усливых народов, - вопреки тому, что утверждают наши плаксивые патриотические союзы. При таком положении вещей даже тем государствам, которые непосредственно не заинтересованы в окончательном уничтожении Германии, ничего другого не остается, как принять участие в грабительских походах Франции, хотя бы для того, чтобы Франция не воспользовалась одна всей добычей и не стала благодаря этому еще сильнее. Далее не следует упускать из виду, что странам, воевавшим против нас, далеко не так просто добиться перемены в настроениях широких масс населения, после того как массовая пропаганда в течение долгого промежутка времени била в одну определенную точку. В течение долгих лет народ наш изображали "гуннами", "грабителями", "вандалами" и т. д. После этого нельзя сразу переменить фронт и тут же объявить, что этот исконный враг теперь сразу может стать союзником. Но особенно большое значение имеет третий фактор, который оказывает самое существенное влияние на вопрос о будущих группировках европейских государств и на будущую политику союзов. Собственно британские интересы Англии отнюдь не требуют дальнейшего ослабления и тем более уничтожения Германии, но за то в этом чрезвычайно заинтересован интернациональный еврейский биржевой капитал. Расхождение между официальной или, лучше сказать, традиционной политикой английских государственных деятелей и решающими силами еврейского биржевого капитала явственнее всего обнаруживается именно в вопросах английской иностранной политики. В противовес всем интересам британского государства еврейский финансовый капитал добивается не только полного экономического уничтожения Германии, но и полнейшего политического порабощения ее. Еврейский капитал считает, что полностью подчинить Германию интернациональному контролю, т. е. полностью подчинить германский труд еврейскому мировому капиталу возможно только в том случае, если Германию удастся в политическом отношении большевизировать. Чтобы марксистские банды интернационального еврейского биржевого капитала в состоянии были окончательно сломить спинной хребет германскому национальному государству, им необходима дружественная поддержка извне. Для этого евреям и нужно, чтобы французские армии угрожали Германии, до тех пор пока внутри страны наступит такое разложение, которое позволит большевистским бандам, спущенным интернационально-еврейским биржевым капиталом, окончательно овладеть нашим государством. В наше время евреи больше всех ведут травлю, чтобы Германия была добита до конца. Главными фабрикантами всех нападок на Германию являются евреи. Так было и до войны и во время мировой войны. Еврейская биржевая и марксистская пресса систематически разжигала ненависть против Германии, пока она не добилась того, что одно государство за другим стало отказываться от своей нейтральной позиции и стало примыкать к антигерманской коалиции вопреки интересам своих собственных народов. Чем руководятся при этом евреи, ясно. Посредством большевизации Германии они надеются искоренить основной слой немецкой патриотической интеллигенции и тем создать для себя совершенно неограниченные возможности выжимать из немецкой рабочей силы последние соки. Полностью покорив себе Германию, евреи хотят конечно распространять свою власть и дальше, вплоть до покорения под ноги свои всего мира. Германия, как это не раз бывало и в прежней нашей историй, является той точкой, вокруг которой происходит борьба, решающая судьбы мира. Если наш народ и наше государство действительно станут жертвой этой хищной и кровожадной еврейской тирании, то этот спрут охватит щупальцами всю землю. И наоборот: если Германии удастся избежать этого ига, тогда можно будет считать, что смертельная опасность, угрожающая всему миру и всем народам, сломлена. Что евреи сделают абсолютно все от них зависящее, дабы поддержать прежнюю вражду ряда наций против Германии, а по возможности разжечь эту вражду еще больше, - в этом не может быть никакого сомнения. Однако нет никаких сомнений и в том, что подлинные интересы данных народов лишь в очень небольшой степени совпадают с тем, чего хотят евреи. Как правило, евреи в своей работе отравления сознания народов прибегают к тому оружию, которое больше всего соответствует, умонастроению данного народа и которое, стало быть, обещает максимально возможный успех. У нас в Германии, где расовая чистота населения пострадала особенно сильно, евреи больше всего орудуют при помощи пацифистской идеологии, при помощи ссылок на интересы "мировых" граждан, словом, при помощи интернационалистского круга идей. Во Франции евреи больше всего орудуют при помощи шовинизма, справедливо считая, что здесь именно шовинизм будет иметь наибольший успех. В Англии евреи орудуют, пуская в ход больше всего аргументы, относящиеся к мировому господству - хозяйственному и политическому. Словом, в каждой стране евреи пускают в ход ту аргументацию, которая больше всего соответствует умонастроению данного народа. Только проделав эту предварительную работу и обеспечив себе достаточное политическое и экономическое влияние, евреи отбрасывают в сторону это оружие, снимают маску и начинают уже более откровенно обнаруживать подлинные цели своих стремлений. Тогда евреи начинают уже более интенсивно разрушать одно государство за другим, превращая их в груды развалин, с тем, чтобы на этой груде затем воздвигнуть вечный суверенитет еврейства. В Англии как и в Италии можно и простым невооруженным глазом легко нащупать то расхождение, какое существует между взглядами лучшей части наиболее почтенных государственных деятелей данных стран и стремлениями еврейского мирового биржевого капитала. Только во Франции ныне больше чем когда бы то ни было существует единство во взглядах биржи и еврейского биржевого капитала, с одной стороны, и шовинистически настроенных государственных деятелей французской республики, с другой. Это тождество интересов и настроений представляет громаднейшую опасность для Германии. Именно вследствие этого обстоятельства Франция является самым страшным нашим врагом. С одной стороны, французский народ все больше и больше смешивает свою кровь с кровью негров; а с другой, французский народ все теснее и теснее сближается с евреями на основе общего стремления к подчинению себе всего мира. И все это, вместе взятое, превращает Францию в самую большую угрозу для дальнейшего существования белой расы в Европе. Стремление французов привезти негров на Рейн в сердце Европы и тем отравить нашу кровь является выражением садистской, прямо противоестественной мести, которой пылает к нашему народу этот наш исконный враг, полный шовинистских чувств; но и хладнокровно мстительные евреи стремятся к тому же. Им тоже хочется начать свою работу отравления крови белой расы как раз в центре европейского континента. Отсюда они надеются нанести нашей более высокой расе самый верный удар, подорвав основы ее господствующего положения. То, чем Франция, побуждаемая единственно чувством мести и планомерно руководимая евреями, занимается теперь в Европе, есть преступление против всего белого человечества на земле. Придет момент и целые поколения будут за это проклинать Францию и мстить ей за то, что, совершая преступление против расы, она совершает первородный грех против всего человечества. Мы, немцы, для себя должны сделать из французской опасности только один вывод: мы обязаны отодвинуть на задний план все моменты чувства и, не колеблясь, подать руку тем, для кого диктаторские стремления французов представляют такую же опасность как и для нас. На целый период времени для Германии возможны только два союзника в Европе: Англия и Италия. x x x Кто возьмет на себя труд произвести ретроспективный обзор всей внешней политики Германии за послереволюционный период, тот при виде совершенно невероятной слабости наших правительств должен схватиться за голову и либо впасть в полное отчаяние, либо преисполниться пламенным возмущением и начать борьбу против этих так называемых правительств. Сказать, что этим правительствам не хватает достаточного понимания, было бы слишком слабо, ибо умственные циклопы наших ноябрьских партий ухитрились избрать такую политику, которая ни одному человеку с нормальными мозгами, казалось бы, и в голову не могла придти: они стали льстить Франции, ища ее благоволения. Да, да, не больше и не меньше! В течение целого ряда лет наши правительства с трогательной наивностью неисправимых фантастов делают целый ряд повторных попыток подружиться с Францией, Они ходили на задних лапках перед ней, крича на всех перекрестках о том, что мы полны уважения к "великой нации", и всякое ловкое жульничество французских палачей неизменно пытались изображать, как предвестник явного поворота в нашу пользу. Действительные импресарио нашей политики конечно сами никогда не верили в эту нелепость, они смотрели на политику подлаживания к Франции исключительно под одним углом зрения: для них это был лучший способ саботажа всяких попыток наладить союз между Германией и другими странами - такой союз, который мог бы иметь действительно практическое значение. Эти господа превосходно отдавали себе отчет в том, каковы подлинные измерения Франции и тех, кто стоит за ней. Они притворялись, будто верят в возможность союза Германии с Францией, вполне отдавая себе отчет в том, что если бы народ наш перестал верить в эту химеру, то он вероятно стал бы искать иных путей. Даже для нас, национал-социалистов, сейчас представляет еще известную трудность убедить наших собственных сторонников, что Англия в будущем может быть нашей союзницей. Наша еврейская пресса очень хорошо умела и умеет концентрировать всю ненависть на Англии. А многие добрые, но наивные немцы поддаются на эту еврейскую удочку и начинают направо и налево болтать о том, что не сегодня - завтра Германия "возродит" свою морскую мощь, начинают выносить протесты против того, что нас лишили колоний, и грозятся не сегодня - завтра вернуть себе эти колонии и т.п. А негодяям евреям только этого и нужно; они тщательно собирают весь этот материал и посылают его своим сородичам в Англию для их пропагандистских надобностей. Казалось бы, даже самым неискушенным в политике немцам нетрудно понять, что сейчас у нас на очереди вовсе не борьба за укрепление "морской мощи" Германии. Ставить себе такие цели, не укрепив предварительно наших позиций в Европе, было нелепостью уже до войны, а в нынешней обстановке такая глупость равносильна преступлению. Можно поистине придти в отчаяние, когда наблюдаешь, как еврейским интриганам легко удается занять добрых немцев десятистепенными вопросами и пустыми демонстрациями, в то время как Франция систематически рвет на части наш народ и планомерно душит нашу независимость. Я должен остановиться здесь еще на одной излюбленной евреями теме, которую они использовали в течение последних лет с особенной ловкостью. Я говорю о южном Тироле. Да, южный Тироль! Я должен остановиться здесь хотя бы вкратце на этом вопросе, чтобы посчитаться с теми лжецами и негодяями, которые рассчитывают только на забывчивость и глупость широких слоев нашего народа. Эти негодяи смеют изображать дело так, будто они действительно полны чувства национального возмущения. Но ведь мы прежде всего знаем, что парламентским обманщикам понятие о национальном чувстве столь же свойственно, как сороке понятие о собственности. Я хочу подчеркнуть, что в тот период, когда действительно решались судьбы южного Тироля - т.е. в период от августа 1914 до ноября 1918 г. - я лично находился там, где действительно можно было помочь благоприятному разрешению для нас этого вопроса, т. е. на фронте. Я все эти годы сражался бок о бок со всеми честными бойцами нации за то, чтобы мы не потеряли южного Тироля и чтобы эта немецкая территория как и все другие немецкие территории принадлежала никому другому как нашему отечеству. А вот парламентские фокусники, вся эта политиканствующая партийная сволочь конечно и не подумала тогда пойти на фронт. Напротив, пока мы сражались на фронтах, будучи уверены, что мы добьемся благоприятного разрешения вопроса о южном Тироле, эти господа в поте лица своего работали против нации, изо всех сил точили нож и в конце концов всадили его в спину нашей армии. Кто же не понимает, что удержать южный Тироль в немецких руках можно было не лживыми спичами ловких парламентариев на венской Площади ратуши или перед мюнхенской Аллеей полководцев, а только мечом, только борьбой железных батальонов на фронте? Южный Тироль предали те, кто развалил фронт и кто тем самым предал еще ряд других немецких территорий. А кто теперь изображает дело так, будто южнотирольскую проблему можно разрешить при помощи протестов, заявлений, глупеньких демонстраций и т.п., тот либо негодяй, либо немецкий филистер. Ведь ясно как божий день, что вновь вернуть отторгнутые от нас территории можно только силой оружия, а никак не торжественными призывами к милости божией или апелляциями к Лиге наций. И вот я прямо ставлю вопрос: кто же способен и кто готов действительно вооруженной рукой бороться за возвращение этих отторгнутых территорий? Что до меня лично, то смею уверить, что у меня все же хватило бы мужества стать во главе батальона, даже если бы он состоял только из парламентских болтунов и других партийных руководителей и надворных советников. Пусть они образуют такой штурмовой батальон, и мы пойдем вместе отвоевывать южный Тироль. Черт побери, хотел бы я все-таки посмотреть, как реагировала бы эта братия, если бы в момент, когда они выносят "пламенный" протест, над их головами разорвалось бы несколько шрапнелей. Я думаю, картина немногим отличалась бы от той, когда в курятник внезапно вламывается лиса. Вся эта почтенная братия, вероятно, бежала бы, подобрав фалды, в таком же стройном порядке, как куры, преследуемые лисой. Но самое низкое во всем этом то, что господа эти сами совершенно не верят, чтобы на их путях можно было бы чего-нибудь достигнуть. Они сами превосходно отдают себе отчет в том, что вся их шумная возня абсолютно никакого значения не имеет. Но почему не пошуметь? Конечно болтать об освобождении южного Тироля в нынешней обстановке куда легче, чем в свое время было бороться за его сохранение в немецких руках. Каждый делает то, что ему свойственно. Мы в свое время проливали кровь за южный Тироль, а эти господа ныне только точат свои клювы. Особенно забавно видеть, какой важный вид принимают теперь венские легитимисты, притворяясь, будто они ведут невесть какую тяжелую борьбу за возвращение южного Тироля. Ни дать ни взять индюки! Семь лет тому назад высокая династия, которой поклонялись эти господа, не задумываясь, совершила предательство и преступление, помогая антигерманской коалиции проглотить также южный Тироль. Тогда эти круги всеми силами поддерживали политику своей предательской династии и плевать хотели на южный Тироль, как и на многое другое. Ну, а теперь отчего же не поболтать о борьбе за отторгнутые территории, - ведь это же борьба только "духовными средствами"! Почему и не вынести дюжину - другую "протестов", почему и не сделать вида, что ты "до глубины души" возмущен несправедливостью. Ведь тут никакого риска нет. Максимум только охрипнешь на время или перепачкаешь себе пальцы, когда мажешь статейку для газеты. Ведь это не то, что во время занятия Рурского бассейна организовывать, допустим, взрыв мостов. Если вдуматься в дело, то конечно совсем нетрудно понять, почему определенные круги в течение последних лет пытались перенести центр тяжести немецко-итальянских взаимоотношений в плоскость проблемы южного Тироля. Евреи и габсбургские легитимисты крайне заинтересованы в том, чтобы помешать такой иностранной политике Германии, которая в один прекрасный день может привести к возрождению свободного немецкого отечества. Весь шум по поводу южного Тироля поднят не из любви к этому последнему - ибо шум этот не помогает южному Тиролю, а только вредит ему - а исключительно из боязни, как бы дело не дошло до соглашения и дружбы между Германией и Италией. Ну, а лживости и хладнокровия у этих господ хватит, и они вопреки всякой очевидности самым наглым образом начинают доказывать, будто южный Тироль "предали" именно мы. Давайте же скажем этим господам прямо в лицо. Южный Тироль предали те немцы, кто, будучи здоров в течение 1914-1918 гг., находился не на фронтах и не отдал тем самым всех своих сил делу защиты отечества. Заметьте себе это, во-первых. Южный Тироль предали те, кто в течение этих лет не считал своим долгом отдать все свои силы на то, чтобы укрепить государство как целое, укрепить волю народа для доведения войны до конца, чего бы это не стоило. Заметьте себе это, во-вторых. Южный Тироль предали те, кто помогал революции - прямо или косвенно, обнаруживая трусливую терпимость к ней, - и тем самым выбил из рук наших единственное орудие, которое способно было спасти южный Тироль. Заметьте себе это, в-третьих. Южный Тироль предали те, чьи партии и сторонники дали свои подписи под позорными "мирными" договорами Версаля и Сен-Жермена. Заметьте себе это, в-четвертых. Да, господа храбрые организаторы пламенных протестов, именно так, а не иначе обстоит дело! Я лично ныне руковожусь только той трезвой мыслью, что отторгнутые провинции не вернешь при помощи красноречия парламентских болтунов, а вернуть их можно только при помощи хорошо отточенного меча, т, с. при помощи кровавой войны. Я лично совершенно не считаю нужным скрывать, что теперь, когда жребий уже брошен, я не считаю возможным вернуть южный Тироль при помощи войны. Более того. Я лично высказался бы против такой войны, ибо я уверен, что из-за одного этого вопроса в германском народе не удастся вызвать того пламенного национального подъема, без которого ни о какой победе не может быть и речи. Я лично считал и считаю, что если уж придется проливать кровь, то было бы преступлением делать это во имя 200 тысяч немцев, когда тут же рядом под чужеземным игом страдают 7 миллионов немцев, а африканские орды негритянских племен невозбранно отравляют кровь немецкого народа. Если немецкая нация хочет покончить с грозящей ей опасностью истребления в Европе, она не должна впадать в ошибки предвоенной эпохи и наживать себе врагов направо и налево. Нет, она должна отдать себе ясный отчет, какой же из противников является самым опасным, и затем концентрировать все свои силы, чтобы ударить по этому противнику. Будущие поколения нашего народа не осудят нас, если достигнуть этой победы мы сможем только ценой известных жертв в других пунктах. Чем более блестящи будут достигнутые нами успехи, тем больше будущие поколения поймут и оценят наш подвиг и отдадут себе отчет в том, что мы действовали так, а не иначе только под влиянием тяжелой нужды и после глубокого раздумья. Мы не имеем права забывать и никогда не забудем того основного тезиса, что для отвоевания отторгнутых областей надо прежде всего отвоевать политическую независимость нашей метрополии и вернуть былую силу нашему государству в тех его размерах, в каких оно сохранилось сейчас. Чтобы добиться прежде всего этих целей, нужна умная политика союзов; в этом первая задача действительно сильного правительства, желающего спасти Германию. Мы, национал-социалисты, ни в коем случае не пойдем по стопам наших крикливых "патриотов", которыми на деле руководят евреи. Горе нашему движению, если бы вместо подготовки действительно решающей вооруженной борьбы оно стало упражняться в словесных протестах! Своим крушением Германия обязана также фантастическому представлению о священном союзе с государственным трупом габсбургской монархии. Фантазии и сантименты в подходе к внешнеполитическим возможностям нынешнего дня являются лучшим средством, чтобы помешать Германии возродиться когда бы то ни было. x x x Остановимся еще совсем коротко на тех возражениях, которые могут быть сделаны в связи с тремя поставленными мною вопросами. Во-первых, пойдет ли вообще какое бы то ни было государство на соглашение с нынешней Германией при ее современной очевидной для всех слабости; во-вторых, способны ли враждовавшие с нами до сих пор нации перестроить свои собственные ряды в этом направлении и в-третьих, не пересилят ли еврейские влияния добрую волю и понимание государственных деятелей соответственных стран и не сумеют ли таким образом евреи расстроить все наши планы, не допустив их реализации. На первый вопрос я наполовину уже ответил. Само собою понятно, что с нынешней Германией в таком виде, как она есть, никто в союз вступать не станет. Ни одно из государств не решится связать свою судьбу с таким государством, правительства которого делают все возможное, чтобы уничтожить какое бы то ни было доверие к нему. Но если многие наши соплеменники пытаются оправдать поведение наших правительств тем, что и сам народ наш настроен теперь плохо, и если в этом хотят видеть извинение для наших государственных деятелей, то против этого необходимо протестовать самым резким образом. Совершенно несомненно, конечно, что поведение нашего народа в течение последних шести лет было крайне бесхарактерно - что очень печально. То безразличие, с которым народ наш относится ныне к самым важным вопросам, ложится прямо камнем на сердце. Проявляемая народом трусость иногда прямо вопиет к небу. И все-таки мы не должны забывать, что всего еще несколько лет тому назад этот самый народ являл всему миру примеры изумительных человеческих добродетелей. Начиная с августа 1914 г., и до самого конца великой борьбы народов ни один другой народ не показал таких чудес мужества, стойкости и терпения, как наш ныне столь опустившийся немецкий народ. Никто не посмеет, я думаю, утверждать, что позорное положение, переживаемое нами ныне, вообще заложено в характере нашей нации. Нет, все то, что мы вынуждены переносить теперь, есть только результат безумного преступления, совершенного 9 ноября 1918 г. Зло неизбежно порождает новое зло. Это утверждение поэта самым наглядным образом оправдывается событиями последних лет. Однако и в наше время не исчезли еще окончательно основные положительные черты характера нашего народа. Эти силы находятся только в дремлющем состоянии, их нужно пробудить. Уже сейчас отдельные молнии прорезают темные тучи, и перед нами нередко вспыхивают огоньки таких подвигов, которые впоследствии будут рассматриваться всей Германией как предвестники начавшегося выздоровления. Уже не раз видели мы в последнее время примеры того, как тысячи и тысячи молодых немцев опять собираются в ряды и твердо заявляют о своей готовности умереть за дорогое отечество, как это делала наша молодежь в 1914 г. Уже опять миллионы немцев со всем старанием и прилежанием занялись своим творческим трудом, как будто разрушений революции никогда и не было. Кузнец по-прежнему стоит за наковальней, крестьянин идет за сохой, а ученый работает в своем кабинете, и каждый целиком отдается своему делу, каждый добросовестно выполняет свою обязанность. По поводу притеснений со стороны наших врагов рядовой немец теперь уже не смеется и не ищет оправдания противнику. Нет, эти притеснения вызывают уже горечь и гнев. Без сомнения перемены в настроениях произошли большие. Если все это не привело еще к полному возрождению инстинкта самосохранения нашего народа и не создало еще настоящего стремления вернуть Германии ее былую мощь, то вину за это несут наши правители, которые не столько посланы нам небом, сколько сами захватили власть и пользуются ею с 1918 г. на погибель нашего народа. Да, людей, которые жалуются ныне на нашу нацию, необходимо прежде всего спросить: а что сделали вы, чтобы улучшить дело, чтобы вытравить эти слабости? Если наш народ оказывает недостаточную поддержку мероприятиям наших правительств (а мы-то знаем, что серьезных мероприятий со стороны последних, пожалуй, и не было), то можно ли все это поставить в счет нашему народу? Не объясняется ли это, напротив, в большей мере тем, что сами правительства не умеют выполнять своего элементарного долга? Мы спрашиваем: что сделали наши правительства, чтобы опять заразить наш народ духом гордого самоутверждения, мужественного упрямства и гневной ненависти? Когда в 1919 г. немецкому народу навязали грабительский мирный договор, можно было надеяться, что именно этот рабский договор вырвет из груди всей немецкой нации один сплошной крик протеста и требования свободы. Нередко в истории бывало так, что мирные договоры, как удары бича обрушивавшиеся на плечи побежденного народа, служили сигналом к началу подъема. Как много мы могли бы в этом отношении сделать из Версальского грабительского договора! Разве достойное своего звания немецкое правительство не сумело бы из этого неслыханно позорного бесконечно вымогательского договора сделать орудие борьбы против врага и довести национальные страсти до точки кипения? Разве не сумела бы подлинно гениальная пропаганда использовать садистскую жесткость этого договора, чтобы вывести собственный народ из равнодушия, вызвать в народе возмущение, а затем перевести это всеобщее возмущение в настоящее бешенство против грабителей? Мы должны были взять каждый отдельный пункт Версальского договора и систематически разъяснять его самым широким слоям народа. Мы должны были добиться того, чтобы 60 миллионов немцев - мужчины и женщины, взрослые и дети - все до одного человека почувствовали в сердцах своих стыд за этот договор. Мы должны были добиться того, чтобы все эти 60 миллионов возненавидели этот грабительский договор до глубины души, чтобы эта горячая ненависть закалила волю народа и все это вылилось в один общий клич: Дайте нам снова оружие! Да, именно так должны были мы использовать подобный мирный договор. Чем бесстыднее требования этого договора, чем безмернее гнет, возлагаемый им на нас, тем в большей мере он мог стать орудием лучшей пропаганды, средством пробуждения уснувших в нашей нации национальных стремлений. Но конечно такая пропаганда возможна лишь в том случае, если бы мы сумели использовать все, начиная с улыбки ребенка и продолжая всеми до единой газетами, всеми театрами, всеми кино, всеми киосками и т. д. Если бы мы сумели поставить все и вся на службу этой идее, тогда нынешняя мольба плаксивых маргариновых патриотов "господи, пошли нам свободу!" вскоре сменилась бы действительно смелыми лозунгами, и мы сумели бы добиться того, что каждый немецкий мальчик стал бы обращаться к всевышнему с горячей мольбой: "господь всевышний, благослови наше оружие, окажи ту справедливость, которую ты всегда оказывал! Суди сам, заслуживаем ли мы теперь свободы. Господь бог, ниспошли благословение нашей борьбе!" Но ничего подобного сделано не было. Мы ухитрились все это прозевать. И теперь еще удивляются, что наш народ не таков, каким он мог и должен был бы быть. И теперь еще причитают по поводу того, что весь мир видит в нас рабов, видит в нас покорных собак, которые благодарно лижут руки тех, кто только что избил их. Мы признаем, конечно, что нынешнее поведение нашего народа сильно мешает тому, чтобы в нас увидели ценных союзников. Но в гораздо большей мере этому содействует позорное поведение наших правительств. Если после 8 лет безмерного гнета народ наш все еще обнаруживает так мало воли к свободе, то в этом виновата прежде всего развращенность наших правительств. Вести активную иностранную политику и найти себе ценных союзников мы можем только тогда, когда за границей станут по-иному оценивать качества нашего народа. Но еще в большей мере для этого необходимо, чтобы у нас возникло наконец правительство, которое будет смотреть на себя не как на поденщика чужих государств, не как на сборщика податей с собственного народа, а как на герольда национальной совести. Когда народу нашему удастся создать себе правительство, которое увидит свою миссию в этом, то не понадобится новых шести лет, как смелая иностранная политика нашего государства сможет опереться на столь же смелую волю народа, готового к борьбе за свою свободу. x x x На второй вопрос - о трудностях, с которыми связано превращение враждебных настроений народных масс Англии и Италии в дружественные, - приходится ответить так: Военная пропаганда вызвала в среде целого ряда народов, стоявших в мировой войне против нас, настоящий немецкий психоз. Для того, чтобы такое настроение изменилось, нужно, чтобы для всех стало очевидным, что воля к самосохранению вновь проснулась в германском народе. Только тогда германское государство вновь обретет те черты, которые необходимы, чтобы играть серьезную роль на шахматной доске европейской политики, и только тогда найдутся партнеры, которые захотят и смогут с ним играть. Лишь тогда, когда правительства соответствующих держав убедятся, что наш собственный народ и наше собственное правительство обрели наконец те качества, которые делают из нас ценного союзника, они, исходя из своих собственных интересов, начнут вести новую пропаганду, которая переделает общественное мнение данных стран. Конечно, это требует многих лет настойчивой и умелой работы. Но именно потому, что на такую работу нужны годы, все высказывают тут большую осмотрительность и осторожность. Ни одно правительство не приступит к этой работе, если оно не имеет безусловной уверенности, что ею стоит заняться и что в будущем можно будет пожать на этих путях достаточно обильные плоды. Пустой болтовни более или менее остроумных министров иностранных дел тут маловато. Ни одно правительство не станет менять характера своей агитации и переносить симпатии своего населения с одной нации на другую, пока оно не убедится, что этот возможный новый союзник имеет за собой действительно реальную силу. Иначе данное правительство только распылило бы общественное мнение в своей стране. Гарантию в том, что будущий союз с таким-то государством действительно будет иметь серьезную ценность, ни одно правительство не увидит в торжественных фразах отдельных членов правительства данной страны. Для этого нужно, чтобы соответствующая иностранная держава увидела, что у нас существует действительно стабильное правительство, ведущее действительно целесообразную политику. Для этого нужно, чтобы соответствующая держава убедилась, что и общественное мнение нашей страны целиком проникнуто теми же идеями. К нам отнесутся с тем большим доверием, чем больше убедятся, что и наше собственное правительство делает соответственные приготовления в области пропаганды и что наше собственное общественное мнение недвусмысленно поддерживает в этом свое правительство. При нашем нынешнем положении это значит, что нас лишь тогда сочтут ценными союзниками, когда и наше правительство и наше общественное мнение сумеют показать, что они действительно проникнуты фанатической волей к борьбе за свободу и независимость. Только тогда и другие государства начнут подготовлять перегруппировку в общественном мнении их собственного населения - по крайней мере те государства, которые, исходя из своих собственных интересов, могут пойти с нами рука об руку, т. е. заключить с нами известный союз, если мы станем достойным партнером. Но тут надо иметь в виду еще следующее: переделать общественное мнение целого народа в другом направлении - дело очень нелегкое. Многие во всяком случае вначале не поймут этого. Вот почему было бы глупостью и преступлением своими собственными ошибками давать оружие в руки элементам, желающим иного. Мы должны отдать себе отчет в том, что пока целый народ до конца поймет внутренний смысл новых намерений своего правительства, пройдет большое время. Ведь слишком откровенно объяснять свои мотивы и окончательные цели данное правительство не сможет. Тут приходится надеяться либо на слепую веру массы, либо на интуитивное понимание более развитых руководящих слоев данного народа. Многие люди, однако лишены дара политического предвидения и дальнозоркости. И так как по политическим соображениям правительства, как мы уже сказали, не смогут в данном случае быть слишком откровенными, то вероятнее всего всегда найдется такая часть интеллектуальных руководителей, которая в силу недостаточной прозорливости непременно увидит в новом повороте только простой эксперимент. Часть консервативно настроенных элементов нации таким образом окажет вероятно сопротивление новой пропаганде. Вот почему особенно необходимо позаботиться о том, чтобы эти консервативные элементы ни в коем случае не получили от нас самих оружия в руки, при помощи которого они смогли бы воздвигнуть серьезные препятствия для необходимого сближения. Этого нельзя забывать особенно у нас, где наши, с позволения сказать, политики выступают с чисто фантастическими и совершенно нереальными лозунгами. Разве не ясно в самом деле, что крики о необходимости воссоздания нового военного флота Германии, отвоевания наших колоний и т.д. - только пустая болтовня? Стоит только спокойно подумать над этими вопросами, и каждый убедится, что никаких сколько-нибудь реальных шансов на это не существует. А эти бессмысленные крики, которыми занимаются частью совершенно наивные, частью же спятившие с ума люди, ни в коем случае пользы принести Германии не могут. В Англии эти крики производят совершенно определенное впечатление. Все эти словесные протесты и громкие словоизлияния неизменно служат службу только нашим смертельным врагам. Люди тратят все силы на вредные демонстрацийки против бога и всего света, забывая, что главной предпосылкой каждого успеха прежде всего является принцип: Что делаешь - делай до конца. У нас исходят словами и протестами сразу против пяти или даже целого десятка государств и забывают при этом, что нам прежде всего необходимо сконцентрировать все свои физические и духовные силы, чтобы нанести удар в сердце нашему злейшему противнику, Так мы только лишаемся всяких шансов заключить тот союз, который необходим нам, чтобы когда-нибудь свести счеты с самым проклятым врагом. Национал-социалистическое движение и тут должно взять на себя определенную миссию. Мы должны научить наш народ проходить мимо мелочей и концентрироваться на главном, не рассеивать своих сил на второстепенном и никогда не забывать, что целью данного дня для нас является борьба за голое существование нашего народа и что единственным нашим противником в данное время является та держава, которая лишает нас даже права на существование. Многое конечно огорчает нас до глубины души; но это еще вовсе не основание, чтобы потерять хладнокровие и в бессмысленных криках ссориться со всем светом вместо того, чтобы концентрировать свои силы против самого смертельного врага. Да наконец немецкий народ вообще не имеет никакого морального права жаловаться на поведение других государств, пока он не призвал на суд собственных преступников, продающих и предающих нашу родину. Издалека осыпать ругательствами Англию, Италию и т.д. - это совсем, совсем несерьезно, если мы в то же время предоставляем свободу действий негодяям, за 30 сребреников продавшимся врагу, - тем негодяям, которые в свое время поступили на службу враждебной пропаганде, помогли выбить у нас из рук оружие и постарались сломать моральный хребет парализованному народу. Противник делает только то, чего и следовало ожидать от него, Его поведение и его действия должны бы только послужить уроком для нас самих. Кто не хочет подняться на высоту таких взглядов, тому мы рекомендуем внять по крайней мере последнему доводу: ведь в таком случае нам остается только полный отказ от всего, потому что какая бы то ни была политика союзов становится в будущем невозможной. Если с Англией мы не можем заключить союза, потому что она захватила наши колонии; если с Италией мы не можем пойти рука об руку, потому что она владеет южным Тиролем; если с Польшей и Чехо-Словакией мы вовсе не можем заключить никаких союзов, - тогда в Европе вообще не остается никаких других держав, если только не считать Франции, которая однако, смеем напомнить, тоже украла у нас Эльзас-Лотарингию. Едва ли можно сомневаться в том, что такая политика отнюдь не полезна немецкому народу. Усомниться можно только в одном: кто такие эти люди, проповедующие такую политику, - простаки, невежды или прожженные мошенники? Поскольку дело идет о руководителях и вождях, мне всегда кажется, что эти господа принадлежат к последнему сорту людей. Итак, насколько может предвидеть ум человеческий, достигнуть того, чтобы настроение ныне враждебных нам народов изменилось в нашу пользу, вполне возможно, поскольку их подлинные интересы схожи с нашими собственными. Для этого только нужно, во-первых, чтобы наше собственное государство проявило серьезную волю к борьбе за свое существование и приобрело качества ценного союзника и, во-вторых, нужно перестать давать этим народам материал против нас самих, - для чего необходимо положить конец собственным ошибкам, а тем более преступным действиям в нашем собственном лагере. x x x Труднее всего ответить на третий вопрос. Мыслимо ли вообще, чтобы представители подлинных интересов английской и итальянской наций смогли провести свою волю вопреки воле евреев, смертельных врагов народного и национального государства? Смогут ли, например, силы традиционного британского государственного искусства сломить еврейские влияния или нет? Ответить на этот вопрос, как я уже сказал, очень трудно. Разрешение этой проблемы зависит от слишком большого числа факторов, чтобы можно было сразу дать вполне определенный ответ. Относительно одного государства мы во всяком случае можем сказать, что оно настолько прочно стабилизировано и служит исключительно интересам своей нации, что тут никаким еврейским влияниям не удастся преодолеть те тенденции, которые являются политической необходимостью для данного государства, Я говорю об Италии. Борьба, которую фашистская Италия ныне, пусть и бессознательно (я-то лично думаю, что далеко не бессознательно), ведет против трех главных орудий еврейского влияния, служит порукой тому, что Италии удастся хотя бы и окольными путями вырвать ядовитые зубы еврейской силе, пытающейся стать над всеми государствами. Итальянское правительство запретило франкмасонские тайные общества, преследует прессу, которая хочет стать над нацией, и прочно пресекло всякое влияние интернационального марксизма. С другой стороны, итальянское правительство неизменно ведет политику укрепления фашистского образа правления. Вот почему нельзя сомневаться в том, что итальянское правительство не поддастся шипению еврейской мировой гидры и чем дальше, тем больше будет руководиться единственно интересами итальянского народа. Труднее обстоит дело с Англией. В этой стране "самой свободной демократии" евреи обходным путем все еще неог