тит никто, кроме них самих. Их драгоценной молодости. Их превозносимом докторе Фоксе. Римо насторожился. - Фокс? Кто это? - Их диетолог. Феликс Фокс. Он организовал эту клинику и до сих пор предоставлял группе местечко, где они могли бы общаться с себе подобными раритетами, вдали от толпы. Он делает их молодыми. Именно это и отделяет членов группы от нас, бедных простаков. - Что вы хотите сказать - делает их молодыми? - Именно то, что вы слышали. Он делает их молодыми. Ни один из них там, на райской горе Фокса, никогда опять не станет пятидесятилетним. Это колдовство, скажу я вам. Колдовство для богатых. Шангри-ла. Волшебное царство, где никто никогда не стареет, прямо как в сказке. Вот что он делает. - Бардих пнул ногой кучу бумаг на полу. - Для тех, кто может себе это позволить, - добавил он. - Огромная демаракационная линия между теми, кто имеет и теми, кто не имеет. Вечная молодость и красота принадлежат только имущим. Такие, как мы с вами, демонстрируем окружающим свое место в жизни тем, что будем становиться старыми и уродливыми. Мы увянем, как осенние листья, сражаясь с немощью и недостатками своего возраста до конца своих дней. А они - нет. Ни один из группы допущенных, с их деньгами, связями и их доктором Фоксом со своей Шангри-лой. Они никогда не состарятся. Никогда. Они всех нас оставят позади. Депрессия, в которую впал Бардих, повисла в комнате, как облако. - Вам знакомы какие-то имена из этого списка? - с притворной веселостью спросил Римо, вытаскивая список гостей, который дала ему Цецилия. - Все. Все это члены группы... Свиньи! - Вы хотите сказать, что все они сейчас отсутствуют? - простонал Римо. - Все до последней богатенькой вонючки. Сейчас время их ежемесячного сбора в Шангри-ла. Выходило так, что независимо от того, в каком направлении Римо заводил разговор, все сводилось к пресловутому оздоровительному комплексу в Пенсильвании. Римо посмотрел на картотеку Бардиха. - Скажите, у вас есть что-нибудь об этом местечке? Тот хрюкнул в ответ. - Абсолютно все. Я же вам сказал, что мне все известно о них. Как они живут, на что тратят деньги, чем занимаются... Именно поэтому мне так тяжело находиться в стороне. - Я могу взглянуть на материалы о Шангри-ла? - Ни за что. Это в папке с телефоном Греты, и я никогда не открою ее простому смертному. - Судя по вашему внешнему виду, вы тоже простой смертный. Бардих поднялся. - Я не обязан выслушивать это от вас. - А как насчет этого? - сказал Римо, протягивая ему толстую пачку купюр. Смитти держал его при деньгах. Не то, чтобы Римо было много нужно, но время от времени деньги могли пригодиться. - Сколько здесь? - спросил Бардих. Глаза его горели. - Посчитайте. Думаю, достаточно, чтобы вступить в Шангри-ла, если это то, о чем вы мечтаете. Дайте только мне посмотреть, что у вас есть об этом местечке. - Но мне еще нужно иметь больше полумиллиона дохода в год, чтобы меня приняли, - захныкал Бардих. - Скажите, что получили наследство. Папки! - Думаю, это не повредит. Наследство, а? Может, они и поверят. Пересчитывая деньги, он вытащил ржавый ящик, а из него тонкую папочку. В ней был один-единственный листок, на котором от руки был нарисован план местности на северо-западе Пенсильвании. - Я сам набросал его на основе рассеянных разговоров, но он довольно точен, - сказал Бардих. - Я даже съездил туда, чтобы удостовериться в его правильности, но они не пустили меня. Он помахал перед собой пачкой долларов. - Теперь они это сделают. - Я думал, что вам уже слишком поздно. - Я покрашу волосы. Они примут меня. Я займу там свое место. Я стану одним из "Ка Элов". - Он упал на колени и схватил Римо за колени. - Спасибо! Храни вас Бог, - скрипел он, волочась за Римо до самой двери. Такие вот дела, думал Римо. Если все, кто последними видели адмирала Ивса, были в Шангри-ла, - он отправлялся туда же. И это обошлось ему всего лишь в пять или шесть тысяч долларов наличными. - Вы уверены, что вам не нужен телефон Греты? - прокричал Бардих вслед Римо. Римо позвонил Смиту и рассказал о бесполезных встречах. - Они что, все уехали? - Практически. Они находятся в Пенсильвании, это клиника или что-то в этом роде, называется Шангри-ла. Последний болван, с которым я разговаривал, сказал, что они там молодеют. - Это то, о чем объявляют все подобные заведения, - сказал Смит. - Да, я знаю. Но похоже, что только это действительно помогает. Он рассказал о несоответствии возраста гостей вечеринки их внешнему виду и о том, что Бардих говорил о докторе Фоксе. - Многие люди в свои пятьдесят выглядят на двадцать лет моложе, - проговорил Смит, запуская свой компьютер. - Это такой возраст. Как вы сказали - Фокс? - Феликс Фокс. Некоторое время телефон молчал, слышно было только как работает компьютер. - Странно, - сказал Смит, и снова погрузился в тишину, в то время как жужжание и писк компьютера в трубке нарастали. - Между прочим на улице всего два градуса, а я стою в открытой телефонной будке, - сказал Римо. - Очень странно, - опять пробормотал Смит. - У меня есть на экране Феликс Фокс, но у него слишком короткая биография, в основном из архивов ИРС - налоговой службы. Похоже, здесь нет даты рождения. - Думаю, это означает, что его вообще не существует, - съязвил Римо. - Возможно, - ответил Смит. Харолд Смит полностью доверял своим компьютерам. Они не могли, полагал он, давать неправильных ответов. - Его показывают по телевидению, где он орет на всю страну, - пытался возразить Римо. - Его фотография на обложке журнала "Лица". - И похоже, что его жизнь началась с публикации его книг, - сказал Смит. - Тогда, когда появляются первые сведения о нем в ИРС. А до этого - ни банковских счетов на его имя, ни кредитных карт - ничего. Как будто он материализовался всего год назад. Римо вздохнул. - Я просто звоню для того, чтобы узнать, что делать. Мне все равно, есть этот парень или его нет. Но если хотите, я поеду в Шангри-ла. - Прекрасно. Я попробую свериться со своими данными. - И еще одна вещь - мне; понадобится немного денег. Кислый голос на том конце измученно произнес: - Я же только что перевел вам несколько тысяч долларов. - Я отдал большинство из них одному парню для омоложения. Телефонная трубка всхлипнула и линия отключилась, ГЛАВА ШЕСТАЯ Патрульный полицейский Гари МакАрдл в двадцатый раз за сегодняшний день открыл выдвижной ящик своего стола и схватил спрятанный там маленький резиновый штемпель. Это его спасение! Спасение от счетов на аренду квартиры, продукты. Спасение от тягот Рождества и Нового года, от истощения, в которое попал и без того его мизерный банковский счет. А штемпель, если он будет пользоваться им достаточно часто, поможет ему продержаться на плаву до очередного продвижения по службе и повышения зарплаты. Штемпель мог спасти его. Он не думал о том, что это незаконно. Многие парни - даже совсем молодые желторотики, как и сам он, - брали взятки с уличных торговцев, которых они должны были арестовать, или собирали дань с публичных домов. Но МакАрдл играл честно. Он хотел быть полицейским, хорошим полицейским. И тем не менее, он понял, как хороший полицейский может оказаться выжатым после первого Рождества в жизни своего сына, когда в январе пришли счета. Поэтому МакАрдл каждую ночь оставался на сверхурочное дежурство, редко видел жену и сына, с ног валился от усталости, и теперь не имело большого значения - было это легально или, нет. Хотя Герберт снизу уверял, что здесь нет ничего противозаконного. Он клялся ему в этом, здесь в приемной. Все, что требовалось от МакАрдла - это ставить штамп на любом донесении, где упоминается слово "фокс" - "лисица", и за это он получит правительственный чек на двадцать долларов. Чек без имени, названия отдела, без налога на прибыль. Чистые деньги. И Герберт тоже получит чек, только за то, что при занесении информации в компьютер, добавит в начале кода лишнюю цифру девять. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит, МакАрдл промокнул печать о штемпельную подушечку и оставил оттиск на клочке бумаги из своего стола. Это была серия номеров, начинавшихся с трех нулей. Разве это могло быть незаконно? Никто кроме Герберта даже не увидит текст донесения до того, как он будет внесен в компьютер, а Герб тоже имел к этому отношение. А после всего, когда текст пройдет через компьютер и выйдет уже зарегистрированным и готовым к хранению, его также никто не увидит, ну разве что это будет что-то очень важное, да и в этом случае это будет кто-то из компьютерщиков. - Но кто все-таки платит деньги? - спросил тогда в приемной МакАрдл Герберта. Герб уже занимался подобными вещами раньше. Не с "лисами", но с другими ключевыми словами. Время от времени на протяжении нескольких лет Герб, который начинал свою карьеру за пределами дежурной части 37-го участка, получал телефонный звонок. Поначалу он думал, что кисло звучащий голос был каким-то чудачеством, но поскольку ему нечего было терять, он добавил девятку к нужному документу только для того, чтобы посмотреть, что случится. А случилось то, что он получил чеки за каждый документ, который он занес в компьютер с цифрой 9. Никаких концов. Никаких вопросов. Только деньги. - Я не знаю, - ответил Герб. - Но точно, не мафия присылает нам чеки от правительства Соединенных штатов. Думаю, что это ЦРУ. - Что? Ты что, сошел с ума? Зачем ЦРУ могли понадобиться лисицы? - Откуда мне знать? - сказал Герб. - Может в Нью-Йорке развелись бешеные лисы и ЦРУ хочет их всех выловить. Все что мне известно, это то, что они очень спешат на этот раз, и не могут ждать, пока отчеты спустят сюда, в архив, обычным путем. Именно поэтому тебе придется помечать штемпелем всю информацию со словом "лисица" и самому приносить ее сюда. Понял? МакАрдл был настроен скептически. - Все равно я не могу понять, почему ЦРУ заинтересовалось нашим участком. - Не терзай себя, детка, - сказал Герб. - У меня есть приятель в северной части города, у которого точно такой же штамп, как у тебя. Мы их сами сделали, так, как объяснил тот тип по телефону. А когда пришел первый чек, там даже была некоторая сумма на покрытие расходов по изготовлению этого штампа. И если это не правительство, то я не знаю кто. Итак, Гари МакАрдл взял штемпель, и понес его с собой, и остался на службе сверхурочно, и поужинал на своем рабочем месте, на тот случай, если подвернутся какие-нибудь "лисьи" документы. Теперь он с грохотом захлопнул ящик стола, потому что дураку ясно, что на Манхэттене нет никаких лис. И тут пришла Дорис Домбровски. Это была рыжая неряха с таким количеством веснушек на лице, что можно было покрасить Гудзон в оранжевый цвет. Она завизжала на дежурного сержанта. - Что это за безобразие, что за сборище?! Что все эти бездельники делают здесь вместо того, чтобы бороться с преступностью на улицах города, где вы и должны находиться? - Полегче, - устало остановил ее дежурный сержант. Он тоже работал сверхурочно всю неделю. - Какие проблемы? Рыжеволосая хлопнула ладонью по стойке. - Проблема в том, что моя соседка уже десять дней как пропала, а вы, тунеядцы, болтаетесь здесь, как будто ждете, когда вам поднесут пиво. - Вы подавали заявление об исчезновении? - спросил сержант. - Да, я заполняла заявление об исчезновении, - передразнила она. - На прошлой неделе. Через день после того, как Ирма пропала. А вы даже не помните. Как могут налогоплательщики надеяться, что... - В Нью-Йорке пропадает очень много людей, мэм, - произнес сержант. Он взял карандаш и начал записывать. - Имя? - Чье? - Ваше. - Дорис Домбровски. Сержант поднял глаза от бумаги. - Да, я помню, вы - стриптизерша. - Слушайте. Я исполнительница экзотических танцев. Она отработанным движением взбила волосы. - Верно, - заметил сержант. - В "Розовом котенке". А кто ваша подруга? Та, что потерялась? - Ее зовут Ирма Шварц, точно так же, как и неделю назад, - сказала Дорис. - О'кей, подождите секундочку, - он рассыпал по столу стопку бумаг. - Шварц. Шварц... - Что это вы смотрите? - спросила Дорис. - Убийства. Шварц... Ирма, - сержант вновь поднял глаза. - Мне очень жаль, мадам, но ее имя здесь. Дорис уставилась на него открыв рот. - Убийства?.. Вы хотите сказать, что ее убили? - Похоже, что так, мэм. Мне очень жаль. У нее было при себе удостоверение личности, но лично ее еще никто не опознал. Она только сегодня поступила к нам. Вам должны были позвонить из морга. - Меня не было дома, - отрешенно проговорила Дорис. - Я не могла предположить, что она может быть убита. - Я думала, что она загуляла с каким-нибудь парнем. - Думаю, что так оно и было, - заметил сержант. На глаза Дорис Домбровски навернулись слезы. - Так что же мне теперь делать? - выдавила она. Дежурный сержант был очень заботлив. Ему часто приходилось видеть такое. - Если вы не возражаете, я бы попросил вас спуститься вниз в морг с одним из полицейских. Если умершая действительно окажется вашей соседкой, офицер заполнит донесение об убийстве. Вас это устраивает? - Конечно, - неуверенно произнесла она. - Я только не могу поверить, что Ирма мертва. В смысле, она так была полна жизни, вы понимаете! - Как и многие другие, - сказал сержант. - Эй, ребята, кто-нибудь хочет проводить леди в морг для опознания? Желающих не было. Почти все на этаже остались работать сверхурочно, и никто не чувствовал в себе сил болтаться по моргу для полного скорби опознания, а затем заполнять бесконечное донесение, которое может продлиться до начала следующего дежурства. - Я хочу сказать, что это был для нее такой счастливый день! - продолжала Дорис. - Зависит от того, кто как смотрит на вещи, я так полагаю, - изрек сержант. - Я просто хочу сказать, что она была на телестудии, а затем совершенно неожиданно она приглянулась доктору Фоксу, и после она уехала с ним на его потрясающем лимузине и всякое такое... Патрульный МакАрдл выронил резиновый штемпель, который подбрасывал в руке. - Фокс? - закричал он, подпрыгнув. - Что там о лисах? - Доктор Фокс. Диетолог. Тот, с которым Ирма уехала в тот день. - Когда? - В понедельник, Тогда я и видела ее в последний раз. Дежурный сержант записал имя. - Я займусь этим, сэр, - сказал МакАрдл. - Надо будет спуститься с ней в морг и заполнить донесение, - сказал сержант. - Ваше дежурство уже почти закончилось. Вы действительно не против? - Уверен, сэр. Того человека звали Фокс, так? - спросил он Дорис. - У него были такие симпатичные кудряшки и все такое. Я имею ввиду, как будто между ними что-то такое возникло... - Полицейский МакАрдл все запишет, - сказал сержант. - Да, сэр, - сказал МакАрдл. Штемпель был в кармане. - Пойдемте со мной, мэм. Дорис Домбровски засопела и размазала черные круги вокруг глаз. - По крайней мере Ирме не было больно, когда она умирала, - сказала она. - И то хорошо, - с симпатией произнес МакАрдл. - Погодите, откуда вам это известно? Дорис опят шмыгнула носом. - Потому что ей вообще не было больно. Она была из тех людей... Она никогда не испытывала боли. Кто бы ни был ее убийцей, он не причинил ей боли. Бедная Ирма. МакАрдл проводил ее к выходу. Все из того, что сказала Дорис Домбровски, все до последнего слова, будет занесено в протокол. Это будет самый подробный самый полный и аккуратный протокол, который когда-либо получали ЦРУ, или мафия, или кто-то еще - тот, кто посылал эти чеки. Снова наступали счастливые дни. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Код с тремя нолями работал. Смит сидел возле монитора пока компьютеры Фолкрофт беззвучно анализировали донесения с упоминанием имени Фокс, полученные от 257 полицейских участков по всей стране. Компьютеры обрабатывали информацию по программе, заданной Смитом, автоматически отсеивая все лишнее: лисы, Фоггсы и Фоксы с двумя "экс" исключались с головокружительной точностью. Все остальные Фоксы - оштрафованные за нарушение правил дорожного движения, арестованные за подростковые правонарушения или освидетельствованные как жертвы несчастных случаев будут скрупулезно проверены Смитом лично. Он неподвижно сидел у экрана, боясь моргнуть, считывая каждый пункт, нажимая клавишу "сброс" в каждом случае ничего не значащего Фокса. Его глаза горели. Он на мгновение снял очки и вытер лицо носовым платком. Потом открыл глаза и пробежал глазами текст, выведенный на экран. Он нажал "паузу" и снова перечитал текст. - ФОКС, ФЕЛИКС, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, ЗАМЕЧЕН ПОСЛЕДНИМ С ЖЕРТВОЙ УБИЙСТВА ШВАРЦ, ИРМОЙ. Смит ввел команду - ДАЙТЕ ПРИЧИНУ СМЕРТИ. Компьютер пожужжал секунду, а затем выдал на экран свою версию кончины Ирмы Шварц. - ШВАРЦ, ИРМА Л. СМЕРТЬ НАСТУПИЛА ВСЛЕДСТВИЕ ПОПАДАНИЯ В ОРГАНИЗМ ГЦК ЧЕРЕЗ НОСОВОЙ КАНАЛ. - РАСШИРИТЬ. - ГЦК = ГИДРОЦИАНОВАЯ КИСЛОТА, ТО ЖЕ СИНИЛЬНАЯ КИСЛОТА. СОСТОЯНИЕ ЖИДКОЕ ИЛИ ГАЗООБРАЗНОЕ. НЕСТАБИЛЬНОЕ МОЛЕКУЛЯРНОЕ СОЕДИНЕНИЕ... - СТОП. Если его не остановить, компьютер будет выжимать всю известную информацию по этому предмету до последней капли, и для этого потребуется вечность. Смит отменил команду "расширить". На экран вернулось прежнее объяснение смерти Ирмы Шварц, с подробным описанием количественного состава ее крови. В самом конце списка стоял ПРОКАИН..... 0001. Текст сопровождался пояснением: - ВСЕ ПОКАЗАТЕЛИ В ПРЕДЕЛАХ НОРМЫ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПОСЛЕДНЕГО ПУНКТА. - ПРОКАИН: РАСШИРИТЬ. - ПРОКАИН = НОВОКАИН, ОБЩИЙ ТЕРМИН. ОБНАРУЖЕН В РАСТЕНИЯХ КАКАО. ТАКЖЕ В ОЧЕНЬ ЧИСТОМ ВИДЕ, НО В МАЛЫХ КОЛИЧЕСТВАХ В ЭНДОКРИННОЙ СИСТЕМЕ ЧЕЛОВЕКА... - ОТНОШЕНИЕ К ШВАРЦ, ИРМЕ Л. - ПРАКТИЧЕСКИ ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ В КРОВИ ОБЪЕКТА В МОМЕНТ СМЕРТИ... НЕСООТВЕТСТВИЕ С 000 ДОНЕСЕНИЕМ... НЕСООТВЕТСТВИЕ... - РАСШИРИТЬ НЕСООТВЕТСТВИЕ. На экран вернулась картинка полицейского донесения: - ОБЪЕКТ НЕ ИСПЫТЫВАЛ ЧУВСТВА БОЛИ. - Что-о? - вслух спросил Смит. Он попросил пояснений у компьютера. - ПОЛИЦЕЙСКОЕ ДОНЕСЕНИЕ э 000315219. ОБЪЕКТ ПО ДОНЕСЕНИЮ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЧУВСТВОВАТЬ БОЛИ... НЕСООТВЕТСТВИЕ С НИЗКИМ УРОВНЕМ ПРОКАИНА В КРОВИ ОБЪЕКТА... Смит заинтересовался. Он снова вернулся к информации о прокаине и нажал клавишу "ОБЪЯСНИТЬ". Компьютер вывел на экран прежний текст, и в течение следующих двадцати минут выплескивал новые подробности о прокаине. Среди прочего Смит обнаружил, что уровень прокаина в крови в некоторых размерах приводит к тому, что организм становится нечувствителен к боли. Если количество прокаина в крови Ирмы Шварц было близко к нулю, тогда непонятно почему возникло примечание в донесении о том, что она не испытывала боли. В довершение всего Феликс Фокс находился вместе с ней в день ее смерти. Все это никак не проливало свет на убийство адмирала Ивса, если только не... - НЕОБЫЧНЫЙ УРОВЕНЬ ПРОКАИНА ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ВСКРЫТИЯ ВАТСОНА, ГОМЕРА Г; ИВСА, ТОРНТОНА? - попросил Смит. - УРОВЕНЬ ПРОКАИНА В НОРМЕ, - ответил компьютер. Никакой связи. Смит вернул программу на прежнее место. Компьютер развернуто излагал сведения по истории препарата, включая различные публикации по этому вопросу. Смит исполнительно читал каждый абзац, появлявшийся на экране, анализируя десятки сообщений, снова и снова возвращаясь назад. В 1979 году имелось 165 упоминаний слова "прокаин" в прессе всего мира, включая бульварные издания Шри Ланки и энциклопедии. Обычным способом это займет вечность. - ТОЛЬКО АМЕРИКАНСКАЯ ПЕРИОДИКА, - скомандовал Смит. - ТОЛЬКО ПОДСЧЕТ СЛОВА. В 1978 году слово "прокаин" упоминалось двадцать раз, все только в "Журнале Американской Стоматологии". Имя Фокса не встречалось. Ни единственного упоминания о Фоксе за целое десятилетие шестидесятых. И пятидесятых. И сороковых. У Смита мучительно заболела голова. В 1938 году в американских газетах и журналах слово "прокаин" упоминалось 51 тысячу раз. - СТОП. ОБЪЯСНИТЬ. Статьи появлялись на экране одна за другой. Все они касались скандала вокруг ныне не существующего исследовательского центра в Энвуде, штат Пенсильвания, из которого исчезли огромные количества эндокринного прокаина, извлеченного из человеческих трупов. Исследования были продолжены, как военные эксперименты в целях повышения болевого порога воюющих солдат. Общественный вой против заигрываний с болевыми опытами на "наших мальчиках в военной форме" отменил любое упоминание о похитителе препарата. В результате исследовательский центр в Пенсильвании был покинут, опыты оборвались, а руководитель исследовательского проекта без особого шума эмигрировал. Его звали Вокс. Феликс Вокс. - Вокс, - повторил Смит, с новыми силами задавая компьютеру новую программу. - РАСШИРИТЬ: ВОКС, ФЕЛИКС. РУКОВОДИТЕЛЬ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ЦЕНТРА В ЭНВУДЕ, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ. ОБЪЕКТ 416. КАЛИФОРНИЯ. 1938 ГОД, - указал он. - ВОКС, ФЕЛИКС. РОДИЛСЯ 10 АВГУСТА 1888 ГОДА... МЕСТО РОЖДЕНИЯ... УНИВЕРСИТЕТ ЧИКАГО... - СТОП. 1888? Получается, что ему девяносто четыре года. Это был не тот человек. Смит проработал шесть часов кряду с самым современным и мощным компьютерным комплексом в мире, и все это привело его к другому человеку. Он с отвращением выключил монитор. Это тупик. Несомненно, Римо тоже вышел на след не того человека. Если бы Смит был обычным компьютерным аналитиком, работавшим с обычным компьютером, он надел бы сейчас свое твидовое пальто двадцатилетней давности и тридцатилетней давности коричневую фетровую шляпу, закрыл замки своего атташе-кейса, в котором хранился телефон экстренной связи, и ушел домой. Но Харолд В. Смит не был обычным человеком. Он был очень пунктуален. Пунктуален во всем И если его каша не оказалась бы перед ним на тарелке ровно в девять часов, он страдал бы расстройством желудка весь вечер. Он был настолько пунктуален, что не верил ничему - ни словам, ни людям, ни даже времени. Ничему кроме четырех вещей на земле, которые Смит считал абсолютно точными, чтобы заслуживать его доверие: компьютеры Фолкрофта. А все четыре компьютера говорили категорически, что Феликс Фокс, профессор медицины, каким-то образом существовал без даты рождения. Получив так много в самом начале, нужно было готовиться к чему угодно. Он снова решительно включил терминал. - КООРДИНАТЫ, ЭНВУД, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР, КАЛИФОРНИЯ, 1938 ГОД, - запросил он. Координаты появились на экране. Они в точности совпадали с теми, что дал ему Римо для Шангри-ла. - Гм-м-м, - пробормотал Смит. Возможно, совпадение. - ВЕРОЯТНОСТЬ: ВОКС, ФЕЛИКС = ФОКС, ФЕЛИКС? - спросил он еще раз. - ВЕРОЯТНОСТЬ: ФОКС = ВОКС 53%, - ответили четыре объекта, которым Харолд Смит единственным доверял на земле. Больше, чем шанс! Компьютеры оценили невероятное предположение, что доктор Феликс Фокс, самый популярный автор бестселлеров и безусловный авторитет в мире диет и похудания, ведущий телепрограмм и огромная знаменитость, чье моложавое лицо было известно миллионам, мог оказаться девяносточетырехлетним стариком по имени Вокс, пятьдесят лет назад с позором покинувшим страну после общенационального скандала, и на все это компьютеры ответили - 53%! Это было равносильно тому, как если бы хирург, осматривая останки сгоревшего человека не пригодного для опознания, чьи ступни и кисти свернулись в обуглившиеся шарики, чьи зубы - ничего больше, чем растаявшие огрызки, прилипшие к до сухости зажарившимся губам, - сказал: - Через две недели он приступит к работе. Смит был в исступлении. Ни один хирург на земле не мог оценить захватывающее дух предположение компьютеров Фолкрофта. Если они сказали - пятьдесят три процента, - тогда прокаин мог быть основным ключом к решению задачи. А ключ этот находился у Фокса. А Римо как раз и направлялся в какое-то местечко, называемое Шангри-ла, чтобы поговорить с этим Фоксом. - СПАСИБО, - ввел он в компьютер, как делал всегда, заканчивая работу с четырьмя возвышенными созданиями. - НА ЗДОРОВЬЕ, - ответили, как обычно, они. Какая точность! Конечно, была и другая вероятность, которая не была известна компьютерам, единственная во вселенной, непреодолимая во всех отношениях. Возможность того, что они ошибались. Брови Харолда Смита сложились глубокой морщиной. Он почувствовал, что его дыхание стало быстрым и прерывистым, а сердце учащенно забилось. На лбу выступили капельки пота. Ошибались? Четыре компьютера? Он стал дышать глубже, что, как однажды научил его Римо, может моментально снять стресс, взял телефон и стал набирать длинную комбинацию цифр, которая соединит его прямо с Римо. Вопрос был не в том, ошибались или нет компьютеры. Если они действительно ошибались, то, как полагал Смит, незачем было бы жить. Мир снова погряз бы в бездне гипотез, угадываний, подозрений, советов, полуправды, уверток, двухсторонних соглашений, пожеланий, надежд, в чарах обаяния, колдовства и инстинктов. Он вздрогнул. Когда Смит был маленьким мальчиком и жил в Вермонте, в один зимний вечер его мать познакомила его с вероятностью невозможного. Она перенесла юного Харолда через эту пропасть одним предложением. Вот что она сказала: - Снег не идет оттого, что сегодня слишком холодно. Слишком холодно для снега? Она наверное пошутила? Что может быть холоднее снега? Это же практически лед, только пушистый. Когда на улице холодно, идет снег. А если еще холоднее... То это слишком холодно для снега. Эта концепция заинтриговала воображение молодого Харолда Смита так, что невозможно описать. Позже он мог сгруппировать мысли о невозможности снегопада из-за сильного холода с другими такими же мистическими парадоксами, как например жидкий кислород и сухой лед. Как можно дышать жидкостью? Разве он не перегородит тебе гордо? А когда кладешь в стакан с водой кусок сухого льда, не должен ли он впитать всю влагу как губка? Даже после того, как он осознал, как работают эти чудесные феномены, Смит продолжал помнить оставленные ими следы благоговейного трепета. Это была часть большого мира незыблемых вещей. Некоторые вещи просто были. Одной из них был сухой лед, так же как и абсолютная непогрешимость и неизменная правдивость четырех компьютеров Фолкрофта. Нет, компьютеры не ошибались. Это был пятидесятитрехпроцентный шанс, что Фокс был Воксом и был, следовательно, девяносточетырехлетним стариком и, возможно, был связан с препаратом, называемым прокаин, до такой степени, что мог убить неизвестную женщину из-за небольшого количества этого вещества в ее организме, и что каким-то образом эти цепочки вероятностей приведут к убийствам двух военных лидеров, случившихся в один день одно за другим. Телефон по адресу Шангри-ла продолжал звонить. Было пятьдесят три процента за то, что Римо был на пути к тому, что даже компьютеры назвали бы странным. ГЛАВА ВОСЬМАЯ - Тебе сколько лет? - спросил Римо, включая светильник с розовой лампочкой. Это был великолепный секс. Безупречный. Жаркий, изобретательный, страстный и нежный, как секс "первый раз в автомобиле". Только он был в постели, и фантастическая блондинка рядом с ним побила рекорд продолжительности и частоты для женщин. Она была не просто быстрая, она была ультразвуковая. И очень, очень хороша. Здесь не было никакой романтики, чтобы подсластить пирог. Но это было все равно. Никаких существенных разговоров, никаких откровений о глубоко личных мечтаниях. Только старый добрый натуральный секс. И это было лучшее, что он знал с тех пор, как это произошло с Розанной Зевеки на бейсбольной площадке позади приюта, когда ему было четырнадцать. Розанна знала свое дело, но бледная блондинка с лицом кошечки и глазами цвета морской волны, должно быть, была самой опытной партнершей в сексе, когда-либо существовавшей на планете. И теперь Римо понял, почему. - Мне семьдесят, - замурлыкала она, поглаживая его бедро. - С половиной. - Семьдесят? - его влечение увяло. Это случилось когда она впервые произнесла эту ужасную новость. Теперь, после второго взрыва этой фразы, его живот вспенился будто он был захвачен волной эдипова греха, приукрашенного по краям венчиками полного абсурда. - Семьдесят?! - Здесь не нужно притворяться, - сказала она. Она заботливо покачивала руку Римо в своей руке. В семьдесят, подумал Римо, у нее должна быть особая манера держать руку. - Мы здесь все молоды. За это и платим, - нежно рассмеялась она. - Ну вперед, постарайся это принять. Ты ведь такой же! - Нет, ни чуточки! - искренне признался Римо. - Я обычный, самый обычный. Она раздраженно поднялась, ее безупречные бедра блестели в освещенной луной спальне без малейшего намека на складки или морщины. Римо пытался составить воедино все события, приведшие его сюда, в эту постель, где семидесятилетняя женщина волнообразно двигалась перед ним здоровой поступью молодого жеребенка. Они с Чиуном прибыли в Шангри-ла менее часа назад. Добраться до места не составило труда. На эти земли въезд на машине был запрещен. - Они отвлекают от безвременности существования в Шангри-ла, - высокомерно объяснил сопровождающий. Сопровождающий - шофер, как выяснилось - провез гостей мимо покрытых снегом холмов, по узким дорожкам к огромной равнине, открывшейся неожиданно, и окруженной высокой металлической оградой с еще более высокими воротами с электронным управлением. - Добро пожаловать в Шангри-ла, - произнес гид, остановившись в центре громадного запорошенного снегом парка, где дорога кончилась. Чиун вел нелицеприятные рассуждения о том, что Шангри-ла - это более дорогой вариант многочисленных лагерей с неизменным массажем, морковным коктейлем и индейскими вигвамами для ночевки. Но по мере продвижения вглубь возникала Шангри-ла, Мекка Мечты, дарующая молодость, своеобразная дозаправочная станция для "Ка Элов" наподобие Бобби Джея на пути к строгости жизни средневековья. Это было громадное сооружение, поместье викторианских масштабов, но с реквизитами в голливудском стиле в виде олимпийских размеров бассейна и неоновых светильников, влекущих к его знаменитым гостям, как маяки в темноте. И все равно, несмотря на парадный мундир, что-то зловещее было в этой Шангри-ла. В памяти Римо всплыло и крутилось все время слово из старых романов про вампиров. Зловещий. Воздух в Шангри-ла был каким-то зловещим. Римо почти чувствовал этот запах. А Чиун сказал, что он определенно ощущал его. - Или это просто запах от такого множества бледнолицых, - пренебрежительно сказал он. Сами гости Шангри-ла больше не вызывали удивления у Римо. Многие из них были знаменитостями, чьи имена Римо смутно помнил по очень далеким воспоминаниям. Все они были крепкими, привлекательными, стильными, богатыми и молодыми. Сенатор Спанглер с супругой стояли возле камина в огромной гостиной дома, болтая с группой симпатичных молодых людей, одетых в самые лучшие и дорогие костюмы. Бобби Джей стоял в углу у большого рояля и щелкая пальцами напевал мелодию "Я люблю парня, который рядом со мной". Легким движением головы Римо отказался от "мартини", появившегося в его поле зрения. Чиун тоже отказался, но сделал это, так быстро подбросив стакан в воздух, что мозг официанта не успел зафиксировать недовольство старика. Канапе тоже были плохи. - Пища белых людей, - усмехнулся Чиун. - Куриная печенка в окружении свиного жира, усажены на ломоть зеленого сыра и кусочек сухаря. Неудивительно что вы все ленивы и бестолковы. Посмотри, что вы едите. - Это ведь только закуска, - объяснил Римо. - Обед еще не подавали. - Я уж вижу. Поесть перед едой, чтобы к еде подготовиться. - Канапе мы тоже не будем, - сказал Римо официанту. И тут появилась блондинка. С минуту она кралась через толпу в своем воздушном красными блестками платье, делая серьезные знаки глазами Римо, и через минуту они оказались наверху вместе в постели с блондинкой, мурлыкавшей, и ласкавшейся, и делавшей сногсшибательные вещи. И Римо забыл обо всех 52 идиотских шагах к женскому экстазу, поскольку у этой был запас экстаза на целую армию с самого первого их рукопожатия. А затем она взорвала бомбу о том, что ей было семьдесят лет от роду. - Зачем ты здесь? - с сожалением спросил Римо, уверенный в глубине своего сердца, что ему уже никогда не будет так хорошо в постели. - Перестань притворяться таким наивным, - сказала она, затем остановилась и посмотрела на него с некоторым изумлением. - Или... ты что, здесь впервые? - Впервые для чего? - Дай-ка мне свои руки. - Что? - Он пытался сопротивляться, но она уже была на нем и взяв его левую руку поднесла ее к свету розовой лампы. - Ни одного следа, - пробормотала она еще больше удивляясь. - Ты что, нетронут? - Чем? - Инъекциями, - ответила она. - Инъекциями доктора Фокса. - Она взяла его руки в свои: - Я не хочу тебя пугать, или что-то в этом духе, но надеюсь, что ты понимаешь, во что ввязываешься. - Не представляю, о чем ты говоришь, - сказал Римо. - Я не имею ни малейшего понятия о том, что происходит в этом сумасбродном месте. Она показала ему свои руки. - Во-первых, вот это. - Под розовым светом лампы внутренние поверхности ее рук были похожи на старую древесину, покрытые таким количеством дырочек, что через них, наверное, можно было просеивать муку. - Я знаю, эти следы уродливы, раз в пять лет я делаю пластическую операцию, чтобы скрыть их. Но это то, что осталось, - ее голос звучал мягко и отдаленно. - Господи Иисусе, - в ужасе произнес Римо. - И как часто ты пользуешься этим соком счастья? - Давно, - сказала она, глядя на Римо свысока. - Ужасно давно. Я же тебе говорила, мне семьдесят лет. И получаю инъекции большую часть из этих семидесяти. - О, оставь, - сказал Римо. - Что бы ни значили эти отметины, они не значат, что ты старушка. - Но это так. Мы здесь все старые. - Слушай, Бобби Джей может выглядеть моложе пятидесяти пяти. Миссис Спанглер может сойти моложе пятидесяти восьми, которые объявила ее дочь. Но если тебе семьдесят, тогда я сам Метазела. А теперь, зачем ты мне это рассказываешь? - Зачем. Тебя как зовут? - Римо. - А я Пози Понзелли. - Римо уставился на нее. - Ты обо мне слышал? - Имя слышал, - ответил Римо. - Кинозвезда тридцатых, по-моему? - Меня сравнивали с Гретой Гарбо, - задумчиво произнесла она. - Богиня любви. Римо искоса посмотрел на нее. - Мадам, если вы хотите, чтобы я поверил, что вы Пози Понзелли... - Ты не должен ничему верить. Я только хочу, чтобы ты знал, на какой путь ты вступаешь, если сделаешь завтра первую инъекцию. - О'кей, - вздохнул он. Она, а не Римо, прервала очарование. Но это было все равно, подумал он. Пора было заняться делом. - Когда ты встретила Фокса? - Сорок лет назад, - не моргнув, ответила Пози. - Брось! - Ты сам спросил. - Ну ладно, - сказал Римо. Если бы он должен был выслушать другую заморочку от другой сумасшедшей, прежде чем получить крохи информации, ну тогда ему надо было справиться с этим заданием. Здесь определенно не было здравомыслящих людей. - Продолжай. - Это было в Женеве. Как раз перед концом войны мои фильмы перестали быть популярными. Говорили, что я начала стареть. Мне было двадцать восемь. - Она достала сигарету из бисерной сумочки и закурила. - Поэтому я отправилась в Швейцарию, чтобы провести курсы омолаживающей терапии в новой клинике, о которой я узнала. Там я и встретила Фокса. - Того же самого Фокса? Она кивнула. - Он никогда не стареет. И его пациенты тоже - до тех пор, пока они продолжают принимать лечение. Но если нет... Голос ее задрожал. - Если они не продолжают, тогда что? Она вздохнула и зажгла новую сигарету дрожащими пальцами. - Ничего особенного. Но необходимо продолжать. Ты должен получать инъекции ежедневно. Вот что я хочу, чтобы ты понял прежде, чем начнешь лечение. - Я думал, что вы приезжаете сюда раз в месяц, - сказал Римо. - За новой порцией. Фокс дает нам препарата ровно на тридцать дней. Раз в тридцать дней мы должны приезжать сюда, и обязательно с наличными. Чеки и кредитные карточки не принимаются. В противном случае он немедленно прекращает лечение. Ее голос задрожал. Головокружительная старушка, подумал Римо. Большинство женщин, предполагал он, заботятся о своей внешности. Но эта вела себя так, будто стать для нее старше на тридцать дней значило конец света. - Ладно, - сказал он. - Но вещь, которую я не могу понять, - почему Фокс держит эту клинику в таком секрете. Если он действительно обладает какой-то волшебной вакциной, способной сохранить людям молодость, - он может сделать на этом огромной состояние. - Он и так его делает, - сказала Пози. - Но не на нас. Дохода от тридцати пациентов Шангри-ла едва ли хватит на то, чтобы содержать эту клинику. - Чем же он еще занимается? - Точно не знаю. В любом случае, не сейчас, но несколько лет назад, когда я на него работала, кое-что происходило. - Когда это было? - В сороковых и пятидесятых. После нескольких лет лечения в Швейцарской клинике я осталась совсем без денег. Я пыталась уговорить своего агента в Голливуде найти мне подходящую картину, но никто не хотел рисковать и браться за меня. Коммерческие полеты в Европу были практически отменены во время войны, поэтому я не могла поехать и поговорить с ними лично. Кроме того, у меня не было столько наличных денег, чтобы выкупить достаточное для поездки в Америку количество препарата. Потому я осталась. - Что за работу предложил вам Фокс? - Обычную, - сказала она. - Сначала я была его любовницей. Он был ужасен, груб. Ему нравилось причинять боль. Я его ненавидела, но мне нужны были инъекции. Со временем он от меня устал. Я была очень рада. Но он стал доверять мне. И ко времени, когда он был готов перевести клинику сюда, в Шангри-ла, я вела его бумаги. - Да? - заинтересовался Римо. - Что в них было? - Разные вещи. В основном регистрировались доходы женевской клиники. Там он производил свой препарат. В те дни он довольно часто отсутствовал, и я за него занималась делами клиники. В то время там, конечно, не было гостей. Фокс собирался вернуться в Америку, поэтому он отказал всем пациентам... Ее снова затрясло. - Что случилось? - спросил Римо. - Ничего. Просто я вспомнила... Она пересилила себя. - В любом случае он время от времени уезжал на месяцы. В эти периоды, пока я находилась в швейцарской клинике, он давал мне инструкции по телефону. Иногда он просил меня забирать странные пакеты в самых странных местах - на аллеях, заброшенных складах. Они всегда были завернуты в одинаковую коричневую бумагу. - Что в них было? Она посмотрела на него. - Золото. Это-то и было странно. Так к нему приходили миллионы. Всегда одни и те же свертки коричневой бумаги брошенные где попало со слитками золота внутри. - Ты знала, кто их оставлял? - Откуда? Они были просто брошены где попало. Но это еще не все. Кое-что еще стало происходить в это же время. Фокс начал звонить мне и просить отправлять огромные количества препарата в Штаты. - Сюда? - Нет. И это тоже было странно. Он просил отправлять их в Южную Дакоту. - Южную Дакоту? - Не спрашивай меня, почему именно туда. Почтовые отделения, в