нных покрывал успешно перехватили и загасили Анэто с Меганой. Тем не менее пока ядра не летели и Черная башня не содрогалась. Ночь вновь сомкнулась над ледяными полями; сплошная полоса факелов двигалась вперед, все ближе и ближе к островку. Правда, от всего отряда Этлау осталось едва ли полтора десятка человек - тех, кого успел и сумел прикрыть сам преподобный отец. Правда, решимости у Этлау от этого явно не убавилось. Оно и понятно, подумал Фесс. Если сегодняшняя ночь должна решить, кто из двух "разрушителей" останется... то чего жалеть каких-то там людишек, если вскоре за ними следом отправится весь Эвиал - разумеется, навстречу "великой трансформе". Войско маршировало. Видны были и приставные лестницы, и даже что-то вроде осадных башен, которых толкали вперед несчастные крестьяне-трудники, согнанные к Северному Клыку со всего Эвиала. Фесс выпрямился, скрестил руки на груди. Его цель - Этлау, но если для этого придется сразиться с теми, кто станет защищать экзекутора... что ж, он готов. ...Если, конечно, выпустит Черная башня. - Рыся. Может так выйти, что нам придется слегка поразмяться снаружи. - Наконец-то! - в свирепой радости беззвучно взвыла драконица. - Но, папа, разве Башня... - Не знаю. Но надеюсь, что здесь нам преград не будет. Если Разрушитель должен разрушать, то как он сделает это, сидя под замком? - Должна выпустить, - самоуверенно заявила драконица. - Наконец-то! - Наконец-то... Не знаю, я лично ничего хорошего не жду. Только, пожалуйста, ничего не предпринимай сама, ладно? - Конечно, папа, - кажется, Рысь даже чуть обиделась. - Тогда идем. ...Армия осаждающих подступала все ближе и ближе. ИНТЕРЛЮДИЯ III МЕЖДУМИРЬЕ Ракот задумчиво вертел в крупных, сильных пальцах фигурку Мирового Змея. Наша с ним игра в тавлеи продолжалась, а рядом стояла откупоренная амфора редкого красного вина. "Гордость Галлеи", отборный сорт отборного года, поставляемый только ко двору местных владык. Пожалуй, их следовало бы назвать "фараонами", за неимением других богов они объявили богами того мира самих себя. - Хаген оставил Долину, ты знаешь, брат? - я аккуратно двинул Тройного Голема, готовясь принять на выгодной позиции фланговый удар нависших над моим крылом Мирового Змея, Кракена и трех мелких Двухребтовых. За ними в безопасном отдалении таился Левиафан, и это была настоящая угроза. Поэтому мои Големы должны были встретить противника с фронта. В глубоком тылу маги создали Покрывало Невидимости и под его прикрытием сейчас разворачивался запасной отряд, который ударит в бок штурмовой группе Ракота: два Паука-Дракона и три Летучих Пасти, что с равным успехом действуют и на земле, и на море. Я недопустимо ослабил центр и правый фланг, но там у моего брата стояло только восемь Пеших Мечников против моих четырех Эльфов-Стрелков и двух Каменных Огров. Настоящей атаки они не выдержат, но какое-то время продержатся. - Хаген оставил Долину? - подивился Ракот, делая ход, - как и все у него, движение вышло быстрым и порывистым. - Да, вместе с архимагом Игнациусом. Отправились, по словам Хагена, на поиски Клары Хюммель и Кэра Лаэды. По пути, надо полагать, Хаген намерен прихватить с собой и Читающего, как я ему велел. По лицу Ракота было видно, что он уже успел напрочь забыть, кто это такие - Клара Хюммель и Кэр Лаэда. Вернее, не забыть (боги ничего не забывают), а просто отправил их на самое дно памяти, и чтобы поднять их оттуда, требовались некоторые усилия. - Прости, - он отвернулся, налил себе еще вина. - Но ты ж знаешь, тут случилось... - Ну да, опять жертвующие собой фанатики во славу какого-то идолища, и это идолище оживает, впитывая в себя их жизненную силу, после чего начинает требовать все больше и больше. И простой наемник по имени Ракот Темный, никакой не бог, никакими силами не владеющий, не способный сотворить даже самого мелкого чуда, отправляется туда и своим мечом заставляет справедливость восторжествовать? - А что делать? - рыкнул Ракот. - Что делать, брат, если этот проклятый Закон Равновесия не оставляет нам никакого другого выхода? Если ты - бог, то все, тебе позволенное - это лакать вот это красное вино, будь оно трижды неладно? Брать меч, оставлять дома плащ бога и показывать всем, что ты умеешь не только "править Упорядоченным"? - последние слова он произнес с нескрываемым презрением. - И сколько же может сделать один-единственный воин Ракот? - негромко переспросил я. - В скольких мирах ты успеешь навести порядок и восстановить справедливость в том виде, как тебе кажется верным? И не забыл ли ты, что, отрекаясь от статуса Нового Бога, ты оказываешься под властью Всемогущего Времени? Ракот недовольно сдвинул брови. - Оказываюсь, не оказываюсь, брат, - Великая Река все равно не успеет унести меня. Пока ты сидишь в этом своем потайном замке, брат. А иначе я просто не могу. Я должен... - Можешь, - жестко ответил я. - Когда мы кончали с Брандеем, помнишь то заклятье, от которого он раскололся на мелкие кусочки? И что последовало за этим? Я считал, что нам придется срочно спасать только четыре мира, а оказалось? - Сто двадцать восемь, - мрачно ответствовал Ра-кот. - И, клянусь моим мечом, я помню каждого спасенного нами. - А почему так получилось? Почему сто двадцать восемь, а не четыре? - напирал я. - Брат, прекрати! - взревел Ракот, гневно швыряя на пол ни в чем не повинную фигурку Пожирателя Скал. - Я отлично понимаю, что ты хочешь сказать! Мол, все потому, что ты, Ракот, снебрежничал, вложил слишком много сил! Я слышал это от тебя не меньше ста тысяч раз! Ну нельзя же быть таким занудой! О Великий Орлангур, это не иначе как изощренная месть Молодых Богов - иметь такого братца! Но я хотел ударить наверняка, чтобы спасти наших воинов! - Еще раз - сколько миров нам пришлось спасать? - негромко повторил я. - И скольких в этих мирах мы спасти не успели! Просто потому, что наши мессии не успели вовремя или люди с нелюдями элементарно не добрались до порталов? Ракот засопел. Поднятая мной тема не относилась к числу его любимых. - Ну и что теперь? - бросил он мрачно. - Именно потому я и оставляю доспехи бога здесь, у тебя. И спускаюсь в миры простым смертным. Которого можно убить... - И сколько раз я тебя вытаскивал, о непобедимый? - не выдержал я. - Из темниц, с галерных скамей, с эшафотов? - Не так уж и много, - глаза Ракота зло сверкали. - Не так уж и много, брат. Шесть раз. Из скольких тысяч моих походов? - Примерно семи, - кивнул я. - Но достаточно будет и одного моего промаха. Или опоздания. И что тогда случится с Упорядоченным? Как я буду один сдерживать Неназываемого? Ракот ничего не ответил, раздраженно барабаня пальцами по столу. Я мысленно вздохнул. Мой братец никогда не изменится. А я вот все никак с этим не свыкнусь. Он привык рисковать, бросаться в бой, идти на врага с поднятым забралом. И потому проиграл свою войну, закончив путь Властелина Тьмы развоплощенным, терзаемым духом на страшном Дне Миров. - Так вот. Насчет Хагена и Игнациуса. Мессир Архимаг что-то замыслил. Хаген всегда говорил, что тот ненавидит Молодых Богов, ненавидит и боится всей душой, поскольку его мир некогда был уничтожен Губителем. Поэтому я и не тревожился. И Долину Магов считал нужным держать просто под присмотром. Однако теперь все изменилось. Последние события в Эвиале, которые ты, любезный брат мой, пропустил, самозабвенно размахивая мечом, меня серьезно встревожили. За Мир Кристаллов схватились сразу три силы. Наш друг Неназываемый в лице Западной Тьмы, своей креатуры, хотя это, вообще-то говоря, нечто новое и не просто сгусток разрушительной энергии, но и душа, и сознание; Хаос, оправившийся после потери Брандея и скорее всего ухитрившийся создать своим слугам новое лежбище; и, наконец, наш старый и недобрый знакомый. - Спаситель, - процедил сквозь зубы Ракот. - Ты видел его, брат? Ты видел его самого? Что называется, в силах тяжких. - Мы, по-моему, его оба видели, - удивился я. - Мельин, когда хоронили Мерлина, помнишь? - Нет, не то, - отмахнулся Ракот. - Не смиренным странником, отдавшим долг памяти пожертвовавшему собой ради спасения мира. Нет, брат, видел ли ты его за работой хоть раз, от начала и до конца, не в видении, а своими глазами, пусть даже и летая соколом? - Нет, - я покачал головой. - Не видел ни разу. Когда-то мне казалось, что мы заставили его устрашиться. В Мельине я полагал, что он навяжет нам бой. Но он ведь является всегда исключительно к финалу трагедии. Помнишь Зантру? Я любил тот мир. Но, увы, зантрийцы отличались, во-первых, любвеобильностью, а во-вторых, - рьяностью веры. Вовсю грешили, а потом искренне каялись. И снова грешили, и снова каялись. А попутно плодили бесчисленных пророков. Каковые, само собой, без устали выдавали на гора самые пугающие пророчества, какие только могли придумать. И вот... довыдавались. Спаситель явился туда, пока мы с тобой рубили очередное щупальце Неназываемого. Мои посланцы опоздали. И их встретил пустой мир, откуда была высосана вся жизненная сила. Мертвый каменный шар. Холодный, ибо Спаситель не побрезговал и жаром вулканов. - А это каким же образом? - подивился Ракот. - Ему ведь вроде как нужны только души? - Я тоже так думал. Но у Спасителя есть свита. Ну, помнишь всяческие сказания о Четырех Всадниках? Вот им-то это и надо. Ну и, само собой, уничтожить богопротивных духов, призраков и прочих бестелесных, Природой порожденных созданий, для спутников Спасителя - просто пир души. Самому-то Ему на самом деле не надо ничего, кроме Душ. Великий Орлангур намекал, что его брат, Демогоргон, может в конце концов и сильно разгневаться. - Не хотел бы я оказаться тому свидетелем, - хмыкнул Ракот. - Однако окажешься, - посулил я. - Короче говоря, Спаситель тоже точит зубы на Эвиал. Оно и понятно - Пришествие Тьмы, все такое... и тут небеса раскрываются, ангелы слетают на грешную землю, а за ними следует Он... ну и все, как положено. Звезда, на какую-то там часть вод падающая, конь блед... И от Эвиала, мира, который мы не можем потерять, потому что он как раз на Пути наших козлоногих друзей, не остается просто ничего. Драться за мертвый и холодный шар никто не станет. Мы с тобой отступимся. Потому что еще ведь ни разу не пытались сотворить что-то новое. Только защищали старое, доставшееся по наследству. Ракот только отмахнулся. - Творить... скажешь тоже! Мы с тобой это пробовали. Я - в бытность Властелином Тьмы, ты - когда только начинал восстание. - Ладно, - остановил я брата. - Об этом после. Три силы вознамерились потягаться за Эвиал, и так получилось, что защитников самого мира, как ни странно, возглавил молодой маг Долины, Кэр Лаэда. Хаген представил мне о нем настоящий компедиум... - Комп... что? - Не паясничай, братец. Прекрати изображать тут тупого варвара. Ты отлично знаешь, что такое компедиум. Кэр Лаэда оказался в нужном месте в нужное время. Я видел, как он сражается. - Этого я в тебе никогда не понимал, - покачал головой Ракот. - Летаешь себе в облике сокола, все видишь - и бездействуешь! Сковал себя по рукам и ногам этим самым Законом. Я-то хотя бы берусь за меч. И, думаю, если б ты просто возглавил тех, кто сражался вместе с этим молодым магом... - ...То никакого толку из этого бы не вышло, - ледяным тоном отрезал я. - Повторяю, я видел, как сражается Лаэда. У него есть что-то еще в резерве, что-то скрытое пока даже от меня. - Вот как? - изумился Ракот. - Что можно скрыть от тебя, братец? И как? Все, немедля отправляюсь на поиски этого мальчишки. Пусть сообщит мне способ укрываться от твоего соколиного взора. Во всяком случае, буду уверен, что ты не подглядываешь за мной, когда я уединяюсь с какой-нибудь красоткой! - За своими красотками подглядывай сам. К Кэру я пока сам очень пристально не присматривался. Но вот кое-что странно знакомое ощутил. - И что же, братец? - Мечи, Ракот. Мечи Молодых Богов. - Ть..фу! - Ракот поперхнулся вином. - Ты что, Хедин? Откуда у этого мальчишки Мечи Молодых Богов? - А ты думаешь, такая сила могла сгинуть бесследно? - Да не мы ль с тобой сами дробили на мелкие части ту гору? Не мы ли тащили те штуки сюда, не по стенам ли в соседнем зале их развешивали? Брат, здоров ли ты вообще, если только Бога можно спрашивать о здоровье?! - Брат, те Мечи сейчас - просто ничего не стоящие игрушки. Красивые и древние. На каком-нибудь аукционе в Хьерварде, скажем, в Галене Светлопенном за них дали бы платины по весу. Но Сила, Сила Молодых Богов ушла из них. И это, признаюсь, меня тревожит. - И ты считаешь, - иронично заметил Ракот, - что юный маг Долины каким-то образом овладел?.. - Он не мог ими овладеть, брат. Клинки, ты прав, не покинули стен замка. Но что, если Падшие решили обзавестись новыми? Что тогда? - Как? Каким образом? - рыкнул Ракот, теряя терпение. - Вот это Хаген и собирался выяснить, - сказал я. - Он уверен, что Игнациус приведет его, так сказать, в самый центр возмущения. А дальше - как говорится, по обстановке. - Грм... - Ракот с некоторой растерянностью прокашлялся. - Ну что ж. Хорошая драка никогда не помешает. Я готов. Скажи, брат, когда надо будет отправляться. - Не сомневайся, брат. Скажу. А пока что ходи. Твой ход. - Само собой, само собой, - и Ракот начал давно ожидаемую мной атаку. Двухребтовые все разом кинулись на мои оборонительные порядки, Кракен распустил щупальца, а вдали шевельнулся, готовый к решительному броску, могучий Левиафан. Я улыбнулся и приказал своим фигуркам ответить. Битва разгоралась. Конец второй части  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *  Глава первая ЭВИАЛ. СЕВЕРНЫЙ КЛЫК Мегана с трудом перевела дыхание. Тиски отката только-только начали разжиматься. Насланное Разрушителем заклятье они преодолели, но какой ценой! От многочисленного отряда инквизиторов уцелела жалкая кучка. Палачей летающие черепа стащили с колымаг и с какой-то особой жестокостью изорвали в мелкие клочья, так, что и хоронить теперь почти нечего. Несколько поломанных костей, лужа быстро замерзающей крови, обрывки одежды, так и не спасшее оружие, да и только. Вместе с магами Ордоса, товарищи Меганы старались как могли, замкнули кольцо, однако это не слишком помогло. Трудно бороться с призраками, да еще и столь щедро наделенными Силой. Разрушитель не скупился. Но при этом он направил удар не против наступавших в первой линии воинов и даже не против магов, в которых, полагала Мегана, логично было б увидеть главную угрозу. Нет, Разрушитель ударил именно по святым братьям. Что это? Подтверждение слов Этлау, что именно Церковь и ее разящая длань - Святая Инквизиция - есть главные преграды на пути воплощения Разрушителя и его нечеловеческого, во Тьме рожденного плана? - Жива, Мег? - подошедший Анэто тоже выглядел не лучшим образом. - Да, собственно говоря, именно этого я и ожидал. Этот безумец уложит под стенами Башни все войско. После чего Разрушитель спокойненько так выйдет наружу... Искренне надеюсь, что я до этого не доживу. - Не мели чушь, - зло прошипела Мегана, морщась от боли. - Если ты "не доживешь", кто станет сражаться? Кто поведет магов Ордоса? Я? Годы пререканий и соперничества так просто не забываются. - Прости, - вздохнул Анэто, скинул меховой капюшон, вытер мокрый от пота лоб. - Прости, что-то я того... У тебя есть потери? - Нет. Хотя мы покрошили немало этих страхов. - Новосотворенных нелинейных некрообъектов, как выразился кто-то из моих предельщиков, - фыркнул Анэто. - Ох уж эти чудо-мальчики, им бы только придумать термин помудренее, и уже кажется, что все в порядке, проблема решена. - А почему "нелинейных", Ан? - Потому что при их распаде Сила выделяется каким-то очень странным образом, - отмахнулся милорд ректор. - Не спрашивай меня, Мег. Вон смотри, они уже спорят. Нашли время и место... - Ан, ты думаешь... - Ясное дело, надо отходить в лагерь! - раздраженно воскликнул чародей. - Пусть жуткой ценой, но материал мы собрали ценнейший. Надо проанализировать использованные Разрушителем заклинания, его способы защиты и нападения. Он ведь ставил магические щиты, закрываясь от наших ядер, ты заметила, Мег? Едва ли он стал бы делать это исключительно ради развлечения. Следовательно, Черная башня вполне уязвима физически. Надо продолжать бомбардировку. Продвигать ближе к островку передвижные убежища - судя по всему, использованные Разрушителем для контратаки объекты не способны проникать сквозь материальные преграды. Это тоже очень важный результат. Мы достигли многого, очень много, Мег, и притом... гм.. не слишком трагической ценой. Я опасался худшего. Если мы сейчас отойдем в лагерь и немедленно приступим к настоящей, детальной подготовке магического штурма... - Ты же был решительно против? - заметила Мег. Боль в легких все еще мешала говорить. - Был. Но сейчас, когда Разрушитель весьма впечатляющим ударом поубавил спеси отцу Этлау, война пойдет под нашу диктовку. Никаких больше навалов! Мы уступили этому безумцу, потому что все наши маги видели, как он выжил в огненной купели. Но сейчас надо поворачивать назад. Второй удар Разрушителя, даю руку на отсечение, падет на нас, магов. Без нас вся эта масса собранных сюда войск - не более, чем неорганизованная толпа. Рассеять ее ему ничего не будет стоить. Вон как шустро драпанула вся прислуга от метательных машин! Боюсь только, что им это не слишком помогло... - Эй, эй, почему встали?! Вперед, воины Света, только вперед! Промедление смерти подобно! Вперед! Я, отец Этлау, выживший в огне, отразивший тварей Тьмы, поведу вас дальше! - раздался дикий крик у них за спинами. - Легок на помине, - лицо Анэто перекосилось. - Хотел бы я знать, как он выжил там, у Башни, и как смастрячил эту свою сферу. Некрообъекты как на стенку натыкались! "Хорош", - с невольной завистью подумала Мегана, глядя на приближающегося инквизитора. В правой руке отец Этлау сжимал высоко воздетый крест. Перечеркнутая стрела светилась ослепительно-белым, ярче доброй сотни факелов, так, что на нее невозможно было смотреть. Хозяйке Волшебного Двора даже пришлось закрыться рукавом от беспощадного, режущего глаза света. - Вперед, вперед, дети мои, вперед, о чада Спасителя! - продолжал вопить Этлау, и голос его, казалось, слышат сейчас все воины до последнего человека. - Вперед, смерть наших братьев не будет напрасной! Они пали от злобы Разрушителя, но я видел - мне открывалось небо - я видел их в белые сияющие ризы облаченными, на небеса поднимающимися, и радовались, и ликовали все эфирные слуги Спасителя нашего, приветствуя новых праведников! И отерли они кровь и пот с их чела, и умастили елеем и благовониями, и явились в небесах золотые престолы, на которых воссели новые святые, мученическую смерть от орудия Тьмы принявшие! Вперед, дети мои, вперед, не сомневаясь и не колеблясь! Победа сегодня будет нашей, и даже те, кто падет, тоже победят, ибо простятся им все грехи их, и Спаситель примет их в свои объятия! Вперед, чада Святой Матери нашей! Вперед! Только вперед! Этлау промчался мимо магов, даже не повернув головы, словно они больше его не интересовали ни в малейшей степени. Мегана увидела, как рука милорда ректора поползла под плащ, туда, где висел небольшой арбалет. Но зажигательная речь инквизитора возымела свое действие. Этлау решительно проталкивался в первые ряды, и войско с нестройным гулом многих тысяч голосов потянулось за ним, с каждым мгновением вновь обретая утерянные было храбрость и твердость. Командиры выкрикивали команды, взревели сигнальные трубы в эбинских корпусах, задали ритм барабаны кантонских баталий. Войско ровняло ряды, пики нагибались и плечо упиралось в плечо. А впереди войска с высоко поднятым крестом чуть ли не бежал отец Этлау, по-прежнему что-то выкрикивая. Его немногие уцелевшие инквизиторы старались не отставать. Судя по всему, они уже верили преподобному отцу полностью и бесповоротно. Никто из них, подумала Мегана, и не усомнится в том, что наш экзекутор на самом деле видел раскрывающиеся небеса... Но ведь этого не может быть. Это лишь такие, как Этлау, делают из учения о настоящем Добре и Свете орудие для уничтожения всех несогласных или дерзнувших мыслить свободно, недозволенным образом. Спаситель не может стоять за спиной фанатика, не может! Но если не Спаситель, то что тогда? - Они все-таки идут... - услыхала она сдавленный голос Анэто. Милорд ректор был вне себя от ярости. - Мы должны следовать за ними, Ан. Лед возле самой Башни еще слишком тонок, если вообще успел появиться. Надо, самое меньшее, обеспечить им нормальные подходы... - Ага, и спокойно смотреть, как шестьдесят тысяч человек отправляются к праотцам, как те четыре сотни чуть раньше? - огрызнулся Анэто. - Мег, пойми, он же ведет их на убой. Я слыхал, что раньше господа экзекуторы упокаивали на какое-то время пробужденные погосты, используя Силу от человеческих жертвоприношений. А если сейчас погибнет вся армия? Ты представляешь себе, какой мощью тогда сможет воспользоваться Этлау?.. - Но если он справится с Разрушителем... - прошептала Мегана, опуская глаза. В этот миг она была самой себе противна. - А за Разрушителем последуем все мы! - гаркнул Анэто. - Ты забыла, о чем мы говорили? Все до последнего слова? Ассасины не справились, это яснее ясного. Если Этлау сейчас победит, это будет означать, что весь Старый Свет погрузится в пучину мракобесия и фанатизма. Всюду запылают костры. К власти придут такие, как Этлау. Не видящие ничего, кроме своих требников. Уничтожение свободной мысли, светских писаний, наук, независимой магии, даже уличного театра... - Ан, о чем ты?! - ужаснулась Мегана. - Какая свобода мысли, какие уличные театры, если Разрушитель победит? Милорд ректор только отмахнулся. И скомандовал своим магам следовать за ним. Редкая их цепь устремилась вослед войску. Мегане ничего не оставалось, как последовать их примеру. Расстояние, отделявшее Черную башню от материка, невелико. Сильные требушеты с вершин Северного Клыка играючи добрасывали до нее свои снаряды. Войско невольно все ускоряло и ускоряло шаг, над сотнями и тысячами людей поднимался пар. Трудники выбивались из сил, толкая вперед громоздкие осадные башни. Разрушитель бездействовал. Или, может, напротив, собирал силы для последнего решительного удара, который не оставит на льду вообще ничего живого. Кроме, невольно подумала Мегана, кроме преподобного отца Этлау. Дважды тот уже уцелел, может, выживет и в третий. И, если Анэто прав, то высвободившуюся гигантскую после гибели шестидесяти тысяч людей Силу он сможет повернуть против Черной башни. И... не так ли выжил Этлау в первый раз? Ему надо было продержаться совсем недолго, пользуясь собственной магией. А потом вокруг стали десятками погибать простые воины, чем хитрый инквизитор и воспользовался. И недаром он сейчас старается разжечь воинственный дух в войске - гибель людей, убежденных, что сражаются за правое дело, может дать ему еще больше мощи. Беги, Мегана, беги. Еще одна лучинка в костре, на котором преподобный отец собирается спалить Черную башню. И его уже не остановить. Только если, как Анэто, пустить в упор стрелу. Желательно в спину - сейчас не до чести. Кольцо темной парящей воды вокруг островка уже успело затянуться легким ледком. Но, конечно, выдержать такое воинство он бы не смог. Однако помощь чародеев отцу Этлау не понадобилась. Что он сделал, Мегана не видела - инквизитора скрывал он нее плотный строй марширующих копейщиков. Зато - ощутила всем существом чародейки. Заклятие было резким, "неровным", грубым. Очень много Силы и очень мало изысканности. За такую форму любого ордосского студиозуса ждали бы провал на испытаниях и в лучшем случае переэкзаменовка. Отец Этлау просто приказывал льду появиться. Воде - сгуститься и затвердеть. Формулы элементарные. Самые начала стихийной магии. Но силой от погибших воинов он точно не побрезговал. Н-да, может, и не стоило держать в таком уж пренебрежении магию крови? Некогда она ведь очень даже помогла. Несмотря на взятую страшную цену. Армия осаждающих вплотную подступила к Черной башне. Слитно запели тетивы луков, стрелы градом забарабанили по чешуйчатой, словно у мифического дракона, броне. Отец Этлау первым пробежал по новоначарованному льду, бросаясь к воротам. За ним с ревом хлынула пехота, одна за другой поднимались штурмовые лестницы; трудники втолкнули осадные башни на островок; со скрипом опускались подъемные мосты, латники плотнее сдвигали щиты, готовые рвануться на приступ. А Разрушитель, кошмарное, страшное порождение Тьмы, бездействовал. Не ответил ни одним заклятьем, его Башня хранила полное молчание. И только когда самые ловкие и самые жадные до драки полезли внутрь, они поняли, что Разрушительтаки не бездействовал. Башня оказалась наглухо закупоренной. Незримый, но непроницаемый щит прикрывал каждую из бойниц, до которой могли дотянуться штурмовые лестницы и в которые мог протиснуться человек в полном вооружении. Разбить стены каменными ядрами не удалось, штурмующие могли надеяться только на ширину окон-бойниц. Внизу, у ворот, Этлау, словно безумец, колотил в черные створки кулаками, точно надеясь таким образом проломиться внутрь. Мегана от всей души пожелала отцу-экзекутору получить первый же камень, или стрелу, или корчагу кипящей смолы, буде Разрушитель все-таки пустит в ход оные. Маги тоже приблизились к Башне. Вокруг нее кипело настоящее человеческое море, отец Этлау бросил в бой разом все наличные силы, и им, само собой, не могло хватить места вокруг не такой уж грандиозной Башни. Разом подступить к ней могло ну разве что несколько сотен воинов, остальные вынуждены были топтаться позади, в нетерпении напирая на передние шеренги. Кое-где неудачники оказались вплотную притиснуты к чешуйчатым стенам, да так, что едва могли вздохнуть. - Не знаю, что он себе думает, этот Разрушитель, но сейчас ему самое время ударить, - Анэто стоял рядом с Меганой, раскрасневшись от быстрой ходьбы и мороза. - Если не ударит, значит, или глупец, или слабак. В любом случае, Мег, надо ломать щиты. Ты их чувствуешь? Видишь? - И слепой бы увидел. Щит мощный, Ан, даже очень. Откат будет таким, что... Милорд ректор скорчил злую гримасу. - Выдержали же мы откат, когда отбивали атаку. Ничего, Мег, потерпим. Давай, надо раскачать его заклятие. Вбросить Силы - и резко отнять. Вбросить - и снова отнять. Понимаешь, о чем я? - Ты будешь учить меня ломать щиты? - усмехнулась Мегана. - Ну, ты ведь могла быть не в курсе последних достижений резонансной теории разрушения заклинаний, - тотчас вернул удар Анэто. Что правда, то правда - заумными теориями ордосских "предельщиков" Мегана никогда не увлекалась. Маги Волшебного Двора и Академии поспешно собирались вместе. "Тактильный контакт", как выразился милорд ректор, а говоря простыми словами - когда маги без особых причуд брались за руки, по-прежнему оставался самым надежным способом выстроить сильное кольцо, то есть многократно усилить мощь заклятий кого-то одного из чародеев. Правда, тому, кто станет творить такое волшебство под самыми стенами Черной башни, скорее всего не поздоровится. Откат может просто уничтожить смельчака, подобно тем чародеям, что погибли в Аррасе, когда их магия крови обрушила огненную волну на подступающее войско дуоттов. - Позволь мне, Мег, - решительно проговорил Анэто, становясь в середину круга. - Ан, но ты же... - Если мы действительно одолеем сейчас Разрушителя, - спокойно, безо всякой рисовки бросил милорд ректор, - все остальное просто утратит значение. Отца Этлау я в таком случае завещаю тебе. Обещаешь? - Обещаю... - шепнула Мегана, невольно опуская голову. Глаза предательски защипало. - Тогда приступим, - буднично проговорил Анэто, высоко поднимая посох и зажмуриваясь. - Господа чародеи... надеюсь, что каждый из вас исполнит сейчас свой долг. До конца. Мегана заставила себя забыть о Черной башне, о человеческих волнах, бросающихся сейчас на ее стены в слепой ярости. Думай о Силе. Только о Силе. Не об откате, не о том, что случится с Анэто. Изгони из разума все, кроме Силы. Кольцо должно дать ректору Ордоса достаточно мощи, чтобы раскачать и взорвать изнутри возведенные Разрушителем барьеры. - Начали, - приказал Анэто, чертя посохом над головой руну "дембре", острие оставляло в темном воздухе огненную дорожку. За "дембре" последовала "аста", "мара" и "вишу". "Надо же, - подумала Мегана, - кто ж знал, что Ан помнит еще и рунную магию! И не просто, а Великие Коды!.." По черной броне Башни от шпиля к подножиям побежали сотни и тысячи стремительных змеемолний. Вьющиеся, ветвящиеся, они скользили вниз, ныряли в провалы бойниц, сталкивались с невидимой защитой Разрушителя и гасли. Они гибли тысячами, но возрождались там, на шпиле, десятками тысяч, и Мегане почудилось, будто вся Черная башня стала вдруг резко, неровно дышать, ее очертания то расплывались, то вновь становились режуще-четкими - Анэто усиливал колебания, стремясь расшатать запиравшие вход чары. Разрушитель по-прежнему бездействовал. И Мегану это начинало уже просто пугать. Может, он сознательно хочет впустить в Башню как можно больше народу, а сопротивляется только для вида, чтобы никто не заподозрил ловушки? Может, там, в темных покоях, ворвавшихся будет ждать только смерть, медленная и мучительная? Насланные Разрушителем летающие черепа заставляли отнестись к его силам и возможностям более чем серьезно. Однако шли секунды, светящиеся молнии покрыли Башню почти сплошным ковром, лицо Анэто побелело от напряжения и боли - а щит Разрушителя держался. Более того, укреплялся с каждой секундой. Очевидно, тварь Тьмы наконец-то почуяла опасность, хотя странно - что же, он до этого ничего не замечал? Бледность на лице Анэто сменилась багровым румянцем, щеки наливались кровью, а из носа уже сбегали две темно-алые струйки. Он держался из последних сил, но этих "последних сил" должно было хватить - Мегана со внезапным торжеством ощутила, что защита Разрушителя, еще миг назад твердая и несокрушимая, неожиданно и необъяснимо ослабла, он уже лишь с большим трудом поддерживал заклятье. Еще немного, еще чуть-чуть - и преграды падут, войско Эвиала ворвется в Башню... и помоги нам тогда все силы божественные и заповедные, судьи и творцы, от Спасителя до древних забытых божков полудиких племен дальнего юга. Почему Разрушитель не использует вновь свое более чем действенное заклятье с горячим пеплом, Мегана понять не могла. Этлау ведь наверняка сознательно вел войско навстречу гибели, с тем чтобы воспользоваться смертями сотен и тысяч простых воинов, хозяйка Волшебного Двора была почти уверена. Потому что иного плана тут просто не могло быть. С точки зрения военного искусства, вести всех воинов на штурм, где Разрушитель мог накрыть всю армию разом, было чистым безумием. Но отец Этлау не походил на безумца. Возможно, он его изображал, и даже очень искусно, но безумным он не был. К большому сожалению... Однако Разрушитель сдаваться не собирался. Его щит слабел с каждым мгновением, однако арсеналы Тьмы богаты. С вершины Башни, с открытой площадки внезапно сорвалось в полет и расправило крылья диковинное жемчужно-серебристое существо, которое Мегана сперва приняла еще за одного призрака. Но это оказался не призрак. С нарастающим изумлением - стремительно переходившим в ужас - Мегана поняла, что Разрушитель выпустил на них дракона. Драконы, вообще-то, не водились в Эвиале. Предания сохранили повести о древних драконоборцах, сражавшихся со зловредными бестиями, когда мир был еще молод и сама Империя Эбин еще только набирала силу. Потом драконы исчезли бесследно, и даже ордосские всезнайки отнесли их к разряду "безвозвратно утраченных магических существ". Легенды приписывали драконам совершенно сверхъестественные силы и способности. Например, полную невосприимчивость ко всем видам и родам магии. Ударь дракона молнией, и огонь лишь скатится с его чешуи безобидными дождевыми капельками. Пламя для них - родная стихия, они способны купаться в его волнах, ветер - их брат, он носит их на своих широких незримых крыльях, вода не в силах затушить вечно бушующий в драконьих утробах огонь, земля даровала чешуе прочность и красоту адаманта и никогда не причинит вреда красивейшим из своих созданий. И вот это чудо из чудес, украшение старых сказок вырвалось из Черной башни и, окутанное жемчужным светом, камнем рухнуло вниз, издавая дикий режущий визг и нацеливаясь когтями куда-то в толпу у самых ворот. Проносясь мимо осадной башни, дракон слегка повернул увенчанную парой витых рогов голову и окатил все сооружение жидким огнем сверху донизу. Пасть его открылась, извергая ревущий, клубящийся поток пламени. Толстенные бревна, с превеликим трудом доставленные сюда из лесов Эгеста, покрытые промороженными шкурами (как раз для защиты от огня) вспыхнули моментально, словно лучинки для растопки, и вся башня в единый миг превратилась в буйно и бурно полыхающий костер. Ее задние ворота распахнулись, вопящие в ужасе люди кинулись в разные стороны. Латники прыгали вниз, спасаясь от всепожирающего пламени; большей части удалось убежать, потому что дракон поджег все строение только снаружи, не озаботившись дохнуть огнем внутрь. А щит Разрушителя внезапно исчез, словно его и не бывало. Его не смела магическая атака, он погас, повинуясь приказу осажденного; впрочем, в щите сейчас не имелось никакой нужды. Все, все без исключения войско Эвиала в полной панике отхлынуло от Башни, бросая все, что только можно было бросить, и топча упавших. Магам ничего не оставалось, как позволить орущей, охваченной ужасом толпе нести себя прочь. Пытаться задержаться на месте означало бы немедленную гибель под сотнями и сотнями ног. Правда, побежали не все. Отец Этлау в гордом одиночестве застыл у ворот. Инквизитор словно оцепенел, замерла высоко поднятая рука с косым крестом. Бежали даже все его Святые братья - похоже, магия преподобного не защитила их от охватившего всех и вся ужаса. Правда, маги если и испытали страх, то обычный, как при большой опасности. На простых же воинов явно пало какое-то заклятье, потому что ни один лучник не направил стрелу в летучий ужас, не поднялась ни одна рука с дротиком или пилумом. - Анэто! Поддержите его! - кричала своим Мегана, изо всех сил стараясь держаться рядом. Четверо чародеев - двое ордосских и двое из Волшебного Двора - тащили на себе милорда ректора. Вокруг Мегана видела только безумные глаза и раззявленные рты бегущих. Вся осадная машинерия оказалась брошенной возле Черной башни. На бегу Мегана кое-как ухитрилась оглянуться. Жемчужный дракон, изогнувшись подобно руне S, завис в воздухе, с невероятной частотой работая широкими крыльями. Жуткого вида когти целились в отца Этлау, но прижавшийся к двери отец-экзекутор не собирался сдаваться, яростно размахивая крестом и вроде бы что-то выкрикивая. Преподобного окружала уже знакомая, слабо светящаяся сфера, сквозь которую дракон, судя по всему, пробиться не мог. А бегущие тем временем мало-помалу стали приходить в себя. Стала слышна отчаянная брань десятников и полусотенных, пытавшихся вновь разыскать своих. Суматошный бег выпил все силы, даже ужас. Надо сказать, что окончательно войско остановилось, уже добежав до берега. Что происходило у Башни, Мегана разглядеть не могла. Видела только неподвижно зависшего дракона. И сейчас ей было, прямо сказать, не до инквизитора. Бесчувственный Анэто как-то вдруг занял в ее мыслях неподобающе большое для хозяйки Волшебного Двора место. - Ан! Где ты?! Где ректор? Где Анэто?! Пропустите, да пропустите же меня!.. ...Когда после долгого молчания женское сердце вдруг обретает голос, все прочее в мире может подождать. Глава вторая ЭВИАЛ. ЧиРНАЯ БАШНЯ Когда Фесс понял, куда именно скрылась Рысь, он явственно ощутил, как сердце останавливается. Грудь сдавило, тупая боль толкнулась в ребра, стало вдруг трудно дышать. Он еще удерживал щит и панцирники Семиградья только зря колотились в намертво запечатанные чарами бойницы. И поздно уже бежать за негодной девчонкой, поздно волочить ее назад... А ведь обещала. Пороть, как говорится, некому. Конечно, Черная башня может ее еще и не выпустить... но на это надежды мало. Он не ошибся. Рысю Башня выпустила. Легко и чуть ли не охотно. Как и следовало ожидать. Появление свое Рысь обставила с истинным искусством. Некромант ощутил толчок от использованного могущественного заклятья - чары ужаса, простые и по-драконьему действенные. Окажись там, у Башни, сейчас только один человек, он бы просто и тихо умер от страха. Сердце бы не выдержало. И когда шестидесятитысячная армия бросилась наутек, бросая все, что только можно было бросить, Фесс готов был аплодировать своей отчаянной драконице. Никто не пустил в нее ни одной стрелы. Маги, которые бы не поддались так просто драконьим чарам, вынуждены были бежать вместе с остальными, чтобы просто не оказаться затоптанными обезумевшими тысячами. Нетрудно было догадаться, на кого нацелилась неистовая Рыся. Отец Этлау. Тот, кто на самом деле способен одними кулаками сокрушить врата Черной башни. Единственный, кто не побежал. Инквизитор весьма ловко и быстро окружил себя прочной защитной сферой, и первый удар Рыси пропал втуне - когти драконицы не смогли взломать призрачную броню. Изогнувшись тугою дугой, Рысь взревела и извергла поток огня, однако его струи лишь даром скатывались с прозрачного купола, подобно дождевым струям. Сам Этлау пошатнулся, но устоял и удержал защиту. Фесс не раздумывал. Вот он, его шанс - если, конечно, разрешит Сущность. А ведь может и не разрешить, если сочтет, что пока еще не время... Хитрый и опытный инквизитор никогда не доводил дело до прямого поединка, до спора честных мечей. Магия - да, последнюю их встречу в Салладоре некромант мог числить за собой, однако с тех пор отец Этлау очень изменился, так что в состязании чар за ним сейчас, пожалуй, осталось бы решающее преимущество. Никаких доспехов Фесс не надевал. Из оружия - один лишь простой клинок с длинной рукоятью на хват двух ладоней да кинжал для левой руки. Когда Фесс побеждал, он побеждал искусством и быстротой, а не тяжестью и надежностью брони. Вниз. Не коварной и предательской лестницей миражей - обычными ступенями. Теперь некромант не сомневался, что Сущность специально старалась сбить его с толку - все, что он видит, происходит в реальности, а отнюдь не в призрачном царстве, где он бестрепетно мог отдать Аркин на разграбление бешеным поури. Этажи. Арки черного мрамора, угрюмые статуи воителей и чудовиш. И наконец - торжественный холл, где (кажется, уже целую вечность назад) его встретил образ Сущности собственной персоной. Ворота Черной башни накрепко заперты. Некогда некромант долго и безуспешно пытался их отворить, однако сейчас, повинуясь одному взгляду Фесса, длинные и тяжелые засовы, точно змеи, скользнули обратно в свои скрытые в стене гнезда. Значит, не ошибся. Значит, пришло время выходить. Створки распахнулись, и мороз полярной ночи ворвался внутрь. Одно из чудес Башни - в бойницы могла влететь стрела, но холод они не пропускали. - Папа! Ты зачем сюда?! - негодующе завопила Рысь. - Сейчас я эту мразь слопаю! Он не устоит! - Этлау, - некромант не ответил дракони