умав... - тяг Чiпка слово за словом. - Що ж ти думав? - Ти бачив сьогоднi людську неправду? - якось, мов натужившись, викрикнув Чiпка. - Бачив?.. - Хоч не бачив, то чув, разказували, - одмовляе Лушня. Довго ще вони мiж собою балакали, поки поснули. А поснули вже тодi, як стали другi пiвнi кричати, на темному небi примеркали зорi, Волосожар на пiвнiчнiй сторонi догоряв i тремтiв бiлувастим свiтом, а ясний мiсяць^почав бiлiти, спускаючись насупроти за гору. XXII_ НАУКА НЕ ЙДЕ ДО БУКА_ Мотря та хазяйка ┐┐, "довгоп'ята баба", ще звечора, перед тим безталанним днем, усе чогось кволiли та жалiлися на проклятущий мороз, що як у забiй забив - день у день... Вони сидiли на печi, й то померзли. Бабина онука, дiвчина, знай снувала з хати в сiни, а з сiней в хату, та напускала холоду. Видко було, що ┐┐ обхопила якась нетерплячка. - Чого ти, дочко, рипа║шся, дверима? - спитала ┐┐ баба. Замiсть одмови дiвчина, може й недослухавшись, защебетала: - Уже нашi дiвчата вулицю збирають!.. Такi дурнi... який холод, а вони спiвають, аж вулиця розляга║ться... Як у них i роти не позамерзають? - Та то вони, видно, на досвiтки йдуть, - обiзвалася Мотря з печi. - Нi, таки на вулицю. Сьогоднi й менi Прiська казала, щоб i я вийшла... - Усе тепер пiшло не по-людськи! - зiтхнувши, одказала Мотря. - Яка тепер, серед зими, вулиця? То по лiтовi, та по тепловi... - Та й я, тiтко, казала Прiсьцi... Смi║ться, дурна, та одно плеще: виходь та й виходь!.. Сьогоднi до ┐х байрацькi хлопцi прийдуть, i Ковалiв Василь прийде... А той Василь Коваленко, каже, такий гарний, що й по всьому свiту пошукати... як картина... - То це, мабуть, вони йдуть назустрiч? - каже баба. -Сказано: молодi... ┐м що? Аби погуляти та поспiвати. - Та й хлопцi, чутно, спiвають, -цокоче дiвчина. - Та таких гарних пiсень! Нашi хлопцi таких i не вмiють, - мабуть, то байрачани... Вона полiзла з рогачем у пiч, засунула горщик, обгорнула жаром, накрила покришкою. - Пiду надвiр та послухаю, поки кулiш закипить! - сказала та й шморгнула з хати. Мотря з бабою тiльки переглянулись... Перегодя трохи, дiвчина знову вскочила в хату, затупала голими ногами, червоними, як у гусака, захукала в руки: - Оце... який холод, нехай йому гаспид! Мороз прямо, що з очима!.. Ху! ху! (хукала в руки). А хлопцi тако┐ гарно┐ спiвають; а дiвчата й собi... Якби не так холодно, та не вечеря, то майнула б аж туди! - Босонiж?.. - озива║ться Мотря не то з докором, не то з радою. - Нi, взулася б... - Так тобi вечерi шкода втеряти? - смi║ться баба. - Ото дiвка! - Нi, не вечерi шкода, тiльки хто ж ┐┐ варитиме?.. Та я таки й не хочу... - Як старець копiйки, - шутку║ баба. - Нi, не хочу! Бо там десь чутно й бiйку, - тiльки: гуп та гуп!.. Може, то нашi парубки з байрацькими завелися, щоб на чужу вулицю не ходили?.. - То, видно, крiпаки попилися, та не помиряться!.. - угаду║ баба. Мотря важко зiтхнула. "Попилися?.. - подумала. - Хто ж ┐х попо┐в, як не вiн?.." Серце в не┐ защемiло. Цiлий вечiр була вона смутна: нi цокотання весело┐ дiвчини, нi бабинi жарти не розважали ┐┐. - Чогось менi на душi так погано, коло серця щось в'║ться так... - жалi║ться бабi. I заранi лягла спати. Не спиться ┐й. То думки, то кашель не дають заснути. Оце зведе очi, заплющить - i розкри║: ┐й верзеться п'яне грище. Перевернеться вона на другий бiк, уткне ниць у подушку сво║ лице, - кашель пiдступить пiд горло, лоскоче, душить... Вона пiднiметься, сяде, кашля║, схопивши голову в руки... Сидить... Кашель трохи втих, одiйшов... Дума║ вона: де та смерть забарилася? де вона ходить?.. Та з смертi перенесе ┐┐ думка на й о г о, на сина... та знову на смерть... Насилу перед свiтом заснула. Удосвiта не вставала. Ранком долiтали до ┐х хати нестямнi крики та гуки... То окликалася московська розправа. - Господи! що тiльки робиться на вигонi! - вскочивши в хату, замiсть привiту, прокричала сусiда. - Москалi стали кружком, обступили крiпакiв, - та кожного беруть та й б'ють... Тi кричать, просять, молять... А народу збiглося на ту бiйку дивитися... то й землi важко! А справник, чи якийсь там старший, як крикне на людей: "Што ви сто┐те, сякi-такi?.. вон отсюда!" Так усi й полинули - хто куди попав... Хто прямо шляхом, хто через городи, аж тини трiщать, а вони городами та снiгами так i чешуть... Сказано: страх такий, що господи!.. - А мого .там не бачили? - несмiливо, боязко запитала Мотря. -Бачила й вашого... бiгав там та людей збирав: думка була рятувати. - П'яний? - перебила баба. - Бог його зна║ - чи п'яний, чи нi. Бачила тiльки, що до кожного приставав: не даймо! заборонiмо! Так його москалi як запопали... - Та й... де його дiли?.. - з ляком скрикнула Мотря. - Не знаю, не бачила. Казали люди, що i його либонь бито... Та так, кажуть, немилосердно, що аж кров цiвкою... Вид Мотрин, й без того хмурий, ще дужче потемнiв... Схилила вона сумно голову; потекли гiркi сльози з жовтих, мутних очей, потекли по щоках, по глибоких рiвчаках, що лiта та недоля попроорювали по сухому виду. Баба ще довго розпитувала, сусiду; сусiда ще довго розказувала. Мотря вже не чула нiчого того. Серце в не┐ щемiло, болiло; голова, як отуманена; за сльозами вона нiчого не бачила. "Бито... прилюдно, принародно бито... - думала вона, заливаючись сльозами. - До горя, до нужди, до мого безголов'я ще й сорому прибуло... поговору!.. А скiльки ще прийдеться перетерпiти та║мних смiшок та шуточок!.. Там у чорну вкинули, кажуть, чоловiка убив... Хоч i не вiн, - та вже коли так, то вiн! Голову ограбив, писаря... Вiн!.. I людей перепо┐в, на лихе пiдбив... Вiн!.. I все вiн, усе вiн!.. А тепер його, як якого, - прости господи, - душогуба, прилюдно нiвечили... били... А воно ж: його тiло - мо║ тiло! Його б'ють, - менi боляче... Та то ж, кажуть, до живого тiла, до кровi... Господи! вже як на кого узляться люди, то до краю вже до┐дять, до кiнця догризуть! Що де не зробиться, чого де не видеруть, - усе вiн, п'яниця, розбишака!.. Та вже коли б хотiли помститися, коли вiн заслужив того, - то хоч би не прилюдно, не принародно!.. А то ж - кожне бачило, кожне чуло... Пани... а душi людсько┐, серця в них нема║! ┐м, коли простий чоловiк, то все одно що товарюка... Лупи, бий його прямо рублем... не зiгнеться!.. Боже! Боже! де ж твоя правда святая?.." Вона була тепер сердита на всiх людей, на весь мир, на весь свiт, -на панство, що ┐┐ сина побило... Хто ┐м дав право ┐┐ дитину безчестити?.. На москалiв, що так немилосердно, по-катiвськи били; на людей, що не тiльки не оступалися, не обороняли, а дивилися на те та смiялися... У кожнiй людинi вона бачила тепер свого кревного ворога. У цокотаннi сусiди вона чула гiркий глум над ┐┐ материнським жалем, над ┐┐ бiдною головою; самий голос бабин, старий та спокiйний, здавався ┐й потайними жартами над нею самою... "Чужi... чужi... Що ┐м?.. у них болить?.. ┐м шкода?!" - думала вона, обливаючись гiркими слiзьми, що так i плили, так i лилися одна за другою. I кляла вона свою долю; проклинала людей, проклинала свою кохану дитину - свого сина, котрого так жалкувала... То був болiсний лемент душi, глибока враза серця, - нiкому не вiдомi, окрiм матерi... Тiльки одна мати вмiв разом кохати свою дитину й ненавидiти, жалкувати й проклинати; бажати бачити, чути - й не дивитися, не слухати. На другий день прокинувся Чiпка, як уже сонце пiдбилося. Окликнув Лушню. Лушнi вже не було. Дiждавши, поки Чiпка заснув, вiн тихенько злiз з печi, вийшов з хати та й потяг прямiсiнько в Крутий Яр. - А що Чiпка? як? - стрiли його товаришi. - Нiчого... живий! Усе гаразд... Глядiть тiльки: нi слова, де були. Сказав, - у чорнiй сидiли... I давай розказувати, як його Чiпка трохи не вбив, як вiн вибрехався; розказав i про останню розмову з Чiпкою; радив пристати... Пацюк одразу згодився, Матня впирався. - Стань у службу, - одказав вiн, - нiколи й чарки горiлки випити... Одначе Лушня та Пацюк укландали й його пристати на Чiпчину раду. Оже вiн згодився найнятись не в. кого з хазя┐в, а де-небудь у жида на винницi або в броварi. Так i зробили. Той день перегуляли, а на другий усi три пiшли на Побиванку до жида, стали на винницi. Чiпка пiдождав, поки геть пiдбилося сонечко, одяг-ся в свитину й пiшов до баби, де жила мати. Надворi зустрiв вiн бабу. - Добридень, бабо! - Добридень. - Що мати - у вас? - У мене.. А що? - Та нiчого. Я до матерi, коли можна. - Iди. - "Чого це вiн?.." - подумала баба, й страшно ┐й стало. Вона мерщiй в хату. - Мотре! Мотре! - Чого? - Син iде... Мотря не одказала нi слова, - тiльки затрусилася... То морозом ┐┐ осипа║, - вона бiлiв, то у жар укине... - Чого вiн iде? - за Мотрю спитала дiвка. - Не знаю, - одказала баба. А тут i Чiпка в хату. - Добре здоров'я вам, бабо, й вам, мамо! - Здоров був. Чiпко, - одказу║ баба. Мотря одвернулася; сльози заслали ┐й очi... Усi мовчали. Чiпцi нiяково стало... Зом'яв вiн у руках свою шапку й несмiливо промовив: -Я до вас, мамо... Мотря не озивалася. Чiпка собi замовк. У хатi зробилося важко, мов стеля нагнiтила... -Чого ти до мене прийшов? - нешвидко вже вимовила Мотря, все-таки не глядя на Чiпку. - Прийшов я, мамо... перепросити вас... Дурний я тодi був, п'яний... зневажив вас... зобидив крiпко... За те мене бог покарав... Простiть мене! не гнiвайтесь уже на мене! Не видержала Мотря. Сльози бризнули з переповнених очей i, як горох, котилися по виду, падали на долiвку. У душi разом заговорила й одрада, й жаль, i докора... ┐й любо, одрадно було, що син покорився, в. що вiн побачив, якого лиха наробив собi через свою дурну голову та ледачу волю, що вiн повинуватив себе перед нею, перед матiр'ю котру образив так... I разом уставала перед нею чорною хмарою синова зневага, давила, як обценьками, материне серце; прохалася вилитись хоч у гiрких докорах... Мотря, вмиваючись сльозами, стала ганьбити сина. - Тепер, бач, i до матерi?!. тепер i до не┐, як нiкому пожалiти?.. А як тодi, - так мати сяка й така!.. Чи тобi не соромно? чи тобi не грiх?.. мене на старiсть е пустив по чужих людях тинятись... шматок хлiба од чужих людей приймати... таке про тебе слухати?.. Що ж мати, - ворог твiй?.. Мати, як мати!.. Вона б сво║┐ пучки врiзала, та дала сво┐й дитинi, щоб йому було краще!.. А ти зараз - угору; зараз - сяка та така!.. I А тепер, бач, як поповчили, так i матерi стало треба? Зараз до не┐? Що - добра московська наука?.. добра?!. Тепереньки й покора де взялася... А тодi... мати слово i скаже, - а ти десятеро... мати заплаче, - а ти в бучу!.. А я тобi скажу, сину, коли б у матерi була така сила, щоб тебе провчити, як чужi провчили, то не скакав би ти, як зiнське щеня, вгору, - не дорiкав би гiркими словами стару матiр, що над тобою довгих нiчок недосипляла, од свого рота одривала та тобi давала!.. не ображав би ти ┐┐ серця так!.. - Не згадуйте вже того, мамо!.. Простiть... забудьте! То було давно, колись... Що ж п'яний чоловiк?.. П'яний - дурний... Самi зна║те: не поставить свiчки, а звалить!.. Мотря замовкла, втирала рукавом сльози... Баба й собi додала ганьби та докори таким лихим вчинкам. Чiпка стояв, повiсивши голову, коло порога... Мотря глянула на його - i разом перевернула сво║ серце на великий жаль. - Мабуть, тебе, сину, там так понiвечили, що й кiстки цiло┐ не оставили?.. - сказала вона, з жалем дивлячись на його блiдий, болiсний вид. - Дивись, як на виду спав... поблiд, позеленiв!.. - Спина, мов печена, болить, - жалiвся Чiпка. - Скажено били!.. - Бодай ┐х лиха та нещаслива година побила, як вони так знущаються над людьми!.. - Чули ми. Чiпко, - вмiшалася баба, - чули, аж сюди до нас крики доходили... Так, немов мерцi з домовини, тiльки: - о-о-ох!.. о-о-ох!.. - стогнали... - Вони, мабуть, тебе до живого побили? - знову пита║ Мотря. - Та ║ всього... Мотря скривилася, мовчала. - Чи ти ж хоч сорочку перемiнив, чи, мабуть, у тебе й сорочки катмае? - трохи згодом питав мати. - Нi, ║... та не перемiняв. - Чому ж ти не скинув?.. Воно ж поприста║, поприсиха║, поздира║ш,, ятритиметься... гiрше буде! - Присхне! - О, бодай тебе! - усмiхнулася баба. - Присхне!! Сiдай, чого ти сто┐ш? Чiпка сiв поруч з матiр'ю. Мотря дивилася на його та трохи не плакала. Дiвчина, бабина онука, стоячи коло печi спиною до вогню, сумно поглядала то на сина, то на матiр, то на свою бабу й кусала нiготь другого пальця на лiвiй руцi... - Де ж ми, сину, житимемо? - геть уже по розмовi запиту║ Мотря. - Доживайте вже, мамо, зими в баби, я заплачу, що там баба скажуть... - Бог з тобою. Чiпко, з тво║ю платою! Нащо менi твоя плата? Хiба Мотря в мене хату пересяде, чи переляже, як перезиму║?.. Хай зиму║. А ти, сину, розстарайся на грошi, та полагодиш свою хату, та по зеленiй веснi, по теплiй годинi й перейдете на нове хазяйство! - Спасибi вам, бабо, за вашу ласку, - дяку║ Чiпка, кланяючись. -Так, мабуть, я оце й зроблю: пiду та й наймуся в винницi до весни... -Не йди туди, сину, - перебила його Мотря: - не наймайся в жида-нехриста!.. Вони тво║ добро перевели... Стань краще де в тiк та зароби хлiба. Дiждемо весни, - треба щось ┐сти... А може, де поля роздобудемо, - буде чим засiяти... - Добре, мамо... Стану в току. Там у Крутояр-ськiй економi┐, кажуть, багато хлiба зосталося... Казали, що нiмець либонь найма║: хто хоче, -за грошi, а то - з коробки... То я, мабуть, стану тепер за хлiб. А там, як зароблю, - тодi й за грошi... - Добре... Хоч i так зроби, сину. Попрощалися. Того ж таки дня надвечiр. Чiпка зiбрався, пiшов у ДСрутий Яр. На другий день добув десь цiпа й молотив у клунi, аж на сажень солома летiла вгору. Де та сила i хiть узялися! Такий робiтник з його, - золотi руки. Нiмець - i той пiдхвалю║ Чiпку, другим на зразок ставить... - Шiпка, карошь работай... как бiдло!.. - Еге!.. - смiються пiщанськi козаки: - що то московська наука! Уже й наш верховода в Крутому Яру з цiпом... Воно-таки дивне дiло - лоза!.. А то - господи, твоя воля! Там у свято пiдняли такий бенкет, що й землi важко; а пiсля свят- зовсiм здурiли!.. Чiпка не чув нiчого того, а Мотря, хоч i чула, та затикала вуха, проклинаючи панiв, москалiв i людей, що смiялися... Чiпка був на роботi, Мотрю в бабинiй хатi непосидяча брала. Щодня вона заходила в свою хату. Скiлька вона лиха в тiй хатi витерпiла, нужди, холодних та голодних днiв! Скiльки раз ┐┐ доля зрадила, ┐┐ надi┐ розмела, розбила, потопила в безоднiй прiрвi гiркого життя!.. Сидячи в старiй пустцi, почне пригадувати Мотря все, що тiльки стара пам'ять у головi задержала... Посуму║, пожуриться сама собi, заплаче та й пiде. А на другий день знову телiпа║ться. Аж нудно ┐й, як вона не провiдав який день сво║┐ хатини... А вночi - тiльки й думки: коли б уже швидше ця люта зима минала, снiги тали, поля зеленiли, щоб можна було коло хати взятись, лагодити та переходити! Такими думками тiльки й жила. От уже й масниця. Сонце геть високо пiднiма║ться; гра║ на весну-красну; грi║ - вже воловi й пiвбока нагрi║, як кажуть люди. Снiг м'якша║, лiд дiрчавi║, чорнi║; коло хати вже поодтавало; дiтвора висипала з хати на призьбу, проти сонця з козачками гра║ться... Весною дише... Крiпаки радi такi, що дiждали весни - першо┐ вiльно┐ весни, що годi на панiв робити... - До шинку, братця! за волю!.. за волю!.. - гукали вони, прямуючи в шинок. Одгуляли масницю. А тут посередник при┐жджа║, уставну вводити, землею надiля║... Крiпаки перелякалися, щоб з землею часом не надiлив вiн ще чим... другою неволею!.. Дехто тихенько мiрку║, що земля ця i ║ друга неволя, що пани за не┐ плату братимуть, на панщину гнатимуть... - Не хочемо землii.. не треба┐.. До слушного часу - гуде громада, сподiваючись того слушного часу, коли землю вернуть ┐м даром, без грошей... Вони думали, що цар волю дав - i землi подарував; а то вже самi пани видумали якусь плату... "Та вже таки колись правда зверху буде!" - думали вони i стали дожидати "слушного часу"... Пiднялася знову буча та колотнеча... Не в одних Пiсках, - гукали про той слушний час скрiзь по Вкра┐нi, по всiх хуторах, селах... Одгукувався крик той по повiтових городах... Сказано - всюди, де тiльки темний, помучений крiпак, котрого цiлi вiки нiхто не питався нiчого, котрий був волом, що переорював панськi лани та засiвав на панський прибуток, - скинув з себе панський ланцюг, дихнув волею... Нiчого робити - прийшлось тую волю силою вгамовувати... Настала москалям робота. Переходять вони з села у село, з одно┐ волостi до друго┐, - та прописують "слушний час"... Тим тiльки й служать, що сво┐х iнодi братiв та батькiв дубасять, в'яжуть та везуть у город, у тюрми саджають... А туди пiшов - як у яму. Коли-не-коли вирне: той на Сибiр пiшов; той на каторгу!.. Чiпцi тепер нiколи дослухатись до всього того. Вкупi з матiр'ю вiн день у день коло хати пора║ться. Розкрив ┐┐, оббив зокола й зсередини; трухляве дерево викида║, нове вставля║- цiле; новi крокви становить; околотом вшива║... Мотря з мазальницями вовтузиться. ┐х смiхи та пiснi з самого раннього ранку розбуркують село, розносяться на всi Пiски... До паски вже стояла хата, як та чепурна дiвчина: рiвна, висока та бiла-бiла, як снiг. I можна було бачити, як кожного ранку й вечора виходила з не┐ старенька жiнка, трохи згорблена, з веселим поглядом в очах. Хутко вона бiгла до ожереду соломи, що стояв на вгородi; хутко набирала повне рядно й несла через силу в хату. То була Мотря. Аж помолодшала вона, як перебралася у свою хату, на нове хазяйство... Чiпка собi прийнявся за його, аж чуприна мокра. День у день тобi, як в окропi кипить. Полагодив хату, - давай погрiб обчищати та оброблювати; новою лiсою [усадьбу] обплiтати, дощанi ворота майструвати. Об Микола┐ на ярмарку овечат купив. Треба кудись загонити... Прийнявся за кошару. Настала косовиця. За отамана ходить! Придбав щось копиць з п'ятнадцять сiна. От уже пополовiли жита; час уже й жати. Стали жнива - й серпом як косою. Тiльки нагина║ться високе жито, колосиста пшениця пiд його рукою; а там глянь-уже ззаду й снiп лежить, товстий та чепурний... Радi║ Мотря; хвалиться людям - не нахвалиться ┐ сво┐м сином. - От, дурiв-дурiв, та таки й збiг на свою стежкуi Тепер його лихий не вiзьме! пiде собi жити... Шкода руiльки, що не жениться... чого доброго розволочиться, розледачi║! Так казали люди. I вже не одна стара мати, маючи удочку на порi, нишком собi дума║ iнодi про Чiпку, а зустрiне, - вiта║ гаразденько. Не одна й дiвчина зачiпа║ його сво┐ми любими жартами. Та глухий i нiмий Чiпка як до вiтання матiнки, так i до жартiв доньки. У його щось iнше на умi, друге на серцi. Iнодi серед роботи, заложивши руки, вiн задума║ться-загада║ться... "Ну що ж з того?" - забувшись, спита║ сам себе, - та, мов перелякавшись свого голосу, знов за роботу... Тим часом усячина в них прибува║ та прибува║... Минули й жнива. Надворi осiнню пахне. Стало людям вiльнiше. Уп'ять пiднялась колотнеча... З крiпакiв правили викупнi. Крiпаки не хотiли платити. Давай ┐х худiбчину цiнувати та спродувати... Купив Чiпка в одного корову; хотiв ще коня завести, - та не знайшов до вподоби... Яке життя, таке й товариство. Зажив тепер Чiпка з Грицьком душа в душу. Удвох часом на роботу йдуть, удвох i додому вертаються. Пiд недiлю - або Чiпка в Грицька з матiр'ю, або Грицько в Чiпки з Христею. Забув Грицько й про той вiхоть, що Чiпка був кинув... Та чи до того тепер Христi, коли в не┐ мала дитинка на руках?.. Христя вподобала Мотрю. "Вона така добра, така добра, як рiдна мати!" - хвалиться чоловiковi. I часто Христя пiд свято приходить до Мотрi побалакати, розважитись. Мотря й собi навiдувала не вряди-годи Христю. Як же тiй треба було на цiлий день виходити на роботу з дому, Мотря доглядала ┐┐ сина Василька. - Чому ви, матусю, свого Чiпки не ожените? - раз запитала Христя в Мотрi. - Хiба б же я, дочко, не оженила його? Казала вже скiльки - не хоче! - Видно, в його хтось на душi ║, - та, мабуть, не посмi║ сказати. - Хто його зна║. Не каже. А менi вже обридло на його бурлацьке життя дивитись! Що йому, то йому б - жiнка розважила... А то таки й менi. Вже стара, пiдтопталася, - все б таки невiстка перемiнила. Казала йому, -вказувала на вас... - "Он, кажу, бач: побралися люди, та й живуть щасливо. Чому б тобi не одружитись?.." Так i слухати не хоче... - Мотря важко зiтхнула. - I чому я тепер, матусю, не дiвка, - смi║ться Христя. - От би вашому синовi й пара була!.. - I, вже, дочко! Йому, мабуть, нiяка жiнка не вгодить... тим вiн i не жениться. Грицько й собi раз, побачивши сумного Чiпку, обiзвався: - Чому ти. Чiпко, не одружишся? - Хiба воно краще? - Авжеж, краще. Жiнка привiта║, порадить, розважить... - Кий бiс! - глухо одмовив Чiпка, та засумував ще дужче. Вiн бачив сам усе те добре. Вiн бачив Грицькове щастя... Та воно його не грiло, а ще бiльше жалю завдавало. Вiн дедалi робився усе смутнiший та смутнiший; став часто пропадати на цiлу нiч... Жде Мотря, не дiждеться... "Мабуть, пiшов кудись погуляти, - та щоб мо┐ очi не бачили, уха не чули... Сказано: парубок!.. А, може, назнав кого..." Подумав вона так сама собi, поголубить у серцi надiю - i безпечно ляга║ спати. Не хвалиться про те нiкому, навiть i Христi. Не пита║ й Чiпки. Раз зважилась. Прийшов Чiпка вже свiтом, зовсiм розвиднилось. Сумний, блiдий, грiзний... - Де ти, сину, ходиш? - пита║ Мотря, глядячи на його. - Там нема║, де був! - понуро одказав Чiпка й вийшов з хати по хазяйству... Мотря тiльки плечима здвигнула. Чи не з повiйцею, бува, якою спiзнався, та соромно признатись?.. А кругом Пiсок тiльки й чутки, що про лихi вчинки... Там у Крутому Яру нiмця-управителя пiдголено; на Побиванцi жида, як липку, обiдрано; там до в Красногорцi добивалося, та одiгнали; в Байрацькiм лiсi знайшли бiля дерева докупи зв'язаних i з черницею - i щось багато грошей недолiчуються; а от у Розбишакiвцi церкву обiкрадено... Гоготить про все це чутка, гуде, як у дзвони дзвонить, i далеко-далеко навкруги розходиться... Скрiзь пiднявся струс; кожен, лягаючи, просив бога, щоб цiлому встати. Ну, та й лiта ж тепер настали! - балакають старi люди. - Мабуть, уже незабаром кiнець вiку... Недаром таке на свiтi ко┐ться. Чому за нашi молодi┐ годи цього не було? Чого батьки, дiди й прадiди нiчого про таке не розказували?.. Тодi татарва була... палила ┐роди, села, людей рiзала, у полон полонила, на ясир гала... А тепер?.. Он, церкви крадуть!.. Хто? -татари!.. Де се воно видано?! Та й мiж рiдними розладдя пiшло... Син на батька руку здiйма║; дочка матерi ухом не веде; брат на брата вста║; сестра з сестрою ворогу║; жiнка на чоловiка отруту готу║... Усi - як подурiли, як показилися! А халамидникiв, повiйниць - скiльки!.. А покриток та дiвчат абияких!!. Колись якби вийшла замiж така, то один би поговiр не дав вiку дожити... А тепер... дочка з москалем спить, а мати кожухом прикрива║... О-ох, господи! як ще ти терпиш нас на свiтi?.. _ ЧАСТИНА ЧЕТВЕРТА_ _ XXIII_ НЕВЗНАЧАЙ СВОп_ Була темна осiння нiч. Дощ, як крiзь пiдситок, сiяв - густий та дрiбний; з землi вставала важка пара, закутувала все в свое вогке запинало, котре не давало бачити, що дi║ться на землi. Скрiзь тихо, темно, сумно, наче у мертвому царствi. Пiд таку годину завжди важко дишеться, сумно живеться. Добрi люди, аби смеркло, мерщiй засовуються по сво┐х домiвках; з вiкон низеньких сiльських хат блимав свiтло якимись жовтими кружалами. Кожному чогось не по собi. Всяк не зна║, що розпочати, як би хоч трохи розважитись... Чоловiки: однi - чоботи латають, другi рукавицi плетуть, третi - щось iнше... Жiнки та дiвчата - то прядуть, то сорочки шиють. Дiти, позалазивши на пiч, дрiмають... У хатi тепло, тихо - хоч i неясно: серед полу на перекинутiм горщатi ледве блищить каганчик; як синя горошина, темно свiтить накипiлий гнiт... Якiсь померки окривають хату. Негода й туди залазить, i там свое бере? Коли не дощем обда║ крiзь лиху оселю, то в вiкна; не важким туманом наляга║, от, як надворi, - то нiмим сумом по хатi сну║, в журбу людей сповивав, тяжкою тугою в душу залазить, сном укрива║... Оце дiвчина спiва║-спiва║ сво┐х любих пiсень; а там - дивись: обiрвався голос... слабша║, тихша║.... поки й сама незчу║ться - коли й як задубi║ голка у недошитiй мережцi... Схилила над нею дiвчина важку голову, заколивалася... дрiма║. - Що це ти, Марусю? вже й спиш? - пита ┐┐ мати. - Ото дiвка... Дочка кинеться; розкрива║ очi; мерщiй за роботу береться. Чи пройшла ряд мережки, чи не пройшла, - гляне: мати й собi захиталася на гребенi... Веретено пада║ з рук i, вдарившись об землю, розбуджу║... - Пху! що це воно справдi так сон наляга║?.. - промовля║ здивована мати. - А з мене, не бiйсь, смiялися! - виправля║ться дочка. - Смiялася ж... та, бач, i сама задрiмала. - Та воно щось i в мене робота з рук валиться, - уверне батько. - Будемо, мабуть, вечеряти та лягатимемо спати. Це так дома, у себе в господi. А не дай же то, боже, в дорозi! Холод тебе наскрiзь пройма║; дрiбний дощ до самого голого тiла добира║ться; тре та мне тебе всього, наче трясця... Сумно, темно, спати хочеться, та холодно, мокро, аж кiстки ломить; а тут ще й шлях кальний - конi ледве-ледве сунуть. Такий i цiлий день був перед тi║ю нiччю. Прокинувся ранок та, не поздоровкавшись з свiтом ясного сонця, закутався в сивий туман, повився густою, як драглi, парою й повис над чорною землею. Незабаром i день настав - хмурий, невеселий; а там - i нiч налягла. Люди, мов тiнi, снували в тому туманi, не бачили одно одного на п'ять ступнiв; голос не сягав далеко, як пiд ясну годину: а тут же, в тiй парi, й зникав... Важко, сумно, журливо. А Чiпка, наперекiр свiтовi й людям, якийсь веселий, радий. Знай, насвисту║ крiзь зуби веселу пiсню, попихкуючи люльку. Робив вiн у хлiвi корито для свиней. За цiлий день i в хату не навернувся. Насилу Мотря докликалась обiдати, як уже вечорiти стало. - Що це ти сину, так пристав до того корита, що й ┐сти забув? - Та день веселий удався, мамо, - одмовив Чiпка, усмiхаючись. - Ну, вже веселий!.. Душi живо┐ на вулицi не побачиш. Пообiдав Чiпка та й знову в хлiвець до корита. До самого смерку робив. Уночi вже увiйшов у хату, упоравшись по хазяйству. - Я, мамо, не буду вечеряти, - промовив, накинув на плече сiрячину i хутко вийшов з хати. - Куди ти, сину? - пита║ його навздогiн Мотря. Та синапоминай як звали! Мати повечеряла сама собi; лягла спочивати. Чiпка, вийшовши з двору, повернув прямо в поле. Одiйшовши, може, з верству од села, стулив пальцi, приложив до рота - i завив, як пугач. Далеко-далеко роздалось навкруги те журливе пугикання. Нiгде нi одклику, нi одгомону, -тiльки собаки завалували на селi. Чiпка пiшов далi. Одiйшовши з гони, знову завив. Здалека щось обiзвалося до його - мов другий пугач, Чiпка побiг прямо рiллею на голос. Ще раз завив; знову одгукнулося йому тим же заводом, тiльки вже ближче. Незабаром заманячили в сивому туманi якiсь темнi тiнi. - А хто там? - обiзвався чоловiчий голос. - Пугач! - нарозтяг гукнув Чiпка: Тiнi почали ворушитись, наближатись, бiльшати. Видно стало людську постать. Ще далi Чiпка пiзнав Лушню, Матню й Пацюка. З ними ще було чоловiк п'ять невiдомих. - Добре здоров'я, панове товариство! - привiтав ┐х Чiпка. - Здоровi - одказали на його вiтання. - А що, пани-брати: де сю нiч будемо рибу ловити? - Де бiльше влову, - одказав хтось. - Та ще не зна║мо. Чiпко, - каже Лушня. - Ось цi радять у Ставище до Гершка; а ти либонь хотiв у Красногорку до пана? - Та чи до Гершка, то й до Гершка: менi все одно! - одказав Чiпка. - А в тебе ж струмент ║? - пита його один з незнайомих братчикiв. - Ось у мене струмент! - Чiпка показав кулака. - Покошту║ раз, - удруге не схоче; а як улучу, - не встане... - Не дуже лишень ударяй на те, козаче, - обiзвався високий натоптуваний чоловiк. Чiпцi здалося, що вiн десь цей голос чув, та не згадав де. - Та ви ще не зна║те його, - каже до товстенького чоловiка другий, у московськiй одежi. - Як були ми в останнiй раз на погуляннi, то вiн не пiзнав мене в темрявi, та як уцiлив сво┐м струментом по головi, - то я й очi витрiщив... -Ну, нам такого й треба, - одказу║ товстенький чоловiк. - Тiльки знай - у нас така установа: все, що не добув, на рiвнi частi паювати; а як пiймався, - хоч на шибеницю: знать, мов, не знаю, вiдать - не вiдаю! - Ге!.. - одмовля Чiпка. - А у нас ще й така: коли ЦIяIймавсь, то й не животiти тобi... У тюрму влiзь та задави, щоб не видав часом. - Наш! наш! - загукали кругом, - плещучи в долонi, як чорти. |- Ну, а тепер до роботи... Гайда! - крикнув товстий чоловiк, рушивши перший. Другi - за ним слiдом. Пройшли вони ще, може, з гони-i наткнулися, в мрявi на двi повозки. Коло коней стояв якийсь незнайомий чоловiк. - Щоб вас чорт побрав! щоб ви вилопались! - лаяв вiн. - Ждав-ждав, уже й спав, нема... як у воду ┐падали. Уже мав був додому вертати... - Не журися! Довго ждали, та добро придбали, - каже йому товстенький чоловiк, указуючи на Чiпку, - От, не видав, - одказав незнайомий та, не глянувши на Чiпку, перший скочив на повозку. За його приводом побралося усе товариство: то на одну, то на другу... Швидко вони покотили полем, - тiльки кiнськi пiдкови хляпали та калюка на всi боки ┐збiгалися од прудко┐ ┐зди... Перед свiтом вертало двi повозки - прямували навпростець до Гудзевого хутора. На них - повно наших рибалок. Деякi лежали та спали; деякi так хилялися - дрiмали; а два-поганяло. До┐хали до двору. Товстенький чоловiк скочив з повозки, пiдiйшов до хати. - Яв дохо! Явдохо! - гука║ пiд вiкно. - Вiдчини! "Це ж москаль!!. - подумав здивований Чiпка. - Я-бо й чую - знайоме щось... Так, бач, чого вiн багатi║ та щороку стро┐ться?!" Блиснуло свiтло в щiлину вiконницi; скрипнули дверi; брязнув цеп бiля ворiт; кинулись собаки. Ворота розчинилися. Повозки пiд'┐хали до рундука, стали. - Ну, тепер у хату, пани молодцi! - каже москаль: - повечеря║мо. А ми с Сидором коней розпряжемо. - Давай, розпрягем! - одмовив Сидiр по-московськiй i скочив з повозки до коней. Повставали й другi з повозок, посунули в темнi сiни, а потiм - у хату, звiдки свiтилося свiтло. Чiпка йде за другими, не пам'ята║ сам себе: його обхопили i страх i радiсть. "Може, тепер вона не пiзна тебе? забула вже?.. А може?.." Тут саме ввiйшли в хату. Хата простора, чиста; кругом стiн липовi лави, чистi, аж полискуванi; в кутку образи мiдянi розтворчатi, як у кацапiв; по стiнах - пiд склом картини; стiл - трохи не через усю хату; на столi свiчка горить... - Добривечiр у хату! - привiтали всi москалиху, що стояла посеред хати з ключами в руках. - Або доброго ранку, - одказала вона. - А хiба воно вже ранок? - пита хтось з гурту. - Та вже незабаром i свiт, - одказу║ москалиха. - Бач, а менi, мов, усього година минула, як ви┐хали. - Гаразд, мабуть, порались... А чи сто┐ть же то шкурка за вичинку? - Питайте он того, - одказу║ чоловiк у московськiй одежi, тикаючи пальцем на Чiпку. - Ми оце порiшили: отаманом його наставити. -Хто яс то? - пита║ москалиха, прикро дивлячись на Чiпку. -Щось, мов, знайоме, зда║ться?.. -Чого ти, тiтко, обдивля║шся мене, як вовка? Я такий же, як i всi, - каже Чiпка, не видержавши пильних оглядин. - Та я немов тебе де бачила? - Може, й бачила... не знаю. - Чи не Варениченко? - Може, й вiн... - Хто Варениченко? - пита москаль, увiйшовши з Сидором у хату. - Та ось - цей! - указу║ москалиха на Чiпку. - Нi, жiнко, - каже, усмiхаючись, москаль: - то, мабуть, обух або довбня, а не вареник! Не так вiн вiд одного замаху вложив того кацапа, що в Гершка ночував. А кацап - я тобi скажу - все одно, що ведмiдь... Як пiймав мене в лабети, як придавив, - то в мене й дух у п'яти залiз! Добре знаю, що, коли б не вiн, - тiльки б i свiта бачив...Хiба б, може, однi кiсточки привезли додому, - та й тi не цiлi: потрощив би проклятий ведмеда... Отже, спасибi, виручив!.. - За те, мабуть, немала й камза перепала? - пита║ хтось. - Та буде з нас, - одказу║ Чiпка, витягуючи гаман з кишенi i кидаючи на стiл. - Трохи-лиш чи не бiльш од жидiвських! - Та, витягши другий, кинув теж на стiл. Усi так i обступили кругом столу. - Та ще вспi║мо, братця, подiлити, - обiзвався Максим. - А тепер ось що, стара: чи нема там чого попо┐сти братчикам? Явдоха кинулась в другу хату. Незабаром цiлий стiл був заставлений усякою стравою: борщем, кашею, впеченим поросям. Видно, москалиха дожидала гостей з роботи, - наготувала всячини... Мотнувся Максим i собi. Де не взялося пiвбарила тарiлки. Позалазили братчики за стiл; обсiли на ослонах навкруги. Пройшов Максим разiв зо два кругом чаркою, - на днi барила тiльки торохтiла воронка. Усi хинулись на страву, мов три днi не ┐ли... Явдоха вийшла в другу хату. - Чи ти, Галю, не зна║ш Варениченка? - пита москалиха дочки, увiйшовши до не┐ в хатину. - Якого Варениченка? Нi, не знаю. - А того, що живе за Пiсками?.. Того Вареника, що, - розказують, - разом на двох жiнках був жонатий?.. Нi не знаю. Ось пiди назнарошне подивися: який з його красень! широкоплечий; волос, як галка, чорний; а очi... карi, яснi та блискучi! Галя встала з лiжка; накинула швиденько на себе спiдницю, керсетку на плечi, вхопила печене порося, - пiшла. - А, й ти вже виспалась? - пита ┐┐ батько. Галя нiчого не одказала. Вона поставила печеню на стiл, сама задивилася на Чiпку. - Здоров був, давнiй знайомий! - мовила вона до його, любенько всмiхаючись. - Здорова, Галю, - одмовля Чiпка. Серце в його забилось; любо йому стало, весело, що Галя ще й досi пам'ята║ його. - А ти як його зна║ш? - пита ┐┐ батько. - Вiн мене, поганий, злякав був - отут на полi, - защебетала весело до батька Галя, вказуючи рукою в той бiк, де злякав ┐┐ Чiпка. - Як же вiн тебе злякав? - А так: я сидiла, вiнок плела; а вiн скрався, - та й злякав. - Ага... Ну, йди ж спати, сороко! - каже батько. - А то зостануся тут - на його дивитись, чи що! - хутко вимовила Галя й юркнула з хати. "Раю мiй... щастя мо║┐ - подумав Чiпка. - Ще ж ти не втекло вiд мене й досi?!." Пiсля вечерi подiлилися грiшми; заховав кожний по три сотнi. Потiм унесли соломи; розiслали долi; заслали ряднами, полягали покотом. Незабаром усi, як побитi, поснули. Один Чiпка не спить. Перекида║ться з одного боку на другий, мов що куса║ його; душно йому, важко; плющить вiн очi... Йому ввижа║ться - Галя. Така ж весела, хороша, - хоч би на крихту змiнилася; така ж смiлива, жартiвлива... "А то ж то й вона, - дума Чiпка, - розбишацька дочка!.. Дивно й чудно... Хай ми: волоцюги, пройдисвiти, - часом без шматка хлiба, в дранiй одежинi, без шага грошей за душею, з одними голими руками, босими ногами, та з голодними ротами... нi добра, нi достаткiв... хай ми крадемо, розбива║мо... голову пiд усякi пригоди пiдставля║мо... хай, кажуть, ми... А москаль?.. Хата - як рай той; жiнка - як панi; одним одна дочка - янгол... а худоби всяко┐, багатства?.. А й вiн!.. I вiн - такий же бурлака, такий же злодюга, розбишака, як наш брат!.. Чого?.. для чого?.. Навiщо це йому?.. Чудно й дивно!" I лупить Чiпка сво┐ очi у темну темноту; дивиться-догляда║ться, прислуха║ться... Нiчого нi видно, нi чут-но. Тихо, сумно... Ось щось зразу залопотiло... Мороз пробiг вподовж спини; волосся полiзло вгору... "Ку-ку-рiку-у-у!"-прокричав десь поблизу пiвень - i замовк... Чiпка сплюнув; перекинувся на другий бiк. Знову тихо, сумно... Ось хтось з товариства гуконув сонним голосом: "Глуши, брат, його!.. глуши!.. Ану-ну... от-так його! от-так!.." Глухо пронiсся той викрик по хатi; страшно, тяжко, немов голос з-пiд землi; черкнувся вiн Чiпчиного вуха та й замер... наче проглинула його тьма темна.. "I сниться ж йому, що недавно очевидячки було!" - подумав, здригнувши. Чiпка... А тут сон - мов безвiстi забiг, i на думку не зiйде. "Пiти хоч люльки покурити". Устав Чiпка тихо; налапав дверi; нишком вийшов у сiни. Темно, око виколи. Насилу Чiпка намацав сiнешнi дверi. Загарчали вони, як собаки, не вiдчиняючись. Одначе важка рука Чiпчина ┐х подужала: вони подалися-таки геть, зарiзавшись у долiвку... Вiн вийшов на рундук. Дощ пороснув йому в гаряче лице, густий та холодний. - Пху, навiснийi коли вже ти перестанеш? - сказав уголос Чiпка та й подався у сiни, витираючи свиткою вид. Далi - став над порогом; послав руку в кишеню, витяг гаман, люльку, наложив тютюном; налапав у гаманi крицю, кремiнь; приложив губку... Черк! I посипались, як зорi, яснi iскорки додолу. Темнота усмiхнулася, побачивши хоч невеличкий свiточок... Губка засичала на кременi. Узяв ┐┐ Чiпка обережно, положив у люльку, придавив нiгтем. Потяг раз, удруге - осiяли сiни й важкий дим потягся невеличкими мотузочками, закручуючись угорi, мiшаючись з темрявою... Стукнув верхняк; дзенькнула криця об кремiнь, падаючи в гаман, i, зашморгнувши його, послав Чiпка назад у кишеню. Обперся Чiпка об одвiрки, одхилив трохи дверi, випустив дим надвiр, де вiн змiшувався з дощем i зникав у темрявi. А темрява стояла страшенна, чорна: дальше одвiркiв нiчого Чiпка не бачив, хоч як не прищурював сво┐х бистрих очей, як не придивлявся, щоб розглядiти, як воно у москаля в дворi... Однi тiльки вертунцi часом лiтали перед його очима. Коли це - чу║ Чiпка - рипнули дверi. Чиясь тиха поступ зашамотiла в сiнях. Чiпка одкрив верхняк, потяг люльку, - огонь осiяв сiни i... диво... перед Чiпкою стояла Галя! У тонкiй, бiлiй сорочечцi, трохи розхристанiй, в однiй спiдницi, з розкинутими косами, що, як двi гадини, спадали на ┐┐ бiлу шию i спускалися на мов виточенi з бiлого мармуру плечi, - стояла вона перед ним, як русалка, з кухликом у руках. - Галю! - тихо скрикнув Чiпка. - А ти чого, бузувiре, тут у сiнях кадиш? Напер, кажеш, повнi сiни, що й дихнути не можна! - защебетала вона, пiзнавши Чiпку. - Галочко!.. чого ти боса вийшла?.. Тепер дощ, калюка... покаля║ш сво┐ бiлi нiженята... - А тобi що за дiло? Хiба ти ┐х кохав? - Хоч не кохав, так укохав, Галю, - шепче стиха Чiпка, ледве переводячи дух. - О, ви всi любi та жалiсливi... А людей, як курей, рiжете! - промовила вона суворо. Голос ┐┐ окликався гнiвом, докорою, огидою. "А твiй батько? - подумав Чiпка. - А сама ти?.." - трохи не сказав, та язик став руба, в грудях дух сперло. - Хiба ми рiжемо? - ледве вимовив, перевiвши дух: - ми тiльки рiвня║мо багатих з бiдними... - Рiвня║те?! Геть! пусти! я кухоль виполощу... Одiпхнула вона Чiпку од одвiркiв. Вiн подався в сiни. Галя вийшла на рундук, линула воду з кухля, а дощ ┐й пороснув прямо у вид. - Ух! - задрижавши, скрикнула вона: - яке холодне... - Та мерщiй у сiни, - прямо на груди Чiпцi, котрий однi║ю рукою держався за одвiрки, другою за дверi. Як почув Чiпка, що до його грудей приникли ┐┐ гарячi груди, опустив розставленi руки, та й обвив ┐х кругом ┐┐ стану... Галя затрусилася, порвалася вперед... та й схилила на його груди свою голову. - Галочко!.. рибочко моя!.. - шепче Чiпка, а в самого серце, як молотком гамселить об груди. -Ти мене любиш?.. зiрочко моя!.. - Очi його засвiтили на всi сiни, як у звiрюки, коли вона кида║ться на свою здобич. - Пусти... пусти мене!.. - пруча║ться Галя. - Iди собi... геть! А сама ще ближче, ще ближче горнулася до його. Незчувся Чiпка, коли опустився на долiвку; незчувся, як посадив Галю на колiна до себе; незчулася й Галя, як приникла головою на його груди... Затрiпалось у не┐ серце, як плiточка в неволi... Мовчать обо║... Хвилина... друга... третя... - Де це ти був цiле лiто?.. - шепче вона, - що на поле не виходив... Хтось другий ходив замiсть тебе... То твiй брат? - Не брат то, Галю!.. То мiй ворог, що трохи не навiк розвiв мене з тобою... - А я думала... Я думала: де це вiн? Чи не вмер, бува? Чи, може, одружився?.. - Хiба б тобi шкода було... якби я вмер? шкода? Галя мовчала, та ще дужче горнулася до його. - Галю!.. - стиха обiзвався вiн. - Чого?.. - Ти... ти к