но ожидали начала трапезы. Счастливая именинница заманчивыми припрыжками упорхала на террасу, слегка задев Люрсса, на что он ей искристо улыбнулся. Кто-то из гостей проронил забавный белый стишок: "Аматэрасу села на террасу." Госпожа на пушистом диванчике бесконтрольно посмотрела на террасу и притворно засмеялась. Раздался выстрел и сразу же за ним невыносимый рев разложившейся гражданки. В окоем ока она покрылась черной вуалью из несозревших побуждений и заплакала. Лампочка треснула, и все пропало. Люрсс вылетел на террасу. Мертвая кровь кусками изрыгалась из тела девочки. Дитя молниесносно прощалось с жизнью, оно умирало галопом, бездно-подобными скачками удаляясь от мира живых. С ее обезжизненных рук сползали вяленые змеи, их брезгливо высунутые двоичные язычки гидливо дергались. Парень подхватил тлеющие останки простреленной девицы. Внезапно Люрссу кто-то померещился в затянутом белым въедливым газом кустарнике. Он напрягся всеми своими глазами и постарался увидеть этого кого-то. Сквозь щелочные слезы, благодаря продуманным потугам это ему удалось. Теперь уже совсем отчетливо Люрсс рассмотрел в зарослях средней высоты мужчину. Самодостаточно щурясь, неровно смеясь, мужчина плюнул в сторону Люрсса и махнул ему своей изящной скрабаной пятерней. Это был Люрсс. 3 - Это была большая самая обычная нуворишская терраса; Крoгг прекрасно знал, что она обходит кольцом весь дом. Гости беспардонно кружили по усадьбе и в саду, обсуждая на своем уродливом наречии никому-не-нужные заботы. Его любимая сестренка, забыв про свое стрессовое состояние, самодовольно ползала под старым столом, кусая за ноги прислугу, озабоченную украшением стола. Никому не было никакого интереса до шалостей мелюзги. У одного из слуг, задерганного Ванфой, чуть было не выпала большая итальянская вилка. Если бы она упала, то уж точно испортила недавно застланную пробкоимитирующую плитку. Отец бы этого просто не перенес. Чей-то недовольный голос вскоре вежливо попросил детей идти гулять во двор. В саду было очень тепло. В этом году тополиный пух не давал никому спокойно наслаждаться умеренным солнцем. Особняк давно не ремонтировали, он слегка прохудился, но радостные гости не замечали этого. Крoггу никогда не нравились толпы разгоряченной публики, топчущей траву в их имении. Просвистел звонок, собирающий всех за стол. Крoгг стоял возле двери, ведущей на террасу. Госпожа ДеБелла раскинулась на искусанной молью старой кровати и незаметно вытерла серебристую пыль с приборов на столе. Из всевозможных дверей в комнату высыпали гости и свора детворы. Они принялись передвигать табуреты и стулья, рассаживая себя вокруг дорогих стаканов и рюмочек. Ванфа приятно заулыбалась Крoггу, ласково коснулась его плеча и вышла на террасу. Внимание брата привлек один из гостей, взасос рассказывавший публике о своей поездке по странам Ориента. Без неприкрытого интереса мадам ДеБелла шевелила загоревшей рукой в такт открытиям своего зевотного рта. РАЗДАЛСЯ ВЫСТРЕЛ и сразу же за ним содрогнувший стены плач матушки. Не осознавая, что произошло, она раздирала свою глотку дикими гортанными подобиями звуков и безумно теребила ни в чем не виноватую подушечку. Крoгг выпрыгнул на террасу. Сестренка с неописанным непониманием посмотрела на него и с легкостью выкинула в траву разноцветную хлопушку. Крoгг подбежал к девочке и обнял ее. Из-за стремного шума, поднятого пиротехникой и хозяйкой дома, никто из гостей, детей и владельцев усадьбы не обратил внимания на в пустую говорящий телевизор, где как раз в это время миловидная ведущая просила всех, знающих что-либо о каком-то погибшем при загадочных обстоятельствах молодом человеке, сообщить любую информацию о нем в милицию. 2 - Милый Крoгг! Я надеюсь, что ты поймешь правильно это письмо, и не станешь думать обо мне ничего плохого в связи с ним - ведь, согласись, в связи с ним нет ничего плохого... Я сижу у раскрытого настежь окна и смотрю на дождь. Темно. Минимально играет музыка и стучат капли. Вот уже около получаса я здесь, на окне и наблюдаю за игривыми лужами. Люди безжалостно топчут их, заезжая своими ногами в глаза плаксивых плотских отражений. Какое безумно безумное безумство! На улице сейчас очень красиво. Пестрядинная трава переливается и умывает свои стебли под слезливо горящими фонарями. Собаки аккуратно стараются перешагивать через потоки влаги, но это у них все равно не получается. На небе ни звездочек, ни колечек, ни трубочек, ни других макаронных изделий (извини! Я знаю, тебе не нравятся мои глупые шутки) Хорошо. Просто и откровенно хорошо. С небольшой точечкой грусти или зудливой меланхолии, но и так тоже хорошо. Ощущения, как будто стоишь на пороге и ждешь преддверия чего-то нового и великого. Кажется, что еще чуть-чуть и свершится нечто необычайное, необыкофейное и неокакаоновое, нечто потрясающее, и становится даже немножко страшно за себя и за того парня, и вот в этот-то момент самое главное - не одернуться назад, не отойти, - тогда все сбудется, все произойдет, все встанет на свои места... Я долго размышлял над твоей "Есть-Нет" теорией и, как мне кажется, понял одну вещь: все, что мы считаем существовавшим, существующим и будущем существовать, все это - ЕДИНО!!! Подобно волнам в море, мы переливаемся один в одного, даже не подозревая об этом, а если и догадываемся об этом, то не осознавая этого до конца. Озабоченные глупцы пробуют сравнить это состояние с половым актом, уставшие - со смертью, начитавшиеся Карнеги - с радостью жизни. Но даже эти состояния, которые, естественно, несравнимы ни по каким параметрам с тем ощущением, о котором я сейчас пишу, человек сузил до противоположного пола (хоть и не все, конечно же), до показухи и улыбчивого притворства. Все со всеми соприкасается и находится в постоянной, никогда-не-разрывающейся взаимосвязи. Человека нельзя отделить от почвы, воздуха, влаги и энергии. Человека вообще не существует, как нет в природе ни земли, ни газов, ни воды, ни огня; самой природы нету... И как бы абсурдным ни выглядело все здесь написанное, все это, в то же время, существует. Ты называешь это "Есть-Нет", я буду придерживаться этого термина. Бывают периоды, когда человек хоть как-то пытается осознать, что все связано само с собой воедино, это редко кому удается понять до конца. Сознание каждого (которого нет, и в то же время есть) думает, сознает, размышляет по уже заранее кем-то про-a-priori-нным тропам; оно изначально закомплексовано и затянуто в написание слов, в общепринятое псевдо-логическое мышление, в стерео- и видеотипы, которые само же и изобрело. Нам всем было бы не плохо избавиться от всей этой наносчивости. Даже не знаю, что еще написать. Поверь, я просто хотел сказать, что понимаю тебя и что мне очень нравится твой взгляд на жизнь. А вообще-то, все, что не делается, - к лучшему... Прощай Люрсс 1 - Соседко безнадежно махнуло рукой. "Оnques, так onques, черт с ним, пусть болтает, что хочет, все равно это не имеет никакого значения," - прошуршав иссушенными губами, оно плотно, без единого шума закрыло дверь, скомкало и выбросило номер пейджерного оператора, а потом упрятав фонендоскоп в потрепанный рыжий футляр, задумалось. "Теперь он тоже без особой надобности. Вряд ли новые соседи будут такими же забавными, как этот ***", - Соседко тихонько произнесло нехорошее слово и ехидно заснуло. --------------------------------------------------------------- Trojan Salomski THE WHITE BOOK Qq. Canonical text. 1998 e-mail: boursaud@belarus.crosswinds.net │ mailto:boursaud@belarus.crosswinds.net bourseaux@hotmail.com │ mailto:bourseaux@hotmail.com ICQ: 23474537 visit the web-site: www.nsys.by/newtown │ http://www.nsys.by/newtown Троян Саломски БЕЛАЯ КНИГА Дурка. Канонический текст. 1998 Электронная почта: boursaud@belarus.crosswinds.net или: bourseaux@hotmail.com ICQ: 23474537 Посетите веб-сайт: www.nsys.by/newtown Примечания 1 (фр.) никогда 2 (фр., уст.) никогда 3 "Обнажившись, юноша выпитый одеждой океан возвращает песку и расстилает ее затем на солнце. Чуть касаясь ее огненным языком, оно постепенно захватывает ее и тихонько высасывает из мельчайшей ниточки мельчайшею волну." (Луис де Гонгора-и-Арготе (1561-1627гг.))  * КАРА *  а кинематограф у женщин единственное утешение. М.А.Булгаков Он неподвижно смотрел на остановку безумного автобуса, стоя на ступеньках, укрытых сверху красной навесью, и думал о чем-то своем, очень даже может быть, что о чем-то хорошем. В его руках вертелась бумажка. "...о, Боже, как он красив! Я складываю свой зонтик, упираюсь в спину нерасторопного сплащенного старикана, и не в состоянии пнуть, или хотя бы попросить его двигаться чуточку быстрее! Постой, так даже лучше. Еще раз оглянуться. Я смотрю на Снегурочку с серьезным островским лицом, что в газетном киоске, который имеет место быть за твоей спиной, а не на тебя, даже и не надейся... надейся... - это я уже себе. Он очень красивый, но и очень нелюдимый тоже..." Мужчина, вы в магазин заходить собираетесь? Прилавок треугольником рассекал торговый зал, и из всех труб точки общественного пропитания шел кофейный пар. Сквозь наглухо вымытые иллюминаторы нижних палуб, поблескивая кремотой помадок, пирожные подмигивали провожающим свою денюшку в далекое плавание, выстроившемся в упругую извилистую и непроходимую линию, красноречиво обрывающуюся постукиванием о кассирный аппарат на корме. "...он такой суровый. Неприступно-непристойный... Бог мой! Как здесь все дорого! Черт, опять началось. Зачем они издеваются?! Ну, какая же это булка с маком?! Она меня все равно не спасет. Только аппетит разыграется. Такая езкая боль! Нет, чтобы написать 30 тысч, так - 27.900, и это они называют с сахаром. Сколько ни размешивай, сахаром там и не пахнет, правда, он никогда не пахнет, хотя нет... Вот взять хотя бы его - сахарный, такая детскость во всем - черт, это же попса! Где мои деньги? Никогда больше не буду подавать мелочь нищим, никогда! Ницше был прозорлив. Ницше... нищие... Он с ними, скорее всего, слишком фамильярно обращался... 27.800! Но ведь я им ничего не докажу, ну не простят они мне 100 рублей, придется купить без сахара - все равно, на вкус никакой разницы. Булочка? - Липовый мак. Только бы не трясло, а то подумают... Черт, вечно забываю, у них же здесь место встречи - известный бомжезборник. Нет, не должны. Выгляжу я маргинально, но это еще не повод думать обо мне плохо. Он такой скрытный... а может, он просто глупый, но своим молчанием хочет скрыть это? Интересно, а он что-нибудь подумал? По-моему, вообще не заметил... Все, заканчиваю, началось..." Что вам?! - продавщица плакала. Перчаток у нее не было, на руки был натянут целлофановый пакет, именно им она и отпускала сдобу. Кофе с... без сахара. Двадцать семь девятьсот! - промокнув пакетом слезящейся глаз, продавщица спряталась за паровой отсек и отвернулась от бросавшихся в морской прибойный воздух взволнованных возгласов. Но ведь это кофе с сахаром, а я прошу без сахара. Это устаревшие ценники. Еще за одноразовую посуду..., - ее розовые очки, усыпанные бисеринками росы, безапелляционно прижались ко мне, спрашивать ее больше не хотелось. Гроздь очередных спелых криков ударилась в мою спину, и рассыпалась по полу. Ну, нельзя ли побыстрее? - возмутилась гражданка справа. Хотя бы вторую продавщицу поставили что-ли! - посоветовала женщина слева. Вот именно, одна бы выбивала, а вторая б отпускала! - заметила дама спереди. Хорошо, хорошо, один кофе, пожалуйста. "...черт подери! Придется сотку менять! Ну что ж, гулять, так... " И еще булочку с маком, если можно. В горячем пластмассовом стаканчике, касаясь ободка, чтобы не утонуть, очевидно, плавала одноразовая ложечка: она безудержно кружилась и умудрялась даже немного подпрыгивать, вспрыгивать и еще! ... еще! - выпрыгивать из мутного обессахаренного кофейного болотца, но ей это никогда не удавалось до конца. "...а вот она себя ощущает в своем стакане или нет?" Когда она остыла и безвольно обмякла, я... И булочку, пожалуйста. Дрожащими целлофановыми руками продавщица ухватилась за ароматные бока булочки и нечаянно зацепила локтем славно сложенных в пирамидку "Белоснежек" - булочки с белоснежной просыпью врассыпную кинулись на палубу. Раздались сумасшедшие вздохи порицания, и расцвели осуждающие улыбки. Продавщица давно запрограммированными движениями стала собирать стерильно упакованными руками мучное добро и класть его на прежнее место. Но что-то вдруг прервало ее от этого благородного занятия. Она шмыгнула носом, и крупные блестящие капельки, бежавшие по подошвам щек, исчезли. 34 тысчи, - сказала она, протягивая мне мою маковку. "На улице? Там так холодно. Тут вроде бы чисто..." Стойка, как можно дегадаться, не стоила того, чтобы за нее пить кофе, но асимметрично "Голубые танцовщицы" Дега из замазанной на полу журнальной вклейки станцевали (т.е. - сделали свое дело). Мастер пастели... "...есть во всем этом что-то от живописного, - подумалось мне, - Натюрморт из опустевших, помятых и еще не согнутых живенькой пятерней стаканчиков, по-мастерски фривольно расставленных вперемежку с обрывками оберточной бумаги, и грустным уловом из выловленных разовых ложечек настраивал на артистичный лад, если бы не..." Сдачу! Возьмите сдачу! - кричал мне распушенный хвост, беспокойно размахивающийся от одного конца к другому. "...рехнуться можно! Сдача. Если бы рядом был он, никаких проблем не было бы... Все бы улетучились сами собой... Все бы казалось таким хорошим, даже отличным... Почему так трясутся руки? Боже, как хочется курить! Сколько уже было обещаний! Интересно, а он курит? Все равно. Может, попросить закурить? Скорее всего, не даст. "Сам стряс", "Это последняя" - или что-нибудь в этом же духе. А что потом? Банально. Выйти и предложить ему кофе! Вы ведь, как и все богема, без сахара, верно? И булочка с маком в придачу! - "Но чем обязан?" - Ничем! Просто так! - да-да-да! Боже, как болит живот! Такой горячий, опять горло облазить будет. Руки просто как у пьянчужки. Где мак?! Это не булка, а полный... И все-таки, догадывается ли он? Весь внешний мир - только препятствие для этого, лишние проблемы, то, что мешает мне..." Вкусная булочка? - пожилая разукрашенная интеллектуалка стесниво улыбалась. Полный слой губной помады свешивался разухабистым веером из-под ее глаз и летел на пол-лица; соблазнительно намазанные ресницы щелкали и звенели как заглавная тема из Mission Impossible, только в несколько раз агрессивнее; броские брови каромысленно напоминали "Нясе Галя воду..."; а оконтуренные линии верхней губы шептали: Do I Know You From Somewhere; в то время, как те же самые линии, но уже нижней с самодостаточной уверенностью заявляли: I Love To Hate You; картинку дополняла непролазная бородка, росшая, создавалось такое впечатление, прямо из подмышек. Женщина поставила сумку под стойку, стала по стойке смирно и посмотрела на меня. Так себе, не то, чтобы очень, но вполне нормально. "...мне везет на... Так болит голова, ну что может так в ней трещать? О! Началось! Опять тошнит! Или это в туалет хочется? Но 10 минут еще и не прошло, как туалет со мной простился. Значит, тошнит. Только этого еще не хватало..." А я вот "Белоснежку" купила. По виду она лучше, - женщина с порослью несколько раз сжала в руках булочку и опять взглянула на меня. Прогулка по палубе ей очень помогла... Вы что-то сказали? - продемонстрировала мне свои зубки укоренившаяся интеллигентка. Каждый дентальный орган украшала пестрая точечная татуировка. Мне кажется, "Семь Гномов" были бы лучше. "...а ночью к нам приходит Кариес!!!" "Семь Го...? Гномов. [молчание] А вы знаете, - вновь оживилась женщина, - в Гастрономе, который на Проспекте, ну тот, под Часами, там кофе в настоящих кружках продают! А то ведь в таких, как здесь, очень вредно! Вот вы уже выпили? Да? Сожмите! Сожмите стаканчик! Сильнее! Видите полосу?! Полосу видите?! Маленькая старушка с бархатной тряпочкой в пухлых ручках, одетая в только что отстиранную порошковую униформу всех уборщиц, протерла соседнюю стойку, собрала все художественные стаканчики и ложечки, и направилась с ними в дальний, мой-до-дырный отсек кафетрального корабля. Где? Ну, вот же! На дне стаканчика! Видите? Смотрите?! Вот эта полоса очень опасна! Разве вы не понимаете?! Из дверей в святую святых - мойки - выпорхнула вся та же маленькая бабушка, но на этот раз с небоскребом из вымытых одноразовых стаканчиков. А многоразовые кружки моют еще хуже, чем эти стаканчики. Точно! Как же я сразу об этом не подумала? О! Это ведь тоже опасно! Спасибо Вам!!! - впечатлительная женщина бросилась к моей руке, а я - прочь из магазина. "...о, Боже! Как он красив!" x x x Простите, пожалуйста, вы меня сигареткой не угостите? Сам стряс, извините. "...где же моя пачка?" А огонек у вас найдется? "...ну, что ты так на меня пялишься? Ну, есть у меня свои собственные сигареты. Да, есть. Да, вот так. Зажигу дашь?" Спасибо за огонек. У тебя руки трясутся... Да ты в себя воздух вдыхай, а не наоборот... Ты так никогда не прикуришь... Наконец-то... Спасибо большое. Мой тебе совет: если ты хочешь с кем-нибудь познакомиться, и при этом курить ты не умеешь, то не стреляй у него сигарету, а если все же решилась на это, и на этот случай у тебя уже заготовлена пачка сигарет, то хотя бы сделай вид, что ты попросила эту сигаретку у какого-нибудь прохожего, и только потом приходи к объекту знакомства, проси у него зажигалку или спичку. Но самое единственно-главное: потренироваться прикуривать дома перед зеркалом, чтобы выглядеть натуральнее... Спасибо. Кофе без сахара не хотите? Ну, и долго мы еще комедию ломать будем? - мужчина рассвирепел, - Сколько можно мать и меня изводить своими выходками?! Что за романтический бред ты несешь?! Что ты и, такие как ты, находите в шатаниях по этому городу?! Почему мы должны бегать за тобой всю ночь на Пролет?! Отвечай, паскуда! Дверь магазина открылась, и из нее явилась улице та самая женщина с бородкой. "...бежать, бежать отсюда! За этим киоском они меня уж точно не найдут..." А я тебя в кафетерии ищу, - женщина ласково прикоснулась к рукаву курящего мужчины, - Ты так много куришь. Бросай, а? Столько денег на них уходит, это уму не постижимо просто! А ты знаешь, что ста... Да-да, обязательно брошу, дорогая. А вот и наш автобус. Побежали скорей, ведь мы не хотим опоздать на кино, не так ли, дорогая? - мужчина схватил женщину за широкоплечую шляпу и разпушистыми прыжками направился к остановке, где толпа уже с нетерпением Мэссив-Аттаковала[1] отомкнутые двери. x x x Девушка выбросила окурок в отражавшуюся в листовой луже часть вывески с названием магазина. Четыре буквы - А Р А К - растворились и разбежались волнующимися мячиками по дырявому асфальту. После этого она с непониманием посмотрела на три совершенно одинаковых "Детство", "Отрочество", "Юность" с портретом одного и того же Льва Толстого на всех трех обложках, и вернулась в кафетерий за забытым в нем зонтиком. В руках у нее вертелась бумажка: Очень дорого в квартирах. Помогите убрать под масками г.Минска ул.Революционная д.32 кв. 1, 3, 5, 6, Сделать, чтоб открыли двери - не открывают двери. Сидят кампаниями и уничтожают людей Не открывают двери, Но сделайте, чтоб открыли Наварите им красный борщ и два химиката в еду Связать руки назад И оставить в кварти- рах. Его уже не было. Жаль, что он об этом не знает! К О Н Е Ц Молодой человек по-прежнему неподвижно смотрел на остановку безумного автобуса, стоя на ступеньках, укрытых сверху красной навесью, и думал о чем-то своем, очень даже может быть, что о чем-то хорошем. Наверное, он совсем замерз. Пальто на нем не было. Без шапки, в легких туфлях на одеревенелую ногу, он держал в руках меню магазина и не шевелился. Казалось, он никому не был интересен: покупатели большей своей частью здоровались с дверью, но не с ним. --------------------------------------------------------------- Trojan Salomski SCOURGE Qq. Canonical text. 1998 e-mail: boursaud@belarus.crosswinds.net or: bourseaux@hotmail.com: ICQ: 23474537 visit the web-site: www.nsys.by/newtown Троян Саломски КАРА Дурка. Канонический текст. 1998 Электронная почта: boursaud@belarus.crosswinds.net или: bourseaux@hotmail.com: ICQ: 23474537 Посетите веб-сайт: www.nsys.by/newtown 1 калька из английского: "...where the herd were Massive-Attacking the open doors".