ие машинки, он перепутал в них все рычажки, так что кла- виши печатать теперь вовсе не те буквы, которые были на них написаны. А для вящей надежности погнул в них валики. Он разорвал пополам тысячи лозунгов, отправил в мусоросжигатель тысячи рекламных буклетов и нагрудных значков. Мэру Картрайту на плакатах с его портретом он подрисовал усы, а под конец бросил спичку в мусоросжигатель и подождал, пока вспыхнет огонь. Домой он решил вернуться пешком и по дороге остановился, чтобы иску- паться. Он плыл, мощно разрезая воду, как положено по Синанджу; мысли его, по контрасту с плавным, согласованным движениям мышц, были неспоко- йны, и когда его гнев постепенно утих и он повернул назад, то не увидел берега. За короткое время он успел проплыть много миль. Он медленно поплыл к берегу, а потом сидел в песке, натягивая на себя одежду под удивленным взглядом мальчишки, который устанавливал шезлонги, готовясь к дневному нашествию покрытых веснушками, бледнотелых нью- йоркских отпускников. Часов в одиннадцать он вернулся к себе. Полагая, что Чиун уже встал, он просунул голову в его комнату и с удивлением обнаружил, что циновка цвета какао, на которой иногда спал Чиун, свернута и аккуратно поставле- на в угол. Комната была пуста. На столе в кухне Римо обнаружил записку: "Дело чрезвычайной важности требует моего присутствия в штабе мистера Полани". Что бы это значило? Римо решил немедленно выяснить, что задумал ста- рик. Подойдя к двери штаба, Римо услышал невообразимый шум. Что там такое может быть, недоумевал Римо. Должно быть, кто-то из цыпочек Фарджера не может найти свой лак для ногтей. Он открыл дверь и, пораженный, остановился на пороге. Все помещение было битком набито людьми. Это были женщины. Среднего возраста и старуш- ки. Все суетились, работая не покладая рук. За столом Фарджера сидела миссис Этель Xиршберг. - Меня не касаются ваши проблемы с рабочей силой,- кричала она в теле- фон.- Вам за это платят, значит, будьте любезны доставить все ровно че- рез час. В противном случае можете засунуть себе в задницу бумагу, кото- рую вы на нас потратили! Да, именно так. Либо доставляете через час, ли- бо никаких наличных! Не желаю ничего слышать о ваших проблемах. Здесь теперь новое руководство. Да, все верно, через час. И не забудьте прис- лать грузчика, который поднимет все наверх. Тут у нас одни женщины, мы тяжести не таскаем.- Она повесила трубку и показала пальцем на Римо.- Ваш отец в штабе. И не стойте тут как исткан, скорее идите туда и посмо- трите, чем вы можете помочь, хотя вы ни на что не годитесь. Роза!- вдруг закричала она, словно забыв о Римо.- У тебя есть список активистов Севе- рного избирательного округа? Ну так торопись! Надо скорее запустить это дело!- Она вновь обернулась к нему: - После сорока лет в меховом бизнесе я преподам вам хороший урок. Такой, что вам и не снилось. Чего вы стоите? Доложитесь отцу и подумайте, чем вы можете ему помочь! Бедняжка! Вам должно быть стыдно, что вы повесили на него эту работу в последний момент. А он так расстроился из-за того, что у вас могут быть неприятно- сти. Милый мистер Полани, надо же ему было связаться с таким ничтожес- твом вроде вас!- Вновь зазвонил телефон, и она сняла трубку на первом гудке.- Штаб "Свет солнца приятней" слушает.- С минуту она молчала, по- том рявкнула: - Меня не волнует, что вы обещали! Машины с громкоговори- телями должны быть здесь через час! Да, один час! Правильно. Ах, нет? А теперь слушайте сюда! Вы знаете судью Мандельбаума? Так вот, ему будет интересно узнать, что вы отказываетесь предоставить машины обычным клиентам. Разве вам неизвестно, что это грубейшее нарушение федерального закона о свободных выборах?- Она дернула плечом в сторону Римо.- Да, все верно, и судья Мандельбаум прекрасно об этом знает, а он муж моей двоюродной сестры Перл. Так что стоит вам забыть, что кровь не вода...- Закрыв рукой лубку, она сделала Римо знак головой и прошипела: - Идите же туда. Помогите отцу!- и вновь продолжила разговор. Римо потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. В штабе находилось уже не менее пятьдесяти женщин, но с каждой минутой прибывали новые, толкая Римо и резко бросая на ходу: "Освободите проход". Зашвыр- нув куда попало свои украшенные цветами шляпки, они усаживались за столы и без каких-либо указаний принимались за работу. По всей видимости, сей- час они составляли списки избирателей. Миссис Хиршберг повесила трубку. - Я выгнала всех трех ваших цыпочек,- заявила она.- Для настоящей из- бирательной кампании они просто нуль! Может, после выборов удастся прис- троить их в какой-нибудь массажный кабинет. Наконец Римо отошел от двери и направился в дальнюю комнату, где обыч- но сидела Тери Уокер. Но на ее месте за столом восседал Чиун. Подняв глаза, он улыбнулся Римо. - Сын мой,- сказал он вместо приветствия. - Папочка,- почтительно кланяясь, проговорил Римо.- Мой находчивый, удивительный, хитрый, беспокоящийся обо мне злодей! - Надеюсь, на этот раз ты не забудешь, что я для тебя сделал,- сказал Чиун. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ К полудню на улицы города вышло около трехсот женщин. Они ходили по домам, распространяя рекламные брошюры, оккупировали торговые центры. Время от времени они начинали петь: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". К тем, кто отказывался взять рекламку или недружелюбно высказывался по поводу Полани, применялись уговоры. Грубость и резкость, допустимая в штабе, на улицах уступала место совершенно другому обхождению. Здесь, под руководством миссис Хиршберг, дамы были сама любезность. - Ну, разве вам трудно проголосовать за Полани? Что плохого, если для разнообразия мэром у нас будет такой славный человек? Я понимаю, что вы должны чувствовать, будучи сестрой мэра Картрайта, но почему бы не дать честному человеку шанс? Мистеру Полани можно полностью доверять. К полудню агитационная кампания была в самом разгаре. В 12.01 о проис- ходящем стало известно в штабе Картрайта. В 12.35 были предприняты отве- тные шаги. Все очень просто, объяснил Картрайту маршал Дворшански. Этим добро- вольцам результаты выборов на самом деле абсолютно безразличны, так что преподайте паре-тройке из них наглядный урок, и остальные тут же найдут достаточно причин, чтобы вернуться к своей игре в маджонг. Эти слова тут же передали Теофилу Педастеру и Гумбо Джексону, которые и должны были преподать женщинам наглядный урок. - Женщинам, говорите?- хихикнул Педастер.- Старым или молодым? - Пожилым. Казалось, Педастер разочарован, но Гумбо Джексона это не смутило. Он был посообразительнее дружка и уже успел спрятать в карман четыреста до- лларов, причитающихся им за работу. - Старые, молодые, какая разница?- сказал он.- Всего-навсего небольшой урок,- и ухмыльнулся, потому что ему заранее объяснили что к чему. К сожалению, они забыли столь же доступно объяснить все маленькому старичку-азиату в оранжевом кимоно, который сопровождал группу активис- ток, первой столкнувшуюся с Педастером и Джексоном. - А ну, давайте сюда ваши листовки,- потребовал Педастер. - По одной в руки,- ответила полногрудая дама в голубом, возглавлявшая отряд. - Мне нужны все,- повторил громила. - Нет, только одну. Педастер достал из кармана нож. - Вы меня плохо поняли: я прошу все.- И он посмотрел на Гумбо Джексо- на, который тоже стоял с ножом в руках. - Спасай Чиуна!- завопила полногрудая предводительница и, замахнувшись сумочкой, больно стукнула Педастера по голове. К ней присоединились еще трое, размахивая увесистыми ридикюлями. Это было достаточно неприятно, и в конце концов Педастер решил пустить в ход оружие. Но это ему не удалось. Он увидел, как в клубке тел, рук и дамских су- мочек мелькнула высунувшаяся из оранжевого кимоно рука и нож исчез. Но что еще хуже, рука перестала действовать, 0бернувшись к Гумбо, он успел заметить, как оранжевый рукав глубоко вошел тому в живот. Гумбо растекся по тротуару, как сырое яйцо. Педастер взглянул на друга детства, распластавшегося по земле, на жен- щин, склонившихся над ним, и сделал то, чему его учили с младых ногтей,- дал деру. А сзади доносились женские голоса: - С Чиуном все в порядке? Он не пострадал? Эти черные не ранили вас? Только оказавшись за три квартала от места происшествия, Педастер вспомнил, что те четыре сотни остались у Гумбо. Ну и черт с ним, решил Педастер. Если останется жив, считай, он их заслужил. Педастеру они ни к чему, потому что он едет в Алабаму, к семье. Прямо сейчас. К вечеру каждый житель города получил листовку, брошюру или буклет с призывом голосовать за Полани. На следующий день команда женщин обошла все дома, объясняя, почему честные, уважающие себя люди должны голосо- вать только за Полани. На улицах было столько активистов, агитирующих за Полани, что агитаторы Картрайта начинать чувствовать себя белыми ворона- ми. Они крались вдоль стен, ныряли в бары и предпочитали лучше выбросить остатки рекламной литературы в сточную канаву, чем попасться под горячую руку острым на язычок женщинам, почему-то поддерживающим Полани. По всему городу ездили грузовички с громкоговорителями, из которых до- носилось: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". А в кабачках и гостиных, где шум кондиционеров заглушал уличные гром- коговорители, реклама лилась из телевизоров и радиоприемников, заполняя Майами-Бич. "Голосуйте за Полани!"-требовала она. Через установленный в каюте радиоприемник она долетела и до серебрис- то-белой яхты, мягко покачивающейся на волнах в полумиле от берега. Маршал Дворшански с разлаженном выключил приемник и повернулся к доче- ри, казавшейся невозмутимой в безупречном брючном костюме из отбеленного льна. - Я такого не ожидал,- сказал маршал и принялся расхаживать по каюте, играя мощными мускулами плеч, рельефно выделяющимися под облегающей си- ней тенниской. - Чего именно? - Что Полани сможет развернуть такую мощную агитацию. Не ожидал,- произнес он, и в голосе его прозвучал упрек,- что твоя работа принесет такие плоды. - Я сама ничего не понимаю,- откликнулась Дороти Уокер.- Я лично утве- рдила рекламу на телевидении и в газетах - потому что в жизни не видела ничего хуже. Я считала это лучшим способом впустую истратить их деньги. - Впустую? Ха,- сказал старый маршал, который в этот момент вдруг пре- вратился в злобного старикашку.- Эти деньги помогут им выиграть выборы. Мы должны придумать что-то еще. Дороти Уокер встала и оправила пиджак. - Отец, полагаю, это должна сделать я. Мы узнаем, есть ли у этого Римо слабое место. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - Мне нужно, чтобы в каждой пачке было по сотне штук,- заявила Римо миссис Этель Хиршберг.- Не девяносто девять, не сто одна, а ровно сотня, так что потрудитесь пересчитать. - Сами считайте,- ответил Римо.- В этих пачках ровно по сотне штук. -- Как вы можете это утверждать, если не пересчитали их?! Сделали все кое-как, наспех, а теперь говорите, что здесь сто штук. Слава Богу, я не так легкомысленна в делах. - Здесь сотня,- упрямо повторил Римо. Вот уже час, как Этель Хиршберг пристроила его к делу,- он должен был распаковывать большие коробки, битком набитые рекламной литературой, и увязывать брошюры в пачки по сто. Для Римо это было не сложнее карточно- го фокуса - пробежав пальцами по пачке, он мог точно сказать, сколько в ней штук. - Здесь сотня,- снова произнес он. - Нет, вы сосчитайте,- не унималась Этель Хиршберг. Тут из кабинета Тери Уокер вышел Чиун. На нем было тяжелое кимоно из черной парчи, и от него исходила вселенская безмятежность. - Чиун!- взмолился Римо. Чиун обернулся, бесстрастно взглянул на ученика, а затем расплылся в улыбке, увидев миссис Хиршберг. - Прошу тебя, подойди сюда!- попросил Римо. Миссис Хиршберг покачала головой. - Это ваш отец, а вы говорите с ним в таком тоне. "Подойди сюда!" Ни- какого уважения к старшим! Чиун приблизился к ним. Римо и Этель, перебивая друг друга, попытались изложить ему суть спора. - Мне нужны пачки по сто штук,- говорила Этель. - Здесь в каждой по сто штук,- перебивал Римо. - Разве трудно их пересчитать? Хотя бы чтоб убедиться, что мы не рас- ходуем лишнего! - Зачем мне их считать, если я и так знаю, что их там сто?! Наконец Римо взмолился: - Скажи сам, сколько здесь штук? Кореец перевел взгляд на пачку брошюр, взвесил ее на руке и авторитет- но произнес: - В этой пачке сто две штуки. - Вот видите,- воскликнула Этель.- Сейчас же все пересчитайте! Когда она ушла, Римо спросил: - Зачем ты это сделал, Чиун? Ты же знаешь, что здесь ровно сто! - Откуда такая уверенность? Что, непогрешимый не может ошибаться? - Нет, я могу ошибаться, но в данном случае я прав. Здесь ровно сто штук. - Ну и что? Из-за каких-то двух брошюрок ты ссоришься с нашей активис- ткой! Разве можно выиграть войну, проиграв все сражения? - Черт побери, Чиун, я не в силах терпеть, чтобы эта женщина все время мной командовала. Кажется, я уже целую вечность ишачу на нее. Сотня есть сотня. Зачем мне их считать, если я могу по весу определить, сколько их? - Потому что в противном случае все наши дамы уйдут. Что ты тогда ста- нешь делать? Вернешься к своему глупому ребяческому плану применять про- тив врага ограниченное насилие? К плану, который, скорее всего, приведет тебя к самоуничтожению? А как насчет твоего мистера Полани? Он что же, должен снова смириться с мыслью о поражении? - Честно говоря, мне больше нравилось, когда мы проигрывали. - Проигравшим всегда нравится проигрывать. Победа требует не только дисциплинированности, но и высокой нравственности. - По-твоему, нравственно заявлять, что в пачке сто две брошюры, когда их там ровно сто? - Даже двести четырнадцать, если это необходимо. - Чиун, ты возмутителен. - А ты самонадеян, что еще хуже. Даже если в этой пачке сто штук, то вон в той всего девяносто девять.- И он указал на пачку брошюр, лежащую чуть поодаль на столе. - Ошибаешься. Ровно сотня. - Девяносто девять. - Вот увидишь, сто.- Он нагнулся, схватил пачку и принялся громко счи- тать вслух: - Один, два, три. Пока он считал, Чиун вышел в приемную и подошел к столу миссис Хир- шберг. - Он все понял,- ласково сказал Чиун.- Видите ли, он не такой уж пло- хой. Просто ленивый. Из комнаты доносился голос Римо: - Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать... - Нынче вся молодежь такая,- заметила миссис Хиршберг, успокаивая ста- рика.- Кстати, не догадалась спросить. А он умеет считать до ста? - Что касается этой пачки, достаточно девяноста девяти. - Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь... Вошла Дороти Уокер, словно принеся с собой прохладное дуновение ветер- ка, свежая и подтянутая в своем белоснежном костюме. Остановившись возле стола миссис Хиршберг, она спросила: - Римо здесь? - Тес...- Миссис Хиршман поднесла палец к губам.- Он сейчас занят. - Сорок семь, сорок восемь, сорок девять... - А он скоро освободится?- поинтересовалась Дороти, увидев, как Римо, сосредоточившись, склонился лад столом. - Ему осталось сосчитать всего пятьдесят штук. Управится за пятнадцать минут. - Я подожду. - Пожалуйста. - Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть... Дороти Уокер тем временем оглядывала помещение штаба, восхищаясь сла- женностью и организованностью, с которой две дюжины добровольцев выпол- няли работу по тыловому обеспечению кампании. - Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять. ДЕВЯНОСТО ДЕ- ВЯТЬ?!- Римо поднял глаза и увидел Дороти. Улыбнувшись, он направился к ней. - Ну?- спросил Чиун. - Что ну? - Тебе нечего мне сказать? - А что я должен сказать? - Так сколько штук было в пачке?- уточнил Чиун. - Не знаю,- сказал Римо. - Не знаешь? - Нет. Я устал и остановился на девяноста девяти,- Римо мало что понял из последовавшего потока слов. Он не станет обращать на Чиуна внимания. Ни за что не опустится до мелких пререканий. Дороти Уокер улыбнулась ему. - Вот, хотела посмотреть, как живет победитель. - Вы так полагаете? - Вы просто не можете проиграть. - Конечно, если только не доверим подсчет голосов этому вот Альберту Энштейну,- вмешалась миссис Хиршберг. - Идемте отсюда,- предложил Римо.- Технические сотрудники никогда не поймут нас, творческих людей. - А Тери здесь? - Она сказала, что на завтра вся реклама готова, и уехала к подруге погостить. Обещала, что мы встретимся завтра на телевидении,- объяснил Римо. Дороти кивнула. - Я поговорю с ней завтра. Римо повел ее прочь из штаба. Ему это доставляло удовольствие - нахо- диться рядом с ней. Она так прекрасно выглядела, а пахла и того лучше - крепкими цветочными духами. Этот запах наполнил все его существо, когда позже Дороти взяла у него из рук стакан, который сама же только что дала, прильнула к нему всем телом и прижалась губами к его губам. Она долго не отрывала губ, наполняя его ноздри ароматом духов. Он смо- трел, как жилка у нее на виске начинает пульсировать все быстрей и быс- трей. Потом она взяла его за руку и вывела на балкон. Здесь, на высоте пен- тхауса, куда не долетал свет уличных фонарей, царила темная ночь. Одной рукой она продолжала сжимать руку Римо, другой обвела простиравшийся пе- ред ними океан, а затем положила ее Римо на плечо. Голова ее склонилась ему на грудь. - Римо, все это могло бы принадлежать нам,- сказала она. - Нам? - Я решила открыть отдел по рекламе политических кампаний и хочу, что- бы ты возглавил его. Римо, успевшему убедиться в своих очевидных талантах в области полити- ческой борьбы, было приятно, что его достоинства оценили. Но, мгновение подумав, он произнес: - Извини. Это не по моей части. - А что по твоей? - Я люблю путешествовать с места на место и повсюду сеять добро,- от- ветил он. На как-то-то долю секунды ему показалось, что так оно и есть; он испытал то же удовлетворение, какое подобная ложь всегда приносила Чиуну. - Римо, давай не будем обманывать друг друга,- сказала она.- Я знаю, ты испытываешь ко мне то же влечение, что и я к тебе. Как же мы сможем быть вместе, чтобы дать выход нашим чувствам? Как, где и когда? - А что, если здесь и сейчас? Вот так. И он овладел ею на гладкой плитке балкона. Запах их тел смешивался, усиливая цветочный аромат ее духов. Это был настоящий подарок для Римо - прощальный подарок. Она откроет отдел политических кампаний и сама воз- главит его, а Римо - он это твердо знал - вернется к работе, к которой привык: по-прежнему будет наемным убийцей номер два. Было бы просто бес- человечно с его стороны не оставить ей о себе память на те долгие и бес- смысленные годы, которые ждут ее впереди. Поэтому он отдавал ей всего себя, пока она наконец не задрожала, успо- коившись, и тихо не улыбнулась ему. Помолчав, она произнесла: - Грязное это дело - политика. Давай забудем Полани. Давай уедем. Пря- мо сейчас! Римо посмелел на звезды в черном небе над головой и сказал: - Слишком поздно. Пути назад пет. - Ты говоришь о выборах?- спросила она. Он покачал головой. - Не только. Сначала я добьюсь избрания Полани. А потом сделаю то, за- чем собственно явился сюда. - Это так важно? Я имею в виду то, что ты должен сделать. - Не знаю, важно это или нет. Просто это моя работа, и я выполняю ее. Думаю, она достаточно важна. И они снова занялись любовью. Когда входная дверь закрылась за ним, Дороти Уокер быстро подошла к телефону. На другом конце провода тут же подняли трубку. - Папа,- сказала она,- Римо действительно тот человек, кого ты ждешь, и боюсь, уже нет способа его остановить. Он верит в свое дело.- А потом добавила: -Да, папа, мне немного неловко тебе это говорить, но он похож на тебя. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ - Для начала я хотел бы сыграть "Нолу". А потом "Полет шмеля". Но пос- кольку ни то, ни другое у меня не получается, я попытаюсь изобразить "Мой старый домик в Кентукки". Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу, красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше - оче- видно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде. Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий звук отдаленно напоминал популярную мелодию. Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился. - Это ужасно,- прошептал он на ухо Чиуну.- Где Тери? - В мои обязанности не входит это знать,- сообщил тот.- И на мой взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид ис- кусства неизвестен в моей стране. - В моей тоже,- сказал Римо.- Думаю, на этом мы теряем несколько голо- сов в минуту. - Кто знает,- отозвался Чиун.- Может, Майами-Бич как раз созрел для того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лу- чший вариант. - Спасибо, Чиун, за слова утешения. Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается пе- ред камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна была быть здесь. Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе ка- мпании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил за это трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телеви- зионной бригадой. Они заявили в студии, что представляют нью-йоркскую телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения предвы- борной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппара- туру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже, должно быть, несколько километров пленки. Они сильно раздражали Римо, но он приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны ос- таваться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений. Чиун что-то сказал. - Тсс,- остановил его Римо.- Мне интересно, удастся ли ему взять высо- кую ноту. Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна: - Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно. - Какие, например? - Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают. - Почему? - Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пя- тно на потолке. Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив, пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем опера- торы склонились над ящиком с оборудованием, а когда поднялись, Римо с Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани. Зрители, которых Мак Полани называл "жителями телевизионной страны", пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросил- ся было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как мелькнуло зеленое кимоно - Чиун перекатился через сцену, мимо Полани, а затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они ус- лышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик. Повинуясь профессиональному инстинкту, оператор моментально перевел камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы, и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на го- лом деревянном полу,- неподвижные, мертвые тела. Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к По- лани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широ- кой общественности. Что скажет на это доктор Смит?- пронеслось у него в голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший свер- ху микрофон: - Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произош- ло покушение на мистера Полани, но охрана держит ситуацию под контро- лем.- Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива, оставив в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и об- ратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела. Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес: - Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное и прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня ос- тановить. Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В будке аплодировал зву- коинженер. Полани секунду помолчал н снова заговорил: - Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной но- чи.- С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла мелодия "Свет солнца приятней". - Быстро соориентировались,- похвалил Римо. - Что вы имеете в виду?- спросил Полани. - Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова настоящего политического деятеля. - Но это чистая правда,- обиделся Полани.- Каждый раз, стоит мне на- чать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить. - Так вы говорили о пиле? - Ну конечно! О чем же еще? - Где же Тери?- прорычал Римо. В небольшом номере, который Тери снимала в гостинице, где располагался штаб Полани, ее не было, но на столе Римо обнаружил записку: "Тери, ни в коем случае не появляйся сегодня на телевидении. Это очень серьезно. Ма- ма". Записка была написана недавно и источала нежный аромат. Римо поднес ее к лицу - от нее исходил запах Дороти Уокер. Такой чистый... и тут Ри- мо узнал его: это был запах сирени. Тот же, что исходил от орудий убийства Уилларда Фарджера и Клайда Московитца. Дороти Уокер... Так вот через кого шла утечка информации из штаба По- лани, вот кто получал денежки Римо и вел двойную игру! А накануне вече- ром она пыталась использовать его. Римо взломал дверь ее пентхауса, удобно расположился в кресле и приня- лся ждать. Он ждал всю ночь и еще полдня, по она так и не появилась. На- конец зазвонил телефон. Римо снял трубку. - Алло! - Алло! Кто это? Римо?- раздался голос Тери. - Он самый. - Значит, маме все-таки удалось вас к себе заманить,- хихикнула она.- Я так и знала. - Боюсь, Тери, вы ошибаетесь. Вашей матушки здесь нет. И не было всю ночь. - А, значит, она у дедушки на яхте. Наверно, обсуждают ход кампании. Его это очень интересует. - А как называется его яхта? - "Энколпиус". Она стоит на приколе в бухте. - Спасибо,- поблагодарил Римо.- Кстати, почему вы не пришли вчера на передачу? - Мне мама оставила записку. А когда я позвонила ей, она сказала, что ходят слухи о теракте и вы попросили меня остаться дома. Ну, тогда я ве- рнулась к подруге. Но я все видела. Мне кажется, было великолепно! - Если вам понравилось, следите, что будет дальше.- Римо повесил труб- ку, вышел на улицу и двинулся к бухте. - Папа, ты проиграл.- Дороти Уокер в зеленом вечернем платье сидела в кают-компании яхты и беседовала с отцом. - Знаю, дорогая. Все знаю. Но кто мог подумать, что паши ребята прома- жут! Такие надежные парни, Саша и Дмитрий. Они для нас готовы были на все. - Да, но они все-таки промахнулись. И теперь нет ничего, что помешало бы мистеру Полани стать мэром. Ты не учел, какой будет реакция избирате- лей, если твои люди промахнутся. - Все верно,- печально улыбнулся Дворшански.- Может, я просто поста- рел. Стал слишком стар, чтобы владеть городом. Что ж, в жизни есть и другие утехи. - Может, ты наконец уйдешь на покой? Тебе следовало это сделать уже много лет назад. Ты всегда говорил, что проигрыш - это единственный неп- ростительный грех. - Кажется, ты рада, что все так вышло? Но ведь ты тоже, кажется, проиграла. - Нет, папа, я победила. Полани станет мэром, а мы с Тери - его глав- ными советчиками. И через полгода весь город будет моим. А потом я отдам его тебе - это будет моим подарком. Ты его заслужил. Слушая ее, Дворшански понял, что не из любви собирается она сделать ему этот подарок - она просто хочет расплатиться с назойливым кредито- ром. Он посмелел на дочь и сказал: - Возможно, мы оба в чем-то проиграли. - Это верно,- вдруг раздался чей-то голос: в дверях стоял Римо.- Вы оба проиграли. - Кто вы?- властно спросил Дворшански.- Кто этот человек? Улыбаясь Римо, Дороти поднялась. - Это Римо. Он представляет мистера Полани. Пожалуй, единственный че- ловек, оказавшийся достаточно прозорливым, чтобы увидеть в мистере Пола- ни человека, который так нужен сейчас Майами-Бич... - Приберегите это для очередной рекламы собачьих консервов,- оборвал Римо.- Наконец-то у меня открылись глаза! Когда я узнал, почему Тери не явилась на передачу. Вы сделали это только для того, чтобы завладеть го- родом? Дворшански кивнул. - Почему бы и пет? Вы можете предложить более достойную цель?- Маршал говорил легко, почти радостно. - Но зачем было убивать Фарджера? - Фарджера? Ах, да! Надо было показать людям Картрайта, что мы не по- терпим измены. Но когда вы просто избавились от трупа, не афишируя убийство, его значимость, конечно же, была сведена к нулю. - А Московитца? - Московитц был слабый человек. Думаю, он предпочел бы отправиться в тюрьму, чем продолжить игру, где ставки были слишком высоки. Он слишком много знал и мог бы нас выдать.- И всю эту историю с федеральным прави- тельством и документами Лиги вы раздули потому... - Потому что это был единственный способ оградить Картрайта с его бан- дой от тюрьмы и добиться его выбора на очередной срок. Я посчитал, что правительство воздержится от каких-либо действий против Картрайта, если само окажется под угрозой его разоблачений. - Задумано неплохо,- похвалил Римо.- Вы надолго связали мне руки. Я не мог решиться сделать с вами и вашим Картрайтом то, чего вы заслуживаете. И все же вы в конце концов проиграли. Дворшански улыбнулся, на загорелом лице блеснули белоснежные зубы. - Нет, друг мой, это не я, а вы проиграли.- С этими словами маршал ус- тремился к небольшой коробочке, лежащей на крышке рояля. Когда у него в руках мелькнуло шило, Римо наконец понял, что убийца не Картрайт, не Дороти Уокер и не какой-то наемник, а именно этот крепкий старик. Римо было очень важно выяснить это. Он усмехнулся. Дворшански двинулся на него. Когда маршал оказался ря- дом, на Римо пахнуло резким запахом сиреневого одеколона. Маршал не стал тратить времени даром. Он замахнулся, целясь Римо в ви- сок, чтобы шило вошло в ухо по самую рукоятку. Римо отскочил, а потом сделал бросок вперед и перехватил руку нападавшего - она продолжила свой широкий замах и, очертив круг, шило глубоко вонзилось маршалу в шею. Он издал гортанный звук, с недоумением глянул на Римо и рухнул на пол. Дороти Уокер поднялась. Кинув беглый взгляд на отца, она произнесла: - Римо, мы все сможем. Ты и я. Завладеем сначала городом, а потом и всем штатом. - И ты ни одной слезы не прольешь по отцу? Она подошла к Римо и всем телом прижалась к нему. - Ни одной,- улыбнулась она.- Я всегда была слишком занята жизнью... любовью... не было времени плакать. - Может, мне удастся это изменить,- сказал Римо и, прежде чем она ус- пела двинуться или крикнуть, без усилия проткнул ей пальцем висок. Потом уложил ее па пол, рядом с отцом, и закрыл за собой дверь. Команды на яхте не было. Римо повел судно к южной оконечности Майами- Бич и бросил якорь в двухстах метрах от берега. Матросы, получившие увольнение на берег, не скоро ее найдут. Римо поплыл к берегу. Следующим пунктом повестки дня был мэр Картрайт. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Мэр Тимоти Картрайт открыл верхний ящик стола. Внутри находилась мета- ллическая дверца. Сняв с пояса связку ключей, Картрайт выбрал маленький ключик и открыл сейф. Потом выгреб оттуда пачку банкнот и кинул их в кейс. Как часто, подумал он, проигрывающие кандидаты вот так же старались отсрочить свое появление перед соратниками в штабе кампании? И как часто у них не хватало времени даже выступить с речью, потому что надо скорее попасть в свой кабинет, прихватить деньги и избавиться от компромети- рующих документов? Впрочем, какое это имеет значение? Он пришел на этот пост честным и бедным, уходит бесчестным, но богатым. Деньги в банковских сейфах по всей стране, драгоценности и облигации за рубежом. Ему не придется ду- мать, как прокормить семью. Город выбрал Мака Полани? Что ж, это его проблемы. Пусть избиратели имеют, что заслужили, а он сам будет уже да- леко. И когда полиция перестанет их защищать, городские службы станут рабо- тать все хуже, а потом и вовсе перестанут функционировать, когда город наводнят хулиганы, бродяги и всякие хиппи, тогда они запросят пощады, будут умолять Тима Картрайта вернуться и навести порядок. И он не верне- тся. Он представил себе свой штаб и обливающихся слезами активистов. Стран- но. Один безумный сторонник способен пролить больше слез, чем все проиг- равшие кандидаты, вместе взятые. Впрочем, ничего странного. Кандидат, не прошедший на новый срок, уже свое нахапал, так о чем же ему плакать? - Далеко собрались?- прервал его размышления чей-то голос. - Как вы сюда попали?- вскричал Картрайт, который знал, что главный вход закрыт, а черный охраняется шерифом Мак-Эдоу. - Шериф решил соснуть. Забыться вечным сном. А теперь ваша очередь по- следовать его примеру. - Значит, вы и есть тот самый Римо?- сказал Картрайт, и его рука ин- стинктивно скользнула к ящику стола. - Все верно, это я, и если вы дотронетесь до ящика, то лишитесь руки. Картрайт замер, а потом спросил как ни в чем не бывало: - А, собственно, в чем дело? Что вы имеете против меня? - Фарджер. Московитц. Покушение на Полани. - Вы же знаете, это все маршал. Его идея. Это он виноват! - Знаю, это он все задумал. Скандал с Лигой. Убийство несчастного Бул- лингсворта. Нападки на Фолкрофт. На федеральное правительство. Картрайт пожал плечами и ухмыльнулся - той ухмылкой, которая лучше всего удается политикам-ирландцам, когда их ловят с поличным. - Ну и что? Все это было истинной правдой, иначе зачем вы здесь? - Правильно,- согласился Римо.- Но мы оба тут. - И что дальше? - А вот что. Садитесь и пишите. - Хорошо,- кивнул Картрайт.- Вы получите, что хотите. А что я буду с этого иметь? - Во-первых, сохраните жизнь. Во-вторых, набитый деньгами портфель. И третье - я дам вам возможность уехать из страны. - Вы не возражаете, если я позвоню маршалу? - Возражаю. Он сказал мне, что не хочет с вами говорить. Картрайт смерил Римо взглядом, едва заметно пожал плечами, потом сел за стол, вынул из ящика лист бумаги, а из письменного прибора слоновой кости - ручку и приготовился писать. - Адресуйте письмо жителям Майами-Бич. Мак Полани держал в руках какой-то документ. В ознаменование своею из- брания на пост мэра он облачился в джинсы нормальной длины, белые крос- совки уступили место кожаным сандалиям, а вместо красной майки на нем была розовая шелковая рубашка с длинным рукавом и эмблемой какого-то спортивного клуба. - Уже имеются копии этого документа для раздачи прессе,- сообщил он журналистам.- В нем мэр Картрайт признается, что история с делом Лиги - это сплошной обман. Все это сплошная фальшивка, заявил он. Единственной целью мэра было отвлечь внимание общественности от его собственных злоупотреблений, о чем он и сообщает в своем письме. Он приносит свои извинения жителям Майами-Бич, и я, как вновь избранный мэр, от их имени принимаю эти извинения и от всей души приглашаю ныне уже бывшего мэра Картрайта на ежегодные соревнования "Зубатка в июне". Победитель, пойма- вший самую крупную рыбу, получит приз - сто долларов, хотя призываю мис- тера Картрайта не рассчитывать на деньги, поскольку сам собираюсь учас- твовать в соревнованиях и наверняка обловлю всех остальных. Кроме того, насколько я понял из письма, которое держу в руке, мэр Картрайт не нуж- дается в лишних ста долларах - у него и так денег куры не клюют. - А где теперь наш мэр?- спросил кто-то из репортеров. Мак Полани вытер пот, выступивший на лбу от света софитов. - Ты видишь его перед собой, малыш! - По вашему мнению, чем вы обязаны своему неожиданному избранию? - Праведной жизни и ежедневному приему витамина Е. Римо отвернулся от экрана. - Все в порядке, можно ехать. Он вытолкал Картрайта из грязного прибрежного бара и повел к причалу, где они сели в небольшую моторную лодку. Через две минуты они уже были на яхте. Поднявшись по трапу, они вышли на палубу. Картрайт все еще сжи- мал в руках набитый деньгами "дипломат". - А где маршал?- спросил он. - Здесь.- И Римо открыл настежь дверь кают-компании. Картрайт вошел внутрь и увидел на полу тела Дворшански и Дороти. В ужасе он повернулся к Римо. - Но ведь вы обещали!- воскликнул он. - Никогда не верьте обещаниям политиков,- назидательно заметил Римо и железным краем ладони раскроил череп бывшего мэра.- Не надо было высовы- ваться,- добавил он, когда Картрайт упал. Римо прошел на капитанский мостик, завел мотор и, включив автоматичес- кий режим, направил судно в открытое морс. Затем спустился в машинное отделение и опорожнил одни из топливных баков, вылив из него горючее на пол. Для пущей надежности он полил это все бензином и набросал в коридо- ре пропитанные бензином тряпки и бумагу. Бросив на тряпки горящую спичку, отчего все вокруг-моментально вспых- нуло, он взбежал на палубу и спрыгнул оттуда вниз, в свою маленькую мо- торку, которую тащила за собой мощная яхта. Отвязав лодку от яхты, он некоторое время дрейфовал на волнах, а потом завел мотор и повернул к берегу. На полпути Римо услышал страшный взрыв. Обернувшись, он увидел, как полыхнуло пламя. Тогда он заглушил мотор и стал наблюдать. Пламя весело полыхало, постепенно превращаясь в огромное зарево, а потом раздался но- вый взрыв, от которого у пего чуть не лопнули барабанные перепонки. Мгновение спустя море вновь было спокойно. Некоторое время Римо продолжал смотреть туда, где только что находи- лась яхта, а потом снова запустил мотор. Вечером он смелел программу новостей. Там одна запутанная история сменялась другой. Намекали, что, передав признание Полани, мэр Картрайт бежал. Высказывалось предположение, что именно Картрайт убил Буллингсворта и Московитца, поскольку они узнали о его грешках, а потом прикончил и шерифа Клайда Мак-Эдоу, тело которого нашли на автостоянке перед зданием муниципалитета,- за то, что тот хотел помешать ему бежать. Затем говорили об убедительной победе Мака Полани, показывали репортаж о его пресс-конференции, на которой он объявил о первом назначении в ад- министрации города. Он назначил миссис Этель Хиршберг городским казна- чеем. Миссис Хиршберг вырвала у него микрофон и заявила: - Клянусь относиться к городским деньгам, как к своим, присматривать за мэром и относиться к нему, как к родному сыну. У меня на это довольно времени, поскольку мой собственный сын мне даже не звонит. Римо больше не мог этого выносить. Он выключил телевизор и набрал но- мер. Раздался гудок. Потом второй. Когда телефон прозвонил в третий раз, на том конце провода сняли трубку. - Да?- произнес кислый голос. - Это Римо. - Слушаю,- сказал доктор Смит.- Я вас узнал. Хотя прошло много времени с тех пор, как мы беседовали в последний раз. - Похоже, я решил все ваши проблемы. - Да? Я и не знал, что у меня были проблемы. - Вы что, не смотрели новости? Полани избран мэром. Картрайт признал- ся, что дело Лиги - сплошная фальшивка. - Да, я видел новости. Кстати, хотелось бы знать, куда все-таки делся мэр Картрайт? - Ушел в море. - Понятно. Я передам Первому ваше сообщение. Как вы знаете, он возвра- щается сегодня. - Да, знаю. Мы, серьезные политики, стараемся держаться в курсе всех новостей. - У вас все?- спросил Смит. - Как будто все. - До свидания.- Смит повесил трубку. Римо, чувствуя себя как оплеванный, посмотрел на Чиуна. - Разве от императора ждут благодарности?- задал тот риторический воп- рос. - Я и не ожидал, что он станет целовать мне руки, если ты это имеешь в виду. Но хотя бы спасибо сказал. Просто спасибо - разве это так трудно? - Императоры не благодарят,- сказал Чиун.- Они только платят и за свои деньги рассчитывают получить все, на что ты способен. И вообще - будь благодарен судьбе хотя бы за то, что тебя чуть не назначили казначеем Майами-Бич.