Легенда Тристане и Изольде ---------------------------------------------------------------------------- Издание подготовил А. Д. Михайлов Серия "Литературные памятники", М., "Наука", 1976 OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- ^TОТ СОСТАВИТЕЛЯ^U Средневековая легенда о любви юноши Тристана из Леонуа и королевы корнуэльской Изольды Белокурой относится к числу наиболее популярных сюжетов западноевропейской литературы. Возникнув в кельтской народной среде, легенда вызвала затем многочисленные литературные фиксации, сначала на валлийском языке, затем на французском, в переработках с которого она вошла во все основные европейские литературы, не миновав и славянских. Число литературных памятников, в которых разрабатывается наш сюжет, очень велико. Не все эти памятники сохранились в равной мере. Лишь в виде фрагментов знакома нам легенда по кельтским источникам. Совсем утрачены ее ранние французские обработки. Французские стихотворные романы второй половины XII в. дошли до нас также далеко не полностью. Однако мы располагаем рядом иноязычных переводов-переработок этих ранних фиксаций легенды о Тристане и Изольде. Более поздние версии, значительно менее оригинальные и самобытные, сохранились гораздо лучше. Но не все они достаточно глубоко изучены и даже изданы (впрочем, их невысокий литературный уровень оправдывает в какой-то мере подобное невнимание ученых). Не следует забывать, что легенда, возникнув в глубоком Средневековье, продолжала привлекать писателей и поэтов и в Новое время. Не говоря об упоминании основных персонажей легенды (скажем, у Данте, Боккаччо, Вийона и мн. др.), ей посвятили свои произведения Август Шлегель, Вальтер Скотт, Фридрих Рюккерт, Карл Иммерман, Рихард Вагнер, Альджернон Суинберн, Эрнст Хардт и др. На сюжет легенды собирался написать историческую драму Александр Блок. Наша книга ставит перед собой задачу проследить развитие легенды от первых свидетельств о ее существовании - в валлийских памятниках - до завершающего этапа ее эволюции - накануне и в начале эпохи Возрождения. Мы сознательно ограничиваемся Средневековьем, ибо нас интересует живое бытование легенды в породившей ее феодальной среде, гибко и непрерывно отражающее меняющиеся от века к веку вкусы этой среды, ее этические и эстетические идеалы, воззрения и предрассудки. То есть нас интересует судьба легенды в тот период ее существования, когда наличествуют непрерывность и преемственность в ее развитии. Что касается произведении последующих эпох, то при всей их талантливости, при всей их значительности для литературы своего времени, перед нами - именно литературные "перелицовки", то есть либо стилизации, либо порой очень смелые переосмысления, либо, наконец, не претендующие на многое пересказы. Многократно изданное на русском языке изложение легенды, талантливо выполненное в свое время Жозефом Бедье (1900), не может, конечно, заменить собой конкретные средневековые литературные памятники (хотя книжка Бедье и выполняет - и довольно успешно - эту задачу вот уже три четверти века). Учитывая внушительный общий объем сохранившихся текстов, приходящихся на средневековый период, а также принимая во внимание их художественную неравноценность, мы вынуждены были произвести известный отбор. От включения некоторых памятников мы решили вовсе отказаться, другие представили небольшими характерными фрагментами. Наиболее полно представлены тексты, отражающие раннюю стадию развития легенды. Пристальное внимание не могут также не привлечь те памятники, которые ярко отражают начинающуюся утрату автохтонности в эволюции нашего сюжета. Поэтому и им уделено достаточное внимание. Собранные в нашей книге тексты распадаются на несколько групп. В первую входят фрагменты валлийских текстов - наиболее ранние свидетельства о фольклорном существовании легенды о Тристане и Изольде ("Триады острова Британии"), а также ее первые литературные - валлийские же - обработки. Вторую группу составляет роман нормандского трувера Беруля и анонимная поэма "Тристан-юродивый" (так называемая Бернская версия), генетически с ним связанная, разрабатывающая один из его мотивов. Роман Беруля дошел до нас лишь в виде довольно большого отрывка, но в его единственной сохранившейся рукописи текст в ряде мест сильно испорчен. Этот испорченный текст нами опущен, опущены также некоторые второстепенные эпизоды, о которых подробно сказано в примечаниях. "Тристан-юродивый" переведен полностью. Следующая группа текстов также имеет генетическую связь. Фрагменты стихотворного романа англо-нормандца Тома (или Томаса), переведенные полностью, но передающие лишь несколько эпизодов когда-то обширнейшего (не менее 17000 стихотворных строк) произведения, дополнены его прозаической древненорвежской переработкой, упрощающей детали, но точно передающей основной сюжетный стержень повествования. Сюда же примыкает приведенный нами отрывок из большого стихотворного романа Готфрида Страсбургского "Тристан", отрывок, пересказывающий важный эпизод легенды, который в версии Тома, к сожалению, утрачен (другой такой же значительный эпизод из романа Готфрида уже известен русскому читателю {Эпизод с любовным напитком в переводе О. Румера см. в кн.: "Хрестоматия по зарубежной литературе. Литература Средних веков". М., Учпедгиз, 1953, стр. 407-413.}). Особняком стоит маленькая куртуазная новелла ("лэ") талантливой поэтессы конца XII в. Марии Французской "Жимолость". Это поэтичнейшее произведение, дающее свою интерпретацию легенды, уже переводилось на русский язык; мы даем его в новом переводе. Следующую группу памятников составляют прозаические обработки нашей легенды, так или иначе восходящие к французскому роману в прозе, возникшему около 1230 г. Этот роман еще не опубликован полностью, но известен по большому числу списков (в том числе и Ленинградской Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина). Из него мы приводим ряд важных эпизодов. Также в виде эпизодов приведены у нас итальянская и испанская прозаические версии. Итальянская версия вызвала сербскую переработку (не сохранилась), которая повлияла на белорусскую, известную по Познанской рукописи (ок. 1580 г.). Этот текст воспроизведен нами полностью, с пояснением в подстрочных примечаниях непонятных для современного читателя слов. Завершает этот большой раздел книги французский авантюрный роман Пьера Сала "Тристан" (начало XVI в.). Он прекрасно показывает, куда привела наш сюжет почти трехвековая рукописная традиция. Ввиду "этапности" этого памятника он представлен полностью. К нему примыкают помещенные нами отрывки из двух печатных обработок легенды. Одна из них - француза Жана Можена - претендует на известную аристократическую изысканность, другая - соответствующей немецкой народной книги - не случайно своей задушевной простотой и бесхитростным повествованием пленила молодого Ф. Энгельса {К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 350.}. Следует сказать и о тех памятниках, которые остались за пределами нашей книги. Основным критерием в данном случае была неоригинальность, вторичность этих произведений, хотя они могут очень много дать для реконструкции утраченных частей исходных текстов. Так например, роман Беруля мог бы быть дополнен стихотворным романом немецкого поэта конца XII в. Эйльхарта фон Оберга (или Оберге), довольно точно переложившего (ок. 1180 г.) произведение французского жонглера. Окончание романа Тома могло бы быть реконструировано с помощью произведений немецких поэтов, завершивших книгу Готфрида, - Ульриха фон Тюргейма (ок. 1235) и Генриха Фрейбергского (ок. 1300), а также дополнено английской поэмой "Сэр Тристрем" (конец XIII в.), рядом небольших французских поэм ("Тристан-менестрель", "Монашество Тристана" и т. д.) и в частности более пространным вариантом анонимной поэмы "Тристан-юродивый" (так называемая Оксфордская версия). К роману Готфрида Страсбургского примыкает его стихотворный чешский перевод, использующий в отдельных своих частях также книги Эйльхарта фон Оберга и Генриха Фрейбергского. Своеобразной параллелью публикуемой нами скандинавской балладе могли бы стать итальянские народные песни XIII и XIV вв., восходящие к французским источникам и разрабатывающие - довольно неуклюже, но с подкупающим простодушием - отдельные эпизоды легенды. Серия поздних прозаических обработок могла бы быть дополнена, скажем, соответствующей исландской сагой или большим фрагментом из "Смерти Артура" Томаса Мэлори, несомненно самой значительной из поздних прозаических обработок легенды ("Смерть Артура" недавно вышла на русском языке в серии "Литературные памятники"). Наконец, определенный интерес могла бы представить небольшая драма Ганса Сакса - примечательный памятник немецкой бюргерской литературы эпохи Возрождения. В заключение не могу не вспомнить с благодарностью о тех, кто своим заинтересованным вниманием и своими советами помогли мне в выборе этой темы и ободрили на первых этапах работы. Это Илья Николаевич Голенищев-Кутузов, Виктор Максимович Жирмунский и Николай Иосифович Конрад. А. Л. Михайлов ^TТЕКСТЫ^U ^TТРИАДЫ ОСТРОВА БРИТАНИИ^U Перевод с древневаллийского С. В. Шкунаева . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14 Три великих мореплавателя Острова Британии: Герайнт {1}, сын Эрбина и Гвинуйнвин, сын Нава, и Марх, сын Майрхиауна. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19 Три Покорителя Врагов Острова Британии: Гриедаул Покоритель Врагов, сын Енвайла Адранна, и Гвайр Храбрейший и Дристан, сын Таллуха. 21 Три Увенчанных в Битвах Мужа Острова Британии: Дристан, сын Таллуха, и Хуайль, сын Кау, и Кей {2}, сын Кенира с Прекрасной Бородой. Но один был увенчан более, чем все эти трое: это был Бедуир {3}, сын Бедраука . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26 Три Могущественных Свинопаса Острова Британии: Дристан, сын Таллуха, который пас свиней Марха, сына Майрхиауна, пока пастух ходил просить Ессилт {4} прийти к нему на свидание. И Артур хотел (получить) одну из этих свиней или обманом, или силой, но не смог получить ее. И Придери {5}, сын Пуйла, властелина Аннона {6}, который пас свиней Пендарана Диведа в Глин Ких в Емлине. И Колл, сын Коллвреви, [который] пас Хенвен, свинью Даллуйра Даллбена, и она, будучи на сносях, направилась в Пенрин Аустин в Корнуэльсе. [И там вошла в море]. И в Абер Тароги в Гвент Из Коед она вышла на берег. И куда бы она ни шла, по суше или по морю, Колл, сын Коллвреви, держал ее за щетину. И на Пшеничном Поле в Гвенте она разрешилась пшеничным зерном и пчелой. Оттого это место и самое лучшее для пшеницы и пчел. И оттуда она направилась в Ллонион в Пембруке и там разрешилась зерном ячменя и пчелой. Оттуда она направилась к Холму Кивертух в Ерири и там разрешилась волчонком и орленком. И Колл, сын Коллвреви, отдал орла Бреннаху, Ирландцу с Севера, а волка отдал Менваеду, сыну <...> {7} из Арлехведа. И они стали [Волком] Менваеда и Орлом Бреннаха. И оттуда она направилась к Черному Камню в Лланвайре в Арвоне и там она разрешилась котенком. И Колл, сын Коллвреви, бросил этого котенка в Менаи. И потом он стал Котом Палуга. 26-W Три могущественных Свинопаса Острова Британии: Придери, сын Пуйла, Повелителя Аннона, пасший свиней Пендарана Диведа, его приемного отца. И эти свиньи были семью животными, которых привел Пуйл Правитель Аннона и дал Пендарану Диведу, своему приемному отцу. И местом, где он обычно держал их, было Глин Ких в Емлине. И потому он назывался Могущественным Свинопасом, ибо никто не мог обмануть или осилить его. И второй, Дристан, сын Таллуха, присматривал за свиньями Марха, сына Майрхиауна, пока свинопас ходил с посланием к Ессилт. Артур и Марх, Кей и Бедуир были там все четверо, но им не удалось получить даже поросенка - ни силой, ни обманом, ни воровством. И третий - Колл, сын Коллвреви, пас свиней Даллуйра Даллбена в Глин Даллуйр в Корнуэльсе. И одна из свиней зачала, имя ее было Хенвен. И были предсказаны Острову Британии несчастья от плода ее чрева. Тогда Артур собрал войско Острова Британии и выступил, чтобы уничтожить ее. И она, будучи на сносях, отправилась в Пенрин Аустин в Корнуэльсе и там вошла в море, а Могущественный Свинопас за ней. И на Пшеничном Поле в Гвенте она разрешилась пшеничным семенем и пчелой. И поэтому с того дня и до сих пор Пшеничное Поле в Гвенте - это лучшее место для пшеницы и пчел. И в Ллонионе в Пембруке она разрешилась зерном ячменя и зерном пшеницы. Поэтому и вошел в поговорку ячмень из Ллониона. На холме Кивертух в Арвоне она разрешилась волчонком и орленком. Волка получил [М]ергаед, а орла - Бреат, князь с Севера: и им обоим пришлось плохо от этого. И в Лланвайре в Арвоне под Черной Скалой она разрешилась котенком, и Могущественный Свинопас сбросил его со Скалы в море. И сыны Палуга приютили и воспитали его в Моне, на свое несчастье: и это был Кот Палуга, одно из Трех Великих Несчастий Мона, хотя он и был воспитан там. Вторым был Доронви и третьим Едвин, король англов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71 Три Любовника Острова Британии: Кинан, сын Клидно [с Морвид, дочерью Уриена], и Касвалаун, сын Бели [с Флур, дочерью Угнаха Карлика], и Дристан, сын Таллуха [с Ессилт, женой его дяди Марха]. 71-W Трижды во времена Артура были возложены тремя Мужами Подавляющие Узы Всевыносящей Любви на трех самых Прекрасных, Пленительных и Знаменитых Девушек, какие только были на Острове Британии в то время. Это были узы, которые Тристан, сын Таллуха, возложил на Ессилт, дочь [Килвануйда] Опоры Британии; и узы, которые Кинан, сын Клидно Айдина, возложил на Морвид, дочь Уриена Регедского; и узы, которые Карадауг Сильная Рука, сын Лира Марини, возложил на Теган Золотогрудую, дочь Нида Щедрая Рука короля Севера. И они были самыми Прекрасными, Пленительными и Знаменитыми Девушками, какие только были на Острове Британии в то время. 72 Три упрямых Мужа: Айдилиг Карлик, и Гвайр Храбрейший, и Дристан. 73 Три Равных Друг Другу при дворе Артура: Рахайд, сын Морганта, и Даллдаф, сын Кинин Кофа, и Дристан, сын Марха. 80 Три Неверных Жены Острова Британии: три дочери Калвануйда Британского: Ессилт Прекрасноволосая [любовница Тристана], и Пенарван [жена Овайна {8}, сына Уриена], и Бин [жена Фламдуйна]. И одна была более неверной, чем эти три: это Гвенуйфар {9}, жена Артура, так как она опозорила лучшего человека, чем любая [из трех других]. ^TДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ РЫЦАРЯ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ АРТУРА^U 4 Три Рыцаря Чародея {10} были при дворе Артура: Мену, сын Таргваеда, и Тристан, сын Таллуха, и Айдилиг Карлик; это потому, что когда им приходилось нелегко в бою, они могли по желанию принимать любой облик, и тогда никто не мог победить их. ^TПОВЕСТЬ О ТРИСТАНЕ^U Перевод с древневаллийского С. В. Шкунаева (Произведение публикуется полностью.) В ту пору Тристан, сын Таллуха, и Ессилд, жена Марха, сына Майрхиона, скрылись в лесу Келидон {1}. С ними были лишь Голуг Хафдид {2}, служанка Ессилд, и Бах Бихан {3}, паж Тристана, которые захватили с собой пирогов и вина и приготовили им в лесу ложе из листвы. Марх, сын Майрхиона, отправился тогда к Артуру и стал обвинять Тристана в оскорблении его чести и просить о мщении, [говоря, что он, Марх, сын Майрхиона, двоюродный брат Артура {4} и по родству ближе ему, чем Тристан - его племянник. "Я сам выступлю со своими людьми, - сказал Артур - и либо <... {5}> либо защищу твою честь" {6}]. И тогда они направились к лесу Келидон и окружили его. Таково было свойство Тристана, что каждый, проливший его кровь, умирал, а также любой, кого ранил Тристан. Когда донеслись до Ессилд со всех концов леса шум и голоса, она в страхе укрылась в объятьях Тристана. Спросил Тристан, отчего она так взволновалась, и Ессилд ответила, что от страха за него. И сказал Тристан: Благословенная, забудьте страх, Ессилд, Нас разлучить, коль вам я другом стал, Три раза по сто рыцарей не смогут, Или вождей, закованных в металл. Встал Тристан и, подняв свой меч, устремился в первый поединок и, наконец, встретился с Мархом, сыном Майрхиона, который воскликнул: "И ценой своей жизни хотел бы я убить его!" Но другие его воины сказали: "Позор нам, если мы нападем на него!" И из трех поединков вышел Тристан невредимым. Кэ Длинный, который любил Голуг Хафдид, разыскал место, где осталась Ессилд, и спел такой енглин {7}: Ессилд, благословенная, сказать, Позволь тебе, что любишь, словно чайка, Тристану удалось неволи избежать. Ессилд. Благословенный Кэ, когда, Слова твои не ложь, Прекрасную за то подругу обретешь. Кэ Длинный: За весть, что слышана тобой, В награде нет нужды такой, Голуг Хафдид я предпочту любой. Ессилд: Коль эта весть из уст твоих, Мне правду говорит, Получишь ты Голуг Хафдид. А Марх, сын Майрхиона, снова придя к Артуру, сокрушался, что не смыл он оскорбления кровью и не получил удовлетворения, "Лишь один совет могу я дать тебе, - сказал Артур, - пошли музыкантов, так, чтобы издалека слышал он звуки их инструментов, и поэтов со стихами в его честь - это пересилит его гнев и обиду". Так и было сделано. Тристан же созвал к себе музыкантов и пригоршнями раздал им золота и серебра. Тут выслали к нему главу мира - это был Гвалхмаи {8}, сын Гуйра. Спел он старинный енглин: Гвалхмаи: Шумит огромная волна, В пучине, буйной до предела, Скажи мне, кто ты, воин смелый? Тристан: Шумны огонь и гром всегда, Поодиночке или вместе, Я в битве как Тристан известен. Гвалхмаи: Тристан, чьи безупречны нравы, Твои слова не изменить ни в чем, Я сам присутствовал при том. Тристан: Чего для брата не свершил бы брат, То в день кровавого труда, Я для Гвалхмаи сделать рад. Гвалхмаи: Тристан, чьи нравы несравненны, Не откажись рука держать клинок {9}, Исполнил бы и я что смог. Тристан: Об этом стал бы я просить, Чтоб успокоить, а не возбудить, Кто эти воины вдали? Гвалхмаи: Тристан, чьи нравы знамениты, Хоть и не ведая, кто ты, В лесу Артура люди скрыты. Тристан: Не стану угрожать и для Артура, С девятьюстами я сойдусь в бою, И если встречу смерть, то все ж и сам убью. Гвалхмаи: Тристан, любезный дамам [знай], Пока войной ты не пошел на них, Дороже мир всех ценностей земных. Тристан: Когда на поясе мой меч, И правая рука готова к бою, Близка удача равно к нам обоим. Гвалхмаи: Тристан, чьи достославны нравы, И натиск копья сокрушал, как буря, Единокровного не отвергай Артура. Тристан: Гвалхмаи, чьи чудесны нравы, Дождь затопляет сто полей, Его любовь я встречу равной. Гвалхмаи: Тристан, чьим нравам нет сравненья, Дождь покрывает сто дубов, К Артуру следуй ты без промедленья. Тристан: Гвалхмаи с нравом противоречивым, Сто борозд затопляет дождь, Пойду с тобой, куда ни поведешь. И вот пришли они к Артуру и Гвалхмаи спел такой енглин: Гвалхмаи: Артур, известный благородством нравов, Дождь заливает сто голов, Со мной Тристан, возрадуйся по праву. Артур: Гвалхмаи, чьи прекрасны нравы, Ты не скрывался в битвы час, Тристана я приветствую у нас. Но Тристан не проронил ни слова, и Артур спел второй енглин: Тристан благословенный, войск водитель, Народ люби свой как себя, И с ним меня - его вождя. И опять Тристан не проронил ни слова, и Артур спел третий енглин: Тристан, о знаменитый воин, Бери, что лучший брать достоин {10}, И искренне люби меня. Но и на это ничего не сказал Тристан. Артур: Тристан прекрасномудрых нравов, Люби свой род, не принесет он зла, Кровь среди нас остыть родная не могла. И тогда сказал Тристан Артуру: Артур, твои слова я принимаю, И как вождя приветствую тебя, Твоим приказам следовать желаю. Тут Артур примирил его с Мархом, сыном Майрхиона. Но хоть каждого и уговаривал Артур, никто не хотел оставить Ессилд другому. И вот постановил Артур: одному она будет принадлежать пока листья зеленеют на деревьях, другому - все остальное время. Его-то и выбрал Марх, ибо тогда ночи длиннее. Воскликнула Ессилд, когда сказал ей об этом Артур: "Благословенно будь это решение и тот, кто его вынес!" И спела она такой енглин: Три дерева вам я назову, Весь год они хранят листву, Плющ, остролист и тис - Пока мы будем жить С Тристаном нас никто не сможет разлучить. ^TФРАГМЕНТ ПОЭМЫ О ТРИСТАНЕ^U Перевод с древневаллийского И. Я. Волевич (Произведение публикуется полностью.) Хоть мил мне брег {1}, но вал морской мне страшен. Он скрыл того, кем был сей мир украшен. Душа певцов, кумир геройских брашен, - И благороден был он, и бесстрашен. 5 В нем, что испил отвар из чудной чаши, Любовный пламень смертью не угашен. Хоть мил мне брег, мне жуток вал на море. Как тать ночной, он яр и необорен. Не хватит слез - души оплакать горе 10 И смыть воспоминанье о позоре {2}. С рассудком сердце вечно будет в ссоре. Размыслим же, Кехейк {3}, о договоре. Весть о беде меня гнетет жестоко. Краса героев, ты сражен до срока. 15 А мнилось, я не буду одинока Там, где листки несет струя потока {4}. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Страшись же, карлик {5}, ярый гнев Дрестана Тебя настигнет поздно или рано. Я Марха предала тебе нежданно, Чтоб отомстить Кехейку за обманы. 5 Меня обвел он сладкой ложью низко, Но злобен ты, я знаю: гибель близко. ^TБеруль^U ^TРОМАН О ТРИСТАНЕ^U Перевод со старофранцузского Э. Л. Линецкой Король проклятья карле шлет {1}. "Как обманул меня урод! Из-за него терплю позор - 268 Таюсь на дереве, как вор! Племянник мой им оклеветан. Повешу горбуна за это! Он дело черное затеял, 272 Во мне к Изольде злобу сеял, А я поверил, о глупец! Но дорого заплатит лжец! Пусть только попадется в руки - 276 Неслыханные примет муки! Таких и Сегосон {2} не знал, Когда его врасплох застал С женой своею Константин. 280 Могучий этот властелин Короновал супругу в Риме, Дарил камнями дорогими, Почетом, лаской окружил 284 И как потом по ней тужил!" Тристан давно во тьме исчез Король с сосны высокой слез. Себе твердит он, что верна 288 Прекрасная его жена. Бароны на нее клевещут. Так пусть изветчики трепещут! Все видел сам и все проверил, 292 Коварство гнусное измерил. "Дрожи, Фросин! {8} За эту ложь Ты от возмездья не уйдешь! Я так в племяннике моем 296 Теперь уверен, что вдвоем Оставил бы с моей женою В укромном, запертом покое. Томи обоих грех плотской, 300 Была бы нынче не такой Их встреча здесь наедине! Пришлось бы поневоле мне Внимать любовным их признаньям, 304 А не укорам и стенаньям. Они ни в чем не виноваты, А я поверил тем проклятым {4} И вот казню себя за это. 308 Как глупо доверять наветам, Подозревать, таить тревогу, Выслеживать, но, слава богу, Их разговор открыл мне очи. 312 Благословенье этой ночи! Такое нынче я узнал, О чем не думал - не гадал. Чуть до рассвета доживу - 316 Тристана в замок призову, Отныне вход ему свободный, Хоть в спальню, хоть куда угодно. Он жить не будет на чужбине!" 320 Послушайте о злом Фросине. Он был горбат и видом гнусен, В гаданьях, в волшебстве искусен, Следил в ночи за небосклоном, 324 За Люцифером, Орионом {5}, За домами семи планет Дитя рождалось ли на свет - Его грядущая судьбина 328 Была открыта для Фросина. За эти знанья чародей Душою заплатил своей. Горбун Фросин стал темен ликом, 332 О гневе короля великом Прознав по звездам в небесах, И одолел Фросина страх, И он немедля в путь пустился, 336 В земле Уэльской притаился. Его никто сыскать не может, И короля досада гложет. Изольда в спальню воротилась, 340 К плечу Бранжьены прислонилась. Служанка видит, что она Как лист трепещет, и бледна, И вопрошает, вся дрожа: 344 "Что приключилось, госпожа?" В ответ Изольда: "Горе мне! У водоема на сосне По вражьему по наущенью 348 Король таился, скрытый тенью. Бранжьена, быть бы тут беде, Но отразился он в воде, И мне всемилостивый бог 352 Тристана упредить помог. Я не сказала, что сейчас Король подслушивает нас, Но рыцарю пеняла, плача, 358 Зачем свиданье мне назначил - Ужели он Изольде враг? И мне Тристан ответил так: Мол, королю всем сердцем предан, 360 Но недругами оклеветан И умоляет, бога ради, Его очистить перед дядей. Тогда сказала я Тристану, 364 Что короля просить не стану, Пусть больше не зовет меня Ни ночью, ни при свете дня. Не знаю, что еще плела, 368 Но слезы горькие лила, И все на веру взял король". Бранжьена ей: "Сказать дозволь: Была ты снискана сегодня 372 Великой милостью господней. О нас всю правду знает бог, И от напасти уберег, И короля он успокоил, 376 И козни тайные расстроил, И спас тебя из западни. Пред ним колени преклони. Всевышнему лишь тот угоден, 380 Кто сердцем чист и благороден". Тристан увидел Говернала {6} И все от самого начала Ему поведал - как спасенье 384 Им даровало провиденье. А карлик, злобу затая, Бежал от гнева короля. Король приходит в свой покой. 388 Изольда в страхе. "Боже мой! Ты, государь? Один, без слуг? Какой томит тебя недуг? Какая на душе досада?" 392 "Вопрос тебе задать мне надо. Я больше не желаю лжи, Ты мне всю правду расскажи". "Пусть грудь мою пронзит стрела - 396 Тебе, король, я не лгала. Пусть смерть меня постигнет злая - Тебе ни разу не лгала я". "Ответь, встречалась ли с Тристаном?" 400 "Не оскорблю тебя обманом: Да, я нарушила приказ. Племянник твой в полночный час Стоял, укрывшись под сосной, 404 И долго говорил со мной. Да, я видалась с ним в ночи. Убей меня иль заточи, Но повторять я не устану - 408 Нет похоти во мне к Тристану. Пощады, государь, пощады! Меня сгубить злодеи рады, Но помыслы мои чисты, 412 Не верь наветам клеветы! Увы, увы! Ты к ним не глух, А к правде замыкаешь слух. Под той сосной Тристан стоял. 416 Он о свиданье умолял, И ночью я к нему пришла. О государь, его дела Забыть Изольде не пристало: 420 Он на смерть бился, дабы стала Я королевою твоей {7}. Когда б не карлик-чародей, Не клевета, не наговоры, 424 Ты сам к нему склонил бы взоры. Ты государь, владыка мой, А он племянник твой родной, И этим сердцу мил и дорог. 428 Но льет отраву лютый ворог, Наушники бесстыдно лгут - Пусть их накажет божий суд! Король, тебя ввели в обман. 432 Меня вечор молил Тристан, Чтоб заступилась пред тобой, Но я не тронулась мольбой, Твердила, не боясь обидеть, - 436 Его, мол, не желаю видеть И короля просить не стану. Так говорила я Тристану. И это все. Мне лгать не тоже. 440 А если ты не веришь, что же, Убей, вонзи мне в сердце нож, Но ты безвинную убьешь. Тристан сбирается в дорогу. 444 Просил помочь хотя б немного, - И конь, и весь доспех в закладе. Меня молил он, бога ради. Поклясться в этом я могу. 448 Убей на месте, если лгу. Он получил бы от меня Доспех богатый и коня, Но я помочь ему не смею, 452 Перед тобой, король, робею. Гол как сокол племянник твой, Нет ни монетки {8} за душой, Уходит он, как нищий путник - 456 Да будет бог ему заступник! Худого дела нет за ним, За что же он тобой гоним?" Король ее словам внимает 460 И королеву обнимает, Целует ласково в уста: Он знает, что она чиста И ночью убедился в этом, 464 Не станет доверять наветам, Меж ними будет мир и лад. Тристан достоин всех наград И будет награжден без меры. 468 Нет больше корнуэльцам веры. И тут король поведал ей, Что чернокнижник-чародей Их встречу тайную предвидел, 472 Что, на сосне высокой сидя, Как подучил Фросин вечор, Он слышал весь их разговор. "Ты был в саду на той сосне?" 476 "Святой Мартин {9} свидетель мне, Внимал беседе до конца, Не упустивши ни словца. Тристан напомнил, как от дани {10} 480 Меня упас в кровавой брани, И сердце дрогнуло во мне, Чуть удержался на сосне. А ты напомнила, по праву, 484 Что влил дракон в него отраву И что бессонно, неустанно Ему в пути целила раны. О помощи молил он тщетно, - 488 Ты отвечала неприветно, И я слезу пролил, скорбя. Не целовал Тристан тебя, Любовных ласк не добивался, 492 И я сидел и улыбался". "Хвала и слава небесам. Уверился ты нынче сам, Что мы с Тристаном невиновны, 496 Что если бы и впрямь греховно Меня любил племянник твой, Себя бы выдал с головой. Ты видел - он мне рук не жал, 500 Уста к устам не прижимал, В нем любострастья нет ко мне, Но ты поверил нам вполне Лишь потому, что этой ночью 504 Увидел истину воочью". "Все так, - его ответ гласит. - Бранжьена, бог тебя спаси, Беги к племяннику с приказом, 508 Пускай ко мне приходит разом, Да отговоркам не внемли: Мол, ждать не любят короли". Бранжьена говорит на это: 512 "Он сжить готов меня со света, - Решил, бог знает почему, Что я готовлю смерть ему, Гнев государев разжигая. 516 Коль от него вернусь живая, Скажи ему, мой господин, Нет перед ним за мною вин". Послушайте-ка мастерицу 520 На выдумки и небылицы! "Король, его уговори, Со мной Тристана помири!" Король в ответ: "Беги быстрей, 524 Он будет впредь к тебе добрей". Изольде смеха не сдержать. Меж тем Бранжьена ну бежать, Несется, мчится, что есть мочи, 528 Обрадовать Тристана хочет. Ее рассказ торопит он И слышит - "дядей ты прощен". Бранжьену он благодарит, 532 Молитву господу творит За то, что вновь ему возможно Изольду видеть бестревожно. Бранжьена говорит: "Сеньер, 536 Вел нынче долгий разговор Король с твоей Изольдой милой. Все поросло быльем, что было, Он снова верит только вам, 540 А не наушникам-врагам. Звать к королю тебя пришла я. Его уверила, рыдая, Что на меня имеешь зуб, - 544 Так будь со мной свиреп и груб, Накинься на меня, брани И смертью угрожать начни". Бранжьене он сжимает руки: 548 Конец мученьям и разлуке! Вот в расписной покой идут, Король с Изольдой там их ждут. Король Тристану: "Подойди же 552 Ко мне, племянник. Ближе, ближе. Гнев на Бранжьену потуши, А мной прощен ты от души". "Мой государь, мой дядя милый, 556 Когда б ты ведал, как изныло От горя все мое нутро, Не стал бы говорить добро О ней, бесстыжей клеветнице. 560 В аду ей место, дьяволице! Молю, наветчиков гони ты, Речей поносных, ядовитых Не слушай впредь: то злые козни 564 Врагов, что жаждут нашей розни. На королеву не гневись, Душой к племяннику смягчись И гнев перемени на милость". 568 Король с Тристаном помирились. Тристан в покое дяди спит {11}, К Изольде путь ему открыт, - Он к ней, когда захочет, входит, - 572 Король и бровью не поводит. Но как, любя, любовь сокрыть? Ее не спрятать, не зарыть, Не положить ее под спуд. 576 Друг к другу любящие льнут, Ведут беседы меж собой, Подслушать может их любой. Они врагов не замечают, 580 Едва лишь врозь - уже скучают. А три барона, три злодея, Тристана погубить затея, Дают такое обещанье: 584 На веки-вечные в изгнанье Его пошлет король, а нет - Нарушат верности обет, Вернутся в замки и все трое 588 На короля пойдут войною. Не раз случалос