дражением, -- всг абсолютно ясно. Наша судьба предрешена. Как соизволит наш общий супероригинал поступить, так оно и будет для всех девяносто пяти, то бишь для нас и остальных, таких же как мы, подневольных, подопытных белых мышек. Ему-то что! Он эксперимент поставил, теорию свою дурацкую подтвердил, лауреата какого-нибудь получил -- и все дела. А нам каково? Каково нам теперь знать всг это? Об этом он подумал, этот твой гений, великий учгный? Как жить теперь дальше, он тебе сообщил через всех этих многомерных, полимерных Антон-Антонычей?
       Теперь он уже испугался.
       -- Пойдгм скорее, -- сказал он тихо, хватая меня под руку и выволакивая из четыргхмерных "Коров", -- а то у меня дела срочные, некогда с тобой возиться.
       Он боялся смотреть мне в глаза -- это мне-то, своему отражению! Вот потеха!
       Домой мы вернулись без происшествий. Он всю дорогу молчал и хмуро косился на меня. Дома он поставил меня перед большим зеркалом (тем самым) и заявил:
       -- Произнеси заклинание: "Сезам, откройся" и одновременно перекрестись, только слева направо, понял? -- Я молча кивнул. -- Ну, прощай, Антон Пустобргхов, видать, не свидимся мы больше по одну сторону зеркала, -- произнгс он на прощание чуть дрогнувшим голосом и порывисто сжал мою пятерню.
       -- Будь, -- буркнул я и нехотя ответил на рукопожатие. Потом прошептал древние магические слова, перекрестился в нужную сторону, зажмурился и шагнул в зеркало. Переход состоялся без осложнений. Когда я открыл глаза, то в комнате уже никого не было. Да и сама комната стала теперь обычной, а не зеркальной. Но одно обстоятельство всг же смутило меня: зеркало было пусто. Ага, понял я, значит мой плоский двухмерный двойник, мог отражение ещг где-то плутает в ужасном и непонятном ему тргхмерном мире...
       Я не стану описывать здесь, как я нашгл его и что рассказал ему, как он среагировал на мой рассказ и чем всг это кончилось -- это неинтересно. Добавлю лишь, что перед своим соседом из восемнадцатой я мысленно извинился.
       А ровно в полночь я разбил свог большое зеркало, как, впрочем, и все остальные зеркала в доме. Пусть теперь попробуют эти шибко гениальные полимеры воздействовать на меня! Как же, не на того напали!
       Не хочу я быть ничьим отражением.

20 -- 24 марта 1990 года.
Москва

РАССКАЗЫ
Крысы на песке По ту сторону зеркала Такси-призрак