авляет нашу инициативу, наши поиски. Отсюда -
стремление вырваться из плена шаблонности, тяга к необычному, раздвигающему
заученные ходы рассуждения и воображения.
А хорошо бы, какой-нибудь дотошный автор составил учебник или задачник:
позаниматься по нему - и стряхнуть с себя оцепенение мысли!.. Нет, такой
учебник невозможен. Видимо, само это желание: усвоить по авторитетной
книжке, выполнить определенный круг заданий - и зажить в мире динамичной,
творческой мысли! - само это желание свидетельствует о той же скованности.
Нужна другая книга - такая, в которой преодоление стереотипов было бы ее
художественной целью, которая не учила бы, а вызывала стремление
предполагать, выдумывать, комбинировать выдумки, углубляться в неожиданные
мысли.
Как раз это и делает книга Е. В. Клюева "Между двух стульев". Она ведет
нас в мир... причудливых фантазий? игры? развлечения? Да, конечно, но
авторские фантазии именно потому вызывают активность мышления, что они не
только фантазии, но и серьезные раздумья - прежде всего о строении
естественного языка, о его роли в познании мира, в общении людей. Это
чрезвычайно важная сегодня область научных и прикладных исследований, в
которой сосредоточены интересы психологов, философов, лингвистов, логиков,
специалистов по информатике, - ее называют "когнитивная наука" и сулят ей
невиданно широкие перспективы. К концу XX века человечество наконец - пусть
и с некоторым опозданием - отчетливо осознало, что люди плохо понимают друг
друга и что язык далеко не всегда служит взаимопониманию.
В этой книге нет ничего случайного, необязательного. И даже если подчас
кажется, что автор ее немножко озорничает, озорство это имеет под собой
прочную научную основу. В "несерьезных" диалогах героев ставятся и остроумно
решаются фундаментальные проблемы психолингвистики, лингвистической
прагматики, теории речевых актов - тех дисциплин, которые в последнее время
наиболее интенсивно стимулируют развитие гуманитарных наук. Нужно только
уметь увидеть эти проблемы, а спрятаны в тексте они бывают довольно хитро.
"Я существую, но я с этим не согласна, - заявляет одна из героинь и
добавляет: - Мур-р-р..." Нам известно уже о странной ее манере сопровождать
высказывания то хрюканьем, то мяуканьем, а то и "конским храпом с
перемежающейся хромотой", но в данном случае мы имеем дело с ловко
зашифрованным в тексте знаменитым парадоксом Мура (Дж. Мур - один из видных
представителей современной философии) - "Идет дождь, но я с этим не
согласен" - парадоксом, послужившим отправной точкой авторам многих
известных в настоящее время научных концепций. При каких обстоятельствах
возможны высказывания подобного типа (если они вообще возможны), чем они
мотивируются или, по крайней мере, оправдываются - вот что составляет
проблему, одно из нетривиальных решений которой предлагается в этой книге.
Способы шифровки, к которым прибегает автор, исключительно многообразны
и зачастую сложны. Но излюбленный способ - преобразование устойчивых,
застывших словосочетаний, когда властелин мира легко и свободно превращается
в Пластилина Мира, Дон Жуан становится Бон Жуаном... За этим стоит
размышление об условности словесного выражения, о том, что значение и
звучание связаны лишь постольку, поскольку объединены в составе одного
слова. Недаром в книгу то и дело врывается строго терминологическое
выражение "асимметричный дуализм языкового знака": в контексте эти серьезные
слова приобретают забавное звучание, оставаясь все же терминологичными.
Важная мысль о необходимости для всякого наименования устойчивости,
постоянной связи с денотатом (наименованным объектом) подвергается не менее
озорному исследованию: Пластилин Мира с каждым своим новым появлением
оказывается совершенно "преобразованным", ничуть не похожим на самого себя в
"предыдущем предъявлении". Читатель раздумывает: почему это все-таки одно и
то же существо - Пластилин Мира?
Читателю о многом придется раздумывать: сама книга настраивает на
размышления, причем размышления активные и постоянные. Появление каждого
нового героя - своеобразная загадка, которую требуется разгадать немедленно,
иначе поведение его покажется абсурдным. Но автор всецело доверяет читателю:
в книге есть прямой расчет на эрудированного, оригинально мыслящего и
веселого собеседника, готового вступить в игру, правила которой, как
настаивает автор, создаются по ходу самой игры, и готового играть всерьез.
Правда, предлагаемая игра непроста. Участники ее должны обладать все еще
довольно редким, к сожалению, качеством - широтой взгляда на мир, принимая
как данность не только то, что бывает не часто, но и то, чего не бывает
никогда, ибо и небываемое бывает - если не в реальном, то, по крайней мере,
в одном из возможных миров. При такой установке читатель гарантирован от
недоразумений, подстерегающих его на каждом шагу, поскольку идея возможных
миров - чрезвычайно популярная в современной науке - составляет
цементирующую основу книги. "Все возможно", - убеждает нас автор, предлагая
тем самым свободу индивидуального выбора, свободу самостоятельных решений,
которой подчас так недостает нашему современнику. "Философские и
логико-лингвистические парадоксы семантики возможных миров" - таким
подзаголовком можно было бы сопроводить название этой книги.
"Играют" даже детали. Автор пишет: "Лес густел медленно и незаметно,
как кисель". Вот хорошее сравнение - забавное и легкое! Без натуги, хотя
очень неожиданное. Читатель остановится и перед ним, подумает. Конечно,
естественно сказать и "Лес густел", и "Кисель густел". Но значения глаголов
не совпадают: лес густел - "становился менее редким"; кисель густел -
"становился менее жидким". Отсюда - скрытый каламбур в этом сравнении:
читателя приглашают подумать об омонимии и полисемии в языке, о полезной
роли совпадения разных языковых знаков.
Стало быть, для кого-то эта книга - размышление о языке. А другой
читатель увидит в ней повод для раздумий о теории познания, третий - о
психологии восприятия искусства... Сама книга - в известной степени
Пластилин Мира: она каждый раз меняется в зависимости от того, что в ней
сможет и захочет найти читатель.
Наконец, последнее. Независимо от всего, что сказано, книга Е. В.
Клюева - просто талантливое художественное произведение. От этого никуда не
уйдешь. Конечно, найдутся и такие читатели, которые скажут: "Нас не надо
тренировать в интеллектуальной динамичности и раскованности! Мы и так не
задавлены стереотипами, не хотим тренироваться!.." А интересную книжку
хотите прочесть? Художественную? То-то... Тогда берите и читайте. Вот она,
перед вами.
М. В. Панов, доктор филологических наук
ББК 88.8
К52
Редакционная коллегия:
действительный член АПН СССР А. В. Петровский (ответственный редактор),
доктор психологических наук О. А. Конопкин,
кандидат психологических наук М. Ю. Кондратьев
Рецензенты:
доктор психологических наук Б. М. Величковский,
учитель-методист О. М. Вильчек
Клюев Е. В.
К52 Между двух стульев. - М.: Педагогика, 1989. - 160 с.: ил. - (Познай
себя: Психология - школьнику).
45 коп.
ISBN 5-7155-0240-3
К чему ведут привычные стереотипы мышления и восприятия художественной
литературы?
Автор книги в остросюжетной форме демонстрирует нам те парадоксальные
ситуации, в которые попадает герой, пытаясь найти "здравый смысл" в
классических произведениях, исходя лишь из привычных, бытовых представлений.
Приключения героя служат поводом для серьезного разговора о природе
художественной условности, о сложных взаимоотношениях между реальной и
художественной действительностью.
Для старшеклассников.
К 4306000000(4802000000)-095 КБ-53-47-1988 ББК 88.8
005(04)-89
ISBN 5-7155-0240-3 й Издательство "Педагогика", 1989