет.
- Вот видите, - сказал Мейсон.
- Минуточку. Я хочу сделать вам предложение. Предположим, что я
попрошу, чтобы сама мисс Ридли пришла к вам и сказала, что я ее
представляю, что все мои действия согласованы с нею и вполне законны, что
не хотим совершить никакого противоправного обмана и что совместно несем
ответственность за все поручения, которые даем этой молодой особе. Вас
устраивает?
- Настоящая Хелен Ридли? - недоверчиво спросил Мейсон.
- Да.
- Это не будет номер два из вашего списка брюнеток? - иронично
улыбнулся адвокат.
- У Хелен Ридли будут при себе водительские права, на них находится
отпечаток пальца. Вы сможете взять отпечаток пальца непосредственно у нее
и сверить с отпечатком на правах. Трудно придумать более убедительное
доказательство.
- Когда это произойдет?
Хайнс посмотрел на часы.
- Сейчас уже почти полдень. Постараюсь прислать ее к вам в офис через
час.
- Сделайте это. - Мейсон встал и пошел к дверям. На пороге он
остановился и сказал Еве Мартелл: - Мой номер есть в телефонном
справочнике. Если что-нибудь будет вызывать у вас сомнения, прошу
позвонить мне. Я свяжусь с вами вечером. Пока я с вами не поговорю, прошу
ничего не предпринимать.
- Но уверяю вас, - запротестовал Хайнс, - что все в порядке, все
полностью соответствует закону. Доставили вы мне однако ж хлопот,
вмешавшись в это дело, мистер Мейсон. Но раз уж так вышло, то обещаю, что
ваше любопытство будет удовлетворено целиком и полностью.
- Мое любопытство нелегко удовлетворить, мистер Хайнс.
- Разве отпечаток пальца не доказательство, что перед вами будет
Хелен Ридли?
- Он убедит меня в идентичности отпечатков пальцев, - сказал Мейсон и
добавил: - Это все.
Он закрыл за собой дверь и оставил Хайнса в обществе двух женщин.
Мейсон уже второй раз за последние десять минут посмотрел на часы.
- Думаю, что я дал себя надуть, - сказал он.
Делла Стрит утвердительно кивнула.
- Дадим ей еще пять минут.
- Ты действительно думал, что она придет? - спросила Делла.
- Честно говоря, не знаю. Я старался не настраиваться заранее.
- Какое впечатление произвел на тебя Хайнс?
- Не слишком хорошее.
- Но его положение действительно неловкое, - заметила Делла. - Не
могу понять, почему он должен был обещать что-либо подобное, а потом не
сдержать слова. Разве что он просто тянет время.
- Он постоянно тянул время, - ответил Мейсон. - Мне кажется, что
Хайнс мог бы выбрать другой способ, не такой очевидный. Кроме того, он
наверняка мог бы отдалить срок, например, сказать, что она придет в четыре
часа и получить таким образом в четыре раза больше времени для действия.
- А если Хелен Ридли действительно появится здесь и ее отпечаток
пальца будет идентичен тому, что в водительских правах, это тебя убедит,
что все в порядке?
Мейсон рассмеялся.
- Если ей удастся убедить меня в том, что это она подписала договор
на съем квартиры и в том, что ей принадлежит все, что там находится. В
конце концов, могут быть две или три Хелен Ридли в этой стране. Не
успокоюсь, пока не узнаю точно, для чего Хайнсу нужны были эти брюнетки и
почему он поместил Еву Мартелл в квартире как Хелен Ридли. Делла, у тебя
есть номер Хайнса, соедини меня с ним, пожалуйста.
Делла Стрит соединилась с Герти и через минуту кивнула Мейсону:
- Он у телефона, шеф.
- Алло, мистер Хайнс? - отозвался Мейсон.
- Да.
- Ваш свидетель у меня до сих пор не появился.
- Как, разве ее еще нет? - воскликнул Хайнс недоверчивым тоном.
- Именно.
- Я не могу этого понять. Ведь мы договорились и она должна быть у
вас... Но она должна была придти двадцать минут назад!
- Я тоже так думал.
- Пожалуйста, потерпите еще немного, она наверняка появится через
несколько минут. Ее должно быть задержало что-то непредвиденное.
- Я не хочу никаких недоразумений в этом деле, - сказал Мейсон. - Вы
с ней разговаривали?
- Конечно.
- Лично или по телефону?
- По телефону.
- Вы совершенно уверены в том, что разговаривали именно с ней?
- Полностью уверен.
- Я вам скажу, что я сделаю, мистер Хайнс. Даю вам еще ровно десять
минут. Через десять минут мои клиентки покидают квартиру. Их работа
окончена до тех пор, пока они не будут знать в чем она состоит.
- Умоляю вас, не делайте этого. Я не могу допустить, чтобы они вышли
из квартиры. Это было бы... страшно!
- В таком случае, убедите мисс Ридли появиться здесь через десять
минут, - ответил Мейсон и положил трубку.
Адвокат записал точное время.
- Теперь, - обратился он к Делле, - попроси Герти, чтобы она
соединила меня с Аделой Винтерс. Скажи ей, чтобы она поторопилась с этим
телефоном, потому что Хайнс вероятно будет пытаться им звонить и всеми
способами их удерживать.
Делла сообщила Герти номер телефона и попросила соединить как можно
быстрее. Ожидая у телефона, она спросила Мейсона:
- Хочешь разговаривать с Аделой Винтерс или с Евой Мартелл?
- С Евой Мартелл. Это ее я должен охранять.
Делла кивнула и вновь поднесла к уху трубку.
- Алло? Это контора адвоката Мейсона. Это... Миссис Винтерс, могу я
поговорить с Евой Мартелл? Минуточку. Мистер Мейсон хочет поговорить с
вами, мисс Мартелл.
Делла повернулась к Мейсону:
- Она у телефона. Герти переключила разговор на твой аппарат.
- Мисс Мартелл? - спросил Мейсон подняв трубку.
- Да.
- Это Перри Мейсон. Хайнс обманул меня, Хелен Ридли не пришла. Теперь
прошу точно выполнить все мои указания.
- Я слушаю вас.
- Миссис Винтерс должна сопровождать вас. Прошу взять все свои вещи и
миссис Винтерс пусть возьмет свои. Прошу их как-то упаковать и оставить
квартиру.
- У тетки Аделы много вещей. Тут есть какие-то чемоданы. Может быть,
мы возьмем один из них и потом...
- Абсолютно исключено, - сказал Мейсон. - Я не хочу, чтобы кто-либо
имел хоть малейшую зацепку против вас. Вы меня понимаете?
- Не совсем.
- Если вы возьмете хоть шпильку из этой квартиры, то ее настоящий
владелец может утверждать, что вы вошли в квартиру с преступными целями и,
забирая чужую собственность, вы совершили кражу, а перед этим нелегально
вошли в чужую квартиру. Это взлом и судится, как серьезное преступление.
Вы меня понимаете?
- Да, теперь понимаю. Вы считаете, что кто-нибудь мог бы нас в этом
обвинить?
- Не знаю. Но я не хотел бы ничем рисковать. Свяжите ваши вещи в
узелок, все равно как это будет выглядеть. Прошу забрать свои вещи и уйти.
- Алло, мистер Мейсон?
- Да, я слушаю.
- Мистер Хайнс знает, что мы уходим?
- Я предупредил его, что так будет.
- Это значит, что он прибежит сюда?
- Вероятно.
- Он может нам что-нибудь обещать.
- Прошу не обращать внимания на то, что он будет говорить, - ответил
Мейсон. - Уходите оттуда.
- И что потом?
- Потом прошу дать мне знать, что вы в каком-то другом месте. Это
будет знаком, что у меня развязаны руки, и я начну действовать. Будьте
внимательны и ничего не берите из этой квартиры. Даже коробка спичек вам
нельзя взять.
- Куда мы должны пойти?
- Все равно куда, в свою квартиру, в какой-нибудь отель, в кино, куда
угодно. Прошу уходить и как можно скорее.
- Хорошо, мы выйдем в течении получаса.
- Прошу вас выйти не позднее, чем через пятнадцать минут.
Мейсон повесил трубку и вернулся к прерванной диктовке.
Спустя некоторое время зазвонил телефон и Делла Стрит сообщила, что
на связи Ева Мартелл.
- Алло, Ева? Где вы сейчас находитесь?
- У телефонного аппарата в отеле Лоренцо.
У вас не было затруднений при выходе из квартиры?
- Звонил мистер Хайнс, сказал, что он придет, но так и не появился.
- Он хотел еще чего-нибудь?
- Хотел, чтобы мы остались, делал нам множество предложений. Наконец,
просил, чтобы мы остались только до тех пор, пока он не придет и не
поговорит с нами и что мы ни в коем случае не должны возвращаться к себе
домой. Но мы не вернулись бы домой еще и потому, что за нами следят.
- Кто?
- Двое каких-то мужчин. По крайней мере, мы заметили двоих. Может,
есть и другие, но о них мы не знаем.
- Я этого и опасался, - вздохнул адвокат. - Вы совершенно уверены в
том, что ничего не взяли из квартиры?
- Нет, ничего, даже сигареты.
- И вы уверены, что эти люди за вами следят?
- Да.
- Они заметили, что вы это поняли?
- Не думаю. Мы бы ничего и не заподозрили, если бы не осматривались
по сторонам. Мы были взволнованы, вы понимаете?
- Хайнс не появился?
- Нет. Мы вышли без четверти два. Я посмотрела на часы на случай,
если бы нужно было точно сказать когда мы покинули квартиру. Тетка Адела
немного прокопалась, иначе бы мы вышли раньше. Она хотела куда-то
позвонить, но я сказала, чтобы она это сделала из холла внизу. Хотела
позвонить вам, но ваш телефон был занят, а по номерам мистера Хайнса никто
не отвечал. Это случилось впервые, обычно, когда его не было, отвечала
какая-то женщина. Он нам сказал, что будет принимать звонки по этому
номеру днем и ночью. Нам было интересно, после всего, что он вам сказал,
не Хелен Ридли принадлежал ли тот женский голос по телефону. То есть это я
подсказала тетке Аделе. Вы знаете, что она об этом думает. Ей кажется, что
настоящая Хелен Ридли мертва и...
- Что сказал по телефону Хайнс?
- Ох, он был страшно обеспокоен. Сказал, что вы ведете себя
неразумно, что мы не делаем ничего плохого и что настоящая Хелен Ридли
намеревается придти в конце концов к вам, но что-то ее задержало. Сказал,
что если бы вы подождали еще немного, то она бы пришла, полностью бы
успокоила вас и все было бы в порядке.
- Я позвоню мистеру Хайнсу и скажу, что как только удовлетворю свое
любопытство, вы сможете вернуться, а пока что вынуждены были уйти. И еще,
касательно вас, то вам причитается компенсация за беспокойство, надеюсь, я
добьюсь ее у этого мистера Хайнса.
- Он сделал нам много обещаний такого рода, - сказала Ева, - и
просил, чтобы мы не возвращались к себе домой до пяти вечера. Сказал, что
если мы пойдем в какое-нибудь нейтральное место и подождем там, то все
будет в порядке. И мы сможем вернуться. Но если мы пойдем в свою
собственную квартиру, то все пропало.
- Он сказал почему?
- Нет, но очень это подчеркивал. Твердил, что если мы пойдем к себе,
то все рухнет, по крайней мере в том, что касается него.
- Поэтому вы пошли в отель Лоренцо?
- Да, и еще потому, что увидели за собой слежку.
- Хорошо, что вы уже не в той квартире, - сказал адвокат. - Теперь я
могу действовать. Ждите в этом отеле. Не уходите из него, пока не
позвоните мне и пока все не выясниться. Убедительно прошу не выходить из
отеля.
Мейсон получил от Евы заверения в том, что они будут следовать его
советам и, повесив трубку, обратился к Делле Стрит:
- Делла, пробеги по коридору в "Детективное Агентство Дрейка". Скажи
Полу, что эти две женщины находятся в отеле Лоренцо и за ними следят. Я
хотел бы, чтобы люди Пола установили кто за ними следит и кому делают
доклады. Скажи Полу, чтобы он выслал четырех человек для выполнения
задания. Или даже пятерых. Я хочу, чтобы они сначала высмотрели этих
следящих, а потом последили за ними. Можешь дать Полу описание Евы Мартелл
и Аделы Винтерс, чтобы они могли узнать их. Женщины в отеле Лоренцо. Скажи
Полу, чтобы он не щадил усилий и расходов. Теперь хитрый господин по имени
Роберт Доувер Хайнс заплатит за все это.
Делла выбежала из комнаты. Мейсон несколько раз нажал на рычаг
телефона и, когда отозвалась телефонистка, сказал:
- Герти, соедини меня с квартирой мисс Ридли. Номер у тебя есть.
- Хорошо.
- Если там никто не отзовется, то попробуй соединить меня с Хайнсом,
номер Дрексберри пятьдесят два тридцать шесть.
- Хорошо, мистер Мейсон.
- Поторопись.
- Должна ли я позвонить вам, когда...
- Нет, Герти, я подожду у аппарата. Соедини меня с Хайнсом как можно
быстрее.
Мейсон услышал стрекотание диска, когда Герти набирала номер. Потом
раздался сигнал.
- Никого нет в квартире мисс Ридли. Попробую соединить вас с номером
Дрексберри пятьдесят два тридцать шесть.
Еще раз адвокат услышал звук вращающегося диска и сигнал телефона.
- Снова никто не отвечает, - объявила Герти.
- Попробуй соединить меня еще раз через пять минут, - сказал Мейсон.
- И еще, Герти. Если позвонит Хайнс, то мне очень нужно поговорить с ним.
Что бы не происходило, переключи телефонный разговор непосредственно в мой
кабинет.
- Мистер Хайнс?
- Да, Герти. Роберт Доувер Хайнс.
- Хорошо, я тотчас же переключу его на вас.
Откладывая трубку, Мейсон услышал быстрые шаги Деллы по коридору и
через минуту скрежет ключа в дверях.
- Вот что называется быстротой, - улыбнулся Мейсон.
- Мне удалось поймать Дрейка в коридоре, когда он уже входил в лифт.
Я передала ему твои слова и Пол уже действует.
- Я хотел поговорить с Хайнсом, но не смог поймать его по телефону, -
сказал Мейсон. - В квартире никто не отвечает. Я сказал Герти, чтобы она
сразу же переключила телефон на меня, если он позвонит.
- Думаешь, он позвонит?
- Не знаю. Надеюсь. Я вытащил своих клиенток из этой квартиры и
теперь у меня свободны руки для того, чтобы торговаться с ним. Уход женщин
из квартиры обязательно встревожит Хайнса и он будет сговорчивее.
- Почему тебе выгоднее говорить с ним сейчас, шеф, когда женщин нет в
квартире?
- Потому что мы ничего не знаем об этом Хайнсе, - ответил Мейсон. -
Он мог бы исчезнуть и оставить женщин в ловушке. Если бы явилась полиция и
застала Еву Мартелл, выступающую под именем Хелен Ридли, живущую в
квартире Хелен Ридли, одетую в одежду Хелен Ридли и... Ты, наверное,
догадываешься, что было бы. У нас возникла бы масса хлопот с объяснением
этого положения.
- Ты думаешь, это Хайнс поручил следить за Евой Мартелл?
- Вполне вероятно. Ему очень хотелось, чтобы они пошли просто в
какое-нибудь публичное место и подождали там. Особенно Хайнс настаивал,
чтобы они не возвращались в собственную квартиру. Иначе все дело
провалилось бы. Возможно, теперь он следит за ними, чтобы они не вернулись
домой.
- Но почему?
- Мы как раз и пытаемся это узнать.
- Думаешь, настоящая Хелен Ридли мертва?
- Не знаю. Может быть. Пока у нас нет достаточно сведений, чтобы
делать какие-то выводы. Но в этом деле есть один существенный факт.
- Какой?
- Инструкции, которые дал Хайнс Аделе Винтерс. Если кто из знакомых
звонил бы Хелен Ридли, то Адела Винтерс должна была ответить, что та
позвонит через пятнадцать или двадцать минут, сообщить об этом Хайнсу и
забыть обо всем.
- Но разве это не говорит, что Хелен Ридли... а-а, понимаю. Если б
она не отвечала позже по телефону, то этот кто-то мог бы что-то
заподозрить.
- Вот именно, Делла. Если Хайнс хотел бы только сплавить приятелей
мисс Ридли, то придумал бы способ получше - велел бы отвечать, что мисс
Ридли пошла за покупками, выехала за город или что-нибудь в этом роде. Но
раз он велел говорить, что она позвонит через пятнадцать-двадцать минут,
то это значит, что он знал как все устроить.
- Как же ты думаешь, шеф, Хайнс выкручивался?
- Наверное, Хелен Ридли отвечала на эти звонки.
- Но как?
- Просто. Хелен Ридли чего-то боится. Нырнула и скрывается где-то. Не
может быть мертвой, потому что отвечает на телефонные звонки своих
приятелей. Они, конечно, не могут знать, что она звонит с другой квартиры
и...
В это время раздался телефонный звонок.
- Вероятно, это Хайнс, - сказал адвокат и поднял трубку.
Но в трубке раздался голос Герти:
- Пришла Хелен Ридли. Она говорит, что договаривалась с вами немного
раньше, но не смогла придти вовремя и...
- Пригласи ее ко мне, Герти, немедленно, - перебил Мейсон. Он положил
трубку и, обращаясь к Делле, сказал: - Это Хелен Ридли. Кажется,
становится интересно.
Герти ввела в кабинет стройную брюнетку. Посетительница взглянула на
Деллу, осмотрев ее с ног до головы. Потом повернулась к Мейсону.
- Добрый день, мистер Мейсон. Меня зовут Хелен Ридли. Это мило с
вашей стороны, что вы решили принять меня сразу. Мне очень неприятно, что
я опоздала.
- Садитесь, - предложил адвокат. - Я хотел бы задать вам несколько
вопросов.
- Меня предупредили об этом.
Она прошла по кабинету стройной походкой молодой девушки, прекрасно
осознающей, что ее фигура обращает на себя внимание. Внешне она была
похожа на Еву Мартелл, даже черты лица были схожи. Однако, она отличалась
от Евы манерой поведения и общим впечатлением, которое производила на
окружающих. Ее плавные движения были грациозны, говоря об отменном
здоровье, и идеально ритмичны. Большие темные глаза с длинными густыми
ресницами, смотрели из-под изогнутых бровей. Все внимание она направила на
Мейсона, совершенно игнорируя присутствие его секретарши.
- Что вы хотели узнать от меня?
- А что вы хотели бы сообщить мне? - внимательно глядя на нее,
спросил Мейсон.
На ее лице на какое-то мгновение отразилось выражение нетерпеливости.
- Хайнс сказал, что у вас есть ко мне какие-то вопросы.
В ее голосе, как и в движениях, была какая-то медлительность,
производящая впечатление на собеседника. Мейсон заметил, что она в конце
каждого предложения немного поднимала брови и поворачивала лицо вверх,
всегда в одну и ту же сторону.
- У меня только один вопрос, - сказал адвокат, - и я его уже задал:
что вы хотели бы мне сказать?
Она недовольно пошевелилась.
- О чем?
- О чем угодно.
- Мне кажется, вас интересует моя квартира.
- Это действительно ваша квартира?
- Конечно.
- Вы можете это доказать?
- Хайнс предупреждал, что разговор с вами может оказаться трудным...
Могу я придвинуть кресло? Вы не освободите немного места на столе?.. Это
документы, удостоверяющие мою личность.
Она открыла сумочку, вынула из нее кожаный бумажник с перегородками и
из одной вытащила водительские права.
- Выдано Хелен Ридли, - сказала она. - Вы увидите, что там адрес
именно той квартиры, которая вас интересует. И если вы приглядитесь к
отпечатку пальца... У вас, наверное, найдется здесь подушечка с тушью и
лист бумаги? Пожалуйста, вот отпечаток моего пальца. Прошу заметить, как
точно он соответствует отпечатку на правах управления.
Хелен Ридли вынула из сумочки пачку косметических платков, достала
один, вытерла им палец и выбросила платок в мусорную корзину. Затем
посмотрела на Мейсона, ожидая пока адвокат сравнит отпечаток с отпечатком
на водительских правах.
- Можно закурить? - спросила она.
- Да, пожалуйста, - ответил Мейсон, не поднимая головы от бумаг с
оттисками пальцев.
Было заметно, что посетительница недовольна. Она вынула портсигар,
достала сигарету, закурила и вновь внимательно посмотрела на адвоката.
- Отпечатки кажутся одинаковыми, - наконец сказал Мейсон.
- Они и есть одинаковые.
- Вижу, что адрес в правах является адресом квартиры, о которой мы
говорим. Но, может быть, у вас есть еще какие-нибудь доказательства?
- Конечно есть, - ответила она спокойно. - Я догадывалась о том, что
вы будете требовать многого. У меня есть квитанции уплаты за квартиру,
подписанные администратором дома. Прошу обратить внимание, что они за
очередные месяцы последнего полугодия.
- У вас есть удостоверение и номер страховки? - спросил Мейсон.
- Нет. - Односложный ответ прозвучал пренебрежительно.
- А есть ли у вас какие-нибудь другие удостоверения, подтверждающие
вашу личность, кроме прав управления?
- Конечно. У меня есть кредитные карты, удостоверение члена
гольф-клуба и разные другие бумаги, но я не вижу повода предъявлять их
вам. Водительские права - вполне достаточное доказательство, они выданы
всего шесть месяцев назад.
- Однако, я предпочел бы, чтобы вы показали мне те, другие бумаги, -
сказал Мейсон.
Посетительницу охватило бешенство. Но она сдержалась, без слов
вытащила несколько карточек и удостоверений и протянула адвокату.
Мейсон вынул ручку, взял лист бумаги и стал списывать данные
документов с датами и номерами.
- Разве это обязательно? - спросила Хелен Ридли.
- Мне так кажется.
- Что ж, отлично, - сказала она сквозь стиснутые зубы.
Мейсон, списав все сведения, подал ей документы. Забирая бумаги она,
словно случайно, коснулась пальцами руки Мейсона и одарила его
обворожительной улыбкой.
- А теперь, когда мы справились с неприятной частью моего визита, не
могли бы мы стать друзьями?
- Мы еще не справились с неприятной частью вашего визита, -
усмехнулся Мейсон. - Вы являетесь владельцем этой квартиры, то есть
снимаете ее. Что из этого следует?
- Мой хороший знакомый мистер Хайнс уполномочен на любые действия,
связанные с этой квартирой.
- С содержимым квартиры тоже?
- Да.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
- Будь добра, Делла, напиши то, что я сейчас продиктую.
"Удостоверяется, что нижеподписавшаяся Хелен Ридли является и в
течение шести месяцев была жильцом квартиры номер триста двадцать шесть в
жилом доме под названием Сиглет Мэнор, находящемся на Восьмой улице. Я,
нижеподписавшаяся, решительно заявляю, что являюсь исключительной
владелицей всех предметов, находящихся в упомянутой квартире. Заявляю
далее, что мистер Роберт Доувер Хайнс, является моим уполномоченным
агентом и полноправным представителем по отношению к моей квартире и всех
находящихся в ней предметов. Он может по собственному усмотрению позволять
другим лицам входить в упомянутую квартиру и находиться там долго, пока
этого желает мистер Хайнс, и на выдвинутых им условиях. Эти лица могут, с
согласия Роберта Доувера Хайнса, использовать, перемещать или другим
способом использовать все вещи, находящиеся в вышеупомянутой квартире, а
также моими одеждами, косметическими средствами, предметами туалета и
всеми другими вещами, которые находятся в вышеупомянутой квартире. Я,
нижеподписавшаяся Хелен Ридли, подтверждаю, что все, сделанное Робертом
Доувером Хайнсом в отношении моей квартиры, совершено с моего ведома и
согласия, и соглашаюсь соблюдать все условия, принятые им в связи с этой
квартирой".
- Делла, оставь место для подписи и принеси свою нотариальную печать.
- У меня такое впечатление, что вы пошли ва-банк, - возразила Хелен
Ридли.
Мейсон посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
- Да.
Когда Делла Стрит вышла, чтобы перепечатать документ на машинке,
Мейсон закурил сигарету и сел в кресле поудобнее.
- Теперь неприятная часть вашего визита закончена и мы можем стать
друзьями.
- Но теперь у меня нет желания заводить с вами дружбу, - ответила
она, в ее глазах блеснул гнев.
Мейсон улыбнулся.
- Вы, очевидно, знаете, что делает Хайнс?
- Конечно.
- Какова причина всего этого?
- Чисто личные дела.
- Я должен знать.
- Документ, который я должна подписать, полностью страхует вашу
клиентку.
- Он обеспечит ей безопасность только при условии, что я буду знать,
в чем суть дела.
- Не вижу повода, чтобы я должна была вас во все посвящать.
- В случае, если вы откажетесь от объяснений, необходимо будет
усилить формулировку документа.
- Если вам удастся еще более усилить документ, то я готова проглотить
его по вашему желанию.
Мейсон нажал кнопку на своем столе. Когда в дверях его кабинета
появилась Делла Стрит, он сказал:
- Принеси блокнот, Делла, я хотел бы кое-что добавить в тот документ.
Хелен Ридли сидела сжав губы. Делла Стрит вернулась с блокнотом, села
на свое кресло у стола Мейсона и приготовилась записывать.
Адвокат начал диктовать:
"Мне также известно, что вышепоименованный Роберт Доувер Хайнс,
поместил в квартире, о которой говорилось, лиц, из которых одно получило
инструкции от мистера Хайнса пользоваться именем Хелен Ридли. Настоящим я
позволяю использовать мое имя, подписываться им или выдать себя за меня
этому лицу, во время и при обстоятельствах, содержащихся в инструкциях
моего уполномоченного, мистера Роберта Доувера Хайнса. Настоящим я
отказываюсь от всякого рода претензий к указанным лицам по поводу
использования моего имени и соглашаюсь освободить от всякой
ответственности за ущерб, причиненный в результате использования моего
имени. Обязуюсь так же возместить этому лицу все финансовые потери,
вызванные действиями согласными инструкции вышеупомянутого Роберта Доувера
Хайнса."
Хелен Ридли вдруг вскочила на ноги. Из сумочки, которая слетела у нее
с колен и с грохотом упала на пол, часть вещей высыпалась на ковер.
- Вам что, кажется, что я подпишу что-либо подобное? - взорвалась
она. - Это переходит все границы здравого смысла. Это нагло, это... это...
было бы самоубийством.
Мейсон с нарочитой сладостью прервал этот взрыв возмущения.
- Обращаю ваше внимание, что лучше было бы довериться мне и сказать,
что послужило причиной этого дела. Я говорил вам, что в противном случае
буду вынужден усилить формулировку этого документа.
- Но это же абсурд... это идиотизм! Ведь с таким документом эта
девушка могла бы пойти в банк и выписать чек на пять тысяч долларов,
подписывая его моим именем, а потом спокойно выйти оттуда, показав мне
язык.
- Конечно могла бы, - сказал Мейсон, - естественно, при условии, что
ваш представитель Хайнс дал бы ей подобные инструкции.
- Хайнс не является моим представителем до такой степени.
- И потому будет лучше, если вы расскажете мне немного о Хайнсе и о
степени, в которой он вас представляет.
- Я сказала все, что намеревалась сказать.
- Мне очень неприятно, но либо я получу от вас информацию, либо вы
подпишите этот документ. Перепиши его, Делла, пожалуйста. Соберите же свои
вещи с ковра, мисс Ридли. И еще, на всякий случай: если вы носите в
сумочке оружие, то должны иметь на это разрешение.
- А откуда вы знаете, что у меня его нет? - отрезала посетительница.
- Я и не знаю этого, - сказал Мейсон. - Но если у вас есть такое
разрешение, то прошу вас показать его мне, потому что это был бы самый
лучший документ, удостоверяющий личность.
Она с бешенством нагнулась над сумочкой, торопливо впихнула внутрь
упавшие вещи, защелкнула замок и поднялась с кресла.
- Ненавижу таких мужчин, как вы! - выкрикнула она.
- Зато вы любите таких, которых можно обвести вокруг пальца. До
невинности мне далеко, но у меня есть нерушимое правило: никогда не
допускать, чтобы какая-то привлекательная женщина имела влияние на
способы, которыми я защищаю интересы клиентов.
- И вы действительно не допустили этого, - бросила она яростно.
- В таком случае, - спокойно сказал Мейсон, - вы подпишите этот
документ?
- Что б вас... - она вдруг замолчала посередине фразы.
- Слушаю? - откликнулся Мейсон.
Мисс Ридли глубоко вздохнула и сделала вид, что успокоилась.
- Подпишу, - сказала она, - с настоящим удовольствием. Ваша
секретарша сможет это сразу же перепечатать? Я очень спешу.
- Одно могу о вас сказать, - ответил Мейсон, - что когда вы
проигрываете, то делаете это с истинным изяществом.
Ее спокойная улыбка была многозначительной.
- Теперь, - сказал адвокат, - мы можем подружиться.
- Теперь, - отрезала посетительница, - я переменила свое мнение.
Она сидела с ледяным молчанием до тех пор, пока Делла Стрит не
принесла документ, ручку, нотариальный бланк и нотариальную печать.
Мейсон перечитал документ и подал его для подписи Хелен Ридли. Та
почти вырвала ручку, которую держала Делла Стрит, поспешно пробежала
глазами текст и быстро поставила под ним свою подпись. Мейсон подал ей
подушечку с тушью.
- И, если вы разрешите, - улыбнулся адвокат, - оставьте отпечаток
пальца.
Она тиснула палец в подушечку и приложила его к бумаге, достала
косметический платок и вытерла им тушь с пальца.
- Подтверждаете ли вы, - спросила Делла Стрит, - что вы Хелен Ридли и
что вы подписали этот документ и сделали это по собственной воле?
- Да! - едва не закричала молодая женщина. - А теперь позвольте мне
выйти отсюда как можно быстрее, пока я не трахнула чем-нибудь о пол.
- Мисс Стрит, - сказал Мейсон спокойно, - проводите мисс Ридли.
Делла с изысканной старательностью поставила свою нотариальную печать
под подписью, подошла к дверям и открыла их. Хелен Ридли с высоко поднятой
головой вышла из кабинета.
- До свидания, - сказала Делла.
Ответа не последовало.
Делла Стрит подождала звука автоматического замка, закрывающего
двери. Потом подошла к столу Мейсона.
- Боже мой, шеф, ты видел каким взглядом она меня одарила?
- Видел, - ответил адвокат. - И, может быть, именно поэтому отнесся к
ней несколько резче, чем собирался.
- Не о чем говорить, - пожала плечами Делла. - Это обычный взгляд для
таких мисс. Не думаю, чтобы дружественная тебе брюнетка выдержала бы
конкуренцию с ней. То, что было у нее в сумке... револьвер?
- Черт возьми, Делла, не знаю. Там было что-то тяжелое, удар по ковру
оказался довольно сильным. Несколько легких вещей выпало, а то, что лежало
на дне сумочки, осталось. Я хотел потянуть ее за язык, чтобы она
призналась в ношении оружия, но она ничего не сказала.
- Не хотела бы я, чтобы такая женщина направила оружие в мою сторону,
- заметила Делла.
- Не знаю, но мне кажется...
Телефон оборвал его на полуслове. Мейсон кивнул Делле и она взяла
трубку.
- Слушаю, алло... Да, Герти, сейчас. - Делла повернулась к Мейсону: -
Ева Мартелл ждет у телефона, она хочет узнать, есть что-нибудь новенькое.
- Я поговорю с ней, - сказал адвокат и поднял трубку. - Алло, Ева?
Была у меня тут Хелен Ридли. Вышла буквально минуту назад. Нет, никакого
сомнения в том, что эта именно та Хелен Ридли, которая снимает квартиру и
ей принадлежат все вещи, в ней находящиеся. Во всяком случае, документ,
который она тут подписала, гарантирует вам безопасность, если вы будете
выполнять инструкции Хайнса. Я хотел поговорить с ним по телефону, но не
смог его нигде найти. Вы туда вернетесь?
- Да, он нам сказал, что как только мы получим от вас разрешение, то
должны вернуться в квартиру и вести себя так же, как и до этого. Но мы
хотели бы сделать несколько покупок.
- Покупайте, но помните, что за вами следят. Помните так же то, что
вам сказал Хайнс. Вам нельзя возвращаться в собственную квартиру.
- Да, мы знаем об этом. Но мы видели на витрине магазина, тут, рядом,
пару вещей, которые трудно найти в другом месте. Может быть, вы могли бы
сказать мистеру Хайнсу, что у вас возникли трудности... что вы не могли
связаться с нами? Что произошла задержка? Мы хотели бы...
- Да идите вы в магазин, - рассмеялся Мейсон. - Думаю, что Хайнсу вы
так нужны, что он готов на все. В противном случае Хелен Ридли не
подписала бы все те условия, которые я ей выдвинул.
- Большое спасибо вам, мистер Мейсон. У вас есть это все в письменном
виде?
- В письменном, - заверил Мейсон, - сделанное в присутствии нотариуса
и засвидетельствованное отпечатком пальца Хелен Ридли.
- Думаю, это все, что нужно, - засмеялась Ева Мартелл.
- Будем надеяться. Да, эти люди продолжают следить за вами?
- К ним подключились еще какие-то. Присматриваются к нам...
- Не обращайте на них внимания, - посоветовал Мейсон. - Делайте все
так, словно вы не знаете, что за вами следят. Потом возьмите такси и
возвращайтесь в квартиру мисс Ридли, исполнять ваши обязанности.
- Вы у меня сняли камень с сердца. А как выглядит Хелен Ридли? Она
похожа на меня?
- Очень похожа на вас, но только внешне.
- А характер?
- Это уже не характер, а настоящий вулкан!
- Думаю, что и я не ледяная.
Мейсон рассмеялся:
- Я видел Хелен Ридли при обстоятельствах, которые способствовали
поднятию темперамента.
- Она красивее меня?
- Это особа совершенно другого типа, - дипломатично сказал адвокат.
- Благодарю вас. Мне было интересно... Я заметила, что Хайнс
присматривается ко мне и знаете...
- Уж не хотите ли вы сказать, что Хайнс завоевал ваше сердце?
- Да нет, ничего подобного. Вовсе нет. Только трудно сдержать
любопытство в подобном положении. Но не хочу задерживать вас. До свидания,
мистер Мейсон, и еще раз спасибо.
Было около половины седьмого вечера, когда Мейсон, работая в своем
кабинете, услышал настойчивый звонок телефона в приемной. Он обернулся к
Делле Стрит.
- Послушай, кто там, Делла. Это может быть Ева Мартелл. Я условился с
Полом поужинать в семь, поэтому у нас не будет времени на визиты.
Делла кивнула головой и пошла к телефону.
- Это Ева, шеф. Сказала, что должна немедленно с тобой поговорить. Я
переключила ее на твой телефон.
Мейсон снял трубку.
- Добрый вечер, Ева. Вы уже в той квартире?
- Вы должны нам сказать, что нам теперь делать, - голос девушки был
почти истеричным. - Мы бы хотели, чтобы вы приехали сюда.
- Я договорился через двадцать минут пойти на ужин, - сказал Мейсон.
- А в чем дело?
- Я не хочу говорить по телефону. Вы могли бы приехать сюда?
- Что-нибудь серьезное?
- Боюсь, что действительно серьезное.
Мейсон посмотрел на часы.
- Я очень занят, - сказал он. - Почему вы не хотите сказать, что
случилось? Телефон в квартире не подсоединен к коммутатору дома, а
документ, который я получил, оберегает вас от всего, что там может
случиться. Скажите, что вас беспокоит?
- Роберт Хайнс, - напряженно сказала Ева. - Он сидит в кресле, а
посреди лба у него что-то, очень похожее на отверстие от пули. Он мертв -
в этом я уверена.
- Черт! Как давно он там находится?
- Не знаю.
- Когда его застрелили?
- Этого я тоже не знаю. Ничего не знаю.
- Вы вызвали полицию?
- Нет, я сразу же позвонила вам.
- Как долго вы находитесь в квартире?
- Мы только что вернулись. Когда вы позволили пойти нам за
покупками... ну, прошло немного больше времени, чем мы рассчитывали.
- Прошу сообщить в полицию. И немедленно. И прошу не пробовать
затирать следы. Я сам всем займусь.
Мейсон бросил трубку, выбежал из кабинеты и быстро прошел по коридору
в офис "Детективного Агентства Дрейка". Открыл двери и спросил у
секретарши в приемной:
- Пол у себя?
Она кивнула головой в сторону кабинета Дрейка. Мейсон проскочил в
двери и чуть не врезался в стол детектива. Дрейк оторвался от бумаг.
- Привет, Перри. Откуда такая спешка? У нас еще двадцать минут.
- Я просил тебя отправить людей в отель Лоренцо - это хорошие
специалисты?
- Я послал трех самых лучших в агентстве.
- Отлично, Пол. Слушай, это очень важно. Человека, по имени Хайнс,
застрелили в жилом доме Сиглет Мэнор. Это на Восьмой улице. Квартира
триста двадцать шесть.
- Кто обнаружил труп?
- Мои клиентки - именно те женщины, за которыми следили неизвестные,
что должны были выследить твои люди. Женщины вызовут полицию. У нас около
трех минут.
- О, Боже, - сказал Дрейк.
- Я знаю так же хорошо, как и ты, - сказал Мейсон, - что мужчины, за
которыми мы наблюдаем, это частные детективы. У нас не должно быть
трудностей с определением того, на какое агентство они работают. Но там
след оборвется. Если не повезет, мы в жизни не узнаем, кто нанял
детективов. Рапорты будут высланы клиенту почтой и мы не сможем проломить
головой стену.
- Хорошо, что ты хоть это понимаешь, Перри. Если эти люди являются
частными детективами, то ты правильно предвидишь дальнейший ход событий.
- Хорошо. Но тут есть маленькая щелочка. В течение нескольких минут
полиция приедет на место происшествия. Мои клиентки вошли в квартиру, а
это значит, что около дома и те люди, которые за ними следят. Увидят
подъезжающую полицейскую машину и поймут, что что-то случилось, но не
будут знать, что именно. На выяснение происшедшего у них уйдет некоторое
время.
- Не слишком много, - заметил Дрейк. - Если эти люди профессионалы,
то у них должны быть свои способы добывания информации у полиции.
- Разве я об этом не знаю! Но что произойдет, когда им станет
известно об убийстве?
- Что ты имеешь в виду?
- Поставь себя в их ситуацию. Предположим, что твое агентство
занимается этим делом и ты натыкаешься на убийство - что бы ты сделал?
- Прежде всего мои люди передали бы эту информацию мне - лично или по
телефону. А я тотчас же связался бы с клиентом, сообщил бы ему, что
случилось и попросил бы инструкций.
- Каким образом ты связался бы с клиентом?
- Вероятно, по телефону.
- Что ты смог бы сказать ему по телефону?
- Только самые основные вещи.
- И как бы поступил клиент?
- Ты спрашиваешь, - медленно сказал Дрейк, - не прибежал бы он бегом
ко мне, чтобы быть в агентстве и вытягивать из меня самую свежую
информацию?
- Именно.
- Ты хорошо придумал, - заметил Дрейк.
- Сколько времени у тебя займет, чтобы организовать все это?
- Не слишком много. Если один из этих людей позвонит в свое
агентство, то кто-нибудь из моих парней сможет подойти настолько близко к
автомату, чтобы увидеть, какой номер он набирает. Если же сыщик поедет
лично дать отчет, то мы проследим за ним.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Действуем, предполагая, что след
приведет нас в детективное агентство. Я хотел бы, чтобы ты послал
достаточное количество людей для наблюдения за агентством, а если там
появится кто-то в спешке и будет видно, что он взволнован и дело срочное,
я хочу, чтобы за ним проследили.
- Все понял, - сказал Дрейк. - Нужно будет послать еще двух человек,
к тем, что уже там.
- Хорошо, посылай.
- Эти твои клиентки могут иметь какое-то отношение к убийству?
- Не говори глупостей, Пол. Мои клиенты никогда не имеют ничего
общего с убийством. Просто случайно они обнаружили труп, сообщили мне и
хотели, чтобы я туда пришел. Но я уже исчерпал свой лимит обнаруженных
трупов, по крайней мере, так считает полиция. Я им посоветовал позвонить в
полицейское Управление.
- И чтобы они там сказали, что они твои клиентки?
- Почему бы и нет?
- Ладно... Сейчас я отдам распоряжения и приду к тебе в кабинет.
- Прежде, чем пойдешь, - попросил Мейсон, - попробуй узнать все что
сможешь об убийстве.
- Ты сказал, что жертвой является Хайнс?
- Да.
- Это он нанял женщин?
- Да.
- Хорошо. Позволь мне сначала разделаться с телефонами и послать
людей. Может, узнаем что-нибудь.
Когда Мейсон выходил из кабинета, Дрейк уже накручивал диск телефона.
- Ты застал Пола? - Спросила Делла, когда адвокат снова сел за свой
стол.
- Да, - кивнул Мейсон. - Пол пошлет людей, которые будут за всем
наблюдать и попытается узнать подробности, связанные с убийством. Пока мы
ничего не можем сделать. Нам остается только грызть ногти в ожидании
новостей. Дело в том, что я уже слишком часто появлялся в местах, где
находили трупы. На этот раз останусь на втором плавне.
- Как думаешь, долго будем ждать?
- Подробной информации?
Делла кивнула.
- Это зависит от многого, главным образом от утечек. Если один из
следивших за Евой и ее спутницей лично свяжется с заказчиком, то мы сможем
об этом узнать через час.
Делла Стрит подумала минутку и сказала:
- Одна мысль не дает мне покоя, шеф.
- Что такое?
- Адела Винтерс, носящая револьвер тридцать второго калибра в
сумочке. Ты думаешь, что полиция ее не обыщет?
- Читаешь мои мысли, - признался Мейсон.
- Если окажется, что Хайнса застрелили из револьвера тридцать второго
калибра, - задумчиво продолжала Делла, - то это значило бы... И что бы это
значило?
- Это может и ничего не значить. Все зависит от того, найдут ли пулю
и какое заключение даст эксперт по оружию. Ты прекрасно знаешь, что
эксперты могут определить выпущена пуля из конкретного оружия, или нет.
- При условии, что у них есть пуля?
- Правильно.
- Это последнее меняет ситуацию, - сказала она медленно.
- Вовсе не меняет, - ответил Мейсон. - Только еще больше осложняет.
- Конечно, никто из нас не знает, до какой степени хитра Адела
Винтерс.
Мейсон поморщился и взглянул на часы.
- На этот вопрос мы будем иметь ответ примерно в течение часа. Пойдем
ужинать, Делла.
Мейсон, прохаживаясь туда и обратно по кабинету, услышал в дверь
условный стук Пола Дрейка и взглянул на часы: четверть десятого.
- Делла, пожалуйста, открой Полу.
- Привет, красотка, - поздоровался с Деллой Пол и повернулся к
адвокату: - Господи, Перри, ну и задал ты мне работенку.
- Узнал что-нибудь?
- Думаю, мы докопались до самой грязи.
- Стреляй!
Дрейк опустился в глубокое, обитое кожей, кресло.
- Твои клиентки сделали множество покупок, потом поужинали и поехали
в Сиглет Мэнор. Мои парни присмотрели за теми, кто наблюдал за женщинами.
Это было нетрудно.
- Те, неизвестные, следовали за моими клиентками во время покупок и
по дороге в Сиглет Мэнор?
- Да.
- А твои люди наблюдали за ними?
- Само собой разумеется.
- А потом.
- Потом заварилась каша. Сирены, полицейские машины... балаган одним
словом. Благодаря твоей идее у нас было время и мы могли заняться всем
сразу.
- Рассказывай по порядку.
- Один из тех типов помчался к автомату. У моего оперативника был
маленький, но сильный бинокль и он сквозь стеклянные двери будки
подсмотрел набираемый номер. Проверил и оказалось, что незнакомец звонил в
"Калифорнийское Следственное Агентство". Мой парень тотчас дал мне об этом
знать, а я сразу же выслал оперативников, согласно твоей инструкции. На
месте преступления люди из Следственного агентства крутились в поисках
кого-нибудь, из кого можно было бы вытянуть хоть какую-то информацию.
Наконец, от одного добродушного офицера полиции им удалось узнать все, что
возможно. Они получили те же сведения, что предоставят журналистам. Это,
конечно, не вся история, но, наверное, большая часть.
- Хорошо. Ты выяснил что-нибудь об убийстве?
- Хайнс был застрелен прямо в лоб, предположительно из револьвера
тридцать восьмого калибра.
- Есть ли выходное отверстие?
- Нет.
- Значит, пуля все еще в черепе?
- Да.
- Полиция достанет пулю и можно будет проверить, из какого оружия она
была выпущена.
- Да.
- Это немного упрощает дело.
- Или осложняет, - сухо сказал Дрейк. - В зависимости от того,
является владельцем оружия твой клиент или кто-то другой. Во всяком
случае, ребята из Следственного агентства раз за разом бегали к телефону и
кормили шефов информацией так быстро, как только возможно. Агентство
прислало им сменщика и вызвало одного из детективов, наблюдавших за
женщинами. Предполагаю, чтобы дать отчет непосредственно клиенту, который
должен был придти в агентство. У нас все было наготове. И действительно,
хорошо одетый мужчина, около сорока двух - сорока трех лет, ростом около
пяти футов и десяти дюймов, весом сто девяносто фунтов, с рыжими
волнистыми волосами, в серой шляпе, одетый в двубортный серый костюм,
поспешно влетел в офис Следственного агентства. Провел там где-то около
получаса. Мои парни проводили его до большой роскошной машины и ехали у
него на хвосте до одного из элегантных домов и там, у привратника узнали
его имя. А мы в это время проверили номер машины, что позволило
подтвердить информацию привратника.
- И кто это, Пол?
- Некий Орвиль Л.Ридли.
Мейсон присвистнул.
- И какое отношение он имеет к Хелен Ридли?
- Как только прозвучало это имя, - ответил Дрейк, - я поручил
просмотреть архивы одной из газет и обнаружилось, что Орвиль Л.Ридли
женился на Хелен Хокут в марте сорок второго года. Ей было двадцать два
года, ему - тридцать восемь. Если мы можем полагаться на эти сведения, то
это должна быть та самая Хелен Ридли, что снимает квартиру в Сиглет Мэнор.
- Этот Орвиль Ридли, - спросил Мейсон, - чем он занимается?
- Кажется, он маклер.
Мейсон побарабанил пальцами по столу.
- Где он сейчас?
- Сидит в своей квартире. За ним наблюдают двое моих парней.
Мейсон отодвинул кресло.
- Поехали, навестим его, - сказал Мейсон.
- На твоей машине или на моей? - поинтересовался Дрейк.
- Где стоит твоя?
- Внизу, перед зданием.
- Хорошо, тогда поедем на твоей.
- А мне что делать? - спросила Делла.
- Находись здесь, у телефона. Мы с тобой свяжемся. Твоя помощь может
вскоре понадобиться. Ничего, если ты немного подождешь?
- Ничего, мне не привыкать, - улыбнулась Делла.
- Пойдем, Пол.
Мужчины покинули кабинет адвоката. Мейсон закурил сигарету, когда
Дрейк завел машину.
- Только теперь в голове начинает прорисовываться скелет этого дела,
- сказал он, когда Дрейк доехал до первого светофора.
- Ты имеешь в виду появление мужа?
- И мужа, и частных детективов.
- Да, можно потянуть за ниточку, - согласился Дрейк.
- Естественно, в нашем положении мы прибавляем два к двум и получаем
четыре, а потом ищем, что бы еще добавить, что бы получить всю сумму, то
есть десять. Но мы можем совершенно разумно предполагать, какие это цифры.
- И насколько разумны твои предположения? - усмехнулся Дрейк. - И
вообще, что это за цифры?
- Смотри сам: жена пробует жить независимо. Муж хочет развода. Она
хотела бы получить соответствующее финансовое обеспечение на будущее, но
муж не собирается вести себя великодушно. Она говорит: "Отлично, справимся
и без развода". Он выжидает некоторое время, убеждается в том, что это
положение ему неприятно и решает нанять детективов, чтобы найти против нее
компромат. Она бегает с каким-то парнем, но настолько хитра, что понимает
когда наступает момент и к своим обязанностям приступают частные
детективы. Нет, Пол, подожди! Что-то не подходит. Она должна была знать,
что муж наймет детективов прежде, чем они начнут работать.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что в момент заключения договора, он дал бы им адрес, а они
бы нашли ее и стали за ней ходить. Но, зная, что муж намеревается нанять
детективов, она устраивает все так, чтобы обмануть их. Поселяет в квартире
брюнетку, похожую на себя, и обоим нужно, чтобы девушка непрерывно
находилась в обществе опекунши. Таким образом, все происходит очень
приличным образом. Детективы получили, вероятно, фотографию - какую-нибудь
мутную карточку - и описание. Им сказали, чтобы они пошли по такому-то
адресу, нашли Хелен Ридли и не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Они
приступили к работе - адрес сходится, квартира снята на имя Хелен Ридли,
там живет брюнетка, полностью соответствующая описанию. Они начинают за
ней следить. Там есть опекунша, которая живет вместе с ней и не отходит от
нее ни на шаг. Муж регулярно получает рапорты, показывающие образ жизни,
не допускающий ни тени обвинения. Ему это надоедает и он поручает
адвокатам составить самый выгодный в такой ситуации финансовый договор.
- А тем временем настоящая Хелен Ридли забавляется где-то в тени? -
усмехнулся Дрейк.
- Полагаю, - ответил адвокат, - она старается не афишировать себя, но
вряд ли проводит долгие вечера с вязанием у камина.
- Это значит, что Хайнс должен быть ее возлюбленным.
- Не похоже, - задумчиво произнес Мейсон. - Мне кажется, она слишком
хитра, чтобы позволить своему любовнику крутится около квартиры, чтобы
детективы начали следить за ним. Нет, у меня впечатление, что Хайнс
всего-навсего был простым исполнителем, подручным.
- Был, - повторил Дрейк.
- Да, - признал Мейсон.
- Ну хорошо. И о чем ты собираешься говорить с ее мужем?
- Хочу задать ему несколько вопросов.
- А если он не пожелает на них ответить?
- Тогда я буду вынужден сам отгадывать ответы по его поведению.
- Это может быть трудно, - заметил Дрейк.
- Это может быть просто невозможно, - согласился Мейсон. - Но попытка
не пытка, попробовать все равно необходимо. Известно когда застрелили
Хайнса?
- Очевидно, где-то днем. Ты же прекрасно знаешь, как работает
полиция, Перри. Они не слишком распространяются, пока не получат
результаты судебно-медицинской экспертизы и не найдут подозреваемого,
который будет точно подходить под рамки предполагаемого времени. Полиция
пустила слух, что произведена "предварительная идентификация"
подозреваемого. Другими словами, у них нет оснований для возбуждения
против него уголовного дела, но они не хотят его исключать, пока не найдут
лучшей версии.
Мейсон покачал головой.
Дрейк повернул за угол и нашел место для стоянки.
- Это, наверное, единственное свободное место поблизости, - сказал
он. - Интересующая нас квартира находится в том изысканном доме за
полквартала отсюда.
Он закрыл машину, спрятал ключи в карман и мужчины пошли вдоль
тротуара к довольно красивому фасаду жилого дома.
Холл был выстлан мягким пушистом ковром, заглушающим шаги. Такие
ковры обычно ассоциируются с атрибутами высокого общественного положения.
Дежурный портье мягким голосом спросил имя жильца, с которым посетители
хотят увидеться.
- Мистер Орвиль Ридли, - сказал Мейсон.
- Мистер Ридли ждет вас?
- Наверное, нет. Меня зовут Перри Мейсон.
- Хорошо, а кто ваш спутник?
- Мистер Дрейк, - сообщил Мейсон. - Прошу сказать мистеру Ридли, что
я адвокат.
- Ах, вы тот самый Перри Мейсон!
- Да.
- Пожалуйста, подожди одну минутку.
Портье записал имена и подал их телефонистке и через несколько минут
подошел к Мейсону:
- Мистер Ридли ждет вас, мальчик у лифта покажет вам квартиру.
Мейсон и Дрейк вошли в лифт. Мальчик поднял их на пятый этаж.
- Это квартира пять-В, - сказал он. - Третья дверь направо.
Мужчина, открывший им двери, соответствовал описанию, представленному
сотрудниками Дрейка. Но при личной встрече сухие слова о внешнем виде,
чертах лица, весе, возрасте и прочих деталях, на которые обратил внимание
профессиональный детектив, забывались под напором внутренней силы,
исходящей от этого человека. Пронзительные, внимательные глаза
всматривались в непрошенных гостей.
- Кто из вас Перри Мейсон?
- Я, - сказал адвокат, переступая порог и протягивая руку.
Ридли мгновение поколебался, затем пожал руку и повернулся в сторону
детектива.
- Кто это? - спросил он у Мейсона.
- Пол Дрейк.
- Кто он?
- Он сотрудничает со мной.
- Юрист?
- Нет, детектив.
Ридли переводил взгляд с Мейсона на Дрейка. Наконец он резко
освободил проход и сказал:
- Прошу вас, входите.
Мейсон и Дрейк прошли в квартиру. Ридли закрыл за ними дверь и провел
в кабинет.
- Прошу садиться.
Посетители сели в мягкие кресла. Венецианские жалюзи, восточные
ковры, отлично подобранная мебель комнаты свидетельствовали об отменном
вкусе и достатке.
- Я вас слушаю, - сказал Ридли.
- Ваша жена находится сейчас в городе? - спросил Мейсон.
- Не понимаю, какое вам до этого дело.
- Откровенно говоря, не знаю, - ответил Мейсон.
- Что вы хотите сказать?
- Это может быть существенно для дела, которое я сейчас веду.
- Вы адвокат?
- Да.
- Ваши клиенты вам платят за услуги, не так ли?
- Конечно.
- И вы представляете их интересы?
- Именно.
- И только их интересы?
- Естественно.
- Но я не являюсь вашим клиентом. Вы представляете кого-то, чьи
интересы могут быть противоположны моим. Если это так, то вы выступаете,
как мой противник. Почему же я должен отвечать на ваши вопросы?
- А почему бы вам и не ответить?
- Не знаю.
- Существуют ли обстоятельства, удерживающие вас от ответов на мои
вопросы, в частности, на вопрос, где живет ваша жена?
- Даже этого я не знаю. С какой стати я должен вам отвечать?
- Попробую зайти с другой стороны, - сказал Мейсон. - Некоторые
обстоятельства заставили меня заинтересоваться миссис Хелен Ридли, которая
живет в доме Сиглет Мэнор на Восьмой улице. Я хотел бы знать, ваша ли это
жена?
- Почему вас это интересует?
- Пытаюсь собрать информацию.
- Какую информацию?
- Например, кто ее приятели?
- Вы уже выяснили что-нибудь?
- Вполне вероятно, мне удастся выяснить.
- Это может быть для меня интересно.
- Так значит, это ваша жена?
- Да.
- Вы живете раздельно?
- Конечно.
- И давно?
- Шесть месяцев.
- Вы подали на развод?
- Нет.
- А ваша супруга?
- Тоже нет.
- Вы собираетесь это сделать?
- Это вас не касается.
- А она собирается?
- Спросите у нее.
- Вы видите какие-либо возможности возобновления супружества?
- Это тоже вас не касается.
- Не могу сказать, чтобы вы охотно давали сведения.
- Я не собираюсь открывать свои карты, пока не пойму, что за игру вы
ведете. Какова цель вашего визита?
- Вы виделись с женой в последнее время?
- Нет.
- Можно узнать, когда вы последний раз разговаривали с ней лично?
- Это было три месяца назад. Я говорю вам только то, что вы и так
можете узнать. Пусть вам не кажется, что вы вытянете из меня важные
сведения. Если вы так считаете, то будет лучше, если вы встанете,
попрощаетесь и уйдете.
- Конечно, - сказал Мейсон, - вы не обозы говорить то, что вам не
хочется.
- Да, это очевидно, - сухо подтвердил Ридли. - По какому поводу вы
заинтересовались моей женой?
- Не столько вашей женой, сколько ее квартирой.
- Почему именно квартирой?
- Сегодня днем там убит человек.
- Кто?
- Некий Роберт Доувер Хайнс.
- Вы представляете интересы человека, обвиняемого в убийстве?
- Насколько мне известно, обвинение еще никому не предъявлено.
- Ну, того, кого могут обвинить?
- Каждый может быть обвинен в убийстве, - улыбнулся Мейсон. -
Судебные дела показывают, как много невинных было обвинено.
Ридли шевельнулся.
- Вы смеетесь надо мной.
- Вы делали то же самое, - заметил Мейсон. - Если, благодаря этой
игре, вам удается получить от меня какую-либо информацию, вы считаете, что
все в порядке. Если я выравниваю счет, то вы чувствуете себя в опасности.
Ридли неспокойно задвигался.
- У меня такое впечатление, - продолжал Мейсон, - что сообщение об
убийстве вас не застало врасплох?
- Не всегда легко угадать по мне, что застает меня врасплох, а что
нет.
- Я сказал только, что у меня сложилось такое впечатление.
- Может быть.
- Я действительно хотел только получить немного сведений о вашей
жене.
- Зачем?
- Надеюсь узнать от вас больше, чем от нее.
- Какого рода сведения вас интересуют?
- Ваши детективы следили за ней несколько последних дней. Что им
удалось узнать?
- Вы блефуете?
- А вы как думаете?
- Не знаю, потому и спрашиваю.
- Спрашивая меня, блефую ли я, вы надеетесь на честный ответ? -
спросил Мейсон.
- На этот вопрос я не намерен отвечать.
- Особенно мне хотелось бы выяснить, что ваша жена делала сегодня
днем.
- Откуда вы знаете, что я нанял людей, чтобы следили за ней?
- А вы не нанимали?
- Мне кажется, что это вас не касается.
- Существуют способы, чтобы это выяснить.
- Какие, например?
- Я мог бы подсказать своим хорошим знакомым из Отдела по раскрытию
убийств или из окружной прокуратуры, что если бы вызвали для дачи
показаний под присягой шефа "Калифорнийского Следственного Агентства", то
могли бы получить немного интересных данных.
Орвиль Ридли подумал над эти минуту и резко спросил:
- И что бы вам это дало?
- Такой ход обеспечил бы мне отличные отношения с полицией и
получение от них информации по этому делу, по мере ее поступления.
- Каким образом вы напали на этот след?
- Этого я не могу вам сказать.
- Вы не можете сказать мне того, что я хотел бы знать, но требуете от
меня, чтобы я открыл вам сведения, которые хотите знать вы.
- Все правильно.
- Это не равная игра.
- Действительно. Но вы можете не говорить мне этих вещей. Я могу
достать их кружным путем.
- То есть, через полицию.
- Это одна из возможностей.
- Позвольте мне подумать над вашими словами, - попросил Ридли. -
Помолчите, пожалуйста, несколько минут.
Он поднялся с кресла и нервно заходил по ковру. Наконец он подошел к
окну, поставил ребра жалюзи так, чтобы видеть, что твориться снаружи.
Минуту постоял с мрачным выражением лица, потом прошел в противоположный
угол кабинета, закурил сигарету, затянулся два или три раза и загасил ее в
пепельнице. Зазвонил телефон.
- Извините, - сказал Ридли гостям, подошел к телефону и снял трубку:
- Слушаю. - Какое-то время он молчал. Голос в трубке был слышен Мейсону
как однотонные металлические трески. Когда они прекратились, Ридли сказал,
колеблясь: - Не знаю. - Снова были слышны неразборчивые звуки из трубки,
наконец Ридли сказал одно слово: - Информация. - Очередная серия тресков,
и Ридли ответил, - Да... Да, именно... Не совсем... Кружат вокруг этого.
Хорошо, спасибо. Держи руку на пульсе. Хорошо, до свидания.
Он положил трубку и подошел к столу, задумчиво глядя на Мейсона.
Затем резко повернулся к Дрейку:
- А вы зачем пришли?
- Я просто был вместе с Мейсоном.
- Вы детектив?
- Да.
- Мейсон работает на вас?
- Наоборот - я работаю на мистера Мейсона.
- Чем вы у него занимаетесь?
- Чем обычно занимаются детективные агентства? Сбором информации.
- Это вы доставили ему сведения обо мне?
- Спросите у мистера Мейсона.
- Как вы раздобыли эти сведения?
- Спросите у мистера Мейсона.
- Зачем все это? - перебил Мейсон. - Мы ни к чему не придем, играя
друг с другом в прятки. Я узнал, что частные детективы следят за Хелен
Ридли и попросил Дрейка, чтобы он послал своих оперативников выяснить, кто
эти люди. След привел в "Калифорнийское Следственное Агентство", а оттуда
к вам. Они позвонили вам, когда узнали об убийстве Хайнса, а вы бросились
туда, чтобы узнать все лично. Потом вы вернулись домой.
- Вы знаете, что подслушивание телефонных разговоров является
преступлением?
- Нет, - сказал Мейсон посмотрев ему прямо в глаза. - Правда?
На какой-то момент в глазах Ридли появилось что-то вроде
одобрительного подмигивания. Потом он сказал:
- Ну, хорошо. Вы открыли несколько карт. Постараюсь выравнять игру. Я
узнал, что у моей жены есть любовник и, естественно, желал получить
доказательства, для чего и нанял частных детективов. За ней наблюдали
последние три дня. Этот тип, Хайнс, постоянно там крутился. Приглашал
Хелен и ее подругу на ужин в ресторан, но моя жена никогда не встречалась
с ним один на один. Я не мог понять, что все это означает. Однако, один из
детективов все же получил от полиции интересующие меня сведения - при
осмотре трупа обнаружены ключи от квартиры моей жены. Для полиции, а также
для меня, очень существенно, как давно он их имел, как получил и для чего.
- А вы как думаете?
- Воспользуйтесь собственным воображением.
- Мое воображение иногда заходит очень далеко.
- Жена не хотела дать мне развод. Она не принадлежит к женщинам,
которые добровольно отошли бы в тень и вели бы спокойную жизнь на окраине.
У нее было шесть месяцев, она потратила кучу денег на слежку за мной. Я
решил отплатить ей тем же.
- Сейчас за вами тоже следят по ее поручению?
- Сейчас нет. Но еще несколько месяцев назад она затрудняла мне жизнь
на каждом шагу. За мной непрерывно ходил какой-нибудь детектив. Она
прекратила слежку, потому что ничего не смогла раскопать.
- Когда вы наняли своих детективов?
- Три дня назад.
- Думаю, что мы могли бы обменяться информацией с обоюдной пользой,
если бы вы захотели быть немного точнее, - сказал Мейсон.
- У меня нет привычки платить, пока не узнаю, что получу взамен.
- Женщина, за которой следили ваши детективы, не является вашей
женой, - заявил адвокат.
- Не говорите глупостей.
- Я и не говорю, - пожал плечами адвокат.
- Что это означает?
- Когда вы решили следить за вашей женой, вы обратились в детективное
агентство. Вы сказали, что хотите поручить им круглосуточное наблюдение за
женщиной, около двадцати трех или двадцати четырех лет, брюнеткой,
такого-то роста и веса, с конкретными размерами талии и бюста, которая
живет в квартире номер триста двадцать шесть в Сиглет Мэнор на Восьмой
улице. Вы хотели, чтобы они присматривали за ее квартирой и не отставали
от нее ни на шаг, если она куда-либо выйдет. Вы хотели так же знать, кто
посещает вашу жену.
- Да, - согласился Ридли. - И что из этого?
Мейсон вынул бумажник, нашел в нем газетную вырезку с объявлением и
протянул ее Ридли.
- Это ответ, - заявил адвокат.
Ридли дважды прочитал объявление, прежде чем понял, в чем дело.
- Ну и дурак же я, - медленно произнес он.
- Вы понимаете, что это означает, - продолжал Мейсон. - Произошла
какая-то утечка информации. Кто-то заранее знал, что вы собираетесь нанять
детективов. Ваша жена не хотела, чтобы за ней следили и поэтому тут же
исчезла, оставив вместо себя тщательно проинструктированного двойника.
Детективы стали следить за указанной вами квартирой и женщиной, полностью
отвечающей описанию, данному вами, и которая могла быть той особой,
которую они видели на предоставленной вами фотографии.
- Я не давал им никакой фотографии.
- Это еще больше облегчило положение мистификаторов, - улыбнулся
Мейсон. - Я клоню к тому, что кто-то предупредил вашу жену. Кто-то знал о
вашем намерении нанять детективов за два или три дня до того, как они
приступили к работе. Теперь я хотел бы узнать, каким образом и через кого
могла просочиться эта информация.
- Вы хотите узнать! - в сердцах произнес Ридли. - А что, по вашему
мнению, я сейчас чувствую?
- Я предполагал, что это вас удивит, - сказал Мейсон. - Мы могли бы
объединить наши силы.
- Что вы знаете еще?
- Я выложил немного карт на стол. Когда вы откроете свои, мы сможем
приступить к очередному розыгрышу.
- Скажите, - резко спросил Ридли, - случается ли, что детективные
агентства дают себя подкупить? Бывает ли, что они работают на две стороны?
- Иногда.
- Что вам известно о "Калифорнийском следственном агентстве"?
- А что вам о нем известно?
- Мне рекомендовал его один из моих знакомых.
- Когда вы обратились к ним?
- Не понял?
- Сколько времени прошло с того момента, как вы обратились к ним и до
того, когда детективы приступили к работе?
- Они отправились по указанному адресу немедленно.
- Это значит, что утечка произошла не по вине агентства.
Потребовалось немало времени, чтобы напечатать это объявление и привести
женщин на квартиру, а это должно было быть сделано до того, как детективы
приступили к работе. Это значит, что утечка произошла за два-три дня до
того, как вы пошли в агентство. Кто этот ваш знакомый, который
рекомендовал вам "Калифорнийское следственное агентство"?
- Какое это имеет значение? Я ведь не говорил ему для чего собираюсь
нанять детективов.
- Вполне достаточно того, что вы спросили о детективном агентстве.
- Я спросил его, что он знает о "Калифорнийском следственном
агентстве".
- Хорошо. Кто это был?
- Я предпочел бы не говорить вам этого.
Мейсон пожал плечами. На минуту повисла тишина. Наконец, Мейсон
кивнул головой и сказал своему спутнику:
- Думаю, это все, Пол. Мы уходим. - Мейсон поднялся.
- Подождите, - возразил Ридли. - Прошу вас сесть.
- У Хайнса были ключи от квартиры вашей жены, - сказал Мейсон. - Вы
знали Хайнса?
- Нет.
- Я познакомился с Хелен Ридли. Она произвела на меня впечатление
особы, живущей под высоким напряжением.
- Хорошее определение.
- Хайнс не был растяпой, но был какой-то невыразительный. Не могу
представить, чтобы такой человек вызвал интерес у вашей жены.
- Люди бывают странными. Порой трудно угадать кто кому может
понравиться.
- Это правда. Но, все равно, Хайнс произвел на меня впечатление
человека, скорее слабого.
- Мистер Мейсон, будем откровенны. Меня не касается то, что этот
человек был анемичной развалиной плохо проведенного прошлого. У него
имелись ключи от квартиры Хелен, этого мне совершенно достаточно.
- Если бы он был жив, вы упомянули ли бы его в заявлении в Суд?
- Я и так могу воспользоваться этим аргументом, чтобы несколько
ослабить притязания моей жены.
- Это может быть обоюдоострым оружием, - предупредил Мейсон.
- Что вы имеете в виду?
- Хайнс был убит...
- Это значит, что... ах да, понимаю, - какое-то время Ридли размышлял
над неожиданно открывшейся ему стороне дела, наконец сказал: - Не сходите
с ума. Ведь я даже не знал этого человека. Мне не нравятся ваши
инсинуации.
- Я не сумасшедший и не делаю никаких заявлений.
- Но вы опасно близки к этому.
- Вовсе нет. Для меня это не имеет значения. Мне было интересно,
какую манеру поведения вы изберете при некоторых обстоятельствах. Поэтому
решил продемонстрировать все аспекты дела.
- Действительно, вы обратили мое внимание на факт, которого я не
заметил, - согласился Ридли.
- А он может быть существенным, - добавил Мейсон.
- Он может быть чертовски важным, - с иронией согласился Ридли. - У
вас есть какие-нибудь мысли?
- Относительно чего?
- Каким образом мне лучше всего использовать факт наличия у Хайнса
ключа от квартиры моей жены.
- Посоветуйтесь со своим адвокатом, - покачал головой Мейсон.
- У меня нет адвоката.
- Советовал бы вам поискать приличного специалиста. Какие рапорты вы
получили из "Калифорнийского агентства"?
- Что вы хотите о них узнать?
- У вас они здесь?
- Да. То есть, вчерашние. Они присылают их каждый день ко мне на
работу.
- Я хотел бы ознакомиться с ними.
- Зачем?
- Из чистого любопытства.
- Кого вы, собственно, представляете?
- Может быть, брюнетку, которая получила эту работу.
- Выступающую вместо моей жены?
- Я не назвал бы это так. Она просто получила работу.
- Вы сказали, что виделись с моей женой.
- Да.
- Где?
- В моем кабинете.
- Когда?
- В течение последних двадцати, нет, сорока восьми часов.
- А точнее?
Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Чего она от вас хотела?
- Это не она хотела, это я хотел.
- И чего вы хотели?
- Боюсь, что я не могу вам этого сказать.
- В таком случае, боюсь, что не могу показать вам отчеты
"Калифорнийского агентства".
- Что ж, не смею больше вас задерживать, - с улыбкой сказал Мейсон и
встал с кресла. - Вы знаете адрес моего офиса на случай, если вдруг решили
бы сказать мне еще что-нибудь.
- Что я получил бы взамен?
- Это зависит от того, что вы захотите мне сказать и от сведений,
которыми я буду располагать на тот момент.
- Хорошо, я подумаю над этим.
- Спокойной ночи, - сказал Мейсон.
Ридли проводил их до двери. Он был похож на игрока в покер, которому
нужно немного времени, чтобы осмыслить трудную партию.
Когда они снова оказались в машине, Дрейк заметил:
- Черт возьми, Перри, ты проделал большую работу.
- Которая не продвинула нас слишком далеко, - мрачно усмехнулся
Мейсон.
- Разве не продвинула? Ты выяснил все, что можно. Ридли подтвердил
твои предположения относительно причин, по которым была нанята брюнетка.
- В этом Ридли есть что-то интригующее, Пол. Ты обратил внимание на
его квартиру?
- Что ты хочешь сказать, Перри?
- Он, наверное, ее сам обставлял.
- Конечно. Такой обстановки не встретишь в квартирах, сдающихся
вместе с мебелью. Даже в самых дорогих и изысканных.
- Вообще-то, убранство производило впечатление очень... очень
гармоничного, правда?
- Чертовски напыщенное место.
- Нет, - возразил адвокат. Самым подходящим определением является
"гармоничное". Прекрасные венецианские жалюзи, красивые занавески,
отличные восточные ковры и много хорошей мебели - и все подобрано с
отличным чувством цвета.
- К чему ты клонишь? - недоумевал Дрейк. - Что это имеет общего с
делом? Он должен платить за эту квартиру пятьсот или шестьсот долларов в
месяц. И что из этого?
- Ты видел, каков этот Ридли - он полон энергии. Его всю жизнь мотает
от одного предприятия к другому, его одолевает жажда власти. Он словно
вулкан, переполненный кипящей лавой - невозможно предвидеть, когда он
взорвется.
- Согласен, но что из этого-то?
- Я клоню к тому, - продолжал Мейсон, - что этот человек по своему
характеру просто не в состоянии обставить свою квартиру подобным образом.
- Ах вот в чем дело! - воскликнул Дрейк.
- Теперь понимаешь? В этой квартире чувствуется женская рука. И еще -
ты обратил внимание на телефонный звонок?
- А в чем дело?
- Он говорил довольно загадочно.
- Это был звонок из Следственного агентства, - уверенно заявил Дрейк.
- Они сообщали ему какие-то сведения, а он отвечал односложно, потому что
не хотел распространяться при нас.
- Почему ты думаешь, что это было агентство?
- Он употребил слово "информация", не так ли?
- Действительно, употребил, - согласился Мейсон. - Но подумай минуту,
что произошло прежде. Что он сделал до того, как зазвенел телефон?
- Сидел и разговаривал с нами.
- Вовсе нет. Он встал и подошел к окну. Прохаживался беспокойно по
комнате, а потом подошел к окну. И помнишь, что он сделал?
- Вернулся и... нет, прежде он раздвинул жалюзи так, чтобы можно было
видеть, что делается снаружи.
- Или, чтобы кто-то смог его увидеть из соседнего окна.
- Действительно...
- Так, чтобы этот кто-то мог заглянуть в квартиру, увидеть нас и
позвонить. Этот кто-то мог сказать: "У тебя сидят два типа, что им нужно?"
И ответом на это могло быть слово "информация".
Дрейк протяжно свистнул.
- Естественно, - сказал Мейсон, - это только предположение, не
подтвержденное фактами. Но это - логическая дедукция. Ридли - человек
обеспеченный, с беспокойным характером, который заставляет его бросаться
от одного дела к другому и, наверное, от одной женщины к другой. Такие
люди обычно не празднуют золотых свадеб, но с течением времени смены
партнерш происходят все реже и реже.
- И ты предполагаешь, что в этом доме живет еще кто-то, кто...
- Несомненно. Ридли - не марионетка в чужих руках. Детективы, нанятые
его женой, несколько месяцев топтались у него за плечами и он об этом
прекрасно знал. Но, предположим, что его соединяют романтические отношения
с женщиной, живущей в соседней квартире? Или, что он поселяет в соседнюю
квартиру женщину, с которой его соединяют романтические отношения.
- Черт возьми, Перри, а ведь логично. Ты делаешь выводы на основании
всего одно-двух незначительных фактов. Но если не принимать это во
внимание, то твое предположение - единственное решение.
- Я не считаю это решением, - сказал Мейсон. - Лишь мотивы, над
которыми можно поработать. Попробуй проверить, кто живет в соседней
квартире и как давно она занята. Добудь план здания. Вполне возможно, это
не соседняя квартира, а одна из квартир на противоположной стороне двора.
Эта особа должна иметь возможность заглянуть в окно, когда Ридли
соответствующим образом поставит жалюзи.
- Хорошо, я займусь этим. Что еще?
- Пусть твои оперативники присматривают за Ридли. Не думаю, чтобы это
что-то дало, но мне хотелось бы знать о нем больше.
- Кто, собственно, твой клиент в этом деле?
- Я сам бы хотел это знать, - улыбнулся Мейсон. - Номинально - Ева
Мартелл, мне нужна информация, чтобы защищать ее в случае необходимости.
Но в действительности, полагаю, сам являюсь своим клиентом. Чувствую
этакое нездоровое любопытство - что же произошло на самом деле? Это -
тайна, а я люблю тайны. Хотел бы побольше узнать о Ридли, особенно о том,
как ему удалось обставить квартиру с таким безупречным вкусом.
- Хорошо, постараюсь это выяснить. Возвращаемся в офис?
- Да, Делла ждет.
Пол свернул на ближайшую стоянку поблизости здания, в котором
располагались их конторы, и оба вышли из автомобиля.
- Зайдешь ко мне? - спросил Мейсон.
- Нет. Разве, что я тебе нужен. У меня много дел, которые требуют
моего постоянного контроля.
- Что ж, принимайся за работу.
- Дашь мне знать, если тебе будет что-то нужно?
- Конечно.
- У тебя есть еще какие-нибудь инструкции для меня?
- Пока все. Добудь как можно больше информации об убийстве Хайнса.
Поручи оперативникам проверить что происходит в Сиглет Мэнор. И не забывай
о мистере Ридли.
- А что с этими, из Следственного агентства?
- Забудь о них. Можешь отозвать своих людей, которые за ними следят.
Направь их лучше к Ридли.
- Будет сделано, Перри. Когда ты хотел бы получить сведения?
- Завтра утром. Если будет что-то действительно важное, то разыщи
меня, где бы я ни находился.
- Хорошо.
Мейсон прошел по коридору к дверям своего кабинета и открыл их
ключом. Делла Стрит посмотрела на него и приложила палец к губам. Мейсон
вопросительно поднял брови. Она показала пальцем на двери, ведущие в
приемную. Мейсон подошел к секретарше и спросил тихим голосом:
- Что случилось, Делла?
- Ева Мартелл и Адела Винтерс ждут тебя.
- Что-нибудь новенькое?
- Не знаю. Пришли, самое большее, пять минут назад. Я сказала им, что
не знаю, вернешься ли ты в офис или нет. Но попросила немного подождать,
на случай, если ты захочешь с ними поговорить.
- Хорошо, я побеседую с ними, - согласился Мейсон.
- Сейчас?
- Да. Пригласи их. Скажи, что я только что вернулся.
Делла Стрит вышла и через минуту вернулась в сопровождении Евы
Мартелл и Аделы Винтерс.
- Ну, - начал Мейсон, - мне кажется, на вашу долю сегодня досталось
много впечатлений.
- О да, нельзя отрицать, - вздохнула Ева Мартелл.
- Прошу вас, садитесь, и расскажите все по порядку.
- Да рассказывать почти нечего. Мы вернулись в квартиру, открыли ее
ключом, полученным от мистера Хайнса, и стали распаковываться. Я сняла
плащ и собиралась в ванную, когда увидела его.
- Где он был?
- Сидел в большом кресле, в спальне. Съехал совсем низко... И эта
дыра от пули во лбу, кровь на лице и на костюме - это было жутко!
- Что вы сделали? - спросил Мейсон.
- Кричала как безумная, - вмешалась Адела Винтерс. - Я заткнула ей
рот рукой и сказала, чтобы она вела себя, как взрослый человек. Подошла
ближе и посмотрела на него. Убедилась, что он мертв и велела Еве позвонить
вам, чтобы спросить, что нам делать.
- Ему выстрелили в лоб?
- Да, прямо между бровей.
- Вы видели какие-нибудь следы пороха?
- Я не подумала о том, что нужно это проверить, но, скорее всего,
нет.
- Говорят, что выстрел был произведен из револьвера тридцать второго
калибра.
Миссис Винтерс пожала плечами.
- Насколько я припоминаю, у вас был револьвер именно этого калибра.
Будет лучше...
- У кого? - воскликнула Адела Винтерс. - У меня?
- У вас он был, не так ли?
Она рассмеялась, откинув голову назад.
- Боже мой, нет конечно.
- Но ведь вы сами сказали, что...
- О, это только одна из моих шуточек. Мне до сих пор не доводилось
встретить человека, которого нужно было бы опасаться, но неплохо на всякий
случай дать людям понять, что они имеют дело с ведьмой. Поэтому я всегда
говорю, что не расстаюсь с револьвером. Это отличный блеф.
- Вы мне заявили, что у вас есть оружие и нет на него разрешения, -
возмутился Мейсон. - Я посоветовал вам избавиться от него или получить
разрешение на ношение оружия.
Она посмотрела на него, прищурив один глаз.
- Но вы помните, что это не произвело на меня ни малейшего
впечатления. Это потому, что на самом деле у меня не было никакого оружия.
Именно поэтому я и не беспокоилась.
- Но я всегда была уверена, что ты носишь револьвер! - воскликнула
Ева Мартелл. - Ты же столько раз говорила о этом!
- Это хорошо, - удовлетворенно засмеялась миссис Винтерс. - Ты
чувствовала себя в безопасности, правда? Я могу очень долго поддерживать
мои маленькие хитрости, но сейчас не та ситуация, чтобы рисковать.
Мейсон нахмурившись посмотрел на нее.
- Поставим вопрос ясно. Если у вас было оружие, то полиция, скорее
всего, узнает об этом. Тогда, если вы будете возражать...
- Боже мой, сколько вы делаете шума из-за обычной шутки. У меня
никогда в жизни не было оружия.
- Это ваш окончательный ответ?
- Конечно. Это правда.
- Как давно Хайнс был мертв, когда вы увидели его?
- Не могу сказать. Тело было еще теплым, но... наверное, он был
застрелен еще не очень давно. Трудно сказать, какая температура у тела,
если не сунуть руку под одежду. Я коснулась только руки, его пиджак висел
на стуле рядом.
- Вы пытались прощупать пульс?
- Да.
- Вы касались еще чего-нибудь?
- Нет.
- Вы не пытались обыскивать его одежду?
- Боже мой, зачем мне было делать это?
- Вы все время были вместе с миссис Винтерс? - повернулся Мейсон к
Еве.
- С какой целью вы задаете эти вопросы? - выкрикнула Адела Винтерс
раздраженным голосом. - То же самое спрашивали в полиции.
- Я должен знать, - твердо сказал адвокат.
- Да, я все время была вместе с теткой Аделой, - ответила Ева
Мартелл.
- А тогда, когда вы звонили мне?
- Это было всего несколько минут.
- Следовательно, вы находились вместе в течение всего дня?
- Да.
- Всего, до минуты?
- Да.
- Буквально, до единой минуты?
- Да.
- Тогда это может помочь.
- Полиция считает также, - сказала Адела Винтерс.
- Полицейские спрашивали вас, как получилось, что вы живете в этой
квартире?
- Конечно спрашивали.
- Что вы им сказали?
- Правду, естественно.
- Вы рассказали о Хайнсе и о том, как он нанял вас?
- Да.
- Чтобы играть роль Хелен Ридли?
- Мы не играли ничьей роли, - возмутилась Адела Винтерс. - Мы
согласились на эту работу и нам поручили, чтобы во время работы Ева
пользовалась этим именем.
- Но вы рассказали обо мне?
- Да, рассказали.
- И то, каким образом я встретился с Хелен Ридли?
- Этого нет, - ответила Адела Винтерс. - Мы не говорили слишком
много.
- А что вы им рассказали?
- Мы сказали им, что вы не хотели, чтобы мы выполняли эту работу,
пока вы не проверите все ли в порядке и нас нельзя обвинить в
преступлении. И еще мы сказали, что вы все выяснили и сообщили нам, что
можно возвращаться и мы пошли за покупками и на ужин, а потом поехали в ту
квартиру.
- Вы не говорили о том, что за вами кто-то следил?
- Нет.
- Вы сказали им еще что-нибудь?
- Что еще можно было сказать? Мы были просто наняты на работу и это
все. Мы не знали, какого рода эта работа, но мы никого не изображали. И
никого не обманывали.
- Не было ли у вас впечатления, что полиция усматривает за всем этим
какой-то хитрый замысел?
- Откровенно говоря, было похоже на то, что полиция не интересуется
этой стороной дела. Мне кажется, что они знают Хайнса. Он был на заметке у
полиции по поводу азартных игр. Они не спросили нас даже о номере
телефона, по которому мы должны были ему звонить. Поэтому мы и не
заикались об этом. Мне кажется, что они разговаривали с одним из тех, кто
следил за нами. Точно я не уверена, но мне так кажется. Я видела его в
полиции и подумала, что он ожидает допроса.
- Я думаю, что у них уже были его показания, - сказал Мейсон. - Эти
люди были детективами, специально нанятыми для того, чтобы следить за
Хелен Ридли. Они ходили за вами повсюду, начиная с того момента, как вы
приступили к работе.
- Ничего себе! Вот это да! - воскликнула Адела Винтерс. - Как только
две приличные женщины начинают честным образом зарабатывать на жизнь,
сразу же вокруг них начинают крутиться детективы.
- Полиция требовала, чтобы вы еще связывались с ними?
- Нет. Я сказала, что возвращаюсь к себе домой, а Ева Мартелл в свою
квартиру к Коре Фельтон. Полицейский записал оба адреса и сказал, что
позвонит, если им что-нибудь будет от нас нужно. Но мне кажется, что они
считают это убийство связанным с азартными играми Хайнса.
- Вот как, - протянул Мейсон. - Что ж, больше у меня вопросов пока
нет.
Адела Винтерс встала и кивнула Еве.
- Мы подумали, что следует зайти и все вам рассказать. Вы были так
добры к нам...
- Вы поступили совершенно правильно. Я рад, что поговорил с вами.
- Я думаю... Кора Фельтон обратилась к вам, чтобы вы проверили, все
ли в порядке с точки зрения закона, ну а теперь... Наверное, вам уже
больше нечего делать... Мы не хотели, чтобы наш счет возрастал, вы
понимаете...
- Он не возрастет, - засмеялся Мейсон.
- Но мы не желаем, чтобы вы тратились. Здесь уже больше нечего
делать, правда?
- Трудно сказать.
- Думаю, что было бы лучше, если бы вы оставили сейчас это дело и
сказали нам, сколько это стоит. Мы заплатим. А что с теми деньгами,
которые нам должен заплатить Хайнс, кроме тех, что мы уже получили?
- Вы сказали об этом полиции?
- Нет. Я сказала, что он заплатил нам сегодня. Они не спрашивали
сколько, а я не стала уточнять.
- В любом случае полиция не станет заниматься вашими финансовыми
вопросами. Это дело того, кто наследует Хайнсу.
- По вашему мнению, мы никому не должны говорить, сколько мы от него
получили?
- Нет. Только тогда, когда душеприказчик Хайнса спросит об этом. Вы
скажете, что уплаченная сумма была вознаграждением за выполненную работу
и, одновременно, формой гарантии того, что договор с вами будет выполнен и
вы получите условленную сумму, даже если возникнут какие-либо
непредвиденные обстоятельства.
- Понимаю. Спасибо вам за все, мистер Мейсон. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответил Мейсон.
Ева Мартелл быстро повернулась к Мейсону и протянула ему руку, одарив
его полным благодарности взглядом темных глаз.
- Спасибо, - сказала девушка низким голосом. - Вы были так добры. Мы
еще увидимся?
- Не исключено.
- Я подумала, что может быть вы не откажетесь заглянуть к нам
когда-нибудь на рюмочку... Или, может быть, вы захотите нас еще о
чем-нибудь спросить...
- Больше вопросов не будет, - уверенно заявила Адела Винтерс. -
Участие мистера Мейсона в этом деле окончено. Идем, Ева!
Через несколько минут после их ухода зазвонил личный телефон Мейсона.
Так как его номер был известен только Делле Стрит и Полу Дрейку, Мейсон
поднял трубку и отозвался:
- Я слушаю, Пол, что новенького?
- Есть кое-что. И чрезвычайно срочное.
- Стреляй.
- Полиция взялась за парней из Следственного агентства и здорово их
припекла. Они вынуждены были рассказать все, что видели.
- Этого следовало ожидать, - заметил Мейсон. - И что они такого
сообщили?
- Оперативники вытащили свои заметки, где был расписан каждый шаг
твоих клиенток. Сказали совершенно точно по каким улицам ходили, номера
такси, в которых они ездили, словом - всю информацию такого рода буквально
по минутам.
- И что в этом плохого?
- Они утверждают, что вскоре после того, как женщины приехали в отель
Лоренцо, Адела Винтерс отправилась на поиски. Сзади отеля нашла мусорные
бачки, подняла крышку одного из них и заглянула внутрь. Оперативник
зафиксировал это, не придав особого значения.
- Хорошо, Пол, что дальше?
- Так вот. Полиция обратила на это внимание. Подумали, что она могла
там что-нибудь спрятать. Послали несколько человек в отель. За это время
бачки были уже наполнены доверху, но оперативник из Следственного
агентства четко указал в какой именно заглядывала Адела Винтерс.
Полицейские разложили брезент и высыпали содержимое бачка. И что ты
думаешь они там нашли?
- Что?
- Револьвер тридцать второго калибра с одним пустым гнездом в
барабане, - сказал Дрейк.
Мейсон свистнул.
- Пули были старого, неупотребляемого теперь образца, - продолжал
детектив. - Точно такие, как та, которую врач вынул из черепа Хайнса.
Конечно, еще не проведена экспертизы, доказывающая, что пуля выпущена
именно из этого револьвера. Но девятьсот девяносто девять шансов на
тысячу, что это именно так. Тебе это что-нибудь говорит, Перри?
- Это мне говорит ужасно много. Делла, быстро беги по коридору и
догони Аделу Винтерс и Еву Мартелл прежде, чем они сядут в лифт. Попроси
их вернуться обратно. Хоти нет, подожди... Пол, ты ближе к лифту, быстро
задержи их. Они только что вышли от меня.
- Уже бегу, - сказал Дрейк и бросил трубку.
Спустя десять минут детектив вошел в кабинет Мейсона.
- Я не успел, Перри. В это время работает только одна кабина. За то
время, что я вызывал ее наверх, они как раз дошли до выхода. Я выбежал и
осмотрелся, но их и след простыл. Судя по словам лифтера у них было две
или три минуты форы, а это много значит в такой ситуации.
- Не страшно, - сказал Мейсон. - Я знаю, где они живут. Я должен
увидеться с ними прежде, чем это сделает полиция.
- А полиция желает увидеть их раньше, чем это сделаешь ты, -
усмехнулся Дрейк. - Эта Винтерс твоя клиентка?
- Отнюдь. У меня поручение охранять Еву Мартелл.
- Конечно, - заметил Пол, - эта девушка может иметь чистые руки.
Винтерс вполне могла действовать в одиночку. Ну-ну, Перри. Ева Мартелл
заявила полиции, что бумажник Хайнса был набит деньгами. Бумажника не
обнаружили, хотя полиция обыскала всю квартиру.
- Бумажник у него, конечно, был. Говоришь, денег не обнаружили, когда
обыскивали труп?
- Нашли около десяти долларов.
- Ева заявила им, что все время была с Аделой Винтерс?
- Да, все время. Поэтому полиция их и отпустила. Все показания были в
порядке, одна предоставляла алиби другой.
- Но Ева Мартелл не была с ней все время, это даже я знаю. Она
несколько минут разговаривала со мной по телефону, а... К черту, Пол, я
хотел бы разыскать ее и посоветовать, чтобы она изменила свои показания и
сказала правду. Мне кажется, что эта Винтерс имеет на нее большее влияние,
но даже зная об этом, я не могу представить себе, чтобы Ева спокойно
стояла рядом, в то время как ее подруга посылает пулю в лоб Хайнсу. Это
должно было произойти в то время, когда они выходили из квартиры. Миссис
Винтерс задержалась на минуту и присоединилась к Еве уже на улице. А может
даже когда они вышли на улицу, Адела Винтерс припомнила, что что-либо
забыла и вернулась, чтобы забрать. Потом, когда они уже "нашли" тело,
миссис Винтерс сказала Еве, что было бы проще для обеих, если Ева покажет
под присягой, что они все время были вместе. А Ева, считая невозможным,
что ее подруга может совершить преступление, согласилась и дала показания
полиции.
- Мне действительно очень неприятно, что я не смог догнать их, -
сокрушался Дрейк. - Я обежал вокруг здания, но они, должно быть, сразу
сели в какое-нибудь такси или подошедший трамвай.
- Все в порядке, - успокоил его Мейсон. - Было бы неплохо, если бы
удалось их поймать, но я знаю где их найти. Делла, набери номер Коры
Фельтон.
Делла Стрит кивнула головой, заглянула в картотеку, в которой у нее
были номера телефонов клиентов и стала крутить диск.
Они терпеливо ждали секунд десять, потом Делла покачала головой:
- Никто не отвечает, шеф.
- У нас есть телефон Аделы Винтерс?
- Думаю, что... Да, есть.
- Нет даже одного шанса на сто, что полиция уже не ждет ее у
подъезда. Но попробуй позвонить, Делла.
Делла набрала номер, ответа не было.
- Ладно. Попробуй еще раз позвонить Коре Фельтон.
Ответа снова не было.
- Думаю, остается только одно, - сказало Мейсон. - Пол, ты поедешь со
мной, мы подождем у дома Коры Фельтон. Делла, останешься здесь. Если
позвонит Ева Мартелл, уговори ее вернуться сюда и ждать меня. Если мне не
удастся добраться туда раньше полиции, то хоть посмотрю, что можно будет
сделать. Пойдем, Пол.
Всю дорогу Дрейк молчал. Добравшись до цели, они медленно проехали
мимо дома, изучая ситуацию. На небольшом расстоянии друг от друга стояли
две машины, в каждой из которых сидело по двое мужчин. Оба автомобиля
стояли так, чтобы пассажиры могли наблюдать за входом в дом. Незнакомцы
были упитанными, с широкими плечами и развитыми мышцами. Посмотрев на них,
Мейсон не решился проехать мимо здания еще один раз.
- Как тебе все это нравится, Пол?
- Ничего у тебя не выйдет, - ответил детектив, - они держат дом под
наблюдением.
- Но они, конечно, не знают Коры Фельтон.
- Не будь таким уверенным. Наверняка полицейские разговаривали с
дворником и отлично знают где живет твоя клиентка и с кем. Они не хотят,
чтобы кто-нибудь сидел в квартире и отвечал на звонки.
- Я тоже так думаю, - согласился Мейсон. - Черт побери, терпеть не
могу проигрывать. Все равно как бросить ягненка на съедение волкам. Давай
пораскинем мозгами, Пол. Ведь существует возможность, что они не наскребли
денег на такси. Где здесь ближайшая трамвайная остановка?
- Вон на той улице, через три здания.
Мейсон быстро доехал до трамвайной линии, свернул к тротуару,
остановил машину, выключил двигатель и погасил фары.
- Это наш единственный шанс, Пол. Не видишь нигде полицейских?
- Ни одного не заметил. Они оставили засаду около дома, посчитав, что
этого вполне достаточно.
- В это время, - сказал Мейсон задумчиво, - трамваи ходят примерно
каждые четверть часа. Если они сели в трамвай около нас, то должны
подъехать именно сейчас.
- Слушай, Перри, что ты собираешься делать, если они появятся?
- Поговорю с ними, - коротко ответил Мейсон.
- А потом отвезешь в полицию?
- Над этим я еще не думал.
- Подожди минутку, - сказал Дрейк. - Я ведь тебе сообщил, что полиция
узнала про Аделу Винтерс.
- Ну и?
- Ты прекрасно понимаешь, что это означает. Она убила Хайнса. Это
могло быть самозащитой... а то могло и не быть. Но она наверняка его убила
и пыталась выкрутиться при помощи лжи. А Ева Мартелл замешана в это вместе
с Аделой Винтерс.
- Ну и?
- Ты хочешь помочь ей, зная, что полиция ищет ее по обвинению в
убийстве, а это ставит тебя в положение соучастника после события
преступления. Я не хочу быть замешанным в такого рода дела...
- Решай, Пол, - пожал плечами Мейсон. - Как раз подъезжает трамвай.
- Я уже решил. Если у тебя есть желание прятать ее от полиции, я
выхожу из игры.
Трамвай был виден уже совершенно отчетливо.
- Ты, наверняка, сможешь поймать такси, - сказал Мейсон.
- Не имеет значения. Я смываюсь. Вижу в трамвае двух женщин, которые
собираются выходить. Спокойной ночи, Перри.
- Спокойной ночи, Пол, - откликнулся Мейсон и добавил тихо: - Смотри,
чтобы полиция не поймала тебя здесь, вблизи засады...
- Ради Бога, Перри, - остановился Дрейк. - Перестань так по-идиотски
рисковать головой. Поговори с ней и дай знать полиции. Ведь рано или
поздно полицейские ее все равно достанут.
- Наверное, я последую твоему совету.
- Можешь мне обещать?
- Нет.
- Почему?
- Я могу изменить свое мнение, когда выслушаю их. Вон они, Пол.
- Уже ухожу, - сказал Дрейк. - Пожалуй, сяду в этот же трамвай, чтобы
оказаться подальше отсюда.
Он побежал к трамваю. Мейсон зажег фары, развернулся и, в тот момент,
когда женщины проходили мимо автомобиля, открыл дверцу.
- Добрый вечер, Ева, - сказал он. - Ты с миссис Винтерс?
- Ничего себе, - услышал он голос Коры Фельтон.
- При таком освещении, - рассмеялся адвокат, - я разглядел только два
силуэта. Может, вас подвезти?
- Мы живем совсем рядом отсюда, но нам будет приятно.
- Я хотел бы поговорить с вами до того, как вы пойдете домой. У вас
там гости.
- Кто еще? - спросила Ева Мартелл.
- Полиция.
- Но они с нами уже разговаривали. По крайней мере со мной.
- Хотят поговорить еще раз.
- О Боже, ведь я сказала им все, что знаю.
- Где Адела Винтерс?
- Поехала к себе.
- На трамвае?
- Нет, это я пересела. Такси, которое мы поймали у вашего офиса,
повезло тетку Аделу прямо домой.
- Это означает, что она оказалась дома раньше вас.
- Я еще десять минут стояла на трамвайной остановке.
- А где были вы? - обратился Мейсон к Коре Фельтон.
- Я была в кино и совершенно случайно встретилась с Евой в трамвае.
Когда она рассказала мне, что произошло, я была потрясена.
- Я буду более спокойно себя чувствовать, если мы поедем покататься
на время нашего разговора подальше от вашего дома. Там ждет полиция.
- Почему мы должны разговаривать? Что все это означает? - с тревогой
спросила Ева. - Я думала, что все уже позади.
Мейсон вел машину, постоянно посматривая в зеркальце заднего обзора.
- Вы сказали полиции, что провели весь день с Аделой Винтерс?
- Да.
- Вы подписали это свое показание?
- Да.
- Вы давали показание под присягой.
- Да, я принимала присягу.
- Я не из полиции, я ваш адвокат и мне вы должны говорить правду. Вы
действительно были с ней целый день?
- Да.
- Вплоть до минуты?
- Ну, практически...
- Меня интересуют факты, - жестко сказал Мейсон.
- Ну, было несколько таких моментов, например, в отеле, когда она
пошла в туалет.
- Расставались ли вы с ней хоть ненадолго до того, как отправились в
отель?
- Да, но... какое это имеет значение?
- Один Бог знает, почему я трачу на вас время, - вздохнул Мейсон. -
Неужели из вас нужно вытаскивать правду клещами? Прошу мне точно
рассказать, что произошло.
- Конечно, это ничего не меняет, но когда мы вышли из квартиры и
спустились в холл, то остановились у телефона-автомата, чтобы позвонить.
Через минуту тетка Адела вдруг вспомнила, что оставила что-то в квартире и
решила подняться наверх, чтобы забрать.
- Что это было?
- Она сказала мне об этом уже в отеле. Это был ее револьвер. Сказала,
что положила его в ящик комода, а потом достала и по рассеянности оставила
на комоде, а должна была спрятать в сумку и... ну, просто забыла. Тетка
Адела, естественно, не хотела его там оставлять. Поэтому я подождала
внизу, в холле, а она взяла ключ и быстро вернулась в квартиру. Конечно,
после того как она заявила вам, что никогда не имела револьвера, я не
знаю, что и думать.
- Как получилось, что вы не сказали об этом в полиции?
- Разве это не очевидно? Когда мы вернулись и увидели Хайнса с пулей
в голове, тетка Адела решила, что единственным выходом является все
рассказать вам. А вы велели уведомить полицию. А потом тетка Адела пришла
к выводу, что не стоит осложнять положение, рассказывая о том, что она
забыла что-то в квартире.
- Она сказала вам, что эта забытая вещь - револьвер?
- Не тогда. Она сказала мне об этом только в отеле.
- Сколько было времени, когда она вернулась наверх?
- Около двух. Может, десять минут третьего. Я посмотрела на часы,
когда выходила из лифта: без пяти два. В холле мы были десять пятнадцать
минут.
- Это очень важно. Где вы находились? - спросил Мейсон.
- Когда тетка Адела пошла наверх? - переспросила девушка.
- Да.
- В холле.
- Вы уверены?
- Да.
- Не снаружи, где вас могли видеть наблюдатели?
- Нет. Я ждала внутри, в холле и читала объявления о скачках.
- Как долго миссис Винтерс отсутствовала?
- О, совсем недолго.
- Вы могли бы сказать точнее?
- Пять минут, от силы шесть.
- Но подъем на лифте, заход в квартиру и спуск вниз не могли занять у
нее столько времени?
- Очевидно, все-таки заняли. Ведь она не могла больше никуда пойти. А
почему вы задаете мне эти вопросы?
- У Аделы Винтерс был револьвер и именно из него убит Хайнс.
- Вы в этом уверены? - растерянно спросила девушка.
- Вполне. Полиция еще не давала официальную информацию, но они нашли
револьвер миссис Винтерс.
- Где?
- Там, где видели, как она прятала оружие - в мусорном бачке в отеле
Лоренцо.
- И пуля была выпущена именно из этого револьвера? Но это же
совершенно невозможно!
- Револьвер был заряжен патронами старого образца, которые легко
опознать - пуля в черепе Хайнса была именно того типа, что и остальные в
найденном револьвере.
- Но это совершенно невероятно!
- Хорошо, - вздохнул адвокат. - Посмотрим, что скажет на этот счет
сама миссис Винтерс. Вы поверили ей, когда она заявила, что у нее никогда
не было оружия, что все это блеф?
- Нет, не поверила. Это особенность тетки Аделы, Иногда, к тому, что
она говорит, требуется относиться скептически. Это вовсе не значит, что
она обманывает сознательно - это трудно объяснить. Видите ли, долгие годы
она была домашней сиделкой и часто ухаживала за безнадежно больными
людьми. Там она научилась лгать - убеждая их в том, что они обязательно
выздоровят. А когда занималась каким-нибудь нервнобольным, то лгала,
потому что не хотела, чтобы пациент огорчался. Говорила вещи, которые
помогали пациенту чувствовать себя лучше. Если бы вы посмотрели на тетку
Аделу с этой стороны, то все бы поняли.
- Иначе говоря, она - лгунья.
- Ну, если хотите, то можете называть это так. Она старается избежать
трудности, обходя факты.
- И вы уверены, что она лгала, когда говорила, что у нее не было
оружия?
- Мне всегда казалось, что у нее было оружие.
- А если предположить, что она лгала, говоря о том, что произошло в
квартире?
- Нет, это совсем не похоже на нее. Не могли бы вы поговорить с
теткой Аделой еще раз?
- Опасаюсь, что полиция поджидала ее у квартиры.
- Мы могли бы поехать туда и проверить.
- Бесполезная трата бензина, но проверить необходимо, - согласился
Мейсон. - Показывайте дорогу. Самым главным мне сейчас кажется объяснение
вашего положения.
- Что вы хотите сказать?
- Вы заявили полиции, что были с теткой Аделой _в_с_е _в_р_е_м_я_. А
раз Роберт Хайнс убит из ее оружия, то вы должны были присутствовать при
выстреле - и таким образом попадаете в неплохую заваруху. Полиция ожидает
вас у квартиры. Вы будете обвинены в соучастии. Я хотел бы вас из этого
вытащить. Потом посмотрим, что можно будет сделать для тетки Аделы.
- Но сначала проверим, у себя ли она?
- Да, - ответил Мейсон.
- И каким образом?
- Подъедем поближе и пошлем Кору на разведку.
- Хорошо, - сказала Ева. - Езжайте прямо по этой улице.
Мейсон с двумя девушками подъехал к дому, в котором жила Адела
Винтерс. Это был обычный четырехэтажный дом, в получасе езды трамваем от
центра города.
Небольшая толпа зевак рассказала обо всем, едва Кора Фельтон успела
вылезти из машины и смешаться с ними, чтобы выяснить, что произошло. Через
пять минут девушка снова была в машине.
- Ее арестовали? - спросил Мейсон.
Кора кивнула головой.
- Ее взяли в тот момент, когда она входила в квартиру. Забросали
градом вопросов и тетка Адела совершенно растерялась. Полицейские показали
ей револьвер и спросили, чей он. Она призналась, что ее. Это все, что
знают люди у дома. Полицейские посадили тетку Аделу в машину и уехали.
- Хорошо, - сказал Мейсон и повернулся к Еве: - Я намереваюсь вести
рискованную игру. Устрою вас сегодня где-нибудь, где вы будете недоступны
для полиции, а завтра я буду вести переговоры с окружным прокурором.
- А почему я не могу сказать сегодня полиции того, что только что
рассказала вам? - спросила Ева.
Мейсон покачал головой.
- Я должен получить от полиции заверения, что вас не тронут. И мне
будет трудно торговаться, если мне нечего будет предложить им.
Гарри Гуллинг, которого считали серым кардиналом в ведомстве
окружного прокурора, редко появлялся в Суде. Лишь изредка можно было найти
в газетах его имя. Но посвященные знали, что Гамильтон Бергер полагается
на Гуллинга в случаях, когда нужно принять важное решение. Те, кто
ориентировался в скрытых пружинах прокуратуры никогда не обращались с
делами к Бергеру, предварительно не обсудив вопрос с Гуллингом и не
обеспечив себе его поддержку.
В девять сорок пять Мейсона пригласили в кабинет Гуллинга. Они пожали
друг другу руки и адвокат сел напротив хозяина кабинета. Гуллинг был
высоким, худым мужчиной, великолепно владевшим умением держать людей своим
неподвижным взглядом холодных глаз.
- Я являюсь представителем Евы Мартелл, особы, которая жила в
квартире Хелен Ридли с женщиной по имени Адела Винтерс, - начал Мейсон. -
Мне известно, что вы задержали миссис Винтерс по обвинению в убийстве.
Гарри Гуллинг не пошевелился, его голубые глаза под неподвижными
веками были ледяными. Он молчал, ожидая от адвоката продолжения.
- Думаю, - сказал Мейсон, - моя клиентка может быть каким-нибудь
образом полезной вам в этом деле.
- Каким?
- Не исключено, что ее показания могут вам пригодиться.
- Для чего?
- Предположим, что продумав все происшедшее вчера, она вспомнила, что
не была с Аделой Винтерс все время. Я предполагаю, что вам уже известны
материалы дела.
- Я только что закончил допрос миссис Винтерс, а на моем столе лежат
рапорты полиции.
- Отлично, - улыбнулся адвокат. - Значит, нам легче будет
разговаривать. Ева Мартелл - молодая женщина, зарабатывающая на жизнь
маленькими случайными ролями, иногда подрабатывая манекенщицей. Адела
Винтерс - старая подруга семьи Евы и производит впечатление сильной
индивидуальности. Установление того, виновна ли она в убийстве - ваше
дело. Но у вас есть орудие убийства и, насколько мне известно,
установлено, что оно принадлежит Аделе Винтерс. В свете показаний,
сделанных вчера Евой Мартелл, вы не сможете добиться для нее
обвинительного приговора, потому что не сможете доказать, что у Аделы
Винтерс была возможность совершить убийство. Признаю, что моя клиентка
вчера должна была более ответственно подойти к свои показаниям. Может, она
пыталась защитить Аделу Винтерс. Может, у нее просто слегка перепутались в
памяти все события. Можно сказать, что взволнованная происшедшим, она даже
не подумала о тех непродолжительных эпизодах, когда расставалась с Аделой
Винтерс.
Гуллинг не отводил взгляда от лица Мейсона.
- Где находится сейчас ваша клиентка?
- Она может явиться в ближайшее время, если это необходимо.
- Полиция ищет ее.
- Ей будет приятно помочь полиции всем, чем может.
- А чего хотите вы?
- Расставим все точки над "i", - предложил Мейсон. - Я знаю, что Ева
Мартелл подписала показания, сделанные под присягой. Если окажется, что
эти показания содержат не слишком точное описание событий, то я хочу
получить заверения, что из этого не будет сделано далеко идущих выводов.
- Ради этого вы и пришли ко мне?
- Да.
- И именно поэтому вы прячете свою клиентку, вместо того, чтобы
привести ее и посоветовать, чтобы она сказала: "Извините, я ошиблась".
- Да, поэтому, - сказал со злостью Мейсон. - А вы что, собственно,
думали? Что я совсем откроюсь?
- Вы открылись полностью.
- Чепуха! - воскликнул Мейсон.
- Адела Винтерс виновна в хладнокровно совершенном убийстве. Мы можем
это доказать. Ваша клиентка принимала в этом участие после факта
совершения преступления, а, возможно, и перед этим.
- Если моя клиентка не выйдет и не признается, что совершила ошибку,
а будет сидеть тихо, что вы тогда сможете сделать?
- Вы задали вопрос и я на него отвечу, - спокойно сказал Гуллинг. - У
Аделы Винтерс был револьвер, заряженный очень своеобразными пулями. Этот
револьвер был у нее до двух часов двадцати минут вчерашнего дня, когда она
выбросила его в мусорный бачок отеля Лоренцо. Около двух часов Роберт
Хайнс был застрелен пулей, выпущенного из этого оружия - пулей, которая
идеально подходит к гильзе, оставшейся в револьвере и имеет другие
характерные особенности, точно соответствующие пуле, которую получил
эксперт, стрелявший из этого оружия. Ева Мартелл показала под присягой,
что она ни на минуту не расставалась с Аделой Винтерс. А раз так, то мы
осудим их обоих. И я скажу вам, мистер Мейсон, кое что еще. Когда полиция
вчера вечером арестовала Аделу Винтерс, надзирательница осмотрела ее
одежду и отобрала личные вещи. Как вы думаете, что она при этом нашла?
- Не думаю, чтобы какая-нибудь вещь, найденная при ней, могла иметь
существенное значение, - сказал Мейсон, стараясь сохранять непроницаемое
выражение лица.
- Вы действительно так думаете? - с холодной иронией спросил Гуллинг.
- Ну что ж, может быть вы перемените мнение, когда я скажу, что у нее
нашли бумажник Роберта Доувера Хайнса с его документами, водительскими
правами и тремя тысячами долларов в крупных банкнотах. Это прекрасный
мотив убийства. А когда ваша сладкая, невинная подруга-актриса сядет на
скамью подсудимых и под присягой скажет, что постоянно находилась с Аделой
Винтерс, то будет обвинена в даче ложных показаний. Мне надоели люди,
которые пытаются обвести нас вокруг пальца. И скажу вам еще кое-что,
мистер Мейсон. Еву Мартелл разыскивает полиция. У них есть ордер на арест.
Сейчас она скрывается от закона. Если вы ее прячете, то вы - соучастник
после факта совершения преступления, и вы прекрасно знаете, что это
означает. Даю вам время до полудня на то, чтобы Ева Мартелл явилась в
полицию. В противном случае, мы примем меры против вас. Думаю, это все,
что я могу сообщить вам по этому делу. До свидания.
Мейсон сидел перед тяжелой сеткой, разделяющей на две части комнату
для свиданий. С другой стороны на него смотрела Адела Винтерс.
- Миссис Винтерс, - сказал адвокат, - я собираюсь открыть вам свои
карты. Я пытался помочь Еве Мартелл и сначала думал, что это будет
несложно. Теперь я вижу, что это не так.
- Почему?
- Из-за бумажника Хайнса, найденного у вас. Полиция предполагает, что
вы и Ева обдуманно совершили убийство Хайнса, чтобы заполучить его деньги.
- Это абсурд!
- У полиции есть очень сильные аргументы.
- Ева совершенно не виновна. Но я вляпалась и знаю об этом.
- Похоже, что вы втянули и Еву.
- Я ведь ни за что не сделала бы этого. Я люблю эту девушку, как
родную дочь. Вы будете меня защищать, мистер Мейсон?
- Скорее всего нет. Я здесь только потому, что заявил будто должен
поговорить с вами как адвокат, чтобы решить браться ли мне за ваше дело. В
некотором роде, это правда. Но на самом деле я хочу знать как выглядит
ситуация, чтобы защищать Еву Мартелл..
- Хорошо, я скажу вам, как все было. Когда вы предупредили меня об
опасности ношения оружия без разрешения, я сделала вид, что не обратила на
это внимания. Но на самом деле я была очень взволнована. Я отдавала себе
отчет в том, что это может привести к неприятностям. А, насколько я знаю,
есть такой закон, что если во время совершения преступления у
подозреваемого имелось оружие, то на условное наказание и рассчитывать
нечего - придется считаться с возможностью надолго прописаться в тюрьме.
- Это действительно так.
- Поэтому я решила избавиться от оружия. Вернувшись от вас, я сразу
же вынула револьвер из сумочки. Спрятала его в ящик комода. Позже, когда
мы намеревались уйти оттуда, я вынула револьвер из ящика и положила его на
комод. Но, забрав вещи, и уходя из квартиры в страшной спешке, я забыла о
нем. Внизу, в холле, я несколько раз звонила мистеру Хайнсу, но
безрезультатно. Я позвонила и вам, но номер был занят. Тогда я вдруг
вспомнила о револьвере и сказала Еве, чтобы она подождала, потому что я
кое-что оставила в квартире и должна быстро вернуться наверх.
- Сколько было времени?
- Пожалуй, часа два, может быть, немногим больше.
- И что вы сделали?
- Я поднялась на лифте, прошла пор коридору и открыла дверь в
квартиру. Револьвер лежал на комоде. Тогда я не заметила ничего странного,
но потом, когда восстанавливала события дня в памяти, то обратила
внимание, что когда я оставляла револьвер, ствол был направлен к стене, а
когда забирала, дуло смотрело прямо на меня. Дверь в спальню была закрыта.
Я не открывала ее - к счастью. Убийца должен был находиться в то время
там. Я взяла револьвер, повернулась к дверям и тогда увидела бумажник,
лежавший на полу, недалеко от двери в спальню. Клянусь вам, что я только
посмотрела, увидела, что это бумажник Хайнса и сунула его за блузку. Я
хотела отдать ему бумажник при первой же встрече, и думала тогда, что это
будет очень скоро. Я вышла из квартиры, спустилась в холл и мы вместе с
Евой поймали такси и поехали в отель Лоренцо. Мы ехали не больше пяти
минут. В туалете я открыла сумочку, чтобы достать пудреницу и
почувствовала характерный запах пороха. Я осмотрела револьвер и увидела,
что одной пули нет. Я понюхала барабан. Да, это был запах пороха. Я решила
избавиться орт револьвера, пошла к мусорным бачкам и выбросила его. И эта
вся, самая чистая правда - до последнего слова.
- Я хотел бы верить в то, что вы рассказали, - ответил Мейсон. -
Очень хочу верить в то, что вы невиновны. Но ваша история не выглядит
убедительной. И я не представляю, чтобы Суд мог в нее поверить.
- Ох, я ведь могу ее улучшить, если только у меня будет немного
времени, - заверила она его.
- Это значит, что вы намереваетесь изменить свой рассказ?
- Конечно - чтобы он звучал более правдоподобно.
- Не обращая внимания на факты?
- Факты ничего не значат, - фыркнула она. - Правда часто бывает не
слишком убедительной. А у меня есть талант придумывать истории. Вам я
рассказала настоящую правду, но не повторила бы ее никому другому.
- Вы хотите, чтобы я поверил в то, что между вашим первым выходом из
квартиры и возвращением наверх, Хайнс и убийца вошли в спальню так, что вы
их не заметили? Что неизвестный застрелил Хайнса из вашего револьвера,
который он взял с комода, а потом положил его на место, вынул бумажник
Хайнса и бросил его на пол и что ему пришлось спрятаться в спальне из-за
вашего неожиданного возвращения?
- Да, так это и должно было произойти.
Мейсон внимательно посмотрел на нее.
- Вы хотите сказать, - продолжал он, - что убийца для
правдоподобности взял бумажник с более чем тремя тысячами долларов и
бросил его на пол, чтобы вы могли его подобрать?
- Вы мне не верите?
- Не верю.
- Но это было именно так. Клянусь вам своей собственной жизнью. Я
говорю правду.
- Как вы думаете, каким образом Хайнс вошел в квартиру так, что вы
его не видели?
- Не знаю. - Помолчав минуту, она добавила: - Он должен был как-то
войти. Если его застрелили из моего револьвера, то он должен был быть там
до того, как я покинула дом, все равно, кто его застрелил. Ведь его тело
было там, в спальне.
- Конечно было, - согласился Мейсон. Потом вдруг спросил: - А что с
тем номером телефона, который Хайнс вам дал? Он сказал, где находится этот
телефон?
- Нет.
- А когда вы звонили в холле, может быть вы или Ева видели, как
кто-то входил в дом?
- Нет, никто не входил, пока мы там находились.
- Есть только один способ объяснить эти факты, чтобы ваш рассказ не
казался слишком неправдоподобным. Я изучу вашу гипотезу, - пообещал
адвокат.
- Какую гипотезу?
- Что Хайнс жил в другой квартире этого же здания, и что у него там
был телефон.
- Да! Конечно так и было! Это должно было быть так. Это поправило бы
мои шансы, правда?
Мейсон посмотрел на нее и спросил:
- Вы уверены, что сказали мне правду?
- Да, я сказала вам правду, - серьезно ответила она и добавила: - Но
я не дала бы за нее и ломаного гроша.
По телефону, стоявшему в тюремной комнате для свиданий, Мейсон
позвонил Полу Дрейку.
- Как дела, Перри? - поинтересовался детектив.
- Не лучшим образом, - признался адвокат. - Но у меня появился след.
- Я слушаю.
- Возьми у Деллы номер телефона, по которому Адела Винтерс должна
была звонить Хайнсу. Проверь, где находится этот телефон. Мне больше всего
хочется узнать, не было ли у Хайнса квартиры в Сиглет Мэнор.
- По-моему, полиция раскопала все, что можно было узнать об этом
Хайнсе, - сказал Дрейк. - Он там не жил. Он снимал комнату в центре, в
одном из пансионатов вот уже больше пяти лет. Он был одиноким и
малообщительным. Играл в азартные игры и, кажется, ставил довольно много.
- Проверь все-таки тот номер телефона, Пол. Это важно. Сообщи мне о
результатах как можно скорее. Что ты узнал о квартире Ридли? Точнее, о его
соседях.
- Вот здесь, похоже, мы наткнулись на уязвимое место Ридли. Ее зовут
Дафна Грайдли. Она архитектор, немного занимается отделкой и декорацией
внутренних помещений. Живет в этом доме уже шесть лет и это благодаря ее
заботам Ридли получил свою квартиру.
- Как она выглядит, Пол?
- Классно!
- Сколько ей лет?
- Двадцать шесть или двадцать семь.
- Блондинка или брюнетка?
- Шатенка.
- Она не нуждается в средствах?
- Я думаю.
- Сколько зарабатывает?
- Она получила неплохое наследство шесть лет назад. Проектирует
только для того, чтобы чем-то заниматься.
- Практически это нам ничего не дает, Пол, разве только что мы
подтвердили свои подозрения. Это может доставить лишь немного личного
удовлетворения.
- Т_в_о_и_ подозрения, - поправил Дрейк. - И никогда нельзя
предвидеть, пригодятся ли нам сведения или нет. Я могу узнать еще
чего-нибудь, если пригляжусь к этой мисс Грайдли. Что ты на это скажешь?
- Оставляю это на твое усмотрение. У меня такое впечатление, что
вокруг меня сжимаются клещи и что мне нужна будет всевозможная помощь.
Проверь тот телефон сразу же, Пол. Я позвоню тебе минут через двадцать,
может, через полчаса.
- Хорошо, - сказал Дрейк. - Думаю, что полиция нас здесь опередила,
но никогда не повредит попробовать. Не могу сердится на тебя за то, что ты
пытаешься бороться, Перри.
- Надо пытаться. Я должен раскопать это дело до дна. И что-то
подсказывает мне, что полиция тот телефон не отрабатывала. Хайнс был
замешан в какие-то махинации с азартными играми и наверняка об этом
полиция разузнала все. Но они даже не удосужились спросить тот номер
телефона у Евы Мартелл и Аделы Винтерс. Ну, ладно, я позвоню тебе позже.
- Я все выясню, - ответил Дрейк. - Но держи карты при себе, Перри.
Все выглядит не лучшим образом для этой миссис Винтерс.
- И ты говоришь это мне! - воскликнул адвокат. - К тому же ты не
знаешь самого убийственного доказательства, которым располагает полиция.
Ну что ж, не я ее адвокат - это единственное утешение.
Мейсон повесил трубку и пошел к выходу. Сев в машину, он направился в
скромный пансионат, который держала женщина, когда-то бывшая его
клиенткой.
- Добрый день, Мэй, - поздоровался он. - Как там наша подопечная?
- Отлично. Она в комнате двести одиннадцать. Полтора часа назад я
отнесла ей завтрак. Она не хотела доставлять мне хлопот, но я сказала, что
вы посоветовали ей не показываться на людях, пока не закончите с ее делом.
- Хорошо, - похвалил Мейсон. - Спасибо, Мэй.
Мэй Бигли, высокой блондинке, было немногим более тридцати лет. Ее
лицо имело твердое выражение, но смягчалось, когда она смотрела на
Мейсона.
- Я не занесла ее в реестр на тот случай, если бы напали на ее след,
или пришли с проверкой. Комната двести одиннадцать официально пуста.
- Вы не должны были делать этого, Мэй.
- Вы просили спрятать ее, - сказала она. - А если вы говорите что-то,
то это для меня свято.
- Это очень мило с вашей стороны, но рискованно.
- Для вас я не остановилась бы ни перед каким риском.
- Благодарю, Мэй, - улыбнулся адвокат. - Я поднимусь наверх.
Адвокат поднялся по лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь
комнаты двести одиннадцать.
Ева Мартелл открыла так быстро, что складывалось впечатление, будто
она сидела у двери и нетерпеливо ожидала прихода адвоката. Она была одета
и ее лицо осветилось, когда она увидела, кто пришел.
- Ох, как я рада, что вижу вас! Я думала, что эта женщина пришла за
посудой. Я хотела сама отнести все вниз, но она сказала, что вы... Но
пожалуйста, проходите, присаживайтесь. Пожалуйста, садитесь на это кресло,
оно удобнее. Я устроюсь здесь, около окна.
Мейсон сел, вынул портсигар, открыл его и предложил Еве сигарету. Она
отрицательно покачала головой.
- Я слишком много курила и не могу успокоиться. Так ждать и не знать,
что происходит... Скажите, тетку Аделу уже выпустили? Вам удалось все
устроить?
- У меня плохие новости, Ева, - сказал Мейсон и закурил. - Я не буду
вилять, для этого нет времени, я расскажу все как есть.
- Я слушаю. - На ее лице отразилось напряжение, она не сводила с него
глаз.
- У полиции готовое, можно сказать несокрушимое, обвинение против
Аделы Винтерс.
- Как... В чем?
- В убийстве и в краже.
- Краже?
- Может быть, грабеже. Вы помните тот бумажник Хайнса, набитый
долларами? Он доставал оттуда деньги, чтобы заплатить вам.
Девушка кивнула головой.
- Полиция нашла этот бумажник у Аделы Винтерс, когда ее обыскивали в
тюрьме. В нем было немногим более трех тысяч долларов.
- Но это невероятно! Она не могла взять бумажник! Она сказала бы мне
что-нибудь, если бы...
- И однако, она взяла, - возразил Мейсон. - Она сама сказала мне об
этом.
- Когда?
- Совсем недавно. Сказала, что когда вернулась наверх, чтобы забрать
револьвер, нашла лежавший на полу бумажник. Хайнс, вероятно, был уже
мертв, а рядом с ним, в спальне, притаился убийца.
- Без оружия?
- Во всяком случае, без орудия преступления.
- Я не могу в это поверить!
- Вы не можете поверить! А как вы думаете, что скажет Суд?
- Я... я не знаю.
- Ну, хорошо, - продолжал Мейсон. - Таким образом вы оказались в
самой середине паштета. Я пробовал как-то уладить дела в прокуратуре и
ударился головой в стену. Им нужны вы.
- Как соучастник?
- Как лицо, замешанное в это дело, вместе с Аделой Винтерс.
- Но ведь я ничего об этом не знала.
- Вы подписали показания, данные под присягой.
- Но... я... Я не видела никакого повода, чтобы... Вы же знаете, как
это было, мистер Мейсон.
- Вы помните, как после обнаружения трупа вы позвонили ко мне и
попросили, чтобы я приехал туда?
- Да.
- Где была тогда миссис Винтерс?
- Вместе со мной.
- В той же самой комнате?
- Да.
- А где находилось тело?
- В спальне.
- А что делала миссис Винтерс в то время, когда вы звонили?
- Она... Я должна вспомнить... Она как раз пошла посмотреть на
Хайнса, чтобы убедиться действительно ли он мертв.
- А при случае она спокойно могла вынуть бумажник из внутреннего
кармана пиджака. Она ведь видела, что Хайнс его туда убирал.
- Но тетка Адела никогда ничего подобного не сделала бы.
- Но могла это сделать.
- Не сделала бы.
- Но могла это сделать?
- Да. Могла. Имела возможность. Но она никогда не сделала бы этого.
- Хорошо. Хайнс был застрелен из ее оружия. Его бумажник с тремя
тысячами долларов, нашли среди ее вещей. Окружной прокурор мог бы даже
обвинить ее в обдуманном грабеже, во время которого жертва сопротивлялась
и была убита. И вы во все это замешаны. Заместитель окружного прокурора
дал мне срок: вы должны явиться в полицию до двенадцати часов. Мне
неприятно, но я должен буду сдержать свое обещание.
- Все, что вы посоветуете...
- Я хотел немного поторговаться с заместителем прокурора. Обычно
такие номера проходят, но на этот раз Гуллинг, со своими доказательствами,
почувствовал себя хозяином положения, отверг мое предложение и потребовал,
чтобы сегодня до полудня вы явились в полицию. Прошу взять такси, поехать
в полицию, там назвать себя и сказать, что я поручил вам так поступить. И
прошу не отвечать ни на какие вопросы. Вы можете мне это обещать?
- Да.
- Вам действительно нельзя ничего говорить. Прошу не отвечать на
вопросы, относящиеся к убийству, даже если они будут звучать совсем
невинно. Вы понимаете?
- Да, - повторила она.
- Все будут говорить, что я дал вам неправильный совет, что оказываю
вам медвежью услугу. Но вы должны мне доверять, даже если вам придет в
голову, что я действую неправильно.
- Да, - ответила Ева в третий раз.
- Хорошо, молодец. Теперь я должен идти. Здесь есть телефон?
- В холле есть автомат.
- Спасибо, я позвоню оттуда. Обязательно возьмите такси не позже, чем
в одиннадцать тридцать, чтобы успеть в полицию до двенадцати. Я увижу вас
вскоре после того, как вы туда явитесь. Выше голову.
Мейсон спустился вниз, нашел телефон и набрал номер агентства Дрейка.
- Алло, Пол? - сказал он, когда детектив поднял трубку. - Узнал
что-нибудь?
- Думаю, что у тебя дар ясновидения, - ответил Дрейк. - Это номер в
Сиглет Мэнор, квартира номер четыреста двенадцать, на четвертом этаже,
рядом с лестничной площадкой. А снимает ее женщина, некая Карлотта Типтон.
Из того, что мне удалось узнать, это веселая девица, которая никогда не
выходит из дома раньше одиннадцати, регулярно платит за квартиру и,
кажется, не имеет постоянного занятия, хотя одевается хорошо. Это тебе
чем-нибудь поможет, Перри.
- Это, - довольно усмехнулся Мейсон, - значит для меня очень много,
Пол. Возьми Деллу, скажи, чтобы она не забыла блокнот для
стенографирования и несколько карандашей, и мчись во весь опор в Сиглет
Мэнор. Ждите меня там, я буду так быстро, как только смогу.
Пол Дрейк как раз остановился перед Сиглет Мэнор, когда из-за угла
вырулил Перри Мейсон. Он остановился сразу же за машиной детектива.
- Ну вот мы и на месте, - сказала Делла Стрит, когда они все трое
оказались перед входом в здание. - Во время поездки я несколько раз
усомнилась, увидимся ли мы когда-нибудь.
- Мы явно опередили полицию, - отозвался Дрейк. - Насколько удалось
выяснить моим оперативникам, Карлотту Типтон не навещали официальные лица.
Один из моих парней все еще здесь. Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой,
Перри?
- Не только хочу, но если тут находится один из твоих людей, то
возьми его с собой. Мне нужны свидетели.
По знаку Пола, мужчина, сидевший за рулем припаркованной машины,
вышел и подошел к ним.
- Знаете Фрэнка Холта? - спросил Дрейк. - Это один из моих
сотрудников. Мисс Стрит и Перри Мейсон, Фрэнк. - Они обменялись поклонами
и Дрейк продолжил: - Мы намереваемся поговорить с Карлоттой Типтон, Фрэнк.
Хотим, чтобы ты был при этом разговоре в качестве свидетеля. Держи
открытыми глаза и уши, что потом мог вспомнить все, что происходило. Идем.
Они остановились перед входными дверьми.
- Ну что, позвоним по домофону Карлотте, чтобы открыла нам двери? -
спросил Пол. - Или лучше позвонить в какую-нибудь другую квартиру?
- Если у тебя есть ключ, то можно самостоятельно справится с этим
делом, - заметил Мейсон. - Не нужно особо хитрого ключа, чтобы открыть
такой замок...
- Смилуйся, Перри.
- Смелее, Пол, открывай.
- У тебя есть ключ? - Дрейк вопросительно посмотрел на Фрэнка Холта.
- Конечно, - сказал оперативник и тотчас же открыл дверь.
- Я буду вести разговор, - предупредил Мейсон. - Вы не снимайте шляпы
- это самый лучший способ притвориться полицейскими и прицепиться будет не
к чему. Пошли.
Они поднялись на лифте, нашли квартиру Карлотты Типтон и Мейсон
постучал в двери. Послышалось какое-то движение, потом донесся звук, будто
кто-то тащил по полу тяжелый предмет. Наконец дверь открылась. На пороге
появилась женщина и тут же сделала шаг назад при виде столь официально
выглядевшей группы незнакомых ей людей.
- Что... Что это значит?
Мейсон уверенно миновал ее и вошел в квартиру. Повсюду были видны
следы сборов. На диване лежали сложенные предметы туалета. Открытый
чемодан, лежавший на полу, был наполовину полон. Второй чемодан, закрытый
и перетянутый ремнями, был отодвинул в сторону, когда хозяйка квартиры
открывала дверь.
Карлотте Типтон, женщине чуть выше среднего роста, с гладкой кожей и
рыжими волосами было около тридцати лет. Она была одета в юбку и блузку,
но не успела еще накраситься и глаза у нее были слегка припухшие, что в
равной мере могло быть результатом слез или злоупотребления алкоголем
накануне.
Делла Стрит решительным шагом направилась к стулу, стоящему у стола,
села, открыла блокнот и приготовила карандаш.
Фрэнк Холт подошел к окну, вынул из кармана сигару, сунул ее в рот и,
откинув полы пиджака, засунул большие пальцы в проймы жилета.
- Ну, Карлотта, - начал Мейсон, - дело выглядит совсем плохо, не так
ли?
- Что вы имеете в виду?
- Вы потеряли источник доходов.
- Это... не в этом дело. Я потеряла друга.
- Может, вы нам расскажете об этом?
- Он убит, вот и все, что я знаю.
- Он был вам дорог?
- Был другом.
- Это он платил за квартиру?
- Нет.
- Понимаю, - сказал Мейсон. - Вы уезжаете потому, что время от
времени вам необходимо менять окружение?
Она ничего не ответила.
- Попробуем прояснить ситуацию, - продолжал Мейсон. - Хайнс ожидал
здесь телефонные звонки. Что он делал после того, как ему звонили?
В ее глазах отразилось безграничное удивление.
- Я никогда не интересовалась делами Боба, - сказала она.
- Но вы знали, что он ожидал здесь телефонные звонки, а потом должен
был куда-то звонить?
- Да.
- Вы знали, в чем дело?
- Тогда еще нет.
- И он говорил по телефону, чтобы сразу же позвонили по такому-то
номеру?
- Да?
- Может быть, вы расскажете нам, что произошло вчера? Что вы знаете
об этом убийстве?
- Кто вы?
- Меня зовут Мейсон.
- Боб был моим близким другом, - сказала она. - Мы хотели пожениться.
Я связывала с ним большие надежды. Позже я узнала, что он содержит другую
женщину.
- Кого?
- Как кого? Эту Хелен Ридли.
Мейсон бросил быстрый взгляд на Пола Дрейка.
- Вы думаете, что Роберт Хайнс содержал Хелен Ридли?
- Да.
- Вы читали сегодняшние утренние газеты?
- Нет. Я только собиралась выйти из дома. Мне не доставляют газет по
утрам. Я привыкла слушать новости по радио.
- Понимаю. Каким образом вы узнали, что Хайнс содержит Хелен Ридли?
- Я заметила как-то, что он странно себя ведет и позже узнала в чем
дело.
- Как?
- Я обнаружила у него еще один ключ от квартиры в этом же доме.
- Вы знали номер квартиры?
- Он был выбит на ключе - триста двадцать шесть.
- И вы знали, кто там живет?
- Я нашла имя в списке жильцов внизу.
- И вы узнали, что квартиру снимает Хелен Ридли?
- Да.
- И это она была той таинственной особой, которой звонил Хайнс?
- Ну, я думала, что это как-то связано между собой. Да, скорее всего,
это была она.
- Что происходило, когда Хайнс уходил? Вы должны были передавать
сообщение Хелен?
- Нет, он всегда оставлял мне телефон, по которому я могла застать
его, а если он не мог оставить номера телефона, то звонил каждые полчаса.
Он строго придерживался этого правила.
- И вы не были посвящены в подробности его дел?
- Нет.
- Когда вы обнаружили этот ключ?
- Позавчера.
- И что вы сделали?
- Проверила номер квартиры и узнала, что она принадлежит Хелен Ридли.
- Вы разговаривали с Хайнсом на эту тему?
- Нет. Какой смысл расспрашивать мужчину о женщине, с которой он
связан, одновременно проживая со мной? Сами подумайте.
- Так что вы сделали?
- Когда он вчера вышел от меня, я пошла за ним. Посмотрела, вызовет
ли он лифт. Он спустился по лестнице на третий этаж.
- Вы спустились за ним?
- Да.
- Что он сделал?
- Вошел в квартиру той женщины.
- Постучал?
- Да, постучал и подождал минутку. Это позволило мне догнать его. Я
могла смотреть вглубь коридора в щелку, приоткрыв на пару дюймов дверь с
лестничной площадки.
- Никто не ответил на этот стук?
- Никто. Но он все равно вошел. Вынул ключ из кармана, открыл дверь и
вошел.
- Что вы тогда сделали?
Карлотта Типтон посмотрела на Мейсона и выражение ее лица внезапно
стало враждебным.
- Скажите, почему вас это интересует? - спросила она.
- Вы не хотите отвечать? - вопросом на вопрос жестко ответил Мейсон.
- Нет, я хотела бы только знать... - она снова стала покорной.
- Ну, так что вы сделали? Прошу отвечать на мои вопросы!
- Что ж, я подождала минуту, подошла к двери и постучала.
- И что дальше?
- Никто не ответил.
- Вы что-нибудь говорили?
- Нет, только постучала четыре раза. Потом, когда никто не ответил, я
обо всем догадалась: он был там с этой женщиной!
- И как вы себя повели?
- Я вернулась к себе и стала собирать вещи. Теперь мне жаль, что я не
устроила скандала - могла бы сохранить ему жизнь!
- Сколько было времени, когда он спустился в ту квартиру?
- Около двух. Может быть, без пяти два.
- А что произошло потом?
- Не было смысла больше здесь оставаться. У меня есть приятель в
Денвере, который мне очень симпатизирует, я давно собиралась перебраться к
нему. У меня впечатление, что он рад был бы жениться на мне и я его очень
люблю. Боба я, впрочем, тоже очень любила.
- Когда вы узнали об убийстве?
- Только поздним вечером. Услышала, как говорили об этом люди в
холле.
- Вы не читали утренних газет?
- Нет. Я и вечерней вчера не купила.
- Вы уже завтракали?
- Да.
- Давно?
- Около часа назад.
- И вы не выходили, чтобы купить газету?
- Нет.
- Ваш друг был убит в этом же доме, а вы даже не купили газету, чтобы
узнать подробности? - переспросил Мейсон. - Вы не пытались узнать, кто его
убил?
- Хелен Ридли убила его и полиция это знает.
- Вы когда-нибудь видели Хелен Ридли?
- Да.
- Когда?
- Я встретила ее один раз в лифте. Я поднималась на свой этаж, а она
и та пожилая женщина, ее тетка или что в этом роде, вышли на третьем.
- Тогда вы уже знали что Хелен Ридли ваша соперница?
- Ну да.
- Вы ничего ей не сказали?
- А что я должна была ей сказать?
- Вы внимательно к ней присмотрелись?
- Естественно.
Мейсон минуту помолчал, раздумывая, затем сказал тихо:
- Хелен Ридли ничего не значила для Роберта Хайнса. Их связывали
исключительно деловые отношения.
- Что вы говорите?! У него был ключ от ее квартиры. Он...
- Конечно, ключ у него был, но эта девушка в квартире не Хелен Ридли.
Хелен наняла Хайнса, чтобы он нашел ей близнеца.
- Что значит - близнеца?
- Двойника, дублера - кого-то, кто мог бы занять ее место и делать
вид, что это она. Хайнс поместил в газете объявление, при помощи которого
искал брюнетку строго определенного типа.
- Вы... Это правда? - глаза Карлотты Типтон округлились от удивления.
Мейсон вынул бумажник и показал ей объявление. Она прочитала и отдала
ему газетную вырезку. Губы у нее задрожали и в глазах появились слезы.
Потом она внезапно закрыла лицо руками и начала рыдать.
Мейсон позволил ей нарыдаться, потом мягко сказал:
- Вы видите, мисс Типтон, ваши подозрения были совершенно
беспочвенны. Вы убили его в приступе ревности, не имея никакого повода.
Теперь вы, может быть, скажете, что произошло на самом деле?
- Я уже сказала вам, - ответила она поднимая лицо, залитое слезами.
- Нет, вы не сказали. Вы пошли к этой квартире и постучали в дверь.
Он не хотел открывать, поэтому вы крикнули, что знаете, что он там. Тогда
он открыл. Вы ворвались внутрь. Отступая от вас он вошел в спальню,
пробовал объясниться. Вы увидели лежавший на комоде револьвер, в ярости
схватили его и застрелили Хайнса!
- К чему вы стремитесь? - спросила она. - Хотите свалить на меня вину
за убийство?
- Я хочу, чтобы вы сказали правду. Если это произошло иначе, то
расскажите, как именно.
- Почему я должна вам все рассказывать? Почему, черт возьми, я вообще
должна вам что-то рассказывать? Кто вы такой? Вы из полиции?
- Минуточку. Попробуем, по крайней мере, хоть что-то выяснить. Когда
вы обнаружили, что Хайнс находится в той квартире, что вы сделали?
- Поднялась к себе и начала собирать вещи.
- Кто этот ваш приятель из Денвера?
- Я не хотела бы называть его имя.
- Но я хочу знать, кто он. Я должен знать, говорили ли вы с ним.
- Но... я... говорила с ним по телефону вчера вечером.
- Вы звонили из этой квартиры?
- Нет, я вышла и позвонила из уличного автомата.
- Как его зовут?
- Вы не можете заставить меня назвать его.
- Но вы с ним говорили?
- Да.
- И спросили, можете ли приехать к нему?
- Да.
- Во сколько это было?
- Этого я вам не скажу.
- Вы случайно не звонили ему сразу после двух часов?
- Нет.
- С какого телефона вы звонили?
- Не собираюсь больше отвечать ни на какие вопросы. Мне кажется, что
вы... Вы из полиции?
- Послушайте, мисс Типтон, - быстро сказал Мейсон. - Мы ведем
следствие по этому делу, выясняем все, что возможно. Вы хотите, чтобы
убийца Роберта Хайнса попал в руки правосудия?
- Вы из полиции?
- Нет, я адвокат, а эти двое - детективы.
- Детективы из полиции?
- Какая разница? - спросил Мейсон. - Вы хотите утаить сведения?
- Во всяком случае, я не хочу рассказывать всего любому, кто войдет
сюда и станет задавать мне вопросы. Я думала, что вы из полиции.
Наблюдая взглядом за карандашом Деллы, Мейсон сказал:
- Не знаю, почему у вас возникло такое мнение. Ни одного раза мы не
утверждали, что мы из полиции. Мы просто зашли, чтобы задать вам несколько
вопросов. Я сказал вам, что меня зовут Мейсон. Перри Мейсон, я адвокат.
- Ах, так вы Перри Мейсон?
- Да.
- Какое вам до всего этого дело?
- Я же сказал вам, что пытаюсь выяснить, кто убил Роберта Хайнса.
- Тогда вам нужно идти в полицию, - сказала она мрачно.
- Думаю, что действительно пойду. Ваш рассказ очень интересен.
- Я была глупой, что рассказала вам все. Вы... вы меня испугали.
- Чего вы боялись?
- Это не ваше дело.
- Вы думали, что мы из полиции. Значит, вы боитесь полиции?
Она отвернулась.
- Молчание вам ничего не даст, - сказал Мейсон. - Вы нам уже
достаточно сказали и теперь ничего не выиграете, замкнувшись словно
устрица.
- Я хотела бы, чтобы вы ушли отсюда, - сказала она. - Я хочу
закончить сбор вещей. Кроме того, мне нечего больше вам сообщить.
- Мисс Типтон, что было первым, что вы увидели, войдя вчера днем в
квартиру Хелен Ридли?
- Я не входила в квартиру. Говорю вам, что я шла за Бобом и... я не
хочу больше ничего говорить. Вы можете задавать вопросы, пока у вас язык
не отвалится, а я вам больше ничего не скажу.
- Но вы видели Хайнса, когда он входил в квартиру?
Она продолжала упрямо молчать.
- И вы знали, что там, на комоде, лежал револьвер?
Ответа снова не было. Карлотта Типтон сидела сжав губы в одну тонкую
злую линию. Мейсон поймал взгляд Деллы Стрит и сказал:
- Что ж, мне кажется, это все. Идемте отсюда.
Они молча вышли друг за другом из квартиры, оставив Карлотту Типтон,
мрачно смотревшую им вслед припухшими глазами. В коридоре Дрейк спросил:
- Ну, Перри, и что ты об этом думаешь?
- Ничего не думаю, - улыбнулся Мейсон. - Потому что это дело полиции.
- Ты считаешь, что это она убила Хайнса?
- Конечно она. Припомни детали, Пол. Роберт Хайнс дал Аделе Винтерс
номер телефона Карлотты Типтон, по которому всегда можно было связаться с
ним. Схема очевидна: если кто-то звонил Хелен Ридли, то Адела Винтерс
должна была поднять трубку, ответить, что Хелен в ванне или что-нибудь в
этом роде и что она через несколько минут перезвонит. Потом должна была
передать сообщение Хайнсу. Он передавал сообщение Хелен. Та же могла
позвонить этому человеку и тот не имел возможности проверить - из своей
квартиры она звонит, или нет. А вот как должны были развиваться события
вчера днем: согласно моему поручению, Адела Винтерс и Ева Мартелл покинули
квартиру Хелен Ридли. Спустились в холл и Адела Винтерс подумала о том,
что они должны сообщить Хайнсу о своем уходе. Я не советовал ей этого, но
она сама решила, что так будет лучше. Сначала она позвонила мне, чтобы
получить мое согласие. Мой телефон был занят, поэтому она минуту подождала
и позвонила еще раз, но снова безрезультатно. Потом она позвонила по
номеру, который дал ей Хайнс: никто не поднял трубку. Вы понимаете, что
это означает? Карлотта не отвечала на телефон. То есть пока миссис Винтерс
ожидала внизу, пять или десять минут, в квартире Карлотты Типтон никого не
было, потому что Карлотта пошла за Хайнсом в квартиру Хелен Ридли. Она
собственноручно провела небольшое расследование и обнаружила, что мужчина,
которого она любила, имел ключи от другой квартиры в этом же доме,
квартиры, которую снимала Хелен Ридли.
- С такими доказательствами, которыми мы располагаем, - с сомнением
сказал Дрейк, - ты чертовски намучаешься, чтобы доказать ее вину.
- Это окружной прокурор будет чертовски мучатся, чтобы доказать, что
не она его убила, - улыбнулся Мейсон. - Он должен будет представить
железное обвинение Аделе Винтерс. Может быть я не смогу доказать, что
Карлотта Типтон нажала на спусковой крючок, но наверняка смогу
использовать ее для того, чтобы расшатать обвинение против Аделы Винтерс и
Евы Мартелл.
- Это ты сможешь наверняка, - согласился Дрейк.
- А теперь, Пол, мы должны найти Хелен Ридли.
- Вероятно, полиция уже искала ее, - сказал Дрейк. - Похоже на то,
что они совершенно удовлетворены тем, что у них уже есть и они искали ее
лишь для проформы.
Фрэнк Холт, все еще жующий свою незажженную сигару, сказал совершенно
обычным голосом:
- Я немного осмотрелся, пока вы обрабатывали эту девицу, мистер
Мейсон. У телефона была приколота карточка с номерами. Я стянул эту
карточку - пожалуйста. Какой-нибудь из этих номеров может вам пригодиться.
Мейсон осмотрел карточку с явным удовольствием.
- Пол, - сказал он, - я почти уверен, что один из этих номеров
принадлежит дереву, где свила свое гнездышко Хелен Ридли. Проработай эти
номера как можно быстрее. Сколько тебе понадобится времени?
- Сколько там номеров?
- Около дюжины, - ответил Холт.
- Это большая работа, Перри. Но я могу раздобыть сведения, скажем,
если повезет, в полчаса.
- Я буду у себя в кабинете, - сказал Мейсон. - Доставь мне туда
сведения и пусть кто-нибудь из твоих людей присматривает за Карлоттой. Я
не хотел бы, чтобы она внезапно испарилась.
Едва Мейсон успел усесться в свое кресло, как зазвонил телефон. В
голосе Пола на этот раз не было характерной медлительности.
- Мы проверили три из этих номеров, Перри.
- И что?
- Один из них - номер телефона в отеле Юкка Армс. Это скорее,
пансионат, сдающий комнаты на длительный срок. Там под вымышленным именем
живет Хелен Ридли.
- Где ты сейчас находишься, Пол?
- Звоню из аптеки на углу Десятой улицы и аллеи Вашингтона.
- Как это далеко от отеля, в котором живет Хелен?
- Восемь или десять перекрестков.
- Подожди меня. Я сейчас там буду. - Мейсон положил трубку и взял
шляпу.
- Ты хотел, чтобы я позвонила Гарри Гуллингу, - заметила Делла Стрит.
- Не сейчас, - бросил Мейсон, выходя из кабинета. - Я сам позвоню
ему, когда вернусь.
Мейсон заехал в аптеку, чтобы забрать Дрейка, и они вместе
направились в отель Юкка Армс.
- Под каким именем она зарегистрирована? - спросил адвокат.
- Дженевьев Джордан.
- Ты уверен, что это именно Хелен?
- Кажется да. Полностью соответствует описанию. Она живет в номере
пятьдесят-В. Нет смысла тратить время на разговоры с администратором.
Делай вид, что идешь к себе домой.
Они поднялись на лифте и Мейсон постучал в комнату пятьдесят-В.
- Кто там? - спросил женский голос.
- Мейсон.
- Думаю... Мне кажется, что вы перепутали номер комнаты.
- Нет.
- Кто вы?
- Перри Мейсон.
- Я... Я не знаю вас.
- Мы можем продолжать разговор через дверь, но будет лучше, если я
войду внутрь. Что вы предпочитаете?
- Делайте, что хотите, - сказала она. - Я вас не знаю и позвоню в
полицию, если вы не уйдете.
Мейсон повысил голос:
- Когда ваш муж напустил на вас детективов и вы решили...
Они услышали звук поспешно отодвигаемого засова. Двери резко
распахнулись и Мейсон оказался под обстрелом полных возмущения глаз.
- Вы самый отвратительный из всех людей... - она замолчала при виде
Пола Дрейка.
- Входи смелее, Пол, - предложил Мейсон.
- Да, сердечно приглашаю, - язвительно сказала она. - Каждый знакомый
мистера Мейсона приятен мне в любое время дня и ночи. Прошу войти. А может
быть, вы останетесь на ужин?
Мужчины прошли в комнату. Мейсон закрыл за собой дверь и начал:
- Для нас всех будет лучше, если вы перестанете притворяться, миссис
Ридли.
- На самом деле?
- Нет повода, по которому мы не могли бы быть друзьями, - продолжал
Мейсон вежливо. - У вас неплохой темперамент и когда вы злитесь, то
теряете чувство меры. Но я заметил одно: если вы замечаете, что почва
уходит из-под ног, вы можете успокоиться и действовать совершенно иначе.
Вы были бы хорошим адвокатом.
- Правда? Вы даже не знаете, какую любезность вы мне оказали. А
теперь, что вы хотите?
- У нас нет времени на приятные светские разговоры, - сказал Мейсон.
- Мы хотим полной информации.
- От меня вы узнали все.
- Позвольте мне представить Пола Дрейка, шефа "Детективного Агентства
Дрейка". Я нанял его для расследования этого дела.
- Как поживаете, мистер Дрейк? Приятно познакомиться. Я так много о
вас слышала. Прошу чувствовать себя как дома. Вы хотите, наверное, увидеть
мой дневник? И ознакомиться с полным списком моих знакомых? А может,
несколько интимных фотографий?
Игнорируя ее иронический тон, Мейсон сказал:
- Конечно, мы могли бы устроить это совершенно другим способом, если
бы это было так необходимо.
- Это шантаж?
- Можете понимать и так.
- Не терплю шантажа.
- И меня тоже, - спокойно сказал Мейсон. - Вы можете углубить это
чувство. А сейчас вы, может быть, скажете, как выглядит наш счет?
Она минуту внимательно смотрела на адвоката и неожиданно улыбнулась:
- Люблю борцов.
Мейсон молчал.
- Я знаю, - продолжала она, - вы думаете, что это уловка. Еще одна
уловка, о которых вы только что говорили. Что я пробую каким-то новым
способом отрезать вам дорогу к чему-то, чего вы добиваетесь. Но это не
так. Просто я решила принять вашу игру.
- Тогда вы должны закатать рукава, - заметил Мейсон.
- Вы виделись с моим мужем?
- Да.
- Вы умеете определять характер человека?
- Я часто должен полагаться на это умение.
- Значит, вы знаете Орвиля - неспокойный, кипящий, болезненно
ревнивый и воинственный, вызывающий, гордый, навязывающий свою волю и
достигающий успехов.
- Довольно большой список прилагательных, - заметил Мейсон.
- Это сложный человек. Он добивается успехов в делах, потому что мало
кто может сопротивляться силе, с которой он бросается на дело, или
постоянному натиску, с которым он действует позже. В нем нет спокойствия и
потому люди, с которыми он имеет дело, тоже не могут быть спокойны.
- Могу себе представить, что значит быть его женой.
- Не так трудно быть его женой - по настоящему трудно перестать ею
быть.
- Продолжайте.
- Этот человек очаровал меня - своей страстью, своим постоянным
желанием быть первым во всем. До этого я никогда не встречала кого-либо
подобного. Уже одно это было плохим признаком, потому что мне казалось,
что я знаю все типы людей и могу классифицировать любого в течение
пятнадцати минут.
- Мистер Ридли не поддавался классификации? - спросил Мейсон.
- Не в течение пятнадцати минут.
- Но теперь вы его уже классифицировали?
- Да.
- И он вам уже надоел?
- Это не совсем так. Мне кажется, что я никогда не любила его. Я была
просто восхищена его личностью. Как каждый, кто с ним встречался, я была
поражена силой его характера. Он пожелал меня с той самой минуты, как
впервые увидел, а когда он чего-то хочет, то сразу же начинает убирать
препятствия.
- Результатом было то, что вы вышли за него замуж, - сказал Мейсон. -
Все эти ваши размышления появились после свадьбы.
- Нет, это попытка объяснить то, что произошло позже.
- А что произошло?
- Приблизительно шесть месяцев назад я влюбилась. Влюбилась
по-настоящему, впервые в жизни.
- И что вы сделали?
- Я совершила самую большую ошибку, которую может совершить женщина.
- Но весьма распространенную, - заметил Мейсон.
- Вы меня совершенно не поняли, - нетерпеливо встряхнула она головой.
- Я не это имела в виду. Я пошла к Орвилю и сказала ему, что встретила
человека, который мне нужен, что я хочу развода и что хотела бы все
устроить по-доброму, без скандалов.
- Это и была ваша ошибка?
- Несомненно. Мне нужно было сказать Орвилю, что выходя за него замуж
я не была уверена в том, что эта связь будет постоянной, что только сейчас
я поняла, как он мне нужен и что я хочу остаться с ним до конца жизни - он
сам бы постарался со мной расстаться. Конечно, я знала, что у него есть
какие-то увлечения, трудно ожидать, что такой мужчина сможет долго
удовлетворяться одной женщиной. Это не означает, что он не интересовался
мной. Это была его страсть завоевателя, которая давала себя знать при виде
каждой новой женщины. Если бы я действовала тогда разумно, сделав выводы
из знания его характера, то была бы свободна.
- Следовательно, вы пошли к мужу и рассказали ему чистую правду? И
что произошло?
- Если бы вы его знали, то сразу бы сказали, что нетрудно было
предвидеть его реакцию. Я была его женой, его личной собственностью и он
не намеревался от меня отказываться. Ведь он - великий Орвиль Ридли. Я
должна была его любить. Я не могла любить никого, кроме него.
Преступлением было думать, что пользуясь его вниманием можно было хотя бы
заинтересоваться другим мужчиной. И произошло то, что и следовало
произойти. Он стал вдруг относиться ко мне враждебно и так же враждебно он
настроен к мужчине, который угрожает его собственности.
- Ему известно, кто этот человек?
Ее губы решительно сжались, она тряхнула головой.
- Этого Орвиль никогда не узнает, - сказала она. - Не сможет узнать.
- И однако, если вы просили его о разводе, - продолжал Мейсон, - и
если вы ему откровенно сказали, что вы любите другого, то мне кажется, что
он должен был знать, о чем идет речь.
- Я не совсем глупа. Я совершила одну ошибку, но остереглась в
совершении еще большей глупости, которой было бы сообщение имени этого
человека. Любимого человека. Я хотела вести себя честно по отношению к
Орвилю и поняла, что это именно то, чего с ним делать нельзя. Но я знала
его слишком хорошо, чтобы догадываться насколько опасно было бы, если бы
он узнал кто это человек.
- Опасно? - переспросил Мейсон. - Вы имеете в виду физическую угрозу?
- Не знаю... Вероятно нет. Понятия не имею какое бы оружие выбрал мой
муж, физическое или... какое-нибудь другое. Человек, которого я люблю,
уязвим с разных сторон. Он не Самсон, и при этом его финансовое положение
не из самых лучших.
- Но вы его любите?
- Да. Я люблю его! Может быть потому, что чувствую себя необходимой
ему, может, это материнский инстинкт. Значительную роль в моих чувствах
играет желание помогать ему, потому что он слаб, а я сильная. Потому что,
как я сказала, он не слишком крепок физически и я представляю себе, как
легко было бы довести его до нервного срыва. Он очень впечатлителен - не
только в мелочах, но и в столкновении, например, с несправедливостью.
Всевозможные конфликты заставляют его отступать и каждый раз он тяжело все
переживает. У него мечтательная натура, большое воображение, которое
позволяет ему жить будущим. Сейчас его финансы в шатком положении, но я
верю, что когда-нибудь он станет богатым человеком.
- Короче говоря, - улыбнулся Мейсон, - вы его любите. И это его ваш
муж пытался обнаружить с помощью детективов?
- Он всевозможными способами старался узнать, кто это. В последнее
время, решив использовать еще один шанс, он нанял детективов. В этот
момент я была в отчаянии. Я не верила, что нам удастся долго сохранять
тайну, когда частные детективы начнут систематическое наблюдение. Я
решила, что есть только один выход.
- Вы пригласили на свое место двойника?
- Даже больше того. Я создала старательно разработанную мистификацию.
Я знала, что мой муж слишком горд, чтобы лично приблизиться ко мне. Его
план состоял, между прочим, в том, чтобы я прибежала к нему с плачем. Я
должна была бы сделать это из-за отсутствия денег. Он считал, что деньги
будут для меня важнее, чем чувство собственного достоинства. Но я скорее
умру с голоду, чем вернусь к нему.
- Вы не выглядите изголодавшейся, - снова улыбнулся Мейсон.
Не обращая внимания на его замечание, она продолжала:
- Когда я покидала мужа, у меня почти не было собственных денег и он
прекрасно знал об этом. Но я решила не осторожничать, не обращать внимания
на то, сколько у меня осталось денег, не тратить экономно, столько-то
каждый месяц, глядя как мои деньги тают. Я начала...
- Вы начали играть.
- Да. Я играла.
- Вы спекулировали, или это был просто азарт?
- Самый обычный азарт. И я выиграла. А потом перестала рисковать. Я
не перестала играть, но уже не делала большие ставки. Я выиграла
достаточно, чтобы кое-что отложить. Поняла, как выгодно вкладывать деньги
в недвижимость и стала... ну, у меня нет сейчас желания развивать эту
тему, потому что я еще не чувствую себя достаточно крепко, понимаете? Если
бы муж узнал о моих доходах и средствах их добывания...
- Меня не интересуют ваши финансовые операции, но я хотел бы
выяснить, каким образом вы узнали, что ваш муж собирается приставить к вам
детективов.
- Это просто, - улыбнулась молодая женщина. - Я сказала вам, что
получила деньги благодаря игре - моя первая ставка была значительной, а
потом я перестала играть на большие суммы. Тогда я приобрела дружбу и
уважение того человека, с которым играла. Видите ли, многие пытаются
сорвать банк, но очень немногим это удается.
- Ваш муж играет? - спросил Мейсон.
- Да, но не в тех же местах, что я. Он завзятый покерист и любит
играть на крупные суммы в избранном обществе, часть из них
профессиональные игроки - честные, но чрезвычайно хитрые и отличные
психологи. Во время партии покера Орвиль спросил у одного из игроков об
адресе хорошего детективного агентства, в которое он мог бы обратиться с
уверенностью, что сыщиков не подкупит противная сторона. Этот игрок
посоветовал ему "Калифорнийское Следственное Агентство". Этого было
достаточно - только один вопрос. Но это случилось, когда мой приятель
сидел за этим же игровым столом. Он пришел ко мне и сказал, что
подозревает, что мой муж хочет приставить ко мне частных детективов.
- А Хайнс? - спросил Мейсон. - Каким образом он оказался замешанным
во все это?
- Хайнс - игрок малого калибра. Он сам не ставил, но мог поставить за
кого-нибудь. Я узнала его ближе, потому что его девушка жила в том же
доме, где я сняла квартиру. Он все сделал бы за деньги и в определенном
смысле был очень полезен.
- И вы обратились к нему с предложением?
- Да. Он, конечно, не знал всей подоплеки. Он бывал в доме, не будучи
там официальным съемщиком, и оказался для меня идеальным помощником. Он
заверил меня в том, что не составит никаких трудностей найти подходящую
брюнетку, которая могла бы заменить меня. Если бы кто-то из знакомых
пришел навестить, что было маловероятно, поскольку я предупредила всех,
чтобы не навещали меня без предварительной договоренности по телефону, то
ему бы сказали, что я вышла, а если бы кто позвонил, то услышал бы
заверения, что я перезвоню через полчаса. Затем Хайнс сообщал мне, кому я
должна позвонить.
- Как долго вы собирались поддерживать такое положение?
- До тех пор, пока мой муж не получил бы образ спокойной молодой
женщины, живущей с опекуншей и ведущей безупречный образ жизни. Время от
времени посещающей рестораны вместе с Хайнсом и подругой, но все очень
сдержанно и скромно. Настоящий образ жены Цезаря!
- Вы думали, что муж поверит в это?
- Я была в этом уверена.
- Почему?
- Потому что знала насколько дотошно следят детективные агентства. Я
сказала вам, что совершила ошибку, в оценке характера моего мужа и не
хотела повторить ошибку. Я рассчитывала, когда мой муж убедится, что его
жена живет одиноко и под хорошей опекой, сказать ему, что мне надоела
жизнь без него и я хотела бы вернуться. Этого было бы достаточно, чтобы он
возбудил дело о разводе в течение двадцати четырех часов.
- Хайнс произвел на меня впечатление мелкого авантюриста.
- Он таким и был.
- И, вероятно, с не слишком высокой этикой, - продолжал Мейсон.
- Что вы имеете в виду?
- Не исключено, что он был не так прост, как это могло казаться.
- Прошу выразиться точнее. Что вы подразумеваете?
- Возможно, Хайнс работал на вас, и одновременно проводил частное
расследование, чтобы выяснить чего вы добивались, делая подмену.
На ее лице мелькнуло некое подобие страха, но голос был совершенно
спокоен:
- Не думаю, что я должна была чего-то опасаться с его стороны. Хайнс
был довольно покорным до тех пор, пока получал деньги.
- Вполне возможно, - сказал Мейсон голосом знатока, - что обнаружив
всю правду, он не остановился бы перед шантажом. Вряд ли вам известно о
всех его делах, а ведь у него в бумажнике была неплохая сумма, учитывая
его довольно скромную деятельность.
- Сколько там было? - спросила она.
- Немногим более трех тысяч.
- Чепуха! Я сказала вам, что Хайнс играл, а игрок должен в любую
минуту иметь в своем распоряжении деньги. Я знаю таких, которые всегда
носят при себе в десять раз больше.
- Интересная мысль, - сказал Мейсон, словно не заметив ее протеста. -
Хайнс мог начать вынюхивать вокруг, собирая на вас компромат. Точно зная
ваше местопребывание, он мог получить сведения, которые детективы добыть
не могли. Тогда он мог бы продать информацию вашему мужу или пригрозить
вам.
- Я бы ни цента не заплатила шантажисту.
- А что бы вы сделали?
- Я бы... я...
- Конечно, - сказал Мейсон. - Вы его скорее убили бы.
- Мистер Мейсон, уж не хотите ли вы сказать, что я застрелила Роберта
Хайнса? - выкрикнула она с возмущением.
- Я просто рассматриваю различные возможности, - спокойно ответил
адвокат.
- Вот значит, какова ваша благодарность за откровенность.
- Я как раз думаю над тем, чем вызвана ваша откровенность.
- У меня нет сомнений, мистер Мейсон, что вы умеете правильно оценить
характер человека и догадаться о его побуждениях. Моя откровенность была
выражением признания вашей интеллигентности и умения преодолевать
трудности и добиваться своего. Вы наверняка заметили, что я сражаюсь
какое-то время, а затем уступаю - внезапно и до конца, решив избрать
другую тактику.
Мейсон кивнул в знак согласия.
- У меня типично женский характер, а в вас есть что-то, что восхищало
меня когда-то в моем муже. Вы сильная личность, вы так же как он
преодолеваете препятствия и сопротивляетесь ударам судьбы. Я боролась
какое-то время с мужем, потом сдалась. Я сдалась и вам, выложив на стол
свои карты. Я была откровенна.
- Шокирующе откровенны, - признал Мейсон. - У вас был в сумочке
револьвер, когда вы пришли вчера в мой кабинет?
- Не говорите глупостей.
- Был?
Она хотела что-то сказать, а потом посмотрела ему прямо в глаза.
- Был.
- Какого калибра?
Она слегка заколебалась, но ответила:
- Тридцать восьмого.
Мейсон рассмеялся.
- Вы мне не верите?
- Мне кажется, что это был калибр тридцать два, - сказал он. - Что вы
с ним сделали?
- Я его выбросила.
- Куда?
- Туда, где его никто не найдет.
- Почему?
- По очевидным причинам. В моей квартире убит человек. Очень
вероятно, что меня будет допрашивать полиция. Человеку с вашим умом я,
наверное, не должна объяснять подробности.
- Спасибо, - Мейсон отодвинул кресло и поднялся. - Спасибо за то, что
вы ответили на мои вопросы. Мне неприятно, что ничего не могу предложить
взамен. Впрочем, я мог бы сообщить кое-что любопытное для вас.
- Что именно?
- Вы были когда-нибудь в квартире своего мужа?
- Нет.
- Но вы знаете, где она находится?
- Да.
- Она обставлена с безупречным вкусом. Только человек с большим
художественным вкусом или профессиональный декоратор мог бы это сделать.
- К чему вы клоните?
- На окнах квартиры жалюзи. Когда мы с Полом были у вашего мужа, он
пережил из-за нас несколько неприятных минут. Вероятно, он почувствовал
необходимость дружеского совета. Я заметил, что он подошел к одному из
окон, выходящих во двор и сделал вид, что смотрит наружу, поставив жалюзи
таким образом, чтобы кто-то, живущий на противоположной стороне, мог
заглянуть внутрь. Через несколько минут зазвонил телефон и ваш муж провел
загадочный для непосвященного разговор.
В ее глазах появился интерес.
- Я тогда заметил Полу, что у вашего мужа беспокойный характер, что
он непрерывно ведет борьбу с самим собой. Было бы странно, если бы
квартира, обставленная им, производило такое удивительно гармоничное
впечатление.
- Следовательно? - спросила она.
- Вы прекрасно знаете, - пожал плечами Мейсон, - что игрок не всегда
должен говорить ясно и определенно, иногда достаточно одного подмигивания.
Мейсон кивнул Дрейку и направился к дверям. Хелен Ридли поднялась и
пересекла комнату, чтобы подать ему руку.
- Вы очень умный человек, мистер Мейсон, и боюсь, что очень опасный
противник.
- Почему вы относитесь ко мне как к противнику?
Она хотела что-то сказать, но сдержалась и улыбнулась:
- Я вовсе не хочу этого. Я говорила только о возможностях. Рада была
видеть вас. До свидания. А ваш друг, мистер...
- Дрейк, - подсказал Пол.
- Вам я благодарна за сотрудничество, мистер Дрейк.
- Сотрудничество? - удивился детектив.
- За то, что не перебивали нас, - она снова улыбнулась. - До
свидания.
Мейсон вошел в свой кабинет, бросил шляпу на стол и повернулся к
Делле Стрит:
- Соедини меня как можно скорее с Гарри Гуллингом. И скажи, что
произошло новенького?
- Пришла почта. - Делла уже крутила диска телефона. - Много писем.
Два или три, те что сверху, посмотри прямо сейчас.
- Хорошо. - Мейсон взял с пачки три верхних письма и просмотрел. - Я
отвечу телеграммой.
Наконец Делла соединилась с заместителем окружного прокурора. Мейсон
взял трубку.
- Алло, мистер Гуллинг?
- Добрый день, мистер Мейсон, - в голосе Гарри Гуллинга было меньше
тепла, чем в звуке кубиков льда, звенящих в замороженном бокале. - Мне
неприятно, что вы не сдержали срок моего ультиматума.
- О чем вы говорите, черт возьми? - Мейсон вынул из кармана часы. -
Ведь еще только без трех двенадцать.
- Да? - спросил Гуллинг.
- А моя клиентка явилась в полицию.
- Она не явилась, - кислым тоном поправил Гуллинг, - а была
доставлена.
- Что вы говорите?
- У вас, конечно, очень хитрое объяснение, старательно обдуманное на
тот случай, если бы ей не удалось исчезнуть. Однако, мистер Мейсон, если
вы намереваетесь играть азартно, то вы должны принять во внимание тот
факт, что азартные люди очень часто проигрывают.
- Я ничего не понимаю.
- Я говорю вам о риске, на который вы пошли.
- Я нисколько не рисковал.
- Это вам так кажется. Во всяком случае, вы проиграли. А когда
человек ставит на карту свое будущее и проигрывает, я называю это азартом.
Но, пожалуйста, вы можете действовать по своему усмотрению.
- Мне кажется, что если вы все проверите, то выясните, что задолго до
двенадцати Ева Мартелл приехала в полицию на такси, за которое сама
заплатила, и заявила, что приехала добровольно, - сказал Мейсон.
- Она действительно появилась в полиции, но не приехала на такси. Ее
привез офицер на патрульной машине, случайно схвативший ее, когда она на
такси проезжала мимо своего дома, где снимает квартиру с Корой Фельтон. А
ехала она в направлении аэропорта.
- Ничего подобного. Такси было на пути в полицию.
- Конечно, - сказал Гуллинг. - Именно так она и заявила. Но водитель
такси этого не подтвердил. Она ехала в противоположном направлении.
- А что говорит таксист?
- Когда она села в машину, то велела ему ехать по указанным улицам,
но не сказала конечную точку. Старая штучка - указывать таксисту, куда ему
повернуть. В этом случае, если попадаются, то широко раскрывают глаза и
говорят, что ехали как раз в полицию. Что касается вас, мистер Мейсон, то
вы обещали доставить свою клиентку до двенадцати. Как наш противник, вы
использовали слишком много уверток. На этот раз вы нас не проведете. Вы
согласились доставить девушку в полицию до двенадцати часов. Мы считаем,
что вы нарушили этот срок. Из того, что нам известно, она могла ехать в
аэропорт.
- Это уже нечестно, - не сдержался Мейсон.
- Это соблюдение нашего договора, мистер Мейсон.
- Ну хорошо, - в сердцах сказал адвокат, - теперь я вам скажу
кое-что. Пожалуйста, делайте, что вам нравится. Я буду защищать Еву
Мартелл и Аделу Винтерс и устрою самую большую неожиданность, которую вам
доводилось пережить.
- Означают ли ваши слова, что вы действительно хотите представлять
Аделу Винтерс? - спросил Гуллинг, не сумев скрыть удивления.
- Конечно, - ответил адвокат. - Единственный способ, которым я могу
защитить Еву Мартелл, это присмотреть за тем, чтобы защита у Аделы Винтерс
была действенной.
- У нее нет никаких возможностей защищаться.
- Это вам так кажется.
- Отлично, мистер Мейсон, - в голосе заместителя окружного прокурора
прозвучало удовлетворение. - До сих пор у вас были интересные достижения в
защите обвиненных в убийстве. Думаю, что для нашего учреждения будет
лучше, если за защиту Аделы Винтерс возьметесь именно вы. С большим
удовольствием я сделаю все, чтобы вы могли встречаться со своей клиенткой
когда вам только захочется. Но, конечно, не забуду сообщить присяжным о
нашем договоре, и как вы его нарушили. Кстати, одной женщине по имени Мэй
Бигли, пригодились бы ваши услуги.
- Почему?
- Она имеет дом, в котором сдает комнаты. Этот дом находится по
адресу, откуда такси забрало Еву Мартелл. Эта Мэй Бигли утверждает, что
никогда в жизни не видела Евы Мартелл и никогда не сдавала ей комнаты. Мы
собираемся вызвать ее, чтобы она предстала перед Судом. Вы могли бы
сказать ей кое-что о параграфе, касающемся даче ложных показаний под
присягой.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Пришлите ее в мой офис. Я, если захочу
принять ее как клиентку, скажу ей, как звучит этот параграф.
- В вашей трактовке?
- Моя концепция может несколько отличаться от вашей.
- Прежде, чем вы закончите это дело, - мрачно предсказал Гуллинг, -
вы должны будете продумать свою версию права относительно укрывания лиц,
виновных в нарушении закона.
- Докажите, что я укрывал, - вызывающе бросил Мейсон. - Докажите это
перед Судом. А в следующий раз попытайтесь проявить хотя бы немного
доброжелательности при совместной работе.
Он с треском положил трубку на рычаг. Делла с недоумением посмотрела
на него.
- Что случилось, шеф?
- Вероятно, отвратительная шутка судьбы, - ответил Мейсон. - Один из
офицеров, допрашивавших вчера Еву Мартелл, вертелся поблизости ее квартиры
и заметил ее в такси. Она совершила ошибку, не сказав шоферу, чтобы он
направлялся прямо в полицейское Управление. Наверное, немного стыдилась.
Говорила ему по каким улицам ехать. Наверное, хотела выйти за несколько
кварталов и остальной путь пройти пешком. Вопрос глупой гордости.
- Но ведь Гуллинг поймет это, наверное?
- Гуллинг не понимает ничего, кроме буквы закона, - сказал адвокат. -
А больше всего ему хочется обвинить меня в оказании помощи преступнику
после свершения преступления. Он наверняка станет утверждать, что я
пользуюсь юридическими крючками и потому нет повода, чтобы окружной
прокурор тоже не пользовался ими.
- Думаешь, что тебя действительно обвинят?
- Могут это сделать. Во всяком случае, будут потрясать этим у меня
над головой, как дамокловым мечом. Не могут меня ни в чем обвинить, если
не найдут доказательств того, что я имею какую-то связь с укрывательством
Евы Мартелл.
- Что делает Ева?
- Вероятно, пользуется моими советами никому ничего не говорить,
кроме заявления полицейскому, который ее арестовал, что она как раз
следовала в полицию.
- Они вынудят Мэй Бигли давать показания?
- Она уже дает, - невесело усмехнулся Мейсон. - Говорит, что никогда
в жизни не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей комнаты.
- Но ведь это ложные показания, не так ли?
- Нет, если они не даны под присягой, - ответил Мейсон. - Обвинители
вынуждены будут доказать перед Судом, что это ложные показания. А есть
маленькая деталь, касающаяся ложных показаний, которую мистер Гуллинг,
похоже, запамятовал.
- Какая?
- Ложные показания должны быть опровергнуты показаниями не менее двух
свидетелей.
- Ты думаешь, Мэй Бигли знает об этом?
- Она должна знать кое-что о параграфах, касающихся ложных показаний,
- в глазах Мейсона появился блеск.
- Напомни, шеф, в чем ее обвиняли, когда ты выступал защитником?
- В даче ложных показаний, - ответил Мейсон.
Войдя в понедельник утром в свой кабинет, Мейсон первым делом обратил
внимание на лежавшую на его столе свежую газету с сенсационными
заголовками:
"Защитником женщины, обвиненной в убийстве Хайнса, будет известный
адвокат Перри Мейсон. Он будет защищать не только Еву Мартелл, но и Аделу
Винтерс. Окружной прокурор подозревает Мейсона в укрывательстве клиентки."
Мейсон снял шляпу, сел за стол и разложил газету.
"Происшествия, связанные с убийством Роберта Доувера Хайнса,
произошли в течение прошлого уик-энда с молниеносной быстротой. Перри
Мейсон, известный защитник по уголовным делам, сообщил, что он будет
защищать как Еву Мартелл, так и Аделу Винтерс. В ответ представители
прокуратуры вызвали мисс Мэй Бигли, содержащую пансионат на вечернюю
сессию Большого Жюри. Полиция утверждает, что вечером, в день убийства,
Перри Мейсон похитил Еву Мартелл из-под носа полиции и держал ее в укрытии
пока она не была основательно проинструктирована, что ей можно говорить, а
чего нельзя.
Мэй Бигли беззаботно рассказала обо всем, кроме того, что знала. Она
утверждает, что содержит приличный пансионат и соблюдает все правила.
Никогда в жизни она не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей
комнаты.
При очной ставке с водителем такси, который вез Еву Мартелл и заявил,
что получил вызов к пансионату Мэй Бигли и оттуда забрал мисс Мартелл,
задержанную потом полицией, мисс Бигли воспользовалась различными
уловками, начиная с того, что водитель такси ошибается. Она утверждает,
что поблизости расположено много пансионатов и что каждый может без труда
вызвать такси по любому адресу, а затем ждать на пороге, даже если и не
живет там. Она готова поспорить с членами Большого Жюри, что могла бы
вызвать такси по адресу заместителя окружного прокурора, появиться перед
его дверьми в ту минуту, когда подъехало бы такси и, надевая перчатки
перед дверьми дома, произвести на водителя впечатление, что провела там
всю ночь. Это, как подчеркнула мисс Бигли, было бы для нее не особенно
приятно.
Довольно громко поговаривают о том, что ее показания вызвали улыбки у
присяжных и что заместитель окружного прокурора Гарри Гуллинг был явно
раздражен ответами Мэй Бигли. Говорят так же, что свидетелю многократно
угрожали обвинением в даче заведомо ложных показаний, что не произвело на
мисс Бигли ни малейшего впечатления.
Что касается обвинений, выдвинутых против главных обвиняемых, то
мистер Гуллинг сухо подчеркнул, что согласно данным под присягой
показаниям Евы Мартелл, она не расставалась с Аделой Винтерс ни на минуту
в течение всего дня, когда было совершено преступление. Мистер Гуллинг
сообщил, что Роберт Хайнс был убит из револьвера, который бесспорно
принадлежал Аделе Винтерс и который, согласно показаниям свидетеля, Адела
Винтерс старалась затем спрятать в мусорном бачке одного из отелей в
центре города. В момент ареста при ней был найден бумажник Хайнса, а
убийство совершено в квартире, которую занимала в это время Адела Винтерс.
Если, сказал Гуллинг, Перри Мейсон найдет какое-то объяснение этим фактам,
согласно с тезисом невиновности его клиенток, "то мы можем выбросить все
юридические книги, отдать Перри Мейсону ключи от тюрьмы и снабдить его
клиентов лицензиями, дающими право на отстрел по меньшей мере одной жертвы
в день".
В кулуарах суда не является тайной то, что тут дело идет о уже давно
ведущейся яростной борьбе. Мистер Гуллинг известен посвященным, как
главный стратег окружной прокуратуры. Известно и то, что он решил прижать
Перри Мейсона. Гарри Гуллинг редко появляется в Суде, но среди адвокатов
пользуется славой человека очень умного и цепкого, владеющего
энциклопедическими запасами юридических знаний.
Как сторона обвинения, так и сторона защиты выразили желание как
можно быстрее провести процесс. Гуллинг предложил уже ориентировочную
дату. Заместителю окружного прокурора хочется закончить дело об убийстве
так, чтобы не было уже юридических препятствий для возбуждения дела против
Перри Мейсона в соучастии после факта свершения преступления.
Предполагают, что..."
Мейсон не стал даже переворачивать страницу. Сложил газету, отодвинул
ее в сторону и повернулся к Делле Стрит:
- Делла, я хочу, чтобы ты написала одно письмо.
Она открыла блокнот и приготовила карандаш.
- Это письмо, - предупредил Мейсон, - не печатай на машинке. Оно
должно быть написано от руки на надушенном листе бумаги. Должно быть
адресовано мне. Пиши: "Уважаемый мистер Мейсон, надеюсь, что я не
поступила плохо, заявив судье, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл.
Это все произошло так быстро, что у меня не было времени посоветоваться с
вами, и я не была уверена в том, что мне нужно говорить в такой ситуации.
Однако, я вспомнила, что когда мы виделись с вами в последний раз, вы
сказали, чтобы я поместила ее в той комнате где... Наверное, будет лучше,
если дальше я напишу все нашим шифром".
Делла Стрит подняла на адвоката удивленное лицо.
- Теперь, - сказал Мейсон, - разработаем код, который никто не сможет
расшифровать.
- Я думала, что эксперты смогут расшифровать любой код.
- Конечно могут, - лукаво подмигнул Мейсон, - при условии, что текст
что-нибудь значит. Заполни оставшееся место буквами и цифрами, разделив их
на группы по пять знаков. Смотри, чтобы в каждой группе были и цифры и
буквы. Когда закончишь, подпиши это письмо "Мэй" и принеси его мне.
- Без фамилии?
- Без фамилии - только "Мэй".
- Шеф, ради Бога, что ты задумал? Подделываешь доказательства?
Влипнешь с этим по самую шею!
- Там будет видно, - улыбнулся Мейсон. - Когда ты напишешь письмо,
сходи в банк и возьми семьсот пятьдесят долларов наличными. И постарайся,
чтобы почерк был явно женский.
- Писать на какой-нибудь специальной бумаге? - спросила Делла.
- У меня такое впечатление, что Мэй воспользовалась бы бледнорозовой
или какой-нибудь в этом роде. И не забудь о духах!
- Не забуду. Я сразу же возьмусь за это дело, - заверила она и вышла
из кабинета.
Минут через десять в дверь кабинета Мейсона раздался условный стук
Дрейка: один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара. Адвокат
открыл дверь, ведущую из его кабинета прямо в общий коридор.
- Доброе утро, Пол. Что нового?
- Много чего, - ответил детектив. - Когда я пришел на работу, то
обнаружил целую коллекцию информации.
- Что-нибудь важное?
- Думаю, что чертовски важное, Перри.
Дрейк подошел к большому мягкому креслу и занял в нем излюбленную
позицию - перевесив ноги через один поручень и опершись плечами на другой.
- Здесь есть одна смешная вещь, - сказал он. - Я получил это прямо из
полиции и понятия не имею, что это может значить.
- Стреляй.
- Ты знаешь, что теперь банки проводят незаметно реестр всех крупных
купюр, которые они выплачивают. Об этом не говорится, но если кто-то
просит крупные банкноты, то банк записывает их номера. Конечно, незаметно
для клиентов. Например, стодолларовые банкноты, находящиеся в ящике,
переписаны по номерам серии. Человек, потребовавший тысячу стодолларовыми
банкнотами получает десять, лежащих сверху и, когда он выходит из банка,
кассир вычеркивает десять номеров в списке. Таким образом они знают, кто
получил эти десять стодолларовых бумажек.
- Разумно, - кивнул Мейсон.
- В том бумажнике Хайнса, - продолжал Дрейк, - была двадцать одна
стодолларовая банкнота. Я не думаю, чтобы полиция уже проследила историю
этих денег, да и вряд ли они это сделают, потому что деньги получены из
разных источников. Но дело в том, что десять из них, Перри, от Орвиля
Л.Ридли.
- О черт, правда?
- Ага.
- Так... - сказал Мейсон. - Когда начинаешь смотреть на дело с этой
стороны... Пол, попробуем проверить этого Ридли. Где он был в тот момент,
когда было совершено убийство. Мы ведь знаем, что он болезненно ревнив
и...
- Он вне всяких подозрений. Полиция уже проверила его со всех сторон.
В тот день он обедал с руководителем "Следственного агентства". С ним же
вернулся в агентство и был там приблизительно до половины третьего,
разрабатывая планы, как бы поймать жену в ловушку. У меня смутное
впечатление, Перри, что этот Ридли что-то пронюхал. Думаю, Хелен Ридли
немного перестаралась с двойником. Эта скромная жизнь с опекуншей
выглядела слишком красиво, чтобы быть правдой.
Мейсон задумался.
- В таком случае, должны были существовать какие-то связи между
Хайнсом и Орвилем Ридли.
- Именно так и думает полиция. Занимаются теперь мистером Ридли.
Когда закончат отработку, мы узнаем, что они раскопали.
- Но почему Орвиль Ридли должен был платить Хайнсу? На этот вопрос
есть только один ответ: Хайнс вел игру на два фронта. Но нет никаких
доказательств... Подожди, Пол, понимаю!
- Что?
- Не помнишь? Ридли - игрок. Именно во время игры в покер он
заговорил о детективном агентстве. А ведь Хайнс тоже играл. Могу
поспорить, что Хайнс сидел за столом, когда Ридли задал этот вопрос. И,
однако, говорили, что Ридли не знал Хайнса... Эти деньги должны были
перейти из кармана в карман при игре в покер и попасть к Хайнсу.
- Каким образом? - спросил Дрейк.
- Подожди минутку, - попросил Мейсон. - У меня начинает возникать
определенная схема. Этот игрок, приятель Хелен Ридли...
- Что с ним?
- Вероятно, он в нее влюблен. Помни, что Хелен наняла Хайнса, чтобы
он нашел для нее двойника, но не сказала для чего. Игрок-приятель
подсказал Хелен, что детективы вероятно возьмутся за работу, но тоже хотел
знать почему. Поэтому, вероятно, нанял Хайнса, чтобы тот выяснил ситуацию.
По странному капризу деньги, которыми заплатил Хайнсу, он выиграл в покер
у Орвиля Ридли.
- Звучит вполне логично, - кивнул Дрейк.
- Вероятно, именно так и было. Когда Ридли взял эти деньги из банка?
- Приблизительно неделю назад. Реализовал чек на пять тысяч долларов.
Деньги хотел получить сотенными купюрами. Номера записывались потому, что
правительство хочет получить информацию о махинациях на черном рынке и о
типах, которые не платят налоги. У Ридли чистый счет. Но банк записал
номера этих денег просто потому, что весь ящик кассы был соответствующе
подготовлен.
Мейсон кивнул головой, но Дрейк еще не договорил.
- Теперь позволим, чтобы полиция поработала над этим, - продолжал
детектив. - Орвиль Ридли не может им сказать каким образом у Хайнса
оказались эти деньги, потому что не знает. А если бы даже и знал, то
побоялся бы сказать.
- Почему побоялся бы?
- Потому что проиграл их, - объяснил Дрейк. - Предположим, что он
сказал бы это следователю. Тогда услышал бы: отлично, а с кем вы играли?
Прошу назвать имена.
- Люди, которое много распространяются об играх в крупных размерах
долго не живут, - согласился Мейсон.
Дрейк усмехнулся.
- Хорошо, - сказал адвокат, - ты полностью прав. Оставим Орвиля Ридли
полиции в качестве приманки. Ты говоришь, что в настоящее время дамой его
сердца является Дафна Грайдли?
- Да, насколько нам известно.
- Постарайся, чтобы полицейские тоже об этом узнали.
- Ты уже и так навел жену на свежий след.
- Наведи и полицию, - Мейсон широко усмехнулся. - Результативность
метода, Пол, состоит в том, чтобы выбрать кого-то, кто мог бы стать
подозреваемым.
- Хорошо, Перри, бросим Ридли на растерзание львам.
- Что там у тебя еще?
- Не думаю, чтобы это было для тебя особенно важно, но мне удалось
найти воздыхателя Хелен Ридли.
- Кто такой?
- Некий Артур Кловис.
- Каким образом ты это выяснил, Пол?
- При помощи тех телефонных номеров, листок с которыми стащил Фрэнк
Холт.
- Но... подожди минутку, Пол. Говоришь, этот номер был на том листке?
- Именно.
- На листке из квартиры Карлотты Типтон?
- Ага.
- Рядом с телефоном, которым пользовался Хайнс?
- Да.
- Но ведь Хайнс не должен был знать о возлюбленном Хелен! Это должно
быть для него тайной!
- Я так же думал, Перри. Но этот номер был именно там.
- Как ты узнал, что это номер любовника Хелен?
- Помогло счастливое стечение обстоятельств. Я поручил проверить все
номера телефонов, записанных на том листке. Один из моих парней как раз
отрабатывал этого Артура Кловиса и крутился около квартиры, когда Хелен
Ридли пришла к нему. Оперативник не знал, конечно, кто она, но дал нам
описание.
- Получше проверь эти описания, Пол, - сказал Мейсон. - Не забывай,
как легко найти похожих друг на друга брюнеток.
- Знаю, знаю, но эту Ридли легко опознать. Мой агент добавил к
описанию: "женщина под высоким напряжением". Это наверняка Хелен Ридли.
- Похоже на то, - кивнул Мейсон. - Что с этим Артуром Кловисом? Чем
он занимается?
- Теперь ты удивишься, Перри! - Дрейк усмехнулся и достал из кармана
пачку сигарет.
- Ну, удивляй! Так чем он занимается?
- Работает в банке.
- В каком банке?
- В том самом банке, в котором открыт счет Орвиля Л.Ридли, - Дрейк
закурил сигарету и медленно погасил спичку.
- Черт! Какая у него должность?
- Младший кассир. Выглядит милым парнем - идеалистом с глазами
мечтателя. Из того, что нам удалось узнать, экономит деньги, чтобы начать
собственное дело.
- Это означает, что он знаком с Орвилем Ридли?
- Скорее всего.
- Наверное, принимает его чеки, вклады и так далее?
- Ага.
- Подожди, Пол. Ты не думаешь, что это он оплачивал чек Ридли и
записал номера тех стодолларовых банкнот.
- Черт возьми, Перри! Это вполне возможно.
- Подумаем над этим, Пол, - сказал Мейсон и встал, чтобы пройтись по
кабинету. - Если у Хайнса был номер Артура Кловиса, то это значит, что он
что-то собирался предпринять. Внешне был милым, послушным орудием в руках
Хелен Ридли. А на самом деле намеревался продать все дело. Он, должно
быть, добыл этот телефон в квартире Хелен. Это объясняет ситуацию. Хелен
дала ему ключи, предоставив квартиру в его распоряжение. А он обыскал
квартиру, пока она еще не была занята. Это может означать только шантаж,
Пол. Или продажу информации, если взглянуть под другим углом. А теперь на
горизонте появляется этот игрок. Предположим, что он влюблен в Хелен
Ридли. Ты можешь предположить, кто бы это мог быть?
- Хайнс был довольно близок с Карлом Оркутом, - сказал Дрейк. - Оркут
использовал его в каких-то мелких делах.
- Проверь этого Оркута, Пол.
- Это будет нелегко. Мои парни не захотят им заниматься. Каждый, кто
перебежит ему дорогу, может запросто попасть в неприятности.
- Ладно, посмотри, что удастся сделать. А что с визитом Хелен к
Кловису? Почему он не был на работе в такое время?
- Утверждает, что плохо себя чувствует и сидит дома. Вероятно
совершенно сломлен последними событиями.
Мейсон расхаживал по кабинету, засунув большие пальцы в проймы
жилета.
- Черт побери, Пол, появляется слишком много версий. Почему этот
Артур Кловис должен быть сломлен?
- Мы ведь слышали, какой он впечатлительный. И потом, Хайнс ведь был
убит в квартире Хелен.
- Впечатлительный или нет, но что-то в нем должно быть. Иначе Хелен в
него не влюбилась бы. Думаю, что при необходимости он мог бы рискнуть.
- Может быть и прав, - усмехнулся Дрейк.
- Твой оперативник не разговаривал с ним слишком много?
- Он вообще с ним не разговаривал, они даже не виделись. Так
получилось. Мой парень собирался представиться как страховой агент, но
когда пришел к дому, в котором живет Кловис... Позволь, я расскажу тебе
сначала об этом доме. Это один из тех, что без портье и дворника внизу.
Там просто целый ряд звонков у входной двери. Звонишь по нужному звонку, а
из квартиры открывают дверь парадной и зуммер сигнализирует, что дверь
открыта. Есть домофон, чтобы можно было проверить, кто пришел, прежде, чем
открыть двери. Мой сотрудник собирался покрутиться вокруг, чтобы
сориентироваться, дома ли Кловис и даже попробовал попасть внутрь. Но,
когда он стоял, проверяя там ли живет Кловис, подошла эта женщина и
торопливо нажала кнопку звонка Кловиса. Нажала коротко, потом два раза
длинно и вновь коротко. Тотчас же раздался зуммер и она вошла. Мой парень
записал внешний вид женщины и передал мне.
- Как давно это случилось?
- Около часа тому назад. Я получил рапорт непосредственно перед
приходом к тебе.
Мейсон помолчал несколько минут, задумчиво расхаживая по кабинету,
потом сказал:
- Это все просто не сходится, Пол. Что-то здесь не в порядке,
какое-то расхождение... Конечно, никто не проверяет точности списков,
сделанных работниками банков?
- Ты имеешь в виду списки номеров банкнот?
- Да. Наличные в кассе должны сходиться под конец дня, но кассир
может забрать все стодолларовые банкноты, выровнять сумму
двадцатидолларовыми и заявить, что выплатил кому-нибудь стодолларовые.
- Ты хочешь сказать, что деньги, которые были у Хайнса, попали к нему
не от Орвиля Ридли?
- Не знаю, - сказал Мейсон. - Но если оказывается, что работник
банка, который заявил, что выдал стодолларовые банкноты мужу, является
любовником жены, а эти банкноты появляются в бумажнике мужчины, убитого в
квартире этой жены - что ж, Пол... трудно не относиться к этому
скептически.
- Черт возьми! - выругался Дрейк. - Когда ты представляешь это таким
образом, то и я начинаю становиться скептиком. Идем и посмотрим на этого
типа.
Мейсон кивнул головой.
- Я хотел бы только подождать Деллу Стрит. Она пошла взять немного
наличных.
- Надеюсь, не в стодолларовых банкнотах?
- Именно в стодолларовых, Пол, - Мейсон усмехнулся. - И, надеюсь, что
банк действительно запишет их номера. О, вот и она.
Делла Стрит влетела в кабинет.
- Привет, Пол. Вот деньги, шеф.
- Отлично, теперь напиши то письмо. Я выхожу с Полом. Вернусь через
час.
- Ходят слухи, что Гарри Гуллинг готовится сожрать тебя с потрохами,
Перри.
- Пусть готовится, - усмехнулся Мейсон. - Можешь пожелать ему
приятного аппетита.
Мейсон нажал кнопку у визитной карточки Артура Кловиса. Один короткий
звонок, два длинных и снова короткий. Почти тотчас же раздался зуммер и
Дрейк, стоявший рядом, открыл двери.
Они поднялись на третий этаж, нашли квартиру Кловиса и Мейсон вежливо
постучал. Из-за двери раздался голос:
- Что случилось, Хелен? Почему ты верну... - мужчина открыл дверь и
замолчал на полуслове.
- Мистер Артур Кловис? - Мейсон с обворожительной улыбкой протянул
руку.
- Да.
- Меня зовут Мейсон, а это мистер Дрейк. Можно войти? - Адвокат
прошел мимо остолбеневшего молодого человека и сказал с улыбкой: - Я
разговаривал с Хелен Ридли. Она говорила вам об этом, правда?
- Это она вас прислала сюда?
- А разве вы не знали, что мы должны были придти? - на лице Мейсона
отразилось удивление.
- Нет.
- Закройте же двери и сядем. Мы ведь можем поговорить, не посвящая в
это весь дом. Я хотел бы знать, что происходило, когда Орвиль Ридли
реализовал чек на пять тысяч долларов. Насколько мне известно, вы записали
номера.
- Ах, дело только в этом, - на лице Артура Кловиса отразилось явное
облегчение. - Это все уже известно полиции. Лейтенант Трэгг из отдела
убийств допрашивал меня и составил письменное показание, которое я
подписал.
- Это вы оплатили чек?
- Да, я.
- Как давно вы работаете в банке?
- Три или четыре года.
- Вы хорошо знаете Орвиля Ридли?
- Только как клиента.
- Часто вы обслуживали его?
- Довольно часто. Так уж получилось, что я сижу в окошке с буквами от
"R" до "Z", и часто имею дело с мистером Ридли.
- Он обычно снимает со счета крупные суммы?
- Боюсь, что не имею права говорить о делах клиента банка. Но если вы
зайдете к главному кассиру, то он, несомненно...
- Я сделаю это позже, - перебил Мейсон. - Сейчас я хотел бы узнать
что-нибудь о личных отношениях между вами.
- Что вы под этим понимаете?
- Вы влюблены в супругу мистера Ридли.
- Но, я прошу вас не...
- Оставьте эти драматические выкрики для дам, - сказал Мейсон. -
Перейдем к сути дела.
- Это замечание...
- ...правдиво, - закончил Мейсон.
- Вы спрашиваете о том, что вас не касается. Вы вообще ведете себя
нагло.
- Давайте посмотрим, мистер Кловис, как обстоят дела. Последнее, чего
вы желали бы, это разглашения всего происходящего. А самое главное, вы
знаете, что Хелен это тоже крайне нежелательно. Я знаю все факты и сейчас
не время для изображения трагедий. Мы можем сэкономить массу времени, если
вы будете говорить откровенно.
- Догадываюсь, что вы адвокат, - миролюбиво сказал Кловис.
- Правильно.
- Почему вы интересуетесь этим делом?
- Веду расследование в пользу моих клиенток.
- А кто ваши клиентки?
- Адела Винтерс и Ева Мартелл. Вы их знаете?
- Нет.
- В таком случае вам не следует тянуть с ответами на мои вопросы.
- Это дела, о которых я не хочу говорить.
- Если будет необходимо, то я вызову вас свидетелем и вы будете
вынуждены давать показания под присягой на предварительных допросах. Могу
так же поставить вас перед Большим Жюри и при переполненном зале получить
те сведения, которые мне нужны.
- Я не настолько хорошо знаю законы, но не думаю, чтобы вам это
удалось.
Мейсон закурил сигарету и сказал небрежно:
- Многие не согласны со мной, когда дело идет об интерпретации права.
Среди таких есть даже юристы.
- Что, собственно, вы хотели бы знать?
- Я хотел бы знать о сути дела. Хотел бы знать, почему Хелен Ридли
понадобился двойник. Хотел бы знать, почему вы такой таинственный в том,
что касается ваших отношений с Хелен?
- Хелен замужняя женщина и в наших отношениях нет ничего
двусмысленного.
- Она ушла от своего мужа.
- Который был необыкновенно жестоким, готовым на все человеком,
ужасно агрессивным и ревнивым.
- Следовательно, вы его боитесь?
- Я его боюсь? - воскликнул Кловис с изумлением. - Черт возьми! Вот
уже два месяца, как я собираюсь пойти к нему и поставить вопрос открыто. Я
сдерживался от этого только из-за Хелен. Она его смертельно боится, а не
я. Он испортил ей жизнь.
- Вы знали о женщине, которая должна была выступать как Хелен Ридли?
- Нет.
- Но вы знали, что последнее время Хелен Ридли не живет в своей
квартире?
- Она сказала мне, что уступила квартиру подруге.
- И дала вам свой новый адрес в отеле?
- Да.
- Вы ходили с ней куда-либо?
- Да. В рестораны, в кино.
- В те же самые рестораны, что и обычно?
Кловис хотел подтвердить, но задумался и, наконец, сказал:
- Нет, мы ходили в последнее время в другие рестораны.
- Знаю, - сказал Мейсон, - но вы не догадывались, почему так
происходит?
- Нисколько.
- До тех пор, пока Хайнс не поговорил с вами?
Кловис подскочил, как будто Мейсон коснулся его раскаленным железом.
- Хайнс? - переспросил он, желая выиграть время.
- Он видел вас? - нажимал Мейсон.
- Почему вы думаете, что он был у меня?
- А был?
- Ну... да.
- Когда?
- Третьего дня.
- Чего он хотел?
- Я... вы, наверное, подумаете, что я вас обманываю, но я на самом
деле так и не понял, чего он хотел.
- Он не сказал вам этого?
- Нет.
- Он не пытался договориться с вами о следующей встрече?
- Нет.
- Он пытался вас шантажировать?
- Нет, я бы не сказал.
- Может быть, вы расскажете подробнее про эту встречу?
- Я сидел у своего окошка в банке, когда подошел этот Хайнс. В это
время мало посетителей и очереди не было. Когда он назвал мне свою
фамилию, я сообщил ему, что он подошел не к тому окошку, я занимаюсь
клиентами, фамилии которых начинаются на другие буквы. Он усмехнулся и
сказал, что подошел именно к тому окошку, которое ему нужно.
- И что потом?
- Он выражался довольно загадочно, я не мог понять чего он хочет.
- Вы помните, что он говорил?
- Он сказал, что, возможно, одолжит немного денег, и что человек,
готовый одолжить ему средства - клиент нашего банка, дела которого веду я.
- И что вы ответили?
- Я сказал, что эти вопросы решаются в другом отделе банка. А он
спросил: "Знаете ли вы мистера Орвиля Ридли и его жену миссис Хелен
Ридли?" Я не ответил на этот вопрос, но он был настойчив. Я объяснил ему,
что он должен обратиться в кредитный отдел.
- И что было дальше?
- Отходя от окошка он остановился и, мило улыбнувшись, сказал: "Я вас
уже видел где-то". Я ответил, что не припоминаю его, он сказал, что у него
есть приятельница, которая живет в Сиглет Мэнор и спросил, знаю ли я этот
дом.
- Что вы ответили? - спросил Мейсон.
- Я просто отвернулся. Он снова усмехнулся и вышел.
- Вы не знаете, он обращался в кредитный отдел?
- Нет, он сразу же вышел из банка.
- Он сказал вам, что собирается получить деньги по чеку, подписанному
Хелен Ридли?
- Или Орвилем Ридли. Это только догадки, уверенности у меня нет.
- Понимаю. Но это не было похоже на шантаж?
- Шантаж? Нет. Только глупый, полный идиотских намеков, разговор.
- В его словах не было угрозы?
- Не столько угроза, сколько наглая уверенность в себе.
- А что вы собираетесь делать теперь, когда тайна открылась?
- Что делать? - воскликнул Кловис. - Намереваюсь пойти к Орвилю Ридли
и сказать ему, что он не может ломать жизнь Хелен, отказываясь дать ей
развод. Ей действительно уже не нужно его согласие. Все происшедшее мне
ужасно не нравится... Но я буду бороться. И я не хочу, чтобы меня все
время подталкивали.
- Вы уверены в том, что Хайнс не получал денег по чеку?
- Уверен. Во всяком случае, не у меня. Впрочем, у меня он все равно
бы не смог этого сделать, я обслуживаю клиентов, фамилии которых
начинаются на другие буквы. Но по тому, как он разговаривал, я понял, что
у него нет денег в банке. Я не проверял этого, но думаю, что у нас нет ни
цента.
- Это точно, что вы не выплатили ему десяти сотенных бумажек?
- Да вы что? Откуда вам такое в голову взбрело?
- Не знаю, - ответил Мейсон и добавил с кислой миной: - А хотел бы
знать. Миссис Ридли в курсе, что вы намереваетесь разговаривать с ее
мужем?
- Я сказал ей, что хочу сделать это.
- И что она ответила?
- Умоляла меня, чтобы я подождал. Сказала, что это все испортило бы,
что ее муж никогда не согласится на развод и что таким образом он держал
бы нас в руках.
- Послушайте, - сказал Мейсон. - Вы когда-нибудь, при каких-либо
обстоятельствах, хоть на короткий срок имели в руках ключ от квартиры
Хелен Ридли?
- Это оскорбление! Вы не имеете права...
- Поспокойнее, пожалуйста, - поморщился Мейсон. - Прошу ответить на
вопрос. Когда-нибудь у вас были ключи от квартиры Хелен Ридли?
- Нет.
- А у Хайнса ключ был.
- Он работал на нее и должен был входить в ее квартиру.
- А у вас никогда не было ключа, даже на непродолжительное время?
Никогда она не посылала вас туда, чтобы что-нибудь забрали?
- Абсолютно никогда. Если Хелен что-нибудь было нужно в своей
квартире, то она сама бы пошла туда. Ей никогда в голову бы не пришло
послать меня.
- Я стараюсь выяснить некоторые аспекты этого дела. Пока я не могу
увидеть никакой связи между фактами, но должен знать хотя бы сами факты. Я
надеялся, что вы мне поможете.
- Я могу вам сказать только следующее: Орвиль Ридли страшно
агрессивный и ревнивый - он совершенно невыносим. Он отказался дать своей
жене развод и пообещал, что будет против любой попытки с ее стороны
добиться развода. Она проиграла с той минуты, когда сказала, что ей нужен
кто-то другой.
- Есть свидетели того разговора?
- Нет, они были одни. Но нужно знать одну черту характера Хелен
Ридли. Она не солгала бы ни за что на свете, не смогла бы скрыть правду.
Если бы ее муж повторил этот разговор в Суде, Хелен не смогла бы
отказаться от него. Это не в ее характере. Она никогда не лжет.
Какое-то время Мейсон молчал. Наконец, он спросил:
- Хайнс появлялся у вас в банке в день убийства?
Кловис утвердительно кивнул головой.
- Вы виделись с Хелен Ридли в тот день?
- Да. Я застал ее в кафе, где обычно обедаю.
- Во сколько?
- Примерно в половине первого.
- Вы знали, что она там будет?
- Да, но...
- Вы встречались с ней раньше в этом месте?
- Да.
- Вы сели с ней за один столик?
- Да, конечно.
- Вы тогда рассказали ей о визите Хайнса?
- Да.
- И что было дальше?
- Мы пообедали и все.
- Может быть, что-то указывало на то, что она хотя бы немного
обеспокоена разговором, который был у вас с Хайнсом?
- Нет, совершенно ничего. Она сказала, что немного знает его.
- В какое время вы с ней расстались?
- Это было приблизительно... около половины второго.
- Вы сказали, по-моему, что обедаете в половине первого.
- Да, сказал.
- Разве обеденный перерыва в банке продолжаете больше часа?
- Я... я плохо почувствовал себя в тот день и отпросился. У меня
бывают сильные головные боли и у меня очень устают глаза.
- Говорите же правду, - сказал Мейсон. - Ведь я могу это проверить.
Сколько дней вы пропустили за последние шесть месяцев по причине головной
боли?
Кловис колебался.
- Будьте откровенны, - посоветовал Мейсон. - Так сколько дней?
- Третьего дня и сегодня.
- Значит, вы пропускали тот день, когда Хайнс был убит?
- Почему вы мне все время говорите о "дне убийства Хайнса"? Это было
просто третьего сентября.
- Хорошо, пусть так. Куда пошла Хелен Ридли после выхода из кафе?
- Не знаю.
- Вы не пытались идти за ней?
- Я проявил много терпения по отношению к вам и рассказал о вещах,
которые не должны вас касаться. Теперь я вынужден предложить вам уйти. Я
слишком взволнован и плохо себя чувствую, чтобы отвечать на ваши
дальнейшие вопросы.
- В таком случае, я могу считать, что вы шли за Хелен Ридли?
- Мистер Мейсон, вы покинете мою квартиру?
- Думаю, что это было то, что нам нужно, - сказал Мейсон, кивнув
Дрейку.
Они поднялись и направились к дверям. Мейсон повернулся и быстро
спросил:
- Вы шли за ней до Сиглет Мэнор?
Артур Кловис закрыл за ними дверь с полным достоинства молчанием.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Он что-то скрывает. Что-то его
беспокоит, но один Бог знает, что именно. Он, конечно, не размазня, но и
не боец. Девушка с огненным темпераментом, такая, как Хелен Ридли,
влюбляется в сильного, уверенного в себе мужчину, а потом, когда у нее
проявляется материнский инстинкт, увлекается молодым человеком,
впечатлительным, робким и вежливым, с буйной фантазией, но умной головой.
- Ты имеешь в виду Артура Кловиса?
- Артур Кловис очень хорошо подходит под это описание.
- Так что мы будем делать? - спросил Дрейк.
- Вернемся к себе и будем ждать новостей. Мы почти до предела сжали
все пружины, что могли. Теперь бы я хотел, чтобы какая-нибудь из них
лопнула с таким грохотом, чтобы это наэлектролизовало нашего друга
Гуллинга. Он хочет поставить меня перед Большим Жюри? Прекрасно.
Следовательно, уже во вступительном раунде я должен нанести ему
нокаутирующий удар до того, как он возьмется за меня.
В полные напряжения минуты перед началом заседания, зал суда заполнял
гул голосов. Большой неожиданностью для всех было появление на
предварительном слушании заместителя окружного прокурора Гарри Гуллинга.
Для тех, кто ориентировался в коридорах правосудия это означало, что
"яростная схватка", как писали газеты, неминуема.
Перри Мейсон поднял голову, когда бейлиф ввел Аделу Винтерс и Еву
Мартелл. Адвокат встал, пожал руки обеим обвиняемым и они сели рядом с
ним.
- Мне неприятно из-за того случая с такси, - шепнула Ева Мартелл. - Я
думала, что мы проедем мимо моей квартиры. Если бы полиция не наблюдала...
Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Теперь это не имеет ни малейшего
значения.
- Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом
преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы...
- Знаю, - шепнул Мейсон. - Не беспокойтесь об этом. Извините, я
отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу.
Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:
- Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так
чтобы никто не заметил.
- Что такое?
- Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком
верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
- И что? В этом есть что-то исключительное?
- Это просто неслыханно, - ответил Мейсон. - Гуллинг - это очень
знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю,
чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и
абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай
внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его
содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права
и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском
туалете.
- Это будет довольно трудно, - заявил Дрейк.
- Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового
подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре,
пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на
видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
- Хорошо, - сказал Пол, - сделаем.
- Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. - Мейсон незаметно
сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все
встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул
головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает
предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы
Винтерс и Евы Мартелл.
- Обвинитель готов, - сказал Гуллинг.
- Защитник готов, - заявил Мейсон.
- Прошу начинать, - сказал судья Линдейл заместителю окружного
прокурора.
- Высокий Суд знаком с существом дела?
- Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об
убийстве первой степени.
- Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет
адвокат Мейсон.
- Хорошо. Прошу начинать.
- Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается
Сэмуэль Диксон.
Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он
показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа
текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру
триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих
обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на
грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они
показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером
Хайнсом.
- Где находилось тело?
- Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо.
Посередине лба у него было отверстие - вероятнее всего от пули. Видны были
следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..
- Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и
того, как они обнаружили труп?
- Да.
- Что это были за показания? - спросил Мейсон.
- Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, - сказал
Гуллинг.
- Мне известно, Ваша Честь, - заявил Мейсон, - что обвиняемые
подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть
наилучшим доказательством.
- Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными
показаниями.
- Протест отклоняется.
- Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к
этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как
исповедь?
- Не могу увидеть никакой разницы.
- Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против
них, как против несущественных и не связанных с делом.
- Но это все же показания.
- Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не
определен соответствующий юридический статус.
- Это не показания, если вас это интересует, - сказал Гуллинг. - Это
четкие заявления.
- Протест отклоняется, - решил судья Линдейл.
- Итак, - продолжал свидетель, - обе обвиняемые дали показания. Они
сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой
квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться
именем Хелен Ридли.
- Если Высокий Суд позволит, - сказал Мейсон, - я хотел бы поддержать
свой протест. Пока еще не установили доказательства "Корпус Деликти"
[corpus delicti (лат.) - совокупность признаков, характеризующих
преступление; вещественное доказательство преступления]. У нас, до сих
пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы
установление личности этого человека и ознакомление с результатами
судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана
актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с
таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
- С пулей во лбу? - саркастически спросил Гуллинг.
- Ах! - удивился Мейсон, - так у него во лбу была пуля? Это меняет
дело.
- У него была пуля во лбу.
- Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав
преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.
- Этот свидетель не видел пули, - сказал Гуллинг.
- Тогда откуда он знает, что пуля была?
- Это сказал ему врач, который осматривал тело, - выкрикнул Гуллинг и
покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в
руки и сказал уже более спокойным тоном: - Отлично, господин адвокат, я
докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон.
Прошу принести присягу Хелен Ридли.
Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.
- Вы знали Роберта Доувера Хайнса? - спросил Гуллинг.
- Знала.
- Вы видели его третьего сентября?
- Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.
- По телефону?
- Да, сэр.
- Но до этой даты вы его видели?
- Да, много раз.
- Вы его хорошо знали?
- Да, сэр.
- Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет
Мэнор?
- Да, временно.
- Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?
- Да.
- Вы видели там труп мужчины?
- Да.
- Кто это был?
- Хайнс.
- Роберт Доувер Хайнс?
- Да, сэр.
- Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей
квартирой?
- Да.
- У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.
- Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы
дали ему ключи? - спросил Мейсон.
- Да.
- С какой целью вы это сделали?
- Минуточку, ваша Честь, - сказал Гуллинг. - Я протестую против этого
вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была
вызвана только для установления личности убитого.
- В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение
на использование своей квартиры? - спросил Мейсон.
- Чтобы объяснить, почему он там очутился.
- Вот именно, - улыбнулся Мейсон. - Это как раз то, что я пытаюсь
объяснить, почему он там оказался.
- Я не имел в виду это, Ваша Честь, - возразил Гуллинг.
- А я имею в виду именно это, Ваша Честь, - рявкнул Мейсон.
- Если Высокий Суд позволит, - сердито закричал Гуллинг, - я не хотел
бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона
намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо
препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена,
установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли
совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и
при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.
- Тогда тем более, - сказал Мейсон, - Высокий Суд должен знать
причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был
мистер Хайнс.
- Если вы так желаете, можете заниматься этим, - фыркнул Гуллинг.
- Может быть, я смогу прояснить ситуацию, - сказал Мейсон, - напомнив
Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала
Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы
самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это
позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если
обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.
- Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все
эти посторонние проблемы, - Гуллинг был откровенно злым.
- Мне не кажется, что это постороння проблема, - решил судья Линдейл.
- Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельница не была
спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть
разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь
разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько
иначе.
- Отлично, - сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой
спросил: - Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование
своей квартирой?
- Да.
- Это было устное разрешение?
- Да, сэр.
- Что еще тогда было сказано?
- Ваша Честь, я протестую, - сказал Гуллинг. - Это открытый вопрос,
который может внушить различные ответы.
Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть
как можно меньше фактов:
- Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему.
Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться
моей квартирой...
- Если Высокий Суд позволит, - перебил Гуллинг, - я сделаю уточнение.
Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры
или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны
обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые
обсуждались в этой последней беседе.
- В этой последней беседе, - ответила Хелен Ридли, - я сказала
Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы
договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
- Вы можете вспомнить еще что-нибудь? - спросил Мейсон.
- Нет, - сказала она. - Из этого разговора - нет.
- Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту
квартиру?
- Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
- Чтобы этот кто-то заменял вас?
- Не совсем.
- Но должен был пользоваться вашим именем?
- Ну, да.
- Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, - сказал
Мейсон. - Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
- Только в этом разговоре, - напомнил Гуллинг.
- Да, именно в этом разговоре.
- Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, - сказала Хелен
Ридли.
- В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была
поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с
определенными физическими параметрами?
- Но...
- Да или нет? - спросил Мейсон.
- Да.
- Какие это должны были быть параметры?
- Я дала мои размеры - рост, вес, объем груди и бедер...
- Зачем?
- Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не
связанного с делом, - заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и
посмотрел на свидетельницу.
- Если я правильно понял, - сказал он, - то вы дали разрешение
мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок
поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы
ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
- Это не в этом разговоре, Ваша Честь, - возразил Гуллинг, - это
произошло в результате многих разговоров.
- Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, - сказал судья
Линдейл. Он был рассержен.
- Так, в общем-то выглядела наша договоренность, - призналась Хелен
Ридли.
- А защита задала вопрос, почему такая договоренность была
достигнута?
- Да, Ваша Честь, - поддакнул Мейсон.
- Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, - сказал Гуллинг. -
Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего
общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование
квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести
обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря
формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим
больше.
- Да, - сказал судья Линдейл. - Я считаю, что обвинитель прав... с
формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру
была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
- Она не была подставлена, Ваша Честь, - сказал Гуллинг.
- В таком случае, что же это было? - спросил судья.
- Это была только сдача квартиры.
- Ну, ну, - буркнул Линдейл. - И притом женщине, которая выглядела
совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
- Да, Ваша Честь.
- Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему
мнению? - спросил судья. - Однако, Суд ограничит вопросы защиты только
темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер
Мейсон.
- Вы заявили, - сказал Мейсон, - что не видели Роберта Доувера Хайнса
в день убийства.
- Да.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Где вы были в половине первого в этот день?
- Я... была на обеде.
- Одна?
- Протестую. Вопрос несуществен и не связан с делом, - вмешался
Гуллинг.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - В принципе, мы могли бы принять этот
протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы
не предполагаете этого, мистер Мейсон?
- Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница
от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно
ограниченный диапазон вопросов.
- В какое время совершено убийство? - спросил судья Линдейл.
- В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, - ответил Гарри
Гуллинг.
- Очень хорошо, - сказал судья. - Это всего двадцать минут. Думаю,
что можно спросить об этом свидетельницу, учитывая ее заявление о том, что
она не видела Хайнса в течение всего дня.
- Вы закончили обед около половины второго? - спросил Мейсон.
- Да, сэр.
- И куда вы пошли?
Она беспомощно посмотрела на Гуллинга.
- Несущественно и не связано с делом, - механически сказал Гуллинг. -
Неправильный способ постановки вопроса свидетелю.
- Протест отклоняется.
- Я... пошла в один ресторан.
- Вы уже пообедали, - заметил Мейсон. - Вы пошли в этот ресторан
чтобы с кем-нибудь встретиться?
- Да.
- И этим человеком был Роберт Хайнс?
- Да.
- Вы с ним виделись?
- Нет.
- Вы разговаривали с ним по телефону?
- Я разговаривала с ним в тот день, но раньше.
- Следовательно, после половины второго вы не разговаривали с ним по
телефону?
- Нет.
- Вы звонили ему по номеру, который он вам дал?
- Да.
- Это был номер квартире в Сиглет Мэнор - той второй квартиры,
правда?
- Да, так мне кажется.
- Номер телефона квартиры, которую снимала Карлотта Типтон?
- Как бы это сказать... я видела ее один или два раза. По-моему, я
ехала с ней в лифте.
- Вы имеете в виду в лифте Сиглет Мэнор?
- Да.
- Однако, вы не пытались с ней связаться после половины второго?
- Нет.
- Когда вы пошли в ресторан, чтобы встретиться с Робертом Хайнсом, вы
имели повод предполагать, что он придет туда на обед?
- Да.
- Это довольно позднее время для обеда, не так ли?
- Что ж... я надеялась, что он, возможно, все-таки придет.
- Вы рассчитывали на случайность?
- Можно сказать и так.
- Но если бы вы пришли туда раньше, то вы застали бы его там
наверняка?
- Да, мне кажется, что так.
- Это мое предположение, - сказал Мейсон, - но вам необходимо было
встретиться с Хайнсом, потому что во время обеда что-то случилось, так?
- Ваша Честь, я протестую, - выкрикнул Гуллинг. - Это внушение
выводов.
- Это вывод не свидетельницы, а только обвинителя, - усмехнулся
Мейсон.
- Вдобавок, - сухо заметил судья Линдейл, - этот вывод очевиден для
Суда. Мистер Гуллинг, вы позволите нам продолжать допрос свидетельницы без
бесчисленных протестов с вашей стороны? Это ведь еще не процесс перед
полным составом Скамьи Присяжных и мы можем позволить себе избежать
некоторые формальности.
- Я отказываюсь от этого вопроса, - сказал Мейсон. - У меня еще
только один или два вопроса к миссис Ридли. Вы дали какие-то деньги Хайнсу
во время упомянутого ранее разговора?
- Да.
- В стодолларовых банкнотах?
- Сто и пятидесятидолларовых.
- Сколько?
- Пятьсот долларов.
- Не получили ли вы перед этим часть этих денег от своего мужа?
- Ваша Честь, - миролюбиво сказал Гуллинг, - я не хотел бы, после
замечания, выступать с излишне формальной позиции, но направление вопросов
мистера Мейсона кажется мне очевидным. Он заставил меня внести столько
формальных протестов, что Ваша Честь сделали мне замечание...
- Думаю, что обвинитель прав, - сказал судья Линдейл. - Мистер
Мейсон, не хотите ли вы принять во внимание необходимость сотрудничества
обеих сторон? Суд попросил вносить поменьше протестов, это, однако,
обязывает защитника вести допрос согласно правилам и не использовать
ситуацию.
- Ваша Честь, я согласен с этим, - сказал Мейсон. - Но так как
создавшаяся ситуация может в некоторой степени повлиять на мое
профессиональное положение, я прошу позволить мне объяснить цель моих
вопросов.
- Пожалуйста.
- Насколько мне известно, - сказал Мейсон, - в актах обвинения есть
информация о том, что в момент, когда Хайнс был убит, у него был бумажник,
содержащий свыше трех тысяч долларов наличными. Кроме того, по номерам
банкнот стало известно, что эти деньги получены в банке мужем
свидетельницы. Поэтому существенным является получение сведений о том, как
эти деньги оказались в бумажнике Хайнса: через миссис Ридли или из другого
источника.
В глазах судьи Линдейла отразился интерес. Он повернулся к Гуллингу.
- Это хотя бы приблизительно соответствует истине, господин
заместитель окружного прокурора?
- Ваша Честь, позволю себе заметить, что это попытка нарушить порядок
допроса, установленного обвинением.
- Мистер Мейсон сделал заявление, объясняющее цель вопросов, - сказал
судья Линдейл. - Я спрашиваю, правильно ли заявление мистера Мейсона?
- Заявление в принципе правильно, но это не значит, что защите можно
поступать таким образом во время допроса свидетеля обвинения.
- В таком случае, - сказал судья Линдейл, - если мы встаем на чисто
формальную позицию, то будем формалистами для обеих сторон. Я отклоняю
протест. Миссис Ридли, прошу вас ответить на этот вопрос.
- Ни один доллар из тех денег, которые я дала Хайнсу, не был получен
мною от моего мужа. Я не брала от мужа денег в течение последних шести
месяцев, - ответила Хелен Ридли.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня больше нет к вам вопросов.
- У меня тоже больше нет вопросов к свидетельнице, - буркнул Гуллинг.
- Ваш следующий свидетель? - спросил судья Линдейл.
- Ваша Честь, я вынужден немного нарушить запланированный порядок. Я
хотел бы вызвать свидетеля, чтобы задать ему только несколько вопросов.
- Отлично.
- Мистер Томас Фолсом, - провозгласил Гуллинг. - Подойдите к
свидетельскому месту и принесите присягу.
Томас Фолсом оказался высоким мужчиной с несколько угловатыми
движениями. Он принес присягу и расселся в свидетельском кресле со
свободой человека, который занимает это место не в первый раз.
- Вы являетесь частным детективом "Калифорнийского Следственного
Агентства" и вас зовут Томас Фолсом. Вы были работником агентства третьего
сентября, а так же перед этой датой?
- Да, сэр.
- Я хотел бы спросить вас об обвиняемой Аделе Винтерс. Вы видели ее
третьего сентября около двадцати минут третьего?
- Да, сэр.
- Где?
- В отеле Лоренцо.
- Что она делала?
- Именно в это время?
- Да, именно в это время.
- Она была вместе с другой обвиняемой, Евой Мартелл. Они прибыли в
отель приблизительно в два часа пятнадцать минут. Около двадцати минут
третьего, когда Ева Мартелл звонила по телефону, обвиняемая Адела Винтерс,
за которой мне было поручено наблюдение, стала прохаживаться, якобы
бесцельно, по холлу отеля. Потом прошла в двери с надписью "Камера
хранения багажа" и еще через одни двери, ведущие на хозяйственную улочку
позади отеля, пока не дошла, наконец, до бокового двора за рестораном
отеля.
- И что она сделала?
- Там стояли в одном ряду три мусорных бачка. Она подняла крышку
среднего, постояла там минуту, очевидно бросила туда что-то, потом
опустила крышку и вернулась в холл отеля.
- Это было около двадцати минут третьего?
- Да, сэр.
- Прошу защиту начинать перекрестный допрос, - бросил Гуллинг.
- Вам было поручено наблюдение за обвиняемой Аделой Винтерс? - начал
Мейсон.
- Да, сэр.
- И вы следили за ней еще некоторое время до того, как увидели ее в
отеле?
- Да.
- Как третьего, так и второго сентября.
- Да, сэр.
- Она отправилась в отель Лоренцо непосредственно после того, как
вышла из Сиглет Мэнор?
- Да, конечно.
- Она вышла из Сиглет Мэнор сразу же после двух? - спросил Мейсон.
- Да. Она вышла из дома в два часа одиннадцать минут, если вы хотите
знать точное время.
- Вы действительно видели, что она что-то бросила в мусорный бачок?
- Нет, господин адвокат. Я очень старался сказать только то, что я
действительно видел. Я следил за ней, но не хотел, чтобы меня заметили,
поэтому держался на некотором расстоянии. Когда она повернулась ко мне
спиной и подняла крышку мусорного бачка, мне не было видно, что она делает
руками. Потом, похоже, она что-то бросила в середину бака. Как только она
стала поворачиваться, я спрятался за угол и вернулся в холл.
- И она тоже вернулась в холл?
- Да, сэр.
- И там вы продолжали держать ее под наблюдением. До какого часа
приблизительно?
- Она не осталась в холле отеля. Обе женщины находились там только
минуту. Одна из них звонила по телефону. Потом они вышли и направились по
магазинам.
- У меня такое впечатление, Ваша Честь, что это все очень далеко от
существа дела, - сказал Гуллинг.
- Я тоже так считаю, - решил судья Линдейл. - Это может быть очень
полезно для защитника, но это не тот метод, при помощи которого следует
ставить вопросы свидетелю обвинения.
- Мне очень неприятно, Ваша Честь, - сказал Мейсон. - Я не буду
задавать больше вопросов свидетелю.
- Все вопросы, относящиеся к проблемам, затронутым непосредственно в
допросе, полностью разрешены, - напомнил судья Линдейл.
- Благодарю, Ваша Честь. Мне кажется, что я затронул именно эти
проблемы и мне не хотелось бы производить впечатление, будто я использую
просьбу Высокого Суда.
- Обвинитель будет задавать вопросы свидетелю?
- Да, - ответил Гуллинг. - Мистер Фолсом, вас спросили, видели ли вы
как обвиняемая бросила что-то в мусорный бак. Я хочу задать вам только
один вопрос. Если бы она что-то бросала внутрь, то вы бы заметили, что это
было?
- Нет. Я пытался уже объяснить. С того места, откуда я наблюдал, мне
не было видно, что делала ее правая рука. Ее левой руки я не видел вовсе.
Но я увидел, как обвиняемая наклонилась над мусорным баком и ее левая рука
подняла крышку. Потом я увидел, как она снова закрыла мусорный бак.
- Это все, - сказал Гуллинг.
- Одну минутку, - сказал Мейсон. - В свете этих объяснений у меня
есть еще несколько вопросов к свидетелю. Мистер Фолсом, это значит, что вы
не могли наблюдать в тот момент за руками обвиняемой?
- Я повторял это многократно.
- Я хотел бы выяснить это до конца. Но вы видели, что ее левая рука
поднялась в тот момент, когда она поднимала крышку?
- Да, сэр.
- Из этого вы сделали вывод, что она держала ручку крышки левой
рукой?
- Естественно.
- А вы видели движение ее правого плеча?
- Я уже объяснял, что тело заслоняло то, что делала правая рука.
- Я имею в виду не руку, а только плечо. Вы видели движение ее
правого плеча?
- Нет.
- А движение локтя?
- Нет, но прошу минутку подождать. Я не уверен полностью, но когда я
еще раз об этом подумал, то мне кажется, что я видел легкое движение локтя
и плеча. Такое движение, как будто она бросила что-то в бак.
- Вы передавали рапорт в "Калифорнийское Следственное Агентство"?
- Да, сэр.
- И у вас была инструкция передавать результаты наблюдения каждые
полчаса?
- Да, если мы находились поблизости от телефона и могли позвонить без
труда.
- Сколько людей наблюдало за обвиняемыми?
- Двое.
- Вы следили за Аделой Винтерс, а ваш напарник - за Евой Мартелл?
- Да, сэр.
- Когда вы увидели, что сделала обвиняемая Адела Винтерс, - продолжал
спрашивать Мейсон, - в какое-то время после этого, вы позвонили
руководству?
- Да, это так.
- А в своем рапорте вы упомянули, что она подняла крышку и заглянула
в мусорный бак?
- Да, мне кажется, что именно так я и сообщил.
- Как вы думаете, заглядывая в бак, она бы подняла правое плечо или
правый локоть?
- Наверное, нет.
- А когда вы отчитывались, вам не пришло в голову, что она что-то
бросила в бак?
- Нет.
- Это значит, что в то время вы думали, что она только заглянула
туда?
- Да, сэр.
- И это вы передали в свое агентство?
- Да.
- Я предполагаю, что тогда ее действия были более свежи в ваших
воспоминаниях?
- У меня нет такого впечатления. Мне кажется, что сейчас я вспоминаю
это происшествие так же хорошо, как и тогда, когда звонил в агентство.
- Но первым вашим впечатлением было то, что она только заглянула в
бачок?
- Да.
- В то время, когда вы звонили по телефону, это впечатление было
совершенно свежим в вашей памяти. Спустя какое время, после того как Адела
Винтерс ходила к мусорным бачкам, вы звонили в агентство?
- Спустя две или три минуты. Когда я вернулся в холл, мой напарник
принял мои функции и, пока я звонил, присматривал за обеими подопечными.
- Это значит, что спустя две или три минуты после того как Адела
Винтерс ходила к мусорным бачкам, обе обвиняемые были уже вместе, в холле?
- Конечно.
- Вы не наблюдали за этими бачками раньше?
- Нет.
- А у вас была возможность наблюдать за бачками позже?
- Нет.
- Следовательно, вы знаете только, что обвиняемая заглянула в
мусорный бак и ничего туда не бросала?
- Что ж, так мне кажется, если вы хотите быть таким точным, - ответил
Фолсом.
- Я не хочу быть формалистом без нужды, но этот момент может
оказаться весьма существенным.
- Если вас интересует мое откровенное мнение, - сказал Фолсом, -
тогда я сказал, что она только заглянула внутрь, но теперь, когда я об
этом думаю, то абсолютно уверен, что она подняла крышку бачка и что-то
туда бросила.
- Почему же эта мысль не пришла вам в голову, когда вы звонили в
агентство?
- Я и в самом деле не знаю, - ответил Фолсом. - Вероятно, такое
различие не казалось мне тогда существенным.
- Именно это я и пытаюсь точно установить, - сказал Мейсон. - Сейчас
воспоминание об этом происшествии приобретает цвета, потому что вы поняли,
что это очень существенно?
- Я не согласен с вашим определением, что мои воспоминания
приобретают цвета. Я только более вдумчиво обдумал все происходившее.
Теперь я совершенно уверен в том, что она что-то кинула в бачок.
- Так же уверены, как вы были уверены третьего сентября в том, что
она туда только заглянула?
- Это довольно категоричная постановка вопроса.
- А это не слишком порядочный способ отвечать на вопросы.
- Но если она на самом деле что-то бросила в сборник!
- Вы теперь уверены, что она это сделала?
- Да.
- Вы не были уверены третьего числа?
- Если вы намереваетесь делить волосок на части, то не был уверен!
- У меня все, - закончил Мейсон.
- У меня нет вопросов, - рявкнул Гуллинг.
- Ваш следующий свидетель, господин обвинитель.
- Я хотел бы еще раз вызвать Сэмуэля Диксона, чтобы задать ему один
вопрос, - сказал Гуллинг.
- Вызывайте.
- Вы уже были приведены к присяге, - обратился судья к Диксону, когда
он вновь занял свидетельское кресло. - Пожалуйста, отвечайте на вопросы.
- Мистер Диксон, - спросил Гуллинг, - третьего сентября вы были в
отеле Лоренцо и проверяли там содержимое мусорного бачка?
- Да, сэр.
- Что вы сделали?
- Я поднял крышку мусорного мака, стараясь не оставлять отпечатки
пальцев. Увидел, что бак наполнен мусором на три четверти. Я высыпал
содержимое бака на разложенный брезент и нашел в мусоре револьвер тридцать
второго калибра, номер сто сорок пять восемьдесят один.
- И что вы сделали с этим револьвером?
- Приложив все старания, чтобы оставить новых отпечатков и не стереть
тех, которые могли на нем находиться, несмотря на то, что револьвер был в
середине мокрых отбросов...
- Отложим выяснение, почему не было отпечатков пальцев на револьвере.
Отвечайте только на вопросы. Что вы с ним сделали?
- Я доставил револьвер Альфреду Корбелу.
- Мистер Корбел является экспертом по оружию и отпечаткам пальцев в
Отделе по раскрытию убийств?
- Да, сэр.
- А когда вы доставили ему это оружие?
- Как оружие, так и крышка от сборника, были доставлены около семи
часов сорока пяти минут того же дня.
- Это значит, третьего сентября?
- Да.
- Защита может задавать вопросы.
- У меня нет вопросов, - сказал Мейсон.
- Суд решил сделать перерыв на десять минут, - заявил судья Линдейл.
Мейсон бросил многозначительный взгляд на Пола Дрейка. Тот кивнул
головой.
Когда спустя десять минут, Суд возобновил заседание, Гуллинг заявил:
- Моим следующим свидетелем будет Альфред Корбел.
Заняв место для свидетелей, Альфред Корбел представился как эксперт
по оружию и дактилоскопии.
- Вот револьвер тридцать второго калибра, номер сто сорок пять
восемьдесят один. Вы когда-нибудь видели его раньше?
- Да, видел.
- Когда?
- Впервые я увидел его в семь сорок пять третьего сентября, когда мне
его доставил Сэмуэль Диксон. Я обследовал револьвер в лаборатории. Снова я
увидел этот револьвер в ту же ночь, когда обвиняемая признала его своей
собственностью.
- Вы проводили пробную стрельбу из этого револьвера?
- Да, сэр.
- Вы исследовали его на наличие отпечатков пальцев?
- Да, сэр.
- Вы нашли какие-нибудь отпечатки?
- Нет.
- Вы можете объяснить, почему не было никаких отпечатков?
- Когда револьвер был доставлен мне, то его покрывал слой липкой
грязи. К отдельным частям револьвера прилип мусор, даже в пустом гнезде
барабана была грязь. Принимая во внимание то, что револьвер был засунут в
мусор, который впоследствии перемешали, я не надеялся, что мне удастся
найти какие-нибудь пригодные для идентификации отпечатки.
- Оружие было заряжено?
- Пять гнезд в барабане было заряжено, и в одном гнезде пули не было.
В этом гнезде находилась только пустая гильза.
- Проводили дли вы сравнение с пулей, которая была извлечена из
черепа Хайнса?
- Да, сэр.
- И что показало исследование?
- Что пуля была выпущено из этого револьвера.
- Вы провели проверку крышки мусорного бака на наличие отпечатков
пальцев?
- Да.
- Что вы обнаружили?
- Могу я попросить папку? - спросил Корбел.
Гуллинг подал ему папку. Свидетель открыл ее и вынул пачку
фотографий.
- Это снимок сделан с использованием зеркала, - сказал он, - и
показывает ручку крышки с нижней стороны. На ручке видны многочисленные
отпечатки пальцев, некоторые из них затерты, другие легко различимы.
- Обращаю ваше внимание на отпечаток, обведенный линией, - сказал
Гуллинг. - Удалось ли вам его идентифицировать?
- Да, это отпечаток среднего пальца левой руки обвиняемой Аделы
Винтерс.
- Защитник может спрашивать свидетеля.
- На ручке крышки мусорного бака вы обнаружили много отпечатков? -
спросил Мейсон.
- Да. Большинство из них очень отчетливы.
- Они настолько отчетливы, что их можно идентифицировать?
- Вы имеете в виду сравнение их с другими отпечатками?
- Да.
- Я могу это сделать.
- Вы связаны с Управлением полиции?
- Как эксперт, да.
- Вы получаете от полиции заказы на экспертизы?
- Я не совсем понимаю то, что вы имеете в виду. Если вы хотите
сказать, что полиция диктует мне то, что я должен говорить, то вы
ошибаетесь.
- Но полицейские говорят вам, что вы должны сделать?
- Ну... да.
- И следовательно, если полиция работает над сбором обвинительных
доказательств против кого-нибудь, то ваши экспертизы направлены на этого
человека?
- Как вы это понимаете?
- Возьмем, например, это дело, - сказал Мейсон. - Вы пытались и
пытаетесь найти доказательства, выявляющие связь Аделы Винтерс с
убийством. Вы не решаете загадки, а лишь пытаетесь обвинить Аделу Винтерс.
- Не вижу в этом никакой разницы. Это одно и то же.
- Нет. Не одно и то же. Возьмите, хотя бы, эти отпечатки пальцев. С
той минуты, как вы обнаружили, что один из них принадлежит Аделе Винтерс,
вы достигли цели, не так ли?
- Очевидно.
- Другими словами, вас интересовали папилярные линии на крышке бачка
только потому, что они могли быть доказательством против обвиняемой?
- Мне так кажется, но я не знаю, к чему вы стремитесь, господин
адвокат. Конечно, если она держала эту крышку в руках, то это несомненная
улика. И я старался это установить.
- Вот именно. Но вы не пробовали установить кому принадлежат другие
отпечатки пальцев?
- Ах вот в чем дело! - усмехнулся свидетель. - Десятки человек имели
доступ к мусорным бакам. Люди из кухни отеля пользовались бачками и
поднимали крышки в течение всего дня. Я хотел бы подчеркнуть, что я был
занят только обнаружением и идентификацией отпечатков, доказывающих, что
обвиняемая Адела Винтерс поднимала крышку бака.
- Вот именно! - воскликнул Мейсон. - Другими словами, вы хотели найти
определенную улику, необходимую, чтобы против обвиняемой можно было
возбудить уголовное дело. Когда вы ее нашли, то прекратили дальнейшие
исследования. Так это было?
- В этом конкретном случае - так.
- Почему вы не пытались идентифицировать другие отпечатки?
- Потому что они меня не интересовали. Я получил задание проверить,
поднимала ли обвиняемая Адела Винтерс крышку бака.
- А когда вы заявили, что крышку поднимали несколько раз в течение
дня, вы сказали это без всяких доказательств, или у вас были веские
причины для такого заявления?
- Да... были.
- Какие, например?
- Что ж, ведь очевидно, что так должно было быть.
- Какое свидетельство заставляет вас так предполагать?
- Ничего... ничего из того, что я видел бы сам. Но это же очевидно из
доказательств!
- Прошу указать на пункты в доказательствах, которые указывают на то,
что мусор подсыпался постепенно.
- Но, - сказал Корбел, - возьмите, хотя бы, показания Сэмуэля
Диксона. Когда он нашел револьвер, тот был погребен глубоко в мусоре, а
это указывает на то, что с того времени, когда револьвер бросили в бак,
над ним скопилось много отходов.
- Каким образом это доказано?
- Но, мистер Мейсон, - перебил Гуллинг, - все это только лишний обмен
словами со свидетелем на тему интерпретации улик.
- Ваша Честь, этот человек признал, что он исследовал улики только с
целью найти доказательства против обвиняемой Аделы Винтерс, а не с целью
установления истины, - возразил Мейсон.
- Но разве не очевидно, что все именно так и было, как утверждает
обвинение? - с некоторой дозой нетерпения спросил судья Линдейл.
- Нет, Ваша Честь.
На лице судьи отразилось удивление:
- Я был бы доволен, если бы услышал мнение защиты по этому поводу, -
сказал он скептически.
- Предполагается, - сказал Мейсон, - что так как этот револьвер был
найден закопанным в мусоре, то это означает, что время от времени в
течение дня в бак выбрасывали еще порции отходов. Обращаю внимание, Ваша
Честь, на фактор времени. Из-за недостатка персонала, ресторан в отеле
Лоренцо закрывается в час сорок и остается закрытым до половины седьмого
вечера. Думаю, что разговор с персоналом кухни позволит установить, что
последний мусор выбрасывался до двух часов дня и уже больше ничего не
добавлялось до без десяти восемь вечера. Теперь, если Высокий Суд захочет
посмотреть с этой стороны на свидетельства, то он сможет заметить довольно
странную ситуацию. Если обвиняемая Адела Винтерс бросила револьвер в бак в
двадцать минут третьего и, если над револьвером собралось много мусора к
тому моменту, когда полиция обследовала содержимое бака, то это хороший
пример улики. Но если не добавлялось никакого мусора, с того момента, как
обвиняемая была у бака и до того момента, как полиция вытащила револьвер,
в таком случае очевидно, что чтобы ни делала обвиняемая Адела Винтерс, она
не могла бросить револьвер. Он должен был быть помещен туда раньше.
- Как это? - с удивлением спросил судья Линдейл.
- Свидетельство Томаса Фолсома показывает, что обвиняемая Винтерс
скорее заглянула в бак, чем что-то туда бросила.
- Это только узкая интерпретация его показаний, - бросил рассерженный
Гуллинг.
- Конечно, - ответил Мейсон, - обвиняемая имела возможность бросить
револьвер в мусорный бак, но совершенно не могла его засунуть глубоко в
мусор. Если бы она это сделала, то так запачкала бы правую руку, что
должна была бы вымыть ее. Собственно, для того, чтобы глубоко засунуть
револьвер в мусор, она должна была бы засучить правый рукав, чего она
наверняка не сделала, потому что свидетель Фолсом заметил бы это.
- Свидетель не мог видеть ее рук, - возразил Гуллинг.
- Не мог видеть рук, но видел плечо и локоть. Если бы она что-то
глубоко засовывала в бак, то свидетель Фолсом заметил бы это.
- Да, - согласился судья Линдейл. - Это можно понять из показаний
свидетеля. Конечно, мистер Мейсон, вы не спросили свидетеля, могли ли
замеченные им жесты свидетельствовать о том, что обвиняемая что-то глубоко
засовывала в мусорный бак.
- Конечно не спросил, - ответил Мейсон. - Это свидетель обвинения.
Если бы я внушил ему что-либо подобное, то он тотчас бы сменил свою
версию. Остается фактом то, что показание, которое он сделал сразу после
происшествия, значит намного больше, чем все, сказанное позже. Тогда он
думал, что обвиняемая только заглянула в бак с мусором. Только потом он
пришел к выводу, что она туда что-то бросила. Если теперь ему подкинуть
мысль, что обвиняемая что-то глубоко засовывала в мусор, то он расширил бы
согласно этому свои воспоминания и вскоре был бы убежден, что видел, как
она это делала.
- Это любопытно, - сказал судья Линдейл. - Обвинитель, у вас есть
какие-либо предположения или объяснения?
- Нет, обвинитель не может ничего добавить, - с яростью в голосе
ответил Гуллинг. - Обвиняемая Винтерс настолько очевидно виновна в
убийстве с заранее обдуманными намерениями, что нет смысла добавлять
что-либо. До сих пор была представлена только ничтожная часть
доказательств. Наш следующий свидетель покажет, что мотивом преступления
была кража, потому что обвиняемая Винтерс имела при себе бумажник,
содержавший свыше трех тысяч долларов, который она забрала у Хайнса после
убийства.
- Или взяла где-нибудь еще, - заметил Мейсон.
- Таково, конечно, ваше мнение, - рявкнул Гуллинг. - Вы будете
утверждать, что она шла по улице и вот, на тебе, повезло! И что она
подняла его только затем, чтобы посмотреть, что там внутри и что было
темно...
- Господин обвинитель, - перебил его судья Линдейл, - здесь не место
для иронических замечаний. Доказательства, относящиеся к бумажнику будут
приняты или нет. Но минуту назад мистер Мейсон выдвинул интересную теорию,
относящуюся к револьверу. Насколько я понимаю, обвинитель не в состоянии
доказать, что револьвер находился в баке на самом верху?
- Откуда мне это знать? - неохотно ответил Гуллинг. - Когда
полицейский перевернул бак, конечно, все содержимое смешалось.
- Но свидетель Диксон поднимал крышку, - заметил судья, - он должен
был сделать это, чтобы вынуть оружие. Если бы он увидел лежащий наверху
револьвер, то он вынул бы его и не давал бы распоряжения переворачивать
бак.
- Именно это я и имел в виду, - поддакнул Мейсон. - Именно поэтому я
задавал свидетелю вопросы таким, а не иным способом.
- Вы проверили, когда досыпались дальнейшие партии мусора? - спросил
судья.
- Да, Ваша Честь, проверил, - ответил Мейсон. - Согласно моим
сведениям в этот день не досыпали мусор между двумя часами и семью
пятидесятью.
- Сторона обвинения пыталась проверить это? - спросил Линдейл.
- Сторона обвинения этого не проверяла, - ответил заместитель
окружного прокурора со все возрастающим раздражением. - У стороны
обвинения собрано уже достаточное количество улик, чтобы доказать вину
обеих обвиняемых.
- Понимаю, - сказал судья Линдейл. - Дальнейший ход процесса может
выглядеть совершенно иначе. Но Суд хочет обратить внимание обвинителя на
тот факт, что мы имеем дело с обвинением в убийстве первой степени. Если
существует какая-либо неточность в доказательствах, то мне кажется, что
сторона обвинения, так же как и защита, должна работать над выяснением
этих неточностей. Суд пришел к выводу, на основании показаний свидетелей,
что обвиняемая Адела Винтерс не могла спрятать оружие глубоко под мусор.
Ведь доказано, что этот револьвер орудие убийства?
- Да, Ваша Честь, - ответил Гуллинг.
- Тогда я предлагаю, чтобы мы отложили дело до завтрашнего утра, -
сказал судья Линдейл. - И чтобы сторона обвинения, при помощи полиции,
специально занялась выяснением того, досыпались ли отбросы в бак между
двумя часами двадцатью минутами и моментом, когда был найден револьвер.
Суд откладывает заседание.
Гарри Гуллинг отодвинул кресло и встал из-за стола. Он выглядел
мрачно. Решительным шагом он направился в сторону стола, занимаемого
защитой.
- Мистер Мейсон.
Мейсон поднялся и повернулся к нему.
- Я надеялся, - сказал Гуллинг, - что до вечера дело будет решено, а
Присяжные Заседатели, ознакомившись с фактами, вынесут обвиняемыми
приговор.
Мейсон только кивнул головой, настороженно глядя на него.
- К сожалению, - продолжал Гуллинг, - в результате ваших ухищрений,
ситуация переменилась. Вы так трактовали факты, что дезориентировали
присяжных и это, до некоторой степени, спутало мои планы.
Мейсон продолжал молчать.
- Но только до некоторой степени.
Краем глаза адвокат заметил фоторепортеров, державших наготове
аппараты.
- Я чувствую себя обязанным, мистер Мейсон, сказать вам, что моя
основная стратегия не меняется. Вручаю вам повестку в Суд, вы предстанете
перед Большим Жюри сегодня в семь часов вечера, - и Гуллинг подал бумагу
Мейсону.
Одновременно блеснули вспышки фотоаппаратов.
- Благодарю, - спокойно сказал Мейсон, пряча повестку в карман.
- И предупреждаю вас, - продолжал Гуллинг, когда фоторепортеры
помчались проявлять материалы, чтобы успеть опубликовать снимки в вечерних
газетах, - что вы будете обвинены в даче ложных показаний и пособничеству
преступнику. У меня теперь есть доказательства, что вы забрали Еву Мартелл
при выходе из трамвая и спрятали ее. У меня впечатление, что владелица
пансионата, желающая поддержать вас, также виновна в даче ложных
показаний. Расследование выяснило, что она ваша давняя клиентка, которую
вы успешно защищали некоторое время назад. Моей обязанностью является
сказать вам все это, чтобы вы могли подготовиться.
- Отлично, - ответил Мейсон с каменным лицом. - Вы предупредили меня,
а теперь я вас предупреждаю. Вы сделали из этого дела арену для сведения
личных счетов. Вы лично приняли участие в процессе. Предполагаю, что
сегодня вечером вы захотите так же лично допросить меня. Вы - человек
состоящий на общественной службе. Я - нет. Вы хотите меня лишить лицензии
и посадить в тюрьму. Я в состоянии выдержать ваш натиск, могу себе
позволить. Но если я отплачу вам тем же, вам будет трудно это перенести.
- Сейчас, - сказал Гуллинг, - у меня есть возможность загнать вас в
угол, и я предупреждаю, что вам будет очень горячо.
Мейсон шагал взад-вперед по кабинету, Дрейк из кресла наблюдал за
другом.
- Что меня действительно беспокоит, Пол, так это Мэй Бигли.
- Почему она?
- Она старалась меня защищать. Ее прижали к стенке, очень резко, без
какого-либо предупреждения. Как только этот таксист сказал, где он посадил
Еву Мартелл, полицейские помчались туда и допросили Мэй.
- А она заявила, что никогда до этого не видела Еву Мартелл?
- Именно, - вздохнул Мейсон.
- Она давала показания под присягой?
- Тогда нет. Но вскоре они поставили ее перед Большим Жюри и она
вынуждена была давать показания под присягой. Вероятно, они будут
допрашивать ее еще раз сегодня вечером.
- Черт возьми, Перри. Независимо от того, каким было ее первое
показание, вели ей придерживаться его. Конечно, она может отказаться
давать показания из-за того, что они могут послужить против нее...
- Это не так просто, - заметил Мейсон. - Гуллинг - формалист, имеющий
о себе слишком высокое мнение. Он достаточно хитер и знает все юридические
крючки. Он собирается заговорить всех своими книжными знаниями.
- И повесит тебя на сухой ветке, Перри. Они знают, что это ты привел
Еву Мартелл в пансионат. Разве ты не можешь сказать, что Гуллинг велел
тебе привести ее в полицию до двенадцати часов, и что ты сказал ей явиться
в полиции в указанное время? Пусть это будет твое и ее последнее слово.
Мне кажется, что таким образом ты сможешь рассеять все подозрения.
- Не в этом дело, - вздохнул адвокат. - Мэй Бигли хотела выгородить
меня. Если она теперь изменит показания, то ее обвинят сразу по двум
статьям. Во-первых, в том, что она не ведет должным образом реестра людей,
останавливающихся в ее пансионате, а во-вторых, в даче ложных показаний.
Могут также обвинить в соучастии после факта преступления. Если я буду
защищать себя и расскажу все, как было, то подведу Мэй.
- Действительно, - сказал Дрейк.
- А если я предстану перед Большим Жюри, то либо должен буду
говорить, чтобы выйти целым, либо подставлю голову.
- А ты не можешь сослаться на привилегию профессиональной тайны?
- Это касается только того, что мне сообщила моя клиентка. К тому же
был ультиматум привести Еву Мартелл до двенадцати часов.
- Ты не можешь доказать, что это всего лишь абсурдная формальность?
- Я слишком долго боролся с окружным прокурором формальными приемами,
- усмехнулся Мейсон. - И поставил бы себя в идиотское положение, если бы
сейчас начал жаловаться на формальности.
- Наверное, ты прав, - признал Дрейк. - Что ты хотел достигнуть,
подбрасывая свой бумажник Гуллингу?
- Хочу заставить Гуллинга интерпретировать право, - хитро улыбнулся
Мейсон.
- Какое право?
- Того, которое определяет понятие "соответствующего времени".
Насколько я знаю, Гуллинг будет стараться обвинить меня в каком-нибудь
мелком нарушении, если ему не удастся заставить меня проглотить крючок
основного обвинения. Но мы уже проглотили его наживку. Конечно, ситуация
была бы значительно проще, если бы не бумажник Хайнса. Показания
относительно орудия преступления уже достаточно расшатаны и перепутаны.
- Ты считаешь, что Адела Винтерс действительно не бросала револьвер в
мусорный бак?
- Начинаю думать, что так.
- Тогда какое у тебя объяснение?
- Она лжет по поводу револьвера. У нее не было оружия, оно никогда не
лежало на комоде, и она не брала его с собой. Но знала, что у кого-то есть
револьвер и что этот человек хочет подбросить его в мусорный бак. Теперь
мне кажется, что Адела Винтерс только заглянула в бак, чтобы увидеть, есть
там револьвер или нет.
- Звучит довольно сложно, Перри.
Мейсон повернулся к секретарше.
- Соедини меня с отелем Лоренцо, Делла, - попросил он. - Я хотел бы
проверить реестр гостей.
- К чему ты клонишь, Перри? - спросил Дрейк. - Неужели ты полагаешь,
что у Аделы Винтерс был какой-то сообщник в отеле?
- Одной подробности мы до сих пор не выяснили, - заметил адвокат. -
Это очевидно, и кроме того, существенно и наверное поэтому все просмотрели
этот аспект.
- О чем ты говоришь?
- Как получилось, что Адела Винтерс и Ева Мартелл сразу пошли именно
в отель Лоренцо?
- Они хотели оказаться в людном месте. Они не могли идти домой и...
- Есть множество отелей, - сказал Мейсон. - Почему они выбрали именно
этот отель?
- Должны же были какой-то выбрать.
- Но почему именно этот?
- Я соединилась с отелем, - сообщила Делла.
Мейсон поднял трубку:
- Алло, это Перри Мейсон, адвокат. Я хотел бы узнать кое-что о бывшем
госте вашего отеля.
- Пожалуйста, мы готовы оказать вам эту услугу.
- Я хотел бы попросить вас проверить регистрационную книгу и
посмотреть, останавливалась ли у вас когда-нибудь некая Адела Винтерс.
- Я могу вам ответить сразу. Я видел ее имя в газетах и, конечно,
знаю о том, что полиция нашла здесь револьвер. Вы, вероятно, не знаете,
что Адела Винтерс работала одно время официанткой в нашем ресторане.
- Как давно это было?
- Больше года назад.
- Долго она там работала?
- Около трех месяцев.
- Кто еще знает об этом?
- Представители окружной прокуратуры.
- Вы в этом уверены?
- Я сам отвечал на их вопросы.
- Когда?
- Позавчера.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - Вас вызвали как свидетеля?
- Меня - нет. Вызвали владельца ресторана. Вы хотели бы с ним
поговорить?
- Нет, в этом нет необходимости, - ответил Мейсон. - Спасибо за
информацию, до свидания.
Адвокат встретил изумленный взгляд Дрейка.
- Вот именно! - сказал Мейсон. - Это я и имел в виду! Теперь я
понимаю, почему они пошли в отель Лоренцо и откуда миссис Винтерс знала,
где находятся мусорные бачки. Она работала в ресторане примерно год назад.
- Действительно? - воскликнул Дрейк. - Да, тогда понятно... А что с
револьвером?
- Согласно показания Фолсома, она подняла крышку и заглянула внутрь.
Но револьвер нашли под толстым слоем мусора. Предположим, что она лжет от
начала до конца. Предположим, что она вовсе не забыла револьвер в
квартире. Предположим, что револьвер был у кого-то другого. Предположим,
что этот человек позвонил ей и сообщил, что она, или она, убили Хайнса и
бросили револьвер в бак. А кто мог убить Хайнса и рассчитывать потом на
помощь Аделы Винтерс?
- Ева Мартелл, - быстро ответил Дрейк.
Мейсон какое время размышлял.
- В этом что-то должно быть, Пол. Но я более склонен думать, что...
Когда там выбрасывали послеобеденный мусор?
- Мы проверили это для тебя. В два часа десять минут помощник повара
вышел с большим ведром отходов, которые он бросил в средний бак. Полиция
проверила помощника, рассчитывая, очевидно, что он ошибся во времени. Но
парень утверждал, что было точно десять минут третьего. Он уверен в этом,
потому что все время смотрел на часы. Он договорился встретиться с
девушкой в три часа и не хотел опаздывать на свидание. И еще одна странная
деталь: он не может поклясться, но ему кажется, что когда он высыпал мусор
из ведра, бак был наполнен на три четверти. Попробуй понять, что это
означает?! Револьвер должен был быть там до четырнадцати десяти и
последний слой мусора прикрыл бы его. Этот парень очень спешил, поэтому
просто поднял крышку и высыпал туда мусор. И пять или десять минут спустя,
когда Адела Винтерс заглянула внутрь, она не могла увидеть револьвер,
потому что он был прикрыт мусором.
- Пол, если бы мы могли доказать, что этот револьвер был в баке в два
часа десять минут, - воскликнул Мейсон, - то мы имели бы алиби для Аделы
Винтерс. Ведь она приехала в отель не ранее пятнадцати минут третьего.
Каково точное время убийства? Что ты сумел узнать?
- Врач, производивший вскрытие, говорит, что это случилось между
часом и тремя. Более точно установить время смерти не удалось.
- Ева Мартелл находилась в квартире до без пяти два. Из дома они
вышли в четырнадцать одиннадцать. Это значит, что прошло пятнадцать минут
с тех пор, как они покинули квартиру и до того времени, как вышли из
здания.
- Посмотрим с другой стороны, - взволнованно сказал Дрейк. - Кто из
людей, о которых мы знаем, мог беспрепятственно войти в квартиру - войти
спокойно, не возбуждая никаких подозрений? Прежде всего, Хелен Ридли - у
нее были ключи. Затем Карлотта Типтон. Она могла постучать в двери и Хайнс
открыл бы ей. Затем, очевидно, уборщица...
- Я бы добавил к этому списку Артура Кловиса, - заметил Мейсон. - Мне
кажется, у него все-таки был ключ. Каждый раз, когда в разговоре с ним я
затрагивал эту тему, он впадал в панику. Но как это установить, Пол?
- Можно, конечно, что-нибудь придумать, и обыскать его квартиру, но
это опасно. К тому же, если у него и был ключ, то от от него уже
избавился.
- А что можно сказать о Хелен Ридли? Мы не знаем, где она была в
момент убийства. Она заявила, что искала Хайнса в ресторане, не застала
там и попробовала разыскать по телефону. Предположим, что она
разговаривала с Карлоттой и та сказала ей, что Хайнс пошел на квартиру.
Нет, Карлотта не сказала бы этого... Если задуматься, Пол, то очень много
людей не могут точно сказать, что они делали между часом сорока пятью и
двумя пятнадцатью.
Дрейк согласно кивнул головой.
- Это вовсе не облегчает моего положения. - Слова Мейсона прозвучали
мрачно. - Слушай, Пол, отправь человека, подходящего по внешнему виду, в
дом Кловиса. Пусть наденет рабочий комбинезон, возьмет сумку с
инструментом и обойдет несколько квартир, громко объявляя, что работает в
мастерской по изготовлению ключей и собирает для переделки старые ключи.
Вели ему, чтобы он платил пять центов за штуку.
- Но ведь нельзя сделать новый ключ из старого, Перри. Ты сам отлично
знаешь об этом.
- Ничего, - подмигнул Мейсон. - Кловис - мечтатель. И не слишком
быстро соображает. Поставь себя на его место. Кто-то, кто выглядит как
обычный слесарь, звонит в двери и говорит, что собирает старые ключи. У
него открытая сумка, до половины набитая старыми ключами и он платит по
пять центов за штуку. Предположим, что у Кловиса есть ключ, который
прожигает у него дыру в кармане. Теперь есть шанс от этого ключа
избавиться. Он не будет тратить время на расспросы этого человека. Бросит
ключ в сумку, возьмет свои пять центов и решит, что ему удалось здорово
решить проблему.
- Что у моего парня должно быть в сумке? - спросил Дрейк. - Мне не
удастся быстро собрать много ключей...
- Положи в сумку немного гаек, - сказал Мейсон. - Или чего угодно,
лишь бы грохотало в сумке.
- Хорошо, Перри, я попробую. Может и удастся.
- Тебе нужно будет заняться этим сразу же, - сказал Мейсон, посмотрев
на часы. - Время летит чертовски быстро.
- Могу устроить это за час...
- Это очень долго, - сказал Мейсон. - Даю тебе полчаса.
- Если бы я сказал, что мне нужно полчаса, ты потребовал бы, чтобы я
управился за пятнадцать минут. Выпусти меня отсюда, Делла, я возьмусь за
работу, пока он не придумал чего-нибудь нового.
Дрейк закрыл за собой дверь. Мейсон посмотрел на секретаршу и сказал:
- Ты можешь не ждать, Делла.
- Я останусь с тобой, - улыбнулась она. - Может быть, у тебя появится
какая-нибудь новая идея.
- Хотелось бы, - невесело усмехнулся адвокат. - Есть в этом деле
какой-то очень важный момент, который все время ускользает от меня.
Мейсон вновь заходил по кабинету.
- Шеф, я слышу звонок в приемной, послушать?
- Если это клиент, скажи, что меня нет.
Делла прошла в приемную и через минуту вернулась:
- Это Кора Фельтон, шеф. Она говорит, что у должна обязательно
побеседовать с тобой, это очень важно. Я переключила ее на твой аппарат.
Мейсон поднял трубку.
- Алло, Кора, что случилось?
- Извините, мне так неприятно. Я...
- Все в порядке. Я все равно сижу здесь и работаю над делом.
- Нет, я не это имела в виду. Мне неприятно за то, что случилось.
- Что именно?
- Боюсь, я плохо поступила, попросив, чтобы вы защищали тетку Аделу.
Я сказала вам, что ей не всегда можно верить, но не предполагала, что она
может пойти на...
- Говорите сразу, в чем дело, - попросил Мейсон. - Не надо
оправдываться.
- Даже не знаю, как вам сказать...
- Просто - говорите.
- Я только что была у тетки Аделы, мне выдали пропуск. Она сказала
мне, что то, что она говорила вам раньше, было неправдой.
- О чем?
- О бумажнике Хайнса.
- Вы что, хотите сказать, что она взяла бумажник у мертвого Хайнса,
когда осматривала тело?
- Я... я не знаю.
- Что она сказала вам?
- Что взяла бумажник позже, что все происходило так, как она вам
говорила, но что бумажник она нашла тогда, когда вернулась в квартиру. Она
плакала и сказала, что чувствует себя ужасно.
- Где вы сейчас? - спросил Мейсон.
- В магазине, приблизительно в двух перекрестках от Городской Ратуши.
- Возьмите такси и приезжайте сюда, - потребовал Мейсон. - Вы
успеете, если поторопитесь. Я должен поговорить с вами прежде, чем
предстану перед Большим Жюри.
Он положил трубку и повернулся к Делле:
- Хорошенькие дела! Ты слышала наш разговор?
- И даже застенографировала.
- Молодец! Я... Делла, кто-то стучит в дверь. Открой, пожалуйста.
Это была Мэй Бигли.
- Знаете, - начала она с волнением, - я ни за что бы этого не
сделала. Но мне... велели снова предстать перед Большим Жюри и со мной
разговаривал мистер Гуллинг.
- Садитесь пожалуйста, - предложил Мейсон. - И что вам сказал
Гуллинг?
- Что у него есть все необходимые доказательства, чтобы доказать, что
вы поместили Еву Мартелл в моем пансионате. Он обещал не принимать в
отношении меня никаких мер, если я скажу правду. Сказал, что в таком
случае не отнимут у меня лицензию на пансионат и не обвинят меня в
содействии преступнице. Они будут считать, что я действовала под вашим
влиянием. Он сказал, что все будет в порядке, что они не обвинят меня в
даче ложных показаний и ни в чем другом.
- А что вы ему ответили? - спросил Мейсон.
- Я посмотрела ему в глаза и сказала: я не понимаю, мистер Гуллинг,
как вы можете предлагать нечто подобное. Вы должны знать, что женщина в
моем положении не может позволить себе лгать. Если бы я когда-нибудь
раньше видела Еву Мартелл, или мистер Мейсон приводил бы ее ко мне, то я
сказала бы вам об этом.
- Это его убедило?
- Не знаю.
- Мэй, что касается меня, то я советую вам воспользоваться этим
предложением и сказать чистую правду.
- Вы действительно так считаете?
- Конечно.
- Вы думаете, что я действительно должна рассказать им все, как было
на самом деле?
- Да, - повторил Мейсон, - рассказать все, что произошло. Прежде
всего вы не должны были лгать, чтобы помочь мне. Вы только влезли в
неприятности, а я отнюдь не хочу прятаться под вашим фартуком.
- Но я вовсе не собиралась им ничего говорить. Я подумала только, что
вы должны знать об этом.
- Вы сейчас идете в суд?
- Да.
- Ну, тогда расскажите им все и не забудьте подчеркнуть, что так
посоветовал вам я.
- Но... ну что ж, спасибо. Боже мой, я не предполагала, что вы дадите
мне такой совет.
- Это мой совет, - усмехнулся Мейсон. - Прошу сказать правду. А
сейчас вам нужно идти.
- Спасибо. Я хочу только, чтобы вы знали, что я сейчас чувствую. Я
сделала бы для вас все, пошла бы даже в тюрьму.
- Благодарю. Пожалуй, мы там и встретимся. Это все прекрасно, но
прошу говорить только правду и все уляжется само собой.
Она пошла к двери. Кивнула головой Делле, тепло улыбнулась Мейсону и,
прежде чем дверной замок защелкнулся, они услышали стук ее каблучков по
коридору. Мейсон посмотрел на Деллу Стрит и пожал плечами.
- Как адвокат, я не мог посоветовать ей ничего другого, как только
то, чтобы она говорила правду.
Делла кивнула головой и поднялась.
- Мне нужно выйти в туалет. Ты еще побудешь здесь?
- Да. Должна придти Кора Фельтон.
Делла вышла из кабинета. Мейсон вздохнул, посмотрел на часы и вновь
принялся задумчиво расхаживать по коридору.
Делла Стрит побежала по коридору и догнала Мэй Бигли у самого лифта.
- Мэй, - сказала она быстро, - вы действительно все поняли, правда?
- Что такое?
- Это был единственный совет, который мог вам дать мистер Мейсон.
Если бы он порекомендовал вам ничего не говорить, то это было бы уговором
дать ложные показания, если... если бы это когда-нибудь вышло наружу.
- Вы не должны беспокоиться об этом, моя дорогая, - заверила ее Мэй
Бигли. - Прошу сказать мистеру Мейсону, чтобы он делал то, что считает
нужным и чтобы не беспокоился о моих показаниях. Гуллинг не вытянет из
меня ни слова.
Обе женщины посмотрели друг на друга и вдруг Мэй Бигли обняла Деллу.
- Бедненькая! - выдохнула она. - Вы вся дрожите. Неужели так плохо?
- Не знаю, - ответила Делла. - Но я очень боюсь.
- Все будет хорошо! Идите к нему и поддержите его. Повторите ему, что
я вам сказала.
- Не могу повторить всего даже ему, - встряхнула головой Делла. - Это
одна из таких вещей, о которых никогда и никому нельзя говорить. В такие
минуты мы должны просто верить друг другу.
Открылась кабина лифта. Мэй вошла внутрь и помахала Делле на
прощанье.
Делла медленно возвращалась в кабинет, когда остановился второй лифт
и из него торопливо вышла Кора Фельтон.
- Добрый день, - поздоровалась с ней Делла. - Шеф ждет вас. У нас
осталось всего несколько минут. - И она повела Кору к дверям кабинета
Мейсона.
Адвокат, продолжая выхаживать по кабинету, посмотрел на вошедших.
- Здравствуйте, - сказал он. - Прошу садиться. Рассказывайте, что
случилось.
- Но я действительно не знаю. Я совершенно потеряла доверие к тетке
Аделе. Не могу понять, почему она сделала нечто подобное.
- Что она говорит?
- Что подняла бумажник и стала думать, почему Хайнс оставил его там.
Потом прошла в спальню, увидела труп и тогда ей пришло в голову, что
теперь никто не узнает, что этого бумажника вообще нет и что поэтому она
может взять его себе. Она не знала, сколько там денег, но он был неплохо
набит. Когда Ева звонила вам, тетка Адела заглянула внутрь и решила, что
не расстанется с бумажником. Она всегда должна была бороться за свой кусок
счастья и у нее не было легкой жизни. Она много натерпелась в жизни....
- Оставим оправдания на потом, - перебил Мейсон. - Рассказывайте
остальное.
- Потом полиция схватила ее и спросила откуда и когда она взяла
бумажник, а она напугалась и соврала, думая, что единственным спасением
для нее будет сказать, что она взяла бумажник еще тогда, когда Хайнс был
жив. Говорит, что тогда она еще не знала, что Хайнса застрелили из ее
револьвера. Это значит, что его должны были убить в то время, когда она
была внизу, в холле. Тогда она думала, что это произошло вскоре после их
ухода из квартиры.
- Есть какая-нибудь особая причина, по которой она все это вам
рассказала? - спросил Мейсон.
- Да. Полиция держала ее в камере вместе с другой женщиной. Та сидела
по обвинению в убийстве мужа. Она была милой и сочувствовала тетке Аделе,
поэтому они стали друг другу доверять. Она рассказала тетке Аделе о своем
деле, а тетка Адела почувствовала себя свободно и тоже ей рассказала о
своем деле. А когда тетку Аделу выводили из камеры на допрос, другая
арестованная, подождав, пока надзирательница отошла в сторону, шепнула
тетке Аделе, чтобы она набрала в рот воды, потому что к ним в камеру
подсадили "ухо". Сперва тетка Адела не поняла в чем дела, а потом
буквально впала в панику.
- Ничего удивительного в том, что она перепугалась, - мрачно сказал
Мейсон. - Что за чертова солянка!
- Тебе пора собираться, шеф, - сказала Делла, которая все время
смотрела на часы.
Мейсон подтвердил кивком головы и взял портфель и шляпу.
- Это существенно меняет дело? - спросила Кора Фельтон.
- Меняет ли это дело? - грустно усмехнулся Мейсон. - Тетка Адела
забила последний гвоздь в крышку собственного гроба.
Зазвонил телефон, номер которого знали только Делла Стрит и Пол
Дрейк. Мейсон быстро взял трубку.
- Алло, Пол? Что нового?
- Что нового? - голос детектива дрожал от волнения. - Слушай, Перри,
ты опять как в воду глядел. Кловис клюнул. Мой парень с сумкой, полной
гаек...
- Неважно, - перебил Мейсон. - Говори о деле.
- Кловис покопался в своих ящиках и продал пятнадцать ключей, и между
прочими, один с гравировкой "Сиглет Мэнор Апартаментс".
- Вы проверили, подходит ли он к дверям квартиры Хелен Ридли?
- Еще нет, Перри. Смилуйся, ведь мой парень только что добыл ключ. Но
он уже в пути.
- Отлично. У меня словно камень упал с сердца. Похоже на то, что
появился свет в туннеле. Можешь догадаться, как это было. Кловис повторил
Хелен, что ему сказал Хайнс и она сразу же поняла, что речь идет о
шантаже.... Прекрасно, Пол. Если узнаешь еще что-нибудь, то дай мне знать
в секретариат суда, я устрою так, чтобы мне все передали. Нет, лучше Делла
пусть там ждет твои новости и сразу передаст мне, если я сам не смогу
подойти. Работай, Пол. Я выхожу.
Мейсон положил трубку и кивнул Делле.
Подавая ему шляпу, она сказала серьезным тоном:
- Я встретила случайно Мэй Бигли в коридоре. Она очень мила, правда?
Мейсон остановился и внимательно посмотрел на Деллу. Она глядела на
него невинными, широко открытыми глазами.
- Я хочу только сказать, что она хорошая женщина, - добавила Делла.
Мейсон обнял ее и прижал к себе.
- Ты тоже хороша.
Мейсон встретил Мэй Бигли в коридоре Дворца Правосудия. Он едва
заметно кивнул головой в сторону бокового коридора. Она пошла в указанном
адвокатом направлении.
- Кто там? - спросил Мейсон.
- Почти все.
- Вы запомнили имена присутствующих?
- Да, - улыбнулась она. - Поэтому я вышла и ждала вас. Я подумала,
что вы захотите узнать это прежде, чем войдете туда.
- Очень разумно!
- Там есть неизвестный мне мужчина, некий Кловис, он работает в банке
и должен давать показания по каким-то банкнотам.
- Я его знаю.
- Еще там Сэм Диксон и Том Фолсом - вы их тоже знаете. Женщина по
имена Карлотта Типтон, которая, кажется, должна давать показания насчет
каких-то телефонов. И еще Хелен и Орвиль Ридли - эти ведут себя как
типичная супружеская пара, сидят в противоположных углах и смотрят друг на
друга волком.
- Хорошо. Теперь я хотел бы кое-что сказать, Мэй. Ты должна мне
доверять и действовать так, как я говорю.
- Я сделаю все, что вы мне скажете.
- Когда Делла Стрит остановила тебя в коридоре и сказала, чтобы ты не
принимала во внимание мой совет...
- Делла Стрит?
- Моя секретарша.
- Но я не видела ее! Она, должно быть, пошла прямо в туалет. Я
слышала, как от вас кто-то выходил, но...
- Послушай, Мэй, - сказал Мейсон. - Ты не можешь обманывать меня...
- Мне все равно, кто меня об этом спрашивает, - возмутилась молодая
женщина. - Я готова поклясться, что Делла Стрит не сказала мне ни слова!
- Ну хорошо, - усмехнулся адвокат. - Пусть будет так. Но если она это
сделала, то прошу не обращать на ее слова внимания. А сейчас я скажу, как
ты должна поступить, Мэй. Я хочу, чтобы ты подошла к Гуллингу и заявила
ему, что изменила свое мнение и что скажешь ему правду, если получишь от
него гарантию, что будешь освобождена от всех обвинений. Но потребуй
гарантию в письменном виде и обязательно подписанную им собственноручно.
Иди сразу к нему и постарайся получить документ.
- А что я скажу, когда получу такую бумагу?
- Тогда ты расскажешь чистую правду, дословно все. Ты понимаешь?
Прошу ничего не скрывать. Конечно, ты не обязана вспоминать о каком-то
разговоре, который ты вела за дверьми моего кабинета.
- Не беспокойтесь, мистер Мейсон, о том разговоре я не вспомню, даже
если меня об этом спросит святой Петр.
- Очень хорошо. А теперь иди и лови Гуллинга.
- Вы уверены, что так будет хорошо? Что вы хотите, чтобы я так
поступила?
- Прошу сказать им все точно, как было и желаю успеха.
Мейсон подождал несколько минут и прошел в комнату для свидетелей.
Мэй Бигли как раз что-то шептала Гуллингу. Спустя минуту она вышла вместе
с заместителем окружного прокурора. Свидетели сидели среди враждебной
тишины. Ожидание продолжалось около десяти минут. Потом Гуллинг, с
выражением триумфа на лице, прошел в зал заседаний и почти сразу же снова
появился в дверях.
- Перри Мейсон, пожалуйста, - сказал он.
Мейсон вошел в зал заседаний.
- Вы вызваны, - начал Гуллинг, - в качестве свидетеля. Суд изучает
некоторые вопросы, связанные с обстоятельствами убийства Роберта Хайнса. Я
обязан предупредить вас, что вы можете быть обвинены в соучастии после
события преступления или оказании помощи преступнику. Вы, конечно, знаете
свои права. Вы не обязаны не отвечать на вопросы, которые могут быть для
вас щекотливыми, но с другой стороны, каждый отказ отвечать на правильно
поставленный вопрос будет расцениваться как признание.
Мейсон сел в свидетельское кресло и холодно улыбнулся заместителю
окружного прокурора.
- Прошу вас, начинайте.
- Мой вопрос не касается никаких ваших разговоров с клиентками. Я
спрашиваю вас, спрятали ли вы, когда узнали об убийстве Хайнса, Еву
Мартелл от полиции? Встретили ли вы ее на трамвайной остановке, недалеко
от ее дома и отвезли ли вы ее в пансионат, принадлежащей Мэй Бигли?
Мейсон закинул ногу на ногу и кивнул головой.
- Все верно, а что?
- Как?! - не сдержался Гуллинг.
- Конечно, я сделал это, - пожал плечами Мейсон. - Только вы
неправильно поняли мои мотивы. Я не прятал ее от полиции.
- А от кого вы ее прятали?
- От журналистов, - не колеблясь ответил Мейсон. - Вы же прекрасно
знаете, как это бывает. У газетчиков свои способы вытягивания из людей
интервью.
- Но вы пошли с Евой Мартелл в пансионат Мэй Бигли и сказали, что она
должна спрятать мисс Мартелл так, чтобы ее никто не мог найти?
- Точно так, - ответил Мейсон.
- Чтобы никто не мог ее найти?
- Да.
- Никто?
- Именно так.
- Неужели вы не понимаете, что это слово включает так же и полицию?
- Полицейские уже закончили работать с ней к тому моменту, -
улыбнулся Мейсон. - Они выслушали ее показания и отпустили.
- Но вскоре после этого она снова понадобилась.
- Что ж, - сказал Мейсон. - Очевидно, трудно требовать, чтобы я
отгадывал намерения полиции, я не умею читать мысли. Если я правильно
понимаю, Большое Жюри выносит свой приговор в зависимости от моих
намерений. Поэтому я поясняю, каковы были мои соображения. Если вы желаете
отрицать это, то должны доказать обратное.
- На следующий день вы узнали, что ее ищет полиция, потому что я сам
сказал вам об этом.
- Да, вы сказали, - ответил Мейсон. - Вы сказали так же, что она
должна явиться в полицию до полудня. Я посоветовал ей, чтобы она
обязательно появилась в полиции до двенадцати часов. И тут кончается моя
ответственность, мистер Гуллинг.
- Нет не кончается. Вы не привели ее до двенадцати часов.
- Разве это не чистая формальность? Ее привезла патрульная машина,
разъезжавшая по городу.
- Ее _з_а_б_р_а_л_и_ из такси. Она утверждала, что ехала в полицию,
но не смогла этого доказать.
- Минутку, минутку, мистер Гуллинг, - улыбнулся Мейсон. - Вы все
перепутали. Эту проблему вы должны были обсудить с Евой Мартелл. Моя
единственная связь с этим делом в том, что я сказал ей, что нужно явиться
в полицию до двенадцати часов. Даже если бы она не последовала моему
совету и отправилась, скажем, в Африку, я все равно был бы чист перед
законом.
Гуллинг, поняв силу аргумента Мейсона, холодно сказал:
- Отложим пока этот вопрос. Существует еще подозрение в том, что вы,
совместно с обвиняемыми, участвовали в совершении убийства.
- Ах так? - спросил Мейсон.
- Именно так! - рявкнул Гуллинг.
- Что ж, по делу об убийстве Роберта Хайнса проходит предварительное
слушание под руководством судьи Линдейла. Но если вам действительно
хочется узнать что-либо об убийстве, то вы можете задать несколько
вопросов своему свидетелю, Артуру Кловису.
- Кловис? - спросил председатель Большого Жюри. - Его должны
допрашивать?
- Только по делу о номерах банкнот, с целью их идентификации, -
ответил Гуллинг.
- При случае вы можете спросить мистера Кловиса, - предложил Мейсон,
- как случилось, что у него был ключ к дому Сиглет Мэнор, почему ему так
нужно было избавиться от этого ключа и...
Вошел бейлиф и сказал, обращаясь к Гуллингу:
- Мне поручено немедленно передать сообщение для мистера Мейсона.
- Нельзя прерывать показаний передачей сведений свидетелю, - явно
раздраженно заявил Гуллинг. - Уж это-то вы должны знать.
- Но мне говорили, что...
- Меня не интересует, что там вам говорили. Большое Жюри допрашивает
мистера Мейсона.
Мейсон взял листок из руки бейлифа и сказал:
- Так как допрос все равно прерван, я ознакомлюсь с сообщением.
Он спокойно развернул бумажку, прежде чем Гуллинг успел
запротестовать и прочитал, написанную рукой Деллы Стрит записку:
"Звонил Пол Дрейк. С тем ключом произошла ошибка. Это ключ от Сиглет
Мэнор, но не от квартиры Хелен Ридли, а от квартиры Карлотты Типтон. Артур
Кловис жил до этого там. Когда он сошелся с Хелен Ридли, она пришла к
выводу, что безопасней для него будет жить в другом месте. Когда Кловис
выехал, квартиру заняла Карлотта Типтон. Мне страшно неприятно, Делла."
Мейсон спрятал листок в карман.
- Если вы уже можете отвечать на вопросы, - отозвался Гуллинг, - и
захотите посвятить немного своего драгоценного времени...
- Что вы хотите узнать? - спросил Мейсон.
- Что вы хотели сказать об Артуре Кловисе?
- Только то, что у него был ключ от квартиры в Сиглет Мэнор, потому
что раньше он там жил, - объяснил Мейсон.
- Разве это не совершенно естественно, что у него был ключ, который
он не отдал, когда переезжал?
- Я хотел только сообщить, что у него был ключ от дома, в котором
было найдено тело.
- Надеюсь, что вы не хотите внушить, что он имеет с этим что-то
общее?
- Боже мой! Нет конечно. Я только хотел ознакомить вас с этим фактом.
- Не вижу связи этого факта с делом, - заметил Гуллинг. - Вы ведь не
утверждаете, что это был ключ от той квартиры, где проживал Хайнс?
- Нет, нет, - поспешно ответил Мейсон. - Ничего подобного. Это ключ
от квартиры, которую занимает в настоящее время Карлотта Типтон. Вы можете
это проверить.
- Нам о ней известно, - сказал Гуллинг.
- Это была подруга убитого, - спокойно добавил Мейсон. - Она была
довольна ревнива. Следила за Хайнсом в тот момент, когда он спускался в
квартиру на нижнем этаже, навстречу совей гибели.
- Как это? - спросил председатель Большого Жюри.
Мейсон удивленно посмотрел на Гуллинга.
- Я думал, вы знаете об этом.
- Вы утверждаете, что Карлотта Типтон пошла за Робертом Хайнсом в
квартиру Хелен Ридли?
- Да.
- Но мне она сказала, что спала весь день.
- Мне она в присутствии свидетелей говорила совсем другое, - ответил
Мейсон.
- Сколько было свидетелей?
- Трое.
- Незаинтересованные свидетели?
- Моя секретарша и частный сыщик.
- А третий?
- Пол Дрейк.
- Детектив?
- Да.
- И мы должны этому верить? - буркнул Гуллинг.
- А вы не верите?
- Нет.
- Суд, который слушает дело моих клиенток, поверит, - усмехнулся
Мейсон.
- Вы можете выставлять эту приманку когда очутитесь перед Судом по
делу об убийстве Хайнса, - гневно сказал Гуллинг, - но вам нельзя делать
этого сейчас.
- Это не приманка, - запротестовал Мейсон, оттягивая время. - Почему
вы не спросите об этом у нее самой?
Гуллинг явно неохотно уступил:
- Подождите в той комнате, мистер Мейсон, и...
- Почему бы ему не остаться здесь? - перебил его председатель. - Я
хотел бы услышать, что скажет эта женщина при очной ставке с мистером
Мейсоном.
- Это противоречит закону, - заявил Гуллинг. - Согласно закону могут
присутствовать только эксперты и лица, которых вызвали для консультации.
- Я хочу, чтобы мистер Мейсон присутствовал. Он является свидетелем,
- теряя терпение потребовал председатель Большого Жюри.
- Но в этот момент он не будет давать показаний.
- Раз так, он может быть экспертом.
- Предупреждаю вас, что это противоречит закону.
- Тогда сделаем перерыв и это будет неофициальный разговор. Прошу ее
ввести.
- Вы не можете привести ее к присяге, если это будет неофициальный
разговор.
- Все равно. Пусть войдет.
- Прошу пригласить для дачи свидетельских показаний Карлотту Типтон,
- сказал Гуллинг. Он снова был в ярости.
Карлотта Типтон вошла, улыбнулась членам Большого Жюри, села и
старательно приняла позу, чтобы обнажилась стройная нога, вызвавшая
интерес у мужской части Большого Жюри.
- Как утверждает мистер Мейсон, - начал Гуллинг, - он узнал от вас,
что вы следили за Робертом Хайнсом, когда тот спускался в квартиру Хелен
Ридли, где его позже нашли убитым.
- Вы так сказали? - с выражением величайшего изумления на лице
Карлотта Типтон повернулась к Мейсону.
- Да.
- Как вы могли сказать что-либо подобное! Я ведь ясно объяснила, что
спала весь день, что Хайнс знал эту Хелен Ридли, у него были с ней
какие-то чисто деловые отношения, но я понятия не имела кто это такая. И я
была действительно удивлена, когда узнала, что эта женщина живет в моем
доме.
- Вы сказали все это мистеру Мейсону? - спросил Гуллинг.
- Да.
- Были при этом разговоре свидетели?
- Да. Ворвалась целая группа его людей. Он сказал, что представляет
каких-то женщин и должен очистить их от подозрений в убийстве, и что он
был бы очень благодарен, если бы я помогла ему. Я объяснила ему, что не
могу сказать или сделать что-либо, что могло бы помочь ему. А потом он
добавил, что ему очень помогло бы, если бы я сказала, что ревновала
Роберта. Но я не могла этого сказать, потому что отношения Роберта с Хелен
Ридли были чисто деловые. И тогда он спросил, не могу ли я хоть немного
изменить показания.
- Мистер Мейсон просил изменить показания? - спросил Гуллинг.
- Да, - ответила она решительно.
- Мистер Мейсон, хотите ли вы задать какие-нибудь вопросы
свидетельнице? - спросил председатель Большого Жюри.
- Минутку, минутку, - запротестовал Гуллинг. - Это противоречит
закону.
- Меня не интересуют процессуальные тонкости, - заявил председатель.
- Если вам хочется узнать мое мнение, то я считаю, что Перри Мейсон - один
из самых лучших и уважаемых адвокатов. Может случится, что он придержит
сведения о своем клиенте, но я не верю, чтобы он лгал. И если он заявил,
что эта женщина сообщила ему о чем-то, то это должно быть правдой. И если
у него есть три свидетеля для того, чтобы подтвердить его показания, то я
хочу узнать об этом побольше. Я считаю, что заместитель окружного
прокурора должен проявить больше заинтересованности в том, чтобы выяснить:
не дает ли свидетельница Карлотта Типтон ложных показаний?
- Тем не менее, Мейсону нельзя допрашивать свидетеля. Это нарушает
процедуру и закон.
- Хорошо, в таком случае мистер Мейсон будет говорить мне, о чем бы
он хотел спросить свидетельницу, а вопросы буду задавать я, - сказал
председатель с раздражением. - Какие вопросы вы хотели бы задать, мистер
Мейсон?
- Спросите ее, в какое время она легла спать?
- Я не смотрю на часы каждый раз, когда ложусь спать, - злобно
ответила Карлотта Типтон. - Это было сразу же после обеда.
- Вы разделись и легли раньше, чем Хайнс ушел из квартиры? -
продолжил Мейсон. - Спросите ее об этом.
- Не смейте меня оскорблять! - закричала Карлотта Типтон. - Я была
полностью одета, пока Боб не ушел.
Мейсон встретил вопросительный взгляд председателя и многозначительно
постучал по часам.
- В какое время это было? - спросил председатель.
- Приблизительно без пяти два.
- А когда вы снова увидели Хайнса?
- Больше я его не видела никогда.
- Спросите, как долго она спала, - подсказал Мейсон.
- Весь день, - отпарировала Карлотта Типтон глядя на адвоката.
- Это в высшей степени неправильно, - беспомощно запротестовал
Гуллинг.
- Можно легко доказать, что это ложь, - продолжал Мейсон, игнорируя
протест заместителя окружного прокурора. - Хелен Ридли знала номер
телефона Карлотты Типтон, Адела Винтерс и Ева Мартелл тоже его знали. По
этому номеру они звонили Хайнсу. И телефон неустанно звонил в тот день, а
отвечала на звонки Карлотта Типтон.
- Конечно, Адела Винтерс и Ева Мартелл поклянутся в чем угодно, чтобы
спасти свою жизнь, - иронично сказал Гуллинг.
- Попробуйте спросить Хелен Ридли, - ехидно сказал Мейсон.
Наступила тишина, которую нарушил нервный, резкий голос Карлотты
Типтон:
- Да, я просыпалась настолько, чтобы ответить на звонки, один или два
раза. А потом я переворачивалась на другой бок и снова засыпала. Я не
выходила из квартиры.
- Этот допрос выскальзывает у нас из рук, - холодно заметил Гуллинг.
- Мне кажется, что его следует вести...
- У меня нет намерений позволять инсинуации в адрес уважаемого
юриста, - осадил его председатель Большого Жюри. - Не знаю, какого мнение
присяжные по этому поводу, но если мистер Мейсон совершил какое-либо
преступление, то я намереваюсь его наказать. Если же нет, то я собираюсь
защитить его честь.
Большинство присяжных согласно кивнули.
- Перри Мейсон представляет двух женщин, обвиняемых в грабеже и
убийстве, - сказал Гуллинг.
- Почему вы не подождете вердикта Суда по этому делу, мистер Гуллинг?
- отпарировал Мейсон.
- Потому что мне не нужно ждать. А если это интересует господ
присяжных, то могу сказать...
- Минуточку, - перебил Мейсон.
Он встал. На его лице появилось выражение сосредоточенности, а
прищуренные глаза смотрели в точку над головами присяжных заседателей.
- Мы слушаем, мистер Мейсон, - минуту спустя сказал председатель.
- У меня есть заявление для Большого Жюри.
- Какое? - спросил председатель.
- Ева Мартелл и Адела Винтерс обвиняются в убийстве Хайнса на основе
одной лишь информации, - задумчиво начал Мейсон. - Пользуясь присутствием
Высокого Суда и всех свидетелей по делу, предлагаю установить, кто
действительно является убийцей.
- Кто же? - язвительно спросил Гарри Гуллинг.
- До сих пор мы предполагали, что Роберт Хайнс был убит в промежуток
между без пяти два и двумя десятью, потому что в два часа одиннадцать
минут Адела Винтерс оставила квартиру, унося с собой револьвер, из
которого был застрелен Хайнс.
- А что неправильного в этом рассуждении? - спросил председатель.
- Все, от начала до конца, - сказал Мейсон. - Нет в этом и тени
правды. Револьвер нашли закопанным под слоем мусора. Адела Винтерс
совершенно не могла засунуть его столь глубоко. А одновременно мы знаем,
что никакого мусора не выкидывали после того, как револьвер положили в
бак.
- Это ничего не значит, - сказал Гуллинг.
- Наоборот, это значит очень много, - резко возразил Мейсон. - Это
значит, что кто-то - кто-то другой, а не Адела Винтерс - засунул револьвер
глубоко в мусор, потому что этот кто-то предполагал, что могут досыпать
отбросы после того, как видели Аделу Винтерс, заглядывающую в бак. А это
значит, что это кто-то должен был взять револьвер из мусорного бака,
воспользоваться им и вернуть оружие на место, при этом глубоко засунув его
в мусор. Больше того, это означает, что этот кто-то знал, что Аделу
Винтерс видели у мусорного бака. Насколько мне известно, об этом знали
только двое. Детектив Томас Фолсом и тот, кто нанял людей из
"Калифорнийского Следственного Агентства", то есть Орвиль Ридли.
- У мистера Ридли есть алиби на то время, когда было совершено
убийство, если вы это имеете в виду, - рявкнул Гуллинг.
- На то время, когда _п_о _в_а_ш_е_м_у _м_н_е_н_и_ю_ было совершено
убийство, - возразил Мейсон. - На самом деле Хайнса застрелили на полчаса
позднее. Орвиль Ридли, находясь в офисе агентства, получил рапорт о том,
что Адела Винтерс покинула вместе со спутницей квартиру, поехала прямо в
отель Лоренцо, подошла к мусорному баку и подняла крышку. Он
заинтересовался - что такое она могла бросить в бак? Покинув агентство, он
направился в отель - вошел туда со стороны хозяйственных помещений,
благодаря чему его никто не заметил, и обнаружил, что Адела Винтерс
бросила в бак револьвер. Его удивило, почему Адела Винтерс покинула
квартиру и предприняла столько усилий, чтобы немедленно избавиться от
оружия. Он взял револьвер и решил все проверить, пользуясь тем, что обе
женщины были вне квартиры. Очевидно, у него имелся ключ от квартиры жены,
который он достал специально для такого рода случаев. Представьте, как это
выглядело для Орвиля Ридли. В квартире его жены сидел Хайнс в одной
рубашке, чувствуя себя совершенно свободно. Прошу не забывать, что Ридли
был уверен в том, что детективы следят за его женой и ее опекуншей. Он был
убежден, что та брюнетка - его жена, в которую он безумно влюблен. У него
в кармане был револьвер. У него должна была появиться мысль, что если он
нажмет на спуск и уберет соперника, то ему останется только вернуться в
отель и запихнуть револьвер поглубже в мусор, где его потом найдет полиция
и заподозрит Аделу Винтерс.
- У вас есть какие-нибудь доказательства для подтверждения этой
безумной версии? - спросил Гуллинг.
- У _в_а_с_ есть доказательства, - с нажимом ответил Мейсон. -
Отпечатки пальцев на нижней стороне ручки бака. Ваш эксперт снял эти
отпечатки, но вы рассуждали столь прямолинейно, что не сравнили их с
отпечатками пальцев свидетелей. Эксперт присутствует в зале, а Орвиль
Ридли ждет в комнате для свидетелей. Предлагаю, чтобы в течение не больше,
чем пяти минут, мы убедились в том, что у нас в руках настоящие
доказательства.
Мейсон покинул свидетельское место и со спокойной уверенностью
поклонился членам Большого Жюри.
- Думаю, что я вам больше не нужен, - сказал адвокат.
- Лучше вы подождите, пока мы не сравним эти отпечатки пальцев, -
улыбнулся председатель.
Пол Дрейк и Делла Стрит сидели в кабинете Мейсона, когда адвокат
открыл дверь.
- Господи, Перри! - воскликнул Дрейк. - Уже десять часов! Они над
тобой здорово измывались?
- Выжали из меня всю правду, - улыбнулся Мейсон.
- Что ты имеешь в виду?
- Я никак не мог отловить правильную ниточку. Только в результате
пинка, каким было твое сообщение о ключе, я очнулся и понял, как выглядит
правда.
- И как она выглядит?
- Мы все были слепы, потому что дали себя убедить в неправильно
определенном времени убийства. Так как убийство было совершено в квартире
Хелен Ридли оружием, которое было вынесено из этой квартиры одиннадцать
минут третьего, мы приняли за аксиому, что преступление было совершено
д_о_ этого времени. Адела Винтерс нам тоже не помогла. Эта женщина врет,
как дышит. Лишь только дело принимает неприятный оборот, она защищается
бегством от фактов. Так как она была уверена в том, что убийство было
совершено тогда, когда она находилась в холле, то она заявила, что видела
пустую гильзу в револьвере и чувствовала запах пороха. В действительности
ничего подобного не было, но она хотела обосновать, почему она выбросила
револьвер и на самом деле была уверена, что из него стреляли раньше.
- А было не так?
- Черт возьми, вовсе нет!
- Но ведь револьвер же оказался в мусорном бачке!
- В действительности револьвер совершил еще одно путешествие в Сиглет
Мэнор и обратно.
- Кто это сделал?
- Орвиль Ридли. Он поехал в отель посмотреть, зачем Адела Винтерс
заглядывала в мусорный бак. Он предполагал, что она могла что-то бросить и
хотел знать, что именно. Только ему было известно, что револьвер находится
в мусорном баке, и у него оказалось достаточно сообразительности, чтобы
понять, что он может этим револьвером убить соперника и свалить всю вину
на другого - на опекуншу жены, как он полагал. Он поскользнулся лишь на
том, что оставил отпечатки указательного и среднего пальцев на внутренней
стороне ручки крышки бака. Когда у него взяли отпечатки пальцев и сравнили
их с отпечатками на крышке, все стало ясно.
- А что с тем бумажником, что забрала Адела Винтерс? - спросила Делла
Стрит. - Меня это беспокоит.
- Меня это тоже беспокоило, - признался Мейсон. - И Гуллинга. История
бумажника Хайнса действительно очень любопытна.
- И какова она?
- После того как Орвиль Ридли застрелил Хайнса, он решил подбросить
дополнительное доказательство и создать видимость того, что Хайнс был
ограблен. Он знал, кто обнаружит тело. Когда он вынул из кармана бумажник
Хайнса в нем было всего четыреста пятьдесят долларов и Ридли не был
уверен, сможет ли эта сумма соблазнить Аделу Винтерс присвоить бумажник.
Он ставил на Аделу Винтерс, он был убежден, что она вернется вместе со
спутницей в квартиру. Он же не знал, почему женщины покинули дом. Он
считал, что спутница Аделы Винтерс - его жена и хотел, чтобы в его ловушку
попалась именно подруга жены. Поэтому он подбросил приманку. Он раскрыл
собственный бумажник, вынул из него три тысячи сто долларов, вложил их в
бумажник Хайнса и бросил его на пол. Адела Винтерс повела себя в точности,
как он предвидел.
- Это значит, что Ридли во всем сознался, - догадался Дрейк.
- Точно, - ответил Мейсон. - Когда ему сказали об отпечатках пальцев,
когда оказалось, что имеется, собственно, уже готовый обвинительный акт
против него, он совершил поворот на сто восемьдесят градусов и рассказал
все. Интересная деталь: Гуллинг, как я и предполагал, держал в рукаве
козырную карту против меня - он пытался доказать что раз Адела Винтерс
забрала бумажник Хайнса, то согласно юридическим правилам относительно
потерянной собственности, которую находят, она виновата в краже. И тогда я
показал Гуллингу свой козырной туз.
- Эту историю, когда Гуллинг нашел в туалете твой бумажник с деньгами
и закодированным письмом?
- Не совсем, - сказал Мейсон. - Я намекнул ему на это, но ловушка
была слишком очевидной. Я полагал, что он использует бумажник как
драматический прием в зале суда. Закон гласит, что найденная собственность
должна быть отдана в _с_о_о_т_в_е_т_с_т_в_у_ю_щ_е_е _в_р_е_м_я_ и я хотел
узнать как Гуллинг трактует это понятие. Я догадывался, что он потеряет
массу времени и энергии, пытаясь расшифровать "код" в письме, написанном
по моей просьбе Деллой. Это единственный в своем роде код - его невозможно
расшифровать.
- А что это за код? - полюбопытствовал Дрейк.
- Такой, который ничего не значит, - улыбнулся Мейсон. - Но, когда я
услышал исповедь Ридли, то оказался в отличном положении, чтобы немного
поучить Гуллинга юриспруденции.
- Каким образом?
- Ридли признался, что положил свои деньги в бумажник, который затем
бросил на пол. Поэтому, когда Адела Винтерс подняла бумажник с пола, то
вовсе не присвоила найденную вещь.
- А что же она сделала?
- Она вошла в обладание брошенной собственностью, - ответил Мейсон. -
Существует значительная разница между собственностью потерянной и
собственностью брошенной. Ридли, бросив свои деньги на пол, бросил свою
собственность. Когда собственность теряется, владелец сохраняет на нее
право и считается, что утрата произошла в результате случайности. Но если
собственность бросается, то предполагается, что она становится
общественной собственностью и первое лицо, которое примет эту
собственность в обладание, имеет на нее законное право. Гуллинг хитер и
умен, но он не из тех кто соображает мгновенно. Он засунул пальцы между
дверей, пытаясь представить меня соучастником во всем этом деле, прежде
чем я изложил свои соображения. Когда он понял всю логичность моих
доводов, то оказался в жалком положении.
- А что в конце-концов стало с этими деньгами? - не сдержал
любопытства Дрейк.
- Я сказал Аделе Винтерс, что возьму полторы тысячи в счет моего
гонорара, а остальное она может сохранить себе на память. Когда я закончил
выступление, присяжные неплохо развлеклись. Они все столпились вокруг
меня, хлопали по плечу и жали руки, а у Гуллинга давление подскочило до
двухсот пятидесяти. Но в общем, это была прогулка по краю пропасти. Черт
возьми, Пол, решение загадки было у нас под носом, а мы его не могли
увидеть, потому что позволили Гуллингу выбрать время, в которое по его
мнению был застрелен Хайнс, и дали себя уговорить.
- Поэтому, - заметил Пол, - если я встречу кого-то, кто предложит мне
заняться привлекательной брюнеткой, я отвечу, чтобы он занимался ею сам.
Last-modified: Sun, 30 Mar 1997 12:12:31 GMT