т. К тому же все равно парень сам себя прервал на полуслове, ибо опять что-то произошло: - Погодите, что-то появилось на верхушке башни- Джон, снимай же! Оператор по имени Джон уже и так направил объектив на верхушку, дав максимальное увеличение. Там чернела фигурка человека небольшого роста, в темно-сером развевающемся на ветру пальто, лысого, с короткими усами и бородкой. В одной руке человечек держал свернутую в трубку кепку, а другую простер вперед, как- Вот именно. Помните проект Дворца Советов, ради которого в Москве взорвали храм Христа Спасителя? Во-во. Итак, человечек простер руку вперед и заговорил по-русски, совершенно пародийно картавя: - Товагищи! Выпгямление падающей башни в Пизе, о необходимости котогого так долго говогили большевики, свегшилось! Уга, товагищи! А тепегь, пголетая над Пизой, посылаю вас всех- посылаю вам всем пламенный пгивет! Кар-р! - он раскинул руки, прыгнул в воздух, обернулся вороной и скрылся из виду. Лица телевизионщиков после этого я не буду описывать, ибо русский язык при всем своем величии недостаточно для этого могуч. Чеховские три сестры, помнится, все время причитали: "В Москву! В Москву!" Нам теперь впору было точно так же причитать: "В Пизу! В Пизу!" Еще бы в этих причитаниях был хоть малейший смысл- Мы стояли у информационного табло питтсбургского аэропорта, глядя на мелькающие строчки о взлетающих один за другим разноцветных лайнерах. Легальный путь на них - через стойку регистрации - был нам заказан. Как сказал бы почтальон Печкин: "Потому, что у вас документов нету." Хорошо джиннам, эти настоящие воздушные асы способны на полет в любую точку земного шара, затратив на него от силы часа четыре, а с карфагенской катапульты - и того быстрее. Нам же придется таиться, проникать на борт зайцем, в виде дыма. К тому же прямого сообщения с Италией из Питтсбурга не было. Таким образом, налицо все прелести: мало того, что полдня болтаться в газообразном состоянии, так еще и пересадку делать! Я чесал в затылке, не решаясь настаивать на таком малоприятном маршруте. - Какие проблемы, шеф? - раздаля у меня над ухом знакомый скрипучий голос. - Банни! Ну что Вы тут делаете, при всем честном народе? Ведь невесть что подумают! - Подумают: переоделся человек кроликом, его дело. Не беспокойтесь Вы, им тут уже не до удивлений. Куда-то хотите отправиться? - Хотеть-то хотим, только в самолет не пускают. А зайцем - неудобно- - Может, кроликом удобнее будет? - Нет, герр кролик, - ответил Глюк, - ни кроликом, ни зайцем, ни морской сфинкой. - А оно вам вообще надо, шеф? - Джинн в Европе, занчит мы за ним, - грустно констатировал Сквозняк. - Да нет, я имею в виду, зачем непременно самолетом? Ну их в баню! - Вы мошете претлошить что-то еще? - Могу. Хотите пешком? - Ответить вежливо или честно? - А на летающей тарелке? Доконаем их тут всех! - А тарелку где взять? - Где, где! В Голливуде! Хотите я поговорю с ребятами? - Что, прямо сейчас? - Хотя бы. Не дожидаясь ответа, кролик юкнул в какую-то щель. - Ерунда какая-то, - подытожил Ежи, - Ладно, когда тут у них ближайший рейс? - он повернулся к табло. - Вон, через сорок минут, на Нью-Йорк, - предложил я, - Из Нью- Йорка летают по всему миру, там не придется ждать больше десяти минут. - Хорошо, ждем рейса на Нью-Йорк. Мы не дождались рейса на Нью-Йорк. Через четверть часа под сводами зала ожидания раздалось объявление: - Международную оперативную группу, следующую специальным рейсом Питтсбург - Пиза, просим пройти на посадку к четвертому посадочному коридору Повторяю- Голос информатора дрожал, к тому же объявлению предшествовал нервный глотательный звук. Тем не менее, я переглянулся с Ежи: - Идеальный вариант! Доедем, как короли. Вперед! Мы испарились и направились в зал регистрации, а оттуда, руководствуясь развешанными повсюду указателями, к посадочному коридору номер четыре - длинной, в рост человека высотой, телескопической кишке, которая выдвигается из стены здания аэропорта и упирается в открытый люк самолета. В России это пока экзотика (или уж точно была экзотика до того, как меня выдернули в сказочный мир), хотя остальной технологический мир пользуется такими штуками уже лет тридцать. Вопреки ожиданиям, коридор был пуст, ни малейшего следа этой самой международной оперативной группы. Впрочем, вскоре появилась компания из шести подтянутых, как говорится, искусствоведов в штатском, которых, видать, полиция штата или даже ФБР отослало в помощь итальянцам, распознав сходство творящейся там и здесь чертовщины. До сих пор не могу понять, чем им не понравилась стюардесса, переминавшаяся у открытого люка на своих трех ножках, пошмыгивая зеленым хоботком и дружелюбно прядая крабовыми глазами на стебельках. Подумаешь, ну зеленая, ну три ноги, ну позади у нее длинный хвост (кстати, не такой уж и длинный, аршина полтора всего), ну трогать ее не моги за ее малый рост (где-то мне по пояс), ну четыре щупальца вместо рук, но зачем же сразу стрекача-то давать? Вот они, хваленые американские копы! Их даже не успокоило, что рядом с прекрасной по канонам своей расы инопланетянкой стоял, жуя свою неизменную морковку, вездесущий кролик Банни, причем он явно был доволен произведенным эффектом. Видя такое дело, я сконденсировался. - Ну Вы даете! Их же мог кондратий хватить! - Так не хватил же, шеф! Мы еще разрешение на взлет получим у диспетчерской. - А нельзя ли как-нибудь без этого обойтись мистер Банни? - серьезно спросил Сквозняк, - Им же там потом разбираться со всеми, кто сейчас в воздухе. Представляете, как они наруководят после нашего отлета! У них же все столкнутся! Столько народу сгубим- - Ну пожалуйста, шеф! - И все-таки не стоит. - Еши, не горячись. А как по-тфоему они сепя почувстфуют когта мы просто так сунемся ф эту толчею? Инфаркт гарантирофан! - К тому же, шеф, я с ними уже договорился. - Это как же это, и вообще, как Вы это так быстро устроили? - спросил я, предчувствуя нехорошее. - Очень просто. Взял Годзиллу, он за меня попросил всех, кого нужно. А что, шеф? - Да нет, ничего. Поехали отсюда, пока Вы еще чего нам не организовали. Уж эти мне мультяшки! Спору нет, милы, веселы и обаятельны, есть в них некая искра, некая сумасшедшинка, которую человек утратил, сделавшись серьезным и усложнив себе жизнь всякими условностями. Собственно, тоскуя по этой утрате, он и наделил мультяшек всеми любезными сердцу но потерянными им самим чертами. Но в своей святой простоте они подчас способны на такое- Люк летающей тарелки был с шипением задраен, и она, лавируя между воздушными коридорами, повинуясь командам глотавшего успокоительное после визита Годзиллы диспетчера, понеслась вверх. Очень скоро зона интенсивного движения воздушного транспорта осталась далеко внизу, а еще через пару минут Земля в широких иллюминаторах приняла отчетливо круглую форму, знакомую всем по сделанным со спутников снимкам. Космический корабль парил в пространстве, а земной шар неторопливо поворачивался под ним. Управлявший тарелкой инопланетянин вдруг отвлекся от пульта, усеянного всевозможными заковыристыми приборами и индикаторными лампочками, как июльский луг - светлячками, и повернулся к нам: - Похоже, вам уже нечего делать в Пизе, - пробулькал он своим хоботком-воронкой, - этот ваш деятель только что восстановил Парфенон. Во! - он щелкнул каким-то тумблером, и на главном обзорном экране отобразился внеочередной выпуск новостей WTN. Показали и новый облик всемирно известного памятника. Подозреваю, что вся Греция пила в этот момент валидол, за исключением тех, кто лечился проверенным жидким средством, получаемым из виноградного сока путем длительной выдержки в пыльном подвале- Были ли Вы, уважаемый мой читатель из технологического мира, когда-нибудь в Москве, на ВВЦ? Той, которая бывшая ВДНХ, а еще раньше - ВСХВ? Так вот, возьмите всю аляповатую лепнину с Главного павильона и позолоту с фонтана (Золотой колос(, увеличьте количество того и другого в десять раз и таким образом украсьте главное здание доминирующего над Афинами древнего храмового комплекса. Поставьте внутрь статую Зевса, более похожую на садово- парковых уродцев в духе приснопамятной девушки с веслом (не оригинал Шадра, а то убожество, что было растиражировано). Разбейте вокруг этого дела клумбы, где на фоне цветущих сплошным ковром маков живописно возвышаются группы кустов конопли, поставьте аляповатые фонтаны, которые можно спроектировать только в горячечном бреду, вроде Самсона, грозящего льву, дескать, моргалы выколю и пасть порву- Одним словом, вместо классической строгости линий - такое, что рука просто тянется к кувалде, переработать это все в оружие пролетариата. - И что теперь? - подавленно спросил Сквозняк, глядя на результат архитектурной самодеятельности Аль-халиди. - Стается мне, кута нам точно не нато, так это ф Афины, - предположил Глюк, - Он там уше стелал фсе, что мог- - У нас бы за такое морду набили, - заметил Камикадзе, - Что он еще захочет построить, вот вопрос. - Как насчет малого джентльменского набора семи чудес света? - предложил Сименс, - выберем одно какое-то из них и встанем в засаде. Уж такие известные объекты он вряд ли пропустит. - Попробовать можно, - вздохнул Сквозняк, - с какого начнем? - Ну- Например, с колосса Родосского, - от фонаря предложил я первое, что вспомнилось. - Какая разница, можно и с него, - неуверенно заметил Камикадзе. - Значит, Родос? - уточнил командир летающей тарелки. - Родос, - сказал я. Через две минуты аппарат пошел на снижение. X Мы не успели на Родос. К моменту нашего приземления там уже стоял очередной монунент работы Аль-Халиди. На этот раз джинн не стал напрягать фантазию, а просто поставил памятник Колумбу, тот самый, который так и не судьба оказалось воздвигнуть в Америке Зурабу Церетели, причем увеличенный даже по сравнению с далеко не маленьким оригиналом, увеличенный настолько, что вознесся выше он главою непокорной телебашни в Торонто (или Останкинской? Кто из них выше-то сегодня? Обе наращивают антенну за антенной, соревнуясь друг с дружкой). Аль-Халиди умудрился не только увеличить но и опошлить творение нуемного московского монументалиста. Так навскидку не скажешь, какую линию он подчеркнул а какую затушевал, какую черту спрятал а какую выпятил, но результат оказался воистину омерзителен. Меня в этой истории больше всего потрясла реакция местных жителей: экс-крестьяне, ударившиеся в последние десятилетия в пляжно-туристский бизнес, забыли о своих православно-христианских верованиях, наскребли по горным деревушкам весь имевшийся в наличии крупный рогатый скот, сложили жертвенный костер- гекатомбу (как известно, "гекатомба" в переводе с древнегреческого означает "сто быков") и устроили грандиозное аутодафе, вознося молитву Посейдону, богу морей и по совместительству на полставки колебателю земли, чтобы он смилостивился, приступил к выполнению служебных обязанностей по своей второй должности и ликвидировал это безобразие. Для очистки совести, я просмотрел весь остров и его ближайшие окрестности. Разумеется, джинна уже нигде не было. - Ну, вот что, - решительно заявил Ежи, - Так мы за ним можем по всему свету гоняться, а толку чуть. Надо остановиться, подумать. - А заодно можно денек поваляться на местном пляже, - высказал крамольную в своей заманчивости мысль Джефф. - Так что, дальше своим ходом доберетесь? - спросил командир летающей тарелки. - Да, пожалуй. - Ну тогда успехов! - и через минуту стремительно уменьшающееся круглое пятнышко сгинуло меж облаков, в которые превращался, поднимаясь в безмятежное голубое небо, дым от гекатомбы. Не знаю, что по этому поводу скажут местные "зеленые", но аромат был тот еще. Хорошо, что костер горел жарко и быстро, так что нам не пришлось очень долго наслаждаться запахом жертвенного дыма (и как его только переносили олимпийские боги?), который вскоре был успешно развеян свежим ветром с моря. Впрочем, похоже что Посейдон мольбам не внял: почва как будто не собиралась уходить из-под ног, и истукан оставался на прежнем месте неколебим, пялясь вытращенными глазами куда-то в направлении Гибралтарского пролива, видимый с любой точки как на самом острове, так и в радиусе верст, наверное, ста тридцати - ста пятидесяти вокруг него. Единственное, что мы смогли сделать, это выбрать такой пляж, чтобы оказаться у Колумба за спиной. Уединенная бухточка была со всех сторон окружена скалами так, что не подойти, видимо, поэтому на нее не только не наложил лапу ни один из окрестных пятизвездочных отелей (теперь им всем одну звезду долой, причина - вид из окна), но и окрестные жители вкупе с "дикими" отдыхающими не баловали ее своим вниманием, а нас это устраивало как нельзя лучше. Глюк пошарил в своем портфеле и извлек оттуда стол, сервированный под фрукты, а вслед за этим и огромную вазу, полную всевозможных плодов. Жаркий полдень не располагал к большему, а вот розовая мякоть арбуза сделала его малость попрохладнее. В центре стола Хайнер поставил на ребро большое серебрянное блюдо, пустил по его ободку виноградину и таким образом организовал телевизор, настроенный на CNN. Но там показывали только изуродованный Парфенон и родосского истукана, а значит джинн на сегодня покуда ограничился этими двумя безобразиями. У меня была мысль, и я ее думал: семь чудес света - это конечно хорошо, но проследить ход мыслей Аль-Халиди невозможно, а значит нельзя предугадать, где он окажется в следующий раз, и что он еще натворит. Вот если бы ему как-нибудь внушить некую мысль, направив его в такое место, где бы мы его уже ждали- Но ведь он - хитрая бестия, осторожный, так просто этот номер не пройдет. А может, и пройдет, если наоборот действовать нарочито топорно, ведь в этом случае он может решить, что это не мы, поскольку мы не стали бы настолько уж лезть на рожон. Не правда ли, рассуждения похожи на те, которыми Винни-Пух обосновывал предложенную им конструкцию хитрой ловушки для слонопотама? Так или иначе, взгляд мой уперся в надпись краской из баллончика на одной из скал, окружавших бухточку. Угадайте с трех раз, что за надпись. Ну конечно же, по-русски: "Здесь были Федя и Юля." Кто еще кроме русских мог, рискуя сломать себе шею, забраться на этот уединенный пляж? Кто еще кроме русских мог, рискуя нарваться на штраф, так бездарно оставить память о себе на несколько лет, пока не выцветет краска? Но в любом случае, хоть эти Федя и Юля и неправы, что испачкали скалу, спасибо им за поданную мысль. - Хайнер, у тебя в портфеле нету краски в баллончике? Какой- нибудь едкий оттенок попротивнее. У Глюка в портфеле есть абсолютно все, разумеется, нашлась там и краска. - Зачем это, Иван? - удивленно спросил Ежи. - Хочу послать Аль-Халиди анонимное приглашение. Не все нам за ним бегать. Сквозняк только пожал плечами, состроив на лице скептическую мину. Ну, ничего. Пусть хмурится, пусть даже затея и не выгорит, но бетонного Колумба даже надпись на лбу не испортит: все равно хуже уже некуда, а так наоборот, получится хоть некий комический эффект. Вот я и отправился наверх, сотворив себе дверь в отвесной скале, той самой где была надпись, прямо в тулью истукановой шляпы. Ну и вид оттуда, доложу я вам! Горы на островах в Эгейском море удивительно хороши с птичьего полета, это я успел заметить еще когда мы летели в Трою два года назад, но тогда дело было вечером, а сейчас, при свете яркого полдня, это просто чудо! По колоссальным полям Колумбовой шляпы можно было, пожалуй, устроить легкоатлетический забег. Вот только ветер норовил сдуть вниз, тем не менее я практически не рисковал: в крайнем случае успел бы превратиться в дым. Ядовито-розовыми аршинными буквами я вывел на бетонной тулье: "Здесь был Яша Брюс с Сухаревской Площади, Москва." А что? Как на бескозырке, у которой все на лбу написано. В конце концов, Колумб ведь был моряк. Только бы ибн- Хуссейн намек понял- Хотя, похоже он в курсе того, что творится в технологическом мире. Холодильник, что ли, позволял ему прослушивать эфир? Он ведь, как любой электроприбор, в состоянии улавливать радиоволны, другое дело, что холодильнику от радиоволн ни жарко, ни холодно- Довольный собой, я вернулся к своим товарищам, которые от фруктов перешли к чаепитию, и соответственно на столе возвышался кремовый торт, при виде которого я еще раз мысленно воскликнул: "Эврика!" XI Как сформулировала бы моя разлюбезная теща - костяная нога, Вы, конечно, будете смеяться, но подлетая к Москве, предчувствия меня так-таки не обманули. Я это понял даже не по пробкам на Садовом кольце, ведь пробки на Садовом кольце - это явление природы, столь же неотвратимое и столь же постоянное, как наступление после захода Солнца темного времени суток. Но над ярко освещенной майским полднем Москвой лишь в одном единственном месте маячила небольшая по площади но весьма угрюмая грозовая туча, и торчала она как раз над Сухаревской площадью, а под ней в нагнанном облаками пятне неестественно густого сумрака виднелось белокаменное по малахитово-зеленому кружево Сухаревой башни - прекрасного здания, восстановлением которого гордился бы нынешний московский мэр, имей он к этому хоть малейшее отношение, а также, в соответствии с намеком, который, судя по этой грозе местного значения, был правильно понят Аль-Халиди - мистическая обитель мрачного чернокнижника Якова Брюса, раскладывающего в башне по ночам пасьянсы человеческих судеб. И со своим стремлением к гротесковому преувеличению деталей, сам джинн, в образе старого колдуна, должен здесь быть, без этого наверняка не обойдется! Дождаться бы полуночи, когда он разложит свои засаленные карты- Полночь настала, и перед дверью башни материализовались наши темные фигуры. Спортивного вида пассажиры проезжавших мимо черных джипов широких не выражали никаких эмоций по поводу появления из ничего на крыльце здания пяти необычного вида людей и одного кролика (ну конечно, Багз Банни и сюда за нами увязался!), державших в руках, как ни странно, кремовые торты. Еще внимательный наблюдатель, найдись такой среди персонажей ночной жизни Москвы, мог бы во вспышках молний от непрекращающейся над башней грозы и отсветах неоновых огней шести окрестных казино увидеть кольцо-амулет на моей руке. Вообще-то я колец не ношу, но это дал мне Гарун Аль-Рашид, а без него нечего было и думать справиться с Ахмедом Аль-Халиди. Ну и Глюк, разумеется, тащил свой вселенский портфель. Обшаривать башню своим сто восемнадцатым магическим чувством, чтобы найти джинна, я не стал: я и так знал, что он здесь. Поэтому я просто толкнул входную дверь. Эффектный жест оказался несколько смазан, так как выяснилось, что ее нужно тянуть на себя, сражаясь с довольно тугой пружиной. Так или иначе, мы прошли темный гулкий вестибюль, поднялись по винтовой лестнице и забрались под самую крышу. Здесь, в комнатке на самой верхотуре, если верить святочным рассказам столетней давности, чернокнижник Брюс и раскладывал свои пасьянсы. Так оно и оказалось, за исключением того, что в этих пасьянсах не было ничего таинственного: перед склоненной над столом фигурой в камзоле и парике начала осьмнадцатого века горел зеленым глазом экран портативного компьютера-ноутбука, и Яков Брюс - Аль-Халиди - сосредоточенно водил мышкой по столу, раскладывая на этом компьютере Солитер - пасьянс, входящий в комплект поставки Windows. Я и сам до переходя в сказочный мир любил его раскинуть! Джинн был так увлечен, что ничего вокруг не замечал. Не слышал он и наших шагов, звучавших в ночной тишине как шаги статуи Командора, обутой в чечеточные ботинки. Я встал у него за спиной и посмотрел на расклад, маячивший на экране ноутбука. - Десятку из колоды на вальта, второго слева, потом на нее червовую девятку из правого ряда и можно открыть, что там дальше, шепнул я на ухо Аль-Халиди. Джинн последовал моим советам, открыл новую карту - трефового туза, последнего еще не выложенного на верх игрового окна, буркнул: "Спасибо," - и вдруг удивленно замер. Видать, не ожидал моего здесь появления. Не дав ему опомниться и придумать какую-нибудь очередную штуку, я размахнулся и залепил свой торт прямо ему в лицо. Аль-Халиди вскочил, пытаясь стереть с лица ванильный крем, потом издал боевой клич индейцев североамериканских прерий и в свою очередь принялся закидывать нас тортами собственного изготовления. Я облизнулся. Вот что за талант он в себе загубил: кондитера! Кролик Банни издал ответный клич и в свою очередь запустил в джинна тортом, за ним и остальные. Это была великая кремовая битва! Глюк только и успевал доставать торты из своего портфеля, снабжая всех нас. Аль-Халиди брал их просто из ничего. Бавнни прыгал вокруг в какой-то сумасшедшей пляске, все примериваясь к Ибн-Хуссейну с огромной сувенирной бутылкой из-под джина Gordon's, и где только он ее взял! Несчастный ноутбук с отломанным экраном валялся где-то под столом, погребенный слоем бисквитно-кремовой мешанины. Гроза за окном иссякла, ибо джинну некогда было отвлекаться на ее поддержание, а главное - думать тоже некогда. Сказать, что мы все перемазались в креме значит ничего не сказать, поскольку тортовая каша доходила нам уже местами до щиколоток. Наконец, Банни удалось ухватить Аль-Халиди за ногу, и джинн плюхнулся спиной в мешанину из крема, кусков бисквита, цукатов, орехов, крошек безе, и мало ли что еще кладут в торты. Мы все дружно навалились на него, стараясь удержать как всеми доступными магическими способами, так и грубой физической силой. Я поднес к его лицу Гарун Аль-Рашидово колечко - верительный амулет. - Ну, все. Поймали, - констатировал запыхавшийся Аль-Халиди, - нечего было так долго тут торчать. - Но Вы же должны были окончить представление этой живой картины, - возразил я. - А иначе неинтересно. Впрочем, лафа должна была в конце концов кончиться. - Да уж, мы для этого постарались. Ну и задали Вы нам жару- - И что теперь? - Теперь - к султану, он решит, что с Вами делать. Вот только все то, что Вы тут нагородили- Нельзя ли, чтобы оно исчезло, как Тадж- Махал в Питтсбурге, и все стало, как раньше? - Зачем? - обиделся Аль-Халиди, - Я с Фидием советовался, он все одобрил, сказал, что так и было задумано, только потомки его замыслы забыли и исказили. - Может быть и так, но лучше вернуть им их любимый миф. Вот Сухарева башня хороша. Зачем только Вы ее поставили прямо на тоннель, ведь рухнет! - А фундамент? Я такой фундамент подвел! Монолит, до самого скального основания, на тысячу локтей! А все, что они тут накопали, так и осталось, как дырки в сыре. Не бойтесь, я тысячу лет строил, тысячу лет и стоять будет. Вот если султан прикажет - уберу. - Ладно. Не знаю, как у Вас с художественным вкусом, но вот вкус того торта, которым Вы в меня засветили, просто великолепен. Вы же свой кулинарный талант зарыли на эту самую тысячу локтей! Вот о чем подумайте. XII Мы сидели, расположившись в кружок: султан Гарун Аль-Рашид, виновник недавнего переполоха в Питтсбурге и других местах - джинн Ахмед ибн-Хуссейн Аль-Халиди, Хайнер Глюк, Ежи Сквозняк, Гоги Камикадзе, я и Джефф Сименс. В полутора сотнях саженей под нами раскинулось море ночных огней, сменившее пеструю панораму дневного Карфагена. Вечер принес с собой свежий ветер с моря, заставивший отступить раскаленное дыхание пустыни, поэтому приятнее было расположиться на открытом воздухе, за зубчатыми стенами из желтого песчаника, окаймлявшими смотровую площадку на вершине одной из башен старинной крепости - дворца султана. Перед нами тоже раскинулось, иного слова и не подберешь, огромное блюдо яблок невероятного размера и вкуса. Спасибо султану, он не стал с места в карьер требовать от нас отчета о поездке, а сперва угостил этими вот райскими плодами. Почему райскими? Да так, рекламный лозунг: "Райские плоды - к Вашему столу!" И еще потому, что поставляет их под этим девизом не кто иной, как сам Зеленый Змей, напыщенная древняя рептилия. Конечно, четыре с половиной тысячи лет успешной деятельности, аж со времен Адама и Евы (самый крупный, пожалуй, его прокол) дают ему право на самодовольство, но общение с ним наслаждения отнюдь не доставляет. А вот яблоки хороши. Аль-Халиди рассказывал: - В свое время я не был в большом восторге от Вашей политики, мой повелитель, да Вы и сами прекрасно помните, за какие провинности заточили меня в кувшин. Полторы тысячи лет я провел в нем на дне Персидского залива, угодив в ходе Великого разветвления вместо сказочного мира в технологический. Необходимое пояснение. В сказочном мире Великим разветвлением именуют тот период, порядка то ли семисот, то ли двух тысяч лет назад, когда произошло разделение сказочного мира и того, который сейчас именуют технологическим. Они имели общую историю, пока одному богобоязненному магу в начале XIV века не вздумалось во искупление греха, коим счел он свое колдовское умение и практику свою, спасти Иисуса Христа от распятия. Это удалось, но течение событий разветвилось, и вместо одного мира образовалось два. В сказочном мире развивалось магическое искусство, астрология и алхимия, тем более, что многие практикующие специалисты бежали в него, спасаясь в Европе - от инквизиции, в других местах - от своих дураков, которых, увы, во всех странах навалом. В технологическом же мире набирал обороты технический прогресс. С другой стороны, в технологическом мире Иисус остался богом, одним из самых почитаемых - но в значительной мере лишь символом, а здесь он - живой человек, давно не пытающийся учить кого-то жить, а просто сам живущий по своим принципам, к тому же очень веселый, душа любой компании. Всякий раз, как он заглядывает в "Элефант", вечер получается особенно удачным. Впрочем должен заметить, что когда я встретил его там в первый раз, малость обалдел от неожиданности, хоть должен был бы уже привыкнуть! Но даже и теперь, когда наши два мира существуют отдельно, между ними возможна связь, взаимное влияние очень сильно. Находились горячие головы, призывавшие и к более решительным воздействиям на технологический мир, некоторые даже пробовали действовать на свой страх и риск, особенных результатов это, впрочем, не принесло, только разные нелепые слухи, превратившиеся в мистические легенды, типа историй о вампирах, оборотнях и т.п. С другой стороны, многие персонажи легенд, сказок и даже анекдотов и мультфильмов живут в сказочном мире, и живут расчудесно. В связи с этим можно было бы сказать, что именно сказочный мир порожден технологическим, всеми его сказками и верованиями, его изысканиями в области культуры и гуманитарных наук, вот только что было раньше: курица или яйцо? Между тем, Аль-Халиди продолжал: - В 1940 году кувшин выловил один ныряльщик за кораллами. Разумеется, он захотел посмотреть, что внутри. И разумеется, ему в детстве рассказывали сказки. Все прошло совершенно определенным образом, ведь древний закон предписывает джинну по первому требованию показывать свою способность прятаться в тот сосуд, в котором он находился, или любой другой, который укажет просящий. Поэтому, кстати, это и попало в такое количество сказок. Я ничего не смог поделать, он снова меня заточил, вот только вместо того, чтобы кинуть кувшин обратно в море, ушлый ныряльщик продал его в сувенирную лавочку в Тегеране. В 1943 году этот кувшин купил американский солдат, как-то там участвовавший в охране делегации США на Тегеранской конференции антигитлеровской коалиции. Через какое-то время он демобилизовался, вернулся домой в Пенсильванию и открыл мастерскую по ремонту холодильников. Кувшин пылился на полке в этой мастерской, пока в один прекрасный момент он его случайно не смахнул на кафельный пол, где тот и разбился вдребезги. Парень как раз собирался заправлять фреоном вот этот самый холодильник, который впоследствии достался мистеру Сименсу, собственно, за ампулой с фреоном он и полез на полку. У него вонял нагретый паяльник, дымил так, что я оказался немного не в себе, когда принял телесный облик. Со стороны это, наверное, выглядело, будто я пьян, хотя пьяных джиннов не бывает. В сказках 1001 ночи, естественно, тоже об этом ни слова, а этот джентльмен неплохо их знал, после пребывания в Тегеране всякие восточные штучки сделались его хобби. Так вот, он возьми да и спроси, смог бы я поместиться вот в этих вот трубочках. Я-то прежде ни с холодильниками, ни с паяльниками дела не имел, никакой затычки поблизости видно не было, так что я спокойно забрался внутрь холодильного агрегата, а он трубку запаял. Ладно бы в кувшин, это еще пол беды, а то сюда. Ух, и набегался же я по этим трубкам- Теперь, повелитель, можете послать меня хоть в самое пекло пустыни, я с радостью, вот снег и лед видеть не могу, мне просто плохо делается от воспоминаний об этой беготне. - Ладно, что с тобой делать - я еще решу, подытожил Гарун Аль- Рашид, - А вот то, что ты в технологическом мире натворил, теперь расхлебывать и расхлебывать. Так- Что теперь прикажешь делать с их мыслями? Раньше они если и верили в наше существование, то в полушутку, а теперь? Масштаб событий, которые ты учинил, такой, что не отмахнешься, как это привыкли делать их ученые, сталкиваясь со сверхъестественным, к тому же в жульничестве обвинить некого- Вот Сухареву башню вы напрасно там оставили. Тирада султана была прервана донесшимся от двери деликатным пофыркиванием, и в следующую секунду мы удивленно воззрились на стоявшего в дверях ежа в белоснежном смокинге и с громадным атташе-кейсом крокодиловой кожи в передней лапе. - Как Вы сюда попали, сударь? Ведь дворец охраняется, - не предвещающим ничего хорошего тоном спросил неожиданного посетителя Гарун Аль-Рашид. - Один из профессиональных навыков, Ваше величество. Вот такие вот мы, ежики, загадочные зверьки. Но я, собственно, не к Вам. Кто из присутствующих Джефф Сименс? Глюк, с неожиданно появившейся смешинкой в глазах, кивнул на Джеффа, почему-то одновременно незаметно ткнув меня локтем в бок. Джефф в свою очередь ошарашенно глядел на вновь пришедшего, который направлялся к нему, деловито топоча по каменным плитам смотровой площадки. - Мистер Сименс, я представляю здесь адвокатскую контору "Скудерия". Наш девиз "Понимание и успех". Мне поручено передать Вам сугубо деловое предложение. - Какое же? - С Вашего позволения, мог бы быть выставлен иск к присуствующему здесь Ахмеду ибн-Хуссейну Аль-Халиди о возмещении нанесенного Вам переброской сюда морального ущерба. - Моральный ущерб- Да это приключение, которое бывает раз в жизни! Хотя с другой стороны, конечно, не по своей воле я в него угодил- - Ага! А сколько я сил положил в самом начале, пока тебя откачивал! - подзадорил Ежи, у которого тоже, как и у Глюка, прыгали в глазах веселые искорки, - Давай, давай, слупи с него по первое число! - Вот, господин- - ежик вопросительно посмотрел на Ежи. - Сквозняк. Ежи Сквозняк. - Вот господин Сквозняк все правильно понял. - Ну, хорошо. А ваш-то какой тут интерес? - не сдавался Джефф. - А комиссионные? Процент небольшой, но нашей конторе хватает. Вы не беспокойтесь, если мы беремся за дело - значит в исходе его уверены. Да и пресса так считает, вот, глядите! - из атташе-кейса была извлечена пачка вырезок, коими еж принялся махать перед Джеффом. Замелькали заголовки: "Успех Чингачгука на тропе судебной войны. Союз ирокезов на игле у -Скудерии-," "С доктора Франкенштейна снято обвинение в контрабанде донорских органов," "-Скудерия- выступает на стороне Буратино в процессе по иску против Карабаса- Барабаса. ижику понятно, что дело кукловода проигрышное." - А вот, - на морде ежа появилось чувство глубокого удовлетворения, которое испытывает профессионал от хорошо исполненной работы, - наш маленький шедевр, - и он торжественно развернул годичной давности номер англоязычного выпуска Всемирного вестника с заголовком на всю первую полосу: "Принц и Русалочка добились компенсации от Морской Колдуньи. -Скудерия- доказывает: Закон о защите прав потребителя действует и в Океане." - Это дело стоило мне лично нескольких седых иголок, зато теперь у меня есть бунгало на одном из островов в Южных морях и кругленькая сумма на банковском счете, хоть и на порядок меньшая, чем у этих голубков. Ну как, согласны? Джефф выглядел несколько ошарашенным, видно было, что этот напор его смутил. Аль-Халиди наблюдал за происходящим с высокомкеной усмешкой на лице. Гарун Аль-Рашид, напротив, был доволен, хоть и качал сочувственно головой, глядя на ибн-Хуссейна. - Ну вот, заботой меньше. Теперь тебе, Ахмед, всыплют по первое число и без моего участия. - Что, это так серьезно? - переспросил джинн. - Да ладно, адвокатом я тебя обеспечу, - ответил султан. Я же все время, пока длился этот разговор, пытался вспомнить: откуда мне-то знакомо это название? В технологическом мире есть команда по автогонкам в классе Формула-1, называется Феррари, но все ее зовут "Скудерия" - "Конюшня" - Феррари. Но она тут совершенно ни при чем. Я уже здесь чего-то еще слышал! И тут я вспомнил, как однажды во время одной из вечеринок в Элефанте, уж не помню по какому поводу, я шутя сказал Готлибу: "Смотри, дошутишься, окажешься под колпаком у Мюллера," - на что сидевший за соседним столиком Мюллер заметил: "Под колпаком у Мюллера! Пфуй! Это мелочи. Вот оказаться на игле у -Скудерии- - это да. Лэхаэм!" - и поднял свою кружку с пивом. ижик между тем дал Джеффу какие-то бумаги, тот их бегло просмотрел и подписал, после чего неожиданный визитер откланялся. Сквозняк перегнулся через парапет смотровой площадки и махнул рукой, подзывая нас, а когда мы подошли, указал вниз. Там, на улице у подножья башни, появился белый смокинг, его окружили еще несколько ежей, и все они устремились по улице, деловито топоча и фыркая. - Ну чем не кони, - с усмешкой произнес Сквозняк, - Кстати, потому они и назвались "Скудерией". Вот, Джефф, надумаешь тут обосноваться - будут тебе подъемные. - Все это хорошо, - заметил султан, - но все-таки что делать с мыслями людей в технологическом мире? Эта-то проблема осталась! - А может быть, нам поможет Джефф? - спросил я. - Это как это? - настороженно спросил Сименс. - А вот как. Эту тему надо, что называется, "заездить". Признайтесь, Джефф, Вы ведь подумывали о том, чтобы все увиденное здесь сплавить в Голливуд в качестве сценария. Если снять про это фильм, получится отменное доведение истории до абсурда. Надо только, не обижайтесь, пожалуйста, снять плохой фильм. Чтобы вся роскошь Магриба, чтобы спецэффекты, но чтобы штамп на штампе, да так, чтобы это почувствовали не только снобы-критики, но и просто зрители. Тогда вся эта история тут же выйдет из моды. - Ну уж нет! - резко возразил Сквозняк, - Ничто не может быть поводом делать вещи плохо. Если снимать кино - то как следует. Все равно для них это будет сказка, слишком непохожая на то, к чему они привыкли, да и на привычные сказки тоже. А то, что относится к сказочному миру, они и подавно воспримут, как вставленное для пущего интереса. - Ежи прафф. Пусть фсе будет зер гут. Главное - отвлечь, а чем качественнее отвлечение - тем лучше. Сименс это все слушал, рдея, как девица, к которой пришли свататься. Значит, я в точку попал, подозревая его в киношных намерениях. - Только вы учтите, господа, мы тут все так мило обсуждаем, а ведь не пробиться ему в Голливуде, - заметил я. - Как это? Что? Почему? - загалдели мои друзья. - Потому, что он не из их среды, пришлый человек, чужак. Если бы его кто-то из тамошних привел, или денежный мешок какой- Не желает ли светозарный султан выступить продюсером? - Это абсолютно исключено, молодой человек. Как Вы это себе представляете? Я ведь тоже должен буду как-то объяснить свое появление- - Да нет, я пошутил. - Вы не беспокойтесь, господа, - подал голос Джефф Сименс, - В Америке не только в Голливуде кино снимают, уж я как-нибудь прорвусь, вот увидите. Потом вам пришлю по электронной почте оцифрованную копию фильма. Отправьте только меня обратно. - Разумеется. Если хотите, прямо сейчас. Джефф кивнул, султан вызвал к себе одного из дежуривших под дверью ифритов, отдал необходимые распоряжения, и тот ушел вместе с Сименсом, должно быть - к катапульте. Итак, Джефф отправился покорять Голливуд. Уж не знаю, кого потеряла в его лице статистическая наука, и кого приобрело киноискусство- Аль-Халиди также испарился в неизвестном нам направлении ожидать процесса, затеваемого ушлыми ежами из "Скудерии". Раз такое дело, отправились и мы домой. Ведь и нас ждали повседневные дела, а может быть - новые приключения- Нет, покамест лучше все-таки повседневные дела, ибо если жизнь переполнена приключениями - это, знаете ли, тоже приедается.