вперед пушки и пулеметы. Бронепоезд приковывал внимание. - Я вас представлю к награде! - сказал полковник начальнику депо. - Благодарю вас! - ответил Платайс и напомнил: - Работа завершена досрочно, господин полковник! Тот понял намек. - Водка со мной! Созывайте рабочих. - Боюсь, что они водкой не удовлетворятся! - улыбнулся Платайс. Полковник удивился, а Платайс крикнул: - Кондрат Васильевич! Открылась бронированная дверь. Показался Крутов. - Полковник готов выслушать ваши требования! - сказал ему Пла- тайс. - Сдайте город, господин полковник! - ровным голосом произнес Крутов.- А водку мы разопьем после окончательного разгрома Колчака. - Глупая и неуместная шутка!- воскликнул полковник. - Я... - Какая там шутка! - оборвал его Крутов. - Смотрите! Пулемет переднего вагона развернулся и уставился прямо в грудь полковника. - Измена? - с ледяным спокойствием спросил он у начальника депо. - Вы - интеллигентный человек и сможете отличить измену от воен- ной хитрости, - сказал Платайс. - И, чтобы не было никаких эксцессов, убедительно прошу сдать пистолеты. Под черным внимательным глазком пулемета полковник и адъютант от- дали оружие. Двое рабочих отвели их в сторону, и здесь им предоставили полную возможность наблюдать за подготовкой к отходу бронепоезда. Платайс и Кондрат Васильевич проверили боевые расчеты. Команда бронепоезда, целиком укомплектованная из ремонтников, заняла вагоны. Только один пулемет остался без наводчика. Рабочий, который повредил руки в схватке с колчаковцами, не мог стрелять. Заменить его было не- кому. - Жаль, но придется обойтись без хвостового пулемета, - сказал Платайс. Кондрат Васильевич посмотрел на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. - У нас еще четверть часа. Попробуем найти пулеметчика. - Где? - спросил Платайс. - Есть у меня одна мыслишка!.. Они подошли к кладовой и через рабочего, дежурившего у двери, вызвали солдата с крестами. Георгиевский кавалер вытянул руки по швам и хмуро уставился в землю. - Пулемет хорошо знаешь? - спросил Кондрат Васильевич. Солдат молчал. - Может, новичок в пулеметном деле? - снова спросил Кондрат Ва- сильевич. Солдат гордо тряхнул крестами. - На германском фронте с "максимом" заработал! - Что ж сегодня сплоховал? - А ты заметил? - усмехнулся солдат. - Я думал, ты от страха и света божьего не видел! - Верно! Боялся! - признался Кондрат Васильевич. - Боялся, что этакая украшенная крестами дубина полоснет по людям - и прощай броне- поезд! Сколько бед произошло бы из-за того, что один упал не вовремя, а другой умом в детстве не запасся! - Ты не лайся! Пусть дубина, а не полоснул, однако! - отозвался солдат. - Стучаться бы тебе в царство небесное!.. Ты у меня на самой мушке сидел! - Что ж у тебя заело в пулемете? - прищурясь, спросил Кондрат Ва- сильевич. - Пулемет ни при чем... Не там заело! Кондрат Васильевич повернулся к Платайсу. - Не соврал! Я проверил: "максим" исправный, а молчал он потому, что у пулеметчика совесть, видать, заговорила. Платайс оглядел ладную фигуру солдата. - Пойдешь с нами? - Туда иль сюда, а посередке не высидишь, - уклончиво ответил солдат. Кондрат Васильевич нахмурился. - Ты нам загадок не загадывай! Солдат укоризненно качнул головой. - Умный, а не понимаешь!.. Унтер - он не слепой: не хуже тебя ви- дел, почему пулемет не заработал. Туда мне дорожка заказана. Платайс преглянулся с Кондратом Васильевичем и сказал: - Я - командир бронепоезда. Сейчас отправка на фронт. Хвостовой пулемет на выходе из мастерской должен ударить по наружной охране! За- дача ясна? - Так точно, ваше... - Товарищ командир! - поправил его Платайс, - Так точно, товарищ командир! - Фамилия? - спросил Платайс. - Николай Петров! - Наводчик Петров! К хвостовому пулемету бего-ом... марш! Солдат побежал к заднему вагону бронепоезда. - Без семнадцати двенадцать! - произнес Кондрат Васильевич. - По- ра! Платайс по-военному вытянулся перед Круговым. - Товарищ председатель ревкома! Разрешите вести бронепоезд в бой? Кондрат Васильевич неумело козырнул, махнул рукой и, обняв Пла- тайса, напутственно похлопал по спине. Защелкали, закрываясь, двери бронепоезда. С Кондратом Васильеви- чем осталось полтора десятка рабочих с винтовками и двумя пулеметами. - Господин большевик! - спросил у Крутова полковник. - Скажите честно, кто из вас Трясогузка: вы или так называемый барон? Кондрат Васильевич улыбнулся. - Скажу честно: для меня это такая же загадка, как и для вас. Бронепоезд без гудка плавно тронулся с места. Рабочие распахнули створки ворот. Выпустив большой клуб пара, па- ровоз прибавил скорость. Последний вагон миновал ворота депо. И сразу же заговорил хвостовой пулемет георгиевского кавалера. Послышались ис- пуганные крики колчаковцев из внешней охраны. Грохнул пушечный выст- рел. Артиллерия бронепоезда открыла огонь по казармам гарнизона. Опоясалась огнями опушка леса за станцией. В бой вступили парти- заны. Полковник обхватил голову руками и мучительно застонал. ПОБЕГ Армия Трясогузки в полном составе томилась в подвале мастерской. Катя сторожила ребят. Она придвинула табуретку к верстаку, под которым был люк в подвал, и уселась на нее. Как Трясогузка ни тужился, он не мог сдвинуть эту тяжесть. - Вы нас в плен не взяли! Не имеете права! - кричал командир, толкая плечом половицу. - Мальчики! Дорогие! - отвечала Катя, беспокойно ерзая на подпры- гивающей табуретке. - Потерпите до утра! Там и постелька есть внизу - поспите! - Спи сама! - вопил из-под пола Цыган. - Как бандитов, в тюрьму засадили! - Издевательство настоящее! - вторил ему Мика тонким голосом. Когда в подвал долетели звуки боя, мальчишки притихли. - Поняли теперь? - донесся голос Кати. - Убить могут! А вы - ге- рои, вас охранять приказано!.. Дав несколько артиллерийских залпов по казармам и домам, в кото- рых были сосредоточены основные силы колчаковского гарнизона, бронепо- езд вышел за станцию и сделал короткую остановку. Наводчика Петрова переместили к пулемету рядом с постом командира. Это предусмотритель- ное распоряжение Платайса оправдало себя уже на следующей станции. Когда бронепоезд на медленном ходу подошел к темной платформе, впереди загорелся красный глазок семафора - путь на запад был закрыт. Из вокзала выскочил офицер, крикнул: - Что там у вас происходит? Мы слышали канонаду!.. И телеграф не работает! Платайс подмигнул Петрову. Георгиевский кавалер высунулся из две- ри вагона так, чтобы видны были кресты. - Это мы, ваше благородие, партизан пугнули! Обнаглели: подошли к самому городу и телеграфные столбы повалили! - Ну и что? - тревожно спросил офицер. - Не беспокойтесь! Добивают их наши! - ответил Петров. В подтверждение его слов с востока долетела приглушенная расстоя- нием пулеметная очередь. Красный глаз сменился зеленым. Бронепоезд снова двинулся к фрон- ту. А бой в городе еще продолжался. Остатки колчаковского гарнизона, преследуемые партизанами и рабочей дружиной, откатились к окраине и залегли в канаве за мастерской жестянщика. Длинными очередями строчил пулемет, прижимая наступающих к земле. Командир отряда Торгашов выслал две группы партизан в обход кол- чаковцев. Стрельба разгорелась и на флангах. Мастерская попала под пе- рекрестный огонь. Со звоном полетели выбитые пулями стекла. Катя отбросила ногой табуретку и упала на пол. - Спускайся сюда! - услышала она горячий шепот Трясогузки. - Ничего! - ответила Катя. - Сейчас наши заберут их в плен! Но пулемет колчаковцев продолжал строчить, пока дружное "ура" не заглушило его. Партизаны и рабочие бросились в атаку. Звуки стрельбы стали отдаляться. На пустыре стонали раненые. Катя выглянула из окна. Недалеко от крыльца лежал партизан. Чуть подальше - еще двое. На доске, перекинутой через лужу, сидел рабочий и зубами затягивал на руке жгут. Сдернув с окна занавеску, Катя выбежала из мастерской. Не прошло и минуты, как приподнялась половица. В темной щели блеснули три пары любопытных и немножко испуганных глаз. - Ушла! - шепнул Трясогузка. - Нажимай! Общими усилиями доска с верстаком была сдвинута в сторону. Маль- чишки на четвереньках добрались до окна. Перестрелка долетала отку- да-то из леса. Катя перевязывала партизана, лежавшего у крыльца. - Тикаем! - предложил Цыган. - Куда? - удивился Мика. - В штаб! Там нас никто не найдет! - От своих прятаться? - спросил Мика. - Город теперь наш! Теперь все по-честному будет! - А продовольствие? - забеспокоился Цыган. - Передадим Советской власти! - Склад передадим! - согласился Трясогузка. - А сами? - Чего сами? - не понял Мика. - Армию что, распустим? - гневно спросил Трясогузка. - Вместо ко- мандира нянька у вас будет! Сопельки вытирать! За ручку водить! Мику эта перспектива не огорчила. - Зато она драться не будет! - сказал он. - Эх ты! - уничтожающе произнес Трясогузка и вдруг изменил тон: - А хочешь, я откажусь от командира? Не очень-то мне это нужно! Все бу- дем бойцами! Ни одного леща не отпущу! Цыган недоверчиво улыбнулся. - А если отпустишь? - спросил Мика. - Руби мне руку! Разрешаю! - воскликнул Трясогузка, но, подумав, добавил: - Нет! Руку, пожалуй, не стоит! Рука еще пригодится: Кол- чак-то жив! Да мы только в одном городе и победили! А знаешь, сколько городов беляки заняли? Говорят, они и в Крыму сидят, жрут твои ананасы и косточки в море выплевывают! Эту речь командир произнес специально для Мики. Трясогузка знал, что Цыган легче переносит жизнь беспризорника. Главное - уговорить Мику, и тогда армия не распадется. Нарисованная командиром картина поразила Мику. Он представил се- бе, как беляки едят ананасы. Для больной матери отец не мог достать эти чудодейственные фрукты, а беляки объедаются ими! Да еще и косточки в море выплевывают! Не знал Мика, что нет в ананасах косточек. Трясогузка перешел в наступление. - Есть у меня начальник штаба или нет? - Есть! - по привычке ответил Мика. Трясогузка выхватил из горна уголь. - Держи и пиши!.. Вот тут! - он указал на сдвинутую половицу. - Пиши так: "Ушли добивать Колчака. Продовольствие передаем Советской власти. Склад найдете за речкой, под сгоревшим домом. Армия Трясогуз- ки". Когда Катя перевязала раненых и вернулась в мастерскую, ребят уже не было. НА ПЕРЕДОВОЙ Полк латышских стрелков занимал оборону на западном берегу мел- кой, но довольно широкой реки. На восточном окопались колчаковцы. Наб- людательный пункт полка был устроен на колокольне. В обычные дни там дежурили два стрелка. В ночь на Первое мая на колокольню поднялись командир и комиссар. Ждали, когда появится бронепоезд. В донесениях, переправленных через фронт, Платайс сообщал, что операция развивается успешно. Но командир и комиссар провели бессонную ночь. Особенно тревожно стало после того, как на востоке пророкотали орудия. В полку знали, как будут развиваться события. Пушечные выстре- лы не были неожиданными. И все же... Днем с колокольни в хороший бинокль далеко вглубь просматривалась вражеская оборона. А ночью в темноте лишь изредка мелькали крохотные искорки. Не разберешь, далеко ли вспыхнул огонек или совсем рядом, спичка ли загорелась или померещилось от напряжения. Комиссар опустил бесполезный бинокль, щелкнул крышкой часов, пос- мотрел на стрелки. - Рано, - сказал командир полка.- Не нервничай! Комиссар и командир давно знали друг друга и разговаривали между собой попросту. - А ты не нервничаешь? - отозвался комиссар. - Что наши нервы! Вот ему нервы нужны! Комиссар понял: ему - это Платайсу. - Удивительный человек, - произнес комиссар. - Кажется, знал его от макушки до пяток. А он повернулся другим боком - и не узнать!.. Кто он - Платайс? Учитель. Латышских ребятишек русскому языку обучал. Пе- дант, говорят, был страшный. Запятую не там поставит какой-нибудь Ар- вид или Изольда - двойка!.. Профессия, конечно, благородная, уважае- мая. Но кто бы подумал, что в учителе сидит талантливый отважный раз- ведчик? - Подожди про талант говорить! - возразил командир полка. - Нечего ждать! Ты только подумай! Перед самой революцией похоро- нил жену. Недавно потерял сына. Самого чуть колчаковцы не расстреляли - чудом спасся! И жив человек, и духом не пал, и в логово врага пошел спокойно, как в школу на урок! - Как это у Тургенева сказано? - улыбнулся командир полка. - Ар- кадий, не говори красиво!.. Так, что ли? - Буду! - комиссар рубанул рукой по воздуху. - Нет таких слов, которые не заслужил бы человек!.. Я ведь не только о Платайсе... И снова командир и комиссар взялись за бинокли. Колчаковцы раньше заметили бронепоезд. Он шел медленно, и только искры из трубы паровоза выдали его появление. В окопах зашевелились, готовясь к броску через реку. Шквальный огонь бронепоезда должен был подавить огневые точки латышского полка, посеять панику. Колчаковцы радовались. Легко наступать после мощной артиллерийской подготовки. Вскоре бронепоезд заметили и на колокольне. - По Платайсу хоть часы проверяй! - сказал комиссар. Темноту прорезали яркие снопы пламени - это ударили пушки броне- поезда. Снаряды ложились точно по первой линии колчаковских окопов. Заработали и пулеметы. - Дать сигнал! - приказал командир полка. Один из наблюдателей подбежал к колоколу. Набат поднял латышских стрелков в атаку. ВСТРЕЧА В обороне колчаковцев образовалась широкая брешь. Войска при под- держке бронепоезда смяли белогвардейцев и продвинулись вперед километ- ров на пятнадцать. Городок, в котором родилась армия Трясогузки, был освобожден. К станции подъехал бронепоезд. Тимофей Егорович - бывший обходчик, а теперь начальник станции - встретил его зеленым флажком. Старик раздобыл где-то форменную желез- нодорожную фуражку и выглядел очень представительно. На платформу выскочил Платайс, приказал проверить ходовую часть и подошел к начальнику станции. - Телефон у вас работает, товарищ? - Как же! Все на полном ходу! Связь восстановлена! - ответил ста- рик. - А только здороваться со знакомыми надо! Платайс пригляделся, узнал Тимофея Егоровича, удивленно сказал: - Простите, товарищ начальник станции! Я вас раньше в такой форме не встречал! - То раньше! А ну-ка, оглянись! Раньше ты это видел? Над фабричной трубой развевался красный флаг. - Успели? - воскликнул Платайс. - Мы все успеем! - гордо ответил старик. - А телефон там. - Тимо- фей Егорович указал на дверь с надписью "Начальник станции". - Только ручку мне не сломай!.. x x x Кондрат Васильевич сидел в кабинете полковника и с негодованием перекатывал по столу отточенный еще адъютантом карандаш. Николай тоже сердито смотрел на сестру. - Проворонила таких ребят! Кондрат Васильевич отшвырнул карандаш. - Раненые же! - оправдывалась Катя. - За раненых спасибо! А люк надо было завалить тяжестью, голова садовая!.. Где их теперь найдешь?.. Звать-то хоть узнала как? - А у них прозвища! Только младшего по имени называли: не то Минька, не то Мишка... Зазвонил телефон. - Да! - бросил в трубку Кондрат Васильевич. - Да, ревком!.. Ну, слушаю! Говорил Платайс. - Помните, Кондрат Васильевич, я про беспризорников у вас спраши- вал? - Помню!.. Разберемся малость - и о них побеспокоимся, товарищ Платайс! - ответил Кругов. - Это очень хорошо!- подхватил Платайс.- О них надо позаботиться! А я вас прошу, Кондрат Васильевич... Трубка замолчала. - Проси! Проси, не бойся! - крикнул Крутов. - Сын у меня пропал! - тихо сказал Платайс. - Вам, конечно, не- когда... Я понимаю... А все же посмотрите среди беспризорников... - Звать как?.. Как его звать? - спросил Кондрат Васильевич. - Мика, - послышалось в трубке. - Как, как? - переспросил Крутов, скосив на Катю сердитые глаза. На станции проревел бронепоезд. Здесь, в особняке, его гудок не оглушал. А в комнате, откуда разговаривал Платайс, могучая паровозная глотка заставила дребезжать стекла. Бронепоезд настойчиво звал коман- дира. Платайс повесил телефонную трубку и вышел на платформу. А с другой стороны по путям к бронепоезду пробирались трое бесп- ризорников. - Вот увидите, возьмут в разведчики! - горячо шептал Трясогузка. - Только бы со станции удрать! Вдоль бронепоезда шел рабочий. Ребята спрятались за кучу шлака. На каждом вагоне рабочий писал мелом: "Да здравствует власть Советов". Он сделал три таких надписи, бросил мел и вернулся на платформу. - За мной! - шепнул Трясогузка. Мальчишки подбежали к последнему вагону. Мика подхватил кусок ме- ла. Трясогузка уперся руками в броню. - Полезайте! Цыган вскочил ему на плечи и, цепляясь за большие заклепки, влез на крышу. Мика тоже забрался на командира, но что-то замешкался. - Скорей! - приказал Трясогузка. - Сейчас! - ответил Мика, дорисовывая восклицательный знак после слова "Советов". На крыше они улеглись рядом и замерли. Платформа опустела. К Тимофею Егоровичу подошел Платайс, пожал ему руку и побежал к паровозу. Мика вздрогнул и приподнялся на руках. Трясогузка хлопнул его по затылку, прижал к крыше. - Па-па! - протяжно крикнул Мика. Платайс остановился, изумленно повертел головой. Мика крикнул еще раз, но бронепоезд тронулся. Платайс вскочил в дверь и с тревогой окинул взглядом платформу, привокзальные постройки. - Показалось! - прошептал он. Но крик слышал и Тимофей Егорович. Он не мог понять, откуда раз- дался голос мальчишки, пока не увидел на крыше заднего вагона трех беспризорников. - Стой! Держи! Слазьте! - завопил начальник станции и, сердито размахивая руками, побежал по платформе за уходящим бронепоездом. Платайс заметил старика, который указывал на крышу заднего ваго- на. "Что там такое?" - подумал Платайс. А Тимофей Егорович добежал до конца платформы и остановился. Пла- тайс влез на крышу бронепоезда. До старика долетело: - Мика! Сынок! Платайс, как мальчишка, перепрыгивал с вагона на вагон.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  СНОВА В "АРМИИ" Недалеко от озера Байкал есть небольшая станция. В одном из бре- венчатых домиков, разбросанных вдоль железной дороги, расквартирова- лась вся армия Трясогузки. Как только разгромили Колчака, так и привез Платайс трех мальчишек на эту станцию. Жили в домике два старых учителя - муж и жена. Платайс знал их давно. У них он и оставил ребят. Старики строгие - не разбалуешься, но зато научиться у них можно было многому. Платайс пробыл на станции недолго. Уезжая в свою часть, он сказал ребятам: - Сейчас у меня три сына. Мне бы хотелось, чтобы мы всегда были вчетвером. Но это не от меня зависит. Кто будет плохо учиться, тому придется распрощаться с нашей семьей. Нам неучи не нужны!.. Мальчишки мечтали стать разведчиками, а пришлось взяться за тет- радки. Уроки начались сразу же после отъезда Платайса. Соскучившись по любимому делу, старики превратили свой дом в настоящую школу со звон- ком-будильником, с большими и маленькими переменами, с классным журна- лом, с пятибалльной системой оценок. Первое время даже Мике было трудновато, а Цыгану и Трясогузке та- кая жизнь казалась нестерпимо тягостной. Они с тоской поглядывали на проходившие мимо поезда и, вздыхая, вспоминали вольную беспризорную "житуху". Убежали бы мальчишки от стариков, но Мика не соглашался... Так прошла зима. Наступила весна. Однажды ночью с товарного поез- да, притормозившего у станции, спрыгнул Платайс. Мальчишки спали и не слышали, как он постучал в дверь и потом долго разговаривал со стариками. Платайсу нужно было забрать с собой Мику. На какое время и зачем, он не мог объяснить. Сказал только, что это совершенно необходимо. Старая учительница покачала седой головой. - Невозможно. - Почему? - удивился Платайс. - Двое других убегут. Ребята думали, что их тайные помыслы не известны приютившим их старикам, но Мария Федоровна и Геннадий Петрович за свою жизнь много повидали разных мальчишек и научились разгадывать их секреты. - Обязательно убегут! - подтвердил Геннадий Петрович. - Нам за ними не уследить. Платайс долго не раздумывал. Этой же ночью было решено, что Цыга- на и Трясогузку временно отправят в детдом. Оттуда убежать не так просто. А когда вернется Мика, три друга опять поселятся в домике ста- рых учителей... Утром зазвонил будильник, и день начался, словно ничего и не про- изошло. Платайса уже не было, и мальчишки так никогда и не узнали о его ночном приезде. Он вернулся дня через два с какой-то молодой кра- сивой женщиной в кожаной куртке, в высоких кожаных сапожках. Было в ней что-то необычное - удивительная легкость, плавность. А Платайс по- казался мальчишкам более суровым, чем обычно. Он увел ребят в комнату и запер дверь. - Садитесь! - произнес он так, что мальчишкам стало не по себе. - Начнем наш семейный совет... Мне требуется помощник... Один! И вы сами выберете, кто поедет со мной. Мика и Цыган вскочили, но Трясогузка схватил их сзади за рукава и заставил сесть. - Нечего выбирать! - решительно заявил он.- Я старше и сильнее всех - мне и ехать. - Верно, - Платайс кивнул головой. - Ты старший и самый сильный. Но есть еще одно условие: нужен тот, кто похож на девочку. Мальчишки внимательно посмотрели друг на друга, будто встретились впервые. - Только не я! - усмехнулся Трясогузка. Он был бы оскорблен, если бы его признали хоть чуточку похожим на девчонку. - Это не мое дело! - И не мое! - воскликнул Цыган. - Мика похож! Мика обиженно надул губы. - Ну и что!.. Ну и поеду, если нужно! - Так как же решим? - спросил Платайс. - Уже решили, - ответил Трясогузка. - На это дело Мика в самый раз. - Мика так Мика, - согласился Платайс. - А теперь второй воп- рос... Тут уж право выбора за мной. Скажу вам прямо: боюсь, что без Мики вы сбежите. Трясогузка по старой привычке покачал правой ногой и улыбнулся. - Хи-итрый! Улыбнулся и Платайс. - Хорошо, что мы поняли друг друга... Пока Мики не будет, я прошу вас пожить в детдоме. Всего несколько месяцев... Цыган дернулся, но Трясогузка осадил его. - Поедете на Волгу, - продолжал Платайс. - Купаться будете, рыбу ловить... И мальчишек там много - не заскучаете. - Ладно, - сказал Трясогузка. - Поедем. Платайс не ожидал, что удастся так легко уговорить ребят. - Поедете не одни - с провожатым! - предупредил он и, вплотную подойдя к Трясогузке, испытующе посмотрел ему в глаза. Мальчишка выдержал этот взгляд и спросил, кивнув на дверь в со- седнюю комнату: - С этой теткой... которая приехала? - Да. Зовут ее тетя Майя. Цыган вспомнил ее легкую воздушную походку. - Она что - артистка? - Почему ты так думаешь? - удивился Платайс. - У нас в цирке гимнасты так ходили. Как с крыльями. - Это замечательная женщина! - уважительно произнес Платайс, так и не ответив на вопрос Цыгана... Сборы были короткие. К вечеру все приготовили в дорогу. Поезд на запад шел ночью, в половине третьего. С ним отправлялись Трясогузка, Цыган и тетя Майя. Поезд на восток, которым уезжали Платайс и Мика, прибывал на станцию в десять утра. До двух часов ночи можно было пос- пать. В последний раз улеглись ребята рядышком на своих койках в зад- ней комнате. Не спалось. Трясогузка проворчал: - Хи-итрый! Все поняли, о ком он думает. - И про девчонку, наверно, схитрил!.. Но ничего! - Трясогузка за- гадочно прохихикал в темноте. - Мы тоже не дураки! - Сбежите? - спросил Мика. Он с самого начала догадался, что Тря- согузка неспроста прикинулся таким покладистым парнем. - Не-ет! Ершей из Волги таскать будем! - съехидничал Трясогузка и неожиданно заговорил приказным командирским тоном: - А ты вот что!.. Тебе такое задание: рисуй трясогузку мелом! - Тебя? - не понял Мика. - Птицу, а не меня! - рассердился командир. - А где? - Где попало!.. Везде! - Так ведь не найдете, если где попало! - Не твоя забота!.. Со стариками распрощались дома, а Платайс с Микой проводили ребят до поезда. Пассажиров на станции не было. В вагонах спали. Платайс вскочил на высокую подножку, распахнул дверь в темный тамбур, впустил туда мальчишек и вернулся к Майе, оставшейся у вагона. - Постарайся подружиться с ними. Женщина ласково взяла Платайса за руку, - Не беспокойся. И будь там осторожен. Они оба посмотрели на вагон. Из тамбура доносились негромкие го- лоса, но мальчишек не было видно. - Будь осторожен! - повторила Майя. Загудел паровоз. - Мика! - крикнул Платайс. Мика спустился по ступенькам вниз. Поезд тронулся. Майя стояла в дверях тамбура и долго махала рукой. Мальчишки больше не показывались. Платайс огорченно вздохнул. - Обиделись все-таки... - Наверно, - сказал Мика. Он тоже не знал, что Трясогузки и Цыгана уже не было в вагоне. Под шум тронувшегося поезда они открыли дверь на другую сторону, сос- кочили и спрятались в придорожных кустах. Мальчишки видели, как Пла- тайс и Мика, проводив поезд, медленно пошли прочь от станции и скры- лись в темном переулке, ведущем к домику стариков... Утро застало Трясогузку и Цыгана в сарае с сеном недалеко от сто- рожки путевого обходчика. Проснувшись, Трясогузка потянулся с приятным хрустом. Давно он не спал так сладко. Рядом, зарывшись в сено с голо- вой, посапывал Цыган. На гвоздике висела неразлучная гитара. - Проснись, свободный человек! - торжественно сказал Трясогузка и потряс Цыгана за плечо. - Чего ты? - недовольно отозвался тот. - Будильника еще не было! - И не будет! Нету больше будильника!.. Вставай, боец! Ты снова в армии! Ура-а-а!.. Цыган раскрыл глаза, увидел вокруг себя сено, глубоко вдохнул слабый выветрившийся за зиму аромат и широко улыбнулся. - Откололи мы номерок! Гвоздь программы! Факир был в ударе! Ал- ле-е ап! Он несколько раз перекувырнулся через голову, шлепнулся на спину, раскинул руки и ноги и уставился в дырявую крышу сарая. - Завтрак! - объявил Трясогузка и развязал довольно объемистый узел с едой, приготовленный в дорогу заботливыми стариками. - Не опоз- дать бы! - Прищурившись, он посмотрел в щель на солнце и определил: - Девять скоро! Поели быстро и молча - все обговорили еще ночью. План Трясогузки был прост и гениален. Они уедут вместе с Платайсом и Микой - на том же самом десятичасовом поезде. В половине десятого мальчишки уже пробирались к станции. Трясо- гузка вел Цыгана обходным путем через густые кусты с клейкими, только что распустившимися листочками. Залегли метрах в десяти от железнодо- рожной насыпи. Трясогузка выглянул из-за куста и сразу же увидел Мику и Платайса. Они сидели на старых шпалах, разбросанных у канавы, и о чем-то разговаривали, ожидая поезда. - Здорово! - насмешливо сказал в их сторону Трясогузка и повер- нулся к Цыгану. - Сидят - балакают... Хитер, а и мы тертые! На хвост сели - не сгонишь! - Я ж говорю - факир в ударе! - похвалил его Цыган. - А докуда мы поедем? - Докуда они, а там посмотрим... Поезд пришел без опоздания, и сразу же рухнул гениальный план Трясогузки. Мальчишки и Платайс одновременно увидели во втором вагоне Майю. Она что-то кричала, соскочила на ходу и побежала к Платайсу. Трясогузка ругнулся и потащил Цыгана в глубь кустов. - Искать будут! - пояснил он. Но их не искали. За ночь в ту и другую сторону прошло несколько грузовых составов. Платайс был уверен, что мальчишки уехали на одном из них. Да и времени не было на поиски. Поезд, с которым вернулась Ма- йя, стоял всего две минуты, а следующий прибывал на станцию лишь вече- ром. Платайс не мог ждать его. Часа через два Трясогузка с Цыганом снова пробрались к станции, постояли около рельс. - Факир! - раздраженно фыркнул Трясогузка. - Такому факиру руки и ноги обломать надо! Цыган попробовал оправдать командира. - Ты разве виноват?.. Кто ж знал, что она такая блоха? Прыг - и обратно! - Отстань! - прикрикнул на него Трясогузка. - Защитник нашелся! Вдоль колеи они дошли до того места, где недавно Платайс с Микой ожидали поезда, сели на те же шпалы и вдруг командир треснул Цыгана по спине: - Ты смотри! Смотри! На просмоленном черном боку шпалы белела, растопырив крылья, на- рисованная мелом птичка, а рядом была написана какая-то галиматья: "Рита-чита, сядь в корыто". Трясогузка еще раз наградил Цыгана восторженным шлепком по спине. - Объявляю Мике благодарность!.. Запиши! Цыган поводил пальцем по лбу и доложил: - Записано!.. Только что это он тут нацарапал? - Чушь - для отвода глаз. - Чушь? - переспросил Цыган, приглядываясь к надписи. - Не чушь! Это он про Читу! Это - Чита! Они в Читу поехали! Мальчишки вскочили, схватились за руки и от радости запрыгали. Цыган поскользнулся и съехал в канаву, потащив за собой и командира. В канаве было сухо, зеленели щетинки весенней травы. Упершись ногами в дно, ребята лежали на крутом склоне и смотрели в небо. - А ведь Чита сейчас у белых! - вспомнил Цыган. - У семеновцев! - Платайса к красным не пошлют, - ответил Трясогузка. - Он же разведчик!.. ПЕРВАЯ ПРОБА В кабинете, кроме Платайса, сидели начальник дивизии, военный ко- миссар и начкомпешраздив. Это длинное словечко обозначало должность начальника команды пеших разведчиков дивизии. Все выжидательно смотре- ли на дверь. Она приоткрылась, и в кабинет вошла девочка лет тринадцати в ши- рокополой шляпе с бантом, в белом нарядном платьице. В правой руке она держала поводок. Девочка хотела сделать реверанс, но поводок вдруг резко натянулся и чуть не опрокинул ее на спину. За дверью послышалось грозное рычание. - Чако! Чако! - закричала девочка грубоватым голосом. В коридоре перед кабинетом, вздыбив на загривке шерсть, стояла большая овчарка в наморднике. Тетя Майя осторожно подталкивала собаку сзади. Но овчарка угрожающе рычала и не двигалась. - Отставить! - сказал начальник дивизии и широкой ладонью провел по гладкому выбритому до синевы черепу. - Чтобы приручить эту собаку, нужен не один месяц, а у нас - считанныe дни. Уведите ее! Девочка огорченно протянула поводок тете Майе и не очень уверенно сделала, наконец, реверанс. - Спокойно! Спокойно! - произнес Платайс. - Пройдись по комнате. - И сними, пожалуйста, шляпу, - попросил военный комиссар, моло- дой и, вероятно, очень веселый человек с большими карими чуть навыкате глазами. Девочка сдернула шляпку и порывисто прошагала от двери к окну и обратно. Новые большие туфли на низком каблуке деревянно постукивали по полу. - Не велики они? - спросил начкомпешраздив. - Малы! - ответила девочка тем же грубоватым голосом. - Я уже па- лец натер... ла! Начальник дивизии снова с явным неодобрением погладил рукой по бритой голове, а Платайс сказал: - Больше нельзя - будет слишком заметно!.. Ходи, ходи - дай прис- мотреться. И не вышагивай, как солдат в юбке! Семени ногами! Девочка несколько раз прошлась по кабинету, поправляя рукой смо- листо-черные волосы, гладко зачесанные назад и стянутые на затылке в крохотный пучок. Лицо у нее было бледное, худенькое, плечи костлявые, ноги тонкие. Казалось, что девочка только вчера встала с кровати после тяжелой болезни. Начкомпешраздив подозвал ее к себе, усадил рядом на стул и, пе- реглянувшись с начальником дивизии, спросил: - Как тебя зовут? - Мэри! - ответила девочка и покраснела. - А почему ты краснеешь? - Стыдно... Голос у меня очень хриплый... После тифа. И волосы еще не успели отрасти. Меня обстригли, когда я болел... ла. - Одно такое ла - и... - начальник дивизии не закончил, но все поняли, что он хотел сказать. - А его не будет! - крикнула девочка сердито. - Это ж первый день!.. Вас бы в платье нарядить, волосы бы покрасить и в туфли бы за- сунуть - вы бы еще хуже были! - Мика! - строго произнес Платайс. Военный комиссар от души расхохотался. Улыбнулся и начальник ди- визии. - Это ты верно сказал. Женщина из меня получится плохая, но я и не собираюсь играть эту роль. - А я сыграю! Сыграю!.. И если... если вы меня не пустите, я папу туда тоже не пущу! - Мика! - укоризненно повторил Платайс. - Ты, папочка, путаешь! Я - Мэри! От волнения и страха, что его не пошлют вместе с отцом, у Мики голос стал не такой грубый. Он вскочил со стула, поклонился всем с глубоким приседанием, как учила его тетя Майя, и тоном хорошо воспи- танной вежливой девочки спросил: - Можно мне уйти, папочка? У меня сейчас урок художественного вя- занья. Когда Мику отпустили, начальник дивизии сказал: - Я бы предпочел настоящую девочку... Приказывать боюсь - вам ехать, а не мне, - но хотел бы понять, почему вы так настаиваете на варианте с сыном? - Потому что он - сын! - просто ответил Платайс и повторил: - Мой сын. Я знаю его, я его люблю и я могу, имею право идти с ним на риск. - Но когда с вами будет настоящая девочка, риска меньше, - возра- зил начальник дивизии. - Зато заботы больше. Чужой ребенок. - А о своем вы не будете заботиться? - Ты не прав, Петр Лаврентьевич! - поддержал Платайса военный ко- миссар. - Представь, что меня ранило, а жена моя заболела. Ну и по доброте душевной взял ты в свою семью мою дочурку. О ком ты больше бу- дешь заботиться: о своих или о моей? - Э! Нет! Не пойдет! - начальник дивизии выставил вперед ладонь - отгородился от комиссара. - Больно уж твоя Катька егоза большая! Все рассмеялись. - В общем, я за двух Платайсов! - сказал комиссар. - Я тоже! - поддержал его начкомпешраздив. - Ну что ж... Согласен! - сдался начальник дивизии. - А собаку, - вспомнил он, - собаку замените. Это уж приказ! Найдите бесхозную, из- голодавшуюся. Приласкайте, накормите - она через день признает вас и полюбит... И еще приказ: днюйте и ночуйте с господином Митряевым, а Мика должен присмотреться к Мэри... КУПЦЫ МИТРЯЕВЫ Говорят, еще в петровские времена поселились купцы Митряевы в Чи- те. Скупали у охотников пушнину, везли ее в Петербург и продавали с немалой для себя выгодой. Но большого богатства не сколотили - не вез- ло Митряевым. И это невезение, как наследственная болезнь, переходило из рода в род. В семье от отца к сыну передавались рассказы о шаровой молнии, когда-то до тла спалившей все имущество Митряевых, о разбойных людях, не раз грабивших обозы с пушниной, о моровой язве, выкосившей Митряе- вых чуть ли не под самый корень. К началу двадцатого века в Чите в небольшой усадьбе на окраине города жили трое Митряевых: отец и два сына. Их знали как купцов сред- ней руки, не брезговавших никакими торговыми махинациями. Старик был скуп. Взрослые сыновья не могли даже обзавестись собственными семьями, потому что он не хотел делить имущество. Когда началась русско-японская война, младший сын уговорил отца отправить его в армию. Пристроился он на службе расчетливо: поближе к деньгам. Пошел, как тогда говорили, по финансовой части. Выбрав удоб- ный момент, он перебежал к японцам, захватив с собой всю казну полка - до единой копейки. Отец проклял сына, уничтожил все, что напоминало о нем, и вскоре умер. После его смерти дела Митряевых пошли в гору. Старший сын разбо- гател на поставках продовольствия русской армии. А младший сумел в Японии удачно пустить в оборот казенные деньги, заимел в Токио влия- тельных друзей и не собирался возвращаться в Россию. Братья не переписывались, потому что особых родственных чувств друг к другу не испытывали. Осталось у них, пожалуй, одно любопытство: хотелось узнать, кому повезло больше. И случай такой представился. Однажды к старшему Митряеву заехал некто Бедряков - тайный торгаш опиумом. Он привез поклон от младшего Митряева и рассказал, что тот руководит в Токио большой коммерческой фирмой, что он женился, имеет дочь и зовет брата в гости. Все расходы на поездку берет на себя. Старший Митряев вспылил: он и сам не нищий! Жены, правда, у него нет и уже не будет - стар стал, а насчет денег - это еще посчитать надо, у кого больше!.. Прошло еще несколько лет. И появилась у старшего Митряева стар- ческая сентиментальность. Вспомнил он о приглашении брата. Захотелось увидеться с ним. Поездку в Японию он наметил на весну 1918 года. Но грянула революция - стало не до поездки. Заперся старший Митряев в своей усадьбе и, вооружив всех слуг, решил отсидеться, дождаться спо- койного времени. А оно все не приходило. Когда в Чите появились семеновцы и японцы, оккупировавшие Дальний Восток, Митряев снова вспомнил о брате, и полетела в Токио длинная слезливая телеграмма. Старший Митряев писал, что сам приехать не смо- жет - болен и долго не протянет, просил навестить его перед смертью, обещал все свое богатство передать брату. Ответ пришел в тот день, когда старшего Митряева отвезли на клад- бище. Брата он не дождался, но успел написать завещание, оформил его по всем правилам и для надежности зарегистрировал у японских военных властей. Знал Митряев, что нельзя доверять семеновцам, хозяйничавшим в городе, - разграбят они его имущество. Только страх перед японцами мог предотвратить это. Алексей Петрович Ицко, управлявший делами старшего Митряева, про- читал телеграмму младшего Митряева и спрятал ее в секретный сейф, с давних времен врезанный в стену кабинета за письменным столом. В те- леграмме сообщалось, что брат выезжает из Токио и вскоре прибудет в Читу. Младший Митряев плохо представлял, что происходит в России. Поез- дка казалась ему совершенно безопасной. Он даже взял с собой дочку и вместе с ней и овчаркой Чако очутился не в Чите, а сначала у партизан, а потом в штабе одной из дивизий Амурского фронта. Эта сложная тайная операция готовилась долго и тщательно. Все бы- ло сделано с таким расчетом, чтобы вместо младшего Митряева в Читу - в логово семеновцев - мог приехать опытный советский разведчик. ПРОВЕРКА Поезд подтащился к читинскому вокзалу. Комендантский взвод высы- пал на платформу. Разбившись на четверки, солдаты разбежались вдоль состава. Началась обычная проверка документов. Большинство приехавших были военные. Лишь кое-где среди офицеров и солдат попадались другие пассажиры. Их проверяли особенно тщательно и придирчиво. В тамбуре второго вагона появился франтовато одетый человек с надменным властным лицом и спокойным, немного ленивым взглядом. - Документы! - потребовал унтер-офицер. Не обращая на него внимания, мужчина громко позвал носильщика и стал спускаться вниз, брезгливо придерживаясь за пыльные поручни. Унтер разозлился и рявкнул на всю платформу: - Предъявить документы! В ответ послышалось рычанье, и над плечом остановившегося на ниж- ней ступеньке мужчины высунулась оскаленная собачья морда. Овчарке не понравилось, что с ее хозяином разговаривают так грубо. - Чако! - прикрикнула появившаяся в тамбуре девочка и успокаиваю- ще погладила собаку по голове. - Никто папу не тронет! А мужчина холодно оглядел унтер-офицера и, вытаскивая из кармана документы, процедил сквозь зубы: - Я, любезный, не глухой. Подбежал носильщик. - Четвертое купе, - сказал ему мужчина и помог спуститься дочери на платформу. Спрыгнула и овчарка. Уселась у ног девочки, не спуская насторо- женного взгляда с унтер-офицера, который внимательно проверял докумен- ты. Японские иероглифы заставили его пожалеть о грубом окрике. Он под- тянулся, козырнул и извиняющимся тоном произнес: - Пожалуйста, господин Митряев! Подошел высокий, коренастый извозчик. На щеке его ярко выделялись три глубоких рубца. - Беру дешево, везу, однако, быстро. Куда прикажете?- пробасил он привычную фразу. - В усадьбу Митряева, - ответил мужчина. - Идем, Мэри! И они пошли за извозчиком. Впереди бежала овчарка. Сзади носиль- щик тащил два больших чемодана. На площади у привязи стояла потрепан- ная коляска на высоких рессорах. Некрупная, хорошо откормленная лошадь мирно хрустела овсом, засунув голову в торбу по самые уши.