---------------------------------------------------------------
Email: alexei@siat.krasnoyarsk.su
Date: 23 Jun 1999
---------------------------------------------------------------
Сергей с трудом дождался ночи. Разговоры о политике, которые любили
вести отец и дядя и к которым он обычно с интересом прислушивался, сегодня
совершенно его не занимали. Время тянулось невыносимо медленно, сумерки явно
не торопились наступать. Но вот, позевывая отец и дядя встали из- за стола,
погасили свет и легли спать. Сергей отправился в сени и лежа на дохе,
прислушивался к малейшому шуму за стеной: скрипу половицы, металлическому
звяканью кружки о край ведра, оброненным замечаниям насчет погоды завтра.
Наконец наступила тишина, нарушаемая лишь мерным тиканием настенных часов,
да громким стуком его собственного сердца. Теперь пора....
История, которую мы собираемся рассказать, началасьнесколько дней
назад. Стоял теплый июньский вечер. Сергей, его двоюродныен братья Павел и
Андрей, а также несколько парней и девчонок в возрасте от тринадцати до
семнадцати лет сидели на опрокинутой лодке, на песчаннном берегу полноводной
реки, лузгая семечки, говоря о том и о сем. Лучи заходящего солнца скользили
по водной глади, создавая причудливую игру света и теней, золотили покрытые
лесом сопки на противоположном берегу. Высоко в небе неторопливо плыли куда-
то легкие облака.
Беззаботная беседа, перемежаемая веселыми восклицаньями, солеными
шутками резко оборвалась.По тропинке, проложенной на краю невысокого, метра
в полтора обрыва, шагах в десяти от компании, опираясь на тросточку, шла
женщина лет семидесяти. Старенькое ситцевое платье, взбухшие вены на ногах,
морщинистые руки, прядь седых волос, выбившаяся из под белого в синий
горошек платка. Обычная, доживающая свой век старуха, каких много доживают
свой веки вдали от городского шума и суеты. Но, разговоры как по команде
умолкли, улыбки исчезли и все разом поспешили отвести взгляд, кто
уставившись в песок, кто изучая трещины на просмоленном днище лодки, кто
глядя на реку.
Это была Анна Тимонина, местная жительница, одиноко обитавшая в
покосившейся избушке на краю деревни. Она слыла знатоком лекарственных трав,
заговоров, толковала сны и знамения. Девки бегали к ней ворожить на
суженных, замужние бабы- лечить своих мужиков от запоев и супружеской
неверности. Утверждали также, что она зналась с нечистой силой, от которой
получала все эти знания, что она молится дьяволу и так далее. Верно это или
нет, судить трудно, однако те немногие, кто были у нее в избе, не видели там
ни одной иконы. Никакой живности на дворе, только большая черная собака. И
все, абсолютно все отмечали тяжелый, неприятный взгляд женщины- давящий и
недобрый. " Я такой у Вальки Нестеренко на зоне видел. Он человека из- за
сигареты зарезал."- говорил Анатолий Михайлов, прослуживший десять лет
прапорщиком во внутренних войсках.
Женщина остановилась, и цепко оглядела каждого из них в отдельности,
словно желая получше запомнить. Сергей посмотрел в ответ и.... мурашки
пробежали по коже от внимательного, изучающего взгляда. Постояв немного,
старуха двинулась дальше, постукивая палочкой по засохшей земле. "Ведьма,-
выдохнул Васька Архипов, мсуглый похожий на цыгана подпасок. " Колдовскую
траву пошла на луг собирать"- поддержала его Томка Кравчук, кивая на старый,
заштопанный рюкзак. прикрывавший спину старухи. "Замолчи Томка,"- испуганно
вскрикнула Светка, веснушчатая девчонка и непроизвольно прижалась к Сергею.
"Ведьма, ведьма"- не унималась Томка. Бабка Поляниха сама видела, как она в
черную кошку превращалась. "А еще она из могил кости вырывает, а потом по
ночам их в печке, в бане готовит"- вступила в разговор Тимешева Танька,
коротка постриженная девчонка. Светка прижалась к Сергею еще сильнее и он
почуствовал, как через легкое платье бьется сердце. "Эх, вы,- снисходительно
протянул он вставая, едва только она начала удаляться.- Все сказки
придумываете. То про психов, которые людей едят, то про старух, которые суп
из человечьих костей варят". Сергей Андрейчиков был высокий шеснадцатилетний
парень, который каждый год приезжал с отцом из города гостить к тетке.
Светлые волосы дополняли гормонировали с правильными, славянского типа
чертами лица, природную стать поддерживали занятия спортом. По его словам,
он не верил ни в бога, ни в черта, никого не боялся, сверстники и ребята
постарше его уважали, и сейчас он решил, что настал удобный момент, чтобы
еще раз продемонстрировать свою смелость, а заодно избавиться от неприятного
чуства, вызванного ее взглядом. Он повернулся в сторону, куда уходила
старуха и громко плюнул вслед, так, что она могла слышать. Все испуганно
замерли. Ничего однако не произошло: ведьма не превратилась ни в ворону, ни
в огненноного змея, а продолжала медленно идти по своим делам. " Ведьма"-
процедил он- " Ну хотите"- небрежный жест в сторону деревни- " Я к ней в
баню ночью залезу. На спор. Кто хочет поспорить?" " Давай!"- насмешливо
подзадорил его Петька Трифонов, сын местного врача. " На трехлитровую банку
спирта"- продолжил Сергей. Петька замолчал, соображая. Спирт всегда был у
его отца, его можно было спереть, налить в банку воды, а там будь что будет.
Зато этого городского поучить. Вряд ли он к старухе залезет. Проспит, а
потом будет оправдываться или врать. Но с другой стороны, вдруг да залезет.
Вроде пацан десятка не робкого. А рука у отца тяжелая. Зато спирту попробую.
Он вроде не жадный, угостит. " Ну чг, слабо, - Сергей не давал
сосредоточится. Петька вспотел. Тут взгляд его упал на командирские часы на
запястье Сергея. " Идет! А если проспоришь, то часы отдаешь!" Тут пришла
очередь замолчать Сергею. Часы дорогие, подарок отца. Но отступать было
поздно. " Ладно!"- он повернулся к братьям. - Ну чо постоите на стргме?
Братья угрюмо молчали. - Трусите, без вас обойдусь.- Он повернулся к ним
спиной, выражая таким образом презрение и неудовольствие. " А чг, и пойдем.
Не хуже тебя"- воскликнул Павел, не в силах более выносить насмешливый
взгляд Томки, с которой он уже во всю крутил любовь. - Сходим Андрей?-
толкнул он в бок младшего брата.. Тот отрицательно покачал головой. "Эх ты,
хлюзда,- протянул Павел, замахнулся рукой как для подзатыльника, но бить не
стал, передумал. "Без тебя обойдемся"
" Постой!"- привередничал Петька,- Так не годится. Проспите, а потом
соврете, что были. " Я с вами пойду. На стреме постою." Братья
переглянулись. Петр словно угадывал их сокровенные мысли. Не очень то им
хотелось, чтобы он, если что- нибудь выйдет не так, стал свидетелем их
неудачи, видел их растерянность, а может и страх. Но отступать было некуда.
"Хорошо,- обронил Сергей.- " Как скажешь".
Все стихло,надо бы идти, но Сергей медлил.. Он не был паинькой, и, до
того как отец отдал его своему знакомому тренеру в секцию настольного
тенниса, довольно успешно лазил по чужим садам и дачам. Один раз его поймали
в дачном домике, и надавав тумаков, отвели в милицию. Из этой истории он
выкрутился с помощью отца, майора милиции, который, проведя с ним довольно
чуствительную беседу, отвел заниматься спортом, взяв слово более никогда не
брать чужое. Сергей слово держал неважно, продолжал лазить по садам, избегая
однако залазить в дома. Сейчас, на него вдруг нахлынуло нехорошие
предчуствие, сродни тому, которое у него появилось в тот теплый день в
начале сентября, когда он на "слабо" полез в домик. Он боялся себе
признаться, но его храбрость осталась там, на берегу и ушла вместе с
последними лучами солнца. Теперь он не вполне понимал, что заставило его
ввзяаться в этот глупый разговор. Желание ли покрасоваться, или то, что
Тимониха была так похожа на ту старуху, которая поймала его в домике,
которая одной рукой легко держала его, такого сильного, а другой, спустив
штаны, била по заднице тонким кожаным ремнем. " Ничего, тут дел то всего",
успокоил он себя и решительно коснулся плеча Павла. "Спишь?" "Не..."
протянул тот, и по его голосу чуствовалось, что идти ему совсем не хотелось,
что он надеялся на то, что Сергей заснет или решит не ходить, и не надо
будет никуда тащиться ночью. Они быстро оделись, стараясь не шуметь, чтобы
не разбудить Андрея, который уже минут пять как мерно сопел, отвернувшись к
стене, открыли дверь и вышли на улицу. Ночная прохлада приятно освежала,
легкий ветерок приятно щекотил лицо, играл с волосами. Тысячами глаз
смотрело на братьев звездное ночно небо. Дружок, обрадованный тнм, что есть
с кем делить одиночество, подбежал, гремя цепью и радостно виляя большим
мохнатым хвостом. "Назад Дружок,- " сказал Павел и пгс побрел назад, улегся
у конуры. Три тени выскользнули в огород. "Зря",- скрипнула за ними калитка.
"Не ходи",- согласно прошелестела трава около забора. Сергей обернулся.
Высокая, недавно обитая жестью крыша дома, посеребренная светом полной луны.
Темные очертания бани и хозяйственных пристроек. Все это казалось ему
островом безопасности среди готового поглотить их моря мрака. "Может
вернуться. Сказать, что проспал," мелькнула предательская мысль. Но тут же
перед ним предстали ироничные взгляды девчонок, хиханьки за спиной,
разочарование тех, у кого он до этого пользовался уважением, в первую
очередь братьев, злорадство Петра, с которым он, не всегда давая себе отчет,
вел борьбу за лидерство в компании. Нет, этого нельзя допустить! Может
Петька струсит, тогда вернусь домой со спокойной совестью. Впереди маяком
вспыхнул огонек сигареты. Петр ждал их на условленном месте. Еще одна
надежда рухнула. Дойдя до края огорода, они ловко перемахнули, через
добротный плетень и двинулись за околицей, пыльной дорогой, проходившей
между деревенскими огородами и крутым спуском к заросшему густым кустарником
берегу ручья. В полном молчании они шли минут десять. Наконец, Павел тронул
Сергея за рукав и показал рукой на дом старухи. Сергея зябко передернуло.
Коварная память услужливо начала воспроизводить ему все ужасы, которые он не
раз слышал. Сам дом показался ему чудовищем, притворившемся спящим, чтобы
добыча, обнатуя внешней неподвижностью, подошла на близкое расстояние.
Продолжать начатое ему совершенно расхлтелось и если бы не братья, он
наверное бы и повернул, плюнув на самолюбиеи на часы, которые пришлось бы
отдать, сочинив для оправдания страшную историю, удачно вписавшуюся бы в
местный фольклгр. Но рядом стояли братья. Поздно отступать. "Пошли,- сказал
он, стараясь придать твердости голосу. По их уговору, Андрей должен был
остаться сторожить у плетня, что он и сделал с видимым облегчением. Павел и
Сергей перелезли, через плетень, в отличии от их дома ветхий и грозивший
рухнуть и двинулись к дому, с трудом различая узкую тропинку между кустами
картошки. Мертвая тишина. Ни насекомых, ни ночных птиц. Только бьется
сердце, так громко, что наверное его слышно на другом конце деревни. А вдруг
она слышит. От этой мысли мурашки пробежали по коже. " У нее собака. С ней
что ты собираешсь делать?" -прервал его размышления Павел. Тот даже
остановился, вспомнив об этом препятствии. "Она между прочим злая." Сергей
нагнулся и посмотрел вокруг. Ничего, что бы могло пригодиться. Не картошкой
же в нее кидать. "Держи,"- ободряюще произнес Павел и протянул крепкую
палку. Сергей с благодарностью посмотрел на брата. Но вот они прошли
картошку, грядки с морковкой и капустой. Несмотря на возраст, огород старуха
держала хороший. Приоткрытая калитка , напоминала пасть животного.
"Счастливо", еле слышно прошептал Павел и остался с Петром, как условлено,
стоять у входа во двор. Осторожно и медленно, Сергей вошел во двор,
прислушался. Ни одного звука. Он сделал несколько шагов вперед. Никого. " А
где же собака?"подумал он. Пересиливая страх, он подобрел комок высохшей
земли и кинул его высоко вверх. Комок исчез черной точкой, вверху, и описав
траеторию, глухо ударился о землю в нескольких метрах о парня. Опять ничего.
Мертвая тишина. "Может она действительно умерла,"- подумалось ему. "И придет
из могилы пить твою кровь"- издевательски подсказала память слова из какого-
то фильма ужасов. Он вернулся назад и потянул на себя дверь в баню.
Низенькое строение от старости наполовину вросло в землю и Сергею пришлось
некоторое время повозиться, прежде чем он смог открыть достаточно широкий
для себя зазор. "Ничего, осталось совсем чуть- чуть",- успокаивал он себя,
обливаясь холодным потом. Ужом он проскользнул в предбанник и принялся
лихорадочно шарить руками вокруг. Пстепенно привыкнув к темному помещению,
его глаза разобрали на стене пятно. Он потрогал его рукой. "Какой- то
мешочек. Сгодится и это. Теперь можно идти. Интересно, она собаку в избе
держит?" Двинувшийся было к выходу Сергей вздрогнул. На него смотрели два
огромных как угли глаза. Шерсть злобно ощетинилась. Белели клыки, готовые
вцепиться ему в руку, ногу, перегрызть горло. Угрожающе ворча, животное
двинулось к нему. Надо бы ударить палкой, но руки как чугунные. Надо бы
запрыгнуть на скамейку, схватить висевший высоко на стене ковш и ударить со
всех сил по этой морде, но ноги как ватные. "Сейчас придет старуха",-
подумал он и едва не захлебнулся, накрытый волной животного ужаса, будто его
в этом случае ждали не позор на всю деревню, не серьезный разговор с отцом и
немедленный последующий отъезд домой не то,что Петр заберет часы, а если
начнешь артачится, то приведет брата- уголовника, а то страшное, по
сравнению с чем все это не заслуживающий внимание лепет. "Господи
благослави! машинально произнес он и потянулся к крестику на шее. Собака
перестала рычать и попятилась назад. Руки, ноги снова стали слушаться
Сергея. Он схватил со скамейки большую кружку и со всей силы ударил животное
по морде. Взвизгнув, та пустилапсь наружу. Сергей вылетел наружу и, едва не
сбив стоявшего у калитки брата и Петра, понесся прямо по картошке наутек. Он
несся, изо всех сил, далеко позади оставив свой эскорт. Только у родного
плетня он остановился обессиленный, дожидаясь остальных. Топот шагов и
Павел, едва не сбив его с ног, с трудом остановился у плетня. "Петька домой
убег"- с трудом произнес он, хватая ртом воздух. Едва отдышавшись, они
перемахнкли через плетень и понеслись через огород, будто опасались погони.
Но вот и двор. Дружок начал было лаять, но узнав своих, сменил гнев на
радость и начал поочередно к ним ластится. Слава богу никто не проснулся.
Они прошли на крыльцо и Сергей зажег спичку, чтобы лучше осмотреть добычу.
"А. Т"- вышиты буквы." Анна Тимонина."- произнес Сергей. Страх начал
проходить, уступая место бурной радости. Они прошли в сени и легли спать, но
Сергей еще долго ворочился, не в силах уснуть от своего успеха.
На следующий день деревня праздновала Ивана Купала. Погода вполне
соответствовала этому празднику: уже с утра было жарко, легкий ветерок стих,
дувший утром стих, прогнав последние облачка и над землей повисло бездонное
синее небо. Все живое тянулось к воде: растения тянули свои лепестки
навстречу душу, лившемуся из леек и насадок на шлангах, воробьи радостно
мочили перья в луже около водокачки, все жители, у кого была свободная
минутка стремились к реке, откуда часов с десяти слышались радостные
возгласы купающихся и всплески воды. Сергей вышел на крыльцо и увидел
Петьку, делавшему ему рукой знак. Он вернулся в сени, забрал мешок и
неспешной походкой двинулся на улицу. "Покажь, чг спер!" "Спирт где?"
"Вечером за фермой встречаемся?" "Всяко разно!" "Будет спирт!" " Тогда и
получишь!" Ну чг ты, покажи! Я же не заберу!" Поколебавшись, Сергей протянул
мешочек. Петр несколько раз подбросил его на ладони, развязал т высыпал
щепотку темного порошка. Внезапно его охватил страх. Такой же, как год
назад, когда он отдыхал с отцом на море и набежавшая волна подхватила его,
плохо умевшего плавать, закружила в вихре белой пены и понесла прочь от
берега, желая принести в жертву пучине. Он хотел кричать, но боялся открыть
рот, чтобы не захлебнуться. Выручил его отец. Увидев, как мальчик беспомощно
барахтается, он бросился в воду и вытащил его. Сейчас у Петра возникло
ощущение, что он находится во власти силы, столь же могущественной и
безразличной к его судьбе, как и морская стихия. Только нет спасительного
берега. И никто не придет на помощь. Линии на ладони набухли кровью, стали
бешено пульсировать, стремительно начала сокращаться линия жизни. Порошок
жжет кожу, все сильнее, Петр хочет его стряхнуть, но не может. С криком он
отбросил от себя мешочек и принялся энергично вытирать ладонь о брюки. "Ты
чг, "- недоуменно взглянул на него Сергей, нагнувшись за своим трофеем.
"Воняет противно." "Орать- то не обязательно."- он сунул мешочек в карман
брюк. "Вечером девок попугаю". Страх от вчерашнего похода прошел, он
чуствовал себя героем. Неожиданная реакция Петра это чуство усилило. "В
руках держать боится, а попробовал бы взять его там ночью,"- удовлетворенно
подумал он, а вслух сказал. " Ладно, до вечера"
Анна зашла в избу, устало переставляя ноги, подошла к кровати,
прилегла. Голова гудела, перед глазами плыли красные круги. Всю предыдущую
ночь, канун Ивана Купала она провела далеко отсюда, на островке среди
огромного и непроходимого болота, пользовавшегося дурной славой, .
Приблжался час ее естественной смерти, но она хотела жить еще, и спрашивала
своего черного святого- покровителя и сподвижника Сатаны- Князя Огня, что ей
нужно делать Ответ был получен и почти весь сегодняшний день она рыскала по
кладбищам разрывая свежие могилы и высасывая у покойников мозг. Мозг будет
одним из ингридиентов блюда, которое она приподнесет сегодня ближе к ночи
Князю Огня в обмен на продление жизни. Потом в течение тринадцати лет она
должна будет каждый год приносить Сатане и Князю Огня две человеческие
жертвы- одну мужскую и одну женскую. По истечении этого срока, если она
докажет свою преданность Сатане и его черным святым, ей будет даровано право
на реинкарнацию и она сможет выбирать любое тело, любого пола и расы, в
любой точке земли. Однако пора за дело. Она вышла во двор, осмотрелась.
Собаки не было. Странно. На мгновение ее охватило тяжелое предчуствие, но
она тут же взяла себя в руки. Не время давать волю чуствам. Надо торопиться.
Она прошла в баню, затопила печку и поставив огромный чугунок, начала
бросать в него сухие травы, кости животных, бормоча заклинанья- приглашение
демонам на пиршество, устраиваемое в честь Князя Огня. Из щелей в полу
заструился голубоватый дым, который поднимаясь к закопченому потолку принмал
причудливые формы: тут был гроб, покрытый полуистлевшим бархатом со
множеством распухших, с длиными ногтями рук, торчавшими во все стороны,
кольцо по наружной части которого шли острые зубы, с хрустом и чавканьем
пережевывавшие человеческую плоть, голова источавшая из глазниц кровь с
гноем, звериная пасть с острыми клыками, державшаяся на чешуйчатой шее. Она
бросила в чугунок скелет кошки с кускам истлевшей плоти и шерсти. К наружной
стороне маленького, закопченного окна ватой прилип туман. Постепенно из него
начали вырисовываться страшные наполовину людские, наполовину звериные лица,
медленно просачивавшиеся сквозь стекло. Она подняла руки, завертелась, все
быстрее и быстрее в каком- то дьявольском танце и запела- все громче и
громче. Поднявшийся за окном ветер разорвал туман, бросался в окно листьями
с тополя, росшего перед домом. Падая на стекло листья превращались в руки,
царапавшие стекло и затем сползавшие в низ, оставляя окровавленные следы.
Внезапно она остановилась и произнесла короткую молитву- приглашение Князю
Огня отведать ег трапезу и быть милостивым к своей верной слуге- даровать
бессмертие. Огонь в печке загудел громко и торжественно, резко, как от
сильного удра распахнулась дверь и внутрь и внутрь вплыл похожий на большой
мяч шар. Его землянистая поверхность была покрыта трещинами, непрерывно
менявшими свою конфигурацию. Из трещин вырывалось пламя, струилась
раскаленная материя, не долетая до пола она испарялась, образуя зловонный
пар. Последние страшные слова заклинаья- она просит Князя Огня добавить в
блюдо его последний, наиболее важный ингредиент, после чего вся нечисть
начнет пиршество. Шар в ответ начал пульсировать, затем трещины сложились в
форму человеческого лица- изо рта вылетело пламя. Согласие получено. Ведьма
привычно протянула руку к месту, где на гвозде у нее висел мешочек. Его нет
на месте. Она уставилась тяжелым взглядом на стену. Ничего. Только светлое
пятно на закопченной стене, обозначавшее место, где он висел раньше. Не
может быть!!! Она принялась лихорадочно шарить вокруг, с замиранием сердца
ощупывая каждую мало- мальски похожую на него вещь- вдруг всего лишь
недоразумение, вдруг он лежит на полу, она его сейчас поднимет и все будет в
порядке. Ничего. Она опустилась на скамейку и громко, протяжно заплакала-
завыла. "Ты зачем позвала меня",- зазвучало в ее сознании, "Чтобы
полюбоваться на свою глупость? Ты так надеялась на страх и суеверия местных
жителей, что даже не заперла баню. Твоя собака оказалась слишком слаба,
чтобы устоять против освященного креста, оказавшегося на груди приезжего
мальчишки. Твое тело следовало бы уничтожить, а душу отправить в ад которого
ты так боишся- Старуха обреченно застонала, "Но я милостив. Умрет только
тело. Твоей же душе дается сорок дней и ночей, чтобы исправить ошибку. И ни
дня больше. Если за это время мальчишка и его товарищи обокравшие тебя
должны превратиться в пепел. Если у тебя это получится, твоей душе будет
дозволено бродить по земле в бесплотной форме. Если нет, то за тобой придут
духи ада, намного более страшные и злобные чем те, которых ты собрала и
намного беспощаднее меня. Они будут убивать и воскрешать твою душу, чтобы
убить ее вновь. Боль будет становится все сильнее и это продолжаться будет
вечно. И помни- отсрочки не будет. Твое время истечет в полночь сороковых
суток. Шар поплыл к печке. Дверца распахнулась, будто дверь открытая
услужливым привратником, шар погрузился в пламя. С церемонностью свиты за
ним последовали остальные. Ведьма продолжала истуканом сидеть на скамейке,
уставившись на пламя. Угли зашипели, задымились, огонь начал ослабевать.
Облако едкого дыма окутало воротником шею ведьмы, начало душить. Она
вскочила, пыталась вырваться к двери. Все тщетно. Лицо побагровело, глаза
вылезли из орбит. Два дымовых отростка забили ей ноздри, закрыли глаза. Тело
упало и забилось в конвульсиях. Еще минута- и они прекратились. Тонкой
струйкой дым вернулся в печку, дверца закрылась. На полу застывал труп
старухи.
Сергей с трудом открыл глаза. Который час. На циферблате высвечивалось
ровно четыре. Утра или вечера? Утра, в узкое окошко проникал слабый свет
предрассветных сумерек. Он с трудом поднялся и вышел на крыльцо. Голова
болела, ноги были слабыми, ватными, во рту противная сухость. Да, погуляли
вчера. Вечер вспоминался обрывками. Ели шашлыки, пили разбавленный водой
прямо из реки спирт, прыгали через костер. В прыжке он не почуствовал как
мешочек выпал из наружного кармана в самую гущу пламени. Пламя взвилось
вверх, потянулось в догонку за парнем, слегка опалив волосы. Интересно какая
сволочь что подложила в костер перед этим. Ничего, выясню... Однако
освежиться надо. Он подошел к деревянной бочке с водой и открыл крышку. Не
глядя зачерпнул полные ладони воды. Но что это? Полные ладони свежей, еще
теплой крови! Он вскрикнул и отскочил назад. Из бочки медленно поднималась
ведьма. Блестели освещаемые каким- то потусторонним светом спутанные, в
запекшейся крови волоса, на красном фоне нееестественно четко выделялись
белые зубы, оскалившиеся в жуткой ухмылке. Свободного покроя саван,
совершенно чистый, незапачканный кровью. Глаза закрыты, но она видит его.
Виденье зависло в воздухе. Веки медленно открылись. Глаза... Но их не было в
обычном понимании слова. На Сергея были устремлены два излучающих
нестерпимое тепло матовых диска. Волна жара обдала его. Юноша закрыл лицо
рукой. Хмель разом вылетел из головы, руки, ноги задрожали, словно желая
против воли хозяина пустится в пляс. "Что дрожишь, милый. Испугался? У меня
в бане ты был смелее, " - услышал он. "Это всего- лишь тяжелый сон"- пришла
спасительная мысль. "Нет Сережа, "- возразила ведьма, "Для кого- то это
может и сон, а для тебя это теперь действительность. До того времени, пока я
не заберу тебя. Но сначала я разделаюсь с твоими друзьями. К тому времени ты
будешь совершенно седым от того, что увидишь и услышишь. Ты сам будешь
желать своей смерти. А пока добро пожаловать в мир кошмаров дорогой.
Приятных тебе зрелищ."
Смерть Анны обнаружилась лишь через несколько дней: после того как она
не пришла за пенсией, к ней двинулись представители местной власти во главе
с участковым и врачом. В доме они обнаружили страшный беспорядок, будто кто-
то спешно собирал вещи, выбирая самое необходимое и не мог найти то, что ему
нужно. По середине двора лежала большая черная собака, давно уже мертвая,
распухшая, облепленная большими жирными мухами. Анну они нашли в бане,
неподвижно лежащей на скамейке. Участковый подошел ближе и взглянул на нее и
ему, бывалому мужику стало не по себе от лица, искаженного первобытным
ужасом. Ощущение, что он прикоснулся к чему то злобному, чего он не понимает
и не может следовательно бороться, не оставляло его все время, пока он
исполнял все соответствующие такому случаю формальности. Родственников у
старухи не было, в морге ее положили в грубо сколоченный гроб, отвезли на
кладбище, на могиле поставили крест, без всяких надписей. Сочтя дело
сделанным, хоронившие старуху мужики двинулись к магазину за бутылкой и
никто из них не оглянулся назад. И правильно сделали: то что они могли
увидеть сделало бы их молодых и сильных совершенно седыми: большая черная
птица совершенно бесшумно пролетела и села на крест. Он прогнулся как под
неимоверной тяжестью и треснул. Из трещины заструился дымок, и очень скоро
образовал облако, принявшее человеческие очертания. Облако немного постояло
на месте, словно раздумывая и медленно- медленно поплыло к кладбищенской
ограде.
Петр приехал домой со грязный и уставший и немедленно принялся
растапливать баню. Прошла уже неделя и он начал забывать о приключениях с
Сергеем и его братом. Иногда он смотрел на свои ладони, опсаяясь, что
видение повторится, но оно не повторялось. Жизнь текла своим чередом.
Умелыми движениями он разжег дрова под котлом, сел в предбаннике, с
удовольствием вытянул ноги, зажмурился. Как все- таки хорошо ничего не
делать! Он не видел как чья- то бестелесная тень проскользнула в баню.
Резкий, невесть откуда налетевший порыв ветра плотно захлопнул дверь,
невидимая рука закрыла заслонку. Угарный газ распространился по бане,
подобрался вплотную к парню, проник ему в дыхательные пути, начав свой
смертоносный ход по организму. Но Петр не ощущал опасности. Он бежал по
широкому лугу, вдыхая аромат свеже скошенной травы, за стройной молодой
женщиной в облегающем стройную фигуру, коротком до колен платье. Не видя ее
лица он точно знал кто это- Нестерова Тамара, пркатикантка из города,
преподававшая у них прошлой осенью русский язык и литературу. Еще тогда он
мечтал как обнимет ее, как начнет целовать губы, лицо, шею, будет
расстегивать на груди блузу, дотрагиваясь до нежной кожи. Звонкий смех, не
слишком быстрые движения- это все обещало приятную встречу на залитой
солнцем зеленой постеле. Вот он уже держит девушку за плечи, поворачивает к
себе лицом. Боже, что это?! На глазах ее нежная кожа начинает сморщиваться и
слазить огромными лоскутами, обнажая плоть, в которой копошатся противные
жирные черви. Он пытается отстранится, но его крепко держат руки, в объятиях
которых он еще мгновение назад мечтал очутиться. Да и не руки это вовсе-
сухие ветки, растущие прямо из тела девушки. Он не может двинуться, только
беспомощно барахтается, а с тела девушки на него ползут черви. Они все
ближе, они набились ему в ноздри, уши, рот. Петра вырвало, но на смену
извергнутым червям пришли новые и он с ужасом ощущал их движение по
пищеводу, носоглотке. Странно, они совершенно не мешают ему дышать, но он
чуствует, почти видит, как они въедаются в него, откусывая куски,
проделывают в нем ходы, как в яблоке, подбираясь к жизненно важным органам.
От девушки между тем остался скелет и, как на картинках в учебнике по
анатомии, Петр увидел разлагающиеся внутренности. Сверкнули глаза чудовища -
и черви ярко вспихивают. Нестерпимая боль- он падает на землю, отпущенный
руками- ветвями, катается, кричит. Тщетно. Все прсотранство вокруг покрыто
этими мерзкими тварями, из за них не видно травы, они падают на него с неба,
кружась как снежинки. И вспыхивают, вспыхивают....
В тот момент, когда из Петра уходила, вытесняемая угарным газом жизнь,
а угольки веселыми бесенятами разлетались по бане, превращая ее в
погребальный костер, Сергей прилег на диван в своей комнате, желая немного
отдохнуть. Он отвернулся к стене, закрыл глаза и поплыл по плавной, без
водоворотов и порогов реке грез.... Сергей подскочил от резкого толчка.
Какая- то тесная, темная коробка. Странно... Сергей осмотрелся. Кто- то
стоит впереди. А перед ним еще кто- то. "Эй, друг,- позвал он тихо.
Человеческий силуэт молчал. Тут Сергей почуствовал странную тяжесть на
голове и плечах. Рука коснулась прохладной поверхности металла, прошлась по
ней... "Каска!" Он развел руки в стороны, это ему удалось не вполне. Дерево.
Плечи непривычно тяжело оттягивали лямки походного мешка, ноги сжимали
сапоги. "Интересный сон!" Однако всг вокруг слишком реально: нарушавшее
полную тишину его собственное прерывистое дыхание, гулкие удары сердца,
тяжесть обмундирования, холодок металла. Запах... Пахло горелым, что то жгли
совсем недавно. И еще.. Какой- то сигнал на уровне подсознания . Слабый, с
трудом воспринимаемый. Он рос, усиливался, подобно гулу бешено несущейся
воды, напор которой с трудом выдерживала непрочная плотина- человеческий
интеллект. Рухнула плотина, не выдержала. Все существо Сергея наполнилось до
краев первобытным страхом. Страх сократил голосовые связки (?), рот
перекосило отчаянным криком. Ни звука. Сергей замер, ошарашенно вслушиваясь
в неестественную тишину. Страх постепенно отступал, дыхание становилось
ровнее, сердце билось не так часто, мало по малу восстановилась способность
соображать. Тут он понял, почему не отозвался сосед впереди: воздух
совершенно не пропускал звуков. В полном безмолвии текли минуты.... А может
месяцы, годы ? Может все умерли, кроме него и его молчаливого соседа? Все-
таки надо к нему подойти. Сергей попытался сделать шаг вперед. Не
получилось. Ноги не двигались, словно опутанные невидимой паутиной.
Безмолвие нарушил звук: треск, шум падения. Мозг лихарадочно работал,
перебирая аналогии. Запах гари между тем изменился, теперь это был не тот
запах, когда что- то жгли, тепрь это был тот запах, когда что- то горит.
Удушливый дым подтвердил это. "Пожар!"- молнией промелькнула мысль.
Отступивший было страх вновь сжал лежянными клещами сердце. Душ холодного
пота в который же раз окатил парня. Сергей закрыл ладонью рот, зашелся в
кашле. К шуму и треску - прибавился еще какой- то звук, быстро набиравший
громкость. Это были предсмертные крики, вопли боли и отчаяния, призывы о
помощи. Сергею показалаось, что он слышал свое имя. Сергей должен был давно
упасть в обморок, но вот странно- он оставался в полном сознании. продолжая
внимать этой адской свистопляске звуков. Дикую какофонию перекрыл другой
звук- шаги. Мерные, неторопливые шаги. Они приближаются, они идут прямо к
коробке. Кто- то вспомнил, что оставил коробку и решил ее забрать. Или
просто случайно увидел ее и решил посмотреть что внутри? А может..... Но нет
слишком много он пережил, чтобы так легко отпускать надежду. В любом случае,
сейчас все станет ясно. Коробку берут в руки, вертят со всех сторон,
рассматривая. Открылось впереди отверстие. Сполохи пламени врываются внутрь,
высвечивая до мельчайшей подробности лакированные стены, исполняя на них
веселый танец, резко очерчивают фигуры. Теперь он точно видит, что у него
два товарища по ночному кошмару, они одеты в такие же униформы, стоящий
впереди человек кажется знакомым легкой сутулостью, посадкой головы.
Визуальное восприятие Сергея расширяется, выходит за рамки- он видит со
стороны коробку с тремя игрушечными миниатюрными солдатиками внутри, которые
безропотно ждут дальнейшего развития событий, того как распорядится ими
невидимый игрок. Того, кто держит коробку, он видит смутно- просто большая
неясная тень. Масштаб восприятия резко вновь сузился до размеров коробки, он
видит как чья- то рука схватила стоящего впереди и понесла наружу. Рев огня
превратился в дьявольский хохот, подавивший все остальные звуки. Рука
повернула солдата лицом. "Петр!" Рот перекосился в беззвучном вопле, лицо
исказил нечеловеческий ужас. Хохот усилился, к нему прибавился торжествующий
крик голодного зверя, настигшего добычу. Высоко взвившиеся языки пламени
напоминали пасти чудовищ и щупальцы, длинные шестипалые руки с когтями
длиннее пальцев. Рука задержалась, задумываясь отдать ли огню Петра и....
нелепо кувыркаясь в воздухе фигура исчезла в гущи пламени. С диким воплем
Сергей вскочил на ноги, опрокинув торшер. Несколько минут он метался по
комнате не находя выхода, истошно крича, опрокидывая вещи, затем
остановился, словно задумавшись и упал без чуств.
Сергей сидел в зале недавно открытого кинотеатра, оглядывал ряды
покрытых красным кожезаменителем кресел, тяжелые портьеры закрывающие экран,
задирал голову на люстры, освещавшие зал. Тускнет свет, бесшумно
разъезжается тяжелая ткань, открывая белый прямоугольник экрана....... Опять
он в коробке. Тесно, душно. Пот струйками стекает из- под каски за воротник,
щипет глаза. Впереди он видит закрытый каской затылок. Это Павел. Он точно
знает, что это Павел. И что ему угрожает смертельная опасность. Хотя
опасность мягко сказано. С неотвратимостью лавины к парню приближается
гибель. Нарастающий гул пламени, мерные, гулкие шаги. Поступь смерти.
Коробка открылась. Пламя в этот раз значительно ближе и сильнее, кажется еще
немного и вспыхнут волосы. Внутрь просовывается сверхестественно длинная,
чудовищно длинная рука. Указательный палец манит стоящего впереди. Медленно,
явно нехотя тот движется к руке. "Спасти его!" Движения на этот раз ему
удаются, он бросается к брату, хватает его за плечо, поворачивает к себе. На
него смотрят пустые глазницы скелета. Два ряда желтых зубов щерятся в
издевательской усмешке. Рот открывается. Громкий злобный хохот заполняет
коробку, отражается от стен давит на барабанные перепонки. В ураганной
ретроспективе (?) кости покрываются плотью и кожей, превращая костяной остов
в безжизненное тело, затем по нему пробегает судорога, дыхание начинает
волновать грудь, веки открываются, на Сергея смотрит брат. Он узнает его,
затем недоуменно озирается вокруг. Осознание страшного отражается на его
лице. Он начинает кричать, но его крик тонет во взрыве хохота, рука сжимает
его еще крепче и тащет наружу. Сергей несется следом, желая вступить в
единоборство со злобной силой, спасти жизнь брату . Он с трудом остановился
на краю коробки. " Ты опоздал Сережа,"- слышит он голоос. Стенки коробки
стали прозрачными и перед ним открылась панорама огненного моря, откуда то
там, то здесь появлялись очертания непонятных чудовищ- отвратительных и
страшных как порождения бреда. Павел тоже их видит, он отчаянно извивается в
огромной руке, владелец которой теряется в облаках дыма и пара. Пальцы,
начиная с мизинца, по очереди разгибаются, когда доходит до указательного
пальца из толщи огня появляется чудовище- ящерица с собачей головой,
увенчанной двумя парами рогов и терпеливо ожидает, когда разогнется и он и
отчаянно барахтающая добыча упадет прямо в зловонную, пышущую пламенем
пасть. Медленно разгибаются пальцы. Дикий вопль- и Павел летит вниз.
Чудовище подается назад и парень нанизывается на острые прямые рога. Монстр
поворачивает свою морду к Сергею и ухмыляется. Затем постепенно, по
санитиметру опускается в огненную пучину.
Павел сидел на берегу тихой заводи, лениво следя за поплавком, мертво
застывшим на речной глади. По удочке неторопливо ползет большая зеленая
гусеница. "Откуда она взялась?"- думает Павел и собирается сбросить ее
щелчком, но в последний момент решает : "Наживка неплохая будет" и осторожно
берет ее двумя пальцами. "Странная какая- то!" Тело насекомого по всей длине
украшено миниатюрными черепами, людей и животных. "А это еще что?!" Голова
гусеницы представляла собой много раз уменьшенное лицо Петра. Он зло смотрел
на Павла. "Уходить надо отсюда"- мелькнула мысль. Существо открыло рот ,
словно собираясь крикнуть. Вырвавшаяся изо рта струйка пламени едва не
опалила Павла, он разжал пальцы, отпрянул. Раздавшийся за спиной шум
заставил его обернуться. Ярко пылали неведомо кем зажженные ветки, которые
он собрал для костра. Что за наваждение?! Костер вроде как приближается!
Точно, он становится ближе. Павел уже чуствует жар. "Бежать, бежать!" Но он
не может двинуться, он врос в землю. Дым принимает причудливые очертания,
что то знакомое угадывается в них. "Как?! Ты же умерла ?" Ответом ему было
веселое потрескивание все приближающихся горящих веток.
Сергей несся домой сломя голову, не обращая внимание на прохожих,
машины, сигналы светофоров. Вслед ему доносились ругательства и пожелания
сломать шею, несколько раз он слышал резкий визг тормозов. Ему же казалось,
что он бежит крайне медленно, что дорога бесконечна, люди и предметы
специально попадаются на пути, лезут под ноги. Вот наконец и двор, он бежит
через него, подскальзывается в луже, едва не падая, и рванув дверь подъезда,
на одном дыхании забегает на четвертый этаж по тянущейся, как кажется до
самого неба лестнице. Лихорадочно нашаривает ключи, и попав с третьего или
четвертого раза в скважину, оказывается в квартире. Летит в сторону
табуретка, Сергей наклоняется над журнальным столиком, и схватив потной
рукой трубку, начинает лихорадочно нажимать на кнопки телефона. Длинные
гудки... Ну отзвись же, отзовись..... "Да?"- ответил кто- то чужой. Сергей
заколебался. О чем он им собирается рассказать? О виденьи, пригрезившемся
ему похмельным утром? О своих кошмарах? "Алле, вас слушают"- повторили уже с
ноткой нетерпенья. " Мне бы.... Павла"- выдавил Сергей. Трубку положили,
послышались приближающиеся шаги. "Сергей?"- услышал он голос Андрея. "С
Павлом что- то случилось. Ни то утонул, ни то сгорел. Мать к реке побежала.
Я перезвоню...." Короткие гудки, словно связь оборвали. Послышался ехидный
знакомый голос: "Опоздал ты милок, опоздал.
Тренировка закончилась. Устало Сергей двинулся в душ. После более чем
месячного перерыва игра давалась тяжело, гибкость мышц, скорость реакции
восстанавливалась не сразу. Он вошел в кабинку, закрыл дверцу, открыл оба
крана, регулируя температуру воды. Он сделал воду тепловатой, расслабляющей,
уменьшил напор, подставил лицо ласковым расслабляющим струям. Встряхнул
головой, словно желая помочь воде смыть ужас последних недель. В день, когда
хоронили Павла, он вошел в залу свое квартиры и обомлел: зеркала завешаны
черной материей, по середине стоит гроб, окруженный плачущими родственниками
и скорбно молчаливыми друзьми и знакомыми. Слышны всхлипы, приглушенные
рыдания. Прислонив голову к изголовью беззвучно плачет мать Павла. В строгом
коричневом костюме лежит сам Павел. Лицо закрыто белым платком, но Сергей
почти видит его лицо, изуродованное ожогами. Края платка начинают дымиться,
загораются, огонь движется к центру обнажая страшные черты лица монстра,
которого Сергей видел в недавнем кошмаре. Чудовище повернуло к нему свою
голову и зло ухмыльнулось. Сергей отпрянул и перевел взгляд с покойника на
комнату. Что это. Она полна людей с всевозможными уродствами, фантастических
гибридов, ходячих трупов с различными травмами и разных стадиях разложения.
"Тетя Таня! Уходите!"- хочет крикнуть он, но слова стынут в горле. Она
поднимает голову и Сергей видит ведьму. Торжествующая злобная улыбка. " Вот
и все Сережа. Следующая очередь твоя". Комнату окутывает едкий дым. Очнулся
Сергей от того, что кто- то сильно стучал в дверь. "У тебя горит что- то?"-
встревоженно спросил сосед и не увидя ничего необычного, облегченно выдохнул
"Наверное на улице". Сергей вздрогнул и, прогоняя неприятные мысли, пустил
одну холодную воду. Странно... Поначалу ледяная вода быстро теплела и вскоре
превратилась в кипяток. С криком парень отскочил. Краны начали на глазах
меняться, плавились и перетекая в воздухе слились воедино образовав форму
человеческого лица. Ведьма ! С грохотом раздвинулась кирпичная стена
душевой, открыв ревущее пламя. Шланг душа змегй обвился вокруг ног Сергея и
потащил его прямо в огонь. Пар бросался в лицо, обжигая кожу, заставляя
закрывать глаза. Он чуствует, что осталось совсем немного, что еще чуть-
чуть и стена огня сомкнется за ним. "Сережа! Сережа!"- услышал он. Этот
голос летел из далекого детства. Они всей семьей гуляли в лесу, родители шли
впереди обнявшись, он, шестилетний ребенок, отстал на несколько шагов и
увидел недалеко от дороги большой муравейник. Мальчик стоял, любуясь
слаженной, неторопливой работой маленьких труженников, а когда опомнился
родителей не было. Он кинулся их искать, заплакал, звал на помощь, метался
из стороны в сторону. Лес казался ему враждебной страной из сказки, деревья-
злобными великанами, выжидавшими момент, чтобы схватить и разорвать его
острыми пальцами- ветками, а растенья и насекомые- запуганными карликами,
которые будут наблюдатьрасправу над ним трясясь от страха за собственную
жизнь. По небу равнодушно плыли далекие облака, они не видят его, а если
видят то не скажут маме с папой, чтобы они поспешили на помощь. Так прошел
час, может больше, он, обессиленнный, уже готов был сдаться и услышал этот
голос, несший любовь и поддержку. Мгновенно воспрянув духом, он рванул через
кусты и бежал, пока не уткнулся в мамины колени, не ощутил ее тепло. И
теперь мама пришла, чтобы спасти его, как спасла тогда от кровожадных
великанов."Мама!"- отозвался он. Шланг ослабил хватку. Потоки воды хлынули к
отверстию в стене. Злое шипенье, с грохотом поползли назад стены, сберегая
огонь от антогонистической стихии. Краны приняли нормальный вид. Весело
журча ласковая, прохладная водица текла к сливному отверстию мимо
потерявшего сознание подростка.
Сергей лежал на больничной койке, безучастно глядя в окно, на
шелестевший листвой старый тополь. Лицо и руки перевязаны бинтами, кожа под
ними время от времени начинает нещадно зудиться и тогда он выходит в
коридор. прогуливается, вступает в разговоры с соседями. Но физичееская боль
была пустяком по сравнению с чуством страха, который он испытывал теперь
постоянно. При виде любой женщины, мало- мальски похожей на Анну сердце
начинало бешено колотиться в груди, ноги немели. Но и неодушевленные
предметы вызывали у него опасение, основанное на страшных переживаниях
последних дней. Загнанный, запуганный зверек- вот кем он был сейчас. Сергей
поднялся, вышел из палаты. Длинный, недавно выбеленный коридор, куда с обеих
сторон открывались двери палат вел к пахнущему хлоркой туалету. Скорее чтобы
занять время, чем по необходимости, Сергей двинулся в его сторону, опустив
голову и глядя под ноги. На пол- пути он почуствовал, что что- то
изменилось. Куда- то исчезли привычные звуки и запахи больничной жизни.
Постепенно мерк свет, вскоре стало совсем темно. Сергей недоуменно поднял
голову. Коридор превратился в прямоугольный туннель, с открывающимся впереди
узким отверстием. Странно, но страха Сергей совсем не чувствовал, им
овладела всепоглощающая усталость и полнейшая апатия. лЛучше ужасный конец,
чем ужас без конца╗- вспомнилось ему. Равнодушно он отметил, что он
совершенно не прилагает сил к тому, чтобы двигаться, но ноги сами выполняют
все необходимые движения, неся его к выходу. Шершавые стены туннеля отражали
весело плясавшие отблески пламени. Постепенно они стали принимать
причудливые формы лица, как бы искаженного зеркалом в дьявольской комнате
смеха. Ведьма! Она злорадно улыбалась, кивала ему в сторону выхода. лТеперь
тебя никто не спасет дружок! Твоя мать могла появится лишь один раз!╗ Цифра
сорок вспыхивала то там, то здесь на стенах, дрожала некоторое время,
исчезала, чтобы появиться вновь. Рев пламени усилился, оно проникало внутрь,
лизало стены, пол и потолок. Языки пламени слились в один, образовав шар,
который ринулся к Сергею. лВсе!╗ подумалось ему. Но, странное дело.
Невидимая стрелка продолжала отсчитывать секунды жизни парня, шар замедлил
движение и остановился вообще, едва не налетев на преграду в виде занавеса
из падающей воды. Как завороженный смотрел Сергей на это зрелище. Сквозь
пелену капель Сергей различал девушку лет восемнадцати, волнистые волосы до
пояса, свободного покроя холщовое платье. Шар завис и медленно отступил на
несколько шагов. лКто ты!╗ заревел невидимый голос. В нем уже не было
злорадства, скорее недоумение. лА ты спроси свою нечисть,╗ прозвучало
насмешливо в ответ л Твердо могу сказать одно- этого парня ты не получишь╗.
лВы похожи друг на друга. Ты сестра? Но у него нет сестры ни среди живых, ни
среди мертвых!╗ лТвоих знаний явно недостаточно для получения власти,
которую ты просишь╗. лЯ и не рождалась. У нашей с ним матери был выкидыш за
три года до рождения Сергея. Ты опять просмотрела , адское отродье. Шар
отлетел на несколько шагов назад, принял форму человеческого силуэта. Ведьма
начала бормотать заклинания. Раздался пронзительный, рвущий барабанные
перепонки вой. Ведьма снова приняла форму шара и с бешеной скоростью
устремилась на девушки. Взрыв, словно в замкнутом пространстве разорвалась
шаровая молния. Сердитое шипенье пара, мгновенно заполнившего все вокруг.
Мощный удар отбросил ослепленного и оглушенного Сергея в сторону, он
ударился затылком о стену, потерял сознание. Это спасло ему жизнь, ибо ни
одна психика не способна выдержать ужаса той сверхестественной борьбы сил
добра и зла, которая развернулась вокруг него. Схватка принимала
всевозможные формы и масштабы, то раздвигаясь до вселенских просторов, то
сужаясь до тесноты коридора- туннеля, где лежал Сергей. В конце схватки
туннель превратился в узкую катакомбу по которой с ревом понеслось в
направлении беспомощно лежавшего подростка пламя. Девушка превратилась в
реку, которая понеслась навстречу огню. Набежавшая волна ласково подняла
Сергея, бережно положила его на выступ, образованный обвалившимся кирпичом и
схлынула, продолжив свой стремительный бег. Огонь стал стремительно
отступать и вскоре исчез совсем. Но что- то неприятно изменилось. Из воздуха
исчезла свежесть, стало душно, жарко. Паутина трещин покрыла стены и пол и в
них с бульканьем и шипением, подобным предсмертному стону, уходила
спасительная влага. Злорадный, торжествующий хохот наполнил пространство,
больно бил по ушам начавшего приходить в себя парня. Из стены вышла фигура,
похожая на скифскую бабу. Каменные губы разверзлись, полились произносимые
хриплым замогильным голосом слова заклинания. Каменная корка трескалась и
кусками отваливалась с тела, обнажая полу истлевшую кожу ведьмы. Новые
заклинания- на этот раз похожие на тягучую, печальную песню, разделяемую то
поднимаемыми вверх руками, то поклонами с целованием земли. В трещинах
вспыхивали огоньки, во время каждого перерыва они становились ярче, грозя
охватить тело парня губительным жаром. Однако чувствовалось, что борьба
истощила силы колдуньи, слова произносились с трудом, движения делались
через силу. Тем не менее одежда начинала схватываться, удушливый дым
наполнял легкие.
Громко, торжественно начали отбивать полночь отреставрированные часы,
установленные на здании городской библиотеки. Ведьма замерла, прислушиваясь.
Раз, два, три... Твой срок закончился старуха. Четыре, пять, шесть. Ты
упустила последнюю возможность. Семь, восемь, девять. Слышишь шум и вой? За
тобой идут те, которых ты вызывала в своих ночных заклинаньях, чьей помощи
ты просила, чтобы принести горе и страданье людям. Десять, одиннадцать,
двенадцать. Стены и пол раздвинулись со скрипом десятилетиями не смазанной
двери. Сотни рук, щупальцев самой разной формы ухватились за ведьму потянули
ее в стороны. Рев, вой, крики, сатанинский хохот.
Прошло несколько лет. Сергей несколько месяцев после этого события
отлежал в психиатрической лечебнице. С ним занимались приезжие психиатры,
проводили различные тесты, погружали в гипнотический сон. Однако ничего
кроме пересказа городской газеты, описывавшей пожар в областной больнице
ничего добиться от него не могли. На него махнули рукой, выписали из
больницы. Он крестился в церкви и свободное время проводит там, выполняя
мелкие поручения. Иногда он подходит к могиле матери, садится на низенькую
скамейку. Прошлые события кажутся ему лишь кошмарным сном. Да и были ли они
на самом деле?
Last-modified: Tue, 22 Jun 1999 21:10:02 GMT