долгий ящик, отправился к Тамаре Павловне.
      Соседка была дома и, как всегда, хлопотала на кухне.
      -- Добрый вечер, Тамара Павловна.
      -- Заходи, Сережа. Садись за стол, вот-вот котлеты рыбные поспеют.
      -- Спасибо, мы с Катюшей уже поужинали. Только что с ВДНХ. Шашлыками объелись, как говорится, от пуза. И этой, как ее, шаурмой.
      -- Ну, раз есть не хочешь, чайку хоть попей.
      -- А вот от чая не откажусь, спасибо.
      Она приготовила ему чай с земляничным вареньем.
      -- Сама делала, в магазине такое не купишь.
      -- Очень вкусно!
      Он никак не мог найти удобный предлог, чтобы перейти к главной теме предстоящего разговора. Тамара Павловна сама пришла к нему на помощь.
      -- Как у тебя дела, Сережа? С тобой что-то происходит, а что именно -- понять не могу. Беда какая стряслась?
      Он посмотрел ее прямо в глаза.
      -- Стряслась, Тамара Павловна. И без вашей помощи мне не обойтись.
      Всего рассказывать он ей, конечно же, не стал. Сообщил лишь, что совершенно случайно ему стали известны кое-какие факты о преступной деятельности одной крупной мафиозной группировки. Причем он был так неосторожен, что "засветил" себя, и теперь мафии известно, что у него, Сергея, есть на нее компромат. Какие-то люди постоянно следят за ним, угрожают, требуют молчать и не совать свой нос куда не следует. Давление постоянно усиливается. И теперь они угрожают уже не только ему, но и Катюше.
      Тамара Павловна побледнела.
      -- Мерзавцы! Она же всего лишь ребенок!
      -- У них свои законы. Поэтому я и обращаюсь к вам за помощью, Тамара Павловна. Если вы не против, пускай Катюша поживет у вас, всего лишь недельку. А потом я отправлю ее к своему другу, на Урал.
      -- Конечно, Сережа, о чем речь! Катенька для меня все равно что родная дочь. Можешь не волноваться, я за ней присмотрю. -- Она была преисполнена решимости и желанием вступить в борьбу с мафией прямо сейчас. -- Житья нету от этих подонков!..
      -- Моя квартира наверняка находится под наблюдением, -- продолжал Сергей, -- так что Катюше там появляться нельзя. Ей вообще не следует покидать вашу квартиру, не говоря уж о том, чтобы показываться на улице. Она должна исчезнуть из их поля зрения.
      -- Я все понимаю, Сережа. Я только одного понять не могу: почему ты не заявишь в милицию?
      -- Бесполезно. Милиция у них на откупе. Может выйти только хуже.
      -- Что же ты намерен делать?
      Действительно, что? Ведь, если на то пошло, он и сам этого не знает.
      -- Не знаю, -- признался он. -- Постараюсь разобраться с ними сам.
      -- Да что ты можешь в одиночку-то!
      -- Я не один. У меня есть хороший друг. Именно от него я и получил то письмо.
      -- Ну хорошо, вдвоем. А их сколько? Небось, целая армия!
      Он невольно улыбнулся. Насчет армии это она хорошо подметила.
      -- Я понимаю, Тамара Павловна, что все это абсурдно. Однако другого пути я не вижу.
      -- Тоже мне, Рэмбо нашелся! -- проворчала она, качая головой. -- И я, старая женщина, даю согласие участвовать в этой авантюре! Бред какой-то!
      -- Тамара Павловна...
      -- Молчи. Раз сказала -- помогу, значит -- помогу... Ведь, небось, и палить друг в друга будете?
      Он снова улыбнулся.
      -- Надеюсь, до этого дело не дойдет.
      -- Пистолет-то хоть у тебя есть?
      Ну кто бы мог когда-нибудь подумать, что они с соседкой-пенсионеркой будут обсуждать планы борьбы с мафией! Да еще столь детально!
      Он покачал головой.
      -- Нет у меня пистолета. Да он мне и не нужен. Против целой армии с пистолетом -- это, согласитесь, несерьезно. Здесь мозги нужны, а не оружие.
      -- А они у тебя есть, мозги-то?
      Сергей пожал плечами.
      -- Вот это-то я и пытаюсь сейчас понять.
      Она тяжело вздохнула.
      -- Ну что ж с тобой поделаешь, Сережа. Раз ты уже все решил, мне остается только помочь. Мафии твоей я не боюсь, жизнь свою я уже прожила, а вот за Катеньку страшно. Да и за тебя, оболтуса, сердце болит. А тут еще ваша размолвка с Ларисой... Не складывается что-то у вас, Сережа.
      -- Сложится, Тамара Павловна, -- сказал Сергей с неведомо откуда взявшейся уверенностью, -- обязательно сложится. Дайте только срок.
      -- Поживем -- увидим. И дай тебе Бог удачи, Сережа.
      -- Спасибо, Тамара Павловна.
      На этой кульминационной ноте их разговор (вернее было бы сказать -- заговор, заговор против "мафии") был закончен.
      Когда на город уже спустились сумерки, раздался телефонный звонок. Звонили по его обычному, домашнему, телефону. Опять они! -- решил было он, но ошибся: это была Лариса. Она предлагала ему встретиться, завтра, в десять утра. Хотела с ним о чем-то поговорить.
      -- Где? -- спросил он, отчего-то волнуясь.
      -- На Пушкинской, у входа в кинотеатр "Россия".
      -- Хорошо, буду.
      Предчувствие говорило ему: Лариса делает шаг на сближение. И он не ошибся.


Глава пятнадцатая

      Воскресенье выдалось пасмурным, назревала гроза. Однако центр города был таким же шумным и людным, как и всегда.
      Лариса уже ждала его. Она стояла у парапета и нервно вертела головой.
      -- Привет, -- сказал он, подходя.
      -- Привет, -- отозвалась она тихо.
      Она выглядела уставшей и какой-то постаревшей. Но больше всего Сергея поразило то, что она не была накрашена. На людях она никогда себе этого не позволяла. Значит, жизнь как следует допекла ее.
      -- Что-нибудь случилось? -- спросил он участливо.
      -- Да нет, все в порядке. Просто хотела повидать тебя. Узнать, как там Катюша.
      Она смотрела куда-то в сторону, не решаясь встретиться с ним взглядом.
      -- С Катюшей все нормально. Правда, скучает по тебе.
      Она пытливо заглянула ему в глаза.
      -- Она сама тебе это говорила? -- Голос ее предательски задрожал.
      Он кивнул.
      -- Ждет, когда ты вернешься.
      -- А ты? -- чуть слышно прошептала она.
      -- И я.
      Она отвернулась и долго молчала.
      Он первым рискнул нарушить тишину:
      -- С Павлом нелады?
      Она быстро взглянула на него, уголок ее рта дрогнул в чуть заметной усмешке.
      -- А что с Павлом? Павел каким был, таков он и есть... Чужой он мне, понимаешь? -- вырвалось у нее внезапно. -- Ревнует к каждому столбу, целыми днями брюзжит, брюзжит, покоя нет ни днем, ни ночью.
      -- Ты его любишь? -- спросил он тихо, затаив дыхание. Более дурацкого вопроса он, конечно же, задать не мог.
      Она как-то странно посмотрела на него.
      -- Если бы ты не вернулся...
      Он кивнул. Все было ясно и без слов. Он вернулся, и она оказалась между двух огней. Как буриданов осел (вернее, ослица) между двумя стогами сена. Какой же выбрать? Какой больше по вкусу?
      -- Ты хочешь вернуться? -- задал он вопрос, который волновал его сейчас больше всего.
      -- Не знаю, -- отрешенно ответила она. -- А если захочу, пустишь?
      Он положил свою ладонь на ее маленькую элегантную ручку. И от этого прикосновения что-то вдруг взорвалось в его сердце. Ему неудержимо захотелось обнять эту уставшую женщину, которая все еще была его женой, обнять, крепко прижать к груди и никогда-никогда больше не отпускать.
      -- Я буду ждать тебя, -- прошептал он.
      Она кинула на него мимолетный взгляд и неожиданно вырвала свою руку из-под его ладони.
      -- У меня же будет ребенок! От него! -- В голосе ее зазвенели истеричные нотки.
      -- Знаю. Вижу. -- Ее заметно округлившийся за последние недели живот, выпиравший под легким летним платьицем, нельзя было не заметить. -- Это ничего не меняет.
      Она посмотрела на него с внезапной злостью.
      -- Какой же ты благородный! -- крикнула она, отшатываясь и сверля его затравленно-ненавидящим взглядом. -- Даже противно!
      Она развернулась и быстро засеменила по ступенькам вниз. Он не стал ее догонять. И лишь крикнул вслед:
      -- Я буду ждать тебя! Всегда...


Глава шестнадцатая

      Утром он снова отправился в офис Орлова. На этот раз он поехал не один, а во главе группы "финсофтовских" экспертов. Предварительные работы по будущему проекту были завершены, и теперь в дело предстояло вступить более узким специалистам: экономистам, консультантам, проектантам, "технарям". В первую очередь необходимо было провести детальное предпроектное обследование автоматизируемого объекта. Этим как раз и занялись прибывшие из "Финсофта" эксперты.
      Миссия Сергея Ростовского была завершена -- до поры до времени. Единственное, что от него сейчас требовалось -- это контроль за ходом работ и, при необходимости, принятие каких-то кардинальных решений. Вся рутина ложилась на плечи его помощников.
      Он собирался уже покинуть офис нефтяного концерна, когда вдруг обнаружилось, что под каким-то важным документом отсутствует виза Орлова. Без этой визы прибывшие из "Финсофта" специалисты не могли быть допущены к дальнейшим работам над проектом. Сергей направился было в кабинет президента, однако в приемной ему сообщили, что Владимир Анатольевич в данный момент в офисе отсутствует по причине нездоровья. Попытка подписать документ у одного из замов Орлова не увенчалась успехом: ему дали понять, что под этой бумагой может стоять подпись только самого Владимира Анатольевича. Что было делать? Забирать своих ребят и убираться отсюда? Эта перспектива мало устраивала Сергея.
      Он снова направился в приемную. Ведь должен же быть какой-то выход из этого дурацкого положения! Молоденькая секретарша в этот самый момент как раз разговаривала по телефону -- как выяснилось, с самим Орловым.
      -- Хорошо, Владимир Анатольевич. Обязательно передам. -- Положив трубку, она обратилась к Сергею: -- Владимир Анатольевич ждет вас в своей загородной резиденции.
      -- Как туда доехать? -- поинтересовался Сергей; он был явно не в восторге от открывающейся перспективы мотаться за город и обратно только лишь затем, чтобы поставить какую-то дурацкую подпись.
      -- Не беспокойтесь, Сергей Александрович, -- бархатным голоском промурлыкала секретарша. -- Вас отвезут.
      Через десять минут черная "Волга" уже мчала его по улицам Москвы.
      Загородная резиденция "нефтяного короля" располагалась где-то под Королевым (бывшим Калининградом) и представляла собой роскошный особняк с колоннами, явно ранее принадлежавший какому-то крупному партийному лидеру. Резиденция тщательно охранялась, и простому смертному на ее территорию проникнуть было практически невозможно.
      "Волга" миновала несколько постов, где личность Сергея Ростовского тщательно проверялась и идентифицировалась, пока, наконец, не остановилась у парадного подъезда особняка.
      Его проводили в личные апартаменты хозяина дома. И если офис нефтяного концерна был по-деловому строг и даже где-то аскетичен, то загородный особняк Орлова буквально утопал в роскоши. Особенно поразил Сергея кабинет "нефтяного короля": стены, облицованные дубовыми панелями, уникальные ковры ручной работы, устилавшие полы, целая коллекция старинного оружия, развешенного на стенах -- и сам хозяин, облаченный в дорогой восточный халат.
      -- Рад вас видеть, Сергей Александрович, -- произнес Орлов, жестом приглашая гостя занять место в одном из кресел. -- Здоровье, к сожалению, подвело меня, и потому мне приходится принимать вас здесь. Сами понимаете -- возраст.
      Сергей понимающе кивнул. Вид у Орлова, действительно, был неважный: серое, осунувшееся лицо, мешки под глазами, углубившиеся морщины -- и тяжелый, ощупывающий взгляд из-под нависших на глаза бровей.
      -- Кофе? Чай? Коньяк? -- предложил Орлов.
      -- Кофе, если можно, -- отозвался Сергей.
      Орлов нажал кнопку селекторной связи.
      -- Леночка, будь так добра, стакан "боржоми" и один кофе.
      Не прошло и минуты, как молоденькая длинноногая красотка бесшумно вплыла в кабинет с элегантным подносом.
      Пока Сергей, обжигаясь, отхлебывал ароматный напиток, Орлов вскользь ознакомился с привезенным документом, размашисто подписал его и вернул своему гостю.
      -- Можете продолжать работать, Сергей Александрович.
      Сергей поблагодарил и хотел было покинуть кабинет, однако Орлов остановил его движением руки.
      -- Вы, надеюсь, понимаете, что эта подпись -- всего лишь формальность. Нужное распоряжение я мог отдать и по телефону. Я вызвал вас сюда по другому поводу.
      Сергей недоуменно, с внезапно проснувшимся любопытством смотрел на Орлова.
      -- Дело в том...
      В этот момент дверь за спиной Сергея отворилась, и чей-то голос произнес:
      -- Владимир Анатольевич, на одну минутку... ох, извините, я не знал, что вы заняты. Прошу прощения, я зайду попозже.
      Неизвестный исчез, аккуратно прикрыв за собой дверь.
      Сергей не видел его, однако этот голос... Что-то смутно знакомое почудилось ему в голосе неизвестного, что-то такое, что заставило его вздрогнуть и напрячься. Что-то, имеющее отношение к нему самому...
      Однако уже в следующее мгновение другой голос, принадлежавший Орлову, вернул его к действительности.
      -- Дело в том, Сергей Александрович, что на следующей неделе я планирую устроить здесь, в этом доме, небольшую встречу для узкого круга моих друзей и партнеров по бизнесу. Приглашаю вас принять участие в этом скромном празднестве.
      Сергей был приятно удивлен и польщен предложением Орлова.
      -- Благодарю вас, Владимир Анатольевич, -- сказал он.
      -- День предполагаемой встречи я сообщу позже, -- закончил Орлов.
      Они простились, и Сергей покинул кабинет радушного хозяина.
      Спускаясь по широкой мраморной лестнице в сопровождении человека, которого, пользуясь старинной терминологией, можно было бы назвать дворецким, Сергей внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Он резко обернулся.
      Силуэт человека, стоявшего у подножия лестницы, почти полностью тонул в отбрасываемой ею тени. Сергею не удалось рассмотреть его лица, но вот глаза... Глаза, по странной прихоти игры света, были видны прекрасно.
      Где-то эти глаза он уже видел.
      И снова память всколыхнулась, мутной рябью прошлась по его сознанию...
      ...яркий белый свет, бьющий в лицо миллиардами фотонов, -- и эти бесцветные глаза на фоне света... одни только глаза, лица почему-то не видно... оно скрыто за чем-то белым, непроницаемым... глаза впиваются в него сверлящими, немигающими щупальцами, буравят мозг, парализуют волю... глаза... стеклянные глаза...
      Он тряхнул головой. Видение исчезло.
      Что это с ним? Он стоит у подножия лестницы. Того странного типа со стеклянными глазами (да-да! именно со стеклянными!) уже нет, а "дворецкий" услужливо придерживает входную дверь и терпеливо ждет, когда же гость соизволит наконец убраться восвояси.
      Им овладело какое-то странное отупение и подавленность. Он смутно помнил, как все та же черная "Волга" доставила его в офис Орлова, как он, сославшись на плохое самочувствие, отправился оттуда прямо домой. Безжизненно-стеклянные глаза преследовали его повсюду. Он не знал, как от них отвязаться, куда спрятаться от этого всепроникающего гипнотического взора. Прямо наваждение какое-то!
      То и дело мозг выплескивал порции каких-то ирреальных видений, которые тут же забывались, изглаживались из памяти. Все чаще на ум приходила абсурдная мысль, что его сознание кем-то контролируется. Он отчаянно тряс головой, пытаясь сбросить этот гипнотический бред, и лишь невероятным усилием воли ему удавалось это.
      Только к вечеру он немного пришел в себя. Все это нервы, решил он, ничего кроме нервов. Страшное нервное перенапряжение, не ослабевающее ни на минуту в течение вот уже нескольких недель, дало, наконец, о себе знать. Удивительно еще, как он вообще до сих пор не сошел с ума!
      И все-таки смутная тревога не покидала его.
      Ночью его мучили кошмары. Стеклянные глаза продолжали преследовать его, монотонный голос (знакомый голос!) бубнил что-то, но слов разобрать было нельзя. И так всю ночь, до самого утра.
      На следующий день он проснулся разбитым и вымотанным до предела. С трудом собравшись, он отправился на работу.
      Антонов критически оглядел его и покачал головой.
      -- Выглядишь ты неважнецки, Сергей. Что-нибудь случилось?
      -- Да нет, все нормально...
      -- Ну-ну... Как продвигается работа?
      Сергей доложил шефу о ходе работ над будущим проектом, не забыв упомянуть и о приглашении Орлова на планируемый сабантуй.
      Антонов остался доволен.
      -- Великолепно. Ты делаешь успехи, каких я от тебя даже и не ожидал. Поезжай, Сергей. Бизнес есть бизнес. Иногда полезно и на брудершафт выпить с человеком, который, может быть, тебе неприятен. А заодно развеешься. Когда, ты говоришь, Орлов намечает встречу?
      -- Пока неизвестно. Обещал сообщить дополнительно.
      -- Что ж, Сергей, поздравляю. Держи в том же духе. А я уж, поверь, в накладе не останусь.
      Лишь к концу недели стеклянные глаза перестали преследовать его.


Глава семнадцатая

      В субботу утром он, как обычно, заглянул к Тамаре Павловне, повидать дочку. Катюша откровенно скучала.
      -- Не хочу больше здесь сидеть! -- капризно заявила она. -- Слышишь, папа? Забери меня отсюда.
      -- Скоро, Катюша, уже очень скоро ты поедешь в гости в далекий город Огни. А пока потерпи еще пару деньков.
      -- Огни? -- переспросила она. -- Какое странное название!
      Сергей не мог не согласиться.
      -- Действительно, немного странное. И... красивое.
      Он вернулся в свою квартиру.
      Со вчерашнего дня новые тревожные мысли стали одолевать его. Все ли он сделал, чтобы обеспечить безопасность Катюши? Он попытался поставить себя на место преследователей, которые наверняка наблюдают не только за его квартирой, но и за подъездом. Итак, из квартиры девочка исчезла -- по крайней мере, акустические средства слежения, или попросту "жучки", наверняка установленные в квартире Ростовских, уже в течение недели не фиксируют ее голос. С другой стороны, подъезд она не покидала. Значит, девочка скрывается в одной из сорока восьми квартир подъезда (вернее, сорока семи, за вычетом квартиры Ростовских), у кого-то из соседей. Как можно вычислить нужную квартиру? Да проще простого: пройтись по всем квартирам под видом сотрудника социальной службы, страхового агента, распространителя косметической продукции или, скажем, кришнаита, торгующего религиозной литературой. Профессиональному же ищейке, проникнув в квартиру, нетрудно будет разнюхать, кто здесь в данный момент проживает.
      Прокрутив в голове сложившийся сценарий, встревоженный Сергей вновь поспешил к Тамаре Павловне.
      -- Тамара Павловна, один только вопрос. В течение этой недели, пока Катюша была у вас, к вам в квартиру не приходили чужие люди? Скажем, представители каких-нибудь фирм, предлагающие свои услуги, страховые агенты? Может быть, тараканов предлагали поморить?
      Она серьезно посмотрела ему в глаза.
      -- Два раза, -- ответила она. -- Действительно, приходили морить, но не тараканов, а мышей, хотя мышей у нас здесь отродясь не было. Во второй раз предлагали какие-то утюги, со сковородками в придачу. Однако в квартиру я их не впустила.
      -- И правильно сделали, Тамара Павловна. Дверь открывали вы сами?
      -- Конечно. Я же все понимаю, Сережа. Катеньку они не видели. Ты думаешь, это они? -- понизила она голос до шепота.
      -- Не исключено. Но вы все правильно сделали, Тамара Павловна. Ничего, скоро все это кончится.
      Он и не предполагал, насколько пророческими окажутся эти слова!
      В этот же день, ближе к вечеру, Тамара Павловна принесла ему второе письмо от доктора.
      Сгорая от нетерпения, Сергей вскрыл конверт. Письмо было коротким, но информативным. Доктор писал сухо, сжато, торопливо, словно готовил донесение с места боевых действий.
      Закончив читать, Сергей долго стоял у окна и курил одну сигарету за другой. Рука, державшая мелко исписанный листок бумаги, слегка подрагивала.
      То, что он узнал из письма, никак не укладывалось в голове. Он принялся перечитывать его еще раз, на этот раз более внимательно.
      Доктор готов был принять Катюшу и позаботиться о ней. При этом просил сообщить ему номер поезда и дату его прибытия в Огни. И чем скорее, тем лучше, желательно телеграммой.
      Далее, в письме приводился список фамилий хирургов, практикующих операции по пересадке органов. Список был небольшим, всего несколько имен, однако... Сергей тупо смотрел на этот коротенький список и не мог понять, во сне он это видит или наяву.
      Одна фамилия слепила его, словно была выжжена огнем на поверхности бумаги.
      Свирский, Герман Людвигович.
      Свирский, таинственный, неуловимый Свирский и был тем самым хирургом, который оперировал его год назад!
      Это известие подействовало на него подобно шоку от электрического тока.


Глава восемнадцатая

      Воскресное утро выдалось дождливым и ветреным. Однако никакая непогода не могла уже изменить планы Сергея Ростовского.
      Наскоро позавтракав, он навестил Тамару Павловну.
      -- На тебе лица нет, Сережа, -- покачала она головой. -- Что-нибудь серьезное?
      -- Все в порядке, Тамара Павловна. Нужна ваша помощь.
      -- Я тебя слушаю.
      -- Мой друг дал согласие приютить Катюшу. Необходимо съездить на вокзал и купить для нее билет. Мне некого об этом попросить, кроме вас. Сам я, по понятным причинам, сделать этого не могу. Поможете мне, Тамара Павловна?
      Глядя на его несчастное, умоляющее, осунувшееся лицо, сердобольная Тамара Павловна тут же выразила свое согласие.
      -- Сделаю, Сережа, ради тебя и Катеньки, -- сказала она, на ходу снимая фартук.
      Сергей тщательно проинструктировал ее, снабдил деньгами на покупку билета, объяснил, на какой вокзал нужно ехать.
      -- Не волнуйся, Сережа, все будет в порядке. -- Она уже была готова. -- Присмотри здесь за Катюшей.
      Она уехала, а он приготовился ждать. Мрачные предчувствия осаждали его. То, что он делал, было ему не по душе: отправлять Катюшу совершенно одну, за тридевять земель, навстречу неизвестности -- было во всем этом что-то неправильное, ненормальное. Порой ему казалось, что все это с ним происходит во сне, в страшном, кошмарном, абсурдном сне. Самое ужасное было в том, что он никак не мог проснуться, стряхнуть с себя весь этот кошмар, повернуть время вспять, вычеркнуть из жизни (или из сна?) этот жуткий год, принесший столько страданий и горя.
      Катюша понимала, что происходит что-то очень важное, и не досаждала отцу. Включив телевизор и свернувшись калачиком в мягком глубоком кресле, она смотрела свои любимые мультики ("Чип и Дейл", Бог весть какая серия) и лишь изредка бросала на отца тревожно-вопрошающие взгляды.
      Тамара Павловна вернулась через два часа.
      -- Скорее собирайтесь! -- крикнула она с порога. -- Поезд отходит через три часа. Вот билет.
      Сергей вскочил.
      -- Сегодня? Не может быть! -- В глубине души, вопреки доводам рассудка, он все-таки надеялся, что это случится не так скоро, что он сможет побыть с Катюшей как минимум еще сутки, никак не меньше.
      -- Может, Сережа. Поезда в эту глухомань едут полупустыми, и это несмотря на самый разгар отпускного сезона.
      -- Папочка, я не хочу уезжать! -- вдруг заплакала Катюша. -- Я хочу быть с тобой!
      Сердце у Сергея сжалось в крохотный, истекающий жгучей, невыносимой болью, комок. Он сел на диван и усадил Катюшу себе на колени.
      -- Катюша, маленькая моя, мы же обо всем договорились! Ты поживешь недолго у дяди Коли, всего лишь несколько недель, а потом я за тобой приеду. Вот увидишь, тебе там понравится. Ну не плачь, ладно? Ведь ты же уже взрослая.
      Как он сейчас ненавидел самого себя! Ну ничего, за все эти слезы самого дорогого ему человечка на свете он еще рассчитается, сполна рассчитается с теми мерзавцами! За одну только крохотную ее слезинку... и рука его не дрогнет.
      Она уже перестала плакать, хотя продолжала изредка всхлипывать. То, что ее считали взрослой, конечно же, меняло дело. Взрослым плакать не подобает.
      -- Как же ты здесь будешь без меня? -- спросила она, шмыгая носом.
      -- Плохо, Катюша. Очень плохо. Я буду без тебя очень-очень скучать. Но ты ведь уже большая и должна понимать, что иногда приходится делать такие вещи, которые тебе не очень нравятся. Понимаешь, у взрослых такая жизнь...
      -- Ну, у детей, положим, жизнь ничуть не лучше, -- рассудительно и серьезно заявила Катюша, уже окончательно перестав плакать. -- То то нельзя, то это нельзя. Кругом одни запреты. Ну скажи, разве это жизнь?
      Он невольно улыбнулся. Она неожиданно улыбнулась в ответ -- и ее милое заплаканное личико расцвело вдруг сотнями, тысячами, миллиардами крохотных улыбочек.
      -- Понимаешь, папа, -- совсем уже "по-взрослому" заявила она, -- я ведь не о себе беспокоюсь, а о тебе. Как ты тут будешь без меня, совсем один? Справишься?
      -- Я буду очень-очень стараться, -- заверил он ее.
      Тут в разговор вмешалась Тамара Павловна, у которой, к слову сказать, глаза тоже были на мокром месте:
      -- Не волнуйся, Катенька, я за твоим папой пригляжу.
      -- Обещаете, тетя Тамара?
      -- Обещаю, девочка.
      -- Ну тогда ладно, -- сдалась, наконец, Катюша. -- Давайте, что ли, собираться, а то поезд ждать не будет. А дядя Коля, он какой?
      -- Он тебе понравится, дочка. Вот увидишь, -- сказал Сергей, осторожно снимая Катюшу с колен.
      На сборы ушло около получаса.
      Теперь оставалось сделать самое главное.
      Сергей отвел Тамару Павловну в сторону и вполголоса сказал:
      -- Ее нужно нарядить под мальчика. Никто не должен знать, что она выходила из подъезда, понимаете? Иначе все наши труды напрасны.
      Она внимательно посмотрела на него и кивнула.
      -- Понимаю. Я ее сейчас постригу.
      -- Как вы ей объясните эту метаморфозу?
      -- Не волнуйся, Сережа, я найду, что ей сказать. Это я беру на себя. И одежду ей подберу. У меня кое-что осталось от сына, когда он еще был таким же сорванцом, как и твоя Катенька. Берегу, сама не знаю зачем.
      Сергей кивнул: никто не справится с этой задачей лучше чем женщина.
      Тамара Павловна увела Катюшу в соседнюю комнату. А через полчаса они вновь предстали перед нетерпеливо ожидавшим их Сергеем.
      -- Да вы просто волшебница, Тамара Павловна! -- невольно воскликнул он, глядя на совершенно незнакомого мальчишку, лукаво улыбавшемуся ему из-под козырька старенькой бейсболки.
      -- Ну как, папочка, я тебе в новом наряде? -- спросил "мальчишка" и рассмеялся звонким Катюшиным смехом.
      -- Просто класс! -- Сергей был в восторге от свершившейся метаморфозы.
      Катюша снова убежала в соседнюю комнату, чтобы вдоволь повертеться перед зеркалом. Ей эта новая игра явно была по душе.
      Сергей так никогда и не узнал, какие доводы привела "тетя Тамара", чтобы заставить его своенравную дочурку изменить свой облик. Уж наверняка доводы были весьма и весьма убедительными: Катюша с презрением относилась к своим сверстникам противоположного пола.
      Он еще раз поблагодарил Тамару Павловну за мастерски проведенную "операцию по изменению пола".
      -- А теперь последние инструкции. Вот вам деньги, -- он вынул из кармана заранее приготовленные пять стодолларовых купюр и протянул их Тамаре Павловне, -- отдайте их проводнику того вагона, в котором поедет Катюша, и попросите его присмотреть за нею в дороге.
      Тамара Павловна с трепетом взяла доллары; по всему ее виду нетрудно было понять, что такую огромную сумму она держит в руках впервые. Сергею вдруг стало стыдно: то, что делала для него сейчас эта пожилая женщина, стоило в десятки, сотни раз больше, чем эти жалкие пятьсот баксов -- однако он до сих пор не дал ей ни копейки, прекрасно зная, что она все равно ничего не возьмет, да еще и обидится в придачу. Ну ничего, придет время, и он ее сполна отблагодарит. За все то добро, что она сделала, делает и еще наверняка сделает для него. Для него и Катюши.
      -- Второе, -- продолжал он. -- Как только посадите Катюшу в вагон и убедитесь, что поезд отошел, тут же отправьте телеграмму моему другу. Он ее встретит. Его адрес и текст телеграммы я вам сейчас напишу. В телеграмме укажете номер поезда, номер вагона, фамилию проводника -- постарайтесь ее у него узнать, а также время прибытия поезда на место. Кстати, вы узнали, когда поезд прибывает в Огни?
      -- Во вторник, в 12.35 пополудни.
      Сергей что-то прикинул в уме. Значит, поезд будет в пути около двух суток.
      -- Прекрасно. Сейчас я вам все напишу.
      Он торопливо написал на тетрадном листке все, что считал нужным, и передал листок Тамаре Павловне.
      -- Не потеряйте, это очень важно. Вещи уже упаковали?
      -- Не беспокойся, Сережа, все необходимые вещи в чемодане.
      Он решительно замотал головой.
      -- Нет, чемодан не годится -- слишком бросается в глаза. Чемодан может привлечь их внимание и навести на подозрение, и тогда весь наш камуфляж с переодеванием пойдет прахом. Нужна какая-нибудь легкая сумка. Брать только самое необходимое.
      -- Хорошо, Сережа, я сейчас что-нибудь поищу.
      За полтора часа до отхода поезда все приготовления были, наконец, закончены.
      -- Присядем на дорожку, -- сказала Тамара Павловна. -- А то дороги не будет.
      Все трое были торжественно серьезны, и даже Катюша, наряженная мальчиком, была не по-детски деловита.
      Сергей шумно выдохнул и резко поднялся.
      -- Ну, с Богом. Езжайте, Тамара Павловна, поезд ждать не будет.
      Катюша хлопала своими большущими глазенками и не отрываясь смотрела на отца.
      -- Папа, а ты разве с нами не поедешь? -- спросила она с надеждой.
      Сергей привлек ее к себе и крепко поцеловал в мягкую пухленькую щечку.
      -- Нет, Катюша, вы поедете вдвоем.
      -- Жалко, -- отозвалась она после некоторого раздумья. -- Ладно, папочка, нам пора. А то мы и правда опоздаем.
      Она чмокнула его в ухо, отвернулась и направилась к двери, на ходу незаметно смахивая случайную слезинку.
      Тамара Павловна поднялась.
      -- Пора.
      Они наскоро простились. Когда дверь вот-вот готова была уже захлопнуться, Сергей увидел обращенные к нему большие печальные глаза Катюши, а под ними -- две предательски блеснувшие мокрые дорожки.
      Он немного подождал и осторожно выглянул из-за занавески на улицу. Вскоре Тамара Павловна и Катюша вышли из подъезда и не торопясь направились в сторону метро.
      Нужно было быть как минимум ясновидящим, чтобы заподозрить в этой неспешной прогулке бабушки с внуком заранее спланированную и тщательно разработанную попытку к бегству.
      Вымотанный и опустошенный, Сергей в бессилии упал на стул.
      Маленькая, хрупкая, беззащитная девочка!... И совсем, совсем одна...
      Жуткая, бездонная пустота проникла в его душу -- и захватила ее всю, без остатка...
      Тамара Павловна вернулась только к вечеру.
      Все прошло благополучно, сообщила она. Катюшу в поезд посадила, с проводником договорилась, телеграмму послала.
      Сергей молча кивнул и ушел к себе.
      Он был мрачен и раздражителен, смутная тревога сжимала его сердце, ядом вливалась в мозг.
      Так надо, так надо, так надо, неустанно твердил он самому себе. Не надо, не надо, не надо, слышался ему в ответ стук колес уносившего маленькую Катюшу поезда.
      В десять позвонил Орлов. Позвонил сам, не прибегая к помощи своих секретарей и помощников. Намеченное торжество, сообщил он, состоится во вторник, в три часа пополудни. Желал видеть "господина Ростовского" у себя в особняке.
      Думая о своем, Сергей машинально ответил согласием. Положив трубку, тут же прикинул: в этот час Катюша уже будет в Огнях, под надежной защитой доктора.
      Дай-то Бог, чтобы с нею ничего не случилось!..


Глава девятнадцатая

      Мысли о Катюше преследовали его весь понедельник и половину вторника. А потом другие проблемы захватили его целиком.
      Сообщив Антонову о времени встречи у Орлова, он к 15.00 уже подъезжал к особняку "нефтяного короля". На этот раз он добирался сам, воспользовавшись своим верным и безотказным "фольксвагеном".
      Гости только-только начали съезжаться, однако на стоянке близ парадного подъезда уже выстроилась вереница роскошных иномарок, среди которых выделялись два неестественно длинных лимузина: один белый, с кремовым от