шинках, волочилася з москалями. Тверезий - вiн був тихший води, нижчий трави; зате, як скинув чарку-другу - де те i завзяття вiзьметься: бадьориться, хваста║ться, словами, як горохом, сипле. От i тепер. Чи давно вiн сидiв у кухнi на лавi самотою, звiсивши на груди свою понуру голову? Його нiхто не прохав випити-закусити, вiн нiкому нiчого не казав. Христя, стоячи коло печi i позираючи на його, думала: чого сей чоловiк сидить сам собi, не ┐сть, не п'║ i нiхто його не припроху║? Так було, поти у кухню не навернувся товстий крамар. - Тимофiю! А ти чого сидиш тут, понурився, не п'║ш, не ┐си? - i, недовго думавши, ухопив його за руку й потяг до столу. Недовго вони там пробули, та назад вернувся Тимофiй уже другим чоловiком: вирiвнявся-випрямився, очi грають, брови так i ходять, ще й сво┐ми тоненькими вусами морга║. Христя нiяк не здержалася, щоб не засмiятися. - Ти чого регочеш? Ти хто така? - присiкався вiн до Христi, моргаючи так чудно бровами, що та аж натужу║ться, щоб не смiятися, та нiяк не здержиться. - Та се... - почав товстий крамар, ледве язика у ротi повертаючи, - дiвчина! - А коли дiвчина, то чому замiж не йдеш? - пита║ Тимофiй. - Та вона б, може, i те║... та, бач, не трапля║ться жениха. - Ху! - хукнув Тимофiй. - Якого тобi жениха треба? - Сватай, Тимофiю, - хтось сказав з купи, що почала збиратися кругом ┐х. - А що? Хiба не пiдеш? Ти не дивись, що забродивсь, аби халяв не покаляв! - скрикнув вiн, тупнувши ногою, як пiвень, i моргнув усом так, що усi аж за животи вхопилися. Як грiм, гуркотiв регiт по хатi, та Тимофiй на те не вдаряв. Вiн близенько пiдiйшов до Христi, почав любенько заглядати ┐й у вiчi. Христi спершу було смiшно, а як насунули люди дивитися, то ┐й i соромно стало, i страшно... Опустивши у землю очi, вона геть подалася до кочерг. Тимофiй за нею. - Серденько! - скрикнув вiн тонко та голосно i аж пiдскочив. - Чого ви пристали до мене? Гетьте! - образливо одказала Христя. - Панiкадило душi мо║┐! - гукнув вiн удруге, ударивши сам себе кулаком у груди. Люди так i покотилися зо смiху, а Тимофiй сто┐ть перед Христею, б'║ себе в груди та вичиту║. - Се та, кого жаждала душа моя! Прийди ж, ближняя Хмоя, добрая моя, голубице моя! Прийди в мо┐ об'ятiя! - I, розставивши руки, уже намiрявся був обхопити Христю. - Тимофiю! Що се ти! - роздався ззаду його голос. Тимофiй озирнувся - i руки опустив: перед ним стояв батюшка. - Зовсiм засоромив дiвчину, - сказав отець Миколай, зиркнувши на Христю, що, як та макiвка, аж горiла у порога. Тимофiй на п'ятах поступився назад, даючи батюшцi дорогу, котрий поривався виходити, прощався з хазя┐нами, гiстьми. - Отець Миколай! А на колiсницi хiба не треба? - мовив За┐'яибiда, приязно заглядаючи в очi. Отець Миколай зареготався: - На колiсницi? А щоб вас! Давайте вже! - Я вам наливочки, - турбувався Загнибiда. - Тако┐ наливочки - губоньки злипаються! Олена Iванiвна! наливочки сюди! позаторiшньо┐! -гукав вiн на жiнку. Олена Iванiвна принесла пляшку. - Сама ж попотчуй. Од тебе смачнiша! - сказав Загнибiда. Олена Iванiвна налила. - Добра, добра! - прихвалював отець Миколай, смакуючи потроху З чарки. - А вам, отець диякон? Наливочки! - припроху║ Загнибiда. - Ет! свинячого пiйла! - гукнув той. - Сiрка! менi - сiрка! - А може, ромку на потуху? У мене добрий ромок - у нiмця брав. - Не терплю я отих загранишних пундикiв. Вiд ┐х тiльки в животi булькотить та голова болить. Нема кращого зiлля, як наш рiдний сiрко! Чим бiльше його п'║ш, тим смачнiше зда║ться! Так? - скрикнув вiн, ударивши Колiсника по плечi. - Правда ваша. Ромок до чаю - дивна штука. - Ото-то-то! А так, наголо - сiрка! Смикнув за хвiст - та й все! Дерзай, чадо! - гукнув вiн, перекидаючи чарку в рот, i мерщiй напрямився за батюшкою, котрий уже стояв на рундуцi, дожидався. - О, бодай вам щастя служило! - реготався Колiсник. За дияконом услiд вийшли хазя┐н, хазяйка, посунув i дехто з гостей. - Пропустiть! пропустiть! - шамотiв беззубим ротом дяк, протискуючись помiж народом. - Ти ж чув, що я тобi наказувала, старий чорте! - гукнула дячиха, смикнувши його ззаду за косу. - Чув, чув! - вириваючись, мовив дяк i скрився в сiнях. - Ох ти, моя неписана! - скрикнув Тимофiй, ущипнувшi┐ ка виходi Христю за руку. Та не видержала i зо всього маху всадила кулака в Тимофiеву спину, аж по хатах загуло. - Ото посватала! Молодець! - хтось промовив. - Хто кого? - спитався Колiсник. - Он та дiвка Тимофiя. Колiсник скинув на Христю очi. Червона i гнiвна стояла вона у порога коло печi. - Де ти, серденько, була? - спитався вiн, пiдступаючи до не┐. - Я ж з тобою й не христосався! Христос воскрес! Поки Христя зiбралася, що ┐й одказати, як Колiсник уже й обняв ┐┐. - Не дуже, Костю, не дуже! Щоб, бува, губ не попiк! - гукав ззаду його товстий крамар. - I я не христосався! - десь вирискався гнилозубий миршавий чоловiчок i - цмок Христю в щоку. Товстий крамар i собi приложив жирнючi та слинявi губи. Христя поверталася то сюди, то туди, соромилася, млiла. Вона не знала - чи ┐й плювати в очi сiй п'янiй згра┐, чи лаятися, чи плакати. - Стiй! - гукнув Звi'чнбiда, вертаючись у хату й побачивши, як Христя побива║ться у мiцних Колiсникових обiймах. - Костянтине! Що се ти? Пiдожди ж, я жiнцi похвалюся, - повернувся вiн до Колiсника. - Нема, братику, дома, - одказав той, випускаючи Христю. Та прожогом кинулася з хати i трохи в сiнях не збила з нiг хазяйки. - Куди се, як божевiльна, несешся? - спитала Олена Iванiвна. - Та он... вони... Хай ┐м! - з плачем жалiлася Христя. - Коли так, то я й кину. - Що там таке? - спиталася Олена Iванiвна. - Цссс!.. - заходило в кухнi. - Не руш хазяйського добра! - вийшовши серед хати, гукав Загнибiда. - Не руш. - Чого ти желiпа║ш? - сказала вона чоловiковi. - Он - люди, он - благороднi! - I гнiвна пройшла у свiтлицю. - Отак, як бач! Хто кислички по┐в, а кого оскома напала, - сказав Загнибiда, чухаючи потилицю. - Отак i в мене, - хитаючи головою, одказав Колiсник. - Лихо, брат, - не жiнки сi! - мовив Загнибiда. - Лихо, - пiдказу║ Колiсник. - А коли лихо, то його й залити, - умiшався товстий крамар. - А справдi! - додав Колiсник. - Ходiмо, - сказав Загнибiда. - Пiдожди. Отi пани нам! I нащо ти ┐х напросив до себе? - каже крамар. - Хiба я ┐х просив? Самi набилися. Не плювати ж менi ┐м у вiчi! Тiльки що проказав се Загнибiда, як з свiтлицi виходять Рубець i Книш. - Попили, по┐ли у вас, Петро Лукич, - сказав Рубець. - Пора й додому. - Куди? Так рано? Та я не бачив, чи ви що й вживали. - Вживали, вживали i геть-то! - простягаючи руку, мовив Книш. - Боже ж мiй! Та, може б, ще трошки посидiли? - Нi-нi! Жiнки дома ждуть. Ми, зна║те, перельотнi птицi. - Скажи, хай не задержу║, - мовив тихо товстий крамар Колiсниковi на вухо. - Та хоч на дорогу! - побива║ться Загнибiда. - Антон Петрович! Федiр Гаврилович! По однiй, наливочки. Жiнко, голубко моя! Дорогим гостям на дорогу наливочки. - Од тебе не одчепишся! - сказав Рубець. - Звинiть. Вибачте, бога ради! Може, що й не так. У мене, зна║те, все по-простому. Пнись - не пнись, а до панiв далеко. Звинiть. - Дай, боже, i нам те мати, що у вас! - утiшав Книш, беручи чарку наливки. - Бувайте ж здоровi! - привiтався Рубець. Випив, оддав чарку i, подавши на прощання одному Загнибiдi руку, мерщiй подався у сiни. Книш, прощаючись зауряд iз знайомими й незнайомими, собi похилив за ним. Загнибiда пiшов проводжати. - I слава богу! -легко зiтхнув товстий крамар. - Та вей Книш ще нiчого: обхiдчастий чоловiк, - сказав Колiсник, - а ще наш секретар - о-о! то цяця! Обидва одним миром мазанi! Обидва на руку охулки не кладуть! Той тiльки бере та кланя║ться, а наш бере та ще й батька дере! - Випровадив, слава тобi боже! - сказав Загнибiда, вертаючись. - Ну, тепер ходiмо до столу. Тепер наша черга. А вже менi сi пани! - I всi разом повалили у свiтлицю. Там за столом сидiла вся жiноча кумпанiя. - Iдiть лишень до нас, - мовила огрядна молодиця, гнилозубого чоловiка жiнка, червона, як та наливка, що держала в руках. - Годi вам усе з панами та з панами. Чи бач, як панами пропахалися! - додала вона, стрiльнувши на Колiсника сво┐ми масляними очима. - З вами, кумо, випити? От добра кума! - мовив Колiсник, пiдходячи до молодицi, i опустився коло не┐ на лавi. - Та воно-то кума - кума, а христосатися з кумою й нема! - укорила висока довгобраза крамариха, товстого крамаря жiнка. - Чого нема? I тепер ще можна! - мовив Колiсник. - Огледiлись, як на┐лись! - одказала, запишавшись, кума. - От i опiзнились! Саме тепер в смак! - виправля║ться жартами Колiсник. - Не в вашу дяку! - укоря║ крамариха. - З наймичками йдiть спершу христосатись! - уколола дячиха, сверкнувши злими очима. - З наймичками бува║ часом краще, нiж з ким другим, - додав гнилозубий чоловiк. - Ще й ти туди! Ще й ти! Не гнiви вже хоч бога! - призро одказала його жiнка. Гнилозубий чоловiк зморщився, скривився й ще миршавiший здався, нiж був до сього. - Що ж я? Я нiчого. Не личком же, бач, шитий! - виправлявся вiн. - Коли не ликом, то валом! - скрикнула, заливаючись реготом, крамариха. Другi жiнки теж зареготалися. - Коли ж так, - мовив Загнибiда, - коли вони нас не приймають, - не хочемо ж i ми бути з ними! Хай вони собi осiбно, а ми - осiбно. Ходiмо. - I, взявши за поперек гнилозубого чоловiка, Загнибiда напрямився в кухню. - Куди ж ви? - неспокiйно на них зиркнувши, спитала Загнибiдиха. - На просторе... Хай вам! - мовив Загнибiда. Олена Iванiвна, мов ужалена, опустилася, лице ┐й поблiдло, очi похмурилися. - Куме! куме! - крикнула навздогiнцi крамариха i завела: - Ой куме, куме, Добра горiлка. - Випиймо, куме, для понедiлка, - товсто одказав Загнибiда, вертаючись назад до куми, котра уже й мiсце для його одiбрала. Загнибiда сiв. - Отак буде краще! Посiдаймо рядком та побалакаймо ладком; посiдаймо близенько та вип'║мо по чарочцi повненько! - сказала гнилозубого чоловiка жiнка, Колiсникова кума. - Сам бог глаголе вашими устами! - скрикнув Колiсник, опускаючись коло не┐. Товстий крамар i гнилозубий чоловiк собi примостилися до гурту. - Жiнко-голубко! - мовив Загнибiда. - Ти ж у мене перша, ти ж у мене й остання! Попотчуй добрих людей. Страх мiй, люблю посидiти з добрими людьми, погомонiти, поспiвати. - Уже ж коли спiвати, то божественно┐, - сказала дячиха. - Божественно┐! Божественно┐! - загукали кругом. Крамариха завела "Христос воскресе!"; другi пiдхопили. Жiночi голоси тонко-тонко виводили; чоловiчi, мов жуки, гули; один Колiсник гукав товстого баса, аж вiкна бряжчали, за що його кума раз по раз садила кулаком у спину. Колiсник мов i не чув тих духопеликiв - спiвав; зате на кiнцi так придавив, що кума не здержалася i з усього маху стусонула Колiсника межи плечi; той векнув. Усi зареготалися, а Колiсник, повернувши назад себе руку, ущипнув куму. Та скрикнула, поточилася на стiл... Пляшки й чарки захиталися, попадали... Почувся брязкiт битого скла. - Стiйте! стiйте! не бийте! - хтось скрикнув. - Нiчого, нiчого. Де п'ють, там i б'ють! - одказав Загнибiда. - Жiнко! попотчуй ще. Пiсля сi║┐ уже не примiчали, як слiд спiвати, яко┐ держатись. Дячиха завела "Удiвоньки"; крамариха - "Куми"; червонопика Колiсникова кума - "Не чiпайте мене, хлопцi, - по телята я йду"... Товстий крамар, схилившись на плече до дячихи, плакав; Загнибiда, слухаючи крамариху, совав ногами то сюди, то туди; гнилозубий чоловiк, приткнувшись до стiни головою, хропiв на всю хату; Колiсник пiдгукував Загнибiдинiй кумi. Одна Загнибiдиха, бiлабiла, як крейда, позирала на всiх палкими очима та болiсно усмiхалася... Христя, почувши нестямний галас, пiдiйшла до дверей подивитися. Вона Зроду-вiку не бачила нiчого такого! "Це подурiли люди, показилися! Один на одного лiзе, один другого не бачить. I це багатирi, дуки гуляють-бенкетують! З жиру не знають, що робити, та казяться", - подумала Христя й мерщiй проскочила повз дверi до столу, щоб хто не примiтив; узяла шматочок паски й почала жувати. Вона ще сьогоднi не ┐ла; у ротi засхло; зачерствiла паска становилася руба. Пiд гам, гомiн i чужi спiви ┐й сумно-сумно стало. Сонце одходило до спокою, червоним свiтом обдаючи землю. Обпершись на стiл i позираючи в вiкно, вона задивилася на те криваве полум'я та й задумалася... Страшенний грюк злякав ┐┐. Вона кинулась до свiтлицi. Там серед хати копицею лежав крамар. Вiн поривався було устати, та не здержався - поточився i - як два зняло! - розпластався серед хати. Загнибiдиха скрикнула. - Не лякайтеся, Олено Iванiвно; не вiзьме його лиха година! - сказав Колiсник i, ухопивши крамаря за ногу, поволiк його в кiмнату. - А цей чого тут куня║? - забачивши гнилозубого чоловiка, каже Колiсник i, взявши на оберемок, понiс до крамаря. - Очищайте, очищайте мiсце! - гука║ йому услiд гнилозубого жiнка i, коли той вернувся, надiля║ його поцiлунком. - Отакого б менi чоловiка! А не гнилозубого та сопливого! - цiлуючи, шепче вона, так що всi чують. - О, матерi його дуля! Вони цiлуються, а менi й не можна! - скрикнула крамариха й кинулася до Колiсника з Другого боку. Обаранили Колiсника; одна в одну щоку цiлу║, друга - в другу. Колiсник гукнув, ухопив обох на оберемок i понiс по свiтлицi. Жiнки, як гадюки, вилися кругом його, пхаючись та не даючи одна однiй Колiсника цiлувати. Загнибiда сидiв i похмуро дивився на Колiсника: досада щипала його за серце. - Костянтине; - гукнув вiн, засовавшись на мiсцi. - Покинь! Колiсник пiдняв жiнок аж пiд стелю, звiв докупи i зразу опустив на землю. Воно б, може, тим i скiнчилося, коли б Колiсникова кума незнарошне не збила з Загнибiдино┐ куми очiпка. - За що ти, сучко, збила з мене очiпок? - скрикнула та, упинаючись у патли гнилозубого жiнцi. Другий очiпок полетiв додолу. Колiсникова кума, не довго думавши, мазнула крамариху з усього маху по щоцi рукою, аж виляски пiшли! - Так ти ще й битись! - скрикнула крамариха, кидаючись на недавню свою товаришку. - Що це ви! Господь з вами! - сказав Колiсник, становлячись мiж ними. - Матерi тво┐й трясця! Як сама розтрибуха, то, дума║ш, i всi такi! - кричала одна. - Ти сама розтрибуха! Ти! Тьфу на тебе! - одказала друга, плюючи на свою супротивницю. - Бач! Це ти, Костянтине, наробив! - скрикнув Загнибiда, ударивши кулаком по столу, аж пляшки забряжчали. Колiсника не так той гук, як стук уразив. - А по какой такой причинi я? - беручись у боки, спитався Колiсник. - Ти!.. ти!.. Ти всьому виною! - гукав Загнибiда, мотаючи п'яною головою. - Та годi вам... Петре! - мовила жалiбно Загнибiдиха. - Вiн! - гукнув знову Загнибiда. - Вiн всьому виною! Куди вiн не встряне - добра нема║! - Що ж я, по-тво║му: чортяка, виродок який? Га? - Виродок! Виродок! - ледве повертаючi┐ язик у ротi, мовив Загнибiда. - Трясця тобi в пуп! - гукнув, червонiючи, як буряк, Колiсник. Загнибiда, похитуючись, пiдвiвся. Очi в нього, як гострi ножi, блищали. - Так це ти до мене прийшов бучу збивати?.. Вон з мо║┐ хати, щоб i твiй дух поганий не воняв! - крикнув несамовито Загнибiда. Колiсник прикро подивився йому у вiчi. - I-i, хазя┐н паршивий! - призро мовив i, сплюнувши, почав шукати шапки. - Брешеш! - скрикнув Зягнибiда. - У мене чеснi люди бувають, благороднi; один ти з усiх ║хида вирискався. - Який же я ║хида? Ану, скажи... - пiдступаючи, допитувався Колiсник. - Який? Ось який. Ти пам'ята║ш наш уговiр за рибу перед рiздвом? - Ну, пам'ятаю... То що? - Що ж ти - узяв ┐┐ у мене? Узяв?.. О-о-о, ║хидо! Аби пiдвести чоловiка, аби шкоди другому наробити!.. Та ще й смi║шся... - То ти он про що?! Та й дурний же ти, а ще писарем був. Це, брат, комерцiя зоветься, щоб ти знав: не ти накри║ш - тебе пiдведуть. - В усьому ти такий! - гука Загнибiда. - А ти кращий. - Що ж я? - Що? А розписки якi там писали? Га? - Якi розписки? - Не зна║м? Забув? А хазя┐ном зовешся. Крамарю║ш на тисячi, а па пять рублiв бiдно┐ дiвчини полестився! - Що це ти патяка║ш? - Що? Он кого спитай, що. Он! - указуючи на Христю, мовив Колiсник. - Вас за се у тюрму посадити слiд. Пiвроку служби чужо┐ закортiло? Зна║мо ми, нащо ся служба, догаду║мося... У-у, хазя┐н! Нога моя не буде пiсля сього у тво┐й хатi! - скрикнув Колiсник, сплюнувши, i побiг iз хати. - Постiй... постiй! - мовив Загнибiда, поточуючись, i опустився на лаву. Голова його не держалася на в'язах, як вiн не мотав нею, як не силкувався вдержати. Аж ось вiн пiдвiв-таки ┐┐, позирнув по хатi... Кругом - нi духу: гостi, почувши змагання i думаючи, що до бiйки дiйде, усi повтiкали... Ззгнибiду досада ┐ла. - Жiнко! - скрикнув вiн. Блiде лице з блакитними очима визирнуло з кiмнати. - Чого тобi? - Ти чула? - Що чула? Попились - полаялись; завтра зiйдетесь - помиритесь. - Хто? Я? Я? З ним? Скорiше вода з огнем побрата║ться, нiж я з ним помирюся! Мене прилюдно отак шпетувати? Прилюдно?! Загнибiда схилився i довго сидiв похнюпившись. Що його схилило? Хмiль, образа чи, може, прокинулась совiсть?.. Довго вiн сидiв так сумний-похилий. Це знову пiдвiв голову i хижо провiв очима по хатi. - Лягай краще спати, - мовила до його Олена Iванiвна. - Хто? Я?.. Усi лягайте, усi спiть. Один я не буду... Пiсля сього та менi спати? - Вiн затрусив головою. - Яке його дiло, хто як наймичок найма║? - помовчавши, замовив вiн знову. - Яке його дiло? Я не йду до його справлятись, чи вiн за грошi найма, чи без грошей? Може, я i без грошей найняв, та вiзьму й заплачу Зразу... Христе! - гукнув вiн на всi хати. Христя була в кухнi, як змагалися Колiсник з Загнибiдою. Спершу вона не розiбрала, про кого та рiч ведеться; тепер ┐й, як удень, стало видно. То ┐┐ З матiр'ю оплутали, он як обiйшли цi дуки-багатирi!.. Серце ┐┐ наче хто у жменi давив, - так воно заболiло... Проснулася туга, устала ненависть... Коли ┐┐ кликнув Загнибiда, вона назнарошне не пiшла, не окликнулась. "Нi, не треба! - рiшив Загнибiда. - П'ять рублiв - грошi! Та ще й до строку далеко. Я ┐й i тодi вiддам... Вiддам та ще й одiшлю до його, щоб показала тому iродовi. Ось, мов, як чеснi хазя┐ни роблять!" - I Загнибiда сам собi усмiхнувся. Сонце сiло; насунула темна тiнь ночi; в хатi ще бiльше потемнiло: стiни - мурi, у кутках - як сажа чорна, тiльки крiзь шибки уриваються жовтуватi пбмерки. - О-ох! хоч випити, - почувся голос Загнибiди; далi - мацання руки по столу, брязкiт битого скла. - Чорт би вашого батька взяв! - крикнув Загнибiда. - Свiтла дати! Чому свiтла й досi нема║! Загнибiдиха, вискочивши з кiмнати, кинулася свiтити. Поти знайшла сiрники, поти засвiтила, Загнибiда сидiв i лаявся. Як засвiтила - то аж скрикнула: нова скатертина трохи не вся залита наливкою, розбите скло валялося по столу. - Господи! Чи не можна б спершу засвiтити, та тодi випити, коли так заманулося, - сказала вона. - Мовчи! - гукнув Загнибiда, хижо сверкнувши очима. - Ще менi не залили за шкуру сала? Ще й ти туди? Загнибiдиха глянула докiрливо на нього, повела плечима i вийшла в кухню. - Христе, голубко! Дивися, пожалуста, за ним, щоб вiн, бува, хати не спалив, а я пiду та трохи спочину, бо це вже жди всюночно┐... Ох, побила мене лиха та нещасна година! - зiтхнувши важко, тихо сказала вона i пiшла в кiмнату. Гiркi думки знялися в Христинiй головi... "Обiйшли-окрутили, як самi знали, та ще й голубкою величають... Ой, добрi та любi!" - думалося ┐й, а в серцi почувався якийсь жаль до Загнибiдихи. Якась та║мна думка, що ця жiнка нi в чому не винувата, що вона сама немалу випила на сво║му вiку та ще й випива║, ворушилася у ┐┐ душi. Глибоко та важко зiтхнувши, вона сiла на лавi так, щоб видко було, що Зягнибiда буде робити. Загнибiда сидiв за столом проти не┐ i, уп'явши очi у кiнець гнота, божевiльне дивився на свiтло. Нешвидко перевiв вiн ┐х на розлиту по столу наливку, пiдняв руку, умочив пальцi й почав мастити голову... Христя тихо зареготалась - такi смiшнi ┐й здалися тi витребеньки п'яного хазя┐на... Палкий погляд Загнибiди, досягаючи до не┐ аж у кухню, перервав ┐┐ регiт. Вона затихла; Загнибiда, наставляючи ухо, слухав... Стало тихо-тихо; Христя чула, як у не┐ серце кидалося... Це Загнибiда устав, налив чарку, випив i на пальчиках покрався у кухню. Христя закам'янiла на мiсцi. Вона навiть не пригада║, як Загнибiда опинився бiля не┐, пригорнув до себе i тихо поцiлував у щоку... Огонь - не огонь опiк ┐┐; якась огненна течiя розлилася по ┐┐ тiлу. - Христе, голубко! - шепнув вiн, пригортаючись до не┐. Вона трiпнулася, мов уражена. - Чого ви лiзете? Гетьте! - скрикнула вона на всю хату, одпихаючи його вiд себе. - Цссс!.. - засичав Загнибiда i знову почав дослухатись. Кругом, як у вусi, тихо, тiльки з кiмнати доноситься сап важкий. - Зна║ш що, Христе? - почав вiн. - Я тобi заплачу тi грошi, що батько зазичив у мене. - Чула я, як вiн зазичив. Спасибi вам з Супруном! - вiдказала Христя. - Що ти чула! То - брехня! ┐й-богу, брехня... А от що я тобi скажу... Хочеш бути багачкою, ходити у шовках, у золотi? Христя мовчала. - Що твоя душа забажа║ - все тобi буде! Чи ┐сти тобi, пити... Ти бачила оту здохляку? - ткнувши пальцем на кiмнату, спитався Загнибiда. - ┐й день вiку, та й того я ще укоротити маю... Стидка-бридка!.. А ти менi якраз пiд норов пiдiйшла... Христя мовчала, тiльки ┐┐ серце непокiйно билося. - Христе! - благим голосом прогув Загнибiда й кинувся до не┐. Очi його свiтилися, як у кота, руки тремтiли; вiн увесь трусився, мов у лихоманцi: як ужака той, холодний i слизький, вiн обвивався кругом Христиного стану i п'яними устами цiлував ┐┐ лице, очi, шию... Христя мовчки пручалася, доки ┐┐ було сили змагатись; коли ж вибилась з мочi, а Загнибiда налiг на не┐, вона скрикнула на всю хату... Не встиг вiн одхопитись, як на порозi показалася Загнибiдиха, блiда, розпатлана. - Вон, вонюча! - скрикнув .Загнибiда i знову кинувсь до Христi. - Тiкай, Христе! - гукнула Загнибiдиха. Христя, як стрiла, кинулася надвiр. Загнибiда - за нею; та спiткнувся на порозi, упав... Христя з нестямки добiгла аж до комори. Незабаром донiсся до не┐ нестямний крик Загнибiди: "Так тiкай, вонюча? Тiкай, паскуднюча?.." Гуп важких кулакiв, гук, зiтхання i плач Загнибiдихи. - Ох, уб'║ ж вiн ┐┐, уб'║! - гомонiла сама до себе Христя, ламаючи руки. ┐й хотiлося кинутися оборонити нещасну хазяйку i страшно було Загнибiди; страшно того непевного крику господинi: "Тiкай, Христе!.." Вона з ляку, не знаючи що робити, забилася аж пiд комору. Вогка земля, холодне повiтря - нiщо ┐┐ не охолоджало; тiло ┐┐ все вогнем горiло, хоч ┐┐ наче лихоманка трусила; то палив ┐┐ нестямний плач Звгнибiдихи, трусив непевний страх, що буде з нею... Аж ось i плач, i гук затихли. Здалека почувалося важке немочне зiтхання. Далi - щось рипнуло дверима, щось, спотикаючись, вилiзло надвiр... Роздався гук i посвист... Так божевiльний гука║ i свище, коли нападе його сказ. Христя припала лицем до землi, затуляючи вуха руками, щоб хоч не так доходив до не┐ той рiзучий посвист. - Христе! - почувся охриплий голос Загнибiди. - Де ти? Озовися! Усе вiддам тобi... Що е в мене - все тво║... У шовки наряджу, срiблом обкую, золотом обсиплю! Чула! Озовися-бо... Бо найду - гiрше буде! - сварився вiн. - Петре! Побiйся бога, - ледве-ледве доходив немочний голос Загнибiдихи. - Ти знову устала? - скрикнув Загнибiда. - I не доб'║ш прокляту! Лиха .година тебе не вiзьме вiд мене! Вонюча, паскуднюча, стидка-бридка! - Легше, легше! - донеслося з улицi. - Ось не займай лиш, хай йому! - казав другий голос. - Чому? - допитувався перший. - То Загнибiда бенкету║. Причепиться - не одв'яжешся! Загнибiда мов не чув тi┐ розмови прохожих, стояв серед двору та, знай, костить жiнку на чiм свiт сто┐ть; а та, обливаючись слiзьми, прохала його iти спати. Далеко-далеко за пiвнiч, видно, вже притомившись лаятись, вiн пiшов до рундука i сiв на крильцi. Коли блiда зоря зайнялася над сонною землею i Христя вилiзла з-пiд комори, щоб пiти у хату нагрiтися, то перше усього кинувся у вiчi ┐й Загнибiда. Сидячи на рундуцi i схилившись до стовпа головою, вiн спав. Христя i сонного його злякалася. Щоб, бува, як не збудити, вона на пальчиках покралася за хвiртку i стояла за ворiтьми, чуманiючи, поти не почула гомону у дворi. То гомонiли товстий крамар та гнилозубий чоловiк, тягнучи Загнибiду в хату. ┐м не пiд силу було утягти його п'яне тiло - i хазяйка кликнула ┐┐ допомогти. IV - Ти не потурай, Христе, на те... Що п'яному не забреде у голову? П'яний не поставить свiчки, а звалить, - уговорювала Загиибiдиха Христю, як крамар i гнилозубий чоловiк пiшли з двору. Христя мовчала, хоч ┐┐ i зло брало за вчорашн║: вона за цiлий день тiльки невеличкий шматочок хлiба з'┐ла; цiлу нiч просидiла пiд коморою, перемлiла та перемерзла - та що ┐й було казати? I кому казати? ┐й, хазяйцi, його жiнцi? Хiба вона сама не бачила, сама не чула? Хiба ┐й самiй не досталося? - От тiльки чого буду тебе прохати, - помовчавши трохи, знову почала Загнибiдиха. - Що вiн тобi буде казати - не втаюй вiд мене... - I ЗагниСiдиха заплакала. Христi стало жалко хазяйки. Вона б рада ┐┐ й утiшити, та чим же ти утiшиш? Переплакавши, Загнибiдиха знову начала гiрко-журливо: - Ну й життя! Вороговi сво║му не бажала б такого! Хоч би дiти були... Зреклася б тебе, допеклого, осоружного! Пий, гуляй, розпутничай - мало б менi було нужди... Нiт же! Господь i тим не благословив... Чи я вже удалася така нещасна, чи согрiшила перед богом, що на менi все лихо окошилося!.. Нас тро║ було. Старша сестра умерла дiвкою, брат - оженившись, а я зосталася... Навiщо?.. Он учора, як сова та, як сич, цiлу нiч простогнала та проголосила; а бог зна║, що ще сьогоднi буде... Отаке мо║ щастя, Христе! Заклинаю тебе усiм святим на свiтi: будеш iти замiж - не йди за крамаря, не йди за городянина, - i в того, i в другого нi жалю, нi совiстi! Iди ти краще за хлiбороба... Як згадаю, як жилося в селi у батька, що б тепер дала, коли б воно вернулося?.. Повеснi або влiтку устанеш рано, пiдеш на поле - просторо тобi та любо. Сонечко стиха грi║, вiтерок легенький дише, польовi пахощi: чебрець, жовтоцвiт; жайворонок над головою в'║ться, щебече; а перед тобою довгi-довгi нив'я - так i хвилюють, так i колосяться... От тiльки хiба в жнива сонце надолужа║; та коли жнеш високе колосисте жито або яру пшеницю, та в гуртi, та з пiснями, то й те байдуже. Незчу║шся, як той день довгий мине, як уже час i додому йти. А там знову - скоки та спiви, спiви та скоки, до самого дому... Або зимою: збереться нас п'ять-шiсть дiвчат, та все щирi подруги, вiрнi товаришки... За спiвами та за жартами й робота непримiтна... Довiку б я бажала такого життя, Христе! I пiднесла ж лиха година цього Загнибiду!.. Бог його зна║, чого воно свiт так мiниться. Зда║ться, вiн тодi зовсiм не такий був. Як заручився вiн, то товаришки, бувало, завидують менi: "Щаслива ти, Олено, - жених у тебе красивий, та ще й письменний!" Я й сама тодi думала, що щаслива. А вийшло... Кожна з мо┐х товаришок за послiднiм харпаком щасливiша вiд мене! У них, може, i достатку браку║, та в ┐х - мир, у ┐х лад; а в мене i багато лишнього, та нащо воно, коли твоя душа не на мiсцi, коли дивитися на нього не хочеться, не раду║ воно очей мо┐х, серця зав'ялого?! Загнибiдиха замовкла. Сiвши коло столу й пiдперши голову рукою, вона задивилася у вiкно, надвiр. День був ясний, сонце тiльки що пiдбилося; променястi паси косо перерiзують усю хату, осiдаючи аж бiля порога золотим пiском; а там, за вiкном, надворi, свiту-свiту - аж дивитися боляче. А Ззгнибiдиха ж то й не змельне нiкуди; як уп'яла сво┐ блакитнi очi в ясне сонячне свiтло, та там вони й потонули... Що вона бачила там, що видивлялася? Сво║ молоде життя, свою дiвоцьку долю?.. Христя дивиться на не┐, на ┐┐ блiде засмучене лице, на ┐┐ блакитнi задуманi очi. Сонце прямо пада на не┐, обда║ й обсипа║ сво┐м iскристим свiтом; i зда║ться Христi - то сама господиня так свiтить, сама горить тим ясним самоцвiтом... - Гей! - доноситься охриплий з перепою голос з кiмнати. Загнибiдиха струснулась, скочила й побiгла. Христi здалося, наче чорна хмара зразу насунула: i сонце свiте - та не так, як хвилину назад тому свiтило; i хата мов не та, тиха та спокiйна, - а вчорашня хата, де бенкет, розвернувшись, гука║ п'яним гуком, де ┐┐ мордовано... У Христi серце забилося важко та трудно. Знiчев'я вона кинулася до печi: то одтуле заслiнку, подивиться в чорнi челюстi, то знову затуле... Це - ухопила вiник i почала вимiтати пiч. Загнибiда увiйшов у кухню, поточуючись. Одутлуватий, закустраний, вiн став серед хати, понуро оглядаючи кругом себе. Загнибiдиха стала коло печi, заслоняючи вiд його Христю. - А та де? - зично спитався Загнибiда. - Послала на базар за бубликами, - торкаючи рукою Христю, одказала Загнибiдиха. Христя коло печi присiла. - Нащо? - гарикнув Загнибiда, гостро глянувши на жiнку, i, похитуючись, повернув у свiтлицю. У Христi аж дух сперло в грудях, поки Загнибiда допитувався; як же вiн пiшов, а за ним i Олена Iванiвна, вона мерщiй тихенько покралася у сiни, дослухаючись, що буде далi... "Коли знову здiйметься буча по-вчорашньому - кину, утечу додому!" - рiшила вона. Скiльки хвилин пройшло незамутно┐ тишi. Це зразу наче у дзвони вдарено. - Жiнко! - гукнув Загнибiда. - Я тут, - почувся ┐┐ тихий, болiсний голос. - А-а... ти тут... А я думав, пiшла куди. Може, кого кращого знайшла?.. Га?.. Кращого?.. Сiдай отут проти мене, дивись менi у вiчi... Тiльки й добра у тебе, що очi... а то все - кат зна║ що!.. Дивись на мене! - вередував Загнибiда. - Та я ж дивлюся. - Дивишся?.. Дивись, поти я не засну... Коли ти вiрна жiнка, богом дана, ну, i дивись, i доглядай свого чоловiка!.. Ти бачиш - я п'яний... Ну, i доглядай мене. I засну - доглядай... I за сон не ручайсь... Бо я й сонний устану i пiду до других. - Що ж менi казати? Твоя воля, твоя й сила! Уже ж я тебе не вдержу. - Не вдержиш? А держиш... О-о, ви гарнi! Всi ви гарнi та тихi... А сто чортiв по сто гнiзд звили у вашiй проклятiй утробi!.. Нi самi не живете, нi другим не да║те жити... Мало вас бито, мало вас вчено... он то що!.. Далi його голос обiрвався - затих. Христя довго дослухалася, та вже бiльше нiчого не вчула; коли-не-коли тiльки доносилося до не┐ важке зiтхання та плач... Христя на пальчиках покралася з сiней у кухню, з кухнi - до свiтлицi. Дверi з кiмнати були трохи одхиленi, i Христя зазирнула в щiлину. Загнибiда лежав на лiжку, закривши очi й розкривши рота; його високi груди важко пiднiмались та опускались... Загнибiдиха сидiла проти його. На ┐┐ зблiдлому лицi ще виднi були слiди слiз; почервонiлими очима дивилася вона на його; туга, скорбота та несамовита мука свiтилися ними... Несподiвано вдарено в церковного дзвона. Зично i голосно розкотився його товстий гук... Христя кинулась; кинулась i Загнибiдиха; Загнибiда тiльки розкрив очi, бликнув на жiнку - i одвернувся до стiни. Христя мерщiй покралася назад у кухню. Важкi думки обняли ┐┐ голову, тяжка туга сповила серце. Учорашн║ ще стояло перед нею; гiрке та образливе, воно ще не пройшло, не утихло; а тут i сьогоднiшн║ пiдновило... Бодай ми не родились на свiт, коли над нами отак Знущатися!.. Он, вивернувся, як кабан, вереду║... А ти сиди над ним, дивися на його задуту пику, слухай його варнякання i, проклинаючи, жди, поки засне вiн. Коли б не грiх, приспав би тебе - довiку не пiдвiвся!.. Все зле i гидке, що затаю║ться у чоловiчiй душi на самому днi, спливло наверх, знялося: i гидливiсть, i ненависть, i ще щось, чого Христя через хвилину сама злякалася. Вона забачила здоровенний кухняний нiж на столi... "Отим би тебе приспати!" - ударило ┐й у голову... Прийшовши до пам'ятку, вона перехрестилася. "I збреде ж таке на думку, тьфу!" - сплюнула вона i повернула гадки на щоденнi клопоти. "Що ж це воно буде? Хiба сьогоднi нi топитимемо, нi варитимемо?" Якось озирнулася - перед нею стояла хазяйка. ┐┐ червонi очi ще не просохли вiд слiз, блiде лице було аж жовто-зелене, сказать би - вона днiв з п'ять нi на волосину не спала або недугувала з мiсяць. - Чи будемо сьогоднi варити? - пита║ Христя. А Загнибiдиха божевiльне подивилася на не┐ та як припаде до столу, як зарида║!.. Наче ножем пройняла Христю наскрiзь. - Та годi, хоч не плачте! - скрiзь сльози вимовила Христя. - I чому я не пропала малою! - скрикнула Загнибiдиха i вся затiпалася... З того часу мiж Загнибiдихою i Христею настав лад; сказать би, товариство, коли б Христя була рiвна; а то Христя завжди держала себе геть одсторонь - i як чужа, i як молодша, i як наймичка. Зате Загнибiдиха ходила За Христею, як за сво║ю меншою сестрою. Коли Христя забуде що зробити - Загнибiдиха сама зробе, а не нагада║. Пiсля свят вона не тiльки ублагала чоловiка набрати наймичцi на одежу, а сама пiшла й набрала разом на двi: буденну i празникову. Прийшлося шити, - у Христi хоч рука трохи й пiджила, та палець болiв, - Загнибiдиха сама шила, а Христi наробила мастi i клала до пальця, щоб скорiше пiдживало. Як настали буденнi днi, то Загнибiда хiба обiдати та на нiч наверне додому, а то все на базарi, у крамницi. Загнибiдиха i Христя самi дома. Упоравшись коло печi, посiдають рядком, роблять що, ведуть по душi розмову. Загнибiдиха розказу║ про сво║ життя, Христя - про сво║. - Невже ти нiколи не спiвала? - спитала ┐┐ раз Загнибiдиха. - От уже скiльки у нас, а я й досi твого голосу не чула. - Чому не спiвала? Спiвала. Тiльки тут якось не вiльно спiвати. - Чому не вiльно? Заспiвай, нагадай менi мо║ дiвування. Христя заспiвала - i Загнибiдиха сво┐м слабим розбитим голосом пiдтягувала. Другого разу Зягнибiдиха попрохала Христю розказати про свiй рiд. Христя розказала i про батька, i про матiр, i про напастi Супруновi. Вона нiчого не вта┐ла вiд хазяйки. Та слухала та тiльки глибоко зiтхала. - Зна║ш що, - сказала вона, коли Христя замовчала. - Ти б пiшла в село, матiр провiдала. - Коли ж менi пiти? - пита║ Христя. - Коли? Ось у середу його винесе; аж до понедiлка не буде. От i вибери день - i пiди. - А ви ж самi як зостанетесь? - Про мене - байдуже! Не первина менi самiй зоставатись. От якби ти пiшла, та ще й матiр свою привела сюди. Тепер годинка i тепло, - хоч би я на не┐ подивилася. - Та мати такi, що самi не дiйдуть сюди. Загнибiдиха зiтхнула: - Ну, вже хоч провiда║ш. Христя задумалася. "Коли його пiти? коли зiбратися? У середу - хазя┐н ви┐де; у четвер - поприбирати треба дещо; хiба от у п'ятницю... Раненько вийду - на обiд наспiну; там суботу перебуду, а в недiлю рано й назад", - розполага║ сама собi Христя i рада-рада, коли хазяйка згодилася... Вона матiр побаче, з подругами наговориться, вiзьме з собою й нову одежу. Як нарядиться, як покажеться у селi, то-то всiх здиву║! А Супрун як побаче - ото його завiйна ухопе! Вона ж назнарошне аж повз вiкна його пройде, а як Федора побаче - наперекiр почне з ним загравати. - Ти ж, Христе, ранiше порайся та ранiше й лягай спати, щоб виспатись на завтра, бо не близький свiт тобi йти, - ра║ ┐й хазяйка в четвер пiсля обiду. Христя до роботи пристала - як не перерветься! Дивитъся, поробила все. Нi, не все! На празники зосталася комора немазана; тепер годинка - саме мазати. - Та то велика робота, не розпочинай, - каже ┐й хазяйка. - Хай уже як звернешся - та тодi. Хоч i не кажи Христi. Як? Комора побита зимньою негодою, пошпугована весняними дощами, полупилася, та вона ┐┐ так кине? Нiзащо! Уже давно вона стирчить спичкою в оцi. Зараз пiсля обiду нарядилася Христя у стару одежинку, замiсила глини й почала шпарувати. Ще й не вечiр - а вже й шпарування висхло; тiльки побiлити... О, це ┐й не завгорить! Поти сонце сяде, вона й побiле... Щиро прийнялася Христя до роботи. Тепле сонечко ┐й допомага║: тiльки пройде щiткою - уже й сохне - бiлi║. Он зосталось тiльки жовтою глиною пiдвести... Мерщiй, Христе, мерщiй! Уже вечорi║, - пiдганя║ сама себе Христя. Коли се - щось заторохтiло коло двору... Тпррру! - приверта║ до ворiт. "Оце так! - дума║ Христя. - Чого доброго, несподiвано хазя┐н вернувся. От i пiду додому!" Розчиня║ться хвiртка. Христя - гульк: визира║ Здiр. У Христi аж серце Затiпалося. - Дядько Карпо... Здрастуйте! - Здорова, Христе, - вiта║ться Карпо, увiходячи у двiр. - А я се пiд'┐хав та боюсь iти, думка: може - собаки. - Та в нас ┐х нема║, - щебече Христя. - Як же там нашi? Чи всi здоровi, вибрикують? - Та ще вибрикують, слава тобi боже!.. Мати кланя║ться, Одарка... - А ви ж, дядьку, на базар? - На базар же. Та не так, бач, на базар, як мати плаче, дуже журиться за тобою... Щодня побива║ться, нема║ та й нема║ нiяко┐ чутки про тебе... Одарка утiша, так нiщо не помага║ - плаче! От я й думаю: по┐ду лиш на базар, провiтрюся i об тобi звiстку привезу матерi. - Спасибi вам, - дяку║ Христя. - А я й сама збираюся у село. - Як? Чого? - У гостi. Спасибi хазяйцi, пускають. - То от i гаразд: я тебе й пiдвезу. А тут i Загнибiдиха, зачувши у дворi гомiн, виткнулася з хати. - Хто то? - пита║ Христi. - Це наш сусiда, з села. - От i гаразд: то завтра з ним i по┐деш. - Оце ж ми й ра║мося, - каже Карпо. - То чому ж ти чоловiка не закличеш у хату? Добре гостей прийма║ш! - жартою виговорю║ Загнибiдиха Христi. - Спасибi вам, - кланяючись, дяку║ Карпо. - Я тут не сам, - за ворiтьми шкапа. - Ну, то що! Хiба й у двiр не можна завести? Переночу║ш тут, а завтра й по┐дете. За┐зди, за┐зди! - каже Загнибiдиха. Христя рада, а Карпо ще раднiший. То йому на базарi стiй i не спи цiлу нiч; стережи шкапу та добра, що на возi; а то вiн у хазяйському дворi заночу║. Поти Карпо розпрягав шкапу та возився коло воза, Христя скiнчила роботу i кликнула його в кухню. Увiйшла до ┐х i хазяйка. Така обхiдчаста, така ввiчлива; розпиту║ про село, про сходи, про Христину матiр; хвалиться не нахвалиться Христею. - Ти б засвiтила та вечеряти гостевi дала, - сказала вона, коли почал'о смеркати, i вийшла в кiмнату. Поти Христя засвiтила свiтло, поти витягла страву з печi, уже Загнибiдиха i звернулася, та ще й з непорожнiми руками: чарка горiлки трусилася i грала проти свiтла у ┐┐ руках. Вона пiднесла ┐┐ Карповi. Той, щиро подякувавши, випив i почав вечеряти. - Добра у тебе, Христе, хазяйка, - сказав вiн, коли Загнибiдиха вийшла З кухнi. - Все рiвно, що мати, - одказала та тихо. - Значить, тобi добре! За селом байдуже? - Всього бува║. Часом - з квасом, порою - з водою... А у вас же на селi як? - I Христя почала розпитувати про знайомих. Карпо розказував, що за нею журяться дiвчата. - Горпина скiльки раз забiгала провiдати матiр, розпитати за тебе; хвалиться, що тепер без тебе й улиця - не улиця; все збира║ться сама у город служити. Вона б, може, й зiбралась, так мати спиня║. - А пвга? - спитала Христя. - пвга замiж збира║ться. - За кого? Карпо умiхнувся: - Та вже ж не за кого - за Тимофiя! Там у них чудасiя, та й годi. Вона то хоч i зараз, так вiн, бач, не хоче. Дiло дiйшло до суду, до позвiв... А це хтось казав, що, либонь, наладилося. Незабаром i весiлля. - Нуте, а Супруненко удовольнився? - Удовольнився!.. Все налазить на матiр за подушне. Коли б я не одстоював, то хто його зна║, що б воно й було. Сказано - як оса та ув'яз! Та, видно, йому бог не попустив сього даром. - Як саме? - Колотиться з сином. То вiн був недужий, а то й одужав, та хто його зна║, що йому поробилося: ходе, як дурний. А це пiсля свят надумав кидати батька, - пiду на заробiтки... Батько не пуска║; так хоч у город пiду наймуся, а в одну шкуру - не хочу дома бути! Батько здержу║, не пуска║. Звiсно, соромно такому багатиревi сина-║динця у найми пускати, а вiн рветься. Доходе до лайки й до бiйки. Грицько хвалився, - либонь, п'яненький! Якби, каже, знав таку свою лиху годину, не боронив би йому тебе брати. - Хай вiн пiде тричi уми║ться з сво┐м Федором, - одказала гордо Христя. Розмова н