тился на верхнюю палубу в пуленепробиваемую ходовую рубку. А палубой ниже Джордж Уильям Фредерик Чарльз, герцог Кембриджский, поворачивался на койке с боку на бок, а услышав колокол, проснулся окончательно и начал сыпать проклятиями. Когда же закрыл глаза, то вместо того, чтобы погрузиться в благословенную тьму и Лету сна, увидел пехотные дивизии, артиллерийские батареи, военные обозы, планы -- словом, все причиндалы войны, занимав-шие его рассудок неделями, месяцами. Тесная кле-тушка каюты душила его. Ему было наплевать и на командующего флотом, ради него съехавшего из этой каюты и теперь делившего даже более тесную каютку с капитаном судна, и на сотни рядовых, покачивав-шихся в гамаках в даже более темных, тесных и шум-ных кубриках. Ранг обязывает, а он здесь самый главный. Герцог Кембриджский, главнокомандую-щий британской армией, двоюродный брат королевы не привык к дискомфорту где бы то ни было -- на зимних квартирах или даже на поле боя. Сев, он стукнулся головой о канделябр над крова-тью и громко выругался. Потом приоткрыл дверь каюты достаточно широко, чтобы упавший из кори-дора свет позволил ему отыскать свою одежду. Натя-нув китель и брюки, вышел из каюты, свернул направо и пошел в рабочий кабинет капитана -- просторное помещение, ярко освещенное люстрой с керосиновы-ми лампами и полное свежего воздуха благодаря люку в потолке. На буфете все еще стояла бутылка превосходного бренди, отведанного после обеда, и герцог налил себе изрядную порцию. Но только-только опустился в кожаное кресло, когда дверь рас-пахнулась, и в нее заглянул Буллерс. -- Извините, сэр, я не хотел вас побеспокоить. -- Генерал хотел было уйти, но герцог окликнул его: -- Входите, Буллерс, входите же. Не спится? -- Совершенно верно. Солдат в море такая же обуза, как титьки у хряка. -- Славно сказано. Войдите, отведайте бренди. Это чудесное средство. Генерал-майор Буллерс командует пехотой и по рангу стоит следующим после герцога. Оба повоева-ли на своем веку -- служили в Ирландии, затем в Крыму. -- Чертовски жарко, -- заметил Буллерс. -- Выпейте, вот и перестанете замечать. -- Герцог отхлебнул из своего бокала. -- Чэмпион, наверное, уже на подступах к Нью-Йорку. -- Должно быть. Американцам просто не высто-ять против его дивизий и пушек. -- Да будет так. Видит Бог, мы потратили до-вольно времени на планирование и снабжение всей экспедиции. -- Ею следовало командовать вам, дабы обеспе-чить верный успех. -- Спасибо на добром слове, Буллерс, но способ-ностей генерала Чэмпиона с лихвой хватит, чтобы провести лобовую атаку, подобную канадской. А вот для нынешней атаки нужны совершенно иные уме-ния. Как по команде, оба обратили глаза к картам, разбросанным на столе красного дерева. Хотя планы наступления обсуждались бессчетное число раз, кар-ты притягивали их, как магнит. Встав, офицеры дви-нулись через комнату, прихватив бокалы. -- Мексиканский залив, -- указал герцог Кемб-риджский. -- Военно-морские базы янки здесь, здесь и здесь. Флот в море охраняет каждую гавань и за-лив. Не сомневаюсь, что вот здесь, в районе Хэмпто-на, "Монитор" и приданные ему линейные корабли все еще охраняют убежище, где залегла <! Виргиния". Адмирал Мили настаивал, что мы должны избегать этого участка побережья, как чумы, в чем я с ним це-ликом и полностью согласен. Этот флот менее чем в шестистах милях отсюда. И я хочу, чтобы так было и дальше. Конечно, имеется и небольшая флотилия, блокирующая залив Мобил, в каких-то пятидесяти милях от нас. Но они не представляют угрозы нашим превосходящим силам, -- он легонько постучал по карте кончиком пальца. -- Но вот здесь находится ахиллесова пята противника. Остров Дир невдалеке от побережья штата Миссисипи. Северяне вторглись сюда, захватили остров и сделали его базой для свое-го блокадного флота. Вот этот остров и является целью нашего путешествия. На рассвете мы атакуем и уничтожим их бомбардировкой с моря. Затем ваши полки и морские пехотинцы высадятся и захватят фортификационные сооружения. Блокада будет со-рвана. Военный флот встанет здесь на якоре, защи-щенный береговыми батареями, дабы гарантировать, что блокада не будет восстановлена. Как только наша высадка завершится успехом, я возьму кавалерий-ское войско, пробьюсь к конфедератам и Джеффер-сону Дэвису в Ричмонде. Королева лично шлет ему послание, и я не сомневаюсь, что нас ждет самый теп-лый прием. После этого наш торговый флот примет здесь хлопок, а в обмен доставит военные грузы. Си-лы Юга возрастут, и очень скоро он победит. Наши армии неустанно атакуют на Севере, так что янки будут вынуждены разделить свои силы, если попыта-ются выбить нас с этой базы. Разделить и потерпеть поражение. Между нашими свежими войсками и воз-рожденной армией южан долго им не продержаться. Сила возобладает. Буллерс вполне разделял его энтузиазм. -- Дает Бог, все закончится к зиме. Соединенные Штаты Америки прекратят свое существование, их сменят Конфедеративные Штаты Америки. -- Достойная цель и счастливый итог, -- промол-вил герцог. -- Мне нет дела до того, что политики сделают с добычей. Я только знаю, что победоносная армия покажет всему миру могущество Британии. Затем наши военно-морские силы смогут увеличить свой флот броненосцев, и господство в мировом океа-не снова будет нашим. На рассвете, как и было запланировано, коман-диры десанта на шлюпках подошли к "Воителю". Их лодки внезапно вынырнули из тумана, и офицеры очень осторожно поднялись на борт, поскольку все веревки, деревянные ступени и палубный настил были скользкими от росы, и упасть тут было проще простого. Впереди уже наметилась береговая линия -- плоская, лишенная каких-либо примет и едва замет-ная за пеленой дождя. -- Тут же все одинаковое, -- сказал герцог Кемб-риджский. -- Я не могу разглядеть ни единого ориентира. -- Хороший выход к берегу, -- ответил адми-рал. -- Должен сказать, что для плавания исключи-тельно по приборам в течение столь длительного пе-риода, не видя земли, навигация безупречная. Фре-гаты ведут разведку к востоку и западу, и скоро остров будет обнаружен. Но был уже полдень, когда "Клэм" на всех парах примчался с поисков. Туман все еще не рассеялся, моросил дождь и разобрать сигналы фрегата издали было трудно. -- Остров Дир обнаружен, на якоре никаких су-дов, -- наконец доложил сигнальщик. -- Отлично, -- одобрил герцог Кембриджский, чувствуя, как напряжение понемногу улетучивается, потому что операция переходит в финальную фа-зу. -- Капитан третьего ранга Тредегар, ваши мор-ские пехотинцы должны захватить плацдармы. Как только вы будете на берегу, генерал Буллерс начнет высадку своих людей. Победа здесь, джентльмены, станет .первой совместной операцией военного флота и армии, которая неминуемо повлечет окончательное поражение врага. Когда корабли приблизились к серой береговой линии, укрепления стали видны гораздо отчетливее. Адмирал Милн направил на них свою подзорную трубу. Изображение было размыто неустанно сею-щимся дождем, настолько размыто, что он даже опус-тил ее и вытер объектив носовым платком. А когда заглянул в окуляр снова, то испустил резкий смешок. -- Клянусь святым Георгом, вон они, сэр! Янки, их флаг. Герцог Кембриджский поглядел в свою трубу на звездно-полосатый флаг, развевающийся над крепостными стенами. Три цвета -- красный, белый и синий, -- Разошлите приказ открыть огонь, как только укрепления будут на расстоянии выстрела. Надо прикрыть шлюпки десанта огнем. Но высадка потребовала времени, слишком дол-гого времени. Опытные морские пехотинцы Тредегара времени зря не теряли, быстро высадились и пре-одолели пляж. Но солдаты регулярных войск, ни разу не принимавшие участие в морском десанте, едва ворочались. Когда морские пехотинцы перешли в атаку, среди сухопутной пехоты царил сущий хаос. Перегруженные шлюпки натыкались одна на дру-гую, одна шлюпка перевернулась, и людей с нее при-шлось спасать и вылавливать из моря. Уже наступали сумерки, когда остатки пехоты высадились на берег, и сержанты криками и колотушками кое-как водво-рили среди них порядок и повели в атаку. Дело оказалось отчаянно трудным. Сумерки все сгущались, а морская пехота все не могла прорваться за земляные брустверы, и тела павших в атаке усеи-вали мокрую землю. Эту работу предоставили Шестьдесят седьмому Саут-Гемпширскому. Полк был расквартирован на острове Тринидад достаточно долго, чтобы люди на-учились работать и сражаться в липкой жаре: Сер-жанты построили их в две шеренги, с заряженными мушкетами и примкнутыми штыками. -- Гемпширские тигры, за мной! -- крикнул гене-рал Буллерс, взмахнув шпагой, и бросился вперед. Испустив хриплый рев, солдаты обогнали генера-ла, ринувшись навстречу свинцовому ливню . Знаменосец, бежавший прямо перед генералом, отлетел назад от удара разрывной пули, попавшей ему в живот и согнувшей вдвое. Не успел труп пова-литься на землю, как генерал уже подхватил знамя полка, не позволив ему упасть в кровавую грязь. Держа флаг в одной руке, а шпагу в другой, он кри-ками подбадривал солдат, пока какой-то капрал не принял у него знамя и не бросился вперед. Защитники укреплений держались стойко, хотя англичане имели невероятное численное превосход-ство. Две полевые пушки зарядили и вывели на пози-ции. Под их безжалостным огнем наконец-то удалось ворваться на крепостные стены. Но еще много доб-рых людей пало в последовавшем штурме. Проли-лось немало крови, и в конце концов дошло до руко-пашной. Захватить крепость удалось только поздно но-чью -- и ужасной ценой. Изодранные тела солдат Буллерса и Пятьдесят шестого Вест-Эссекского полка мешались с трупами защитников крепости. За-жгли фонарь, чтобы собрать оставшихся в живых. Но таких оказалось крайне мало. Кровь и грязь пере-красили все мундиры, и все равно было заметно, как пестро и бедно обмундированы янки -- не только в синее, но и в одежды самых разнообразных цветов и качества. Однако биться они умели. И если бежали, то недалеко. Должно быть, они организовали второй рубеж обороны, потому что затрещали ружейные вы-стрелы и в воздухе засвистели пули. Фонарь поспеш-но погасили. -- Они еще об этом пожалеют, -- процедил Бул-лерс сквозь стиснутые зубы, пока его офицеры и сер-жанты строили солдат в боевые порядки. Одни раненые сидели, другие лежали, устремив пустые взоры в пространство, а ходячие сами ковы-ляли в тыл. -- Стреляйте только наверняка, а затем перехо-дите в штыковой бой. Вперед! Люди умирали в ночи, в яростной рукопашной схватке. Янки не отступали, и каждый ярд приходи-лось завоевывать с боем. Поединки кипели в грязи, в заполненных водой траншеях. В конце концов не-умолимый натиск англичан оказался непомерным для горстки уцелевших защитников, и они вынужде-ны были отойти. Но не сдались. Отступая, они про-должали стрелять и не бросили свои пушки. Пришлось выставить патрули. Несмотря на неве-роятную усталость, генерал сам обходил посты вмес-те со старшиной, чтобы убедиться в их бдительности. Усталые солдаты подкрепляли свои силы жалкими крохами пищи, имевшимися в их ранцах, и утоляли жажду водой из фляг. И засыпали под теплым до-ждем, прижимая мушкеты к груди. Перед самым рассветом крики часовых и внезап-ный треск ружейных выстрелов провозгласили о на-чале контратаки. Англичане сомкнули ряды и снова вступили в схватку не на жизнь, а на смерть. Атака быстро захлебнулась -- последняя, жалкая попытка обороняющихся отвоевать позиции. Но удер-жать английских солдат -- много дней подряд бол-тавшихся в море, всю ночь бившихся почти без воды и сна и терявших товарищей, -- было невозможно. Гнев вытеснил усталость, и они ринулись вдогонку за удирающими врагами при сером свете занимающегося утра. Кололи их штыками в спину. Вбегали за ними в здания. И нашли там выпивку. Большие керамические со-суды с крепким спиртом, продиравшим горло, как наждак, и огнем пылавшим во внутренностях. Но еще там были бочонки с пивом, гасившим этот огонь. И даже лучше. Женщины. Прятавшиеся, убегавшие, визжавшие. Дисциплинированные британские войска редко вы-ходят из повиновения. Но сейчас это случилось, как и во время Индийского мятежа, и последствия оказа-лись ужасными и отвратительными. Разгоряченные выпивкой и усталостью, разъяренные гибелью сорат-ников, солдаты потеряли голову. Зверь был выпущен на свободу. С женщин срывали одежду, швыряли их в грязь и насиловали с неистовой яростью. И остано-вить этих солдат, распаленных вожделением и спир-том, было нелегко. Один сержант, попытавшийся вмешаться, получил удар штыком; пьяные солдаты гоготали, глядя, как он в агонии извивается на земле. Генерал Буллерс не стал придавать этому особого значения. Приказал офицерам не вмешиваться, что-бы не подвергать опасности собственную жизнь. Пья-ные и так скоро свалятся с ног, забывшись тяжелым сном. Такое уже случалось прежде. Простых британ-ских солдат нельзя подпускать к выпивке. Теперь они упьются до бесчувствия. Утром сержанты и не-многочисленные трезвенники полка стащат их под крышу, дав время прийти в себя и принять наказа-ние, которое будет на них наложено. На поле боя за-мелькал свет -- это инвалидная команда отправилась искать раненых. Генерал покачал головой, внезапно осознав, что тоже упадет от усталости. Прямо перед ним из сарая, покачиваясь, вышел рядовой Саут-Гемпширского полка, остановило" и хлебнул спирта из найденного там кувшина. И рухнул без чувств, когда Буллерс обрушил мощный удар кулака ему на загривок. Под-няв кувшин из грязи, генерал сделал изрядный гло-ток и передернулся. Да, это вам не доброе виски с Шотландских островов. Зато это пойло, несомненно, обладает крепостью, в которой генерал сейчас так нуждается. Покачнувшись, Буллерс вдруг плюхнул-ся задом на полуразрушенный крепостной вал, от-пихнув в сторону труп. С каждым глотком спирт ста-новился все лучше и лучше на вкус. Мертвый солдат лежал на флаге, сжимая его скрюченными пальцами -- наверное, стремился спас-ти знамя в этой бойне. Вытащив флаг, генерал Бул-лерс отер с него грязь и при свете фонаря проходив-шего мимо солдата увидел цвета -- красный, белый и синий. Хмыкнув, генерал бросил флаг обратно на труп. Красный, белый и синий -- цвета флага Соеди-ненных Штатов Америки. Но какие-то не такие. Что?! Взяв его снова, Буллерс расправил знамя на крепостном валу. Да, цвета те самые. Но расположены иначе. Это не те звездно-полосатые флаги, которые он видел раз-вевающимися на кораблях янки в гавани Кингстона. На этом всего несколько звезд на синем поле и всего несколько жирных горизонтальных полос. Генерал вдруг вздрогнул, едва не выронив флаг: глаза покойника распахнулись. Видимо, он смер-тельно ранен, но еще жив. -- Этот флаг, что это? -- спросил Буллерс. Глаза раненого заволокло туманом, и генералу пришлось безжалостно тряхнуть его. -- Говори же! Этот флаг, это звездно-полосатый? Умирающий солдат силился выдавить слова, и Буллерсу пришлось наклониться к самым губам, что-бы расслышать их. -- Нет... Треклятый флаг янки. Это... это звезд-но-полосатый... флаг Юга. -- И с этими словами умер. Генерал Буллерс оцепенел. В одно ужасное мгно-вение он поверил умершему, поверил, что это флаг Конфедерации. Неужели он атаковал не тех? Не может быть! Он видел флаг Конфедерации -- перекрещенные синие полосы с белыми звездами на красном поле. Он ви-дел его на флагштоках блокадных контрабандистов в Лондонском порту. А этот флаг явно не такой. И ни одна страна, даже эти ничтожные колонис-ты, не может иметь два флага. Или может? Нет! По-гибший лгал, его умирающие уста потратили остатки дыхания на ложь. Да гори он в Гадесе за это. Держа флаг в руках, генерал вертел его так и этак, а потом швырнул в грязную лужу и придавил каблуком. Да какая разница, черт возьми, хоть так, хоть эдак? Север ли, Юг ли -- все они вонючая деревен-щина. Сыновья и внуки колониальных революционе-ров, которым хватило наглости воевать с добрыми англичанами и убивать их, включая и его батюшку генерал-лейтенанта Буллерса, павшего в битве при Новом Орлеане. Порядком отпив из фляги, Буллерс принялся втирать флаг каблуком в грязь, пока тот не исчез окончательно. Затем генерал вздохнул и вытащил его снова. Кому бы этот флаг ни принадлежал, что бы тут ни произошло, герцог Кембриджский должен об этом знать. Главнокомандующий разместил свой штаб в ка-менном блокгаузе неподалеку от пляжа, принадле-жавшем береговой батарее. Герцог как раз перелис-тывал обгорелые донесения, когда Буллерс пришел к нему с флагом. -- Престранно, -- промолвил герцог. -- Эти до-несения направлены в КША, а не в США. Что за дья-вольщина здесь творится?! Буллерс протянул ему измызганный флаг. --По-моему, ваша милость, по-моему, мы совер-шили ужасную ошибку. Здесь не янки. Почему-то, не знаю почему, но мы сражались с южанами и убива-ли их. -- Боже милостивый! -- Руки герцога разжались, и бумаги посыпались на пол. -- Неужели правда? Вы уверены? Наклонившись, Буллерс собрал бумаги и пере-листал их. -- Они адресованы гарнизону Билокси, прибреж-ного города Миссисипи. -- Гром и молния, -- изумление герцога сменил бурный гнев. -- Вот вам и военной флот с их хвале-ным умением прокладывать дуть. Они не способны найти даже правильное место для атаки. И куда же мы плюхнулись, Буллерс?! В лужу со всего маху Их. ошибка --наша вина. -- Он начал расхаживать взад и вперед по комнате. -- И что же нам делать? Отступить и принести извинения. Это не в моем обычае, генерал, совершенно не в моем обычае уползать с под-жатым хвостом. -- Но альтернатива... -- Двигаться дальше. У нас есть люди и реши-мость. Вместо того чтобы помогать этой тошнотвор-ной рабократии, мы должны поразить ее, ударить на север, к Канаде, сметая все на своем пути. Положить на лопатки эту расколотую, слабую страну... две страны, и вернуть их в Империю, где им самое место. Ударить, и ударить крепко, Буллерс, -- вот наше единственное спасение. ОБЩИЙ ВРАГ Год боев ни фронтах Гражданской войны научил обе конфликтующие стороны, насколько важно уметь окапываться, и опалываться быстро. Стоять плечом к плечу, стреляя на континентальный лад -- самый верный способ самоубийства. Если существовал хоть минимальный риск подвергнуться атаке, обороняю-щиеся окапывались. Лопатами, если таковые име-лись в наличии, штыками, ложками -- чем угодно, если лопат не было. И добились в этом немалого мас-терства. За считанные минуты солдаты откапывали траншеи полного профиля, возводя из выброшенной земли брустверы, надежно защищающие от пуль и заставляющие ядра отскакивать рикошетом дальше. Кровавая битва при Шайло все еще не изглади-лась из памяти, и все пережившие ее окапывались, не сетуя. Пятьдесят третий Огайский полк окопался на вершине высокого холма над Питсбургским плацдар-мом. Обломки ветвей и стволов, разбитых артилле-рийским огнем во время прежних боев, пошли на ук-репление бруствера. Понимая, насколько малочисленным стало войс-ко после того, как генерал Грант забрал часть армии на восток, против английских захватчиков, генерал Шерман старался укрепить оборону, как мог. Уста-новил все орудия на передовых позициях, чтобы они могли рассеять любую атаку шрапнелью -- жестян-ками с крупной дробью, взрывающимися в воздухе над врагом. Эти позиции можно будет удержать про-тив намного превосходящих сил конфедератов. Ин-тересно, когда они откроют, что войско его убыло? Конечно же, довольно скоро. Зато можно положиться на канонерки, стоящие на якоре у плацдарма. Шерман и его офицеры связи потратили не один час, обсуждая с капитанами су-дов, как лучше всего обеспечить быстрый и точный огонь прикрытия. Пожалуй, больше в данной ситуа-ции уже ничего не сделаешь Теперь, когда весенние паводки кончились, уро-вень реки Теннесси опустился, и обнажились песча-ные пляжи и луга близ плацдарма. Шерман поставил свои палатки у реки и перенес свой штаб туда. Посыльный застал его в палатке. - Полковник велел позвать вас тотчас, генерал. Чего-то случилось там, где бунтари стали биваком. Вскарабкавшись на высокий берег, Шерман за-стал там дожидавшегося полковника Эйплера. - К нам какое-то посольство, генерал. Трое вер-ховых конфедератов. Один дует в горн, а другой раз-махивает белым флагом. А у третьего масса золотых куриных потрохов на рукаве -- наверняка старший офицер. Шерман вскарабкался на бруствер, чтобы посмот-реть своими глазами. Три всадника остановились в сотне шагов от позиций северян. Горн пропел снова. Горнист и сержант с флагом восседали на тощих клячах, но под офицером был чудесный гнедой. -- Дайте-ка мне подзорную трубу, -- Шерман не глядя взял трубу и поднес к глазу. -- Боже мой, это же генерал Борегар собственной персоной! Он наве-щал колледж, когда я был там. Странно, что он тут делает под белым флагом? -- Должно быть, хочет переговорить, -- предпо-ложил Эйплер. -- Хотите, чтобы я поразнюхал, что он там хочет сказать? -- Нет. Если один генерал может там разъезжать, то, пожалуй, могут и двое. Приведите мне коня. Шерман вскарабкался в седло, взялся за поводья и пришпорил лошадь. Она осторожно выбирала до-рогу по опасному, неровному полю боя. Увидев при-ближающегося Шермана, горнист опустил трубу. Бо-регар взмахом руки отослал своих людей и при-шпорил лошадь, спеша навстречу второму всаднику. Встретившись, они остановились. Козырнув, Боре-гар заговорил: -- Спасибо, что согласились на переговоры. Я... --Я прекрасно знаю, кто вы, генерал Борегар. Однажды вы навещали меня, когда я возглавлял Луизианский государственный военный колледж. -- Генерал Шерман, конечно, вы должны из-винить меня. События были... -- Борегар чуточку ссутулился, но тут же поймал себя на этом, резко вы-прямился и сообщил: -- Я получил телеграфное до-несение, а также определенные приказания. Прежде чем ответить, я хотел бы проконсультироваться с ко-мандиром вашего здешнего войска. -- В настоящее время я командую им, генерал, -- Шерман не стал сдаваться в детали, почему, посколь-ку не хотел подымать вопрос о том, что генерал Грант убыл и позиции ослаблены. -- Можете обра-щаться ко мне. -- Это касательно британской армии. Насколько я понимаю, англичане вторглись в Соединенные Штаты, что они атаковали и наступают в южном на-правлении на штат Нью-Йорк из Канады. -- Совершенно верно. Я уверен, что об этом сооб-щалось в газетах. Конечно, дальнейшее развитие военной ситуации обсуждать я не могу. Борегар поднял затянутую в перчатку ладонь. -- Извините меня, сэр, но я вовсе не собирался вызывать вас на откровенность. Я только хотел уве-риться, что вам ведомо об этом вторжении, дабы вы лучше поняли то, что я должен вам открыть. Я хочу довести до вашего сведения, что имеется второе втор-жение. Шерман попытался не выдать, как его огорчили эти новости. Дополнительное вторжение еще более осложнит оборону страны. Но, не располагая сведе-ниями о новом войске, он не хотел выдать свою неос-ведомленность. -- Пожалуйста, продолжайте, генерал. Борегар вдруг утратил спокойствие и вежли-вость. столь характерные для всякого южного офи-цера. Сжав кулаки, он цедил слова сквозь стиснутые зубы: -- Вторжение, убийства, и, хуже того, вот что случилось. И замешательство. Поступили донесения из Билокси, Миссисипи, что береговые оборонитель-ные сооружения обстреливаются флотом Союза. Спешно были собраны все войска, какие имелись под рукой, и брошены туда, чтобы остановить вторже-ние. Ночь была дождливая, бой продолжался до самого утра, и ни одна из сторон не отступала. В кон-це концов, мы проиграли, но не северянам! -- Боюсь, я что-то не понял, -- озадаченно пока-чал головой Шерман. -- Это были они, британцы! Они высадили войс-ка, чтобы атаковать береговые укрепления в порту Билокси. Их узнали лишь утром, когда стали видны их флаги и форма. К тому времени битва была уже закончена- Они не удовольствовались просто истреб-лением военного гарнизона, они атаковали местных жителей, разрушили и сожгли полгорода. А уж что они сделали с женщинами... Согласно последним до-несениям, сейчас они наступают в глубь материка из Билокси. Потрясенный Шерман не находил слов для отве-та, лишь пробормотал что-то вполголоса. Борегар почти не замечал его присутствия, устремив взгляд вдаль и мысленно взирая на истребление южного го-рода. -- Они не солдаты. Они убийцы и насильники. Их надо остановить. Извести под корень. И мои войс-ка -- единственные, кто способен сделать это. Я ве-рю, что вы человек чести, генерал, и я могу открыть вам, что мне было приказано преградить путь этим агрессорам, дабы мои солдаты грудью заслонили народ Миссисипи. Вот почему я просил об этой встрече. -- Так чего же вы хотите, генерал? Борегар мрачно посмотрел на коллегу-офицера, с которым так недавно бился не на жизнь, а на смерть, и очень тщательно обдумал свои слова, прежде чем заговорить: -- Генерал Шерман, я знаю, что вы человек слова. Перед этой войной вы основали одно из наших крупнейших южных военных учебных заведений и руководили им. Вы порядком пожили на Юге и, долж-но быть, завели немало друзей. Вы бы так не посту-пили, если бы принадлежали к числу этих очумелых аболиционистов. Я вовсе не намерен оскорбить ничьи чувства, сэр, ведь это ваши искренние убеждения. Просто я хочу говорить с вами откровенно и знаю, что вы поймете, насколько серьезно обстоят деда Вам также известно, что я никоим образом не могу солгать вам, равно как вы не злоупотребите услы-шанным. -- Борегар напряженно выпрямился. Не-смотря на мягкие, тягучие южные интонации, в его словах металлом зазвенел гнев. -- Я спрошу вас на-прямую. Не согласитесь ли вы рассмотреть вопрос о временном прекращении военных действий против меня? Я хочу только защитить людей этого штата и обещаю не предпринимать никаких внезапных воен-ных действий против федеральной армии. В ответ я прошу, чтобы вы не атаковали оставленные мной по-зиции. Я прошу этого, потому что намерен атаковать нашего общего врага. Если вы согласитесь, можете предъявить любые условия, какие пожелаете, и я подпишусь под ними. Как собрат по оружию, я с ис-кренним уважением прошу вашей помощи. Эта встреча, вторжение англичан и эта просьба настолько выходили за рамки обыденного, что Шер-ман просто не находил слов. Но в то же самое время чувствовал душевный подъем. Пойти на перемирие довольно легко, более того, он согласится с большим удовольствием. Ему поставлена задача удержать за-нятый плацдарм. И выполнить эту задачу куда легче, согласившись на прекращение боевых действий, чем в кровавом бою. Но несравненно важнее выражение, употреблен-ное генералом Борегаром. "Общий враг", вот как он сказал -- и сказал аб-солютно искренне. И когда Шерман заговорил, в уголке его сознания уже ютилась совершенно неле-пая, несообразная идея. --Я понимаю ваши чувства. Будь я на вашем месте, я поступил бы точно так же. Но, конечно, я не могу согласиться на подобное, не проконсультиро-вавшись со своим прямым командиром генералом Халлеком, -- помолчав, промолвил он. -- Конечно -- Однако, если уж мы об этом заговорили, по-звольте добавить, что я понимаю ваше положение и всем сердцем сопереживаю вам. Дайте мне один час, после чего мы встретимся здесь снова. Мне надо пер-воначально объяснить, что произошло и что вы пред-лагаете. Уверяю вас, я употреблю все силы, дабы подкрепить ваши аргументы. -- Благодарю вас, генерал Шерман, -- с отзвуком теплого чувства проговорил Борегар, отдавая честь. Шерман козырнул в ответ, развернул коня и по-скакал прочь. Полковник Эйплер собственноручно взял коня под уздцы, когда Шерман спешился. -- Генерал, в чем там дело, что стряслось? Шерман посмотрел на него рассеянным взглядом, мысленно пребывая где-то далеко. -- Да, Эйплер, это дело исключительной важнос-ти, иначе генерал не приехал бы собственной персо-ной, как сейчас. Я должен доложить. Как только с этим будет покончено, я поговорю с вами и остальны-ми старшими офицерами. Пожалуйста, попросите их собраться в моей палатке через тридцать минут. Он спустился по склону к лагерю, но, вопреки собственным словам, даже не думал заходить к телеграфистам. Вместо этого он направился прямиком в собственную палатку. И обратился к часовому: -- Никто не должен меня беспокоить, пока мои офицеры не соберутся здесь. Велите им подождать у входа. Никому не позволительно видеться со мной. Вообще никому, ясно? -- Так точно, сэр. Рухнув на походный стул, Шерман устремил не-видящий взгляд вдаль, рассеянно теребя свою жид-кую бороду. Нынешняя ситуация предоставляет воз-можность, за которую надо хвататься обеими руками, пока она не ускользнула, и ни в коем случае не вы-пускать. Несмотря на собственное заявление, Шер-ман решил покамест не связываться с Халлеком. Ему просто нужно было время, чтобы обдумать внезапно возникшую идею без лишних помех. Пришедший ему в голову курс действий слишком уж нестандартен, слишком иррационален, чтобы его могли постичь другие. Конечно, долг повелевает ему немедленно теле-графировать о том, что случилось в Билокси, испро-сив приказаний. Когда генералы и политики поймут, что натворили англичане, то наверняка согласятся на перемирие. Общий враг. Уж пусть лучше армия южан бьется с англичанами, чем угрожает нападением на Север. Но сколько времени понадобится политиканам, чтобы принять решение? Слишком много, это и ребенку ясно. Никто не за-хочет принять на себя ответственность за радикаль-ные действия, о которых просит Борегар. Команди-ры будут трепетать, передавая ответственность вверх по команде. Туда-сюда полетят телеграфные депеши, пока в конце концов вся проблема не плюхнется на плечи Эйбу Линкольну. И сколько же времени это займет? В лучшем слу-чае -- несколько часов, в худшем -- не один день. А ре-шение надо принять сию же минуту. Как ни трудно, придется взять ответственность на себя. Надо идти ва-банк, пусть даже на кону вся карьера. Если упус-тить подобную возможность, она уже никогда не по-вторится. Надо принять решение самостоятельно и действовать на основании этого решения. И Шерман знал, какое примет решение. Он рас-смотрел все возможности и все равно склонялся к одному-единственному. Когда офицеры собрались, он изложил им задуманное, аккуратно, взвешенно подбирая слова: -- Джентльмены, как и Север, вторжению бри-танской армии ныне подвергся Юг. -- Он выдержал паузу, выжидая, когда эта весть дойдет до сознания офицеров. Затем продолжал: -- Я переговорил с ге-нералом Борегаром, просившим меня о перемирии ради позволения ему отвести войска на юг для битвы с врагом. Он назвал агрессоров "нашим общим вра-гом". И это истинная правда. В данный момент* пере-мирие придется как нельзя кстати. К тому же оно, несомненно, нам на руку. -- Он оглядел офицеров, согласно закивавших головами. Но согласятся ли они с ним после сказанного далее? -- Я хочу предо-ставить это перемирие. Что вы скажете на это? -- Правильно, генерал, от начала и до конца! -- Вы просто должны так поступить, иного выбо-ра нет. -- Чем больше красномундирников они шлепнут, тем меньше у нас будет болеть голова. Их энтузиазм совершенно натурален, ненатужен и непреувеличен, но насколько далеко согласятся они зайти? -- Я рад, что все мы в этом едины. -- Шерман окинул взглядом взволнованных офицеров и загово-рил, с предельной тщательностью выбирая слова: -- Предлагаю оказать нашему общему делу даже более обширную помощь. Если вы со мной согласитесь, я намерен взять пехотный полк и присоединиться к ге-нералу Борегару в атаке на англичан. Воцарилось длительное молчание: собравшимся требовалось время, чтобы обмозговать предложение Шермана так и эдак. Последствия зайдут весьма да-леко, речь идет не о единственном случае совместно-го участия в конфликте. Конечно, может статься, что из этого решения не воспоследует ничего, кроме одного-единственного боя, или оно может повлечь даль-нейшие события, которые почти невозможно пред-угадать. Первым подал голос полковник Эйплер: -- Генерал, вы весьма мужественный человек, если решились предложить подобное, не согласовав это по команде. Я уверен, что вы учли это и учли все возможные последствия своих действий. Что ж, я тоже. Я бы хотел, чтобы с собой вы взяли Пятьдесят третий Огайский. Президент всегда стремился любы-ми средствами укоротить эту войну, заключить мир с Конфедерацией. И я целиком и полностью с этим со-гласен. Давайте поможем остановить это вторжение. Берите нас с собой. Эта единственная искра воспламенила энтузиаз-мом всех офицеров. Капитан Мунк одобрительно вскричал: -- Пушки, вам нужны пушки! Моя Первая Миннесотская батарея тоже пойдет с вами! -- А люди поддержат это решение? -- поинтере-совался Шерман. -- Уверен, поддержат, генерал. Они наверняка разделяют наши чувства. Надо гнать захватчиков из нашей страны! Пока офицеры раздавали приказания, Шерман вернулся в свою палатку и написал рапорт, подробно изложив свои действия и доводы в их пользу. Сло-жив и запечатав рапорт, он послал за генералом Лью Уоллесом, командиром Двадцать третьего Индианского полка. ---- А ты-то согласен с подобными действиями, Лью? -- Как нельзя более, Камп. Есть шанс, что удаст-ся как-то повлиять на эту войну. Хотя я и не совсем представляю, что из этого может выйти. После Шайло и всех этих смертей, пожалуй, я начал видеть войну совершенно иными глазами. Мне кажется, что ты предлагаешь весьма достойную вещь. Негоже аме-риканцам биться с американцами, хоть нас к этому и вынудили. Теперь у нас есть шанс как-то поправить положение, и к тому же вместе. -- Хорошо. Тогда прими командование до моего возвращения. И возьми вот это. Это полный рапорт обо всем, что здесь сегодня произошло. Когда мы уй-дем, пожалуйста, телеграфируй это генералу Халлеку . Приняв сложенный листок, Уоллес улыбнулся. -- У меня тут будет масса дел какое-то время. По-дымется настоящий тарарам, когда эта новость дой-дет по назначению. Боюсь, пройдет добрый час, преж-де чем я смогу вырваться, чтобы отправить рапорт. -- Ты весьма рассудительный офицер, Уоллес. Действуй по своему усмотрению. Орудия уже приготовили к маршу, лошадей впрягли в постромки. В оборонительных позициях образовали разрыв, чтобы они могли проехать. Бой-цов Пятьдесят третьего Огайского уже известили о на-мерениях Шермана, и ему было очень важно узнать, как они к этому отнеслись. Когда он подъезжал, они вытянулись во фрунт, а затем по шеренгам прокати-лось неистовое "Ура!". Солдаты приветствовали ге-нерала, медленно ехавшего вдоль строя, размахивая в воздухе фуражками, поднятыми на кончиках шты-ков. Боевой дух взмыл до небес, и, похоже, никто ни в малейшей степени не усомнился в важности и пра-вильности его решения. Но разделят ли подобное от-ношение конфедераты? Шерман посмотрел на ци-ферблат: час истек. Отправляясь вместе с полковником Эйплером на встречу с. ожидавшим генералом Борегаром, Шерман чувствовал, что на них устремлены глаза всей армии. Он выбирал слова очень аккуратно, боясь малей-ших недоразумений. -- Решение было трудным и чрезвычайно важ-ным, генерал Борегар, и, хочу уверить вас, едино-душным. Я сообщил своим офицерам о нападении англичан, и мы были в своем мнении едины. Я гово-рил войскам о том, что намерен предпринять, и, уве-ряю, все люди в моих полках до последнего человека согласны со мной. Сейчас у Севера и Юга в самом деле один общий враг. -- Я ценю это решение, -- угрюмо кивнул Боре-гар. -- Значит, вы согласны на перемирие? -- И даже более того. Это полковник Эйплер, ко-мандир Пятьдесят третьего Огайского полка. Он и все люди его полка согласны с моим решением каса-тельно того, что следует предпринять. -- Благодарю вас, полковник. Шерман заколебался. Разумно ли так поступать и как отнесется к этому Борегар? Но пути назад уже нет. -- Мы пойдем куда дальше простого перемирия. Мы отправляемся с вами, генерал. Этот полк помо-жет вам атаковать английских захватчиков. Реакция генерала на решение Шермана не остави-ла места ни для каких сомнений. На мгновение он оцепенел, не зная, как быть, а потом с громким вос-клицанием подался вперед, сжав руку Шермана, и неистово встряхнул ее, потом обернулся и повторил то же самое с полковником Эйплером. -- Генерал Шерман, вы не только обладаете отва-гой и благородством южного джентльмена. Но, кля-нусь Всевышним, вы настоящий южный джентль-мен! Ваши годы в Луизиане прошли не зря, мой при-зыв о помощи получил такой отклик, на который я, даже в самых смелых упованиях, рассчитывать не мог. Ведите своих людей. Ведите своих людей! Мы выступим в защиту общего дела. Генерал Борегар галопом поскакал к своим пози-циям, чтобы известить войска. Он ни на миг не усом-нился в том, как они примут эту весть, -- и оказался прав. Они возликовали, когда он сообщил о решении Шермана. Они радостно кричали, все громче и гром-че, подбрасывая в воздух фуражки и шляпы. Они были построены, как на параде, и стояли на-вытяжку, когда к ним со своих позиций шагала ко-лонна облаченных в синие мундиры солдат янки с Шерманом во главе. Шедший впереди барабанщик отбивал такт, а флейты наигрывали жизнерадостную мелодию. Удастся ли подобное? Смогут ли люди, сражав-шиеся и убивавшие друг друга, теперь шагать бок о бок? Да, генералы Борегар и Шерман пришли к со-глашению, но солдаты, как быть с солдатами? Как они воспримут столь тесную близость? Заранее не угадаешь. Рокот барабана, визг флейт, шарканье марширу-ющих ног. Нарастающее напряжение пришлось Шер-ману не по вкусу, и он решил повлиять на события. Пришпорив коня, подскакал к флейтистам, тут же прекратившим играть, наклонился и переговорил с ними. Переглянувшись, они кивнули головами, одно-временно поднесли свои инструменты к губам и в унисон заиграли. Вечерний воздух всколыхнула жгучая мелодия "Дикси". И началось столпотворение. Крики, вопли, прон-зительный свист. Конфедераты без приказа наруши-ли строй -- как и северяне. Они со смехом пожимали друг другу руки и хлопали один другого по плечам. Подобно своим войскам, оба генерала снова обменя-лись рукопожатием, на сей раз наслаждаясь обоюд-ным триумфом. Боже милостивый, подумал Шерман, это может удаться, в конце концов, это все-таки может срабо-тать! Барабаны пробили "равняйсь", и солдаты мед-ленно восстановили строй. Как один, сделали пово-рот направо и зашагали по пыльной дороге. НА МАРШЕ Адмирал Александр Милн отошел ко сну счастли-вым. Бомбардировка береговых укреплений с моря определенно способствовала захвату последних. Аме-риканцы оказали ожесточенное сопротивление, но в конце концов их уничтожили. Благодаря пологому берегу и утихшему прибою выгрузка припасов и ар-тиллерии прошла на диво слаженно. К полуночи шлюпки вернулись с ранеными, вдобавок донесшими весть о победе. Его обязанности в этой фазе операции исчерпа-лись; развитие достигнутого успеха перешло в другие руки. Герцог Кембриджский -- превосходнейший воин, находчивый и опытный полководец. Благодаря успеху десанта и атаки он сможет удержать позицию. А закрепившись на плацдарме, расширит брешь в обороне американцев. Блокада прорвана, и хлопок снова потечет в Англию -- в уплату за оружие, им-портировать которое Югу станет по средства