Николай Прокудин. Романтик --------------------------------------------------------------- © Copyright Николай Николаевич Прокудин Email: nas(а)sertolovo.ru WWW: http://www.afganwar.narod.ru │ http://www.afganwar.narod.ru Origin: http://artofwar.ru/p/prokudin_n_n/01-romantik.shtml │ http://artofwar.ru/p/prokudin_n_n/01-romantik.shtml Date: 02 Jan 2005 Изд. "Крылов", 2004 │ http://artofwar.ru/p/prokudin_n_n/all.shtml Отзывы о книге │ http://artofwar.ru/comment/p/prokudin_n_n/01-romantik "Постарайся вернуться живым". Трилогия об афганской войне. Книга первая --------------------------------------------------------------- ОТ АВТОРА Прошло уже много лет с тех пор, когда кончилась последняя вой- на последней империи мира никому не нужная война в Афганистане. Один за другим умирают или трагически погибают мои друзья, с которыми я вместе воевал. Все меньше остается живых участников тех далеких событий... Обновленная Россия ведет новую войну, и опять армия и правитель- ство противостоят целому народу. Война с партизанами самая тяжелая и самая "грязная", она имеет тенденцию, постепенно перерастать в агрессию против всей нации, от мала до велика. Достаточно вспомнить, что в 1980 году в Афганистане действовало около 20 тысяч моджахедов (душманов), а в 1987 году их было уже порядка 300 тысяч. Грустная статистика... Книга выходит в свет, когда нет больше цензуры советского време- ни, поэтому автор имеет возможность изобразить войну такой, какой ее увидел молодой пехотный лейтенант, без прикрас и ложного героизма. Кому-то эта книга может показаться грубоватой, но ведь настоящая вой- на всегда груба и жестока, а армейская среда это не институт благо- родных девиц. Естественно, что девяносто девять процентов "неблагоз- вучных" выражений автор оставил "за кадром", но есть эпизоды, где без них не обойтись, чтобы не погрешить против правды. Все время нас учили: "тяжело в ученье легко в бою". Но, почему- то это самое "тяжело", становилось правилом и в ученье, и в бою. Слов- но кто-то невидимый ставил перед собой цель сделать существование людей в армии невыносимым. Бытовые условия, боевые задачи все напоминало эксперимент по выживанию. Главные герои книги это те, кто жарился под палящим беспо- щадным солнцем и промерзал до костей на снегу; те, кто месил сапога- ми грязь и песок по пыльным дорогам и полз по-пластунски, сбивая в кровь руки и ноги о камни; те, кто оросил своим потом все горные вершины хребтов Гиндукуша и бескрайнюю пустыню. Эта книга посвящается самым обыкновенным офицерам, прапор- щикам, сержантам и солдатам, людям, воевавшим не по картам и схе- мам в тиши уютных кабинетов, а на передовой в любую погоду и в любое время дня и ночи. Многие из них погибли или стали инвалидами, кто-то умер уже после войны от ран и болезней, тяжелого наследства прошлых сражений. Не может меня не волновать, что сейчас армейское руководство и правительство страны продолжают делать те же ошибки в проведении так называемой "антитеррористической операции", что и раньше во вре- мя Афганской войны. Как и прежде существует миф о непобедимой и всемогущей армии, который не имеет ничего общего с реальным состо- янием дел. Читателям, далеким от этих проблем, книга может показаться "пасквилем" на Вооруженные Силы, но ведь автор являлся участником всех событий, о которых пишет, и стремление показать правду главная его цель. Кроме того, в книге показаны сложные, порой противоречивые меж- национальные отношения в армейском быту. Существование таких от- ношений привело в дальнейшем к тому, что военные невольно станови- лись носителями национализма в обществе. Армия давно больна и больна серьезно. За прошедшие годы запу- щенная вялотекущая болезнь стала коматозным состоянием. Корруп- ция, воровство в Вооруженных Силах это давняя беда армии. Нынеш- нее состояние армии это следствие отношения государства к людям в погонах, а рост числа преступлений следствие качества призывников на военную службу. Ветераны нашей армии, особенно те, кто участвовал в локальных конфликтах самые несчастные, бесправные люди. Их жертвы, боль утрат, физические и психологические страдания не интересны обще- ству. Страну, в основной массе, не волнуют их проблемы. "А кому сейчас легко?" могут сказать люди. Вернувшись с очередной войны, ветераны остаются наедине со свои- ми бедами. Психозы, стрессы, нервные срывы, пьянство, наркотики, пре- ступления... Душа болит за тех, кто погиб на Афганской войне, но еще больше за тех, кто продолжает погибать сейчас, в наше "мирное" время. Книга посвящается нашей самой неприхот- ливой и самой бесправной армии современного цивилизованного мира. Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульско- го аэродрома. Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских размеров, который называют "мечта оккупанта". В нем умес- тились бушлат, шинель повседневная, шинель парадная, китель повсед- невный и парадный, хромовые сапоги и еще много всякой ерунды. Я глубоко вдохнул раскаленный июльский воздух Кабула. Я это молодой лейтенант Никифор Ростовцев, год назад окончивший училище, затем год прослуживший в богом забытом гарнизоне Туркмении. Служил не в самом гиблом месте, были места и похуже. Но когда пьянство и дурь гарнизона окончательно осточертели, все-таки добился перевода за грани- цу. Моей "заграницей" стал уже много лет воюющий Афганистан. Что там на самом деле происходит ни я, ни мои сослуживцы толком не знали. Вроде бы и война, а вроде бы и не совсем. В полку служило немало офицеров, участвовавших во вводе войск, но ввод-то когда был пять лет назад, да и служили всего месяца по два. Многое забылось, не о чем и рассказать. После трехдневных проводов, вылившихся в грандиозную попойку, в которой участвовало большинство офицеров батальона, и двухдневно- го кутежа со знакомой девицей я очень устал. Пара приятелей до моего убытия на нее только облизывались и сейчас с нетерпением ожидали моего отъезда. Поезд проходил через город Теджен в три ночи, а наш гарнизон стоял в тридцати минутах езды от него. Бахнув на прощанье по после- дней рюмке, закусив арбузом и обнявшись с друзьями, я привязал чемо- дан к багажнику мотоцикла, и вдрызг пьяные мы отчалили. На вокзале еще раз обнялся с провожатым, взводным Серегой, и тот как мог быстро помчался назад сменить меня на диване. Только пожелал на прощание: Ник, постарайся вернуться живым. Хорошо, подумал я, постараюсь. Билет был куплен перед самым отходом поезда. Все купе оказались заняты спящими пассажирами. Ругаться с туркменом- проводником же- лания не было, и я сел на откидное сиденье. Ночь на чемодане у откры- того окна взбодрила, но в то же время усилилась нервная дрожь перед неизвестностью. Не каждый день отправляешься воевать на край света. Громадный штаб округа напоминал айсберг из стекла и бетона. Множество подъездов, бесчисленное количество полковников и генера- лов, снующие "Волги" и "УАЗы". Рука от козырька не отрывалась по- приветствовал одного, второго, третьего... сотого. Вскоре появился у меня попутчик. Это был лейтенант, по фамилии Мелещенко, похожий на добродушного пасечника. Он не имел ни малейшего желания ехать "за речку". В течение трех дней он пытался увильнуть, но тщетно. Пушечное мясо требовалось в огромных количествах, а ехать вместо него желаю- щих не было. Николай (так звали моего нового знакомого), узнав, что я еду по собственной воле и с желанием, слегка покрутил у виска пальцем. В Афганистане он мечтал попасть на должность замполита роты охраны в госпитале или кого-то в этом роде. "Главное можно хорошо устро- иться даже там." В гостинице, где я остановился, суетились командированные и от- пускники из той неизвестной жизни "заграничной". Для оформления паспорта потребовалось несколько дней, эти дни потихоньку прожига- лись мною, но уже без вреда для печени и желудка. В конце концов, для получения документов мы были вызваны в Управление кадров. В небольшом конференц-зале набились человек пятьдесят офицеров в званиях повыше наших. Мужики радостно обсуждали свои перспекти- вы в Венгрии, ГДР, Польше, Чехословакии. Я и Николай были чужие на этом празднике жизни и карьеры, поэтому дремали на последнем ряду и изредка отбивались от попыток "припахать" нас по какой-нибудь мелочи. Перед обедом зашел в зал полковник и объявил, что одному из руководителей Управления присвоили генерал-майора и необходимо по- мочь в рамках разумного организовать подарок. Тут же появился бод- рый, радостный подполковник из числа "заграничников" и пустил фу- ражку по кругу. Начал почему-то с нас. Лейтенанты, давайте гоните по "четвертаку". Сбросимся! Поактив- ней! тоном, не терпящим возражений, произнес он. Вот дела! заржал Никола. Ни копейки не дам. У вас своя свадь- ба у нас своя! Ехидно улыбаясь, Мелещенко развалился в кресле и закрыл глаза. Наглец! А вы, товарищ лейтенант, тоже отказываетесь? Вы что хо- тите вылететь из списков за границу? Я это быстро вам обоим органи- зую! забрызгал слюной этот холеный секретарь парткома полка. Ага, тоже ни хрена не дам! подтвердил я. Николай сладко потянулся и громко произнес: Все время, дурак, думал, как от Афгана сачкануть! Оказывается, нужно не взятку дать, а с подарком начальника кинуть! И мы дружно засмеялись. Это взбесило подполковника. Отходя от нашего ряда, он громко произнес: - Придурки! Идиоты! На это Николай ответил вполне внятно и обещающе: - А за придурков на свежем воздухе можно и по морде схлопотать! Вполне легко. И фотография в загранпаспорте будет не соответствовать лицу владельца. На нас все злобно посмотрели, но связываться не стали. Однако послан- ный подальше подполковник не удержался и "стуканул" на нахалов пришед- шему за "бакшишем" (подарком) кадровику. Тот скривился, махнул равно- душно рукой, но паспорта выдал в конце дня. Получая последние наставле- ния, я с удивлением узнал о необходимости сделать прививки. Прививки делали на пересыльном пункте: оттуда рано утром отъезд. Черт! Не люблю уколы. Пересыльный пункт в городских закоулках Ташкента отыскали с большим трудом, зарегистрировались на рейс в Кабул, разыскали мед- пункт. В медпункте, кроме санинструктора сержанта, никого не было. На вопрос о прививках он ответил , что надо шприцы кипятить, а у него ужин, поэтому прийти нужно через полтора часа. Я раздраженно хлоп- нул дверью и решил отложить это дело до утра. По пересылке бродили или трезвеющие, или пьянеющие командиро- ванные и новички. У народа выяснил, что можно везти с собой две бутылки водки. Мне уже этого добра не хотелось, но ведь там же коллек- тив ждет. Коллектив, в который предстоит влиться. На последние деньги приобрел водку, закуску и отправился спать в гостиницу. Практически не заснув ни разу, в три часа ночи я встал и пешком пошел к общаге, где встретился с Николаем. Тот выполз из дверей в веселой компании трех девах. Сволочь! Молчал и не приглашал три дня в гости. Жадина! В такси наши чемоданы с трудом поместились: один запихнули в багажник, другой в салон. Водитель зарядил сумму по максимуму, но с Коляна, как оказалось, лишнего не возьмешь. Хотя если бы деньги были, я б их ему отдал. Вдруг никогда не пригодятся, а если и пригодят- ся, то когда? Девчонки визжали и махали вслед такси. Мы с трудом достучались в медпункте до медика. Вышел все тот же сержант, прививки пообещал сделать через час, но ехать на аэродром надо было минут через двадцать. Сержант предложил решить вопрос за "червонец" с каждого. Микола развернулся и послал подальше прививки, на что санинст- руктор сказал, что без штампа об их наличии нас на самолет не пустят. - Вот черт! А денег три рубля. Не улететь: борт следующий только завтра. Но как жить сутки без денег? - Сержант, у нас "трояк" на двоих остался, бери и ставь отметку, а прививка нам не нужна! Договорились? начал уламывать его я. Медик принялся канючить про тяжелую службу, нехватку витами- нов, ранение в Афганистане, при этом демонстрируя отсутствие пальца на руке. В конце концов, видя мои пустые вывернутые брючные карманы, он смирился с "трояком". Весело загрузившись в автобус, мы услышали от водителя, что проезд платный рубль с носа. Ну и жулье! Мародеры, можно сказать. У кого были деньги, весело ругаясь, кидали их в лежащую на моторе "ПАЗика" кепку. А у кого, как у меня, не было матерились и отказыва- лись платить. Водитель в это кепи предложил бросать хотя бы мелочь: все равно она нам не нужна. Кое-какая не прожитая еще мелочь имелась, и ею кепка в основном и наполнилась. Радостный водитель собрал монеты и быстро помчал по ночному Ташкенту на военный аэродром. Пройдя унизительный таможенный досмотр нам вывернули даже карманы выбрались из зала на бетонку. Нас поджидал старенький, обшарпанный, с закопченными двигателя- ми грузовой самолет АН-12. Бывалые ребята начали ругаться. Не повезло! Намучаемся. Вот если бы ИЛ-76, вот была бы красота, а не полет. А в этом только кабина герметичная, а борт продувался всеми ветрами , значит, уши будет давить и кислорода не хватать. После еще одного тщательного досмотра вещей, проверки докумен- тов, всех нас, человек восемьдесят загрузили во чрево самолета. Какой-то генерал и пара полковников прошли в гермокабину, туда же сели не- сколько сильно накрашенных женщин. Хмельные прапорщики заржали: - Новенькие, необъезженные! Пополнение! Обновление малинника. Бортмеханик задраил люк, приказал не курить и не бродить по само- лету, если не хватит на всех воздуха дышать через свисающие сверху кислородные маски. Но масок свисало мало, гораздо меньше, чем было людей на лавках и сиденьях. Прапорщик-бортмеханик сел на свое откидное сиденье и, демонстра- тивно пристегнув парашют, о чем-то задумался. Расположившиеся рядом два откормленных дородных прапорщика громко возмутились. - - Иван! Ты бачишь шо делается? Этот летун парашют пристегнул, а нам их не выдали! - Та ни! То не парашют, то имитация, мешок для самоуспокоения. - Да парашют, я тоби говорю. Боится, наверное. - А шо вин его одев? Думае выпрыгнуть, если собьют? А нас бро- сить? Наивный! Хто ж его выпустит? Вместе с нами и упаде. Вокруг одобрительно засмеялись пассажиры. Летчик злобно посмот- рел на болтающих и смеющихся, еще раз рявкнул нервно: "Не курить!" и убежал вместе с парашютом в кабину пилотов, задраив за собой люк отсека. - Ну вот, как в гробу запечатал. Обиделся! подытожил один из прапорщиков. - Это новенькие, недавно экипаж из Белоруссии прилетел, нервнича- ют, авторитетно сказал какой-то офицер. - Ничего, пусть понервничают, отозвался другой. Они туда-сюда летают, а я второй год там по горам ползаю. Вскоре после взлета в салоне началась пьянка. Пили то, что сумели пронести под видом компотов и чая. На самом деле, это были подкра- шенные спирт, водка, самогон. Мы с Николаем из-за отсутствия этого резерва могли только дремать, что и делали, лежа на чемоданах. Сон не шел. Было душно, не хватало воздуха. Потом над горами, когда поднялись на максимальную высоту, стало холодно, а воздуха еще меньше. Пришлось по очереди дышать кислородом через маску. - Подлетаем! пьяно заорал кто-то. Баграмка! Сейчас будет Кабул на горизонте за горами. Все сидящие возле иллюминаторов прильнули к ним. Я видел внизу пейзаж, такой же, как и в Туркмении. Затем за хреб- том появился большой город, и самолет, резко накренившись на крыло, начал кружить над ним, постепенно снижаясь. - Самый опасный момент, сказал сосед, старший лейтенант. Он возвращался из отпуска, и все было уже не впервой. Сбивают чаще всего на взлете и на посадке. В ответ я понимающе кивнул. Начала бить нервная дрожь, пальцы и руки подергивались. Страшновато. Особенно нервировало натужное за- вывание двигателей и скрип самолета. - Скрыпучий який, зараза! задумчиво промямлил совсем опьянев- ший прапорщик. Иван, не развалится летак? - Та ни, не развалится! А если и развалится, падать-то вже совсем низенько, хохотнул такой же пьяный его собутыльник. - Самолет ударился колесами о бетонку, слегка подпрыгивая, промчал- ся по полосе аэродрома, двигатели ревели на реверсе. Пробежка, тормо- жение, разворот все, приехали. Народ радостно заорал: "Ура!" и захлопал в ладоши. У кого остава- лось спиртное выпили "на посошок". Подали трап, выгружаемся. Вот тут мой ярко-красный чемодан, чав- кнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома. x x x Грузный прапорщик встретил всех вновь прибывших во дворе пере- сыльного пункта. Нехотя мы построились в одну шеренгу и выслушали дурацкий инструктаж тыловой крысы. - Товарищи офицеры и прапорщики! Вы попали на территорию пересыльного пункта No***! Это военный объект со строгой дисципли- ной, здесь действует жесткий распорядок дня, обязательный для всех, вещал с умным видом старший прапорщик. Откормленная физиономия лоснилась нагулянным жирком, чис- тая, отутюженная полевая форма явно не знала пыли гор и песков пустыни. Новенькие хромовые сапоги блестели на солнце, видно было по всему: их хозяин был доволен службой и не утруждался боевыми действиями. Мы смотрели на этого военного франта, его речь нам казалась неправдоподобной. - Вы, товарищи, прибыли в район боевых действий и тут, как и везде на фронте, постоянные артиллерийские обстрелы противника. Мя- тежники регулярно обстреливают район нашего пересыльного пункта. В случае обстрела всем залечь в окопах и щелях, вырытых за модулями- казармами. Модуль это щитовой домик, легко пробивается осколками, поэтому рекомендую успеть занять место в окопе. Если услышите пуле- метную стрельбу, не пугайтесь, это бьет пулеметчик из капонира. На войне как на войне. Всем вести себя достойно, выполнять распоряжения администрации пересыльного пункта. Я пользуюсь властью помощника коменданта гарнизона, могу буянящих и на гауптвахту определить. Не болтаться, ждать распределения. Распалясь от собственного красноречия и тылового героизма, комен- дант воспарил до самых высот верховного командования. Он прикрик- нул на офицера, что-то спросившего его, рявкнул на прапорщика. В конце концов, стоять под палящим солнцем и выслушивать бред- ни зарвавшегося "полководца" надоело какому-то подполковнику, и он прервал лекцию окриком: - Комендант, не забывайтесь! В строю старшие офицеры! - - Да, да! Разойдись! Получить постельное белье, сдать продаттестаты и предписания. Рядом с нами стоял молодой майор, нетерпеливо слушавший инст- руктаж, и постукивал ботинком о чемодан. - Редкостный болван, произнес он. Пора отсюда сваливать как можно быстрее, а то еще и чемодан герои тыла сопрут. Вы, коллеги, куда направляетесь? - Мы в распоряжение политуправления армии, ответил Николай. Ему вроде в Шиндант, мне в Кундуз, не знаем только точно, где это. - Здорово! И я в Шиндант, в штаб дивизии. За мной знакомые ребята должны подъехать, могу подвезти в штаб армии. Боюсь, что тут иначе надолго застрянете, если сдадите этому чинуше документы. - Будем только рады составить компанию, воскликнул я, только вещи в каптерку забросим и готовы ехать вместе с вами. Николай зашипел мне на ухо: - Куда ты спешишь? Мы что обязаны сами куда-то бежать, торопить- ся? Пусть приезжают и забирают. Нам в Афгане быть два года, а время уже пошло. Давай отдохнем, поспим, послушаем, где лучше, где хуже. Куда спешить? - Коля! Ты можешь тут хоть мхом покрыться, хоть замполитом пересылки стать! А я не собираюсь слушать бред этого бездельника и выполнять его приказы. В полк и чем быстрее, тем лучше! От судьбы все равно не уйдешь. Ты со мной? - Да с тобой, с тобой. Замполитом пересылки это ты сильно ска- зал. Заманчиво! Но, наверное, такие теплые места давно захвачены. На них, я думаю, в Москве распределяют. Год за три и участник боевых действий, и риск минимальный. Ох, и жирное местечко, сало будет все- гда. Николай даже мечтательно закрыл глаза. Действительно, вскоре пришел автобус из штаба армии, и майор пригласил нас с собой. За ним приехал какой-то подполковник, они обнялись, расцеловались. - "Однокашник", вместе в одной роте были, пояснил майор и обратился к подполковнику: Возьмем ребят в Политуправу? Они, как и я, в Шиндант направляются. - Пусть едут, места хватит, с собой потом и заберешь их. Ребята, галстуки можно снять, верхнюю пуговицу рубашки расстегнуть. Рас- слабьтесь. Мы обрадовались существующему тут послаблению. В ТуркВО был такой приказ, но в моем полку в Туркмении командир полка без галсту- ка и без кителя формы не признавал. Даже при +45░. Вот где был дурдом! В Политуправлении армии все резко переиграли. - Обоих направляем в восьмую мотострелковую дивизию, в восьми- десятый мотострелковый полк. "Придворный" полк. - А как же Шиндант? удивился я. - А никак. Тут в полку два заменщика пару месяцев пересиживают. Те, кто должен прибыть служить по плану, куда-то пропали в Союзе: то ли болеют, то ли что-то выдумывают, время тянут. - А где полк расположен? поинтересовался осторожно Микола. - Где, где. За забором, вон за тем кишлаком. В Кабуле. - Как в Кабуле? охнул я. Зачем сюда, я в Шиндант должен убыть, мне туда предписание. Николай толкнул мою ногу под столом и сделал выразительные страш- ные глаза. - В Кабул, так в Кабул. Это даже хорошо. В столице тоже кто-то служить должен. - Товарищ полковник! сделал я еще одну попытку отвертеться от "придворного" полка. Я сюда рвался воевать, а не в "придворном" полку околачиваться, прошу направить меня согласно предписанию. - Чудак, обалдел совсем полковник и с интересом принялся разгля- дывать меня, как будто только увидел. - Доброволец что ли? - Так точно, доброволец, писал рапорт еще в училище, а затем и в ТуркВО. - Ну вот, ты как раз в такой полк и попал! - Шо? В смысле? А как понять? поинтересовался Мелещенко. Воевать-то полк не воюет? Город охраняет, наверное? - Нет, полк город не охраняет, а как раз воюет. Не весь полк, конеч- но, но один батальон точно на боевые ходит, два батальона по заставам стоят. - А... не весь, понятно, задумался Николай. - Не весь, не весь, ободряюще улыбнулся ему полковник, только один батальон, но воюет очень много. Ну, вот ваши документы, спроси- те на КПП попутку и в полк. Счастливо! - Но если есть очень сильные возражения, могу направить в баталь- он покойного майора Козловского. Слышали про такой? Тут уже я возразил: - Нет, спасибо, лучше в восьмидесятый. - Тогда счастливой службы, удачи! Что за батальон такой, почему я не слышал? поинтересовался, вы- ходя в коридор, Микола. - - Это расстрелянный батальон. Я некоторое время в Термезе служил и знаю эту трагедию. Вместо выведенного в Союз танкового полка отправили на его место мотострелковый полк. Через пару месяцев из того мотострелко- вого полка почти весь батальон этого вот Козловского уничтожили. Точных подробностей не знаю, но вдов было в городке очень много. Погибло больше ста солдат, прапорщиков и офицеров. Вот почему мне знакома эта фамилия. Ничего хорошего в этаком невезучем под- разделении быть не может. - Не, нет, нам такая организация ни к чему! согласился Мелещенко. Мы покинули здание штаба и огляделись. Еще по дороге в штаб, в автобусе, подполковник рассказал, что командование армии расположе- но в бывшем королевском дворце, который штурмовали в декабре семь- десят девятого. Во дворце бушевал пожар, там же и Амин был убит. Что дворец горел, было совершенно незаметно, даже следов пуль и осколков не было видно. Старинное, красивое здание. Афганское министерство обороны также размещалось в старинном дворце, но немного ниже, на самой окраине города. Штаб сороковой армии, возвышаясь над окрестностями, стоял на живописном холме, окруженном парками и аллеями. Внешний вид пор- тили маскировочные сети, блиндажи, окопчики, капониры и понастроен- ные модули-казармы. Вокруг была натянута колючая проволока, накре- нились уродливые заборы, всюду торчали таблички "Осторожно! Мины", "Прохода нет", "Мины", "Стой! Граница поста". Мне было не до обзоров и экскурсий. Мы с Мелещенко, озираясь по сторонам и расспрашивая дорогу, двинулись к КПП. Автоматчик, дневальный по КПП, ничего вразумительного объяс- нить не мог, зная только размещение своего батальона охраны. Дежурный небрежно махнул рукой в сторону домиков и объяснил, что до полка рукой подать и можно пешком добраться при желании. - Пойдете по дороге до перекрестка и налево, мимо музея, вдоль забора. Там прямо, прямо, мимо зенитного полка и упретесь в КПП. Только с дороги не сходите на обочину, за канавой "паутина" растянута и все кюветы заминированы. Либо без ног останетесь, либо вообще погибните. А хотите, ждите машину, может, кто и подъедет. А идти километра два всего-то. Солнце пекло, и болтаться туда-сюда возле шлагбаума быстро надоело. - Николай! Пойдем пешком, а то совсем изжаримся. Есть охота, в полку хоть накормят. - # Пойдем, вздохнул Мелещенко, только не беги, пойдем не спеша. Туфли и брюки быстро покрылись толстым слоем придорожной пыли, но идти было гораздо веселей, чем топтаться на месте. Мы миновали продуктовый "дукан" (афганский магазинчик), прода- вец покричал, приглашая зайти, но денег у нас не было. А жаль. На импровизированном прилавке стояли кока-кола, фанта, лежали арбузы, дыни. Жажда только усилилась. Вдоль дороги бегали оборванные? гряз- ные мальчишки и швыряли камни вслед проезжающим машинам. Дикари, улыбнулся Мелещенко. Интересно, что орут эти тузем- цы? Наверное, матерятся. Наверное. Главное, чтоб в нас камни не кидали. За поворотом вытянулась прямая как стрела дорога, а вдалеке были видны вышки и заборы наших частей. Медленно идти не получалось. Злые нищие мальчишки кидали изда- лека камни, мужчины угрюмо смотрели на нас все это ускорило пере- ход к полку. Не сговариваясь, мы не шли, а почти бежали. Вот такая вышла прогулка. Переступив порог КПП полка, я увидел асфальтированную дорогу, бетонные дорожки, вдоль них ровненько посаженные березки, БМП на постаменте из камня. Н-н-да, дела. Рядами стояли щитовые домики, романтики палаток не присутствовало. Огромный заасфальтированный плац привел в еще боль- шее уныние. Ангары-столовые, большой клуб, фонарные столбы с осве- щением. Это куда же я попал? Тут, наверное, сплошная показуха, а войны и не будет. Стоило ли ехать "за речку", этого и в Союзе хватает. Вот не повезло, а ведь должен был ехать в Шиндант. Что потом расскажешь об Афгане? Как марширо- вал по плацу? Колян радостно потер руки: Вот это да! Попали в хорошее место, и сжал мои плечи. Служ- ба как на Родине! Все цивильно! Мое настроение было прямо противоположным. Хотелось в какую- нибудь дыру, чтоб подальше от начальства, поменьше парадности, по- больше войны. Так и басмачей не увижу. Дежурный по полку, рассмотрев предписания, отправил в строевую. Строевик удивленно посмотрел на нас и спросил: откуда мы взялись. Откуда? Служить прибыли к вам в полк! Да я понимаю, что не плясать. Как вы тут очутились? Как, как, пешком, продолжал кипятиться Николай, явно опаса- ясь, что могут отправить в другое место, а ведь ему по предписанию предназначалась какая-то далекая дыра. Пешком у нас не ходят. Пешком у нас в покойников превращают- ся и в цинковом гробу потом едут. У нас для этого машины, БМП, БТРы ходят, вертолеты летают! Ясно? Ясно. Мы туда попали или не туда? с надеждой спросил я. Туда, туда. Заменщики заждались уже, где были-то? Да, мы вообще не сюда планировались, попытался я ухватиться за последнюю соломинку. (Не нравилось мне тут!) Не туда, не сюда! А будете служить здесь! В героическом восьмиде- сятом мотострелковом полку. Кроме асфальта и фонарей, я ничего героического не видел. Эх, "зелень"! У нас в полку служили два Героя Советского Союза! Давно, наверное, это было, ехидно продолжал я разговор. - Колян тем временем больно ткнул меня локтем по ребрам и зашипел: - Молчи, место хорошее, еще отправят обратно. - Так, разговорчивые! Шагайте в курилку, сейчас заберут те, кто вас так долго ждал. Идете в первый батальон: один, и ткнул в меня, в первую роту, другой в третью мотострелковую роту. - Крыса штабная! шипел, сидя на лавочке, Николай. Ты видел его харю? Боевой офицер! Вояка! Из штаба, наверное, даже на плац не выползает! - Да! Не нравится мне тут! Выпьют кровушки и нервов попортят! поддержал я. - Зато живы будем! Лучше плац истоптать, чем пулям кланяться. Николай сменил возмущение на счастливое умиление и сказал: - А я уже думал: пропал Микола! Загубили! Нет, мы еще поживем, послужим. К нам в беседку спешили два офицера, мчались, как два разъяренных бизона. - Кто меняет старшего лейтенанта Алексеева? - Ну, я, лейтенант Никифор Ростовцев, ответил я и оказался в его объятьях. - Мужики, где вы были так долго? Федор Алексеев, представился он в ответ. - Да, мы вообще не сюда шли, ответил, вздыхая, я. - А теперь повезло и попали сюда, подытожил Микола. И мне здесь нравится, цивилизованно все. Тишина, порядок. - Да, сейчас тишина, усмехнулся второй офицер. А вот батальон вернется с боевых, и жизнь закипит. - А меня зовут Сергей Никитин. Я из третьей роты, замполит. Ты меня меняешь? ткнул он пальцем в Николая. - Да, я, ответил Микола и осторожно поинтересовался: А на каких таких боевых батальон? - На обыкновенных боевых. Все в рейде, возле Пагмана воюют. - А где это? - Да тут рядом с городом. - А, возле Кабула, это хорошо, что недалече, вновь довольно вздох- нул Никола. - Да тут в окрестностях Кабула накостыляют еще больше, чем вдали от него. Особенно в Баграмской "зеленке" или в Чарикаре, ответил Алексеев. - Вот те на! выдохнул Микола и выпучил глаза, он побагровел и надулся. - Колян, спусти воздух, лопнешь! воскликнул я и хлопнул его по спине. На душе стало веселей. Значит, и здесь воюют. Так что, батальон боевой? радостно спросил я. Еще какой боевой! А мы, наконец-то, домой едем замена! Хва- тит, навоевались! Пошли в модуль койки делить. Мы побрели в щитовой домик, Мелещенко шел, едва шаркая нога- ми, плечи опущены, в глазах тоска. Веселое настроение улетучилось без следа, мое же, наоборот, улучшилось. Все ж пореже буду топать по этому плацу. Хорошо! Вот и пришли. Нас посадили в захламленной комнате за стол, а сами заменщики забегали, засуетились, принялись трясти какими-то неизвест- ными иностранными деньгами. В комнату входили и выходили люди, здоровались, смеялись, чему-то радовались. Жара стояла неимоверная зашумело в голове и заломило в висках. Год адаптации в Туркмении спасал, но не совсем. Окна в комнате были заклеены фольгой, и поэто- му, чтобы не сидеть в полумраке, под потолком одиноко и уныло горела засиженная мухами лампочка. Суета продолжалась уже больше часа. Комната была большая, в ней стояли восемь кроватей, в центре огромный стол, несколько шкафов и тумбочек. Мы потихоньку перебрались на чью-то кровать и принялись дремать. Полуденный зной сморил меня, и сквозь липкую дремоту через пелену полузакрытых глаз видно было, как стол постепенно заполняется банками, бутылками, тарелками, что-то непрерывно резали, раскладыва- ли, что-то открывали. Постепенно я очнулся и стряхнул сон. Колян, давай за вещами сгоняем на пересылку? Давай. А может, зря их попрем: окажется, что все ж не в этот полк? с чуть ощутимой надеждой в голосе ответил Микола. Нет, не окажется. Они, видишь, уже в нас так вцепились, что не отдадут никому, ни под каким предлогом. Мужики! А вещи наши на пересылке, забрать как? Да к черту их. Что там? Как что, шинели, форма всякая, ответил я. К черту! На хрена тебе здесь шинели. Вы, может, еще и парадки привезли? Ага! Даже парадную шинель. Сказали брать все. Вот дают штабы! Армия пять лет воюет, а их все по полной форме присылают сюда. Мудаки тыловые. На хрена они вам сегодня, потом как-нибудь заберете, высказался Алексеев. Да! Когда на партучет в дивизию поедете, тогда и возьмете, под- держал заменщик Миколы. - - Да там водка, вздохнул Колян. - И у тебя тоже? спросил Алексеев, с надеждой глядя на меня. - Ну да! По пузырю! - Не выжрали? Молодцы! Орлы! Ну, это другой разговор. Сейчас транспорт организуем! Через полчаса мы тряслись в клубной машине с пухлым начальни- ком клуба, который мчался за своей заменой на пересылку и при этом возмущался: - Представляете! Неделю лежит себе на койке и в ус не дует, а я тут извожусь! Парится. Я ему сейчас устрою веселую жизнь! На пересылке мы забрали свои чемоданы, послали подальше прапо- ра-коменданта, который попытался продолжить нас поучать на примере своего огромного боевого "пересылочного" опыта. Два капитана бродили в обнимку вокруг машины, и один был счас- тлив, а другой несколько смущен и растерян. - Сергей! Стол ждет! Представляете, лейтенанты, мы с ним в одном батальоне учились! - Меня, кстати, Володей зовут.. Старый начальник клуба. - Сергей. Начальник клуба, новый. Из ЛенВО прибыл, а вы отку- да? спросил худощавый капитан в очках. - Я из ТуркВО, а Микола из Прикарпатского, вчера прилетели. Познакомились, поздоровались и в машину. Машина обратно не ехала, а летела! - Никифор, позвал меня Микола. Я одну бутылку достану, а вторую с ротным надо будет выпить. - Конечно. Так и говорим, что у нас всего по одной, а то парни с боевых действий придут, а мы с тобой пустые. - Интересно, а почем тут спиртное и есть ли оно вообще? задумчи- во произнес Коля. К нашему приезду застолье уже началось, и мест почти не было. - Ребята! Скорей сюда, по правую руку. Мы вас уже ни на шаг от себя, чтоб не украли. Все пьяно заржали. Водка из чемоданов под крики "Ура!" перекочевала на стол. За сто- лом таких приезжих, как мы, было еще пятеро: начальник клуба, два взводных из роты Миколы, новый командир разведроты и минометчик. Участниками застолья оказались зам. начальника штаба полка, кото- рый в штабе поучал нас насчет сухого закона на войне, строевик и много незнакомых офицеров. Сидели пара помятых теток, какие-то гражданс- кие личности. - Все орали что-то друг другу, чокались, пили, курили. В течение первого часа все было более-менее организованно, а потом начался полный хаос. Ветераны поучали нас, как жить. С нами кто-то знакомился, кто-то что-то говорил. Шум, гам, сигаретный дым клубился под потолком. Неожиданно заорал японский магнитофон, и все пере- шло в пьяную анархию. Танцы, завопил кто-то нетрезвым голосом. Танцы! Громко сказано, ведь они, эти дикие пляски, танцы напоми- нали отдаленно. Столы совсем уже захламились пустыми бутылками, банками и окурками в тарелках, недоеденными кусками. Полк пришел! раздался истошный вопль из дверного проема. Ура!!! Стулья с громким стуком полетели на пол, и все бросились на улицу. Ночной воздух был наполнен клубящейся пылью, стелившейся над рас- положением полка. Могуче лязгали гусеницы боевой техники, стоял не- прерывный рев двигателей. Техника шла краем полка, где-то вдалеке, и за пылью была не видна. Все куда-то убежали, а на крыльце остались лишь мы, те, кто был в зеленых форменных рубашках новички. Ребята нервно курили. Я от- правился в казарму знакомиться с ротой. Через некоторое время в пустую казарму, по которой я бродил, (казарму роты мне показали по дороге к общежитию, поэтому я знал, где она находится) ввалились несколько грязных пыльных солдат, обве- шанных оружием, боеприпасами, вещами. Они уставились на меня как на "марсианина" и, обойдя стороной, водрузили все свое имущество возле коек. Принялись что-то обсуждать. Откуда-то прибежал маленький прапорщик-армянин и, разоравшись, послал всех прочь. Солдаты начали носить оружие в оружейку, вещи в каптерку, а бойцы все прибывали. Разгрузившись, они сели по кругу и принялись ужинать. Кровати были аккуратно заправлены, но без наволочек и простыней. И только на двух были наволочки. Я подошел ближе и увидел на каждой койке фотографии в траурных рамках, а на белых простынях, заверну- тых уголком, букеты цветов. Прапорщик спросил: Вы кто у нас будете, товарищ лейтенант? Я ему объяснил, что я новый зам. командира роты по политчасти. Мы пожали друг другу руки. Старшина! Это кто? Что случилось? обратился я с вопросом. - - Ширков и Спица, наводчик-оператор и механик БМП. В прошлом рейде погибли. На Панджшер ходили. Броня сопровождала колонну "на- ливняков", погибли геройски. Гранатометчики из "зеленки" расстреляли, пять пробоин в бортах. Механик выполз без ног и умер в госпитале, а наводчик вел огонь из горящей машины и стрелял, пока не взорвалась башня. По полгода всего прослужили в части, весной пришли. Первые потери в этом году в роте. Старшина вздохнул и нервно постучал по ладони плеткой. - Новый ротный пришел из дорожного охранного батальона, при- нес несчастье. Фамилия предыдущего командира Беда, но он был очень даже везучим. Из-за баб погорел сняли. Мои слова командиру роты не передавай. Его, правда, во время обстрела не было, пехота сидела вся в горах, а на броне только техник и экипажи, отстреливаться некому. - И часто такое? кивнул я в сторону фотографий. - В батальоне вообще-то часто, а в роте у нас нет. Рота счастливая, умелая. Будем надеяться, что и тебе повезет. К казарме шли офицеры, и старшина побежал им навстречу. Доло- жил и кивнул на меня, объяснил, кто я и зачем прибыл. Среди всех выделялся высокий рыжеволосый капитан, он что-то выговаривал двум лейтенантам. Они хмуро взглянули на меня, и я представился. - Ну, что ж, уже хорошо! Будет кому с солдатами заниматься и мероприятия проводить, а то все без зама. У твоего предшественника одна замена была на уме, да как барахло скупать, и он хмуро про- должил: А я вот хоть и заменщик, а все в рейды хожу с чокнутым контуженым замом и взводным "зеленым" лейтенантом. Итак, сейчас быстро знакомимся, укладываешь солдат, завтра на подъем подойдешь, старшине поможешь. Я Кавун Иван. С остальными знакомься. Пра- порщик Федарович, прапорщик Голубев, лейтенант Острогин Сергей. Ну, пока все разговоры отложим. До завтра! Офицеры, о чем-то переругиваясь, ушли спать, старшина провел проверку, и солдаты захрапели. Был второй час ночи. В казарме клуби- лась пыль, стоял тяжелый запах пота и грязи. Уныло я побрел в общежи- тие. Было пусто. Все куда-то убежали. С трудом нашел себе свободную койку, лег и утонул в глубоком сне. x x x Лучи утреннего солнца пробивались сквозь щели в светомаскировке окон. На моих часах было уже время подъема, и я пошел в казарму. Вид - у меня был довольно помятый. Брюки помялись, сапоги пропылились, рубашка пропотела, на щеках щетина двух дней (побриться нечем). В общем, даже в зеркало смотреть не было желания. Мне было неуютно, но больше всего угнетала неопределенность. Вещи не разобраны места нет, ходишь в рубашке как зеленый попугай среди нормально одетых, а я так не люблю выделяться, бросаться в глаза. Обитатели казармы еще храпели, в том числе и дневальные, я ушел в каптерку к старшине и разбудил его. Взглянув на часы, он с визгом выскочил в коридор и начал орать на бойцов, стоящих в наряде по роте. Сержантов эти крики и вопли разбудили и завели, они принялись поднимать подчиненных и тоже орать. Постепенно началась утренняя суета с одеваниями, умываниями, зап- равкой постелей. Казарма представляла собой щитовое строение с открытым спаль- ным помещением, оружейной комнатой у входа, тут же находились канцелярия, каптерки, бытовка, умывальник. В конце казармы за спаль- ным помещением ленинская комната! Ну и ну. И тут плакаты, план- шеты, портреты. Я думал, что все будет по-походному, чисто символи- чески, а тут все стационарно сделано капитально! Мороки будет... Не ожидал, не ожидал. Старшина позвал в каптерку. - Лейтенант! Давай знакомиться! Гога Веронян. Старшина этой слав- ной боевой роты. Уже полтора года как в Афгане, скоро домой поеду. Ротный у нас нормальный, тоже ветеран, и ему скоро домой. Он тут четыре месяца, до этого был в третьем батальоне, перевели, когда старо- го ротного сняли. А Беда теперь зам. начштаба батальона. Взводных пока двое, "зеленые" только-только прибыли. Зам. ро