-- Я сказал: чеши! Я тебя предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?
-- Тамаз, не надо! -- крикнула Ирина. -- Не связывайся! Беги! -- и кивнула на дверь парадной. -- Я его подержу!
Но тут и сам Тамаз прикрикнул:
-- Уйди-уйди! Подожди в подъезде! Ну! Кому сказано?!
-- Если что с ним случится, Васечка╛ -- тихо произнесла Ирина.
-- Слушай, -- добавил Тамаз. -- Кто тебя просит за меня заступаться, а? Я тебе кто: ребенок? женщина?! Уйди!..
Ирина убежала в парадную.
Тамаз пошел на Васечку.
Ирина бросила цветы на заплеванный пол, принялась трезвонить, кулачком колотить во все двери подряд. И, перелетая на второй этаж, увидела мельком в окне, как блеснул зайчик предподъездного фонаря на полоске отточенной стали, которою ударяет Васечка Тамаза.
У Ирины буквально отнялись ноги, и Тамаз успел уже осесть, а Васечка подчеркнуто спокойным шагом полураствориться в темноте, пока она нашла в себе силы выбежать на улицу, броситься к супругу.
На первом этаже одна из дверей, наконец, отворилась. Заспанный мордоворот в трусах высунул голову:
-- Эй, кто тут народ будоражит?!
-- Ты что, правда спала с ним? -- Тамаз приоткрыл глаза, приходя в себя после шока, и это были первые его слова╛
-- Ужель та самая Татьяна? -- Антон Сергеевич шел коммунальным общежитским коридором и только в конце его, у последнего, квартирного, выхода приостановился, взял Ирину за плечи, развернул, запустил руку в распах ее халатика и внимательно, не глазами -- пальцами, осмотрел грудь.
-- М-да╛ -- хмыкнул.
Высунувшись из кухни, за ними давно уже наблюдала нечесаная соседка, исполнявшая в лДаме с камелиями╗ заглавную роль. Но Ирину не смутило и это, как не смутил докторов жест.
Антон Сергеевич вынул руку из распаха, сказал:
-- Прости, пожалуйста, за тот вечер╛ За дурацкие приставания: как к горничной╛
-- Бросьте, Антон. Я уж и думать забыла.
-- А я все помню, помню, помню╛ -- с несколько наигранной страстью просопел доктор. -- Недооценил тебя. -- И промурлыкал не то иронически, не то всерьез: -- Я так ошибся, я так наказан. Выходи за меня.
-- Что? -- не поверила ушам Ирина. -- Вы ж только что лечили моего мужа.
-- Ну, это╛ -- пренебрежительно махнул Антон рукою.
-- Что? -- до смерти перепугалась Ирина. -- Он не выживет?
-- Он-то? -- сейчас дктор не вдруг врубился в логику ирининых мыслей. -- Он-то выживет, успокойся.
-- Ага, успокойся! С вашим умением ставить диагнозы!..
-- Дура! -- вдруг сильно обозлился Антон. -- У меня гистограмма сохранилась, у меня фотографии╛ Я уже во все журналы послал! Это ж уникальный случай: ты выздоровела, потому что очень захотела!
-- А может, -- припомнила Ирина, -- просто повела интенсивную половую жизнь?
-- На тебе чудо свершилось!
-- А если, -- кивнула Ирина в конец коридора, -- на нем не свершится?
-- На нем тоже уже свершилось: ребро оказалось скользкое. А то б действительно╛ Просто я имел в виду, что мужья приходят и уходят╛
-- А вы остаетесь? -- докончила-спросила Ирина.
-- А я -- остаюсь. Я еще и вскрывать тебя буду, -- пошутил на прощанье.
Столик с рождественской елочкою и нехитрыми выпивками-закусками (даже шампанского раздобыть не удалось) придвинут к матрасу, на котором полусидит полуодетый раненый, vis-а-vis -- Ирина в вечернем туалете и в украшениях. Сбоку, стоя, произносит торжественный тост одетая в парижскую кофточку Тамарка:
-- ╛и пусть, значица, этот год, принесший вам, -- удар глазками в сторону Тамаза, -- столько счастья, станет только первым в счастливой их череде, и пусть отец ваш выздоровеет и проживет еще сто двадцать лет╛
-- Как: выздоровеет?! -- прерывает Тамаз, а Ирина, глянув на подругу коротко и выразительно, поворачивает у виска пальцем.
-- Ой, -- смущается Тамарка. -- Правда. Чо ж это я?!
-- Вы мне можете объяснить, что тут происходит?! -- взрывается Тамаз.
-- Ничего не происходит, -- огрызается Ирина. -- Натэла Скорпионовна звонила, сказала, что у Реваза Ираклиевича инфаркт.
-- И ты посмела смолчать?! Да хоть бы это тысячу раз была ее хитрость -- я не имею права не ехать!
-- Ты не имеешь права кричать на меня, -- холодно возражает Ирина. -- Вот на что ты не имеешь права.
-- Вы успокойтесь, пожалуйста, -- встревает Тамарка, готовая зареветь. -- Она тут же побежала! Она билет достала из брони, самый ближний билет. Она только на Новый Год не хотела расстраивать. Где билет, Ирка?! Ну, покажи же ему билет!
Ирина с Тамазом стояли на остановке-платформе, возле ярко-красного междугородного лИкаруса╗, того, кажется, самого, что пытался перегородить белому лжигуленку╗ дорогу жизнь назад.
-- Я все понимаю, -- говорила Ирина, гладя грудь мужа. -- Не больно? -- спросила как бы в скобках и, не дожидаясь ответа, продолжила. -- Не надо ничего объяснять, ни оправдываться ни в чем. Я б их раздражала. Так? Правильно, миленький? Я все правильно говорю?
Тамаз молчал.
-- Ты только позвони сразу, как будет возможность. Позвони и прилетай, да? Мы переберемся куда-нибудь далеко-далеко и заживем до самой смерти. Ладно? А насчет Васи ты все правильно сделал, что простил: он теперь, если сказал, -- не появится.
В автобус поднялся водитель, запустил мотор.
-- Ну все, пора уже, -- легонечко подтолкнула Ирина мужа. -- Дай поцелую. На прощанье╛ -- и впилась губами в тамазов рот: исступленно, надолго. Потом оттолкнула: -- Езжай! Езжай╛
Дверь закрылась.
-- Звони, слышишь?! -- крикнула Ирина.
Автобус медленно тронулся, вывернул и поехал по длинной улице, переходящей в хакасскую степь╛
-- Не-а, -- откликнулась Тамарка. -- Чо, опять не зайдешь?
-- И вчера не звонил, точно спросила? Ой, погоди-ка! -- Ирина заметила на столе свежий номер лИзвестий╗, потянулась за ним.
-- Ты чего это, княгиня? -- удивилась Тамарка. -- Политикой, что ли, увлеклась?
-- Сейчас, постой. Показалось: фамилия знакомая, -- Ирина лихорадочно пробегала глазами, пальчиком им помогая, столбец за столбцом. -- Вот, точно! На встрече с Президентом присутствовали╛ э-э╛ э-э╛ вот: Р. И. Авхледиани.
-- Это чо, тесть твой, что ли? А! -- догадалась Тамарка. -- Значит, он и не больной вовсе?! Ну, подруга, они дают!..
-- Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, поми-и-луй╛ -- пела Ирина в церковном хоре, если можно так назвать десяток старушек да парочку неудачливых в жизни молодиц. Отец Евгений бубнил свое приятным баритоном. Дьяк ходил сзади и важно кадил.
Когда все стали расходиться, отец Евгений остановил Ирину:
-- Чего тянешь? Может, прямо сейчас и окрестимся?
Ирина задумалась на мгновенье:
-- Все-таки подождите, батюшка. Я еще не совсем╛ готова.
Тамарка перетаптывалась у подъезда.
-- Целый час дожидаю: где носит? Звонил, звонил! Сказал: конкурс пересмотрели, что он победил и что должен присутствовать на╛ как это? во! -- достала шпаргалку, -- на закладке, так что задержится недели на две -- на три. А здоровье в порядке. И что завтра в два по нашему будет звонить, чтоб ты была у аппарата. Придешь? Я Верку предупредила.
Ирина расхохоталась: громко, надолго.
-- Э╛ -- испугалась Тамарка. -- Чо ты? Чо эт' с тобой?!
-- Ну, Натэла Скорпионовна! -- сквозь смех выдавила Ирина. -- Это ж надо ж! Конкурс перевернула! Вот энергия! Вот жизненная сила!
-- Э╛ чего ты?
-- Ничего-ничего. Слушай, Тамарка: ты можешь вместо меня с ним завтра поговорить?
-- А чо т?
-- Н-ну╛ -- замялась Ирина. -- У меня спектакль.
-- Днем?
-- Ага, выезд.
-- Брось ты! Такая любовь, подруга, а ты: спектакль.
-- Ладно, короче: можешь?
-- Ну.
-- Скажи ему только одно. Не перепутай. Скажи: она сказала, что выполняет обещание. Повтори.
-- Чо я, дура какая?
-- Повтори! -- закричала Ирина.
-- Н-ну╛ -- опешила Тамарка. -- Она сказала, что выполняет обещание. Она -- это ты, что ли?
-- Я, я╛
-- Ладно╛ Только какая-то ты, подруга, стала психованная. Комната, чо ли, действует? По крыше скоро бегать начнешь?
-- Почему?
-- Я грешница, грешница, -- затараторила Ирина. -- Не спрашивайте, скоро сами узнаете, -- и побежала.
-- Эй, Ирина, -- сделал вдогонку несколько неловких из-за рясы шажков отец Евгений, но юная женщина летела, не оборачиваясь╛
Пират бесился от восторга.
-- Нету, нету, Пиратка, -- развела Ирина руками. -- Забыла я про тебя, ты уж прости.
Вошла в дом. Зять сидел на кровати, в майке и в дырявых тренировочных, смотрел по телевизору съезд.
-- А, княгиня! -- проявил неожиданную способность к сарказму. -- Чо позабыла?
Ирина не ответила, прошла в бывшую свою комнату, тут же и появилась назад:
-- Где папин стол?
-- А зачем тебе?
-- Где папин стол?!
Энергия ирининых слов несколько смутила зятя:
-- В сарашке. Тут и так места нету.
Ирина развернулась, направилась во двор.
Пират снова бросился к ней.
Зять, накинув телогрейку, стал в дверях, наблюдая.
Ирина, отпихнув с дороги полуосыпавшуюся елку, подошла к сарайчику: стол, действительно, стоял тут. Дернула верхний левый ящик -- оказалось на запоре.
-- Ключ где? -- высунувшись, крикнула зятю.
-- А я к нему приставленный?
Ирина пошарила взглядом, взяла большой ржавый капустный секач, поддела раз, другой. Замок хрустнул. Выдвинула. Отцовские награды, документы какие-то, письма╛ Ирина разгребала их, забираясь рукою дальше, в глубину, к задней стенке.
Вот! Достала коробочку омнопона, металлический стерилизатор. Открыла крышку: все на месте: шприц, иглы, жгут. Положила в сумочку.
-- Чо взяла? -- заступил дорогу зять.
-- Да тебе что за дело?!
-- То! Покажи чо взяла!
-- Смотри, -- протянула Ирина сумочку.
Зять порылся, вернул:
-- Ежели чо ценное сперла -- управу найдем!
-- Ладно-ладно. Альке привет передай. И ребятам.
-- Опять на юг уезжаешь? Поблядовать?
Пират в третий раз бросился к Ирине. Она присела на корточки, сжала собачью голову ладонями, поцеловала черный влажный нос.
И -- ушла╛
Натэла Серапионовна кричала что-то в полутьме коридора, но Тамаз, не слушая, хлопнув дверью, через две ступеньки на третью несся вниз╛
-- До Красноярска еще есть места? -- заглянула Ирина в кассовое окошечко╛
Тамаз бежал по летному полю: уже откатывали трап╛
Ирина прошла через весь длинный салон, устроилась на последнем двуместном сиденьи, у окна.
Автобус тронулся. Ирина увидела идущую мимо Тамарку. Подруга махнула рукою, крикнула что-то, но сквозь стекло не слышно было что╛
Самолет приземлился.
Тамаз выскочил из аэровокзала, бросился к такси, на ходу доставая денежные бумажки╛
Автобус плавно покачивало. Пассажиры дремали.
Ирина сняла пальто, закатала рукав черного свитерочка -- того самого, в котором увидели мы ее впервые, -- обмотала вокруг плеча жгут╛
Тамаз мчался снежной степной дорогой. Встречь с ревом, оставляя смерч белой пыли, пролетел ярко-красный лИкарус╗╛
Ирина аккуратно надпилила горлышко, обломила стекло. Ввела в ампулу иголку, вобрала в шприц прозрачную жидкость. Осторожно положила шприц назад в стерилизатор, принялась за следующую╛
Тамарка что-то втолковывала Тамазу посреди улицы, объясняла, размахивала руками, и тот вдруг, не дослушав, опрометью вернулся в машину, которая тут же сорвалась с места╛
Ирина взялась за кончик жгута зубами, натянула╛
Водитель гнал вовсю. За поворотом мелькнул, наконец, лИкарус╗, который прошел им навстречу десятью минутами раньше.
Машина обогнала его, резко, с заносом, развернулась, стала поперек. Шофер лИкаруса╗ покрылся мелким потом и вовсю давил на тормозную педаль.
Тамаз подскочил к двери и так сумел объясниться, что вместо заслуженного удара монтировкою по голове получил приглашающий жест и пошел по проходу, лихорадочно вглядываясь в лица спящих.
Автобус тронулся. На последнем сиденьи, привалясь головою к стеклу, дремала Ирина. Выдохнув с облегчением, Тамаз сел рядом.
-- Ира, -- легонько потряс за плечо.
Ирина лениво, медленно разлепила глаза.
-- А╛ -- сказала чуть слышно. -- Тамазик╛ Ты здесь╛ Я тебя очень ждала╛ Я╛ я счастлива╛ Только дай капельку поспать, ладно? Я так устала╛ -- и Ирина снова привалилась к стеклу.
Тамаз взял руку жены, наклонился над нею, прильнул губами.
Автобус катил по ленточке дороги среди ровного операционного стола заснеженной степи, огороженного зубчатым бордюром Саян.
А навстречу шестерка черных, черными же плюмажами украшенных коней несла карету на санном ходу: тоже черную, в золотом позументе, с траурно задернутыми шторами╛
Декабрь 1990, Репино -- июнь 1991, Москва.