, чтобы потом тебя самого вытаскивать не пришлось. Взметнув облако светящейся пыли, Горм воспарил над шоссе с ревущими ракетными пистолетами в руках. - Ничего не понимаю, - проворчал он, опустившись рядом с Кукылином. - Во всяком случае ясно одно: ветра здесь не бывает. - О кладезь мудрости! - отозвался Фенрир. - Заткнись, ты, сексопатологоанатом недоученный! - На себя бы поглядел, колода тормозная! - Да, это сильно, - согласился Горм, снимая очки и вытряхивая из-под них фосфоресцирующую пыль. Он повернулся к Кукылину.- Может, ты что-нибудь понимаешь? - Послушай, - Кукылин, забывшись, взглянул Горму в глаза и тут же в ужасе потупился. - Пожалуйста, давай сначала залетим ко мне в усадьбу. Ты же сам хотел привезти моим сестрам доброй еды! - Да, а потом опять сюда переть... Нет уж, в город так в город! Вот только глянем на книжечку. "А ну, собирайтесь к экрану, детишки - Веселую книжку я вам покажу. Сначала посмотрим картиночки в книжке: Вот кладбище, гробик, и я в нем лежу." Горм нахлобучил очки обратно на рогатый обруч. - Что ты ржешь-то? - Это не я... - Да? - Горм с сомнением раскрыл книжку. - Ничего не понимаю! - Он сунул книжку Кукылину. - Это что? - Когда-то меня учили этому языку... - С той строчки, по которой Кукылин провел пальцем, осыпались буквы. - Здесь комментарии в стихах какого-то богослова к запретным главам Книги Постыдных Откровений. Не знаю, удастся ли мне при переводе попасть в рифму. "Кровопийцев и уродов В бой повел Пупихтукак, Истребили всех народов И устроили бардак. Мертвецы в лесах завыли..." Не стоит читать эту зловещую книгу в этом зловещем месте, тем более что... Кукылин осекся, прерванный донесшимся из лесу воем. Собаки замерли, повернувшись в направлении звука. Мидир глухо зарычал, бронепластины на загривке его панциря злобно ощетинились, и стремительным прыжком пес рванулся к лесу. С неожиданной неграциозной прытью Горм, потрошивший у обочины кошелек, преградил ему путь и, увлеченный инерцией здоровенной звериной туши в тяжелом охотничьем снаряжении, привычно грянулся в кювет. - Тоже мне - к бешеной собаке за семь поприщ киселя хлебать, - увещевал Мидира Горм. - А потом найдут от тебя твердосплавную коронку с левого переднего клыка, и все. Не грызи мою ногу! - Это не я! - Врешь! - Он не может одновременно грызть твою ногу и говорить, что это не он! - вступился Фенрир. - Бред какой-то... - Горм бесцеремонно перекинул Мидира через бордюр, шмякнув его боком о дорогу. Затем он попробовал влезть животом на бордюрный камень, но вместе с ним свалился в кювет. - Забавно, - сказал Фенрир. Вой в лесу смолк. - Тебе помочь? - спросил Кукылин. - Иди ты в, - Горм, сгребая под себя крошившийся бетон, выполз по развороченному краю кювета на шоссе. Его правая нога застряла в челюстях кое-где обтянутого почерневшей кожей черепа. - Так вот кто грыз мою ногу! - Череп разлетелся в куски. - Все, пошли в город! А тебя, недопеска, я спасать больше не стану! - Мидир поджал хвост. "Хорошо, что у меня нет хвоста", подумал Кукылин. Тьма над головами грабителей города мертвецов все сгущалась. Когда лес по сторонам дороги сменился развалинами домов, повидимому, небольшой этажности, небо стало такого же черно-багрового цвета, как латы Горма. "Этот рыцарь не ведает, что такое страх." Кукылин оглянулся на Горма, неверной походкой шедшего в арьергарде и перебиравшего у себя на ладони монетки из найденного в кювете кошелька. - Можно законтрактовать на эти деньги хорошего пилота? - Должен тебя разочаровать. Здесь едва хватит на проститутку из солдатского бардака, и то на один раз. Горм припрятал монетки в один из поясных мешков. - Мертвецы - хилые бойцы, - сказал он. - Но может повстречаться какая-нибудь местная живность, вроде той, что чуть не уделала Бросая. Не случись там я... - Бросаю не пришлось бы два дня маяться животом, - закончил Фенрир. - Ты просто старый, сухой, грязный, обдристанный кусок кала! - сказал Горм. - Кусок кала у тебя в штанах, - Фенрир обратил против Горма Гормово же некогда излюбленное оружие. - Ладно, сейчас нам не до никчемных, тщетных и потому смехотворных потуг этой еле летающей, уродливой, тупо-злобной, блудливо-хвостатой и дерьмо на лету исторгающей баржи сострить или выругаться, - Горм вновь обратился к Кукылину. - Вынимай автоген, сворачиваем в ту улицу. Ближе к центру здания сохранились лучше. Было очевидно, что город погиб не под бомбами - во многих окнах даже сохранились стекла. - Пойдем по квартирам шастать! - предложил Горм. - Не стоит, - Кукылин опасливо поглядел на разверзавшуюся справа от него дыру парадного подъезда когда-то роскошного трехэтажного каменного дома. Распахнутые стеклянные двери внизу были заляпаны темной вязкой массой. - Все, кто жил в этом городе, умерли. Большинство из них умерло в своих жилищах. А после смерти они претерпели превращение. Я не говорю, какое, но ты знаешь. - В тугныгаков, что ль? - вякнул Горм. Стеклянные двери медленно закрылись. Кукылин укоризненно посмотрел на Горма. Тот развел руками и помотал головой. - Кукылин, сзади! - сказала Фуамнах. Крышка канализационного люка в трех шагах от Кукылина взлетела во внезапно помутневший воздух. Под вопли и улюлюканье сонмища страшных голосов из дыры полезли омерзительные насекомоподобные обезьяны размером с порядочную свинью. Кукылин взмахнул мечом. Огненное лезвие выскользнуло из эфеса, осветив кошачью морду и лошадиные зубы ближайшей гадины. - Крр-рр-ро-о-о-о-ом-мм! - от древнего боевого клича Альдейгьи задрожали стекла в окнах. Закинув руку за спину, Горм вытащил из футляра, притороченного к ранцу, механический резак. - Опять не включается! - и он с досады снес неработающим резаком полчерепа прыгнувшей на него скотине. Собаки, лязгнув экзочелюстями, прыгнули в самую гущу исчадий канализации. Битва началась. - Слушайте, - сказал спустя некоторое время Горм, стоя на куче зверски расчлененных трупов. - А чего мы к ним пристали? Ну, живут они здесь, так что? Идем дальше! Отвязавшись от немногих увязавшихся за ними животных, грабители возобновили путь к центру города. Наконец, в свете меча Кукылин разглядел вывеску банка. - В легенде говорится, что тьма пала на Укивак внезапно, когда эвакуация только началась. Платину не успели вывезти. - Умри, несчастная! - Горм пинком впечатал последнюю насекомоподобную обезьяну в дверь. Дверь не шелохнулась. - Сейчас я ее... - Горм отошел назад, примериваясь, какой своей частью изобразить таран. - На себя, - сказал Фенрир. - Адальрада кривонога, Поцелуй меня, рожна, - пробормотал Горм, дергая за скользкую от гемолимфы покойной обезьяны ручку. Дверь распахнулась, и на Горма свалился совершенно высохший труп в военной форме. - Наверное, как раз за платиной намыливались, - Горм покосился в сторону подозрительно хорошо сохранившегося бронированного тягача, около которого валялось несколько скелетов в остатках такой же формы. Мидир подошел к тягачу, задумчиво понюхал опорное колесо и поднял заднюю лапу. Из приоткрывшегося в панцире лючка посыпалась обезвоженная моча. - И этот спятил, - с удовлетворением отметил Фенрир. Шаря по карманам трупа, Горм вытащил пачку порнографических открыток и принялся в недоумении вертеть их так и эдак, не понимая, что на них изображено. - Идем внутрь! Забыл? - сказала Фуамнах. - Ыжх? - Горм с лязгом и грохотом почесал в затылке и засунул открытки обратно в карман к покойнику. - А, ну да, конечно, как же, как же... Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты. Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат. - Нам туда, - мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин. - Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении? - Ну! - Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь... Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение. - Завелся все-таки. Несколько оправившись, Кукылин снова начал: - Прости, я не зако... - Обещаю. - Но я даже не договорил, о чем прошу... - Ну ты зануда! Горм пинком распахнул дверь и шагнул в темноту. Почти одновременно раздались грохот отбрасываемых с дороги предметов мебели, хруст костей и скрип ржавых петель. Собаки юркнули в дверь, остваляя Кукылина одного в неверном свете меча. Голос Горма возвестил: - Лифт не работает. - Кто бы мог подумать, - сказал Фенрир. - Положительно, твой кретинизм меня порой даже развлекает. Кукылин увидел, как заволновалась странная поросль на потолке, и вслед за Гормом прошел между скособоченными покойниками. Его взгляду открылся довольно просторный лифтовый холл. Массивные сдвижные решетки, защищавшие шахту и лифтовую кабину, были полуоткрыты. На полу лифта сидел мертвец, лицо и руки которого были до костей объедены крысами. Крысы, числом более десятка, валялись тут же в лифте, сухие и плоские. Злобно молчавший Горм наконец процедил: - Теперь я понимаю, за что Видар порвал пасть одному волку. - Одень маску, Горм, - сказал Мидир. - Воняет. В воздухе действительно появился гнилостный запах. Кукылин спросил у Горма: - Ты нажимал кнопку вызова? - Не знаю. Я нажимал тут все кнопки, которые увидел. - Нам конец - ты пробудил лифтера. Мертвец в кабине лифта зашевелился. Он поднял руки и беспалыми кистями провел по обнаженным костям черепа, со странным потрескиванием втягивая в себя воздух. Его руки вновь опустились, и каждая кругообразным движением замела с пола по нескольку крысиных тушек. - Ничего не понимаю! - Горм подошел поближе. Обглоданная фаланга указательного пальца правой руки мертвеца погрузилась в тело одной из крыс. Ее передние лапки судорожно задергались, хвост обвился вокруг запястья лифтера и, расплющившись, слился с ним. Со звуком разрываемого пергамента лопнула мумифицированная кожа, и приросшая мертвецу на место указательного пальца крыса распахнула сведенные смертью челюсти. Еще несколько мгновений, и мертвец, орудуя новыми кошмарными пальцами, налепил последних валявшихся на полу крыс на остатки своего лица. - Во мужик дает! - Горм слегка отстранился в сторону, давая Мидиру и Фуамнах возможность более детально изучить явление. "Я трус, но я умру рядом со своим бароном, как подобает", подумал Кукылин и тоже шагнул к решетке, опустив забрало шлема. - Ядрен кот, воняет как в дрищобе лесной, просто сил нет, - Горм свободной от резака рукой прищелкнул на штатное место респиратор, ранее болтавшийся у него ниже подбородка на бронированных трубках питания. Высохшие глазки крысиной головы, заполнившей левую глазницу мертвеца, вывалились из орбит и на стебельках нервов поднялись вверх. Их неестественный взгляд был несомненно направлен на Горма. Мертвец подтянул под себя ноги и и встал. Его движения сопровождались треском и шуршанием. Крысиная рука отодвинула заржавленные решетки, полностью освобождая вход в лифт. - Ну что , поехали? - Горм шагнул в лифт. - Нам вниз, что ль? Кукылин хотел было возразить, но испугался, что его голос дрогнет, и только кивнул. Лифтер закрыл решетки и носом правой указательной крысы передвинул не замеченный Гормом рычажок в углублении контрольной панели. Далеко вверху застучали шестерни. - Аварийное питание, ну как же я сразу-то не догадался? - Горм с размаху треснул себя по респиратору. - Ну, это как раз самое понятное, - не упустил случая Фенрир. - А ты что встал, как утес над океаном? - Горм замахал руками перед тошнотворной харей лифтера. Нам вниз, ты понял? Левая глазная крыса лифтера оскалила зубы. Большой крысой правой руки мертвец вдавил кнопку на панели. Содрогнувшись и наполнившись прахом, кабина пришла в движение. - Кукылин, у тебя кислородная маска работает? - спросил Горм. Кукылин кивнул. - Ты что, ваще язык проглотил? Кукылин кивнул. - Ну ты зануда! Приехали. В подвале было сыро. Потолок порос чем-то волосатым. Стены уходившего налево и направо коридораю отгороженного от лифтового холла решеткой, блестели от влаги. У открытой двери в решетке тоже когда-то стояли солдаты - от них осталось две кучки полусгнивших костей. - Эй, ты, полупочтенный! Дверь открывать будем или крысиные глазки строить? После небольшой паузы мертвец выбрал первое. Однако открыть приросшую к полу и ослизлую раздвижную дверь оказалось ему не по силам. - А ну-ка, дай! - Горм подергал решетку во все стороны кроме той, в которую она сдвигалась, совершенно ее искорежил и заклинил, и сказал: - Кукылин, режь ее автогеном! - И трупака заодно, - посоветовал Мидир. - Не стыдно? - спросил Горм. - Что он тебе плохого сделал? - Еще сделает, - Мидир злобно покосился на замершего в дальнем от него углу кабины лифтера. Прожженная в местах крепления решетка упала на пол. Кукылин выскочил из лифта и, прижавшись спиной к стене, выставил меч перед собой. Удаление от мертвеца хоть на минимально приемлемое расстояние придало ему достаточно смелости, чтобы крикнуть: - Руби его, Горм! - Дался вам всем этот полугрызун, - Горм приоткрыл дверь в коридор пошире. - Смотри лучше, какая харя лезет на тебя с потолка. Кукылин задрал голову. Двумя мутными пузырями, наполненными протухшим гноем, на него смотрело безносое, багровое, страшно раздутое лицо. Длинная шея терялась в волосах на потолке. Лысый череп с отдельными прядями слипшихся волос был покрыт белесыми очагами разложения. Высунув и так не умещавшийся во рту язык, голова зашипела. "Даже если рубануть ей по шее, страшнее уже точно не будет", решил Кукылин и ударил. С непередаваемым звуком голова врезалась в пол. От сотрясения ее буркалы лопнули, кожа и плоть кусками сползли на пол, обнажая гнилозубый череп. - Их должно быть две, - Горм подпрыгнул, вытянув руку вверх, и опустился на пол, держа за шею еще более жуткую голову. Кукылин поймал себя на том, что один взгляд на нее заставил его впомнить о первой голове чуть ли не с умилением. Горм открутил вторую голову от шеи в три оборота и кинул ее к черепу первой, который она тут же принялась энергично пожирать. - Мне бы их проблемы, - Горм пожал внутри своего костюма плечами и прошелся по коридору. Без одной дюжина огромных бронированных дверей - две в торцах, девять в стенах коридора - были закрыты. Горм покрутил колесо под чудовищным кодовым замком на одной из них. В двери что-то чавкнуло. "Фиг она откроется", решил Горм и повернулся к ней спиной. Тотчас его влепило в стену и с ного до головы обдало вязкой дрянью - комната-сейф за дверью оказалась заполнена жидкостью. - Никак не везет тебе с дверьми, - посочувствовал Фенрир. Горм, стоявший по щиколотку в слишком густой для воды жиже, только зашипел. Его словарный запас кончился еще в момент взаимодействия со стеной. Шлепая ногами, Кукылин и собаки подошли к Горму. Мидир направил свет в дверной проем. На высоких черных стеллажах вдоль стен лежали, влажно поблескивая, десятки слитков, каждый размером с добрый кирпич. - Ну, это? - спросила Фуамнах. - Это! - Кукылин, зачарованный, пожирал сокровищницу глазами, пока его внимание не привлекла, как на беду, здоровенная куча на полу, котороую он по инерции тоже принялся пожирать глазами, и его едва не стошнило в шлем. - И как вы попрете наверх этакую тяжесть, ребята? - спросил Фенрир. Поскольку Горм продолжал хранить молчание, Кукылин сглотнул и начал: - Наверху стоит броневик... - Отлично! А до верха? Кукылин приуныл. - На тележке, которая валяется в другом конце коридора, кретинский ты самодовольный тупой буксир! Если я услышу еще один твой вопрос, кислокапустная отрыжка троллей, я никогда не оскверню своих рук прикосновением к ключу от того алтаря скверны, каковой следовало бы назвать не "Фенрир", а "Рвота Хрюма" или "Испражнения девяти дюжин хримтурсов"! Тьфу! После непродолжительного отсутствия речь вернулась к Горму, надутая, как жаба. Кукылин, очень приободренный видом платины, пошел за тележкой. Собаки побежали за ним, видимо не признавая облепленного неизвестно чем Горма, у которого даже резак в руке не гудел, а булькал, достойным опеки. Мертвецы, с одной стороны, вели себя в соответствии с религией, с другой, действительно оказались никудышными бойцами. В душе Кукылина воскресла надежда, хотя тревога оставила его не полностью. Что-то было не так. Мертвецы в подвале за века слишком пропитались водой, чтобы быть опасными. Мертвец в лифте, наоборот, слишком высох. Но какое действие могла оказать на него вода, причем не простая вода, а страшный настой многовекового гниения? За спиной Кукылина зашлепали по воде ноги. Звук шел не точно сзади, из коридора, где стоял Горм, а со стороны лифтового холла. Раздался скрежет железа, затем одновременно Фуамнах и Горм крикнули "Сзади!" и "Берегись!" Кукылин резко повернулся, вставая в боевую стойку. Высоко подняв оскаленные десятью пастями руки, на него шло огромное, под потолок, чудовище. На его плечах сидели три головы - левая с крысой в глазнице, правая - гнилой беззубый обглоданный череп, и средняя - безымянный животный ужас. "Все", подумал Кукылин, прикрываясь мечом от нависших над ним крысиных пастей. Трехголовый остановился как бы в нерешительности. Из середины его груди, расшвыривая клочья мертвечины, вышел закругленный конец резака. - Хорошо идет! - Горм выдернул резак и ткнул им в позвоночник чудовищу. Кадавр начал поворачиваться. Из дыры в его груди вываливались в жижу на полу многоногие насекомоподобные существа. Кукылин, улучив момент, ударил мечом по вытянувшейся правой руке кадавра, отрубив ее по локоть. Рука, перевернувшись несколько раз в воздухе, вцепилась крысами в стену и взбежала по ней, как паук, скрывшись в шерсти на потолке. Вдруг какофония визга, гудения и чавканья, которую производил резак, прекратилась. Уцелевшей рукой кадавр вырвал у Горма заглохшее орудие и ударил им наотмашь по Гормову шлему. Горм отлетел далеко в коридор и плюхнулся в жижу. Кадавр шел к нему, не обращая внимания на собак, впившихся в его икры экзочелюстями. - Огнем его, огнем! - раздался голос Фенрира. Кукылин снова ударил. Огненный факел его меча глубоко вгрызся в бедро чудовища. Кадавр снова начал поворачиваться. Горм, выдернувший из сумок ракетные пистолеты, включил их и врезался в потолок. Трехголовый мазнул неработающим резаком по воздуху, метя в лицо Кукылина. Тот увернулся, проскочив под рукой мертвеца, и, отступив на полшага в сторону, занес меч. Чудовище отводило руку для нового удара. - Бей! - сказал Фенрир. Взмах огненного меча - и три безобразных головы полетели, вертясь и клацая челюстями, в жижу. Тело так и осталось стоять с занесенной рукой. - Ага! - Горм выудил из жижи одну из голов и, прижав ее ногой к стене, направил на нее ракетный пистолет. - Собачки, ловите две другие, а то он соберется обратно! Добрый удар, Кукылин! Ты сражаешься, как берсерк! Голова лифтера, цепляясь крысиными лапками и хвостами, пыталась влезть на стену. Кукылин двинулся мимо стоявшего посреди коридора тела кадавра, чтобы сжечь ее, но рука с резаком упала ему на плечо. Кукылин опустился на колени под тяжестью удара, и тут на голову ему прыгнула с потолка ждавшая своей поры крысиная рука. Черные поломанные резцы провели глубокие борозды в оргстекле забрала. Кукылин почувствовал толчок чьего-то тяжелого тела в спину и, падая в страшную черную жижу на полу, потерял сознание. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Кукылин пришел в себя от голоса Фенрира: - Итак, "сразу же разгорелась жаркая битва, которая была и жестокой и долгой. Она кончилась тем, что Харальд конунг одержал победу, а Эйрик конунг и Сульки конунг, и его брат Соти ярл погибли. Торир Длиннолицый поставил свой корабль вплотную к кораблю Харальда конунга. Торир был могучим берсерком. Схватка была здесь очень ожесточенной, но в конце концов Торир Длиннолицый пал. Все люди на его корабле были перебиты." Ты понял? - Что я должен был понять? - сварливо отозвался Горм. - Кьетви конунг был не с Ториром, а на своем собственном корабле, и, обратившись в бегство, укрылся на астероиде, на котором можно было защищаться, и за милую душу там отсиделся, гад, пока Торира крошила Харальдова дружина из ракетных ружей. Ты понял? - Рыбы хочу, - вдруг заныл Мидир. Силы вернулись к Кукылину настолько, что он смог проскрести языком по пересохшим губам и приоткрыть правый глаз. Прямо над глазом начинался закопченный потолок полутемного и очень тесного помещения. Единственным источником света были налобные фонари Мидира и Фуамнах, сидевших, задравши морды к варварски ободранному и обгорелому креслу, в котором скукожился закопченный Горм, опершись животом о спинку и свесив ноги с подлокотников. За креслом из пола торчали рычаги и педали. Кукылин лежал на довлоьно высоком, узком и очень жестком возвышении, то же, что было подложено ему под голову, явно не предназначалось для роли подушки. Протянув руку, Кукылин на ощупь узнал кое-как свернутую кирасу своего пластинчатого доспеха. - Привет и тебе, Кукылин этот... ярл! - Горм задом сполз с кресла запустил руку себе за спину, вытащил из ранца гофрированную трубку, из которой повалил пар, пробормотал "Не то", вытащил коробочку с прозрачной крышкой, в которой перекатывались запасные зубья к резаку, наморщил лоб, отчего рогатый обруч опасно накренился, засунул мешок в левую поясную сумку, наконец, вытащил еще одну гофрированную трубку с краником на конце, сказал: - На-ка вот, отхлебни, - и, в состоянии нелепого и неустойчивого равновесия нависнув над собакми, протянул трубку Кукылину. С большим облегчением Кукылин не узнал в веществе, смочившем его губы, жидкий азот. - Ты, наверное, опять перемудрил с наркозом, - Кукылин отвел трубку, по странному привкусу поняв, что в трубке хоть и вода, но не питьевая, а из Гормова охлаждающего белья или еще откуда похуже. - У меня были такие галлюцинации, что я не помню даже, в какую заваруху попал на самом деле. Горм жадно присосался к кранику, через некоторое время на его лице отразилось сомнение в качестве напитка, после чего он принялся остервенело плеваться. - На самом деле, - сказал Фенрир, пользуясь паузой, - наш общий знакомый, в детстве подмененный в колыбели троллями, подставил тебя под здоровенную оплеуху, которая сломала тебе ключицу, а одна, не в обиду ей будь сказано, сука едва тебя не утопила под видом спасения. Потом тобой снова занялся вышеозначенный подменыш троллей, своим медицинским искусством наверняка кроваво и мучительски лишивший бы тебя жизни, если б не мои своевременные, мудрые и терпеливо-доходчивые советы. - Но, видно, сам Кром хранил тебя, ибо, несмотря на вредительское и зловеще-гнусное под руку бормотание этого истинного отродья троллей, позора Железного леса и пособника Гибели Богов, я все-таки сумел провести дезинфекцию и поставить тебе на ключицу платиновую скобу, - с неожиданным добродушием закончил отплевавшийся Горм. - Не беспокоит? Кукылин осторожно подвигал рукой: - Нет, спасибо, Горм! Ты говоришь, она была сломана? Не могу поверить! - Не беспокоит, говоришь? А с чего это ты тогда ты изобразил вот этакую рожу, ежели не беспокоит? Ладно, поболит, и фиг с ней, а ваще-то ты должен был по логике вещей как минимум околеть, и все из-за своих дурацких комплексов. Надо было честно признаться, что твои доспехи годны только на то, чтобы подкладывать их под голову, а не травить бесконечные байки по поводу сестер-сирот, страдающих сезонным белокровием и ждущих твоего возвращения. И этого олуха еще кто-то ждет... Что у тебя за кираса? - Горм выхватил из-под головы Кукылина кирасу, вцепился в нее зубами и руками и, зажмурясь, разодрал натрое. - Тьфу! Я к ней, каюсь, не присматривался, ну, там, варена мышь деликатесная, думаю, обычная керамика с арматурой из углеволокна, не больно серьезная вещь, но от мелких грызунов, думаю, защитит, так какое там углеволокно! Это глина! Такую, с позволения сказать, кирасу, любая хилая базука в клочья разнесет, а твой шлем, в котором куском мела можно дырку провертеть, я даже помойному ведру не уподоблю, ничего не говоря уже о твоих картонных ботиночках. Выступая в таком шутовском костюме, выдавать себя за воина - это паранойя, а лезть в нем туда, куда ты со мной полез, это ваще патологическое бешенство, осложненное возвратным энурезом и тяжелой наследственностью. Кто мог в здравом уме спроектировать такой позор? С древних времен известно - доспехи должны отражать как рубящий или сминающий удар палицей, топором, боевым молотом или двуручным мечом, так и воздействие быстрое, но концентрированное - укол копьем, пикой, стрелу, метательноый нож, арбалетный болт, пулю. Для защиты от первого служит внешняя рама - Горм треснул по одной из трубок наружного скелета своего костюма, - для защиты от второго - легкий, но прочный композит, позволяющий распределить точечное усилие на большую площадь, например, кольчуга правильного плетения - в каждое кольцо продеты четыре соседних. Ты уже распахиваешь пасть, чтобы вякнуть, что, мол, на твоей ослоухой и свинорылой планете этого якобы не знают, но молчи! - безысходная тупость бессчетных поколений дубинноголовых кретинов, уныло сменявших друг друга, как в страшном сне спившегося и уволенного помощника бездарной повивальной бабки, подавшегося в столяры, не оправдывает твоего собственного тотального скудоумия, потому что до таких простых истин сам дошел бы и последний умом траченый тролль! - Это высказывание верно определяет границу твоего интеллекта и меру твоей ответственности в данной истории, - заметил Фенрир. - Ты-то не раскусил, что это за доспехи. Звездолет Гормова красноречия все пер у светового барьера: - Ты говорил, в твоей усадьбе якобы есть мастерская - заранее представляю себе, какой это ужас - там я научу тебя, как из простых материалов сделать доспехи, которые хоть на расстоянии в три поприща в темную ночь при сплошном тумане, если один глаз закрыть, а другой прищурить, похожи на настоящие, в отличие от твоих. Стой, этот серый хвостище опять возвел на меня низкий и ядовитый поклеп и помешал мне сказать что-то важное и непреходящее... Вот! Я хотел спросить, что у тебя была за глюка? Кукылин поморщился: - Потом, когда немного забудется, я тебе расскажу, а то сейчас даже вспоминать страшно. - Опять мертвецы? - подозрительно участливо спросил Горм. Кукылин кивнул. - Вроде этих? - Горм вытащил из-за кресла грубо заваренный поверху мешок для кратковременного хранения пойманной рыбы и повернул к Кукылину прозрачным окошком. В мешке что-то слабо шевелилось. Кукылин заглянул в окошко и в ужасе замер. - Так это было на самом деле?! Значит, и в первый раз... - Уже не могу сказать с былой уверенностью, но, по-моему, в первый раз все-таки не, - сказал Горм. Кукылин на миг задумался и исподлобья посмотрел на Горма. - Но ежели Книга Постыдных Откровений глаголет истину, кто ты есмь, рыцарь тьмы? - Кто я что рыцарь тьмы? - переспросил Горм. - Есмь, - подсказал несколько сбитый с патетического тона Кукылин. - Так бы сразу и сказал. Беда твоей расы в том, что вы вечно экстраполируете по недостаточному числу фактов, а по достаточному не экстраполируете, и оценки правдоподобия экстраполяции у вас нет. Короче, не надо перекладывать на меня ответственнсть за то, как ведут себя мертвецы на твоей - я подчеркиваю! - твоей - девятью бешеными кобелями в грозу друг из-под друга крытой планете. Зато боюсь, что именно я первый могу объяснить, почему они себя так ведут. - Если бы, - сказал Фенрир. - Факты, ядрена мышь, таковы. Этот город, как, вероятно, и некоторые другие, был уничтожен биологическим оружием. Здесь присутствовал какой-то агент - яд, микроб или вирус, - уничтоживший одни организмы и вызвавший страные мутации в других, стимулировав бактериальную некробиотическую активность, ибо... - Вот загнул, - сказал Фенрир. - ...одним из результатов его действия стало появление колониального микроорганизма, использующего останки более высокоорганизованных существ в качестве каркаса и строительного материала и утилизирующего энергию, выделяющуюся при гниении. Этот микроорганизм стремится распространиться и заразить находящиеся поблизости еще живые существа, пока не очень понятным для меня образом используя посмертные рефлекторные способности поглощенных им останков. Вода активизирует его деятельность, сухость угнетает, а сильный нагрев губит. Я прожарил этот броневик снаружи и изнутри и герметизировал. Не сделай я этого столь тщательно, или прогрызи та штука твой шлем, или еще что-нибудь в таком духе, был бы ты сейчас просто источник заразы. Нарочно хуже не придумаешь! Кстати, это может как раз оказаться правдой. Каким забористым калом у вас тут все углы пообгажены. А ведь на этом небесном теле могла бы когда-нибудь возникнуть разумная жизнь... Ну вот, опять ты скис, как простокваша. Посмотри лучше, на чем лежишь! Кукылин вытащил из-под себя тяжеленную чушку и провел пальцем по покрывавшей ее копоти. - Вот ложе, достойное воина, отдыхающего после геройской битвы! Да, здорово ты снес все три головы тому гнусному подражателю троллей в подвале. Что это я все ни о чем... - Уж как всегда, - сказал Фенрир. - Да, так сейчас ты с собаками и едой летишь к себе домой, а я потихоньку, дня за полтора, гоню этот драндулет к тебе же в усадьбу. - А хорошо ли засвечивать его усадьбу такой наводкой? - спросил Фенрир. - Броневик, набитый сокровищами, да еще с таким треплом за рулем? - Троллю никогда не понять того, кто сродни богам. Я так уделаю данный экипаж, что не только о грузе никто спросить не подойдет, но и ваще всякий, кто меня увидит, постарается об этом забыть, как о страшном сне. - Рыбы давай, - напомнил о своем существовании Мидир. - Давай намедни кашей подавился, - ответил Горм. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Кто восковые свечи нес, А кто могилу копал. Невеста гадала о женихе, Куда же он пропал. Мать его приподняла покров, Печальна и тиха: "Невеста, подойди сюда, Признай своего жениха." Женщины плакали навзрыд, Катились слезы из глаз. Невеста падала без чувств, Наверное, тысячу раз. В слезах и в гое ночь прошла До раннего света зари. Где ночью лежал один мертвец, Наутро стало три. Был мертвым рыцарь молодой, Невеста мертвой была, А вслед за ними перед зарей От горя мать умерла. Нулиаюк провела по струнам лютни и опустила голову. Тангиты сидели в молчании, только в костерке, никак не желая разгораться, толстый растрепанный роман "Записки некрохирурга". Киавак встряхнул головой, откинув назад длинные волосы, и сказал: - Сейчас редко встретишь настоящую любовь, а почему? Нивиаксиак ответил, задумчиво глядя на язычки пламени: - Раньше мертвецы не разгуливали среди живых. - И девушек крали в жены, а не на мясо, - добавил Торнгарсоак. Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого насторожился и поднял руку кверху, призывая товарищей сохранять молчание. Тангиты выбрали для привала дом у дороги с сохранившимися тремя стенами и куском перекрытия второго этажа. Где-то вдали, за неразличимым в вечной дымке горизонтом, сотни лет назад заброшенная дорога упиралась в зловещие руины Укивака. Единственный след в пыли, обрывавшийся у дома, был оставлен набитым едой, боеприпасами и наркотиками броневиком барона - искателя приключений. Тем не менее, до тангитов доносился звук мощного дизеля. По дороге кто-то ехал, причем со стороны, противоположной развилке с мамрохпакским трактом, откуда держали путь тангиты. - Кымыргук, Ынап, Нулиаюк - за дом, остальные - за мной, в машину! - Киавак, подхватив арбалет, распахнул люк броневика. В дымке забрезжили очертания громоздкого движущегося сооружения. Занимая место за штурвалом, рядом с Киаваком, Торнгарсоак хлопнул себя по бедру: - Это гусеничный тягач довоенной постройки! Подтверждая его слова, древняя колымага окончательно выбралась из марева. Вся она, от траков гусениц до кончика радиоантенны на командирской башенке, была покрыта тонким слоем копоти. Смотровой люк водителя был закрыт. - Некстати ты помянул мертвецов, - крикнул Киавак Нивиаксиаку, стоявшему у пулемета в башне. - Ништяк, мертвецы не мертвецы, на раз по асфальту раскидаем! - сказал Напакыгту, с гранатой в руке устроившийся на полу у открытого люка. - Ныкай ананас! - Киавак тоже перешел на наречие тангитов. - А ну, лосось, ноздри накинул! Ныкай ананас! - Я твой нюх топтал! - Мой топтал, да своим на гвоздь попал, секундявый пипир! Вот что, - Киавак снова заговорил на кыгмикском. - Мертвецы тебя не трогают, и ты их не трогай! Тягач приблизился настолько, что грамотный Торнгарсоак мог разобрать кроваво-красные надписи на броне: "Доставка трупов населению", "Укивакский питьевой гной", "Мумия - лучший подарок!", "Стопроцентную гарантию дает только морг", "Обглодай кости своих предков!" и так далее. Не замедляя хода, зловещая машина пропылила мимо броневика тангитов и канула в марево. - Где ночью лежал один мертвец, наутро стояло три, - сказал Киавак. - Вот и вся любовь... x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ - Смотри, смотри! Это Йего Бросай, а тот, рядом с мешками, с тюленьей шкурой в зубах - Йего Черепов. Фенрир, дай план покрупнее. Ага. А это мешки. - Почему они на молнии? Ваша светлость говорили, что птицы откладывают их вместо яиц. - Это гораздо удобнее, чем просто яйца. Скорлупа разбилась - и все, а в такой мешок птенец, когда уже вылупится, сможет залезать греться и спать, пока не подрастет. - Горм, пожалуйста, не бери Нетсилик за плечо. - Чего? - Я тебе говорил - хочешь, бери ее в жены, хочешь - в наложницы, ты отказался, так теперь не бери ее за плечо. - Связь-то какая? Вы что, размножаетесь взятием за плечо? - Как не совестно вам, барон Горм, говорить при барышнях этакие гадости! Отпустите мое плечо, раз брату не нравится. Я так совсем не против, и понимаю, что вы не в этом смысле. - Что за народец - один секс на уме! Вы на себя бы все посмотрели - вам о душе только думать при такой заморенной комплекции. То ли дело птицы. Отожрались, ядрена мышь, починили челноки, два раза спускали новые партии переселенцев с орбиты, теперь еще одну ждут, харчей много, делать нечего, им прямой резон заняться продолжением рода. Фенрир, вот этого барышням действительно можно было не показывать. На простыне, повешенной на стену затемненной обеденной залы донжона, куда простенькая макроприставка к очкам, сконструированная Гормом из линз поломанной подзорной трубы, проецировала сцены птичьей колонизации острова Тулик, Куды, Совой и Двойной только что живьем разодрали на части морскую черепаху, а Интриллигатор Карманный спикировал на кучу ее дымившихся внутренностей и улетел, унося печень размером едва меньше его самого. В лавовых туннелях у подножия центральной горы острова лежали слабо шевелившиеся мохнатые мешки, в которых росли детеныши. Несколько хотов и насолотов возились у стартовой катапульты, установленной в конце вымощенной листами обшивки разбитых морских судов посадочной полосы. Универсальный робот брел, увязая в песке, в направлении бухты, волоча за собой по песку ржавый и погнутый коленчатый вал от двигателя внутреннего сгорания. Горм, сидевший на резной скамье между Кукылином и его старшей сестрой Нетсилик, с удовольствием созерцал идиллическую сцену. За его спиной двое служанок накрывали стол к ужину, приготовленному из мясных консервов Камыснапа, копченой рыбы Горма и местных овощей. На полу у очага младшая сестра Кукылина Унивак беседовала с Мидиром. Пес понимал по-кыфлявикски примерно так же, как Унивак разбиралась в рунах, что нимало не смущало собеседников. - У нас теперь тоже харчей много, - сказал Кукылин, чувствуя, что его лицо против воли само расплывается в глупой улыбке. - Брось, чтоб вас откормить, года три нужно, не меньше. И ваще, пошли в мастерскую. А ты, Фенрир, сперва сам смотри, что твои роботы транслируют. Где ты сейчас? - В трех поприщах от звездолета, жду челноки. - Что-то они задерживаются. Сягуягниту, что ты там караулишь, идем с нами. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ В ржавом танке с ободранными гусеницами, снятым двигателем и лобовым бронелистом, вырезанным вместе с пушкой, стоявшем у подножия кургана Кошкли как напоминание о стародавней битве, выигранной предками рыцаря Кукылина, происходило неприятное объяснение. - Так Кукылин накрылся? Мало того, что он живехонек и здоровехонек, так в его усадьбе еще один болван в доспехах, на дворе гусеничный тягач, а в ангаре княжеский истребитель, не говоря уже о двух здоровенных псах, которые вот-вот нас учуют! - Подожди немного, не будет же эта нелепая компания вечно здесь болтаться! Рогатый, я так понимаю, странствующий рыцарь, который помог Кукылину разыграть шутку с Камыснапом и теперь приехал делить денежки. Скоро он отправится в путь, и тогда и тягач его, и его часть золотых наша. - Ты не за того меня принял, Кагуннак. Я не стану разгрызать такую крепкую скорлупу ради такого малюсенького ядрышка, особенно если и ты имеешь виды на то, чтобы его сожрать. Ты меня надул. Надо бы тебя прикончить, но мне нет в этом ни выгоды, ни удобства, так что пока оставляю тебя жить. - Хозяин, отдай его мне! - Хорошая мысль, Ныгфукак. Теперь Кагуннак будет путешествовать с нами, и если ты особенно отличишься, я так и сделаю. Ну, а если он особенно отличится, не взыщи. И старшую Кошкли я тоже, когда придет пора, отдам тому из вас, кто лучше мне послужит. А если ты, лживый наводчик, попытаешься бежать, я выдам тебя кыгмикской контрразведке как нувукакского шпиона и сам позабочусь, чтобы ты умер нескоро. Дождемся ночи и уходим отсюда, до поры. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ - Хоть меня-то не дури, - говорил Фенрир. - На кой тебе сдался этот могильный камень? - В сагах четко сказано, что греть надо на угле, пережженном из идолов с оскверненного капища, ковать на могильном камне, а закалять в моче бешеного козла, - нимало не смутясь, ответил Горм, выворачивая из земли базальтовое надгробие. - Идолов с оскверненного капища здесь, понятное дело, не найдешь, так пусть хоть могильный камень будет, эхе-хе. Горм взвалил надгробие на плечи и побрел в направлении усадьбы. - Интересно, кем ты заменишь бешеного козла. Смотри под ноги, эй! - Без тебя знаю, - ответил Горм и, запнувшись о торчавшую из земли колючую проволоку, упал. - Под этим камнем лежит Горм Рогатое Бревно, что всегда отвечал не подумавши, - с чувством сказал Фенрир. Горм выполз из-под камня и приня