-- Не совсем. Южане всегда отличались воин-ственностью, потому-то многие из них и пошли в Вест-Пойнт. Ибо считают, что во многом на голову превосходят остальных. Но все мы американцы -- и северяне, и южане -- и реагируем на конфликт оди-наково. Однако нынешнюю войну выиграет отнюдь не боевой дух. В конечном итоге верх возьмет воен-ная техника. Юг не в состоянии построить, скажем, локомотив или железнодорожный вагон, вообще про-извести что бы то ни было потребное для ведения вой-ны и окончательной победы. Они выигрывают сра-жения, ибо они отважный народ, но не располагают ресурсами для победы. Когда же я говорил об этом, они улыбались мне, как слабоумному. -- Шерман по-молчал, устремив свой холодный, пустой взор за окно, в сторону раскинувшейся за рекой вражеской земли. Видел дела минувшие... а быть может, и гря-дущие. -- После этого мне не оставалось ничего дру-гого, как покинуть Юг и выступить за дело Союза. Конечно, мои слова пропустили мимо ушей и скоро забыли, и мы стремительно покатились навстречу войне. Но эти люди -- мои добрые друзья, и по сей день я не могу воспринимать их как мятежников или предателей. Они восстали на защиту своей родины, своих очагов и семей -- против чужаков, вторгшихся на их землю, каковыми они нас считают. Его слова произвели на Линкольна неизгладимое впечатление, оказывается, этот человек не только воин, но и мыслитель. Слишком уж многие генералы думают только о схватках и почти ни о чем более. А у иных нету даже боевого духа. Генерал Макклеллан Потратил целых пять месяцев совершенно впустую. Теперь он угодил с лихорадкой в госпиталь, и прези-дент принял командование на себя. На западе Халлек застрял и ни с места. Солдаты гибнут, но больше ничего не происходит. Только морская блокада идет успешно. Контрабандные суда перехватываются поч-ти ежедневно, все запасы у южан на исходе. И все равно, ситуация сложилась патовая. Нельзя же выиг-рать войну, если сидеть сложа руки и надеяться, что мятежники перемрут голодной смертью. Будь во гла-ве войск генерал Шерман, он сумел бы повлиять на ситуацию. Конечно, не прямо сейчас, но надо иметь его в виду. -- Вы далеко пойдете, генерал. Хотелось бы мне иметь хотя бы дюжину таких, как вы. Тогда с войной было бы покончено уже к весне. Насколько я пони-маю, вы хотите служить под командованием генерала Халлека? -- Так точно. Он хочет, чтобы я принял дивизию под началом генерала Гранта. -- Тогда по рукам! Приказ будет отдан. Желаю вам всяческих успехов. Николай, с безупречным чутьем секретаря по-явившийся именно в этот момент, проводил гостей. И заговорил лишь тогда, когда закрыл за ними дверь. -- Миссис Линкольн спрашивает, не можете ли вы зайти к ней в комнату Вилли. Смуглое лицо Линкольна приобрело землистый оттенок. -- Никаких перемен? -- Не знаю, больше она ничего не сказала. Линкольн поспешил прочь из кабинета. Мэри стояла у двери, глядя на кровать. Ощутив его при-косновение к локтю, обернулась. ----Он такой холодный! Один из друзей Вилли сидел у большой кровати, выпрямившись с мрачной серьезностью. Глаза Вилли были закрыты. ---Он ничего не говорил? -- спросил Линкольн у мальчика - Нет, сэр, сегодня нет. Но он наверняка знает, что я здесь, потому что пожимает мне руку. Поставив стулья, они в молчании присели рядом с парнишкой. Тут уж ничего не скажешь, ничего не поделаешь. Пришел доктор, поглядел на безмолвно-го ребенка, потрогал его лоб -- и покачал головой, сказав этим больше, чем под силу выразить словам Только через час Линкольн вернулся к письмен-ному столу и устало опустился в кресло. И обернул-ся, услышав голос: -- Ему это удалось, мистер Линкольн, Гранту это снова удалось. Военный министр вбежал в комнату, размахивая депешей, как боевым стягом. В своем восторженном задоре он даже не заметил, как осунулось лицо пре-зидента, не разглядел беспросветного отчаяния, за-стывшего во взоре Линкольна Повернувшись к вися-щей на стене карте Соединенных Штатов, Камерон постучал пальцем по штату Теннесси. -- Форт Донелсон пал, и это воистину великая победа! -- И зачитал с принесенного листка: -- Шест-надцатого февраля... армия конфедератов сдалась... пятнадцать тысяч пленных. Вот оно, самое велико- лепное доказательство, что в Гранте мы нашли вели-кого полководца. Знаете, что сказал Грант, когда ге-нерал Бакнер спросил его об условиях сдачи?-- Отыскав на листке нужное место, Камерон назида-тельно поднял палец. -- "Никаких условий, кроме безусловной и немедленной сдачи. Предлагаю вам немедленно перейти к делу". -- Министр ликовал. -- Полагаю, если позволите, надо немедленно произвес-ти Гранта в генерал-майоры. Линкольн утвердительно склонил голову. Камеронснова обернулся к карте. -- Сперва пал форт Генри, теперь очередь форта Донелсон, сущая катастрофа для противника! Кам-берленд и Теннесси -- две важнейшие реки юго-запада -- в наших руках. Штат Теннесси теперь при-надлежит нам, а Кентукки распахнут перед нами. Южанам остается лишь горько сетовать. Они окру-жены и подвергаются непрерывным атакам. -- Он ткнул пальцем в карту. -- Наши армии находятся вот здесь, в Виргинии близ Вашингтона, и здесь, у Харперс-Ферри. А также на полуострове, у форта Мон-ро, и готовы нанести удар по Ричмонду и Норфолку. Стальное кольцо, вот как это называется! Наши войска у Порт-Ройяла нацелены на Саванну и Чарльстон. Далее по побережью Мексиканского залива мы гото-вы постучаться в ворота Мобила и Нового Орлеана. А здесь, на Миссисипи, устремлены на Камберленд и Теннесси.-- Утомленный восторгом Камерон плюх-нулся в кресло. --Блокада вдоль всего мятежного побережья уже не просто докука Джонни Бунтарю, а полновесная угроза. Я не удивлюсь, если война за-кончится еще до конца года Тысяча восемьсот шестьдесят второй станет нашим anus mirabilis, по-бедным годом. -- Дай Бог, чтобы это было так, Камерон. Я мо-люсь, чтобы неисчислимым смертям и разрушениям пришел конец и наша многострадальная страна вновь стала единой. Но раненый зверь бросается на обидчика, а Юг ранен, и ранен жестоко. Мы не должны терять бдительности ни на миг. И важнее всего для нас блокада. Ее следует поддерживать и укреплять. Надо отрезать противника от всех каналов поставок извне. Без оружия, боеприпасов и снаряжения Югу долго не продержаться. В конце концов их войска будут разбиты. Слова были полны оптимизма, но в голосе Лин-кольна прозвучал беспросветный мрак. И столько в нем было горечи, что Камерон вдруг заметил явное страдание, написанное на лице президента. -- Сэр, вам нездоровится? -- Нет, не мне. Тому, кто мне дорог. Моему сыну, Вилли. Ему ведь всего двенадцать. Доктора говорят, смертельно болен. Тиф. Сомневаются, что доживет до вечера. Пораженный горем и болью президента, Камерон даже не нашел слов для ответа. Встал, скорбно пока-чивая головой, и медленно вышел. Река Джеме пересекает всю Виргинию, сердце Конфедерации. Покинув Ричмонд, ее столицу, Джеме неспешно несет свои воды через щедрые земли этого края к морю. У самого впадения в широкий залив, известный под именем Хэмптон-Роудс, в нее вливает-ся река Элизабет. В это мартовское утро над рекой Элизабет курил-ся туман, и первые лучи рассвета с трудом проби-вались сквозь него, смутно очерчивая голые деревья, выстроившиеся по берегам реки. На ветке, нависаю-щей над водой, сойка распевала свою хриплую песнь -- и вдруг смолкла. Потом сорвалась в воздух и унеслась прочь, испугавшись темной громады, за-маячившей в тумане. Птичье пение сменило пыхте-ние, напоминающее тяжкие вздохи какого-то речного чудовища. Вскоре из тумана выползло и само чудо-вище, пыхтя паровым двигателем и изрыгая черный дым из единственной высокой трубы. Облаченный в броню, пузатый, медленный и не-казистый корабль двигался едва-едва, почти не тре-вожа рябью зеркальную гладь реки. Но, проплывая мимо, продемонстрировал серые борта с орудийными портами, пока что плотно закрытыми, и чудовищный таран, укрепленный на носу. На баке, прямиком над четырехфутовым стальным бивнем, находилась бро-нированная рубка, а в рубке -- командир корабля, адмирал Франклин Бьюкенен, стоявший позади ру-левого. Но восторга адмирал отнюдь не испытывал. Не корабль, а скопище компромиссов. Деревянный кор-пус сделан из обугленной обшивки "Мерримака", со-жженного янки при отступлении из Норфолка. И этой сырой обшивке уготована роль спасителя Конфедерации. Сгоревшие шпангоуты и обшивку срезали, оставив лишь прочное дерево. На остатках днища возвели бронированную надстройку из сосны и дуба, покрытых броневыми листами ради защиты установленного здесь десятка больших пушек. И вот теперь " Мерримака, переименованный в корабль военного флота Конфедерации "Виргиния",идет на войну в самый первый раз. Да притом мучительно медленно. Одноцилиндровый двигатель, и без того хлипкий и слабосильный, долго пробыл под водой, прежде чем его подняли и привели в порядок. Древ-ний двигатель с самого начала не получал должного обслуживания, а уж пребывание в соленой воде ни-чуть не пошло ему на пользу. И тащить тяжелую по-судину быстрее пяти узлов в час хилый двигатель оказался просто не в состоянии. Зато, по крайней мере, судно наконец спущено на воду и скоро отведает вкус битвы. Оно пошло бы в бой и раньше, но суровые весенние шторма хлестали побережье много дней подряд, по заливу катились огромные валы, горами обрушиваясь на берег. Имею-щая малую осадку "Виргиния" просто затонула бы. Теперь шторм стих, волны за ночь улеглись -- и бро-неносец наконец-то будет испытан в деле. Повернувшись, адмирал Бьюкенен спустился по трапу в машинное отделение, где громко крикнул, стараясь перекрыть лязг металла и шипение пара: -- Слишком медленно, лейтенант Джонс, слиш-ком уж медленно идем! Нельзя ли развести пары по-сильнее? -- Нет, сэр! -- крикнул в ответ перепачканный смазкой офицер. --Больше нам не выжать. Давле-ние и так чересчур высокое, еще чуток -- и что-ни-будь взорвется. Бьюкенен вернулся на свой пост. Когда "Виргиния" дотащилась до реки Джеме, к ней присоедини-лись четыре деревянные колесные канонерские лод-ки. Самая крупная -- "Патрик-Генри" -- с целыми шестью пушками, а самый крохотный -- "Тизер" -- вооружен только одной. Вот и вся флотилия, собранная против могучего военного флота Соединенных Штатов. Туман уже разошелся, и пыхтящие пароходы медленно вышли в широкие воды Хэмптон-Роудс. За Норфолком они окажутся в открытом море. И столкнутся с блокадным флотом, ибо именно там начинается удушающий барьер блокады. Эти под-ступы к сердцу Конфедерации так важны, что здесь встала на якоре целая флотилия кораблей Союза. Бьюкенен ни разу не видел ее, но ежедневно получал рапорты о ее численности и состоянии. Прежде всего сорокапушечные паровые фрегаты "Роанок" и "Миннесота". Их сопровождают парус-ные фрегаты: пятидесятипушечный "Конгресс" и "Камберленд" с двадцатью четырьмя орудиями. В об-щей сложности вход в реку Чарльз контролирует свыше ста пятидесяти пушек. Чтобы одолеть их, ну-жен целый флот. А флота у Юга нет. Только один-единственный неказистый, наспех слаженный и не опробованный броненосец. Да еще четыре крохотных пароходика, лишенных брони. Ни разу не испытанная в бою, нелепая, громы-хающая "Виргиния" лениво близилась к блокадной флотилии. --Открыть порты!-- прокричал Бьюкенен.-- Приготовиться к бою' Вахтенный на корабле Соединенных Штатов "Маунт-Вернон", стоявшем к берегу ближе других, заметил дым над мысом Сьюэлл и подумал, что там разожгли огонь. Он уже собирался доложить, когда вдали показался темный силуэт. Корабль, но какой? Силуэт укоротился: корабль повернулся носом, и вахтенный забил тревогу. Пусть он ни разу не видел подобных кораблей, зато прекрасно узнал флаг Кон-федерации, развевающийся на корме. Судно вполне может оказаться давно ожидавшимся броненосцем, который якобы должен принести Югу победу. "Маунт-Вернон" поднял сигнальный флаг, чтобы предупредить флотилию. Сигнал остался незамечен-ным. Капитан приказал выстрелить в приближаю-щийся броненосец. Этот выстрел и стал первым в битве на Хэмптон-Роудс- Пыхтя, " Виргиния х лениво приближалась к стоя-щим на якоре судам, смехотворная с виду и ничуть не грозная -- пока не открылись орудийные порты, и от-туда не выглянули черные жерла пушек. Мишенью первой атаки Бьюкенен наметил "Камберленд". "Виргиния" открыла огонь шрапнелью из носовой пушки уже с разделяющего их расстояния в целую милю, выведя из строя весь расчет турельной пуш-ки -- кого раненым, а кого и убитым. На фрегате северян забили тревогу. Но атака была настолько стремительной и нежданной, что с та С наступлением сумерек паровой броненосец Конфедерации с пыхтением вошел в гавань. В бою судно почти не получило повреждений, а личный со-став не понес потерь, не считая нескольких ранений. Бьюкенен и матросы ликовали, с нетерпением дожи-даясь утра, когда можно будет вывести броненосец в море, чтобы добить застрявшую на берегу "Миннесо-ту" и все остальные деревянные корабли военного флота Союза. Флот будет уничтожен, блокада снята, Юг спасен. Железо восторжествовало над деревом. Паруса уступили место пару. И это послание миру не прошло незамеченным, ибо битвы ждали уже давно, сущест-вование "Виргинии/было секретом Полишинеля. На рейде стояли французские и британские корабли, весь день пристально наблюдавшие за происходя-щим. Они сочли, что утром блокадная флотилия бу-дет разбита окончательно; Родился совершенно новый тип морского боя. Со-лнце закатилось, алой зарей провожая день победы южан. СЕВЕРНАЯ СТАЛЬ Тот же самый шторм, который не выпускал "Виргинию" из порта, не позволил "Монитору" покинуть Бруклинскую военно-морскую верфь. После спуска судна на воду в середине февраля последовали му-чительные дни отсрочки, затянувшейся на целые не-дели. Эрикссон создал изумительную конструкцию, а постройка судна от киля до спуска на воду за сто один день являла собой чудо механики. Конструктор не учел только человеческий фактор. В движение металлическое судно должен был приводить двухцилиндровый двигатель, тоже кон-струкции Эрикссона, крутивший единственный винт. Инженеры, делавшие винт, допустили одну, но весь-ма существенную ошибку. Они предполагали, что вал двигателя будет вращаться совершенно в проти-воположном направлении, чем на самом деле. Так что когда капитан судна лейтенант Джон Уорден на первых же испытаниях мореходных качеств скоман-довал "малый впереди, оно задрожало, подало назад и врезалось в причал. -- В чем дело?! -- крикнул Уорден старшему ме-ханику Альбану Штимерсу. К счастью, прозвучав-шая в ответ непристойность потонула в лязге механиз-мов. Когда машина остановилась, Штимерс поднялся в рубку и доложил капитану: -- Похоже, никто не поинтересовался, будет ли винт вращаться по часовой стрелке или против. Вместо того чтобы идти вперед, судно пятится задом. -- Нельзя ли приладить новый винт? -- Нет. Этот был сконструирован и изготовлен по спецзаказу. Не знаю, сколько именно времени займет изготовление нового, но абсолютно уверен, что нема-ло. Кроме того, для его замены судно придется вер-нуть в сухой док, а это займет еще больше времени. -- Проклятье! А нельзя ли в таком случае запус-тить двигатель в обратную сторону? Тогда корабль наверняка пойдет вперед. Штимерс мрачно покачал головой, вытирая чума-зое лицо ветошью, но только размазал машинное масло. -- Вообще-то можно. Но тогда нам не выжать больше двух-трех узлов, а судно рассчитано на семь. Уорден спустился из бронированной рубки. -- Почему? Что-то я не понимаю. -- Ну, чтобы вникнуть, надо немного разбираться в двигателях. Видите ли, каждый золотниковый кла-пан приводится в движение эксцентриком, который частично проворачивается вокруг оси, чтобы заста-вить машину крутить вал в другую сторону. Это дает отличные результаты в одном положении, но только в одном. -- Тогда как же быть? -- Надо разобрать всю машину и переставить экс-центрики. У орден знал, что на счету каждый день. Все газе-ты -- и северные, и южные -- трубили, что бронено-сец южан будет вот-вот спущен на воду. Кроме того, Уорден располагал более специфическими донесе-ниями разведки, что остались считанные недели, а то и дни до того момента, когда вражеский корабль возьмется за блокадный флот. Но винт должен сто-ять, как положен". Негоже идти в первый бой кор-мой вперед!./ -- Приступите сейчас же. Но только"к девятнадцатому февраля были собра-ны крепкие/моряки и офицеры, и <!Монитор" нако-нец-то проделал на буксире короткое плавание от Грин-Пойнта до Бруклинской военно-морской верфи, где установили на место пару чудовищных орудий -- одиннадцатидюймовых гладкоствольных пушек Даль-грена, способных стрелять ядрами весом в сто шесть-десят шесть фунтов. Заодно судно приняло на борт провизию, а также порох, ядра, картечь и шрапнель. Стальной корабль собрался в боевой поход. Хотя лишь после новой отсрочки. За пробные стрельбы отвечал механик Штимерс, хотя ему ни разу не доводилось иметь дела с подоб-ными противооткатными механизмами. После вы-стрела пушка скользила назад по стальным рельсам, а инерцию отдачи гасили тормозные башмаки, креп-ко притянутые к рельсам. Но Штимерс повернул ма-ховик противооткатного устройства не в ту сторону, ослабив зажимы, вместо того чтобы затянуть их. После пробного выстрела первая пушка на боль-шой скорости отлетела назад и была остановлена только ударом шишака казенника о стену орудийной башни. Удар срезал несколько болтов, крепивших подшипники люльки к лафету. Добраться до них было трудновато, масса времени ушла на высверли-вание их и замену новыми. Снова человеческий фактор. Этот инцидент так расстроил Штимерса, что он повторил ту же ошибку и со второй пушкой. И чинить ее пришлось тем же способом. Эрикссон самолично присматривал за ре-монтом, испепеляя взором пристыженного механика и злобно ворча по-шведски, пока не был удовлетво-рен итогом трудов. Ремонтные работы завершились лишь к двадцать шестому февраля. Следующее утро выдалось хо-лодным и беспросветным, но ровно в семь часов " Монитора под яростное завывание ветра двинулся навстречу снеговой круговерти, держа курс к Хэмптон-Роудс и блокадному флоту Союза. Портовые ра-бочие поспешили укрыться от непогоды, и на прича-ле остались только Джон Эрикссон и Томас Фитч Роланд, владелец металлургического завода, постро-ившего корабль. -- Наконец-то, -- выговорил Роланд. -- Теперь батарея Эрикссона покажет, на что она способна. Вы изобрели удивительную машину, и я безмерно горд, что мы воплотили ее в металле ко всеобщему удовле-творению. -- Она покажет все, для чего была сконструиро-вана. Даю вам слово,-- отозвался изобретатель. И вдруг охнул.--Но... Что стряслось?! "Монитор" внезапно повернулся носом к берегу тесного, бурного пролива. Столкновение казалось не-минуемым, но в последний момент нос судна повер-нуло в противоположном направлении -- к другому берегу. Стальной корабль шел все медленнее и мед-леннее, рыская из стороны в сторону, пока наконец не врезался в хлипкий причал, едва не сокрушив его, и остановился. Эрикссон чуть ли не подскакивал от ярости. -- Возьмите буксир, -- процедил он сквозь зубы. -- Отведите судно обратно в док. -- Я не мог его удержать, -- оправдывался скон-фуженный рулевой. -- Стоило мне повернуть шту-рвал в одну сторону, и поворот в другую давался с огромным трудом. Даже вдвоем с лейтенантом Уорденом мы справлялись едва-едва. Потом стоило пере-валить через середку, как все начиналось сызнова. Эрикссон настоял на том, что Должен изучить си-туацию лично, осмотрев румпельные тяги и коромыс-ла. Матросы передавали от него команды рулевому, чтобы тот поворачивал руль то в одну сторону, то в другую. Прошло больше часа, прежде чем конструктор выбрался из трюма, напрочь промочив брюки, перепачкавшись в грязи и смазке, но не замечая по-добных пустяков. -- Руль разбалансирован. Надо увеличить рычаг коромысла Удвоить, если понадобится. На это ушло меньше суток. Однако и трое суток спустя " Монитора все еще стоял на приколе. Эки-паж от беспокойства не находил себе места, понимая, что их судно построено для поединка с "Виргинией", которая вот-вот сойдет со стапелей, если верить свод-кам, регулярно появляющимся в газетах. А поделать ничего нельзя. У побережья бушует сильнейший шторм, на берег обрушиваются исполинские волны, а "Монитор" рассчитан на судоходство по мелководью и рекам. Его низкие борта и мелкая осадка не позво-ляют выходить в море даже при умеренном волне-нии. Шестого марта небо прояснилось, ветер стих, и море успокоилось. Было принято решение, что " Мо-нитора будет доставлен к месту назначения на букси-ре, поскольку его крейсерская скорость составляет всего семь узлов. Прицепленный толстым канатом к буксиру "Сет-Лоу", сопровождаемому паровыми ка-нонерками "Карритук" и "Сэйчем", "Монитор" на-конец-то вышел в море. День прошел довольно легко, и экипаж начал привыкать к новой обстановке. На обед подали от-варную говядину с картошкой, а после все свободные от вахты спокойно отошли ко сну. Но поспать им по-чти не пришлось. Ветер окреп, море разгулялось, и к утру погода испортилась окончательно. Плавание превратилось в кошмар. Зеленые волны захлестывали крохотное суде-нышко, водопадом рушась на палубу, перекатываясь через рубку и врываясь сквозь узкие смотровые щели с такой силой, что сшибали рулевого с ног, отбрасы-вая от штурвала. Но куда опасней были волны, накрывавшие тру-бы воздухозаборников, возвышающиеся над палубой достаточно высоко, чтобы при спокойном море снаб-жать воздухом паровую машину в трюме. Вода зато-пила вентиляторы, намочила их кожаные приводные ремни и вывела их из строя. Без воздуха огонь в топ-ках угас; без вентиляторов машинное отделение за-полнилось ядовитым угарным газом, едва не убив-шим находившихся там людей. Отвага экипажа не вызывала ни малейшего со-мнения. Добровольцы с риском для жизни пробра-лись в машинное отделение, вынесли потерявших со-знание людей и уложили дышать свежим воздухом на куполе орудийной башни. Через некоторое время те очнулись, но корабль по-прежнему подвергался великой опасности. Огонь в топках угас, без пара ос-тановились трюмные помпы. Буксир по-прежнему исправно тянул судно по бурному морю, но оно поне-многу заполнялось водой. Пытались пустить в ход ручные насосы, но все тщетно. Люди ликвидировали течь за течью, но вода все поднималась. Да еще, про-бивая носом очередную волну, корабль черпал воду через клюзы. снова сел на мель. Приблизившись к нему, "Монитор" бросил якорь. Уорден послал лейтенанта Грина переговорить с командиром "Миннесоты". -- Слава Богу, вы прибыли! --вымолвил капи-тан Ванбрант, указывая на продолжающий пылать " Конгресса.-- То же самое будет с нами утром, если мы не выберемся с мелководья. Наши пушки не оста-вили на адской посудине даже вмятины, хотя мы очень старались. -- Быть может, наши смогут. В любом Случае мы расположимся между вами и вражеским кораблем. Чтобы добраться до вас, ему придется обойти нас, а это будет не так-то просто. На следующее утро, вскоре после девяти часов, настал исторический миг, навсегда изменивший об-лик морских баталий. Наступила эра современного морского боя. Когда "Виргиния" неспешно прибли-зилась к застрявшему кораблю северян, "Монитор" решительно преградил броненосцу дорогу к намечет ной жертве. -- В чем там дело?! -- крикнул лейтенант Джонс, не в силах толком разглядеть происходящее сквозь узкую смотровую щель. Юнга Литглпейдж вскарабкался на броню, чтобы лучше видеть. -- Буксиры уходят. Но рядом какой-то плот. На нем что-то стоит... Вроде бы хотят отвезти котел и машину на берег. -- Чушь! Не сейчас же! -- Подтянувшись наверх, чтобы тоже поглядеть, Джонс гневно скривился. -- Проклятье! Это не плот, а на нем чудовищная ору-дийная башня. Должно быть, это батарея Эрикссона. В самый неподходящий момент! План добить "Миннесоту", а затем рассеять остатки блокадной флотилии под угрозой. Твердо вознамерившись прикончить раненый ко-рабль, "Виргиния" выстрелила в сидящий на мели фрегат с расстояния в милю, и часть ядер угодила в цель. Но больше игнорировать крохотный кораблик было нельзя. Выдыхая облачка дыма, он двигался прямиком к огромному противнику, пока не зашел к нему с борта -- Стоп машина! -- приказал Уорден. -- От-крыть огонь! Первый орудийный расчет поднял поворотный щит с орудийного порта, выкатил пушку, и Грин дер-нул за спусковой шнур" Пушка рявкнула, оглушив артиллеристов, наделав больше вреда в башне, чем противнику. Ударившись о броню, ядро просто от-скочило. " Виргиния" дала бортовой залп. Сталь схлестнулась со сталью. "Монитор" сидел настолько низко, что его палу-ба находилась вровень с водой, и, кроме крохотной бронированной рубки, над морем высилась только чудовищная орудийная башня. Попасть в эти мише-ни было почти невозможно, а несколько ядер, все-таки угодившие в цель, просто отлетели рикошетом. И каждые три минуты собственный паровой движок поворачивал 120-тонную махину, чтобы распо-ложенные в ней две исполинские пушки могли при-целиться. Не попасть в громадную мишень было невозможно. Юркий, идеально слушающийся руля кораблик вертелся вокруг неуклюжего, почти неуп-равляемого броненосного увальня южан. Два часа корабли обстреливали друг друга моно-литными ядрами, почти соприкасаясь жерлами пу-шек. "Виргинию" чуть не постигла катастрофа, ко-гда ее нос увяз в илистой банке. В течение четверти часа ее чахлый двигатель силился стащить судно с мели, а "Монитора тем временем кружил рядом, не-прерывно обстреливая противника. Вскоре ядра так изрешетили трубу большого корабля, что она почти не давала тяги для машины. Ядро снесло жерла двух пушек "Виргинии". Стрелять из них по-прежнему б снова сел на мель. Приблизившись к нему, "Монитор" бросил якорь. Уорден послал лейтенанта Грина переговорить с командиром "Миннесоты". -- Слава Богу, вы прибыли! --вымолвил капи-тан Ванбрант, указывая на продолжающий пылать "Конгресс".-- То же самое будет с нами утром, если мы не выберемся с мелководья. Наши пушки не оста-вили на адской посудине даже вмятины, хотя мы очень старались. -- Быть может, наши смогут. В любом Случае мы расположимся между вами и вражеским кораблем. Чтобы добраться до вас, ему придется обойти нас, а это будет не так-то просто. На следующее утро, вскоре после девяти часов, настал исторический миг, навсегда изменивший об-лик морских баталий. Наступила эра современного морского боя. Когда "Виргиния" неспешно прибли-зилась к застрявшему кораблю северян, "Монитор" решительно преградил броненосцу дорогу к намечет ной жертве. -- В чем там дело?! -- крикнул лейтенант Джонс, не в силах толком разглядеть происходящее сквозь узкую смотровую щель. Юнга Литглпейдж вскарабкался на броню, чтобы лучше видеть. -- Буксиры уходят. Но рядом какой-то плот. На нем что-то стоит... Вроде бы хотят отвезти котел и машину на берег. -- Чушь! Не сейчас же! -- Подтянувшись наверх, чтобы тоже поглядеть, Джонс гневно скривился. -- Проклятье! Это не плот, а на нем чудовищная ору-дийная башня. Должно быть, это батарея Эрикссона. В самый неподходящий момент! План добить "Миннесоту", а затем рассеять остатки блокадной флотилии под угрозой. Твердо вознамерившись прикончить раненый ко-рабль, <Виргиния" выстрелила в сидящий на мели фрегат с расстояния в милю, и часть ядер угодила в цель. Но больше игнорировать крохотный кораблик было нельзя. Выдыхая облачка дыма, он двигался прямиком к огромному противнику, пока не зашел к нему с борта -- Стоп машина! -- приказал Уорден. -- От-крыть огонь! Первый орудийный расчет поднял поворотный щит с орудийного порта, выкатил пушку, и Грин дер-нул за спусковой шнур" Пушка рявкнула, оглушив артиллеристов, наделав больше вреда в башне, чем противнику. Ударившись о броню, ядро просто от-скочило. " Виргиния" дала бортовой залп. Сталь схлестнулась со сталью. "Монитор" сидел настолько низко, что его палу-ба находилась вровень с водой, и, кроме крохотной бронированной рубки, над морем высилась только чудовищная орудийная башня. Попасть в эти мише-ни было почти невозможно, а несколько ядер, все-таки угодившие в цель, просто отлетели рикошетом. И каждые три минуты собственный паровой движок поворачивал 120-тонную махину, чтобы распо-ложенные в ней две исполинские пушки могли при-целиться. Не попасть в громадную мишень было невозможно. Юркий, идеально слушающийся руля кораблик вертелся вокруг неуклюжего, почти неуп-равляемого броненосного увальня южан. Два часа корабли обстреливали друг друга моно-литными ядрами, почти соприкасаясь жерлами пу-шек. "Виргинию" чуть не постигла катастрофа, ко-гда ее нос увяз в илистой банке. В течение четверти часа ее чахлый двигатель силился стащить судно с мели, а "Монитора тем временем кружил рядом, не-прерывно обстреливая противника. Вскоре ядра так изрешетили трубу большого корабля, что она почти не давала тяги для машины. Ядро снесло жерла двух пушек "Виргинии". Стрелять из них по-прежнему было можно, но после первого же выстрела вырвав-шееся из них пламя подожгло деревянную внутрен-нюю обшивку. Однако и на "Мониторе" была одна жертва. Его капитан выглядывал сквозь смотровую щель рубки, когда ядро попало прямо в нее. Осколки краски и ме-талла полетели ему в глаза, лейтенант закричал от боли. Его унесли вниз, и судовой врач постарался сделать все, что мог. Один глаз спасти удалось, но второй Уорден потерял. Битва не затихала до тех пор, пока не начался от-лив. Малоподвижная "Виргиния" вышла из боя и медленно зашлепала к устью реки, а ее непобедимый противник остался на посту между ней и ее жертвой. "Виргиния" вернулась в гавань, а "Монитор" поджидал ее на месте, будто сторожевой бульдог у крыльца. Но броненосец южан так и не вернулся. Высокая труба зияла дырами, некоторые броневые плиты дер-жались на честном слове. Неисправный двигатель ре-монту уже не поддавался, вес судна был чересчур велик, так что глубокая осадка не позволяла ему вес-ти боевые действия нигде, кроме спокойных вод Хэмптон-Роудс. Боевому кораблю, навеки изменившему облик мор-ских битв, больше не суждено было вступить в бой. Кольцо блокады снова сомкнулось. Петля вокруг Юга начала затягиваться. Оптимисты на Севере потирали руки, считая вой-ну чуть ли не выигранной. ШАЙЛО Конфедератский генерал Альберт Сидни Джон-стон был, конечно, джентльменом, а также не лишен-ным доброты человеком. Но в ту минуту ему хоте- лось не быть джентльменом, чтобы уклониться от свидания с Матильдой Мейсон. В конце концов, ведь надо еще и воевать. Нет, это пустая отговорка. Все приказы уже отданы, войска отправлены, так что ему и в самом деле нечем заняться, пока не начнется на-ступление. Она прождала уже два дня, и отклады-вать встречу больше нельзя, потому что благовидных предлогов для этого уже не осталось. Никуда не де-нешься, она и в самом деле близкий друг семьи, и если разойдется весть, что он отказался ее увидеть.. -- Сержант, проводите леди сюда. Затем прине-сите кофе. Входной полог шатра откинулся, и Джонстон поднялся, чтобы подать ей руку. -- Давненько мы не виделись, Матти. -- Намного дольше, чем следовало, Сидни. -- Она все еще не утратила привлекательности, хотя во-лосы уже засеребрились сединой. Засопев, она уста-ло рухнула на брезентовый стул. -- Извини, мне не следовало такого говорить. Видит Бог, тебе надо вес-ти войну, у тебя масса важных дел, тебе не до того, чтобы видеться со старой сплетницей. - Но к тебе это наверняка не относится! - Да где уж там! Видишь ли, я страшно трево-жусь о Джоне, закованном в кандалы в темнице на севере. Мы в таком отчаянии! Ты знаешь нужных людей, ты генерал и все такое прочее, так что навер-няка можешь чем-нибудь помочь. Джонстон не стал говорить вслух, но в душе не испытывал сочувствия к сидящему в тюрьме Джону Мейсону. Сообщали, что тот живет с удобствами, по-лучает превосходнейшую пищу, а уж сигары у него наверняка никогда не кончаются. -- Я ничего не могу поделать, пока политики не придут к каким-то соглашениям. Но взгляни на это с другой стороны, Матти. Идет война, и все мы долж-ны так иди иначе служить родине. И вот именно сей час, в этой тюрьме янки, Джон и Слайделл стоят ди-визии, воюющей во имя Юга, а то и побольше. Бри-танцы все еще неистовствуют из-за этого инцидента и испускают воинствующие кличи. Как ты понимаешь, все, что плохо для Севера, хорошо для нас. Война идет не так гладко, как хотелось бы. -- От меня ты не услышишь ни слова жалобы, равно как и от других, если уж на то пошло. Мы знаем, что вы воюете, не щадя себя. Дома все мы то-же помогаем фронту, чем можем. В нашем городе не осталось ни одной железной ограды, все ушло в пере-плавку для броненосца. И если мы самую малость не-доедаем, это никакая не жертва в свете того, что де-лаете вы, люди в серых мундирах. Я ведь не жалу-юсь. Я верю, что все мы исполняем свой долг. -- Ты не представляешь, с каким восторгом я слу-шаю эти слова, Матти. Я тебе скажу, вовсе не секрет, что Юг окружен. Что я хотел бы сделать сейчас, это Прорвать кольцо армий янки, удушающее нас. Я за-ставлял армию маршировать день за днем, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу. И наступление начнется завтра. Но вот это как раз секрет... -- Я никому не скажу! -- Знаю, иначе не стал бы тебе говорить. Я сделал это для того, чтобы ты поняла, что Джон, живущий сейчас в комфорте, делает во имя войны гораздо больше на своем месте, чем мог бы сделать где-ни-будь еще, так что, пожалуйста, не тревожься... Он поднял глаза на адъютанта, откинувшего входной полог и отдавшего честь. --Срочные депеши, генерал. -- Несите. Матти, вынужден просить прощения. Она молча ушла, гордо вскинутым подбородком демонстрируя, что думает об этой внезапной помехе разговору, наверняка подстроенной заранее. Правду говоря, помеха была непреднамеренной, но Джонс- тон все равно обрадовался ей. Отхлебнув кофе, он открыл кожаную папку. Как и остальные генералы Конфедерации, Джонстон искал способ разорвать петлю, стягивающуюся вокруг Юга. Изучая обступившие Конфедерацию армии, они искали хоть крохотную лазейку. Джонстон не слишком восторгался Улиссом С. Грантом и тем не менее понимал, что имеет дело с противником волевым и целеустремленным. Победы Гранта в форте Генри и форте Донелсон усугубили катастро-фу. Теперь Грант расположился лагерем с мощной армией на Питсбургском плацдарме в Теннесси. Конфедератская разведка обнаружила, что к нему на подмогу идет подкрепление. Когда подкрепление прибудет, Грант наверняка ударит в южном направ-лении вдоль Миссисипи в попытке разделить Юг надвое. Надо его остановить, пока не поздно. И Сид-ни Джонстон как раз тот, кому это по плечу. Наступление начнется позже, чем запланировано, но в остальном все идет строго по замыслу. За зиму он собрал армию даже более многочисленную, чем армия Гранта, численность каковой кавалерийская разведка оценила в тридцать пять с лишним тысяч человек. Джонстон принял решение ударить первым, пока тридцать тысяч человек Дона Карлоса Бьюлла не прибыли Гранту на подмогу. Три дня подряд его новобранцы маршировали по грязным тропам и про-селкам Миссисипи, и маршруты их усталых колонн сходились на плацдарме у Питсбурга. Теперь наста-ло время в последний раз собрать офицеров. Они потянулись в палатку один за другим, подо-двигали себе стулья и наливали кофе, когда Джонстон указывал на кофейник, жестом приглашая угос-титься. Он дождался, когда соберутся все, и лишь тогда заговорил: -- Больше задержек не будет. Атакуем завтра, воскресным утром, как только рассветет. Его заместитель генерал П. Дж. Т. Борегар не ис-пытывал подобной уверенности. -- Захватить их врасплох уже не удастся. Они окопались по уши. А наши люди всего лишь необ-стрелянные новобранцы и в большинстве своем даже не слышали грохота канонады. -- Нам об этом известно, но еще нам известно, что, несмотря на изнурительные тяготы марша, люди не растеряли своего задора. Я сражусь с "врагом, даже будь против меня миллион. Атака состоится. -- Томас, не знаешь ли, который час? А то мои часы остановились, -- сказал генерал Шерман. Его ординарец Томас Д. Холлидэй лишь с улыб-кой покачал головой. -- Часы мне не по карману, генерал. Спрошу у кого-нибудь из офицеров. Бригадный генерал Уильям Т. Шерман и его штаб объезжали позиции войск, стоящих лагерем близ церкви Шайло на берегах реки Теннесси. Ут-ренний туман еще не рассеялся, под деревьями и из-городями лежала непроглядная темень. Но дождь ночью перестал, день сулил быть ясным. Шерман тревожился: решение Гранта, что окапываться вой-скам не следует, отнюдь не порадовало его. -- Камп, их боевой дух на высоте, -- растолковал Грант, -- и я хочу, чтобы таким он и оставался. Если они выроют эти ямы и спрячутся в них, то начнут тревожиться. Лучше их не трогать. Шерману это пришлось не по душе. Рапорты о перемещениях противника впереди ничуть не обеспо-коили Гранта, но все-таки Шерман вывел свой штаб на рассвете, чтобы выяснить, нет ли правды в докла-дах пикетов о слышанном ночью шуме, якобы свиде-тельствующем о передвижении войск. Повернув лошадь, Холлидэй рысцой вернулся к генералу. -- Только что пробило семь, -- сказал он. И по-гиб. Невидимые конфедератские пикеты внезапно дали залп, и пуля угодила в Холлидэя, сбив его с ло-шади и прикончив на месте. -- За мной! -- крикнул Шерман, разворачивая лошадь и галопом устремляясь к собственным пози-циям. Выскочивший на опушку пикет кричал: -- Генерал, мятежников там больше, чем блох на дворняге! Именно так. Они шли тремя цепями, атакуя вдоль всего фронта. С нарастающим победным криком мя-тежники врезались в неподготовленные позиции се-верян, вынудив их отступить перед жидким ружейным огнем. Захваченные врасплох солдаты заколебались, предпочитая сдать назад, чем встретить град пуль. И тут появился генерал Шерман, скакавший верхом между вражескими цепями и собственными позиция-ми. Не обращая внимания на пули, засвистевшие во-круг него, он привстал в стременах и взмахнул саб-лей. -- Солдаты, в цепь, ко мне! Пли, заряжай и пли! Не отступать! Заряжай и пли! Пыл генерала оказался заразительным: его крики вдохновили солдат, еще мгновение назад готовых к бегству. Они остались на позициях, открыв огонь по атакующим. Заряжай и пли, заряжай и пли. Положение сложилось отчаянно трудное. Здесь был самый открытый фланг армии Союза, и он-то подвергся наиболее массированной атаке. Вначале у Шермана было восемь тысяч человек, но под напо-ром конфедератов их число неизменно убывало. И все-таки северяне держали рубежи. Полки Шерма-на приняли на себя главный удар, но не отступили. А генерал держался в самой гуще боя, все время разъ-езжая перед фронтом и не обращая внимания на град пуль. Когда лошадь под ним убили, он продолжал сра-жаться пешком, пока ему не отыскали и не подвели другую лошадь. Через считанные минуты убили и эту лошадь, когда генерал возглавил контратаку, а еще позже за-стрелили и третью. Схватка была жаркой, трудной, грязной и смер-тельной. Необстрелянные конфедераты, сумевшие пережить кровавую увертюру сражения, мало-пома-лу учились воевать, снова и снова собирались с сила-ми и бросались в атаку, тесня ряды северян. Те мало-помалу отступали, сражаясь за каждый фут земли, н