се было в полном порядке. Я помнил, что меня зовут Макс. Кроме того я помнил великое множество замечательных вещей, которые успели со мной случиться прежде, чем я попал в замок Таонкрахта. Тоска обрадовалась и принялась грызть меня со свежими силами, словно я был спелым яблоком. Я вяло отбивался. В конце концов я решил, что мне следует принимать более решительные меры: как минимум - прогуляться по замку. Какое-никакое, а все-таки развлечение! Я довольно долго бродил наугад по сумрачным коридорам. Местные смерды, завидев меня, смущенно скалились до ушей и шустро разбегались, как тараканы по щелям. Я несколько раз пытался завести с ними интеллектуальную беседу в манере антрополога-любителя, оказавшегося в какой-нибудь экзотической стране, но мое обаяние явно на них не действовало: услышав звуки моего голоса, ребята впадали в ступор, даже улыбки куда-то исчезали. Наконец я добрел до двери, из-за которой мне в глаза брызнул ослепительный солнечный свет. Я немного поморгал, привыкая к этой перемене, и вышел во двор. Первое, что потрясло меня до глубины души - это воздух, свежий и неописуемо ароматный. Светлое небо над головой показалось мне восхитительным: ему был присущ совершенно неописуемый бирюзовый оттенок. Одно из маленьких солнышек, самое белобрысое, скорее даже бледно-голубое, стояло в зените, а два других - янтарно-желтое и тускло-оранжевое - то ли уползали на покой, то ли наоборот - старательно карабкались наверх. Я ведь пока не очень-то разбирался, где тут у них какая сторона света. Теперь, когда количество светил больше не повергало меня в тошнотворный ужас, я был вынужден признать, что мир, в котором я оказался, обладает совершенно особенным очарованием... а толку-то! Я хотел только одного: проснуться дома, в собственной постели, и никогда не вспоминать это бирюзовое небо, ошеломительно свежий воздух и чертова колдуна Таонкрахта, который устроил мне эту поучительную экскурсию! Я разозлился на этот мир за его неуместное очарование: если бы он был однозначно уродлив, мне было бы легче его ненавидеть. Я нуждался в этой ненависти - все лучше, чем смертная тоска! Кроме того, в глубине души я подозревал, что в совсем уж отвратительном месте у меня было бы больше шансов освободиться: иногда все зависит не от наличия желания, но от его силы... А здесь мое внимание то и дело отвлекалось от моей единственной и неповторимой проблемы - хотя бы для того, чтобы полюбоваться на изумительный бирюзовый оттенок здешнего неба... Местная природа не скупилась на чудеса. Я убедился в этом, как только сделал несколько нерешительных шагов по крупным неровным камням. Откуда-то из-за угла появилось человеческое существо совершенно неземного вида. Высокое и непомерно широкоплечее, с мощной грудной клеткой и феноменально длинными руками, оно передвигалось на таких коротких ногах, что я восхитился могуществом Создателя, умудрившегося снабдить его нижние конечности коленями: разделить пополам отрезок, длина которого стремится к нулю - совершенно особое искусство! Вся эта роскошь была одета в длинную зеленую рубаху - я почти сразу углядел, что под рубахой ничего не было! Огромные ступни коротеньких ног каким-то чудом втиснуты в растоптанные кожаные туфли, которые вполне могли бы стать подходящей обувью для молодого слоненка. Его физиономия была столь же ужасна, как и прочие подробности, но на ней лежал отпечаток неописуемого дебильного добродушия и почти мистического спокойствия. Создавалось впечатление, что существо пребывало в полной гармонии с окружающим миром. - О, Маггот! - Радушно осклабился он. - Кудой пышло, Маггот? Пы-пы пышло? Пы-пы - тудом! - он указал своей чудовищной ручищей в направлении высокой стены, окружающей двор. Сначала я ничего не понял, и просто наслаждался неземными звуками его мощного баса. Потом до меня дошло, что этот лепет - искаженная, но вполне поддающаяся дешифровке версия местного языка. Кажется, существо решило, что мне необходимо "пи-пи" и гостеприимно указывало мне место, где это следует делать. - Спасибо, пока не требуется, - вежливо сказал я. - А кто ты? - Я Тыбака, я здеся самый гламный, - охотно объяснило сие небесное создание. На этот раз мне не понадобились титанические умственные усилия, чтобы разобрать его речь - и так все было вполне понятно. - А Таонкрахт как же? - Удивился я. Скажу честно: в первое мгновение я ему почти поверил - мало ли, как у них тут все устроено! Вполне могло случиться, что пучеглазый чернокнижник Таонкрахт - всего лишь заместитель этого голозадого красавчика, который, в свою очередь, является главным местным святым, или даже царем, которого избирают на год, чтобы потом торжественно принести в жертву каким-нибудь кровожадным покровителям урожая... - Иде Таонкрахт? - переполошилось существо. - Кудом пышло? Меня здеся нету! - с этими словами оно поспешно засеменило своими коротенькими ножками и скрылось за тем же углом, из-за которого только что вынырнуло. Я озадаченно смотрел ему вслед. - О, да ты решил прогуляться! - одобрительно сказал Таонкрахт из-за моей спины. Мне оставалось только удивляться: бывают же ребята, до такой степени легкие на помине! - Тут только что бегало такое чудное создание в зеленой рубахе на коротеньких ножках, - сообщил я, - говорило, что оно "здеся" самое "гламное". Что это было? - А, это Тыбака, мой скотник, - к моему величайшему изумлению, рожа Таонкрахта не налилась кровью, более того, он даже заулыбался, - самое глупое существо, которое когда-либо рождалось на этой земле, щедрой на дураков. Настолько глупое, что это меня забавляет, а не гневает... И ты на него не гневайся. Он - елбаviii, да еще и муммайхix всех елб Альгана - думаю, этим все сказано! "Да уж! - ядовито подумал я. - Все сказано, видите ли! Хотел бы я знать, что такое "муммайх", и на кой он нужен!" Но расспрашивать его не стал, поскольку понял, что на самом деле мне это совершенно не интересно, как и любая другая информация о специфике местного жизненного уклада: обладание такого рода знаниями вряд ли могло помочь мне вернуться домой... - А ты уже излил свой гнев? - равнодушно поинтересовался я. - Или у тебя обеденный перерыв? - Да, с Сох я уже разобрался, - гордо сообщил он. - Ко мне являлись сразу пятеро Зиг-зликов - веришь ли?! Ну да, ты же, наверное, не знаешь, что это у них не принято... Зиг-злики - очень большие люди в касте Сох, выше их - только Кинхэшина, которые так долго крутились возле Ургов, что сами стали чем-то вроде них... Чтобы подчеркнуть свое величие, Зиг-злики обычно повсюду ходят в одиночестве, а вот сегодня ко мне пришли сразу пятеро. Они сказали, что таким образом проявляют свое уважение, хотя я думаю, они просто испугались, что ты захочешь на них напасть... Поэтому и вели себя столь подобострастно. Они даже попросили прощения за то, что послали ко мне Габару - а ведь Сох имеют полное право посылать своих соглядатаев, куда сочтут нужным... - А они попросили прощения за то, что по твоему дому шляются наемные убийцы? - Еще бы! - с пафосом сказал Таонкрахт. - Они торжественно поклялись, что не посылали Хинфу в мой дом. - Что, он сам пришел? - Я отчаянно зевнул, поскольку окончательно понял, что мне совершенно не интересны эти проблемы. - Нет, не сам. Габара очень испугался, - объяснил он. - Кто испугался? - Габара. Ну, этот невидимый, которого ты вчера углядел. Это же невозможно! Вот он и испугался. И самовольно вызвал сюда Хинфу... На его месте я бы и сам так сделал. - И что ему за это будет? - Оживился я. - А ничего ему не будет. В цакку по крайней мере не посадят: у них это не принято... А зря! - неожиданно заржал Таонкрахт. - Пошли, выпьем, Маггот! - Пошли, - флегматично согласился я: тоже какое-никакое, а развлечение... И вообще - что мне оставалось делать? Если честно, я был настолько глуп, что в глубине души все еще надеялся, что мне удастся убедить Таонкрахта, будто ему совершенно необходимо немедленно отправить меня домой. Главное - напоить его до нужной кондиции... Я так еще и не понял, с кем имею дело! - Зиг-злики очень хотели на тебя посмотреть, - доверительно сообщил Таонкрахт, пока мы брели в его гостиную. - Они очень любопытны и живут ради того, чтобы созерцать всевозможные чудеса... Но я решил, что они обойдутся! Надо было с самого начала вести себя подобающим образом, тогда я еще поглядел бы... - Правильно, - одобрил я, - нечего всяким проходимцам на меня смотреть, да еще и бесплатно! - А сколько ты хочешь от них получить? - живо заинтересовался он. - Я могу устроить! Они на все пойдут, чтобы взглянуть на тебя. - Я хочу получить все сокровища мира, никак не меньше, - мрачно усмехнулся я. - Что ж на пустяки размениваться! - Сох очень могущественны, но они не владеют всеми сокровищами мира, - серьезно сказал Таонкрахт. - Даже все сокровища Альгана им не принадлежат. Думаю, у Сох вообще очень мало сокровищ. Они больше любят знания и власть, чем вещи. - Тогда представление отменяется! - ехидно заключил я. Когда мы переступили порог гостиной, мне стало не до шуток. Меня ожидало новое испытание, перенести которое оказалось еще труднее, чем смириться с неканоническим количеством солнышек на здешнем небе. За накрытым столом восседал человек с двумя головами - дядя выглядел в точности как Джо-Джим из "Пасынков Вселенной" Хайнлайна. Только он был не в книжке, а на самом деле. Судя по всему это чудовище твердо намеревалось стать неотъемлемой частью моей единственной и неповторимой жизни, одним из моих воспоминаний и - я был в этом совершенно уверен! - постоянным персонажем грядущих ночных кошмаров. К моему величайшему изумлению Таонкрахт не стал принимать меры, чтобы избавиться от жуткого наваждения. Напротив, он ужасно обрадовался этому чудищу. - Гальт, Бэтэнбальд! - завопил он дурным голосом, потрясая руками над головой, - Йох! Унлах! Давно не виделись! - Потому я и решил заехать, - кивнула одна из голов. - Не так уж давно, - проворчала вторая. - Недели еще не прошло. Почему-то слово "неделя" добило меня окончательно: с какой бы это стати двухголовому чудовищу измерять время милыми моему сердцу неделями?! Моя бедная голова отказалась обдумывать эту неразрешимую проблему и попыталась всучить мне пессимистическую, но спасительную гипотезу: "все-таки у тебя галлюцинации, дорогуша!" Надо отдать мне должное: кажется, я хорошо держался. Во всяком случае, я не убежал, не заорал дурным голосом, не стал закатывать истерику. Просто стоял и не мигая смотрел на двухголового. Если честно, я терпеливо ждал, когда он исчезнет, как и положено всякому уважающему себя наваждению. Но он никуда не исчез, к моему величайшему разочарованию. Вместо этого головы затеяли между собой спор: одна утверждала, что они целую вечность не видели своего лучшего друга Конма Таонкрахта, другая долдонила, что сие радостное событие имело место в их жизни чуть ли не позавчера. - Кто это? - Наконец спросил я Таонкрахта, ткнув указательным пальцем в нашего дорогого гостя. Думаю, этот хамский жест как нельзя лучше согласовывался с моим демоническим имиджем. - Это Гальт и Бэтэнбальд Ромрахты, наши соседи, владельцы замка Ромок и мои старинные друзья, - охотно объяснил он. - Не гневайся, что я не стал скрывать тебя от их глаз, Маггот! Эти ребята - проверенные люди. Мы прошли вместе через такое, что даже ты наверняка изумишься, если узнаешь нашу историю... - Может быть и изумлюсь, - равнодушно согласился я. - Но почему они... он... почему эти братья так выглядят? - Что ты имеешь в виду? - Искренне удивился Таонкрахт. - Они одеты как подобает знатному альганцу... - Возможно, они одеты самым наилучшим образом. Но насколько мне известно, у человека должна быть одна голова, - осторожно заметил я. - Не обязательно, - пожал плечами Таонкрахт. - То есть, в других мирах так оно и есть, наверное, но у нас, в Альгане - кому как повезет. Гальт и Бэтэнбальд - не единственные. У них и дети двухголовые. Дочки, между прочим - красавицы... Две головы на одном теле - это еще что! Бывает и больше. Вот старший Эндонхэмт, к примеру - вообще трехголовый - и ничего... - А у них одна душа на двоих, или все-таки две? - Ехидно спросил я. Я старался говорить деловым тоном торговца недвижимостью, который имеет полное право узнать, сколько спален в доме, выставленном на продажу. - Две, разумеется, - совершенно серьезно ответил Таонкрахт. - Они ведь не родились такими. Когда-то у каждого из них было свое собственное тело... Но ты не думай, что они тоже собираются заключить с тобой сделку! Ты - мой, Маггот! Я тебя призвал, и никто больше не посмеет беспокоить тебя своими просьбами... Разве что, если сам пожелаешь - после того, как покончишь с моим делом. - Там видно будет, - неопределенно отмахнулся я. - Сегодня хороший день! - торжественно сообщил мне Таонкрахт. - Ты одолел Хинфу, которые до сих пор считались неуязвимыми, Сох принесли мне извинения, как должно, ты сам не гневаешься на меня за то что эти непутевые колдуны причинили тебе беспокойство, к тому же ко мне пожаловали мои лучшие друзья. А посему будем веселиться... У меня были серьезные сомнения касательно того, что день сегодня действительно такой уж хороший, но я не стал ввязываться в дискуссию: толку-то! Таонкрахт тем временем извлек из-под стола своих ухмыляющихся слуг и принялся командовать: - Пугыц, Ымба, Утюк, быстро несите сюда сибельтуунгские и халндойнские вина из малого погреба. Да, и кувшин сиреневого пусть нацедят непременно. Но если я узнаю, что кто-то слизнул хоть каплю... Одной цаккой дело не обойдется, своими руками придушу! Те, испуганно ухмыляясь, удалились. Я зачарованно следил за тем, как виляют их упитанные зады, пока они проворно пересекали зал, не поднимаясь с четверенек. Боковым зрением я постоянно видел двухголового, который вяло препирался сам с собой глухими, немного гнусавыми голосами. "А что, вот возьму и напьюсь! - обреченно подумал я, неохотно усаживаясь в одно из величественных, но чертовски неудобных кресел. - Находиться в обществе этих монстров на трезвую голову - еще чего не хватало! И вообще..." Скорость, с которой я капитулировал, пугала меня самого. До сих пор я предполагал, что вполне способен бороться с обстоятельствами "до последней капли крови" и искренне гордился этой чертой своего характера. Жизнь показала, что моя гипотетическая стойкость гроша ломаного не стоит - просто до сих пор мне доводилось бороться исключительно с благоприятными обстоятельствами... - Что ж, веселиться - так веселиться, - мрачно сказал я. В этот момент в зал вернулись улыбчивые слуги - на сей раз они передвигались на задних конечностях, поскольку передние были заняты многочисленными кувшинами. Они быстро разместили свой груз на поверхности стола, шустро юркнули на свое место и затихли. - Я приказал подать для тебя лучшее вино, - проникновенно сказал Таонкрахт, подвигая ко мне здоровенную посудину, которую он только что заботливо наполнил. - У меня в погребе хранится бочонок с сибельтуунгским сиреневым. Когда я впервые попробовал это вино, я понял, ради чего мы пришли сюда, преодолев темноту бесконечности. - Куда это вы пришли, "преодолев темноту бесконечности"? - равнодушно спросил я, опасливо принюхиваясь к содержимому посудины. Я изо всех сил старался найти в нежном аромате прозрачной бледно-сиреневой жидкости хоть что-то отталкивающее, но у меня ничего не получилось: он был выше всяких похвал! Наверное так могли бы пахнуть гиацинты - если бы они были съедобными. - Как это - куда? Сюда и пришли, - Таонкрахт залпом осушил свою посудину и ткнул пальцем в направлении пола - для пущей наглядности. - В Альган мы пришли, Маггот! - Так вы не уроженцы этих мест... А откуда вы сюда пришли? - Все так же равнодушно поинтересовался я, осторожно пробуя хваленое сибельтуунгское вино. Оно оказалось таким восхитительным, что я чуть было не подавился - от удивления. - Оттуда! - Одна из голов чудовищного Ромрахта вмешалась в нашу беседу, его рука с пафосом указала на потолок. - Заткнись! - другая голова тут же зашипела на своего братца. - Сам не знаешь, о чем болтаешь, балбес! - Мы пришли из другого мира! - Драматическим шепотом сообщил мне Таонкрахт. - Думаю, для таких, как ты, это сущий пустяк... Но ведомо ли тебе, чтобы дети человеческие могли преодолеть тьму, что разделяет миры?! Думаю, я был первым! - Гордо добавил он. Я совершенно ошалел от его признания. Ничего себе ребята развлекаются! А я-то еще удивлялся, что у этого дяди хватило могущества, чтобы зачем-то похитить мое драгоценное тело оттуда, где ему было чертовски хорошо и неаккуратно поместить его в свой камин... - Я был великим чародеем! - Патетически провозгласил Таонкрахт, звонко отхлебывая очередную порцию вина. - Возможно, самым великим из всех! Это не нравилось святошам, которые называли себя моими собратьями по вере и завидовали моему сану. И однажды они ополчились против меня. Они хотели сжечь мои книги, мои снадобья, да и меня самого заодно. Но они не знали самого главного: в одной из древних рукописей я нашел заклинание, открывающее кратчайший путь в иные земли. Мне пришлось твердить его три дня кряду, не двигаясь с места и не умолкая ни на мгновение, но в конце концов мне удалось открыть Дверь во Тьму! Оказалось, что уйти туда, где нет этих невежественных скотов - проще, чем их убить. И я ушел. Тогда я еще не знал, куда иду. Вполне могло случиться, что Дверь ведет прямехонько в преисподнюю. Но мне повезло - оказалось, что она вела в Землю Обетованную! Потом я еще несколько раз открывал Дверь для своих товарищей, а после здесь начали появляться незнакомцы, родившиеся на свет через много лет после моего ухода... Видишь ли, пергамент с заклинаниями остался на земле и прошел через великое множество рук. Думаю, в конце концов его все-таки уничтожили: по крайней мере, здесь уже давно никто не появлялся... А поначалу они приходили один за другим, чуть ли не каждый год. Некоторым из них удавалось совершить чудо, но чаще всего я был вынужден приходить им на помощь... Вот Гальту и Бэтэнбальду, например, не повезло: они заблудились во тьме, бестолковые, а когда я нашел их там, мне удалось забрать из тьмы только одно тело. С тех пор они так и живут... - Да уж, ты мог бы постараться получше, Конм! - тут же буркнула одна из голов. - Не гневи провидение, Бэтэнбальд! Если бы не Конм, нас бы уже давно не было среди живых, - тут же вмешалась вторая голова. Я залпом допил сибельтуунгское вино и решительно потянулся за новой порцией: мне чертовски понравилось тепло, разлившееся по телу, и веселое спокойствие, которое оно принесло. "Дурак, это пройдет не позже, чем к завтрашнему утру, и тебе станет еще хуже!" - честно предупредил меня маленький мудрец, обитающий в одном из закоулков моей души. "Без тебя знаю. Плевать! До завтра еще дожить надо..." - Мрачным хором огрызнулись все прочие составляющие моей непомерно замысловатой личности. Я подумал, что это ужасно похоже на непрекращающийся спор голов Гальта-Бэтэнбальда и улыбнулся. Улыбка получилась не вымученная, а совершенно искренняя, к моему величайшему изумлению. - Вот так, Маггот! - горделиво резюмировал Таонкрахт. - Я искал способ скрыться от инквизиции, а нашел нечто гораздо большее: эту чудесную землю... На сей раз я действительно подавился и позорно закашлялся, выплевывая крошки какой-то неизвестной вкуснятины растительного происхождения, которую только что машинально потянул в рот. - От кого ты хотел скрыться? Повтори! - Потребовал я. - От инквизиции, - послушно повторил Таонкрахт. - А чему ты удивляешься? Так называли себя святоши, которым были ненавистны обладатели чудесных знаний... - Да, я так и понял, - машинально согласился я. У меня голова кругом шла - не то от сибельтуунгского сиреневого, не то от удивительных открытий. Оказывается, Таонкрахт был моим "земляком", мы с ним издали свой первый крик под одним и тем же небом - кто бы мог подумать! Правда, по моим расчетам, он должен был родиться лет на семьсот раньше меня, если не больше... В мне вяло зашевелилось мое знаменитое любопытство и захотелось расспросить Таонкрахта поподробнее, но мысли путались, и я никак не мог сформулировать хороший вопрос, так что вместо этого я снова приложился к своей посудине. Таонкрахт расторопно подлил мне еще немного, а потом предложил: - Попробуй халндойнское оранжевое, Маггот. Думаю, тебе понравится. - Понравится, наверное, - обреченно согласился я. - Давай свое оранжевое. Некоторое время я сосредоточенно накачивался вином: мне очень понравился веселенький сумбур в голове, и я искренне надеялся, что после еще нескольких порций он сменится полным анабиозом - ха, я был готов заплатить любую цену за невероятную возможность какое-то время вообще ничего не соображать! - Ой, а чего вы тут сидите? - жизнерадостно спросил звонкий женский голос. В зал вошла крупная высокая женщина с роскошной рыжей шевелюрой. Ее толстощекое лицо показалось мне образцом добродушия и жизнерадостности. Умом, впрочем, эта милая дама явно не отличалась: ее маленький ротик был приоткрыт, как у аквариумной рыбки, а круглые глаза казались двумя блестящими голубыми бусинами. - Пьете вино? - Приветливо спросила она. - Вот и молодцы! Но ведь вино нужно пить вечером. А днем нужно обедать. Разве уже вечер? - Вечер, вечер, - хмуро кивнул Таонкрахт, - можно сказать, уже ночь, так что ступай спать, дорогая! - Ой, правда что ли ночь? А почему еще светло? - простодушно удивилась она. - Потому что вот такая хреновая ночь! - Встрял я. - Вот как! - искренне огорчилась она. - Ой, тогда я лучше и вправду пойду спать... - Вот и ступай, - нетерпеливо сказал Таонкрахт. - А это и есть твой демон? - с опасливым любопытством спросила она, указывая на меня. - Ага, - ухмыльнулся я, - я самый, кто же еще! - А на вид совсем мальчик - как какой-нибудь юный шархи! - умилилась рыжая. - Ой, Конм, а давай его женим! У Наоргалей как раз дочка подросла, а не понравится она - другую найдем... Глядишь, поживет, как человек, и остепенится, а то такой славный мальчик - и почему-то демон! Я расхохотался, уронив голову на руки. "Такой славный мальчик - и почему-то демон" - да уж, лучше и не скажешь! - Не гневайся на мою жену, Маггот, - нерешительно заступился за нее Таонкрахт, - она дура дурой, но добрая женщина. - Да и я не гневаюсь, - хмыкнул я. - Ступай спать, Росрогниа, пока беду не накликала, - сурово велел жене Таонкрахт. - Да иду уже, иду, - она отобрала у него посудину с вином, одним глотком выдула ее содержимое, небрежно зашвырнула опустевший сосуд в дальний угол зала, громко заржала - такой хриплый раскатистый хохот удается не всякому пьяному боцману! - и неторопливо пошла к выходу, плавно покачивая бедрами. - Росрогниа - улльская княжна, - пояснил мне Таонкрахт, - во всяком случае, ее дед был улльским военачальником, или что-то в этом роде... У них там свои обычаи. Гальт и Бэтэнбальд дружно захохотали, словно услышали хорошую шутку. Впрочем, вполне возможно, так оно и было: я-то не знал, какие там обычаи у земляков этой рыжеволосой толстушки. Я последовательно осуществлял свой незамысловатый план: напивался. Кажется, еще ни одно дело в своей жизни я не доводил до конца с такой яростной одержимостью. В какой-то момент я обнаружил, что уже поглощаю розовую жидкость с резким запахом парфюма - ту самую, с которой начал сегодня свое утро мой приятель Таонкрахт. - Это вино хоть и местное, с болотных виноградников, но тоже ничего, - одобрительно прокомментировал гостеприимный хозяин. - Только башка после него с утра трещит, как после удара моргенштерном, - неожиданно посетовал двухголовый. Его жалоба вызвала у меня приступ гомерического хохота, и я долго уточнял, с трудом поворачивая непослушный язык: "а какая именно башка - правая, или левая?" Почему-то двухголовый не обиделся - впрочем, возможно он просто не разобрал, что я там бормочу... Потом творилось нечто невообразимое - я уже почти не осознавал происходящее, только некоторые фрагменты реальности почему-то привлекали мое внимание. Помню, что Таонкрахт с мрачным лицом плясал какой-то немыслимый танец, размахивая невесть откуда взявшейся метлой. Пляска сопровождалась громом доспехов и заунывной песней, мотив которой казался мне смутно знакомым, но он так отчаянно фальшивил, что сказать что-либо наверняка было совершенно невозможно. Время от времени он притоптывал ногой, стучал по полу древком метлы и громко восклицал: "Йох! Унлах!" - что можно приблизительно перевести как "Так точно! Аминь!" - или "Хорошо! Да будет так!" - впрочем, перевод мне тогда не требовался, а само звучание этих слов здорово поднимало настроение. Гальт и Бэтэнбальд хрипло переругивались: один из них очень хотел сплясать со своим другом Конмом, а второй бурчал, что его и без пляски ноги не держат. Поскольку тело у них было одно на двоих, разрешить конфликт не представлялось возможным. Что касается меня, я закончил этот замечательный вечер, рыдая на плече у своего "лучшего друга Таонкрахта". Я горячо убеждал его, что ему попался самый задрипанный демон во Вселенной и умолял его отпустить меня домой. За эту небольшую услугу я клятвенно обещал прислать к нему целую бригаду профессионалов, которые в два счета снабдят его бессмертием и могуществом по сходной цене. Смертельно пьяный Таонкрахт, в свою очередь, заверял меня, что я - самый крутой демон всех времен и народов, а если даже и не самый, то он уже согласен как-нибудь обойтись без могущества и даже без бессмертия, но я непременно должен остаться в его замке навсегда, потому что ему было ужасно одиноко все эти годы, а моя компания - именно то, что ему требуется. - А как же Гальт и Бэтэнбальд? - печально вопрошал я. - Они болваны, - не менее печально отвечал он. - Я тоже болван, - признавался я, на что Таонкрахт великодушно говорил: "это ничего..." Потом мы почему-то вспомнили инквизицию и начали бурно строить планы страшной мести. Тот факт, что сия институция давным-давно прекратила свое существование, нас совершенно не смущал. - Мы им покажем, этим козлам! - с энтузиазмом обещал я Таонкрахту. - Это надо же додуматься - колдунов жечь! Их... то есть нас... то есть вас - и так мало! Из коридора доносился нестройный хор местных смердов. Ребята проявляли солидарность со своим господином: если уж он нажрался в дым, значит им сам бог велел следовать по его стопам. В конце концов я отключился прямо в кресле, положив голову на стол. Последнее, что я слышал, был фантастический храп двухголового: Гальт и Бэтэнбальд воистину виртуозно чередовали свои вдохи и выдохи... Утро все-таки наступило, к моему величайшему сожалению - я с самого начала знал, что за все придется расплачиваться, но не подозревал, что цена будет настолько высока! У меня болело все - начиная от головы, и заканчивая мизинцем левой ноги, на которую, очевидно, кто-то наступил. О душе и желудке я уже не говорю: этим составляющим моего организма пришлось особенно туго. Единственное, на что меня хватило - это потребовать, чтобы меня отнесли в постель. Вообще-то, на самом деле мне хотелось только одного: повеситься, но я прекрасно понимал, что на это у меня не хватит сил. Несколько дюжих ребят действительно подхватили меня на руки, натужно ухмыляясь собственному героизму, и быстренько доставили в спальню. К моему несказанному ужасу Таонкрахт поплелся следом за мной. Кажется, он решил, что теперь мы с ним - такие великие друзья, что разлучаться нам не следует ни на секунду! Он еще и бубнил что-то душеспасительное - дескать, у него есть хорошее средство от такой беды, как похмелье. Впрочем, я все-таки снова уснул, несмотря ни на что. Разбудил меня все тот же злодей Таонкрахт. Он совал мне под нос миску, наполненную черной вязкой дрянью, похожей не то на смолу, не то на расплавленный асфальт. - Выпей, - настойчиво говорил этот гад, - выпей, Маггот, и все будет хорошо. - Не будет, - буркнул я, - потому что я не стану это пить! - Как знаешь, - печально вздохнул он, - тогда я выпью это сам. - На здоровье! - промычал я, натягивая на голову одеяло. - Чтоб тебя разорвало! Перед тем, как отрубиться, я услышал громкое бульканье, за ним последовало удовлетворенное кряхтение. Судя по всему, его черная дрянь начала действовать, но я предпочел ухватиться за возможность покинуть мир живых. Впрочем, оказалось, что не так это просто... Мое следующее пробуждение было столь же безрадостным, как все предыдущие. В моем изголовье по-прежнему сидел Таонкрахт, и это было ужасно: его рожа надоела мне пуще головной боли. Мне даже казалось, что сие зрелище является одной из основных причин моего скверного самочувствия. - Ты в порядке, Маггот? - озабоченно спросил он. - Вот уж не думал, что тебе может быть плохо, как обыкновенному человеку... - Сам виноват! - буркнул я. - Колдовал как попало, всучил мне это дурацкое человеческое тело - хорошо хоть не двухголовое, как своему приятелю, как их там, не помню... В следующий раз будь осторожнее со своей ворожбой! По мере того, как я говорил, я сам начал верить в обоснованность своих претензий. "Я был таким хорошим демоном, а этот болван заключил меня в хилую телесную оболочку! - совершенно искренне думал я. - Ну попадешься ты мне в лучшие времена, колдун-недоучка!" - Ты гневаешься? - Таонкрахт изо всех сил старался сохранять спокойствие, но у него не слишком убедительно получалось. - Гневаюсь, - честно сказал я. - А ты как думал? Прежде у меня никогда не болела голова. - Тут я немного приврал, но не слишком: ТАК она у меня действительно никогда не болела! - Я могу чем-нибудь помочь? - спросил Таонкрахт. - Может быть, ты все-таки попробуешь мое средство? - Все, больше никаких экспериментов с неизвестными химическими соединениями! Хватит! - решительно отказался я. - Скажи своим придуркам, пусть принесут мне воды. И мне нужно остаться в одиночестве. Позарез нужно! Иначе я просто умру, и никто никогда не купит у тебя триста идиотских душ по сходной цене. Мое пожелание имело неожиданные последствия. Я-то просто хотел послать своего радушного хозяина куда подальше. Но он решил, что мне нужно нечто большее. - Ты имеешь в виду, что тебе необходимо оказаться в месте, где вообще никого нет? - Заинтересовался Таонкрахт. - Но зачем? В моей раскалывающейся голове огненными буквами вспыхнула мысль: "Это твой шанс, парень!" Я сам не понимал, какой такой "шанс" имеется в виду - я вообще ничего не понимал, но обеими руками вцепился в эту идею. От нее исходил сладкий запах свободы. Только сейчас до меня дошло, что я с самого начала мог бы просто сбежать от этого горе-чернокнижника, борца с инквизицией и прочими религиозными суевериями - Великого Рандана, будь он неладен. Все равно, он не собирался отправлять меня домой... "Сбегу! - восхищенно подумал я. - Точно сбегу! Никаких Таонкрахтов и их двухголовых приятелей, никаких воплей во дворе по утрам и вообще - никого!" Это казалось мне царской роскошью. И я распахнул свой болтливый рот - меньше всего на свете меня беспокоил тот факт, что через пару дней Таонкрахт поймает меня на вранье. Все равно, рано или поздно он поймет, что с самого начала ошибался на мой счет, так что лучше всего просто сбежать, куда глаза глядят... - Я должен попытаться исправить твою ошибку, - внушительно сказал я. - Есть способ вернуть мне мое настоящее тело и мое могущество. Но я не могу ничего делать в твоем доме. Здесь полно людей - начиная с тебя, и заканчивая этим красавчиком, твоим скотником, а чудеса неохотно происходят в людных местах... Кстати о красавчиках - почему мне никто не несет воду? Я пить хочу. - Сейчас, - Таонкрахт поспешно распахнул дверь в коридор и что-то заорал своим невменяемым вассалам. Вернулся со здоровенным кувшином, наполненным водой - я сделал глоток и чуть от счастья не умер! - и деловито сообщил: - Я знаю, что нужно делать. Есть одно хорошее место. Гробница моих предков... -Так, так, так, - оживился я, - гробница предков, говоришь? А откуда у тебя взялись предки, друг мой? Ты же вчера сам говорил... - Я говорил тебе правду. Разумеется, мои предки похоронены в другой земле, - невозмутимо кивнул он. - В той земле, о которой я никогда не стану печалиться... Но мне пришлось построить здесь фамильную гробницу. Считается, что у всех людей есть родители. Не объяснять же местной черни, откуда я тут взялся! - Разумно, - невольно улыбнулся я. А потом вспомнил еще кое-что, углядел неувязку, которая ускользнула вчера от моих пьяных глаз - кажется я действительно возвращался к жизни! - Между прочим, я хорошо знаю тот мир, о котором ты вчера рассказывал, - сказал я Таонкрахту, а потом ехидно добавил: - У тамошних обитателей просто какая-то мания продавать свои души за сущие пустяки! - Да, это правда, - невозмутимо согласился Таонкрахт. И задумчиво добавил: - Полагаю, для них это - единственный способ убедиться в существовании души, в котором они по скудоумию и невежеству своему сомневаются. А если душу кто-то покупает, значит она все-таки есть... Я озадаченно покачал головой: вот уж не думал, что он такой мудрый! Но сейчас меня интересовали другие вещи. - Я все хотел спросить тебя: а почему у вас такие странные имена? - спросил я. - Ты - Конм Таонкрахт, а твоего двухголового друга зовут... Черт, как же его зовут?! - Гальт и Бэтэнбальд Ромрахт, - подсказал он. - Ага... В том мире, о котором ты мне вчера рассказывал, людей так не называют! - Разумеется, не называют, - согласился он. - Как-то иначе, а вот как - не помню. Все остальное помню - все, что со мной было, а как нас звали - нет... Я забыл свое имя, пока блуждал во тьме. Все мы забыли... Урги дали нам новые имена, когда мы поселились на этой земле. Во всяком случае, Сох, которые заявились, чтобы назвать наши новые имена, утверждали, что это подарок от самих Ургов. Не знаю, может врали... Да какая разница, как называться! Я кивнул, допил воду, попробовал подняться и снова рухнул на кровать. - Наверное демоны не могут подолгу жить в человеческих телах, - испуганно предположил Таонкрахт. - Что-то ты совсем плохо выглядишь, Маггот! - Вот именно! - драматическим шепотом подтвердил я. - А где он, этот твой склеп? Далеко отсюда? - Нет, что ты. Неподалеку от замка. Но там никто не ходит: они боятся, - утешил меня он. - Считается, что там живут призраки - я сам им об этом сказал, а они всему верят. "Плохо, что этот чертов склеп близко, - равнодушно подумал я, - не очень-то и сбежишь! Хотя... Почему бы и нет? Даже если там стоит какая-то дурацкая стража... Плевать, я на них немного порычу, а еще лучше - скажу, что я еще один призрак, они сразу поверят и упадут в обморок от страха - проще простого! И вообще, сначала надо попробовать..." Мне все больше нравилась моя идея насчет "попробовать", но на ноги я поднялся только к вечеру. Все-таки пойло, которое я умудрился влить в себя накануне, оказалось слишком уж термоядерным, да и количество измерялось совершенно фантастическими цифрами. Таонкрахт не отходил от меня ни на шаг. Его назойливое присутствие достало меня до такой степени, что я с трудом удерживался от желания запустить ему в голову чем-нибудь тяжелым - все-таки мой инстинкт самосохранения это нечто! Мой приятель порядком нервничал: с одной стороны, не решался меня торопить, с другой - вбил себе в голову, что я должен немедленно отправиться в склеп. Его очень впечатлило предположение, что демоны не живут подолгу в человеческих телах. Все-таки этот дядя связывал со мной очень большие надежды! Впрочем, ему еще пришлось подождать, пока я приму ванну. Когда я понял, что готов отправляться - хоть в склеп, хоть на край света, последнее из солнышек уже скрылось за горизонтом, расчертив стремительно темнеющее небо яркими белоснежными полосами. - Пошли, - бодро сказал я. Воздух был головокружительно сладким и кристально чистым, в небе светили целых две луны - в этом мире явно наблюдался переизбыток всех возможных светил! - а когда мы вышли за ворота, где-то вдалеке истошно заорало существо, которое вполне могло оказаться птицей, и я решил, что это добрый знак - просто потому, что мне позарез был нужен хоть какой-то добрый знак... - Как скоро ты сможешь вернуться? - с надеждой спросил Таонкрахт, останавливаясь у небольшого приземистого сооружения, которое, судя по всему, и было его хваленым фамильным склепом. - Утром? - Не знаю, - безмятежно отозвался я. - Как получится... Да, только не вздумай сам за мной приходить: я даже не знаю, что может случиться, если кто-то мне помешает! Он скушал мою наглую ложь и не поперхнулся. С другой стороны - а что ему еще оставалось?.. Глава 3. Урги Примерно полчаса я вовсю наслаждался жизнью: сегодня я не раз с ужасом думал, что теперь до конца дней своих обречен видеть перед собой бордовое лицо своего приятеля Таонкрахта и его блеклые глазищи, выпученные, как у глубоководной рыбы, вытащенной на берег. Жизнь без Таонкрахта казалась мне почти прекрасной, по крайней мере - поначалу. Потом я все испортил: зачем-то в очередной раз попробовал совершить хоть какое-нибудь завалящее чудо - какие только глупости не приходят в похмельную голову! Разумеется, у меня опять ничего не получилось. Вообще-то, я с самого начала предполагал, что ничего не получится, но убедившись в этом на практике, я утратил жалкие остатки самообладания и принялся старательно обдумывать свое прискорбное положение - лучше бы и не начинал! Ничего путного я так и не придумал, зато с ужасом осознал, что потерял абсолютно все - кроме, разве что, жизни. Впрочем, даже в этом я не был уверен до конца: такое место, как замок Альтаон, вполне могло оказаться обыкновенной посмертной галлюцинацией - я бы не удивился, один двухголовый Гальт-Бэтэнбальд чего стоил... Еще несколько часов я потратил, чтобы окончательно убедиться, что настоящая тоска доставляет ощутимую физическую боль - не самое приятное открытие! Почему-то боль концентрировалась в области желудка и ритмично пульсировала в такт моим отчаянным мыслям. В конце концов я привык и к этой боли, и к своему отчаянию - я вообще очень быстро ко всему привыкаю. Ленивые мысли о том, что мне следует покинуть склеп, уйти куда глаза глядят, и попробовать как-то жить дальше, больше не вызывали у меня никакого энтузиазма. Мне не хотелось жить дальше, вот в чем беда... Впрочем, умирать тоже не слишком хотелось - мысли о смерти доставляли мне мучительное неудобство, такое же противное, как давешнее похмелье. А пребывание в темноте было почти похоже на смерть - именно то, что мне требовалось! Так что я подтянул колени к подбородку и затих. Сначала ушли путаные мысли, потом куда-то подевались мои растрепанные чувства, но что-то от меня все-таки осталось. Оно равнодушно пялилось в темноту и отсчитывало песчинки секунд, неспешно осыпающиеся на земляной пол склепа. Сие сомнительное удовольствие было прервано появлением нового действующего лица, которое тут же наградило меня увесистым комплиментом - именно то, что мне требовалось! - Макс - хороший мальчик. - Отчетливо сказала взъерошенная птица. - Без тебя знаю! - Огрызнулся я. Только потом мне в голову пришло, что надо бы удивиться. Я внимательно посмотрел на это