Тимур Валетов. Документальный триллер "Охта-95" перевод Алексея Данилова Date: 27 Feb 1998 From: Алексей Данилов (leha@mo.msk.ru) │ mailto:leha@mo.msk.ru Тимур Валетов (tim@hist.msu.ru) │ mailto:tim@hist.msu.ru --------------------------------------------------------------- Предисловие к русскому изданию. Уважаемый читатель! Перед тобой лежит первый русский перевод нашумевшего документального триллера "Охта-95". Описываемые здесь события действительно имели место на территории Карелии летом 1995 года. Однако, в силу ряда причин (узости кругозора, врожденной неграмотности, недостатка образования и др.) автор отразил их не вполне объективно. Допущены ряд фактических ошибок (например, Данилов - не пельмень) и неописуемое число просто неточностей. Лексика, орфография и пунктуация оригинала приближены к боевой. Мы надеемся, что это не помешает Вам насладиться сим замечательным трудом. Уважаемая редакция. Примечание Приведенные фамилии возможно истинные, возможно - нет, какая Вам разница? Во всяком случае, принята следующая раскладка по экипажам: КНБ "Мурена"-1. Ченцов Алексей (кап) (зажимпрод) - Меньшикова Ксения (не кап) (матрос) "Таймень-2"-1. Лебедь Алексей (кап) - Савостьянова Наталья (не кап) (1й помощник) КНБ "Мурена"-2. Фионин Дмитрий (адмирал) - Рычагов Денис (не кап) (боцман) "Таймень-2"-2. Данилов Алексей (кап) - Валетов Тимур (тоже не кап) (балласт) --------------------------------------------------------------- Посвящается Алексею Николаевичу Данилову, Человеку и Пельменю. 1 августа День был ничего, нормальный. Мы на поезде ехали. Ехали себе. Поезд, правда, был номер 112, а на станциях ходили личности унылые разнообразные да на нас смотрели неприветливо, но это не расстраивало, а только взбадривало (По древнему, хотя и узко локализованному поверью, существуют наиболее несчастливые предметы и понятия, именуемые Даупскими. В их числе - несчастливые числа, важнейшие среди которых - 12 и 13 - Прим. переводчика). Белье взяли для разнообразия. Продуктов, естественно, не считано было. Проводник был, опять же. В общем, вполне нормальный поезд. Накануне оказалось, что в нем едет группа из школы с Баталиной и Петровой на Воньгу. С байдарками у них откровенно плохо, и они в Петрозаводске пытались свистнуть у нас весло. Безуспешно, впрочем. Что неудивительно. Вообще в Петрозаводске была оч. хор. погода, и солнце, и тепло, и вообще. Баталина авторитетно сказала, что такая погода две недели простоит гарантированно. Вот так авторитеты и лопаются (Под этими фамилиями обозначены школьные учителя участников похода, причем Т.Н.Баталина - учитель географии. Прим. переводчика). Мороженое поели средней съедобности, и вообще все было нормально. Данилов, Ченцов, Фионин и Лебедь расписали пулю на дежурство - кто проиграет, тот дежурит первый. Финик проиграл за 350 вистов, и это значит, что ему дежурить из двадцати походных дней семнадцать. Остальные три дня дежурит Ченцов, с чем я его и поздравляю. Лебедь выиграл на два виста меньше, чем Данилов, поэтому мы помогаем дежурить два раза против лебедевских трех. Так что все исключительно благополучно. День был цивилизованный, жаркий и скучный. А вот вечер выдался ого. Даже огого. Не в пример другим вечерам, когда грустно, и нечем заняться. Нам было, чем заняться. Мы сидели и ждали станцию Сосновец. Было известно, что еще мы должны проехать несколько станций (кажется, пять). При этом на станции Тунгуда стоянка десять минут (В Москве оказалось, что единственный в тех местах город Тунгуда удален от железной дороги минимум на сорок километров).. И вот мы сидим и ждем, пока они пройдут, в смысле проедутся. Как называются проезжающие станции, никто не знает. Начальник поезда идентифицирует станцию как "станция Кусты". Бардак ужасный, темнеет, время выходит, облака на горизонте. Все сидят и ждут, когда же будет Тунгуда, и можно будет потихоньку вытаскивать вещи в тамбур. Наконец остановка. Конечно, это Сосновец и оказался, но мы-то об этом не знали. Данилов и Фионин отправились с проводником о жизни поговорить, на тот случай, если это вдруг Сосновец, а он и не знает. Двоечник, наверно. Неопытный. Или опытный, но конспиратор. Ну поезд постоял чуть-чуть, поехал себе. Мимо какая-то группа едет. - "Эй, мужики, какая станция?" - "Да Сосновец!". Тогда началась беготня. Данилов дернул стоп-кран, а Фионин прибежал, взволнован крайне, сообщеньем нас потряс. Мы разгрузились, как на пожаре. Но конспиратор теперь из-за нас, по словам начальника поезда, будет писать объяснительную и лишится премии. Я вообще с трудом понимаю, зачем же тогда писать объяснительную. А хорошо бы еще, чтобы из-за Баталиной премию не дали и начальнику поезда, а это реально, так как станции Энгозеро вообще нет в расписании. Но в целом мы хорошо разгрузились, громко. Ну там, уголь развалили около печки в вагоне, чьи-то там пассажирские тапки по всему вагону разнесли, Лебедь браслет у часов сломал. Но разгрузились быстро. Мы молодцы. На дворе стоял туман коромыслом, и комары летали хатиевичи (Тоже древнее слово с невообразимо сложной этимологией. Основное значение - "плохой, злой, вредоносный". Может относиться ко всему Прим. переводчика Если у кого-то папу случайно зовут Хатий или как-нибудь вроде-того, то не хотелось бы, чтобы такой читатель принял это близко к сердцу Прим. автора). Они даже не летали, а гордо реяли. Нам бы туго пришлось, но тут пришел мужик из параллельной группы (четыре человека) и сказал, что нас могут подбросить к месту прямо сейчас, к утру. Пошли разговаривать с водителем. Он, старая хитрая русская лиса, хотел было везти нас не до конца и брать за это 500.000. Говорили-говорили с ним, сбросили цену до 360.000. Он укатил грузить еще группу (до Шуи), а мы еще подумали и решили, что нафиг он нужен. А он-то уже настроился ехать, и тут ему такой облом. Ну и мы ему сказали, чтобы он вез нас до места. Очень ему не хотелось, но уж пришлось. Такая злая судьба. Знай наших. Так началось 2 августа Трясло, конечно, гадостно, так, что даже у Финика червячки (все, что нажиты непосильным трудом) загнулись. Они не выдержали тягот дороги. Правда, Финик говорит, что это они вымокли насмерть в какой-то там воде, но, по-моему, это сказки. Ну разве можно погибнуть от кружки воды? Тот грузовик был несравненно смертоноснее. Вообще червячки погибли как герои от руки маньяка. Но они, следует признать, отомстили за свой поучительный конец смертию смерть поправ, потому что Фионину не на что стало ловить рыбу. Вот такая получилась грустная притча. Загнулись, короче, червяки. Но вот там, куда нас привезли, едва не загнулись мы сами. Там было Очень много всякого поганого комарья и мошкары. Мы приехали еще до восхода, и эта мошкара, моментально проснувшись в своих безнадежно мерзких норах (или, возможно, дуплах), учуяла нас как новый завтрак и как слетелась на халявное угощенье! И ведь спасенья от них нет - ведь только приехали, отступать некуда, и палатки ведь тоже нет, и дымного костра нет, и вообще из укрытий вокруг - только болото со мхом и отдельными кустиками голубики. Усугубляет радость картины вид моста и речки. Нашей речки, на которую так рвались, идиоты. Ни одного нормального схода на воду. Ну как же так можно? К счастью, мы оказались умней и спустили байдарки с другой стороны, после поворота речки. Я, честно говоря, не знаю, кто этот спуск обнаружил. Ему, вообще-то, надо бы поставить памятник, но лучше мы объявим ему благодарность. Скромность украшает. Так что нашли спуск, и собрали байдарки, и разложили рюкзаки, и собрали из них гермы, и перетаскали их к этому чудесно обнаруженному спуску, умиленно обдирая ноги об седые валуны и проваливаясь по щиколотку в болото между этими козлиными седыми валунами, и все это не за один-то час, и все сплошь под пристальным вниманием мошки. В общем, мы уже совсем умирали, как вдруг оказалось, что ченцовская новая байдарка течет по швам, и настроение у большинства резко испортилось. И при этом оказалось, что места в Муренах еще меньше, чем подозревалось раньше, а раньше подозревалось, что в них, в общем-то, места нет, и это обстоятельство тоже не подбавило оптимизма. Ну все же вышли еще через часок, и плавание было счастьем, потому что скрашивалось отсутствием мошки и видом на плывущего в тесной Мурене Ченцова А.А., чьи длинные ноги не просто не помещались в байдарке, а, образно говоря, комично выпирали из нее. Но скоро и эта радость кончилась. То есть ноги-то так и остались, но это уже никого не радовало. Начались суровые будни. Собственно, все из-за того, что забросили нас вовсе не на Охту, а на ее приток - речку с гордым и метким названием Козледеги. Ну Козледеги - это та же Валдайка, но в Карелии. Сказать, что мы там тащили (проводили) байдарки вместо того, чтобы плыть на них - ничего не сказать. Посторонний человек скажет: "Ну тащили, эка невидаль", а бывалый скажет: "Козледеги - это огого, не миска каши" и заплачет скупыми слезами. И будет совершенно прав, кстати. Уж мы-то знаем. Нас совершенно задолбали перекаты, на девяносто процентов состоящие из скользких каменьев и только на десять - из воды. Если такое встречается раз-два, еще можно жить, жаль только намокших кед, но если такие перекаты сменяют друг друга километрами, то про кеды уже и не думаешь. Уже ни про что не думаешь. В общем, быстро дуреешь на таких речках, скажу я вам. Окончательно доконал нас древний недобитый мост. Его пришлось обносить, и там мы сделали первый наш перекус. А питались мы как-то все продуктами с поезда. Подмечено, что продукты с поезда - это великая штука, они трудно измеримы и долго съедаемы, их количество стремится в бесконечность при том, что каждый отдельно взятый член коллектива берет вроде бы ну чуть-чуть больше, чем на себя лично. Однако ведь и начало этого похода было по обыкновению ознаменовано их доеданием. Мистика, одним словом. На перекусе с горя посмотрели карту, сориентировались, и оказалось, что водила еще спаситель, поскольку если б ему вздумалось проехать по той же дороге дальше километров этак на семь, попали бы мы на другой приток Охты с еще более выразительным названием Хераноя. По карте вид у нее действительно даже более скорбный, я бы по ней идти не хотел. И не пошел. И это радует. После моста речка скоро стала менее запруженной всякой недвижимостью, берега раздались, поросли всякими водорослями, и через пару часов без особых приключений мы выплыли в озерцо вроде бы без названия. Берега озера также заболоченные, мошклявые. Слепни разлетались какие-то необычайно слонобойные. Так себе картина. Но оказалось, что у Фионина с Денисом полная Мурена воды, да и у Ченцова тоже насочилось порядком, так что решили искать место. Пока Финик отчерпывался, два наших ударных Пельменя сплавали и поискали место. Лучшее (за счет своей единственности) место обнаружилось метрах в двухстах от места аварийного выхода Мурен, на нем загружалась после обеда группа четырех, с которыми мы трясли костями в грузовике. Они поплыли дальше, а мы встали на их место. Наверно, это единственное место на том озере с каменным, а не болотистым выходом на берег. На скалах по солнцу неплохо сохли носки, мы искупнулись, подняв тем самым ископаемую муть на полозера. Вообще озерко несколько дрянное, в центре с байдарки видно дно, и поросло оно некой гадкой помесью ила с сине-зелеными водорослями. Фу. Бяки. Да, к прочим обломам прибавилось то, что уважаемый Дмитрий Александрович как-то плохо завязал свои гермы и промочил партию продуктов. Вымокла половина всего сахара группы, промокли с разной степенью тяжести упаковки вермишели, риса, баранок, бесславно умерли некоторые сухари и недобитые дорогой червячки. Короче, места у него стало побольше. Молодец. Данилов доставал слона - шоколадный крем, все вяло отбивались от мух, так, собственно, день и завершился. Насыщенный день получился, боевой. Moral level: 3 (Low). 3 августа Кашу, между прочим, не доели. Ни с утра, ни вчера вечером. И суп. Просто беда. Выбрасывать пришлось. Там была уже вырыта яма для бывших фионинских продуктов, туда все и выбросили. Жара 3 августа стояла могучая, слепни, опять же, носились, а когда мы вышли из болотистого этого безымянного озерка в еще более болотистую по берегам и поросшую всякой гадостью в центре протоку (низовья реки Козледеги, надо полагать), там нас принялась раздражать некая болотно-речная моль, такие плюгавые безмозглые мотыльки, они всю жизнь только тем и заняты, что летают скорей-скорей с одного берега протоки на другой, и такое впечатление, что они, выбиваясь из сил, только и ждут, когда же наконец покажутся долгожданные байдарки. Наверно, отдыхать на берегу они считают делом зазорным, может, у них на высоком уровне поддерживается спортивная честь, я не знаю. Зато я знаю, что уж на байдарках посидеть они не дураки. Некоторые просто сидят и что-то замышляют, эти еще ничего, а то в основном попадаются такие деятельные, чуток передохнут и принимаются исследовать, и все-то им надо облазить, и досмотр личных ваших вещей тщательно произвести, и по гребцам поползать, и на деке байдарки попрыгать, на прочность ее проверить. Особо активные находят так свой безвременный конец, но от этого братство вонючих мотыльков только крепнет. Достали они, в общем. А погода прекрасная, солнце палит, вода тихая, тростники везде торчат, мест для стоянки боле-менее сносных там вообще нет. Собственно, Козледеги в нижнем своем течении также напоминает Валдайку - большое поле травы, которая пучками нависает над водой, лесок такой среднерусский, солнце, слепни эти безумные... Слепни, впрочем, даже в Фанах, помнится, были, они - предмет интернациональной фауны. Те же, что и на Валдайке, тростники, дно глинистое, коряжистое, упавшие стволы в воду воткнуты. К середине дня выплыли по таким стволам да тростникам в устье нашей тоскливой речки. Козледеги впадает, если про нее можно так выразиться, в Кевятозеро. Сюда, на озеро, привозят более счастливые группы. Кевятозеро вытянуто практически с запада на восток и достаточно длинно, так что лес на дальнем конце озера уже и не воспринимается как лес, но ширина Кевятозера оставляет желать лучшего, и переплыть его ничего не стоит. Но нам как раз и надо было его пересечь, а не плыть вдоль. Мы постояли минут десять в тростниках с видом на озеро, собрались с духом и, по сути, начали свой маршрут. Все предыдущее было безобразной прелюдией, а маршрут-то начинается из Кевятозера. А некоторые малосознательные начинают его даже дальше. Маршрут, естественно, начался по тростникам, опять же. Там, посреди озера, есть мыс, который группы, заботящиеся о том, чтобы свой маршрут закончить, должны обогнуть. Дотрюхали мы кое-как до этого мыса, а около него дно даже не мелкое, оно смешное просто. Не понимаю, как у приличного, уважающего себя и заботящегося о своей репутации озера, которое, кроме того, несет ответственность перед туристами за то, чтобы представить им озерный мир популярного маршрута, так вот, как у него может быть такое безответственное дно? Но нам, правда, повезло и мы не увязли там в глине, а потом мыс кончился, и началось опять приличное, глубокое дно. По огибании вышеописанного мыса любознательным предоставляется вид на деревню Кевятозеро. Там, собственно, и люди живут, на моторках по озеру шныряют. При нас один так шнырял. Моторка, на самом деле, быстрее байдарки, но вот как они огибают тот мелководный мыс, я не знаю. Впрочем, это их дело, пускай себе живут, я так думаю. Как показалась деревня, байдарка нашего друга Фионина немедленно рванула к деревне. Первое, что пришло на ум, - это что он соскучился по людям. Немедленно за этим пришла другая, наиболее трезвая мысль - Финику надо накопать червячков. Мало ему тех невинно убиенных червей - требуются новые жертвы. Порядочная рыба, способная понять чужие проблемы, по-моему, должна клевать и на кашу, например. Есть червяков вообще стыдно. И уж совсем неприлично подкармливать рыбу червяками - это может разжечь межвидовую рознь. Но, как к нашему удивлению оказалось, байдарка нашего друга Фионина поплыла к деревне не за червями. Возможно, впрочем, что это он просто одумался, устыдился намерений своих и сказал нам, что хотел купить что-то поесть, молока там, что ли. Короче, в деревню-то мы не пошли, а поплыли дальше своим путем. Опять же Фионин чуть не сбился с пути, он хотел отрулить дальше по озеру (судя по карте, в направлении озера с подходящим названием Кондылампи), но мы непонятно почему уберегли его от этого. К выходу из Кевятозера в свое время подходила дорога, и от нее остался разрушенный мост. Это, собственно, уже и не мост, а так, надводное недоразумение неопределенного цвета. Еще вокруг этого, извините, моста беспорядочно стоят столбы старой ЛЭП. Можно допустить в первом приближении, что ЛЭП еще действует, и даже, напрягши воображение, можно допустить, что ЛЭП еще не старая, но производит она исключительно тоскливое впечатление. Ее столбы иначе как сиротливыми не назовешь, они наводят на мысли о тщетности человеческого бытия. Вот. Чтобы философское настроение, созданное осколками первобытных дороги и ЛЭП, не исчезло так скоро, мы встали на перекус сразу за мостом на больших каменных плитах. Интересен этот перекус лишь тем, что он был первый плановый, и ели там пищу походную - конфеты, например. Только хлеб был не походный, настоящий, но это взамен безвременно погибших сухарей. Ели, впрочем, не слишком-то активно, это, как уже подчеркивалось, откровенное безобразие, хотя лично мне от этого перепала дополнительная, даниловская, порция халвы. Жизнь зачастую уравновешивает минусы общественные плюсами личными. После перекуса мы вошли собственно в реку Охту, точнее, Нижнюю Охту. Это звучит гордо. Выглядит это, однако, далеко не так гордо. Весь интерес заключался в том, чтобы плыть себе по длинной полосе воды почти совсем без течения среди, между прочим, болота. Возможно, что то поле травы, которое окружило реку, и не было болотом, но лес определенно ушел куда-то вдаль и глаз не радовал. Радовали глаз только лопасти впереди идущих байдарок, которые (байдарки) ушли уже за два поворота от нас, но которые (лопасти) все равно видны. Ничего, кроме глаз, такая картина обрадовать не в состоянии. Уже спускался вечер, когда мы без всяких осложнений миновали этот скучный участок реки и подошли к плотине номер один. Какой дурак поставил там плотину, тоже неясно. Мне кажется, что она там совершенно лишняя. Плотина посреди реки. Номер один. На стоянку встали перед плотиной. С этого места, где мы встали, по традиции уходили те четверо, что составили нам компанию по подпрыгиванию в кузове грузовика, и мы еще минут десять кружили вокруг них, безмолвно поторапливая их суровыми взглядами и нервными переговорами - "Ну, как там?" - "Да ничего, встаем." - "Ну что, встаем?" - "Конечно, встаем". - "Вот сейчас эти уплывут, и встаем." - "Ну, поскорей бы..." Ничего не скажешь, мы их основательно деморализовали, они даже предложили нам черничного компота. Ясное дело, только они его и видели. Бедняги. Они там уже вволю постояли, пособирали черники, половили рыбки, покормили комаров, а тут и мы подоспели. Подарок второго рода. Они, чувствуется, так потом втопили, что уж больше мы их никогда не видели. А жалко. Черники там оказалось действительно порядочно, особенно поближе к плотине. И была эта черника крупная, как вишня, могучая такая, съедобная. Комаров тоже порядочно, дров так себе, но мы понатащили лапника и на нем варили ужин. Грибы еще жарили, от комаров спасались, одним словом, неплохо провели вечер. Moral level: 9 (High). 4 августа Утро выдалось тоже хорошим, хотя небо уже было в облаках, и солнце светило явно неохотнее, чем вчера. Зато с утра Денис поймал офигенную щуку, толстую, как свинья, и длинную, как спасконец. Ну, может быть, как короткий спасконец. Она клюнула на живца, и у всех кроме нее был небольшой праздник. Ну, как полагается, всеобщее ликование там, удивление, вопросы типа "а еще такую же можешь?", опять всеобщее ликование, убежавшая каша, фотографирование с. Дмитрий Александрович тоже сфотографировался, да. Потом щуке сломали шею и принялись завтракать остатками каши. Ксеня, пока все спали, собрала черники, благодаря чему каша вышла с вареньем, и долго еще потом каша выходила с вареньем. Варенье облагораживает кашу. Так уж повелось. Первое препятствие на Охте - это плотина; она, честно говоря, нормальным препятствием не является, но все-таки как-никак развлечение, можно встать около нее и покричать: "Идите правей!..", можно еще пофотографировать кого попало. Романтика. Мы с Даниловым так и сделали - проплыли по-быстрому плотину, развернулись, причалились и стали всем кричать, как им идти, и еще стали фотографировать. Кого попало. Фионин плывет в панамке, вид у него геройский, сразу видно - это он промочил продукты. У него хорошее настроение, он загребает веслом мощно, с размаху, как ложкой. У Дениса тоже хорошее настроение, он выловил рыбу-подарок, и у него нет такой панамки, как у плывущего впереди Фионина. Лебедь плывет в панамко-бедуинке, вид у него чрезвычайно воинственный, не для слабых духом. Гениальный у него все-таки головной убор, в нем можно играть в привидения и плавать туда-сюда по рекам. Спасает от солнца, ветра, дождя, чужих любопытствующих групп и комаров. Я бы тоже носил такой, но мне будет в нем не по себе. Ченцов плывет в байдарке, вид у него озабоченный, значит, у него тоже хорошее настроение. Данилов в кепке, он прыгает с фотоаппаратом по разваливающимся бревнам плотины, ему хорошо. Капитаны, блин. Следующим номером программы были три каких-то совершенно убогих порожка, больше о них написать нечего. Не стоят они того, не заслужили. Чуть погодя начинается озеро Куккомозеро (ну и названия у этих озер). Оно сильно вытянуто и еще десять раз подумаешь, прежде чем сказать, что это не широкая река, а узкое озеро. Озеро, как водится, поросло травой, но это не раздражает, потому что среди всех этих водорослей довольно часто растут кувшинки. На озере есть несколько очень красивых выходов на берег, составленных в характерном для классических северных берегов стиле - большие серые камни, местами поросшие зеленым и светло-серым мхом, и чуть выше на них, там, где начинаются кустики низкорослой травы и ягод, стоят деревья. Как правило, это сосны, хвоя у сосен все больше наверху, и поэтому открыто пространство между серыми чешуйчатыми стволами, и это пространство на заднем плане незаметно уступает место молодым деревцам и другим камням, также с моховой бородой. Кроме того, Куккомозеро довольно удачно изгибается, в перспективе его лесистые берега сходятся, и это образует замечательные пейзажи. Периодически проглядывало солнце, настроение было прекрасным, и мы с Даниловым от нечего делать изрядно зашизели. Чтобы скрасить свое плавание, мы проорали несколько добрых старых песен, наибольшим интеллектом из которых блистала веселая песня про Портленд. Мало того, что мы этим распугали рыбу Денису и Финику, которые везли за собой рыбацкий хвост, мы распугали ее еще и каким-то незадачливым местным рыбакам, которые незаметно плавали на середине озера и пытались ее там ловить. Я подозреваю, что мы распугали еще и самих этих рыбаков. Мы люди приличные и не хотели этого делать, так уж вышло. Будем считать, что все, что ни делается - к лучшему, так спокойнее. На изгибе озера, а это где-то две трети пути, мы миновали мыс, просто кишащий еще и другими местными рыбаками. Там хорошее место для стоянок, коптильни какие-то, каркасы бань. Те рыбаки, которых мы распугали, тоже спешно причалили туда, наверно, они боялись, что мы сейчас вылезем там и будем воевать за землю. Этого, к сожалению, не случилось, мы поплыли дальше. К тому времени небо расслабилось, со всех сторон понаползли грозовые тучи, в них что-то загремело, забурчало, и вокруг нас, очевидно, пошли дожди. Напуганное нашим шизением небо непосредственно над нами изо всех сил крепилось и вело себя тихо, но тучи откровенно перли на нас. Мы счалились и встревоженно потормозили около выхода из Куккомозера. Откровенно гадкое зрелище являют собой неизвестно откуда вдруг взявшиеся темно-синие тучи над вашей головой, тем более, что за ними упорно ползут все ближе тучи уже даже не темно-синие, а уже чернильно-безобразного цвета, и все это быстро движется со всех сторон, и видно, как с некоторых туч совсем поблизости проливается серая пелена дождя. Конечно, мы сделали вид, что не испугались, но стали оглядываться в поисках просвета, натягивать фартуки, а также вспоминать Энгозеро и прочие страх наводящие грозы. Но делать особо нечего, бороться с таким раскладом столь же бесполезно, как и с любыми другими раскладами, и мы снова погребли себе. Представление началось. Я не знаю, как это нам удавалось, но очевидно, что мы всегда уходили из под всех туч в самый последний момент. Когда что-нибудь ужасное, грохоча как реактивная сверхзвуковая телега, неслось на нас издалека, сберегая дождь для нас, мы успевали проплыть через его путь прежде, чем оно туда приносилось. Если же точно такая туча, вся набухлая дождем, летела на нас с короткого расстояния, то река делала резкий поворот, направление движения облачных масс заметно менялось, и коварная туча проносилась мимо. Мы, однако, не расслаблялись. Поэтому мы не сделали перекус перед новой плотиной, как это планировалось, чтобы не стоять под дождем. Плотина была благополучно пройдена, и только здесь нас на пару минут поймала гроза. После этого небо, видимо поняв, что хорошо и это, и что большего вряд ли удастся добиться, начало постепенно приходить в себя и разводить свои тучи. В это время мы были заняты прохождением порогов. Пороги как пороги, с водой, с камнями, с основными струями, всякая такая дребедень, заканчиваются они порогом Лестница с выходом в озеро Муезеро. Как бы то ни было, а на этих порогах мне удалось покалечить весло. Я где-то отталкивался от камней, и лопасть попала в щель поперек течения. Все происходило на большой скорости, я его, конечно не вытащил, пришлось бросить так, еще и получив напоследок от него на орехи. А вот Данилов оказался на удивление проворен и увернуться от несущегося на него весла сумел. Хорошая реакция - всему голова. На этом пороге поэтому вышла задержка, и когда наш Пельмень подошел к Лестнице, остальные ее уже взяли. Лестницу надо было осматривать, готовились это сделать, но вышло по-другому. Вовремя отследить начало порога не удалось, только посередине, когда становится виден плес с выходом в озеро, некоторые (в частности, Ченцов, по его словам) просекают момент и радуются. В конце Лестницы стоят два больших камня, прямо и потом справа, соответственно там надо уйти от того камня, что лежит прямо, при этом струя выносит вправо, и надо тогда побыстрее уходить влево. Плывем. Где идти, ясно лишь примерно. На пороге народ высыпал, все смотрят, как мы пройдем там, где они уже прошли. Интересно им. Весело. Впереди всех Фионин стоит. А мы, значит, плывем, и быстро. Кричим ему: "Как идти?" Фионин, надо отдать должное, не растерялся, и его планы посмотреть, как мы вслепую проходим порог, крушения не потерпели. Он обрадовался, что может нам помочь, и стал махать руками на себя, что означает "плывите ко мне". Таким образом он и указывал нам путь, и в то же время никакой информации не давал. Когда же мы прошли первый камень и пошли прямо, он крикнул, чтобы мы уходили влево. Это было опять же предупреждение справедливое, но безнадежно опоздавшее. Ну, зато нам были обещаны фотографии, как мы сидим на камне посреди бурунов порога Лестница. Тучи, в большинстве своем, упилили куда-то вбок, поэтому мы честно устроили перекус на песочке сразу после порога. Там еще стояли чуть подальше некие киевляне, большое количество, с детьми, катамаранами и палатками. Мы там не стали долго задерживаться, а поплыли в озеро. Озеро Муезеро довольно большое, имеет форму кляксы и множество разных достопримечательностей, - устье реки Нижняя Охта, исток реки просто Охта, тростники, острова, деревню Ушково жилую (ее мы видели), деревню Афонино нежилую (ее мы не видели), тростники, тургруппы, черничники, триангуляционные знаки и др., и пр. Среди этого изобилия выгодно выделяется деревянная церковь на острове Троица. То есть вообще-то она церковь как церковь, но если принять во внимание необычность ее месторасположения и древность постройки, станет ясно, почему все туристы считают своим долгом на нее поглядеть. Туристы вообще народ пронырливый, и их не надо много упрашивать потолпиться в том или ином памятном месте. И мы не составляем исключения, мы геройски вылезли и церковь осмотрели. Потом несознательные разбрелись по чернику. Пока то да се, нас опять накрыло дождем. Погода снова разболталась, повела себя кое-как, очень быстро идущие тучи перемежались с просветами, и наконец нас накрыл один большой фронт серых облаков. К этому времени мы снова были в пути, посреди озера. На озере, плюс ко всему, поднялась ощутимая волна, идти приходилось почти боком к ней, но зато сразу было замечено (Даниловым) место для стоянки. Место это оказалось совершенно замечательным во всех отношениях, мы не без труда выгрузились на огромных черных каменных плитах и встали на плановую дневку. Рыбу жарили, суп грибной варили, на небо все время на пасмурное смотрели, ближе к ночи даже у костра попели, в целом очень неплохо провели вечер, тем более, что он получился длинный, - встали часов в пять, а солнце село уже после одиннадцати. Такие дела. Moral level: 8 (High). 5 августа Дневали. Палатки мы разбили на мысу шириной метров семьдесят от силы и длиной метров в триста, прямо посередине озера, поэтому стоянка продувалась ветром, разгоняемым на озере, насквозь. Это счастливое обстоятельство привело к полному отсутствию на стоянке комаров. Бедные комары! Как, наверно, грустно им было видеть с того берега нашу цветущую стоянку, вход на которую был им закрыт. Вернее, задут. Сильный ветер дул весь день с завидным постоянством, волны шлепались на камни, вызывая у нас смутное беспокойство, а у палаток то и дело звенели растяжки. Было довольно холодно, во всяком случае, значительно холоднее, чем раньше. Костер же раздувать не приходилось вовсе, напротив, то и дело приходилось заливать землю около него, которая все время упорно дымилась, там весь день неприлично тлело непонятно что. Что это за земля, у которой вид пепельной пустыни, но которая постоянно гнусно тлеет? На другой стороне мыса, то есть через семьдесят метров, был очень неплохой вид, - там берег резко обрывался в озеро маленькими скалами высотой метра в четыре, на них, как водится, рос мох, а больше ничего не росло. В некоторых местах можно было и спуститься к воде. Денис с Фиником там ловили рыбу, можно было сделать баню, вид сильно напоминал место для бани на Воньге, но как-то спустили на тормозах эту полезную затею. Вообще расслабуха там была полнейшая, ничего делать не хотелось, все отдыхали, кто как мог, спали там, блины ели себе. Кстати, оказался там черничник тоже очень даже приличный, все как-то без проблем набрали по паре кружек ягод, варенье, разумеется, натерли. Получился целый кан, у него был весьма симпатичный вид, приятно посмотреть - стоит такой кан, полный варенья, он горд собой и уверенно смотрит в будущее, это неудивительно, ведь восемь человек не могут его сожрать быстро, в два-три дня, тем более, что открыта еще банка сгущенки; наш кан чувствует себя прекрасно, он полон сил, он долговечен, его не съедят. Теоретически. Но преимущество практики над теорией заключается в ее неожиданных ходах. Это нам блестяще продемонстрировала группа безответственных товарищей, в основном представленная Даниловым А.Н. и Фиониным Д.А. Ну кто мог предположить такой печальный конец кана с черникой? После блинов прошел-то всего какой-то часок, как уже нашлись убийцы всего светлого, которые сели со своими огромными ложками с двух сторон кана и прикончили его. Это, разумеется, безобразие, поступок, недостойный честного туриста и заслуживающий всяческого, и немедленного, общественного порицания. Однако, как отмечалось выше, в тот день была чудовищная расслабуха, и поражающей воображение иллюстрацией тому служит тот факт, что всем (ну, в крайнем случае, кроме Ксени) было все равно. Честное слово, никто ведь даже не отреагировал подобающим образом. Мы вели себя до смешного глупо. Вот ведь. Бывают такие странные дни. Еще стоянка интересна обилием муравьев. Муравейники там повсюду, они умело разбросаны по всему лесу и замаскированы. Из них по всем направлениям расползаются муравьи. Муравьи там крупные, толстые, деловитые. Они ползают везде. Создается впечатление, что многочисленные тропы, идущие, как правило, в никуда, протоптаны именно муравьями. Когда мы еще спали, где-то в районе половины десятого утра, на берег на мысу выбралась какая-то совершенно безумная группа членов Тайной Лиги Ранопросыпающихся, кажется, было у них два катамарана. Эти странные люди быстро выгрузились на берег, но, по счастью, их спугнули муравьи, катамараны немедленно сплыли. Это как привидение - только что было тут, как его уже нет. А тем временем дождь начинал подготовку к своему звездному часу. Он периодически приходил и наводил шороху. Но он всегда знал меру и умел вовремя закончиться. Таким образом, даже он не отравил нам дневки, и мы отдохнули, в общем, кто как мог. Ченцов вот дно байдарки резиной оклеивал. Некоторые способны найти себе удивительные развлечения, я просто поражаюсь. Кто спит, кто природой наслаждается, кто варенье ест, как свинья, все тихо-мирно отдыхают - и только Ченцов, весь измазанный клеем "Умелец", скачет, как последний умелец, среди муравейников и машет ножницами, резиной, обреченными тюбиками с клеем... Мало того, что он портит тем самым пейзаж, он еще постоянно просит всех ему помочь. Пожалуй, это единственное, что было плохим на дневке на озере Муезере. Moral level: 10 (Highest). 6 августа План 6 августа диктовал нам необходимость добраться до следующего озера под кодовым названием Юляозеро. Необходимость эта была обусловлена записью в отчете, гласящей, что до Юляозера мест для стоянки нет. Сначала, правда, потребовалось добраться до этих мест, где мест для стоянки нет, иными словами, выбраться с Муезера. Это оказалось не таким уж простым делом. Ветер, который по морю гуляет, за ночь не стих, и волнение, поднятое им, почему-то не убавилось. Не слишком-то приятно выходить в такое волнение, особенно после дневки. Некоторые боязливые члены нашего храброго коллектива, то есть Фионин, перетащили свою байдарку на другую, подветренную, сторону мыса. Они грузились там. Это, стоит заметить, вряд ли так уж помогло им в труде, как-никак они вышли в море позже всех. Остальные, храбрые члены нашего храброго коллектива, составляющие, так сказать, его основу, грузились там, куда их позавчера принесла судьба. На камнях, на волнах, решительно и смело. Потом мы так же решительно и смело ждали, пока выйдут отстающие. Скучать не пришлось, пришлось из последних сил воевать с волнами и следить, как бы не повернуться к ним бортом да не набрать воды. А волны все норовили ударить именно вбок с тем, чтобы нагадить побольше. Это настоящее искусство - не черпнуть воды от какой-нибудь каверзной волны при том, что курс лежит перпендикулярно дутию ветра и плытию волн. Еще, между прочим, приходится в это же самое время не плыть вперед, а стоять на месте, поджидая тех, кто только выходит со стоянки. Тяжело. Забавно только смотреть на берег и представлять себе некого гипотетического туриста, который перевернулся и хочет выбраться. Бедный. Но мы проплыли, конечно, некуда деваться. Интересно оказалось повернуться кормой к волне; это удалось, когда после другого, большого, мыса направление ветра несколько поменялось, и можно было идти на волне скорее попутной, чем боковой. То раньше волна хлестала в основном в нос, и вся вода, естественно, попадала ко мне, то есть на меня, или же нам било в борт, и тогда мы оба хватали свою скромную порцию счастья, а тут вдруг, как в сказке, волны пошли в корму и только немножко вбок, и нас просто так понесло себе вперед, как будто и не штормит. Через некоторое время оказалось гораздо более интересно мне повернуться носом к волнам. Причем байдарка-то шла кормой к волне, нос был мой собственный. После нескольких минут спокойствия вид на волны, по которым нас несет, явил собой душераздирающее зрелище. Не девятый вал, конечно, но уж второй-то с половиной, видимо, был. Потом была плотина, потом тростнички, потом - пороги. Отчет гласит: "пороги несложные, всего их три". Он, по крупному счету, прав, но однако же к перекусу вода у нас в Пельмене была, и ее уровень наводил на мысли о вычерпывании. Я-то не люблю, когда меня наводят на мысли, а вот Данилов скоро на мысли навелся и запряг меня вычерпывать воду. Перекус был на левом берегу, в тростниках и в осоке преимущественно. Оказалось возможным, однако, развести костерок, и, воспользовавшись этим, известный обществу бандит Ченцов подстроил безобразную акцию уничтожения коробка моих спичек. Он их заблаговременно промочил (и то был уже второй раз за поход), а тут сделал вид, что пытается их "подсушить". Результат, насколько я понимаю, превзошел все его ожидания. Данилов с подачи Ченцова неловко повернулся, и мои любимые спички погибли. А Ченцов смеялся. Плохо, когда в поход с вами идут люди откровенно грубые, беспринципные, бессердечные, для которых нет ничего святого. А Фионин выложил на перекусе мокрые сухари. Так-то. После перекуса река пошла медленная и скучноватая; берег чем дальше, тем больше мрачнел за счет болотистости берегов, лес отодвинулся дальше и приобрел вид леса-манифестанта против атомной войны. Я уж не знаю, что с ним случилось, но смотреть на него было несколько неприятно - одни голые стволы среди бледненькой травы, кустов нет, зверей нет, полезных ископаемых нет. Потом лес одумался, похорошел, придвинулся, потом опять раздумался (подурнел, отодвинулся), короче, так и вел себя кое-как. Тоска одна. Болотная. Боевого настроения, однако, эта береговая тоска не испортила, потому что погода была хорошая, с облаками, и километры, которые обещали завершиться нормальным берегом, благополучно и без неприятностей проплывали мимо. Еще мимо проплыл некий дядька на резиновой лодке с бородой. В смысле, дядька с бородой. А лодка без бороды. Лодка с дядькой, понимаете, да? А дядька с бородой. И с удочками. Возможно, он рыбак. Бородатый. Да. К вечеру выплыли на Юляозеро и почти сразу встали на правом берегу. К воде там спускаются под хорошим углом гигантские черные плиты. Их поверхность можно условно поделить на две части. Первая, поменьше, покрыта печальным хиленьким мхом или вообще н