сть часов вечера того же майского вторника Джеймс Бонд гнал "Бентли" по прямому отрезку дуврской дороги на въезде в Мейдстон, и хотя езда требовала внимания, он разрешил себе вспомнить свой день с того момента, как покинул кабинет М. Кратко проинформировав секретаршу и быстренько пообедав в столовой, он спустился в гараж и велел механику ради Господа Бога поторопиться и доставить "Бентли", с полными баками, к его дому не позже чем в четыре часа. Затем на такси он примчался в Скотланд-Ярд, где на два пятнадцать была назначена встреча с помощником комиссара Вэллэнсом. Внутренние дворики и тупики Ярда наводили, как всегда, на мысль о тюрьме. Лампы дневного света в холодном коридоре обескровили лицо сержанта, который проверял его пропуск. Столь же полуживой была и физиономия констебля, проводившего его вверх по недлинной лестнице и тускло освещенному коридору, в который выходило множество дверей без опознавательных знаков. Спокойная средних лет женщина с глазами человека, который все уже видел, вышла в приемную и сообщила, что помощник комиссара Вэллэнс освободится через пять минут. Бонд подошел к окну и выглянул в серый дворик. Какой-то констебль, словно голый без привычной каски, пересек двор, жуя сэндвич с чем-то розовым между двумя половинками булки. Было тихо, шум уличного движения по Уайтхолл и Набережной едва долетал сюда. Бонд приуныл. Он на чужой территории. Он оторван от своих людей, от привычной рутины Службы. Здесь, в этой приемной, он просто не на своем месте. Сюда приходят только преступники, информаторы, да еще влиятельные чины, тщетно старающиеся замять дело о превышении скорости или убедить Вэллэнса, что их сыновья вовсе не гомосексуалисты. Непричастному человеку нечего делать в приемной Специального отдела. Здесь либо обвиняют, либо защищаются. Наконец женщина вышла снова и пригласила его войти. Он потушил сигарету о крышку жестянки от сигарет "Плейер", которые служат пепельницами во всех правительственных конторах, и пошел за ней через коридор. Большая веселая комната с не по сезону разожженным камином после убожества приемной показалась трюком, вроде сигареты, предложенной в гестапо. Потребовалось целых пять минут, чтобы Бонд оживился и понял, что Ронни Вэллэкс рад его видеть, что ему наплевать на междепартаментские склоки и что все, чего он хочет, это чтобы Бонд защитил Ракету и вытащил из переделки его сотрудницу. Вэллэнс был человек с большим тактом. Сначала он заговорил о М., и с таким пониманием и искренностью, что заслужил дружбу Бонда еще до того, как зашла речь о деле. Лавируя по оживленным улицам Мейдстона, Бонд думал, что своим тактом Вэллэнс обязан двадцати годам стараний не наступить на хвост Военной разведке, работы в полицейской форме и общения с невежественными политиками и оскорбленными дипломатами. Когда Бонд ушел от него через четверть часа, оба они знали, что приобрели союзника. Вэллэнс оценил Бонда и понял, что в его лице Гале обеспечена защита и помощь; кроме того, ему понравились профессиональный подход к заданию и полное отсутствие соперничества со Специальным отделом. Что касается Бонда, то он был доволен тем, что узнал об агенте Вэллэнса, и больше не чувствовал себя одиноким, зная, что за спиной у него Вэллэнс и его отдел. Он покинул Скотланд-Ярд с ощущением того, что выполнил первый завет генерала Клаузевица: обеспечил себе надежный тыл. Заход в Министерство ресурсов ничего не прибавил к тому, что Бонд уже знал. Он просмотрел личное дело Тэллона и его отчеты. Первое была лаконичным - вся жизнь в военной разведке и сфере безопасности, а последние живописали картину очень бойкой и хорошо отлаженной технической организации - два-три случая пьянства, одна мелкая кража, несколько вендетт с драками и умеренным кровопусканием, но в целом - сработавшаяся команда профессионалов. Потом он потратил еще полчаса в лаборатории Министерства с профессором Тройном, толстеньким, лохматым, внешне неинтересным человечком, который был одним из лучших в мире специалистов по управляемым ракетам и в прошлом году выдвигался на Нобелевскую премию по разделу физики. Профессор подошел к стене, увешанной картами, и потянул шнур перед одной из них. Бонду предстала диаграмма штуки, похожей на "В-2", но с более мощным оперением. - Поскольку, - произнес профессор, - вы ничего не знаете о ракетах, я не стану забивать вам голову техническими подробностями. "Мунрейкер", как вздумалось назвать ее Дрэксу, - это одноступенчатая ракета. Используя для подъема все горючее, она приземляется в цель. Для сравнения: траектория "В-2" больше напоминала оную ружейной пули, высшая точка ее 200-мильного полета достигала семидесяти миль. Горючим служила легковоспламеняющаяся смесь спирта и жидкого кислорода, разбавленная водой с тем, чтобы не сжечь малоуглеродистую сталь, из которой только и мог быть изготовлен двигатель. Сейчас имеются гораздо более эффективные составы горючего, но до сих пор мы не могли их использовать все по той же причине: температура их горения столь высока, что сгорает самая крепкая сталь. Профессор сделал паузу и ткнул пальцем в грудь Бонда. - Все, дорогой мой, что вам нужно знать об этой ракете, это то, что благодаря колумбиту Дрэкса, точка плавления которого - 3500 градусов по стоградусной шкале, в то время как у сплава, из которого изготавливался "В-2", это 1300 градусов, так вот, благодаря колумбиту мы смогли задействовать одно из новейших горючих, не опасаясь сжечь двигатель. Фактически, - он значительно посмотрел на Бонда, - мы используем фтор и водород. - Неужели, - откликнулся Бонд. Во взгляде профессора мелькнуло недоверие. - Итак, мы надеемся достичь скорости примерно в 1500 миль в час и подъема по вертикали на 1000 миль. Что обеспечит нам радиус действия в 4000 миль и сделает достижимой любую европейскую столицу. Это нелишне, - сухо добавил он, - в известных обстоятельствах. Но ученых больше радует то, что сделан еще один шаг в сторону от Земли. Вопросы есть? - Как она работает? - почтительно спросил Бонд. - Давайте начнем с носа. - Профессор указал на диаграмму. - Сначала идет боеголовка. Во время пробного запуска там будут помещены контрольно-измерительные приборы верхних слоев атмосферы, радар и тому подобное. Затем гирокомпасы, определяющие курс полета, - гиродатчики тангажа и крена. Затем разные второстепенные инструменты, системы слежки, источник питания. И, наконец, большие баки с горючим - 30 000 фунтов этого добра. На корме два маленьких бака для запуска турбины. 400 фунтов водорода смешиваются с сорока фунтами перманганата - марганцовокислой соли - калия, получающиеся пары приводят в движение турбины, расположенные ниже. Они, в свою очередь, заводят центробежные насосы, подающие основное топливо в двигатель ракеты. Под огромным давлением... Вы успеваете? - Он с сомнением посмотрел на Бонда. - Похоже на то, как работает реактивный самолет, - сказал Бонд. - Более или менее, - одобрительно покивал профессор, - но в ракете все топливо содержится внутри, а самолетный двигатель засасывает кислород снаружи. Продолжим. В двигателе горючее воспламеняется и выдавливается наружу мощной непрерывной струИй. Она-то и поднимает ракету вверх. Корма, разумеется, вся из колумбита, иначе она не выдержала бы этой фантастической температуры. И, наконец, - он показал на диаграмме, - это хвостовое оперение, чтобы ракета держалась прямо в начале полета. Стабилизаторы. Тоже из колумбитового сплава, для прочности, ведь сопротивление воздуха при взлете чудовищное. Еще вопросы? - Почему вы уверены, что она попадает в цель, а не свалится на Гаагу? В пятницу? - За точность следования по курсу отвечают гироскопы. Но по сути дела в пятницу мы ничем не рискуем, используя самонаведение с помощью радара, установленного на плоту в морском пространстве. В нос ракеты будет встроено улавливающее устройство, которое получит сигналы, исходящие от морской цели, и она прямиком на нее спустится. Конечно, - профессор усмехнулся, - если когда-нибудь нам придется использовать эту штуку по-настоящему, недурно было бы иметь такое самонаводящее устройство в центре Москвы, Варшавы, Монте-Карло или с кем мы там будем воевать. Возможно, это задача для таких парней, как вы. Желаю успеха. - Еще один вопрос, - уклончиво улыбнулся Бонд. - Если вы хотите испортить ракету, какой способ самый легкий? - Сколько угодно! Песок в горючем. Металлические опилки в насосах. Крошечная дырка в фюзеляже или в стабилизаторе. С такой-то мощью и на таких скоростях любой самый мелкий дефект сыграет фатальную роль, - Благодарю вас, - сказал Бонд. - Кажется, вы больше уверены в "Мунрейкере", чем я. - Это чудесная машина, - заявил профессор. - Она полетит как миленькая, если никто не помешает. Дрэкс хорошо поработал. Нам есть за что его благодарить. Бонд сменил ряд и повернул налево, к развилке у Чаринга, предпочитая спокойную дорогу мимо Челхэма и Кентербери пробкам у Ашфорда и Фолкстона. И что, думал Бонд, с удовольствием прислушиваясь к гулу мотора, что же Дрэкс? Как он примет его сегодня вечером? По словам М., Дрэкс помолчал, когда услышал его имя по телефону, а потом сказал: "Да, я знаком с этим парнем. Не знал, что он связан с Ракетой. Не прочь еще раз повидаться. Присылайте, жду его к ужину", - и повесил трубку. У людей из Министерства была своя точка зрения на Дрэкса. Они видели в деле, как он предан Ракете, как связывает с ней все мысли, как выжимает из подчиненных все, что можно, как бьется за приоритетные поставки, как заставляет решать свои проблемы на уровне Кабинета. Естественно, им не нравились его задиристые манеры, но не уважать его за знания, волю и преданность делу было невозможно. И вместе со всей Англией они видели в нем возможного спасителя страны. Что ж, подумал Бонд, прибавляя скорости на прямой мимо Чилхэмского замка. Раз уж надо работать вместе, придется приспособиться к героической версии Дрэкса. Если он даст понять, что нужно забыть вечер в "Блэйдзе", Бонд готов и все силы отдаст защите Дрэкса и его замечательного проекта от врагов Англии. Осталось всего три дня. Наверняка они работают уже по расписанию поминутной готовности, и Дрэкс, пожалуй, может воспротивиться дополнительным мерам предосторожности. Будет непросто его переубедить. Нужен большой такт. Такт. Не самая сильная сторона Бонда, и, насколько он понял Дрэкса, у того с тактом вообще туго. Из Кентербери Бонд поехал кратчайшим путем по старой дуврской дороге. На часах было шесть тридцать. Еще пятнадцать минут до Дувра и десять по дороге в Дил. Что ему еще нужно обдумать? Двойное убийство, слава Богу, его не касается. "Убийство и самоубийство в состоянии невменяемости" - такой приговор вынес коронер. Девушку не допрашивали. Сейчас он заедет в гостиницу "Мир без забот", выпьет и перекинется словцом с хозяином. Назавтра нужно попробовать вынюхать то "неладное", ради чего Тэллон хотел видеть министра. Пока на это нет ни намека. Ничего не нашли и в комнате Тэллона, которую он, вероятно, займет. Будет возможность подробно осмотреть бумаги погибшего. Бонд сосредоточился на дороге, въезжая в Дувр, и скоро, придерживаясь левой стороны, оставил его. Дорога шла вверх, мимо чудесного картонного замка. На вершине холма застрял клочок тучи, и ветровое стекло оросилось дождем. С моря дул холодный бриз. Видимость ухудшилась. Бонд включил фары. Медленно двигаясь вдоль берега, "Бентли" оставил справа словно расшитые красным стеклярусом мачты радарной станции в Суингейте. девушка? С ней нужно быть внимательным и осторожным. Интересно, будет ли она полезна. После полутора лет работы на объекте, да еще личной секретаршей Дрэкса, она наверняка вникла во все нюансы проекта, и личности шефа тоже. Кроме того, они коллеги и многое видят одинаково. Но не следует упускать вероятности того, что, опасаясь новой метлы, она не захочет сотрудничать. Интересно, какая она. На фотографии из личного дела она выглядела привлекательно, но строговато. Волосы: золотистые. Глаза: голубые. Рост: 5 футов 7 дюймов. Вес: 9 стоунов. Грудь: 38. Талия: 29. Бедра: 38. Особые приметы: родинка на верхней полуокружности правой груди. Хм, подумал Бонд и повернул вправо. На дорожном указателе значилось: "Кингздаун". Чуть подальше блестела огнями маленькая гостиница. Он подъехал и остановился. Над головой постанывала в петлях вывеска с поблекшими золотыми буквами: "Мир без забот". Соленый ветер дул со скал в полумиле отсюда. Бонд выбрался из машины, потянулся и направился к двери в пивную. Она была закрыта. На уборку? Он дернул другую дверь, рядом, которая отворилась, пропустив его в маленький бар. За стойкой крепкий мужчина без пиджака читал вечерний выпуск газеты. Он отложил газету и явно обрадовался посетителю. - Добрый вечер, сэр. - Добрый вечер, - сказал Бонд, усаживаясь у стойки. - Большую порцию виски с содовой, пожалуйста. Бармен сделал ему две мерки "Блэк энд уайт" и поставил сифон. Бонд долил стакан и с наслаждением выпил. - Ну и дела были у вас вчера, - сказал он, ставя стакан. - Ужас, сэр, - отозвался бармен. - И для торговли плохо. Вы не из газеты, сэр? Весь день в доме только полицейские и репортеры. - Нет, - сказал Бонд. - Я приехал занять место того парня, которого убили, майора Тэллоиа. Он тут часто бывал? - Только раз и пришел, сэр, и тут-то его и настигла пуля. А теперь я выбит из колеи на неделю. Большой зал надо красить снизу доверху. Но должен сказать, сэр Хьюго повел себя как настоящий джентльмен, да. Прислал мне пятьдесят фунтов заплатить за убытки. Его здесь все любят. Щедрый и всегда найдет доброе слово для каждого. - Да, редкий человек, - сказал Бонд. - А вы были здесь, когда это случилось? - Первого выстрела не видел, нет, сэр. Подавал пиво. Когда услышал выстрел, конечно, глянул, сэр. Уронил чертову пинту прямо на пол. - Что было потом? - Ну, все отскочили, конечно. В зале были только немцы, человек десять. Тело лежало на полу, и парень с пистолетом смотрел на него. Потом он вдруг вытянулся, вскинул левую руку, заорал "Аль!", как эти ублюдки кричали во время войны, всунул конец пистолета себе в рот, и не успел я охнуть, - бармен поморщился, - как его мозги оказались на моем чертовом потолке. - Как он сказал перед выстрелом? - переспросил Бонд. - Только "Хайль"? - Да, сэр. Никак не могут забыть чертово слово, правда? - Правда, - сказал Бонд. - Никак не могут забыть... БРЭНД, ПОЛИЦЕЙСКИЙ В ЮБКЕ XI Спустя пять минут, остановленный у ворот высокого проволочного заграждения, Бонд уже показывал охраннику в форме ВВС пропуск, выданный ему в Министерстве. Сержант отдал честь. - Сэр Хьюго ждет вас, сэр, в Большом Доме, там, за рощей, - он указал на огни в сотне ярдов по направлению к морю. Бонд слышал, как сержант звонил на следующий пост. Он медленно поехал по новой гудронированной дороге, проложенной через поля за Кингздауном. Было слышно глухое буханье волн о подножие скал. На этот низкий звук накладывался высокий машинный вой, становившийся все заметней по мере приближения к деревьям. У второго проволочного заграждения его остановил постовой в штатском, который махнул ему, пропуская в ворота, а въехав в рощу, он услыхал отдаленный лай полицейских собак, что говорило о наличии ночного патруля. Система внешней охраны была продумана, и Бонд порадовался, что над ней ломать голову не придется. Оставив за собой деревья, машина оказалась на плоской бетонированной площадке, границ которой не было видно даже в мощных лучах сдвоенных фар "Бентли". В сотне ярдов налево, на краю рощи сияли огни Большого Дома, почти до крыши скрытого толстенной стеной, вырастающей прямо из бетонного покрытия площадки. На скорости шага машина повернула в сторону моря, где темная тень внезапно блеснула белым в свете вращающегося луча плавучего маяка "Южный Гудвин", стоящего на якоре далеко в проливе. Осветив фарами дорогу от площадки до края мыса, Бонд увидел там приземистый купол, футов на пятьдесят выпирающий из бетона. Похоже на обсерваторию, подумал он, заметив соединительный фланец, который пересекал купол с запада на восток. Бонд снова развернул машину и осторожно проехал между стеной, назначение которой, решил он, защита от взрывной волны, и фасадом Дома. Тут же появился слуга в белой куртке и ловко открыл дверцу "Бентли". - Добрый вечер, сэр. Сюда, пожалуйста, - сказал он как-то деревянно и с легким привкусом акцента. Следуя за ним, Бонд пересек просторный холл и остановился у двери, в которую тот постучал. - Войдите! Бонд улыбнулся знакомому голосу и его командному тону. В дальнем конце длинной, хорошо освещенной, обитой мебельным ситцем комнаты спиной к холодному камину стоял огромный Дрэкс в сливовом бархатном смокинге, эффектно сочетавшемся с его рыжей мастью. Присутствовали еще трое: двое мужчин и женщина. - Дорогой мой! - закричал Дрэкс, идя навстречу Бонду с дружески протянутой рукой. - Вот ведь как скоро мы встретились, а? Не знал, что вы шпионите за моей ракетой, а то бы осторожнее играл с вами в карты! Уже истратили деньги? - Нет, даже не видел, какого они цвета. - Ну, конечно. Рассылка по субботам. Верно, получите чек как раз вовремя, чтобы отпраздновать наш маленький фейерверк, а? Позвольте представить, - он подвел Бонда к женщине. - Это моя секретарша, мисс Брэнд. Бонд дружески улыбнулся спокойным голубым глазам. - Добрый вечер. В ответном взгляде не было тепла. Рука не ответила на пожатие. - Как поживаете? - сказала она равнодушно, почти враждебно. Бонд одобрил выбор Вэллэнса. Еще одна Лоэлия Понсонби. Спокойная, толковая, верная, девственница. Слава Богу, подумал, Бонд. Профессионалка. - Моя правая рука, доктор Уолтер. Тощий немолодой человек с сердитыми глазами, казалось, не заметил руки Бонда. Он вытянулся в струнку и коротко кивнул. - Вальтер, - поправил он произношение Дрэкса, показав тонкий рот над черной эспаньолкой. - А это мой, как бы сказать... - ординарец. Вилли Кребс. Прикосновение влажной руки. - Отшен рат, - произнес сладкий голос, и на бледном, круглом, нездоровом лице вспыхнула столь быстрая театральная улыбка, что Бонд едва успел ее заметить. Черные пуговицы беспокойных глаз Кребса не выдерживали взгляда. На мужчинах были кипельно белые комбинезоны с застежками-молниями на рукавах, щиколотках и спине. Их волосы были так коротко подстрижены - или выбриты, - что просвечивала кожа головы, и они напоминали бы инопланетян, если бы не неопрятные черные усы и бородка Уолтера и бледные кустистые усы Кребса. Оба они казались карикатурами, один - на безумного ученого, другой - на актера Питера Лорре. Людоедская физиономия Дрэкса приятно разнообразила эту компанию нежити, и Бонд почувствовал к нему благодарность - за ласковую грубость встречи, за явное желание "похоронить скелет" и сотрудничать. Действительно, Дрэкс вел себя как настоящий хозяин. - Что, Вилли, - оказал он, потирая руки, - как насчет сделать нам по стаканчику твоего прекрасного сухого мартини? Кроме доктора, конечно. Не пьет и не курит, - пояснил он Бонду. - Едва дышит. - Он отрывисто засмеялся. - Думает только о ракете. Правда, друг мой? С каменным выражением лица доктор смотрел прямо перед собой. - Вам угодно шутить, - сказал он. - Ну, ну, - проговорил Дрэкс, как ребенку. - Мы вернемся к этим кромкам позже. Все довольны ими, кроме вас. - Он повернулся к Бонду. - Доктор нас вечно пугает. У него все время кошмары по какому-нибудь поводу. Теперь это рабочие кромки оперения. Они остры, как бритвы - почти никакого сопротивления воздуха при полете. И вот доктор вбил себе в голову, что они расплавятся. В результате трения о воздух. В принципе, всевозможно, но они же прошли испытание! Их прожарили при температуре больше трех тысяч градусов, и если уж они расплавятся, то и вся Ракета тоже. А этого просто не может быть, - закончил он с мрачной улыбкой. Подошел Кребс с серебряным подносом, на котором стояли четыре стакана и запотелый шейкер. Мартини был превосходный, и Бонд сказал об этом. - Вы отшен допры, - сказал Кребс самодовольно. - Сэр Хьюго отшен строк. - Долей ему стакан, - велел Дрэкс, - и теперь, наверно, наш друг хочет помыться с дороги. Мы ужинаем ровно в восемь. Послышался задавленный вой сирены и, почти сразу, топот ног, в унисон бегущих по бетонной площадке. - Это первая ночная смена, - объяснил Дрэкс. - Бараки сразу за этим домом. Наверно, уже восемь. Мы здесь все делаем строго по расписанию, - похвалился он. - Пунктуальность! Вокруг полно ученых, но мы стараемся вести дело по-военному. Вилли, проводи капитана. А мы пойдем вперед. Прошу вас, друзья мои. Чуть помедлив, Бонд увидел, как остальная компания с Дрэксом во главе двинулась к двойным дверям, распахнувшимся как раз, когда Дрэкс замолчал. Слуга в белой куртке встал у входа в столовую. Выходя за Кребсом в холл, Бонд подумал, что Дрэкс наверняка не пропустил в дверь мисс Брэнд. Мощная индивидуальность. Обращается с сотрудниками, как с детьми. Прирожденный лидер. Где он этого набрался? В армии? Или это прилагается к миллионам? Так подумал Бонд, глядя на слизнеподобную шею Кребса. Ужин был превосходный. Дрэкс за собственным столом вел себя безупречно. Застольная беседа заключалась в попытках разговорить доктора Уолтера и касалась широкого круга технических вопросов, причем Дрэкс всякий раз, когда тема иссякала, не забывал кратко объяснить Бонду существо дела. Уверенность, с какой Дрэкс подходил к головоломным проблемам, и его жадное внимание к деталям произвели на Бонда сильное впечатление. Сейчас, наблюдая Дрэкса - творца и вдохновенного руководителя замечательного проекта, он больше, чем когда-либо, чувствовал желание забыть то, что произошло в "Блэйдзе". Сидя между Дрэксом и мисс Брэнд, Бонд безуспешно пытался с ней поболтать. Она отвечала вежливо, но односложно и избегала смотреть на него. Бонд слегка разозлился. Было обидно не вызвать к себе ни малейшего интереса. Да и разве так встречают того, кто послан к тебе на помощь? Ему захотелось под столом дать ей пинка. Эта мысль его позабавила, и он взглянул на соседку новыми глазами - как на девушку, а не на коллегу. Под прикрытием длинного спора о прогнозах погоды, сделанных метеослужбами ВВС и Европы, в который вовлекли и мисс Брэнд, он суммировал свои впечатления. В жизни она была гораздо привлекательнее, чем на фотографии, и никакой полицейской строгости. В линии профиля чувствовался характер, но черные ресницы над синими глазами и несколько широковатый рот могли принадлежать кисти Мари Лорансен. Впрочем, губы для Лорансен были полноваты, а темные волосы, слегка загибающиеся внутрь у основания шеи, относились совсем к другому стилю. Высокие скулы и легчайший скос внешнего уголка глаза к вискам выдавали каплю северной крови, но теплый цвет лица был, несомненно, английским. В жестах и посадке головы для секретарши было многовато позы и независимости, и она казалась членом команды Дрэкса: Бонд заметил, что мужчины прислушивались к тому, как она отвечала на вопросы шефа. Довольно строгое вечернее платье Галы Брэнд было из угольно-черного шелка, с пышным рукавом, доходящим до локтя. Задрапированный накрест лиф платья обрисовывал грудь, о роскоши которой Бонд и раньше догадывался по цифрам, приведенным в ее личном деле. Там, где половинки лифа сходились, была приколота голубая камея, интальо, недорогая, но стильная. Полуобруч из мелких бриллиантов на безымянном пальце указывал на то, что девушка обручена. Других украшений на ней не было. Из косметики она пользовалась только помадой, а ногти обрезала коротко и не красила. В целом, заключил Бонд, она очень милая, наверняка скрывает под сдержанностью страстность и, несмотря на свой полицейский статус и владение джиу-джитсу, носит родинку на правой груди. Утешившись этой мыслью, он все внимание обратил на разговор между Дрэксом и Уолтером. Ужин кончился в девять. - Сейчас мы отправимся представлять вас "мунрейкеру", - объявил Дрэкс, резко вставая из-за стола. - Уолтер пойдет с нами. У него масса дел. Пойдемте, дорогой Бонд. Ни слова не говоря Кребсу и секретарше, он вышел из комнаты, Бонд и Уолтер последовали за ним. В небе сияла луна, освещая приземистый купол на краю мыса. Они пошли к нему по бетонной дороге. Не доходя ста ярдов, Дрэкс остановился. - Давайте определимся на местности. Вы, Уолтер, идите вперед. Они вас ждут, чтобы разобраться с этими кромками. И не волнуйтесь так. Парни из "Высокопрочных сплавов" знают, что делают. Итак, - он повернулся к Бонду и указал на молочно- белый в лунном свете купол. - Там, внутри - ракета. То, что вы видите - крышка широкого шахтного ствола, пробитого в толще мела на сорок футов вглубь. Половинки купола раздвигаются гидравлически и раскладываются вровень с этой двадцатифутовой стеной. Если бы сейчас они были открыты, вы увидели бы кончик носа Ракеты. Там, - он показал на темный куб в стороне Дила, почти скрытый темнотой, - командный пункт. Бетонный бункер. Нафарширован радарными устройствами слежения. Радиолокатор эффекта Доплера, радиолокатор траектории полета и прочее. Информация поступает по двадцати телеметрическим каналам связи от приборов, установленных в носу ракеты. Пункт оборудован большим телеэкраном для наблюдения за поведением ракеты в шахте после того, как будут запущены насосы. Еще один экран предназначен для слежения за начальным периодом подъема. Бок о бок с бункером расположен подъемник. Он понадобился, потому что большая часть груза доставлялась нам морем. Этот вой исходит от электростанции, она там, - он слабо махнул в направлении Дувра. - Бараки для рабочих и Дом защищены взрывонепроницаемой стеной... Но когда мы нажмем на кнопку, ни одной души не будет в радиусе мили от старта. Кроме экспертов из Министерства и команды журналистов Би-Би-Си, которые надеются попасть в бункер. Даст Бог, они там не сварятся. Уолтер говорит, что шахта и большая часть бетонной площадки расплавятся от жара. Это, пожалуй, все. С внешней стороной мы закончили. Пошли дальше... Бонд опять не смог не заметить команды в голосе Дрэкса. Они молча пересекли залитое лунным светом пространство до опорной стены купола. Над бронированной дверью в стене горела красная лампа. Она освещала четкую надпись по-немецки и по-английски: "ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! ПРИ ВКЛЮЧЕННОЙ КРАСНОЙ ЛАМПЕ ВХОД ЗАПРЕЩЕН! НАЖМИТЕ НАКНОПКУ ЗВОНКА И ЖДИТЕ." Дрэкс так и сделал, и внутри послышался звон сигнала тревоги. - Кто-нибудь может работать с оксиацетиленом или делать еще что-то деликатное, - объяснил Дрэкс. - Отвлечется на вошедшего и, не дай Бог, напортачит. Все откладывают работу, когда слышат звонок, и возвращаются к ней, только когда видят, кто пришел. Отступя на шаг от двери, Дрэкс показал на ряд широких решеток в самом верху стены. - Вентиляционные шахты. Воздух внутри поддерживается на уровне 70 градусов (6). Дверь открыл человек с полицейской дубинкой в руке и револьвером у пояса. Бонд за Дрэксом прошел в маленькую прихожую, где не было ничего, кроме скамьи и фетровых шлепанцев, аккуратно поставленных в ряд. - Придется надеть. - Дрэкс уселся и. скинул свои ботинки. - Чтобы не поскользнуться и не влететь куда-нибудь. И оставьте здесь свой пиджак. 70 градусов - это жарковато. - Ничего, - отозвался Бонд, вспомнив про "беретту" под мышкой. - Я жаростойкий. Чувствуя себя зрителем, попавшим за кулисы театра. Бонд вслед за Дрэксом оказался на узком металлическом мостике, в ослепительном свете прожекторов, заставившем его одной рукой вцепиться в перила, а другую вскинуть к глазам. Когда он опустил ее, то увидел сцену столь величественную, что безгласно стоял какое-то время, погружаясь взглядом в потрясающую красоту самого грозного оружия на земле. "МУНРЕЙКЕР" XII Он находился словно бы внутри огромного ружейного ствола. С пола в сорока футах внизу поднималась металлическая окружность стен, почти на самом верху которой, как две мухи, цеплялись за поручни они с Дрэксом. Точно по центру шахты, в пятнадцати футах от них, высился блестящий хромированный карандаш, острие которого - игла антенны - казалось, царапало крышу в двадцати футах над их головами. Основанием мерцающий снаряд опирался на усеченный конус решетчатой стальной конструкции, помещавшейся между острыми, как скальпель хирурга, пластинами трех стабилизаторов Ракеты. Но ничто не могло сравниться с шелковой поверхностью пятидесяти футов полированного хрома, кроме, может быть, паучьих лап двух легких пусковых башен, выступавших из стен и прихвативших Ракету за талию толстыми резиновыми прокладками. Там, где они держали Ракету, в ее стальной коже был открыт люк, и на глазах Бонда оттуда выбрался человек, спустился на узкую платформу и рукой в перчатке закрыл дверцу. Потом он осторожно по мостку прошел к башне и повернул там какую- то ручку. Машина завизжала, убрала лапу с Ракеты и вознесла ее, как богомол. Визг спустился на тон ниже. Лапа телескопически убралась, потом вытянулась и взялась за Ракету десятью футами ниже. Оператор пробрался к Ракете, открыл другой люк и скрылся внутри. - Скорее всего, проверяет подачу топлива из баков. Питание самотеком. Довольно сложное устройство. Как она вам нравится? - Дрэкс с удовольствием наблюдал выражение восторга на лице Бонда. - Это одна из самых красивых штук, какие я когда-либо видел, - признался Бонд. Говорить было легко, не требовалось повышать голоса. В огромной шахте стояла тишина, говор людей, скопившихся внизу под хвостом Ракеты, отсюда казался бормотанием. Дрэкс показал на самый верх Ракеты. - Боеголовка. На этот раз учебная. Набита аппаратурой. Телеметрия и все такое. Ниже, прямо напротив нас - гироскопы. Потом, почти донизу, баки с горючим, а у самого хвоста - турбины. Заводятся давлением перегретого пара, полученного при расщеплении перекиси водорода. Топливо, - фтор и водород, - это, между прочим, государственная тайна - выталкивается вниз по подающим трубкам и воспламеняется, как только попадает в мотор. Происходит что-то вроде направленного взрыва, Ракета взлетает. Стальной пол под ее основанием отодвигается. Там глубокий колодец для выхлопа, почти до основания скал. Завтра увидите. Похож на пещеру. Когда мы проводили статическую проверку день назад, мел расплавился и потек в море, как вода. Надеюсь, мы не выжжем знаменитые белые скалы до дна, когда дело дойдет до настоящей штуки. Хотите посмотреть, как идут работы? Бонд молча последовал за Дрэксом по крутой металлической лестнице, следующей изгибу стальной стены. Теперь он испытывал почти обожание к этому человеку. Можно ли было обижаться на детское поведение Дрэкса за карточным столом? Слабости есть даже у великих мира сего. Нужна же Дрэксу какая-то разрядка от огромной ответственности. Из того, что Бонд слышал за ужином, следовало, что особенно положиться на своего легковозбудимого заместителя Дрэкс не может. Он один - источник жизненной силы проекта и даже в таком пустяке, как карточная игра, должен постоянно самоутверждаться, искать приметы удачи, пожалуй, и обеспечивать их себе сам. Кто, подумал Бонд, кто бы не потел и не грыз ногти, когда так много поставлено на карту. Спускаясь, они гротескно отражались в зеркальной поверхности Ракеты, и Бонд почти с изумлением вспомнил, что совсем недавно чувствовал к этому человеку жалость, смешанную с отвращением. Они ступили на стальные плиты пола. Дрэкс остановился и посмотрел вверх, приглашая Бонда сделать то же. С этой точки ракета казалась прямым столбом света, уходящим в небеса, света не белого, а перламутрового. В нем были искры красного, от алых канистр гигантского пенного огнетушителя, рядом с которым наготове, целя насадкой шланга в основание ракеты, стоял человек в асбестовом костюме. В нем был фиолетовый отсвет, отражение ламп на панели управления стальным полем. В нем был изумрудный размыв, реплика козырька над лампой, у которой сидел кто-то и записывал цифры, выкликавшиеся ему прямо из-под сопла. Казалось немыслимым, что эта пастельная колонна, такая хрупкая и грациозная, сможет выдержать то, чем грозила ей пятница: ревущий напор мощнейшего контролируемого взрыва из всех, когда-либо предпринятых; удар преодоления звукового барьера; неведомые нагрузки полета со скоростью 15 000 миль в час; шок взлета на тысячу миль в высоту и проникновения в атмосферный покров Земли. Дрэкс словно читал его мысли. - Это будет как убийство, - сказал он и вдруг разразился лающим смехом. - Уолтер, - позвал он. - Подите сюда. - Тот послушно подошел. -Я сказал, Уолтер, нашему другу капитану, что, когда мы запустим "мунрейкер", это будет похоже на убийство. Бонд не удивился выражению недоумения, мелькнувшему по лицу Уолтера. - Детоубийство, - раздраженно пояснил Дрэкс. - Убийство нашего ребенка. - Он показал на ракету. - Да очнитесь! Что с вами? Лицо Уолтера прояснилось. Он выдавил подобие улыбки. - Убийство. Да, это похоже. Ха-ха! А теперь, сэр Хьюго, надо обратить внимание на графитовые предкрылки вытяжного отверстия. Министерство спокойно насчет их точки плавления? Но там не знают... - Разговаривая, Дрэкс и Уолтер прошли под хвост ракеты, и Бонд за ними. Стоявшие там люди повернулись навстречу. Дрэкс, взмахнув рукой в сторону Бонда, произнес: - Капитан Бонд, наш новый офицер безопасности. Ни слова приветствия, ни искры любопытства в глазах. - Ну, так что у вас там с графитом... - Все обступили Дрэкса, и Бонд оказался предоставленным сам себе. Он не удивился холодности приема. Он бы и сам встретил новичка-дилетанта, вторгшегося в его работу, с той же смесью равнодушия и враждебности. Он понимал этих высоколобых технарей, которые полтора года жили здесь в заоблачных высях астронавтики и были сейчас на пороге сурового испытания. И все-таки, подумал он, честные люди должны понимать, что он здесь по делу, что у него своя жизненно важная доля в успехе проекта. Легко предположить, что один из этих людей здесь - враг. И возможно, в этот самый момент он ликует, зная, что графит, в котором сомневается Уолтер, действительно недостаточно стоек. Правда, все они похожи на спаянную команду сейчас, когда стоят вокруг Дрэкса и Уолтера. Но нет ли среди них человека, чей мозг движется по своей секретной орбите, высчитывая козни? Бонд, глядя по сторонам, осторожно обошел треугольник, образованный основаниями стабилизаторов, покоящимися в обитых резиной пазах в стальном полу. Время от времени он взглядывал на группу вокруг Дрэкса. Все, кроме него, были одеты в плотно облегающие нейлоновые комбинезоны на пластиковых молниях. Нигде ни крупицы металла, и нет никого в очках. Все головы тщательно выбриты. Вероятно, для того, решил Бонд, чтобы ни один волос не попал ненароком в какой-нибудь механизм. Но этому выводу противоречило то, что приходилось счесть самой необычной чертой, объединившей всех на площадке: усы. Усы были у всех без исключения, и очень ухоженные, и всех цветов и фасонов: в форме руля велосипеда, а ля морж, а ля кайзер, а ля Гитлер. Среди этого разнообразия волосяных меток буйная рыжеватая поросль на лице Дрэкса казалась знаком отличия, приметой его командирского ранга. Зачем это, подумал Бонд. Он никогда не был поклонником этого мужского украшения, но сейчас, в сочетании с бритыми черепами, усы выглядели просто непристойно. Ладно бы еще все одного фасона, а то какой-то разгул личных пристрастий, бунт самовыражения на фоне голых круглых голов. Омерзительно. Что еще можно было сказать об этих людях? Среднего роста, худощавые, стройные. Этого, видимо, требовала работа: ловкость и проворство нужны, чтобы бегать по узким мосткам, и компактность, чтобы сквозь люки проникать в тесные внутренние помещения ракеты. Руки казались спокойными и безупречно чистыми. Ноги твердо, не переминаясь, стояли на полу, что говорило о полной погруженности в обсуждение. Ни один из них ни разу не посмотрел в его сторону. Пожалуй, за три оставшихся дня он вряд ли сможет оценить преданность этих пятидесяти роботоподобных германцев. Потом он вспомнил. Их уже не пятьдесят. Их сорок девять. Один разнес себе голову пулей. И что открылось в тайниках души Барча? Женщина и "Хайль Гитлер!". Насколько он будет далек от истины, подумал Бонд, если сделает предположение, что и у остальных, помимо ракеты, мысли заняты тем же? - Доктор Уолтер! - В мысли Бонда, который стоял, поглаживая острый край колумбитового стабилизатора, ворвался сдержанно-гневный голос Дрэкса. - К делу. Это приказ. Мы потеряли уже достаточно времени. Люди разошлись по местам, а Дрэкс подошел к Бонду, оставив Уолтера все в той же неуверенности. - Чертов дурак. - Лицо Дрэкса было грозно. - Вечно ему все мерещится. - Пробормотав это, он сменил тон. - Пойдемте в мой кабинет. Я покажу вам план полета. А потом пора и спать. Подойдя к стене, Дрэкс повернул в ней незаметную рукоятку, и с мягким свистом открылась узкая дверь. В трех футах в глубине от нее была еще одна дверь, также, как первая, обитая по контуру резиной. Герметичность, подумал Бонд. Дрэкс, прежде чем закрыть внешнюю дверь, остановился на пороге и показал на ряд таких же незаметных рукояток в стене. - Мастерские, - сказал он. - Электрики, энергетики, контроль заправки, туалеты, склады. Моя секретарша, - последнее относилось к смежной двери. Дрэкс закрыл внешнюю дверь, прежде чем открыть вторую, и, пропустив Бонда в кабинет, затворил и ее. Это была строгая комната с серыми стенами, серым ковром на полу и креслами из гнутых металлических трубок, обитыми синей тканью. Главным в ней, конечно, был большой рабочий стол. Кроме того, по стенам стояли два зеленых бюро и большой металлический радиоприемник. В полуоткрытую дверь виднелась кафельная облицовка ванной. Стена напротив письменного стола казалась сделанной из опалового стекла. Дрэкс подошел к ней, нажал на два выключателя справа. Стекло осветилось, и Бонд увидел две карты по шести квадратных футов, расчерченные по его изнанке. На левой карте изображалась восточная часть Англии от Портсмута до Гулля и примыкающие воды с 50 по 55 градус широты. От красной точки, показывающей стартовую площадку ракеты, по всей карте расходились дуги с интервалом в десять миль. На расстоянии восьмидесяти миль от старта, между Фризианскими островами и Гуллем, среди океана горела рубиновая цель. Дрэкс указал на компактные математические та блицы и колонки показателей, заполнившие правую сторону карты. - Скорости воздушных потоков, атмосферное давление, таблицы готовых расчетов для настройки гирокомпасов. Подсчитаны с учетом скорости и дальности полета в качестве констант. Ежедневно мы получаем прогнозы погоды, сделанные ВВС, и показатели состояния верхних слоев атмосферы, добытые с помощью реактивной авиации. Достигнув максимальной высоты, самолет сбрасывает воздушные шары, наполненные гелием, которые поднимаются еще выше. Толщина земной атмосферы - около пятидесяти миль. После двадцати плотность такова, что уже не имеет значения для ракеты. Там можно двигаться по инерции почти в вакууме. Пройти первые двадцать миль - вот проблема. Сила тяготения Земли - еще одна. Уолтер может все объяснить, если вам интересно. В пятницу прогнозы погоды будут поступать непрерывно, и настройка гирокомпасов состоится непосредственно перед стартом. А пока мисс Брэнд каждое утро обрабатывает все поступающ