Генри Лайон Олди. Сказки дедушки-вампира
---------------------------------------------------------------
Любая публикация или какое бы то ни было другое
коммерческое использование данного произведения возможно только
с письменного согласия авторов.
© Copyright (с) Дмитрий Громов, Олег Ладыженский, 1993-1994
E-Mail: f_oldie@guru.cit-ua.net
---------------------------------------------------------------
Дедушка! Дедушка! Расскажи сказку! Дедушка!..
Крошки-упырешки веселой гурьбой влетели в склеп, и тот мгновенно
наполнился их звонкими, жизнерадостными голосами.
-- Деда! Сказку!..
Дедушка-вампир, кряхтя, сдвинул утепленную крышку гроба, с
грустью посмотрел на недочитанную газету и послал всех к
бабушке.
-- А бабушка говорит, что она тебя в гробу видала, и ты там
целый день лежишь со своей газетой и ничего ей по дому не
помогаешь!..
-- Ох, детки,-- проворчал дедушка-вампир, садясь в
домовине и поглаживая костлявой рукой кудрявые затылки внучат.
-- Сколько из меня крови ваша бабушка попила... Ну да ладно,
это все присказка, а сказка будет впереди...
...В некотором царстве, некотором государстве, в тридевятой
галактике на спиральном витке, у далекого созвездия Гончих
Близнецов жили-были пришельцы. То есть сами себя они, конечно,
пришельцами не считали и даже обижались, но раз уж к нам на
Землю пришли -- значит, пришельцы, и все тут. Теперь не
отвертятся.
Жили-были там неподалеку еще одни, полупришельцы, из Сигмы
Козлолебедя, только те шли к нам, шли, да так и не дошли, потому
и зовут их -- полупришельцы, или даже недошельцы, и больше мы
о них вспоминать не будем.
Так вот, эти самые, которые из Гончих Близнецов, а в просторечьи
-- гоблинцы, были сплошь членистоногие, членистоносые,
членистоухие, и весь этот многочлен равномерно-зеленого цвета. И
хотели они, стервецы, матушку нашу Землю вставить себе в
Галапендрию (Галактическую Империю по-гоблинцовому) в виде
членика, да такого маленького, что ни в сказке сказать, ни пером
описать, а все равно обидно.
Наши, земляне, их сперва послали куда следует -- да только те
слетали быстренько на подпространственных по указанному адресу и
вернулись нервные, обозленные и в сопровождении трех крейсеров,
двух линейных и группы мелкой поддержки. Вот тогда-то и пришлось
по поводу членства принудительного собирать два секретных
совещания.
Первое, ясное дело, в ООН. Русские с американцами кричат, что
надо бы по агрессору ядерной дубиной шандарахнуть, а то
сокращать дорого и жалко; а остальные ответных мер
опасаются -- и добро б еще по русским или дяде Сэму, а
так ведь сгоряча и Люксембург какой-никакой зацепить могут!..
А второе совещание в Ватикане состоялось. И собрались на
него иерархи христианские, а также всякие прочие с правом голоса
совещательного, и порешили святые отцы паству свою, без различия
вероисповедания, немедля призвать к священной войне супротив
антихриста членистого до победного конца, прости господи...
Вот только гоблинцы, плесень зеленая, совещания эти оба
просканировали и поразились немало, поскольку были поголовно
отъявленные монархисты, атеисты, материалисты и
полиморфисты.
Запросили они центральный бортовой компьютер, что по части
примитивных культур считался большим докой, и с его подсказки
объявили себя ангелами Господними -- да иерархи тоже не лыком
шиты! Мигом обман разоблачили, анафеме предали и по телевидению
заявили, что наш Бог с нашим Дьяволом как-нибудь уж сами
договорятся, без посредников самозваных!..
И созрел тогда у гоблинцов коварный план...
...В Риме, в соборе Св. Петра шла проповедь. Его Святейшество,
папа Пий ХХIV стоял на кафедре, и пятеро кардиналов шелестели
вокруг понтифика малиновым шелком сутан.
-- Близится Судный день, дети мои, и грядет...
Точную дату Судного дня папа Пий назвать не успел. Входная дверь
с грохотом распахнулась, лучи фонарей ударили в глаза главе
христианского мира и в проеме выросли гоблинцы с излучателями в
верхних членах рук.
"Психообработка...-- отрешено подумал папа Пий.-
Галлюциногены, облучение, и через неделю я призову наивных
верующих к отречению и смирению... Изыди, Сатана!.."
Его размышления прервал властный бас кардинала Лоренцо:
-- На колени, дети мои!..
И когда агнцы божьи послушно рухнули на колени, его
преосвященство неприлично задрал сутану и выхватил из-под нее
старый добрый "Узи", калибра 9 мм, оставшийся у
кардинала со времен его службы в морской пехоте США.
-- Аминь, сволочи!
Рука не подвела отставного сержанта Лоренцо. И святые с фресок
Микеланджело с завистью покосились на новый аргумент в деле
веры.
-- Отпускаю тебе грехи твои,-- папа Пий торопливо осенил
сообразительного прелата крестным знамением и нырнул в дверцу за
кафедрой.
...А потом мелькали повороты, тайные переходы, липла на потное
лицо паутина тоннелей, и в конце концов понтифик осознал, что он
один. Группа прикрытия -- три кардинала помоложе и епископ
Генуи -- осталась далеко позади, и папа Пий, задыхаясь, бежал
по ночному Риму, спотыкался о вывороченный булыжник окраин, пока
не остановился у чугунной ограды кладбища Сан-Феличе.
-- Забавное совпадение...-- хрипло прошептало загнанное
святейшество и потянуло на себя створку ворот.
Зловещий скрип распилил ночь надвое...
...Вампир Джованни, старожил кладбища Сан-Феличе, был крайне
удивлен, обнаружив у своего родного склепа странного незнакомца.
"Зомби..." -- подумал Джованни. Он слыхал, что где-то
в Африке у него есть родня, но внешний вид зомби представлял
себе слабо, поскольку не выезжал никуда дальше Флоренции.
-- Ты кто? -- осторожно поинтересовался Джованни,
прячась в тень и натягивая верхнюю губу на предательски
блестевшие клыки.
-- Папа я...-- донесся ответный вздох.
-- Чей папа?
Джованни очень боялся шизофреников и маньяков, в последнее время
зачастивших в места упокоения.
-- Римский... Пий ХХIV. В общем, мое святейшество...
Джованни расслабился и вылез из укрытия. К обычным психам он
всегда относился с симпатией.
-- Очень приятно. А я -- Джованни. Вампир. Какие проблемы,
папа?
И затравленный понтифик, повинуясь неведомому порыву, рассказал
ему все...
-- Ну и что? -- недоуменно пожал плечами Джованни в конце
сбивчивого повествования.-- Мне-то какая разница? Попил
красной кровушки -- теперь зеленую пить стану... Все
разнообразие, а то желудок что-то пошаливать стал. Ведь знал же,
что нельзя наркоманов трогать...
-- Креста на тебе нет! -- озлился папа Пий, хлопая тиарой
оземь.-- Как у тебя только язык повернулся!..
-- Ты за язык мой не беспокойся! Он у меня поворотливый!.. А
креста, понятное дело, нет... откуда ж ему взяться, кресту,
ежели я -- вампир?
-- Ну вот! А я тебе о чем толкую?! Ты же наш, здешний, земных
кровей... В смысле -- нелюдь. Я, значит, людь, а ты --
нелюдь. Единство и борьба противоположностей. А эти --
пришельцы! Чужие то есть... инородцы.
-- Инородцы?!
Хриплый запойный бас колыхнул воздух склепа, и в дверях возникла
нечесаная голова с красным носом-картошкой.
-- Где инородцы?! Сарынь их на кичку!..
Надо заметить, что третьего дня к Джованни приехал погостить
закадычный приятель -- упырь Никодим из далекой Сибири. Как
он там сохранялся в вечной мерзлоте и чем питался в своей тундре
-- этого никто доподлинно не знал, но отношение Никодима к
инородцам было в упыристической среде притчей во языцех.
Джованни едва успел ввести друга в курс дела, как темень
кладбища Сан-Феличе прорезали ослепительные лучи
прожекторов.
-- Это за мной,-- сказал папа Пий, грустно глядя на
патруль гоблинцов.-- Прощайте, ребята. Рад был
познакомиться...
-- Что?!
Грозный рев Никодима сотряс решетки ограды, и из-под его
распахнувшегося савана выглянул краешек тельняшки.
-- Да чтобы мы своего, кровного, этим двоякодышащим отдали?!
Век мне гроба не видать! Ваня, чего рот разинул -- подымай
ребят! Неча по склепам отсиживаться, когда Родина-мать зовет!..
-- Си, синьор колонело! -- вытянулся во фрунт просиявший
Джованни и сломя голову кинулся к ближайшей усыпальнице, откуда
высовывалась чья-то любопытная физиономия.
А Никодим уже выцарапывал на известке стены крупными буквами:
"МЕРТВЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ!"
На следующее утро большинство газет вышло под заголовком:
"Римское кладбище Сан-Феличе -- последний оплот
человечества!.."
И во многих газетных киосках мира по ночам слышались осторожные
шаги, и отливающие алым глаза бегали по мелкому шрифту
строчек...
Вскоре в Рим прибыла интернациональная бригада: Упырявичюс,
Упыренко, д'Упырьяк, Упыридзе, Упыйр и интендант Вурдман.
Последний немедленно переругался с Никодимом, не сойдясь во
взглядах на распятие Христа, и папе Пию пришлось мирить
скандалистов, ссылаясь на прецеденты из Ветхого и Нового
Заветов.
Внутренние разногласия прервало появление полуроты гоблинцов,
встревоженных пропажей патруля. Они рассыпались цепью и
принялись прочесывать кладбище в тщетной надежде найти и
поставить на место строптивого наместника Св. Петра.
Понтифик был надежно укрыт в одной из усыпальниц, а патриоты
переглянулись и принялись за работу.
Мраморные ангелы надгробий с любопытством наблюдали за
происходящим в ночи, напоминавшим сцену из эротического фильма,
которые ангелам смотреть не рекомендовалось. Всюду мелькали
тени, они сплетались, падали в кусты сирени, из мрака доносились
сосущие звуки, причмокивание, стоны и слабеющие возгласы на трех
галактических наречиях...
Это повторялось несколько ночей подряд -- дневные поиски
неизменно терпели фиаско, а эксгумация не давала никакого
результата -- и вскоре командование пришельцев забеспокоилось
всерьез.
И было от чего...
Укушенные гоблинцы на следующий день становились убежденными
пацифистами, отказывались строиться по росту, вели пораженческую
агитацию, топили в сортирах казенное оружие и ко всем приставали
со своими братскими поцелуями -- что грозило эпидемией.
Тем временем Никодим и компания успели убедиться в том, что
зеленая жидкость, текущая в венах оккупантов, похожа на ликер
"бенедиктин" не только цветом. Это, видимо, было связано
с системой кровообращения пришельцев, напоминавшей в разрезе
змеевик.
Так или иначе, вылазки участились, а в перерывах можно было
видеть покачивающихся борцов за независимость и лично Никодима,
пляшущего под колоратурное сопрано Джованни:
-- Эх-ма, поживем,
Поживем, потом помрем!
После станем упырем --
В порошок врага сотрем!..
Потом Джованни сбивался на "Санта-Лючию" и лез к папе
Пию с заверениями в дружбе до гроба.
На распоясавшихся упырей явно не было никакой управы, но
понтифик понимал -- долго так продолжаться не может. Слишком
хорошо был ему известен алчный и вероломный характер рода
человеческого...
Папа как в воду смотрел. Через неделю явилась к пришельцам
некая склизкая личность. Разговор проходил при закрытых дверях,
но кто-то из гоблинцов по незнанию забыл запереть окно, и
большая летучая мышь с подозрительно невинными глазками
впорхнула в комнату и притаилась в углу за портретом Леонардо да
Винчи.
-- ...да ваши бластеры, господа, им ведь что мертвому
припарки! Пульку из серебра вам надобно, колышек осиновый да
чесночка связку! Так что меняемся, ваше многочленство -- я
вам технологию нужную, а вы мне -- награду обещанную.
Золотишко, брильянтики, а перво-наперво -- цистерну коньяку
самолучшего, да чтоб звездочек на полгалактики хватило!..
Мерзкий человечишка хихикал, плевался слюной, и каждым своим
члеником внимали гоблинцы словам предателя...
-- Кто там? -- в страхе воскликнул человек, садясь на
смятой постели.
-- Кто там, кто там...-- пробурчали из темноты.-- Мы
там... Только уже не там, а тут...
Предатель мгновенно протрезвел, да все напрасно, потому что
через секунду он сам уже был -- "там".
Никодим отошел от кровати и долго отплевывался, полоща рот
дареным коньяком.
...Гоблинцы старались вовсю. Спешно отливались драгоценные
боеголовки, лазерные пилы валили осины одну за другой, на
глайдерах устанавливались реактивные колометы -- приближалось
время решающей битвы.
-- Плохи дела, папаша,-- мрачно возвестил Никодим,
вваливаясь в склеп, служивший резиденцией опальному
понтифику.-- Продали нас. Вредитель один, земля ему
пухом... Теперь жди неприятностей.
-- Передатчик бы нам,-- вздохнул папа Пий.-- Подмогу
бы вызвали. Только где ее найдешь, подмогу эту?..
-- Подмогу? -- задумчиво оскалился Никодим.-- Дело
говоришь, батя... Вот только поспеют ли? Ну да ладно, полезли
наружу.
-- А у вас что, и передатчик имеется?
-- Имеется, имеется,-- заверил папу вошедший
Джованни.-- Давайте, ваше святейшество,
поторапливайтесь...
Через пять минут они уже стояли в западной части кладбища.
-- Эй, Антонио! -- постучал Джованни когтистым
пальцем по одному из надгробий.-- А ну вставай, проклятьем
заклейменный!..
-- Чего тебе? -- донесся из-под земли недовольный голос.
-- Говорю, вылезай! Голова твоя нужна!
-- Как баб водить -- так Антонио на стреме, а как
голова...-- забубнил под плитой сердитый Антонио, но Никодим
перебил его:
-- Слышь, Тоша, если ты немедленно не угомонишься и не
вылезешь, я тебя лично за ноги вытащу и тебе тогда тот свет этим
покажется...
Папа машинально перекрестился, и Джованни шарахнулся в сторону.
-- Вот ведь приспичило, и отлежаться не дадут...
Плита приподнялась, и в чернильном проеме образовался сутулый
скелет с кислым выражением черепа.
-- Пойми, Тоша,-- проникновенно заявил Никодим,-- нам
сейчас башковитый мужик во как нужен!..
-- Да ладно,-- застеснялся скелет.-- Берите, раз
надо...
И снял череп, протягивая его Никодиму.
-- Где Вурдман?! -- заорал довольный упырь, поглаживая
Антонио по гладкой макушке.-- Где эта морда...
-- Сам дурак,-- перебил его обидчивый Вурдман, появляясь
невесть откуда,-- уже и родственников проведать нельзя...
Держи, матерщинник!..
Никодим взял у него пару посеревших от времени берцовых костей и
сложил весь комплект на плите.
-- Связист! Давай сюда!
Прибежавший на крик тощий очкарик Упырявичюс ухмыльнулся, взял
кости и принялся бодро отстукивать на широколобом черепе Антонио
нечто среднее между морзянкой и тарантеллой.
-- Да не колоти так -- больно же! -- поморщился череп,
но на него не обратили никакого внимания, и он обиженно смолк.
Сигналы непокорного кладбища Сан-Феличе стремительно понеслись к
Луне, отражаясь от ее диска и достигая в падении многих областей
Земли; и в тех местах зашевелился рыхлый грунт, дрогнули древние
курганы, заскрипели прогнившие кресты и со скрежетом стали
подниматься тяжелые могильные плиты...
-- Полундра! -- внезапно прервал Никодим сеанс связи.
-- На подходе оккупанты! Папу -- в укрытие, остальным
занять позиции! Не боись, братва,-- хлебнем зеленки
напоследок!..
Спустя мгновение глайдеры противника уже утюжили серебряными
пулями последний бастион свободомыслия. Рявкали кассетные
колометы, осина косила защитников одного за другим, и удушливое
облако чесночного запаха поползло над трясущейся землей.
Героические нетопыри бились грудью в защитные колпаки машин, и в
сполохах стала отчетливо видна фигура Никодима, стоявшего под
пулями в полный рост и выкрикивавшего сорванным голосом:
-- Ни шагу назад! Велика Земля, а отступать некуда! Кто знает
заклятия -- сбивай паразитов!..
Высунувшийся Вурдман торопливо забормотал что-то на иврите, но
это не возымело особого действия.
-- Раскудрить твою через коромысло в бога душу мать триста
тысяч раз едрену вошь тебе в крыло и кактус в глотку! --
взревел разъяренный Никодим.
-- Аминь,-- робко добавил из склепа папа Пий.
Гремучая смесь иврита и латыни с чалдонским диалектом вынудила
два глайдера взорваться прямо в воздухе.
-- Парни! -- неожиданно крикнул из окопа охрипший
Упыренко.-- Они пехом прут!..
-- Вперед! -- заорал Никодим, вспрыгивая на бруствер и
разрывая на груди полуистлевшую тельняшку.-- За мной,
братва! Покажем членисторогим, как надо умирать во второй раз!..
И за широкой спиной Никодима встали во весь рост черноволосые
вампиры Флоренции и Генуи, горбоносые упыри Балкан, усатые
вурдалаки Малороссии и Карпат...
Они шли в свою последнюю атаку.
Многоголосый рев раскатился неподалеку за южными склепами, рев
сотен глоток, и Никодим на мгновенье обернулся -- и застыл,
недоуменно глядя на стройные колонны, марширующие к кладбищу
Сан-Феличе от дальних холмов.
Они услышали. Они успели вовремя.
Якши Фуцзяни и Хэбея, зомби Бенина и зумбези низовий Конго,
алмасты Бишкека и тэнгу Ямато, ракшасы Дели, гэ Ханоя, гули
Саудовский Аравии, уаиги Осетии, ниррити Анголы, полтеники
Болгарии, бхуты Малайзии и Индонезии...
-- Наши...-- шептал Никодим, закусив губу прокуренными
клыками, и по небритым щекам его бежали слезы.-- Наши
идут... Вот она, международная солидарность, вот он, последний и
решительный...
Джованни молился.
Ряды гоблинцов смешались, и пришельцы стали беспорядочно
отступать к своим кораблям.
-- Ага, гады, не нравится! -- Никодим мервой хваткой
вцепился в обалдевшего от ужаса захватчика.-- Пей до дна,
ребята!..
Серое небо почти одновременно прочертили несколько огненных
столбов -- гоблинцы в панике стартовали, спеша унести
дрожащие члены ног.
И тогда навстречу им побежал маленький лысый еврей,
путающийся в длинных полах старомодного одеяния; а за ним,
словно на привязи, неумолимо надвигался Огненный Столп
Иеговы.
"Дядя..." -- ошарашенно пискнул Вурдман, но
великий каббалист раввин Арье-Лейб даже не обернулся, увлеченный
преследованием.
Ослепительная вспышка озарила Землю, и с нашествием было
покончено.
-- А дальше?!.
-- Дальше...
Дедушка встал, и на его саване тускло блеснули медаль "За
оборону Земли" и почетный знак "Вампир-ветеран".
-- Дальше, как обычно. И стали они жить-поживать...
-- И гематоген жевать! -- хором закончили сияющие внуки.
Дедушка счастливо улыбнулся и направился к наружной двери
склепа, где в почтовом ящике его уже ждала корреспонденция:
муниципальный еженедельник "Из жизни мертвых",
научно-популярная брошюра "Светлая сторона склепа" и
письмо.
Забрав почту, дедушка прошлепал к холодильнику и извлек из него
пузатую бутылку с надписью на наклейке: "Кровь
консервированная с адреналином. Пить охлажденной". Один из
внуков потянулся было за другой бутылкой с темно-зеленой
жидкостью, но старый вурдалак строго одернул неслуха и захлопнул
дверцу.
-- Мал еще! Нечего к хмельному приучаться! Это от тех...
залетных... Вроде контрибуции. Этим самым и берем...
Он приложился к первоначально выбранной посудине и, сделав
основательный глоток, довольно крякнул.
-- Хорошая штука, однако... с адреналинчиком. Бодрит! И для
здоровья полезно...
Обиженный внук включил телевизор и бодрый голос диктора сообщил:
-- А сейчас в эфире передача "Для тех, кто не спит вечным
сном..."
Дедушка расположился в кресле, убавил звук и распечатал письмо,
написанное неустойчивым детским почерком и начинавшееся словами:
"Дорогой дедушка Никодим! Пишет тебе девочка Варя из твоего
родного села Кукуйчиково. Я хочу быть такой, как ты, и когда
вырасту большой..."
Last-modified: Tue, 14 Apr 1998 08:57:31 GMT