н
будет так убиваться из-за какой-то сестрички из госпиталя? В лицо бы
рассмеялся, а теперь, теперь только в сторону того госпиталя и смотришь,
орел-орденоносец. Только и думаешь: "Жива ли? Все ли в порядке? Где она? С
кем?". Вот-вот. Именно этот поганый вопросик и не дает тебе жить спокойно.
Где уж ей устоять, когда кругом столько мужиков вертится. Кто-нибудь да
обязательно приглянется и плакало тогда ваше счастье, товарищ лучший
штурман. Только она вас и вспомнит. Да нет, вспомнит, не сможет она забыть.
Думаешь? А что ж сейчас забыла? Или ты ее письма сам от себя скрываешь, а
может цензура их конфискует, а? Молчи уж лучше. Да нет же, не сможет забыть,
так не лгут! Значит случилось что-то, раз не пишет. Всяко бывает, война
все-таки. Может машину с письмами разбомбило, или в реке утонула. Совсем с
ума сошел, какие тут, к черту, реки? Ну не могла ведь она не соскучиться?!
Вот он, на что уж кремень-мужик, а стоит лишь закрыть глаза и отвлечься от
суеты, как будто из какого-то густого тумана ясно вырисовывалось ее лицо.
Она смеялась, лукаво улыбаясь, забавно щурилась показывая язык и легко
встряхивала пышной копной волос, поправляя прическу. И он, как ребенок по
матери, тосковал по ее нежным, ласковым прикосновениям, мимолетным взглядам,
по возможности просто уткнуться в ее густые волосы и, беспорядочно
перескакивая с одного на другое, рассказывать обо всем, что волнует и
тревожит. А выговорившись, ощутить в себе новые силы для того, чтобы выжить
и выслушивать такие же рассказы своих друзей. Он и не знал никогда, что
можно так соскучиться, думал врут все в книжках, когда о таком пишут. И вот
она, милая, взбалмошная девчонка, перевернула все его представления о жизни.
И ведь самое главное, она ...
- Внимание, подлетаем. Всем приготовиться! - голос в шлемофоне был
собран и тверд.
Штурман вздрогнул от неожиданности и прильнул к прицелу. Началась
работа.
- Пять минут до цели. Высота... Скорость... Ветер ... - доклады шли
непрерывно и привычно ведя расчеты он, тем не менее, никак не мог
отключиться от своих невеселых мыслей. В море цифр, захлестнувших его, то и
дело всплывало ее лицо, безнадежно разрушая все формулы и выкладки. Штурман
лихорадочно загонял ее образ в самый дальний угол души и вновь оказывался
один на один с хаосом цифр, оставленным ею.
- Вижу цель! Внимание штурману, если хотим унести ноги, то у нас только
один заход, потом они очухаются и ... Не маленький, сам понимаешь.
- Давай, командир, пошли.
Самолет заложил крутой вираж и с воем, в глубоком пике, понесся вниз, к
злосчастному форту. Запоздало заголосили зенитки, разорвав небо своими
снарядами, но они уже проскочили самую опасную зону и теперь нужно лишь было
прицелиться поточнее. Штурман слился с прице-лом, теперь они были одним
механизмом, и аккуратно вращая ручки он тщательно наводил свой смертоносный
груз точно в цель.
"Так, еще немножко и ... Сейчас..." - рука привычно легла на ручку
сброса. И вдруг вместо вражеских батарей он увидел ее лицо, заполнившее
собой весь прицел, увидел огромные тоскующие глаза и влажные, манящие губы.
Штурман ошарашено мотнул головой и нажал на сброс: "Пошла! Уходим,
командир!".
Самолет вышел из пике и уже начал вновь набирать высоту, когда внизу
полыхнуло и хвостовой стрелок доложил: "Промазали, ...!".
- Заходим еще раз! - закричал Штурман, проклиная себя и ее последними
словами, - Давай, командир, давай!
- Сейчас, только развернусь. - В голосе командира не было ни тени
эмоций.
Натужно ревя моторами самолет начал разворот, когда в бомбовой отсек
попал пущенный им вдогонку зенитный снаряд. Они погибли почти мгновенно, так
и не успев понять, что же случилось. последнее, что запомнил в своей жизни
Штурман, было лицо любимой с перекрестием прицела точно на переносице.
45
Сказка одиннадцать.
Он очень хорошо умел обманывать сам себя. Такая уж у него была странная
особенность. И когда бывало совсем плохо и больно он уверял себя, что все
идет как положено, все в норме, нужно лишь чуть-чуть потерпеть и тогда все
будет о'кей. Самое удивительное, что так обычно и случалось. Стиснув зубы и
напрягаясь изо всех сил он выбирался целым и невредимым из самых невероятных
передряг.
Вот и сейчас, лежа на холодном снегу и тяжело дыша, Геолог находил все
новые и новые аргументы, чтобы встать и идти вперед. Но предательская
усталость заливала руки и ноги свинцом, делая их неправдоподобно тяжелыми, а
мороз настойчиво уговаривал сладко уснуть не думая ни о чем. И если уж быть
до конца честным, то он понимал, что на этот раз видимо уже не
выкарабкаться. До поселка еще, минимум, километров тридцать, а с разбитой
ногой, да не евши четвертые сутки он навряд ли их одолеет. Но то, что уже
осталось позади требовало, чтобы он не сдавался вот так, без борьбы и Геолог
вновь и вновь твердил себе, что он должен встать и идти, пока его
окончательно не доконал этот собачий холод. Но сегодня ничего не помогало и,
даже заплакав от бессилия, он применил последний, запрещенный прием. Он
вспомнил о Ней, о девушке которую любил и от которой ушел. О той которая, к
сожалению, не любила его. Геолог уже давным-давно пообещал себе не
вспоминать о ней и, уехав из Города и шатаясь по тайге с поисковыми
партиями, твердо держал данное слово. Он вообще никогда не нарушал своих
обещаний. Но сейчас было необходимо сделать это и он с трудом отодвинул уже
успевший заржаветь засов, и осторожно отворил самый сокровенный тайник своей
души.
Воспоминания захлестнули его, он слишком долго не тревожил их покой и
все плохое и болезненное давно уже ушло в глубину, как опускается вниз
осадок, оставляя сверху прекрасное, чуть горьковатое хмельное вино. И
пользуясь растерянностью охватившей разум и сладкой мучительной болью
заполнившей все кругом, Геолог заставил себя поверить в то, что сейчас,
именно в эту минуту, он нужен Ей, Она ищет его и ждет помощи. А поверив, он
встал и тяжело хромая двинулся вперед. Он шел до тех пор, пока были силы,
шел не думая ни о чем, ни о Ней, ни о себе, ни о тепле и пище. Была лишь
боль, которую нужно было одолеть и направление, с которого нельзя было
сбиться.
Но наступил момент, когда боль пересилила, и Геолог рухнул лицом в
глубокий снег. Холодное прикосновение вырвало его из этой непрекращающейся
битвы с болью и он как-то совсем равнодушно понял, что это конец. И никакие
выдумки и уверения больше уже не смогут помочь и заставить подняться и идти.
Незачем себя обманывать, тем более сейчас, Она не любит его и он Ей не
нужен. Лучше уж лежать вот так, уткнувшись лицом в снег и спокойно мечтать,
слушая как завывает ветер. И закрыв глаза он освободил свою фантазию...
Он стоит у до боли знакомой двери и, переведя дыхание, осторожно
прикасается к кнопке звонка. Слышна ее легкая походка, клацанье открываемого
замка и удивленно взлетают вверх брови: "Ты? Откуда?" Радостная улыбка
сменяется возгласом восторга когда он достает из-за спины огромный букет из
девятнадцати роз и молча протягивает их Ей. Она смеется и ... Стоп! Стоп!!!
Розы! Конечно же, розы!
Ведь он же обещал подарить их Ей в первый день весны, а значит у него
осталось лишь две недели для того, что бы сдержать свое обещание. И совсем
не важно, что мы расстались, нельзя же из-за такого пустяка нарушать данное
тобой слово! Это не по джентельменски и, в конце концов, что Она обо мне
подумает? (Ни в коем случае не размышлять о том, что Она думает обо мне на
самом деле!) Все! Сейчас главное - букет роз и то, что я должен его
подарить! Я обещал, и я сдержу свое слово!
С трудом поднявшись он сделал первый шаг и теперь вместо боли все его
мысли были заняты обещанным букетом и разрабатыванием самых невероятных
планов, как умудриться послать его в Город из этой таежной глуши. Когда ноги
окончательно отказали он пополз, изо всех сил цепляясь за то, что мы
называем жизнью. Он не знал, что уже давно сбился с пути и упорно продолжал
ползти вперед, оставляя на снегу кровавые пятна и что-то невнятно шепча о
розах.
P.S. Он не помнил ни того, как выполз к охотничьему зимовью, где его и
нашли егеря, ни того, как кричал на операционном столе в поселковой
больнице. Он пришел в себя значительно позже и первое, что увидел - была
лежащая у изголовья кровати толстая пачка писем исписанных ее почерком и
огромный букет роз стоящих у кровати.
46
Сказка двенадцать.
Все началось с того, что в Глухом лесу, том, что неподалеку от
королевского замка, появилось страшное Чудище. Оно полыхало огнем, пугая
мирных путников, и требовало, что бы в обмен на спокойную жизнь в
королевстве, ему доставили местную Принцессу.
А Принцесса наша была красавица каких мало, видная такая девушка и
потому сразу же нашлось много поклонников облачившихся в боевые доспехи и
ускакавших в Глухой лес выручать свою возлюбленную. До самого утра не
смолкал в том лесу лязг лат и звон мечей, прерываемый, время от времени,
дикими предсмертными криками. Знатная видать была сеча, да только никто из
ухажеров назад не воротился. На следующий день подоспели воздыхатели из
соседних королевств, но и они все полегли в том проклятом лесу. Третий день
тоже не принес радости, и, когда к вечеру в конюшни вернулось лишь несколько
обезумевших от ужаса лошадей, Король наш пришел к своей дочери и так сказал,
вытирая слезы.
- Дочь моя, не нашлось среди твоих женихов никого, кто смог бы одолеть
чудище, и теперь, по нашим законам, мы должны либо отдать ему тебя, либо
позволить безнаказанно хозяйничать в королевстве. Прости меня, старого, но я
думаю, что ты сама должна выбирать.
Принцесса при этих словах тоже расплака-лась, но делать было нечего, и,
увязав в узелок самые необходимые вещи, она, поутру отправилась в Глухой
лес. Принцесса шла по разбитой дороге, и втайне мечтала о том дне, когда
прискачет в этот страшный лес какой-нибудь отважный рыцарь и, убив это
противное Чудище, освободит ее из неволи. Она все глубже и глубже
погружалась в эту спасительную мечту, стараясь не замечать многочисленные
останки тех, кто уже пытался убить Чудище.
Неожиданно где-то совсем рядом, на соседней поляне, раздался дикий рев
и Принцесса с ужасом поняла, что она достигла цели своего путешествия. И
тогда, собрав все силы, всю свою волю, что бы не уронить честь Принцессы
даже перед этим Чудищем, она, глубоко вдохнув, будто прыгала в ледяную воду,
вышла на поляну. Вышла и ... остолбенела от удивления.
Нет, Чудище было даже более безобразно чем она могла себе представить,
но только оно не полыхало огнем, не крушило все вокруг и даже не брызгало
ядовитой слюной, бегая по поляне в ожидании Принцессы. Вместо этого
Принцесса увидела, как Чудище неуклюже, но очень осторожно и старательно
пытается наложить повязку на ногу последнему из ее ухажеров, ускакавших в
Глухой лес. Рыцарь лежал на спине и с испугом наблюдая за этим пытался
незаметно дотянуться до большого двуручного меча лежащего рядом. Когда с
перевязкой было покончено Чудище удовлетворенно крякнув потянулось так, что
затрещали все его многочисленные хрящи. Но в этот момент оно заметило
Принцессу изумленно наблюдающую эту сцену и стушевалось, как-то совсем по
детски отвернув голову. Но переборов смущение оно оставило раненного и резво
заковыляло к Принцессе.
В этот момент рыцарь дотянулся-таки до меча и, изловчившись, метнул его
в Чудище. Хотя это и не очень-то удобно - лежа кидать тяжелый двуручный меч,
ему это удалось и меч, хотя и неглубоко, но вонзился в шипастую спину
Чудища. Оно рванулось, взревев от боли, и его огромный хвост с силой
обрушился на ближайшее дерево. Дерево болезненно хрустнуло и рухнуло прямо
на рыцаря, придавив его своим массивным стволом. Рыцарь вскрикнул и затих.
Принцесса испуганно и недоуменно следила за тем, как Чудище с мечом в
спине, забыв о ней, кинулось к упавшему дереву и, приподняв его, вытащило
рыцаря. Тот был уже мертв и Чудище, осторожно положив его на траву,
обреченно опустилось рядом. Из шокового состояния Принцессу вывели огромные
слезы текущие по щекам Чудища. Она осторожно приблизилась к нему и с
удивлением услышала сдавленное бессвязное бормотание.
- Ну чего он ... Зачем? Я же не трогал его ... Хотел как лучше ... А он
... - И так неподдельно было горе этого странного Чудища, так не похоже все
это на то, что она знала о чудищах раньше, что Принцесса растерялась и даже
принялась утешать плачущее навзрыд Чудище. Но от первых же ее ласковых слов
оно вздрогнуло и зарыдало еще горше. Было похоже на то, что оно слишком
долго молчало и вот теперь его прорвало.
- Ну почему они все так?! Я же никого первый не трогал, я только
поговорить ... Ты такая добрая, мне рассказывали ... я только поговорить
хотел, а эти ... Придурки! По хорошему же просил, чтоб не лезли, так нет же,
каждый норовит копьем ткнуть, да еще в глаза метят. И куда не пойдешь везде
эти идиоты ... Просил, умолял, все бестолку. А этот? Ну почему он меня со
спины ударил, я ведь совсем не хотел никого убивать, мне бы только
поговорить с тобой, только поговорить...
Потрясенная Принцесса впервые в жизни столкнулась с такими искренними и
тяжкими переживаниями, это было так не похоже на те обычные сетования и
вздохи которые она достаточно наслушалась в замке. И эта боль и обида Чудища
захватили, захлестнули ее и, в какой-то момент, она взглянула на все это его
глазами. Принцесса была обескуражена и поражена увиденным, она внезапно
ощутила все безмерное одиночество и тоску Чудища по самой малой крохе тепла,
тоску ежесекундно разрывающую его душу. В ее сердце, известном своей
добротой и уже не видящем уродства этого чудовища, родилась жалость, та
самая жалость с которой, подчас, и начинается Любовь. И, уже нисколько не
страшась грозного вида Чудища, Принцесса с нежностью погладило его по голове
и осторожно извлекла из кровоточащей раны большой рыцарский меч.
Я слышал, что с тех пор несколько отважных воинов пытались освободить
Принцессу из заточения в Глухом лесу, но каждый раз все они ни с чем
возвращались обратно. И вовсе не потому, что Чудище было непобедимо, а
просто в том лесу больше никогда не бывало битв. Чудище с загадочной улыбкой
встречало очередного освободителя и, в ответ на вызов, предлагало ему самому
побеседовать с Принцессой. Не знаю уж точно, что она им там говорила, да
только возвращались они из этого леса какие-то уж очень задумчивые. И по
дороге часто, с удивлением и уважением, оглядывались на страшное Чудище
провожавшее их долгим внимательным взглядом.
47
Сказка тринадцать.
Не было во всем Городе более грязной и непривлекательной работы, чем у
Мусорщика. Хотя, конечно же, горожане понимали всю ее важность и полезность,
но желающих занять это место как-то не находилось. Обычно на него назначали
проштрафившихся солдат да ремесленников, но какая уж тут работа из-под
палки-то. А потому вы наверное сами оцените как обрадовались все горожане,
когда выискался доброволец пообещавший добросовестно выполнять обязанности
городского Мусорщика.
Он пришел в Город откуда-то издалека и одного взгляда на его старый
потрепанный солдатский мундир было достаточно, чтобы понять, что парень этот
видал виды. А случилось это примерно через год после Большого сражения,
подарившего Городу долгожданную Правительницу.
Дело в том, что в давние времена, когда Город только начинали строить,
предсказано ему было, что настоящего расцвета и могущества достигнет он лишь
тогда, когда править им будет женщина без прошлого и ее сын. С тех пор и
искали горожане эту таинственную женщину, хотя никто и не знал точно, как
это можно жить без прошлого. Но в самый разгар Большого сражения невдалеке
от Города нашли, лежавшую в придорожной пыли, молодую красивую женщину. Она
была баз сознания и лишь мастерство городского Лекаря вернуло ей жизнь. А
когда она наконец-то пришла в себя по Городу поползли слухи о том, что
начало сбываться пророчество. У этой женщины не было прошлого, она ничего не
помнила о своей предыдущей жизни и вела себя как пятилетний ребенок. Лекарь
предположил, что с ней случилось что-то страшное и поэтому она забыла обо
всем, что было с ней прежде. Предсказание несомненно указывало на нее,
последние сомнения отпали, когда стало известно, что женщина эта ждет
ребенка. А потому горожане поставили ее во владычество Городом и с затаенным
страхом стали ожидать результатов. И они не заставили себя долго ждать.
Правительница очень быстро приходила в себя, возвращая утраченные навыки и
умения, хотя ничего и не вспоминая о былом. Первым ее серьезным успехом
стало спасение Города от нашествия мышей, грозившего уничтожением всех
съестных запасов. Тогда, осваивая грамматику, она шутя начертила на
грифельной доске остроумную схему мышеловки, при помощи которой впоследствии
и были уничтожены все грызуны. И уже через год с небольшим после Большого
сражения она окончательно пришла в себя и успела сделать столько хорошего,
что горожане просто носили ее на руках.
Вот тогда-то и появился постоянный городской Мусорщик. Кстати, и это
приписывали ей в заслугу, да впрочем Мусорщик и не возражал. С тех пор
каждый день, гремя окованными колесами по булыжной мостовой, он, на своем
тарантасе, разъезжал по Городу делая его чище. И никто даже не подозревал о
том, что Мусорщик делает свою работу только ради возможности ежедневно
бывать во дворце Правительницы. И каждый раз, грузя мусор на заднем дворе ее
замка он незаметно оглядывался по сторонам в надежде увидеть Правительницу
хотя бы одним глазком. Конечно же все это было ужасно глупо, ну что здесь
делать Правительнице? Но все же она иногда заходила на задний двор отдать
какие-нибудь распоряжения и порой в это же время там бывал и Мусорщик. В
такие моменты он поглубже натягивал на глаза шляпу и, стараясь оставаться
незамеченным, не отрывая взгляда смотрел на Правительницу. И хотя не часто
ему удавалось ее увидеть, но каждый раз, когда он въезжал во дворец робкая
надежда встречи согревала его душу.
Шли годы, все привыкли к Мусорщику и его ежедневным объездам, и мало
уже кто мог поверить в то, что когда-то все было иначе. Сам Мусорщик
постарел, но все так же пылал в нем негасимый огонек тайной надежды.
Как-то раз выезжая на свой ежедневный маршрут он с удивлением обнаружил
какое-то странное оживление на улицах и всю дорогу до дворца Правительницы
ловил на себе таинственные взгляды горожан. Что-то было не так и Мусорщик
особенно остро почувствовал это въезжая на задний двор дворца. Но вместо
ожидаемого подвоха на него неожиданно обрушился настоящий цветочный дождь.
Мусорщик даже привстал от удивления наблюдая как утопает в прекрасных
бутонах его повозка и как застревают они в лошадиных гривах.
- Что это? Зачем?
- В Вашу честь, уважаемый Мусорщик. Сегодня исполнилось ровно двадцать
лет как Вы взяли на себя эту, хотя и не очень чистую, но благородную работу.
Спасибо Вам от всех горожан.
Мусорщик стоял втянув голову в плечи, не в силах заставить себя
повернуться к Правительнице поздравляющей его с этим печальным юбилеем.
- Это лишь малая толика нашей признательности и мы хотим сделать Вам
скромный подарок.
Дольше стоять спиной к Правительнице было совсем неприлично, в толпе
окружившей повозку и так уже начали недоуменно шептаться и Мусорщик, став в
пол-оборота и низко наклонив голову что-то невнятно пробурчал в ответ и
неуклюже протянул руку за подарком. Но и этого оказалось достаточно.
Правительница вздрогнула, зазвенел разбиваясь подарок и она кинулась к
Мусорщику. Она даже не дала ему возможности сойти с повозки и обняв за ноги
горько плакала уткнувшись лицом в его колени. Слезы текли по ее щекам и в их
пелене она видела качающийся маркитантский фургон и маленькую беззащитную
фигурку всадника растворяющуюся в утреннем тумане. Она вспомнила, вспомнила!
А Мусорщик дрожащими руками гладил ее волосы и изо всех сил старался
удержать свои собственные скупые слезы.
- Но почему, почему? - захлебываясь плачем почти прокричала она
вцепившись в Мусорщика.
- Вам здесь было лучше... Что я мог дать вам...
- Дурак, какой же ты дурак! - ласково прошептала Правительница и,
повернувшись к опешившим горожанам, своим четким и властным голосом
произнесла: "Властью мне данной передаю правление городом сим сыну моему, да
будет путь его легок!"
- Зачем? А как же ты? - испугался Мусорщик.
- Ну я надеюсь на твоей повозке хватит места двоим? - и она звонко и
задорно засмеялась крепко прижимаясь к своему возлюбленному.
48
49
Первая
Среди всех сказок, слышанных мною от Непоседы, есть немало грустных и
поучительных историй. Я аккуратно записывал их и складывал в ящик стола,
надеясь на то, что когда-нибудь пригодятся и они. И вот недавно, перебирая
свои записки, я наткнулся на эту историю. Вобщем-то ничего особенного в ней
нет, да только показалась она мне чуть-чуть забавной, вот я и решил
рассказать ее вам.
Случилось это, как и следовало того ожидать, в Долине Королевств. Так
уж сложилось, что одно из них осталось без принцессы. (Ходили слухи, что она
сбежала из дома с бродячими актерами, да только точно никто ничего не знал.)
Все бы ничего, да вот только принца в том королевстве тоже не было.
Никакого, даже самого завалящего. А для Долины это непорядок - королевство
без принца или принцессы. И объявили тогда по всей Глюкарии, что если
найдется где-нибудь отпрыск королевских кровей без собственного государства,
то милости просим. Да только не так-то много у нас принцев с принцессами,
чтобы их на всех хватало. Долго ждали жители королевства пока хоть
кто-нибудь откликнется.
И вот однажды вечером, во время сильного проливного дождя, в дверь
замка настойчиво постучали. Слуги тотчас же бросились открывать. На пороге,
промокшая до нитки, стояла молодая девушка, закутанная в темную накидку.
Дождевые капли стекали по ее лицу, но она казалось совершенно их не
замечала, стоя гордо, словно принимая парад. И одного взгляда было
достаточно чтобы понять, что перед вами самая настоящая принцесса. Все
несказанно обрадовались и началась обычная в таких случаях суета. Одни
провожают Принцессу в ее покои, другие готовят ей новые одежды, третьи греют
воду для ванной, четвертые пишут указ для народа, пятые ... Вобщем всем дело
нашлось. И в этой суете никто как-то и не догадался даже спросить незнакомку
кто она и откуда. А жаль, потому как потом, после всего того, что случилось,
дознаться до этого не удалось даже Непоседе. Ну да об этом после.
Первое время, до коронации, у всех было слишком много дел и на
Принцессу никто особенно внимания не обращал. Нет, конечно же сервис был на
высоте, принцесса же, как никак, но вот все что касалось ее поведения
абсолютно никого не волновало. Ну сами посудите, так ли это важно, ведь есть
принцесса и срок коронации, значит нужно чтобы все было как у людей! А это,
как вы понимате, совсем не просто.
Но вот закончились все протокольные мероприятия, отшумел пир на весь
мир и Принцесса начала править этим маленьким, ухоженным королевством. И тут
такое началось! Никто ничего понять не может. Налоги втрое подняла, да еще и
количество их увеличила, с советниками своими хуже чем с собаками
обращается! А главное, никто даже представить себе не может что она в
следующее момент выкинет. Больше всех, конечно же писцы страдали - сегодня
пиши указ о запрещении чихания в общественных местах, завтра о налоге на
певчих птиц и белых хомячков, а послезавтра новый указ об отмене двух
предыдущих и замене их всеобщим празднованием Дня рождения любимой собачки
принцессы. Но и это бы еще как-то можно было бы стерпеть, да главная беда
была в другом. О чем бы не зашла речь Принцесса демонстрировала просто
фантастическое, если не сказать уникальное, знание предмета. По крайней мере
ей так казалось. Хотя для многих из тех, кто слышал ее откровение впервые
это действительно было серьезным потрясением. И день за днем Принцесса учила
кузнецов как ковать подковы, поваров - мариновать мясо для тартюф-салата, а
собственного шута - как острить и когда. И скоро не было в целом королевстве
никого, кто не испытал бы на себе мощи ее могучего интеллекта. Долго терпели
это безобразие подданные принцессы, но все на свете имеет предел. Когда
Принцесса велела издать указ "О всеобщем изучении влияния продолжительности
брачных игр фельдеперсовых гульдеперий на длительность замеса дрожжевого
теста при полнолунии"." народ не выдержал и возроптал. Самые уважаемые люди
были отряжены к Принцессе. Когда они вошли в ее покои она беззаботно играла
со своей любимой собачкой.
- Ваше Величество, мы пришли к вам от имени вашего народа. Мы
предупреждали, что вы неосмотрительны в своих действиях, но вы не слушали
наших советов. Народ устал от ваших сумасбродных выходок и хочет возврата к
нормальной жизни. Вы должны понять, что они хотят жить спокойно и не
отдавать последнюю монету сборщику налогов. Вы должны ...
- Я должна? Я не ослышалась? - гнев ее был неподделен. - Мне плевать на
то, что кто-то экономит, а кому-то захотелось спокойной жизни! Я - Принцесса
и могу сама решать что лучше, а что хуже для моих поданных!
- Но вы не ставите никакой цели, все ваши указы не логичны и это
раздражает народ! Вы никогда не задумывались что они говорят о вас на
базарах и в пивных? Вот только один из куплетов, которые распевают сейчас
трубадуры:
А если забыться, а если представить,
Что нашу Принцессу хотят обезглавить,
То, вас уверяю, она сгоряча
Примется тотчас учить палача!
- Все, что может сказать обо мне народ я зная значительно лучше него. И
подобных стишков о себе могу насочинять по боле чем все ваши трубадуры
вместе взятые! Мне плевать на их стишки, мне плевать на них самих, мне
плевать на ваш народ! - и в доказательство этих слов Принцесса смачно
плюнула на пол. - Я - Принцесса! И одного этого уже вполне должно быть
достаточно для вашего неблагодарного народа! Возвращайтесь к нему и скажите
что все будет так, как этого хочу я, что бы там обо мне не судачили! Или
может быть мне лучше совсем уйти?
Только самые злые волшебники во всей Глюкарии говорили таким тоном со
своими подданными. Но на то они и злые волшебники, а здесь обычная
принцесса. Долго совещались между собой старейшины и в конце концов решили,
что отныне все подданные принцессы должны вести себя по отношению к ней так
же, как она относится к ним.
И вот утром следующего дня Принцесса не обнаружила у своей постели
традиционного завтрака, ванна оказалась холодной, а фрейлины, которые должны
были присутствовать при ее туалете, напропалую кокетничали с гвардейцами и
не собирались отвлекаться от столь приятного занятия. Она приказала вызвать
главного советника, но ей ответили, что он ушел на базар и будет только к
вечеру. Разумеется никто и не подумал заложить для нее карету и взбешенной
Принцессе пришлось пешком отправиться на поиски советника. И хотя
королевство было не велико, а базар и того меньше, но Принцессе так и не
удалось найти советника. А подданные даже не обращали на нее никакого
внимания бесцеремонно толкая локтями и весело смеялись, когда она требовала
почтительного отношения. Но самое главное, вечером, когда она уже изнемогала
от усталости и с трудом вернулась в замок, Принцесса с изумлением увидела
что все ворота надежно заперты.
И вот с тех самых пор ходит она по всему королевству, пытаясь доказать
всем встречным, что она Принцесса. Она говорит, что это обязывает их
беспрекословно ей подчиняться, не думая ни о чем другом. Продолжается все
уже настолько давно, что в народе ее просто прозвали "вечной" принцессой
(ведь кому же захочется сделать ее королевой?). Все уже привыкли к ее
ежедневным посещениям и только детишки бегают за ней, во все горло распевая
популярную некогда песенку:
А если забыться, а если представить,
Что нашу Принцессу хотят обезглавить...
50
Седьмая
Третий принц возвращался с Большой королевской охоты в приподнятом
настроении. Еще бы, сегодня он в одиночку добыл зеленого дракона, а это
порой и нескольким-то рыцарям сразу не под силу бывает. Да и к тому же, сей
беспримерный подвиг совершил он в день своего Венчального бала. От этой
мысли Принц даже замурлыкал себе под нос нечто легкомысленное и поудобнее
уселся в седле. Взгляд его тотчас же окутала какая-то розовая пелена за
которой ясно угадывалась гибкая фигурка его невесты. Прежде он целых четыре
раза видел ее на различных балах и турнирах, и потому успел составить для
себя самое лестное мнение о внешности своей избранницы. А потому Третьему
принцу не терпелось приблизить тот час, когда закончатся все эти нудные
официальные обряды, и в свои права властно вступит ночь.
Звук охотничьих рогов , возвестивших о въезде кавалькады в замок,
прервал эти юношеские мечты и заставил Принца собраться. Как-никак, а почти
все горожане высыпали на улицы встречать охотников и посудачить об их
добыче. А тут уж, сами понимаете, надо ехать гоголем, лихо подбоченясь лишь
изредка бросая по сторонам скучные взгляды пресыщенного жизнью владыки. И
надо сказать, что Третий принц с честью справился с этой задачей, толпа
осталась в полном восторге.
Ну, а потом понеслась, закружилась безумная карусель приготовления к
балу. Это все было настолько нудно и тягостно для молодого и горячего
Принца, что только лишь выдержка, воспитанная его отцом помогла спокойно
выдержать всю эту ерунду. Но от бесконечных повторений самых разнообразных
поклонов и расшаркиваний, набивших оскомину ритуальных вопросов и ответов он
так утомился, что к вечеру даже мысль о встрече со своей прекрасной невестой
носила уже не согревала Принца. Да и если уж быть до конца честным, то он
пришел в себя от всей этой кутерьмы только лишь на следующее утро. Так что
все его мечты о чудесах первой супружеской ночи так и остались мечтами
.
Вдобавок ко всему еще оказалось, что жена его была настолько капризной
и избалованной, насколько это вообще возможно для единственной наследницы,
выросшей в большой и благополучной королевской семье. Постоянное окружение
бабушек и дедушек, теть и дядьев, кузенов и кузин, а также всякой прочей
дальней и близкой родни сделало свое дело. А Третий принц, на свою беду, был
воспитан в полном уважении и поклонении своей абстрактной будущей жене, и
заранее принял на себя обязанность свято любить какую-то принцессу, то с
самого первого дня был готов выполнять любые ее капризы. Опять же, надо бы
добавить, что поначалу это даже доставляло ему не меньшее удовольствие, чем
самой принцессе. Захочет, например, жена бал устроить - пожалуйста, бродячих
актеров позвать - пара пустяков!! Я уже не говорю о бесчисленных туалетах и
прочих женских глупостях.
Это было странное, удивительное и счастливое время для Принца. Он даже
научился предугадывать капризы своей ненаглядной, и то и дело приводил ее в
восторг, выполняя то, о чем она еще даже и не успевала попросить. Но
постепенно ее прихоти стали переходить и на самого Принца: то жена захочет
видеть его во всем зеленом, то ее не нравиться, что он собирается с друзьями
на охоту. И чем дальше, тем больше эти милые капризы сужали кольцо
дозволенного, постепенно пеленая Третьего принца по рукам и ногам. Но как ни
странно, а может быть и совершенно естественно для таких ситуаций, любовь
Принца к супругу росла день ото дня. А сама Капризная принцесса, а именно
так ее теперь все и называли даже не замечала, как выматывают мужа ее
бесконечные прихоти. И вот однажды, сам того не ожидая, Третий принц
вспылил. Только впоследствии, на коротких тревожных привалах он понял, что с
самого первого дня женитьбы в нем копилось это темное, яростное бешенство.
Капля за каплей падало оно на дно души до тех пор, пока не наполнило ее до
краев и не взорвалось, словно вулкан, выбросив наружу весь сор и всю грязь
накопившиеся в жерле за долгое время молчание. Причина для ссоры в общем-то
была самая пустяковая: Принцесса самовольно перевесила прекрасную коллекцию
рыцарских мечей, бывшую тайной гордостью Третьего принца. Слово за слово и
вот уже брошен упрек, что от этих мечей все равно нет прока, только висят и
ржавеют, ведь Принц не использует их в бою! В ответ на это Третий принц снял
со стены свой самый любимый боевой двуручный меч и, глухо крякнув, надвое
рассек тяжелый обеденный стол. Капризная принцесса побледнела, ее губы
задрожали. Принц, словно не видя этого и безжалостно хлеща ее словами по
щекам, заявил, что немедленно собирает дружину и уходит за Реку, в
Пограничные королевства, где, как доносит Дозор, расшалились эрлины. "Ну и
пожалуйста!" - передернула плечиком Принцесса, привыкшая к беспрекословному
обожанию.
К утру гвардия была готова к походу и выступила из замка с первыми
лучами солнца. А Принцесса, даже не попрощавшись с мужем, сделала вид, что
ничего особенного не случилось, и жизнь в замке продолжала идти по все той
же накатанной колее.
На свое счастье Принцесса бала одарена каким-то не объяснимым и не
поддающимся описанию магическим очарованием, заставлявшим всех, кто с ней
сталкивался, терпеливо сносить все ее многочисленные капризы. Именно это
очарование и заставляло молчать взбешенного повара, по десять раз на дню
пережаривать дичь для Ее Величества; фрейлин, по сто раз перекалывавшим ее
бесчисленные банты, пряжечки и брошки; садовников, каждый час меняющих цветы
в ее покоях; и всех прочих, прочих, прочих.
Но вдруг, совершенно неожиданно для себя, Принцесса стала замечать, как
вокруг нее что-то изменилось. Нет, все по прежнему быстро и четко выполняли
любые ее прихоти, да только вот в этой исполнительности теперь не хватало
самой малости - желания сделать это только для нее. Внешне все было как
прежде: по первому мановению ее руки готовилось новое угощение, менялись
туалеты, устраивались была и турниры, но в действиях слуг исчезла та
нежность, которую испытывают родители к своим больным, но расшалившимся
детям. И от того, что она не чувствовала больше страстного обожания
исходившего прежде от мужа, Капризная принцесса с каждым днем становилась
все несноснее и противней. А Третий принц был теперь далеко-далеко и ничем
не мог, или уже не хотел ей помочь. И тогда, сама измученная своими
собственными выходками, Принцесса начала взрослеть.
51
Девятая
У мягкого и ласкового моря, дышавшего теплотой и негой, почти у самой
воды росла высокая и стройная сосна. Под монотонный плеск волн гордо
возносила она к жаркому солнцу свои крепкие ветви. В ее корнях, во влажной
тени камней, жил маленький красный краб. Каждое утро он начинал с того, что
деловито отгребал от своей аккуратной норки мусор нанесенный морем за ночь.
И как всякий хороший хозяин делал он это степенно и со вкусом. Кроме того,
крабик был еще ужасно любопытен. Ну, а что же может быть интереснее копания
во всякой всячине которую, нет-нет, да и вынесет море на берег. И что ему
только не попадалось - пустые коробки и банки из-под пива и всякой там колы,
размокшие журналы и открытки, бантики и брелочки, короче всего и не
перечислишь. У крабика была даже своя коллекция таких редкостей, которой он
втайне очень гордился. Главным его сокровищем было маленькое изящное
зеркальце вставленное в резную деревянную рамочку. Правда местами амальгама
потрескалась и облезла, но в остальном зеркальце было действительно стоящей
вещицей.
Вчера море, обычно такое тихое и нежное, разразилось внезапным штормом,
и сегодня поутру крабик надеялся найти на берегу что-нибудь интересное.
Потому-то и проснулся он ни свет, ни заря, и сразу же принялся за дело. Но,
к сожалению, ничего особенного у входа в нору не оказалось. Так, обычный
набор морских прелестей - водоросли, щепки, парочка обрывков газет и
сигаретные пачки. Крабик уже начал подумывать, что день прошел зря, когда
увидел ракушку. Казалось бы, ну что тут осо-бенного, у моря этого добра
всегда полным полно, но в том-то и дело, что эта ракушка была не совсем
обычная. Нет, на первый взгляд, внешне, она ничем не отличалась от сотен
таких же ракушек рассыпанных по всему берегу. Но ищущий взгляд охотника за
диковинками сразу же подметил нечто странное в этой серой ракушке. И только
подбежав поближе, смешно переваливаясь с боку на бок, он понял в чем дело.
Ракушка дышала, дышала медленно и тяжело, как выброшенная на берег рыба. Это
было очень непривычно - ракушки, такие скрытные от природы, никогда не
раскрывают на берегу своих створок. Тут ведь каждый готов тебя слопать или
ножиком внутри поковырять, а то и просто ногой наступить, и раздавить. Как
будто случайно. Бывает. А эта ракушка с трудом раздвигала створки, делала
длинный, тяжелый вдох и также медленно смыкала их на несколько мгновений.
- Что-то здесь не так! - сказал сам себе крабик и осторожно ткнул
ракушку клешней. Та мигом захлопнула створки и затаилась.
- Эй, внутри! - позвал краб, легонько постукивая клешней по темному,
отполированному морем, боку ракушки. - Есть кто или нет? Отвечай! - и он еще
раз ткнул ракушку.
Раковина не отзывалась. Тут крабик сообразил, что ракушке наверное
нужна вода и именно поэтому она так мучается на берегу. И еще, ему было
дьявольски любопытно заглянуть в узкую щель между створками чтобы узнать, а
что же там, внутри. И затаив это желание он решил заодно помочь ракушке.
Приглядев удобное местечко он с жаром принялся за дело. Сноровисто выкопал
ма-ленькую ямку, тщательно выложил ее дно и стенки плоской галькой и
получился очень даже симпатичный бассейнчик для ракушки. Потом он аккуратно
столкнул ее туда, а сам побежал за водой. Надо сказать, что не так-то,
просто таскать воду в жестяной баночке, удерживая ее двумя клешнями. Но
крабик отлично справился и с этой задачей. И главной наградой для него был
удивленный и радостный вздох раковины когда первые капли морской воды упали
на ее створки. После десятой ходки к морю ракушка уже полностью оказалась
под водой. И теперь, отдыхая, краб с любопытством наблюдал за тем, как
сначала робко, а потом все смелее и смелее скакала ракушка по дну с силой
захлопывая свои створки и подымая настоящую бурю в маленьком бассейне.
Так они подружились. И в один из летних вечеров, когда звезды только
начинали боязливо прокалывать сиреневый полог неба своими ломкими лучиками,
ракушка открыла красному крабику свой секрет. Они весело болтали о том, о
сем, потом, почему-то разговор перескочил на их первую встречу и крабик
спросил.
- А почему ты тогда так тяжело дышала, ведь я только поэтому и обратил
на тебя внимание.
Ракушка помолчала, а потом тихо ответила. - А это вс