Оцените этот текст:




     Содержание.
     1. ОБНАЖЕННЫЕ МЕЧИ. (Вместо предисловия)











     (Вместо предисловия).
     В год от воплощения  Господня тысяча девяносто пятый, в то время, когда
в Германии  царствовал император Генрих, а во Франции - король Филипп, когда
во всех  частях Европы произрастало многообразное зло и  вера колебалась,  в
Риме был папа Урбан II,  муж выдающегося жития и нравов, который обеспечивал
святой церкви самое высокое положение и умел обо всем распорядиться быстро и
обдуманно. Генрих  IV (1050-1106), германский король и  император "Священной
Римской империи" (с 1056). Филипп I (1052--1108), король Франции с 1060.
     Видя,   как  вера   христианская  безгранично  попирается  всеми   -  и
духовенством,  и  мирянами, как владетельные князья  беспрестанно  воюют меж
собой, то одни,  то  другие  - в  раздорах  друг  с  другом,  миром  повсюду
пренебрегают,  блага  земли  расхищаются,  многие  несправедливо  содержатся
закованными в  плену, их бросают  в ужаснейшие подземелья, вынуждая выкупать
себя за непомерную плату, либо подвергая там тройным пыткам, то есть голоду,
жажде,   холоду,  и  они   погибают  в  безвестности;  видя,  как  предаются
насильственному поруганию святыни, повергаются в огонь монастыри и села,  не
щадя  никого  из  смертных,  насмехаются над  всем божеским  и человеческим;
услышав также, что внутренние области Романии захвачены у христиан турками и
подвергаются  опасным  и  опустошительным  нападениям,   папа,   побужденный
благочестием и любовью и действуя по мановению божьему, перевалил через горы
и  с  помощью  соответствующим  образом  назначенных   легатов  распорядился
созывать  собор  в  Оверни  в  Клермоне  -  так  называется этот  город, где
собрались триста десять  епископов и аббатов, опираясь на свои  посохи..." В
эпоху крестовых походов Романией назывались малоазийские территории Византии
и  другие  области.  Овернь  -  историческая  область   Франции  в  пределах
Центрального Французского массива.
     Такую  торжественную и,  по средневековым  понятиям,  аргументированную
увертюру  к   крестовым   походам  дает  в  своей  "Иерусалимской   истории"
французский  священник  и  хронист  Фульхерий  Шартрский,  сопровождавший  в
качестве капеллана графа Балдуина Бульонского во время штурма Эдессы.
     Церковный  собор,  на   котором  присутствовало  много   представителей
католического  духовенства  и  светских  лиц,  главным  образом  французских
вельмож и  рыцарей, состоялся в ноябре 1095 г. Его  инициатор папа  Урбан II
мог  быть  доволен результатами.  Форум  в  Клермоне  не  только  подтвердил
обязательность "божьего  мира"  для  всех  христиан,  но  и,  выполнив  волю
понтифика, отлучил заодно от церкви Филиппа I,  разведшегося  с первой женой
Бертой и  женившегося вторично  без благословения папы,  - так сказать, чтоб
другим не повадно было. "Божий мир" обязательное прекращение на сравнительно
длительный срок (до 30 лет) военных действий в той или иной стране (области)
Западной Европы, предписывавшееся католической церковью в конце Х-XII вв.
     Кульминационное же  событие  Клермонского  собора свершилось 26 ноября,
когда на  широкую равнину  близ города стали стекаться священники и монахи в
черных  сутанах, знатные сеньоры, окруженные пестрым  сонмом  оруженосцев  и
слуг,  и,  наконец,  множество простых рыцарей,  облаченных  в металлические
панцири.   Однако  основную  массу  собравшихся  составляли  простолюдины  в
войлочных шапках,  рубахах  из  грубой  шерсти и  кожаных, а  чаще  холщовых
штанах, обутые в башмаки из необработанной свиной кожи на деревянной подошве
или  же, несмотря на  конец  осени,  вовсе босые. Летописец так отозвался об
этих  людях,  пришедших внимать  папским откровениям  - "босой  и оборванный
народ".
     И вот  наконец  из  внезапно  открывшихся  городских  ворот  показалась
великолепная процессия: впереди важно шествовал раб рабов  божьих Урбан  II,
человек  преклонных  лет,  невысокий,  даже несмотря на устремившуюся  вверх
тиару, в  белом одеянии с  золотыми  крестиками, поблескивавшими под  скупым
ноябрьским солнцем. Чуть  поотстав, двигалась  папская свита:  архиепископы,
епископы и аббаты в коричневых и фиолетовых рясах.
     Папа окинул пронзительным  взглядом колебавшуюся,  как океанская волна,
многотысячную  толпу,  тяжело поднялся на дощатый помост и распростер  руки,
требуя  тишины.  Затем,  выпив  индюшачье  яйцо,  поднесенное  ему  служкой,
откашлялся и громко, чтобы вся равнина слышала его, произнес:
     -  О  сыны  божии, поелику  мы обещали Господу  установить у  себя  мир
прочнее  обычного и  еще добросовестнее блюсти права  церкви, есть и другое,
божье  и ваше  дело, стоящее превыше  прочих, на  которое вам  следует,  как
преданным богу, обратить свои доблести и отвагу.
     Урбан взглянул на  внимавших ему людей и,  убедившись,  что роняемые им
семена падают на благодатную почву, продолжал:
     - Необходимо,  чтобы  вы (тут он простер  руку над толпой, благословляя
ее) как можно  быстрее поспешили  на  выручку ваших  братьев, проживающих на
Востоке.  Ибо  в  пределы  Романии  вторглось персидское  племя  турок, (Так
именовал он турок-сельджуков) которое добралось до Средиземного моря, именно
до того места, что зовется рукавом  святого Георгия.  Средневековое название
Босфора, на берегу которого был сооружен храм св. Георгия.
     Собравшиеся рыцари и простолюдины,  очевидно, не  очень осведомленные в
географии, на всякий случай угрожающе загудели.
     -  Занимая все больше и  больше христианских земель, -  голос понтифика
уже походил на  рыдания, - они  семикратно одолевали  христиан  в сражениях,
многих поубивали и позабирали  в полон, разрушили церкви, опустошили царство
богово.  Так  Урбан  II назвал  Византийскую  империю.  И если  будете долго
пребывать в бездействии, верным придется пострадать еще более...
     Многие из  присутствовавших, думая, что именно они виновны в страданиях
неведомых  им  "верных", потупили очи долу и  начали  переминаться с ноги на
ногу, выражая тем самым почти искреннее раскаяние в несодеянном.
     - Если кто, отправившись туда, - успокоившись, почти буднично продолжал
Урбан,
     - окончит свое житие, пораженный смертью, будь то на сухом пути, или на
море,  или  же  в  сражении  против  язычников, отныне, - поднял  он  широко
расставленные руки к небесам,
     - да отпускаются ему грехи. Я обещаю  это тем, кто пойдет в поход,  ибо
наделен такой милостью самим Господом.
     Взорвав тишину, толпа возопила:
     - Так хочет бог!
     Папа несколько раз кивнул головой, одобряя рев собравшихся.
     - О, какой  позор, - повысил голос папа,  - если бы  столь  презренное,
недостойное,  отвратительное  племя,  служащее  дьявольским  силам,  одолело
народ,  проникнутый  верою  во  всемогущество  божье  и   блистающий  именем
Христовым. Каким срамом  покроет  вас сам Господь, если вы не поможете  тем,
кто исповедует веру христианскую, подобно нам!..
     ...Оставим  на  некоторое  время преемника  князя апостолов  и толпу на
клермонской равнине и обратимся к обстоятельствам, приведшим к тому, что сам
патриарх  Запада, перевалив через  заснеженные уже Альпы, спустился  к своей
пастве  и  явился  во  Францию,  дабы  блеснуть  горячей  филиппикой  против
"неверных" или,  как он их здесь нарек,  "язычников"  и  призвать "верных" к
крестовым походам.
     Еще  до   страстного,  граничащего   с  истерическим   обращения   папы
духовенство  стало призывать всех добрых христиан к походу на Восток с целью
"освобождения  Гроба  Господня"  и  захвата Палестины  и  Сирии,  и в первую
очередь  -  завоевания  Иерусалима, бывшего в  ту  пору в руках приверженцев
аллаха  и пророка его Магомета,  где, по евангельским преданиям, в скале был
погребен Иисус Христос и откуда он вознесся на небеса.
     Действительные же причины столь  энергичной поддержки папой идеи похода
западноевропейских рыцарей на Восток были  весьма прозаическими: о сказочных
богатствах  Востока  в  Европе  давно  уже  ходили  легенды, подогревавшиеся
рассказами многочисленных паломников  и купцов  о виданных  ими  в Византии,
Палестине и Сирии молочных реках и кисельных берегах.
     Словом, в этом случае оправдался принцип:
     кто  хочет  действовать,  тот  ищет повод,  а  не причину.  Почва  была
подготовлена. Необходимый импульс был дан в Клермоне.
     - Пусть выступят против неверных, -  вещал  Урбан, -  пусть двинутся на
бой  те, кто злонамеренно  привык  вести  войну  даже  против единоверцев  и
расточать обильную добычу. Да станут  отныне  воинами Христа те,  кто раньше
были грабителями. Пусть  справедливо бьются теперь против варваров те, кто в
былые  времена  сражался против братьев и сородичей.  Пусть увенчает двойная
честь  тех, кто не щадил себя  в ущерб своей плоти  и  души. Те,  кто  здесь
горестны и бедны, там будут радостны и богаты. Здесь - враги Господа, там же
станут ему друзьями...
     - Здесь, на Западе, - голос Урбана вновь зазвучал мощно и торжественно,
- земля, не  обильная  богатством.  Там же, на  Востоке, она  течет медом  и
млеком, а Иерусалим - это пуп земель, земля  плодоноснейшая по  сравнению со
всеми остальными, она словно второй рай...
     -  Так хочет бог! - не дала договорить  папе толпа. "Теперь еще немного
ужасов, и дело останется за малым", - пронеслось в голове Урбана.
     - От пределов  иерусалимских и  из  града Константинополя  пришло к нам
важное  известие,  что народ  персидского царства, иноземное  племя,  чуждое
богу,  вторгся в земли этих христиан,  опустошил их мечом, грабежами, огнем,
самих же  их частью увел  в  свой край в полон,  частью же погубил постыдным
умерщвлением, а церкви  божии либо  срыл до  основания, либо приспособил для
своих обрядов.
     -  Они,  - вскричал папа, -  опрокидывают  алтари, оскверняя их  своими
испражнениями,  обрезают христиан  и обрезанные  части  кидают в алтари  или
крещальни.  Что же сказать о  невыразимом  бесчестии, которому  подвергаются
женщины, о чем говорить хуже, нежели умалчивать?..
     - Смерть  неверным! Освободим гроб Господень!  Веди нас, святой отец! -
исходила  праведным  гневом  толпа.  Истины  ради  необходимо  сказать,  что
неизвестно в точности,  такова ли на самом деле была речь наместника Христа.
Хронисты  тех  времен пересказывают выступление  Урбана  по-разному. Нам  же
кажется,  что  можно если не  в  деталях, то по существу верить и  Фульхерию
Шартрскому, и  второму летописцу  -Роберу Реймсскому, свидетельства  которых
автор взял за основу.
     Что бы там ни  было, но уже ранней  весной 1096 г.  войска крестоносцев
выступили в поход. Их путеводной звездой стал Святой город
     - Иерусалим.
     Мечи обнажив, рыскают франки по городу.
     Они никого не щадят, даже тех, о пощаде кто
     молит...
     Падал неверных народ под ударами их, как
     Падают желуди с дуба гнилые, когда
     Ветви его трясут.
     Именно  в  такие  строки  облек  средневековый поэт  рассказ  о  взятии
Иерусалима  крестоносцами  в  1099  г. и о тех бесчинствах,  которые творили
"рыцари церкви" на Святой земле.
     Период крестовых походов длился без малого двести лет  - с конца XI  до
последней трети XIII в.  Само  название  этих военно-политических экспедиций
возникло  вследствие   того,  что   участники   походов,   главным   образом
западноевропейские  рыцари,  воюя против  турок и  арабов,  а  также  других
мусульман,  прикрепляли   к  своим  одеяниям  матерчатые  кресты.  Последние
являлись как бы символом побуждений этих "воинов Христовых", отправившихся в
Сирию и  Палестину, дабы очистить их от  иноверцев, попиравших  христианские
святыни.
     В  те  далекие  годы  захватнические  войны,  именуемые ныне крестовыми
походами,  величали   достаточно  скромно   и   непретенциозно,  а   именно:
"перегринацио",   что   означает   всего-навсего    "странствование",   либо
"экспедицию"
     - "поход", либо "итерин террам санктам"
     - "путь  в  землю  святую". Сам  же термин "крестовый поход" возник  во
Франции  на рубеже  Нового  времени.  Имеются  некоторые свидетельства,  что
впервые его употребил придворный  хронист Людовика XIV - Луи Мембур, который
назвал  свой  вышедший  в  1675  г.  фолиант  "Историей  крестовых походов".
Важнейшую  роль  при  организации  крестовых  походов  сыграла  католическая
церковь,  которая  в  период раннего  средневековья была  теснейшим  образом
связана с европейскими  государями. Известно,  что  во  многих случаях  сами
католические  священники  занимали  высокие  посты  в политической иерархии,
потому-то   они   и  были  заинтересованы   в  нормальном   функционировании
центральных  аппаратов   власти,  защищавших  их  от  вмешательства  местных
феодалов.
     Начиная с XI в., то есть почти в преддверии крестовых походов, ситуация
в   Европе  изменилась.   В   лоне  церкви  возникла  реформаторская  струя,
представители    которой     предприняли    попытку    использовать    новые
социально-экономические  отношения  не  только для  внутренней  стабилизации
католицизма,  но  и  для  политической  эмансипации  церкви.  Реформаторское
движение,  центром которого  стал  бенедектинский монастырь  Клюни, улучшило
вначале  положение  монастырей  в Бургундии и  Лотарингии. Папа  римский  не
преминул   ухватиться   за  предложение  клюнийцев,  состоявшее  в  создании
монастырей, подчиненных непосредственно Клюни, а не епископу, введение более
строгих  правил  для  монахов,   в  том  числе  целибата,  запрете  симонии,
установлении выборов папы Коллегией кардиналов с устранением из них светских
феодалов,  в  церковной  инвеституре.  Симония -  распространенная  в период
средневековья покупка и продажа церковных должностей (от имени евангельского
персонажа Симона-волхва). Инвеститура -  право  светского государя назначать
епископов на своей территории. И хотя клюнийская реформа не была доведена до
конца,   она  тем  не   менее  позволила  Григорию  VII,   самому   крупному
представителю   реформаторской   партии  на   папском  престоле,  не  только
отказаться  от светской опеки, но и открыто высказать  притязания на мировое
господство.
     Именно стремление к гегемонии явилось одной  из движущих  причин рьяных
призывов Рима к завоеванию "земли обетованной".
     Урбан II, выступивший непосредственным организатором крестовых походов,
пытался  решить  таким  образом  несколько  задач:  упрочить свою  власть  в
западноевропейских  государствах, подогревая религиозное  рвение  католиков,
добиться  подчинения  православных  церквей и  заполучить  немалые земельные
владения на Востоке.
     Лозунг "освобождения  Гроба Господня" позволил закамуфлировать основные
цели, преследовавшиеся крестоносцами. Уникальным продуктом крестовых походов
стали  духовно-рыцарские ордены - сословные организации  мелкого  и среднего
феодального  дворянства,  которых коротко называли  "рыцари  церкви".  В них
наиболее   полно   воплощены  грабительская   идеология  и  практика   этого
экспансионистского  движения. Благодаря своей всевозраставшей  политической,
экономической  и  военной власти ордены превращались  в костяк католического
господства  на  Востоке.  Их  особое  положение,  созданное  и  поощрявшееся
папством, многочисленные  владения почти во всех странах  Западной Европы, а
также  разветвленная  структура  обеспечивали  им  и  на  родине  дальнейшее
безбедное существование  и влиятельные позиции даже тогда, когда давно  были
потеряны все завоевания в Сирии и Палестине.
     Участвуя в крестовых походах и  в последовавших  затем войнах, все  без
исключения военно-монашеские ордены постепенно отошли от принципов аскетизма
и  "забыли"  учение  того, рыцарями которого они призваны  были  служить,  -
Христа, сказавшего,  что царство его не от  мира сего. И хотя  первоначально
монахи считались среди христиан избранниками неба (кардинал Дамиан в  XI  в.
говорил: "Иисус Христос вырывает монахов  из мира, подобно доброму  пастырю,
вырывающему  ягнят  из пасти  хищного  зверя.  Блаженны избранники,  которых
Господь  спасает  среди ограниченного числа  погибающих, принимая их  в свой
святой  ковчег"),  а  вступление  в  монашество  признавалось  почти  вторым
крещением,  члены  духовно-рыцарских  орденов  не   очень-то   считались   с
необходимостью соблюдать монашеские обеты.
     Тот же папа Урбан II  в  период первого крестового  похода на  соборе в
Ниме   провозгласил,  что  монахи  подобны  ангелам,  потому  что  возвещают
повеления божии, и на  основании  аналогии между монашеской одеждой и шестью
крылами серафимов  собор  даже  определил  место  монахов  среди  ангельской
иерархии.
     Руководитель  ордена  цистерцианцев  Бернар  Клервоский  говорил  своим
монахам:
     - Гиппократ и его последователи учат, как сохранить  жизнь в этом мире;
Христос и его ученики - как ее потерять. Кого же из двух вы  избираете своим
учителем,  за  кем будете  следовать? Не  скрывает своего намерения тот, кто
станет  так рассуждать: такая-то пища вредна глазам, от такой-то  происходит
боль в голове, в груди или  в желудке.  Разве вы в евангелиях или у пророков
читали  об  этих  различиях?  Конечно,  нет; плоть  и кровь открыли вам  эту
истину...
     - Разве я обещал излагать вам Гиппократа и Галена, - продолжал духовный
предтеча военно-монашеских орденов, - или беседовать с вами о школе Эпикура?
Я - ученик Христа и говорю с учениками Христа;  если я введу сюда чуждое ему
учение, то сам согрешу. Эпикур и Гиппократ предпочитают: один -  наслаждение
плоти, другой - ее сохранение; мой Учитель наставляет, как презирать и то, и
другое...
     Настаивал Бернар и на неукоснительном соблюдении еще одного монашеского
обета  -  бедности.  В одной  из  своих  рождественских  проповедей  он  так
объясняет рождение Христа в Вифлееме:
     - Может быть,  кто-нибудь  полагает,  что  Ему следовало бы избрать для
Своего  рождения  величественный  чертог, где  Царь  Славы был  бы  принят с
великой  славою; но  не  ради этого  Христос сошел  со  Своего  царственного
жилища.  Богатства  и  славы  на  небесах вечное изобилие, но  одного там не
обреталось  -  бедности. Зато на  земле  ее  было много и слишком много,  но
человек  не знал  ей  цены. Бедности именно и пожелал,  сходя на землю,  Сын
Божий,  чтобы,   избрав  ее  для   Себя,  Своею  оценкой   сделать  ее   нам
драгоценной...
     И третий обет не забыл святой Бернар:
     - "Своя воля" в  человеке - источник греха и всякого нравственного зла.
Поэтому  собственная  воля  человека  так ненавистна Господу, что делает для
Него противными  все  жертвы  людские,  вследствие  яда, который она  к  ним
подмешивает...
     Даже понтифика вопрошал неукротимый монах:
     - Quo vadis? (Куда идешь? (лат.)). Какого же ты хочешь царства? Божьего
или земного?..
     Как  мы  увидим далее, почти все благочестивые  проповеди Бернара и его
обращение к курии останутся втуне. Именно три наиболее известные и выходящие
далеко  за рамки  организации подобного толка - иоанниты,  называемые  также
госпитальерами  или мальтийскими  рыцарями,  тамплиеры или храмовники  и  их
псевдонаследники и рыцари Тевтонского, или Немецкого, ордена - и показали на
многовековой   практике,   насколько   далеко   они  отошли  от   принципов,
провозглашенных Бернаром Клервоским.
     Иоанниты,  обозначавшиеся  в  статусах как  "Орден всадников  госпиталя
святого  Иоанна  Иерусалимского",  ведут  свое  происхождение  от госпиталя,
основанного  под Иерусалимом купцом Панталеоном Мауро из Амальфи  примерно в
1070  г.  и  находящегося  вблизи  от  бенедиктинского  монастыря св.  Марии
Латинской.  Его покровителем  был  Иоанн  Александрийский, которого  позднее
заменили на  более известного Иоанна  Крестителя.  Именно здесь образовалось
небольшое братство, объединившееся для ухода за  ранеными и больными.  После
первого крестового  похода  это  братство приобретало все большее  влияние и
даже смогло  претендовать на  признание со стороны папы  римского.  Поначалу
иоанниты получили  некоторые  владения  в Палестине  и  Южной  Франции,  что
послужило исходной базой для расширения собственности ордена в более поздние
времена.  Вступившие  в  орден  давали  три  монашеских  обета:  целомудрия,
бедности и послушания.
     Около 1155 г. глава иоаннитского братства французский рыцарь Раймунд де
Пюи принял титул великого магистра и  издал  первые статуты ордена.  При нем
монастырские начала  отступают на второй  план и  орден начинает приобретать
тот вид, в котором  он просуществовал до конца XVIII в.  Главной  становится
обязанность воевать с оружием в руках. Идеологическим  же оправданием такого
поворота служило само  средневековое понятие благотворительной деятельности,
включавшее и  защиту паломников от нападений, и даже борьбу против мусульман
и язычников.
     Символом  иоаннитов стал  восьмиконечный белый крест. Этот крест носили
на  рясах или плащах,  а  уже в  XIII в., отправляясь в  поход, госпитальеры
облачались в красные одеяния с большим  белым восьмиконечным крестом. Против
всевозможных  отклонений от предписанной одежды  и используемой для ее шитья
материи были разработаны строгие инструкции - определенный признак того, что
из    первоначально    аскетического    сообщества   развилась   организация
привилегированной касты.
     Все  члены   этого  духовно-рыцарского  ордена  подразделялись  на  три
категории:  рыцари, капелланы  и служащие братья (сержанты) или  оруженосцы.
Штаб-квартира  организации  располагалась в большом госпитале в  Иерусалиме,
построенном по образцу и подобию  больницы пантократора в Константинополе. В
Акре,  Тире,  Антиохии  и  других   населенных  пунктах  находились  филиалы
госпитальеров,  так   называемые  орденские   дома,  в  которых  размещались
рыцарские гарнизоны  и  госпитали. После  падения  иерусалимской  резиденции
функции центра организации полностью взяла на себя Акра.
     Здесь следует отметить и весьма позитивную сторону  деятельности ордена
иоаннитов.  Вот  некоторые  примеры:  в  1170 г.  главный  госпиталь  ордена
располагал  более чем  двумя  тысячами  коек,  больные  и  раненые  получали
безвозмездную помощь,  три раза в  неделю для бедняков устраивались довольно
обильные горячие обеды,  которыми кормили  бесплатно.  Специальные  больницы
создавались для лечения различного рода болезней, и четыре врача специалиста
лечили пациентов.  Принадлежавший  госпиталю  воспитательный дом обеспечивал
надежный  приют  для  подкидышей  и  грудных  младенцев.  Было   открыто   и
гинекологическое и  акушерское отделение, родителям новорожденных выдавалось
приданое для младенцев.  Вне зависимости от  ранга пациента все госпитальные
койки, больничные халаты и белье были одного качества, все больные и раненые
получали равные порции пищи, как говорится из одного котла.
     Функции  по  уходу за недужными и увечными и  призрение бедных только в
течение  весьма непродолжительного времени входили  в  обязанности  рыцарей,
затем  же этот вид орденской деятельности стал  уделом только священников  и
служащей братии.
     Высший  привилегированный  слой  иоаннитов  составляли   рыцари,  число
которых постоянно пополнялось за счет отпрысков мелких и средних феодалов. А
уже с 1262  г.  только  благородное происхождение  обеспечивало вступление в
когорту  госпитальерского  рыцарства. Служащие  же  братья  были  обязаны не
только  выполнять  свои  задачи  по  госпиталю,  но  и  использовались   как
пехотинцы,  ибо  каждому  рыцарю разрешалось  иметь  при  себе  по два пеших
солдата. Большую помощь ордену оказывали, говоря современным языком, богатые
спонсоры - так называемые "конфратрес" и "консорорес" ("братья" и "сестры"),
своего рода круг друзей рыцарей. Во главе ордена госпитальеров стоял великий
магистр, для решения важнейших  вопросов периодически  собирался генеральный
капитул - орган с совещательным, а  иногда и  решающим голосом. Влиятельными
лицами  в  ордене  иоаннитов были  великий  канцлер,  великий прецептор  или
казначей, великий госпитальер, великий маршал и др.
     "Отцом" второго по  древности  (но не  по  значению) военно-монашеского
ордена  - тамплиеров - обычно называют  бургундского  рыцаря Хуго де Пэйнса,
который  в  1118  г.,  участвуя  в  крестовом  походе,   вместе   с  восемью
сподвижниками  нашел пристанище во  дворце правителя Иерусалимского Балдуина
I.  Дворец  этот  располагался  на месте бывшего иудейского храма  Соломона,
откуда новое духовно-рыцарское  объединение и  получило название храмовников
или  тамплиеров.  По замыслу  его  создателей,  орден  должен  был  охранять
хлынувших в Палестину после победы крестоносцев паломников, в первую очередь
все  дороги  из  Яффы  в Иерусалим. Это монашеское братство и было  задумано
изначально как военная организация, клятва рыцарей которой гласила:
     "Я, имярек, рыцарь ордена Храма, клянусь Иисусу Христу, моему господину
и   повелителю,  и  преемнику  князя  апостолов,   суверенному  папе  и  его
наследникам в  постоянной  верности и  послушании.  Клянусь, что я не только
словом,  но и  оружием,  всеми своими  силами буду защищать таинства веры...
Обещаю также  повиноваться  великому магистру  ордена и  быть послушным, как
того требуют уставы... В любое время дня и ночи, когда будет получен приказ,
клянусь  переплыть  все  море,  чтобы  сражаться против  неверных королей  и
князей..."
     Тамплиеры давали  те же три обета, что и иоанниты, и  имели аналогичную
организационную  структуру.  Их  символом  служил  красный крест, по примеру
монахов-цистерцианцев они носили белые плащи.
     Военные успехи храмовников и культивировавшийся  ими фанатизм  обратили
на себя внимание уже упомянутого нами  Бернара  Клервоского, основоположника
церковно-мистического направления  средневековой  христианской теологии.  Он
сочинил даже  вербовочную грамоту  "De laude novae  militiae", где  призывал
рыцарей благородных кровей пополнять орден.
     В 1128 г.  были приняты статуты ордена рыцарей Храма, которые в течение
XII-XIII  вв. дополнялись и расширялись  и  в конце  концов  превратились  в
объемистый  документ, полный текст которого - с него сделали всего несколько
копий -  знали  только высшие иерархи.  Уделом же простых  рыцарей была лишь
отрывочная  информация об истории и задачах братства, в составе которого они
служили.  Предписания  по  сохранению орденской тайны и  процедуры приема  в
тамплиеры   призваны  были,  по  замыслу  руководства  ордена,  поддерживать
строжайшую дисциплину и формировать элитарное самосознание.
     Во главе  ордена стоял  великий магистр. По  уставу капитул ограничивал
его власть, на практике  же члены  капитула даже  вкупе  были не в состоянии
что-либо   предпринимать   без   ведома   высшего  иерарха   рыцарей  Храма.
Заместителем  великого  магистра  являлся сенешаль, за военные  дела  ордена
отвечал маршал.
     Наряду  с  главным  Храмом  в  Иерусалиме  существовали  многочисленные
филиалы тамплиеров, рассеянные практически по всей Европе.
     Третий   крупнейший   духовно-рыцарский  "Орден   дома   святой   Марии
Тевтонской", он  же  Немецкий, или Тевтонский, орден, возник  в  Палестине и
Сирии  гораздо позже двух  других военно-монашеских  организаций, и основная
сфера  его  деятельности распространялась скорее на  Европу, чем на  Восток,
несмотря  на то  что  резиденция  гроссмейстера  до  1271  г.  располагалась
недалеко от Акры.  В  Тевтонском ордене  были  представлены  преимущественно
германские  рыцари,  в отличие  от  иоаннитов и тамплиеров, имевших  в своих
рядах выходцев из различных стран.
     Предшественником    Тевтонского   ордена   считается   так   называемый
"германский  госпиталь"  в  Иерусалиме,  организованный  для  немецкоязычных
паломников.  Этот  госпиталь после  падения  Святого города был восстановлен
герцогом Фридрихом Швабским, но уже совсем в другом месте.
     Сначала орден  тевтонцев занимал подчиненное положение  по  отношению к
иоаннитам, которые  всячески  противились  тенденциям  германских рыцарей  к
независимости. Однако в 1199 г. папа Иннокентий III утвердил устав
     Тевтонского ордена,  который с  тех пор  превратился в  самостоятельную
организацию. Знаком нового сообщества  рыцари-монахи избрали черный крест  и
белые плащи,  такие же, как и у тамплиеров. Первым гроссмейстером  тевтонцев
еще до утверждения статутов стал Генрих Вальпот. Резиденции Немецкого ордена
и  его владения располагались кроме Святой земли в Германии, Италии, Испании
и Греции.
     Особые   права   орденов,   прежде   всего   иоаннитов   и  тамплиеров,
способствовали выделению их  из локальных церковных  организаций и ставили в
независимые условия  по отношению к князьям  и другим феодалам.  Кроме того,
ордены не подпадали и под юрисдикцию епископов, имея дело только с курией, и
не  платили  церковных  налогов.   В  орденских  церквах  службу  отправляли
священники -  члены  ордена, которых  только  у иоаннитов в 1179 г. было уже
более 14  тысяч человек. Даже папские предписания, адресованные всей церкви,
имели  силу для орденов только в том случае, если в них конкретно упоминался
тот  или  другой  орден.  Созданную ситуацию  "рыцари  церкви"  использовали
сполна. Обычным явлением стали конфликты с клиром, начиная от иерусалимского
патриарха  и  епископов  и кончая местными  священниками.  И с  властителями
возникших  здесь  христианских государств  "борцы  за веру"  тоже  особо  не
церемонились -по  крайней  мере, они  проводили  свою политику,  даже будучи
частью королевских войск.
     Рыцарское  рвение в боевых действиях хорошо видно на примере  поведения
тамплиеров при  осаде Аскалона в  1153  г.  Гийом Тирский пишет: когда часть
стены рухнула, "все войско бросилось туда, где по божьему велению был открыт
проход. Однако магистр  ордена  храмовников опередил всех, вместе  со своими
тамплиерами занял провал в стене и никого, кроме членов ордена, не пропускал
в город, ибо первые получают самую богатую добычу. Когда же горожане увидели
такую  картину,   то   они  воодушевились  и   стали   мечами   рубить   тех
немногочисленных рыцарей, которых пропустил магистр...".
     Центры  духовно-рыцарских  орденов  в  государствах  крестоносцев после
потери Иерусалима были  перенесены в большие укрепленные  крепости: иоанниты
упрочились в  Маргате, тамплиеры  - в  так  называемом  Храме паломников под
Акрой, а тевтонцы в Монфоре. Число рыцарей - членов орденов в пропорции к их
политическому   и   военному  влиянию  оставалось  на  Востоке  в   общем-то
незначительным, к тому же  оно уменьшалось после  кровопролитных  боев. Так,
например,  в битве  под  Газой в 1244 г.  погибло  и  было взято в  плен 312
тамплиеров,  325  госпитальеров  и  397  тевтонцев,  а  в  орденах  осталось
соответственно 36, 26  и 3  рыцаря. Состав орденов тем не менее сравнительно
быстро пополнялся за счет западноевропейских феодалов.
     Еще   много  раз  военно-монашеские   конгрегации   терпели  фиаско   и
возрождались вновь. В разных  формах и видах,  насколько невероятным это  ни
покажется, они дожили до конца XX в., приспособившись к изменившимся в корне
условиям и трасформировавшись  в  соответствии  с  требованиями сегодняшнего
дня.  Настоящие  очерки призваны в какой-то мере  показать,  как развивались
духовно-рыцарские ордены и близкие к ним  братства на  протяжении  столетий,
каким  способом  боролись  они за  выживание  и  почему  Ватикан до сих  пор
поддерживает многие из этих, казалось бы, анахроничных объединений.
     И поскольку, на  наш взгляд, советскому читателю менее  всего  известны
тамплиеры  и  их производные,  а  особенно  связи  этого древнего  ордена  с
нынешними  "рыцарями  церкви", да и  не только с ними, то мы  и  начнем наше
повествование,  нарушив хронологическую  последовательность, именно с ордена
рыцарей Храма.


     Жильбера де Соньера разбудила утренняя прохлада. Он с неохотой скинул с
себя блестевший от серебряных капелек росы дорожный плащ и сладко потянулся,
почувствовав  при  этом,  как  хрустнули суставы. Хотя сон  его  был краток,
виконт  выглядел  бодрым и отдохнувшим.  Он  подумал,  что проснулся первым,
однако ошибся: все его спутники уже были на ногах.  По решительным движениям
и довольному виду  своего друга Хуана Ирибарне Жильбер без труда  догадался,
что испанец получил какое-то приятное известие.
     Радость теплой волной охватила его.
     - Ты что-то знаешь? - вместо приветствия спросил Хуана виконт.
     - Да, - ликующе рассмеялся Ирибарне и продолжал голосом такой густоты и
силы, что ему, наверное, мог бы позавидовать Ричард Львиное Сердце: - Видно,
само провидение послало нам этого мальчишку, -  и он ласково погладил черные
вихры какого-то чумазого паренька. - Я узнал от него все, что нам нужно, - и
Хуан раскатисто расхохотался.
     Немного успокоившись, он продолжал:
     -  Неделю  назад здесь  действительно  проезжали всадники и  карета,  в
которой  под охраной  сидел  какой-то пленник. Ты, конечно, можешь возразить
мне, что это были не те, кого мы разыскиваем, но  на сей раз предчувствие не
обманывает меня. Мы наконец напали на след похитителей твоего отца.
     Едва  заметным кивком головы  Жильбер  дал понять,  что  надо не мешкая
отправляться в путь. Да и лошади были уже запряжены.
     Когда солнце поднялось над горизонтом, кучер  Жан первым увидел  ровные
белые стены монастыря, возвышавшиеся вдали.
     - Если они не успели увезти его в Париж,
     - размышлял вслух Ирибарне, - он может быть только здесь, в этой верной
Филиппу обители.
     Виконт  вылез  из  кареты,  и  все  четверо долго  стояли  в  раздумье,
прикидывая, с какого  конца проникнуть  в казавшуюся  неприступной крепость.
Затем  Хуан,  словно  полководец,  готовившийся  к  решительному   сражению,
лихорадочно   поискав  что-то  глазами,  твердо  указал  в  сторону  угрюмых
развалин, заросших крапивой и чертополохом:
     - Мы остановимся там. Нас не будет видно ни из монастыря, ни со стороны
дороги.
     Сжигаемому  желанием  поскорее  отыскать отца, Жильберу все же пришлось
подчиниться  Хуану. Ни на второй, ни даже на третий день испанец не разрешил
ему и носа высунуть из довольно неуютного убежища.
     Последовали  томительные дни  ожидания, и  вот  однажды  вечером, когда
терпение Жильбера  уже было  готово  лопнуть, как перетянутая  струна,  и он
решил  действовать  в одиночку, к  нему  подошел  Хуан  и  бросил  на  землю
монашеское одеяние.
     - Надень это и хорошенько вооружись,
     -  просто сказал  он,  - проверь  шпагу,  от малейшей  оплошности будет
зависеть твоя жизнь.
     Жильбер молча  повиновался. Они долго шли в темноте по одному  Ирибарне
известной тропинке, пока не натолкнулись на крохотную решетку. Хуан, лязгнув
ключом, снял замок и открыл дверцу.
     - Ты пойдешь один, - глухо зашептал он,
     - Я же вместе с Жаном буду ждать тебя и отца у главных ворот монастыря.
Он достал из кармана связку ключей:
     - Не из  жестокосердия я  так  долго держал тебя взаперти. Здесь  ключи
почти от всех дверей монастыря.
     Хуан тяжело вздохнул:
     - Не удалось мне  узнать точно, где  камера  твоего отца, тебе придется
искать самому и на ощупь.
     Испанец опустил голову, хотя в темноте все равно нельзя было разглядеть
исказившего его лицо волнения.
     - Ступай, - слова застряли у него в горле,
     - и да поможет тебе бог и великий магистр тамплиеров!
     Жильбер вздрогнул, потом кивнул и исчез в черном провале.
     Благодаря ключам  Ирибарне виконт  беспрепятственно миновал и вторую, и
третью двери подземелья. Видно было, что этим ходом пользовались, и довольно
часто.  Возле четвертой же  двери  Жильберу пришлось  задержаться:  в  двери
попросту не было замка, и он уперся в глухую мраморную плиту.
     Де Соньер понял,  что эта дверь ведет прямо в монастырь, но открывалась
она  каким-то  секретным  устройством. Жильбер  в  отчаянии  выругался, хотя
ругательства  в  такой ситуации были  столь же бесполезны,  сколь  и  слова:
"Сезам, откройся!"
     Он пробирался сюда почти целый час, так что  первый факел успел сгореть
дотла.  Виконт зажег новый и принялся тщательно осматривать стены  в надежде
обнаружить  хоть  какой-нибудь  выступ. Все было  тщетно.  Прошел час, затем
второй. Факел давно уже догорел, и теперь Жильбер шарил на ощупь, ибо у него
оставался только один, последний, который он берег для поисков камеры отца.
     Время  неумолимо  отсчитывало  минуты,  заставляя  виконта  покрываться
холодным  потом. Он  не знал,  который  час, но чувствовал, что  до рассвета
оставалось недолго. Ему казалось, что в глубокой тишине подземелья он слышит
удары  собственного  сердца,  кровь  горячими волнами омывала его мозг.  И с
каждым таким ударом шансы на успех становились все менее реальными.
     Жильбер  уже сжег  до  половины третий  факел,  но и это не  помогло. В
отчаянии  он с  кулаками набросился на дверь, но толстенная плита оставалась
неколебимой.
     И вот, когда  он в сотый или, может, тысячный раз обшаривал все вокруг,
ему показалось,  что  один из  камней в стене  немного поддался его усилиям.
Виконт тут  же  напряг  мышцы,  но  дальше камень продвинулся  без малейшего
труда.  Дверь медленно открылась, и де Соньер, вскрикнув от радости, со всех
ног бросился в образовавшийся проход.
     Он оказался в  узком коридоре с низким  потолком и сочившимися сыростью
стенами. Виконт  прошел по коридору  и увидел длинную череду  келий, похожих
больше на  тюремные  клетки.  Здесь Жильбер остановился в нерешительности  и
прошептал:
     - Где же отец? Как мне позвать его? "Отец"? Но  ведь на это слово может
отозваться  каждый второй  узник! - Он в отчаянии схватился  за  голову,  но
быстро взял себя в руки и  тихо постучал  в первую же дверь. Почти тотчас же
ему отозвался взволнованный шепот:
     - Кто здесь?
     - Я ищу Жерара де Соньера.
     - Я не знаю, где он. Не знаю  даже, кто  в соседней камере. Знаю только
одно: все здесь тамплиеры.
     - Простите, что  потревожил вас, - произнес Жильбер, поняв, однако, всю
неуместность своей вежливости.
     Голос за дверью не  отозвался.  В  голове узника,  вероятно,  теснились
тысячи вопросов, но он сказал только:
     - Да поможет вам бог!
     Виконт  хотел  было  постучаться  к следующему  храмовнику, но  услыхал
гулкие шаги в другом конце коридора.  Он быстро огляделся  вокруг  в поисках
убежища. Везде были только голые стены, серые и  влажные, без  единой  ниши.
Вдруг Жильбер заметил, что дверь  одной из келий  приоткрыта. Недолго думая,
он проскользнул туда.
     В камере было  пусто.  Де  Соньер затушил почти уже догоревший факел  и
прислушался.  Шум становился  все  явственнее. Шаги  приближались,  а  потом
замерли как раз перед кельей, где  находился виконт. Жильбер затаил дыхание,
судорожно вцепившись в эфес шпаги.
     Вошли  несколько  человек  в  монашеских  рясах  и  бросили на  постель
какое-то  недвижимое  тело.  Они не заметили  виконта, стоявшего за  дверью,
открывавшейся вовнутрь. Один из пришельцев,  в котором Жильбер  узнал своего
старого  знакомого,  королевского  стражника Луи де  Грие,  верного клеврета
короля Филиппа IV, откинул с головы капюшон и угрожающе прошептал:
     -  Мы   вернемся   ровно  через  два  часа.  Советую   тебе  хорошенько
поразмыслить, Лопес. Пытки твои, и еще какие, впереди!
     Он  злобно  ухмыльнулся  и  вышел вместе  с другими  стражниками.  Ключ
провернулся в проржавелом замке кельи.
     Человек на нарах хрипло застонал. Когда глаза узника открылись, Жильбер
быстро приблизился к нему вплотную и приставил к его горлу кинжал:
     - Если ты закричишь, я убью тебя!
     Пленник был  стариком с  белыми  трясущимися губами, совершенно  седыми
растрепанными и  сальными волосами  и  точно  такой  же  бородой,  склеенной
кровью. Лицо его было измождено бесконечными страданиями от пыток и  следами
какой-то неизлечимой болезни:
     провалившиеся щеки, огромный заостренный нос,  мутные  глаза в глубоких
впадинах  глазниц.  С  величайшим  усилием повернув  голову,  узник долго  и
пристально смотрел на незнакомца.
     - Кто ты? -  спросил он наконец  еле слышно,  хотя в его шепоте Жильбер
почувствовал привычку повелевать.
     -  Это не имеет значения. Я  разыскиваю Жерара де Соньера.  Известно ли
вам, где он?
     -  Так  он тоже  здесь?  -  Тело  старика  обмякло,  он  был  близок  к
беспамятству.
     - Вы его знаете?
     -  Это  имя знакомо  многим... - уклончиво  ответил  старик тамплиер  и
задумчиво прошептал:
     -  Так, значит, мясник  де Грие  торчит  здесь так долго не из-за  меня
одного...
     - Где же мне найти его?  В какой  он камере? Взгляд  старика снова стал
пристальным.
     -  Кто же  ты? - подозрительно переспросил он,  -  уж не королевский ли
соглядатай?
     - Нет. Я сын де Соньера, - решил открыться Жильбер.
     В потухших глазах узника промелькнуло удивление.
     - Да, ты действительно похож на него...
     -  Вы  были  другом  моего  отца?  Может  быть,   даже  одним  из   его
сподвижников? Старик усмехнулся:
     - Я комтур Лопес Рамон, доверенное лицо великого магистра Жака де Моле,
только его сподвижником меня можно назвать.
     Рамон задумался.
     -  Что  ж,  ты, видно, послан  ко  мне  самим богом, чтобы я выдал тебе
тайну,  которую красавчик  король тщетно  пытается вырвать  у  меня  вот уже
больше месяца.
     - Прежде я должен узнать, где мой отец, - голос  де Соньера задрожал от
нетерпения. Старик нашел в себе силы рассмеяться:
     - Глупец! Разве тебе не ведомо, что таких,  как  Жерар, они содержат не
здесь, а  в подвале? Меня самого  совсем недавно перевели сюда, да и то лишь
потому,  что  я не  могу уже не только убежать, но и встать с постели. Когда
они  придут, чтобы вновь бросить меня в камеру пыток, слава богу, они найдут
только мое бездыханное тело. Судьба послала мне тебя в духовники, и я вижу в
этом провидение. Скажи,  ты  веришь,  что тамплиеры невиновны перед богом  и
людьми?
     - Мой отец, прецептор Жерар де Соньер, был тамплиером...
     Старинный рисунок, изображающий катаров
     - Он  им и остался... В свое время я сделал немало зла Жерару, а теперь
его сын  станет моим наследником. Впрочем, это в то же время  и месть, тайна
может стать и для тебя роковой... Если узнают, что ты владеешь ею, жить тебе
недолго.
     Жильбер с нетерпением оборвал узника:
     - Ваши тайны мне не нужны. Лучше расскажите, как  пробраться в подвал к
отцу.
     - Ты безумец, если надеешься освободить его.
     - Это не ваше дело.
     - Хорошо, раз ты так настаиваешь. Это недалеко отсюда.
     Ты  пройдешь  дальше  по  коридору и увидишь окованную  дверь. За нею и
будет лестница в подземелье. Твой отец гам.
     Жильбер сделал резкое движение, но вспомнил, что дверь заперта. Хотя  у
него были ключи от всех дверей монастыря, открыть ее изнутри он не мог.
     Старик погасил злорадную усмешку. Потом он закашлялся и выплюнул на пол
несколько сгустков крови:
     - Я рассказал тебе все, что ты хотел узнать, теперь ты должен выслушать
мою исповедь. Вряд ли у меня хватит сил довести ее до конца.
     Узник собрался с мыслями и медленно начал свой рассказ:
     - Мое имя Лопес Рамон, я  дворянин из Андалузии. Видимо,  теперь я один
обладаю тайной  сокровищ и пергаментов тамплиеров. Ищейкам Филиппа Красивого
удалось все же напасть на  мой след. Меня схватили и бросили  в эту обитель.
Вот уже чуть больше месяца, как я здесь, но им не удалось ничего вытянуть из
меня. Иначе я откусил бы грешный мой язык.
     Глаза  старика  заблестели.  Он  с  трудом  выговаривал  слова,   делая
продолжительные паузы, каждое усилие укорачивало те немногие минуты, которые
ему оставалось жить на этой земле. С трудом он приподнялся и положил руку на
плечо виконта:
     - Ты будешь богат...
     - Я и так богат, - усмехнулся Жильбер.
     - О, это не  то богатство.  Ты будешь богаче и  могущественнее королей.
Поклянись  только,  что  клад  тамплиеров  не   попадет  в  руки  Филиппа  и
нечестивого папы. Де Соньер  нехотя  поклялся. Его мало  интересовал рассказ
старика, и в глубине души он не  верил ни  одному  слову собеседника, считая
его выжившим  из  ума. Гораздо больше виконта  занимали мысли об отце. Он  с
нетерпением ждал, когда де Грие и стражники в монашеском одеянии вернутся за
старым храмовником.
     Между тем  Рамон  откинулся на тряпье. Несколько  минут он собирался  с
силами, борясь с наступавшей агонией.
     - Я не сказал тебе  самого главного, - заговорил он наконец поспешно, -
где находится это золото и свитки тамплиеров...
     Лицо его  озарила улыбка, от которой  дрожь ужаса  пробежала  по  спине
Жильбера. Ему  было страшно остаться наедине с умирающим  безумцем.  А  тот,
заметив,  что  виконт  хочет  отойти  от  постели,  схватил  его руку  дикой
предсмертной хваткой.
     - Дурачье! Они и  не  подозревают, что план, который они искали  в моем
доме,  находится у них под самым  носом... - у Рамона  что-то  забулькало  в
горле, и он невнятно забормотал:
     - Монсегюр... Великий магистр... Лангедок... Церковь Марии Магдалины...
Ренн-ле-Шато...
     Старик рассмеялся таким жутким смехом,  что волосы на голове де Соньера
встали  дыбом.  Видимо, этот  смех отнял у узника  последние  силы. Судорога
пробежала  по  его телу, грудь опустилась в последнем выдохе, рука бессильно
свесилась к полу. Тамплиер был мертв...


     Летом 1885 года в глухой  лангедокской деревушке  Ренн-ле-Шато появился
новый житель:
     кряжистый  энергичный  здоровяк  лет тридцати с небольшим. Тотчас же  о
столь важном событии узнала вся округа.
     Человек этот,  Беренжер  Соньер,  приступил  в  сонном  Ренн-ле-Шато  к
обязанностям  приходского  священника.  Незадолго  до  этого   соученики  по
семинарии прочили умному  и достаточно ловкому Беренжеру местечко где-нибудь
под Парижем или, на худой конец. Марселем.  Однако кюре настоял на приходе в
маленькой деревеньке в восточных отрогах Пиренеев, в целых сорока километрах
от центра лангедокской культуры - города Каркассона.
     На  пирушке,  устроенной  молодыми людьми  по случаю выхода из постылых
стен семинарии, Соньер так объяснил свою добровольную ссылку:
     -  Хочется  отдохнуть  от   суеты,  удалившись  в  приход  скромный   и
нравственно здоровый. К тому же я коренной  лангедокец  - родился и вырос  в
соседней  деревне Монтазеле.  А Ренн-ле-Шато для меня второй  дом и вызывает
воспоминания детства.  -  Возбужденные  вином  и  казавшейся  столь  близкой
свободой семинаристы вскоре забыли о странном выборе Соньера...
     Появившись  в  Ренн-ле-Шато,  новый  приходский  священник,  получая  в
среднем 150  франков в год - сумму в  общем-то весьма незначительную, -  вел
неприметную жизнь:
     как  в  годы  своей юности, охотился  в горах,  ловил  рыбу в окрестных
речушках,  много  читал,   совершенствовал  свои  знания  латинского  языка,
почему-то  начал  изучать иврит. Прислугой его,  горничной и  кухаркой стала
18-летняя  девушка  Мари  Денарнанд,  превратившаяся впоследствии  в  верную
спутницу жизни.
     Частенько  Соньер  навещал аббата  Анри  Будэ,  кюре  соседней  деревни
Ренн-ле-Бэн, который  привил ему страсть к волнующей истории Лангедока. Само
название этой местности  появилось в начале XIII века и происходило от языка
ее обитателей: la  langue d'oc. Немые  свидетели древности Лангедока повсюду
окружали  Соньера:   в  нескольких   десятках  километров   от  Ренн-ле-Шато
возвышается   холм  Ле   Безу,   на   котором  живописно  разбросаны   руины
средневековой  крепости,  когда-то  принадлежавшей тамплиерам, а  на  другом
холме  в каких-нибудь полутора  километрах высятся  полуразвалившиеся  стены
родового замка Бертрана  де Бланшефора, четвертого великого  магистра ордена
рыцарей  Храма.  Ренн-ле-Шато  сохранил  на  себе   следы  и  древнего  пути
паломников, передвигавшихся  в те далекие времена из  Северной  Европы через
Францию и Лангедок в Сантьяго-де-Компостела - святое место в Испании.
     Все текло по раз и навсегда заведенному обычаю до тех пор, пока  Соньер
"по наитию свыше" не взялся за реставрацию деревенской церкви, названной еще
в 1059 г. именем Марии Магдалины. Этот полуразрушенный храм стоял на древнем
вестготском фундаменте VI в., и сейчас, в конце XIX, был почти в безнадежном
состоянии, грозя погрести под собой кюре и его прихожан.
     Получив  поддержку  своего  друга  Будэ,  Соньер  в  1891  г.  взял  из
приходской кассы малую толику деньжат и энергично принялся за ремонт церкви.
Кое-как  подперев крышу,  он сдвинул  алтарную  плиту,  покоившуюся на  двух
балках.  Тут-то кюре и  заметил, что одна из балок  была слишком уж  легкой.
Оказалось, что она полая внутри. Соньер через  небольшое  отверстие просунул
туда руку и извлек четыре опечатанных деревянных цилиндра. Забыв обо всем на
свете,  священник  лихорадочно  стал  срывать  запыленные,  позеленевшие  от
времени печати. На свет божий  объявились древние пергаменты. Оглянувшись по
сторонам и  спрятав  находку  на груди,  Соньер быстрыми  шагами  направился
домой.
     - Мари, закрой окна и  двери,  следи,  чтобы  мне  никто  не помешал, -
приказал он служанке.
     Трясущимися  от  волнения руками  кюре развернул один  из  пергаментов.
Долго вглядывался он в латинские  буквы непонятного текста, пока не заметил,
что некоторые из  этих букв выше других.  Если читать их  подряд, то выходит
довольно связное послание:

     ("Это  сокровище  принадлежит  королю  Дагоберту II и Сиону,  и там оно
погребено").
     Соньер на следующий же день отправился в Париж и рассказал руководителю
семинарии  в Сен-Сюльписе аббату Бьелю и его племяннику  Эмилю Хоффе о своей
находке. Хоффе, хотя ему исполнилось всего 20 лет, был уже хорошо известен в
столице  как  специалист  в области  лингвистики,  тайнописи и  палеографии.
Парижский  свет знал его  также  как не последнего человека  в эзотерических
группах,  сектах  и   тайных  обществах,  близко  стоявших   к  оккультизму.
Эзотерический  -   тайный,   скрытый,   предназначенный   исключительно  для
посвященных. Несмотря на свое желание  стать католическим священником, Хоффе
был  вхож  во многие  мистические  и  масонские  круги,  а  также  в  тайный
полукатолический-полумасонский   (довольно   необычное   для  того   времени
сочетание)  орден для  избранных,  в который  входили известный поэт  Стефан
Малларме,  бельгийский писатель  Морис Метерлинк и композитор  Клод Дебюсси.
Кроме того, будущий кюре хорошо знал знаменитую певицу  Эмму Кальве, которая
была известна всему Парижу и как "жрица эзотерической субкультуры".
     Соньер пробыл в столице три недели. О  чем он  беседовал  с  церковными
иерархами,  навсегда  осталось  тайной.  Известно,   однако,   что  скромный
приходский  священник  из  Лангедока  повсюду был  принят  с  распростертыми
объятиями.
     Время, проведенное  в столице, Соньер использовал для посещений  Лувра,
где  заказал  репродукции  трех  довольно  своеобразно  подобранных  картин:
портрета  папы Целестина  V, который в  конце  XIII  в.  недолгое  время был
"наместником бога на  земле"; полотна  "Отец и сын"  (или "Святой  Антоний и
святой Иероним в  пустыне") фламандского  живописца Давида Тенирса, а  также
"Аркадских пастухов" француза Никола Пуссена.
     После  возвращения  Соньера  в Ренн-ле-Шато начались  его странности  и
причуды, свойственные  очень  богатому  человеку. Первым делом  он  соорудил
новую  надгробную плиту на  могиле  маркизы Мари де Бланшефор, жены великого
магистра тамплиеров.  При  этом  Соньер приказал выбить  надпись  на  плите,
которая  на первый взгляд была  не  чем  иным,  как  абракадаброй. После  же
внимательного изучения  оказалось, что эта надпись - анаграмма содержащегося
в одном  из  найденных пергаментов  обращения тамплиеров к Пуссену и Тенирсу
(жившим в XVII в.!). Из этого же обращения, в свою очередь, легко выделяются
уже известные нам слова о Дагоберте и Сионе.
     Соньер начал  тратить невесть откуда  взявшиеся у него деньги направо и
налево: стал заядлым филателистом,  нумизматом,  построил себе фешенебельную
виллу Бетания, в которой так и  не жил, соорудил в средневековом стиле башню
Магдала,  а церковь Марии Магдалины  была не только отреставрирована,  но  и
оборудована  самым пышным  и причудливым  образом.  Над входом кюре приказал
выбить надпись: "TERRIBILIS EST  LOCUS ISTE" ("Это место  ужасное").  А чуть
пониже  мелкими  буквами  -  вновь  анаграмма,  расшифровав  которую,  можно
прочитать:

     Что понимал Соньер под истинной церковью, мы можем только догадываться,
однако  признание  в  конце  XIX в.  официальных  католических "еретиков"  в
качестве рыцарей церкви весьма примечательно.
     Пройдем вовнутрь деревенского храма, который после реставрации перестал
напоминать католическую церковь.
     Сразу  же  за порталом бросается в глаза омерзительная  статуя Асмодея,
князя демонов, по Талмуду  -  стража скрытых сокровищ  и  строителя храма  в
Иерусалиме.  На  стенах  церкви  развешаны  пестро   разрисованные  доски  с
изображением  крестного  пути.  В  деталях   этих  рисунков  видны  какие-то
противоречия,  скрытые  или  откровенные  отклонения  от  общепризнанных   в
католицизме  изображений.  Например,  нарисован ребенок в  пестром клетчатом
пледе, наблюдающий за погребением Христа, а на  заднем фоне - ночное  небо и
полная луна. Библия же сообщает  нам,  что бог-сын был внесен  в пещеру  при
дневном свете.  Много  в  храме и странных надписей  на  иврите, который так
усердно изучал Соньер.
     Кроме Эммы Кальве деревенского кюре посещали министр культов Франции, а
также Иоганн Сальватор  фон  Габсбург, кузен австрийского  императора Франца
Иосифа (который, кстати,  как потом  выяснилось, неизвестно за  какие услуги
перевел на счет  Соньера  довольно кругленькую сумму) и другие  знаменитости
тогдашней Европы.
     ...17 января 1917 г. 65-летний кюре Ренн-ле-Шато слег от инфаркта, а за
пять дней до этого его служанка и сожительница Мари Де-нарнанд заказала гроб
для своего господина, хотя тот был,  как и в течение всей своей жизни, бодр,
свеж и в полном здравии.
     К умиравшему кюре для исповеди и отпущения грехов пригласили священника
из соседнего села. Тот, не успев  войти, пулей выскочил из комнаты Соньера и
с  тех пор, по  рассказам очевидцев,  больше  никогда не улыбался и  впал  в
страшную  меланхолию.  Итак,  католический  священник  Соньер  отказался  от
соборования и умер без исповеди и  причастия 22 января. Чествование мертвого
Соньера происходило отнюдь не по католическим  обычаям. Через день его труп,
облаченный  в украшенную пурпурными кистями  мантию,  был посажен в кресло и
помещен на  террасе  замка Маг  дала.  Проститься с покойным прибыли  сливки
парижского общества...
     После его  смерти Мари вела безбедную  жизнь  на  вилле Бетаниа,  тратя
оставленные Соньером миллионы на благотворительные дела.
     Но в 1946 г. правительство Шарля де  Голля осуществило денежную реформу
и провело расследование с  целью выявления  скрывающихся от уплаты  налогов,
коллаборационистов и лиц, нажившихся  на войне: при обмене старых франков на
новые все должны были представить доказательства честного получения доходов.
Мари же не стала менять деньги, тем самым обрекая себя на бедность. Очевидцы
оставили записи, что видели ее в саду сжигающей пачки банкнот...
     Такова  в  общих  чертах  история,  ставшая  в  1960-х  гг.  достоянием
общественности сначала Франции, а затем и всей Западной Европы. Источника же
внезапного  богатства  Соньера  никто  не назвал. Равно как и  того,  почему
католический   священник  неожиданно  связался  с   оккультистами,   тайными
организациями и группами, считающими себя наследниками катаров и тамплиеров.
     Может  быть,  он  просто  нашел  клад?  Но какое  отношение  имеют  эти
сокровища к деревушке, уютно притулившейся у Пиренейских гор? Хотя некоторые
письменные  свидетельства содержат  глухие  намеки,  что  в  Лангедоке и,  в
частности,  в районе Каркассона  и Ренн-ле-Шато могут быть  зарыты не только
катарские клады, но и сокровища и документы тамплиерского рыцарства. Помните
слова умирающего Рамона?

     Обитавшие в  этих  местах  в  первом  тысячелетии до нашей  эры  кельты
считали  область вокруг  Редаэ  (так  в  те времена называлось Ренн-ле-Шато)
священной.  В  эпоху  Римской  империи   это  была  процветающая  местность,
известная   своими   целебными  источниками,   которую  римляне   признавали
священной.
     В  летописях можно  встретить и  упоминание о том,  что  эта  маленькая
горная  деревня была в  VI в.  городом с 30-тысячным  населением и  какое-то
время даже столицей вестготов.
     Еще в течение 500 лет город оставался резиденцией графов Разе. К началу
XIII  в.  с  севера  в  Лангедок  вторглись  крестоносцы,  чтобы  уничтожить
катарскую  ересь  и захватить богатые  земли. В ходе старейших  альбигойских
войн Ренн-ле-Шато часто переходил из рук  в руки. В  середине XIV в.  в этих
местах свирепствовала  чума, унесшая много жизней,  а вскоре  после этого на
Ренн-ле-Шато напали банды каталонских разбойников и разрушили его.
     Во  многие  упомянутые исторические  события  вплетаются и  рассказы  о
несметных сокровищах и  каких-то таинственных документах  тамплиеров, дающих
их обладателю огромную власть.
     С  V  по VIII в.  Франкским  государством  правила  первая  королевская
династия Меровингов, легендарным родоначальником которой был Меровей (отсюда
и  название). Среди этих монархов был и Дагоберт II,  один из так называемых
"ленивых  королей", поскольку власть  при них фактически находилась  в руках
майордомов. Майордом - высшее должностное лицо в государстве.  При правлении
Дагоберта II  Ренн-ле-Шато  служил вестгготским бастионом, а сам король  был
женат на готской принцессе.
     Можно предположить, что  король Меровинг  однажды  зарыл  в этом районе
добытые в войнах сокровища. Если Соньер  нашел клад  и документы, то тогда в
определенной  мере  понятно и возникновение имени  Дагоберта II  в письме на
пергаменте.
     Итак  -  катары,  тамплиеры,  Дагоберт   II.  И   сокровища  вестготов,
награбленные ими  во  время  европейских  походов. Добыча  же  эта,  как нам
представляется, состояла не  в одних только  материальных ценностях. Видимо,
было  в находке  Соньера и нечто  имеющее  большое значение для  религиозных
традиций  Запада.   Сюда,  по  всей  вероятности,  относятся  и  легендарные
сокровища из храма  Иерусалима, так как  в  пергаменте  ссылки на Сион более
отчетливы, нежели  на  тамплиеров. Сион -  холм в Иерусалиме, где,  согласно
библейской мифологии, находилась резиденция царя Давида.
     Как известно, в 66 г. в Палестине разгорелось восстание  против римских
завоевателей.  Через  4  года  Иерусалим сровняли  с землей  легионеры  Тита
Флавия, сына императора  Веспасиана.  Иерусалимский храм бал  разграблен,  а
иудейские святыни перевезены в Рим.
     Через  три с  половиной  века,  24  августа  410  г.,  Рим был захвачен
вестготами  во  главе  с  королем  Аларихом  I   и  подвергнут  трехдневному
опустошению.  При  этом,  как  пишет  историк  Прокопий  Кесарийский, Аларих
захватил "сокровища Соломона, короля иудеев, которые были украдены римлянами
из Иерусалима".
     В течение веков сокровища  и документы  с дополнениями и добавлениями и
не без потерь меняли своих владельцев:  от Иерусалимского храма через римлян
и вестготов к катарам и тамплиерам.
     Чтобы проникнуть  в тайну сокровищ  и  документов тамплиеров и отыскать
связь  между католическим военно-монашеским орденом рыцарей Храма и каким-то
тайным обществом,  почему-то замыкающимся на  Меровингов  и Сион, английские
писатели Майкл Бэйджент, Ричард Лейт и Генри Линкольн, авторы трех фильмов о
Соньере и тайне Ренн-ле-Шато, показанных в 1972 г.  по Би-би-си, начали свое
расследование  с ереси катаров и вызванных ею  войн в XIII в. То, что катары
замешаны в тайну Соньера и Лангедока, бесспорно. Большинство предков местных
жителей исповедовали  веру катаров  и пережили трагические  дни альбигойских
войн. Как  отмечают  западные  исследователи, весь  Лангедок  напоен  кровью
катаров и  альбигойцев,  и  горечь тех событий сохранилась  и  по сей день у
лангедокских французов.
     И  ныне  многие  крестьяне, живущие  в районе  Каркассона, Лиму,  Фуа и
Тулузы - древней  столицы Лангедока, не скрывают своих  симпатий  к катарам.
Есть даже катарская церковь и "папа" катаров, который до своей смерти в 1978
г. имел резиденцию в Аресе, недалеко от Бордо.
     В  1890  г. каркассонский библиотекарь  Жюль  Дуанель  организовал  там
неокатарскую церковь, читая  проповеди в духе идей катаров. За  год до этого
Дуанель был избран секретарем общества культуры и  искусства в Каркассоне. В
эту  организацию входили также священники, и среди  них лучший друг  Соньера
аббат  Анри Будэ.  К кругу  близких  знакомых  Дуанеля  принадлежала  и  уже
упоминавшаяся Эмма Кальве.  Не исключено,  что Дуанель и  Соньер  знали друг
друга и кюре из Ренн-ле-Шато был посвящен в тайну катаров.
     Есть  и  еще  одна  причина,  которая  указывает  на  связь  катаров  с
Ренн-ле-Шато.  На одном  из найденных  Соньером  пергаментов выделены восемь
маленьких  букв,  которые,  будучи  прочитаны подряд,  образуют слова:  "REX
MUNDI" ("Король мира").
     Чтобы понять, почему мы выделяем именно этот факт, необходимо  хотя  бы
вкратце рассказать о "рыцарях истинной церкви" - катарах и их истории.

     В 1209 г.  отряды  северофранцузских феодалов  численностью в 50  тысяч
человек,  предводительствуемые служителями  церкви,  которые действовали  по
прямому указанию папы Иннокентия III, вторглись в Лангедок. Поводом для этой
крупнейшей по тем временам на европейском континенте военной акции послужило
убийство  в 1208 г. папского легата Пьера  де Кастелно одним  из  придворных
Раймунда VI, графа Тулузского. И тут же папа римский отлучает Раймунда VI от
церкви  и призывает  к крестовому походу против еретиков. На следующий год в
сторону Пиренеев двинулась огромная армия крестоносцев под предводительством
Арнольда,  аббата  крупнейшего  католического  монастыря  Сито. А  "светским
начальником"  крестоносцев  христианнейший король Филипп II Август,  один из
предводителей третьего  крестового похода,  кстати  сказать,  отлученного от
церкви в 1200  г.  тем же Иннокентием III за расторжение своего  уже второго
официального  брака,  назначил Симона де Монфора, чьим фамильным знаком, как
гласит легенда,  был серебряный  крест. Сам  же король  не  смог  возглавить
крестоносное северофранцузское и немецкое рыцарство, поскольку  был по горло
занят другими баталиями: к тому времени он успел уже отвоевать у английского
короля Иоанна Безземельного
     Нормандию, Мен, Анжу, часть Пуату,  затем Турень  и готовился  теперь к
решительным действиям против Плантагенетов.
     В ходе  военных действий  был опустошен  потом весь  Лангедок, вытоптан
урожай,  деревни и  города  стерты  с  лица  земли,  перебита большая  часть
населения. Уничтожение всего  живого  приняло  такие  страшные  размеры, что
некоторые  европейские   ученые   называют  лангедокскую  экспедицию  первым
геноцидом в истории континента.
     Например, в городе Безье на площадь перед церковью святого Назария было
согнано  20  тысяч  мужчин, женщин  и детей,  которых крестоносцы  подвергли
жестокой резне. "Узнав  из возгласов,  -  пишет хронист, очевидец избиения в
Безье, - что там вместе с еретиками находятся  и правоверные (католики. - Б.
П.), они сказали аббату (Арнольду из  Сито. - Б. П.): "Что нам делать, отче?
Не  умеем мы различать добрых от злых".  И вот аббат  (а  также  и  другие),
боясь,  чтобы те еретики  из  страха  смерти не прикинулись  правоверными...
сказал, как говорят: "Бейте  их всех, ибо господь познает своих!" И перебито
было великое множество.
     В письме папе  Иннокентию III аббат  Арнольд с гордостью писал,  что  в
расчет не принимались "ни возраст, ни пол, ни занимаемое положение".
     Резня  в  Безье  была   прелюдией  к  дальнейшим   карательным  походам
захватчиков  в  Лангедоке: пали Перпиньян,  Нарбонн, наполовину был разрушен
старинный Каркассон.
     Мы не будем описывать дальнейшие перипетии альбигойских войн, названных
так по имени лангедокского города Альби, где первоначально зародилось учение
катаров. Скажем  только,  что войны эти, к  которым  призвал  папа  римский,
длились  с  перерывами  20  лет. Так  же,  как  и крестоносцы  в  Палестине,
участники   этого  похода   прикрепляли  к   плащам  красные   кресты.   Для
северофранцузских  и  немецких  "рыцарей  церкви",   которым  не  надо  было
перебираться  за  моря, плата же была та  же: прощение всех грехов, гарантия
места на небе и вся добыча, полученная в войне.
     Альбигойские  войны  велись  по  призыву  церкви  целиком  в  интересах
французской королевской  власти. Уже  при сыне Филлипа II Августа - Людовике
VIII Тулузское графство  почти полностью вошло в королевский  домен, который
ко  второй четверти  XIII в.  стал в несколько раз крупнее  любого из  самых
больших феодальных владений во Франции.
     После вооруженного "вразумления" еретиков Лангедок нельзя было  узнать:
это  была  опустошенная, разграбленная, распятая земля. Где же  искать корни
этой бессмысленной жестокости рыцарей церкви, их ярости разрушений?
     В начале  XIII в. та местность, которая называется Лангедок, не входила
во Французское королевство.  Лангедокское графство раскинулось от  Аквитании
до Прованса  и от Пиренеев до Керси. Эта земля была независимой, при этом ее
язык,  культура  и  политическое  устройство  тяготели  скорее  к  испанским
королевствам  Арагону и Кастилии.  Управляли графством дворянские  династии,
самыми значительными были графы Тулузские и могущественная семья Тренкавель.
По своей  высокоразвитости культура Лангедока, воспринятая большей частью от
Византии, не имела в тогдашнем христианском мире себе подобных.
     В Лангедоке, как и в Византии, господствовала известная веротерпимость,
которая принципиально  отличалась от религиозного  фанатизма в других частях
Европы. Учения  ислама и иудаизма проникали в графство через  такие торговые
центры,  как Марсель.  Римско-католическая  же  церковь  не  пользовалась  в
Лангедоке особым уважением. Очевидная коррумпированность католического клира
отчуждала от  церкви не только народные массы, но и лангедокское дворянство.
Характерно, что в графстве были католические храмы, где по 30 и более лет не
служились мессы.
     Неудивительно поэтому, что в Лангедоке все шире начала распространяться
ересь,  проникшая сюда с Балканского полуострова. Все графство было охвачено
альбигойским учением, "вонючей проказой юга", как именовали его католические
иерархи. Эта ересь, несмотря  на  то что  ее приверженцы  отвергали насилие,
представляла собой серьезную угрозу для католической церкви, самую, пожалуй,
серьезную  до тех пор, пока через почти 300 лет Мартин Лютер не вывесил свои
тезисы на дверях виттенбергской Замковой церкви.
     В  начале XII в. возникла реальная возможность  вытеснения  католицизма
ересью из Лангедока. И не только в этом графстве: она перекинулась уже  и на
другие  части  Европы, в особенности на  крупные города Германии, Фландрии и
Шампани.
     Много было названий для лангедокских еретиков. Во-первых,  "альбигойцы"
- по имени  города, в котором их учение зародилось. Во-вторых,  "катары" (от
греческого katharos - чистый), в-третьих, "вальденсы" (или лионские бедняки)
- по имени лионского купца Пьера Вальдо, который, как гласят легенды, роздал
свое имущество и  провозгласил бедность и аскетизм жизненным идеалом. Именно
учение  крайнего  крыла  вальденсов  слилось с  катарским.  И,  в-четвертых,
"совершенные"  ("parfaits").  До  сих   пор  католическая  церковь  пытается
дискредитировать  катарскую  ересь, относя ее к смеси из древних религиозных
учений и называя альбигойцев арианами, маркионитами или манихейцами.
     Христианские таинства катары отрицали. Они создали свои обряды, которые
считали   благодатными   действами.  Обряд  посвящения   неофита,  например,
начинался с того, что совершитель  процедуры с Новым заветом в руках убеждал
вступавшего в ряды катаров не рассматривать католическую церковь единственно
истинной.   Кроме  того,   исходя   из  своего  учения,  катары  вступали  в
противоречие не только с римской курией, но и с мирскими властями, поскольку
их утверждение о господстве в мире  зла принципиально  отвергало и  светский
суд, и светскую власть.
     Заметим,  что   понятия  "альбигойцы"  или  "катары"   не  относится  к
какой-либо   единой   идеологии  и   единственной   церкви   с   твердым   и
кодифицированным учением. Известно, что община катаров включала в себя целый
ряд различно ориентированных сект, которые, правда, были связаны между собой
определенными  общими принципами,  однако  в частностях и  деталях разнились
одна от  другой. К этому следует, пожалуй, добавить, что большая часть наших
знаний о "совершенных" базируется на  официальных католических источниках, в
первую очередь на документах инквизиции.
     "Совершенные", одетые  в черные  длинные  плащи,  подпоясанные  простым
вервием, на голове - остроконечные колпаки, несли свои проповеди и среди них
главную - "Не убий!" в народ.
     Основой  для  учения  катаров  послужило возникшее  в Х  в.  в Болгарии
антифеодальное движение  в форме  религиозной ереси - богомильство (по имени
священника Богомила) и его догматика.
     Богомильское учение  сродни  мифологии  и принимало форму  столкновения
Сатаны  и Иисуса Христа: вначале Сатана одерживает верх,  добиваясь распятия
Христа, а потом  уже Иисус, воскреснув, низвергает  Сатану в ад, после  чего
исчадие  ада  исчезает  из заточения, возвращается на землю и вновь начинает
господствовать  над  людьми.  Власть  Сатаны богомилы не считали вечной, они
предсказывали новое пришествие Христа и его победу над Сатаной.
     Вне  сомнения,  исходя из своей  мифологии, богомилы  не признавали  ни
догм,  ни  обрядов  и  православной  церкви.  Они  отвергали  Ветхий  завет,
почитание храмов, важнейшие таинства
     - крещение и  причащение.  Богомилы  не  признавали креста, считая  его
сатанинским  орудием,  с  помощью  которого  по  наущению  Сатаны  был  убит
Спаситель человечества. В то же время  они не почитали икон и  не признавали
культа  богородицы, нападали на церковную иерархию, порицали безнравственное
поведение высшего духовенства и монашества.
     И  катары, и богомилы придерживались дуалистического учения о наличии в
мире начал
     - доброго (бога) и злого (дьявола), духовного и телесного. Конечно, все
христианское  учение  можно рассматривать как дуалистическое,  то  есть  как
конфликт  между  двумя противоположными принципами  - добра  и  зла, духа  и
плоти,  высокого и низкого. Катары же углубили эту  дихотомию настолько, что
ортодоксальный католицизм  попросту  не был  готов к этому. Папская  церковь
проповедует  наличие  высшего бога,  противник которого - дьявол -  будет  в
конечном итоге подчинен богу. "Совершенные" допускают существование двух или
более божеств одинакового ранга.
     Один из них - "добрый бог" - не обладает человеческим телом, а является
чисто  духовным  существом  или принципом, свободным  от  земных  пороков  и
недостатков.  Это "Amor"  ("бог любви"). По учению  катаров, любовь и власть
несоединимы.  Материальное  творение  служило  для  них  причиной  власти  и
являлось в принципе "злым". Короче, они рассматривали "универсум" (Универсум
- вселенная) как творение бога-узурпатора, бога зла, которого они и называли
"REX MUNDI".
     Пример  тягчайшей ереси католическая  церковь видела в том,  что катары
считали материальное творение, за которое погиб Христос, как "злое", а бога,
который  сотворил сначала  землю и небо,  существом,  незаконно  захватившим
власть. Особенно остро римская курия реагировала на  отношение альбигойцев к
Христу. Поскольку любая материя рассматривалась ими "злой", катары отрицали,
что Христос, будучи воплощен в  человеческом облике, оставался сыном божьим.
В  кругах  этих  еретиков  бога  видели  как полностью бестелесное создание,
которое  нельзя было распять,  а  посему Иисус  -  это один из  обыкновенных
пророков, смертный, который умер на кресте ради принципа  любви. Распятие на
кресте,  говорили катары,  не содержит в  себе  ничего  сверхъестественного,
божественного.
     Поэтому они не только отказались  поклоняться  Иисусу  и кресту,  но  и
перестали  совершать  крещение  и  причастие.  Другими  словами,   отрицание
важнейших церковных догматов и основных  таинств, отказ от поклонения святым
и  непризнание  индульгенций,   ликвидация  транжирящей  огромные   средства
католической иерархии, объявление папы  наместником Сатаны, отмена церковной
десятины  и упразднение землевладений клира, отказа от католических храмов -
таковы основные  черты  альбигойской  ереси,  в  которой  отразился  протест
народных масс против феодально-церковных порядков.
     В настоящее  время среди западных  интеллектуалов стало  модой видеть в
катарах   мудрецов,  просвещенных  мистиков,  которых  объединяла   какая-то
космическая  тайна. В  действительности же  альбигойцы были обычными людьми,
которым их вера  давала убежище от  строгости ортодоксального  католицизма и
освобождение от тягостной церковной десятины, покаяний, налогов на крещение,
погребение и др.
     В обычной жизни катары действовали вполне логично, сообразуясь со своим
учением. Так, например, они отказывались от деторождения, поскольку таковое,
по их учению, исходило  не  из  принципа любви,  а  служило лишь целям  "REX
MUNDI". С другой  стороны, однако, они не требовали отказа от удовлетворения
сексуальных   потребностей.  Правда,   у   катаров   был  священный   обычай
"consolamentum",   который  обязывал   к  целомудрию,  но  все   они,  кроме
"совершенных",  которые  и  без  того   давали   обет  безбрачия,  соблюдали
"consolamentum" только  на  больничном или смертном одре.  Но как можно было
связать  отказ  от деторождения  с  молчаливым одобрением половых  сношений?
Известно, что катары хорошо освоили  методы предохранения  от беременности и
абортов. Когда Рим  упрекал  альбигойцев  в "противоестественной сексуальной
практике",  предполагалось, что  курия имела в  виду гомосексуализм.  Однако
катары издали закон,  и строго придерживались его, о запрете гомосексуальных
отношений  как мужчин,  так и женщин,  среди  которых, кстати сказать,  было
немало проповедников и пастырей, то есть "parfaits" ("совершенных").
     Катары  вели жизнь  в простоте и  смирении. Поскольку они не признавали
католические  храмы, то молились  под открытым небом  или в обычных  домах и
даже  сараях.   Они  были  вегетарианцами,  но  употребление  в   пищу  рыбы
разрешалось.
     По  ряду причин даже  некоторым  феодалам импонировала  катарская вера.
Часть  из  них была  настроена антиклерикально вследствие коррумпированности
католических  иерархов,  других  привлекала  веротерпимость катаров. Все они
хотели положить конец церковной десятине, так как довольно значительная доля
их  доходов оседала в папской  казне. Поэтому  многие дворяне припиренейской
округи, старея, становились "совершенными". Не менее одной  трети "parfaits"
перед началом альбигойских войн состояло из дворян Лангедока.
     В  1145  г.,  за  65   лет  до  религиозных   войн,  Бернар  Клервоский
путешествовал  по Лангедоку и читал проповеди против еретиков. Его  поразило
не столько учение катаров, сколько безнадежное состояние  здесь католической
церкви. В отношении же катаров Бернар сказал:
     "Конечно, для них нет никаких других христианских  проповедей, кроме их
собственных, но их помыслы и нравы чисты..."
     В начале XIII в. Рим был  весьма обеспокоен таким  развитием  событий в
Лангедоке.  Кроме того, мимо внимания понтифика  не  прошел  тот  факт,  что
северофранцузские и  немецкие  дворяне  с откровенным вожделением взирали на
богатые лангедокские города и  деревни. Курия решила,  что северные бароны и
составят  костяк  боевых  отрядов  церкви.  Начались  альбигойские  войны, о
которых мы уже вкратце рассказали...
     В  последний  оплот  катаров  превратился   хорошо  укрепленный   замок
Монсегюр, который они считали священным. Эта цитадель  находилась на вершине
горы,  и ее амбразуры и стены были ориентированы по сторонам  света, так что
позволяли исчислять дни солнцестояния.
     Десять  месяцев  крестоносцы  вели  осаду  Монсегюра,  и,  несмотря  на
отчаянное  сопротивление,   осажденные  в  марте  1244   г.  были  вынуждены
капитулировать.
     Еще до начала альбигойских войн по всей Европе распространились слухи о
несметных  сокровищах катаров. Предполагали, что все они запрятаны в пещерах
и подземельях Монсегюра. После того как крепость катаров пала, крестоносцами
не  найдено в ней ничего более  или менее представлявшего интерес. Однако во
время осады и сдачи крепости происходили чрезвычайно странные вещи.
     В  осаде  Монсегюра   участвовало   более   10  тысяч  человек.  Хорошо
вооруженная и обученная армия крестоносцев пыталась взять в кольцо всю гору,
отрезав все подступы и уморив катаров голодом. Следует сказать сразу, что им
не удалось полностью  замкнуть кольцо. Многие солдаты  из крестоносной армии
были  выходцами из Лангедока и  втайне сочувствовали учению катаров, с  этой
точки зрения они были ненадежные воины.  Для катаров поэтому не представляло
большого  труда преодолевать  неприятельские  линии  и доставлять в крепость
провиант  и подкрепления.  В  январе  1244 г.,  за  три  месяца  до  падения
цитадели, двое "совершенных" покинули крепость. По  более поздним письменным
сообщениям,  они  вынесли сокровища  катаров  -  золото, серебро  и  монеты,
которые  были  спрятаны  сначала  в укрепленной  горной  пещере,  а  затем в
какой-то другой крепости. Эти  сокровища  исчезли, и до поры  до  времени их
след был потерян.
     После падения Монсегюра в крепости осталось около  четырехсот  человек:
более  180  "совершенных",  остальные -рыцари,  воины, помещики,  их  семьи.
Неожиданно  осаждавшие предъявили им довольно  мягкие  условия:  всем воинам
даровалось прощение за совершенные преступления,  а также разрешен свободный
выход   из   крепости  вместе  со  своим  имуществом   и   ценностями;  всем
"совершенным"   была  объявлена  свобода,  если   они  откажутся  от   своих
еретических заблуждений и принесут покаяние инквизиции в своих грехах.
     Для обсуждения этих условий защитники Монсегюра попросили двухнедельное
перемирие. Насколько известно, ни один из "parfaits"  не принял условий, все
они решились на мученическую смерть на костре инквизиции. Кроме того, еще 15
воинов и 6 женщин дали обет "consolamentum" и превратились в "parfaits", что
было равносильно  смертному  приговору.  15  марта срок истек. Ранним  утром
следующего дня более 200 "совершенных" были сожжены у подножия горы.
     За  время  перемирия вопреки всем  опасностям  четверо  "parfaits" были
спрятаны в крепости,  а  в ночь на  16 марта они  бежали и  унесли  с  собой
легендарное сокровище катаров. Под пыткой  крестоносной инквизиции комендант
Монсегюра Арно-Роже де Мирпуа показал:
     "Бежавшие "совершенные" носили имена Хуго, Экар, Кламен и Эмвель. Более
о них я ничего не ведаю. Я сам организовал их побег, они унесли с собой наши
сокровища и документы. Все катарские тайны содержал сверток".
     Что  же  находилось  в  том  свертке? Может  быть,  религиозные  книги,
манускрипты, секретные письма или реликвии? В любом случае то, что не должно
было попасть в руки "рыцарей церкви". Невольно вспоминается легенда, которая
связывает катаров с чашей  святого Грааля  (сосуд  тайной вечери, куда затем
была собрана кровь распятого Христа). Но какую ценность могла иметь эта чаша
для катаров,  считавших  Христа  всего-навсего одним из пророков? И  все  же
связь между катарами и культом  Грааля существует. Очевидно, что в некоторых
поэмах о нем, например у Кретьена де Труа в "Персевале" или у  Вольфрама фон
Эшенбаха в  его  стихотворном рыцарском романе "Парцифаль", содержатся  идеи
катаров. В ходе альбигойских войн клирики обрушивались на легенды о Граале и
объявили  их   порочными,   а   подчас   и   еретическими.   Ныне  мы  можем
констатировать, что отдельные пассажи  в  поэмах о Граале не только в высшей
степени   неортодоксальны,    но   и,    безусловно,   навеяны    катарскими
представлениями.
     Ренн-ле-Шато находится  в  полудне  верховой езды  от Монсегюра. Вполне
вероятно,  что  сокровища  и  манускрипты катаров  могли  быть  привезены  и
спрятаны  в многочисленных пещерах в  горах вокруг Ренн-ле-Шато, а найденные
Соньером пергаменты указывали где именно.
     Исследуя  вопрос  о  катарах  и  последствиях  альбигойской  ереси,  мы
постоянно  наталкивались  на еще  более загадочную  и  таинственную тему: на
легендарный  орден  тамплиеров,  верных  рыцарей  церкви. В  какой же  связи
находится  этот католический орден и лангедокские антикатолики? Этот  вопрос
мы попытаемся выяснить в следующей главе.


     Об ордене тамплиеров написаны буквально горы литературы на французском,
немецком,  английском,  итальянском,  испанском, польском  и  многих  других
языках.  Прочесть  все  это и  отобрать  то,  что,  на  наш  взгляд, кажется
правдоподобным,  было  непросто. И  если  вокруг  катаров возникло множество
романтических  легенд  и сказаний, то тайна  тамплиеров  либо была полностью
непроницаемой,  либо,  наоборот, исследователям казалось,  что и  секрета-то
никакого не существовало.
     Все  описания сходились  в одном: эти фанатичные монахи-воины  в  белых
плащах с восьмиконечным красным  крестом  сыграли большую роль  в  крестовых
походах, бесстрашно погибая за Иисуса и гроб Господень. И по сию пору многие
авторы  видят  в  этом ордене не  только рыцарей церкви,  но  и своеобразный
мистический институт, связанный с темными интригами и мировыми тайнами.
     Вальтер  Скотт, например, в  своем знаменитом  романе "Айвенго"  назвал
тамплиеров  заносчивыми  и  дерзкими   грубиянами,  алчными   и  лицемерными
деспотами,  которые беззастенчиво злоупотребляли своей властью и за кулисами
направляли ход событий в нужное им русло.
     Другие авторы XIX в. описывают  рыцарей  храма  как дьяволопоклонников,
которые отправляли непристойные и еретические ритуалы.
     Некоторые современные исследователи склонны видеть в  тамплиерах жертвы
политических  интриг  римской  курии  и  французского  короля. Другие  же  -
особенно те, кто стоит близко к  масонам  -  рассматривают  храмовников  как
неких хранителей тайных знаний, выходящих за границы христианских догм.
     Вне  сомнения, орден  до  сих  пор  представляет  собой  один из  самых
загадочных институтов западного мира. Ни одна работа по истории Европы XII и
XIII вв. и крестовых походов не обходится без упоминания о тамплиерах. Никто
не оспаривает и того факта, что  в период своего  расцвета  орден  Храма был
самой могущественной и влиятельной после папства организацией  христианского
мира.
     Множество вопросов тем не менее  остаются  еще  открытыми. Кто же такие
эти  тамплиеры?  Скромные  воины-монахи?   И  что   таинственного   в   этом
средневековом  католическом ордене?  Какие  причины побудили самых серьезных
авторов создать настоящий миф о тамплиерах?
     Следуя  совету  французского  писателя Фредерика  Поттешера,  начнем  с
конца...
     "В  самом сердце Верхнего  города первые  лучи  солнца  тонут в клочьях
тумана,  цепляющихся за  окруженный  башнями донжон. Донжон -  главная башня
крепости, замка.
     От  узких улочек,  вьющихся у подножия замка, поднимается запах горящих
смолистых поленьев и навоза. Студеный воздух как будто еще дрожит от тонкого
и торопливого перезвона  колоколов,  зовущих  к заутрене. В эту  пятницу, 13
октября 1307 года, торговцы и ремесленники доброго города Провена безмятежно
просыпаются, не боясь ни несчастливых чисел, ни  дурных дней недели. Большие
ярмарки в Шампани и в графстве Бри принесли провенцам  богатство, сделали их
жизнь обеспеченной и тихой, грубые суеверия давно уже изгнаны из города. Под
защитой  своих  церквей  и шестидесяти  колоколен горожане  спокойны душой и
радостны сердцем.
     В  это утро, как  обычно, они  снимают  с  дверей своих  домов  и лавок
толстые деревянные засовы, а проделав  это,  по привычке выглядывают наружу,
на темные еще улицы. И вдруг замирают, пригвожденные к месту нелепейшей,  но
очевидной истиной: мир сошел с ума, у дверей подстерегает несчастье, пятница
13 октября - это и вправду день дьявола!
     Они  увидели, что по грязной канаве, разделяющей  насыпную  дорогу, под
охраной королевских сержантов и солдат,  спотыкаясь, идут  небольшие  группы
пленников.  И  что  это за пленники!  Дрожащей рукой  перекрестились  жители
Провена,  когда разглядели на окруженных стражей людях длинные белые плащи с
красными  крестами. Сомнений  нет!  Те,  кого  ведут  там  в  цепях,  словно
разбойников, - рыцари Христа, славные рыцари Храма  Соломонова, всемогущие и
таинственные тамплиеры"...
     Да,  действительно  это были  рыцари-монахи  ордена Храма,  совершившие
многие подвиги  в Палестине  во время  крестовых походов  и  принесшие,  как
отмечалось в те далекие годы, неувядаемую  славу христианскому оружию. Более
двадцати  тысяч тамплиеров пали во имя Христа с оружием  в руках, отбивая от
"неверных"  христианские  святыни.  Все  эти  мысли  пронеслись   в  головах
провенских жителей.
     - Будь ты проклят, король Филипп! Да предаст тебя анафеме папа римский!
Смерть   фальшивомонетчику!  Чтобы  избавиться  от  финансовых  затруднении,
которые  он постоянно испытывал, король Франции Филипп IV Красивый несколько
раз прибегал  к  уменьшению в монетах удельного веса золота, вследствие чего
монета за год теряла треть  своей стоимости. Мелкие  накопители,  разоренные
этими мерами, дали Филиппу прозвище "фальшивомонетчик".
     Первые  сведения о тамплиерах дает нам историограф  Гийом Тирский,  чье
объемное  произведение  было создано между  1169  и  1184 гг., то есть  в то
время,  когда крестовые походы достигли своего  апогея.  Когда  Гийом  начал
писать  свою  книгу,  королевства  крестоносцев  на  Святой  земле,  которые
тамплиеры называли  Outremer (страна по  ту  сторону моря), существовали уже
давно,  а орден храмовников отметил полувековой юбилей. Поэтому сведения обо
всех  событиях,  связанных  с образованием  ордена,  европейцы  получили  из
вторых, если  не из  третьих рук. Мы  почти ничего  не  знаем  о том, какими
источниками  пользовался  Гийом  Тирский,  поэтому многие  его  высказывания
следует  подвергать  сомнению.  И   все  же  его  книга  дает   определенную
информацию, на которой строятся все более поздние сведения о тамплиерах.
     Согласно  Гийому, "бедное рыцарство  Христово  и Храма Соломонова" было
создано  в  1118-1119 гг. группой  французских  рыцарей во  главе с Хуго  де
Пэйнсом, дворянином  из  Шампани.  Свое название -  таплиеры или  храмовники
(рыцари  Храма)  -  эти  воины-монахи   получили  потому,  что   их  главной
штаб-квартирой  поначалу  служило  помещение, находившееся  с южной  стороны
дворца  иерусалимского  короля  Балдуина  I  и  примыкавшее к  церкви  гроба
Господня. В  свое  время она была мечетью  аль-Акса,  святыней  мусульман  -
огромным  сооружением XI в., которое поддерживали  280 массивных колонн.  На
том же  месте, по преданию, находился храм царя Соломона. По-французски храм
- "тампль" (temple), отсюда и название ордена.
     Официальной печатью  нового  ордена  стало  изображение  двух  рыцарей,
скачущих на одной лошади,  что должно было означать не только братство, но и
отсутствие  материальных  средств.  Однако,  хотя  обет  бедности  постоянно
подчеркивался  как  главная  добродетель тамплиеров, трудно  назвать  время,
когда "бедные рыцари Христовы" действительно перебивались с хлеба на воду.
     Целью тамплиеров,  по  словам  Гийома  Тирского,  было  "по возможности
заботиться о дорогах и путях, а особливо об охране паломников".
     Более чем странным  выглядит тот факт, что нанятый королем хронист (уже
знакомый нам Фульхерий Шартрский), который скрупулезно записывал практически
все события  тех лет, ни одним  словом не упомянул ни Хуго де Пэйнса, ни его
рыцарей.   Молчание,   которым   окружен   начальный   период   деятельности
храмовников, тоже весьма многозначительно.
     Нет   также   доказательств   того,  что   тамплиеры   исполняли   свое
предназначение -  охраняли  паломников.  Да и как могла реально справиться с
такой  задачей группа из девяти рыцарей, которая в течение девяти лет никого
более не принимала в орден?
     Тем не менее весть о "бедных рыцарях Христовых" довольно скоро пришла в
Европу,  где  популярность  их  стала расти.  Церковные  сановники расточали
похвалы в их адрес,  и не  кто  иной, как сам  Бернар из  Клерво  в  1128 г.
написал в их честь трактат под названием "Хвала новому рыцарству", в котором
приветствовал  появление монахов  по духу, воинов по оружию", превозносил до
небес добродетели тамплиеров, их любовь  к ближнему и  объявлял  цели ордена
идеалом  и  воплощением  всех  христианских  ценностей.  В  этом  панегирике
клервоский аббат противопоставлял холеному и расфранченному светскому рыцарю
простого монаха-храмовника,  не  заботящегося о своей  внешности и  манерах,
зато ведущего праведный образ жизни, воюющего  за Христовы идеалы, ставящего
превыше всего служение богу.
     Особенно  подчеркивалась в трактате  сплоченность и  дисциплина рыцарей
церкви,  где  "каждый  совершенно не  следует  собственной  воле,  но  более
заботится о том, чтобы повиноваться приказывающему".
     В 1127  г.  все  девять рыцарей Храма возвратились  в Европу,  где были
встречены с триумфом, о чем позаботился Бернар Клервоский.
     В январе следующего года в Труа, владении графа Шампанского,  владельца
феода Хуго де Пэйнса,  был  созван  собор, который по представлению  Бернара
официально утвердил орден тамплиеров, признав его цели  военно-религиозными.
Хуго де Пэйнс получил титул великого магистра.  Вместе со своими рыцарями он
должен был разработать статус военно-монашеского ордена, который соединил бы
строгую дисциплину монастыря с постоянной готовностью к военным действиям во
славу Божию
     - то есть создать militia Christi (воинство Христово).
     Орденские уставы были подготовлены при участии Бернара  и  отражали дух
ордена  цистерцианцев,  идеологическое  направление которого  в значительной
степени было  определено  аббатом из  Клерво. Бернар  подчеркивал, что  обет
бедности  -  основной  для  тамплиеров.  Параграф   II  устава  ордена  даже
предписывает  двум  братьям-храмовникам  есть  из одной  миски.  Позаботился
Бернар и о том, чтобы ничто не отвлекало тамплиеров от служения Христу
     - запрещены были любые светские развлечения - посещения  зрелищ, игра в
кости,  соколиная  охота  и  т.  п.  Возбранялись  смех,  пение,  суесловие.
Подробный  перечень  всевозможных  штрафов  за  различные  нарушения  устава
составляет более 40 параграфов.
     Своеобразным  символом  ордена  стал  белый плащ,  надевавшийся  поверх
остальной  одежды того же цвета. По этому поводу в орденском уставе сказано:
"Всем профессам мы выдаем  как для зимы,  так  и для лета, поелику возможно,
белые облачения,  по которым  их могут  распознать все, кто  провел жизнь  в
темноте, так как их долг - посвятить свои души Творцу, ведя чистую и светлую
жизнь". Професс - рыцарь-монах, принявший  три обязательных обета: бедности,
целомудрия и послушания.
     Однако, если внимательно ознакомиться со свидетельствами современников,
можно прийти  к  выводу, что жизнь  и  деятельность "воинства  Христова"  не
соответствовала тем высоким идеалам и целям, которые  были провозглашены при
образовании  ордена. Созданный вскоре после  первого крестового похода орден
тамплиеров  рассматривался  и папой, и иерусалимскими  королями как  ударный
отряд,  призванный  не  только  защищать паломников в  Святой  земле,  но  и
упрочать и расширять государства крестоносцев в Палестине и Сирии.
     Несмотря  на то  что  храмовники  наряду  с  иоаннитами  стали наиболее
организованной военно-политической  силой Иерусалимского королевства, они не
только ни в коей мере не  способствовали расширению крестоносных  владений в
Святой  земле,  но  и фактически  не  оказали  никакой  существенной  помощи
франкским феодалам по удержанию в своих руках Восточного Средиземноморья.
     Уже  в  первые  десятилетия  после   своего  образования  орден  терпел
поражения от мусульман, например в 1153 г. под Аскалоном,  где в бою погибли
все сорок участвовавших в нем храмовников.
     И  тем не  менее через каких-то двадцать  лет после собора в Труа орден
значительно увеличил  и  распространил  свое влияние. Когда  в конце 1128 г.
Хуго  де  Пэйнс прибыл в Англию, то был  принят королем Генрихом I с большим
почетом. Многие молодые  аристократы из  западноевропейских стран вступали в
орден,  со  всех концов  христианского  мира  в казну тамплиеров  шли щедрые
пожертвования, дарились земельные угодья, замки и поместья.
     Хуго де Пэйнс  безвозмездно  передал ордену  все свое состояние. Так же
обязаны были поступать все, кто надел на себя белый плащ рыцаря Храма. Но не
на этом богател хилый поначалу орден "бедных рыцарей Христа".
     В документах, сохранившихся с той далекой поры, отмечены источники всех
даров  и  пожалований,  текших  к  давшим  обет  бедности монахам.  Приведем
несколько  примеров.  Когда  великий магистр  ордена  Роберт  Бургундский  в
1138-1139 гг. находился во Франции, король Людовик VII, незадолго перед этим
вступивший на престол, решил отметить свое царствование передачей тамплиерам
двух  мельниц, дома в Ла-Рошели и др. Он  также освободил рыцарское братство
от налогов и разрешил тамплиерам  беспошлинно перевозить орденское имущество
и товары.  Владетель Арагона граф Раймунд Беренгар IV подарил рыцарям церкви
несколько замков и отдал им  десятую часть доходов. Король Англии Генрих II,
первый из династии Плантагенетов,  во искупление совершенного им злодейского
убийства архиепископа  Кентерберийского  Томаса Бекета  отдал тамплиерам  42
тысячи  марок  серебром и 5  тысяч марок золотом, дабы монахи Храма вымолили
ему местечко на небесах. Известно,  что французский король Филипп  II Август
хранил  свою казну  в  орденском замке  в  Париже. Огромную  сумму  денег  и
драгоценности получили тамплиеры в 1217 г. от венгерского короля Андраша II.
     К  1130 г.  орден уже  располагал  обширными земельными  владениями  во
Франции, Англии, Шотландии, Фландрии,  Испании и Португалии.  А еще через 10
лет  он  стал крупным  землевладельцем  и в других странах: Италии, Австрии,
Германии,  Венгрии   и  Святой   земле.  Вопреки  обету  бедности  тамплиеры
накапливали  несметные  богатства. И  все  же не брезговали  они  торговлей,
спекуляцией,  а  то  и  прямым грабежом.  По  свидетельству того  же  Гийома
Тирского,  рыцари Храма  нападали на арабские  караваны  и обирали купцов. В
1154  г. вооруженные  храмовники захватили  в плен бежавшего  из Египта сына
великого визиря Аб-баса, Насир ад-Дина Насра, которого арабы  выкупили затем
за 60 тысяч золотых.
     Когда речь шла об обогащении, то "чистые и светлые душой" тамплиеры шли
и на прямое предательство Христовых интересов. Пример тому - осада Дамаска в
1142  г.  во   время  второго   крестового   похода.  Вюрцбергский   хронист
свидетельствует:  осажденные  подкупили  рыцарей  Храма, которые  оказали им
поддержку, что и послужило в конечном счете одной из основных причин провала
хорошо задуманного и подготовленного крестоносцами предприятия.
     Правдами  и   неправдами  сосредоточив   в  своих  руках   колоссальные
богатства,  тамплиеры  занялись банковскими  делами  и ссужением  денег  под
проценты.  Хронист  пишет, что когда  Людовику VII, одному из  предводителей
второго крестового похода,  не  дали ссуды  генуэзцы  и пизанцы,  то великий
магистр ордена Храма  Эбрар  де Барр выслал французскому  королю из Антиохии
"на святое дело" достаточно звонкой монеты, покрывшей расходы крестоносцев.
     Тамплиеры под  солидные проценты ссужали  деньги и обедневшим монархам,
превращаясь в банкиров практически всех европейских королевских домов и даже
некоторых  мусульманских  властелинов.  Филиалы ордена  по всей Европе и  на
Ближнем  Востоке  осуществляли  выдачу   денег   в  кредит  купцам,  которые
постепенно  попадали  в  зависимость к храмовникам. Таким  образом,  "бедные
рыцари  Христовы"  стали  крупнейшими ростовщиками своей эпохи, а  парижский
орденский  дом  превратился  в центр европейских  финансов.  Тамплиеры  вели
сложную систему финансового делопроизводства: бухгалтерские книги, документы
приходно-расходной отчетности и  так  далее  Храмовники  ввели  в  обращение
банковские чеки, какими до сих пор пользуются во всем мире.
     Завершая  тему о  богатствах и финансовых операциях тамплиеров,  скажем
еще,  что  во  время  третьего  крестового  похода английский король  Ричард
Львиное Сердце, как всегда, остро нуждавшийся в деньгах, продал или  заложил
рыцарям Храма захваченный им у Византии остров Кипр, за который  в  1191  г.
тамплиеры заплатили аванс в 40 тысяч безантов, а 60 тысяч отдали позднее.
     Располагая  огромными  по  тем  временам финансовыми средствами,  орден
превратился во влиятельную силу международного значения. В Европе, Палестине
и  Сирии  тамплиеры  действовали  подчас  как  посредники  между князьями  и
монархами. Например,  в  Англии  великих  магистров  регулярно приглашали на
заседания парламента и рассматривали  их в  качестве главы всех католических
орденов.  Вследствие  этого им  подчинялись фактически  все приоры и  аббаты
страны.
     Тамплиеры, которые  поддерживали хорошие  отношения как с Генрихом  II,
так  и  с  Томасом  Бекетом,  неоднократно  пытались уладить  раздоры  между
монархом и архиепископом, но безуспешно.
     Последующие  английские короли,  включая  и  младшего сына  Генриха II,
Иоанна  Безземельного,  даже  свою  резиденцию  размещали  в лондонском доме
ордена,  и,  когда  последний  15  июня  1215 г.  подписывал  "Magna  Charta
Libertatum"  ("Великую хартию  вольностей"), отражавшую интересы  феодальной
аристократии, великий магистр тамплиеров стоял рядом с монархом.
     Политическая деятельность рыцарей католической церкви не ограничивалась
только  Западом -  и  с  исламским  миром  орден  установил  тесные  деловые
отношения.  Даже сарацины,  против  которых боролись крестоносцы,  оказывали
тамплиерам    гораздо    больше    уважения,    чем    другим    европейцам.
Рыцари-храмовники,  как  стало  известно  из  документов,  имели  сношения с
ассасинами,  террористическим  религиозно-политическим  орденом,   известным
своим фанатизмом и воинственностью, так сказать, "исламскими тамплиерами", и
посещали замок Аламут в Иране - центр ассасинов.
     Почти на всех политических уровнях храмовники выступали как официальные
третейские судьи, и нередко короли признавали их авторитет.
     В  1252  г. английский король  Генрих  III  отважился  угрожать  ордену
конфискацией земельных владений:
     -  Вы,  тамплиеры,  пользуетесь  большими  свободами и  привилегиями  и
располагаете  такими крупными владениями,  что ваша надменность и гордыня не
знают удержу. То, что было  когда-то так непродуманно вам  дано, может  быть
мудро  и  отобрано. То,  что  было  слишком  быстро  уступлено,  может  быть
возвращено назад.
     Великий магистр отвечал:
     - Что  вы  сказали,  о король? Было  бы  лучше, если бы  ваши  уста  не
произносили  таких   недружественных   и  неумных  слов.   Пока  вы  творите
справедливость, вы будете править.  Если же вы  нарушите наши права, то вряд
ли останетесь королем.
     Современники  имели  возможность,  таким  образом,  сделать вывод,  что
тамплиеры утвердили для себя такие привилегии, которые им не давал сам папа:
право назначать на трон или смещать монархов по своему усмотрению.
     В отдельных летописях  отмечается, что  рыцари  Храма поощряли развитие
науки  и  техники,  способствовали  появлению новых  идей  в  этих  областях
человеческих  знаний.  Вследствие своих  довольно  действенных  контактов  с
мусульманской  и  иудейской  культурами  тамплиеры, подчеркивают  летописцы,
обладали чуть ли не монополией на самую передовую технику своего времени.
     Орден не скупился, выделяя средства  на развитие геодезии, картографии,
строительство дорог и мореплавание. Он  располагал своими портами и верфями,
а также собственным флотом,  суда  которого были оснащены  невиданной  в  те
далекие  времена  диковинкой  - магнитным  компасом. Имея несколько десятков
грузовых  кораблей и судов для транспортировки  людей, храмовники перевозили
паломников из Европы в  Святую  землю и в  обратном  направлении, получая за
свои  богоугодные  дела  приличную  мзду  и к  тому  же  благодарность  папы
римского.
     Наряду  с несением военной службы многие тамплиеры должны были обладать
и соответствующими знаниями в области медицины, поскольку уход за больными и
ранеными  составлял один из  компонентов храмовнической деятельности. Рыцари
ордена Храма мастерски изготовляли лекарства,  беря за основу травы и другие
традиционные  средства народной медицины. Искусные  врачи, в первую  очередь
хирурги,  применяли  новейшие  по тому времени  методы санитарии  и гигиены,
используя даже антибиотики в виде  экстрактов из плесневых и других сумчатых
грибов. Отношение медиков-тамплиеров к эпилепсии как  к болезни, а не  как к
одержимости дьяволом,  в определенной степени свидетельствовало о правильном
направлении в лечении недугов психического характера...
     В XII  в. тамплиеры  заняли  первенствующее  положение  в  крестоносных
государствах на  Востоке,  имея  в своем распоряжении многочисленные замки и
крепости, а также  большие  земельные участки  и угодья. В 1150 г.  они  как
"храбрейшие и опытнейшие  в ратном деле люди" получили  в вечное пользование
мощную крепость Газа, а в 1152 г. - все то, что осталось от крепости Тортоза
после  разрушения  ее  войсками  Hyp ад-Дина,  успешно  выступившего  против
графства  Триполи.  Кроме  того, "бедные рыцари  Христа"  владели  и  такими
твердынями, как Торон  де Шевалье, Бет Жибелин и  др. А  тамплиерские дома и
воинские  казармы,  не имевшие ничего  общего  с  монашескими  кельями, были
разбросаны по  всему  Иерусалимскому  королевству  и  графствам  Антиохии  и
Триполи.
     Надменность и далеко не  монашеский  образ  жизни  рыцарей ордена Храма
были известны на  всем пространстве от Святой земли до Португалии. Поговорку
"пьет  как тамплиер" знали  во  всей  Европе.  А перед  самой своей  смертью
отличавшийся  явными прохрамовническими  настроениями  Ричард Львиное Сердце
тем не менее не преминул произнести такую фразу:
     "Я оставляю  скупость  цистерцианским  монахам  (по  образу  и  подобию
которых Бернар  Клервоский  и создал уставы тамплиеров. - Б.  П.), роскошь -
ордену   нищенствующих  братьев  (францисканцы,  доминиканцы,   бернардинцы,
кармелиты и др. - Б. П.), а гордость - тамплиерам". Причем можно утверждать,
что английский король под гордостью имел в виду именно гордыню, заносчивость
и пренебрежение к другим. Маркиз Конрад Монферратский, который  оборонял Тир
от полчищ Салах ад-Дина, подчеркивал, что рыцари Храма "своей завистливостью
вредили ему больше, чем язычники".
     В марте 1185 г. скончался король Иерусалима Балдуин IV. В борьбе за его
наследство  великий  магистр  ордена  тамплиеров  Жерар  де  Ридефор нарушил
клятву, данную покойному  королю,  и тем  самым привел христианскую общину в
Палестине чуть ли не  на грань междоусобной войны. И это был не единственный
бесчестный  поступок  Жерара.  Та  надменность,  с которой  он  обращался  с
сарацинами,  привела  фактически к прекращению  долговременного перемирия  -
боевые действия вспыхнули вновь. В июле 1187 г. Ридефор послал своих рыцарей
вместе   с  остатками   крестоносного   воинства   на   битву,  окончившуюся
катастрофическим поражением при Хаттине.  Христианские войска были  наголову
разбиты Салах ад-Дином, и через два месяца  завоеванный за сто лет до  этого
Иерусалим вновь попал в руки сарацинов.
     А еще через  четыре года египетский султан захватил последний "вольный"
город Палестины Сен-Жан-д'Акр, или Акру. Тамплиеры тоже сражались,  обороняя
осажденный  город,  рухнувшие  стены которого погребли  под собой не  только
множество  тамплиеров и  их великого магистра,  но и славу  храмовников  как
"воинства Христова".
     С  потерей  Святой  земли  фактически лишалось  смысла  само пребывание
"рыцарей  Христа" в этом  регионе, ибо отсутствовал, как  говорят  французы,
"raison  d'etre"  ("смысл  существования").  После  падения  Акры  тамплиеры
устроили свою  резиденцию на  Кипре,  а  затем  окончательно  перебрались  в
Европу.
     Особенно  много  их  осело  в  Лангедоке.  Богатые  землевладельцы  юга
Франции,  которые  либо  сами  являлись катарами,  либо  симпатизировали им,
подарили  ордену  крупные земельные участки,  замки  и крепости. Бертран  де
Бланшефор,  четвертый  по  счету великий  магистр тамплиеров, происходил  из
семьи  катаров.  Члены его  фамилии через сорок  лет  после  смерти Бертрана
плечом  к   плечу  с  другими  катарскими  аристократами   сражались  против
северофранцузских и немецких крестоносцев во главе с Симоном де Монфором.
     В  альбигойских  войнах   тамплиеры  были,  по   крайней  мере  внешне,
нейтральными  и ограничивались  ролью наблюдателя. Однако  великие  магистры
ордена даже в обращениях к папе  подчеркивали, что настоящие крестовые войны
следует вести лишь против сарацинов. Сохранились источники, где указано, что
рыцари  Храма  предоставляли  убежище  многим  катарским  беженцам,  нередко
защищая их с оружием в руках. Если же посмотреть на  состав ордена в  начале
альбигойских войн, можно  отметить  немалый приток катаров  в  орден, где те
получали высокие должности. А с храмовниками в те времена шутки были плохи и
для Симона  де Монфора. Известно,  что в Лангедоке среди  высокопоставленных
тамплиеров  было больше  катаров, чем ортодоксальных  католиков.  Необходимо
отметить, что эти  катарские аристократы -  в отличие  от своих католических
собратьев  - оставались главным образом в  Лангедоке,  так что орден  в этом
регионе всегда мог опереться на испытанную и стабильную базу.
     Связи тамплиеров с еретиками-катарами, их богатство и  могущество стали
вызывать  тревогу  у  папской  курии  и европейских,  особенно  французских,
монархов. А простолюдинам, в свою очередь, была непонятна та таинственность,
которой окружали себя рыцари церкви:
     храмовники  исповедовались только у орденских капелланов и  никогда  не
допускали посторонних на свои церемонии.
     - Почему  же, - вопрошал  недоумевавший народ, -  это воинство Христово
осело  во  Франции, а не в  Испании, где истинные христиане сражаются против
неверных сарацинов?
     - Отчего же, -  вторили  им аристократы, -  бедные рыцари церкви, коими
называют  себя тамплиеры,  так  пекутся  о  расширении  и  обогащении  своих
владений, о дальнейшем развитии торговли и о недостойном ни для  монахов, ни
для рыцарей ростовщическом деле?
     -   Зачем   же,   -   восклицали   монахи  и   церковные   иерархи,   -
монахи-храмовники проявляют столь необычайный интерес к военному  делу, ведь
они не в Святой  земле,  а  в Европе,  зачем  вербуют  новых воинов,  строят
цитадели, укрепляют  старые  крепости и покупают так  много оружия и  боевых
коней?
     Ответ  тамплиеров был  один,  весьма  неубедительный,  ибо  далекий  от
реальности:
     - Мы  готовимся к  походу на Иерусалим, хотим отвоевать у неверных Гроб
Господень!
     К началу XIV в. у французского короля Филиппа IV, прозванного Красивым,
созрел  план  очистить Францию  от  тамплиеров,  которые  и по  отношению  к
монарху, на чьей земле они расселились  и обустроились, вели себя независимо
и высокомерно. Кроме того, Филипп был прекрасно осведомлен, насколько богаты
храмовники:  однажды,  преследуемый  парижской  чернью, он  нашел  убежище в
Тампле  -  храме  в центре  французской  столицы, воздвигнутом для  капитула
тамплиеров. К тому же король задолжал храмовникам деньги, много денег, и  не
смог бы расплатиться до конца дней своих.
     И все  же  Филипп  отдавал  себе отчет  в том, что  рыцари-тамплиеры не
только имели вооруженные силы, состоявшие  из профессиональных  воинов, но и
были   в   отличие   от   королевской   армии   прекрасно   организованы   и
дисциплинированы.  Наряду с этим во Франции храмовники занимали важные посты
и  полностью  выходили  из-под  власти  Филиппа. Конфликт  Филиппа  с  папой
Бонифацием VIII, когда тамплиеры  приняли  сторону  понтифика,  показал, что
рыцарей-монахов,  пользующихся  поддержкой римской  курии,  несмотря  на все
старания короля,  трудно обвинить  в ереси только  на том основании, что они
были нейтральны в альбигойских войнах.
     Тогда  Филипп начертал  прошение великому магистру, где просил  оказать
ему честь и сделать его, короля Франции, почетным рыцарем ордена тамплиеров.
Жаку  де Моле, тогдашнему главе храмовников,  было  ясно, что монарх  тщится
рано  или  поздно добиться достоинства  великого магистра,  чтобы превратить
затем   это   звание   в    наследственное   для   французской   короны.   В
учтиво-цветистых, но твердых выражениях де Моле отверг притязания Филиппа.
     Тогда  король  через  своего  ставленника  -  нового  папу  Климента  V
попытался  подойти  к   тамплиерам   с   другого  конца:   курия   высказала
целесообразность  слияния  ордена  Храма   с  его  постоянным  соперником  -
иоаннитами.  Де  Моле ответил  решительным отказом,  ибо  понимал,  что  для
тамплиеров такой альянс  под  эгидой папы и Филиппа Красивого будет означать
конец независимости.
     Не   видя  другого  выхода   из  создавшегося   положения,   кроме  как
ошельмование  рыцарей  ордена  Храма, Филипп IV составляет список обвинений,
которые частично подсказали ему шпионы  и провокаторы, внедренные в орден, а
большей частью Эскен  де Флойран - приор  Монфоконский, исключенный  в  свое
время  из ордена храмовников за  "убиение одного  из  братьев". Этот ренегат
обвинил тамплиеров ни больше ни меньше  как в идолопоклонстве,  отречении от
Христа и  других  кощунственных  деяниях,  а  также в содомском грехе. Иными
словами, история альбигойцев  здесь повторяется один к одному: вновь на одну
доску были поставлены еретики и "рыцари церкви".
     Весной  1307  г. Климент V вызывает Жака де Моле  с Кипра,  где тот вел
подготовку к высадке экспедиции в Сирию. Великий  магистр в сопровождении 60
рыцарей,  туркопилье и чернокожих  рабов прибывает во Францию. Туркопилье  -
легкая кавалерия.
     А между тем Филипп IV разослал секретные депеши своим сенешалям и бальи
по всей Франции,  а также в Испанию. Предписание гласило: королевская печать
должна  быть  сломана точно в назначенное время  и  приказы  незамедлительно
исполнены.
     23 сентября вместо архиепископа Нарбоннского, который  отказался судить
тамплиеров,  канцлером  назначен  Гийом  де  Ногаре,  страстный  ненавистник
рыцарей Храма. 24 сентября де Ногаре собрал  в Мобюиссоне главных советников
короля, инквизиторов и епископов. Этот форум принял нужное Филиппу  решение:
все  тамплиеры - иерархи, рыцари,  капелланы, сержанты и  братья-служители -
должны быть арестованы и преданы инквизиции.
     И  вот в  утренних сумерках 13 октября 1307  г.,  в пятницу,  все члены
ордена  подвергнуты  аресту,  орденские дома  и замки  поставлены под надзор
королевских властей, а вся их недвижимость конфискована.
     Первые  строки  королевского  циркуляра  гласили:  "Событие  печальное,
достойное осуждения и  презрения, подумать  о котором  страшно,  попытка  же
понять его вызывает ужас, явление  подлое и требующее  всяческого осуждения,
акт отвратительный; подлость  ужасная, действительно бесчеловечная, хуже, за
пределами человеческого, стала  известна нам  благодаря сообщениям достойных
доверия  людей и вызвала у нас  глубокое удивление, заставила нас дрожать от
неподдельного ужаса..."
     Что случилось дальше, уже известно.  Добавим только, что когда в Тампль
ворвался  вооруженный  отряд  королевских стражников  во  главе  с канцлером
Гийомом де  Ногаре, то находившийся там  великий  магистр Жак де Моле  и еще
полторы  сотни храмовников  не  оказали никакого сопротивления  и  позволили
увести себя в тюрьму.
     Хотя Филипп  и  использовал  момент внезапности,  но  не добился  своей
главной цели - сокровищ и документов ордена король не получил.
     Как утверждают,  в одну  из ночей  перед волной арестов сокровища  были
вывезены из Парижа и доставлены в порт Ла-Рошель, где погружены на 18 галер,
отбывших  в  неизвестном направлении. Можно поэтому  сомневаться, что  акция
французского  короля была  настолько  неожиданной для  тамплиеров,  как  это
утверждают некоторые историки.
     Известно, что Жак  де  Моле незадолго  до  начала арестов  успел  сжечь
многие документы и рукописи ордена. Во все орденские дома во Франции великий
магистр  сумел  направить  письмо,  в  котором  приказал  не  сообщать  даже
минимальной информации  об обычаях и ритуалах тамплиеров.  Чтобы описать то,
что было после ареста, мы вновь прибегнем к помощи Фредерика Поттешера.
     "После этого  под  стенами  орденского замка  разыгралось  разнузданное
языческое  празднество, напоминающее праздник  шутов в рождественскую  ночь,
когда  после мессы толпа мужчин  и женщин всех сословий врывается в  собор и
предается там блуду  и пьянству. Именно так случилось  и вчера:  как  только
разнесся слух,  что вооруженный  отряд проник в резиденцию ордена,  парижане
бросились  в  замок,  чтобы  принять  участие  в  кощунстве.  Людям хотелось
отомстить  тамплиерам за их суровость и  спесь. Толпа  пускалась в погоню за
теми, кто пытался бежать, ловила их, избивала и жалких,  истерзанных вручала
королевским прево. Из погребов выкатили бочки, и вино полилось рекой.  Кухни
были разграблены. Всю ночь народ пировал  на улицах при  свете факелов. И на
следующее  утро,  несмотря   на  дождь,   люди  теснились   вокруг  костров,
разведенных  под открытым небом. Пьяницы  храпели на голой  земле. Публичные
девки, надев на себя белые рыцарские плащи,  отплясывали непристойные танцы,
а  увешанные  серьгами  цыганки били  в  тамбурины.  В огонь летели  вязанки
хвороста.   Женщины  несли  котелки  с  горячим  вином  и  разливали  его  в
подставленные кружки, а вокруг бесновался пляшущий хоровод.
     Крики и смех были  слышны в  самом сердце замка,  в подземельях большой
башни,  но   туда   они   доносились   приглушенно,  неясно.   Сержантов   и
братьев-служителей согнали  в большую сводчатую залу. А сановников и рыцаре?
разместили в  одиночных камерах. Со  вчерашнего утра  они не  получали пищи.
Никто  не пришел  к  ним.  Никто  не  объяснил причин  внезапного  ареста  и
незаконного заключения. Время от времени они слышали шаги  в переходах, звон
оружия, скрип  замка,  порой  вдалеке  - голос  одного  из  братьев,  горячо
спорящего с теми, кто его уводил. И  снова наступала тишина, нарушаемая лишь
далеким  гомоном  праздника  да  глухими  ударами  колокола,  отсчитывающего
часы..."
     Арестованные тамплиеры предстали перед судом, многих  пытали. При  этом
добились   странных  признаний,  но  выдвинутые  обвинения  были  еще  более
чудовищными. Им инкриминировали то,  что  они поклонялись  дьяволу по  имени
Бафомет.  Во  время  своих бдений  храмовники-де  падали  ниц  перед головой
бородатого мужчины, который говорил с  ними  и наделял их оккультной  силой,
непрошенные же  свидетели  этих ритуалов  уничтожались. Их обвиняли  также в
том, что они убивали детей, принуждали женщин к абортам, целовали неофитов в
самые   непотребные  места   и  поддерживали   между  собой  гомосексуальные
отношения. В конце концов против этих воинов Христовых, которые  в Палестине
и Сирии боролись и погибали во  имя Христа, выдвигалось обвинение в том, что
они  отказались  от  Господа, попирали крест ногами  и плевали  на него. Вот
некоторые протоколы допросов тамплиеров:
     "- Брат Апгерран де Мильи, подойдите  ближе  и не бойтесь. Мы собрались
здесь,  чтобы выслушать  вас во  имя  Божье.  Готовы ли  вы ответить на наши
вопросы и клянетесь ли говорить правду без какого-либо принуждения?
     -  Я не обязан давать отчет никому, кроме капитула и  великого магистра
нашего ордена. Кто вы такой, чтобы допрашивать меня?
     - Я Гийом Эмбер, великий инквизитор Франции и духовник короля, выступаю
от имени его святейшества папы Климента V...
     - Ложь!  Ложь! Монсеньор  папа  не  потерпит,  чтобы с  рыцарями  Храма
обращались так, как это делаете вы.
     - Согласны вы отвечать или нет?
     - Покажите приказ монсеньора  папы, письмо,  написанное его  рукой, и я
буду вам отвечать.
     -  Снимите  с  брата плащ  и приготовьте его как положено. Может  быть,
тогда он будет не столь высокомерен...
     -  Брат  де  Мильи, вам  надлежит по  доброй  воле  или  по принуждению
ответить на следующие вопросы:  кто вас посвятил в рыцари Храма? приказывали
ли вам после церемонии отречься от Христа? раздели ли вас  потом  и целовали
ли  вас пониже  спины? И предложили далее совершить  содомский грех? А потом
опоясали   шнурком,  снятым  с  некоего   диавольского  истукана,   которому
поклонялись древние? И наконец, правда ли, что ваши капелланы во время мессы
умышленно не приобщают святых тайн?
     - Это недостойные вопросы! Я не буду отвечать..."
     Видя,  что  тамплиера  ничем   не  проймешь,  инквизитор  протянул  ему
показания великого магистра.
     "Вопрос. Кто вас посвятил в рыцари ордена тамплиеров?
     Де Моле. Меня посвятил рыцарь Юбер де Пейро в городе Боне около  сорока
лет тому назад. Сначала  я дал  обет  соблюдать  различные правила и  пункты
устава ордена, затем на меня  надели плащ.  Далее брат  Юбер велел  принести
бронзовый  крест  с  изображением Христа и  велел  мне  отречься от  Христа,
изображенного на этом распятии.  Против воли я сделал  это. Затем брат  Юбер
велел мне плюнуть на крест, а я плюнул на землю.
     Вопрос. Сколько раз это было?
     Де Моле. Только один раз, я хорошо помню.
     Вопрос. Когда вы  произнесли обет  целомудрия, намекнули ли вам, что вы
должны вступить в плотскую связь с другими братьями?
     Де Моле. Нет. И я никогда этого не делал.
     Вопрос. Посвящение других братьев происходило точно так же? Де Моле. Не
думаю, чтобы церемониал моего посвящения  отличался от общепринятого,  а мне
самому  не  слишком часто приходилось  руководить этим  церемониалом.  После
посвящения я обычно просил моих помощников отвести новообращенных в  сторону
и повелеть им сделать что полагается. Я хотел, чтобы они совершали поступки,
некогда совершенные мной".
     Ангерран де Мильи не поверил  в подлинность  протокола допроса великого
магистра  тамплиеров.   Тогда,  чтобы  вытянуть  у  него  признание,  палачи
инквизиции раздробили  ему обе  ноги,  раздавили  пальцы рук,  грудь прижгли
раскаленным железом, потом вздернули на дыбу...
     Уже к концу следующего после ареста тамплиеров дня, 14 октября 1307 г.,
королевский бальи на площади зачитал показания рыцарей Храма, 136 из которых
заговорили под страшными  пытками.  А 12 августа 1308 г.  кардиналы получили
папскую буллу  "Faciens  misericordiam"  ("Творя милосердие"), где Климент V
сообщал о гнусностях иерархов ордена, которые "в присутствии двух кардиналов
признались в совершении чудовищных  обрядов  посвящения, а  также поведали о
других ужасных и позорных делах, о коих папа из стыда желал бы умолчать".
     Во Франции  расследования,  допросы и процессы над  тамплиерами длились
долго. В  1310  г. на поле  возле  монастыря  святого Антония под Парижем на
медленном огне были сожжены 54 рыцаря церкви, отказавшиеся  от своих прежних
хулящих орден показаний, вырванных у них под пытками в тюремных застенках.
     Судьба  тамплиеров, по крайней мере во Франции, была решена.  Филипп IV
немилосердно  преследовал их, пытал,  бросал в казематы, сжигал на  кострах.
Король подверг и папу римского страшному давлению, в результате чего Климент
V  3 апреля 1312 г. на  заседании XV Вселенского  собора  огласил буллу "Vox
clamantis"  ("Глас  вопиющего"),  согласно  которой   орден  тамплиеров  был
распущен. А через месяц появилась новая  папская  булла "Ad providam Christi
vicarii"  ("Попечением  наместника  Христова"),  которая  содержала  решение
практических  вопросов,  связанных  с ликвидацией ордена Храма:  запрещается
носить орденские одеяния и называться тамплиером.
     Еще два  года после  этого  несправедливого  с  правовой  точки  зрения
упразднения - ведь вина храмовников не  была доказана - продолжалась  травля
"рыцарей церкви", апогей  которой  пришелся  на  март  1314  г., когда перед
собором  предстал  великий  магистр Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де
Шарне.
     Филипп де Мариньи,  епископ Санский, по приказу  которого сожгли уже не
один десяток тамплиеров, обращается к иерархам ордена:
     -  Повторите  перед богом и людьми, в каких злодеяниях вы признали себя
виновными?
     И тут  вместо признаний  из  уст,  казалось  бы, сломленного  духовно и
физически великого  магистра звучат слова, произнесенные неожиданно громовым
голосом, так, чтобы слышал народ:
     - Справедливость требует, чтобы в этот ужасный день, в последние минуты
моей жизни я разоблачил всю низость лжи и дал восторжествовать истине. Итак,
заявляю перед лицом земли и неба, утверждаю, хотя и к вечному моему стыду: я
действительно  совершил величайшее  преступление, но заключается  оно в том,
что  я  признал себя виновным  в  злодеяниях, которые  с  таким вероломством
приписывают нашему  ордену.  Я говорю, и говорить это вынуждает меня истина:
орден  невиновен!  Если я и утверждал обратное,  то  только  для прекращения
чрезмерных страданий,  вызванных пыткой, и умилостивления тех, кто заставлял
меня  все  это  терпеть. Я знаю,  каким мучениям подвергли рыцарей,  имевших
мужество  отказаться  от  своих признаний,  но  ужасное зрелище,  которое мы
сейчас видим, не может  заставить меня  подтвердить новой ложью старую ложь.
Жизнь, предлагаемая мне  на этих условиях, столь  жалка, что  я  добровольно
отказываюсь от сделки...
     Королевский сержант затыкает ему рот  и сталкивает с помоста. Молчавший
до тех пор Жоффруа де Шарне успевает крикнуть:
     - Мы рыцари Христа, устав наш святой, справедливый и католический...
     Началась свалка...
     18  марта 1314 г. Жака де Моле и приора Нормандии  в бумажных  колпаках
еретиков  сожгли  на Еврейском острове напротив королевского дворца, из окна
которого  Филипп  Красивый  и  дал сигнал  палачу.  В последний  момент  над
любопытствующей толпой пронесся голос великого магистра:
     - Папа Климент! Король Филипп! Не пройдет и года, как  я призову вас на
суд божий!
     Через  две  недели  от  кровавого поноса в  ужасных судорогах  преемник
святого Петра  почил  в  бозе.  А  в ноябре того  же  года  Филипп  Красивый
скончался  от неизвестной  болезни - легенды утверждают,  что тамплиеры были
искусны в изготовлении сильнодействующих ядов. Вера в тайные силы тамплиеров
и в то, что сбывалось проклятие де Моле, получила новую пищу.
     Со смертью великого магистра и приора Нормандии, казалось, рыцари Храма
навсегда исчезнут со страниц истории. Но  орден не прекратил  существования.
Несмотря  на  все  усилия  французского  короля  распространить  гонения  на
храмовников по всей Европе, он  в  этом мало преуспел.  Даже его собственный
зять Эдуард  II Английский занял позицию в  пользу ордена. Правда, несколько
рыцарей Храма  было арестовано, однако во искупление "грехов" их  поселили в
монастырях,  где они вели довольно приятную жизнь. Их земли же были переданы
госпитальерам.
     И  в  других  странах  Филипп  Красивый натолкнулся  на  сопротивление.
Шотландия  даже предоставила убежище  тамплиерам  из Англии  и, возможно, из
Франции. В некоторых средневековых документах сохранились ссылки  на то, что
целый  отряд беженцев - рыцарей  Христа в 1314 г. сражался против англичан в
битве  под  Баннокберне, когда  шотландцы  во  главе  с  Робертом  I  Брюсом
разгромили армию Эдуарда II.
     Герцог  Лотарингии  также  не  последовал  совету Филиппа  IV.  И  хотя
некоторые лотарингские храмовники  все же  предстали  перед  судом, они были
оправданы. Большинство рыцарей Храма из Лотарингии последовали совету своего
приора,  отказавшись  от  традиционного  тамплиерского  плаща,  смешались  с
населением. На остальной территории "Священной Римской империи"  тамплиеры в
случае их юридического преследования угрожали взяться за оружие.
     После  роспуска ордена многие германские  рыцари Храма влились в состав
Тевтонского  ордена  или перешли  к  иоаннитам.  То же  сделали  и испанские
тамплиеры. В Португалии храмовники были оправданы судом ив 1318  г. изменили
свое название, став рыцарями Христа. Под таким названием орден сохранился до
XVI в. Васко  да Гама, например, был рыцарем  ордена Христа, а принц  Энрике
Мореплаватель -  его великим  магистром.  Интересно, что  сам  португальский
принц никогда не  плавал, но на  средства  ордена Христа  основал  в Сагрише
обсерваторию и мореходную школу,  способствовал  развитию  кораблестроения в
Португалии.  По  его  инициативе  были  снаряжены  океанские  экспедиции  Г.
Кабрала,  А. Кадамосто  и др.,  открывшие острова Азорские,  Зеленого мыса.,
Бижагош, обследовавшие  реки Сенегал и  Гамбия.  Корабли ордена  плавали под
восьмиконечными  тамплиерскими  крестами.  Под  этими  же флагами  каравеллы
Христофора Колумба "Санта-Мария",  "Пинта" и "Нинья" пересекли Атлантический
океан  и  достигли  острова Сан-Сальвадор  в  Багамском  архипелаге.  Кстати
сказать, сам  великий  первооткрыватель Америки был  женат на  Фелипе  Мониз
Перестрелло, дочери сподвижника Генриха Мореплавателя, рыцаря ордена Христа,
который передал ему свои морские и лоцманские карты.
     Такова   вкратце  общепринятая  история  ордена  тамплиеров,   которая,
впрочем, имеет продолжение и в наше время.
     Но это только одна сторона. Нелишне отметить, что уже во времена своего
деятельного существования  орден в  глазах  современников виделся  как некий
мистический институт,  братьев Храма подозревали в  волшебстве, колдовстве и
алхимии.  Считалось,  что тамплиеры связаны с темными силами. В 1208  г., за
год до начала альбигойских войн, Иннокентий III призвал  "рыцарей  церкви" к
порядку  вследствие  их "нехристианских  действ и  заклинания духов".  Ореол
таинственности, окружавший  храмовников, сохранился и после роспуска ордена.
А в XVIII  в. различные тайные и нетайные  ордены и организации ссылались на
тамплиеров как на своих предшественников.
     Так,  многие масоны свои ритуалы и церемониалы позаимствовали у рыцарей
Храма и рассматривали себя в качестве стражей "тайны тамплиеров".
     Накануне  Великой  французской революции легенды  вокруг ордена приняли
неслыханные  размеры, и историческая  правда о нем исчезла за дымкой мрачной
романтики.  Тамплиерам  навесили  ярлык  оккультистов,  алхимиков,  магов  и
мудрецов, обладавших эзотерическими познаниями и тайной силой. Рыцарей Храма
считали героями и мучениками, предвестниками антиклерикального духа.
     Многие  французские  масоны,  как  утверждается, лишь  потому выступали
против Людовика XVI, чтобы внести  свой вклад в исполнение проклятия Жака де
Моле  всему французскому  королевскому дому. По словам современников,  после
того, как короля обезглавили на эшафоте, какой-то мужчина прыгнул на помост,
окунул руку в кровь мертвого монарха и показал ее толпе, громко крикнув:
     - Жак де Моле, ты отмщен!
     И  ныне,  в  конце XX в.,  существуют по меньшей  мере три объединения,
которые называют себя тамплиерами и утверждают, что ведут свою родословную с
1314 г. Отдельные масонские ложи ввели градус "тамплиера", а также соблюдают
многие ритуалы и пользуются средневековыми регалиями ордена.
     В настоящее время  во многих западных странах действуют неотамплиерские
ордены как масонского направления, так и выполняющие функции верных "рыцарей
церкви". Попытки же связать масонские  ордены храмовников с их "историческим
предшественником"  -   дело  бесперспективное,  ибо,   как   отмечает   даже
"Международный   масонский  справочник"  О.   Леннхоффа  и  О.  Познера,  не
выдерживает элементарной исторической проверки.
     Некий  шевалье  Рамзей  в  свое  время  вновь  реанимировал  легенду  о
тамплиерском происхождении масонов. Он утверждал, что  отдельные спасшиеся в
Шотландии рыцари ордена Храма остались верными хранителями тайны тамплиеров,
перенеся  ее в  масонский  орден. Однако, как вышло на практике, современные
тамплиеры отнюдь  не едины ни  в  своем учении, ни в  методах действий. Так,
французские   неотамплиеры  считают  своим  родоначальником   Жака   Маркуса
Лармениуса, тамплиеры "строгой обсервации" - Петера д'Амонта. А направление,
получившее развитие главным образом  в Швеции, как  на предтечу ссылается на
племянника казненного великого магистра - графа де Боже.
     Как  нам  представляется,  совершенно  прав  английский  историк Гоулд,
говоря:
     -  Не  существует  ни  малейшей причины  для  предположения,  что члены
разгромленного   ордена  тамплиеров   стали   масонами.  Все   это   выдумки
современного масонства.
     А великий магистр ордена тамплиеров в Канаде Маклеод Мур в своей речи в
Монреале в 1889 г. отметил:
     - Происхождение масонства не  имеет ничего  общего с  древним рыцарским
орденом.
     Во всяком случае, рыцари-тамплиеры в  их  современном виде обосновались
на берегах  Темзы и Сены, Рейна и Потомака, в Мадриде  и Вене, на Мальте и в
Португалии.
     Например, неотамплиерский орден "Балдуин пресепторн. Бристоль" в Англии
считает, что существует  с незапамятных времен, основывая свои притязания на
вечность  тем,  что их  великий магистр Вильям Дэвис еще в 1769 г., наряду с
другими масонскими  степенями, получил  градус "рыцаря-тамплиера".  А в 1785
г., на праздновании дня Иоанна Евангелиста, тамплиеры в полном торжественном
облачении  прошли по улицам английских городов. В 1791 г. в качестве первого
великого магистра ордена "Великий королевский  конклав рыцарей-тамплиеров  в
Англии" был избран  некий Томас Дункерлей. В 1873 г.  различные тамплиерские
ордены  Англии  и  Шотландии  объединились  в  так  называемый  "Генеральный
конвент".
     Самое  широкое распространение орден рыцарей Храма получил  в  США, где
уже  к  концу  1930 г. было 1716 командорств (комтурств),  насчитывавших 434
тысячи членов.
     Сама  процедура приема в члены ордена тамплиеров была несколько похожей
на средневековую.  Кандидат, говоря,  что он  "паломник на жизненном  пути",
просил принять его в комтурство. Затем он был обязан выполнить символический
испытательный срок:
     в течение семи лет участвовать в "крестовом походе. И наконец, наступал
торжественный  день   приема   неофита  в  "рыцари  церкви".   Комната,  где
происходила  церемония,  была   увешана   различными   флагами,   знаменами,
штандартами. Над находившимся на востоке алтарем висело знамя: красный крест
на белом  фоне,  рядом - два  небесно-голубых знамени с рисунком жертвенного
агнца (символическим изображением  Христа)  и  тамплиерским крестом.  Боевое
знамя  древних тамплиеров, как правило, находилось в южной  части помещения.
Господствовали цвета ордена - черный  и белый,  повсюду золотые и серебряные
украшения.  Так   называемые   "полевые   лагеря"  американских   тамплиеров
объединены  в комтурства,  руководители  которых носят громкие  титулы  типа
"святой  командор"  или  "генерал-капитан".   Комтурства  ежегодно  собирают
конклавы, которые в США превращаются в грандиозные  шоу. При  этом тамплиеры
проходят по улицам  городов. Одеты  они в староамериканскую военную  одежду,
состоящую из черного  кителя  и брюк того же цвета,  в  шляпах-треуголках  с
украшениями  в виде страусиных  перьев,  с серебряными поясами  и  античными
мечами с эфесом из слоновой кости.
     В  конце  XIX  в.  в  Германии  и  Австрии  был  основан  "орден  новых
тамплиеров" с  неопределенным статусом и  эклектической системой. В качестве
эмблемы новые "рыцари церкви" избрали  знак,  который позднее стали называть
свастикой.
     Такие  личности,  как  Елена  Блаватская,  основательница  "Теософского
общества",  и Рудольф  Штайнер, родоначальник  антропософии,  рассуждали  об
эзотерической "традиции  мудрости", дошедшей до них  через розенкрейцеров от
катаров и тамплиеров.
     Рыцари-храмовники, но уже в новом обличье, весьма популярны и поныне, в
первую очередь во Франции.
     В заключение следует добавить, что различные тамплиерские организации в
западных странах в 1910 г. заключили между собой так называемый конкордат.


     Лето катилось к своей макушке. В тот необычайно знойный июньский  день,
когда  солнце немилосердно пекло  с  блекло-голубых небес Севера, по пыльной
дороге  из столицы  империи в  Павловск  с  черепашьей  скоростью  двигалась
довольно  пестрая  кавалькада.  Впереди оной  выступал  гренадерского  роста
чернобровый и черноусый, со смугло-румяным  лицом всадник в весьма необычном
платье:  черный  полукафтан,  на  который,  видимо,  с  трудом  был  натянут
ярко-красный  супервест,  а поверх  всего  нарочито  небрежно была  накинута
мантия цвета вороньего крыла. Приплюснутый берет из бархата с развевающимися
во  все  стороны  причудливой  окраски  страусиными перьями  венчал  крупную
голову. Первое же, что бросалось в глаза во всем экзотическом облике рыцаря,
был  пришитый на груди  огромный черный круг с  белым восьмиконечным крестом
посередине и серебряный жезл, которым потрясал всадник.
     Чуть поодаль на рыжей кобыле восседал закованный в серебристые латы,  в
шишаке с  черным волосяным гребнем музыкант с литаврами в руках, а за  ним -
шесть  трубачей, самозабвенно и  беспрерывно  наигрывавших какую-то мелодию,
отдаленно напоминавшую католический хорал.
     В  середине поезда  двигалась ажурная с зеркальными стеклами  карета, в
ней на шелковых  подушках сидел человек  такого маленького роста, что  из-за
стекол экипажа была  видна  лишь его высохшая, как у мумии, головка в пышном
напудренном парике. На своих острых коленях карлик бережно держал  бархатную
с золотыми кистями подушечку малинового цвета, на которой покоилась  круглая
коробка. Распространяя аромат  французской  пудры, в  треугольных  шляпах  и
красных  ливреях  с  золотыми  галунами,  придворную   карету,   запряженную
шестеркой породистых лошадей, сопровождали рослые лакеи.
     В других  таких же  блестящих  каретах сидели одетые  в черные мантии с
белыми крестами  на плече рыцари, сопровождавшие положенные на подушки меч в
золотых  ножнах и корону  с  крестом, осыпанную  драгоценными камнями. Поезд
замыкал отряд кавалергардов.  Их  серебряные латы и раскаленные зноем шишаки
на шлемах  искрились  под  лучами  жаркого  солнца.  Император  Павел  I тем
временем,  сгорая  от нетерпения,  вышагивал  по коридорам и залам  дворца в
ожидании  рыцарей,  которые  по  его  приказу  везли сюда  регалии  великого
магистра  Мальтийского ордена, хранившиеся всегда  в  Бриллиантовой  комнате
Зимнего дворца.
     В летней резиденции православного монарха все готовились к предстоящему
празднику
     - чествованию Иоанна Крестителя, покровителя католического Мальтийского
ордена.
     В 7 часов вечера,  когда  жара  начала  постепенно  спадать, на площадь
перед дворцом стали стекаться  мальтийские кавалеры и рыцари,  прибывшие  из
Петербурга.  Предводительствовал  в довольно разношерстной толпе архиепископ
Амвросий, исправлявший при великом магистре должность "призрителя бедных"
     - пост архаичный, синекурный и для многих непонятный.
     Наконец, в  облачении  главы Мальтийского ордена,  с  венцом на  голове
показался сам император, держа в руках незажженный факел. В нескольких шагах
от  него  степенно  шествовали  его  "оруженосцы"  с  обнаженными  палашами:
интимный друг  Павла  I  граф  Иван Кутайсов  и шеф кавалергардского корпуса
князь Владимир Долгоруков.
     Мальтийские  кавалеры  при  гробовом  молчании   трижды  обошли  вокруг
разложенных  накануне  костров,  после  чего  император,  его сын, наследник
престола Александр Павлович, и  один из иерархов "рыцарского братства"  граф
Салтыков  подожгли  костры  -  так  называемые  жертвенники.  Сухой   ельник
вспыхнул,  подняв клубы  черного  и  сизого  дыма, и,  когда  тот рассеялся,
костры,   затрещав,   разгорелись  ровным  ярким  пламенем,   отбрасывая  на
окружающих зловещие блики.
     По лицу Павла блуждала умиротворенная улыбка, придававшая его  курносой
физиономии глуповатое выражение. Император искренне верил в исцеляющую  силу
костров, на которых крестоносцы в Палестине сжигали свои  пропитанные кровью
бинты и повязки. И теперь, во  время летнего солнцестояния, Павел  лил слезы
умиления и, как ему казалось, очищения...
     А  теперь обратимся к событиям,  которые предшествовали описанному нами
торжеству  в  Павловске. 19  сентября  1792 г.  постановлением  французского
Конвента  госпитальеры  лишились  своих  владений в этой стране, и  кавалеры
ордена в числе  других  дворян были  выдворены из благословенной  Франции  в
никуда. Тогда-то  на  помощь  иоаннитам и  ринулся  неожиданно  православный
самодержец  Российский: конвенцией от 4  января 1797 г.  он учредил в  своей
необъятной   империи   великое   приорство   иоаннитское   со   "всеми  теми
отличностями,  преимуществами  и  почестями,  коими  знаменитый  орден   сей
пользуется  в  других  местах  по  уважению и  благорасположению государей".
Одновременно император  возложил  на  себя  обязанность  следить  за  точным
выполнением  кавалерами  Мальтийского  ордена  законов  и уставов  "братства
рыцарей церкви", также
     отметил,  что  "обязанности мальтийских кавалеров  всегда неразлучны  с
долгом каждого  верного  подданного  к  его отечеству и государю". Высочайше
было повелено:  русские кавалеры для  обсуждения своих  дел да имеют  думные
собрания, на коих председательствует великий приор.
     Итак,  англо-баварский  "язык"   (филиал  ордена)  пополнился  русским,
состоявшим  из  13  командорств и  имевшим  бюджет более 300 тысяч  польских
злотых  (российское  приорство  было  создано  на  месте  бывшего  приорства
польского)  в год. Только русские подданные имели право  назначаться на пост
великого приора и командора.
     В 1798 г.  последовал высочайший манифест  "Об  установлении  в  пользу
российского  дворянства  ордена св.  Иоанна Иерусалимского",  состоявшего из
двух   приорств:   римско-католического   и   российско-православного  с  98
командорствами.
     Павел I предусмотрел  и правила приема в ряды новых российских "рыцарей
церкви" (как  оказалось,  и католической, и  православной). Соискатель,  или
"новициат",  должен   быть  непременно  потомственным  (не  менее  150  лет)
дворянином  и отдать в орденскую казну  2400 польских злотых, если вступил в
орден малолетним  (платили,  разумеется,  родители),  или 1200 - для юношей,
достигших 15 лет. Для тех  же, кто имел честолюбивые устремления и собирался
стать  по  меньшей  мере  командором,  существовал   военный  ценз:  кавалер
госпитальеров был обязан участвовать в четырех  кампаниях  по шесть  месяцев
каждая,  причем  военная служба должна была проходить в российской армии или
орденском флоте.
     В  то  время когда  Павел  I  стремился укрепить позиции  католического
Мальтийского ордена в православной России,  во Франции в тулонском порту шли
приготовления французской  эскадры к плаванию,  цели  которого содержались в
глубочайшей  тайне. Все знали  только одно: командовать экспедицией назначен
молодой деятельный генерал Бонапарт.
     В  первых  числах  июня  1798  г. 15  линейных кораблей и 10  фрегатов,
имевших  на борту 30  тысяч человек  десанта,  отплыли из Тулона в восточном
направлении.  Узнав о  выходе  в  море  французского  флота,  ему  наперерез
бросился британский адмирал Горацио Нельсон,  под командой которого состояло
14 линейных кораблей,  8 фрегатов, 4  тендера и 2 бригантины. Прославленному
адмиралу не удалось ни блокировать французов в Тулоне, ни встретиться с ними
в Средиземном море.  Когда перед англичанами замаячил на горизонте тулонский
рейд, эскадра Бонапарта  на всех  парусах уже  приближалась  к  Мальтийскому
архипелагу.
     Великий магистр  ордена госпитальеров - первый немец  в  таком  сане  -
барон Фердинанд  Гомпеш,  уроженец Дюссельдорфа,  почти без боя  сдал Мальту
французам, "заплатив" за острова тремя убитыми  и шестью ранеными. Мимоходом
Бонапарт захватил один орденский фрегат, четыре галеры, 1200  пушек, большое
количество снарядов и других боеприпасов.
     Гомпеш,  бывший  до его избрания  великим  магистром  послом "Священной
Римской империи" на Мальте, прихватил из собора Ла Валлетты три христианские
святыни: кусок дерева от креста, на  котором был распят Иисус Христос,  мощи
правой руки Иоанна  Крестителя  и  чудотворную  икону богоматери Палермо, на
австрийском судне  спешно  покинул  остров и вскоре прибыл в Триест,  откуда
разослал  депеши,   оповещая  великих  приоров  о  постигшем   госпитальеров
несчастье.
     Реакция   европейских  мальтийских  рыцарей  была,   по  тем  временам,
молниеносной и, по всем временам, бескомпромиссной: изменника Гомпеша лишить
сана. Шеф немецкого "языка" ордена, старый князь Хайтерсхайм в гневе заявил,
что  считает  сдачу  Мальты оскорблением,  и потребовал  подвергнуть  своего
земляка публичному  суду  рыцарской  и  христианской  чести.  Неаполитанский
король  в  течение  двух  суток  выставил  из  своей   столицы  мальтийского
посланника и приказал удалить орденский герб с гостиницы - резиденции ордена
иоаннитов.  В  Великом  герцогстве Тосканском  и Сардинском королевстве  все
имущество Мальтийского ордена было в одночасье конфисковано. Венский двор, в
любых ситуациях  проявлявший  известную  сдержанность,  разрешил  посланнику
великого  магистра  временно представлять здесь интересы  ордена, однако  на
австрийской   территории  госпитальеры  потеряли   права  на  все  орденское
имущество  и земли. Папа римский  Пий VI  публично  осудил Гомпеша за  сдачу
Мальты  и  подчеркнул,  что  земные   дела  иоаннитов  понтифика   более  не
интересуют.  Верность   злополучному  великому  магистру  сохранила   только
Бавария, где  родственники Гомпеша занимали довольно высокие посты при дворе
курфюрста.
     Как  только  весть  о взятии Мальты  французами достигла императорского
двора в Санкт-Петербурге, гневу Павла I не  было границ. Он бегал по дворцу,
кричал,  брызгал  слюной  и  если   бы   архипелаг  не  находился  в  центре
Средиземного моря, а располагался где-то, скажем, недалеко от  Новгорода или
даже в Сибири, то самодержец всероссийский  сам бы кинулся на Мальту,  чтобы
отвоевать ее  у "французских бунтовщиков", будто бы не ведавших, что  своими
действиями  они наносят  жестокое  оскорбление русскому  царю  -  протектору
религии мальтийских рыцарей, о чем в свое время Павел объявил всей Европе.
     - Что? Неслыханная наглость! - кричал он  на подвернувшегося  под  руку
канцлера князя Александра Безбородко.
     - Где ушаковская  эскадра?  Где прохлаждается адмирал? - Павел вплотную
приблизился к царедворцу и смотрел на него выпученными от гнева глазами.
     Привыкший ко всему Безбородко спокойно ответствовал:
     - Ваше величество!  Осмелюсь  напомнить, вы  сами  отдали приказ Федору
Федоровичу крейсировать в Средиземном море.
     -  Перо! Бумагу! - взорвался Павел. - Пишите мой  рескрипт. И он бросил
на стол принесенные слугой письменные принадлежности.
     - Слушаю, ваше величество, - голос Безбородко звучал тихо, бесстрастно.
     -  "Командующему  Черноморским  флотом  Ушакову.  Действуйте  вместе  с
турками  и англичанами супротив французов, яко буйного народа, истребляющего
в пределах своих веру  и Богом установленные законы", -  он помедлил,  хотел
было добавить  еще что-то,  потом махнул рукой и рявкнул, как будто поставив
жирную точку:
     - Павел!
     10   сентября  1798  г.  последовала   декларация   протектора  религии
мальтийских  рыцарей, в которой выражался протест против позорного поведения
и  действий  бывшего великого магистра Фердинанда Гомпеша  и других "рыцарей
церкви", которые нарушили святость клятвы и без всякого  сопротивления сдали
столицу  ордена и  все государство французам и  позорно капитулировали перед
Бонапартом. Декларация заканчивалась такими словами:
     "Мы приглашаем все языки и великие приорства священного  ордена святого
Иоанна Иерусалимского и каждого его отдельного члена присоединиться к нашему
решению  с   целью   сохранения   этого   достойного  похвалы   братства   и
восстановления его во всем прежнем блеске.
     Совершено  в Гатчине,  10  сентября  1798  г.,  во  второй  год  Нашего
правления.
     Подписано: Павел. Контрсигнировано: князь Безбородко".
     Накануне опубликования  декларации протектора  в российской столице,  в
одном   из   залов    "замка    мальтийских   рыцарей"    прошло    собрание
кавалеров-госпитальеров,  на   котором  великий  приор  граф  Юлий  Литта  в
ультимативной  форме потребовал, чтобы великим магистром взамен низложенного
Гомпеша  иоанниты  избрали российского императора, доказавшего  свое горячее
сочувствие  к судьбам  ордена. Приор призвал  к тому,  чтобы направить к его
величеству  депутацию, которая нижайше просила бы его  о возложении на  себя
звания  высшего  иерарха  Мальтийского ордена.  Собравшиеся в  замке "рыцари
церкви" ответили на предложение Литты единодушным согласием.
     Граф  отправился в Гатчину,  где  Павел I не колеблясь  подписал акт "О
поступлении острова  Мальты под  защиту России".  Вызвав к  себе  президента
Академии наук барона Николаи, император  первым  делом приказал в издаваемом
Академией календаре обозначить остров Мальту "Губерниею Российской Империи".
Посол же  России  в Риме Лизакевич  получил повеление вступить  в сношение с
римской курией и прозондировать вопрос об избрании православного и  вторично
уже женатого Павла I  главой католического военно-монашеского ордена. Первая
жена  Павла  умерла  при  родах.  Папа  Пий  VI,  назвав императора  "другом
человечества",  заступником  угнетенных  и  приказав  молиться  за  него, не
замедлил дать ответ,  "исполненный чувства признательности  и преданности (в
устной,   однако,   форме,   дабы   правоверные    католики    не   получили
компрометировавших  понтифика  документов,  подтверждавших   его   связи  со
"схизматиками").
     Сам фарс (а может быть, и не фарс, а далеко идущие планы по утверждению
России  в  Средиземноморье)  посвящения  Павла  I  в  сан  великого магистра
Мальтийского ордена хорошо описан в работе Е. П. Карновича, опубликованной в
нескольких номерах "Отечественных записок"  за 1877 г. Утром 29 ноября  1798
г. на всем расстоянии от "замка мальтийских рыцарей" (принадлежавший некогда
канцлеру графу Воронцову дом - творение в стиле барокко Варфоломея Растрелли
на Садовой улице, где позднее помещался Пажеский корпус) до Зимнего дворца в
две шеренги были расставлены гвардейские полки. Около полудня из ворот замка
выплыла вереница придворных карет, эскортировавшихся взводом кавалергардов.
     Процессия   направилась  к  Зимнему  дворцу,  куда  уже  съехались  все
придворные,  а  также высшие  военные и гражданские  чины  вкупе с духовными
лицами,   которые  вынуждены   были  со  скрежетом   зубовным  наблюдать  за
святотатствами русского царя.
     Мальтийские кавалеры в черных мантиях и в шляпах со страусиными перьями
были введены в большую тронную залу, где на возвышении восседали император и
императрица,  а  на  ступенях,  почтительно  повернув   голову   в   сторону
царственных  особ, стояли  члены  Сената  и  Синода. Рядом на  столе  лежали
императорская корона, держава и скипетр.
     Литта шел  впереди рыцарей. За  ним один  из иоаннитов нес на пурпурной
бархатной подушке  золотой венец, а другой - на большей по размеру подушке -
меч с золотой рукояткой.
     Приблизившись  к  трону   и  отвесив   почтительный  поклон   Павлу   и
императрице,  Литта произнес  на  французском языке речь, в  которой изложил
всем известные факты:  бедственное  положение мальтийских рыцарей,  лишенных
своих  наследственных  владений, теперь скитающихся  по всему  белу свету. В
заключение Литта от  имени иоаннитского  рыцарства всеподданнейше  и нижайше
просил государя возложить на себя священное бремя - звание великого магистра
ордена святого Иоанна Иерусалимского.
     На пламенные и  в меру горестные излияния графа канцлер князь Александр
Безбородко довольно невозмутимым голосом изрек:
     - Его величество согласен исполнить желание мальтийского рыцарства. - И
едва подавил зевоту.
     После этого князь Куракин  и граф Кутайсов накинули на плечи императору
черную  бархатную,  подбитую горностаем мантию, а  Литта,  преклонив колено,
поднес Павлу корону великого магистра, которую император водрузил на голову,
а затем граф подал ему меч - так называемый "кинжал веры".
     Принимая  регалии  новой   власти,  император  был  сильно  взволнован:
присутствовавшие  заметили, что слезы выступили  на его  глазах. Обнажив меч
великого  магистра, Павел осенил себя  им  крестообразно, давая  сим  знаком
присягу в соблюдении орденских  статусов. В тот же момент все рыцари, как по
команде, выхватили из ножен  мечи и потрясли ими в воздухе,  как  бы угрожая
врагам церкви и ордена.
     Вслед за  тем  граф Литта  прочитал  акт  избрания  императора  великим
магистром державного ордена госпитальеров.
     Итак,  мальтийский  крест стал  вровень  с двуглавым  орлом  Российской
империи,  а  к  императорскому  титулу  по  высочайшему  указу повелено было
прибавить  слова  "и  Великий  Магистр  Ордена  Св. Иоанна  Иерусалимского".
Сохранился указ, который подписал Павел I:
     "Прокламациею), учиненною  пред  Нами ноября в 29-й день, Мы, приняв на
Себя  титул  великого  магистра  издревле   столь   знаменитого  и  почтения
достойного ордена святого Иоанна Иерусалимского, высочайше повелеваем Сенату
Нашему  включить  оный  в  императорский  титул  Наш,   предоставляя  Синоду
поместить   оный  по  его  благоусмотрению".  После   официальной  процедуры
назначения Павла высшим иерархом госпитальеров он считал себя уже владетелем
Мальты (хотя там все еще находились французы) и даже назначил туда  русского
коменданта с тремя тысячами солдат "мальтийского гарнизона", которым  так  и
не суждено было вкусить прелестей далекого средиземноморского архипелага.
     Довольно  скоро новый  руководитель ордена учредил  и гвардию  великого
магистра,  состоявшую  из 189 человек.  Рослые  гвардейцы, одетые в  красные
мальтийские мундиры, занимали в Зимнем дворце внутренние казармы, а во время
торжественных  обедов, на  балах и в театре один мальтиец тенью  следовал за
императором,  оберегая  его  от  невидимых,  но,  как  потом  выяснится  (да
поздно!), реальных недругов.
     Не только внешним атрибутам придавал большое значение Павел I. В  одном
из  манифестов  прямо подчеркивается  монаршее  политическое  и  религиозное
расположение к ордену:
     "Орден св. Иоанна Иерусалимского от самого своего начала благоразумными
и  достохвальными  своими  учреждениями  споспешествовал   как  общей  всего
христианства пользе, так и частной таковой же каждого государства. Мы всегда
отдавали справедливость  заслугам сего знаменитого ордена, доказав особливое
Наше к нему благоволение  по восшествии Нашем на Наш императорский  престол,
установив великое приорство российское".
     Далее в манифесте объявлялось:
     "В новом  качестве великого магистра того ордена, которое Мы восприняли
на Себя, по желанию добронамеренных членов его, обращая  внимание на все  те
средства,  кои   восстановление   блистательного  состояния  сего  ордена  и
возвращение  собственности  его, неправильно отторгнутой,  и вяще обеспечить
могут и, желая с одной стороны явить  пред  целым светом новый  довод Нашего
уважения и  привязанности к  столь древнему  и  почтительному учреждению,  с
другой же -  чтоб  и Наши верноподданные, благородное дворянство российское,
коих  предков и самих их верность престолу  монаршему,  храбрость и  заслуги
доказывают целость державы, расширение пределов империи и  низложение многих
и сильных супостатов  отечества не в одном  веке в  действо  произведенное -
участвовали в почестях, преимуществах и отличиях, сему ордену принадлежащих,
и  тем  был  бы  открыт для  них  новый  способ  к  поощрению честолюбия  на
распространение подвигов их отечеству полезных и Нам угодных, признали Мы за
благо установить  и  чрез сие  императорскою Нашей властию установляем новое
заведение  ордена  святого  Иоанна  Иерусалимского   в  пользу  благородного
дворянства империи всероссийской".
     Знаменитый энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона отмечает,
что, по мысли Павла I, Мальтийский орден, столь долго  и успешно  боровшийся
против врагов  христианства - магометан, должен был объединить  "все  лучшие
охранительные   элементы  Европы   и   послужить  могучим   оплотом   против
революционных движений".
     Как нам  поведали легенды, будучи еще подростком, великий  князь  Павел
Петрович от воспитателя  своего  графа  Никиты  Ивановича  Панина получил  в
подарок книгу "История гостеприимных рыцарей святого  Иоанна Иерусалимского,
называвшихся потом родосскими, а ныне мальтийскими рыцарями. Сочинение  г-на
Верто д'0бефа, члена академии изящной словесности".
     Долгими зимними вечерами при свете свечей разглядывал будущий император
портреты  рыцарей с грубыми  и мужественными  лицами.  Некоторые из них были
изображены  в широких мантиях,  другие -  в  подрясниках  с  восьмиконечными
крестами  на  груди,  а третьи - в  рыцарских  доспехах. От  корон,  шлемов,
кардинальских шапок, осененных херувимами  и знаменами,  украшенных военными
трофеями и обвитых лавром и пальмовыми ветвями, рябило в  глазах. Многое  из
прочитанного осталось в  голове умного  и несчастного подростка, никогда  не
знавшего  ни   материнской  любви,  ни  отцовской  привязанности.  Ему  тоже
захотелось приобщиться к когорте мальтийских рыцарей - честных, справедливых
монахов-воинов,  сражавшихся  за  светлое  имя  Христа,  за   чистоту  Гроба
Господня.
     И  вот  в  1800  г.   в  Санкт-Петербурге   появилась   напечатанная  в
императорской типографии книга "Уложение священного воинского ордена святого
Иоанна Иерусалимского, вновь сочиненное по повелению священного генерального
капитула,  собранного  в  1776  году,  под  началием  его  преимущественного
высочества великого магистра брата  Емануила де-Рогана. В  Мальте 1782  года
напечатанное,  ныне же  по высочайшему  его императорского  величества Павла
Петровича  повелению  с языков  итальянского,  латинского и  французского на
российский переведенное".
     Кроме различных  постановлений и других документов,  изданных орденским
капитулом,  и указов  великих магистров  в книге  были опубликованы  папские
буллы  и  грамоты,  жалованные  иоаннитам  римской  курией.  Сие   творение,
написанное под  непосредственным руководством  радетеля  Мальтийского ордена
Павла I, проникнуто беспредельной  преданностью  папе  и римско-католической
церкви.  Переводчики  книги,  знавшие,  что  главой  ордена  был  российский
император,  в  какой-то  степени  пытались  смягчить  тональность  отношений
"иноверного"  государя  к  римскому  понтифику,  переводя,  например,  слово
"католический"   как   "кафолический"   -   уловка,   призванная,    видимо,
подразумевать  византийскую  церковь.  Этот  неуклюжий  прием,  однако,  еще
отчетливее подчеркивал всю  несообразность  связи: римский первосвященник  -
православный государь.
     Уже в предисловии переводчики  из  иностранной  коллегии  обращаются  к
Павлу I с такими странными пожеланиями:
     "...буди  в обладателях царств болий, яко же Иоанн Креститель, защитник
сего ордена.  Крестом Предтечи  побеждай, сокрушай,  низлагай, поражай  всех
супостатов, измождай плоти их, да дух спасется и  буди им страшен паче  всех
царей земных!"
     Между тем,  иронизирует  уже  упомянутый  нами Е. П. Карнович, в  самой
книге все  желаемые переводчиками победы, сокрушения, низложения, поражения,
измождения и устрашения относились исключительно к торжеству и благоденствию
католичества и  как  на венец  всех рыцарских  добродетелей  указывалось  на
готовность госпитальеров положить душу за други своя, сиречь "кафоликов", то
есть собственно  католиков - последователей римской,  а не какой-либо другой
христианской церкви.
     Появление  книги  "Уложение..."  возбудило  тревогу  и  опасения  среди
русского  духовенства, тем паче что инициатором ее издания  был не кто иной,
как император всероссийский. Но плетью обуха не перешибешь...
     Отношения России с Мальтой и орденом иоаннитов  были вызваны во времена
великого  магистра  Раймунда  де  Рокафуль  (1697-1720  гг.)  необходимостью
создания  единого   широкого   фронта  против   мусульман,   однако  никаких
документов,  свидетельствующих об этом, не  сохранилось, а устные  рассказы,
передававшиеся из  поколения в  поколение,  были  крайне  противоречивыми  и
сбивчивыми.  Даже  само  достославное  военно-монашеское  братство  поначалу
называлось в России орденом святой
     Мальты или  "Ивановским".  Петр Великий, и об этом доподлинно известно,
вручив  свою грамоту, отправил на архипелаг к великому магистру графа Бориса
Петровича Шереметева, который затем первым  из  русских красовался при дворе
со знаком Мальтийского ордена на груди.
     Сохранились  в архивах и сведения о том, что  в царствование  Елизаветы
Петровны явился в Санкт-Петербург посланник великого магистра Сакрамоза:
     "...ее  императорское величество  изволила  апробовать  доклад канцлера
графа Воронцова о выдаче маркизу Сакрамозе фунта лучшего ревеня, дабы он мог
отвезти  сие  в  подарок   своему  гранд-метру".  И  только!  Зачем  являлся
мальтийский   рыцарь  к  петербургскому  двору,  как   был  встречен,  каких
результатов достиг -  о  сем  история  умалчивает.  Видно,  все ограничилось
фунтом ревеня для компота.
     Императрица  Екатерина Великая благосклонно  относилась к  Мальтийскому
ордену и его великому магистру - престарелому принцу Рогану, известному тем,
что  он, собрав в последний  раз высшее законодательное учреждение ордена  -
генеральный  капитул, издал  кодекс  законов  госпитальеров, так  называемый
"Codice  del  sacro militare ordine  Gierosolimitano",  коим частично  орден
пользуется по сию пору.
     Екатерина послала на Мальту шесть  молодых русских для приобретения там
"навыка навигационного и морского дела" и, имея политические виды на  орден,
отправила туда в качестве посланника офицера российского флота Антония Псаро
(грека  по национальности). Его  поведение насторожило рыцарское начальство,
которое  заподозрило  в нем шпиона.  Время  для направления посланника  было
выбрано неудачно,  ибо  тогда  вовсю  ходили слухи,  что  Россия-де не прочь
прибрать  к рукам  острова мальтийского  архипелага - Мальту, Гоцо, Комино и
др., расположенные в стратегически выгодном центре Средиземного моря.
     И тем не  менее рыцари-монахи вынуждены были  искать союза  с Россией в
борьбе против турок. Министр иностранных дел французского короля Людовика XV
граф  Шуазель,  недовольный  сближением  Мальтийского  ордена  с  Россией  и
крепнувшими личными  отношениями Рогана  с  императрицей, пригрозил великому
магистру  конфискацией  всего  имущества  и  земельных  участков  иоаннитов,
находившихся во Франции, если рыцари не  прекратят "российский флирт". Роган
пошел на попятную и отказался от альянса с Россией.
     И все же до конца своей жизни высший иерарх мальтийцев состоял в тайных
сношениях  с Екатериной II,  переслав ей,  в частности,  все планы  и карты,
составленные  орденом  для  военной экспедиции на  Восток, а  также  передав
содержание секретных инструкций для руководителя похода.
     Когда  конфликт между  Шуазелем и  Роганом  частично  угас,  государыня
назначила на Мальту посланника Кабалькабо. Великий магистр довел до сведения
Екатерины  свое мнение,  что считает  прибытие маркиза на  архипелаг большой
честью,  однако  орден  настолько ограничен  в финансовых средствах,  что не
может позволить  себе иметь при пышном дворе Екатерины такого представителя,
который  "поддерживал бы там  блеском своей  обстановки достоинство ордена".
Императрица вняла  намеку  и после  смерти  Кабалькабо  не назначила  нового
дипломатического представителя России при ордене.
     Завершая тему "Россия  и Мальтийский орден", расскажем еще о нескольких
эпизодах, связанных с правлением Павла I и его сына.
     Само  собой  разумеется,  что  после объявления российского  императора
великим магистром  главная  резиденция Мальтийского  ордена  располагается в
Санкт-Петербурге,  в  бывшем  воронцовском  дворце,  где  проходят  собрания
российского великого приорства. По  распоряжению  Павла на Каменном  острове
построили странноприимный дом и католическую церковь,  освятив ее именем св.
Иоанна  Крестителя. Здесь  же размещалась канцелярия  ордена, казначейство и
квартиры  для  командированных  в столицу  Российской  империи руководителей
различных "языков".
     Влияние  великого  приора Юлия  Литты к этому времени достигло вершины,
что он  и  постарался  использовать в личном  плане.  Во-первых,  он добился
титула  российского  графа и  штатгальтера  (заместителя)  великого магистра
(нелишне  заметить: с годовым содержанием в 10 тысяч рублей).  Во-вторых, по
ходатайству Павла  I  Литта был  удостоен  беспрецедентного разрешения  папы
римского  на  заключение  брака  с богатой  русской дамой,  вдовой  графиней
Скавронской,  племянницей  Григория  Потемкина.  Причем,  несмотря  на  обет
безбрачия,  Литта  не  покинул  орден, сохранив  все  свои титулы и регалии.
В-третьих, Литта  позаботился о друзьях  и  близких.  Так,  его родной брат,
папский нунций Лаврентий,  получил при великом магистре  Мальтийского ордена
какую-то странно звучащую, но приносящую 10  тысяч рублей в год должность. А
французские рыцари, друзья Литты, обрели синекурные посты: де ла Хусайе стал
начальником  канцелярии ордена, а  де Витри  -  директором пенсионной  платы
госпитальеров.
     Тот факт, что  граф  Юлий  Литта, чужеземец, вознесся на такие высоты и
был обласкан монаршей милостью, не мог не  вызвать зависти при дворе.  Самым
опасным врагом процветавшего штатгальтера стал 35-летний граф
     Федор Васильевич Ростопчин, директор коллегии иностранных дел и великий
канцлер Мальтийского ордена. И вот ему удалось доказать подозревавшему  всех
и  вся  Павлу I,  что братья Литта злоупотребляли  интересами  императора  к
ордену и что оба  они, особенно граф Юлий,  не  только  использовали орден в
корыстных  целях,  но и возводили  всяческие препоны на пути  к  утверждению
католической церкви в  России. Литта были удалены  от двора и отстранены  от
должностей.  Фельдмаршал,   бальи  граф   Николай  Иванович  Салтыков   стал
штатгальтером, а  секретарь  Литты  командор де  ла Хусайе  - вице-канцлером
Мальтийского ордена.
     После смерти Павла I, который все  же, по словам шведского дипломата Г.
Армфельда,  "с  нетерпимостью  и  жестокостью  армейского  деспота  соединял
известную  справедливость и рыцарство  в то  время  шаткости,  переворотов и
интриг", существование  в России  ордена  иоаннитов  стало делом практически
бесперспективным.   Как    отмечает    Е.   П.   Карнович,   вокруг    этого
военно-монашеского  учреждения  сосредоточились  в  царствование  Павла  все
главные нити нашей внешней политики,  и дела  ордена вовлекли Россию в войну
сперва  с Францией,  а потом  с  Англией  (здесь  исследователь конечно  же,
преувеличивает  роковую  роль рыцарей  с  Мальтийского архипелага в  истории
России).   Император  Александр  I  посчитал  необходимым  освободиться   от
двусмысленного  положения,  в которое ставило  его соединение сана  великого
магистра с титулом русского императора.
     Уже на четвертый день своего пребывания на троне сын Павла I, всю жизнь
смертельно боявшийся отца, объявил, что "в  знак доброжелательства и особого
благоволения"  он  принимает  госпитальеров  под  свое  покровительство,  но
отказывается возложить на себя титул великого магистра. Александр I обещал в
том  же указе,  что будет  оказывать  содействие в избрании высшего  иерарха
ордена  и  с  согласия  прочих дворов примет  меры  по  созыву  генерального
капитула.
     Вслед   за   этим  новый  император   приказал   отменить   изображение
мальтийского  креста  в  российском государственном гербе,  а в 1817 г. было
высочайше  объявлено,   что  "после  смерти  командоров  ордена  св.  Иоанна
Иерусалимского наследники  их  не  наследуют звания командоров ордена  и  не
носят знаков ордена,  по тому уважению, что орден в Российской Империи более
не существует". Витиевато, но предельно ясно.
     Александр I  не предпринимал никаких шагов,  чтобы вернуть  Мальтийский
архипелаг   иоаннитам.   Хотя   по   Амьенскому   мирному   договору   между
Великобританией  и Францией англичане (занявшие Мальту еще  в 1800  г.) были
обязаны возвратить острова рыцарству, они не торопились совершать этот  шаг.
После смерти  Павла госпитальеры вновь превратились в странствующих рыцарей,
находя  пристанище  при  различных  европейских  дворах,  а  сан  лейтенанта
великого магистра достался после российского императора никому не известному
командору Жану Батисту Томази.
     В Санкт-Петербурге в католической церкви при Пажеском корпусе, в бывшей
капелле при "замке мальтийских  рыцарей" еще в конце прошлого века хранилось
осененное бархатным  с  изящным  золотым  шитьем балдахином  царское  место,
предназначавшееся  для императора  Павла I как для  великого  магистра. А  в
Оружейной палате в Москве - вынесенные гоффурьерами безо всякого церемониала
из Бриллиантовой комнаты Зимнего  дворца регалии великого магистра: корона и
"кинжал веры". В так  называемой Романовской  галерее Эрмитажа висел портрет
императора Павла  в  одеянии  высшего  иерарха  Мальтийского  ордена  работы
художника Владимира Боровиковского...
     Если бы  Павел I жил в наше время, он был бы  весьма  разочарован своим
"мальтийским  прошлым", ознакомившись с  официальным "Ежегодником",  который
издается  Мальтийским орденом  в  Риме по адресу:  виа Кондотти,  дом  э 68.
Возьмем  эту толстую книгу за 1989 год. На странице VI читаем по-французски:
"Провозглашение женатого некатолика  (Павла I. - Б. П.) главой католического
религиозного  ордена  было полностью незаконным, неправомерным  и никогда не
признавалось  Святым  престолом  (вот почему Пий VI  ограничился лишь устным
согласием в отношении  императора всероссийского.  - Б. П.).  Несмотря на то
что  Павла  I признали  многие рыцари и  ряд  правительств,  его  необходимо
рассматривать  как  великого  магистра  де-факто,  но  ни в  коем случае  не
де-юре". Чтобы эта мысль прозвучала еще отчетливее, то же самое на  странице
XIII написано по-итальянски, а на странице XX - по-английски.

     До того  как  далекая  Мальта  оказалась накрепко связанной с  Северной
Пальмирой,  орден уже  имел  богатую  событиями и хитросплетениями  историю.
Начиналось все так.
     Для  упрочения  положения  государств  крестоносцев в  начале  XI в.  в
Палестине были созданы военно-монашеские  ордены, первым из которых  и  стал
орден госпитальеров, или иоаннитов. Основателем его считается провансальский
рыцарь Жерар Том. Орден вырос на базе странноприимного  дома,  или госпиталя
(от  латинского   слова   "госпиталис"  -  "гость"),  который   находился  в
Иерусалиме.  Приняв имя патриарха Александрийского, жившего в VII в.,  - св.
Иоанна,  орден  занимался  на  первых  порах  тем,  что давал  приют и  уход
занедужившим  или  раненым  пилигримам, приезжавшим  из  Европы  поклониться
Святому гробу. Госпитальеры не  ограничивались только Палестиной и Сирией, а
построили  госпитали  и в некоторых европейских городах, откуда  чаще  всего
начинали свой нелегкий путь паломники:  в Марселе, Отранто, Бари, Мессине, а
также госпиталь св. Симеона в Константинополе.
     При великом магистре  Раймунде де Пюи (1120-1160 гг.) орден превратился
преимущественно в  рыцарское объединение,  оставив  попечение  за больными и
ранеными  большей  частью "служилой  братии"  и священникам. А еще раньше, в
1113 г., папа Пасхалий второй утвердил устав  госпитальеров, предоставив им,
как и тамплиерам, ряд привилегий,  главной  из  которых явилось то,  что оба
ордена  были  изъяты  из  подчинения  местной  администрации  Иерусалимского
королевства,  как  церковной,  так  и  светской, и  подпадали под юрисдикцию
римской курии.
     Во  всех  землях,  завоеванных  крестоносцами,  госпитальеры  сооружали
замки, крепости и укрепленные дома в черте городских стен. Форпосты "рыцарей
церкви" возникли  в  Антиохии,  Триполи, на  берегу Тивериадского  озера, на
границах с  Египтом.  В  1186  г.  иоаннитские зодчие  и  мастера  закончили
строительство Маркибского  замка, на территории  которого  без  труда  могли
разместиться более  тысячи  рыцарей;  здесь  были  и  церковь,  и жилища,  и
мастерские ремесленников, и даже деревня с садами, огородами и пашнями.
     По  Западной   Европе  были   разбросаны  земельные  угодья  и  имения,
принадлежавшие ордену. 19 тысяч рыцарских вотчин -  таков итог "материальных
достижений" иоаннитов в XIII в.
     В 1187 г. мусульмане  овладели Иерусалимом, монахи-рыцари перебрались в
Птолемаиду,  но когда  египетский султан Салах-ад-Дин захватил и этот город,
то иоанниты были вынуждены осесть на Кипре. Таким образом, "мечта" о Востоке
и защите Гроба Господня себя изжила. Отныне рыцари занимались большей частью
Средиземным морем. В  течение  20  лет  госпитальеры жили  и  действовали  в
Лимассоле  и   успели  создать  там   не  только   сильное  централизованное
государство,  но и один из лучших  по тем временам флот.  Поначалу  иоанниты
были  встречены киприотами без всякого энтузиазма, видимо, потому, что орден
считался военным и пользовался безусловной поддержкой римских пап; на  Кипре
было известно также, что орден имеет  большое влияние и на королевские дворы
в Европе. Киприоты же стремились сохранить независимость своего королевства,
так   что  такое  могущественное  и  непрошенное   соседство   им  не  могло
импонировать.
     Однако "рыцари церкви"  и сами не собирались долго делить этот остров с
его  обитателями, они  тоже  давно  лелеяли надежду  обрести государственную
самостоятельность. Внимание госпитальеров не  мог  не привлечь остров Родос,
занимавший  центральное  положение  в   Эгейском   море.  В  1307   г.   под
предводительством   великого  магистра  Фалькона  де  Вилларета   с  помощью
вездесущих  генуэзцев  рыцарская  "братия"  атаковала  Родос. Целых два года
островитяне  оказывали  пришельцам ожесточенное  сопротивление, но силы были
слишком неравны, и родосцы сложили оружие.
     С момента сдачи Акры госпитальеры оставались "бездомными".  Но  высадка
на Родосе вновь вселила  надежду: суверенный  и в относительной безопасности
орден  имел  возможность  беспрепятственно  продолжать  свою   деятельность;
подчинявшийся  только  понтифику,  он  мог   теперь   заняться   необходимой
внутренней реорганизацией. Находясь на острове, иоанниты вспомнили и о своей
первоначальной миссии  -  уходе  за  больными и ранеными.  Получая  огромные
доходы  от своих европейских владений,  "рыцари церкви" начали  на  Родосе и
прилегающих островах  строительство укреплений, создав первую линию обороны.
Прекрасно оснащенный и оборудованный орденский флот  контролировал важнейшие
коммуникации в Эгейском море.
     Не  избегали госпитальеры  и  прямых столкновений со  своими  извечными
врагами - турками. Так, в 1345 г. орден оккупировал часть Малой Азии, изгнав
мусульман  из Смирны.  Вместе со своими христианскими  союзниками иоанниты в
1365  г.  участвовали  в  захвате  Александрии  и  учиненной в  этом  городе
безжалостной резне.
     Целых 200 лет орден  считался передовым рубежом католической Европы  на
Востоке. В  1453 г. пал Константинополь, а  в 1480 г. турки напали на Родос,
однако рыцари-монахи  выстояли,  что  позволило  говорить  об  ордене как  о
"непобедимом братстве".
     И вот новый "наместник аллаха на земле", султан Сулейман  Великолепный,
торжественно  поклялся изгнать  иоаннитов с Родоса  -  "сатанинского убежища
гяуров".
     В 1552 г. турецкая  армада в 200 тысяч человек на 700  судах обрушилась
на Родос. Рыцари сопротивлялись целых три месяца, прежде чем великий магистр
Филипп  Вилье де Лиль Адан  сдал свою  шпагу  Сулейману. Султан  обошелся  с
побежденными  более чем великодушно:  предоставил свободу, предложил  помощь
при эвакуации с острова и вручил свою охранную грамоту.
     Уже  в который раз орден св. Иоанна Иерусалимского остался без убежища.
Семь  лет  странствовала  монашеско-рыцарская  братия,  "осчастливив"  своим
пребыванием  Чивитавеккья,   Крит,   Мессину,  Витербо,   Ниццу.   Император
"Священной Римской империи" Карл V не оставил госпитальеров без внимания: он
предложил им острова Мальту, Гоцо и  Комино, прославленные чудесами апостола
Павла.  В  октябре 1530 г. корабли "рыцарей церкви" бросили якоря  в Кастела
Маре и Биргу,  недалеко от  пирса Большой гавани. Получив  в ленное владение
Мальтийский  архипелаг,  иоанниты   дали  клятву  продолжать  борьбу  против
мусульман и морских разбойников.
     Первым   же   подвигом,   совершенным    рыцарями-монахами   во   славу
христианского  оружия,  явилась  помощь  императорскому  флоту  в  овладении
африканской крепостью Галета, важного форпоста в Средиземноморье.
     По  мнению западных  исследователей,  наивысшего  расцвета  Мальтийский
орден достиг во  времена великого  магистра  Жана де  Ла-Валлетта (1557-1568
гг.). В этот период госпитальеры отразили  довольно  длительную осаду турок,
войско  которых  состояло  из  40  тысяч  отборных  янычар. Иоанниты  сумели
выставить против них всего 700 рыцарей и около 8 тысяч солдат. Четыре месяца
подряд мусульмане штурмовали орденскую столицу,  но  безрезультатно. Потеряв
убитыми  и ранеными  больше  половины своей  армии, турки откатились. Потери
рыцарей составили 240 кавалеров и 5 тысяч солдат.
     Блестящая победа  опьянила монахов-рыцарей. Прежняя воинская дисциплина
ослабевает,  возникают конфликты между рыцарями отдельных "языков".  Великий
магистр, невзирая на свой авторитет, не в состоянии обуздать  междоусобицы и
вместо   беспристрастного   решения  спорных  вопросов   принимает   сторону
сильнейших. Все это отзывается и на низших сословиях, благосостояние которых
резко ухудшается.  В  довершение  всего  увеличивается  число  столкновений,
вызванных  вмешательством  инквизиции во  внутренние  дела  госпитальеров. В
период правления великого магистра де Ла-Кассиера (1572-1581  гг.) патентами
на звание рыцаря ведали инквизиторы, назначавшиеся на Мальту римской курией.
В  начале  XVII  в.  озлобление  иоаннитов против  культивировавшего симонию
инквизитора  достигло  предела,  и он едва  не  поплатился  жизнью  за  свое
высокомерие, стяжательство и вмешательство в рыцарские дела.
     Несмотря на внутренние распри, раздиравшие орден, мальтийцы не забывают
о  важном  источнике  своих  доходов   -  грабительских  походах.  Так,  они
завоевывают Коринф, Лепанто и  Патрос,  но по Вестфальскому  миру  1648  г.,
закрепившему и усилившему политическую раздробленность Германии, отчуждаются
их  земельные  угодья и  имущество  в  германских  землях. А более чем через
полторы сотни лет после упомянутых завоеваний в истории  Мальтийского ордена
начинается  его "российский  период",  о  котором мы  уже  вкратце  поведали
читателю.
     Ко  времени  нахождения  иоаннитов  на  Мальте  их  прежняя  внутренняя
структура    стабилизировалась.    Законодательная    власть    принадлежала
генеральному  капитулу - он же избирал  и великого магистра.  Исполнительные
органы - великий магистр  и состоящий при  нем  совет  (consiglio ordinato),
финансы ордена находились в ведении особой камеры. Великий магистр избирался
пожизненно и утверждался понтификом,  полномочия высшего иерарха ордена были
весьма обширными. После смерти Павла I процедура, связанная с главой ордена,
была изменена: папа назначал  руководителя  этого института с менее почетным
саном - лейтенанта великого магистра. Однако 28 марта 1871 г. папской буллой
прежний  титул  великого  магистра был дарован  лейтенанту  барону  фра Жану
Батисту Чесчи а Санта-Кроче.
     С  течением  времени в Мальтийском  ордене  установились  и разряды его
членов:  настоящие рыцари или  кавалеры,  священники  и  военнослужащие, так
называемые "servienti d'armi".
     Почти  сразу  же  после  возникновения ордена  госпитальеров  от  новых
претендентов в стан  рыцарей стали  требовать  доказательств их родовитости.
Особенно  ужесточилось это  требование  с тех  пор,  когда участились  браки
дворян с  женщинами  "неблагородного  происхождения" - скажем, из купеческой
среды. Претенденты были обязаны  предоставить сведения не  только  об отце и
матери, но и о двух других нисходящих коленах, каковые должны принадлежать к
древнему  дворянству.  При  этом   был  издан  рескрипт,  согласно  которому
Мальтийский орден не принимал в число  своих кавалеров тех, родители которых
были банкирами, хотя бы и с дворянским гербом.
     Те кандидаты, которые  удовлетворяли  всем генеалогическим требованиям,
получали рыцарство по праву  рождения: "cavalieri di giustizzia".  Однако  в
порядке исключения великий магистр мог предоставлять звание рыцаря и другим,
которые  не  полностью  отвечали  этим требованиям,  -  в  таком случае  они
назывались "cavalieri  di  grazzia".  Одно правило соблюдалось в кавалерстве
неукоснительно:  доступ  сюда   был  закрыт  любому   претенденту  -  самому
отдаленному потомку еврея как в мужском, так и в женском колене.
     Военнослужащие   ("servienti   d'armi")   не    предоставляли   никаких
свидетельств  своего дворянского  происхождения.  Единственно,  что  от  них
требовалось,  -  это  доказать,  что  их  отец  и  дед не были рабами  и  не
занимались каким-либо ремеслом или художественным промыслом.
     Любопытна  одежда  членов  Мальтийского  ордена.  В  те времена,  когда
иоанниты выполняли функции  больше монахов, нежели рыцарей, одевались они  в
черные  суконные  мантии (в  таких платьях изображался  патрон ордена  Иоанн
Креститель), сотканные из верблюжьей  шерсти.  Рукава в  этих  мантиях  были
настолько  узкими,  что  туда едва  пролезала  рука,  -  сие символизировало
отсутствие свободы у инока. На левом плече одеяния  нашивался большой  крест
из  белого  материала,  восемь   концов  которого   символизировали   восемь
блаженств, ожидавших праведника в загробном мире.
     О Мальтийском кресте, или кресте святого Иоанна Иерусалимского, следует
рассказать  особо. Это  золотой эмалированный  восьмиконечный крест поначалу
прикреплялся к четкам, затем его стали носить на шее или в петлицах. Начиная
с XVIII в. рыцари высших классов носят  кресты большей величины. Мальтийский
крест как награда был введен в Италии, Австрии, Пруссии и Испании, а затем в
качестве  знака  отличия распространен  и  на другие католические  страны  и
Россию.  Раньше  он   жаловался  только   лицам  дворянского   происхождения
христианского  вероисповедания  под  условием взноса  определенной  суммы  в
орденскую  кассу.  Российский  Мальтийский  крест был  учрежден  Павлом I  и
отменен Александром I. Для "рыцарей"-женщин император установил особые знаки
отличия.  Медные  маленькие  восьмиконечные кресты  (так называемые  "донаты
ордена  св.  Иоанна Иерусалимского") выдавались всем нижним военным чинам за
20-летнюю "беспорочную службу".
     По мере превращения монашеского ордена госпитальеров,  хотя и на основе
христианской   религии,  в  военное  сообщество  для  рыцарей  было  введено
несколько  другое одеяние: красный супервест  с нашитым на груди мальтийским
крестом, поверх которого надевались блестящие латы. Такая  ритуальная одежда
была объектом вожделения многих европейских  рыцарей, но иметь ее могли лишь
те  из них,  кто  состоял  членом Мальтийского  ордена.  Исключение делалось
только  для  независимых  государей  и тех  из самых  знатных  аристократов,
которые "при их набожности и других  добродетелях" вносили в орденскую казну
единовременно 4 тысячи скудо золотом.
     Не забыты были протоколом и женщины:
     члены  ордена  носили длинную  черную  одежду  с  белым  восьмиконечным
крестом на  груди и на левом плече, суконную  мантию и черный  остроконечный
клобук с черным же покрывалом.
     Великий магистр  ордена являлся непререкаемым авторитетом и пользовался
среди  иоаннитов почти теми же правами, что и папа в Ватикане. Главу ордена,
считавшегося державным государем,  избирали из  числа  рыцарей "cavalieri di
giustizzia". Одной из странных, но  тем не менее важных привилегий, которыми
обладал  высший  иерарх  госпитальеров,  было  его  исключительное право  на
разрешение   пить  воду  после  вечернего   колокольного   звона.  Во  время
богослужения орденской братией читалась такая молитва:
     "...помолимся,  да  Господь Бог наш Иисус Христос просветит и  наставит
великого  нашего магистра  имярек  к управлению странноприимным домом ордена
нашего и братии нашей и да сохранит его в благоденствии на многая лета..."
     С момента  завоевания  Родоса  и  создания  там практически суверенного
государства госпитальеры стали  именовать  себя "державным  орденом  святого
Иоанна Иерусалимского", и такой титул признали за  ним почти все европейские
монархи.  Великий магистр заключал договоры с другими  государствами, вел от
имени ордена войны против врагов  христианства и истреблял  пиратов, имевших
свои базы по средиземноморскому побережью.
     Великий   магистр   получил  от   папы  звание  "стража  Иерусалимского
странноприимного  двора" и "блюстителя  рати Христовой".  По  согласованию с
римской  курией  ему были  выделены  знаки  власти:  корона,  "кинжал  веры"
(обыкновенный  средневековый  меч)  и  государственная  печать (поначалу  на
орденской печати  был изображен больной на  постели  с мальтийским крестом в
головах  и светильником в ногах, а затем на печати был вычеканен всего  лишь
лик  очередного  великого  магистра).  В ознаменование  своего  духовного  и
светского владычества он имел титул  "Celsitudo eminentissima", что означает
"его преимущественнейшее" или преосвященнейшее высочество".
     Структура Мальтийского  ордена отличалась простотою и четкостью: высшие
подразделения - 8 "языков", или наций, каждая из  которых составляла великое
приорство того же государства и от него получала содержание. В свою очередь,
великое приорство было поделено на несколько приорств, а те - на бальяжи или
командорства,  состоявшие "из  недвижимых имений  разного  рода".  Владельцы
таких  имений, как родовых, так и принадлежавших ордену,  носили титул бальи
или командоров.
     Священный капитул,  состоявший из членов,  избранных по два человека от
каждого "языка", собирался для  обсуждения важнейших вопросов. Обычно  такие
заседания происходили после обеденной молитвы. В зал вносили знамена ордена,
затем члены капитула подходили по очереди к  великому магистру и,  целуя его
руку,  подавали  кошельки  со  своим  именем,  в  которых  звенело  по  пять
серебряных  монет,  называвшихся  "жанетами".  Сии  символические   кошельки
означали не более и не менее как "отчуждение рыцарей  от их  собственности".
Но не только - они же служили и решению деловых вопросов, ибо там помещались
записки членов капитула с их мнениями  по делам, подлежавшим  обсуждению  на
том или ином заседании.
     Во  время  нахождения  "рыцарей церкви"  на  Мальте  было введено такое
понятие, как  конвент: без особого  разрешения  великого  магистра  никто из
рыцарей  не  мог ночевать за пределами  столицы - Ла-Валлетты, то  есть ночь
проводилась  в конвенте  -  общежитии. В конвенте рыцарь должен был провести
ровно пять лет, и ни на день меньше (подряд или в разное время).
     Продумали квартирьеры и вопрос о  поддержании рыцарей-монахов в теле: в
день  на  каждого отпускалось  не менее  одного  фунта свежего мяса,  одного
графина доброго  вина и шести хлебов (к  сожалению, до нас не дошли данные о
весе каждого такого хлеба). Когда же иоанниты постились (а номинально многие
из  них  все же считались монахами), то  мясо заменяли таким же  количеством
рыбы и яйцами.
     Необходимо сказать, что рыцари,  находясь на Мальте, не только исправно
питались  и  не менее истово молились. Они совершали  и своеобразный  искус:
"караван".  Борясь   против  "магометанского  исчадия",  иоанниты  обучались
военному делу и должны были не менее двух с половиной лет проплавать на
     орденских галерах, что и называлось "совершать караван".
     После  того как  новициат  удовлетворял требованиям, предъявлявшимся  к
нему   строгими   орденскими  статутами,   его  принимали   в  ряды  рыцарей
Мальтийского  ордена с  соблюдением соответствующих  торжественных ритуалов.
Еще до посвящения  в рыцари  кандидат принимал обет послушания, целомудрия и
бедности,  давал  клятву  отдать  свою жизнь за  Иисуса Христа,  за знамение
животворящего  креста  и за  своих  друзей, исповедующих католическую  веру.
Отсюда вытекало, что  рыцарь Мальтийского ордена  не только не мог жениться,
но  и  не  имел  права пользоваться  услугами  по  хозяйству  в  своем  доме
родственницы,  рабыни или  невольницы  моложе  50  лет. Получив рекомендации
кого-либо,  имевшего  рыцарское   звание,   и  подтвердив  свое  благородное
происхождение, новициат  ждал  того дня, когда состоится  его  посвящение  в
рыцари Мальтийского ордена.
     Процесс приема проходил весьма своеобразно,  о чем достаточно  подробно
рассказал в своих записках Е. П. Карнович.
     Вступавший в ряды рыцарей-монахов до начала обедни должен был прибыть в
церковь в широкой неподпоясанной  одежде,  что, по-видимому, символизировало
ту полную  свободу, коей  новициат  наслаждался до  посвящения  в  рыцарское
достоинство. Будущий кавалер становился на колени, а принимавший его в орден
давал ему зажженную свечу и вопрошал:
     -  Обещаешь ли ты иметь особое попечение о вдовах, сиротах, беспомощных
и о всех бедных и скорбящих?
     Как   видим,  первый  вопрос   был   о   милосердии,   бывшем  когда-то
первопричиной возникновения духовно-рыцарских братств.
     Конечно,   неофит  отвечал  на   первый  вопрос   положительно,  но  по
установленной форме, без какой бы то ни было отсебятины.
     После чего приниматель передавал ему меч со словами:
     - Меч сей дается тебе  для  защиты бедных, вдов и сирот и для поражения
врагов  католической церкви.  - При  этом посвящаемый получал три  удара  по
правому плечу обнаженным мечом плашмя.
     Рыцарь торжественным голосом вещал:
     - Такие удары  наносят бесчестье дворянину, но они должны быть для тебя
последними.
     Вытерпев довольно ощутимые удары по своему телу, неофит вставал с колен
и трижды  потрясал мечом,  вселяя  страх и трепет в противников католической
церкви и Мальтийского ордена.
     По окончании обряда приниматель вручал новициату золотые шпоры:
     -  Шпоры  сии  служат для  возбуждения горячности в  конях  и постоянно
должны напоминать тебе  о той горячности, с какой ты должен теперь исполнять
даваемые тобой  обеты.  Золотые  шпоры, которые ты наденешь  на свои сапоги,
могут быть и в пыли, и  в грязи,  но означает сие,  что ты должен  презирать
сокровища, не быть корыстным и любостяжательным.
     После  обедни на  ритуал  приема  неофита  наводили  последний  глянец.
Принимаемый восклицал:
     -  Имею твердое намерение  вступить в  знаменитый  орден святого Иоанна
Иерусалимского.
     На это приниматель:
     -  Хочешь  ли ты  повиноваться  тому, кто  будет  поставлен  над  тобой
начальником от имени великого магистра?
     - Обещаю лишить себя всякой свободы.
     - Не сочетался ли ты браком с какой-нибудь женщиной?
     - Нет, о высокочтимый!
     - Не состоишь  ли ты порукою  по какому-либо долгу и  сам не имеешь  ли
долгов?
     - Нет, о  высокочтимый!  Новициат клал руку  на раскрытый "Служебник" и
произносил:
     -  Клянусь  до  конца  своей  жизни  оказывать  безусловное  послушание
начальнику,  который будет дан мне  от ордена или от великого магистра, жить
без всякой собственности и блюсти целомудрие.
     На  первый  раз,  показывая свое  беспрекословное  повиновение,  неофит
должен  был по приказу принимателя отнести "Служебник" к престолу и принести
его оттуда на прежнее  место.  Затем  он читал подряд 150  раз "Отче наш"  и
столько  же  раз канон Богородицы. Трудно сказать, не  запинался ли  будущий
монах-рыцарь, извергая из своих уст без привычки такое обилие слов, но можно
поручиться, что к концу этой процедуры все без исключения участники с трудом
скрывали зевоту и в сердцах проклинали создателя такого нелепого ритуала.
     У принимателя был заготовлен и еще один сюрприз:
     - Воззри на  сие вервие, бич,  копье, гвоздь, столб  и крест. Воспомни,
какое  значение  имели  предметы  сии при страданиях  Господа  нашего Иисуса
Христа. Как можно чаще думай об этом.
     С этими словами он набрасывал принимаемому веревку на шею:
     - Это ярмо неволи, которое ты должен носить с полною покорностью.
     И  наконец  под  пение псалмов рыцари  облачали  новициата  в новенькое
орденское  платье и каждый троекратно целовал  в губы своего  нового собрата
(помнится,  различного рода  поцелуи лиц  одного пола  были  инкриминированы
ордену рыцарей Храма, что отягчило его положение).
     Вервие сие  было единственным,  что  сохранилось на протяжении веков из
прежней  одежды  иоаннитов.  Их  средневековые   тяжелые   железные  доспехи
претерпели  метаморфозы  и  к  XVIII  в.  обернулись   модными  французскими
кафтанами  из бархата и шелка. Стальные  неуклюжие  шлемы или грубые  черные
клобуки  были заменены  щегольскими беретами с пестрыми страусовыми перьями,
появились  пудреные парики с  надушенными локонами и  красивые  треуголки  с
плюмажем. Мальтийцы  сверкали  изящными  золотыми галунами  и бриллиантовыми
аграфами.  Даже  грубые  ремни, поддерживавшие когда-то  рыцарскую броню, за
неимением таковой уступили место уборам из кружев и батиста.
     Как отмечает Е. П. Карнович,  обычный свой наряд - красные супервесты и
черные мантии с нашитыми на них крестами из белого полотна - рьцари-иоанниты
надевали только в торжественных случаях, то есть так  редко,  что, собираясь
вместе в этих одеяниях, не узнавали друг друга.
     "Рыцари  церкви"  все  больше  и  больше  отступали  от  своих  древних
учреждений, атрибутов и ритуалов,  и уже в  XVIII в. на рыцарей Мальтийского
ордена начали смотреть как на людей сугубо светских, думавших лишь о мирской
жизни,  а не  как на  монахов, посвятивших себя милосердию и опасным походам
против мусульман и корсаров.
     В  XIX в. захиревший после смерти Павла I орден постепенно потерял свои
земли во многих европейских  государствах,  в частности в  Баварии, Пруссии,
Вестфалии  и  др. В 1834 г.  резиденция  Мальтийского  ордена утверждается в
Риме, а  в 1839  г.  папа  Григорий  XVI  восстанавливает великое  приорство
королевства Обеих Сицилий. Примеру понтифика последовали австрийский канцлер
Клеменс Меттерних,  создавший  ломбардо-венецианское приорство,  и  прусский
король Фридрих-Вильгельм IV,  в 1852 г. восстановивший орден в Бранденбурге,
однако без предоставления ему прежних поместий и земельных угодий.
     В середине XIX в. римская  курия пыталась  обновить орден и  пристроить
его к какому-либо полезному делу:  то предлагалось поручить иоаннитам борьбу
против торговли рабами, то - охрану  Гроба  Господня в Иерусалиме. Ни  то ни
другое  в  жизнь  воплощено  не  было.  Во  второй  половине  прошлого  века
Мальтийский      орден      превращается      в      достаточно      крупную
"духовно-благотворительную корпорацию", как о нем пишет словарь Ф. Брокгауза
и И.  Ефрона,  распространенную  в  европейских странах. Во  многих  городах
Европы, а также  в Бейруте мальтийцы организовали  больницы, в  Иерусалиме -
странноприимный  дом для богомольцев. Особенно активную деятельность "рыцари
церкви" развили в германских  государствах, где они выступили в роли филиала
Красного  Креста, организационно  делясь на  15 обществ. Число  их  лечебных
заведений доходит здесь до  42, бесплатным или за небольшую плату лечением и
уходом  пользуется около 11  тысяч  человек различного  вероисповедания.  Во
время  сербо-болгарской  войны   богемское   приорство  Мальтийского  ордена
отправило на театр военных действий несколько  санитарных отрядов и  полевых
лазаретов.

     В  апреле  1988  г.  наше  внимание  привлекла  статья  Дэвида   Кейса,
опубликованная в лондонской газете "Индепендент". В ней  говорилось  о  том,
что  английский школьный  учитель был избран главой самого маленького в мире
государства.  Мальтийский  рыцарский  орден, пользующийся суверенитетом  над
четырьмя  акрами  территории  в Риме, избрал  своим новым  великим магистром
Эндрю Бэрти - бывшего преподавателя английского языка из Суссекса.
     В  расцвете  своего  могущества  мальтийские  "рыцари  церкви"  владели
островом Родос площадью 540  квадратных  миль,  расположенным в 12  милях от
турецкого побережья. Теперь же их мини-государство состоит  из большой виллы
на Авентинском холме в Риме и старинного дворца на улице Кондотти.
     После своего избрания 58-летний Бэрти,  внук седьмого  графа Абингтона,
стал  именоваться  "его преосвященное  высочество, фра  (брат (итальянский))
Эндрю Бэрти,  78-й  князь  и  великий  магистр  суверенного военного  ордена
святого Иоанна Иерусалимского,  Родосского и Мальтийского".  Он  был  избран
заседавшей  в  Риме  коллегией  выборщиков  в  составе  36  рыцарей,  и  его
назначение было утверждено папой 15 апреля 1988 г.
     Любопытно, что среди выборщиков были председатель Британской ассоциации
Мальтийского ордена  сэр Питер Хоуп  и член бывшей  германской императорской
семьи принц Гогенцоллерн.
     Нынешний  Мальтийский орден выпускает свои  почтовые  марки,  монеты  и
паспорта и поддерживает  дипломатические отношения с 50 странами, например с
Аргентиной, Австрией, Бразилией, Кубой, Чили,  Испанией,  Эфиопией, Италией,
Мальтой,  Парагваем,  Сан-Марино,   Уругваем,  Доминиканской  Республикой  и
другими. Госпитальеры имеют также свои дипломатические представительства (не
на уровне посольств) и миссии в пяти странах:
     ФРГ,  Бельгии, Франции,  Монако,  Швейцарии, а также  постпредства  при
международных организациях в Женеве,  Вене, Брюсселе, в  ЮНЕСКО, Европейском
Совете и др.
     Мальтийский орден в настоящее  время проводит также  большую  работу по
традиционному  направлению - осуществляет фактически функции Красного Креста
и  занимается  благотворительной  и   милосердной   деятельностью,  содержит
множество  больниц,  госпиталей, домов для престарелых и  медицинских служб.
Так, например, в ФРГ существуют следующие учреждения Мальтийского ордена:
     госпиталь  св.  Франциска  и  детский  дом  св.  Йозефа во  Фленсбурге,
больницы в Бонне, Кельне, Бохуме и других городах, госпиталь св. Елизаветы в
Юлихе, "Мальтийский дом для  престарелых"  в Дренштайнфурте,  служба  скорой
помощи,  организации медицинских  и  патронажных  сестер  - всего  около  30
различных  учреждений  и их  филиалов  более  чем  в  100  западногерманских
городах.  В Австрии - около 20  учреждений и их филиалов Мальтийского ордена
почти в 30 городах, в Аргентине - 10 в 45 городах, в Испании - около 20
     в 80 городах и так далее, по одному учреждению со многими филиалами - в
Бенине, Боливии,  Китае,  на Коморских островах, Кубе,  в Гваделупе,  Иране,
Израиле,  Люксембурге, Малави,  Нигере. Большое число мальтийских  заведений
санитарного  и благотворительного профиля в США, Италии, Польше, Португалии,
Швейцарии, Ирландии.
     После победы  Реформации  в  Англии  "язык  великобританский"  считался
упраздненным  до  тех пор,  пока  Англия  не присоединится опять  к  "святой
церкви". Поскольку этого до  сих пор не  произошло,  Великобритания не имеет
дипломатических отношений с Мальтийским орденом, хотя  в 1987  г. британская
королева Елизавета  II дала  членам  ордена разрешение носить на  территории
Англии свои знаки отличия.
     Несмотря  на это, а также на тот факт, что орден является католическим,
его членом  был  король Эдуард  VII. Правило, разрешающее членство  в ордене
только католикам, как видно, не распространяется на монархов.
     За  послевоенный  период,  отмечает  "Индепендент".  Мальтийский  орден
утроил численность своих членов, которая в 1988 г. составляла более 10 тысяч
человек. Попасть туда неаристократам до сих пор чрезвычайно трудно.
     По  международным  законам   нынешний  статус  мальтийских  рыцарей   -
независимое  княжество.  Великий  магистр  признан  главой государства,  его
светский  ранг - князь, духовный  его  сан  можно  приравнять  к  кардиналу.
Представители орденских миссий  - а особенно много их в Латинской Америке  и
Африке - пользуются дипломатическим иммунитетом. В  настоящее  время  высшие
иерархи ордена - обязательно  из аристократических семей, имеющих по меньшей
мере 300-летнюю генеалогию и свои фамильные гербы.
     Ближайшими  помощниками великого магистра  являются:  великий  командор
(сейчас: фра Жан Шарль Паллавичини), великий канцлер (барон Фелице Катальяно
ди  Мелилли),  великий  госпитальер (граф  Геро  Мари Мишель  де Пьерредон),
казначей  (граф  дон Карло Марульо ди  Кондоджанни),  а также советники  фра
Франц фон Лобштайн, фра Ренато Патерно ди Монтекупо, фра Антон Юхтритц Амадэ
де Варкони и фра Людвиг Хоффманн  фон  Румерштайн. Министром иностранных дел
ордена в  ранге чрезвычайного и полномочного посла является Джакомо Профили,
а  генеральным  секретарем  внутренних  дел - рыцарь  фра  Норберт Кински де
Вчинич  эт  Тетов.  Департамент  прессы  и  информации  возглавляет  магистр
профессор Антонио Джанноне, медицинскую службу - рыцарь ди Гайяно Оппиано, а
протокольный отдел  великого магистра  - фра Хуберт Паллавичини. Мальтийский
орден  имеет  своего  собственного  историографа  -  командора  фра  Кирилла
Туманова, хранителя произведений искусства и библиотекаря
     -  бальи фра Франца  фон Лобштайна, директора почтового департамента  -
Бернардо Комби, графа ди Чезана. Председатель суда
     -  рыцарь  Альберто  Виргилио, а судьи -  барон  Клаудио Шварценберг  и
рыцарь Паоло Папанти  Пеллетьер. В общем,  настоящее  государство с исправно
функционирующими  министерствами, ведомствами,  службами, дипломатическими и
иными представительствами.
     По  сообщению  французского  еженедельного  журнала  "Пуэн",  верующие,
собравшись на  площади перед собором св. Иоанна  в самом центре  мальтийской
столицы Ла-Валлетты, ждали возвращения "божьей  армии". 22  октября  1989 г.
здесь прошла необычная торжественная месса. Через  200 лет Мальтийский орден
вернулся на свои  исконные земли. Медленной процессией  входили в  храм  500
кавалеров "суверенного военного Мальтийского ордена", одетые в черные сутаны
с белыми воротничками и обшлагами; с вышитым  на груди мальтийским  крестом,
восемь оконечностей которого символизируют  восемь благодатей Христа. Поверх
черных платьев и  мантий  почетных дам были  надеты подбитые красным  шелком
накидки с изображением  мальтийского креста.  Великолепие  и торжественность
царили   под  сводами  храма  в  стиле   барокко,  украшенного  позолотой  и
прекрасными  фресками. В нише  храма находится гробница с останками великого
магистра  Жана  де ла  Валлетта, основавшего  в  1566  г. укрепленный город,
носящий его имя.
     До  1798 г.,  когда орден был изгнан Бонапартом с Мальты, из 70 великих
магистров 48 были французами.
     По  обе   стороны   алтаря,   украшенного   лазуритом   и   серебряными
инкрустациями,  стоят  архиепископ Мальты,  магистр  Жозеф  Мерчиека и  78-й
великий  магистр  Ордена госпитальеров брат Энрю Берти. Среди присутствующих
находятся  почетные  кавалеры ордена:  председатель  Французской  ассоциации
госпитальеров  князь  Ги де Полиньяк и представитель Мальтийского ордена  во
Франции граф Жеро де Пьерредон. Оба  они как кавалеры  высокого ранга  имеют
паспорта с гербом ордена иоаннитов.
     Мальтийский орден, объединяющий 10 тысяч кавалеров всех национальностей
и   1   миллион   ассоциированных    членов,   является   наиболее   крупной
благотворительной организацией в мире после "Армии спасения".
     С  XVIII в. Мальтийский орден принимает  в  свои ряды  всех  католиков,
"проявляющих любовь  к ближнему".  Тогда же  помимо принявших  духовный  сан
кавалеров справедливости  в  Мальтийском  ордене стали  появляться  почетные
кавалеры. Сегодня  они составляют 60  процентов от общей численности  членов
ордена.  Но надо сказать, что  эти "элитарные христиане"  отнюдь  не святые.
2500  американских  кавалеров  ордена,  составляющих   самую  многочисленную
организацию после  итальянской, отлично  понимают, как выгодно  их  членство
ордену.  "Мы  располагаем   значительными  финансовыми  средствами,  которые
поступают в страны Южной и Северной Америки, в Ливан и Венгрию. К концу 1990
г.  мы  начинаем  вкладывать  капиталы  на  Мальте",-  говорит  председатель
организации  Мальтийского  ордена  в   Сан-Франциско  Питер  Нигг.  Ежегодно
Мальтийский  орден выделяет  150 миллионов  французских франков на  оказание
врачебной помощи,  в  том  числе неотложной,  и на медицинские исследования.
"Одной  из  наших первоочередных  задач будет предоставление помощи  странам
Восточной Европы",-  говорит госпитальер Альбрехт фон Безелагер. Французская
организация ордена, насчитывающая 450 кавалеров и  250 тысяч ассоциированных
членов,  очень  активно  действует  в  области  медицинских  исследований  и
оказания медицинской помощи в 50 странах мира.
     Великий  магистр  и  кавалеры  Мальтийского  ордена  были  торжественно
приняты  президентом  Республики  Мальта Ченцу  Табоне  и  обменялись  с ним
многообещающими  правительственными  посланиями.  Исторический визит  членов
Мальтийского  ордена  на  Мальту  представляет  интерес  для  обеих  сторон:
госпитальеры  обязались  оказывать  финансовую  помощь  Мальте  в  обмен  на
возвращение им суверенной  территории  ордена,  прежней резиденции  великого
магистра форта Сант-Анджело. Таким образом, воплотилась самая дорогая сердцу
госпитальеров мечта - им возвращена родина.

     Гордон  Томас  и Макс  Морган-Уиттс  в  своей  книге  "Чтобы не  настал
Армагеддон",  вышедшей не так давно  в США, пишут, что,  несмотря на то, что
восьмиконечный   мальтийский   крест   служит   напоминанием   о   традициях
госпитальерского прошлого, члены ордена все  еще помогают больным, увечным и
оказывают  содействие международным  организациям помощи  жертвам  голода  и
стихийных бедствий - орден вовсе не является братством, заботящимся об одних
лишь  традициях.  Рыцари  Мальтийского  ордена  -  могущественные  и  весьма
влиятельные   мужчины    и   женщины   -   занимаются   не    одной   только
благотворительностью.
     Современный  орден  госпитальеров  имеет  прекрасные   возможности  для
участия в различных секретных операциях, организуемых западными спецслужбами
через  Ватикан или  непосредственно через  мальтийских  рыцарей.  Будучи  во
многих  отношениях  (по крайней  мере,  на первый  взгляд)  филантропическим
братством, орден в  то же время является весьма удобным каналом связи  между
ЦРУ  и Ватиканом. Хотя  резидентура главной американской  спецслужбы  в Риме
по-прежнему  остается,  так  сказать,  "рабочим рычагом",  используемым  для
такого рода  связей,  Мальтийский  орден  служит  идеальным  прикрытием  для
сотрудников и агентов ЦРУ в Италии, и не только в этой стране. И Ватикану, и
разведуправлению хорошо  известно, что  сегодня папскому  престолу в гораздо
большей степени, чем когда бы то ни было,  непозволительно открыто связывать
себя с политическими целями ЦРУ и  американской администрации.  Поэтому-то с
помощью "рыцарей церкви" из Мальтийского ордена, являющегося для Соединенных
Штатов  почетным  обществом ведущих  католиков  страны,  для ЦРУ открываются
более  широкие  и  надежные  контакты с  папой римским, чем  с помощью своей
итальянской резидентуры.
     Американские  журналисты  пишут  далее,  что именно действуя с  помощью
ордена,  шеф  ЦРУ  получил в свое  время  в  распоряжение "рыцарей  плаща  и
кинжала"  из  Лэнгли  хитроумный  канал  связи,  позволяющий  его  ведомству
косвенным и,  так сказать, конфиденциальным образом обмениваться с Ватиканом
мнениями  и идеями. Давно канули в Лету те  времена,  когда  в бытность свою
директором ЦРУ  Джон  Маккоун  (сам,  кстати  сказать,  рыцарь  Мальтийского
ордена) должен был лично лететь в Рим, чтобы убедить  тогдашнего папу Иоанна
XXIII принять позицию американского  разведывательного ведомства по тому или
иному вопросу.  В наши дни шефу ЦРУ  делать это нет надобности.  Более того,
ему  даже не требуется звонить папе  по телефону. Как считает Г. Томас  и М.
Морган-Уиттс, в Мальтийском ордене  есть могущественные  эмиссары, способные
донести взгляды ЦРУ до Иоанна Павла второго тем неофициальным путем, который
сохраняет видимую дистанцию между разведу правлением и Ватиканом.
     Г.  Томас  и М. Морган-Уиттс пишут, что о связях ЦРУ  с  другим любимым
папским тайным обществом - "Опус деи" (о нем речь впереди) им  рассказал Мак
Конначи  из  "Радио  Ватикана".  Этот  орден  пользуется  поддержкой  многих
епископов  в  Чили,  где  ЦРУ, со своей стороны,  оказывает  ему  финансовую
помощь,  разумеется косвенную. Имеются  сведения,  что  разведуправление США
предоставило в распоряжение "Опус  деи" досье на  членов "Общества  Иисуса",
которые позволяют себе оспаривать высказывания понтифика.
     Авторы  из США пришли к ошеломляющему  выводу: вполне возможно, что уже
не имеет значения, хочет или не хочет нынешний папа оградить святой  престол
от влияния ЦРУ.  Он, к примеру, вполне может отменить еженедельные брифинги,
которые проводит для него американское  разведывательное ведомство. Он также
мог  бы  строго-настрого  запретить  все  контакты курии  с ЦРУ.  Он мог  бы
направить директиву  всем католическим  священникам, предупредив  их о  том,
чтобы они не имели никаких контактов ни с  сотрудниками разведуправления, ни
с его  агентурой. И все равно, подчеркивают Г.  Томас и М. Морган-Уиттс, ЦРУ
было бы в состоянии добраться  до  папы Иоанна Павла II  - как через рыцарей
Мальтийского ордена, так и с помощью членов "Опус деи".
     Итак, нынешний Мальтийский орден, превратившийся в организацию с хорошо
развитой теневой деятельностью,  как бы предрасположен или,  говоря  словами
газеты  "Кельнише  рундшау", "обречен" на выполнение секретных  акций. Члены
ордена  прекрасно  организованы и  разбросаны  почти  по  всему  миру:  так,
медицинские, дипломатические и иные  службы  "рыцарей  церкви"  появляются в
стратегически важных пунктах, а  особенно в  кризисных  регионах  -  будь то
Северная Ирландия или Чили, Гренада или Гаити, Ближний Восток или Шри Ланка.
Среди госпитальеров находятся не только врачи и санитары, но и власть имущие
представители  политических  кругов, финансового и  делового  мира,  имеющие
доступ к сферам, закрытым для обычных священников.
     Поэтому-то, подчеркивают уже упомянутые  нами английские  исследователи
Майкл Бэйджент, Ричард  Лейт и Генри Линкольн, мальтийские  рыцари теснейшим
образом связаны с ватиканской разведкой. И такое положение  вещей не кажется
госпитальерам чем-то неприемлемым,  наоборот:  они приветствуют  возможность
вновь играть ту тайную  роль,  которая  доверялась  им курией на  протяжении
столетий, начиная с XII в.
     Имеется  немало  доказательств тому, утверждают английские  журналисты,
что  Мальтийский орден в  наше  время поддерживает  активные  связи с ЦРУ  и
другими западными спецслужбами.
     Более  чем  40 лет тому назад  один из "отцов"-основателей ЦРУ  генерал
Уильям Донован  (руководитель Управления  стратегических  служб  США  (УСС),
предтечи  ЦРУ, известный больше  по кличке "Дикий Билл") получил аудиенцию у
"атлантического" папы Пия XII и принял из рук первосвященника  Большой крест
ордена  Святого  Сильвестра,-  старейший  и  самый  почетный  знак  отличия,
вручаемый,  как отмечает статут, лишь  за  "выдающиеся  достижения на ратном
поприще,  в  литературных  или иных трудах по  утверждению  веры,  защите  и
возвышению  церкви".  В своей речи в одной из торжественных  ватиканских зал
растроганный  "волк   разведки"  сказал   много   лестных  слов  и  в  адрес
католических орденов, этих истинных "рыцарей церкви", особо  выделив заслуги
Мальтийского ордена перед святым престолом и США.
     А  потом  своими  собственными  наградами  "рыцарей  плаща  и  кинжала"
отметили и сами госпитальеры.
     В 1946 г. тогдашнему резиденту УСС в Риме Джеймсу Энглтону была вручена
награда  Мальтийского  ордена -  конкретно  (формулировка  приданной  ему  к
награде  грамоты)   "за  контрразведывательную  работу".  (Помилуйте,  какая
контрразведка  на  территории чужой страны?!) Контрразведка  - деятельность,
осуществляемая  спецорганами  государства на  своей  территории  для  борьбы
против разведок  других государств. Таким же образом наградили  мальтийцы  и
Луиджи Джедда, шефа  католической акции,  установившего контакты между  ЦРУ,
европейским движением Джозефа Ретингера (о нем позже) и будущим папой Павлом
VI.
     В  1948 г. "рыцари церкви" вручили высшую награду Мальтийского ордена -
Большой крест - за заслуги генералу Райнхарду Гелену, шефу западногерманской
разведывательной службы, которая в  те  годы фактически являлась всего  лишь
филиалом американской разведки.
     Когда "холодная  война"  была  в полном  разгаре,  число  членов ордена
госпитальеров в США и других странах значительно возросло. Самым влиятельным
из них был, безусловно, кардинал Фрэнсис Спеллман из Нью-Йорка, который, как
сейчас  доказано,  работал  на  ЦРУ  в Гватемале  и  поддерживал действенные
контакты со знаменитой ныне масонской ложей "Пропаганда-2" ("П-2"). Спеллман
являлся "протектором" и духовным советником американских "рыцарей церкви" из
Мальтийского ордена, а де-факто их главой.
     Многие   из  высокопоставленных   офицеров  ЦРУ   были  и  есть  рыцари
Мальтийского ордена, например Джон  Маккоун или недавно скончавшийся шеф ЦРУ
Уильям Дж. Кейси. Еще одного  бывшего директора  ЦРУ  - Уильяма Колби - тоже
причисляли к мальтийским рыцарям, однако он отверг эту версию, заявив:
     - Я немного скромнее.
     Среди  нынешних  госпитальеров  Уильям  Вильсон  (американский посол  в
Ватикане),  Клара  Бут Льюс (была послом США в Италии), Джордж Рокка (бывший
заместитель начальника  управления  ЦРУ  по контрразведке),  Александр  Хейг
(бывший государственный секретарь США) и другие.
     Следует отметить,  что  орден вербует  своих членов не только  из самых
высокопоставленных и аристократических кругов США.
     Личо Джелли, великий магистр масонской  ложи "П-2",  также имел  тесные
связи  с  Мальтийским  орденом.  По  мнению   знатоков,  Джелли  является  и
рыцарем-госпитальером.  Ближайший  же  сотрудник  Джелли  по  "П-2"  Умберто
Ортолани - мальтийский рыцарь,  служивший послом  ордена в  Уругвае, где ему
кроме всего прочего принадлежал  еще и банк. Как  пишет английский публицист
Дэвид  Яллоп,  именно  Ортолани удалось -сделать  некатолика  Джелли рыцарем
Мальтийского ордена.
     Есть данные еще  о  ряде  лиц,  являвшихся  или  являющихся до сих  пор
рыцарями-госпитальерами:  Александр  де  Маренче   (бывший  шеф  французской
разведки), генералы ди  Лоренцо  и  Аллавена (бывшие  начальники итальянской
спецслужбы), генералы
     Джузеппе  Сентавито  и Джулио Грасини (шефы итальянских секретных служб
СИСМИ   и  СИСДЕ),   адмирал   Джованни   Торризи  (начальник   итальянского
генерального  штаба)  и другие. Трое  последних были одновременно  и членами
ложи "П-2".
     Конечно, было  бы неверным  да и нечестным выставлять Мальтийский орден
как филиал ЦРУ. Орден  остается автономным институтом, который  занимается и
достойной   похвалы   деятельностью,   например    благотворительностью    и
дипломатией.
     С  другой стороны,  имеются  и  достоверные  доказательства  того,  что
"рыцари  церкви"  замешаны в разведывательной деятельности, причем эта часть
работы   ордена  не  соответствует   официально   провозглашенной   политике
госпитальеров.
     Так,  кардинал и  высокопоставленный разведчик из ЦРУ  - оба "случайно"
рыцари  Мальтийского  ордена -  могут встретиться  на каком-либо мероприятии
ордена  и  один "случайно"  представит  другому  влиятельного  политического
деятеля или, скажем, банкира. Таким  образом,  за чашкой чая обсуждается или
дошлифовывается  какой-то  проект,  без   официального  ведения   протокола,
формальных   переговоров.  В   таких  случаях  не   бывает  компрометирующих
документов:  Мальтийский  орден  просчитывает  свои  ходы   наперед,  как  в
шахматной игре.
     В принципе он  функционирует  как  идеальный канал связи. Присущая  ему
свобода  действий  повышается  благодаря дипломатическому иммунитету,  малой
известности  ордена,  его  разветвленной   организации  и  благотворительной
деятельности.
     Некоторые исследователи видят в недавней ситуации в Центральной Америке
типичный пример использования Мальтийского ордена:
     через благотворительность - поддержка целей  той или иной идеологии (по
заказу Ватикана или ЦРУ).
     Нынешний  глава  американских  "рыцарей  церкви" из Мальтийского ордена
Питер  Грэйс -процветающий  бизнесмен-до  1971  г. работал  на радиостанциях
"Свобода"  и "Свободная Европа" в Мюнхене, основанных генералом Р. Геленом и
финансируемые  ЦРУ. Сегодня  Грэйс  и  его ближайший  помощник,  мальтийский
рыцарь  Уильям  Саймон (бывший министр  финансов США), являются президентами
организации "Америкэерс", созданной для координации и распределения денежных
средств, собираемых в помощь странам Центральной и Латинской Америки. Де-юре
деньгами ведает  Мальтийский орден и его филиалы в Сальвадоре,  Гватемале  и
Гондурасе.
     Одновременно "Америкэерс"  поддерживает  довольно  активные связи с так
называемой мировой  антикоммунистической лигой (МАКЛ), которой  до  1978  г.
руководил генерал-майор американской армии  Джон Синглауб, вынужденный выйти
в отставку из-за разногласий с президентом.  Интересно отметить,  что, когда
Белому  дому  не  удалось  добиться   большинства  в  конгрессе  по  вопросу
финансирования "контрас" в Никарагуа, тогдашний президент США Рональд Рейган
обратился за поддержкой в МАКЛ и другие аналогичные группировки. Синглауб от
имени  МАКЛ  открыто  заявил не  только  о "моральной  помощи",  оказываемой
"контрас", но  и  о финансировании антиправительственных  сил  в  суверенном
государстве.  Американские  журналисты  на  одной из пресс-конференций прямо
поставили вопрос, на который не получили вразумительного ответа:
     - Какое количество денег и материала получит "Америкэерс" и сколько  из
этих средств дойдет через Мальтийский орден до конкретных получателей?

     Необходимо   отметить,  что  "рыцари  церкви"  из  Мальтийского  ордена
задействованы   не   только  в  операциях,  связанных  со  спецслужбами  или
организациями типа "Америкэерс". И если напрямую госпитальеры не в состоянии
сегодня держать  в руках  рычаги управления  западным  обществом,  то в свои
партнеры или, точнее говоря, контрагенты они выбирают самые влиятельные силы
Запада,  такие,  например,  как  "Билдербергский  клуб"  или  "Трехсторонняя
комиссия". Интересно  проследить и  за этой ипостасью "суверенного  военного
ордена   святого   Иоанна   Иерусалимского".   Контрагент   (от   латинского
"контрахенс" - "договаривающийся") - одна из сторон договора.
     "Билдербергский  клуб",  или  "Билдербергская  группа"  -  организация,
более, пожалуй, чем сам  Мальтийский орден, окруженная непроницаемой завесой
и, во всяком  случае, благотворительностью не занимающаяся. Это неформальное
объединение    представляет   собой   альянс   высокопоставленных   деятелей
капиталистических  стран,  представителей  военных  кругов  (в  том числе  и
Североатлантического блока), банкиров и промышленников, а также  профсоюзных
функционеров, известных  экономистов,  политологов, журналистов и писателей.
Не  последнюю скрипку в деятельности  клуба играют и высшие иерархи "рыцарей
церкви"  из   Мальтийского   ордена  и   "Опус  деи".   Многие   из   членов
"Билдербергского клуба",  как подчеркивается  в печати западных стран, тесно
связаны  с  военно-промышленным  комплексом  и Центральным  разведывательным
управлением   США.  По   существу,  это  настоящее  "теневое  правительство"
западного мира,  которое собирается, чтобы обсудить  важные  вопросы большой
политики.
     Официальной датой  рождения  "Билдербергского  клуба" считается 1952 г.
Ему  предшествовал  период,  когда  только  что вышедшая из  войны  Западная
Европа, считает  итальянский  журнал, стала  свидетельницей  фундаментальных
перемен  на  международной   политической   сцене  и   мощного   наступления
коммунистов. Была  создана  НАТО, "объединенная  Европа" делала  свои первые
шаги,  западный мир  с тревогой следил за ростом недоразумений и непонимания
между Старым Светом  и Соединенными Штатами. "Коммунистическому наступлению"
были противопоставлены "контрмеры" в виде "Билдербергской группы".
     Авторами этого, как  его окрестили на Западе, "романтического проекта",
были   философ   и  политолог  Джозеф   X.   Ретингер,   польский  эмигрант,
обосновавшийся  в Англии,  и промышленник Дж. Болл, пригласившие  в качестве
председателя объединения Бернарда  Голландского, мужа королевы  Нидерландов,
хорошо известного  в  экономических кругах (он участвовал в административных
советах  авиакомпаний КЛМ  и "Фоккер", выполнял  важные миссии  в  Латинской
Америке,  поддерживал  политические  контакты  на самом  высоком  уровне; по
некоторым сведениям  - рыцарь  Мальтийского  ордена).  Сам  Ретингер  всегда
выступал одним  из  наиболее  рьяных поборников  "европейского единства".  В
качестве  генерального секретаря  "Европейского  движения"  он был  связан с
самыми влиятельными политическими руководителями Западной Европы той поры, в
том числе с  Де  Гаспери  (бывший  премьер-министр  Италии  и лидер правящей
Христианско-демократической партии), Гэйтскеллом (бывший лидер лейбористской
партии   Великобритании),   Пинэ  (председатель  партии  Национальный  центр
независимых Франции), наконец, с Черчиллем.
     В организационный комитет новой организации  (пока без названия) наряду
с другими вошли  Гэйтскелл, Де Гаспари, Ги Молле, Пинэ, Пипинелис (греческий
политик и дипломат, в начале 60-х  гг. занимал пост премьер-министра Греции)
и Пьетро Кварони  (видный итальянский  дипломат,  был послом в  ряде крупных
стран Европы, Азии и Латинской Америки).
     Первая встреча состоялась  в отеле  "Билдерберг"  в голландском  городе
Остербэке в мае 1954 г. Знаменательна повестка дня:
     "Защита  Европы  от  коммунистической  опасности.  Позиция   Советского
Союза". Назовем еще некоторые  темы, в подготовке которых  приняли участие и
рыцари Мальтийского ордена: 1955 г. -  Барбизон,  Франция: "Коммунистическое
проникновение  на  Запад:  ответ  Запада  в  политическом,  экономическом  и
идеологическом  плане";   1961  г.-  Сент-Кастен,  Канада:  "Новые  меры  по
обеспечению руководящей роли Запада. Роль НАТО. НАТО и ядерное оружие. США и
Европа"; 1964 г.- Вильямсберг, США: "Атлантический союз и происходящие в нем
перемены. Развитие внутриполитической обстановки  в СССР  и возможная  новая
советская   позиция";  1971   г.-   Вудсток,   США:   "Роль   экономического
вмешательства в обстановке социальной нестабильности".
     Официальная  цель "Билдербергского клуба" - "не заниматься политикой, а
смягчать противоречия  во  мнениях и регулировать конфликты, а  также искать
новые пути к достижению взаимопонимания  между  Западом  и  коммунистическим
миром".  В   действительности   же,   подчеркивает   "Эуропео",   достаточно
ознакомиться с темами встреч, чтобы убедиться:
     перед  нами полный набор тех  элементов,  из которых  складывается  так
называемый    "западный"   образ    мыслей   -    платформа,    объединяющая
умеренно-консервативных  и  проамерикански   настроенных  деятелей  Западной
Европы и "твердолобых" политического мира США.
     Журнал  считает,  что  собрания  "Билдербергского  клуба",  на  которых
неизменно и в разных  качествах присутствуют рыцари Мальтийского ордена  (по
совместительству выполняющие  зачастую и  другие, кроме рыцарских, функции),
обязательно   приходятся  на   наиболее   сложные   и   напряженные  моменты
международной  обстановки.  Вспомним, к примеру, что встреча  на французском
курорте Межев в  1974 г. состоялась накануне ухода  в отставку  канцлера ФРГ
Вилли Брандта  и  революции в  Португалии.  На этой встрече присутствовали и
оппозиционеры   кабинету   Брандта,   и   некоторые   из  участников  вскоре
последовавшего в Португалии переворота 25 апреля. Португальцев, в частности,
представлял  мальтийский рыцарь, директор  компании  "Лижнаве", связанный  с
генералом Спинолой, который буквально несколько дней спустя пришел к  власти
в Лиссабоне.
     В  отношении  Италии, где, по официальным  данным, более  2000  рыцарей
Мальтийского ордена (одна  пятая часть), предпочтение отдается руководителям
национальной   экономики,   умеренно-консервативным  политическим   деятелям
правительственных партий, дипломатам и известным журналистам.  Что  касается
других  стран, то там  представительство гораздо  шире, особенно велика доля
американцев (в  США мальтийских рыцарей более тысячи человек). Если говорить
о  ядре  этого  закулисного  правительства, продолжает  "Эуропео", то в него
входят также самые высокопоставленные военные, люди из окружения  президента
США, видные политические деятели, руководители ЦРУ, церковные иерархи, в том
числе и представители госпитальеров.
     В  разное время в заседаниях "Билдербергского клуба" принимали участие:
премьер-министр Великобритании А. Дуглас-Хьюм, государственный секретарь США
Г.  Киссинджер,  канцлер  ФРГ Г. Шмидт,  генеральный секретарь НАТО И. Лунс,
председатель  правления  "Чейз  Манхэттен  бэнк"  Д. Рокфеллер,  французский
банкир  Э. де  Ротшильд,  президент концерна "ФИАТ"  Дж.  Аньелли, президент
концерна  "Филипс"  ван  дер Клюгт  и  другие.  Некоторые  из  билдербергцев
участвовали  в работе клуба всего один  раз (например,  герцог Эдинбургский,
который  принимал участников  заседания в Кембридже в 1967 г. в роли хозяина
дома).  Однако такие  деятели,  как, скажем, Д. Рокфеллер  или  Дж. Аньелли,
превратились в завсегдатаев клуба.
     Единственным документом  после каждой из встреч бывает конфиденциальный
отчет,  дающийся на  ознакомление  только ее участникам  при неукоснительном
условии, что содержание бумаги  не  подлежит огласке.  В  отчете указываются
главные темы состоявшегося обсуждения без  упоминания  имен выступавших  или
выражавших свое мнение.
     На  встречах   "Билдербергского  клуба"   вырабатываются   решения   по
актуальным  проблемам  мировой  политики,  экономики,  социальным  вопросам,
которые   затем   предлагаются  правительствам   западных   стран   в   виде
рекомендаций.
     Когда  лет  двадцать назад  американский  журнал "Рэмпартс" опубликовал
список  международных   организаций   и  учреждений,   прямо   или  косвенно
сотрудничающих   с  Центральным  разведывательным  управлением  США,  и  ЦРУ
вынуждено  было  признать  точность  этого  перечня,  наблюдатели  сразу  же
принялись искать в нем "Билдербергский  клуб" и Мальтийский орден. Однако их
в  списке  не  было. Обстоятельство это  показалось  тем более странным, что
между  клубом, госпитальерами  и ЦРУ, как уже тогда нетрудно было убедиться,
немало точек соприкосновения. О связях этого  ведомства с  "рыцарями церкви"
мы уже  рассказали  читателю.  Можно  теперь  сказать  несколько  слов  и  о
контактах с ЦРУ одного из "патронов" Мальтийского ордена  - "Билдербергского
клуба".
     Вновь  сошлемся на публикации  в  журнале "Эуропео".  Посмотрим на само
зарождение  престижного  клуба. Когда Джозеф Ретингер приехал  в Америку  со
своей инициативой  создания  объединения,  то  безоговорочную  поддержку ему
оказал,  как  о том повествует один из старых номеров журнала "Лайф", не кто
иной,  как Уолтер  Беделл Смит, директор  ЦРУ.  Довольно  долго  затем  Смит
официально фигурирует в качестве одного из руководителей американской секции
"Билдербергского  клуба"  вместе  с  Джозефом  Джонсоном,  директором  Фонда
Карнеги, который служил каналом для секретной передачи финансовых средств из
ЦРУ различным организациям.
     Как  мы уже упоминали,  Джозеф  Ретингер  был "апостолом  европеизма" и
генеральным  секретарем  "Европейского движения".  Это  движение  ("Эуропео"
пишет,  что  располагает   на  этот   счет  достоверными  данными)  получало
внушительную  поддержку  от ЦРУ через "Американский комитет  за объединенную
Европу"  - организацию,  в которой с 1949 г.  сотрудничал самый известный из
шефов  ЦРУ -  Аллен  Даллес  и  его  правая рука  Том Брэдден,  руководитель
международного  отдела. В правлении "Американского комитета"  в разное время
числились  четыре директора  ЦРУ: генерал Уильям Донован,  Аллен Даллес, Том
Брэден и Чарльз Споффорд.
     В списке деятелей,  участвовавших в  собраниях "Билдербергского клуба",
фигурирует немало  мальтийских  рыцарей или сочувствующих  ордену,  так  или
иначе  связанных с ЦРУ.  В их числе Шепард  Стоун, руководитель  организации
"Ассоциация за свободу культуры", Барри Бингэм, председатель "Международного
института печати" -  одного из учреждений, обвиняемых в получении финансовых
средств от ЦРУ, а также Ирвинг Браун и Уолтер Рейтер, два профсоюзных босса,
которым, как признавался Том Брэден, он передавал деньги от имени ЦРУ.
     Но, пожалуй, самую большую  ставку современный Мальтийский орден делает
на влиятельную неправительственную  организацию под названием "Трехсторонняя
комиссия",  не  скомпрометировавшую себя,  подобно  "Билдербергскому клубу".
"Рыцари церкви"  прилагают все усилия по внедрению в эту  организацию  своих
кавалеров и по завоеванию авторитета у лиц, являющихся членами "Комиссии". В
настоящее время в "Комиссии" представлено 330 человек из 14 стран. От Европы
145  членов: из  Франции, ФРГ,  Великобритании,  Италии,  Ирландии, Испании,
Португалии,  Бельгии,  Голландии,  Дании  и  Норвегии. Неплохо  представлена
Япония - 85 членов, от США тоже 85, от Канады - 15. Интересен состав от США,
в котором  переплетаются интересы "Трехсторонней комиссии", "Билдербергского
клуба", Мальтийского ордена и других организаций: сенаторы Уильям Коэн, Джон
Гленн, Дэвид  Рокфеллер,  Уильям  Рот,  конгрессмены Томас  Фоли, Джим  Лич,
губернаторы  Уильям Клинтон и Нил Голдсмит,  председатель  совета директоров
издательской  корпорации  "Вашингтон  пост"  Кэтрин  Грэм,  издатель  газеты
"Лос-Анджелес  таймс" Том  Джонсон,  главы  таких  корпораций  и  финансовых
учреждений, как  "Нортроп",  "Томпсон-Рамо-Вулдридж",  "Шеврон  ойл", "Ливай
Страусс",  "Арчер-Дэниелс-Мидлэнд", "Джонсон  энд Джонсон",  "Чейз Манхэттен
бэнк", "Америкэн экспресс", "Ферст нэшн бэнк оф Чикаго".
     Идея создания "Трехсторонней  комиссии" появилась в  начале  70-х гг. у
Дэвида  Рокфеллера,   видимо,  не  совсем   удовлетворенного   деятельностью
"Билдербергского  клуба"  или  своим  местом  в  нем.  В  те  годы  он   был
председателем  правления  третьего  по  величине  американского  банка "Чейз
Манхэттен  бэнк".  Рокфеллер  подчеркивал свою мысль, что  "мир  движется  к
всеобщему  кризису и  что  нужны новые  идеи,  которые  остановили  бы  этот
процесс".
     Банкир полагал, что  США, Канада, западноевропейские страны  и  Япония,
имеющие  общность интересов, располагающие мощным экономическим и финансовым
потенциалом, должны  не только  держаться вместе и защищать общие интересы и
"западные ценности", но  прийти к  альянсу,  сильнее  и могущественнее, чем,
скажем, НАТО или ЕЭС. С таким призывом Рокфеллер выступал не единожды.
     И вот  во время своего выступления на заседании "Билдербергского клуба"
в  Бельгии  в апреле 1972 г. он  нашел поддержку "теневого кабинета". Как ни
странно, первыми приветствовали идею Рокфеллера представители  академических
кругов, и прежде всего мальтийский  рыцарь Роберт Боуи из Центра по изучению
международных отношений в Гарвардском  университете, Генри Оуэн из Института
Брукингса,   Збигнев  Бжезинский,   бывший  государственный  секретарь  США,
высказавший аналогичную концепцию в книге "Между двумя эпохами".
     Эта  пока еще "консультативная организация" с  активным участием в  ней
вездесущих  мальтийских рыцарей получила хороший  финансовый допинг от Фонда
Форда  (любопытно, что  его  президентом  в то  время состоял "потомственный
госпитальер" Маджор  Банди)  и  заработала полным ходом.  Уже первоначальные
задачи, которые поставила перед  собой "Трехсторонняя  комиссия", показывают
географию  притязаний  этого второго  после "Билдербергского клуба" (а может
быть,  первого?)  "теневого  правительства":  практически  весь  мир.  Итак,
поначалу три задачи.
     Во-первых,  включить  Японию  в  партнерский  диалог  с  двумя  другими
промышленными  центрами   мира,  с  учетом   роста  ее  экономической  мощи.
Во-вторых,  установить отношения между  партнерами (Западная Европа, Япония,
Северная  Америка)  для  определения  общих  зон  согласия  применительно  к
важнейшим  международным  проблемам.  В-третьих,  "воспитать  чувство  общей
ответственности   за  остальные  страны  мира,  особенно   за  развивающиеся
государства".
     А   главное,  что  должно   было  доминировать  в  работе   "Комиссии",
сформулировал сам Рокфеллер: "Собрать в единое целое  все лучшие головы мира
и возложить на них решение проблем будущего".
     Как отметил  в частной  беседе с корреспондентом  ТАСС в  Нью-Йорке  И.
Макуриным  координатор "Трехсторонней комиссии" Питер Витте, эта организация
стремится найти перспективных деятелей, оказать содействие в выработке у них
стратегического, глобального мышления. "Комиссия" - это  не только форум для
установления  личных  контактов  представителей  сильных  мира  сего,  но  и
знакомство  с различной политической, экономической и социальной философией.
Это - школа ведения многосторонних переговоров по широкому кругу проблем.
     Каждый из 35  членов ее исполнительного комитета  внимательно следит за
политическим развитием как внутри  своего региона, так и  в других  странах,
выделяет деятелей с  безукоризненной биографией, изучает их деловые и другие
качества  и определяет, можно  ли вовлечь  их в деятельность "Комиссии"  (то
есть  полный  оперативный  набор  атрибутов:  наводка, разработка, выявление
основы, вербовка). В еще более узком кругу наиболее доверенных лиц, в  руках
которых   сосредоточена   экономическая  и   финансовая   власть,   делается
окончательный выбор. Как же в такой ситуации обойтись без зарекомендовавшего
себя древнего института дипломатов, коим является Мальтийский орден, имеющий
прямые  выходы и на  Ватикан,  и  на ЦРУ, и на "Билдербергский клуб",  и  на
многие  национальные  и теневые правительства.  С  мнением  и рекомендациями
госпитальеров в "Трехсторонней комиссии" весьма считаются. Да ведь многие из
состава руководства "Комиссии" имеют прямое или косвенное отношение к ордену
святого  Иоанна  Иерусалимского.  Свои симпатии  к госпитальерам  выражали и
члены Североамериканской  группы "Трехсторонней комиссии", такие, как бывший
заместитель госсекретаря США  Ч.  Робинсон, бывший  постоянный представитель
США при  ООН У. Скрэнтон, бывший министр  транспорта У.  Коулман,  президент
Института Брукингса Б. Маклори, бывший министр обороны США Г. Браун и другие
(в этом списке много "бывших", поскольку  члены  организации, назначенные на
государственный пост, автоматически выбывают из ее состава).
     Как  подчеркнул в  уже  упомянутой  беседе Питер Витте,  "Трехсторонняя
комиссия"  проводит большую  работу  и по "освежению крови".  Так,  радужные
надежды  связываются  сей  час (в 1989 г.) с именами мэра  Сан-Антонио Генри
Сиснероса  (чуть больше  сорока лет, член  комитета по разработке  стратегии
демократической   партии  США)  и  42-летнего  губернатора-демократа   штата
Арканзас Уильяма Клинтона.
     В одном из  сообщений  ТАСС говорилось,  что  "Трехстороннюю  комиссию"
часто обвиняют в попытках создать мировое правительство и быть в нем теневым
кабинетом. Особенно сильным нападкам она подверглась после  прихода к власти
в  США  администрации  Джимми  Картера,  который  не  только  сам  входил  в
организацию,  но  и на 20 процентов  сформировал свое  правительство  из  ее
членов,  включая   государственного   секретаря,  помощника  президента   по
национальной  безопасности,  министров  обороны,   финансов.  Многие   члены
администрации Рональда Рейгана,  такие,  как министр обороны Фрэнк Карлуччи,
Ален Гринспэн, Джон Уайтхэд, Дэвид  Стокмэн, Александр Хейг, также входили в
"Комиссию".
     Не составляет исключения и нынешняя администрация, глава которой Джордж
Буш  с  начала  1977  до  конца  1978  г.   входил  в   организацию.   Решив
баллотироваться  на  пост  президента  на  выборах  1980  г.,  он  вышел  из
"Трехсторонней  комиссии", чтобы не быть мишенью тех же  нападок, что и  Дж.
Картер. Однако до сих пор Дж.  Буш продолжает поддерживать  тесные отношения
со многими ведущими ее  членами. По всей видимости, не случайно он включил в
свое правительство нескольких членов "Комиссии", как  то: Брента Скоукрофта,
помощника  президента  по  национальной безопасности,  Лоуренса  Иглбергера,
заместителя государственного секретаря. Оба  они  были  партнерами одного из
активнейших  членов  организации  Генри Киссинджера в консультативной  фирме
"Киссинджер ассошиэйтс".
     "Рыцари церкви" из Мальтийского ордена, чувствующие себя в политических
кругах Соединенных  Штатов как  рыба в воде, стремятся наладить связи прежде
всего  с  теми  лицами,  которые  обладают  реальной  властью  и эффективным
влиянием   на  формирование  внешней  и  внутренней  политики  в  стране.  В
частности,  госпитальеры  поддерживают   прочные  контакты  с   руководством
Североамериканской  группы:  ее  главой Дэвидом Рокфеллером (в том  числе  и
через "Билдербергский  клуб")  и его  заместителем Ж. X. Уорреном -  главным
советником правительства канадской провинции Квебек по вопросам торговли.
     Не  забыт  и Старый Свет.  Здесь благосклонность  к  "благотворительной
деятельности"  мальтийцев  проявляют шеф  Европейской группы "Комиссии" Жорж
Бертуэн,  почетный международный президент  "Европейского  движения",  и его
заместитель Гаррет Фитцджеральд, бывший премьер-министр Ирландии.
     Примерам,  когда  рекомендации  "Трехсторонней  комиссии"   принимались
власть  имущими  "на  ура", несть  числа.  Скажем,  в  докладе "Комиссии"  о
торговле  между  Востоком  и Западом,  опубликованном в 1982 г., содержались
доказательства   необходимости   использования  экономических   отношений  в
качестве   одного  из   главных  инструментов  политики,   что  нашло   свое
недвусмысленное выражение в американской стратегии экономического давления.
     А  доклад  по   вопросам   "трехсторонней   обороны   и  безопасности",
предложенный  "Комиссией" и опубликованный в 1982 г., вылился  в официальную
декларацию стран западной "семерки" в Вильямсберге в 1983 г.
     В  1979  г. "Трехсторонняя  комиссия"  пыталась  наладить контакты  и с
Советским Союзом. Однако, как заявили ее члены, из-за событий в Афганистане,
а  позднее  в  Польше  реализация этой идеи  была  отложена,  да  и  прежнее
советское   руководство   не  испытывало   желания  встречаться  с  "теневым
кабинетом" западного мира. И вот, наконец, в январе 1989 г. в Москву прибыла
весьма авторитетная и  представительная  делегация "Трехсторонней комиссии",
которая  18  января была  принята  М. С. Горбачевым.  Руководство  делегации
подчеркнуло, что визит  в Москву преследовал совершенно определенную цель  -
услышать из первоисточников о новом политическом мышлении,  ознакомиться  со
взглядами СССР на конкретные тенденции нынешнего мирового развития, узнать о
подходах к решению основных международных проблем, понять, в чем заключается
главный смысл перестройки и ее цели.
     Никаких публичных  заявлений  с подведением итогов  переговоров не было
сделано, как  и не  было детального обмена  мнениями среди членов делегации,
так как каждый из  присутствовавших на встречах  с советскими руководителями
должен был сделать собственные выводы на  основе  личных наблюдений. Но весь
собранный  материал  использован  в  докладе  "Отношения  между  Востоком  и
Западом: новые горизонты", который в  апреле  1989 г. представлен  в  Париже
участникам ежегодной встречи "Трехсторонней комиссии".

     Так что не совсем  правы  некоторые  наши авторы,  считающие, что  ныне
Мальтийский орден превратился всего-навсего в  пропагандистскую организацию,
распространяющую  идеи   средневековой  мистики.  И  уж  вовсе  односторонне
утверждение о  том,  что в  настоящее  время орден  госпитальеров объединяет
преимущественно представителей аристократии.
     Рассматривая   явление   Мальтийского   ордена   как   политического  и
клерикального  института  во  всех хитросплетениях его  истории и  нынешнего
статус-кво,  следует  констатировать, что  этот древний орден  не только  не
агонизирует, а напротив - активно действует.


     Политика не имеет ничего общего с моралью. Правитель, руководствующийся
моралью,  неполитичен,  а  потому  непрочен  на своем  престоле.  Кто  хочет
править,  должен  прибегать  и  к хитрости, и к лицемерию. Великие  народные
качества  -  откровенность и  честность - суть пороки в политике, потому что
они свергают с престолов лучше и вернее сильнейшего врага.
     Эти качества  должны быть атрибутами го-евских1 царств, мы же отнюдь не
должны руководиться ими.
     Наше право  -  в  силе.  Слово  "право"  есть  отвлеченная и  ничем  не
доказанная  мысль.  Слово это означает не  более как:  дайте  мне то, чего я
хочу, чтобы я тем самым получил доказательство, что я сильнее вас...
     - Взгляните  на  наспиртованных животных, одурманенных  вином, право на
безмерное употребление  которого дано  вместе со  свободой. Не допускайте же
нам и наших дойти до  того же... Народы гоев одурманены спиртными напитками,
а молодежь их одурела  от  классицизма и раннего  разврата,  на  который  ее
подбивала наша агентура - гувернеры, лакеи, гувернантки  - в  богатых домах,
приказчики и пр.,  наши женщины - в местах гоевских увеселений. К числу этих
последних я причисляю и так
     1  Гои  -  все  люди  неиудейского  происхождения, называемых  "дам  из
общества", добровольных последовательниц их по разврату и роскоши...
     -"Per Me reges regnant" - "через Меня царствуют Цари".
     А пророками нам сказано, что мы избраны Самим Богом на царство над всею
землею.  Бог  нас  наградил гением,  чтобы  мы  могли  справиться  со  своею
задачею...
     -   Царь   Иудейский  будет   настоящим  папою   вселенной.  Патриархом
интернациональной церкви...
     - Внешнее масонство служит слепым прикрытием  незримой силе и ее целям,
но план  действий этой силы, даже самое ее местопребывание для народа всегда
останется неизвестным..."
     Что  это?  Что  за  бредни  предлагаются доверчивому  читателю?  Уж  не
гитлеровский  ли  "Майн  кампф"  цитирует  автор,  вставив  вместо  "немцев"
"иудеев",  а вместо "славян"  каких-то  "гоев"? И  почему в книге о "рыцарях
церкви",  их  генезисе,  истории,   идеологических  концепциях,  современном
развитии   фигурируют   непонятные  цари  иудейские  и  внешнее   масонство?
Разъяснение начнем, по словам древних латинян, ab ovo.
     Как считают многие  западные исследователи, одно из самых  впечатляющих
свидетельств  существования некоего "Prieure de  Sion" -  "ордена  Сиона" (в
советской литературе известен как Орден приоров Сиона) датируется концом XIX
в. Этот документ знают  многие,  но он как средство доказательства считается
сомнительным. Речь  идет о так называемых "Протоколах Сионских мудрецов",  к
которым, по мнению М. Бейгена, Р. Лэя и X. Линкольна (мы  их уже упоминали в
связи с на-
     1  См.,  например:  Черняк  Е.  Б.  Невидимые империи. Тайные  общества
старого и нового  времени  на  Западе. М.,  1987.  С. 208. ходкой  Беренжера
Соньера), непосредственное  отношение  имеет  полукатолический-полумасонский
орден или "приорат Сиона".
     Что  же  представляют  собой  "Протоколы  Сионских мудрецов",  изданные
впервые  в 1905  г.  в  России? Если кратко пересказать  весь незамысловатый
сюжет  документа",  то  квинтэссенция  заключается  в следующем:  оставшийся
неизвестным (ясно только, что  он иудей) руководитель всемирного заговора на
каком-то  мифическом  форуме  "Сионских  мудрецов"  подробно  докладывает  о
разработанных во всех деталях планах захвата мирового  господства. Авторство
этого "документа" западные исследователи  склонны приписывать  таинственному
"приорату Сиона" -  с  одной  стороны,  католическому  ордену,  с  другой  -
оккультистской  масонской  организации.  Оккультизм  -  мистическое  учение,
рекомендующее  изучать  сверхъестественные  безличные  силы,  которые  якобы
существуют в природе, персонифицируются под влиянием заклинаний  и обрядов и
могут быть подчинены человеку.
     С  восшествием на престол  в  России в  1894  г. Николая второго многие
власти  предержащие испугались,  что легко поддающийся  чужому  влиянию царь
будет  не  в  состоянии править  народом  российским  так  же непоколебимо и
последовательно,  как его отец Александр III, о котором сложилось мнение как
о  самодержце   с  железной   рукой.  Придворные   круги   использовали   то
обстоятельство,  что  еще задолго  до появления "старца" Григория  Распутина
большую роль  при  российском  дворе  играли всевозможные "эзотерические"  и
"герметические"  личности.  Учитывая   склонность  Николая  II  и  его  жены
Александры Федоровны к мистике, астрологии  и другим оккультным  наукам, его
решили,  попросту  говоря,  припугнуть  исходящим  из-за  рубежа  заговором,
инспирируемым  чуть ли не  самим  сатаной. В придворных кулуарах образовался
кружок  вокруг  некоего  мессира Филиппа  и его ментора,  которые  регулярно
наносили визиты в царские апартаменты Зимнего  дворца. Ментор сей был не кто
иной,  как "эзотерик" Папюс (он  же Жерар Анкос) -представитель французского
"оккультного обновления",  член  "приората  Сиона"  (о котором  мы расскажем
ниже).
     Позиции "эзотерического" кружка Папюса и Филиппа, несмотря на их умение
пускать пыль  в  глаза, были при  российском дворе не  так  уж  и незыблемы.
Великая княгиня Елизавета, мнившая себя великим мистиком и прорицательницей,
пыталась расположить возле трона своих фаворитов, одним из которых был С. А.
Нилус, тоже считавшийся к тому времени "Сивиллой" в брюках.
     Сергей Нилус (1862-1929) родился  в Орловской губернии в семье богатого
помещика.   Он  в  совершенстве  владел  французским  и   немецким  языками,
разговаривал  по-английски.  Окончив  Московский университет, Нилус служил в
судебных органах  на  Кавказе,  а затем отбыл во Францию,  где  устроился  в
Биаррице - фешенебельном курорте на берегу Бискайского залива. Но вскоре все
недвижимое имущество молодого российского помещика пошло на покрытие долгов,
а сам он  вынужден был  возвратиться на родину. По приезде в Санкт-Петербург
Нилус попадает  в круг монархически и религиозно  настроенных  фанатиков.  В
результате странствий  по  русским монастырям, скитам, архиерейским  домам и
религиозным  общинам  Нилус  издал  книгу "Великое в  малом и  антихрист как
близкая  политическая  возможность",  в которой изложил  сошедшее  на  него,
атеиста в прошлом, "божественное просветление". В 1902 г. книга Нилуса стала
известной окружению Николая  II, которое,  чтобы приблизить "просветленного"
ко двору, устроило его брак с одной из фрейлин, Е. Озеровой.
     Мы с умыслом более или менее  подробно остановились на биографии Сергея
Нилуса лишь  потому, что именно он, а не "приорат Сиона", как хотят доказать
западные аналитики,  сыграл  выдающуюся  роль  в распространении "Протоколов
Сионских мудрецов"  в России,  а  затем в других  странах. Теперь достоверно
известно,  к  1895  г. в  департаменте  полиции  в России был сочинен первый
вариант "свидетельств иудейского заговора" под названием  "Тайна еврейства".
См.:  Носенко В., Рогов С.  Осторожно: провокация! Кому  нужны черносотенные
мифы // Огонек. 1988. э 23. Уже в этом "документе" проводилась  шитая былыми
нитками  мысль  о  нерушимом  союзе  евреев  и  масонов,  "уже  поднимающего
революционную волну в  России". Самодержцу всероссийскому, однако,  показать
столь примитивную подделку  не осмелились.  Решено  было  подготовить что-то
более солидное.
     Засучив рукава, за создание "фундированного" юдофобского труда принялся
известный провокатор П. И. Рачковский, резидент царской охранки в Париже.
     Коротко об авторе, поддерживавшем тесные  контакты с "приоратом  Сиона"
во французской столице и вращавшемся в "эзотерических кругах".
     П. И.  Рачковский (1853-1911), выходец из дворянской семьи,  в 1879  г.
поступил  на  службу  в  полицию, где  числился  помощником  у  жандармского
подполковника Георгия  Судейкина.  Рачковский принимал деятельное  участие в
политических  провокациях,  организовавшихся "Священной  дружиной" -  тайной
монархической  организацией,  созданной  для "защиты трона"  после  убийства
народовольцами императора Александра II. С 1885 г. возглавлял
     заграничную  агентуру  департамента  полиции с  резиденцией  в  Париже,
которая занималась слежкой за российскими  политическими эмигрантами. Будучи
ярым  антисемитом, Рачковский выдумал целую  теорию "еврейского руководства"
революционными   движениями   во  всем  мире.  Эту  идею  он  с   фанатичной
настойчивостью  проводил  в  своих  донесениях  в  Санкт-Петербург.  Он  под
различными   псевдонимами   часто   выступал   и  в  прессе   с  грубыми   и
бездоказательными нападками на "иудеев".  Рачковский явился одним из главных
инициаторов  сколачивания  "Союза русского  народа",  а затем  и его "боевых
дружин", формировавшихся из уголовников и люмпенов. "Союз русского народа" -
организация черносотенцев в России 1905-1917 гг.
     Так вот, основой нового "аргументированного" варианта, а проще сказать,
источником плагиата послужила изданная в Брюсселе в 1865 г.  и давно забытая
к описываемому времени книга парижского адвоката  и  публициста  Мориса Жоли
"Диалог в аду между Макиавелли и  Монтескье, или  Политика  Макиавелли в XIX
веке. Записано современником".
     Английская  газета "Таймс"  от  17 августа 1921 г.  опубликовала статью
своего константинопольского корреспондента, который проводит сравнение между
"Диалогом  в  аду  между Макиавелли и  Монтескье"  и  "Протоколами  Сионских
мудрецов". Приведем некоторые примеры.
     "Диалог... ":
     "У  человечества  злой  инстинкт  сильнее,  чем добрый.  Человек  более
тяготеет ко  злу, чем к добру. Страх и сила более  имеют над ним власть, чем
разум.
     Каждый человек стремится к господству;
     любой стал бы угнетателем, имей он такую возможность. Все или почти все
готовы пожертвовать правами других ради собственных интересов".
     "Протоколы...":
     "Надо заметить, что  люди с дурными инстинктами многочисленнее  добрых,
поэтому   лучшие  результаты   в  управлении  ими  достигаются  насилием   и
устрашением, а не академическими  рассуждениями.  Каждый человек стремится к
власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы  только он мог, но
при этом редкий не был бы готов жертвовать благами всех ради достижения благ
своих".
     "Диалог...":
     "Что  удерживает  этих  хищных животных,  которых называют  людьми,  от
нападения  друг на друга?  Жестокая,  ничем не сдерживаемая сила  на  низших
ступенях  общественного  развития, затем  Закон, который  есть  та  же сила,
регулируемая формами. Вы  ознакомились  со всеми историческими  источниками:
всегда сила предшествовала праву. Политическая свобода
     - всего лишь отвлеченная идея".
     "Протоколы...":
     "Что   сдерживало  хищных  животных,  которых  зовут  людьми?  Что  ими
руководило до сего времени?
     В начале общественного  строя  они подчинились  грубой и  слепой  силе,
потом  - закону,  который  есть  та  же сила, только замаскированная. Вывожу
заключение, что по закону естества право - в силе. Политическая свобода есть
идея, а не факт".
     "Диалог...":
     "Вам следует знать, что журналистика
     -  разновидность  франкмасонства;  лица,   для  которых  она   источник
существования, связаны друг с  другом узами  профессиональной  осторожности.
Как древние прорицатели, они не разглашают секретов своих оракулов".
     "Протоколы...":
     "Уже  и  ныне  в формах хотя  бы  французской  журналистики  существует
масонская   солидарность  в  пароле  (пароли  наряду  с  другими  секретными
атрибутами служили взаимному узнаванию масонов. - Б. П.): все органы  печати
связаны  между  собой профессиональной  тайной; подобно древним авгурам,  ни
один  член  ее  не  выдаст  тайны  своих  сведений, если  не постановлено их
оповестить".
     Приведя  такое сравнение, газета "Таймс" предпослала ему  подзаголовок:
"Плагиатор за работой..."
     Вернемся же  к  Сергею Нилусу. После того  как "Протоколы" частями были
опубликованы в  столичной газете "Знамя",  не  вызвав, правда,  ни мяпейшего
интереса у читающей публики, они появились в 1905 г. в качестве приложения к
книге известного русского религиозного философа  Владимира Соловьева.  Та же
лондонская "Таймс"  пишет,  что,  согласно изданию 1905 г., "Протоколы" были
добыты  неизвестной  дамой,  которая   выкрала  их  у  "одного  из  наиболее
влиятельных  и просвещенных  лидеров  масонства. Кража  была  совершена  при
закрытии тайного собрания  "посвященных" во Франции - этом гнезде еврейского
заговора". В послесловии  же  к английскому изданию "Протоколов" Нилус писал
нечто другое:
     "Мой  друг обнаружил их в сейфе в штаб-квартире Общества Сиона (видимо,
имеется в виду "приорат Сиона". - Б. П.), находящейся сейчас во Франции".
     Во французском издании "Протоколов" Нилус в 1917 г. утверждал, что этот
"документ" -  записи  плана,  предоставленного  "Совету  мудрецов"  Теодором
Герцлем на первом сионистском конгрессе в  Базеле  в августе 1897  г., и что
впоследствии  Герцль  жаловался  Сионистскому  комитету на  неосмотрительное
разглашение  секретной информации. Т. Герцль  - австрийский журналист, автор
изданной в 1896  г.  книги  "Еврейское государство", ставшей  идеологической
основой сионизма. "Протоколы" были  подписаны "Сионистскими  представителями
33-й (высшей)  степени  посвящения" в  Восточной ложе франкмасонов  и  тайно
изъяты  из   полной  подшивки  протоколов  уже  упоминавшегося  сионистского
конгресса, которая  была  спрятана в "штаб-квартире  сионистов на территории
Франции".
     Таковы,  пишет  "Таймс",  довольно  противоречивые сведения  профессора
(вообще-то  он никогда  не был профессором.  - Б. П.) Нилуса о происхождении
"Протоколов". Не  слишком убедительная  история! Теодор Герцль умер,  как  и
остальные невольные "свидетели", а где же подписи сионистских представителей
"33-й степени посвящения"?
     Обращаясь к тексту "Протоколов" и сопоставляя  его  с  "Диалогом  в аду
между  Макиавелли и Монтескье", продолжает  английская  газета,  поражаешься
отсутствию каких бы то ни  было попыток плагиаторов скрыть свое беспардонное
списывание.  Перефразирование   осуществлено  чрезвычайно  небрежно,   части
предложений, а временами целые  фразы полностью  идентичны, повторяется  сам
ход  мысли,  не  предпринято  ни  единой  заслуживающей  упоминания  попытки
изменить структуру "Диалога". Плагиатор ввел Ч. Дарвина, К. Маркса, Ф. Ницше
в  одном  абзаце, чтобы быть "современным";  он  придал  "еврейский колорит"
планам Макиавелли об установлении  диктатуры, но  ему совершенно  не удалось
скрыть  свои  заимствования из  "Диалога". Это  дает основание предположить,
резюмирует "Таймс", что подлинный автор  "Протоколов",  который,  видимо, не
имел никакого отношения к Нилусу (добавим от себя: и к "приорату Сиона", как
бы  ни  старались  доказать  обратное английские  исследователи)  и мог быть
каким-нибудь незначительным  канцеляристом, состоявшим  на службе  при дворе
или  в  охранке,  был  вынужден  проделать  эту работу  по  перефразированию
"Диалога"  в  очень  спешном  порядке.  Срочно  потребовалось доказательство
существования  еврейского заговора в качестве  оружия консерваторов в борьбе
против либеральных элементов в России.
     Фальсификаторы  подумали даже,  так оказать, о графическом  изображении
планов "мирового иудейства" и масонства. Получается, что Соломоном и другими
иудейскими мудрецами еще за  929 лет до рождения Христова  был  задуман план
мирного  завоевания "для  Сиона Вселенной". Сии  мудрецы порешили приобрести
мир  хитростью  "Символического Змия", главу которого должно было составлять
посвященное  в планы  мудрецов правительство  евреев, всегда замаскированное
даже  для  своего  народа, а  туловище  - народ Иудейский.  Проникая в недра
встречаемых им на пути государств,  Змий  подтачивал  и пожирал (свергая их)
все государственные, нееврейские силы по мере их роста.
     По графическому изображению шествия Символического Змия первый его этап
в Европе был в 429 г. до рождества Христова в Греции, где во времена Перикла
он начал подтачивать величие и мощь этой страны.
     Второй этап был  в  Риме  во времена  Августа  в  69  г.  до  рождества
Христова.
     Третий - в Мадриде во времена Карла V в 1552 г.
     Четвертый - в Париже в 1700 г. во время правления Людовика XIV.
     Пятый - в Лондоне с 1814 г. после падения Наполеона.
     Шестой - в Берлине с 1871 г. после франко-прусской войны.
     Седьмой -  в Петербурге, над которым теперь нарисована  голова Змия под
датой 1881 г., дабы напугать Николая II убийством Александра II 1 марта 1881
г. Далее Символический Змий двинулся на Москву, Киев, Одессу.
     Константинополь (он же Стамбул) причислен  к восьмому, последнему этапу
до Иерусалима. Так  что, дорогой читатель,  "немного еще осталось  проползти
Змию до сомкнутого рокового цикла через сомкнутие головы с хвостом".
     Не в ладах  изобретатель Символического  Змия с географией,  коль скоро
решил  ограничиться лишь Европой  да  частичкой  Азии,  забыв  об  остальных
континентах, без которых даже Змию не объять нашего земного шара. И здесь не
сходятся концы с концами.
     Для того чтобы император и его  окружение поверили-таки этой байке, ему
был  преподнесен  соответствующий  комментарий, который  вкратце сводился  к
следующему.
     Сион всегда  завоевывал  себе место  под солнцем  и влияние через  свой
рабочий  скот с  человеческими  лицами, как  называет Талмуд все нееврейское
человечество.
     Гордый Рим,  павший не без  влияния  еврейства на его  нравы, на  смену
цезарям вознес на свой престол христианского первосвященника. Идея цезаризма
как мирового владычества с престола Августов перешла на "первосвященническое
седалище".  Как  сказано:  сатана  работал  на два  фронта -  синедрионом  и
пламенем веры христианской римской  церкви, который он потщился отвратить от
небесного и направить  на  земное  (помните: REX MUNDI), воспользовавшись не
мимо идущим глаголом Божиим, обращенным некогда к апостолу Петру:
     - Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но
что  человеческое.  Синедрион  - от греч. совет - в I в. до нашей эры высший
коллегиальный орган власти в Иудее, с судебными  и  политическими функциями,
заседавший в Иерусалимском храме под председательством первосвященника.
     Комментатор  посчитал,  что  антихристова  идея  цезарепапизма  внушена
римской курии тем  же  "вечным  льстецом",  которым был обольщен  некогда  и
синедрион Израиля. Но господу не  угодно  было, чтобы из  недр  христианства
родился "сын погибели" и "человек греха", и трагическая честь эта "соблюдена
на  конец  времени жестоковыйному  народу  -  богородцу".  Синедрион  сломил
сопротивление Ватикана.
     Папство на пути своем,  пишет  далее православный комментатор, не могло
не  столкнуться  с  воинствующим на  том же поприще Израилем, и впервые  это
столкновение  произошло, когда  Филипп Красивый  открыл  заговор тамплиеров,
рыцарей  Соломонова  Храма,  которые, "прикрываясь  внешним христианством  и
служением папскому престолу, преследовали антихристовы цели". Могущественный
уже  в  то время синедрион  стоял  за спиной этих "лжехристианских рыцарей".
Выдавало его присутствие  (но только косвенно)  служение  тамплиеров символу
Соломонова Храма.
     Последовали  страшные  казни,  и,  казалось,  "самое  семя антихристова
заговора было сожжено  в лице  великого магистра Жака де Моле". Но синедрион
был неуловим и неуязвим, и "корень зла"  переселился из Франции в Шотландию,
где под другим  именем  вступил в союз  с объединенной  Англией, с  которой,
пишет комментатор,  "приоткрыв ей завесу своей тайны  и  объявив смертельную
войну  папству,  действует  заодно  до  настоящего  времени,  помогая  ей во
всемирных ее происках и капиталами своими, и дарованиями, которыми синедрион
никогда не был скуден.
     Покрыв сетью масонских лож (символ Соломонова Храма сохранен и для них)
всю   Европу,  обладая  несметными  капиталами,  при   общем  падении   духа
христианства в  европейских  народах,  в которых искусственно  развивался  и
поддерживался  дух золотого  тельца,  вытравливая  из  сердца  народов  идею
Божества и  духа, синедрион - верховный жрец созданного им золотого кумира -
овладел духовной жизнью всей  Европы  и с  помощью золота,  продажных людей,
стоящих у кормила власти, и с помощью своей верной союзницы - Англии растлил
и извратил все политические  учреждения  Европы,  а  с ними благосостояние и
духовное здоровье ее населения".
     Зная  отношение  российских  императоров, не исключая  и Николая  II, к
Французской буржуазной революции, безымянный комментатор пишет: "Французская
революция,  прославленная  масонизированной исторической наукой "Великой", и
падение "Великого" Наполеона
     показали  миру значение и  силу  синедриона.  Но  мир не познал  нового
откровения сатаны:
     и   к   тому   времени   Евангельское  слово   истины   и  апостольское
предупреждение ему уже стали достаточно чужды".
     "Ecrasez 1'infame!"  - "Раздавите  гадину!" - вот  что  стало  лозунгом
"прогресса", и "гадина" эта была церковь Христова".
     Свет  отступил,  кликушествует анонимный православный  деятель  церкви,
осталась  тьма: мудрено ли, что  в этой тьме люди стали давить друг друга? А
синедрион  при  адском огне,  зажженном его отцом-дьяволом, все-таки остался
зрячим.
     Далее, чтобы показать Николаю II, какую роль призван сыграть самодержец
всероссийский,   комментатор   восклицает:   "Но   на   победоносном    пути
Символического  Змия  и главы  его,  синедриона,  Господь  поставил  Россию,
сильную  своим  Православием  и  Самодержавием,  страну, неизмеримо  богатую
естественными богатствами и по пространству своему
     - шестую  часть мира. Одолев Европу  и с ее помощью весь остальной мир,
все  силы  синедриона  и  его  союзников,  сознательных  и  бессознательных,
устремились теперь на одоление этой последней преграды к конечному торжеству
сатанинской идеи".
     Итак,   Николай   II  был  подготовлен.  Он   получил  один   экземпляр
отпечатанных  в  типографии  Царского Села "Протоколов Сионских мудрецов"  с
изложенным нами вкратце  "историческим комментарием"  и ссылкой  на  то, что
изъяты  эти  документы  в Париже в  "Обществе  Сиона". После ознакомления  с
вышеупомянутым российский монарх изволил начертать:
     "Не может быть сомнений в подлинности" и "Какая глубина мысли".
     И маховик  заработал. Вернувшийся к тому  времени  в  Россию Рачковский
поручил   чинам   охранки   массовое  тиражирование   высочайше   одобренных
"документов". А  составители второй программы черносотенного "Союза русского
народа" писали:
     "Как  известно  и  как  заявляли   неоднократно  сами  евреи   в  своих
"манифестах"   и   прокламациях,  -   переживаемая   нами  смута  и   вообще
революционное движение в  России - с ежедневными убийствами  десятков верных
долгу  и присяге честных  слуг  царя  и  родины,  -  все это дело рук  почти
исключительно евреев и ведется на еврейские деньги".
     Через  несколько  лет после  публикации "Протоколов"  кто-то,  по  всей
вероятности
     - Сергей  Нилус,  пустил в оборот версию в том, что этот "документ" был
составлен и  подписан участниками первого сионистского конгресса  в Базеле в
1897  г.  и  что  его  духовным  вдохновителем  явился  Теодор  Герцль.  Эта
дезинформация лопнула вскоре  как  мыльный  пузырь, ибо известно, что первые
издания "Протоколов"  издавались  на  французском  языке,  однако  в  работе
Базельского конгресса не принимал участия ни один французский делегат,  да и
с чего бы Герцлю - "автору" - писать на том языке, коим он не владел.
     И все же, если "Протоколы"  не созданы  в Базеле, то кому мы обязаны их
появлением?   Английские   исследователи  считают,  что   наука  разоблачила
"документ"  как  явную   фальшивку,  созданную  антисемитами  для  нанесения
морального  ущерба  иудаизму.  Однако  сами  "Протоколы"  в  какой-то  части
свидетельствуют  против  такого вывода.  В них содержится, скажем, целый ряд
довольно-таки загадочных положений совершенно неиудаистского  происхождения.
Ни один  антисемит,  обладающий хотя бы  граном рассудка, не мог бы выдумать
таких  позиций,  которые  дискредитируют еврейство  в такой  степени,  чтобы
возникли сомнения в их аутентичности.
     Например,  "Протоколы" подписали сионисты высшей  степени посвящения. С
какой же  целью  фальсификатор заставил подписать  этот "документ" лиц 33-го
градуса? Почему он обвиняет не всех евреев, а только  "представителей  Сиона
33-й степени"? Разве не было бы проще утверждать, что "Протоколы"  подписаны
участниками Всемирного сионистского конгресса?
     "Представителей Сиона  33-го  градуса" гораздо легче связать, скажем, с
масонской  системой  "строгого  послушания"  барона Годхельфа Хунда,  чем  с
еврейством.
     Многие положения "Протоколов" поражают исторической неосведомленностью.
Возьмем, к примеру, последний, 24-й протокол.
     Читаем: "Теперь перейду к способу укрепления династических  корней царя
Давида до последних слоев земли...
     Несколько  членов  от  семени  Давидова   будут  готовить  царей  и  их
наследников,   выбирая   не   по  наследственному  праву,  а  по  выдающимся
способностям, посвящая их в сокровенные тайны политики, в планы управления с
тем, однако, чтобы никто не ведал этих тайн...
     Только  этим  лицам  будет преподано практическое применение  названных
планов   через   сравнение   многовековых   ответов,  все   наблюдения   над
политико-экономическими  ходами и социальными науками  -  весь,  словом, дух
законов,  непоколебимо  установленных  самою  природою  для   урегулирования
человеческих отношений...
     Царь  Иудейский  не  должен  находиться  под  властью  своих  страстей,
особенно же - сладострастия...
     Опора человечества в лице Всемирного  Владыки от святого семени  Давида
должна приносить в жертву своему народу все личные влечения".
     И  вообще  в  тексте  постоянно  идет  речь  о  пришествии  "масонского
царства",  "царя  из  дома   Сиона".  Этот  будущий  царь  будет  не  только
происходить  из  "рода Давидова",  но и  станет настоящим  Папою Вселенной и
Патриархом  интернациональной  церкви (протокол э17). Все  изучавшие историю
знают,  однако, что с  библейских  времен в иудейских традициях  нет  больше
царей,  и  монархический принцип  построения мира  был отвергнут  на  том же
Базельском конгрессе.
     Внимательно  изучив  "Протоколы  мудрецов",  мы все больше склоняемся к
мысли, что они  составлены  человеком или людьми  скорее христианского,  чем
иудейского  вероисповедания.  За  последние  2000  лет  Иисус  Христос   был
единственным "царем евреев", именно  тем, кто, согласно Новому завету, вышел
из "рода Давидова". Если же составители "документа" настаивают на "еврейском
заговоре  против  человечества",  то  почему же  в "Протоколы" явно включены
основы  христианского  учения?   Почему  говорится  о  таком   специфическом
католическом  институте,  как  папство,  о  "международной  церкви", а не  о
международной синагоге или интернациональном храме?
     "Протоколы  сионских мудрецов",  написанные и частично скомпилированные
"истинными рыцарями  церкви", сыграли свою зловещую роль не только при дворе
царя Николая II, но и после Великого Октября. В 1919-1920 гг. "документ" был
реанимирован  и   не  раз  служил  веским  аргументом   для  белогвардейских
теоретиков.  Пережили  тогда   свои  очередной  ренессанс  и   черносотенные
традиции:  за два  года в результате погромов, инспирированных не без помощи
"Протоколов", погибло почти 60 тысяч евреев.
     Сохранились документы,  доказывающие, что, невзирая  на дефицит бумаги,
адмирал  Колчак ознакомил  все свое сибирское  воинство с  "доказательствами
всемирного еврейского  заговора". Пресловутый  В.  М.  Пуришкевич,  один  из
лидеров "Союза русского  народа" и "Союза  Михаила Архангела", распространял
"Протоколы" в армиях генерала  Деникина  на Дону, где  регулярно выступал  с
лекциями  автор  многих   антимасонских  книг  Григорий  Бостунич,   стращая
белогвардейцев  жупелом  "мирового  иудейства". Сей  весьма  читаемый  автор
обрушился с  памфлетом на  "старца"  Распутина, обвиняя его в  том, что тот,
подчиняясь  во  всем своему  секретарю  Арону Симановичу,  оказался  орудием
"Сионских мудрецов".
     В фашистской Германии "Протоколы" сыграли роль идейного обоснования для
уничтожения миллионов евреев. Гитлера  совершенно  не  интересовал  вопрос о
недлинности "Протоколов". Ему был нужен миф, чтобы представить взбесившемуся
филистеру   конкретных   виновников   всех  бедствий   -  евреев,   масонов,
коммунистов.  "Протоколы  сионских  мудрецов" были  идеальным средством  для
достижения этой цели.
     Фашистский идеолог Альфред Розенберг в своих воспоминаниях отмечал, что
один  прочитанный  "документ"  в  корне  изменил его  судьбу.  А.  Розенберг
(1893-1946) - один из главных военных  преступников,  казненных по приговору
Нюрнбергского  Международного  военного  трибунала.  С  1923  г.  -  главный
редактор  газеты  "Фелькишер  беобахтер"  -  центральной  газеты  нацистской
партии. В книге "Миф XX века", вышедшей в 1930 г., дал "обоснование" расизма
и геополитики  фашизма. С  июля 1941  г. - министр оккупированных "восточных
территорий". Один из организаторов массовых  убийств и грабежей на советской
и  польской землях.  Розенберг писал,  что  "чья-то неведомая рука" положила
перед  ним книгу Сергея Нилуса "Великое в малом", где в  качестве приложения
присутствовали "Протоколы собраний сионских мудрецов". С тех пор  в  течение
многих лет он устно и письменно разоблачал "всемирный еврейский заговор.
     В  1933 г. в Германии вышла его  книга  "Протоколы  сионских мудрецов и
еврейская мировая политика",  в которой Розенберг  собрал все свои сочинения
по вопросу о "заговоре евреев". Основная идея книги нацистского  теоретика -
превосходство  "арийской  расы"  над  всеми  остальными.  Однако,  признавая
подлинность  "Протоколов", Розенберг  молчаливо  соглашается с утверждением,
что  развитие  цивилизации   определяется   как  раз   евреями  -   то  бишь
представителями "низшей расы". Ведь  согласно "документу", именно "иудейские
заговорщики"  были  активнейшими  деятелями эпохи  Ренессанса  и  буржуазных
революций, стояли  за возникновением и развитием капитализма, либерализацией
социальных, политических и экономических отношений и т. п. Альфред Розенберг
был главным, но не единственным ниспровергателем  идей "иудейских мудрецов -
заговорщиков" в нацистском рейхе. Еще в 1919 г. вышла книга некоего Готфрида
Бека (под этим псевдонимом скрывался Людвиг Мюллер фон Хаузен) под названием
"Тайна  сионских мудрецов".  В 1929 г.  нацистская партия выкупила авторские
права  на  книгу  и  начала  издавать  ее в  массовых  количествах.  Большим
аналитиком  прослыл  еще один  антисемит  по  имени Теодор  Фрич,  "Сионские
протоколы"  которого к  1933  г. выдержали тринадцать  изданий. Значительной
популярностью  среди  фашистов  пользовались  и  "Еврейские  планы  мирового
владычества"  фрайхерра   (один  из  баронских  титулов)  фон  Энгельгардта.
Упоминавшийся нами  "лектор" в  армиях  генерала Деникина  Григорий Бостунич
надел на себя черный мундир эсэсовца и стал называться Шварцем-Бостуничем.
     А  как  же  "рыцари церкви"  из  "приората Сиона", которым  современные
английские  исследователи упорно  приписывают авторство "Протоколов сионских
мудрецов"?

     Подчас политические  деятели или целые правительства вынуждены выбирать
для себя странных спутников.  Тот режим,  который  ведет отчаянную борьбу за
реализацию  своих  целей  или  тем  паче  -  за выживание,  наверняка  будет
заключать  такие альянсы, которые при  здравом  размышлении показались бы по
меньшей  мере  абсурдными,  ибо  порой  пакты  подписываются  с  враждебными
кабинетами  или  группировками.  Если  посмотреть  на  природу  политических
явлений именно с  предлагаемой точки  зрения, то  можно  констатировать, что
известная часть древней, новой или новейшей истории есть порождение подобных
странных "браков" в политике.
     По  утверждению многих  западных  исследователей  и  публицистов,  само
образование  ордена  тамплиеров произошло  по инициативе  какого-то  другого
тайного ордена, который создал  в  лице  "рыцарей церкви" - храмовников свою
теневую  военную  и  монашескую  администрацию.  Тайный  орден выступал  под
различными  названиями,  самое  известное  из  которых -  "Prieure  de Sion"
("монастырь" или "приорат" Сиона). Великими магистрами сего ордена-невидимки
были,  как  оказалось,  многие  блестящие  представители  западноевропейской
истории и культуры. Несмотря на преследование и  последовавший затем роспуск
ордена  тамплиеров  в  1307-1312  гг.,  "приорат  Сиона"  ("ПС")  остался  в
неприкосновенности и выполнял свои функции в течение многих столетий.
     Как отмечают уже упомянутые  нами английские авторы М. Бейген, Р. Лэй и
X.  Линкольн,  этот "великий инкогнито"  за кулисами  оказывал  определенное
воздействие   на  развитие  европейской   истории.  "ПС"   продолжает   свою
деятельность до сих пор, и политика
     - одна  из главных  сфер приложения его сил. Официально провозглашенная
орденом цель
     - объединенная Европа и возведение династии Меровингов  на  французский
престол. И, как утверждают  апологеты  "ПС", этот род хотя  и потерял власть
еще в VIII  в., но не  вымер, а продолжается по прямой линии от Дагоберта II
через  его сына Зигиберта  IV до наших дней.  Благодаря династическим бракам
семью   Меровингов   продолжил   не   только  Готфрид   Бульонский,   но   и
аристократические  дома  в  прошлом  и  настоящем,  например  Монтескье  или
Габсбурги Лотарингские.
     Не исключено,  продолжают  английские  исследователи, что,  невзирая на
сугубо  "монархическую" программу ордена,  Ватикан заинтересован в поддержке
"ПС" как спонсора духовно-рыцарских орденов,  в первую очередь Мальтийского.
Именно  поэтому, относясь к своеобразным "рыцарям церкви", "ПС" осуществляет
свою   деятельность,   представляя    собой   полумасонскую-полукатолическую
организацию.
     Первое прямое упоминание об этом  специфическом  ордене можно  найти  в
книге "История крестовых  походов и государства  крестоносцев в Иерусалиме",
написанной  одним из ведущих специалистов по данной теме Рене Груссэ. В этом
труде имеется  ссылка  на Балдуина  I, младшего брата Готфрида  Бульонского,
герцога Нижней Лотарингии,  завоевателя Святой земли.  Известно,  что  после
смерти  Готфрида  (1100  г.)  Балдуин  принял корону  и стал  первым королем
Иерусалима, подписывая свои  грамоты: "Я, Балдуин, получивший  Иерусалимское
королевство по воле божьей".
     Как пишет Груссэ, Балдуин был первым из королевского рода,  "созданного
тут, на горе Сион",  который стал равным по рангу всем другим  властительным
домам   Европы:   династии   Капетингов    во   Франции,   англо-норманнской
(Плантагенетов) в Англии, Гогенштауфенам в Германии и Габсбургам в Австрии.
     Почему  же Груссэ,  обычно  тонко разбирающийся  во всех  династических
хитросплетениях  средневековья,  говорит  о  "королевском роде",  основанном
Балдуином, и  почему вдруг  созданное "на горе  Сион" королевство "равно  по
рангу" самым значительным европейским правящим династиям, хотя известно, что
Балдуин и его наследники были избранными монархами, а не принцами крови?  На
оба эти вопроса историк ответа не дает.
     Груссэ  прозрачно намекает  на таинственный "приорат Сиона", или "орден
Сиона". Из текста следует, что  в  1099  г. Готфрид Бульонский учредил орден
Сиона, который с 1099 по 1187 г. имел  резиденцию  в аббатстве "Нотр-Дам  дю
Мон де Сион" и которому его брат Балдуин "обязан троном".
     Целые  горы  литературы о  крестовых походах  и о католических  орденах
пришлось перелистать, но увы... нигде больше не нашлось упоминания об ордене
Сиона. Однако удалось выяснить следующее.
     В южной части Иерусалима  возвышается гора  Сион, на  вершине которой в
1099 г., когда крестоносцы Готфрида Бульонского штурмовали город, находились
руины старой византийской базилики, построенной  предположительно в  IV в. и
называвшейся "матерью  всех церквей". На основании многочисленных документов
времен  крестовых походов и современных  источников можно  предположить, что
именно в этом месте по приказу Готфрида было сооружено аббатство, походившее
своими стенами,  башнями и бойницами на крепость. Монастырь получил название
"Нотр-Дам дю Мон де Сион". Как раз здесь и находилась резиденция автономного
ордена, получившего свое название от горы Сион.
     Сохранился документ, датированный концом XVII  в., который рассказывает
о  том, что рыцари и монахи,  нашедшие  убежище  в склепе церкви, сплотились
вокруг  Готфрида,  образовав  орден  святого  гроба  Господня.  И  обитатели
аббатства на горе Сион поступили, видимо, аналогичным образом. В  упомянутом
документе сказано: "Во время крестовых походов в Иерусалиме... были  рыцари,
которых  называли  "Chevaliers  de'1 Odre de Notre-Dame de Sion"  ("кавалеры
ордена Богоматери Сиона").
     Кроме того, достоянием исследователей  стали оригинальные документы,  с
печатью и подписью приора Нотр-Дам де Сион Арнальдуса,  датированные 19 июля
1116 г. На другой  грамоте от  2 мая 1125 г. имя  Арнальдуса  стоит рядом  с
подписью великого  магистра тамплиеров Хуго де Пейнса. Таким образом,  можно
сделать вывод, что орден Сиона существовал уже к началу XII в.
     Согласно найденным  в конце XIX в. документам, после 1188  г. тамплиеры
уже  не  подчинялись  ордену  Сиона,  но до  этого года  должность  великого
магистра в обоих орденах  была объединена в личной  унии. Например,  Хуго де
Пэйнс или Бертран де  Бланшефор возглавляли как орден рыцарей Храма,  так  и
Сиона. По  тем  же  документам первым  "самостоятельным"  великим  магистром
ордена Сиона был Жан де Гизор. В том же 1188 г. орден Сиона стал именоваться
"приоратом  Сиона"  или  "орденом истинных розенкрейцеров". Второе  название
вызывает  сомнение,  ибо какие могли быть "розенкрейцеры"  в 1188 г., когда,
как убедительно доказано, миф об этом тайном братстве возник лишь около 1605
г. Через 10 лет появились два трактата под названием "Весть о Братстве,  или
Публикации  общества  достохвального  Ордена  розенкрейцеров"  и   "Исповедь
Братства"  на тему розенкрейцеров  и  секретной  организации  "иллюминатов",
которые якобы были основаны Кристианом Розенкрейцом (1378-1484 гг.). Ныне же
и   Розенкрейц,   и   его   братство  воспринимаются   всеми   как  выдумка,
фальсификация,  причины  возникновения  которой  до сих пор  никто не  может
удовлетворительно объяснить. Опубликовав  в 1616 г.  свою книгу  "Химическая
свадьба  Кристиана  Розенкрейца  в  1459  г.",  тюбингенский  теолог  Иоханн
Валентин Андреэ (великий магистр "приората Сиона"  с 1637  по  1654  г.) сам
назвал ее "ludibrium", шуткой или комедией в стиле Данте.
     Не так давно в английской прессе был опубликован "полный список великих
магистров приората Сиона",  в который,  наряду с малоизвестными  личностями,
входили  Сандро  Боттичелли, Леонардо  да Винчи, Исаак  Ньютон, Виктор Гюго,
Клод Дебюсси,  Жан  Кокто. Ознакомление  с этим списком вызывает невольный и
обоснованный  скептицизм.  С  одной  стороны,  перечень  содержит  целый ряд
известных имен, имевших  оккультные или "эзотерические" склонности. С другой
- в нем упоминаются такие лица,  которых мы не можем себе представить в роли
руководителей тайного ордена. Так, например,  "Аморк" - главная  организация
живущих в Калифорнии современных розенкрейцеров - часто публикует  списки, в
которые  включаются  практически  все  более  или  менее  известные  деятели
культуры. К своему недоумению, мы неожиданно узнаем, что Данте, Шекспир  или
Гете были членами  этого  союза  лишь только потому,  что  аккуратно платили
членские взносы.
     Видимо,  довольно  трудно  причислить  к  "рыцарям церкви"  знаменитого
французского композитора  Клода  Дебюсси,  который  тем  не менее,  согласно
имеющимся в распоряжении  английских исследователей  документам, с  1885  г.
являлся великим магистром "приората Сиона".  М. Бейген, Р. Лэй и X. Линкольн
утверждают, что  Дебюсси  занимал пост руководителя этого секретного  ордена
вплоть  до  1918 г. Более того,  он  сменил на  этой должности Виктора Гюго,
бывшего великим магистром с 1844  г. В рады "приората Сиона" Дебюсси привлек
и многих  французских символистов,  которые  в значительной мере  определяли
парижскую культурную жизнь в конце XIX в. Вращаясь также в кругу Эммы Кальвэ
и Эмиля Хоффе, Дебюсси познакомился не только с Соньером, но и с символистом
Стефаном Малларме,  завербовав которого  в  члены "ПС",  композитор  в  знак
благодарности  положил  на  музыку   его   стихотворение  "Полдень   фавна".
Вторничные  журфиксы Малларме  служили официальным прикрытием  для  собраний
рыцарей "ПС", которые посещали бельгийский драматург и поэт Морис Метерлинк,
английский писатель  Оскар  Уайльд,  немецкий  поэт-символист Стефан Георге,
французский поэт Поль Валери, молодые тогда французские писатели Анд ре  Жид
и Марсель Пруст. Представителей европейской интеллигенции Дебюсси выводил  и
в круг так называемого "Оккультного  обновления", возглавлявшегося  маркизом
Станисласом   де  Гваита,  доверенным  лицом   Эммы   Кальвэ  и  основателем
"Каббаллистского ордена розенкрейцеров".
     Еще одним видным оккультистом в окружении Дебюсси был врач Жерар Анкос,
известный  больше под именем Папюс, который являлся не только  членом многих
эзотерических  орденов  и  обществ,   но   и  пользовался   покровительством
российского царя Николая II и его жены Александры.
     Одним из  лучших друзей Папюса,  которого он свел с Дебюсси, был  некий
Жюль  Дуанель.  Тот   работал  библиотекарем  в  Каркассоне  и  основал  там
неокатарскую церковь, в которой он сам и Папюс были  епископами. Кроме того,
Дуанель  провозгласил себя  епископом Мирипуа,  к общине  которого относился
приход   Монсегюра,   и  епископом  Але-ле  Бэн,  куда  входила  и   епархия
Ренн-ле-Шато.
     Одним из ближайших  сотрудников  Дебюсси по "ПС" был  Жозефин  Пеладин,
друг Папюса  и Эммы Кальвэ. В 1889  г.  Пеладин  предпринял поездку в Святую
землю. После своего  возвращения  он утверждал,  что  нашел  истинную могилу
Иисуса Христа -  и не в гробнице, а под собором в скале (под мечетью Омара),
где когда-то бывали и тамплиеры. Открытие Пеладина, по словам современников,
было   "таким  удивительным,   что  поколебало  католический   мир   в   его
принципиальных  догмах".  Однако  ни  Пеладин, ни  его сподвижники не смогли
доказать, как они идентифицировали могилу Сына Божьего.
     В 1890 г.  Пеладин основал новый "Орден розенкрейцеров - храмовников  и
святого  Грааля и Католической розы",  который  эклектически соединил в себе
масонство и  католицизм и в отличие от других орденов розенкрейцеров избежал
проклятия папы.
     Свое  главное  внимание  Пеладин,  с  согласия  великого магистра "ПС",
уделял искусству. По  его мнению,  художник должен быть  "рыцарем  в  полных
доспехах  и  в  символических  поисках  святого  Грааля".  Ежегодно  Пеладин
устраивал  выставку  "Салон Креста  и  Розы",  на  которой  выступал  против
материализма,  в  защиту "спиритуальности".  Жертвой  такой программы  стали
"прозаические"  исторические  картины,  полотна  патриотические,  батальные,
картины бытового  содержания,  портреты,  пейзажи  и  "все  ландшафты, кроме
исполненных в манере Никола Пуссена".
     Следуя  установкам   "рыцарей  церкви"  из  "приората  Сиона",  Пеладин
насаждал также свои представления в музыке и театре. Он основал свой театр и
ставил спектакли только на древнегреческие темы либо такие пьесы, как "Тайны
розенкрейцеров" и "Тайны Грааля".
     К кругу Дебюсси и Пеладина принадлежал также  Морис Баррэ, который, еще
будучи молодым  человеком, вместе  с Гюго вступил  в орден розенкрейцеров. В
1913 г.  Баррэ опубликовал свой роман "Озаренная гора", в  котором некоторые
видели описание судьбы Беренжера Соньера, хотя действие разыгрывалось и не в
Лангедоке.
     Одним из  последних  великих магистров "приората Сиона", как утверждают
английские  исследователи, был французский писатель,  близкий к  сюрреализму
театральный деятель, кинорежиссер Жан Кокто,  занимавший этот пост с 1918 по
1963 г.
     Кокто  родился  и  вырос  в  семье  известных  юристов  и  политических
деятелей,  но в 15 лет  покинул родительский дом  и окунулся в мир парижской
богемы.  Вскоре его друзьями стали Пруст, Жид, Баррэ. Одним из его ближайших
приятелей был правнук Виктора Гюго Жан,  "спиритуалистические и  оккультные"
воззрения которого он  разделял. В 1912 г. Кокто близко сошелся с Дебюсси, о
чем имеются неоднократные упоминания в дневнике художника. В  1926  г. Кокто
создал  эскизы  декораций  и костюмов для  оперы  Дебюсси  по  драме  Мориса
Метерлинка "Пеллеас и Мелизанда".
     Всю жизнь  Кокто, по его собственному признанию,  жаждал  общественного
восхищения и преклонения.
     Когда в 1915 г. он был принят во Французскую академию, его неистребимое
желание  стало обретать  реальные  очертания. И хотя  он никогда не проявлял
интереса  к  политике, во время  второй  мировой  войны выступал с  критикой
коллаборационистского правительства Виши и поддерживал контакты с  движением
Сопротивления.
     В  течение всей свой  жизни  Кокто пытался  оставаться верным "рыцарем"
католической церкви, но его католицизм был далеким от ортодоксального.
     - Меня считают религиозным художником, - говаривал он, - только потому,
что я  расписывал часовни. Это  поистине какая-то  болезнь  - навешивать  на
человека ярлыки.
     Как  в свое время Соньер, Кокто ввел в свою работу в церкви Нотр-Дам де
Франс   в   Лондоне  некоторые   своеобразные  и  многозначительные  мотивы.
Построенный в 1865 г. собор был разбит при бомбардировке города гитлеровской
авиацией  в 1941  г.  и после окончания  войны  отреставрирован французскими
художниками. В 1959 г. Кокто  создал  для  этой церкви  настенные  картины и
среди них довольно странную интерпретацию распятия Христа.
     Черного  цвета  солнце,  в  правом  нижнем  углу росписи  -  тусклый, с
бледно-зелеными  оттенками  неясный  образ.  Римский   солдат  несет  щит  с
геральдическим изображением птицы. Среди плачущих женщин и  играющих в кости
центурионов - два одетых по моде XX века мужчины, один из которых сам Кокто,
стоящий к кресту спиной. Видна лишь нижняя часть креста, до колен распятого,
поэтому неизвестно, кого  же распяли на кресте.  У ног неизвестного огромных
размеров роза,  прикрепленная  к  распятию.  Иными  словами, эта  картина  -
какой-то символ, не совсем обычный для католической церкви.
     Ознакомившись с историей  жизни, деятельности  и  особенно смерти,  как
потом  выяснилось,  члена  "приората  Сиона" Беренжера  Соньера, а  также  с
некоторыми действиями таких великих магистров "ПС", коими являлись Дебюсси и
Кокто,  можно  отметить  много  странного в поведении руководителей и членов
"ПС" и в самом ордене. Трудно  сказать, что  доминирует в "приорате Сиона" -
"церковное рыцарство" или масонское начало или же масонство дополняет в этом
ордене католицизм и прекрасно уживается рядом с ним?
     "25 июня 1956 года. Заявки в префектуре Сен-Жюльен-ан-Женевца. "Приорат
Сиона"  устраивает семинар по теме: "Познание  и помощь рыцарей католической
церкви  друг другу". Адрес семинара:  Су-Кассан,  Анмасс (От-Савуа)".  Такое
объявление   было   опубликовано   в  "Журналь  оффисьяль"   -  еженедельной
официальной газете  всех  зарегистрированных объединений,  союзов, обществ и
организаций Франции.
     Впервые  "приорат Сиона" вышел на открытую общественную арену, доказав,
что он не  только реально  существует, но и действует.  Тем не менее  как бы
тщательно  мы  ни  разыскивали,  нам бы  не удалось  найти  "ПС" ни в  одном
французском телефонном справочнике. Вскоре после этого дотошным  журналистам
удалось  добыть  и  опубликовать  статуты  и  другие  документы,  касающиеся
существования   и   активности   "ПС".   Сравнив   их   с  уставами   других
духовно-рыцарских  орденов,  можно  прийти к выводу, что "ПС"  с  некоторыми
специфическими,   большей  частью   "оккультными"  отклонениями  может  быть
причислен к когорте "рыцарей церкви", хотя в преамбуле статутов и говорится,
что деятельность  ордена  ни  в  коей  мере  не зависит  и  не  направляется
Ватиканом, а скорее наоборот.
     В появившихся в печати фотокопиях уставов "ПС" цели организации не были
четко  определены,  не  было  там данных и о численности  членов, финансовых
средствах и сферах  влияния ордена.  Имелась  лишь фраза,  что  прием в "ПС"
осуществляется    вне   зависимости    от    национальной    принадлежности,
происхождения, вероисповедания  и  политических взглядов кандидата. В другом
же месте,  в тех же статутах говорится конкретно: "В члены  "приората Сиона"
принимаются только  католики, достигшие 21  года".  Прочитав  все материалы,
касающиеся  "ПС",  можно  было   подумать,  что   речь  идет  о  религиозной
католической  организации,  хотя  вся  предшествующая  история  таинственных
"рыцарей   церкви"   из  "ПС"   не   давала  основания   считать   "сионцев"
ортодоксальными католиками.  Во всяком случае, руководство секретного ордена
требовало от его  членов беспрекословного  повиновения,  которому  подчинены
"все остальные обязанности мирской или духовной природы".
     Статья VII статутов "приората Сиона" гласит:
     "Кандидат   должен  навсегда   распроститься  со   своими   личностными
свойствами, дабы поставить себя на  службу высокой моральной  апостолической
работе". (Этот  параграф  перекликается с соответствующим в уставе "Общества
Иисуса".)
     Из документов следует, что в XX в.  орден добавил к своему названию еще
один титул:
     "Рыцарский орден католических правил  -  независимый традиционалистский
союз"  ("CIRCUIT").  Сокращение  "CIRCUIT"  служит одновременно  и названием
издаваемого "приоратом Сиона" журнала.
     Не так давно во Франции  и Англии почти одновременно были  опубликованы
"Секретные досье приората Сиона", в которых сказано, что  в 1956 г. в ордене
насчитывалось  1093 члена, подразделенных на семь  градусов или степеней, во
главе   "ПС"   -   великий  магистр,  после  которого  следуют  три  "принца
Богоматери", за ними - девять "рыцарей святого Иоанна".
     В  настоящее время "приорат Сиона" в организационном отношении выглядит
следующим образом (уставные статьи XI и XII образца 1989 г.):
     "Генеральное  собрание  "ПС" состоит  из  729  провинций,  27 комтурств
(округов  духовно-рыцарского  ордена)  и  таких  подразделений,  как "Kyria"
(переводится  как  "Господи, помилуй!"),  и  ковчега (или саркофага). Каждое
комтурство и ковчег состоят из 40 членов, провинция - из 13.
     Все члены ордена разбиты на две группы:
     легион,   занимающийся   апостолической   деятельностью,   и   фалангу,
охранителя и блюстителя традиций.
     Члены 729 провинций имеют и другое деление:
     новиции - 6561 член;
     крестоносцы - 2187 членов.
     27 комтурств разбиты так:
     герои - 729 членов;
     оруженосцы - 243 члена;
     рыцари - 81 член;
     комтуры - 27 человек.
     В ковчеге "Господи, помилуй!" действуют:
     коннетабли - 9 членов;
     сенешали - 3 члена;
     рулевой - руководитель ковчега".
     Генеральным секретарем или великим магистром "приората Сиона" в 1989 г.
являлся некий "потомок династии Меровингов" Пьер Плантар.
     В  начале 1970-х  гг.  "ПС" вновь  привлек  внимание  средств  массовой
информации, которые дали серию статей и передач о находке Беренжера Соньера,
о Сионе, тайне Ренн-ле-Шато,  причем все  это было связано с утверждениями о
том, что род Меровингов продолжает свое существование и в XX в. Было сделано
сенсационное  заявление:  среди  наследников Меровингов находится "настоящий
претендент на французский  трон", которого  зовут  Ален  Поэр.  Этот человек
больше известен за рубежом, чем во Франции. Он дважды занимал  пост временно
исполняющего обязанности президента Франции. Сначала после отставки генерала
Шарля де Голля  в 1969 г. (с 28 апреля по 19 июня), затем после смерти Жоржа
Помпиду в 1974 г. (со 2 апреля по 27  мая). Поэр награжден медалью участника
Сопротивления  и  Крестом за войну  1939-1945 гг. Когда в 1973  г. появились
статьи  о  существовании  тайного  "приората  Сиона", Поэр  был  президентом
французского сената.
     Однако Ален  Поэр  ни разу публично не  говорил  о связях с  "ПС" или о
своем   меровингском  происхождении.  Правда,  досужим  журналистам  удалось
выяснить, что некий граф Арно Поэр между 894 и 896 гг. женился на женщине по
фамилии Плантар, которая якобы по прямой линии  происходила от Дагоберта II.
Внук графа Ален IV Барберторт в 937 г. получил титул герцога Бретани.
     В 1977  г.  во французском журнале "Круг  Одиссея"  появилась  обширная
статья, подписанная Жаном Делодом, в которой наряду с общеизвестными фактами
мы находим некоторые детали о "приорате Сиона":
     "В марте 1117 г.  Балдуин I по инструкциям, полученным от руководителей
"ПС", разработал  конституцию ордена тамплиеров. С 1118/19 до 1188 г. рыцари
ордена Храма и "приорат Сиона"  имели одного великого  магистра. Всего  же в
"ПС" было 27 руководителей, последние из них:  1844-1885  гг. - Виктор Гюго;
1885-1918 гг. - Клод Дебюсси;
     1918-1963 гг. -Жан Кокто; с 1963 г. - аббат Дюко-Бурже".
     Далее автор  делает  вывод,  что  целью  "ПС" является  противостоять в
будущем  Ватикану.   "Приорат"  пользуется  поддержкой   и  крайне   правого
архиепископа Марселя Лефевра, в слова которого: "Сделай меня папой, я сделаю
тебя королем" - можно верить.
     Несколько лет назад на конвенте "приората  Сиона" в Блуа после третьего
тура голосования 83 голосами из 92 великим магистром  избран Пьер Плантар де
Сен-Клер. Английские исследователи пишут по этому поводу:
     "Избрание  Плантара  великим  магистром "приората  Сиона"  представляет
собой решительный шаг в  развитии идей и духовной жизни ордена, ибо не менее
120   иерархов   "ПС"  являются  "серыми  кардиналами"   высших  финансовых,
экономических  и политических  кругов  западных  стран.  Пьер Плантар  через
Дагоберта II -  прямой  наследник  меровингских королей.  Его  происхождение
подтверждают те пергаменты  королевы  Бланки Кастильской, которые нашел кюре
Беренжер Соньер в  1891 г. в  церкви  Ренн-ле-Шато. В 1965 г.  эти документы
были  переданы племянницей  кюре капитану Рональду  Стэнсмору  и сэру Томасу
Фразеру и с тех пор депонированы в "Ллойд Бэнк Юроп лтд" в Лондоне".
     На наш взгляд, определенный интерес представляют некоторые параграфы из
статутов новых "рыцарей церкви" и "ПС".
     "Подписавшие эти статуты и те  лица, которые будут именоваться членами,
образовали
     рыцарский орден, чьи  обычаи и традиции  покоятся  на основе, которую в
1099 г. создал в Иерусалиме Готфрид VI,  герцог Бульонский. Орден называется
"приоратом Сиона" ("ПС"). Существование "ПС" не ограничено никакими сроками.
"ПС"  размещает свою  штаб-квартиру  в  резиденции  генерального  секретаря,
назначаемого конвентом.
     Это не  тайная организация.  Все  ее  решения,  протоколы  и назначения
публикуются на латинском языке и доступны для ознакомления.
     Членом  "ПС"  может  быть  любой  человек,  независимо  от  его   пола,
национальной   принадлежности,  философских,   религиозных  и   политических
взглядов.
     В том  случае,  если член  "ПС" письменно рекомендует одного  из  своих
детей в рыцари ордена, конвент рассмотрит просьбу. И если большинство членов
конвента выскажет отрицательное к этому отношение, все равно "ПС" возьмет на
себя воспитание этого ребенка в духовно-рыцарском духе.
     Для приема в  самый нижний градус кандидат на свои средства приобретает
белую мантию  с поясом. После  зачисления  в сионское  братство  он приносит
клятву верно служить ордену при любых обстоятельствах.
     При  приеме  в  "ПС"  кандидат должен заплатить  членский взнос, причем
сумма избирается по его  усмотрению. Кроме того, он ежегодно  обязан вручать
генеральному секретарю пожертвование.
     Для  приема в орден кандидат должен предъявить свидетельство о рождении
и поставить образец своей подписи.
     Права и обязанности члена "ПС" могут быть отменены  в  том случае, если
он будет осужден судом...
     Подписано: Жан Кокто".
     Было  бы неверным  сказать,  что  "рыцари  церкви"  из "приората Сиона"
занимаются лишь своими  таинственными делами, силясь посадить на французский
престол кого-либо из Меровингов  или же  создать церковь более католическую,
чем  Ватикан.  Во  французской  и  английской прессе  можно найти  множество
публикаций, свидетельствующих  о том,  что в  настоящее время "ПС" еще более
активно, чем прежде, вмешивается в дела  мирские, а точнее  политические.  В
частности, орден прилагает массу усилий, с  тем чтобы при поддержке Ватикана
образовать Соединенные
     Штаты Европы "в противовес Советскому Союзу и США".
     В этом отношении позиция "ПС" почти идентична платформе так называемого
"Европейского движения",  которое ныне возглавляет монарх без монархии  Отто
фон Габсбург. Идея  Соединенных Штатов Европы (СШЕ) возникла почти сразу  же
после первой  мировой войны, а в  1923  г.  австрийский граф Рихард  Николас
Куденхове-Калерги основал "Европейское движение".  И хотя организация  эта в
период между первой и второй мировыми войнами практически ничего не сделала,
она  пользовалась  среди  западных  политических деятелей  довольно  высоким
авторитетом. В  том  числе и с  помощью "приората  Сиона",  через его тайные
каналы "Европейское движение" приобрело в  стан своих  спонсоров  целый  ряд
уважаемых  лиц, таких, как  Уинстон Черчилль в Англии, Леон  Блюм  и Аристид
Бриан во  Франции,  Эдуард Бенеш в Чехословакии. В него входили даже Альберт
Эйнштейн,  а  также известные  деятели культуры:  Поль  Валери, Томас  Манн,
Бернард Шоу и испанский писатель и философ Мигель де Унамуно.
     После   аншлюса   Австрии   гитлеровской    Германией   в    1938    г.
Куденхове-Калерги бежал с родины, а в  1940 г.,  опять  же не  без протекции
"приората Сиона", был с большой помпой
     принят  в США, где  обивал пороги высокопоставленных  государственных и
политических  деятелей этой  страны, настаивая на  том, чтобы поддержка идеи
европейского   единства   стала  главенствующим   пунктом   в   послевоенной
американской политике. Сторонниками идей австрийского изгнанника стали такие
политические деятели,  как  Уильям Буллит  и  сенаторы  Фулбрайт  и  Уиллер.
Западные исследователи отмечают, что  многие теоретические положения верного
друга и  сподвижника "приората  Сиона" Куденхове-Калерги стали  чуть  ли  не
основополагающими для  такой  организации, как Центральное  разведывательное
управление,  первоначально  называвшееся  Управлением  стратегических  служб
(УСС).
     Вскоре  после вступления США в войну  УСС сделало ценное  приобретение,
завербовав   негласного  члена  "ПС"  патера  Феликса  Морлиона,  основателя
католической спецслужбы "Про Део" ("За Бога"), резиденция которой в то время
находилась  в Лиссабоне.  Но  руководителю  американской  разведки  генералу
Доновану было удобнее иметь "Про  Део",  как говорится, всегда под рукой,  и
"приорат Сиона" дает  согласие  на перенос  штаб-квартиры  этой спецслужбы в
Нью-Йорк.  УСС  берет  на  себя финансирование  тайных  операций "Про  Део".
Правда,  когда в  1944 г. был  освобожден Рим, Донован и Морлион  разместили
"Про Део" в Ватикане, а поддержание контакта, постановка заданий и получение
информации было возложено на европейского резидента УСС Аллена Даллеса.
     В послевоенное время США поторопились использовать созданный УСС и "ПС"
аппарат,  в  первую очередь  в Италии.  В 1948 г., когда в этой  стране были
назначены  выборы,  только   что   созданное  Центральное   разведывательное
управление осуществило с  помощью "Про Део" серьезную политическую операцию:
через Джеймса Энглтона, резидента в Риме, а позднее  шефа контрразведки ЦРУ,
христианским  демократам, по  некоторым сведениям, при посредстве  "приората
Сиона",  было передано более  миллиона  долларов, а также  вложены  огромные
средства  в   органы  массовой  информации  и  пропагандистские  центры  для
организации массовой  кампании против итальянских коммунистов и других левых
сил страны.
     По  данным  английских  исследователей,  бывший  политический  советник
Сикорского,  агент  британской  службы   СОЕ,  Йозеф   Ретингер  по  заданию
"Европейского движения", напрямую связанного  с "ПС", в марте 1949 г. создал
в   США  так   называемый  "Американский   комитет   объединенной   Европы",
председателем  которого стал Уильям Донован, а заместителем - Аллен  Даллес.
Секретарем комитета  был  назначен  Джордж  Франклин,  который  одновременно
руководил  советом по внешней политике, а  исполнительным директором - Томас
Брейден,   активный  сотрудник  ЦРУ,  в   то  время   начальник  отдела   по
международным организациям. Владислав Сикорскии (1881-1943), премьер-министр
и  военный  министр  Польши  в  1922-1923   гг.,  премьер-министр  польского
эмигрантского  правительства  в  1939-1943 гг.,  генерал. Эти  лица  и стали
"благодетелями" "Европейского движения" Йозефа Ретингера.
     В стороне  от всех этих контактов не остается  и "приорат Сиона". Почти
всегда  находясь в  тени, сионские "рыцари церкви" деятельно помогают многим
антисоветским   и   антисоциалистическим   организациям   в   их   подрывной
деятельности.  Как  пишут  Гордон  Томас и  Макс Гордон-Виттс в  своей книге
"Чтобы не настал Армагеддон", по инициативе "ПС" в ноябре 1978 г. состоялась
частная  встреча между папой Иоанном  Павлом  II и резидентом ЦРУ в Риме,  в
результате  которой была достигнута договоренность о получении понтификом от
ЦРУ еженедельной разведывательной информации.
     Весьма  активные  контакты "приорат Сиона" поддерживает и с Мальтийским
орденом, а через него выходит на многие влиятельные организации, в том числе
"Билдербергский  клуб"   и  "Трехстороннюю  комиссию".  В  самом  "ПС"  есть
множество "рыцарей церкви" из  ордена госпитальеров.  Кстати, аббат  Франсуа
Дюко-Бурже,  протежировавший  нынешнему  великому магистру  "приората Сиона"
Плантару, с сентября  1947  по ноябрь 1961  г.  был священником Мальтийского
ордена. Учитывая связи,  существовавшие между "ПС", Малтийским орденом и УСС
во время второй мировой войны, не мудрено понять, что аббат выполнял задания
всех этих трех  организаций, которые подчас  были до  удивления идентичными.
Когда чаша весов  в войне стала склоняться  в пользу  СССР и его  союзников,
член  "ПС"   и  рыцарь  ордена  госпитальеров  Франсуа  Дюко-Бурже   занялся
поставками  оружия из Парижа отрядам французских  партизан  -  маки,  за что
впоследствии был награжден медалью Сопротивления.
     Одна  из основных идей, связывающая "ПС" и Мальтийский орден, состоит в
том, что оба ордена  по различным причинам стремятся к созданию  Соединенных
Штатов  Европы в  той или  иной  форме, что,  видимо,  найдет свое  реальное
воплощение  (конечно же,  не  только  и  не  столько благодаря  усилиям двух
названных  "братств")  к  1992 г.,  когда практически будут сведены  на  нет
политические и экономические границы между странами Европейского сообщества.
     Между "ПС"  и  госпитальерами, с другой  стороны,  есть  и существенные
различия,   главное  из  которых:  мальтийцы   постоянно  подчеркивают  свою
незыблемую лояльность по отношению к Ватикану и католической церкви в целом.
     "Приорат  Сиона" на  словах  занимает в связи  с  римской  курией такие
позиции, что на  первый  взгляд может показаться:  "ПС" стремится к созданию
альтернативной  церкви.  Конечно,  можно   подумать,  что  "ПС",  ведя  свою
генеалогическую линию  если уж не  от царя  Давида, то по  меньшей  мере  от
Иисуса   Христа,   является   в  глазах   католической  церкви  естественным
соперником.  Однако, как  мы видели, интересы католицизма в  целом настолько
тесно переплетаются с деятельностью "ПС", что никаким соперничеством или тем
более  враждой  здесь и не  пахнет. Хотя, может  быть,  оба  ордена, "ПС"  и
госпитальеры, и не имеют единого мнения относительно сегодняшних приоритетов
и сфер  деятельности. Как заявляет  генеральный секретарь  "приората  Сиона"
Плантар, интересы его  ордена ограничиваются Европой. Мальтийцы же, сохраняя
твердые  позиции   в  Старом   Свете,   большую   часть  своей  деятельности
осуществляют  на других континентах, выполняя  социальные заказы "Опус деи",
масонских лож типа "П-2" и ЦРУ.


     ...Все  в  этот  вечер кажется необычным. От  волнения  у  кандидата  в
тревоге  замирает   сердце.  Еще  бы  -  сегодня  ему  предстоит  шагнуть  в
"неизвестное, но достойное Человека". Еще два-три перекрестка, и он очутится
у входа в  здание  масонской  ложи,  где  через  несколько  часов  состоится
посвящение неофита в "ученики" вольных каменщиков.
     Как гость ложи, "непосвященный", он ходил этой дорогой целый год. Члены
ложи, называемые  братьями,  терпеливо отвечали на все его вопросы и в конце
концов  пришли   к  заключению,  что  он  достоин  стать  членом  всемирного
масонского братства.  На  общем собрании храма один из  масонов поручился за
кандидата, подчеркнув, что тот  отвечает  всем требованиям, которые вот  уже
265  лет  (дело происходило  в  1983  г.)  в строгом соответствии  с "Книгой
уставов" предъявляются к посвящаемым.
     В  здании  масонской  ложи его  уже  ожидает  поручитель.  В  крохотной
комнатке  на третьем этаже  кандидат должен письменно  ответить  на  главные
вопросы: в чем он  видит предназначение человека, чего он ждет от масонского
братства и чего братство может ожидать от него.
     В фойе первого этажа постепенно собираются  братья по ложе, отмечаясь в
особой  регистрационной  книге.  Они  в черных костюмах, белых  перчатках  и
цилиндрах - это символ свободы и равенства. На них также  фартук - такой же,
как и у родоначальников традиции - членов средневековых цехов каменщиков. По
эмблемам можно понять,  в каком они градусе,  степени  или ранге: "ученика",
"подмастерья" или "мастера".
     Вскоре к ним присоединяется церемониймейстер.  Он три раза стучит своим
посохом об пол и призывает братьев пройти в храм. Его преподобие престольный
мастер, "верховный магистр", выборный руководитель масонской ложи,  сидит за
столом в восточной части зала:
     солнце восходит с востока, оттуда же озаряет ложу мудрость преподобного
мастера.
     Перед ним  на  алтаре  лежат  "три  великих светоча" масонства:  "Книга
священного закона" - Библия,  которая  содержит планы  "Великого Архитектора
Вселенной"  (Бога)  и  призывает  к  терпимости;  угольник,  символизирующий
порядочность  и  братство;  циркуль  -  отношения  между  людьми,  любовь  к
ближнему.
     Справа и  слева от  преподобного  мастера сидят секретарь  и докладчик,
напротив, на западной стороне,- первый и второй смотрители.
     Входят братья и под  руководством  "вожатых" садятся в ряд у северной и
южной стен. Церемониймейстер занимает место у западной стены, а привратник -
у двери храма.
     Ударом молотка престольный мастер  повелевает братьям встать.  Вместе с
обоими смотрителями  он выходит  в  середину  храма  и останавливается перед
колоннами.  Им предстоит осветить мастерскую, чтобы можно было приступить  к
работе  по "великому строительству"  при полном  освещении. Мастер  зажигает
свечу на "колонне мудрости" и восклицает:
     -  Мудрость,  руководи  постройкой!  Смотрители  зажигают  свои  свечи,
говоря:
     - Сила, веди ее!
     - Красота, заверши ее!
     Затем  у  основания трех  колонн расстилается  рабочий коврик  и мастер
провозглашает:
     - Ложа открыта...
     Такое описание  масонского ритуала в ФРГ дал в  одном из своих  номеров
1988 г. гамбургский ежемесячный иллюстрированный журнал "Гео"...
     Перенесемся теперь в Германию почти на 750 лет назад. Тогда, а именно в
1248 г., был заложен Кельнский собор - одно из чудес готической архитектуры.
15 октября  1880 г.  в Кельне состоялось  грандиозное пышное  празднество по
случаю завершения длившейся 632 года работы над уникальным сооружением.
     В XII-XIII вв. по  всей  Европе, а особенно в германских  землях широко
разворачивается строительство храмов и других церковных зданий. Архитекторы,
скульпторы, художники и рабочие, возводившие храмы, поселялись, как правило,
вблизи места строительства, а свои инструменты держали в особых  помещениях,
именовавшихся  ложами.  Нелишне добавить,  что  тайна строительного  ремесла
тщательно  оберегалась  от  непосвященных.  Таким  образом  были  созданы  и
конституированы  объединения или союзы строителей церковных  зданий -  ложи,
которые распространились вскоре почти по всем западноевропейским странам.
     Достоянием историков стал счет, выставленный за строительство аббатства
"Вале  ройяль"  в  1278  г.,  в  котором мастерская  каменщиков  уже названа
"ложей".  Средневековые  "ложи"  -  гильдии  свободных  каменотесов -  имели
собственный суд, устав и благотворительную кассу.  Документально доказано не
только существование таких лож в те годы в Кельне, Вене, Страсбурге и Берне,
но и то, что все они поддерживали тесные контакты друг с другом. В 1376 г. в
грамоте,  оставленной  в Лондоне, упоминается понятие  "фримейсон",  которое
было переведено на немецкий язык как "фраймаурер" - "вольный каменщик".
     Почти во всех написанных о франкмасонстве книгах (а их число перевалило
уже  за несколько десятков тысяч!)  отмечается,  что легендарная история лож
возводила их истоки к  библейской легенде о сотворении человека и  объявляла
"вольных каменщиков" носителями  высшей божественной мудрости. Шаг за  шагом
из  средневековых  гильдий  мастеровых  выросла  конкретная осязаемая  форма
тайной кастовой организации - "умозрительное масонство".
     Днем  рождения нового,  одного  из самых изолированных  от  общества  и
секретных  течений считается  24 июня 1717 г., когда  "вольные каменщики" из
лондонской ложи  "Гусь и противень" (по имени таверны, где обычно собирались
франкмасоны) приняли  братьев  из  трех других  лож, находившихся в  столице
Англии:
     "Короны", "Яблони" и "Виноградной грозди". Именно в "Гусе и противне" и
было принято решение создать  организацию  - первую  "Великую ложу" масонов.
"Великий мастер" и "великий надзиратель"  увенчали эту иерархию. А уже через
15 лет "Великая ложа" стала центром всего английского масонства (к 1733 г. в
Англии насчитывалось  уже 126 лож), а  через 30 лет - под названием "Великой
материнской ложи" - "вольных каменщиков" всей планеты.
     История  масонства  как  западного, так и российского, его  влияние  на
политическое  развитие  общества  подробно  описаны, как мы уже говорили,  в
десятках  тысяч брошюр, книг,  фолиантов, в сотнях тысяч заметок,  статей  и
комментариев.  Исходя из  этого,  полагаем,  что  советский  читатель  также
достаточно знаком  с  данной  темой. Назовем лишь  несколько  источников  по
масонству, появившихся  за последнее  время в Советском  Союзе: сборник  "За
кулисами видимой власти",  Н. Н. Яковлев "1 августа 1914 года", В. Я.  Бегун
"Рассказы о "детях вдовы", Г. Р. Зафесов "Паутина ложи "П-2", большая статья
академика И. И.  Минца  "Метаморфозы  масонской  легенды"  (журнал  "История
СССР". 1980.  э 4) и многие, многие  другие, и в первую очередь  книга Е. Б.
Черняка "Невидимые  империи (тайные  общества  старого и  нового времени  на
Западе)".  Поэтому  мы  отсылаем   любознательного  читателя  к   упомянутым
публикациям о масонстве.
     Мы  же  намерены,  кратко  коснувшись истории  вопроса, остановиться на
современном состоянии дел среди  братьев-масонов в  отдельных странах  и  на
связи этого некогда еретичного учения с Ватиканом  и католическими "рыцарями
церкви".
     Итак,  что же такое  масонство? Кратко  определить  его  можно так: это
религиозно-философское     течение,     возникшее      преимущественно     в
аристократическо-буржуазной среде в начале XVIII в.  в Англии и выразившееся
в создании тайных обществ  (лож),  члены  которых провозгласили своей  целью
объединение  людей  на началах  братской  любви, взаимопомощи и  верности...
Первоначально  масонство  развивалось в  русле вольнодумства и  оппозиции по
отношению к официальной церкви, но со временем в нем усилился мистицизм, оно
стало орудием  борьбы против  материализма  и  атеизма.  Масонство  осуждено
церковью: в 1738 г.  папа Климент XII выступил с  резким осуждением движения
франкмасонов как тайной секты, подрывающей церковь и общественный порядок, и
запретил  верующим  под  угрозой  отлучения  вступать  в  масонские  ложи  и
сотрудничать  с  ними.  Осуждение  масонов  подтверждали  с середины  XIX в.
римские  понтифики Бенедикт XIV, Лев XII, Пий  VIII,  Григорий XVI и Пий IX,
которые усматривали в них конкурентов  в борьбе за влияние на господствующие
классы. В Германии тем не менее  масонство поддерживалось  королем Фридрихом
II, а во Франции,-  Наполеоном  I  и Наполеоном  III.  В  России первые ложи
появились в 1762 г. в Москве и просуществовали вплоть до 1917 г. В настоящее
время масонство распространено во многих странах Западной Европы и Америки.

     После того  как великим магистром  английской "Великой  ложи" в 1721 г.
был избран  герцог Монтегю, один из богатейших  пэров Англии, масонские ложи
получили общественное признание  и стали почти придворными. Уже в 1725 г. их
число возросло до 52,  а через 7 лет достигло 109. Даже  в те времена масоны
не  считали зазорным  появляться  в  обществе  в своем  легендарном одеянии,
главным  в  котором были  кожаные фартуки  и символические  значки. "Вольные
каменщики" вместе с "рыцарями церкви"  участвовали в  различных католических
обрядах, в том числе закладке и  освящении церквей, погребении своих братьев
по церковным канонам и т. п.
     В  1737 г.  великий мастер "Великой ложи" Жан Теофиль Дезаглие принял в
масоны принца Уэльского, после чего в "еретический" орден устремились  целые
толпы католических священников и протестантских пасторов.
     По  имеющимся сведениям, английская "Великая  ложа" включает  в  себя в
настоящее время  более  8 тысяч отдельных масонских лож,  а  число "братьев"
превышает 750 тысяч, из которых только в Большом Лондоне проживает свыше 300
тысяч   масонов.   Великим  мастером  является   герцог   Кентский,  близкий
родственник королевы Великобритании.
     В   соседней  Ирландии   властями   неоднократно   издавались   законы,
запрещавшие  масонскую деятельность.  Однако  при провозглашении  Республики
Ирландии в  1949 г.  ложи "вольных  каменщиков" безбедно существовали как  в
Дублине, так  и  в  других  городах  страны.  Ныне  "Великая ложа  Ирландии"
насчитывает 730 лож в самой республике и ровно 100 -  за ее пределами, общее
число  ирландских   масонов  приближается  к  50  тысячам  человек.  Большую
активность  развивают  ирландские  "вольные каменщики"  в  Австралии,  Новой
Зеландии,  ЮАР, Гане, Индии, на  Ямайке,  в Кении,  Малайзии, на  Мальте,  в
Нигерии, Зимбабве, Сингапуре, Гонконге, на Гибралтаре.
     Шотландия имеет давние масонские  традиции.  Старейшие ложи,  возникшие
еще  до  "умозрительного"  масонства,  такие,  как  "Мэрис   чэпел  лодж"  в
Эдинбурге,  "Мазер  килвиннинг" и "Мэлроуз  Санкт-Джон",  действовали уже  в
конце  XVI в. По имеющимся данным, количество  лож  "шотландского масонства"
достигло в 1966 г. числа 1066, из них 655 в самой Шотландии, остальные - вне
ее.  Ложи "шотландского масонства"  имеются в  настоящее  время  почти в  50
странах, в том  числе в Австралии,  Бельгии,  Бирме,  Чили, Исландии, Индии,
Японии,  Иордании,  на  Мальте,  в  Новой  Зеландии,  Таиланде,  Уганде,  на
Гибралтаре и др.
     Во всех  американских  штатах, а также  в Канаде существуют независимые
отдельные   масонские  ложи,   которые  вместе  с  мексиканскими   "вольными
каменщиками" раз в год собираются на "Конференцию  великих мастеров Северной
Америки". Самой молодой из этих 60 великих  лож считается  основанная в 1981
г. самостоятельная "Великая ложа Аляски".
     Важнейшим  институтом  "Конференции великих мастеров  Северной Америки"
служит  так  называемая   "Комиссия   информации  по   признанию",   которая
координирует   и   направляет   деятельность   всех   североамериканских   и
мексиканских масонских лож.
     На  территории  нынешних Соединенных  Штатов масоны  действовали  уже в
течение длительного времени. Шотландские, английские и  ирландские  "вольные
каменщики"  первыми привнесли сюда идеи масонства. Поначалу ложи создавались
в  портовых  городах,  куда приходили  суда из Старого  Света.  В 1704 г.  в
английское "Общество масонов" был принят Джонатан Белчер из Бостона, который
впоследствии в  качестве губернатора нескольких штатов  в Новой Англии играл
важную  политическую роль.  В  1730 г.  Бенджамин Франклин сообщил  в  своей
газете о создании масонской  ложи в Филадельфии, куда он сам и был принят. В
том  же  году  из  Англии  в Америку  был назначен великий мастер  провинций
Нью-Йорка,  Нью-Джерси и  Пенсильвании, коим стал Даниэль  Кокс,  получивший
грамоту  на  титул великого мастера из  рук  герцога  Норфолка.  Эта  первая
провинциальная "Великая ложа" Новой Англии выросла из "Ложи святого  Иоанна"
в Бостоне. В 1734 г. Бенджамин  Франклин издал "Книгу конституций" масонов и
вскоре был избран великим мастером Соединенных Штатов.
     Многие  масоны  сыграли  большую  роль  в  борьбе  американцев за  свою
независимость:
     Джордж  Вашингтон,  уже упомянутый  Бенджамин  Франклин,  Джеймс  Отис,
Самуэль  Адамс,  Александр Гамильтон, Джон Маршалл, Джеймс Мэдисон.  В армии
Вашингтона  масонами  были  прославленные   генералы:  Натаниэль  Грин,  Ли,
Салливан, лорд Стирлинг, немецкий барон Штойбен, французский маркиз Лафайет,
Монтгомери, Джексон, Поль Ревере, который впоследствии стал великим мастером
в Массачусетсе.
     В настоящее время американские ложи, в которые входят более 4 миллионов
братьев-масонов,  вообще  представляют  самый  большой  контингент  "вольных
каменщиков".  Правда, до  сих  пор  неудачей  кончались все  попытки создать
единую "Великую ложу" США.
     Немало американских президентов входили в состав той или иной масонской
ложи,  например Вашингтон,  Мэдисон,  Монро,  Джексон, в  последнее время  -
Маккинли,  Теодор  Рузвельт, Тафт,  Гартинг,  Франклин  Д. Рузвельт, Трумэн,
Эйзенхауэр, Форд, Картер.
     Масонство во Францию также  было "экспортировано" из Англии. Многие  из
деятелей культуры и политики входили в ложи "вольных каменщиков" во Франции,
например:
     Вольтер,  Д'Аламбер,  Дидро,  Гельвеций,  Бомарше,  Ларошфуко,  Дантон,
Талейран, генералы Лафайет и Массена.
     В  настоящее время "Великая национальная французская ложа" поддерживает
тесные   контакты  с  английскими  собратьями   и   считается   единственной
"регулярной" ложей Франции. В 1964 г. в  стране насчитывалось 83 ложи с 3500
членами ордена, до сих  пор число лож возросло до  210 с 6 тысячами "вольных
каменщиков".
     Говоря  о масонском  движении,  нельзя оставить без  внимания Италию. В
одной  части нынешнего  государства  главенствуют  папы, пытавшиеся  отвлечь
итальянцев от масонской деятельности вплоть до угрозы отлучения от церкви, в
другой же правят бал ложи "вольных каменщиков".
     В 1733  г. лорд  Сэквилл, герцог Миддлсекса, выдал  патент  лорду Генри
Фоксу  Холланду,  который открыл первую  в  Италии масонскую ложу  на  улице
Маджио  во Флоренции.  Как  грибы после дождя,  стали возникать ложи в Пизе,
Ливорно, Сиене и  Перудже.  В  1735 г. "вольные  каменщики" попытались  было
обосноваться в Вечном  городе, но под давлением папы римского уже в  1737 г.
ворота  ложи  в Риме были  наглухо  и,  как хотелось  надеяться  понтификам,
навсегда   закрыты.  Более  того,   папа   Климент  XII  для   расследования
деятельности масонов направил инквизитора в Тоскану, но благодаря симпатиям,
которые  испытывал к  "вольным  каменщикам"  герцог Тосканский Франц-Стефан,
инквизитор вернулся в Рим ни  с чем. Возникли ложи в Милане, Вероне, Турине,
Падуе, а в 1739 г. Англия назначила великого мастера Савойи и Пьемонта.
     Папская булла  "Providas", изданная  в  1751 г.,  привела  к запрещению
масонской  ложи в Неаполе. Однако в 1754-1762 гг., там, наперекор  документу
"раба рабов божьих", возникло сразу несколько лож.
     В   1870   г.   Италия  объединилась,  слились  и   все  франкмасонские
группировки: Сицилия -  Неаполь,  Тоскана  -  Флоренция, Генуя, Ломбардия  -
Милан,  Венеция,  Цизальпинская республика, Сардиния  -  Пьемонт  -  Савойя.
"Великий Восток" Италии перенес свою резиденцию в Рим, великим мастером стал
вождь  республиканского  Рисорджименто  Джузеппе  Мадзини.  Рисорджименто  -
национально-освободительное движение итальянского народа  против  иноземного
господства, за объединение раздробленной Италии.
     Во  время похорон  Мадзини 17  марта 1872  г.  Рим  впервые мог увидеть
масонские флаги и людей, одетых в платье "вольных каменщиков", двигавшихся в
похоронной процессии от пьяцца Пополо к кладбищу.
     В  1901 г.  итальянские  масоны устроили свою  штаб-квартиру  во дворце
Джустиниани в Риме, где она находится и до сих пор.
     Сейчас в стране действует "Великая ложа  Италии", или "Великий Восток",
в которую входит 400 лож  с 15 тысячами  членов. Четыре ложи  в  Больцано  и
Мерано (область Трентино-Альто-Адидже,  так называемый Южный Тироль, до 1918
г.  бывший  территорией   Австро-Венгрии,  но  по  Сен-Жерменскому  договору
отошедший  к Италии)  работают  на немецком и итальянском языках. Отсутствие
единства  среди  масонских  орденов Италии  четко  обозначилось в результате
разоблачения  скандальных действий  ложи "Пропаганда-2" ("П-2") в  1981 г. и
вызвавшего  отставку  сорокового  послевоенного  правительства  во  главе  с
премьер-министром Орнальдо  Форлани.  "П-2" оказалась центром  необыкновенно
разветвленного масонско-фашистского
     заговора,   считавшего   своей  целью   повернуть  политику  Италии  на
ультраправые рельсы вплоть до создания диктатуры.
     Как  пишет  западногерманский  журнал  "Гео",  незадолго до  запрещения
масонских   организаций  в  Германии   было  примерно   80  тысяч   "вольных
каменщиков", после окончания войны - около 6 тысяч, а  сейчас в ФРГ 15 тысяч
западных немцев и 5 тысяч солдат и офицеров союзнических войск из стран НАТО
состоят членами  397 масонских лож. Эти братства,  долгое время остававшиеся
разрозненными,  в  1958 г. вошли  в  "Объединенные  великие  ложи Германии -
братства масонов":
     это  "Великая  ложа  старых  вольных и  приемных  каменщиков  Германии"
(прообразом которой был первый немецкий филиал  всемирного братского союза -
масонская ложа "Абсалом у трех крапив", основанная в 1737 г.), "Великая ложа
масонов  Германии  -  орден каменщиков",  "Великая  национальная  ложа  трех
небесных   сфер",   "Великая  американо-канадская  ложа"  и  "Великая   ложа
британских каменщиков в Германии".
     Каждая ложа  решает свои внутренние  дела независимо,  но для  создания
ложи требуется разрешение одной из пяти "Великих лож". Большинство масонских
лож,  пишет  "Гео", существует на положении зарегистрированного общества, их
уставы  доступны каждому, а внутренняя  жизнь определяется "Книгой  уставов"
1723 г. и "правилами внутреннего распорядка".
     У всех "вольных каменщиков",  подчеркивает  "Гео", общая  цель:  вместо
настоящих церквей они возводят некий "храм гуманности", при этом камнями  им
служат люди,  строительным раствором  - терпимость  и  братство,  чертежом -
Библия,  а архитектором - бог, которого  они  величают "Великим Архитектором
Вселенной".
     ...Кандидат трижды стучится в дверь.
     - Брат-привратник, кто это стучится  так  странно?  - вопрошает  в зале
престольный мастер.
     И в ходе ритуальных вопросов и  ответов выясняется, кто стучится и чего
он хочет. После этого мастер говорит:
     -  Так  пусть  ему  будет  разрешено   войти.  Кандидат   стоит   между
смотрителями как бы нагим  и беспомощным,  каким сотворила  его  природа.  А
черная повязка на глазах дает ему понять,  что пока он - незрячий в  поисках
света, указывающего правильный путь в жизни.
     - Человеку  предопределено  познать абсолютное  совершенство, но  долог
путь, ведущий к нему,- напоминает мастер.
     Затем  он  повелевает  второму  смотрителю  отправить кандидата  в  три
странствия: с  вечера в  ночь, к  восходу солнца  и через  полдень обратно в
вечер. В прямоугольном зале храма его ведут  через четыре "элемента": огонь,
воду, землю и воздух,  и все время кандидат ощущает спасительную руку брата,
который не покидает неофита ни на минуту и  спокойным  голосом предупреждает
его  об  опасностях, подстерегающих в  жизни и  способных совратить  с  пути
истинного: это страсти, предрассудки, злоба, самолюбие, тщеславие.
     - Познай самого себя!  - звучит в  устах престольного  мастера постулат
античной философской школы.
     Затем кандидат подходит к месту, с которого он начал свое странствие, и
мастер разражается целой тирадой:
     -  Цель  масонства  -  внутренняя  трансформация  и   духовный  расцвет
человека. Пусть эти странствия послужат вам уроком и покажут, что вы никогда
не достигнете цели, если не сбросите повязку незнания,  мешающую вам познать
истину.
     После этого по указанию мастера неофит преклоняет колени перед алтарем,
берет левой рукой циркуль, приставляет его острием  к  обнаженной груди (еще
до  того как кандидат постучал  в  ворота  храма, он снял с себя свой черный
галстук, расстегнул верхние пуговицы  на  рубашке, до колена засучил штанину
на  левой  ноге,  снял  правый  ботинок,  сложил  в  ящик  все металлические
предметы, которые были  при нем), там, где бьется сердце, и клянется целиком
посвятить  себя делу гуманности, добросовестно  исполнять  свой  долг  перед
семьей, обществом, родиной и сообществом всех людей, хранить в  тайне обряды
и внутренние дела масонов. Молоток  преподобного мастера  осторожно касается
циркуля, приставленного к груди стоящего на коленях неофита:
     - Заключен  союз  на всю жизнь!  Дайте свет свободному, ищущему  правду
каменщику!
     С  глаз  кандидата  срывают повязку. На несколько секунд  лампы и свечи
ослепляют его, но  потом он видит, что братья стоят  слева и справа от него,
что он сам  -  звено  в  их цепочке, что они  приняли его как  брата. Мастер
восклицает:
     - Наши сердца бьются в унисон с вашим, а пожатия наших рук говорят, что
мы будем  хранить вам  верность,  пока  вы  будете почитать  правду, закон и
братскую любовь, как святыню...
     Рассказав  об этом обряде, журнал "Гео" не делает никаких аналитических
выводов, а заканчивает свое повествование такой "философской" фразой:
     "В фойе братьев ожидает вино и богато сервированный стол..."

     А все  же каковы отношения масонов и католической церкви? Не влились ли
сейчас "вольные каменщики" в ряды истинных "рыцарей церкви"?
     ... В таинственном полумраке раздался глас:
     - Встаньте, братья масоны!
     Масоны - а их больше сотни в помещении, предназначенном для  нескольких
десятков,-  быстро поднимаются со  своих  мест. На  каждом  из  них  кожаный
передник с масонскими знаками, шнуры и ленты, свидетельствующие о том, какую
из ступеней в иерархии  "вольных каменщиков" занимает их  обладатель. Приняв
ритуальную позу, они застывают в молчании.
     На  "востоке" - возвышение, похожее  на эстраду. На нем -  высокочтимый
или  преподобный  мастер,  окруженный  высшими   масонами,  кавалерами  лож.
Напротив в зале ряды братьев  - представителей всех масонских лож  Франции и
"вольных каменщиков", специально прибывших из других стран.
     Бледный и торжественный брат - главный церемониймейстер возвещает:
     - Достопочтенный отец Рике Мишель, представитель "Общества Иисуса"!
     В  напряженной тишине между двумя рядами молчаливых  масонов к  эстраде
двинулась черная сутана...
     - Это должно было свершиться, отец мой, и  это свершилось! - восклицает
преподобный, обращаясь к прелату, посланнику ордена иезуитов.
     Итак, свершилась  встреча "еретиков"-масонов и верных "солдат  папы"  -
иезуитов...
     Мы  привели один  из эпизодов  книги А.  Меллора  "История французского
антиклерикализма",  вышедшей в  свет в 1966  г., чтобы  показать, что диалог
между   масонами  и  клерикалами  поддерживается   уже  давно.  Обе  стороны
единодушны  в том,  что атеизм  в  современном  мире  -  синоним коммунизма,
поэтому   альянс   масонов   в   церкви  направлен   на   создание   единого
антикоммунистического фронта.
     Первый  параграф  "Конституции  масонов",   составленный   в   1723  г.
пресвитерианским  пастором   и  доктором  богословия  и  философии  Джеймсом
Андерсоном, гласит: "Масон  по  самому положению своему  подчиняется законам
морали   и  не  может  стать  ни   бессмысленным   атеистом,   ни   лишенным
нравственности нечестивцем". Вера  в  бога и  бессмертие  души - это условие
было одним из обязательных  при вступлении в ряды  "вольных каменщиков". Тот
факт,  что масоны  выступали  против  христианской догматики, за религиозную
терпимость,  не  говорит о  том,  что  они с  симпатиями  относились к любым
проявлениям     вольнодумства,     атеизма    или    деизма.     Деизм     -
философско-религиозное  учение, по которому  бог есть безличная первопричина
мира, находящаяся вне его и  не вмешивающаяся в развитие природы и общества.
Как отмечают многие, в том числе и советские исследователи, все  досконально
и скрупулезно разработанные средства психологического  воздействия на членов
масонских лож подчинены как раз развитию и углублению "богоощущения".
     Западногерманский  журнал  "Гео"  пишет,  что  католическая  церковь  в
течение   многих  веков  грозила   отлучением  от  церкви  любому  католику,
ударившемуся в масонство. Лишь в 1983 г. это правило было отменено.
     Как подчеркивает западногерманский исследователь Юрген Хольторф в своей
книге "Молчаливое  братство",  вышедшей в Мюнхене 4-м  изданием  в 1986  г.,
римско-католическая  церковь,  желая того или нет, развязала руки  нацистам,
начавшим преследование масонов. Уже в 1738 г. папа Климент XII, издав  буллу
"In eminenti apostolatus specula", приказал католикам отойти от масонства. И
тот  факт,  что,  несмотря  на  недвусмысленное указание римского понтифика,
количество членов в ложах "вольных каменщиков" не особенно  убавилось, можно
объяснить  в  первую  очередь  тем обстоятельством,  что в период  правления
абсолютистских  режимов  в  Европе  XVIII в.  монархи  и князья  не  считали
необходимым доводить до  сведения своих подданных  все те документы, которые
исходили из римской курии. Булла "In eminenti" не стала достоянием гласности
во многих европейских государствах.
     В Италии  дело обстояло иначе. Там со стороны католической  церкви было
проявлено такое рвение во исполнение папской буллы, что были уничтожены даже
храмы и дома, в которых собирались масоны.
     Для обнародования в этой стране подобного папского документа было много
причин.  В  первую  очередь,   князя  апостолов  не  устраивала  религиозная
терпимость "вольных каменщиков",  их тайные обычаи, секретность,  окружавшая
все их  действия. К  этому же  добавились  и политические причины.  Папа был
заинтересован  в поддержке в Англии католической династии Стюартов, выступая
против  протестантской  ганноверской   фамилии.  Ганноверская   династия   -
английская  королевская  династия в  1714-1901 гг. Кроме  того,  масоны были
одними  из главных зачинателей массового движения Рисорджименто, и  понтифик
беспокоился, как бы не зашатался Святой престол.  А посему, как подчеркивает
член "Общества Иисуса" патер Райнхольд Зеботт в западногерманском иезуитском
журнале  "Штиммен  дер  цайт": "С  1738 по  1970 г. я насчитал больше дюжины
папских запретов на сношения с  франкмасонами...  Последнее  такое серьезное
предупреждение  содержалось в  каноне э 2335, изданном в  1917  г. в  "Codex
Juris Canonici",  который сохраняет свою  силу  до  1983  г.  (статья патера
Зеботта была написана в феврале 1981 г.- Б. П.)".
     Самой  низкой точки отношения  между католической церковью и масонством
достигли во второй половине прошлого столетия благодаря "мистификации века",
как  назвал ее  без ложной  скромности сам автор -  писатель Габриэль-Антуан
Жоган-Пажес,  известный  больше  под  псевдонимом  Лео Таксиль.  Французский
журналист  и  книгоиздатель, он  после окончания  иезуитского колледжа  стал
предводителем   вольнодумцев,   опубликовав   множество   едких   остроумных
сатирических сочинений,  направленных  против  клерикализма. В  1881  г.  он
вступил в масонскую ложу, но, лишь  трижды посетив ее бдения, почел за благо
держаться от "вольных каменщиков" подальше.
     В  1885 г. он публично  заявил о своем возвращении  в лоно  правоверных
католиков, что церковь расценила как свой важный триумф, решив  использовать
перо Таксиля против своих заклятых врагов -  масонов с благословения римской
курии Таксиль всей силой слова обрушился на "вольных каменщиков", приписывая
им  планы полного  порабощения  сначала  Франции,  потом Европы, затем всего
мира. Он писал, что находящаяся  у Геркулесовых столпов Гибралтарская скала,
с  начала XIX  в.  принадлежащая Англии,  внутри полая, а  там располагаются
мастерские, в  которых  люди-монстры  на  адских  кострах  готовят атрибуты,
необходимые для палладистских оргий. Палладисты - одна из сатанистских сект.
Возглавляет монстров член американской масонской  ложи  некто Пайк - "первый
папа  Люциферова  культа,  высший  вождь  франкмасонов, проводящий регулярно
каждую  пятницу  в  три  часа  дня  совещания  лично с  мессиром Люцифером".
Масонство, добавлял Таксиль, это только прикрытие ордена палладизма.  В США,
в Чарлстоне, где в  неизвестном месте живет Пайк, располагается главный храм
палладистов, а  в нем хранится книга  "Апандо",  которую сам  Сатана написал
зелеными чернилами.
     Безудержная фантазия Таксиля в определенной своей части основывалась на
реальности:
     в 1837 г.  орден палладизма  был действительно основан  в Париже и  его
руководителем был Альберт Пайк, выпустивший книгу "Мораль и догмы древнего и
принятого  (шотландского)  обряда франкмасонов".  Один  из  высших  иерархов
ордена Макей  заявил, что  он не  кто  иной, как  перевоплотившийся  великий
магистр  ордена рыцарей  Храма  Жак  де Моле.  В кабинетах  Макея и Пайка  в
штаб-квартире  ордена  в  Чарлстоне находились  изображения Бафомета и череп
Моле, будто бы привезенный каким-то масоном в США из Франции.
     После  начала своей  мистифицированной антимасонской  кампании один  из
приближенных к  папе  кардиналов  устроил  Таксилю  аудиенцию  у  Льва XIII,
который только что выпустил энциклику  "Humanum  genus", направленную против
"вольных  каменщиков".  Писатель  подтвердил  понтифику,  что  его намерения
простираются далеко -  до полного, поелику  возможно, уничтожения масонского
"бесовского семени".
     Легенды донесли до нас такой диалог между Таксилем и наместником Иисуса
Христа.
     - Чего вы хотите, сын мой? - ласково спросил Лев XIII.
     -  Умереть  у  ваших   ног,  и  это  мгновение  будет  для  меня  самым
счастливым,- льстиво отвечал писатель.
     В  1S85 г.  Таксиль издал книгу  под названием "Братья трех пунктов", в
которой писал, что масоны исповедуют культ Люцифера, а все их ритуалы служат
прославлению сатаны. В  последующих книгах  Таксиль, чтобы подогреть интерес
читателей,  рассказывал  о  содомистских  оргиях  в  женских  ложах,  ввел в
действие   выдуманную   им   Софию   Вальдер  -   "бабушку   антихриста",  и
палладистского великого  магистра.  Затем появилась прекрасная  Диана Воган,
родившаяся  от  дьявола  Битру,  которая  в  10 лет от роду  была  принята в
американскую  ложу  палладистов  и  помолвлена  с  князем  демонов  Асмодеем
(вообще-то  Асмодей -  от древнееврейского  Ашмедай  - искуситель, злой дух,
разрушитель браков, упоминается в Талмуде, заимствован иудеями из персидской
религии, то  есть не имеет никакого отношения к католицизму). Эта никогда не
существовавшая дама под  заголовком "Мемуары  экс-палладистки"  опубликовала
книгу, содержащую извращенные "разоблачения"  масонства и ритуалов  "вольных
каменщиков".
     В 1896  г.  по  инициативе  Таксиля в  северо-итальянском городе Тренто
состоялся антимасонский конгресс, на котором присутствовало 36 епископов, 50
епископских  делегатов и  более 700 священнослужителей из Франции,  Австрии,
Германии, Бельгии, Нидерландов, США, Канады и Мексики. В течение долгих дней
они вели дебаты по поводу причисления Дианы Воган к лику блаженных.
     И вот в  светлый пасхальный день  19  апреля 1897 г.  весь  цвет Парижа
собрался в  зале географического общества,  где  о  культе палладизма доклад
должен был читать сам Таксиль.  Он же  добился неописуемого  фурора, раскрыв
наконец свою мистификацию и заявив, что Диана Воган и он сам - одно лицо.
     Римская курия была  вновь посрамлена.  Ибо Таксиль  попытался доказать,
что  масоны  -  это  не  какая-то  оккультная  организация,  а те же "рыцари
церкви", преследующие  фактически  те же, что и  католическая церковь, цели,
хотя и своими специфическими методами.
     Отношения между масонами и католической церковью в значительной степени
потеплели после Второго Ватиканского собора (1958-1965). Иерархи католицизма
подчеркнули:  "Ватиканский  собор заявляет, что  человеческая личность имеет
право на религиозную свободу. Эта свобода состоит в том, что все люди должны
быть избавлены от принуждения,  как со стороны общественных групп,  так и от
принуждения,  осуществляемого отдельными людьми, так что в религиозных делах
никого нельзя заставлять действовать вопреки своей совести..."
     На  Втором  Ватиканском  соборе  католическая церковь начала  диалог со
всеми людьми  доброй воли.  И  в отношении масонов была проявлена позитивная
инициатива  образованной  на  соборе  "Комиссией  по  диалогу".  В созданную
комиссию, например, от ФРГ вошли масоны: Теодор Фогель, Рольф  Аппель, Эрнст
Вальтер и Карл Хеде; от швейцарской "Великой ложи Альпина":  Альфред Ресли и
Франко Фумагалли, от "Великой австрийской ложи":
     Курт  Бареш, Фердинанд  Чап и Рюдигер Фонвиллер. Начатый  диалог  между
католической церковью и масонами  завершился  так называемым "Лихтенауэрским
заявлением",  опубликованным  5  июля 1970 г. Приведем  некоторые пассажи из
указанного заявления:
     "Трепеща перед Великим Архитектором Вселенной,  мы заявляем: Масоны  не
имеют  общего представления  о боге, так  как масонство  -  это не религия и
никого не обучает религии.
     Масонство требует этической  жизни без  соблюдения догматов,  что можно
достичь символами и ритуалами.
     Масоны  действуют в братском  единении в своих  самостоятельных  ложах,
веря в то, что братская цепь опоясывает земной шар.
     Масоны приветствуют принципы совести, веры и свободы вероисповедания  и
отвергают любое насилие над этими  принципами. Они  уважают любую  искреннюю
веру  и любое честное убеждение.  Они  отвергают  любую форму  дискриминации
инакомыслящих.
     Законы  великих  лож запрещают ложам  вмешательство  в  политические  и
религиозные спорные вопросы".
     В параграфе 8 говорится:
     "Для  нас,   масонов,   называемых  церковью   "отделенными  братьями",
непонятно, почему законы церкви осуждают  нас, в то время как законы великих
лож разрешают любому католику стать членом масонского братства".
     Параграф 9:
     "Мы  полагаем,  что  папские  буллы,  касающиеся  отношения  к  вольным
каменщикам, имеют только историческое значение и недействительны в настоящее
время..."
     18  июля 1974 г.  префект комиссии по вере издал "документ о членстве в
масонских организациях", в котором, в частности, подчеркивается:
     "Многие  епископы направили  запросы  в Святую конгрегацию о  праве  на
существование и правильной интерпретации канона э 2335 CIC,  который требует
наказания  вплоть до  отлучения  от  церкви  католиков,  являющихся  членами
масонских организаций и аналогичных объединений.
     В   ходе   тщательного   изучения  этого  вопроса  Святой   престол  на
конференциях  епископов   предпринял   сбор   доказательств,   чтобы   лучше
ознакомиться с характером и нынешней деятельностью этих объединений.
     Большие различия поступивших ответов показывают, насколько неоднозначно
отношение  к этому вопросу в отдельных  странах.  Поэтому  Святой престол не
может отменить  действующие  законы до  тех  пор,  пока компетентная Папская
комиссия  по  реформе  церковного  законодательства   не  опубликует   новый
церковный закон..."
     Процитированное  письмо  было  написано  кардиналом Зепером,  префектом
конгрегации  по  вопросам  веры,  председателю  епископских конференций  ФРГ
кардиналу  Депфнеру. Общественность  восприняла  указанное письмо как важный
шаг к  примирению католической церкви с  масонством. Епископские конференции
Скандинавии, Великобритании и Нидерландов тотчас  же признали  правомерность
одновременной принадлежности к католической церкви и к масонским ложам.
     Другое  отношение  к "вольным  каменщикам" было  высказано  со  стороны
конференции епископов ФРГ. В середине 70-х гг.  в этой стране начался диалог
между католической церковью  и  масонами, в  результате  которого  церковные
иерархи  приняли  документ,  кратко  называемый "Заявление",  в  котором,  в
частности, говорится:
     "По инициативе конференции немецких епископов  и  "Объединенных великих
лож" Германии в 1974-1980 гг.  состоялись  официальные  переговоры. При этом
католическая церковь пыталась  выяснить,  произошли  ли  в  масонстве  такие
изменения,  которые  позволили  бы  отныне  разрешить  католикам  участие  в
масонских орденах.
     Переговоры проходили в дружеской, искренней и деловой атмосфере.
     При этом представители католической церкви  были подробно ознакомлены с
деятельностью масонов первых трех градусов: были обнаружены принципиальные и
непреодолимые противоречия.
     Масонство не изменило  своей сути, принадлежность к этому ордену ставит
под угрозу основы христианского существования.
     Тщательные   исследования   масонских   ритуалов    и   принципиального
мировоззрения, а также нынешнего состояния "вольных  каменщиков" приводят  к
мысли:  одновременная  принадлежность  к  католической  церкви  и  масонству
невозможна".
     Западногерманское масонство  было настолько разочаровано  "Заявлением",
что "Объединенные великие ложи" не замедлили разразиться открытым письмом:
     "Католическая  церковь на II Ватиканском соборе  -  по ее  собственному
заявлению - "открыла себя для диалога со всеми людьми доброй воли". К такого
рода диалогу  (но  не тесту или следствию) западногерманское  масонство было
готово уже  в  1967-1972 гг., о чем было неоднократно  заявлено. Этот первый
диалог  закончился  совместным  документом   ("Лихтенауэрским  заявлением"):
Объединенные великие ложи  сожалеют, что  продолженный диалог с конференцией
епископов окончился таким односторонним "заявлением".
     Как  только   западногерманские  масоны  и  католическая   церковь  ФРГ
обменялись  соответствующими любезностями, в  средствах  массовой информации
появилось  множество комментариев,  причем  большинство  из  них  поддержали
"вольных каменщиков".
     Журнал "Шпигель"  в большой статье,  посвященной взаимоотношениям между
католической церковью и масонством, писал: "Тот факт, что Ватикан подтвердил
свой  запрет  в  отношении масонов,  является  последним  из  многочисленных
доказательств  отхода  церковных иерархов в  изолированное  от  масс  гетто.
Мюнстерский профессор теологической  догматики Херберт  Форгримлер,  некогда
сам   консультант   ватиканского  секретариата  по  работе  с   неверующими,
делегированный для переговоров  с "вольными  каменщиками", отнес "Заявление"
католических епископов ФРГ  к разряду  самых вопиющих  и  недоброжелательных
церковных документов за последние 150 лет".
     Форгримлер подчеркнул:
     - Церкви не  надо будет  удивляться, если после таких  "Заявлений" ее в
качестве партнера по переговорам никто более не будет принимать всерьез.
     Западногерманский  масонский журнал "Хуманитет" в достаточно  подробном
комментарии своего  корреспондента Йенса Оберхайде отмечал,  что "Заявление"
конференции епископов ФРГ не имеет никакого юридического звучания. Известное
церковное    информационное    агентство    "Хердер    корреспонденц"    так
прокомментировало неудачную попытку альянса между католиками и масонами:
     "Действительно, нельзя по-настоящему  понять,  против  кого  направлено
"Заявление"   Конгрегации  веры:  против  конференций   епископов,   которые
принципиально провозглашают совместимость пребывания в католической церкви с
масонством,  или  против конференции епископов  ФРГ,  которая,  не  ссылаясь
непосредственно  на канон  э  2335  (запрещающий, как  мы знаем,  пребывание
католикам   в  масонских  ложах.-  Б.  П.),  заявляет   о  "несовместимости"
одновременного пребывания в католической церкви и рядах "вольных каменщиков"
и тем самым осуждает масонство как таковое,  то есть желает быть святее папы
римского".
     И вот  в январе 1983 г.  Ватикан  опубликовал совершенно новый  вариант
"Codex  Juris  Canonici",  в  котором  нет и  речи о масонах. Иными словами:
пребывание в масонских  ложах не влечет отныне  автоматического отлучения от
церкви. Как  утверждает сторонник масонства Юрген Хольторф в упомянутой нами
книге, необходимо понимать однозначно:
     католическая   церковь  долго   анализировала  вопрос  о  субстанции  и
теологических  основах  масонства,  теперь  можно  констатировать  -  вражда
завершилась к обоюдному удовлетворению.
     Еще  в 1976 г. д-р Теодор Фогель, почетный великий мастер  Объединенных
великих  лож  ФРГ,  писал  в  одной  из  работ,  опубликованных  в  Байройте
научно-исследовательской масонской ложей (есть и такие) "Quatuor coronati":
     "для нас до сих пор непонятен феномен духовной истории XVIII и XIX вв.,
остающийся  неразрешимой  загадкой,-   как  это  получилось,   что  началась
бессмысленная  вражда  между  католической  церковью  и  масонством".  Да  и
серьезным исследователям XX в. тоже не совсем ясно, каким образом и по каким
глубинным  причинам  Ватикан  поначалу так  свирепо  обрушился  на  "вольных
каменщиков",  которые  в общем-то если  не  целиком,  то хотя бы  наполовину
оставались  такими  же  рыцарями  церкви",  как  и  члены  военно-монашеских
орденов.
     Однако,  продолжает  Т.   Фогель,   все   начиналось   так  разумно   и
многообещающе: масонское  движение, склонное к  символам и  к  "католической
мистике", объединяло людей всех состояний, всех вероисповеданий, всех языков
в единой универсалистской организации, которая объявила о примате  братского
духа и законе символики.
     Кардиналы  и  епископы,  аббаты  и священники многих епархий  на рубеже
восемнадцатого и девятнадцатого  веков сотнями  вступали в  ложи. Состоялись
даже  орденские  конвенты,  в  первую  очередь  бенедиктинцев,   на  которых
принимались  решения,  сплоченными  рядами целыми  епархиями от епископа  до
простого  патера  вступать  в  масонство, как  это  произошло,  например,  в
австрийском монастыре Мельке.
     После окончания второй мировой войны в Германии вновь возникает вопрос:
почему  католики и  масоны  должны быть отчуждены  друг  от  друга  или даже
являться  врагами?  Не  без  посредничества  западных  спецслужб  и  рыцарей
Мальтийского ордена были установлены первые контакты между тогдашним великим
мастером  Объединенных великих  лож  Германии фра Пинкернайлом и  кардиналом
Беа, которые  организовал лично  граф  Керссенброк  - выходец из  старинного
вестфальского  рода.  Он,  один  из  активнейших госпитальеров,  был глубоко
убежден в том, что масонству  и католической  церкви следует протянуть  друг
другу руки.
     Весьма   оживленные   и   действенные   связи    осуществляются   между
западногерманскими   масонскими   ложами,   в   особенности   кельнскими,  и
доминиканцами,  разместившимися   в   монастыре  Вальберсберг.   Душой  этих
контактов  со  стороны "вольных  каменщиков" служит  брат  Ханс  Гемюнд,  со
стороны  доминиканцев  -  Стефан  Пфертнер,  которые  организуют  совместные
совещания, вечера, лекции. Епископ и римская курия снисходительно смотрят на
контакты масонов  с  доминиканским орденом,  будучи прекрасно  осведомлены о
более чем тесных связях "вольных каменщиков" с мальтийцами и тевтонцами.
     Австрийская общественность в свое  время была подробно проинформирована
о контактах руководителя масонских лож Австрии Эдуарда Херольда с  тогдашним
венским  архиепископом  кардиналом Францем Кенигом как уполномоченным собора
по диалогу с неверующими. Весьма примечательно, что посредником  переговоров
"вольных  каменщиков"  с  высшим   австрийским  католическим  иерархом  стал
иезуитский патер де Галли.
     Важную  роль  по  сближению  западногерманской  католической  церкви  с
масонскими  ложами сыграл прелат  д-р Иоханнес де Тот,  прибывший  в ФРГ  из
Ватикана  со спецзаданием. Де Тот, венгр по национальности, по происхождению
-  из мадьярских  дворян-помещиков,  получил блестящее  образование в  своей
стране. Затем  кардинал-примас  Венгрии  Иоханнес  Чернох направил  его  для
продолжения  католического  образования  в Рим, в папский немецко-венгерский
колледж  "Германикум  эт Хунгарикум".  В этом престижном учебном  заведении,
учрежденном  основателем  "Общества   Иисуса"  Игнатием  Лойолой   и  первым
венгерским  иезуитом Иштваном  Санто,  де  Тот  провел восемь  лет,  посещая
одновременно старейший папский Грегорианский университет.  В 1933 г. он  был
рукоположен в сан и вернулся на родину, где  занимал различные  должности, в
том    числе    архивариуса   и    секретаря   кардинала-примаса    Венгрии,
министериаль-референта  Святого  престола  в  министерстве  иностранных  дел
Венгрии. После  1945 г. де Тот эмигрирует  в Австрию. Здесь он  поддерживает
теснейшие контакты с руководителями "вольных каменщиков" и приходит к выводу
о необходимости борьбы за сближение церкви и масонов.
     Вернувшись в Рим,  де Тот был назначен на должность архивариуса  собора
святого Петра, а затем  папа  Иоанн XXIII выдвинул  его  на  пост настоятеля
Латеранской базилики,  где венгр также отвечал и за  архивы. В  этой часовне
покоится прах  Климента  XII,  своей  энцикликой  "In  eminenti"  предавшего
масонство  остракизму.  Монсеньор  де  Тот во время основательного  изучения
жизнеописания  этого   понтифика  открыл   примечательные  детали,   которые
высвечивают историю проклятия  масонства в довольно странном ракурсе. Де Тот
высказал  гипотезу,  что энциклика Климента  XII была подделкой,  не имевшей
даже подписи папы римского.
     Затем де  Тот стал консультантом секретариата по работе  с неверующими,
которым в то время руководил кардинал Кениг. Де Тот неоднократно обращался к
Кенигу  и префекту конгрегации по  делам  веры  кардиналу  Зеперу с призывом
оказать  влияние  на пересмотр отношения католической церкви  к  масонству и
начать с ним  конструктивный  диалог. После чего ему  было дано  официальное
разрешение установить и поддерживать контакты с "вольными каменщиками".
     Деятельность де Тота на этом поприще увенчалась успехом: сотрудничество
римской  курии  с  масонскими  ложами стало непреложным  фактом. Ведь  среди
масонов много  не только влиятельных лиц,  но и таких личностей, без которых
немыслима   ни  культура,   ни  история  цивилизации  человечества.  Назовем
некоторых из  них: Мустафа  Кемаль-паша, известный под именем Ататюрк ("Отец
турок"), один  из основателей  нынешней Турецкой Республики, до самой  своей
смерти в  1938  г. входил в масонскую  ложу "Machedonia  Resorta  et Veritas
Loge";
     Эдуард Бенеш, бывший  президент  Чехословакии, в 1924 г. был  принят  в
ложу "Ян  Амос  Коменский" в Праге; Гебхард Блюхер, прусский  фельдмаршал, с
1802 по 1806 г. великий мастер ложи "Zu  den  drei Balken" в Мюнстере; Симон
Боливар,   вождь  латиноамериканского  движения  за  независимость;  Уинстон
Черчилль,  бывший премьер-министр Великобритании, еще в 1901 г. был принят в
Лондоне в ложу "United Studhoime Lodge No. 1591";
     Артур Конан Дойл, известный английский писатель,  магистр ложи "Phoenix
Lodge No.  257" в Портсмуте;  Александр  Флеминг, изобретатель  пенициллина,
"великий надсмотрщик" Объединенной великой ложи Англии; Генри Форд, владелец
автомобильных  заводов,  член  "Zion   Lodge  No.  I";  Бенджамин  Франклин,
американский ученый  и  государственный  деятель,  входил  в ложу  "Les neuf
Soeurs"   в   Париже;    Джузеппе    Гарибальди,   один   из   руководителей
национально-освободительного  движения в  Италии,  в 1844  г. был принят  во
французскую  ложу "Les Amis de la Patrie" в Монтевидео, а  с 1864г.- великий
магистр Объединенной ложи Италии; Иоганн  Вольфганг Гете, член ложи "Amalia"
в Веймаре; Йозеф Гайдн, великий композитор, член ложи "Zur wahren Eintracht"
в Вене,  куда был  принят  в присутствии Моцарта; Франц  Лист, композитор  и
пианист, член ложи "Zur Einigkeit" во Франкфурте на  Майне; Вольфганг Амадей
Моцарт  входил в  ложу "Zur neugekronten Hoffnung" и "Zur wahren Eintracht";
Ян Сибелиус, известный  финский композитор, был одним  из  основателей  ложи
"Suomi э I";
     Джордж  Вашингтон,  первый президент  США,  был принят в масонскую ложу
"Fredericks  -  burg Lodge"  в Вирджинии,  интересно,  что, когда  он  давал
присягу в качестве президента, он держал руку на Библии, принадлежавшей ложе
"St. John Lodge э I";  даже  американский астронавт Эдвин Олдрин, побывавший
на Луне, и тот является членом одной из масонских лож в Нью-Йорке.
     Французский журнал "Пуэн" в декабре 1985 г. отмечал, что с 1879 по 1931
г. пять президентов Франции, а с 1875 по 1967 г.- 22 премьер-министра страны
входили  в  ряды "вольных каменщиков". Не менее дюжины  их  насчитывалось  в
правительствах социалистов  за последний период.  Как  писал  журнал,  самое
любопытное - когда накануне политических выборов  во Франции в марте 1986 г.
стала более или менее реальной возможность победы правых сил, переход власти
от левых к правым решался закулисно и полюбовно не без участия руководителей
"Великого   Востока".   Журнал   "Нувель   обсерватер"   в  обзоре   "Власть
франкмасонов" подчеркивал,  что  пять ведущих  масонов,  друзей  президента,
включая великого мастера Лерэ, обсуждали с президентом Франции Ф. Миттераном
вопрос  о том,  кому из  лидеров  противоположной  стороны  в случае  победы
оппозиции предложить пост премьер-министра.
     Даже в  Национальном собрании Франции  масоны, независимо от  партийной
принадлежности, объединены в "братскую" ассоциацию
     - "фратернель". В прежнем составе французского парламента в нее входило
120,  а в нынешнем (по состоянию на 1989 г.) - 90 депутатов. По сведениям же
французской   прессы,  "фратернель"  по-прежнему  насчитывает  250  активных
членов.  Темами  дискуссий среди масонов, входящих в Национальное  собрание,
часто бывают политика и экономика. Известно, например, что в  ноябре 1987 г.
"вольные каменщики"
     - парламентарии обсуждали вопрос ни больше ни меньше  как о конституции
Франции.  Хотя  статья  э  1  статута   масонского  ордена  называет   целью
организации   "благотворительность,  изучение   всеобщей  морали,   науки  и
искусств, практикование всех  добродетелей", а в статье э 318 прямо пишется,
что  масоны  "должны  строго  воздержаться  от  всяких  споров  о  политике,
правительстве и различных религиозных культах".
     Несмотря на  все  статутные  запреты, примерам  вмешательства  "вольных
каменщиков" в дела мирские, то бишь  политические, несть числа. Зачастую они
делают это более рьяно,  компетентно и целеустремленно, нежели  политические
партии.
     Мы уже  рассказывали  читателю о "Билдербергском клубе" и его  связях с
"рыцарями церкви" из Мальтийского ордена. Здесь уместно заметить, что многие
из членов весьма влиятельного и престижного в западном мире "Билдербергского
клуба" имеют отношение и к международному масонству.
     В  Париже  в 1979  г. вышла  книга бывшего  агента ЦРУ  Гонсалеса-Мата,
испанца по национальности, под названием  "Невидимые властители",  где автор
приводит целый список людей,  которые после окончания второй  мировой  войны
играли решающую роль в руководстве международной сетью "вольных каменщиков".
Гонсалес-Мата пишет:
     "Аллен Даллес, основатель ЦРУ, франкмасон шотландского обряда.
     Йозеф  Ретингер,  дипломатический   советник   польского  эмигрантского
правительства в Лондоне в годы второй мировой войны, секретарь "Европейского
движения",  затем генеральный секретарь  "Билдербергского клуба", франкмасон
шотландского обряда.
     Манлио  Брозио,   итальянец,  генеральный  секретарь  НАТО,  франкмасон
шотландского обряда..."
     Гонсалес-Мата  отмечает,  что  от  американского  масонства, в  составе
которого действует  и особая организация  польских "вольных каменщиков" (как
вы помните, главой "Билдербергского клуба" был избран поляк  Йозеф Ретингер,
а  одним из ведущих  масонов в  США  является бывший советник президента  по
национальной безопасности Збигнев Бжезинский, тоже по национальности поляк),
нити тянулись в Париж, к ложе "Коперник", охватывающей польских  эмигрантов.
Им  помогали  подкармливать   польских  оппозиционеров  банк  ложи  "П-2"  и
руководитель  ватиканских   финансистов  американский  архиепископ,   бывший
разведчик Поль Марцинкус.
     Вот перед нами книга Пьеро Карпи "Дело Джелли", в которой друг великого
мастера ложи "П-2" дает жизнеописание Джелли. Карпи пишет, между прочим:
     "Курс масонских сообществ разных стран, в том  числе Италии, сильнейшим
образом  определяется Соединенными  Штатами  Америки, страны, где  масонство
наиболее могущественно".  Не  забывает Пьер  Карпи поведать  читателям,  что
кроме ЦРУ,  Мальтийского  ордена,  "Билдербергского  клуба", так  называемая
"Трехсторонняя комиссия" (о которой наш читатель уже осведомлен) тоже  "один
из филиалов мирового масонства".
     Влияние масонства на  многие международные,  в том  числе  и церковные,
дела очевидно как раньше, так и в наши дни.
     Неоднократно во многих публикациях  католической  прессы  ныне ставится
вопрос: "Быть  ли масонству?" В 1939 г. сами  "вольные каменщики"  выдвинули
идею радикального сближения с католической церковью и чуть ли не превращения
их самих  в  рыцарей этой церкви.  Сегодня масоны прямо заявляют о поддержке
курса, осуществляемого  римской курией и папой Иоанном Павлом II. Глобальная
же стратегия  современного Ватикана,  безусловно,  включает в себя не только
возвращение в  церковное лоно "заблудших молчаливых братьев во Христе", но и
эффективное  использование  масонства  в клерикальных целях.  Тем  более что
постепенно  становятся реальностью  на  Западе пророчества великого магистра
ложи "П-2" Личо Джелли, характеризовавшего цели "всемирного братства вольных
каменщиков" такими словами:
     "Масонство должно стать  влиятельным центром незримой власти, способным
объединить людей, решающих судьбы нации..."


     Уже третьи сутки подряд холодный дождь нескончаемыми  потоками  заливал
улицы и крыши  домов Трира. Он размыл деревенские дороги  и  виноградники на
несколько километров  вокруг. Город погрузился в мрачное оцепенение, как  бы
отрезанный  от  всего  мира, хмурый  и одинокий,  будто Ноев  ковчег  в день
всемирного  потопа.  Казалось,  что   все  жители  попрятались  за  глухими,
окованными  железом  ставнями, подсчитывая убытки  и  коротая долгие  унылые
вечера  за  картами  и рукоделием. Еще долго будут вспоминать  в Трире  этот
дождь,  пришедшийся  как  раз  перед  сбором урожая  и  принесший  разорение
стольким  семьям,  имевшим  хлеб   свой  насущный   в  основном  от  продажи
знаменитого мозельского вина.
     Если б кто-нибудь решился в  этот непогожий осенний вечер выглянуть  на
улицу, возможно, он увидел  бы высокого человека в черной одежде священника,
с маленьким саквояжем в руке, упрямо шагавшего под  проливным дождем. А если
б он  заглянул под  капюшон, то  его,  несомненно,  поразили бы серо-голубые
глаза  с  необычайно пристальным взглядом, резко очерченный рот,  квадратный
подбородок  викинга  и  преждевременные  морщины  на  еще  молодом  лице.  И
разумеется, первое, им отмеченное, было бы то, что этот человек нездешний.
     По всем признакам,  незнакомец пришел  издалека.  Об этом  красноречиво
свидетельствовали смертельно усталый вид, забрызганные грязью сапоги и плащ.
И не было никакого сомнения, что он промок до последней нитки.
     Любопытному   провинциалу  хватило  бы  на  несколько  дней  пищи   для
размышлений о причинах, заставивших  этого загадочного человека пуститься  в
путь в  столь ненастную погоду. Приход его, однако, остался незамеченным. Не
приоткрылась ни одна дверь  или  ставня, и даже  стены, которые  в провинции
обыкновенно имеют глаза и уши, остались слепы и глухи.
     Неподалеку от готической церкви Либфрауэнкирхе незнакомец остановился и
откинул  с головы  капюшон.  Огляделся в  нерешительности.  Наконец,  словно
приняв какое-то  решение или вспомнив что-то, он  быстрыми  шагами подошел к
небольшому  дому  рядом  с  церковью и громко ударил  кулаком в ставень. Ему
пришлось  постучать  еще  не  один раз,  прежде  чем  за  дверью  послышался
раздраженный голос.
     -  Это я,  комтур Хельмут.  Вам  привет от  великого магистра Паулера и
личное послание от фамильяра Габсбурга.
     После некоторого колебания дверь открыли. В  проеме показался невысокий
грузный  мужчина с испуганным выражением на заспанном мучнистого цвета лице.
Он  прищурил  и  без того  узкие  глаза  и стал  бесцеремонно вглядываться в
незнакомца.  Потом,  видимо,  так и  не  удовлетворенный  осмотром,  все  же
отодвинулся в сторону и произнес:
     - Входите.
     Затем он тщательно закрыл  дверь и  пошел впереди, показывая нежданному
гостю дорогу. Они миновали узкий коридор и очутились в  небольшой, безвкусно
обставленной  гостиной.  Там  хозяин тяжело опустился  в  кресло.  Глаза его
смотрели на незнакомца, но  уже  не  пристально, а  с  каким-то заискивающим
вниманием.  Вид  этого  растерянного  человека  был  настолько несчастным  и
встревоженным, что комтур  Хельмут, несмотря  на усталость,  повозился  пару
минут с замками саквояжа  и достал из него  объемистый пакет  белого  цвета.
Хозяин  дома  даже  не  стал его вскрывать. Один  только взгляд на сургучные
печати рассеял все сомнения. Испуг на лице сразу же уступил место природному
добродушию. Он засуетился вокруг Хельмута.
     - Простите мое недоверие, господин ком-тур, но кто бы мог ожидать вас в
такую непогоду? Скорее снимайте с себя все, вы же насквозь промокли.
     Хельмут  стал послушно раздеваться.  Плащ  с  капюшоном  уступил  место
мокрому  плащу с  огромным черным  крестом.  Вода,  стекавшая с его  одежды,
образовала  на  полу  большое грязное  пятно,  казавшееся при  тусклом свете
торшера лужей крови. Толстяк испуганно перекрестился и запричитал:
     - И к чему только нужно так мучить себя, неужто нельзя было подождать?
     -Да,  последние  три  километра  мне пришлось  идти  пешком,  -  устало
отозвался  Хельмут.  -  Но депеша  от фамильяра  Габсбурга  весьма  срочная,
господин  Конрад. И завтра же необходимо созвать  на  совещание  весь бальяж
Лотарингии, здесь же, в  Трире.  Придется повертеться. Расходы берет на себя
гроссмейстер, который завтра прибывает в Трир из бальяжа Кобленц.
     - Пойду  распоряжусь, чтобы  вам  принесли сухое  белье и что-нибудь на
ужин. Должно быть, вы не только промокли, но и изрядно проголодались. Ах да,
- спохватился он на полдороге, - я ведь забыл представиться.
     - Бросьте, господин причетник, - махнул рукой комтур, - я же знал, куда
шел.
     Когда  Конрад  возвратился  со  служанкой,  Хельмут  уже спал в кресле.
Резкие  черты  его лица смягчились во сне, и теперь было видно,  что  ему не
больше тридцати лет.
     - Какой красавчик! - восхищенно прошептала служанка.
     Конрад выхватил у нее из рук белье и дал подзатыльник.
     - Хватит глазеть. Иди позови Ханса и отправляйся спать.
     Служанка обиженно фыркнула и удалилась.
     Причетник еще долго стоял возле спящего комтура...
     А на следующий день состоялось экстренное заседание рыцарей Тевтонского
ордена лотарингского бальяжа в Трире...
     События  эти разыгрывались  отнюдь  не  во времена  средневековья и  не
являются  плодом  фантазии  автора.  Место  действия  -  город  Трир,  земля
Рейнланд-Пфальц, ФРГ; время действия - 80-е гг. нашего столетия, действующие
лица  - комтур  рыцарей-монахов Тевтонского ордена  Хельмут и брат причетник
Конрад.
     Как, могут удивиться  наши читатели, неужели  в конце XX в.  необходимо
ворошить  прошлое и напрягать  память  воспоминаниями  о каких-то тевтонцах,
известных нам, пожалуй, только благодаря кинофильму "Александр Невский"?
     Какую же  роль играет  на европейской  арене сегодня этот  католический
духовно-рыцарский орден? И с помощью каких ухищрений ему удалось остаться на
плаву в наш век? Но прежде обратимся к истории.

     Предтечей тевтонцев явились германские завоеватели  VIII в., положившие
начало   агрессии   и  военному  разбою   на   многострадальном  Европейском
континенте. Вторжение немецких орд в славянские земли к востоку от рек Лабы,
Одры  и  Вислы  было как бы  увертюрой  к той длительной  и кровавой эпопее,
которая позднее будет названа "Дранг нах Остен" - "Нагиск на Восток".
     Уже  начиная  с  Х  в.  немецкие феодалы вели  агрессивную  политику  в
отношении  заэльбских  славян, населявших южное  побережье Балтийского  моря
между  Эльбой,  ее   притоком  Салой  и  нижним   течением  Вислы.  Немецкие
разведчики-миссионеры так писали о богатствах славянских земель:
     "Вся страна изобилует  множеством дичи - оленей,  диких быков  и коней,
медведей, вепрей, свиней и иных всяких зверей. Там множество масла от коров,
молока от  овец, жира от баранов и  козлов, обилие меда,  пшеницы,  конопли,
всякого рода овощей, фруктовых деревьев".
     Именно тогда  был начат многовековой крестовый поход, обагривший кровью
Европу и Азию и оставивший после себя руины и  пепелища городов и  деревень.
Этим "крестовым" путем  шли тевтонские и ливонские  псы-рыцари (так  называл
этих  католических  завоевателей  К.  Маркс),  прусские  юнкера,  германские
милитаристы времен первой мировой войны и гитлеровские "белокурые бестии".
     Исторические хроники  донесли до нас леденящие душу  подробности деяний
средневековых германских рыцарей, отличавшихся неимоверной  жестокостью даже
по  сравнению со  своими  тогда  еще  полудикими соседями.  Король  Генрих I
Птицелов  в первой половине Х в. подчинил себе  славянские племена  гаволян,
ратарей,  укрян,  ободритов.  Когда  его войска взяли городок гломачей Гану,
король приказал перебить всех взрослых жителей, а детей превратить в  рабов.
"Много крови было пролито здесь, - пишет историк Гизебрехт, - потому что и с
вендами  (полабскими славянами. - Б.  П.)  Генрих не церемонился.  Уже целое
столетие господствует немецкая жизнь между Лабой и  Одрой, но  она привилась
на  почве,  где  каждый шаг  полит  кровью. То  было  железное время,  когда
немецкие обычаи, язык, а с ним христианство насаждаемы были в  этих странах.
Как железо, легла рука саксов на вендов и раздавила их".
     Не менее бесчеловечно обращался со славянами и Отгон I, провозглашенный
после  грабительских  походов  в  италийские  земли  в  962  г.  императором
"Священной Римской  империи  германской нации". Оттонские бандиты  убивали и
увечили пленных: вырывали им языки,  выкалывали глаза. В октябре  955  г. по
приказу Отгона I на берегу  Балтийского моря с целью устрашения была сложена
гора  из  700 трупов,  на  вершине которой темнели  пустые  глазницы  черепа
злодейски умерщвленного славянского князя Тога.
     История  германской агрессии на  Восток  -  это  одна  из самых мрачных
страниц  в летописи международных отношений феодального  периода.  Не только
огнем  и мечом покоряли германские феодалы, а  затем тевтонцы земли западных
славян, пруссов, ливов,  литовцев,  латышей, эстов, они  действовали  ложью,
вероломством, коварством,  натравливали племена друг на друга.  В стремлении
покорить славян и завладеть их землями крестоносные разбойники под предлогом
насаждения  христианства  и  крещения  язычников  творили злодеяния,  никоим
образом не совместимые с моралью христианского человеколюбия  и  милосердия.
"Наши немецкие князья, - жаловался один славянский вождь епископу, - так нас
гнетут,  наши  налоги и рабство  так велики, что нам ничего не остается, как
живыми  лечь в  гроб.  Ежедневно  нас тиранят до  полусмерти. Как вы хотите,
чтобы мы исполняли обязанности, налагаемые на нас  новой религией, когда нас
ежедневно  вынуждают  к  бегству?  Если  бы  только нам  найти  место,  куда
скрыться". Лависс Э. Очерки по истории Пруссии.
     Через  несколько десятилетий в Прибалтику на помощь немецким  феодалам,
"уставшим" грабить и разбойничать, прибудут и рыцари Тевтонского ордена...
     Известно,   что   в   период  между  1100  и   1300  гг.  возникло   12
духовно-рыцарских орденов, которые превратились в своего рода ударные отряды
папства,  использовавшиеся  в  борьбе  против  мусульман  и  язычников,  для
грабежей  и захвата чужих земель. Тевтонский орден был утвержден  в 1198  г.
папой Иннокентием  III.  Первым магистром его стал Генрих Вальпот. В 1221 г.
папа  Гонорий III распространил  на тевтонцев  все  те привилегии,  которыми
пользовались более старые ордены иоаннитов и тамплиеров.
     Прославившись   жестокостью  и  беспощадностью  во   время   завоевания
Палестины, тевтонцы обращали  алчные взоры и к  землям  на  востоке  Европы,
населенным славянами.
     Монахи-миссионеры  первыми  двинулись  на  разведку  с  целью  выведать
позиции  Руси  на  побережье  Балтийского моря. Так,  в  1184 г. архиепископ
Бремена  Гартвик II  послал  в  землю  ливов  августинского монаха Мейнарда,
который  вместе с германскими  негоциантами обосновался  у селения Икескола.
Довольно быстро  бременский  иерарх  учредил  новое  ливонское  епископство,
поставив во главе Мейнарда.
     Проповеди миссионеров  не имели  успеха. Более того, ливонские язычники
чуть было не принесли в жертву своим богам сподвижника Мейнарда - Теодориха.
Когда же новоиспеченный епископ пытался отбыть в Германию, ливы не отпустили
его, опасаясь, что "потом придет христианское войско".
     Однако Мейнард сумел передать свое послание в Рим, и папа Целестин  III
объявил о крестовом походе  против непокорных ливов. Понтифик не скупился на
обещания и даже дал отпущение  грехов "всем тем,  кто, приняв  крест, поедет
для восстановления первой церкви в Ливонии".
     Уже после  смерти  Мейнарда,  зимой 1198  г.,  крестоносцы  во главе  с
Бертольдом высадились  на  Двине подле  Икесколы и  Гольмэ. И хотя  Бертольд
погиб  в  одной из  схваток, "рыцари  церкви"  опустошили  ливонскую  землю,
принудили  ливов креститься,  оставили там  монахов, которые  стали получать
содержание - меру зерна "с плуга", то есть с участка земли, вспаханной одним
плугом. И все же,  как только  немецкие  рыцари  возвратились восвояси, ливы
изгнали монахов и отвергли крещение.
     Однако новый ливонский епископ Альберт задумал полный захват Подвинья и
создание   здесь  крупного  церковного  княжества.  Получив  поддержку  папы
Иннокентия  III,  германского  короля  Филиппа  Швабского  и датского короля
Канута  IV,  Альберт во главе крестоносцев на 23 кораблях в 1200 г. вошел  в
Двину. Подавив  сопротивление ливов, он  в 1201 г.  основал крепость  Ригу и
поставил под контроль всю морскую торговлю этих земель.
     Примерно с 1215  г.  по инициативе Иннокентия III германские феодалы  и
"рыцари церкви" форсируют  проникновение на  восточное побережье Балтийского
моря под  предлогом  христианизации языческого племени пруссов. С  тех пор в
Прибалтику, в эту своеобразную Мекку экспансии, стал  стекаться  европейский
рыцарский  сброд,  дабы  урвать себе  кусок от жирного  балтийского  пирога.
Развернулись кровавые операции  по насильственному обращению  в христианство
местного населения.
     Примерно в  это  же  время мазовецкий  князь Конрад  весьма неосторожно
пригласил тевтонцев  для покорения языческого племени  пруссов. "Тот день, -
отмечает французский  историк  Эрнест Лависс,  -  когда  Конрад  Мазовецкий,
признав свое бессилие, призвал тевтонских рыцарей против Пруссии, подготовил
падение Польши".
     Великий магистр  ордена  Герман  фон  Зальца, один  из  искуснейших  (и
вероломнейших) дипломатов  своего  времени, в  1226  г. подписал с  Конрадом
договор, по которому тевтонцы получили польскую Хелминьскую землю,  а  затем
Фридрих  II Гогенштауфен  в своей "золотой булле", изданной в том же  году в
Римини, отдал  Пруссию на растерзание  Немецкого  ордена.  Папа Григорий  IX
объявил  даже  крестовый  поход   против  язычников-пруссов   и  благословил
тевтонцев на  крестоносный  разбой в  Прибалтике. После  первых  же  успехов
тевтонцев  папа  римский  "закрепил" Пруссию за  орденом, угрожая  всем, кто
осмелится  посягнуть на права  Тевтонского ордена, "гневом всемогущего и его
апостолов Петра и Павла".
     Пруссы и  другие прибалтийские племена оказали рыцарям Немецкого ордена
решительное сопротивление. Однако единства между ними не было, и орден умело
использовал их распри и междоусобицы.
     Как подчеркивает известный  средневековый  хронист  Петер из Дусбурга в
своей "Хронике земли Прусской", посвященной гроссмейстеру  тевтонцев Вернеру
фон Орзельн, захваты Тевтонского  ордена носили характер "мирной миссии",  а
крестоносцы  были  не  кем иным,  как миротворцами,  несшими  слово  божие в
языческие земли. Хронист в достаточной степени откровенен, когда не скрывает
своих симпатий  к  рыцарям  Тевтонского  ордена  и, описывая их  жестокости,
говорит о пруссах, как о "детях дьявола".
     Что же  представляла собой  Пруссия  перед нашествием туда крестоносных
псов-рыцарей? Ко времени  агрессии  земля прусская была  заселена племенами,
относившимися  к балтской группе народов  и близкими литовцам и латышам. Это
была  своего  рода   конфедерация  11   этнически  родственных   территорий:
Помезания, Погезания, Вармия, Натангия, Бартия, Самбия, Надровия,  Скаловия,
Судовия, Галиндия и  Сассовия.  Граничила Пруссия с Литвою, Польшей и Русью.
Государства  там  еще  не  существовало,  а  начавшийся  у  пруссов  процесс
феодализации, образования и  становления  государства был нарушен вследствие
агрессии Тевтонского ордена.
     Первое антинемецкое  восстание (1242-1249), которое  Петер из  Дусбурга
называет   "вероотступничеством",   охватило  все  три  завоеванные  орденом
западные земли  Пруссии -  Помезанию, Погезанию и Вармию.  Вслед  за  первым
последовал  еще  ряд   выступлении   пруссов,  и  все   же   при   поддержке
западноевропейских  правителей  и не  без  помощи  местной  знати  тевтонцам
удалось подавить освободительную борьбу на этой древней земле.
     Как писал о тевтонцах великий  польский поэт Адам Мицкевич в "Гражине",
"из крестоносной псарни прибыл  тать, пес, разжиревший от  литовской крови".
Тевтонский орден  стал жестоким, коварным  и  чрезвычайно  опасным врагом не
только для язычников, но и для соседних христианских народов.
     За неполные 50 лет Тевтонский орден в  ходе истребительных войн покорит
все прусские земли. От Польши была оторвана  не только Хелминьская земля, но
и   Восточное  Поморье,  постоянными  объектами  экспансии  тевтонцев  стали
Добжинская  земля  и Куявия.  Крестоносцы представляли  также большую угрозу
Литве и северо-западным русским землям. Под постоянным натиском  ордена была
и западная часть литовский Жемайтии (Жмуди).
     Рыцарские ордены  в Прибалтике благодаря жестокой дисциплине и единению
во  имя  грабежей и  разбоя  были  намного  сильнее прибалтийских  племен  в
политическом и военном отношениях.  Имя тевтонца стало для поляков, литовцев
и русских синонимом жестокости  и бесчестия, наглости и  глумления над самим
знаком  креста -  символа  христианства. Недаром в  средние века о тевтонцах
ходили слухи, что они продали душу сатане.
     В 1261 г.  после поражения тевтонских  рыцарей в  сражении с  литовцами
пруссы подняли восстание против поработителей,  которое прокатилось по  всей
Прибалтике,  и только  в  1283  г. ордену  удалось окончательно покорить это
гордое  и свободолюбивое племя. "К  концу XIII  века, - отмечает К. Маркс, -
цветущая страна была превращена в пустыню,  на месте деревень и  возделанных
полей появились леса и  топи, жители были частью  перебиты,  частью уведены,
частью вынуждены выселиться в Литву".
     Чтобы  удержать  свое господство  над Прибалтикой, тевтонцы  продолжали
беспощадно истреблять всех, кто пытался оказать им  малейшее  сопротивление.
Вот,  например,   как  описывает   "Хроника   Ливонии"  поход   крестоносных
завоевателей:  "И разделилось войско по  всем дорогам и деревням, и перебили
они  повсюду много народа, и  преследовали  врагов  по  соседним областям, и
захватили из них женщин и детей в плен, и наконец сошлись вместе у замка. На
следующий  и  на третий день,  обходя все кругом,  разоряли  и  сжигали, что
находили,  а коней и  бесчисленное множество  скота угнали с собой... Многие
язычники, спасшиеся бегством в леса или на морской лед, погибли, замерзши от
холода".  Рыцари  обратили  в  пустыню богатую область  Виронию,  опустошили
область  Гервен,  сожгли  красивую и  многолюдную деревню Каретэн,  разорили
почти всю Эстонию.
     В 1224 г. при  взятии  города Юрьева "воинство Христово" перерезало все
население. Даже само славянское название  крестоносцы выкорчевали, превратив
в немецкое Дорпат (Дерпт).
     В  1236 г. большое войско тевтонцев вторглось в ливонские земли, предав
их огню и железу. Но псов-рыцарей опрокинули воины  объединенного Литовского
государства.
     Через  год   после  этого   события  Тевтонский  и   Ливонский   ордены
объединились.  Магистру  тевтонцев  (получившему  титул великого магистра  -
гроссмейстера)  подчинился магистр  (который в  дальнейшем  стал  называться
ландмейстером)  Ливонского  ордена.  Объединив  таким  образом   свои  силы,
германские  рыцари стали готовиться  к новому "Дранг  нах Остен". Вступив  в
союз  со  шведскими  феодалами, тевтонцы  стали угрожать Пскову и Новгороду.
Папский посол Вильгельм Моденский спешно
     сколачивает союз Швеции и Тевтонского ордена с  целью  захвата  пути по
Неве.  Условия:  две  трети  отвоеванных  земель  шведскому королю,  треть -
тевтонцам, десятина с населения - католической церкви.
     Папа  римский  Григорий IX, с одной  стороны, надеялся на  переговоры с
русскими  князьями  о  переходе  их в  католичество,  а  с  другой  - своими
посланиями звал  в  крестовый поход  на Русь  шведского  ярла Биргера,  зятя
короля. В июле 1240  г. шведское войско высадилось на невских берегах. В это
же время татаро-монгольские орды подтягивались к реке Роси - притоку Днепра.
И это  совпадение было неслучайным: конечно же шведские  и  немецкие феодалы
хотели воспользоваться бедственным положением Руси, вынужденной вести бои на
многих   фронтах.  С  1236  г.  в   Новгороде  княжил  Александр  Ярославич.
Своевременно  узнав  о  вторжении  шведов, он  вместе  со  своими  дружинами
совершил молниеносный по тем  временам переход  к  Неве и  15  июля 1240  г.
разбил Биргера. За победу в этой битве Александр был назван "Невским".
     В том  же  году  и немецкие  псы-рыцари предприняли поход на  Русь.  Им
удалось захватить Изборск, Копорье, Псков, грабили они и новгородскую землю.
Весной   1241  г.  Александр  Невский  стал  собирать  ополчение   по   всей
Новгородчине,  дождался  он  отрядов  и из Владимирского княжества. Во главе
объединенных русских сил князь выступил  против Тевтонского  ордена,  и  уже
весной  1242 г.  был  освобожден  Псков, штурмом  взято  Копорье.  Преследуя
рыцарское войско, русские дружины  вместе с союзниками - карелами и ижорой -
подошли к  Чудскому  озеру. На рассвете 5 апреля 1242 г. на льду  замерзшего
озера развернулась битва.  По словам летописца,  русские воины  "дрались как
львы". В результате Ледового побоища погибло  500 рыцарей, еще 50  тевтонцев
взято в плен. "И  бысть та сеча зла и велика,  и  треск от  копий ломления и
звук от мечного сечения и не бе видети льду, покрыто бо все есть кровию..."
     Дальнейшая агрессия  на Восток была  остановлена, тем самым устранилась
нависшая  над  русским   народом  опасность  разделить  судьбу  порабощенных
Тевтонским орденом и немецкими феодалами прибалтийских народов.
     Орденские рыцари в 1243 г.  "прислаша послов  с  поклоном  в Новгород",
отказавшись от своих завоеваний в русских землях. В том же году был заключен
мирный договор между Новгородом и Тевтонским орденом.
     Особый  интерес  представляют  отношения  между  Тевтонским  орденом  и
Россией. Для военных столкновений  со своим мощным восточным соседом "рыцари
церкви"  избрали именно  тот момент, когда России приходилось обороняться на
два  фронта: с востока против татаро-монгольской  Орды, а с  запада - против
шведских  и германских  феодалов.  И если  с татарами русские  князья,  и  в
частности  Александр Невский,  вели  переговоры  и  были  принимаемы  внешне
довольно любезно  (летописец  по  этому поводу  пишет:  "О, злее  зла  честь
татарская!"),  то   с  тевтонцами  всякого   рода   переговоры   практически
исключались,  ибо орден ставил перед собой  задачу, как отмечает академик Е.
В. Тарле,  какую ни до,  ни после них  (вплоть  до Гитлера) никто не ставил:
истребление  всех  русских  славян,  кроме  нужного  количества  в  качестве
рабочего скота. Татары же были завоевателями "обычного образца": они пришли,
разбили  русские  войска  и  наложили  на  население  контрибуцию, не тронув
русской церкви, не вторгаясь в уклад жизни русского народа.
     Один из крупных исследователей орденской истории К. Форштройтер в своей
книге "Пруссия и Россия  от основания Тевтонского ордена до Петра  Великого"
писал: "Тевтонский орден, основанный для борьбы против неверных,  должен был
видеть  в  русских своих  противников,  так как в  средние  века  схизматики
(православные.  - Б.  П.)  приравнивались к  неверным.  Немецкий  орден  мог
заключать  с  неверными только  перемирия и никогда не заключал  постоянного
мира".
     И  в  XV в., после подписания Торуньского  мира,  Тевтонский  орден при
явной и тайной поддержке императоров и  Ватикана  пытался "столкнуть  лбами"
два    крупных   славянских   государства   и,   используя   русско-польские
противоречия, добиться для себя не только территориальных, но и политических
преимуществ.
     Стремление великого  князя  Московского  объединить все  русские  земли
вокруг Москвы, естественно,  находило противодействие и  Тевтонского ордена,
который видел в этом процессе прямую угрозу своему влиянию. Магистр ордена в
Ливонии фон  Герзе  летом  1471  г.  в  письме  гроссмейстеру тевтонцев  фон
Рихтенбергу писал, что если "князь московитов овладеет Новгородом, то немцам
будет грозить большая опасность".
     В 1493 г. великий князь Иван III попытался установить прямые контакты с
Тевтонским  орденом,  однако гроссмейстер Ханс  фон  Тифен  под  надуманными
предлогами  уклонился от протянутой  руки Московии. А  в 1496  г.  во  время
русско-шведской  войны  тевтонцы  начали серьезную подготовку  к выступлению
против русских,  в частности  фон Тифен направил  посольства в Померанию для
получения  финансовых и  иных средств для  ведения  войны против Москвы. Как
явствует из предсмертного письма  Ханса  фон Тифена  от 24 августа 1497  г.,
ненависть  гроссмейстера к России была  так велика,  что, умирая,  он умолял
польского  короля  Яна  Альбрехта  о том, чтобы  тот, возвращаясь  из похода
против турок, пошел со своим  войском через Пруссию  и нанес удар русским. 3
марта 1501  г. Тевтонский  орден осуществил цели своей агрессивной политики,
выступив  против  России в  альянсе с Великим  княжеством Литовским.  Письма
гроссмейстера  герцога Фридриха  к  магистру  Ливонии  Плеттенбергу являются
свидетельством  того,  что   руководитель   тевтонцев  постоянно  подстрекал
ливонского магистра на активные боевые действия против московитов.
     В  1505 г.  Немецкий  орден не прекращал  своих  усилий по подготовке к
войне с Россией. Посол  тевтонцев  к императору Максимилиану командор Руперт
добился дарования ордену привилегии на сбор особой пошлины со всех кораблей,
заходивших в ливонские гавани. Эти средства целиком шли в фонд  предстоявшей
войны с русскими.
     И таких примеров можно привести множество.
     В  XIII в.  как  в Польше,  так и  в Литве  начали складываться  единые
феодальные  государства.  Процесс  объединения протекал  в довольно  трудных
условиях, ибо  каждый крупный  феодал  считал себя полностью  независимым на
своей территории  и, конечно,  не  хотел отдавать  власть даже ради создания
национального государства. Кроме того, еще не окрепли связи между отдельными
областями  и  городами.  Однако  самой  большой помехой единения  поляков  и
литовцев в  те далекие времена служил  Тевтонский орден, который представлял
собой  реальную  угрозу   и  Польскому  королевству   и  Великому  княжеству
Литовскому, захватив Восточное Поморье и Жемайтию (область в  западной части
Литвы, населенная  древним литовским  племенем жемайтов,  вошедшим  затем  в
состав литовцев).
     Везде  "рыцари  церкви"   прокладывали  себе  дорогу  огнем   и  мечом.
Восставшие  жемайты   обратились  к   европейским   правителям  с   письмом:
"Выслушайте нас, угнетенных и измученных. Орден не ищет  наших душ для бога,
он ищет наших земель для себя; он довел нас до того, что мы должны или пойти
по миру,  или разбойничать,  чтобы  было чем жить". Но правители  феодальной
Европы  были  глухи  и  слепы  к населению  Жмуди,  доведенному  до  полного
разорения, обнищания и стоявшему фактически на грани истребления германскими
крестоносцами.
     Однако  постепенно  зрела  и   набирала  силу  мысль   о  необходимости
объединения усилий для  противоборства  с Тевтонским  орденом. В 1385  г.  в
польской столице Кракове литовский князь Ягайло сочетался браком  с польской
королевой  Ядвигой  -  состоялся династический альянс  - вернейшее  средство
государственных   союзов  в   эпоху  средневековья.  Князь   Ягайло   принял
католичество и превратился в польского короля Владислава II.
     Гроссмейстер   Тевтонского  ордена   в   церемонии   бракосочетания  не
участвовал.  По  словам  польского  хрониста Яна Длугоша,  глава  германских
рыцарей  "пылал то  завистью, то опасением, как бы объединение  не оказалось
гибельным для него  и его ордена". В  связи с этим он направил  в  литовские
земли два больших крестоносных отряда, что было  расценено, естественно, как
вызов ордена полякам и литовцам.
     И вот в  1409  г. между Тевтонским орденом, с одной стороны,  Польшей и
Литвой  - с  другой вновь  вспыхнула  война,  получившая  название  Великой.
Решающая битва между  орденской армией и польско-литовско-русскими  войсками
произошла 15  июля 1410 г. под Грюнвальдом  (литовцы называют это  сражением
под Жальгирисом, а немцы - под Танненбергом).
     Гроссмейстеру тевтонцев фон Юнгингену удалось собрать  под свои знамена
почти 27  тысяч немецких, французских и других рыцарей и их кнехтов, а также
отряды  наемников  (швейцарцев,  англичан и  др.). Король польский  Ягайло и
князь литовский  Витовт командовали  войском,  состоявшим  из 91  полка, или
хоругви. Семь хоругвей представили белорусские, украинские и  русские земли.
На  подмогу пришли  смоленские полки во  главе с князем  Юрием  Андреевичем,
сыном  Андрея  Можайского,  внуком  Дмитрия Донского, а  также венгерские  и
чешские отряды под водительством Яна Жижки, будущего вождя гуситов.
     Начавшаяся  в  9 часов  утра битва  вступила в свою последнюю  стадию к
вечеру,  когда некоторые  рыцари  сдались  в  плен,  а  другие  беспорядочно
ретировались.  Рыцарь Георг  Керцдорф сдал  полякам  знамя  святого Георгия.
Погиб  и Ульрих фон  Юнгинген:  он  был  сброшен с  коня  и  убит  литовской
рогатиной. Лагерь тевтонцев был захвачен,  и польско-литовско-русские войска
начали  преследовать  крестоносцев  вплоть  до их  замка  Мариенбург.  Всего
погибло 18 тысяч рыцарей и их кнехтов, 14 тысяч было пленено.
     В эпилоге своего романа "Крестоносцы" польский писатель Генрик Сенкевич
пишет:
     "Битва  кончилась,  началась   резня  и  преследование.  Кто  не  хотел
сдаваться, погибал. Много бывало в те времена битв  и поединков, но люди  не
помнили  такого страшного  побоища. К  ногам  короля  пал  не  только  орден
крестоносцев (Тевтонский  орден имел и такое  неофициальное название.  -  Б.
П.),  но  и  вся  Германия,  прославленное  рыцарство  которой  поддерживало
тевтонский "форпост", все глубже  проникавший  в  земли славян...  Не только
вероломный орден  крестоносцев лежал поверженный  у ног  короля: в этот день
искупления  о  польскую  грудь  разбилось  все  немецкое  могущество, доныне
заливавшее,  как  волна, несчастные славянские  земли. Честь и хвала тебе во
веки веков, великое, священное прошлое, и тебе, жертвенная кровь!"
     ...Раннее утро 1415 г. По сонным узким  улочкам южно-германского города
Констанца  гулко процокали копыта лошадей, на которых восседали знаменосцы с
развевавшимися флагами курфюршества Бранденбург и бургграфства  Нюрнберг. За
ними следовала пестро  разнаряженная кавалькада рыцарей и оруженосцев, среди
которых строгостью  одеяний  выделялись всадники в  белых плащах  с  черными
крестами.  Сегодня  был  их  день  -  член   Тевтонского  ордена,   бургграф
Нюрнбергский  Фридрих  IV  из  рода  Гогенцоллернов  должен  быть   посвящен
императором "Священной Римской империи"
     Сигизмундом I в курфюрста Бранденбургского.
     И вот  этот торжественный момент  наступил: бургграф  вместе  со  своим
оруженосцем поднялся на специально  возведенную  трибуну и  преклонил колено
перед троном  Сигизмунда.  Зачитывается  рескрипт  о правах  и обязанностях,
приносится обязательная в  таких случаях клятва,  и Фридрих обретает наконец
вожделенный титул курфюрста "Священной  Римской империи германской нации", а
вместе  с  ним  - Бранденбург  (пока,  правда, на  правах  лена).  Лен  -  в
средневековой  Германии  наследственное  земельное   владение,  пожалованное
сеньором вассалу при условии несения службы или уплаты установленных обычаем
взносов.
     Так начинают закладываться основы бранденбургско-прусского государства,
родоначальником  которого  стал Фридрих  I  Бранденбургский, принявший новое
звание  в светлое апрельское утро.  Но одно дело - получать права,  другое -
реально ими  воспользоваться, и новоиспеченный глава  курфюршества  начинает
укреплять и расширять  свои владения.  Его опорой  служит Тевтонский  орден,
который  отныне  навсегда  связал  свою судьбу  с  зарождавшимся  германским
милитаризмом.
     По мере укрепления  самостоятельных государств  орден  все больше терял
свое  былое  могущество.  Тевтонцы еще нужны  немецким феодалам  для решения
завоевательных  задач, но их главный покровитель - римская курия уже сделала
новую  ставку в  своей "крестовой" игре. Теперь ее интересы  сосредоточились
вокруг Польши:  новое  обширное  государство  сулило  папе  римскому гораздо
большие  материальные, духовные  и  в конце концов  политические выгоды, чем
искусственно  созданное  и  поддерживаемое  только  силой  меча  образование
тевтонских рыцарей.
     Видимо,  поэтому  Тевтонский орден  не получил от Святого престола  той
поддержки,  на  которую он  рассчитывал, развязав  новую  войну  с  Польшей,
получившую   название   Тринадцатилетней   (1454-1466   гг.).  В  результате
Торуньского  мира, заключенного в  1466 г., к Польскому  королевству  отошли
западные   владения   ордена  -  Гданьское  поморье,   земли  Хелминьская  и
Михаловская,  Мальборк,  Эльблонг  и  епископство  Вармия.  Орден,  столицей
которого  после потери Мальборка (Мариенбурга) стал Кенигсберг, признал себя
вассалом польского короля.
     Следующий   мощный   удар   нанесла   тевтонцам   та   самая   династия
Гогенцоллернов, возвышению  которой  они сами способствовали. Немецкий орден
подписал  себе  смертный приговор в  тот день  и час, когда в 1511 г. избрал
Альбрехта   фон  Ансбаха   из   рода   Гогенцоллернов   великим   магистром.
Предприимчивый  "рыцарь   церкви"  быстро  сориентировался  в  обстановке  и
неожиданно  поддержал   движение   Реформации,  перешел  в  протестантизм  и
секуляризовал владения католического ордена.  8 апреля  1525  г.  в  Кракове
Альбрехт подписал с Польшей мирное соглашение, по которому он признавал себя
вассалом  королевства, но уже в качестве светского  прусского герцога,  а не
гроссмейстера Тевтонского ордена.
     По  Краковскому  договору старые  привилегии тевтонцев утрачивали  свою
силу, однако все "права, индульгенции и иммунитеты" прусского дворянства, из
которого   позднее  выросло  юнкерство,   оставались   в  силе.  10   апреля
новоявленный  герцог Пруссии  Альбрехт  Гогенцоллерн принял  присягу  королю
польскому   Сигизмунду   Старому.  Так   сложилось   второе  звено  будущего
Бранденбургско-Прусского королевства,  ради чего  и  был  принесен  в жертву
Немецкий орден.
     Государство,  возникшее  на развалинах  ордена и на почве воинствующего
клерикализма, возвело  в  ранг  своей  политики вероломство,  помноженное на
агрессивность и жестокость тевтонских рыцарей. Новое королевство,  созданное
путем слияния  курфюршества  Бранденбург с  герцогством  Пруссия  в 1701 г.,
унаследовало  разбойничьи  навыки и  методы  Тевтонского  ордена.  Небольшое
государство, занимавшее в Европе начала  XVIII в.  десятое место по размерам
территории и тринадцатое - по численности населения, Пруссия имела непомерно
раздутую армию (четвертую по величине в  Европе) и огромные  великодержавные
амбиции.  Война, по меткому  замечанию Мирабо,  превратилась в "национальное
ремесло Пруссии".
     Казалось бы,  что после  создания  Пруссии агрессивный Тевтонский орден
прекратит  свое  существование.  Однако  сначала  орден  был восстановлен  с
несколько видоизмененными  задачами в Австрии (в 1834 г.  при  гроссмейстере
Антоне  Викторе,  который  отныне  назывался  хохмейстером,  что  не  меняло
существа  дела), а затем примерно  в то  же время де-факто и в Германии. Эти
даты не мешают тем не менее орденским  иерархам утверждать, что  тевтонцы "в
полную   силу   начали  функционировать  лишь   после   1945  г."   и   даже
"преследовались при нацизме".
     6  сентября  1938 г.  глава  австрийских  фашистов  Зейсс-Инкварт издал
декрет, согласно  которому  "бальяж Немецкого рыцарского  ордена в Восточной
марке  (пограничная  земля - так при нацистах  называлась Австрия. - Б.  П.)
упразднялся, а  его владения и имущество  конфисковывались  в пользу рейха".
Это случилось  через полгода после  аншлюса  (насильственного присоединения)
Австрии к нацистской Германии.  В феврале 1939 г. такая же участь постигла и
провинциальные бальяжи ордена в Чехословакии и Северной Италии.
     Как  писал  покойный  хохмейстер Тевтонского  ордена Мариан Тумлер, эти
действия нацистов  по времени "почему-то"  совпали с  беспрецедентным, почти
мифическим  восхвалением заслуг  рыцарей на  имперском  уровне,  особенно  в
Пруссии. Публиковались хорошо иллюстрированные книги  по  истории ордена,  в
том  числе   небезызвестного   реваншиста   Э.   Машке,  большими   тиражами
переиздавались фолианты средневековых тевтонских трубадуров Фредегара, Бруно
из Кверфурта и  Петера из Дусбурга,  которые  некогда  прославляли  немецких
рыцарей  и феодалов, призывая их  к крестовому разбою.  На страницах главной
гитлеровской газеты "Фелькишер беобахтер" проводились параллели между рейхом
и  Тевтонским орденом. Строгая  иерархия  и жестокая  дисциплина, царившие в
ордене,  пришлись  по  душе  новым  владыкам  Германии.  Нацистским   бонзам
импонировал идеал  грубого,  решительного, жестокого  тевтонца,  призванного
управлять миром и идти к этой цели напролом.
     Главный идеолог фашистской партии, выходец из семьи прусских баронов А.
Розенберг с детства  впитал в себя пиетет перед Тевтонским орденом. Ратуя за
воспитание   "чисто  германского  духа"   у  "нации  арийцев",  он  усиленно
пропагандировал традиции ордена в среде  гитлеровских приспешников и  считал
гроссмейстера  тевтонцев Германа фон Зальца первым великим  немцем, начавшим
борьбу за "жизненное пространство".
     Вооружились  нацистские   заправилы   и  таким   принципом  германского
рыцарства, как подготовка руководящей элиты.
     В  эпоху  средневековья  Тевтонский орден  выработал целостную  систему
воспитания  новообращенных членов, которая помимо  прочего включала в себя и
добровольную   изоляцию  молодых  рыцарей-монахов   в  орденских   крепостях
("бургах"), где им  прививали  необходимые  качества, главное  из  которых -
сознание собственной исключительности.  Здесь  они  обучались  повелевать  и
господствовать, угнетать  и убивать,  здесь формировали  у  них  презрение к
"низшим" и чувство кастовой замкнутости.
     Что же это, как не  готовая формула для выращивания нацистских главарей
различного  ранга?   Недаром  Гитлер  взял   на  вооружение  идею   создания
собственных  "орденсбургов",   где   будущая   элита  "тысячелетнего  рейха"
впитывала  в  себя  идеологию  нацизма.  Подготовка  "властелинов мира" была
поставлена основательно: преподавание включало такие предметы, как  история,
иностранные  языки,   экономика,  философия,   социология   и,  конечно  же,
человеконенавистническое учение о расах.
     Жили  члены нацистского ордена далеко не в кельях. Специально для  этих
целей были выстроены дворцы в помпезно-мрачном стиле, в которых  грандиозные
залы  соседствовали  с  огромными  холодными  спальнями,  уродливые  фонтаны
стреляли гигантскими струями,  а широкие аллеи украшали массивные скульптуры
всадников в  одеяниях тевтонских рыцарей  вперемешку с  хищными  нацистскими
орлами.
     В  начале  февраля  1945  г. 9-я  пехотная  дивизия американской  армии
захватила  один  из   таких  "орденсбургов"   в  Фогельзанге.   Американский
корреспондент Гарольд Денни, бывший в составе этой дивизии, писал тогда:
     "Со ступеней дворцов и террас этой  школы фюреров, основанной  Адольфом
Гитлером  для  подготовки будущих поколений  "властителей мира", открывалась
картина наподобие сцен из опер Вагнера... День был  дождливый, облачный, и с
вершин окружающих гор  судорожно извивающимися  султанами  поднимался туман.
Этот медленно вьющийся туман придавал таинственный  и почти страшный оттенок
красоте  всей  сцены,  достойной  сумерек  богов  и вполне  подходившей  для
появления валькирий... Школа эта так велика, что на ознакомление с десятками
ее зданий пришлось  бы  затратить много дней...  Наши  бомбы  разрушили  или
серьезно повредили  не более  одной  трети  ее  многочисленных сооружений...
Большая же часть этого  удивительного памятника, олицетворяющего жестокость,
сохранилась".
     Большое  место   в  "орденсбургах"  отводилось  физической  подготовке:
фехтование,  бокс, стрельба,  прыжки с  парашютом  - вот  далеко  не  полный
перечень предметов, входивших  в число повседневных занятий "избранных". "Мы
хотим знать, - писал один  из главарей нацистской партии Роберт Лей, -  есть
ли у этих людей воля, необходимая для того, чтобы руководить и властвовать".
     Да, уделом "рыцаре"-фашистов  должны  были стать не  "низменные"  дела:
добывать новые земли для них должны другие - рядовые члены нацистской партии
и вермахт.  Их задача - повелевать "живой скотиной с помощью  своей железной
воли". При  этом  от  своих  членов  преемник  Тевтонского  ордена  требовал
главного - слепого безоговорочного послушания и преданности идеалам нацизма,
на которые их "будет вдохновлять абсолютная вера в Адольфа Гитлера".
     Правда  об  этой  тайной  организации  всплыла наружу  уже после второй
мировой войны, когда "орденсбурги", а их насчитывалось  пять, были захвачены
американцами  вместе со  всеми документами.  Тогда же выяснилось, что в 1943
г., сразу  же после  разгрома  гитлеровцев  под Сталинградом,  "орденсбурги"
перестроили  свою  работу  и  перешли  на  подготовку  кадров  для  будущего
подпольного  штаба,  призванного  в  случае  поражения  в  войне  возглавить
движение немцев за "возрождение Германии",  причем ни больше ни меньше как в
масштабах всего мира.
     Как мы  видим, Гитлер  и его  приспешники  прекрасно усвоили и достойно
воплотили в жизнь фантастические бредни своих средневековых предтеч. По всей
вероятности, воспитанники  "орденсбургов"  и сегодня находятся в рядах  тех,
кто вопреки урокам истории ратует за "великую Германию" и мечтает о  мировом
господстве. Вполне  возможно, что именно они ныне  составляют костяк другой,
столь же секретной и столь же чудовищной организации, как фема.
     Фема  сегодня  - это  подпольное  нацистское террористическое общество,
основной задачей  которого является борьба против немцев, выступающих против
фашизма  и  реваншизма.  Собственно  говоря,  самая  идея  отнюдь  не  нова,
сомнительная  честь  "первооткрывателя"   и  здесь  принадлежит  Тевтонскому
ордену.
     Уже много веков назад простое упоминание фемы внушало ужас крестьянам и
бюргерам  во  всех  уголках  германских  земель.  Тайное  орудие  господства
рыцарей,  фема  по  существу  являлась  своеобразной   инквизицией,  которая
свирепствовала  на территории "Священной Римской  империи германской нации",
сея страх и смерть среди ее подданных. Цель - держать в повиновении народные
массы, средства - террор против населения. Действовала тайная  "жандармерия"
Немецкого ордена по ночам, похищая свою беззащитную жертву прямо из постели,
невзирая на стоны и вопли домочадцев. Затем виновный представал перед "судом
фемы"  ("Фемгерихт"),  откуда  путь был один  -  на  смерть.  Но  прежде чем
подвергнуться  мучительной казни, которую сами  рыцари и творили, осужденный
официально "исключался  из тевтонской общины", то  есть  помимо  физического
насилия подвергался еще и моральному унижению.
     Таким образом, таинственная  фема  была  призвана  охранять  привилегии
феодальных    властителей   Германии,    а   посему   пользовалась    особым
покровительством  не  только  гроссмейстера  ордена,  но и  высших  иерархов
империи. Прусское юнкерство, потерпевшее  поражение в первой  мировой войне,
восприняло  изуверскую  тактику  средневекового судилища и,  возродив  фему,
поставило  ее  на службу  германскому  милитаризму. Ее жертвами стали  сотни
немцев, повинных  с точки  зрения  фанатиков  пангерманизма в  предательстве
"интересов фатерланда".  Не исключено, что и вожди немецкого рабочего класса
Карл Либкнехт и Роза Люксембург погибли от рук палачей из  этой организации.
Даже такой консервативный  политический деятель, как министр иностранных дел
Германии  Вальтер  Ратенау,  и тот был  приговорен  террористами к смерти за
подписание  Рапалльского договора с  Советской  Россией.  Наглость  фемы,  в
состав которой входили высшие чины  офицерского корпуса, почитавшие за честь
"убить красную свинью", не знала границ.
     Нацизм, усвоивший  все самое гнилостное,  фанатическое и отвратительное
из тевтонского арсенала Германии, взял на вооружение и "Фемгерихт".
     При  Гитлере,  правда,  необходимость  в  феме   как  таковой   отпала.
Действительно,  зачем  нужны  были  тайные убийства,  когда  их  можно  было
совершать открыто?  Но ее традиции  продолжили банды СС, СА и гестапо, кадры
которых,    кстати     говоря,    частично     формировались    из    бывших
террористов-боевиков.  Но  это  не   значит,  что   фема   прекратила   свое
существование навсегда.
     Словно  зловещий  Феникс,  восстала  она  из  пепла  и  руин  разбитого
"тысячелетнего   рейха",  не   дотянувшего   и  до   тринадцати  лет  своего
существования,  и, объединив  недобитых нацистских маньяков  (в  основном  -
бывших  офицеров вермахта  и  гестапо), вершит суд и  расправу  над немцами,
единственная  вина  которых  в  том,  что  они  хотят жить в мире  с другими
народами.
     Многое из идеологии  и практики  Тевтонского ордена взяли на вооружение
немецкие фашисты.  Национал-социалистская рабочая партия Германии (НСДАП) во
главе со  своим фюрером методично  и  психологически  изощренно приступила к
тому, чтобы  разбудить  в немецком народе религиозные импульсы и ответить на
вопрос о смысле жизни  именно в  религиозно-экзальтированном плане. Наряду с
философией     и    идеологией    нацистская    Германия     предлагала    и
примитивно-мистическую космологию, нацеливаясь не только на интеллект, но  и
на  психику  и  бессознательное,  "потустороннее". При  этом  использовались
старинные  приемы тевтонцев: церемонии, песнопения с ритмическими повторами,
риторика,  краски,  свет.  Знаменитые фашистские съезды в Нюрнберге  были не
только политическими форумами, но и хитро инсценированными театрализованными
представлениями.  Все  -  краски  униформы  и  знамен, структура  размещения
участников и зрителей, ночное  время, использование  прожекторов,  ход всего
действа - было заранее точно рассчитано.
     В  кинохронике  тех лет  показаны люди, которые,  находясь в  состоянии
экстаза, кричат:
     "Зиг хайль!  Зиг хайль! Зиг хайль!" - и приветствуют Гитлера, как некое
божество.
     Причем  если   сравнить  речи  фюрера  с   декларациями  гроссмейстеров
Тевтонского ордена, то бросается  в  глаза сходство:  риторика  их вовсе  не
убедительна, в большинстве случаев она почти по-детски примитивна, банальна.
Речи эти, однако, полны злобной энергии и ритма, подобного ударам в тамтам.
     И   этот  взятый  у  тевтонцев  способ  произнесения   речей,  вкупе  с
заразительными эмоциями масс, собранных на тесном пространстве, помпезностью
и театральностью вызывал  общую истерию, по сути религиозный  экстаз. Сам же
Гитлер превращался в черного мессию.
     Интересно высказывание наблюдателя тех времен:
     "Нужны  были минуты,  иногда  секунды,  чтобы  народ видел в  фюрере не
человека,  а  мессию Германии. Собрания и в  первую очередь партийные съезды
часто  принимали квазирелигиозный характер.  Все  действа были направлены на
то, чтобы создать сверхъестественную, религиозную атмосферу".
     Тогдашний бургомистр Гамбурга пошел еще дальше:
     "Нам не нужны священники и  пасторы.  Через Гитлера мы общаемся сразу с
богом. У фюрера много черт Иисуса".
     В  апреле  1937  г.   группа  христиан  Рейнской  области   единогласно
проголосовала  за  такую  резолюцию:  "Слово  Гитлера  -  божий  закон,  его
предписания и приказы имеют божественный авторитет".
     По-видимому,  самые ценные сведения  о  мышлении  Гитлера в тот  период
оставил Герман Раушнинг, один  из тех, кто еще в 1926 г.  примкнул к  НСДАП.
Затем он превратился в доверенное лицо Гитлера, в 1933  г.  стал президентом
Данцигского сената. В 1936 г. эмигрировал в Швейцарию, затем - в США.
     Незадолго  до  начала войны  он опубликовал две книги, в которых привел
множество высказываний нацистского лидера. Во время своих бесед с Раушнингом
Гитлер  неоднократно  возвращался  к тому,  как многое  он взял из теории  и
практики Тевтонского ордена:
     - Я  фантазировал  массу,  превратив ее в инструмент моей  политики.  Я
разбудил массу. Я возвысил ее над нею же самой, я дал ей смысл существования
и функции. На массовых форумах мысль исключается.  Мне нужно  это состояние,
оно  обеспечивает  мне  наибольшую эффективность  моих  речей.  На  собрания
приходят  все,  кто  становится  массой,  хотят  они  этого  или  не  хотят.
Интеллектуалы и  буржуа  так  же, как и рабочие. Я делаю из народа  смесь. Я
говорю с ним как с массой...
     Далее Гитлер разглагольствует в том же духе:
     - Я научился  этому у иезуитов  и тевтонцев.  Иерархическая структура и
воспитание  символами  и  ритуалами, то  есть  вдалбливание без понимания, а
путем оплодотворения  фантазии магическим воздействием  культовых символов -
это Опасное  и  Великое, мной Предпринимаемое... Наша партия должна походить
на орден, исповедующий иерархический порядок светского священничества.
     Как   считают   западные  исследователи,  нацизм   перенял   не  только
вспомогательные  функции религии, но и сам превратился в религию фашистского
государства, взяв многое от Тевтонского ордена.
     Если  Гитлер считал себя мессией  новой религии,  то его "священниками"
были одетые в черное эсэсовцы. Известно, что фюрер называл Генриха Гиммлера,
рейхсфюрера  СС, "моим Игнатием Лойолой", проводя параллели  не только между
тевтонцами и СС, но и между иезуитами и этой зловещей организацией.
     Во  многих  отношениях  СС  действительно  было построено как "Общество
Иисуса", с сознательным  использованием  иезуитских методов психологического
воздействия и воспитания.
     Однако не следует забывать, что и  само "Общество Иисуса" большую часть
своей   структуры,   тактики   и   методов   переняло   у    таких   древних
духовно-рыцарских орденов, как тамплиеры и тевтонцы.
     Сам Гиммлер рассматривал СС  как орден, как современный образец рыцарей
в  белых  плащах и  с черными  крестами.  Что  касается  привлечения  в  эту
организацию новых  членов, структуры и ритуалов, то здесь строго соблюдались
все правила, свойственные Тевтонскому ордену. Сложная процедура посвящения в
эсэсовцы  должна была  напоминать торжественный акт приобщения к  рыцарству.
Кандидаты в  неофицерский  состав  обязаны  были  представить документальную
родословную по меньшей мере  за последние 25 лет, а  будущие офицеры СС - за
300 лет, доказывающую "чисто арийскую кровь".
     Такая атрибутика, как  иерархические  кольца  и кинжалы,  а также руны,
должна  была свидетельствовать о святости  германской крови  и о нордическом
происхождении эсэсовцев.  Серебряные  рунические  знаки  украшали  рукава  и
воротнички  эсэсовского кителя.  И сама эмблема организации - двойное  "S" в
виде двух  зигзагообразных молний - истолковывалась как руна  "Sig"  -  знак
власти, - обозначавшая в древнегерманских племенах молнию в руках бога грома
(по некоторым источникам Тора или Донара, по другим - Вотана).
     В   подчиненную    ему   организацию    Гиммлер    вводил   все   новые
"экстравагантности".  Так,  он  высказал мнение,  что  правы были  тевтонцы,
утверждавшие: зачатые  на  кладбищах  дети  наполняются  духом  и  мужеством
погребенных  там  воинов.  Исходя  из  этого,  эсэсовцам  предписывалось  по
возможности  совокупляться около  могил старинных  германских  дворянских  и
рыцарских   родов.   Составлялся   даже  перечень   кладбищ,  где  покоились
"нордические" предки, и эти списки публиковались в эсэсовских газетах.
     Вокруг  себя  Гиммлер  создал сонм высших  "священников"  -  конклав из
двенадцати   обергруппенфюреров   СС   (соответствовало   армейскому  званию
генерал-лейтенанта), которые  за  столом  являли собой  рыцарей рейхсфюрера.
Этот квазимистический кружок из тринадцати членов  имел резиденцию в городке
Вевельсбург  под Падерборном.  Вевельсбург  считался в  нацистской  Германии
официальной столицей  СС,  культовым центром  эсэсовцев  и  "цитаделью всего
мира".
     В центре Вевельсбурга находился укрепленный  замок с отдельной комнатой
для каждого  из  тринадцати иерархов.  В  большой северной башне  тринадцать
"рыцарей"  собирались вместе для  обмена своими "тевтонскими"  идеями  через
определенные ритуальные промежутки времени.
     В центре крипты под башней разводился "священный германский огонь".
     Все даже внешне напоминало средневековые тевтонские бдения...


     Что можно  сказать  сегодня,  на закате  XX века, о  Тевтонском ордене?
Почил ли он в  бозе под тяжестью  собственных  преступлений перед  Европой и
проклята ли его память на нашем древнем континенте,  ставшем главной жертвой
тевтонцев? Служит ли тевтонский сюжет лишь создателям исторических романов и
фильмов, ученым-историкам и архивариусам? К сожалению, эти вопросы далеки от
риторических и имеют под собой  вполне реальный смысл для любого, кто следит
за нынешним развитием ситуации в ФРГ или Австрии.
     Тевтонский  орден   -   отнюдь   не   анахронизм,  а  набирающая   силу
клерикально-политическая  организация,   оказывающая  довольно   эффективное
влияние через свое  руководство и фамильяров (почетных тайных членов ордена,
среди которых немало влиятельных политических и государственных деятелей) на
власть  имущих  в  ряде западноевропейских  стран,  имеющая тесные  связи  с
неонацистскими,  реваншистскими  и  крайне  правыми  группировками,  "черным
Интернационалом"  -  международным  объединением  фашиствующих сил  и крайне
правыми   партиями   типа  габсбургского  "Панъевропейского   союза".  Можно
добавить,  что  покойные  канцлер  ФРГ  Конрад Аденауэр и  председатель  ХСС
Франц-Йозеф Штраус,  монарх без империи Отто фон Габсбург и многие другие  -
активные  деятели  Немецкого  ордена,  равно как и  лидер  западногерманских
неонацистов   Михаэль   Кюнен   и   один   из   руководителей    австрийской
национал-демократической партии (НДП) Норберт Бургер.
     Для  всех  трех групп членов Тевтонского ордена  - братьев, клириков  и
прихожан,  сестер  и  фамильяров,  -  как  сообщают  официальные  источники,
главными   задачами   по   традиции  являются   забота   о   спасении   душ,
благотворительность и наука. Выполнение этих  задач предусмотрено не  только
уставами ордена, принятыми в 60-е и 70-е гг. нашего столетия, но и правилами
тевтонцев, обязательными для выполнения еще с  середины XIII в. В  преамбуле
правил сказано: "Испытывая великую любовь, вы принимаете  гостей, паломников
и бедных  людей.  Вы также  проявляете  сердечную  доброту  и  прислуживаете
больным  в  госпитале.  Священники  тоже  занимаются теми  же  достойными  и
полезными делами... совершают богослужение и раздают святые дары".
     О каком же "спасении душ" радеют ныне тевтонские братья  и сестры?  Для
того чтобы понять  какое-либо  социальное  явление,  вскрыть подлинный смысл
происходящих  событий,  еще  древние  советовали  ставить вопрос: "Кому  это
выгодно?"  Проанализировав   историю  развития  Тевтонского  ордена  от  его
возникновения  до  наших  дней,  можно  сделать  вполне  однозначный  вывод:
воинствующий  клерикализм и реваншистские устремления современных  тевтонцев
представляют  собой растущую  опасность.  И в ФРГ, и  в Австрии,  бесспорно,
имеется благоприятная питательная среда для влияния ордена на массы.
     Гальванизация   мифов  прошлого,   создание   романтических   призраков
тевтонских рыцарей, предпринятые срочные косметические  операции, призванные
закамуфлировать Тевтонский  орден под сугубо благотворительную  корпорацию и
скрыть его  явно  агрессивные,  реваншистские  амбиции  -  все  это  вкупе с
социальными  проблемами,  большим  процентом  безработицы,  трудностями  для
большинства  молодых  людей найти  место  в современной жизни ФРГ  и Австрии
заставляет определенную  часть молодежи искать себе прибежище в клерикальных
организациях, в первую  очередь  в покрытом романтическим  флером Тевтонском
ордене.
     О  современном Немецком  ордене политические  и государственные деятели
ФРГ  и  Австрии, то  есть тех  стран, где рыцари  переживают  сейчас  период
настоящего ренессанса, предпочитают умалчивать, хотя многие их этих деятелей
принадлежат к институту орденских фамильяров.


     Журнал  "Дойчер орден" ("Немецкий орден") оформлен достаточно красочно.
Собственно  говоря, таким и  задумали его создатели, ведь главное - привлечь
читателей,  а  возможно, и будущих новых членов  в "тесную  семью тевтонских
рыцарей".
     Из этого издания можно узнать, что у Немецкого, или Тевтонского, ордена
много высоких  покровителей,  официальных и тайных  членов во многих странах
мира.  Главные  же  их  резиденции  размещаются  в  Австрии,  ФРГ,  Италии и
Нидерландах,  где  "орденские   мероприятия"  по,  казалось  бы,  случайному
совпадению проводятся зачастую одновременно  с митингами  и сборищами крайне
правых  организаций  и  партий.  Нередко  в  них  участвуют  и  фашиствующие
молодчики  в кожанках, железных  цепях  и крестах  "третьего рейха". Видимо,
неофашисты всех мастей и возрастов неплохо чувствуют себя в таком соседстве.
     Когда  больше  четырех  десятилетий  назад в огне второй  мировой войны
сгорел  "тысячелетний  рейх", народы мира верили, что  вместе с  ним канул в
Лету и фашизм. Однако реакция не выбросила его на свалку истории.
     В условиях попустительства неонацизм во многих  странах Западной Европы
все активнее стремится выйти на авансцену политической жизни.
     Для тех, кто специально не занимается проблемами неофашизма или знает о
них  лишь  поверхностно,   довольно   трудно   разобраться   во  всех   этих
многочисленных группировках, кружках,  течениях,  филиалах  и  ответвлениях.
Неонацизм  в  ФРГ  и  Австрии многолик, однако  его палитра изобилует сугубо
коричневыми колерами.
     Великодержавные  химеры времен Гитлера и сегодня не дают спать спокойно
многим в Западной  Германии.  "Вечно  вчерашние"  и их последователи,  как и
прежде,   стремятся   влиять   на   внутриполитическую   жизнь   страны,  на
направленность ее  внешнего  курса.  Различного  рода  партии,  объединяющие
неонацистов, плодятся и  распадаются  в ФРГ  довольно  часто. Среди наиболее
активных   числятся   Национал-социалистическая  рабочая   партия   Германии
заграница  (НСДАП), возглавляемая Михаэлем  Кюненом  и не  скрывающая  своей
связи   с   нацистским   прошлым,    что   явствует    даже   из   названия;
Национал-демократическая  партия  Германии  (НДП)  во главе  с  адвокатом из
Туттлинга   Мартином   Мусгнугом,   вокруг   которой   формируется   "верный
конституции" неонацистский  лагерь; другие  организации большей или  меньшей
воинственности.
     В последние годы сюда же примыкают  различные "идеологические кружки" и
"школы  мышления" так называемых новых правых - крайне реакционного течения,
увлекающего прежде всего студенческую и другую учащуюся молодежь.
     Самая крупная по численности правоэкстремистская  группировка в  ФРГ  -
Немецкий народный союз (ННС) во главе с мюнхенским издателем Герхардом Фреем
насчитывает свыше  14 тысяч человек. Фрей,  который после  неудачной попытки
стать председателем  НДП сколотил  свою собственную организацию с программой
"правее   здравого  смысла",  издает   такие  профашистские  газетенки,  как
"Националь-цайтунг"  и  "Дойчер анцайгер"  тиражом  100 тысяч экземпляров  в
неделю.
     Эти рупоры неофашизма твердят о "славном прошлом" Германии и Пруссии, о
"великой  миссии германского  солдата  на  славянском Востоке", не  забывают
использовать и фразеологию, присущую  Немецкому ордену. Рассуждая о мужестве
истинного   арийца  и  верности  фатерланду   (родине),   фрейевские  газеты
превозносят  в  качестве  примера  все  поколения  "немецких  патриотов"  от
известного нам  Германа фон Зальца до Гитлера и Гесса, заместителя фюрера по
партии.
     Идейную  связь  между крестоносными тевтонцами  и  современными неонаци
можно проследить и на издаваемых Фреем массовыми тиражами пластинках, видео-
и магнитофонных кассетах. Вот образцы характерных названий:
     "Почетная  книга  германского ландскнехта", "Дивизия "Мертвая  голова",
"Кавалеры  ордена крестоносцев в германском бундесвере", "Тевтонский орден -
наша слава и доблесть".
     В  отличие от других ультраправых группировок Фрей ищет  идеологическое
обоснование необходимости своей организации не в открытом признании лозунгов
и концепций  "третьего  рейха";  он идет  по  другому пути:  на  первый план
выдвигается  идеализированный  образ  истинного  немца,   как   же   тут  не
воспользоваться  уже  готовым  образцом -  "рыцарями церкви"  из Тевтонского
ордена?  При этом,  как считает Фрей, вполне  уместны  ссылки  на  историков
различных реваншистских "школ". "Почему,-вопрошают те, - для нас герой нашей
истории, указывающий путь на  Восток,  не Бисмарк, не Вильгельм I, даже и не
Фридрих II... а "коллективный герой"  -  Тевтонский  орден? Потому  что мы -
немцы - поставлены были историей в такое положение, в  каком не была никакая
другая нация. Мы очутились в  окружении  нескольких  цивилизованных народов,
преграждавших  нам  возможность  распространения и развития.  Перед  немцами
прежде всего оказалась громадная  славянская  изгородь,  тянущаяся от моря к
морю;
     изгородь,   из-за  которой   в  течение  всей  истории  немецкий  народ
задыхался.  Поэтому для  нас,  немцев,  прежде  всего герои  те,  кто  хотел
проломить эту изгородь. Для заключенного героем  является тот, кто пробивает
стену его тюрьмы.
     Для  нас  герои  те, кто  старался  дать  нам жизненное пространство на
Востоке".
     Объяснить такой  уклон Фрея и  тех, кто  стоит за ним,  довольно легко,
если  проанализировать  весьма  пеструю  картину  воззрений   в  сегодняшней
Западной Германии, или хотя бы один ее аспект
     - отношение основной массы населения к  недавнему нацистскому  прошлому
страны. Совершенно  очевидно,  что  в  ФРГ  существует определенная изоляция
неофашистских   сил,  не   в  последнюю   очередь   вызванная  историческими
ассоциациями между неонаци и гитлеровским фашизмом.
     Вот  почему   те   группировки,   которые  открыто  провозглашают  себя
преемницами   гитлеровской   империи,    дискредитируют   себя    в   глазах
общественности и особой популярностью не пользуются. Этим и вызваны довольно
изощренные попытки Фрея и его ННС распроститься с гитлеризмом с  чистом виде
и не возбуждать  с самого начала  подозрений в принадлежности к фашиствующей
рати.
     Итак, что  же увидел Фрей и его  соратники в "героях" Немецкого ордена,
который на первый взгляд уже принадлежит истории? Прежде всего
     - приманку для молодежи, возможность внушить новым поколениям  западных
немцев,  что  их  идеалом должен  являться бесстрашный, мужественный, идущий
напролом тевтонский рыцарь.
     Но и здесь группировке Фрея пришлось лавировать. С одной стороны, орден
надо было  популяризировать, ибо, кроме  горстки "избранных",  о  нем  почти
никто  ничего  не знал,  с другой  -  орден не  желал  компрометировать себя
открытыми  связями с коричневыми из  ННС  и  аналогичными  течениями.  Выход
нашелся - тайное финансирование и пропаганда "орденского идеала".
     В "Фольксбанке" западногерманского города Пассау существует специальный
счет тевтонцев  за номером 29599,  куда Фрей, да и не только он, перечисляет
определенную часть средств,  полученных  от  издания  своих газет и  богатых
даров  крайне  правых  толстосумов. Орденским  "братьям и клирикам" к такому
финансированию не привыкать: еще  в  средние века за щедроты римских  пап  и
германских королей им приходилось  расплачиваться военными действиями против
соседних народов, грабя их и пополняя тевтонскую казну.
     ...Западногерманская  земля  Баден-Вюртемберг,  город Бад  Мергентхайм.
Здесь,  в  этом  небольшом  городишке,  привольно раскинувшемся  по  берегам
живописной речки Таубер,  бывшей  резиденции гроссмейстера,  находится  ныне
музей Тевтонского ордена. Не так давно здесь устроила свое очередное сборище
"тевтонская ветвь"  неофашистов. Лозунги новоявленных тевтонцев,  подогретых
пивными и водочными парами, напоминали  об  атмосфере мюнхенских забегаловок
времен гитлеровского "пивного путча":  "Даешь Пангерманию!", "Да здравствует
тысячелетний  рейх!",   "Только  тевтонцы-истинные  германцы!"  Хулиганов  в
коричневых  рубашках  с импровизированными  эсэсовскими рунами,  нашитыми на
воротничках,  поддерживали  и солидные  пожилые  люди  с черными крестами на
белых плащах -это нынешние  "рыцари-монахи" Тевтонского ордена, чьи идеалы и
лозунги, как видно, полностью совпадают с неонацистскими.
     ...Август, центральный  район Вены - Иннерештадт,  улица Зингерштрассе,
7.  Состоялась крупная  демонстрация  членов  Тевтонского  ордена  вместе  с
неонацистской  НДП под лозунгами:  "Все  мы -  тевтонцы,  искоренить ложь об
Освенциме и существовании какой-то австрийской нации!", "Тысячелетний рейх -
вот к чему должны  стремиться тевтонцы и  все истинные германцы!" По адресу,
указанному  выше, помещается резиденция  нынешнего  хохмейстера  Тевтонского
ордена.
     ...Август,  район  Франкфурта-на-Майне  Заксенхаузен.  Здесь  в  здании
коменды  (общины)  Тевтонского  ордена  прошел  цикл  реваншистских  лекций.
Тевтонские  рыцари  пытались  доказать  свои  "исторические"  притязания  на
"германский Восток". Посещаемость была завидной, большей частью - молодежь.
     ...Сентябрь, городок  Санкт-Ульрих,  земля  Верхняя  Австрия.  Монахини
Тевтонского  ордена  устроили  собрание,  посвященное   "эпохальной"   теме:
"Достойный  преемник  Германа   фон  Зальца  -  Ильдефонс  Паулер  (нынешний
хохмейстер тевтонцев. - Б. П.)".
     ...Октябрь, городок  Гумпольдскирхен  под Веной,  дом  для  престарелых
рыцарей  Тевтонского  ордена.  Пропагандистское  мероприятие  реваншистов  с
бесплатной  раздачей  населению  знаменитого  гумпольдскирхенского  вина.  К
"тевтонству" приобщилась еще дюжина человек.
     ...Ноябрь,  город Лана  в итальянской  области  Альто-Адидже  (в  Южном
Тироле). Здесь состоялся очередной  "конвент"  тевтонцев,  ранее аналогичные
съезды проводились в  Гаргазоне,  Нидерлане, Сарнтайне и других городах.  Их
цель:
     подведение предварительных итогов деятельности и  привлечение  в  орден
новых членов.
     ...Декабрь, Бад Мергентхайм в ФРГ. Встреча "Сильвестра" (Нового года) в
тесном кругу орденской братии в здании музея Тевтонского ордена. В тостах не
было  недостатка пожеланий  добра братьям, сестрам, "фамильярам",  но  много
было сказано и о "дефиците жизненного пространства для истинных германцев".
     Такова хроника Немецкого ордена за неполных  пять месяцев одного наугад
взятого года.
     Несколько лет назад автору довелось участвовать в дискуссии в старинном
университете  Тюбингена  -  небольшого   города  в  земле  Баден-Вюртемберг.
Аудитория   была   интересная,   студенты   задавали   множество   вопросов,
свидетельствовавших об их неподдельном интересе ко всему, что касается жизни
в  Советском  Союзе. На задних  скамейках  конференц-зала  сидела  небольшая
группа,  особо привлекшая мое внимание.  Парни  из  этой  группы  вели  себя
необъяснимо шумно,  агрессивно,  вызывающе, иногда вставляли грубые реплики,
позволявшие  судить  об  их явно  недоброжелательном отношении  к советскому
представителю,  часто  свистели,  вопили,   горячо   аплодировали   наиболее
"каверзным" вопросам.  Выделялись  они  и  своим  внешним  видом: неряшливая
одежда, длинные нечесаные волосы, небритые физиономии. На некоторых из них -
рогатые шлемы и даже белые замызганные плащи с черным крестом на левой части
груди. После дискуссии я подошел к ним. Сначала разговаривать со мной они не
желали, порывались  уйти. Наконец  один особенно дикого  и неухоженного вида
юнец соизволил проронить несколько слов:
     -  Меня зовут  Зигфрид  Мюллер.  Фашист, Член "Витико-бунда". Стремлюсь
попасть в Тевтонский орден.  Красных ненавижу.  И  тебя  тоже.  Мой идеал  -
тевтоны, разбившие недочеловеков-римлян, тевтонцы, громившие вас,  славян, и
пруссы - образец воинственности и преданности германизму.
     - Для идеала этого  маловато. А что ты еще знаешь о тевтонах, тевтонцах
и пруссах? - пытался я разговорить длинноволосого "тевтонца" или кандидата в
оные хотя бы экскурсом в историю, дабы понять, откуда берется у этого совсем
еще  молодого человека  злоба  ко всему  негерманскому и  что  заставило его
прийти в стан неонацистов и крестоносцев.
     -  Этого  вполне достаточно,  чтобы составить  для  себя идеал.  Именно
тевтоны и наши древние предки пруссы составили  основу современной Германии.
А  вы,  коммунисты,  инородцы,   евреи,  пытаетесь  вбить  клин  в  единство
германской нации - не выйдет!  Мы,  современные последователи  фюрера, будем
биться с  вами на  всех фронтах и  побеждать,  как  это  делали  тевтонцы  и
крестоносцы. Мы не одиноки - с нами вся Европа и Америка.
     Поначалу мне  хотелось  просветить  его,  сообщив такую  "деталь",  что
именно боготворимый  им Тевтонский орден в  XIII  в.  начал  покорение столь
почитаемых им  пруссов с такой жестокостью, что местное население было почти
полностью истреблено, что...  Однако Зигфрид со  своими  дружками так быстро
ретировался, что мне ничего не оставалось делать, как погрузиться в раздумья
о  современных фашистах  - новоявленных "тевтонцах", которые, как  сказал бы
великий Гейне, отбросив  "ходули прогресса",  гарцуют на тевтонских  раках в
страну мракобесия  и  террора. К счастью, с "истинными  тевтонцами" встреч у
меня было немного...
     А вот  не так давно известный  историк (и  фамильяр Тевтонского ордена)
Герд-Клаус   Кальтенбруннер  выдал   на  страницах  научного  журнала  такую
сентенцию: "Что  же это  творится? Каждый  немец  вынужден сегодня  думать о
России изо дня  в  день. И  только потому, что  Советский Союз и  сфера  его
влияния столь огромны. То ли дело было раньше!
     В размышлениях немца  Россия  и роли-то заметной не играла.  Потому что
занимала   она   лишь   небольшое   пространство  в   Северном   и   Среднем
Приднепровье..."  И  эти слова  ученого-эксперта из правящей  партии ФРГ  не
просто  частное  мнение,  в  данном  случае  он  -  рупор  набирающего  силу
католического Тевтонского ордена, до сих пор не оставившего мысль о реванше.
     Влияние тевтонцев на  католическую церковь  в ФРГ настолько велико, что
она нарушила  положение  II Ватиканского собора,  гласящее,  что церковь  не
отождествляет себя ни с какой партией.
     При этом  любые  контакты с прогрессивными  силами пресекаются. Вот что
пишет,  например, близкий  к Тевтонскому ордену клерикальный  бюллютень  ФРГ
"Религия  и церковь в СССР"  (есть и  такой в Западной Германии): "Наблюдая,
как Ватикан  ведет мирные диалоги с коммунистами, рядовые католики не знают,
что  им  делать.  В результате многие  католические священники,  особенно  в
Италии  и Латинской Америке, соблазнились марксизмом-ленинизмом и фактически
помогают  выполнению заветной  мечты коммунистов  - превращению  собора  св.
Петра   в   антирелигиозный   музей,   Сикстинской   капеллы   -   в   музей
изобразительного искусства".
     Основными спонсорами  тевтонского ордена как  в  Австрии,  так  и в ФРГ
являются   католические  партии   и  неонацисты   вкупе   с   реваншистскими
объединениями. Как писал  орган  католической Австрийской  народной  партии,
"все  христианско-демократические  партии  выступают  за   супернациональное
европейское   объединение,  за  атлантическое  сообщество,  за  коллективную
оборону  Европы  от коммунистического тоталитаризма". Большую  роль при этом
отводят  католическим  орденам, и не в  последнюю очередь  - Тевтонскому. По
сведениям,   ставшим   достоянием   общественности,   на   конец  80-х   гг.
братья-рыцари  организационно были разделены на 4  "провинции": Италия с  31
священником и  10 монахами,  ФРГ с  14  священниками,  клириком  и  десятком
монахов. Австрия с 11 священниками, клириком и несколькими десятками монахов
и Югославия с 8 священниками, 4 клириками и несколькими монахами. На октябрь
1986 года количество братьев, сестер, священников,  фамильяров и прочих лиц,
входящих в паству Тевтонского ордена, возросло в 4-5 раз (кроме Чехословакии
и  Югославии),  а в  ФРГ  -  в 11 раз. Появились  новые бальяжи (области  во
владениях Тевтонского ордена),  в  первую очередь  в  ФРГ, Австрии, Северной
Италии (прежде всего в области Трентино-Альто-Адиже, называемой  также Южным
Тиролем)   и  даже  протестантских  Нидерландах.  Тевтонские   рыцари-монахи
проникли за океан:
     в США и Канаду.
     Превратившись,   как   утверждают   руководители   ордена,   в   сугубо
католическую организацию,  Тевтонский орден  развил  бешеную  активность  по
вербовке  в свои ряды  новых членов. При этом главной  приманкой для будущих
послушников  и  послушниц,  а  также  фамильяров   служат  сначала  обещания
заниматься исключительно благотворительной деятельностью, которая постепенно
приобретает характер ярого антисоветизма, антиславизма и реваншизма.
     Активно  участвуя  в  политической жизни ФРГ,  Австрии и других  стран,
Немецкий  орден  руководствуется положением,  которое в  свое время выдвинул
фамильяр ордена, канцлер ФРГ Аденауэр - делать политику с помощью религии.
     Резюме таково:  несмотря на  свою кажущуюся малочисленность, Тевтонский
орден  -  весьма  деятельная корпорация в общем  сонме правоклерикальных сил
Западной Европы...


     Вена,  площадь  Петерсплац.  Объектив невидимого фотоаппарата фиксирует
появление  любого  посетителя  у  дома  э  6.  С  мягким  шумом  открываются
металлические ворота здания.  Прихожая, куда вас проводит услужливый портье,
представляет подобие  какого-то  застенка:  пять  квадратных  метров,  голый
каменный пол, тяжелая дверь за спиной, спереди - еще одна массивная, наглухо
замкнутая выемка с переговорным устройством.
     Проходит  целая вечность, прежде чем появляется хозяин -  доктор Энрике
Пратс   де  ла   Риба,   руководитель   информационного   бюро   постулатуры
(представительства)  "Опус деи" в Австрии.  "Опус деи" (лат. "Дело божье") -
основанная в  1928  г. полуконспиративная  политико-религиозная организация,
ставящая перед собой цель более активной защиты политических и экономических
интересов  монополистического капитала в связи с неспособностью  либеральной
буржуазной  демократии  противостоять  коммунизму,  вытекающей,  по   мнению
лидеров   "Опус   деи",   из  недооценки  ею  роли  церкви   в  формировании
идеологической и  социальной  жизни  буржуазного  общества.  "Опус  деи",  в
отличие от многих других религиозных организаций, учит своих последователей,
что религиозность не требует отречения  от  мира и  что каждый из них должен
выполнять  свои  профессиональные обязанности,  следуя евангельскому духу  и
указаниям  своего  руководства.  В  пятницу  вечером,  скажем, где-нибудь  в
венском аэропорту  "Швехат"  этот испанец  с дипломом доктора  наук  был  бы
равным среди  равных, если  судить по  одежде, в которую  он  облачен: серый
деловой  костюм, темно-бордовые туфли, белая рубашка, неброский  галстук, на
запястье часы марки "Ролекс".
     Но здесь,  на  Петерсплац,  где,  казалось  бы,  можно  ожидать суровой
обстановки католического общежития для молодых мужчин, сразу  же бросается в
глаза светскость доктора Пратса. У Энрике Пратса, признаем, поистине сложная
задача: он должен  создавать  приятный для посетителей образ "Опус деи", так
сказать,  орден  "с  человеческим  лицом". Однако  ни доктор  Пратс,  ни его
"братья"  и  "сестры" по  ордену не  хотят выставлять "Дело  божье" под свет
общественной рампы, хотя этого требуют многие католики.
     - Я думаю, - замечает 47-летний Пратс,
     - что в известных католических кругах нет благожелательного отношения к
"Опус деи".
     Слишком  часто  за  последнее  время  орден подвергается нелицеприятной
критике со всех сторон: испанские журналисты разоблачили финансовые операции
"рыцарей  церкви"  и  его  рьяной  сторонницы Клары Кальви -  вдовы "божьего
банкира" и масона Роберто Кальви;
     лондонская "Таймс" опубликовала  фотографию специальной кожаной плетки,
которой члены "Опус деи" истязают свои грешные
     - извините! - ягодицы, пока они не покроются кровью;  средства массовой
информации  и  издательства  ФРГ  опубликовали целые  серии разоблачительных
статей и книг, написанных бывшими нумерариями ордена.
     С недавних пор об "Опус деи" заговорили и в Австрии.
     Журнал  "Профиль"  поименно  назвал  наиболее  активных  опусдеистов  в
альпийской республике: это Мартин Кастнер - один из владельцев  "Кастнер унд
Элер", крупнейшей торговой фирмы Граца, второго по  величине города Австрии;
Освальд  Ян и  Фридрих Куммер, профессора  медицины  Венского  университета;
Иоханнес Бонелли, примарий в  венском  госпитале  святой  Элизабет; Иоханнес
Шпалек,  торговый представитель Австрии  в Швейцарии; Филипп Гуденус, бывший
редактор   внешнеэкономического  отдела   влиятельной   газеты  "Зальцбургер
нахрихтен";  Хайнрих Хоэнау, руководящий  деятель консервативной организации
"ЙЕС";  прокурор  из Зальцбурга Карл  Фюрлингер  и др.  Самые тесные связи с
"Опус деи" поддерживают и  лица,  формально  не  входящие  в число  "рыцарей
церкви", например:  Франц Харнонкорт-Унферцагт, заместитель  наблюдательного
совета концерна "Кастнер унд Элер";
     Дайзи  Бене, член наблюдательного совета  того же  концерна; Александер
Макулан,  глава  крупной венской строительной  фирмы;  Вильгельм  Хольцабек,
ректор  университета,  эксперт  судебной  медицины;  Херберт  Шамбек,   член
федерального совета от  Австрийской народной  партии; Рудольф Грубер,  глава
крупной электронной фирмы "НЕВАГ"...
     Энрике Пратс имеет обыкновение патетически восклицать:
     -  Наш  орден не имеет собственности,  он  беднее,  чем  каждый из  его
членов!
     Формально он прав. Однако в 50-е гг., когда "Опус деи" был импортирован
испанцами в Австрию, орден де-юре был еще беднее.
     Маленькая  квартира  без  мебели на венской  улице Фаворитенштрассе,  -
делится воспоминаниями  Рикардо Эстариоль, известный юрист, нумерарий  "Опус
деи",  корреспондент одной  из крупнейших газет  Испании  "Ла Вангуардия"  в
Вене, - это все, что мы тогда имели.
     Вместе с  одним  испанским офицером, врачом и  пресс-атташе  посольства
Испании в Австрии Ксавьером  Сельес-Фернандо Эстариоль по заданию Эскривы де
Балагера  развернул вербовочную деятельность "Дела божьего" в Вене  и других
австрийских городах.
     Первым  крупным  делом филиала  "Опус  деи"  в  Австрии стало  создание
"Австрийского культурного сообщества",  которое  существует и  по  сей день.
Вице-президентом был  назначен  доктор  Пратс.  И этому "Культурному центру"
принадлежит все  то, что по уставу не может быть собственностью "Опус  деи":
дома, земельные участки, движимое имущество и др.
     Параграф 15 "Роспуск объединения" девятистраничного устава "Культурного
сообщества"  гласит:  "После  ликвидации  оставшееся  имущество  и  средства
объединения  передаются в  ГФБ  -  "Общество  для  поддержки  воспитательных
центров".
     Адрес  ГФБ  в  6-м  районе  Вены  идентичен  адресу  молодежного  клуба
"Дельфин", принадлежащего "Опус деи": улица Миттельгассе, дом 17
     Да, само  "Дело  божье" как  будто  бы ничего не  имеет, а  "культурные
сообщества" имеют в Австрии, да и не только в ней, очень многое.
     Драйштеттен в земле Нижняя  Австрия, маленькая неприметная деревушка  в
40 километрах от Вены.  Между  ней  и отрогами Восточных Альп  в  живописной
ложбине  расположилось  современное здание  комплекса  "Международный  центр
конгрессов  и образования Хоэ Ванд".  "Опус  деи"  проводит  в  этом  здании
воспитательную работу, в первую очередь среди молодежи.
     Аналогичные комплексы, принадлежащие  опусдеистам, разбросаны  по всему
миру:  например, "Лисмуллин конференс сентер" в Ирландии, "Мейкинг конференс
сентер" на Филиппинах,  "Арнольд-холл" в Бостоне, "Шелберн конференс сентер"
в Чикаго.
     Более  75  миллионов  шиллингов  было выделено  в  1982 г. на ремонт  и
реставрацию комплекса "Опус деи" в Драйштеттене.
     Те  федеральные  земли  Австрии, где правит  консервативно-христианская
Австрийская народная партия, внесли свою лепту в поддержание комплекса "Дела
божьего". И если 9 миллионов шиллингов,  переданных  в Драйшгеттен земельным
правительством Нижней Австрии, еще можно объяснить географией, то, например,
зальцбургские католики высказывали свое возмущение по поводу того, что глава
правительства   дважды   переводил   но   50   тысяч   шиллингов   на   счет
драйштеттенского  комплекса, в то время как  в земле  Зальцбург много  своих
сооружений, нуждающихся в ремонте и реставрации.
     "Центр Хоэ Ванд" отражает систему ордена:
     в  руководящих  органах  сидят мужчины  -  нумерарии,  супернумерарии и
богатые друзья "Опус  деи", поддерживающие орден материально. В основном это
отпрыски  аристократических  семей   с  отличным  образованием  и   толстыми
кошельками.
     И еще о некоторых австрийских учреждениях "Опус деи".
     Ассунта Менсдорф  и Камилла Хартиг руководят объединением "Студенческий
и  молодежный  клуб  Штубентор"   на  венской  улице  Беатриксгассе   -  это
объединение девушек - членов "Дела божьего".
     Объединение "Студенческий клуб  Биркбрунн" владеет собственной виллой в
самом фешенебельном районе Вены Деблинге -  для бедных студентов там вряд ли
найдется  место. Однако, как отмечает журнал  "Профиль", все эти объединения
всегда в распоряжении Рикардо Эстариоля.
     Не так давно в Инсбруке создан "Воспитательный и  образовательный центр
Зильграбен", руководит им Штефан Койа, сын известного зальцбургского  юриста
Фридриха  Койа. А  прокурор из Зальцбурга Карл Фюрлингер  возглавляет в этом
городе  западный филиал австрийского "Опус деи" - "Культурный центр Ювавум".
Ювавум - античное название Зальцбурга.
     Бывшая  руководительница  женщин  "Опус   деи"  Мария  Аугустиа  Морено
говорила когда-то:
     -  Наша   цель  состоит  также  и  в  том,   чтобы  проникнуть  на  все
университетские  факультеты  и кафедры,  благодаря  которым мы многое сможем
сделать.  "Опус  деи" стремится  и  в государственные  учреждения. Тогда  мы
окажемся  в состоянии присваивать нашим людям без сдачи каких-либо экзаменов
докторские  степени,  награждать  орденами,  обеспечивать  их  карьеру,  что
привлечет к нам новых представителей элиты.


     В начале  своего  пути  "Опус деи" насчитывал всего  несколько десятков
последователей Эскривы  де Балагера.  В 30-х гг.  основатель  ордена написал
свои "Духовные размышления",  содержащие 999 максим. Его  книжка была издана
под названием "Камино"  ("Путь"),  а затем распространена на 34 языках более
чем в  3 миллионах экземпляров. В 1971 г. "Путь" был впервые издан в Мадриде
и на русском языке. "Пути" предпосланы такие рекомендации:
     "Прочти  со  вниманием  эти  советы.  Поразмысли  спокойно   над  этими
рассуждениями.
     Это вещи, которые я  тебе говорю на ухо, в полном доверии друга, брата,
отца. И эту доверительную беседу слышит Бог. Я не скажу  тебе ничего нового.
Я буду теребить твои воспоминания, чтобы в тебе возникла некая, ранящая твою
совесть мысль:
     и так ты улучшил бы  свою жизнь и пошел бы по  путям молитвы и любви. И
стал бы в конце концов рассудительной душой".
     Правило э 16 отражает одну из главных  особенностей  члена "Опус  деи":
понимание  своей  принадлежности к  элите,  стремление  стать руководителем,
начальником.
     - Разве  ты можешь быть рядовым? - вопрошает  Балагер. -  Стадный ли ты
человек? Ты же родился, чтобы стать вождем...
     2  февраля  1942  г.  папа  Пий  XII  издал  энциклику  "Provida  Mater
Ecclesiae"  ("Попечением   матери  церкви...),  которой  юридически  признал
мирские  институты, то  есть  организации  мирян, которые, хотя и  соблюдали
монашеские обеты,  действовали  "в  миру"  -  одевались, как  все  остальные
граждане, не носили рясу или сутану, не жили в монастырях или скитах. Журнал
"Панорама"  считает,  что  таким  образом  понтифик  хотел укрепить  позиции
институтов, являвшихся  оплотом католицизма  в борьбе против распространения
коммунистической  идеологии.  Организационная структура и  идейные  принципы
"Дела божьего" были вполне приспособлены для реализации указанных целей.
     Как  отмечает журнал  "Панорама",  структура "Опус деи" сложная.  Члены
ордена делятся на три категории.
     "Нумерарии": все они  холосты, обладают высоким образовательным уровнем
(по  меньшей  мере   два   года  учебы  на  философском  и  четыре  года  на
теологическом  факультетах),  живут  в общежитии или  "центре"  "Опус  деи",
отчисляют в пользу организации весь свой заработок, получая  в обмен  деньги
на  карманные  расходы. Это  преподаватели,  адвокаты, врачи, промышленники,
банкиры, политические деятели, журналисты и священники.
     "Аггрегати": все  они холосты, живут в своих семьях, отчисляют в пользу
"Опус деи" значительную часть своего заработка.
     "Супернумерарии": они женаты, посещают обычные места молений, отчисляют
в пользу  ордена часть своего  заработка (как правило,  одну  треть). Бывший
нумерарий  Клаус Штайгледер, вышедший  из "Опус деи" в 1978  г., опубликовал
книгу  под  названием "Опус  деи":  взгляд  изнутри", в которой рассказал  о
методах,  используемых для вербовки молодых людей в "Дело божье". Постоянный
контроль  над личной и  общественной  жизнью молодого  человека  со  стороны
"духовных  руководителей",  слепое  и  абсолютное   подчинение  вышестоящим,
массовый  религиозный фанатизм  на  собраниях,  угрозы "божьего проклятия" в
адрес тех, кто  выступает против  "Опус деи" или выражает намерение выйти из
ордена.
     В "Деле божьем" царит железная дисциплина. Постулат э 617 из "Пути":
     "Повинуйтесь, как повинуется инструмент  в  руках  артиста,  который не
останавливается над тем, чтобы размышлять, для чего он делает то или иное, в
уверенности, что никогда не потребует от вас ничего, что бы не было хорошо и
не служило к вящей славе Божьей".
     Или э 620:
     "Если в повиновении ты не обретаешь мира, ты исполнен гордыни".
     Месса и причастие  ежедневно,  две  получасовые молитвы в  течение дня,
помимо  молитвы  в  полдень  и  вечером. И  наконец,  ежедневные специальные
молитвы  "рыцарей церкви", причем текст этих  молитв,  взятый из  Священного
писания,  хранится  в  тайне -  таков  не  полный перечень  "святых  бдений"
опусдеистов, совершаемых ими в течение одного дня.
     Для иллюстрации вновь прибегнем к "Пути". Максима э 82:
     "Сначала  молитва, затем покаяние, на третьем месте, именно  на третьем
месте - дела".
     Или э 92:
     "И в мыслях моих возгорится  огонь".  Именно  для этого ты прибегаешь к
молитве,  чтобы обратиться  в костер, в живой огонь, дающий  тепло  и  свет.
Потому, когда ты больше не можешь продвигаться  вперед, когда ты чувствуешь,
что угасаешь, если нет у тебя  возможности бросить в огонь душистые поленья,
брось в  него хворост и листву кратких устных молитв, молитвенных возгласов,
которые  продолжали  бы  поддерживать костер,  -  и ты не  потеряешь  своего
времени".
     э 113:
     "Ты говорил Ему:
     -  Не верь мне, но я верю Тебе, Иисусе... Я отдаю себя в Твои руки и  в
них оставляю
     то,  что  у  меня  есть,  мои  немощи! И мне  кажется, что это  хорошая
молитва". Дисциплина в "Опус деи" предусматривает
     умерщвление плоти: самобичевание один раз
     в неделю (как правило, по субботам), ношение
     вериг на бедрах (два часа в день).
     - Выпьем до последней  капли чашу страданий в этой убогой земной жизни,
-  вещал Эскрива де Балагер. - Что могут значить десять, двадцать, пятьдесят
лет страданий, если потом рай навеки?
     - И важнее всего... - продолжал основа-гель ордена, - если мы страдаем,
чтобы утешить Господа Бога нашего,  чтобы угодить  Ему  духом исправления, в
единении с Ним на Кресте, словом - если мы приемлем страдания Любви ради.
     Монсиньор Эскрива провозглашал также:
     - Если знаешь, что вот эти  страдания - физические  или  нравственные -
являются очищением и заслугой - благослови их.
     Завет основателя ордена:  "Молодые люди отдают все,  что у них  есть, и
самих  себя  без остатка" -  часто  воспринимается  опусдеистами  буквально:
подавляющее  число  членов "Опус  деи" завербовано среди несовершеннолетних.
Для  них  создана  изощренная система  "духовной  помощи", в основе  которой
необычайно суровые  правила:  отдаление  от  родителей,  постоянный взаимный
контроль над поступками и даже мыслями, умерщвление плоти.
     Журнал "Панорама" опубликовал рассказ итальянской  девушки по имени Эва
Сичильяно, которая поведала о своем восьмилетнем пребывании в ордене.
     Когда  Эве  было   12  лет  и  она  училась  в  школе,  ее  отвезли   в
культурно-религиозный  центр  "Япиджа  клуб"  (ныне  он  называется  "Звезда
Востока"),  состоявший из нескольких  комнат, молельни и постоянной часовни.
Эву  учили  там  играть  на  гитаре,  домоводству  и   живописи  на  стекле.
Одновременно ее приобщали к религиозным медитациям и беседам  о богоматери и
о жизни  Эскривы де  Балагера. Медитация (лат. "meditatio",  от "meditor"  -
размышляю,  раздумываю)  психическая  активность  личности,  целью   которой
является достижение состояния  углубленной сосредоточенности.  Почти  каждую
неделю Эва исповедовалась священнику
     - члену "Дела божьего".
     - Вначале мне там не очень нравилось,
     - рассказывает Эва. - Меня больше влекло море, плавание, гребля, но моя
мать была поражена любезностью, приветливостью  хозяев этого дома, всей этой
очень приличной обстановкой...
     Затем  на пасху  13-летняя  девочка две недели провела  в международном
общежитии в Кельне, в красивом особняке на улице Ашенерштрассе. Вместе с ней
там было еще 15  итальянок, 30  испанок  и  представительницы десятка других
стран под  строгим  присмотром нумерариев разного  ранга, которые  в  Кельне
знакомят новообращенных с "Нормами", продиктованными основателями ордена:
     - Святость труда и образа жизни, ежедневное чтение текстов организации,
усердные молитвы и искупления в определенное время дня и прежде всего полное
послушание  богу  и  духовным руководителям  "Опус  деи"  в  гораздо большей
степени,  чем всем остальным,  включая родителей. Эскрива  де  Балагер  учил
также:
     -Предположим, что член "Опус  деи" открыл химический  состав, с помощью
которого можно  сделать  философский  камень, и ему осталось  лишь  перелить
каплю этого состава из одной пробирки в другую. Так вот, он  должен оставить
свою  работу и  забыть  об этой капле, если его руководитель дал  ему другое
поручение.
     В  следующем году  во время поездки в Рим на  пасху произошел  коренной
поворот  в жизни 14-летней Эвы. В  это  время отмечается  большой  ежегодный
праздник кандидатов в члены "Опус деи": сотни юношей и девушек из всех стран
мира  размещаются  в  гостиницах,   собираются  на  коллективные  встречи  с
беседами,  песнопениями. Встречаются  также и с  руководителями ордена, и  с
самим папой римским.
     -  Впечатление поразительное, - говорит Эва. - Непрерывным  лейтмотивом
всех этих бдений была идея, что  жизнь нужно пожертвовать богу. Я решила это
сделать, то есть стать нумерарией "Опус деи".
     И  вот, когда ей исполнилось 14с половиной  лет, Эва направила письмо с
просьбой принять ее в члены организации самому главе "Опус деи" Альваро дель
Портильо. Этот акт называют "питар" (по-испански "свисток").
     19  марта, в  день  святого  Иосифа,  Эва  вместе  с  другими  будущими
нумерариями дала обет  бедности, целомудрия и послушания. А через пять лет -
обет верности, в знак чего выдается кольцо, которое члены  организации носят
на левой руке.
     День  Эвы  был  строго расписан на  общие молитвы,  молитвы за  папу  и
руководителей ордена, мессы, причастия, повторение молитв с четками в руках,
медитации, беседы с начальниками.
     - Нумерарии  должны  умереть выжатыми как  лимон, -  говорит Эскрива де
Балагер.
     После приема в "Опус деи" Сичильяно  познакомилась также с умерщвлением
плоти.
     - Однажды директриса показала мне вериги - металлическую цепь,  одна из
сторон которой была густо утыкана  гвоздиками, с крючком, с помощью которого
цепь закрепляют на
     бедре. Она объяснила мне, как она употребляется и зачем: чтобы укрепить
характер и пострадать за господа.
     Журнал  "Панорама"  пишет, что  нумерарии  обязаны  носить  эти  вериги
ежедневно по  два  часа,  пока  они работают, учатся  или беседуют с другими
членами ордена.  Вериги  больно  врезаются  в тело, особенно  когда  человек
сидит,  и оставляют на  теле ранки.  Еще  большую боль причиняет  веревочный
хлыст,  которым  стегают себя  по  ягодицам  до появления  крови.  Бичевание
хлыстом,  который называют здесь  "дисциплиной", применяется  в обязательном
порядке раз в неделю, в "дежурный день",  который  директриса назначает  для
каждой нумерарии:  это день "бдения и жертв". Помимо  хлыста, есть и  другие
способы умерщвления плоти: "героическая минута", когда нужно мгновенно среди
ночи  встать с постели;  сидеть, не  опираясь на спинку  стула; меньше  есть
того, что любишь, и больше того, что не любишь.
     -  Если  ты не  будешь  умерщвлять свою плоть,  ты  никогда не  станешь
человеком молитвы, - учил Эскрива де Балагер.
     Письма,   получаемые   и  отправляемые  опусдеистами,  всегда   сначала
прочитывает начальство. На  просмотр  фильма,  чтение  газет и  книг молодые
"рыцари  церкви"  обязаны получить разрешение  руководителей.  Корреспондент
"Нью-Йорк  таймс"  Генри  Камм  убедился,   что  в  Наваррском  университете
руководством "Опус  деи"  строжайше запрещены  произведения Маркса,  Сартра,
Кьеркегора, Шопенгауэра и других авторов.
     Председатель   группы  Итальянской  социалистической  партии  в  палате
депутатов Рино Формико первым  из политических деятелей указал на опасность,
которую  таит в себе "Опус  деи". Выступая в  палате депутатов по вопросу  о
масонской ложе "П-2", он заявил, что закулисная власть "Дела божьего" вполне
может  ограничить,  подавить  и   подорвать  демократию  в  Италии.   Журнал
"Панорама" попросил  Формико объяснить,  что  побудило его прийти  к  такому
выводу:
     - Вы действительно считаете, что "Опус деи" занял место масонской  ложи
"П-2"?
     - Я считаю, что "Опус деи" уже давно пустил прочные корни в Италии  как
организация. Она распространялась и крепла  одновременно с развитием страны,
параллельно  с  заинтересованностью  правящих классов в  установлении  новых
связей.  Существование  ложи  "П-2"  лишь  подтолкнуло   нас,   политических
деятелей, вас, журналистов, и общественность в целом уделять больше внимания
тайным обществам.
     - "Опус  деи" прозвали "святой мафией" или  "клерикальным  масонством".
Что же он представляет собой, по-вашему?
     - Пока еще  рано давать четкую оценку этому явлению. Несомненно,  что с
мафией ее роднит секретность, но этого недостаточно для того,  чтобы дать ей
столь  четкую  и   недвусмысленную   характеристику.  Что  касается  эпитета
"святая", то  таковой она является в силу ее  принадлежности к  церкви, хотя
возникает вопрос, можно ли  называть  святым все то, что имеет  отношение  к
церкви. Я лично  сомневаюсь.  Что же  касается  масонства, то я  считаю, что
"Опус  деи"  объединяет  с ним  секретность,  связи,  а  также,  я  полагаю,
обряды...
     "Опус деи" широко распространен в Италии. Именно потому проблема ордена
и вызывает такой интерес.
     -  Руководители ордена продолжают заявлять,  что "Опус деи" всего  лишь
религиозная, духовная организация, наставляющая в христианской вере.
     -  Мне  кажется,  что  это  слишком  ограничено.   Впрочем,  достаточно
вспомнить  о том, что происходит в Испании, где полемика по вопросу об "Опус
деи"   приобрела   широкий  размах   и   затронула   область   политического
устройства... Если  бы  "Опус  деи"  была  организацией,  объединяющей  лишь
духовных лиц, то она интересовала бы нас только как один из обычаев. Но если
такая  организация  объединяет  в своих  рядах  не  духовных  лиц,  а мирян,
связывает их совершенно особыми узами, тогда возникает  тот же вопрос, какой
уже  возник  во  времена ложи  "П-2", а  именно:  конфликт между подчинением
государству  и   верностью   клятве,  которая   выходит  за   рамки  законов
государства.  Когда "Опус  деи" действует  в сфере  ознакомления  граждан  с
религиозными   идеалами,    она,   несомненно,   не   занимается   секретной
деятельностью, наносящей ущерб  конституционным порядкам. Но  когда она, как
это  происходит  также  в   Италии,  направляет  деятельность  руководителей
государственного  административного аппарата,  а также авторитетных деятелей
мира  финансов  и  информации,  устанавливая  таким  образом  узы  верности,
выходящие за рамки тех уз, какие должны связывать гражданина с государством,
то тем самым создается  параллельная власть,  которая затем может приобрести
подрывной характер и привести к ограничению демократии...
     Известный специалист по ватиканской политической кухне Сандро Маджистер
подчеркивает,  что любопытная  "нить  Ариадны" связывает между собой теневые
общества  "Опус   деи".   Возьмем,   например,   общество   с   ограниченной
ответственностью "Нуова Колибри"  - издательство,  руководимое  нумерариями,
которое  издает  серию "Фольи",  ежемесячные  брошюры, распространяемые  для
идеологической  и моральной  подготовки  "рыцарей церкви" и сочувствующих, а
также журнал "Культура э либри".
     Администрацию издательства "Нуова Колибри" курирует еще одно общество с
ограниченной  ответственностью   -   "Эдициони   университарие   кооператива
джорналистика", сокращенно  "Эдиун  Коопераджон"  со  штаб-квартирой в Риме,
всего в нескольких  метрах от  резиденции "Опус деи", в том же особняке, где
размещается Институт по вопросам сотрудничества между университетами (ИСУ).
     "Эдиун Коопераджон" по договоренности с издательством "Фрателли Паломби
эдитори",  директором  которого  является  нумерарий  "Опус  деи",  курирует
публикацию журналов "Университас"  и  "Сипе фамилье", периодического издания
ИСУ.
     Главное издательство итальянского  отделения "Опус деи", издающее книги
Эскривы  де  Балагера и  ежемесячный  журнал "Студи  каттоличи",  называется
Ассоциация  научных  исследований.  Оно  основано  в  Милане  в  1957  г.  и
финансируется    двумя    "дружественными"    обществами   с    ограниченной
ответственностью:
     "Гарфин" и ККК.  ККК  (Центральная  кооперативная касса) была создана в
1980 г. в форме консорциума, в который входят остальные восемь кооперативов,
тоже руководимые опусдеистами; четыре из них издательские.
     "Эспрессо"  сообщает любопытный факт. В колледжах "Опус  деи" есть один
знак, которым  отмечены  помещения,  занимаемые  нумерариями.  Это маленький
керамический ослик, красноречивый символ покорности, подчинения, послушания.
     В  самом  деле,  члены  организации  обязаны  полностью  и  добровольно
подчиняться "Опус деи". В статье 191-й Устава 1950 г. говорится:
     "Никому  и никогда не  следует сообщать  о своей принадлежности к "Опус
деи",  за исключением  тех случаев,  когда на  то  дано прямое  разрешение".
Поэтому нередки случаи, когда член "Опус деи" отрицает свою принадлежность к
этой организации.
     А  нумерарии,  которым поручено  руководить  учреждениями и  обществами
"Опус  деи",   обязаны  подчиняться  вышестоящим  особенно   ревностно.  Эти
высокопоставленные    нумерарии    называются    "инскрипти"     (то    есть
незарегистрированные).  Некоторые из  них  - лица духовные:  это необходимое
условие для того, чтобы занять высший руководящий пост в организации.
     Дело в том, что  "Опус  деи", в  противоположность тому, что она  любит
провозглашать, - это чисто клерикальный институт.
     Духовным  лицом  является  прелат,  который  руководит  ею  пожизненно.
Священниками должны быть три его главных заместителя
     - префект, который ведает духовным руководством,  и прокуратор, который
выполняет  обязанности министра иностранных дел.  Духовными  лицами являются
также его викарии в каждой стране  и соответствующие генеральные  секретари.
Двум священникам, то  есть двум мужчинам, должно  подчиняться также в каждой
стране женское отделение "Опус леи".
     Таким образом, аппарат  "Опус  деи" имеет в  лице  духовных лиц,  в том
числе  и  в  Италии,  основное  ядро  своей  руководящей группы:  священное,
выражающее волю бога и, следовательно, неоспоримое.
     Помимо священников, сформировавшихся в рядах "Опус деи", на организацию
работают также  духовные  лица  из  епархий,  присоединившихся к  ней позже.
Будучи членами "Общества  Святого Креста", они обязаны подчиняться духовному
руководству священника
     - нумерария.
     Сандро Маджистер отмечает:
     -  У  "Опус деи" -  неисчерпаемые  ресурсы.  Рухнули  барьеры,  которые
ограждали  ее тайные  уставы,  и,  следовательно,  рассеялось,  как дым,  ее
"очарование" в глазах общества. Но она не прекращает тайную работу, стараясь
вернуть себе позиции в том дворце, где пока еще очень сильна, - в Ватикане.
     Свой главный подкоп "Опус деи" ведет под кодекс канонического права, то
есть  под основной закон  римско-католической церкви.  Дело  в том, что этот
кодекс, обнародованный  в 1983 г., никак  не  удовлетворяет  "Опус  деи". Он
причисляет  "личные прелатуры", вроде "Опус деи, к очень скромной категории,
не относящейся к иерархии в собственном смысле этого слова. И прежде  всего,
он  не  признает  за  прелатом, который является  высшим руководителем "Опус
деи", всей  полноты  власти  над  70  тысячами  членов этой организации,  не
имеющих духовного сана.
     А руководители "Опус деи" уже много лет добиваются гораздо более далеко
идущей цели: получить полноправный иерархический  ранг, кардинальскую мантию
для  прелата, сан  епископа для руководителей организации в наиболее  важных
странах, абсолютную власть над ее членами. И вот сейчас они убедились, что в
этом направлении сделан важный  шаг. Счастливым событием, по их мнению, стал
новый  декрет,  который  устанавливает  права военного  духовенства:  отныне
епископы  с  воинскими  нашивками,  хотя  у  них  и  нет  епархии,  обладают
абсолютной духовной  властью над  кадровыми  военнослужащими  и рядовыми,  а
также над членами их семей и даже могут создавать свои семинарии. Цель "Опус
деи"  -  добиться  аналогичного  положения,  стать   настоящей  параллельной
церковью.
     -  Ты  видел, как  действуют  проклятые  тайные  общества? В  их  рядах
формируются дьявольски  хитрые люди, которые подстрекают массы и тащат их за
собой  в ад. Они несут  на себе печать проклятия,  - витийствовал Эскрива де
Балагер в книге "Путь".
     Парадокс этого высказывания состоит в том,  отмечает журнал "Эспрессо",
что  с  самого начала  "Опус деи",  созданному  для  того,  чтобы установить
контроль над интеллигенцией и крупной  буржуазией, оттеснив антикатолические
"лобби", так и не удалось опровергнуть сложившиеся о  нем впечатления как  о
"белом масонстве", то есть именно как о "проклятом тайном обществе".
     Как пишет  "Эспрессо",  согласно  самым  осторожным  подсчетам,  только
итальянское  "казначейство" "Опус деи" может твердо  рассчитывать по меньшей
мере на  50  млрд лир  в  год,  что гораздо  больше той суммы,  которую папа
собирает сейчас во всем  мире с помощью кампании "обол святого Петра". Кроме
того,  есть  еще  наследства  по  завещаниям,  пожертвования,   всевозможные
подаяния и  т.п. Нумерарии  обязаны  завещать все свое  настоящее и  будущее
имущество в пользу ордена и передать  своим собратьям  управление движимой и
недвижимой собственностью.
     Вокруг "Опус  деи" существует огромное число "вспомогательных обществ",
как  их  именуют  в  уставе ордена: учебно-академического  типа для вербовки
новых членов, финансового типа для  управления состояниями, предоставленными
в распоряжение организации  ее членами. На вывесках этих  обществ вы никогда
не увидите название "Опус деи".
     В  Риме  центром  профессиональной  подготовки  при  церковном  приходе
Сан-Джованни-Баттиста-аль-Коллатино  ведает   принадлежащая  "Делу  божьему"
Ассоциация  по вопросам воспитания,  труда,  образования  и  спорта  (ЭЛИС).
Комплекс ЭЛИС, открытый  в 1965  г., - это перенесенная в Рим модель  центра
"Тахамар", уже испытанная орденом на окраине испанской столицы.
     Из всех  учреждений,  созданных "Опус  деи", это единственное,  которое
орден  публично  рекламирует  как  принадлежащие  ему.  Однако  в свое время
женевский богослов Ханс Урс  фон  Бальтазар в  журнале "Эспри"  отметил, что
гласность, которую придают  такого рода благотворительным учреждениям, - это
своего рода алиби для подлинных целей "Дела божьего".
     Этим  целям, считает  "Эспрессо",  гораздо  больше  отвечает  Фонд РУИ.
Созданный в  1959 г., он управляет сейчас двумя  десятками аристократических
мужских  и женских колледжей,  руководимых нумерариями  и священниками "Опус
деи". Кроме  того.  Фонду РУИ  подчинены  центры  "Каларосса"  в  Сицилии  и
"Кастелло ли Урио" близ Комо. Последний - это школа домоводства, где обучают
женщин-нумерариев для "ведения хозяйства".
     Если  вы спросите, что  такое "Опус  деи", у тех, кто  должны были бы в
этом  разбираться   (высокопоставленные  прелаты  и  аббаты  с   неспокойной
совестью, видные деятели  Ватикана  и историки римско-католической  церкви),
вам в девяти случаях из десяти ответят встречным вопросом:
     - А почему, собственно, вы интересуетесь "Опус деи"?
     После  чего  тот, к  кому  вы обратились  с вопросом,  если он  проявит
готовность  что-то сказать,  попросит  вас в  десяти  случаях  из десяти  не
называть  его  фамилии. Просьба не называть фамилии вроде бы  предвещает бог
знает  какие  поразительные  разоблачения.  Но  не  питайте  иллюзий.  После
множества  предосторожностей  и  слов,  взвешенных прямо-таки на аптекарских
весах, вам расскажут  то, от чего вы, конечно, не упадете со стула. В общем,
как туман над Паданской низменностью, тайна "Опус деи" сохраняется.
     С  такого  пассажа  начал  свою  статью в миланском  журнале  "Эуропео"
известный  итальянский журналист Антонио д'0ррико,  предпослав ей заголовок:
"Опус деи" - разведывательная служба папы".
     Если постучать в  двери штаб-квартиры "Опус деи" в  Риме,  в информации
там   не  откажут.  Джузеппе  Корильяно,   своеобразный  пресс-атташе  этого
католического ордена, всегда готов к ответу:
     -  У нас  нет  секретов. Мы  действуем не  в  подполье.  Мы  -  обычные
христиане.  Наши  цели?  Хорошо работать, быть добрыми  отцами семейств.  Мы
хотим дать понять христианам, что значит  быть христианами. Дать им духовное
направление, сделать так, чтобы они осознали свое призвание.
     Однако достаточно прочитать книгу Маурицио ди Джакомо "Опус деи", чтобы
понять, что пресс-атташе  ордена многого не договаривает. Упомянутая книга -
это  прямо-таки детектив. Вам может даже показаться, что вы заблудились, как
в   джунглях,   среди  встречающихся  в  ней  имен,  наименований  компаний,
рассеянных по всему белу свету.
     -  А  как  насчет  слухов  относительно  влияния  этой  организации, ее
огромных богатств?
     - вопрошает д'0ррико.
     - Как насчет обвинений в белом масонстве или в святой мафии? Как насчет
подозрительного  тяготения  этой  организации,   которая  заявляет  о  своей
приверженности христианской простоте,  командным  постам?  Не  говоря уже  о
больших и малых проявлениях нетерпимости ("священная война" против романа Б.
Пастернака  "Доктор  Живаго")?   И  еще:   фантастически  жестокий  характер
епитимий.  Например,  сидеть  в автомашине  с плотно закрытыми стеклами  под
августовским солнцем, - продолжает любопытствовать "Эуропео".
     - Я повторяю, - говорит Корильяно,
     -  мы  помогаем христианам осознать свое назначение.  Впрочем, у  "Опус
деи" нет средств массовой информации, она не занимается политикой, у нее нет
доктрины.
     Так ли это? Ведь всего несколько лет  назад дон  Альваро дель Портильо,
прелат "Опус деи", иными словами, высший  руководитель организации, сообщил,
какими   силами  она   располагает.  Члены  ордена   работают  почти  в  500
университетах и других высших учебных заведениях пяти континентов, более чем
в  600  газетах и  журналах, на  52  радио-  и телевизионных  станциях, в 38
информационных  и рекламных агентствах,  в  12  кинокомпаниях,  занимающихся
производством  и демонстрацией фильмов.  Итого 75 тысяч "агентов"  80 разных
национальностей,  75  тысяч  верующих,  подчиняющихся  непосредственно  папе
римскому с  1982  г.  (то есть  с  тех  пор,  как  "Опус  деи",  несмотря на
возражения  многих  епископов,   стала   личной  прелатурой  понтифика,   не
подпадающей под юрисдикцию местных церковных руководителей).
     - "Опус  деи",  -  говорит  один  наблюдатель-мирянин,  который  просил
"Эуропео"  не называть его фамилии, - это организация,  наиболее  близкая  к
папе  в  историческом  и  структурном  плане   и  полностью  соответствующая
представлению папы о католицизме. И это сохранится надолго.
     Сей  факт  явственно  отразила  речь,  которую  Альваро  дель  Портильо
произнес  3 октября  1988  г.  в  приходе святого Евгения в  Риме  по случаю
60-летия "Опус деи":
     -  Великая  битва   против   теневой  власти   все  еще   продолжается.
Непоколебимый  оптимизм  присущ всем последователям Христа. Комплекс  победы
должен  на законном  основании обеспечить нам роль  главных и  ответственных
участников истории этого мира.
     В связи с этими и другими высказываниями и сентенциями главы "Опус деи"
итальянский журналист делает такой вывод:
     -  Может  быть,  у  этих людей, у  которых есть  что-то от тамплиеров и
что-то от жестокого инквизитора Торквемады,  что-то  от иезуитов и что-то от
кармелитов, что-то от Джеймса  Бонда и что-то от Мазоха, вскружилась голова?
Может быть, они празднуют победу?  Я в  этом не  уверен.  Личная  прелатура,
которой они  добились  от Войтылы, это совсем не  то,  чего  они желали. Они
сделали шаг вперед. Но они  хотят большего. Они еще  не отказались от своего
старого проекта - создать мировую епархию, параллельную церковь.
     Итак, параллельная, но тем не менее католическая церковь.
     "Опус деи" стремительными темпами набирает вес и влияние в католическом
мире, оставив  далеко  позади все остальные ордены. А началось все 2 октября
1928 г., когда монсиньор Эскрива де Балагер в Испании объявил об образовании
нового  ордена  под  названием  "Священническое  общество  Святого  Креста",
которое затем трансформировалось в  "Дело божье". В начале 1941 г., когда  в
Испании  уже установился режим  Франко, епископ Мадрида возвел  орден в ранг
епархиальной   ассоциации,   придав   ей   первый  церковный  статус.  Почти
одновременно каудильо одарил  основателя  организации  дворянским  титулом и
новым написанием  его  имени:  отныне лидер  "Опус деи"  звался  Хосе  Мария
Эскрива де Балагер и Альбас, маркиз де Перальта.
     В 1943 г. новый орден впервые получил наконец  признание римской курии,
которая  одобрила  крайне  правую деятельность  "Опус  деи"  - по  существу,
организации мирян, лишь возглавляемой лицами с духовным саном.
     По замыслу Эскривы де Балагера,  его  "рыцари церкви" призваны всячески
проявлять  твердость  католической  веры не  в  уходе  от мирской жизни, а в
повседневном  апостолическом   труде,   угодном   богу,   выполняя   функции
политических деятелей,  финансистов,  экономистов,  журналистов,  инженеров,
врачей и т.п.
     16  июня  1950  г.  понтифик  подписал утверждение  первого  всемирного
католического светского института  под названием "Духовное общество  Святого
Распятия   и  "Опус  деи".  От   этой  даты  и  ведется  фактический  отсчет
стремительного взлета нового  альянса  "рыцарей  церкви".  Именно  50-е  гг.
заложили  основательную  базу  для  последующего  беспрецедентного   влияния
опусдеистов  на события в  Западной Европе и в первую очередь в Испании, где
они имели  своего  почитателя в лице диктатора Франко. А в 1957 г., захватив
ключевые позиции  в  экономике,  политических  сферах  и  средствах массовой
информации  страны,  представители  "Опус  деи"  получили портфели министров
финансов  и  торговли в правительстве генералиссимуса. Более того, на рубеже
60-х  гг.   "рыцари   церкви"   занимали   десять  министерских   постов  из
девятнадцати, то есть арифметическое  большинство было уже  на стороне "Дела
божьего",  которое  после  смерти  Франко намеревалось  здесь  открыто взять
власть в свои руки.
     При Пие XII штаб-квартира "Опус  деи" переносится  из Мадрида  в Рим, а
"рыцари  церкви"  из  этой  организации допускаются  в  ближайшее  окружение
понтифика.  Однако  последующие  папы - Иоанн XXIII и Павел VI - не  слишком
жаловали новый орден, отказывая ему в статусе личной прелатуры. Тем не менее
римская курия не посмела пойти на открытый разрыв с "Делом божьим", сознавая
его  силу  и  влияние  не  только в  клерикальных,  но и  в  политических  и
финансовых  кругах Запада. Сохранились  свидетельства того, что  Иоанн XXIII
перевел на счет "Опус деи" более одного миллиарда лир, собранных с паствы по
случаю  80-летия со  дня рождения папы  Пия XII.  В  1975 г.,  в год  смерти
Эскривы де  Балагера, в рядах  опусдеистов  находилось  уже  более 60  тысяч
"рыцарей церкви" в  61  стране. Сам  же  основатель  "Дела  божьего" являлся
ректором  семинарии  в Сарагосе,  профессором  философии и  профессиональной
этики в  Школе журналистики в Мадриде,  профессором римского права  в  обоих
этих  учебных  заведениях.  Наряду  с  этим монсиньор  Эскрива занимал посты
"придворного  прелата его святейшества", консультанта священной  конгрегации
семинарий   и  университетов,   консультанта   Папской  комиссии  подлинного
истолкования кодекса  канонического  права,  великого  канцлера  Наваррского
университета и члена Папской римской богословской академии.
     С нынешним папой Иоанном Павлом II "Опус деи" поддерживает самые тесные
и  дружеские контакты. Впервые  Король Войтыла еще в  качестве  архиепископа
Кракова всенародно заявил о своих связях с опусдеистами, дав интервью одному
из  "рыцарей церкви" для журнала "Студи  каттоличи". Затем  будущий понтифик
так  часто  выступал  перед  членами  "Дела божьего"  и  был  интервьюирован
органами  массовой  информации,  принадлежащими  ордену, что  все  это  было
собрано  в  книгу  "Сила веры",  опубликованную  опусдеистским издательством
"Арес".
     Известный  австрийский  журналист  и  издатель  ежемесячного  бюллетеня
"Критишес   кристентум"  Адальберт  Кримс,   занимающийся   католицизмом   и
Ватиканом, сравнительно недавно  опубликовал книгу "Кароль Войтыла - папа  и
политический деятель", в  которой отмечает, что "без  поддержки  "Опус  деи"
Кароль Войтыла не  смог бы  стать  папой, а  без поддержки понтифика  Иоанна
Павла  II вряд ли бы  "Опус деи" смог занять такое  высокое место  в  центре
католической власти".
     Уже став папой, Войтыла не счел нужным делать секрета из своих симпатий
к "Делу божьему". Выступая в августе 1979 г. перед студентами
     - членами "Опус деи" и преподавателями, разумеется, из того же альянса,
папа подчеркнул:
     - Ваш идеал  - поистине великий идеал.  Он с самого начала предвосхитил
ту   теологию  мирского   служения  христианству,   которая  характеризовала
римско-католическую церковь со времен собора.
     Высшие  иерархи   "Опус  деи"  также   не  скрывают  своего  более  чем
позитивного  отношения  к нынешнему  понтифику.  Глава  ордена  Альваро дель
Портильо-и-Диес   де  Сольяно  приказал  как-то   выставить  напоказ   около
резиденции  "Дела  божьего"  на  бульваре  Бруно Буоцци  в  Риме фотографию,
запечатлевшую  его рядом  с  Иоанном Павлом  II,  чьей рукой  начертано:  "С
глубокой любовью и апостольским благословением".
     И вот в 1982 г. папа разослал так называемый "Меморандум", адресованный
всем епископам, в котором Иоанн Павел II  доводил до сведения, что он принял
решение о предоставлении "Опус деи" статуса своей личной прелатуры.
     Суть нового положения самого крупного современного католического ордена
состояла в  следующем.  "Дело  божье" выводилось  из-под юрисдикции  местных
епископов,  за  ним  признавалось  право  выдвигать  лиц на  рукоположение в
духовный сан  и  готовить этих  людей  в собственных  учебных заведениях,  а
руководитель "Опус деи" получал полную  и неограниченную власть  над членами
ордена. По  существу, сей  когда-то  мирской институт уравнивался  с  сугубо
религиозными  орденами,  а  глава  опусдеистов  -  генеральный  президент  -
фактически  имел отныне полномочия  епископа или генерала  ордена на правах,
скажем, руководителя иезуитов или гроссмейстера тевтонцев.
     В 1982  г. по распоряжению главы Ватикана  начался процесс беатификации
де Балагера  -  начальный  этап  на пути  объявления  основателя "Опус  деи"
святым.  Что  ж,  монсиньор  Эскрива  всегда  чувствовал  в  себе  "закваску
святого". Откроем его "Путь" на каноне э 56:
     "О  некоторых людях говорят,  что у них закваска святого. Но независимо
от  того,  что святые  не  были сделаны  из  закваски,  иметь  закваску  еще
недостаточно. Необходимы большое повиновение Духовному Руководителю (то бишь
самому  Эскриве. -  Б. П.) и большая готовность к восприятию благодати. Ибо,
если не дать благодати Божьей  и совету  Духовного Руководителя сделать свое
дело, то никогда не  появится законченное изваяние, образ Христа, в  который
облекается святой человек..."
     На протяжении всей  истории "Опус деи"  предпринимал отчаянные  попытки
сохранить в непроницаемой тайне  не только состав, структуру организации, но
и саму  деятельность  "рыцарей  церкви".  Однако  не так  давно  итальянский
священник  Джанкарло  Рокка,  по   крупицам  и  вопреки  всяческим  препонам
собиравший материал  об  ордене,  опубликовал книгу под  названием  "История
"Опус деи". Документы и комментарии, которая  вызвала скандал в католическом
стане. Само же "Дело божье" долгое  время хранило гробовое молчание. Викарий
итальянской ветви ордена Марио Лантини так объяснил тактику опусдеистов:
     "Лучше  не  отвечать,  чтобы не вызвать публичную полемику, и избегать,
пока это будет возможно, -  а я думаю, что  это удастся, -  всего, что может
дать различным средствам  информации, враждебным христианской вере  и  папе,
повод для обострения разногласий в рядах католической церкви".
     В  книге  священника  из  Милана  представлено  53  архивных  документа
1934-1983  гг.,  содержание  которых   служит  ярким  доказательством  того,
насколько далеки от истины утверждения руководителей "Опус  деи" о  том, что
"белое масонство"  не стремится  к власти,  равно  как  и заявления иерархов
ордена о  том,  что  члены "Дела божьего"  не помышляют о  занятии  ключевых
постов   в  государственных,  финансово-промышленных  кругах   и  в  области
"масс-медиа".  В  книге  приведены также  свидетельства,  что  Альваро  дель
Портильо  еще  в 1947 г. потребовал  от римской курии  разрешения держать  в
секрете  "недвижимое  имущество организации,  ее деятельность и  данные о ее
членах", что было одобрено Ватиканом.
     В  секретном  уставе "Опус деи"  под э  189 значится:  "Для того  чтобы
институт мог легче достигать своих целей, желательно,  чтобы он как  таковой
существовал тайно".
     По сведениям итальянского журнала "Панорама", внешне  свободные "рыцари
церкви"  на деле "обязаны,  вступая  в члены организации, давать клятву, что
будут  советоваться   со  своим  духовным  наставником  по  всем  достаточно
серьезным   вопросам,   касающимся    выполнения   ими    непрофессиональных
обязанностей  или  других  проблем,  хотя они  и  не  дают  обета послушания
конкретно в этой области".
     Механизм  влияния "Дела божьего", по  существу,  приводится в  действие
согласно  уставу, принятому  в 1950 г.  Хотя у  ордена нет какой-либо особой
формы   коллективной  деятельности,  как  у  духовно-рыцарских  орденов,  он
функционирует через "рыцарей церкви", "занимающих государственные посты, или
через законно  созданные ассоциации... культурные  или  экономические",  так
называемые  "вспомогательные   общества",  подчиненные  "власти  руководящих
деятелей института".  Недаром еще в  1963 г. создатель "Опус деи" в  журнале
"Кроника" писал о целях ордена добиться влияния практически во всех областях
человеческой   жизни:  "У   нас  развито  здоровое  честолюбие  освятить   и
христианизировать  все человеческие институты, науку, культуру, цивилизацию,
политику, искусство, социальные отношения".
     А как же выступает всемогущий орден  вовне? Что говорит по этому поводу
его  генеральный  президент Альваро  дель Портильо? В одном  из своих первых
интервью, данных влиятельной итальянской газете "Корьере делла сера" в конце
1985 г., прелат заявил:
     -  Да, действительно,  мы обладаем большой властью,  но в  том  смысле,
который  кое-кого, пожалуй, разочарует. Сами по  себе мы ничто,  но за нами,
ибо  мы  хотим быть  живой  ветвью церкви,  стоит искупительная сила Христа,
стоит  заступничество нашего основателя; он с небес следит за деятельностью,
на которую господь  подвигнул его 2 октября 1928 г. (дата основания ордена.-
Б.  П.). Благодаря  этой  власти  мы  и  осуществляем  цель,  стоящую  перед
прелатурой "Опус деи".
     Далее  состоялся  такой  диалог   между  итальянскими  журналистами   и
руководителем личной прелатуры папы римского.
     - Кое-кто утверждает, что  деятельность "Опус деи" не отличается особой
гласностью,  ибо  ваша  организация  не  сообщает  о  своем  уставе и потому
неизвестно, кто ее члены? Как вы ответите на эти вопросы?
     -  Устав,  который  предписал  нам  святой  престол,  лежит на  столе у
епископов всех  епархий,  где  мы  работаем. Адреса  наших центров,  фамилии
директоров и  священников можно найти в различных справочных изданиях. Более
того, члены  "Опус деи" посвящают свою жизнь распространению идеала святости
труда, которого они сами стремятся достигнуть. Считаете ли вы сами возможным
совместить подобный апостольский порыв с секретностью?..
     - За срок  немногим более 50  лет  "Опус деи"  распространился повсюду.
Каким образом финансируется работа организации?
     - Когда мне говорят об "организации", мне  кажется, что  я слышу  голос
нашего  основателя,  говорившего: "Мы  -  неорганизованная организация".  Но
вернусь к вашему вопросу:
     каждый член прелатуры  содержит  себя и свою  семью собственным трудом.
Для    апостольской    деятельности,    доктринальная    и    воспитательная
ответственность  за  которую  лежит  на прелатуре,  используются средства  и
орудия,  предоставленные  в  ее  распоряжение  членами  "Опус  деи",  нашими
сотрудниками и  друзьями, в том числе  и  некатоликами, за которыми остаются
право собственности на эти средства и право распоряжаться ими...
     В бытность  свою в Федеративной Республике  Германии автору  этих строк
довелось   присутствовать  на  пресс-конференции,  устроенной  архиепископом
Кельна,  кардиналом   Йозефом  Хеффнером.  Как  нам  представляется,  ответы
кардинала более  или  менее приближаются  к объективной  оценке деятельности
"Дела   божьего"  и  проливают  свет  на  некоторые  теневые  стороны  этого
католического ордена.
     - Господин  кардинал, с некоторых пор в ФРГ активизировались нападки на
"Опус деи". А как вы относитесь к этому ордену?
     - "Опус деи" является созданной папой личной прелатурой. Действующий на
всех континентах орден насчитывает в настоящее время (август 1984 г.- Б. П.)
более  70  тысяч  "рыцарей  церкви", среди них  примерно  1200  священников.
Удивительно быстро растет  число посвящаемых в духовный сан. В прошлом году,
например,  69 членов "Опус  деи"  стали священниками. Сейчас 394 семинариста
готовятся к  рукоположению.  Почти  все священники имели  в  миру какую-либо
профессию: врачи, инженеры, учителя и т. п.
     Я часто посещал различные заведения и угодья, принадлежащие "Опус деи":
профессиональные    школы,   образцовые   сельскохозяйственные    комплексы,
учреждения  по воспитанию взрослых  и так далее, и всегда  получал  отрадное
впечатление.
     Я лично хорошо знал  основателя  ордена монсиньора Эскриву де Балагера,
вел с  ним  основательные и длительные беседы, ценя в  нем  прежде всего его
наполненные  апостольским  усердием  качества  священника. Особенно  большое
влияние  оказала  на  меня та  цель, которую он  поставил перед "Опус  деи":
христианин  должен сохранять и крепить свою  веру  в повседневной жизни  - в
браке и семье, на работе  и при выполнении профессионального долга, дома и в
обществе. Таким образом привносится в общественную жизнь присутствие Божие.
     - Часто "Опус деи" обвиняют в том, что он отрывает детей от родителей и
подвергает первых психологическому террору.
     - В прошедшие столетия  такое  же  обвинение выдвигали против иезуитов.
Тем не менее, как вы знаете, "Общество Иисуса"  давало блестящее образование
и прекрасное воспитание...
     - Однако против "Опус деи" выступают родители, чьи дети были отторгнуты
от семьи орденом.
     -  Речь  идет  не  обо всех  абсолютно  родителях, а  лишь о некоторых.
Имеется целый ряд  примеров,  когда  родители,  сыновья или  дочери  которых
входят в "Опус деи", весьма довольны этим фактом.
     - "Опус деи"  упрекают также в том,  что орден заставляет своих  членов
полностью покоряться  воле Господа;  такое положение, однако, не совпадает с
тенденцией к эмансипации современной молодежи.
     -  Мы  неправильно  бы  понимали милосердную  любовь  Господа, если  бы
исключили  из его образа  серьезность  его  святой воли.  Послание божье  не
сентиментально,  но и не бессильно. Иисус предостерегает  нас бояться  того,
кто  может  отдать  душу  и плоть  дьяволу.  Прощение  грехов  предвосхищает
возвращение в  новую жизнь. "Вот, ты выздоровел; не  греши больше,  чтобы не
случилось с тобою чего хуже",- сказал Христос исцеленному у купальни Вифезда
(Ин., 5: 14). Вифезда (еврейский) - Дом милосердия. Сегодня мы уже встречаем
забытые истины веры и заветы  Господа. "Опус деи" действует в пользу церкви,
провозглашая  эти  истины веры  и заветы Христа. Иисус  сказал: "Ибо  отныне
пятеро  в  одном доме станут разделяться,  трое  против двух, и двое  против
трех:  отец будет против сына  и сын против отца; мать против дочери, и дочь
против матери; свекровь против невестки своей, и  невестка  против  свекрови
своей" (Лк., 12:
     52-53).  "Тогда  будут предавать вас на  мучения  и  убивать вас; и  вы
будете ненавидимы  всеми народами  за имя Мое" (Мф., 24: 9). Не так давно  в
Риме я  встретил кардинала, который  уже  много лет занимается "Опус деи", и
спросил его,  почему этот орден  вызывает так много  противоречивых  оценок.
Кардинал ответил: "Единственно из-за плохой совести критиков".
     - Не делал ли "Опус деи" ошибок?
     - Этого  никто  не отрицает. Церковь - это  церковь грешников.  И члены
"Опус деи" грешники. Я не отрицаю также,  что в новых движениях есть слишком
ретивые адепты, совершающие глупости.
     - Занимаются ли "рыцари церкви" укрощением плоти?
     -  Что касается укрощения плоти,  то "Опус  деи"  следует  многовековым
традициям нашей церкви. Этому учил еще в орденских правилах святой Бенедикт,
отец Европы.  Однако  эти упражнения не имеют ничего  общего с мазохизмом. В
основе лежит отношение человека  к своему телу. Бог создал нас состоящими из
плоти.  Тело -  это не тюрьма,  не могила, не слуга души, а  также не просто
инструмент  или  одежда  души  - это  одушевленная оболочка,  верный друг  и
товарищ души. Это  образованная  духом форма человека, образ,  в котором  он
существует в этом мире.  Все мы телесны, и  тело  обладает  общечеловеческим
характером.
     Мы,  христиане,  знаем  и  еще  более  глубокие  тайны  тела. Благодаря
очеловечиванию сына божьего наша плоть священна.  "Разве не знаете, что тела
ваши   суть  члены   Христовы?..  Ибо  вы   куплены  дорогою  ценою.  Посему
прославляйте  Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть  Божии"  (1
Кор., 6: 15, 20).
     Однако  в христианское  понятие  человеческого тела  входит  не  только
молодая,  прекрасная  и  здоровая  плоть,  но и  обезображенная  пороками  и
грехами, болезнями.  Для  многих людей тело не только живой храм души,  но и
образ  божества.  Такое  понятие  ведет  не  к  освобождению, а  к  унижению
человека, к пренебрежению человеческим достоинством.
     Ныне  многие оскверняют и уничтожают свое тело алкоголем и наркотиками.
Разве  трудно  понять,  что  упражнения  по  укрощению  плоти  напоминают  о
двуединости  тела?  Аскеза,  так  называются  в  "Опус  деи"  упражнения  по
укрощению  плоти,  олицетворяется в  самоуничтожении,  в  тяжелой работе,  в
самопреодолении, в самоубиении... Сами  же упражнения, имеющие место  до сих
пор в монастырях, относятся к интимной сфере покаяния.
     - Правда ли, что "Опус деи" пытается привязать к себе детей и юношество
с ранних лет?
     -  Устав  "Опус  деи" предписывает,  что  молодой человек  может  стать
предварительным  членом  ордена  только  по  достижении  восемнадцатилетнего
возраста.  Окончательно  же "рыцарем церкви" он становится  в 23 года. Стоит
напомнить, что по существующему  в ФРГ закону девушки могут выходить замуж в
16 лет, а 14-летние юноши или девушки без получения согласия родителей имеют
право отказаться от посещения занятий по закону божьему.
     - Что вы можете  сказать о культивируемом в "Опус деи"  беспрекословном
повиновении?
     -  Приписать "Опус  деи"  требование  слепого  послушания  -  это самая
обычная клевета.  Члены  ордена должны повиноваться  только  Евангелию. Этим
повиновением  они выражают свое  отношение к Господу, а также к тому,  о чем
писал в своем Послании к филиппийцам святой апостол Павел: "Смирил Себя, быв
послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Флп., 2: 8). Такому послушанию
чужд пафос, а необходимо только сознание.
     Беспрекословное  же  послушание,  известное  как  "повиновение  трупа",
относится не к "Опус деи", а к ордену, основанному святым Игнатием (то есть-
к  иезуитам.-  Б. П.): имеется  в  виду готовность  "рыцаря  церкви" во всем
повиноваться своим начальникам. Сравнение с "мертвым  телом" (sierpo muerto)
- это  настоящий  анахронизм. Статуты "Опус деи" четко определяют, что члены
ордена  в  своих   политических  и  социальных  деяниях  полностью  свободны
(безусловно, "в рамках католической веры и морали").
     -  Чем,  господин  кардинал, можно объяснить тот факт, что общественное
мнение так резко выступает против "Опус деи"?
     - То, чем занимаются за последнее время определенные "масс медиа", меня
пугает. Неужели  они  хотят отравить сердца людей созданием  образа врага  в
лице "Опус деи"? Многие люди высказывали мне  свое  возмущение односторонним
представлением "Дела  божьего" на  западногерманском  радио  и  телевидении.
Лейтмотив  этих  высказываний  -  "несбалансированная  подача",  "негативная
односторонность",  "стиль  бульварной  прессы",  "диффамирующие  сообщения",
"тенденциозность" и т. п.
     - Поднялись  новые волны протеста против "Опус деи", когда вы, господин
кардинал, отдали один кельнский приход в ведение опусдеистов.
     - Папа  Иоанн  Павел  второй передал  "Опус  деи"  один  приход в Риме.
Кардинал Франц  Кениг поручил священникам из "Опус  деи" возглавлять один из
венских приходов. Два  молодых  пастора -  один  с  законченным  юридическим
образованием, другой - с педагогическим - заявили о своей готовности принять
кельнский приход. Чем же мы должны руководствоваться при принятии  решения о
приходе - травлей прессы или примером понтифика и кардинала Кенига? Можем ли
мы отвергать предложения службы со стороны "Опус деи" или  же распространить
на них в кельнском архиепископстве "закон о запрете на профессии"?
     - Но другой кардинал,  вестминстерский архиепископ Базил Хьюм, высказал
критику в адрес "Опус деи".
     - Кардинал Хьюм высказал некоторые рекомендации, которые уже выполнены:
членом  "Опус деи" может  стать только совершеннолетний. Каждый член  ордена
имеет  право исповедования  у  любого священника  по  своему  выбору,  а  не
обязательно у опусдеиста. Центры "Дела божьего" известны,  равно как  и  те,
кто ими руководит.  Между  прочим, кардинал Хьюм заметил:  "Эти рекомендации
нельзя рассматривать как критику целостности членов "Опус деи" или их рвения
при выполнении апостольских задач".
     Мы достаточно  полно  привели  высказывания  одного из высших  иерархов
католической церкви и сторонника "Опус деи", с тем чтобы читатель не обвинил
нас в необъективности.

     Швейцарский теолог Ханс фон  Урс Бальтазар, ныне покойный, долгое время
занимавшийся  исследованием  деятельности Опус  деи", пришел  к выводу,  что
новый католический орден скорее похож на масонскую ложу. Он писал: "В ордене
речь идет о таком образе мышления и  действий, который будто бы  существовал
уже в течение  тысячелетия  в  отношениях между духовной и светской властью.
Следствие  этого  проявляется в "Опус  деи" в попытках постоянного сближения
между церковным интегризмом и политическим роялизмом". Переводя эту фразу на
нормальный язык, отметим, что внутри католической церкви интегризм означает,
что  божественные откровения важнее системы истинных  или научных положений,
отсюда форма стоит над содержанием и по большому счету власть - над крестом.
     Известный  международный   теологический  журнал  "Консилиум",  касаясь
ордена "новых крестоносцев", отмечал: "Кажется почти невероятным, что бывают
такие фанатичные и  на  редкость отчужденные люди. Однако, если углубиться в
чтение главного  произведения монсиньора Эскривы "Путь",  можно понять,  что
корни фанатизма  и  отчуждения и зарыты  в  этой книжке... Вверх косности  и
упрямства...  Правда и доброта  для опусдеистов пустой звук.  Главное же то,
что приказывает начальство. "Путь" не оставляет ни малейшей  возможности для
оригинального  духа  и  не  признает  права  на самостоятельное  мышление  и
критику".
     Весьма значительное  влияние  "рыцари церкви"  оказывают  на  политику,
экономику, валютно-финансовую систему и средства массовой информации  многих
западных  государств.  Иезуитский журнал "Шуазир"  дает такую характеристику
новому  ордену:  "Они  могущественны...  Имеют министров  в  правительствах,
создали экономическую  империю.  Им принадлежат  газеты и  радиостанции.  Их
методы  настолько  таинственны  и эффективны, что  представляют  несомненную
угрозу".
     Для  достижения своих целей "Опус деи" действует весьма конспиративно и
поддерживает  соответствующие контакты с ложами  и  политическими картелями.
Женевский профессор  Жан Циглер по этому  поводу  писал: "Ложа "П-2",  "Опус
деи" и "Круг Виоле" - все это составные части правоэкстремистского движения,
которое хочет спасти мир  от коммунизма. "Опус  деи"  - чрезвычайно  опасное
объединение..."
     Кстати,  о "Круге  Виоле"  и о  его  связях с  "Делом  божьим". Впервые
контакты  между этими  двумя,  казалось бы,  весьма далекими  друг  от друга
организациями стали достоянием гласности в 1983 г., когда разразился скандал
вокруг   "самолета-нефтеразведчика",   или,  как   его   назвали   французы,
"самолета-вынюхи-вателя".  В нескольких  словах дело это,  которое  могло бы
послужить сюжетом для детективной истории, выглядело следующим образом.
     В 1976  г. французская нефтяная компания  ЭЛФ  от  "профессора  ядерной
физики" Альдо Бонассоли и его шефа графа Алена де Вильгаса получила данные о
проекте  установки,  которая,  по   их  расчетам,  могла  с  борта  самолета
обнаруживать залежи нефти, других полезных ископаемых и запасы пресной воды.
К тому же при помощи того же аппарата можно было якобы устанавливать и места
дислокации и маршруты перемещения субмарин. Как писала  "Интернэшнл  геральд
трибюн",  "ядерные подводные  лодки  утрачивают свою  неуязвимость, и  Запад
получает превосходство над Востоком".
     Через  три  с  небольшим  года,  однако,  стало ясно,  что подброшенные
компании  ЭЛФ  данные  на  поверку  оказались  фикцией, а Альдо  Бонасолли -
обыкновенным шарлатаном. Тем не менее эти годы унесли не только много воды в
Сене  и Луаре, но  и  500 млн  франков, выброшенных на реализацию  блефового
проекта.  Как  выяснилось,  эта  сумма была  израсходована  с  благословения
тогдашнего президента  Франции  Валери Жискар д'Эстена, который через своего
отца  Эдмонда Жискар  д'Эстена,  бывшего в 60-е гг.  президентом  "Банка для
французских интересов", установил непосредственные  контакты с "Опус  деи" -
одним из основных вкладчиков банка.
     Тут возникает еще одно  небезызвестное имя - лидер партии "Национальный
центр  независимых  крестьян" Антуан  Пине. Валери Жискар д'Эстен состоял  в
свое время  членом этого формирования правых сил,  хотя  позднее и вышел  из
него. И все же голлист Жискар д'Эстен сохранил тесные связи с Пине, одним из
ведущих  деятелей "Опус  деи", а  через него  и с  другими "рыцарями церкви"
франкистскими министрами  Санчес-Белья  Улатрес и  Фрага  Ирибарне, имевшими
отношение и к "самолету-вынюхивателю".  Все указанные лица входили и в "клуб
яростных  антикоммунистов",  как   французская   газета   "Монд"   окрестила
Европейскую  академию политических  наук. А  "Юманите диманш" недвусмысленно
подчеркнула,  что  эта  "академия"  служит  мостиком   между   неофашистским
движением  и  правыми  силами:  "В  ее  состав  входят  отставные  греческие
генералы,  бывшие министры  Франко,  итальянские  демохристиане, неонацисты,
бывшие  члены  террористической  организации  ОАС,  ведущие  деятели  партии
Объединение  в поддержку  республики, монархисты,  бросившиеся  в  крестовый
поход против коммунизма".
     Членом академии был и высокопоставленный  юрист Жан Виоле, который,  по
свидетельству  западногерманского журнала  "Шпигель", работал на ЦРУ,  СДЕСЕ
(французская спецслужба),  британскую  разведывательную  службу  Си-Ай-Си  и
швейцарскую секретную службу НД, а также ежемесячно получал 6 тысяч марок от
БНД (федеральная разведывательная  служба ФРГ). "Своим влиянием,-  читаем  в
парижском еженедельнике "Канар аншене",- Виоле в значительной степени обязан
связям  с Ватиканом".  Да  и  сам  юрист  неоднократно  подтверждал,  что  с
изобретением  "самолета-вынюхивателя" бельгийцем  Вильгасом он  познакомился
через католические организации. Саму авантюру с "чудо-самолетом" благословил
не кто иной, как кардинал Бенелли, в свое  время  чуть было не ставший папой
вместо краковского кардинала.  А финансировал операцию также близкий к "Опус
деи"  денежный  воротила Карло  Пезенти,  получавший займы и от ватиканского
банка  ИОР,  и от  "Банко Амброзиано", известного связью с  масонской  ложей
"П-2".
     Опусдеист  Антуан  Пине  руководил  ранее  довольно  таинственной,   но
могущественной организацией  под  названием  "Круг",  передав  затем  бразды
правления своему другу Виоле, именем которого ныне и называется сия ложа.
     О  характере  деятельности  "Круга  Виоле"  свидетельствует,  например,
приведенная  в  журнале  "Шпигель"  записка  начальника баварской  секретной
полиции Ханса Лангемана. 1 декабря 1979 г. организация  устроила совещание в
вашингтонском  отеле  "Мэдисон",  в  работе  которого  участвовали  один  из
министров правительства ФРГ, оставшийся  инкогнито,  бывший  министр авиации
Англии  Эмери,  бывший  директор  ЦРУ  Колби, итальянский  министр  финансов
Пандольфи и генерал из ЮАР Фрэзер. 5 и 6 января 1980 г., а затем в июне того
же года "Круг Виоле" провел новые
     встречи   с  участием  руководителей  спецслужб  Великобритании,   США,
Швейцарии   и   сотрудников   тогдашнего   (ныне   покойного)   председателя
западногерманского  Христианско-социального  союза  Ф.-Й. Штрауса.  На  этих
заседаниях  обсуждались,  в частности, такие  вопросы,  как оказание  помощи
Штраусу в его борьбе против социал-демократов, отношения канцлера ФРГ Шмидта
с  восточноевропейскими странами,  поддержка  Рейгану  в его соперничестве с
Картером   на  президентских  выборах   в  США,  сооружение  коротковолновой
радиостанции  в Саудовской  Аравии "для  передач  на СССР, но без  открытого
американского влияния, как это имеет место на станции "Голос Америки".
     "Юманите диманш" добавляет, что  в состав членов "Круга Виоле" входит и
южноафриканский генерал, который настоял на включении  вопроса  о  том, "как
оказать влияние в консервативном и европейском (?) направлении на ситуацию в
Южной Родезии (ныне Зимбабве.- Б. П.) и ЮАР".
     Западногерманская газета  "Франкфуртер рундшау" приоткрыла  завесу  над
еще одним участником  "Круга  Виоле": это Силва Муньос, бывший министр, член
испанского       христиано-демократического       союза,       представитель
правоэкстремистского  крыла.  Неудивительно,  что  сей  деятель  является  и
активным опусдеистом.
     Стоит ли доказывать, что "Опус деи" поддерживает тесные связи с "Кругом
Виоле"  и  другими   организациями  правого  толка.  Например,  с  миланским
"Конгресом культурных свобод", среди учредителей которого были ложа "П-2"  и
Центральное разведывательное управление,  а среди самых активных спонсоров -
бывший директор ЦРУ Уильям Колби.
     Интенсивные контакты  поддерживает  "Опус  деи" и с  другими правыми  и
клерикальными   организациями,   например   с   группировкой   "Единение   и
освобождение" или  Христианской ассоциацией итальянских трудящихся  (ХАИТ) -
организации, насчитывающей 500 тысяч членов, имеющей  5600  кружков по  всей
Италии  и за  границей, 1500  строительных  и потребительских  кооперативов,
которые производят продукцию на 1000 миллиардов лир в год. Попав под влияние
"Опус деи", ХАИТ резко поправел.
     Наибольшими симпатиями среди клерикальных организаций у  "Дела божьего"
пользуется "Единение и освобождение". Лидер более чем ста тысяч членов  этой
группировки  Роберто Формигони  имеет обыкновение  напоминать, что  он может
мобилизовать под свои знамена миллион человек,  которые вместе  с "Опус деи"
готовы вести  борьбу за "восстановление  в мире монастырских порядков"  и за
религиозный опыт  как  общий  стиль жизни.  Близкий  к "Делу  божьему"  член
национального совета  "Народного движения" (мирской организации, примыкающей
к "Единению и освобождению") Леле Тискар отмечает:
     -  Конечно,  мы  затрагиваем  власть епископов,  ставим под  вопрос  их
человеческие возможности.  Нужно быть в  какой-то  мере  пророками, для того
чтобы оценить то, что часто возникает совершенно непредвиденно.
     "Эуропео" пишет далее, что достаточно намека  шепотом, чтобы  послать в
наступление отряд умелых бойцов.
     -  Эти движения  -  просто  благословение  для  церкви.  Они  стараются
восстановить примат духовного, религиозного, евангельского и с помощью этого
включиться  в общественную жизнь,- ответил Иоанн Павел второй корреспонденту
журнала "Сабато" Ренато Фарина.
     Пожалуй,  самое  характерное  для  "Дела  божьего",  -  это  стремление
подспудно, из-за  кулис  оказывать  влияние  на ход  событий  политического,
экономического и иного характера.
     - Не  желай  быть подобным  позолоченному флюгеру  на высоком  здании,-
поучал "рыцарей церкви" Эскрива де Балагер. - Как бы он ни блестел и как  бы
высоко ни находился, он  не имеет значения  для прочности строения. Дай бог,
чтобы ты был  как  тесаный камень, скрытый в фундаменте под землей, где тебя
никто не видит, но благодаря тебе не развалится дом. И добавлял:
     - Блистать, как звезда...  жажда высоты и огня, возжженного на небесах?
Лучше гореть, как факел,  в  укрытии, зажигая своим  огнем все, к чему ты ни
прикоснешься.
     А "прикасается" "Опус деи", как видим, ко многому.


     Интерес  науки и  публицистики  к  различного  рода  тайным  и нетайным
организациям  католической  церкви  за  последние  годы  значительно возрос.
Доказательством  тому  служит  не  только  огромное количество публикаций по
данному кругу  проблем (правда, большей  частью не в Советском  Союзе,  а на
Западе), но и такие, например, сообщения: "В Свободном университете Брюсселя
(или  академии  Лессинга  в  Вольфенбюттеле, или  Наваррском университете  в
Памплоне)  состоялось международное совещание (симпозиум,  конгресс) по теме
"Рыцари-монахи и современность",  или "Католические ордены и масонство", или
"Преемники ассасинов - тамплиеры"...
     Полагаем, что,  прочитав наши  критические  очерки  о духовно-рыцарских
орденах, масонстве, "приорате Сиона", читатель может сделать вывод:  история
этих орденов - часть мировой истории, она так же  не может быть  вычлененной
из  нее,  как  и, скажем,  история  Франции или Германии. Беда литературы  о
рыцарских орденах и организациях  католической церкви состояла в том, что на
эти институты либо возводилась хула, граничащая с  клеветой,  либо им пелись
дифирамбы. Некомпетентность многих пишущих на эти темы приводила к тому, что
"рыцарям церкви",  а  также  масонам приписывали (и приписывают)  почти  все
преступления  прошлого  и  настоящего,  от  кровавых  войн  и  революций  до
таинственных  и  нераскрытых  умерщвлений.  Как  писал  один  из  английских
исследователей, все эти тайны рыцарей-монахов  или масонов -  как  бы пустые
ниши,   недоступные  непосвященным,  но  заполняемые   ими  по  собственному
усмотрению
     - кому как выгодно. Англофобы поставили в эти ниши Кромвеля или Бэкона,
антисемиты
     -  евреев, без  происков которых  было  бы трудно  объяснить дождь  или
засуху...
     Советский писатель Юрий  Трифонов сказал как-то: "История  полыхает как
громадный  костер,  и  каждый  из  нас  бросает  в  него  свой хворост".  Мы
рассматриваем  эту  публикацию  как  такой  "хворост",  как  вклад  в   дело
информированности   советского  читателя   по   проблеме,  до  сих  пор  еще
представляющей собой одну из закрытых страниц истории.

Last-modified: Wed, 27 Dec 2000 17:00:26 GMT

Оцените этот текст: