врасплох, Джек воровато вздрогнул, едва не уронив бутылочку
с хлороформом.
-- Ничем, -- ответил он глухо. -- Ступай к остальным и готовь закуску.
-- Ты что-то затеваешь! -- Марша нахмурилась, а потом ловко глянула
Джеку за плечо. -- О Боже! Это крысиный яд?
Гамильтон злорадно усмехнулся:
-- Лекарство от кашля. У меня катар.
-- Ты задумал очередную пакость! -- У Марши от гнева округлились глаза.
-- Я ведь вижу! Ты всегда крутишь, если готовишься что-нибудь выкинуть.
-- Просто собираюсь положить конец безумию, -- заявил Джек с решимостью
фаталиста. -- С меня хватит!
Марша цепко схватила мужа за руку: -- Джек, умоляю, ради меня...
-- Тебе нравится дебильная империя старухи? -- Он рывком освободился от
тонких пальчиков Марши. -- Тебе, Лоузу и Макфифу!.. Вам хорошо и весело,
пока ведьма упраздняет людей, животных, насекомых -- все, что превосходит ее
убогое воображение!
-- Джек, ничего не делай, пожалуйста! Обещай мне!
-- Извини. Все решено. Жернова завертелись.
Близоруко щурясь в их сторону, миссис Притчет позвала:
-- Идите сюда! Тут йогурт с бутербродами -- торопитесь, пока все не
съели!
Встав на пути у мужа, Марша горячо зашептала:
-- Я не пущу тебя! Ты не должен, Джек!.. Неужели тебе непонятно?
Вспомни Артура Сильвестра...
--Уйди с дороги! -- резко оборвал он ее. -- Снадобье испаряется.
К его изумлению, глаза супруги неожиданно наполнили слезы.
-- Боже мой... Джек, милый! Что со мной будет? Я не выдержу, если она
упразднит тебя. Я умру.
Сердце Гамильтона дрогнуло.
-- Ну, не глупи...
-- Это правда.
Слезы беспомощно катились по ее щекам; вцепившись в Джека, она толкала
его назад. Но все усилия Марши были напрасны. Мисс Рейсс уже переместилась
на другое место, и в результате миссис Притчет повернулась к разыгравшейся
сцене спиной. Дэвид, отвлекая внимание мамаши, возбужденно демонстрировал ей
разноцветные камешки, откопанные им где-то поблизости. Нельзя больше ждать
ни секунды; другого случая может не подвернуться.
-- Стань в сторонке, -- мягко попросил Гамильтон жену. -- Если не
можешь смотреть, отвернись.
Решительным движением он отодвинул Маршу в сторону.
-- В конце концов, рискую-то я ради тебя. Ради тебя, и Лоуза, и
Прыг-Балды, и всех нас. Даже ради дурацких сигар Макфифа.
-- Я люблю тебя, Джек, -- убитым голосом сказала Марша.
-- А я спешу! -- бросил Джек в ответ. -- Понятно?
Она кивнула:
-- Понятно. Желаю удачи.
-- Спасибо. -- И уже двинувшись вперед, добавил: -- Рад, что не
сердишься из-за Силки.
-- А ты на меня?
-- Сержусь, -- буркнул Джек. -- Но, вероятно, перестану, когда увижу
девчонку живой и невредимой.
-- Надеюсь, что увидишь, -- пролепетала виновато Марша.
-- Ну, держи пальцы крест-накрест.
Размашисто шагая по упругому дерну, Джек быстро приблизился к Эдит
Притчет, рассевшейся как слон на солнцепеке. Миссис Притчет как раз допивала
из бумажного стаканчика чай с апельсином. В левой руке она держала половинку
вареного яйца. На толстых коленях покоились тарелка винегрета и банка
абрикосового компота. Когда Джек уже навис над старухой, мисс Рейсс поспешно
проговорила:
-- Миссис Притчет, вы не передадите мне сахар?
-- Ну конечно, дорогая! -- Она положила остатки яйца на салфетку и
взялась за бумажный пакет с сахаром.
-- Боже!.. -- Ведьма вдруг сморщила нос. -- Откуда этот противный
запах?
И пропитанный хлороформом платок исчез из дрожащих рук Гамильтона.
Бутылочка, заткнутая за пояс и слегка давившая в бедро, перестала
беспокоить. Миссис Притчет вежливо передала пакетик с сахаром мисс Рейсс и
вернулась к трапезе.
Все кончилось. План рухнул -- тихо, бесповоротно.
-- Восхитительный чай! -- заявила миссис Притчет, когда рядом появилась
озадаченная Марша. -- Вас можно поздравить, дорогая! Вы -- прирожденный
кулинар!
-- Так оно и есть, -- подтвердил Джек.
Он уже пришел в себя от неожиданного поражения, уселся на землю и
нервно потирал руки:
-- Что тут у нас хорошего?
Дэвид широко раскрытыми глазами уставился на него, разинув рот.
-- Бутылка пропала! -- громко заныл он. -- Она пронюхала!
Игнорируя вопли мальчика, Гамильтон спокойно выбирал себе закуску.
-- Я, пожалуй, возьму всего понемножку! -- жизнерадостно объявил он. --
Все так замечательно!
-- Берите, угощайтесь! -- прошамкала с набитым ртом миссис Притчет. --
Попробуйте этот чудный сыр с сельдереем и сливками. Невероятно вкусно!
-- Спасибо! -- кивнул признательно Гамильтон. -- Так и сделаю.
Дэвид Притчет, уже на грани истерики, вскочил на ноги и, гневно
указывая на мать пальцем, завизжал:
-- Это ты, мерзкая жаба, взяла наш хлороформ! Ты сделала, чтоб он
пропал!
-- Да, дорогой, -- запросто подтвердила миссис Притчет. -- Ужасный,
отвратительный химикат, и, честно говоря, я не представляю, для чего он
тебе. Погулял бы лучше вокруг, посмотрел. Здесь, кстати растут замечательные
папоротники. Тебе полезно на них взглянуть.
Раздался звенящий от напряжения голос мисс Рейсс:
-- Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?
-- Господи, -- сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета,
-- что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам
действительно неплохо бы поправиться.
Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с
видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения
экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.
-- Здесь так мирно, -- промямлила она. -- Только ветер шумит в
верхушках сосен.
Высоко над лесом послышался слабый рокот самолета -- это совершал рейд
патруль береговой охраны...
-- Что такое?.. -- Брови миссис Притчет сошлись у переносицы. --
Непрошеное вторжение...
Самолет, как и вообще все самолеты в этом мире, выбыл из игры.
-- Понятно, -- с наигранным безразличием сказал Гамильтон. -- Что
следующее на очереди?
-- Сырость! -- Миссис Притчет скорчила брезгливую гримасу.
-- Не понял?..
-- Сырость! -- Она заерзала на подушке. -- Я чувствую сырость от земли.
Это неприятно.
-- А вы можете упразднить даже понятие? -- спросила мисс Рейсс.
-- Могу, дорогая!
Земля вдруг стала на ощупь, теплой и сухой, как поджаренный тост.
-- И ветер немного прохладен, вы не находите?
Ветер стал согревающе ласковым, будто тепло от камина.
-- Ну, как вам теперь?
Джека захлестнуло чувство отчаянной бесшабашности. В конце концов,
терять уже нечего: все равно безумие уничтожит самое себя. Надо ускорить
развязку;
-- Вам не кажется, что цвет у океана отвратительный? -- спросил он. --
Глядеть противно!
Свинцово-синяя ширь океана окрасилась зеленью пастельных оттенков.
-- Так гораздо лучше, -- высказалась Марша. Она сидела рядом с Джеком,
судорожно стиснув ладонь мужа. -- О, дорогой... -- беспомощно пробормотала
она.
Гамильтон привлек жену к себе и указал вдаль:
-- Посмотрите, как вон та чайка летает!
-- Она охотится за рыбой, -- прокомментировала мисс Рейсс.
-- Нехорошая птица, -- заключил Гамильтон. -- Убивает беспомощных рыб.
Чайка растворилась в воздухе.
-- Но рыбы сами виноваты, -- строила логическую цепочку мисс Рейсс. --
Они уничтожают другие формы жизни -- маленьких рачков, планктон и водоросли.
-- Злобные, алчные рыбы! -- подхватил Гамильтон.
По дрогнувшей глади океана пробежала рябь. Рыба, как вид жизни, была
списана за ненадобностью. Кстати, со скатерти-самобранки одновременно
пропало блюдо копченой селедки.
-- Ой!.. -- воскликнула Марша. -- Это был импорт из Норвегии.
-- Должно быть, обошлось недешево, -- проворчал Макфиф. -- Импорт
всегда пожирает изрядные суммы.
-- Кому нужны деньги?! -- удивленно, будто открыв великую истину,
оглядел собравшихся Джек. Достав из кармана горсть мелочи, он швырнул ее
вниз по склону. Яркие кружочки металла сверкнули на солнце. -- Деньги --
грязь и тлен.
Блестеть монеткам пришлось недолго. В кармане у Гамильтона странно
хрюкнул бумажник: улетучились банкноты.
-- Очаровательно! -- хихикнула миссис Притчет. -- Как мило, что все вы
мне помогаете! Иногда мне идей не хватает.
Вдали на склоне корова щипала траву.. В тот момент, когда взоры
обедающей компании обратились на нее, корова поднатужилась и произвела нечто
не к столу сказанное...
-- Упразднить коров! -- закричала мисс Рейсс, но это оказалось
излишним. Эдит Притчет успела почувствовать неудовольствие -- и корова
испарилась.
Но одновременно у Джека исчез ремень. Туфли Марши. И сумочка мисс
Рейсс. Все, что сделано из кожи. А со скатерти пропали йогурт и сливочный
сыр.
Мисс Рейсс протянула руку и дернула за ботву сухого бурьяна.
-- Какие неприятные растения! -- пожаловалась она. -- Я укололась...
Упомянутые растения ушли в забвение. Также сдуло почти всю траву на
пастбище, где прежде паслись коровы. Теперь вокруг расстилалась лишь голая
земля да камень.
Прыжками носясь по кругу, как клоун по манежу, Дэвид кричал:
-- Мне попался колючий можжевельник! Ядовитый можжевельник!
-- Деревья вообще ядовиты, -- сделал открытие Гамильтон. -- И
репейники, лопухи... сорняки всякие...
От этих слов рощу справа сильно тряхнуло. Лес вокруг тоже затрепетал,
будто по нему прошлась гигантская невидимая расческа. После такой "стрижки и
укладки" проплешин в растительном мире явно прибавилось.
Марша хмуро пыталась спрятать подальше остатки своей обуви -- лохмотья
дратвы и металлические заклепки.
-- Просто безумие какое-то! -- прошептала она Джеку.
-- Упразднить обувь! -- предложил Гамильтон.
-- Неплохая мысль, -- согласилась миссис Притчет. Глаза ее горели
сумасшедшим огнем: -- Обувь жмет ноги!
Остатки туфель исчезли у Марши из рук. Кстати, вместе с обувью
остальных присутствующих. Макфиф нервно заерзал своими большими ступнями в
желто-красных носках. Не найдя, куда пристроить ноги, он смущенно подтянул
их под себя. Тут на горизонте появился дымок океанского сухогруза.
-- Алчные торговцы стригут купоны, -- констатировал Гамильтон. --
Сотрем их с карты морских путей!
Темный дым на горизонте пропал. Торговое судоходство стало достоянием
истории.
-- Теперь намного чище! -- одобрила мисс Рейсс.
По шоссе приближалась машина. Из открытого окна долетели веселые звуки
джаза.
-- Упраздните радио, -- посоветовал Джек.
Шум прекратился.
-- Заодно бы и телевизоры, и кино...
Видимых перемен не произошло; но кино и телевидение наверняка завершили
свое существование.
-- А как же остальная дешевка? Аккордеоны, гармони, банджо, маракасы!..
Наверное, многие музыканты в мире тотчас получили хороший подарок.
-- Рекламу! -- закричала мисс Рейсс при виде длинной тяжелой
автоцистерны, размалеванной по бокам яркими буквами.
Слова на бортах цистерны увяли.
-- Грузовые машины -- туда же!
Тягач с цистерной прямиком въехали в небытие, выплюнув ошалевшего
водителя в кювет, как косточку от компота.
-- Ему больно, -- жалобно проговорила Марша.
Водитель, не успев выползти на дорогу, исчез...
-- Топливо! -- подсказал Гамильтон. -- То, что везла цистерна.
В мире не стало больше дизельного топлива.
-- Нефть, скипидар, нафталин!.. -- внесла свою лепту в дело улучшения
реальности мисс Рейсс.
-- Пиво, медицинский спирт, чай! -- добавил Гамильтон.
-- Повидло, мед и шипучка, -- предложила мисс Рейсс.
-- Яблоки, апельсины, лимоны, абрикосы, груши... -- робко подала идею
Марша.
-- Изюм и персики, -- мрачно проворчал Макфиф.
-- Орехи, лакрица и бататы! -- продолжил Джек.
Миссис Притчет любезно упраздняла упомянутые категории. Стаканчики чая
опустели. Скатерть, заставленная едой, заметно обеднела.
-- Яйца и сосиски! -- вскочив на ноги, закричала мисс Рейсс.
-- Сыры! Дверные ручки! Вешалки! -- тоже вставая, добавил Гамильтон.
Идиотски хихикая, миссис Притчет продолжала вращать жернова своей
адской мельницы.
-- В самом деле!.. -- колыхая телесами от охватившего ее веселья,
задыхаясь от смеха, проговорила она. -- Но не слишком ли далеко мы зашли?
-- Чеснок, бигуди и зубные щетки! -- чуть громче произнесла Марша.
-- Сера, карандаши, мел, помидоры! -- захваченный общей шизофренией,
выпалил Дэвид.
-- Трава, автомобили, газонокосилки! -- пролаяла мисс Рейсс.
На краю поляны благополучно окончил свои дни "форд" Гамильтона. Склоны
холмов будто вытоптало стадо мамонтов.
-- Тротуары, -- зашел с другого бока Джек.
-- Питьевые фонтанчики, часы... -- добавила Марша.
-- Мебельная политура, -- приплясывая, взвизгнул Дэвид.
-- Массажные щетки, -- отчеканила мисс Рейсс.
-- Комиксы, -- напомнил Макфиф. -- И эти торты с надписями кремом.
Французская стряпня.
-- Кресла, -- неожиданно для себя сказал Гамильтон, и ему стало жарко
от собственной смелости, -- и диваны!
-- Диваны -- аморальная вещь! -- подтвердила мисс Рейсс, в возбуждении
не заметив, что наступила на термос. -- Долой их тоже! И стекло! Все
стеклянное.
Миссис Притчет послушно упразднила очки мисс Рейсс, как и все
стеклянные изделия.
-- Металлы! -- прокричал изумленный Гамильтон.
У брюк пропала "молния". Металлический корпус термоса тоже исчез. Часы
на запястье у Марши... металлические пломбы в зубах... и даже крючки на
женском белье.
Потерявший голову Дэвид, прыгая за спинами у взрослых, провизжал:
-- Одежду!
В тот же миг все оказались в чем мать родила. Но никто не испытывал и
тени смущения, ибо разница полов, как самая страшная скверна, была устранена
гораздо раньше.
-- Растительность! -- сказала Марша и поднялась, чтобы встать рядом с
мужем.
На этот раз перемены вышли значительные. Ближние холмы и далекие горы
мигом облысели, превратившись в гигантские голые черепа. На них, будто пятна
запекшейся крови, темнели лишь небольшие островки жухлой земли.
-- Облачность! -- с перекосившимся лицом крикнула мисс Рейсс. Несколько
белых нежных перышек, плывших по небу, растаяли. -- И дымку тоже!
Солнце вспыхнуло слепящим заревом.
-- Океаны, -- прорычал Гамильтон.
Пастельную зелень, простиравшуюся до горизонта, сморгнуло, как соринку
на ресницах. Осталась только пропасть без конца и края. Потрясенный Джек
замер, и паузой воспользовалась мисс Рейсс:
-- Песок!
Колоссальная бездна осела еще глубже...
Низкий зловещий звук пророкотал в потревоженных глубинах -- нарушился
баланс земной коры.
-- Не отставайте! -- задыхаясь, подстегнула всех мисс Рейсс; лицо ее
исказилось, словно она с головой окунулась в любовный экстаз. -- Что дальше?
Что осталось?
-- Города! -- тут же предложил Дэвид.
Гамильтон нетерпеливо отмахнулся.
-- Земной рельеф, -- рявкнул он.
Все обнаружили себя стоящими на гладкой, как стол, равнине. Шесть
голых, бледных фигур равного веса и формы лихорадочно озирались вокруг.
-- Всех животных, кроме человека! -- выпалила мисс Рейсс.
Сделано.
-- Все формы жизни, кроме человека! -- превзошел ее Гамильтон.
-- Кислоты! -- возопила мисс Рейсс.
Невыносимая боль мгновенно скрутила тело. Все, скорчившись, с
перекошенными лицами рухнули на колени. Радикально менялись основы
химического строения тел: Но люди продолжали биться в судорогах отрицания.
-- Соли! -- процедил Гамильтон.
И вновь до самых пят всех пронзила невидимая агония клеток.
-- Нитраты! -- пронзительно взвизгнула мисс Рейсс.
-- Фосфор!
-- Йод!
-- Кальций! -- Мисс Рейсс, почти теряя сознание, опустилась на
четвереньки. Все остальные выглядели так, будто только что покинули камеру
пыток. Разбухшее, пульсирующее тело Эдит Притчет дергалось в конвульсиях.
Из раскрытого рта выползала струйка слюны, но старуха упрямо пыталась
сосредоточиться на предлагаемых ей категориях.
-- Гелий! -- хрипло прокаркал Гамильтон.
-- Двуокись углерода... -- прошептала мисс Рейсс.
-- Азот, -- сумел выдавить Джек.
Вокруг все оплывало, словно воск. Теряло краски. Закружил черный вихрь
первозданного хаоса.
-- Неон! Фреон!
Медленно смыкалось кольцо небытия.
Мисс Рейсс, в последнем судорожном усилии, рванулась и прохрипела:
-- Воз-дух!
Атмосферу сдуло в одно мгновение. Легкие обожгла вселенская пустота, и
Джек стал погружаться в собственную смерть. В распадающейся картине мира
взгляд зафиксировал последнее: тело Эдит Притчет конвульсивно перевернулось
и застыло; сознание покинуло ее.
Они победили. Старая ведьма больше не властна над ними. Они покончили с
ней и теперь наконец свободны... пусть даже на границе жизни и смерти, но
свободны...
Кажется, он пока еще жив. Тело бессильно распростерто, грудь судорожно
вздымается, пальцы царапают землю. Но где же он находится?..
Ценой невероятного усилия Джек открыл глаза.
Нет, это явно не мир миссис Притчет... Вокруг глухо пульсировала тьма;
она обволакивала и давила. Но взгляд уже лихорадочно нащупал другие фигуры,
разбросанные там и тут.
Вот неподалеку Марша, затихшая и неподвижная. За ней виднелся Чарли
Макфиф с разинутым ртом и остекленевшим взором.
Сквозь мутную пелену Джек разглядел также Артура Сильвестра, Дэвида
Притчета, долговязую фигуру Билла Лоуза, а рядом -- бесформенные очертания
Эдит Притчет.
Неужели они еще в "Мегатроне"? Мгновенная острая радость пронзила
Джека... и тут же пропала. Нет, это не "Мегатрон". Из горла вырвался
булькающий стон, надулся пузырем едкой слюны и лопнул на растрескавшихся
губах. Джек попытался ползти, но не было сил, чтобы сдвинуться с места. Как
же спрятаться от нависшей угрозы, неясной тени, может быть -- самой Смерти,
а может -- гигантского насекомого, собравшегося ужалить... Нечто жуткое
склонилось над Джеком, приготовив острое жало...
Сухой, шелестящий, рвущий перепонки шепот проник в уши; ядовитое жало,
вибрируя, поразило мозг. И когда Джек перестал кричать, выбившись из сил, то
у него осталась возможность только слушать.
-- Благодарю вас, -- шептал чуть отдающий металлом голос. -- Вы очень
хорошо сыграли свою роль. Как я и планировала.
-- Прочь от меня! -- ответил Джек.
-- Я уберусь, -- пообещал голос. -- Я подожду, когда вы займетесь
своими делами. Я буду за вами наблюдать. Каждый из вас -- интересен. Я давно
слежу за вами, но не так, как мне хотелось бы. Я хочу все видеть с близкого
расстояния и каждую минуту -- все, что вы делаете; быть вокруг и внутри вас,
чтобы схватить в любой момент. Мне надо быть в контакте с вами. Мне надо,
чтоб вы делали то, что я захочу. Мне необходима ваша реакция, ваши чувства.
Мне надо...
Теперь Джек понял, где очутился, в чьей реальности оказался. Он узнал
монотонный металлический голос, резавший слух.
Голос Джоан Рейсс.
Глава 12
-- Хвала Небу, -- воскликнул кто-то рядом, судя по всему -- женщина. --
Мы вернулись. Мы вернулись в настоящий мир.
Черный вихрь улегся, падение в бездну прекратилось. Взору открылась
знакомая панорама -- лес и океан. Зелень парка Биг-Сур и лента шоссе у
подножия Коун-пика вновь заняли надлежащее им место.
Над головой -- чистое послеполуденное небо; золотистые калифорнийские
маки искрятся мириадами росинок. На месте оказалась и скатерть-самобранка с
баночками, блюдцами, с бумажными стаканчиками и тарелочками. По правую
сторону чуть шелестит на ветру сочная зелень рощи. "Форд", ослепительно
сверкая, стоит точно там, где его оставили, -- в конце поляны.
Над океаном кружит чайка. Грузовой дизель проревел вдоль шоссе,
оставляя клубы черного дыма. В кустарнике зигзагами шныряет земляная белка,
запутывая след к своей норе.
Наконец зашевелились остальные собратья по несчастью. Марша неуверенно
поднялась на колени и молча озиралась вокруг. Неподалеку все еще неподвижно
покоилась Эдит Притчет. За ней расположились Артур Сильвестр и Дэвид
Притчет. Возле самой скатерти ворочался, словно кабан, застрявший в
зарослях, Чарли Макфиф. Билл Лоуз отсутствовал. Наверное, где-нибудь в
Сан-Хосе оплакивал потерю своего мыловаренного завода.
Рядом с Гамильтоном притулилась хлипкая фигурка -- Джоан Рейсс. Она
методично собирала свои вещи -- сумочку, очки...
Затем, с бесстрастным выражением лица, стала приводить в порядок узел
волос на затылке.
-- Хвала Небу, -- повторила она, -- кошмары уже позади. Все кончено.
Несомненно, именно ее голос и вернул Джека к сознанию. Макфиф только
приподнял голову и, поглядев вокруг мутным взором, тупо повторил:
-- Позади... Кончено...
Мисс Рейсс деловито констатировала:
-- Мы вернулись в реальный мир. Это замечательно! Повернувшись к
неподвижному грузному телу на сырой траве, она произнесла:
-- Вставайте, миссис Притчет. Мы ускользнули от вас! Ничего вы нам
теперь не сделаете!
Она склонилась и ущипнула пухлую руку старухи:
-- Все теперь будет как положено!
-- Слава Тебе, Господи! -- набожно пробормотал Сильвестр, пытаясь
подняться. -- Но что это за ужасный голос?
-- Неужели прошло... -- прошептала Марша. В глазах ее светился огонек
некоего странного чувства -- смесь отчаяния и надежды. Кое-как она сумела
подняться на дрожащие, подгибающиеся ноги. -- Какая жуть явилась под конец!
Я запомнила только кусочек...
-- А что это было? -- спрашивал испуганный Дэвид Притчет. -- Страшное
место и чей-то голос, такой неприятный...
-- Все прошло, -- слабым голосом успокаивал его Макфиф, молитвенно
поднимая взор. -- Мы в безопасности.
-- Я помогу вам, мистер Гамильтон! -- воскликнула мисс Рейсс,
приближаясь к Джеку. Протянув свою худенькую, костлявую руку, она улыбалась
бесцветной улыбкой. -- Как чувствуете себя в реальном мире?
Джек не нашел что ответить. Конечно, можно было соврать, но от одной
мысли об этом накатывала волна леденящего ужаса.
-- Ну, ну, придите же в себя! -- успокаивающим тоном проговорила она.
-- Рано или поздно вам придется встать. Отвезите нас обратно в Белмонт. Чем
раньше каждый из нас вернется целым и невредимым домой, тем лучше я буду
себя чувствовать.
Без малейшего следа сентиментальности на остром личике она добавила:
-- Я хочу видеть вас возвратившимися к прежней жизни. И до тех пор я не
успокоюсь.
Джек вел машину, будто робот, -- механически, чисто рефлекторно.
Впрочем, все остальное в тот день он делал точно так же. Вперед убегало
ровное полотно шоссе, прорезая серые склоны холмов. Время от времени мимо
проносились другие машины: чувствовалась близость прибрежной трассы.
-- Уже скоро, -- нетерпеливо повторяла мисс Рейсс. -- Мы почти в
Белмонте.
-- Послушайте!. -- хриплым голосом проговорил Джек. -- Бросьте
прикидываться наивной дурочкой. Прекратите свою садистскую игру!
-- Какую игру? -- мягко переспросила мисс Рейсс. -- Я вас не понимаю,
мистер Гамильтон.
-- Мы не вернулись к реальности. Мы находимся в вашем мире -- злом и
параноидальном...
-- Но я создала для вас настоящий мир, -- просто ответила мисс Рейсс.
-- Неужели вы не видите? Посмотрите вокруг. Разве я плохо постаралась? Это
было давно предусмотрено. Вы обнаружите, что все происходит как надо. Я
ничего не забыла!
Вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, Гамильтон
спросил:
-- Вы ждали этого? Вы знали, что после миссис Притчет настанет ваш
черед?
-- Разумеется, -- спокойно ответила мисс Рейсс. -- Вы просто не дали
себе труда подумать хорошенько, мистер Гамильтон. Почему Артур Сильвестр
первым среди нас овладел ситуацией? Потому что после аварии не потерял
сознание. А почему за ним пришла очередь Эдит Притчет?
-- Она шевелилась. Там, в "Мегатроне", -- тихо сказала Марша. -- Я
видела, мне это снилось...
-- Следует быть внимательней к тому, что вам снится, миссис Гамильтон!
-- заметила мисс Рейсс. -- Вы помните, в каком порядке мы лежали? Я была
следующей на очереди... к пробуждению.
-- А кто после вас? -- спросил Гамильтон.
-- Кто за мной -- не важно, мистер Гамильтон, потому что я последняя.
Вы вернулись... то есть завершили странствие. Вот ваш мир -- разве он плох?
Для вас он и создан, чтобы все было так, как вы хотите.
-- Я думаю, -- проговорила Марша после долгого молчания, -- нам ничего
другого не остается.
-- А почему бы вам нас не отпустить? -- задал бесполезный вопрос
Макфиф.
-- Я не могу вас отпустить, мистер Макфиф. -- Мисс Рейсс вздернула
сухой подбородок. -- Мне пришлось бы для этого исчезнуть самой.
-- О нет, что вы! -- торопливо возразил Макфиф, слегка заикаясь. --
Просто мы могли бы как-нибудь отключить вас на время. Тот же хлороформ,
например...
-- Мистер Макфиф, -- спокойно прервала его мисс Рейсс, -- я слишком
много трудилась для этого. Планировала тщательно и долго -- сразу же после
катастрофы. Как только поняла, что наступит и моя очередь. Позволительно ли
теперь от этого отказываться? Может, другого случая уже не представится...
Нет, это слишком редкий шанс, чтоб упускать его. Слишком редкий!
Через несколько минут Дэвид Притчет показал рукой:
-- Это уже Белмонт!
-- Как приятно снова оказаться дома, -- дрожащим, неуверенным голосом
заметила Эдит Притчет. -- Наш городок очень мил.
Следуя указаниям мисс Рейсс, Джек развез всех по домам. Последними
остались они с Маршей. Остановившись у дома мисс Рейсс, они молча наблюдали,
как она ловко собрала свои вещи и юркнула из машины.
-- Вы поезжайте! -- крикнула она с тротуара. -- Горячая ванна и постель
-- лучшее, что можно вам пожелать.
-- Спасибо, -- еле слышно отозвалась Марша.
-- Попытайтесь расслабиться и приятно провести время, -- наставляла
мисс Рейсс. -- И, пожалуйста, постарайтесь забыть все, что произошло. Все
теперь позади. Я имею в виду неприятности.
-- Да, конечно, -- машинально кивнула Марша, -- мы постараемся.
Шмыгнув через тротуар к подъезду многоквартирного дома, мисс Рейсс
обернулась. В длинном вельветовом пальто, с сумочкой, перчатками под мышкой
и экземпляром "Нью-Йоркер", купленным по пути, она могла показаться
обыкновенной мелкой служащей, вернувшейся домой из конторы. Во всяком
случае, она производила впечатление ничем не примечательной серой городской
мышки. Холодный вечерний ветер растрепал ее жидкие волосы. Толстые очки в
роговой оправе неестественно искажали и увеличивали глаза, делая их похожими
на жабьи.
-- Может, я заскочу к вам на днях, -- вкрадчиво проговорила она. -- Мы
могли бы вместе скоротать вечерок.
-- Это... было бы замечательно, -- выдавила Марша.
-- Доброй ночи! -- поставила точку мисс Рейсс. Коротко кивнув на
прощание, она повернулась, взбежала вверх по ступенькам, отперла массивную
дверь и исчезла в сумерках.
-- Домой!.. -- простонала Марша. -- Джек, поехали домой поскорей!
Джек гнал машину так быстро, как только мог. Подъехав к дому, резко
дернул ручной тормоз, выключил мотор и рывком распахнул дверь.
-- Приехали!
Марша сидела неподвижно. Лицо ее сейчас больше всего, напоминало
восковую маску. Джек бережно обхватил жену и вывел из машины; здесь он
поднял Маршу на руки и понес по дорожке вдоль боковой стены и вверх по
ступенькам крыльца.
-- Во всяком случае, -- дрожа, прошептала Марша, -- Прыг-Балда, должно
быть, вернулся. И секс тоже. Все вернется, правда? Все будет хорошо?
Джек не ответил. Он. сосредоточенно отпирал дверь.
-- Она желает власти над нами, -- продолжала, словно в бреду, Марша. --
Ну и что?.. В конце концов пусть. Она создала для нас реальный мир. Для меня
он все тот же... Ты видишь разницу? Джек?.. Ради всего святого, скажи хоть
что-нибудь!
Плечом он толкнул дверь и надавил на выключатель, зажигая в гостиной
свет.
-- Мы дома, -- сказала, робко озираясь, Марша, когда муж осторожно
поставил ее на пол.
-- Да, дома! -- Джек захлопнул дверь.
-- Наш старый дом. Такой же, как всегда...
Расстегнув пальто. Марша, словно в трансе, прошлась по гостиной,
разглядывая занавески, покрывала, книги, мебель, картины...
-- Правда, замечательно? Все знакомое, родное... Никто не сыплет на
тебя саранчу, никто не упраздняет вещи... Это здорово!
-- Да уж, сенсация высшей пробы, -- с горечью ответил Гамильтон.
-- Джек... -- Она подошла и встала рядом. -- Не надо о ней дурно
думать. Все будет не так, как у миссис Притчет. Она слишком умна для
откровенного маразма и рассчитывает каждый шаг далеко вперед.
-- Как минимум, на миллион лет вперед! -- согласился Джек. -- У нее
появился шанс подмять нас под себя, и она им умело воспользовалась.
Ни с того ни с сего Джек нащупал у себя в кармане твердый
цилиндрический предмет; в припадке неизъяснимой злобы он запустил им в
стену. Бутылочка из-под хлороформа упала на коврик, покатилась и уткнулась,
целехонькая, в ножку кресла.
-- Отрава больше не поможет, -- мрачно заметил он. -- Пора признать
поражение. На этот раз мы вляпались основательно, по самые... в общем,
вляпались.
Марша достала из шкафа плечики и повесила пальто.
-- Биллу Лоузу придется плохо.
-- У него, наверное, так и чешутся руки начистить мне физиономию.
-- Нет, -- испугалась Марша. -- Ты тут ни при чем.
-- Как я посмотрю ему в глаза? Как я посмотрю в глаза любому из вас? Ты
хотела остаться у миссис Притчет -- а я тебя затащил сюда... попался на
удочку этой психопатки!
-- Не терзай себя, Джек. Это ничего не даст.
-- Нет конечно. Ничего не даст.
-- Я сварю кофе.
С порога кухни она повернула к мужу грустное лицо:
-- Тебе кофе с коньяком?
-- Да, да. Прекрасно!..
Вымученно улыбнувшись, она ушла на кухню. И какое-то время было тихо.
Затем раздался пронзительный визг.
Джек в тот же миг был на ногах; пулей пролетев коридор, он замер на
пороге кухни.
Сначала он ничего не смог разобрать; Марша, прислонившись к столу,
частично закрывала обзор... И только подойдя к ней вплотную, он разглядел --
зрелище впилось в его мозг, как раскаленное шило в маргарин. Джек закрыл
глаза, вцепился в Маршу и потащил ее прочь. Он зажал ей рот ладонью, визг
женщины перешел в тихий стон. Джек и сам едва не орал от ужаса, собрав всю
волю в кулак и балансируя на грани истерики.
Мисс Рейсс терпеть не могла котов и кошек, считая их тварями
злокозненными и вредными.
В кухне на полу издыхал Прыг-Балда. Неведомая сила вывернула бедное
животное нутром наружу... но кот все еще оставался жив. Кошмарное месиво
продолжало функционировать; милая дама конечно же позаботилась об этом. Она
не собиралась дарить своим врагам легкую смерть.
Дрожа и пульсируя обнаженными сосудами, сверкая влажными
внутренностями, кровавый ком костей и мяса слепо тащился через кухню.
Наверное, этот шизоидный путь изувеченного кота продолжался довольно долго
-- с момента возникновения реальности мисс Рейсс. За три с половиной часа
агонизирующий комок плоти прополз полкухни.
-- Но он не должен, -- сквозь рыдания выла Марша, -- он не может быть
живым!..
Метнувшись во двор, Джек схватил совковую лопату, подцепил страшный
груз и вынес его на задворки. Моля Бога о скорейшем избавлении от мук
несчастного животного, Джек наполнил водой большое ведро и опустил туда
дрожащую массу.
Даже в столь плачевном состоянии кот упорно пытался выбраться из воды.
Но в конце концов с последней конвульсией погрузился на дно и расстался с
жизнью.
Гамильтон сжег останки, торопливо вырыл яму и закопал их. Спрятав
инструменты и умывшись, он вернулся в дом.
Прошло всего несколько минут, но Джеку показалось, что минула целая
вечность. Марша тихо сидела в гостиной, обхватив руками колени, и отрешенно
смотрела куда-то в пространство. Когда Джек оказался рядом, она не подняла
глаз.
-- Милая... -- позвал он.
-- Кончено?
-- Кончено. Он умер. Можно только радоваться, он теперь недосягаем.
Никто больше не причинит ему боли.
-- Даже завидно. За нас-то она еще не принималась.
-- Она ведь кошек ненавидит, а к нам, надеюсь, подобных чувств не
питает.
Марша повернулась к мужу.
-- Вспомни, что ты ей сказал тогда ночью! Ты испугал ее. И она это
наверняка запомнила.
-- Да, верно. Она ничего не забывает.
Джек вернулся на кухню и сам приготовил кофе. Он уже разливал его по
чашкам, когда тихо вошла Марша и стала доставать сливки и сахар.
-- Вот в этом и заключается ответ, -- проговорила она.
-- На какой вопрос?
-- На вопрос, можно ли нам жить. И. ответ -- отрицательный. Хуже чем
отрицательный.
-- Хуже отрицательного ничего не бывает, -- вяло возразил Джек, сам
прекрасно понимая, насколько неубедительно звучат его слова.
-- Она нездорова, да?
-- По-видимому. Паранойя плюс мания преследования. Все, что зацепит ее
лягушачий взгляд, тут же становится звеном в цепи всеобщего заговора.
-- Но теперь, -- вздохнула Марша, -- ей не о чем беспокоиться. Потому
что она, впервые в жизни, может сокрушить любой заговор.
Прихлебывая обжигающий кофе, Гамильтон рассуждал:
-- Думаю, она действительно верит, что создала копию истинного мира. По
крайней мере своего. Боже правый, ее истинный мир запросто переплюнет самый
лютый бред алкоголика или наркомана!
Он с минуту помолчал, затем продолжил:
-- То, что она сотворила с котом... Маньячка, очевидно, решила, что с
ней проделали бы то же самое, попадись она в лапы воображаемых врагов.
Натуральная фобия. Она свято верит, что все решается именно таким способом.
Поднявшись, Джек обошел комнаты и занавесил окна. Солнце уже село.
Пустынные улицы окутала темнота.
Джек открыл ящик стола, достал пистолет 45-го калибра и принялся
набивать обойму.
-- Она глубоко заблуждается в собственном всевластии.
Он сунул оружие во внутренний карман пальто. Пальто оттопырилось бугром
на груди.
Марша грустно улыбнулась:
-- Ты похож на бандита.
-- Я частный детектив.
-- А где твоя секретарша с шикарным бюстом?
-- Это ты, -- улыбнулся Джек.
Марша застенчиво подняла руки.
-- А я все гадаю: заметит муженек, что жена... в норме?
-- Уже заметил.
-- И как?.. -- лукаво спросила она.
-- Придется терпеть. Как в старые добрые времена.
-- Так странно... Чувствую себя почти толстухой.
Плотно сжав губы, Марша прошлась по кругу.
-- Тебе не кажется, что я снова привыкну? Но все равно ощущение
странное... Эдит Притчет здорово заморочила мне голову.
Гамильтон с иронией ответил:
-- Это в прошлом. Теперь нас несет по другой колее.
Стыдливо пряча свою радость. Марша предпочла не расслышать последнюю
фразу.
-- Давай, Джек, спустимся вниз! В нашу музыкальную комнату. Там
можно... расслабиться и послушать музыку.
Подойдя вплотную к Джеку, она положила свои маленькие ладошки мужу на
плечи:
-- Пойдем?
Джек резко отстранился:
-- В другой раз.
Оскорбленная и удивленная. Марша опустила руки:
-- В чем дело?
-- А ты не помнишь?
-- О!.. -- Она кивнула. -- Та девица, официантка... Но ведь она
исчезла! Когда вы с ней были там.
-- Она не официантка.
-- Вероятно, да.
Лицо Марши посветлело:
-- В конце концов она же вернулась! Так что все в порядке. Разве нет? И
знаешь, Джек... -- Она с надеждой заглянула ему в глаза. -- Я не обижаюсь
из-за нее. Я понимаю...
Джек так толком и не понял, раздражает или забавляет его это странное
признание.
-- Что же именно ты понимаешь?
-- Ну, как... ты чувствовал себя тогда. В том смысле, что к ней это не
имело никакого отношения; она была всего лишь предлогом. Ты выражал протест.
Гамильтон привлек Маршу к себе:
-- Ты невероятно широко мыслящая натура!
-- Я считаю, что на вещи надо смотреть по-современному, -- важно
заявила Марша.
-- Рад это слышать.
Высвободившись из объятий. Марша игриво потянула Джека за ворот
рубашки.
-- Ну, пойдем?.. Ты так давно не крутил для меня пластинки... Я жутко
ревновала, когда вы вдвоем отправились вниз... Давай послушаем что-нибудь из
наших любимых!
-- Ты имеешь в виду Чайковского? Ты всегда ставишь его, когда говоришь
о "наших любимых".
-- Иди включи свет и отопление. Чтоб было светло, тепло и уютно. Тогда
я и приду.
Джек склонился и поцеловал ее в губы.
-- Все будет просто излучать эротику, -- пообещал он.
Марша наморщила носик.
-- Излучать? Эх, вы, физики!..
На лестнице было темно, тянуло холодом. Осторожно ступая, Гамильтон
спускался во тьму. Хорошее настроение понемногу возвращалось к нему вместе с
предвкушением привычного ритуала любви. Беззвучно напевая про себя, он
спускался медленным шагом, по долгому опыту прекрасно зная, куда поставить
ногу, где сделать поворот...
Вдруг что-то жесткое и липкое задело за штанину и прицепилось к ней.
Тяжелое, волокнистое, сочащееся слизью. Джек бешено отдернул ногу. Внизу, с
последней ступеньки, нечто большое и волосатое метнулось в музыкальную
комнату и затаилось там.
Застыв на месте, Джек прислонился к стене. Вытянув руку, он нащупал
внизу выключатель; резко шаркнув ладонью по стене, включил освещение и
поспешно разогнулся. Лампа замигала и вспыхнула желтоватым светом...
Над лестницей висела паутина: множество нитей, грубо сплетенных и
перепутанных, бесформенное кружево какого-то уродливого монстра. Ступеньки
покрывал толстый слой пыли; потолок испоганен пятнами бурой слизи, будто
чудовище ползало повсюду, забиралось во все углы, в каждую щель.
У Джека задрожали колени. Он со стоном опустился на ступеньку. Нет
сомнений, тварь там, внизу, поджидает его в затхлой темноте. Ворвавшись в
неоконченную сеть, Джек спугнул гадину. Паутина еще недостаточно крепка,
чтобы удержать взрослого человека. Значит, можно попробовать вырваться...
Джек стал высвобождаться -- медленно и тщательно, стараясь как можно
меньше тревожить гнусные тенета. Нити и волокна кое-как распутались и
отлипли, нога высвободилась из плена. Штанина оказалась загажена тягучей
клейкой массой, словно по ней прополз гигантский слизняк. Дрожь омерзения
сотрясла Гамильтона; он вцепился в перила и стал медленно подниматься
наверх.
Джек успел одолеть только две ступеньки, как вдруг ноги отказались
повиноваться. Тело уже поняло то, что еще не мог признать разум. Он
возвращался не наверх, а вниз. В музыкальную комнату.
Охваченный ужасом, Джек развернулся кругом и стал карабкаться в
противоположном направлении. И вновь произошло нечто чудовищное -- он
двигался по-прежнему вниз... туда, где корчились зловещие тени и блестела
ловчая сеть паутины.
Он был в западне.
Согнувшись, Джек вглядывался в тягучую, неотвратимо-влекущую тьму. И
тут услышал посторонний звук; сзади, на верхней площадке, появилась Марша.
-- Джек?... -- раздался голос жены.
-- Не ходи сюда! -- прорычал он, выворачивая шею, пока не увидел
очерченный светом женский силуэт. -- Держись от лестницы подальше!
-- Но...
-- Оставайся на месте, я сказал!
Схватившись за поручень, как утопающий за соломинку, Джек кое-как
перевел дух и собрал расползающиеся мысли. Надо двигаться медленно, не
поддаваясь соблазну вскочить повыше или отчаянно ринуться к ярко освещенному
дверному проему, где виднелась фигурка жены.
-- Скажи, что там? -- резко спросила Марша.
-- Не могу.
-- Скажи немедленно, или я спускаюсь! -- В голосе Марши звучала
решимость.
-- Послушай, -- Джек сорвался на хрип, -- я, кажется, не могу
подняться.
-- Ты ранен?
-- Нет, цел пока. Но что-то случилось... Когда я хочу подняться... --
он судорожно перевел дух, -- оказывается, что я спускаюсь.
-- Что же мне делать? И почему ты спиной ко мне? Повернись,
пожалуйста!..
Смех Гамильтона напоминал больше похоронное карканье.
-- Конечно, я повернусь к тебе!
Держась за поручень, он осторожно повернул голову... и продолжал видеть
только нижний конец лестницы.
--