л: -- Быстрее тяни! -- Нельзя... Нет по-о-до-жди, там тебе делать нечего. Ишь куда повел. Вот, зверюга, как тянет. Ну, на, погуляй... Петя сбросил в воду еще несколько метров шнура. Он сразу же натянулся струной и потащил лодку к крутику. Таймень искал спасения среди коряжин и камней. -- Понимаю твой маневр, -- выбирая шнур, усмехнулся Петя. -- Ничего из этого не выйдет. Пожалуйте, гражданин таймень, к нам в лодку. Утомленный таймень сопротивлялся все слабее и слабее. Перед самой лодкой он сделал еще одно усилие уйти. Рванул шнур, повел под лодку. Но Петя, не ослабляя его, подтягивал хищника ближе и ближе. Он опять показался на поверхности. На этот раз недалеко от лодки. -- Ой, Петя, не упусти! На Олега зашикали. Гера сверкнул глазами, угрожающе зашипел: -- Шшш-и-ии, черт. Он ткнул своего приятеля в бок. Наступила решающая минута. Казалось, все замерло перестали птицы перекликаться в зарослях, неподвижно застыл в вышине коршун, не плескалась в омуте рыба. Мальчики, не отрывая взгляда от воды, затаили дыхание. У борта, почти на поверхности воды, стоял ярко-серебристый, с темными пятнами по бокам большой таймень. Петя ловко и быстро перекинул его в лодку. Дикий, торжествующий крик огласил пустынные берега. Сразу все заговорили громко, возбужденно. Каждому хотелось рассказать свое, что он испытал, пережил за эти полчаса, рукой тронуть трепещущую на дне красивую большую рыбину. -- Молодец, Петя! -- А как ты ловко его вывел. Классно! -- Мощная рыба. -- А я так боялся, что он уйдет... И только теперь Петя облегченно вздохнул и крикнул: -- Урр-а-аа! Еще бы! Приходить в восторг было от чего. У ног его лежал таймень -- мечта всех рыбаков-любителей. -- Отлично, отлично, Петя, -- потирая руки, одобрительно проговорил Сергей Петрович.-- Килограммов шесть в нем будет, если не больше. Знатная сварится ушица. Вообще таймени достигают веса 20--25 и даже 50 килограммов и длины до полутора метров. -- Полтора метра! -- вскрикнул Олег.-- Ну, с таким-то зверем ты, Петя, вряд ли бы справился. -- Петя, чуточку приподними рыбку, -- проговорил Славик. -- Олег, помоги ему. Ребята, замрите. Не качайте лодку. Вот так. Отлично... Еще пару кадриков. Олег, что ты все время втираешься в кадр. Ты тут ни при чем и не примазывайся к славе. Отодвинься. Вот так... Хорошо. Рыбку, Петя, еще чуть повыше. Роскошный кадр. Петя, улыбайся... Но тут случилось неожиданное. Над залитым солнцем плесом прокатился громкий крик. Нет... Это был дикий вопль: -- Рыба за бортом!.. Мимо ошеломленного Сергея Петровича промелькнуло в воздухе коричневое тело Геры. Фонтан холодных брызг окатил растерявшегося географа. Нырнул Петя. За ним Славик с Костей. Олег посмотрел на плавающих вокруг лодки ребят и не спеша слез с кормы в воду. -- К берегу пошел! -- крикнул Герка и широкими бросками поплыл от лодки. -- У большой коряги смотри! -- Ой, ой... Задел хвостом мою ногу. Противно как. Бры-ыы. Мальчики ныряли, отфыркиваясь, кричали и снова скрывались под водой. -- Вот он, я видел его. Стоит на дне. Как бревно. -- Держи его, Герка! Хватай за жабры! Сергей Петрович с трудом удерживался на ногах. Лодку подбрасывало то вверх, то вниз, раскачивало. Он размахивал руками, кричал: -- Петя, Костя... Залезайте! Гера, да перестань нырять. Олег, ты утопишь очки! А где Слава?.. На поверхности воды показалось золотое полушарие, за ним вытянутое лицо Славки с широко раскрытыми глазами. Он громко отфыркивался, раздувал щеки. -- Я его схвати-и-ил на дне, а он ка-ак даст... -- А ты в другой раз не хватайся за ноги. Еще не так дам, -- влезая в лодку, проговорил Гера. Наконец все успокоились. -- Это Славка затеял, -- Петя отжатыми трусами шлепнул Славика по коричневой спине. -- Роскошный кадр... -- А ты из рук упустил такого тайменя. Рыба-а-к... Вот и получилось... -- "Петя, улыбайся",-- дразнил Гера, налегая на весла. Плес остался позади. За поворотом, на левом берегу, перед путниками открылась широкая долина. Торопливо и шумно бежала по ней речка. -- Левый приток Инсуху -- Суета,-- проговорил Сергей Петрович. -- Где-то там, в ее истоках, лежит Каракол. Далеко, в синем мареве, сияла белая вершина горы. Сергей Петрович развернул карту. В устье речки Суета поставил синим карандашом точку. -- Отсюда мы отправимся до водораздельного хребта. Вот сюда. Вверх по течению. Лодку спрячем здесь... Карандаш учителя проложил вдоль притока Инсуху извилистую синюю черту. -- Эй, на берегу, чалку принимай! -- крикнул Гера. -- ... май-и-ии,-- отозвалось эхо от скал. Лодка ткнулась в берег. Первым выскочил из нее Тым и с громким лаем заносился по долине, покрытой ковром цветов. Вскоре на берегу забелела палатка, весело запылал костер. Долина, по которой бежал суетливый приток Инсуху, походила на дно огромного каменного корыта. -- Это сделал когда-то спускавшийся здесь ледник, -- пояснил Сергей Петрович. -- Среди валунов, если поискать получше, мы найдем камни с ледниковой полировкой. Исследуя долину, мальчики действительно нашли несколько огромных валунов с глубокими шрамами. -- Когда мы отправимся вверх по течению Суеты, то наткнемся на боковые морены, еще на один очень важный признак стекавшего здесь когда-то ледника,-- заметил Сергей Петрович. Костя спросил: -- Сибирь ведь и сейчас очень богата горными ледниками? -- Да. Это -- Алтай, Саяны, север Сибири. Алтай -- третий в СССР по величине район горного оледенения после хребтов Средней Азии и Кавказа. В дооктябрьские годы на Алтае было известно около пятидесяти ледников. Сейчас их насчитывается уже свыше семисот... Мальчики узнали от Сергея Петровича, что изучением современного оледенения Алтая уже более сорока лет занимается томский ученый Тронов. В 1914 году он со своим братом, после трех безуспешных попыток, впервые поднялся на восточную вершину Белухи, высшую точку Алтая, отметив ее высоту в 4520 метров над уровнем моря... 7. ГРОЗА Весь день стоял нестерпимый зной. Раскаленные скалы, точно огромные печи, дышали жаром. Лес затих. Не пели птицы. Ни один всплеск не нарушал остекленевшую воду плеса. Зной не уменьшился и к вечеру. Было душно. На закате, за горным хребтом послышался глухой гул. Он приближался к лагерю, словно катил кто по горам огромную бочку, наполненную камнями. -- Ребята, смотрите!.. -- Петя вскочил с места. -- Какая страшная туча. Я такой еще никогда не видел. -- Вот это да... -- Это не туча, а огромнейшая гусеница с тысячами лап. Из-за горного хребта, громыхая, надвигался вал с густым свинцовым отливом. Мутный, с седыми завихренными закрайками, вал клубился, он захватил полнеба закрыл солнце, словно подмял его под себя. Стало темно и мрачно. От тучи повеяло холодом. Лес по склонам гор тяжело вздохнул, гулко зашумел. Туча уже была над лагерем. Внезапно шум затих, и только осина у палатки, как от холода, вздрагивала листьями. Тишина была продолжительной и тревожной. Мальчики молчали. Сдвинулись поближе друг к другу. Огненный зигзаг пробил густую, почти осязаемую темноту. Все вздрогнули. Ударил гром, и сразу все вокруг заполыхало огнем. Хлынул ливень. Ребята забрались в палатку. Скоро все они спали крепким сном. Сморил сон и Сергея Петровича. Дежурил Костя. Ливень не стихал с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. 3а палаткой, на Суете, кто-то ворочал камни, швырял их берега в реку. "От ливня хлынула вода с гор", -- подумал Костя с тревожным чувством прислушиваясь к нарастающему шуму на реке. Он выглянул из палатки. Вокруг были мрак, ливень. "Вода прибывает и в Инсуху, может унести лодку". Он вылез из палатки. Когда Костя подбежал к реке, вода, прибывающая с неимоверной быстротой, уже понесла лодку. Костя кинулся за ней, успел ухватиться за борт. Нахлынувший черный поток сбил его с ног, подхватил и понес. Костя с трудом забрался в лодку. На ее дне плескалась вода. Он пошарил руками. Весел не было. Он вспомнил, что днем плавал Олег и, видимо, бросил их на берегу. -- Раззява толстая!..-- сердито крикнул Костя в сторону темного берега. Сверкнула молния. Ему показалось, что из палатки кто-то выбежал и, размахивая руками, побежал к реке Костя вырвал скамейку и стал грести, пытаясь выбраться из стремительного потока. Лодку кружило. Ее несло вперед то кормой, то носом. И вправо, и влево в густой непроницаемой тьме угадывались очертаний высоких гор. В лодку нахлестало воды. Костя начал торопливо выплескивать ее. Воздух содрогался от беспрерывных ударов грома. Ливень не прекращался ни на минуту. Молнии одна за другой вспыхивали над горами. Скалистые берега то подбегали почти вплотную, то проваливались в темноту. Ослепительно полыхнула молния. Костя заметил на берегу под скалой коня и сидящего человека. Он закричал. В новой, столь же яркой вспышке молнии стали видны впереди космы взлетающей вверх воды. Там начинался Большой порог. Лодка, как с крутой горы, неслась к нему. Огромный камень, с кипящей вокруг него водой, внезапно вынырнул из пучины. Костя вскочил на скамейку, с силой оттолкнулся от нее, прыгнул на камень, упал. 8. ЛОДКА ПЛЫЛА ВНИЗ Оставив позади Большой порог, все еще бурная и шумная, разбрасывая по берегам желтую пену, Инсуху крутым поворотом уходила резко на восток, огибая многокилометровым полукольцом покрытый густыми лесами отрог Сон Тайги. Июльским полднем тропой, пробитой по берегу, торопливо ехал всадник с закинутым за спину ружьем. На одном из поворотов тропы он остановился, опустил повод и, прищурив глаза, внимательно смотрел на залитую полуденным солнцем реку, точно ожидая, не появится ли кто на ней из-за крутого поворота. С высокой террасы, на которой остановился всадник на усталом рыжем коне, забрызганном по брюхо грязью, Инсуху казалась синей лентой, развернутой в глубоком ущелье. Насупившись, молчаливо смотрели горные вершины на далеко простирающийся, бескрайний зеленый океан, на покрытые мхом скалы, на порожистые речки. За дальними вершинами, подобно гигантским белым зубам, возвышались острые шпили Поднебесного кряжа. Прошло уже не менее часа, а всадник все еще не двигался с места. Не слезая с дремавшего коня, он не отрывал пристального взгляда от реки. Покинув после происшествия на реке свое убежище под скалой, старик ехал без отдыха всю ночь, спешил, пробираясь ему одном известными звериными тропами через горные перевалы, рассчитывая, что к тому часу, когда солнце поднимется над вершинами гор, он будет уже на Тайменьем плесе и там встретит лодку, проплывшую ночью через Большой порог. Прошло еще с полчаса. Старик достал кисет. Вдруг он торопливо свернул его и сунул вместе с трубкой в карман. Далеко, у изгиба реки, около голой отвесной скалы показалась темная точка. Зоркий глаз всадника рассмотрел пустую лодку. Подождав некоторое время, он тронул коня и неторопливо поехал по тропе. Вскоре старик был уже на берегу. Расседлав коня и пустив его пастись, он ждал лодку еще довольно продолжительное время. Но вот, слегка раскачиваясь на волне, она выплыл на плес. Сделав по нему круг, медленно плыла недалеко от берега. Сильным движением правой руки старик ловко метнул собранную в кольца веревку с привязанным на конце камнем. Конец с грузом упал в лодку. Подтягивая ее к берегу, размышлял, кому она могла принадлежать. Куда и по каким делам плыли по Инсуху люди? Кто они?.. Почему в ней ночью оказался один человек? Что стало с ним?.. -- Вот какая беда случилась, -- вслух произнес он, вздыхая и охая.-- Ну кто в худую ночь плавает по реке, да еще через Большой порог. Ой бо-оо... Беда могла произойти и на одном из притоков Инсуху. Старик припомнил все большие и малые речки, впадающие в Инсуху: Айзас, Казыр, Золотая, Киик, Большая речка... Суета... На какой из них искать людей? Выплескав из лодки воду, старик вдруг заметил закатившийся под шпангоут какой-то предмет. Он поднял его и громко протяжно вскрикнул: -- Або-оо-о... -- и растерянно огляделся вокруг. В руках он держал нож с ручкой, сделанной из ноги кабарги. Старик мог узнать его из тысячи других, брошенных в кучу. -- Або-оо-о, -- снова протянул старик, достал кожаный кисет и, рассыпая дрожащей рукой зеленоватый листовой табак, торопливо набил трубку. Дым затянул встревоженное лицо. Припомнилась одна холодная ранняя весна с северными ветрами и неожиданными снегопадами. Он вел тогда в верховья Инсуху поисковую партию инженера-геолога Петра Андриановича Брянцева... ...Вторые сутки падал мокрый снег. Порог от большого паводка "дурил", швырялся камнями. Начальник поисковой партии Брянцев и проводник Сыркашев стояли на берегу, всматриваясь через крутящийся снежный вихрь в ревущий поток. -- Будем перебираться! -- решительно крикнул Брянцев на ухо проводнику. -- Ждать больше нельзя. Мы потеряли уже четыре дня. Сыркашев согласно кивнул головой и тоже, приблизившись к лицу Брянцева, громко заговорил: -- Шибко порог дурной стал, жди его, когда утихнет. Сейчас всякий ключ речкой стал, и все сюда, да сюда. Пойдем... Нам ждать-то нельзя. Пусть себе сердится... Сыркашев с рабочим вскочили в лодку. Взмахивая шестом с железным наконечником, натужно упираясь в каменистое дно, не удаляясь далеко от берега, они пошли вверх по порогу. -- Смело идут, -- произнес стоящий рядом с Брянцевым рыжебородый лодочник. -- Шальной порог, одно слово. Сколько в нем добра потоплено. Ну, пошли и мы вослед... Брянцев бросил взгляд на ушедшую вперед лодку Сыркашева. Она обходила гряду камней, выдающуюся из воды длинным, петушиным гребнем. Вдруг он потерял ее из вида и в тот же момент увидел среди пенистых бурунов Сыркашева и в стороне от него рабочего, уцепившегося за перевернутую лодку. Их несло в страшное кипящее бучило на верную гибель. Рыжебородый лодочник замешкался. Брянцев оттолкнулся от берега и, налегая на весла, ринулся один в белую кипень. Тогда-то, когда опасность миновала и геологи, перейдя порог, отдыхали у вечернего костра, Алексей Иванович Сыркашев и подарил на память Брянцеву свой старый охотничий нож, не раз выручавший его из беды. ... И вот нож с рукояткой из кабаргиной ножки снова у него. -- Эка беда,-- проговорил старик, вглядываясь прищуренными глазами на залитую солнцем Инсуху. Не вынимая изо рта потухшей трубки, он смотрел в ту сторон откуда приплыла дощатая лодка, словно ожидая, что из-за поворота вот-вот покажется другая, с людьми. Нет... Все вокруг было безлюдно. От переката, ниже тайменьего плеса доносился шум воды. В кустах трещал сорока, оповещая лесных притаившихся жителей о стоящем на берегу старике с потухшей трубкой в зубах. Сыркашев оттащил конем лодку в прибрежные заросли. Пошел с ружьем по склону. Табунок рябчиков вспорхнул из высокой травы. Старик прислушался. Определи по шуму место посадки птиц, он пробрался через густо малинник к высокой сосне. Обежав ее взглядом, неторопливо поднял ружье, прицелился. Сварив обед и не задерживаясь больше на тайменьем плесе, Сыркашев углубился в густые заросли, намереваясь осмотреть берега Инсуху вверх по течению. 9. ОДИН На рассвете к Инсуху спустились с гор маралы. Звери постояли на берегу, напились студеной прозрачной воды и пошли вниз по реке к порогу. Вдруг вожак насторожился, поднял голову, раздул ноздри и беспокойно втянул воздух. В знакомый терпкий запах долинных трав примешался запах человека. Он где-то был тут близко... Ну да, вот он лежит на большом, плоском камне, полузатопленном ночным паводком. Спит, глубоко дыша. Ничего в нем страшного и угрожающего не было. Старый бык все же осторожно подошел к камню, обнюхал спящего мальчика, отошел, громко фыркнул и повел маралуху и теленка через реку. Утро занялось немножко влажное, свежее. Над широкой долиной розовато-голубым туманом стлала дымка. Кукушка оповестила о начавшемся новом дне. -- Ку-ку... ку-ку... ку-ку. Простучал деловито дятел на старой осине: -- Тук-тук... ту-ук-тук... Костя очнулся от громкого пения желтогрудой иволги. -- Ио-бюло... гилео-оо-гиагилио, гиагилио-гилиа... гол-ия... Птица-невидимка сидела в густой кроне сосны. Невдалеке ей проиграла на флейте другая: -- Иол-гили-оол-гоо-оо... Костя открыл глаза и несколько минут лежал неподвижно. Высоко над ним летела какая-то странная большая и прозрачная птица. Вот она сложила крылья, вытянула длинную тонкую шею и исчезла, точно утонула в небесной синеве. "Облако... вон еще, второе. Но это уже лодка плывет по синему, синему морю. Далеко, далеко",-- рассуждал вслух Костя, все еще в каком-то полусне следя за облачками, быстро меняющими свои очертания. Он вновь прикрыл глаза и лежал так долго, припоминая, что произошло с ним? ...Ночная гроза, огненный ливень над горами. Он один в лодке без весел. Все это было как в каком-то давнем сне. Маленькая серенькая пичужка в кустах звонко и настойчиво спросила: -- Ви-и-тюю вви-де-е-ее-лл? Костя поднялся, сел. Разноголосый птичий крик наполнял тайгу, омытую ночной грозой. Трещали в береговых зарослях сороки, кричали дрозды, кедровки, пели малиновки. В затененных местах с ветвей деревьев и кустарников еще скатывались капли влаги. Вокруг громоздились горы. В узкой долине, среди обломков скал, стремительно неслась Инсуху. Мрачные, сырые ущелья гигантскими трещинами рассекали горные отроги. По каменистому прибрежью Костя дошел до поворота реки. Лодки нигде не было. На повороте стеной поднимались из клокочущей воды скалы, обросшие снизу зелеными водорослями. Идти по берегу дальше было нельзя. Невеселые мысли теснились у него в голове. Как пробираться одному по тайге, где он встретится с ребятами? Как далеко унесло его? Что теперь ребята будут делать без лодки? На душе было тоскливо, временами страшно. В такие минуты Костя настороженно осматривался, прислушивался к шорохам в зарослях, вздрагивал. За каждым большим камнем, толстым стволом дерева, в береговых кустарниках -- всюду, казалось, поджидала его опасность. Широкая тень легла на горы на тайгу. От недалекой снежной вершины потянуло холодком. Тень расползалась все дальше и дальше; вот она захватила склон, всю долину, перекинулась через реку. Тень от облака бежала по земле. Костя следил за ней. Его взгляд остановился на высокой голой, наклонившейся к реке скале. Он вдруг вспомнил, что ночью, когда несло его по реке, он заметил человека на берегу под скалой. Может быть и сейчас он где-нибудь здесь?.. -- Эге-е-ей! Никто не отзывался. Даже эхо промолчало. Сейчас Костя уже совершенно отчетливо припомнил что видел, как человек бежал по берегу вдоль порога. Конечно, он где-то здесь. Может быть вон у той наклонившейся скалы, ярко освещенной солнцем. Надо скорее туда... Костя разочарованно и немного грустно смотрел на покинутое кострище. Человек уехал на коне в гору, оставив за собою след: поломанные стебли подмаренника с еще не увядшими цветами. На крик никто не отозвался. В неподвижном молчании стояли вокруг деревья, словно с каким-то любопытством рассматривая мальчика в сапогах, в куртке и клетчатой рубашке, с непокрытой головой. Солнце уже поднялось высоко. Раскаленные камни дышали жаром. Костя решил прибираться берегом, вверх по Инсуху, чтобы встретиться с ребятами, с Сергеем Петровичем. "Они будут спускаться по реке, разыскивать его. Нет лодки?.. Сделают плот, -- рассуждал он. -- Только бы не пропустить их мимо. Ждать здесь, не уходить никуда?.. Нет, надо идти навстречу...". В тенистых зарослях дышалось легче, но Костя старался все время держаться ближе к реке, не терять ее из виду. Из-за поворота реки доносился сильный шум. Словно там, за скалами, на волнистом нагорном прибрежье работала большая водяная мельница. С каждым шагом шум становился все слышнее и слышнее. С отвесной белоснежной скалы низвергался водопад. Над ним висела яркая радуга. Но вот она внезапно исчезла. Облако заслонило солнце. Прошло. И опять семицветная яркая лента протянулась в воздухе. Радуга то возникала, то исчезала вновь. Костя, не двигаясь с места, любовался водопадом. Мелкая водяная пыль садилась на лицо, приятно освежала. Шумный поток живым серебром несся по каменистому гладкому ложу. Вода искрилась, сверкала. Всюду виднелись отшлифованные водой обломки. Костя наклонился, поднял один. -- Мрамор!.. -- догадался он и бросился подбирать обломки. Белые, с тонкими розоватыми прожилками, темно-серые с причудливым ярко-малиновым и пунцовым рисунком. Забыв, что он один, что все эти образцы ему некуда девать и придется все равно бросить, он продолжал их собирать, стаскивать в кучу. Потом устало сел, любуясь своим богатством. "Вот удивятся ребята, -- думал он. -- Еще бы! Гора мрамора... Сколько домов можно украсить. Целые кварталы". Перебирая обломки, отшлифованные водой до блеска, Костя вспоминал, что он знает о месторождениях мрамора в Сибири. В какой-то книге из библиотеки отца он читал, что запасы мрамора в Сибири неисчерпаемы. На Алтае встречаются отдельные монолиты до трех тонн весом. Мощные выходы белоснежного и нежно-желтоватого мрамора имеются на Енисее. Полумиллиметровая пластинка енисейского мрамора прозрачна как стекло. Выбрав небольшой, отлично отшлифованный кусок мрамора с тонкими розоватыми прожилками, взглянув сожалением на собранные в кучу образцы, Костя покинул водопад у мраморной скалы. На небольшой мочажинке мальчик с радостным криком бросился к высоким растениям с бледно-розовыми цветами. Это оказался сусак, растение очень распространение по луговым болотам, берегам речек, стариц, прудов. Костя знал, что рогоз, камыш, кандык, растущий в хвойных лесах Сибири, сусак в мясистых корневищах содержат много белков, крахмала, жиров. Высушенные корневища дают хорошего качества муку, не уступающую лучшим сортам ржаной. Не раз доводилось ему на рыбалке запекать в золе корневища сусака, напоминающие вкусом картофель. Костя обрадовался находке. Он начал торопливо выкапывать корневища. Но вдруг остановился и пошарил в карманах. Он искал спички. Их не оказалось. Только сейчас Костя припомнил, что их взял у него в лагере Гера, когда разжигал костер, и не возвратил. С досадой он отбросил в сторону выкопанные корневища. Вот обед... А он уже составил себе меню: на первое испеченные в золе корневища сусака, на второе -- ягоды, а на третье - родниковая студеная вода. Что же теперь делать?.. Костя растерянно оглядывался по сторонам. Но вот глаза его снова заблестели. Он вспомнил об охотничьем ноже, с которым отец никогда не расставался во время экспедиций и очень дорожил им. "Надо найти только кремень трут. И у меня будет огонь. Ведь так просто добыть его. Но висящие у пояса кожаные ножны оказались пустыми. Нож исчез. "Наверно, он выпал, когда я прыгнул с лодки. И где-нибудь лежит там", -- успокоил себя мальчик и вернулся к камню. Вода уже скатилась. Камень лежал на сухом берегу. Ножа возле него не нашлось. Костя искал его всюду, где проходил утром. Но все напрасно. Теперь нечего и мечтать о костре, о вкусных запеченных корневищах сусака. А как ночевать без костра?.. В тайге. Одному... Костин взгляд снова остановился на наклонившейся скале. Может быть там в кострище еще сохранился жар. Как это упустил, не проверил сразу... Пепел в кострище был холодный. Если бы Костя знал обычаи таежных охотников, то, внимательно осмотрев гранитную стену, он нашел бы в ее расщелинке надежно защищенные от сырости спички, завернутые в бересту, кусочек коробки, смолевые лучинки и даже... щепоть соли в тряпице. В одном месте, обходя утесы, заросшие мелким густым кустарником, Костя потерял из виду Инсуху. Заросли цепкого кустарника как будто нарочно старались задержать его. Ему казалось, что он уходит все дальше и дальше от берега и что в это время ребята обязательно проплывут мимо, и он не увидит их. Солнце уже начало склоняться к вершинам гор. А он не оставил на берегу даже никакого знака. Но вот снова показалась синева реки, и мальчик вздохнул с облегчением. Он выбрался из зарослей на берег. Издалека донеслись до него как будто людские голоса, удары весел, всплески воды. -- Эге-ге-ге-еее-е-е... Костин крик многократно повторили горы, и все смолкло. -- Гее-рра-аа-а-а... Никто не отзывался. Только среди отвесных скал противоположного берега эхо ясным, громким шепотом повторило: -- Ге-ее-ррраа-аа. Нигде ни звука. К ногам скатился небольшой камешек. Костя вздрогнул, вскинул глаза вверх. Кто это там бросается сверху. Может быть кто-нибудь забрался из ребят?.. На вершине скалы неподвижно стоял дикий баран -- кочкор. Косте на мгновенье показалось, что это просто кусок скалы, источенный временем, непогодой, очень похожий на животное. Как каменное изваяние, он четко выделялся на синеве неба. Но вот изваяние чуть качнулось и почти моментально исчезло. Там, где только что стоял кочкор, Костя заметил в скале, невысоко от земли, неширокое отверстие. Видимо, вход в пещеру. "Вот бы куда забраться на ночь, -- подумал он. -- Вся река видна. И вниз и вверх по течению. И ночью безопасно". Он нашел тонкую сухостойную осинку, сломил, привязал к концу платок и закрепил ее среди камней на видном месте у самой воды. Не заметить с реки этот сигнал было никак нельзя. На землю уже начали ложиться вечерние тени. Из лощин и узких ущелий потянуло сыростью. Пора было думать и о ночлеге. Костя поспешил к замеченному в скале отверстию. 10. ТЫМ БЕРиТ СЛЕД Костя не ошибся, что ночью, когда его несло по разбушевавшейся Инсуху, кто-то, размахивая руками, бежал от палатки к реке. Это был Сергей Петрович Туренко. Но в тот момент старый географ уже ничем не помочь Косте. Тьма поглотила уносящуюся по стремнине лодку. Ребята, поднятые по тревоге, побежали вдоль берега в надежде где-нибудь наткнуться на лодку. Они кричали, звали Костю. С берестяными ярко горящими факелами осмотрели каждый закоулочек на берегу. На правую сторону реки перебраться они не могли. Рассвет застал их в нескольких километрах от лагеря. Ливень прекратился. Раскаты грома доносились издалека. На востоке над горной цепью лежала узенькая полоска чистого, слегка порозовевшего неба. Синей, прозрачной Инсуху как не бывало. Перед юными путешественниками стремительно мчался желтый глинистый поток. По нему плыли кустарники, вывороченные пни, деревья. Их ветви, словно протянутые руки просили о помощи, а желтая вода кружила стволы, пни и несла, несла их неудержимо вперед. Печально смотрели мальчики на неприветливую реку. Вдалеке лаял Тым. Донесся крик Туренко: -- Ко-оо-о-с-тя-я... -- Погиб... -- тихо произнес Олег. -- Кто погиб?.. Ты совсем с ума сошел, Олег. Умнее не придумал, -- напустился Гера на приятеля, который уже был не рад, что у него как-то невольно вырвалось это слово. -- Вот что ребята,-- проговорил Петя. -- Что мы все уставились на реку. Надо плыть... -- На чем? -- На плоту... Когда Сергей Петрович возвратился в лагерь, там уже кипела работа. Мальчики рубили сухие деревья, очищали их от сучьев, стаскивали к реке. Сергей Петрович очень обрадовался, что ребята не теряли понапрасну время. Без плота они не могли двигаться дальше, искать Костю. Пеший маршрут по берегу, местами недоступному, отпадал совершенно. На вязку плота пошли все имеющиеся ремни и веревки. В рюкзаке у хозяйственного Геры нашлось даже несколько крупных гвоздей; у Славика порядочный кусок провода. Отличным материалом оказались и слегка распаренные гибкие ветки черемухи Мальчики забыли, что ничего не ели со вчерашнего дня. И только когда плот был закончен, спущен на воду, проверен на "тоннаж" и испытан в небольшой бухточке, тогда только они наскоро закусили холодным мясом, выпили по кружке чая и отправились в путь. Плот отлично держал путников. Посредине его насыпали площадку из земли для костра. Длинные шесты заменили весла. Да в них и не было большой необходимости. Сделали только одно настоящее весло -- кормовое. Паводок схлынул. Вода в Инсуху посветлела. Плот держался вблизи берега. Прошло уже несколько часов, как путешественники покинули устье Суеты и плыли в полном молчании. Даже частые всплески крупной рыбы на плесах не заставляли Петю поспешно браться за блесну, забыл про фотоаппарат Славик, а Олег ни разу не взялся за карандаш. Никто уже не обращал внимания на красоту горного пейзажа, на высоченные скалы с одинокими деревьями, на водопады, шумно низвергающиеся в Инсуху, на пестрые от цветов долины. Взоры путников были прикованы к береговой линии реки. Внимательные ко всему глаза прощупывали каждый заливчик, завал плавника, устье небольшой речушки. Нигде никаких признаков, ни лодки, ни Кости. Тым лежал, разомлев от жары, вытянув морду, и только изредка, когда кто-нибудь обращался к нему с неизменным вопросом: "Что, Тым, не видно ничего?"... лениво шевелил пушистым хвостом и снова как будто погружался в дремоту. Но нет, он не дремал! Тым очень внимательно наблюдал за берегами, видел многое, что не могли заметить его друзья. Вот он глухо, но не злобно заворчал, приподнял голову, острые черные уши насторожились. Что там такое на берегу?.. Все повернулись туда, куда смотрел внимательно Тым. Ничего там нет. Кусты, камни... Не шевельнется ни один листочек. Чего ты волнуешься, Тым? Но собака как-то укоризненно смотрит на ребят, на Сергея Петровича, словно хочет им сказать: "Как это никого нет. Надо смотреть лучше. Разве не видите, вон стоит в зарослях целая семья маралов". Плот уже подхватило на быстринке и унесло дальше, а из зарослей, сквозь застывшую листву, настороженно, смотрели три пары больших внимательных глаз. Вдруг Тым вскочил, заскулил: потом громко залаял выражая явное нетерпение, взглядывал то на одного, то на другого из мальчишек, ткнул несколько раз носом в руку Сергея Петровича, точно торопя его приставать скорее к берегу, и наконец, не выдержав, бросился в воду и поплыл к берегу. Когда плот зашуршал по галечнику, Тым, пригнув к: земле морду, бежал уже вверх по реке. -- Ты-ы-им-м... Собака остановилась, склонив набок голову, как бы раздумывая: вернуться или бежать дальше. -- Ты-ы-ым-м,-- снова раздалось на берегу. Тым отозвался коротким громким лаем, будто сказал: "Не задерживайте! Очень важное дело", -- и скрылся среди больших валунов. Ребята побежали за ним. Не успели они отбежать и полсотни метров от остановки, как увидели возвращающегося Тыма. В зубах он держал... кепку Кости... Если бы поздним вечером Костя поднялся на недалекую от него вершину, то несомненно заметил бы в устье речушки огонь большого костра. У костра сидели ребята и Сергей Петрович. Дремал Тым. До сумерек мальчики бродили по берегу, искали какие-нибудь следы, оставленные Костей. Найти больше ничего не смогли. -- Ведь кепка-то вот она, перед нами, -- горячо проговорил Петя, -- значит и Котька где-то здесь, недалеко. -- А лодка. Почему ее нет нигде? -- Но почему, если Котька где-то здесь, он оставил кепку? -- Вот именно: "почему"... Если бы мы с тобою, Славка, могли сейчас ответить на этот вопрос, то все было бы ясно, -- проговорил Гера. -- Ни лодки, ни Кости. Одна кепка. А вы обратили внимание на Тыма. Он принес нам кепку, и больше его вообще уже ничего не волновало. Вот и сейчас спит со спокойной совестью. -- А ведь правда. Значит, Кости здесь нет. Сергей Петрович сидел молча, прислушиваясь к разговорам ребят. В сотый раз он представлял себе путь Кости по реке в грозовую ночь. Участок реки, который они проплыли на плоту, не был опасен для большой лодки даже и при сильном паводке. Поднявшаяся вода покрыла камни, перекаты. Тесовая вместительная лодка перевернуться не могла. Следовательно, Костю надо искать дальше. И когда Гера упомянул о спокойствии Тыма, Сергей Петрович одобрительно кивнул и сказал: -- Лодку с Костей, несомненно, пронесло дальше. -- А кепка? -- Ее могло сорвать ветром. Днем мы еще раз внимательно осмотрим берега и будем спускаться. Ребята улеглись вокруг костра. Спал ли кто-нибудь из них?.. Вряд ли. Временами то один, то другой приподнимался, взглядывал на сидящего в глубоком раздумье учителя и снова ложился. На яркий свет костра бесшумно налетали ночные птицы. С реки доносились всплески рыбы. Звенела на перекате Инсуху, неутомимый коростель кричал в траве. "Футь-футь!.. Футь-футь!.." -- свистели, перебегая по мочажинке, погоныши -- болотные курочки, скрытные ночные птицы, приходящие весной в Сибирь пешком с юга Европы. Вдруг Тым поднял голову и, всматриваясь в темные береговые заросли, глухо заворчал: -- Ну, что там такое? -- Туренко погладил спину собаки, влажную от выпавшей росы. Треск сухого валежника приблизился. Тым вскочил. Шерсть на спине поднялась. Он бросился в заросли. -- Назад! Тым послушно вернулся, продолжая рычать. Сергей Петрович выстрелил. Утром путешественники обнаружили на влажном песке, недалеко от костра, следы. Сергей Петрович сразу узнал в них отпечатки лап медведя и понял, почему так беспокоился Тым. 11. НОЧЬ Замеченная Костей щель в скале оказалась действительно довольно широким входом в просторную пещеру. Конец высокого зала терялся в полумраке. Брошенный камень далеко и глухо ударился об пол. Костя прошел в глубь пещеры. Вокруг раздавались неясные шорохи, писк. Полумрак сгустился. "А вдруг скатится сейчас камень со скалы и закроет вход", -- подумал он, спеша обратно. Заходящее солнце освещало вершины гор. Заросшие густой тайгой склоны медленно погружались в сумрак. Костя спустился вниз, нарвал большую охапку травы, наломал пихтовых веток. Постель устроил у входа. Закат еще долго горел розоватым заревом на вершинах. Потом огненная полоса зари над ними потухла. Наступила темнота. Все стихло. Загорелись звезды. Костя смотрел на их тихое мерцание и уже начал засыпать, когда над ним, едва не коснувшись тела, что-то прошелестело. Вот еще... Он вздрогнул, съежился. Над головой раздался шелест, тонкий писк. На фоне небольшого кусочка звездного неба промелькнул силуэт летучей мыши. -- А, "летающие радары", -- улыбаясь, произнес Костя, укладываясь удобнее на своей постели. Летучие мыши, обладающие способностью "слышать" невидимые предметы благодаря издаваемым сильным, недоступным для человеческого слуха ультразвукам, попискивая, бесшумно носились в воздухе. У подножия скалы раздался легкий хруст. Сердце у Кости забилось сильно. Он затаил дыхание. Кто-то опять мягко наступил на сухую ветку. Ближе... Нет, прошел дальше, к береговым кустам. В них негромко подала голос потревоженная птица и смолкла. Зашелестела листьями одинокая осина. А это что такое?.. Костя приподнялся, взглянул вниз Оттуда смотрели на него чьи-то светящиеся глаза. Да нет, это кто-то зажег там фонарик. И не один! Их десятки, сотни. Они то загораются, то гаснут. И все время двигаются в разных направлениях, медленно-медленно, не отбрасывая тени. Совершенно бесшумно. Все это было как в сказке, точно там внизу, по берегу реки, толпились молчаливые, таинственные лесные гномы. Не отрывая взгляда. Костя любовался движением гномов-светляков. Еще долго не мог он уснуть, прислушивался к ночным звукам. Засыпая, слышал, как по осыпи шурша скатывались камни; в ущелье ухал и громко хохотал филин: -- Гу-гу-гу, гугугугу... ггуу... ххха-а-аа, -- раскатывалось в звездной тихой ночи. Перед рассветом Костя проснулся и долго лежал без сна. Все вокруг продолжало жить своей ночной жизнью, незримой для человека. Отовсюду неслись неясные шорохи и звуки. Негромкий писк, шелест в траве и кустах; кто-то будто пробирался осторожно к входу в пещеру, царапал когтями о камни. Вот невдалеке пролетел продолжительный звук, похожий на плач человека. И замер. Что-то странное, загадочное было в этих голосах. Все таинственно и необычно для Кости. Из ущелья, вытягиваясь по склону, ползли к вершине горы серые призраки. Они молчаливо поднимались и также молча опускались и вновь бесшумно вырастали на спящей реке, клубились. "Туман", -- подумал Костя. Уже засыпая, услышал в горах далекий выстрел. "Это они", -- пробормотал он сквозь сон. 12. УТРО Солнце ворвалось в пещеру широким теплым потоком. Солнечные лучи пробежали по стене, упали на каменный пол, коснулись лица мальчика. Он свернулся калачиком от утренней прохлады. В взбившихся мягких русых волосах запутались стебельки травы с завядшими желтыми и синими цветами, иголки хвои. Густая ветка пихты темно-зеленым пахучим одеялом прикрывала его. Пригретый солнышком Костя улыбнулся. Любопытный полосатый бурундук уже несколько раз подбегал к входу, но, увидев спящего человека, не решался дальше прошмыгнуть. Недалеко сел пестрый дятел на сосну и долго, старательно стучал по стволу, точно выговаривал: -- Тук-тук-тук... пора вставать... тук-тук... пора... С каждой минутой солнышко пригревало сильнее. На лбу у Кости выступили капельки пота. Наконец он проснулся и несколько минут лежал, не шевелясь, соображая, где он. Из долины лились в пещеру птичьи голоса. Костя вскочил. Река и склоны в заречье купались в солнце. На листьях и ветвях еще серебрились звездочки росы. У подножия серых скал синела Инсуху. В местах, освещенных солнцем, река отливала серебром. "Пока я спал, они могли уже проплыть", -- тревожно подумал Костя и, вспомнив о слышанном ночью выстреле, высунулся из входа в пещеру, крикнул в сторону реки: -- Эге-ге-гее-е-ее-е... На этот раз даже эхо не отозвалось на крик. Лучи утреннего солнца почти на половину освещали полукруглую пещеру. Костя уже решил покинуть ее, выкупаться, позавтракать ягодами и, не теряя времени, двинуться вверх по реке. Неожиданно взгляд его упал на середину пещеры. Что это там такое лежит?.. Костя бросился туда, поднял какой-то предмет и радостно вскрикнул: -- Вот это да!.. В руках он держал покрытую ржавчиной стальную дугообразную пластинку. -- Огонь!.. У меня будет гореть костер! -- вслух говорил Костя, вертя в руках находку. Он быстро спустился к реке и долго бродил по прибрежью, засыпанному обломками камней, отшлифованному водой разноцветному галечнику, поднимал то один, то другой обломок, пытался высечь из него искру. Он отбрасывал обломок за обломком: не годится! И этот, и этот... Наконец из-под кромки пластинки, очищенной от ржавчины, посыпались звездочки искр. Теперь дело было за трутом, за сухими дровами. Хоть бы кусочек ваты! Костя оторвал от рубашки полоску, скрутил ее жгутиком. Конечно это не трут, но... Чак-чак... чак-чак... чак. Золотой дорожкой одна за другой посыпались искры. Чак... чак... чак-чак... чак. Сжав упрямо губы, насупив брови, Костя сидел на сером валуне, обросшем мхом. Чак... Чак. Рядом лежали сухие смолевые дрова, береста. Прошло уже больше часа. Неужели ничего не выйдет?.. Чак... чак. Сыпятся звездочка за звездочкой. Чак... чак. Сейчас как-то с особенной силой чувствуется голод. Костя глотает слюну, вспомнив об оставшейся в лагере вкусной медвежатине. Неужели не будет огня?.. Вдруг нанесло запах гари. Его тянуло снизу, от сухого мха, покрывающего валун. Все сильнее и сильнее. Костя соскочил с валуна, надрал тоненькими полосками бересту, стал раздувать затлевший мох. Ага, есть! Юркая змейка лизнула бересту. ...На берегу уже пылал большой костер. Костя подтаскивал дрова, набрасывал их, точно собиралс