Андрей Дирочка. Описание похода в Карелию в письмах
---------------------------------------------------------------
From: Andrei Dirotchka (andreyd@fast.ane.ru)
Date: 18 Aug 1998
Всякие комментарии приветствуются, возможно дальнейшее
опубликование этого текста в Интернете с указанием авторства и
примечанием о невнесении изменений в сам текст.
---------------------------------------------------------------
Состав группы: Павел Слесарев, Ирина Деминич, Андрей
Гуляев и Андрей Дирочка.
Данные о маршруте: протяженность -- около 400 км, примерно
30% -- дороги с твердым покрытием (асфальт), остальные 70% --
проселочные и грейдерные дороги, а также гати, пересеченность
местности -- умеренная.
Как я говорил тебе, Антон, билетов в кассах не было, кроме
плацкарт-боковушек. Суточную бронь взять не удалось, поэтому
решили приехать на вокзал часа за два с половиной, попытав
счастья еще раз.
Встретились в билетном зале Ленинградского вокзала. Надо
сказать, что вокзальная мафия живет и процветает, сразу же
возник некий мужик, предлагавший билеты в одной клетушке за 200
тыр сверху. После переговоров цену удалось сбить до 150 тыр, но
тут вышел конфуз. Спекулянт пошел в кассу брони инвалидов, где
оказалось, что есть только три плацкарты в одном вагоне и
боковушка в другом. В это время на сцене появилась проводница
Света (ее имя выяснилось в дальнейшем), с ней и удалось
договориться.
Выходим на платформу, ждем Свету. В это время мимо
проносится водник с весьма немаленьким мешком, из которого
торчал каркас катамарана. К низу мешка приделаны маленькие
колесики, которые тут же и отлетают. Мужик начинает крыть
Аркашку и его конструкторские изыски. Перронная атмосфера.
19.28. Итак, поехали на двух первых плацкартах и в купе
проводника. В том же вагоне ехали и байдарошники, их весьма
озадачила мысль идти в Карелию на велосипедах. Вот что значат
традиции :). В пути разговаривали с проводниками; Павел
высказал интересную мысль о проведении юбилеев поездов, в
частности No182. Вот так и завершился этот день.
Суббота, день первый (возможно, только наполовину)
Половина двенадцатого. Петрозаводск. В общий вагон
грузятся толкинеры, им хочется в Хибины. Много их, однако, с
мечами и щитами из стеклопластика. Пришли в голову мысли, что
со временем это движение заорганизуется, забюрократится, а
затем и закорруптится. Главы толкинерских команд будут ездить к
начальству, привозить мзду, далее везде :).
Четверть четвертого. Медвежьегорск. Светит солнце. Вылезли
из поезда, попрощавшись с проводниками. Вокруг бурлит жизнь,
граждане с ведрами и корзинками носятся рядом. Продают чернику,
голубику, морошку и малину, а также пиво и прочие продукты
цивилизации. Бороться с этой толпой бесполезно, остается только
пережидать до отхода поезда, когда рынок рассосется сам собой.
Пока стояли, подошли несколько ребят и женщина.
Внимательно разглядывают велосипеды, потом женщина авторитетно
заявляет: "Запомните, ребята, велосипеды лучше всего покупать в
Дании" -- и они уходят. И тут настигает дождь, правда, весьма
недолгий. Выезжаем из Медвежьегорска, забираясь на средних
размеров холм; наверное, это и есть Медвежья гора, в честь
которой названа станция.
Почти сразу же появляется Онега. Пока это только полоска
воды на горизонте, но с высоты и она смотрится хорошо.
Постепенно скатываемся в долину, и снова на холм. Рядом идет
ручей, и возникает любопытное ощущение, что он течет немного
вверх. Время напоминает, и начинаем искать место под лагерь;
здесь это не очень трудно, ведь дорога идет вдоль Повенецкого
залива, и не совсем просто, по той же причине. Берег несильно
подболочен, на нем -- заросли березы, осины и ольхи.
Сворачиваем на колею в сосняке, и у самой воды видим пустую
копейку бордового цвета. Место не особо, но выбирать не из
чего. Справа в километре виднеется мыс Тонкий наволок.
Место любопытное. В окрестностях растет большой черничник
(как выяснилось впоследствии, это тут везде). На берегу
валяется маскировочная сетка. Дно залива покрыто бульниками,
поросшими водорослями; в воду приходится заходить на
четвереньках. Павел испытывает некое усовершенствование газовой
горелки из трубочки, которая калится в пламени и греет баллон с
газом; помогает. Вот и завершился наш первых день.
Просыпаемся, завтракаем, и снова в седле. Проезжаем село
Федотово, и сворачиваем в сторону Онеги. Дорога красивая, по
берегам идут невысокие песчаные дюны, поросшие сосной; дорогу
пересекает ЛЭП. Показывается мост с табличкой "Губа Святуха".
Поднимаемся над поймой, и тут же исправляем первую
неисправность -- у велосипеда Андрея цепь плохо заходит на
большую звездочку. Оказывается, эта цепь была склепана из трех
приводных цепей поломоечных машин метро; штука крепкая, но не
гибкая.
Проезжаем жилую деревню. Надо сказать, что на карте
Карелии многие деревни помечены как нежилые; там иногда живут
одна-две бабушки, и на лето приезжают дачники. Электричества
нет. Но это вполне жилое село, называется Шуньга. Ира
скрывается в сельпо, и возвращается с хлебом. Выходит и Павел
со шкаликом. Он, похоже, простыл в поезде, и теперь пытается
поправить свои дела.
На подъеме у Андрея лопается привод переднего тормоза. А
вот и небольшая засада -- тормозных трусиков у нас нет, только
для переключателей. Ничего, надеваю на трос ниппель, это и
спасает гиганта мысли.
Поля опять сменяются лесами, сосновыми и не очень.
Встречается земляника и костяника, а иногда -- сладкая малина.
Ближе к четырем часам подъезжаем к Толвуе. Это уже не совсем
село, несколько магазинов, в общем, центр. По заливу,
похрипывая, гуси плывут, независимо. Спрашиваем дорогу на
Загубье, и, на удивление, сразу получаем правильный ответ.
Любопытная штука -- на обычной грейдерной дороге стоят
километровые столбы и табличка с названием села. Мимо Загубья,
дорогой на мыс Клим Нос, не доезжая деревни Лебещино
сворачиваем и выходим на Онегу. Пейзаж удивителен: невысокий
холм, на котором в кучки сложены камни и растут ели и сосны.
Рядом каменистый склон, заросший мхом. На камнях растет
трехцветный клевер. Естественный сад камней.
Павел в фотоаппарат с телевиком разглядывает остров Хед и
маяк на нем. Разбиваем лагерь. Неподалеку стоят бытовки
рыбаков. К северу возвышаются два холма метров по
восемьдесят-девяносто; сначала хотели стоять там, но не
доехали. Вода в Онеге приятная, градусов
четырнадцать-шестнадцать, дно покрыто мелкими камешками. Для
фотографирования заката вырубаю длинную рогатину, и, как
говорят, становлюсь похожим на озабоченного рыбака. Павел хочет
в кружке растворять жженый сахар в горячей водке, а затем
выпить, говорит, помогает при простуде, но потом забывает об
этом и уходит в палатку. Малым составом сажаем солнце и
расходимся. Так заканчивается второй день, наибольший по
пробегу и средней скорости (около 19 км/ч) за поход.
Понедельник, день третий.
Возвращаемся в Толвую. Стреляем у несколько растерявшегося
водителя "Нивы" ключ на 32, и затягиваем рулевую колонку
велосипеда Павла. В Толвуе есть аптека, с часа до двух у нее
обед, но уже закрыта; туземцы говорят, что тетка может
появиться около трех, а может и вообще не прийти, ведь аптека
закрывается в четыре :).
Едем на юг по дороге в Великую Губу. Встречаются один или
два лесовоза, идущие из Кузаранды. Местами снова попадаются
холмы, на них покосы и рядом -- деревни. Сворачиваем на
Типиницы, и на этом асфальтовая часть маршрута кончается. Надо
сказать, асфальт был вполне ничего, ровный и швы зачастую
залиты гудроном. Дальше идет грейдерная дорога с километровыми
столбами, проходящая через болота. Сверху сквозь перистые
облака проглядывает солнце. Стоит только остановиться, и
атакуют комары; в отличие от наших, кусают они прямо с лету,
пикируя. Проезжаем село с церковью у самого берега озера;
становимся на обед и выбираем, куда же нам ехать, в Тамбицы или
же в Типиницы. Решаем, что в Типиницы -- это немного ближе, а
простуда Павла дает о себе знать.
Дальше по дороге, покрытой укатанным песком и редкими
лужами. Проехали поворот на Тамбицы; вбок уходила глубоко
заезженная колея, местами залитая водой. Позднее выяснилось,
что это старая дорога, поворот на новую не показан на карте и
находится километров пять южнее. Проезжаем Типиницы и дальше, в
деревню Вороний Остров; там, на возвышении у воды сохранилась
еще одна церковь. Спускаемся с высокого берега вниз, и еще
немного дороги. Сворачиваем, и выходим на берег Онеги. Это уже
"Большая Онега", берег на юге не виден, только вода. Одно из
немногих мест, где берег песчаный; тихо плещутся волны. Когда
купаемся, на баркасе подплывают дачники из Петрозаводска и
спрашивают, как вода. Ира идет за малиной, но возвращается с
грибами -- их здесь гораздо больше. Разводим большой костер из
плывуна, и на сковороде жарим подосиновики -- очень хорошо.
Первое утрой без солнца. Вернее, оно было часов в пять, но
быстро спряталось за тучи. Небо затянуло серой пеленой;
нерадостно все это. На Онеге вдалеке появляются барашки на
волнах. Павел из палатки говорит, что ему лучше сегодня
отлежаться; таким образом, получилась дневка.
Отправляемся в лес с Андреем, с одной целью, но в разные
стороны. Как и везде, много черники, иногда -- малина. И грибы,
здесь их не надо искать, а только собирать. Вдоль берега
находим еще одну песчаную бухту, поменьше и безлюднее. К обеду
ветер приносит дождевые облака, из которых мелко брызгает. Едим
грибы во всех видах -- вареные и жареные. Может, оно и к
лучшему, что остались на месте. Мелкий и противный дождь
прекратится только ближе к ночи.
Еще с раннего утра появилось солнце, видел его, вставши
примерно в половине пятого утра. Ближе к полудню небо стало
затягивать облачками. Собираемся и выезжаем в направлении
Великой Губы. Дорога туда идет по берегу озера и представляет
собой гать, засыпанную сверху галькой и песком, с мостами через
протекающие ручьи. Справа на берегу виднеется палаточный лагерь
и даже цистерна походной кухни; через несколько километров
встречаем группу из десятка детей и нескольких взрослых с
рюкзаками. Едем дальше, провожаемые их взглядами.
Проезжаем село Усть-Яндома. На дороге тормозит козел, и
водитель спрашивает о лагере на берегу, оказывается, это
известное место. Минуем село Сибово с церковью на берегу Онеги.
Примерно к половине третьего прибываем в Великую Губу, где
покупаем продукты и бальзам с долгими рассуждениями о бормотухе
местного разлива. В три на пристань приходит "комета", где уже
выстроилась очередь, и капитан кричит что-то невнятное.
Проезжаем дальше в направлении поселка Ламбасручей, ударение на
у, по крайней мере, так произносят туземцы. Туда тоже идет
грейдер, а роскошь асфальта доступна только в пределах Великой
Губы, районного центра.
Останавливаемся на обед, решив продегустировать напиток;
оказывается вполне пригодным, несмотря на 45 об.%. И тут
начинается дождь, вскоре перешедший в ливень. Утешает только
мудрость китайцев, считавших, что сильный дождь не идет долго.
Андрей после признается, что ему вода затекла даже в трусы.
Тяжела дорога, раскисшая после дождя. Подозреваю, правда,
что и в сухую погоду она не очень, так как засыпана слоем
песка. Так тяжело, но можно ехать, а по пушистому сухому песку
-- навряд ли. Подъезжаем к озеру, и спрашиваем ворошащего сено
парня дорогу на Черкасы. Указывает дорогу и замечает, по ней
пройдет только Газ-66, и то не просто, а у вас, мол, какой
автомобиль? Идем вдоль озера Леликозера по улице разрушенной
деревни; лучшим образом сохранились ограды, всяких загородок
пришлось пройти штуке пять. Еще немного леса, и мы на бывших
покосах, наверное. Луга, поросшие высокой травой и полевыми
цветами.
Выходим к дороге и едем дальше, а на лесной дороге
принимаем направо, к озеру. Лес постепенно понижается, и тут
Павел решает съездить вперед один. Появляется он минут через
десять и говорит, что озеро мы уже проехали, дальше идет
постепенное повышение. Возвращаемся на луг, где сходим вниз, к
самой воде. Место средней паршивости, но иногда мелко моросит
дождь, время уже позднее, и выбирать не приходится. Вдоль
берега идут заросли ольхи и березы, кое-где попадается ель и
даже сосна, но сухих -- нет. Конечно, черника и грибы. Первый
раз увидел белые, как их рисуют в детских книжках, на
закругляющейся внизу ножке.
Допиваем бальзам, но в чае -- это не совсем то. Несмотря
на то, что стоим на восточной стороне озера, красивого заката
видно не было. Впрочем, заката не было вообще, просто стемнело.
С утра показалось и исчезло солнце, но ветер. Андрей
проснулся от свиста ветра на оттяжках палатки, и, подумав,
отправился гулять вдоль берега. Вернулся он около восьми,
побывав на другом берегу озера. Вот уж действительно там
хорошо, где нас нет; от нас противоположный берег казался
хорошим, поросшим сосной, а оказалось довольно обычное болото.
У камней плещется вода. На сильном ветру особенно хорошо сохнет
всякое барахло.
К десяти ветер немного слабеет и немного погодя
отправляемся в путь. Дорога идет через лес, постепенно набирая
высоту. Выезжаем к развалинам села Селецкого; из всех строений
там сохранилась только церковь, но заходить внутрь мы не
рискнули. Село стоит на лысой горе, откуда открывается широкий
вид на окрестные холмы и леса.
Дорога снова уходит в лес и становится сильно хуже;
начинается водораздел местных речек. Колея, залитая водой, и
спасает только то, что гать засыпана щебенкой и малыми
бульниками; лужи можно проехать, не рискуя завязнуть
посередине. Но все равно, некоторые лужи настолько велики, что
обходим их по лесу, продираясь через кусты и мелкие деревья. А
комары... Дорога в ином месте представляет собой русло
дождевого потока, одни покатые камни. Вдруг появляются камни
высотой метров десять, и маленький ручей Карасозеро, спадающий
в овраг. На небольшом холме с каменными уклонами растет черника
и вереск. Чуть дальше, на берегу Мунозера -- покосы, и местные
пытаются завести ЗИС-157, произведя тучи гари. Рассказывают,
что недалеко есть родник "Три Ивана" с целебною водой. У
развилки сворачиваем налево, и затем -- к дереву прибита доска
с названием родника. Примерно в километре от поворота стоит
часовенка; она и окрестные деревья сплошь увешаны платочками и
прочей ерундой. В самой часовенке сделан колодец и ковшик.
Обедаем вблизи "Трех Иванов", здесь устроен стол со скамьями.
Видимо, область водораздела миновала, дорога стала не в
пример суше. Встречаем "Ниву", бойко штурмующую местные лужи.
Справа между деревьев виднеется Мягрозеро; встаем на мысу,
разделяющем его примерно на две части. Вода, надо сказать,
теплее, чем в Онеге. Решили устроить помойку велосипедам, ведь
грязь с них прямо свисает. Место на мысу любопытное, и в смысле
акустики тоже, есть небольшое эхо от хлопка ладоней.
Естественный амфитеатр с соснами, ну просто место для КСП.
Здорово, с одной стороны мыса -- заход солнца в облаках, с
другой стороны -- луна, блики на воде, дорожка, в общем, все
как полагается. Вверху со свистом пролетают утки.
Продолжаем путь по лесной дороге. Встречается
автомобилист, едущий в Кажму. "Езжайте прямо, до Кажмы
километров шесть, там асфальт!" Странный человек, мы что,
асфальта не видели?
Постепенно скатываемся вниз, и оказываемся на берегу
Ладомозера. Пейзаж удивительный: слева -- спокойная, ни чем не
возмущенная гладь воды, справа -- каменный склон, где метрах в
тридцати над дорогой растут сосны. Чуть дальше начинаем
взбираться на склон, не столь крутой, но повыше, взлет был
порядка ста метров при уклоне процентов семь-десять. Местами
дорога снова переходила в каменное русло, а скакать по камням
на подъеме...
Только взбираемся на вершину откоса, стоит немного
проехать по гати, как собираются тучи. Следующие километров
семь едем под дождем сначала и ливнем потом. Оно к лучшему,
ведь под колесами -- песок. А может, и нет :), ведь сверху --
куртка из "Октопуса", потекшая по швам, и велотрусы. Но к
вечеру велотрусы подсохли, через мембранные штаны! Выглядывает
солнце, и на небе радуга. Для перекуса разжигаем костер рядом с
дорогой. Из окон проезжающего авто люди выглядывают с
удивлением, как будто инопланетяне на экскурсии.
Еще немного, и уже поселок Уница. Здесь гать кончается, и
начинается нормальный :) грейдер. Вернее, это та же гать, но
песка и щебня на ней не в пример больше. Места неплохие, а
стать негде, и комары весьма... И снова вдоль дороги появляются
каменные склоны, а за ними -- озеро. По местным масштабам,
маленькое, только два километра длиной, и на карте оно осталось
безымянным. У берега -- лодка. Место рыбаков, а посему дно
загажено настолько, что вызывает удивление. В воду входить
просто страшно. Подобное с одной стороны понятно, ведь туземцы
купаются не здесь, а в заветном месте рядом с баней, но с
другой стороны, все это неправильно.
Как успели для себя отметить, у комаров начинается жор
примерно в половине одиннадцатого, а через час -- стихает.
Андрей отправляется в плавание по озеру на лодке, как
объявляет, с гигиеническими целями. Слышны гудки поездов,
идущих в ночи.
Суббота, день восьмой, и последний
Встав и позавтракав поутру, едем в Кяппесельгу. Еще вчера
была выработана стратегия поведения, а вернее, загрузки в
поезд. Штука в том, что подходящий по времени поезд --
мурманский скорый и фирменный, а потому плацкартный вагонов в
нем только два. Другие же либо идут часов в полседьмого утра,
либо слишком поздно приходят в Москву (если садиться на них в
воскресенье). Да и стоят поезда только одну минуту. Поэтому
решили пытать счастья и садится в фирменный в середине дня, а
при неудаче -- ехать в Медвежьегорск и покупать билеты на
сильно утренний поезд.
Приехав в Кяппесельгу, поняли, что все сильно иначе. На
кассе красовалось объявление, что кассир больна, приобретайте
билеты в поезде. Радость одевания сухой обуви. Не долго думая,
едем в Петрозаводск на пригородном. Это обычный поезд с
плацкартными вагонами, людей в нем немного. Ходит проводник,
продающий билеты наподобие автобусных, и контролер, их
проверяющий. Коловращение жизни.
Приезжаем в Петрозаводск, где берем билеты на мурманский
сто одиннадцатый поезд в восемь часов, куда и садимся.
Пожалуй, и все. Из запомнившегося в поезде. Едем мы в
первой клетушке, рядом с проводником. Утро, тетка отбивает по
вагону дробь, спеша в туалет. Дергает дверь, и со словами, что
там все безнадежно, бежит назад. Через несколько мгновений
дверь отворяется, куда и входит Андрей.
Все остальное -- в пределах обычного. На вокзале в Москве
-- байдарошники, ужасно гордые своим покорением Карелии,
братания и крики, тележки. Угрюмые толкинеры, мечи себе,
видимо, пообломали.
А велотуфли сохли еще полтора дня.
Last-modified: Tue, 18 Aug 1998 12:24:39 GMT