ской офицер... отец. Человек, который некогда подарил вторую жизнь женщине с ребенком. Бесстрашный человек, не опасавшийся запятнать себя... Ноэль взглянул на часы. Десять минут шестого - начало четвертого в Нью-Йорке. Конец рабочего дня в понедельник. Он не верил в счастливые приметы, но вот ему дано такое знамение! Каждый понедельник Ричард Холкрофт бывает в Нью-йоркском атлетическом клубе, где играет с друзьями в карты, сидя за дубовым столом в баре, и вспоминает старые денечки. Ноэль может позвать его к телефону, поговорить с ним и попросить о помощи. Разговор должен остаться в секрете, ибо конфиденциальность не только обеспечивала ему "крышу", но и гарантировала безопасность. Итак, кто-то попросил Ричарда Холкрофта - человека с солидной репутацией - установить местонахождение семейства фон Тибольт в Бразилии. Зная, что его сын едет в Рио, этот некто вполне естественно обратился к Ричарду с просьбой заняться расследованием. Дело строго конфиденциальное, в детали вникать не надо. Никому бы не удалось отвадить любопытных лучше, чем это мог сделать Дик Холкрофт! Но только Альтина не должна об этом знать. Сделать это будет трудно. Дик ее обожает, и у них нет тайн друг от друга. Но его отец - то есть, тьфу, отчим! - не откажет ему, если на то будет особая необходимость. Пока, во всяком случае, он никогда ему не отказывал. Ноэль двинулся по мраморным квадратам пола гостиничного вестибюля к лифтам, не обращая внимания на окружающих и думая о том, что скажет отчиму. Он вздрогнул от неожиданности, когда какой-то толстяк - явно американский турист - хлопнул его по плечу. - Эй, тебя зовут, приятель! - Он указал на стойку портье. Тот смотрел на Ноэля, держа в руках уже знакомый желтый конверт. Портье отдал конверт мальчику-лифтеру, и тот со всех ног бросился к Ноэлю. В конверте лежал клочок бумаги с незнакомым именем: "Карарра". Ниже был записан номер телефона. И все. Холкрофт изумился. Странно, что ему ничего не просили передать. Так в Латинской Америке дела не делаются. Сеньору Карарре придется подождать. А ему надо дозваниваться в Нью-Йорк: придумывать себе новую "крышу". Войдя в номер, Холкрофт снова взглянул на записку Карарры. Он сгорал от любопытства. Кто же такой этот Карарра, который рассчитывал, что Холкрофт перезвонит ему, хотя имя этого человека ничего ему не говорило? С точки зрения латиноамериканских нравов, подобный жест считался не только невежливым, но даже оскорбительным. Впрочем, отчим может подождать несколько минут, пока. Ноэль не выяснит, в чем дело. И он набрал номер. Карарра оказался не мужчиной, а женщиной, и, судя по ее тихому дрожащему голосу, она была очень испугана. По-английски она говорила сносно - но не более того. Впрочем, какая разница? Выражалась она ясно. - Я не могу сейчас говорить, сеньор. Больше не звоните по этому номеру. В этом нет необходимости. - Но вы же оставили этот номер телефонистке отеля. Вы что же, думали, что я не позвоню? - Это была... erro. - Ошибка? - Да, ошибка. Я вам позвоню. Мы вам позвоним. - Зачем? Кто вы? - Mas tarde, - хрипло прошептала она, и в трубке послышались короткие гудки. Mas tarde... Позже. Женщина ему перезвонит. Холкрофт внезапно ощутил, как все внутри у него сжалось - столь же внезапно, как исчез голос женщины. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз слышал такой перепуганный женский голос. Первое, что пришло ему в голову, была мысль о том, что она, быть может, каким-то образом связана с исчезнувшими фон Тибольтами. Но как? И откуда она узнала о нем? Холкрофта снова охватил ужас... Перед глазами опять встало видение искаженного гримасой страдания лица умирающего на высоте тридцати тысяч футов. За Ноэлем ведут наблюдение. Незнакомые люди следят за каждым его шагом. Его мысли прервало жалобное жужжание в телефонной трубке. А, он забыл положить трубку на рычаг. Холкрофт нажал на рычаг, отпустил его и стал звонить в Нью-Йорк. Ему срочно нужна "крыша", теперь он это твердо знает! Холкрофт стоял у окна, смотрел на пляж и дожидался звонка с международной станции. Внизу на улице что-то сверкнуло. А, это в хромированной крыше автофургона отразились лучи солнца. Автофургон проехал как раз в том месте, где Холкрофт стоял несколько минут назад. Стоял и рассматривал здание гостиницы, пытаясь найти свое окно. Окна гостиницы... Угол зрения. Угол отражения солнечного луча. Ноэль подошел совсем близко к окну, взглянул туда, где он недавно стоял на набережной, и мысленно прочертил оттуда линию к своему окну. Глаз архитектора никогда не ошибается. К тому же Холкрофт заметил, что соседние окна расположены на значительном расстоянии друг от друга соответственно с расположением номеров в гостинице, возвышающейся над Копакабаной. Он смотрел тогда на это окно, думая, что это не его номер, потому что заметил там чьи-то фигуры. Но это был его номер! И здесь находились какие-то люди! Ноэль подошел к стенному шкафу и начал перебирать вещи. Он доверял своей памяти настолько же, насколько доверял своему глазомеру. Холкрофт представил себе, как выглядел этот шкаф сегодня утром, когда он переодевался. Он спал в костюме, в котором прилетел из Нью-Йорка. Его светло-коричневые брюки висели на правой вешалке, почти у стенки. Это была старая привычка: вешать брюки справа, пиджаки слева. Штаны по-прежнему висели справа, но не у самой стены. Точно: они были на несколько дюймов сдвинуты к центру шкафа. Его синий блейзер висел прямо в центре, а не слева. Кто-то обыскивал его одежду! Он бросился к кровати, на которой лежал раскрытый атташе-кейс. Во время поездок этот атташе-кейс был его рабочим кабинетом: он знал здесь каждый миллиметр, знал, где лежит каждый предмет. Ему не пришлось долго изучать содержимое кейса. В нем тоже рылись. Зазвонил телефон - кто-то снова вторгся в его жизнь. Ноэль снял трубку и, услышав знакомый голос телефонистки Нью-йоркского атлетического клуба, понял, что не может теперь посвящать в свои дела Ричарда Холкрофта - нельзя допустить, чтобы тот был замешан в этом деле. Все неожиданно усложнилось. - Алло! Это Нью-йоркский атлетический клуб. Алло! Алло, Рио! Ничего не слышно! Рио, алло! Говорит атлетический клуб... Ноэль положил трубку. Он чуть было не совершил идиотскую ошибку. Ведь в его комнате произвели обыск. Нуждаясь в прикрытии здесь, в Рио, Холкрофт чуть было не навел неизвестных на человека, имеющего прямое отношение к его матери, бывшей жене Генриха Клаузена. О чем он только думает? Но потом он понял, что и это пошло ему на пользу. Он усвоил еще один урок. "Развивай ложь логично, потом снова обдумай ее и используй наиболее достоверную версию". Уж коли он смог придумать повод для того, чтобы Ричард Холкрофт мог скрывать личность человека, обратившегося к нему за помощью в поисках фон Тибольтов, значит, сможет придумать и самого этого человека... Ноэлю стало трудно дышать. Он едва не совершил чудовищную ошибку, но теперь он начал соображать, как следует вести себя в незнакомом лесу. На дорожках расставлены невидимые ловушки. Ему надо постоянно быть начеку и двигаться с превеликой осторожностью. У него нет права на ошибку, подобную той, что он чуть было не совершил. Он слишком близко подошел к той черте, за которой мог подвергнуть риску жизнь своего нынешнего отца - ради того отца, которого он никогда не знал. "Что бы ни делал Генрих, это всегда обладало незначительной ценностью. И было ложью". Слова, сказанные матерью, как и слова Манфреди, были предупреждением. Но мать, в отличие от Манфреди, была не права. Генрих Клаузен оказался в такой же мере жертвой, в какой был негодяем. Исполненное боли письмо, написанное им в пылающем Берлине, было столь же неопровержимым тому доказательством, как и его поступки. И Холкрофту, его сыну, предстоит это доказательство подтвердить. La comunidad alemana. Три-четыре семьи в немецкой общине, которые вершат все дела. Одна из них должна стать его новым источником информации. И Ноэль знал точно, где ее следует искать. Грузный седой старик с тяжелым двойным подбородком, коротко стриженный под германского юнкера, сидел за огромным обеденным столом из темного дуба. Он поднял взгляд на вошедшего. Обедал он один - ни членов семьи, ни для гостей приборов не было. Это могло показаться странным, так как, когда дверь открылась, послышались голоса: в большом доме находились и другие члены семьи и гости, но за стол их не допускали. - Мы получили дополнительную информацию о сыне Клаузена, герр Графф, - сказал вошедший, приближаясь к столу. - Вам уже известно о телефонном звонке на Кюрасао. Он еще дважды звонил сегодня днем. Один звонок - женщине по фамилии Карарра. Второй - в мужской клуб в Нью-Йорке. - Карарра должны хорошо поработать, - сказал Графф, и его вилка застыла в воздухе: пухлые его щеки подернулись морщинками. - А что с клубом в Нью-Йорке? - Нью-йоркский атлетический клуб. Это... - Я знаю, что это такое. Закрытый клуб для состоятельных людей. Кому он звонил? - Разговор был заказан с клубом, а не с конкретным человеком. Наши люди в Нью-Йорке пытаются все узнать. Старик положил вилку на стол. Он заговорил мягко, но издевательским тоном: - Наши люди в Нью-Йорке очень нерасторопны. И вы тоже. - Прошу прощения. - Вне всякого сомнения, среди членов клуба будет обнаружен некто по фамилии Холкрофт. Если так, то сын Клаузена нарушил данное им обещание. Он рассказал о женевских делах Холкрофту. А это опасно. Ричард Холкрофт пожилой человек, но он не слабак. Мы всегда знали, что, проживи он дольше, он мог бы стать препятствием для нас. - Графф повернул свою большую голову к вошедшему. - Конверт пришел в Сесимбру. Так что путей к отступлению нет. События позавчерашней ночи должны бы заставить сына Клаузена уяснить себе это. Отправьте телеграмму Тинаму. Я не доверяю его здешним Друзьям. Используйте орлиный код и сообщите ему мою точку зрения. Наши люди в Нью-Йорке получат другое задание. Им надо ликвидировать старика, который сует нос в чужие дела. Ричарда Холкрофта следует убрать. Этого потребует Тинаму. Глава 8 Ноэль знал, что нужно искать: книжный магазин, который был не просто местом, где люди покупали книги. В любом курортном городе есть крупный магазин, который удовлетворяет читательские запросы определенной нации. В данном случае магазин назывался "Ливрариа алемао" - "Немецкий книжный магазин". Как сказал ему портье, в этом магазине всегда можно приобрести свежие журналы из Германии и ежедневные газеты, доставлявшиеся самолетами "Люфтганзы". Это то, что нужно! В таком магазине, конечно, есть постоянные клиенты. Там наверняка работают люди, которые знают все немецкие семьи в Рио. Если бы ему удалось узнать хотя бы пару фамилий... Начинать поиск надо именно с этого книжного магазина. Магазин располагался в десяти минутах ходьбы от отеля. - Я американский архитектор, - отрекомендовался Холкрофт продавцу, который, взобравшись на стремянку, переставлял книги на верхней полке. - Изучаю здесь баварское влияние на архитектуру больших жилых домов. У вас есть что-нибудь на эту тему? - Я и не знал о таком влиянии, - ответил продавец на беглом английском. - Тут много примеров альпийского влияния, элементы стиля шале, но вряд ли это можно назвать баварским влиянием. Вывод шестой - или седьмой? Даже если ложь основана на толике правды, убедись, что человек, которому ты вешаешь лапшу на уши, разбирается в предмете хуже тебя. - Да, альпийский, швейцарский, баварский стили - они очень похожи. - Неужели? А я думал, они сильно отличаются друг от друга. Вывод восьмой или девятый: не вступай в спор; помни о своей главной цели. - Послушайте, вот что я вам скажу. Один человек в Нью-Йорке готов хорошо заплатить, если я привезу ему отсюда кое-какие эскизы. Он был в Рио прошлым летом и заприметил тут несколько замечательных строений. И по его описанию выходит, что они выстроены в баварском стиле. - Это, скорее, где-то на северо-западе, в сельской местности. Там есть несколько потрясающих домов. Резиденция Айзенштата, например. Но они, я думаю, евреи. Представляете там даже есть что-то от мавританского стиля. Ну и, разумеется, имение Граффа. Оно, пожалуй, излишне монументально, но производит впечатление - это уж точно. Впрочем, оно и понятно: Графф - мультимиллионер. - Как-как его имя? Графф? - Морис Графф. Он импортер. Да они все занимаются импортом. - Кто? - Э, да перестаньте, а то вы сами не знаете! Не сойти мне с этого места, если он не носил генеральские погоны или не был крупной шишкой в верховном главнокомандовании! - Вы англичанин? - Я англичанин. - Но работаете в немецком книжном магазине. - Ich spreche gut Deutsch7. - Они что, не могут найти немца? - Думаю, когда нанимаешь кого-то вроде меня, это имеет свои выгоды, - сказал англичанин загадочно. Ноэль изобразил удивление: - В самом деле? - Да, - ответил продавец, взбираясь на одну ступеньку выше. - Никто меня ни о чем не спрашивает. Продавец посмотрел вслед удаляющемуся американцу, быстро слез со стремянки и сдвинул ее в сторону. Этим жестом он словно подводил финальную черту под успешно выполненным заданием - своим крохотным триумфом. Быстрым шагом он прошел между стеллажами и свернул в другой проход столь стремительно, что едва не сбил с ног покупателя, изучавшего томик Гете. - Verzeihung8, - сказал продавец вполголоса и без всякого смущения. - Schwesterchen9, - ответил мужчина, у которого были густые, черные с проседью брови. В ответ на этот упрек в недостатке мужественности продавец обернулся: - Вы?! - Друзья Тинаму всегда рядом, - ответил мужчина. - Вы следили за ним? - спросил продавец. - Он так и не догадался. А вы звоните, куда нужно. Англичанин двинулся к двери своего кабинета в дальнем конце магазина. Он вошел в кабинет, снял телефонную трубку и набрал номер. На другом конце провода трубку снял помощник самого могущественного человека в Рио. - Резиденция сеньора Граффа. Доброе утро. - Наш человек в отеле заслуживает хорошего вознаграждения, - сказал продавец. - Он оказался прав. Мне необходимо поговорить с герром Граффом. - Я передам твое сообщение, бабочка, - сказал помощник. - Нет-нет! У меня есть еще кое-какая информация, которую я должен сообщить ему лично. - В чем суть? Мне не надо тебе напоминать, что он очень занятой человек. - Ну, скажем так: речь идет о моем соплеменнике. Я ясно выражаюсь? - Мы знаем, что он в Рио. Он уже с нами связался. Так что ты малость опоздал. - Он все еще здесь. В магазине. Он, наверное, хочет поговорить со мной. Помощник заговорил мимо трубки, но его слова можно было разобрать: - Это актер, мой господин. Он хочет поговорить с вами. Все шло по плану. Но кажется, возникли осложнения. Его соплеменник находится в магазине. Телефонная трубка перекочевала в другие руки. - Ну что? - спросил Морис Графф. - Я хочу доложить вам, что все произошло в точности, как мы с вами и предполагали... - Да-да, я это уже понял, - прервал его Графф. - Ты хорошо поработал. Что там этот англичанин? Он у тебя? - Он следил за американцем. Он не отставал от него ни на шаг. Он все еще в магазине. И по-моему, хочет, чтобы я ему все рассказал. Мне рассказать? - Нет, - ответил Графф. - Мы вполне можем обойтись без его вмешательства. Скажи ему, что мы беспокоимся о том, как бы его не опознали, и предлагаем ему оставаться пока в тени. Скажи, что я не одобряю его методы. Можешь добавить, что это я тебе лично передал. - Благодарю вас, герр Графф! С превеликим удовольствием. - Не сомневаюсь. Графф отдал трубку своему помощнику. - Тинаму не может допустить, чтобы это опять повторилось, - сказал он. - А все начинается сначала. - Что, мой господин? - Опять все сначала, - повторил старик. - Вмешательство, негласная слежка, слежка друг за другом. Когда власть перестает быть единоличной, все становятся подозрительными. - Я что-то не понимаю. - Разумеется, не понимаешь. Тебя же там не было. - Графф откинулся на спинку кресла. - Пошли еще одну телеграмму Тинаму. Сообщи ему наше требование: пусть он немедленно отзовет своего волка обратно на Средиземноморье. Он слишком рискует. Мы возражаем и не можем нести ответственность в таких обстоятельствах. Ноэлю пришлось сделать множество телефонных звонков и прождать сутки, прежде чем ему сообщили, что Графф готов с ним встретиться, - это произошло в начале третьего на следующий день. Холкрофт взял в отеле автомобиль напрокат и отправился за город. Он часто останавливался и изучал туристическую карту, которую ему дали в прокатном агентстве. Наконец нашел нужный ему адрес и въехал через железные ворота на аллею, которая вела к дому на вершине холма. Аллея завершилась большой бетонированной автостоянкой, окаймленной зеленым кустарником, заросли которого прорезала тропинка из ракушечника, вьющаяся между фруктовыми деревьями. Продавец книжного магазина был прав: имение Граффа производило грандиозное впечатление. Отсюда открывался величественный вид: на равнины вблизи и горы вдали, а еще дальше на востоке виднелась подернутая дымкой голубая гладь Атлантики. Дом был трехэтажный. С обеих сторон от центрального входа высились массивные балконы. Сам же вход представлял собой тяжелую двустворчатую дверь полированного красного дерева с железными треугольными краями в каждом углу. Внешне дом и в самом деле был выдержан в альпийском стиле: казалось, что архитектор использовал фрагменты нескольких швейцарских шале и соединил их в этом здании, помещенном среди гор в тропиках. Ноэль припарковал машину справа от мраморных ступеней. На стоянке было еще два автомобиля - белый "мерседес" и обтекаемой формы красный "мазерати". Семейство Графф владело отличными транспортными средствами. Холкрофт подхватил свой атташе-кейс и фотоаппарат и стал подниматься по мраморным ступенькам. - Мне лестно узнать, что наши скромные архитектурные ухищрения вызывают чей-то интерес, - сказал Графф. - Вполне естественно, что переселенцы стараются воссоздать на чужбине некое подобие родины. Мои предки родом из Шварцвальда... Воспоминания не умирают. - Я очень благодарен вам, сэр, что вы приняли меня, - сказал Холкрофт и положил пять сделанных им только что набросков в атташе-кейс. - Я говорю, разумеется, от имени своего клиента. - Вы удовлетворили свое любопытство? - Я отснял целую пленку и сделал пять набросков, на большее я и надеяться не мог. Между прочим, джентльмен, который показывал мне ваше имение, может засвидетельствовать, что я фотографировал лишь детали внешней отделки. - Что-то я вас не совсем понимаю. - Мне бы не хотелось дать вам повод думать, что я нарушил неприкосновенность вашего жилища. Морис Графф коротко рассмеялся. - Моя резиденция надежно охраняется, мистер Холкрофт. К тому же мне и в голову не приходило, что вы здесь находитесь для того, чтобы что-то украсть. Садитесь, пожалуйста. - Благодарю вас. - Ноэль сел напротив старика. - В наши дни люди становятся подозрительными. - Ну, не буду от вас скрывать, что я звонил в отель "Порто алегре" и проверял, зарегистрированы ли вы там. Зарегистрированы. Вас зовут Холкрофт, вы из Нью-Йорка, вам забронировало номер турагентство, имеющее солидную репутацию. Там вас, несомненно, хорошо знают, и вы пользуетесь непросроченными кредитными карточками. Вы въехали в Бразилию с подлинным паспортом. Больше мне ничего и не требовалось знать. В наше время очень трудно выдавать себя не за того, кем вы на самом деле являетесь, не так ли? - Верно, - согласился Ноэль и подумал, что пора изложить подлинную причину своего визита. Он уже собрался раскрыть рот, но Графф продолжил, словно торопился заполнить возникшую паузу: - Вы надолго в Рио? - Пробуду еще несколько дней. Я записал имя вашего архитектора и непременно проконсультируюсь с ним, если у него найдется для меня свободное время. - Я попрошу своего секретаря ему позвонить, и он примет вас незамедлительно. Я понятия не имею, как в подобных случаях решается финансовая сторона дела - да и надо ли это вообще, - но уверен, что он даст вам копии чертежей, если они могут пригодиться. Ноэль улыбнулся: в его душе проснулся профессионал. - Это дело чести, мистер Графф. Мой визит к нему будет наилучшим знаком внимания. Я смогу поинтересоваться у него, где можно приобрести те или иные материалы, как он решал проблемы усадки и тому подобное! Я не стану спрашивать у него о чертежах, так как понимаю, что он весьма неохотно согласился бы мне их отдать. - Никаких "неохотно"! - отрезал Графф, в чьем решительном тоне послышался отзвук его военного прошлого. "Провалиться мне на этом месте, если он не носил генеральские погоны или не был какой-нибудь важной шишкой в верховном главнокомандовании..." - Не стоит беспокоиться, сэр. Я и так получил все, что хотел. - Ясно. - Графф обмяк в кресле. Он выглядел утомленным старцем, с нетерпением ожидающим завершения долгого дня. Впрочем, его глаза не были усталыми, в них таилась непонятная тревога. - Вам хватит часа на переговоры с ним? - Конечно! - Я договорюсь. - Вы очень любезны. - И тогда вы можете возвращаться в Нью-Йорк. - Да. - Ну, теперь пора упомянуть имя фон Тибольтов. - Впрочем, у меня есть еще одно дело в Рио. Это не очень важно, но я пообещал попытаться. Не знаю пока, с чего начать. Может быть, с полиции. - Звучит зловеще. Речь идет о преступлении? - Совсем напротив. Я имел в виду управление полиции, которое могло бы помочь определить местонахождение одной семьи. Они не зарегистрированы в телефонной книге. Я даже сверял по списку незарегистрированных номеров, но у них нет и такого номера. - А вы уверены, что они в Рио? - Они жили в Рио перед тем, как след их затерялся. И насколько я могу судить, другие города в Бразилии тоже проверялись - по телефонным справочникам. - Вы меня заинтриговали, мистер Холкрофт. Вам очень надо найти этих людей? Что они натворили? Впрочем, вы сказали, что они не совершали никакого преступления. - Никакого. Но я о них мало что знаю. Мой приятель в Нью-Йорке, адвокат, знал о моей поездке сюда и попросил найти эту семью. Очевидно, им оставлено небольшое наследство родственниками на Среднем Западе. - Наследство? -Да. - В таком случае, вероятно, следует обратиться к адвокатам здесь, в Бразилии. - Мой приятель посылал, как он выразился, "запрос о поиске" в несколько адвокатских контор, - сказал Ноэль, вспомнив, что ему говорил атташе в Нью-Йорке. - Но так и не получил удовлетворительного ответа. - И как же он это объясняет? - Никак. Он был так расстроен! Мне кажется, он недостаточно заплатил трем адвокатам, занимавшимся этими поисками. - Трем адвокатам? - Да, - ответил Ноэль и сам удивился своей лжи. Он просто произносил первое, что приходило на ум. - У него есть знакомый адвокат в Чикаго... или в Сент-Луисе, другой адвокат работает в компании, принадлежащей моему приятелю, в Нью-Йорке, и еще здесь, в Рио. Что-то я себе с трудом могу представить, как нечто конфиденциальное может оставаться конфиденциальным, если в деле участвуют трое адвокатов. Возможно, его ошибка заключалась в том, что он поделил гонорар между тремя разными людьми. - Но ваш друг поразительно благородный человек. - Графф поднял брови, выражая свое восхищение. И еще что-то, подумал Холкрофт. - Мне бы хотелось так думать. - Возможно, я смогу помочь. У меня обширные связи. Холкрофт покачал головой: - Я не смею вас утруждать. Вы и так слишком много сделали для меня. И к тому же, как я сказал, дело не столь уж важное. - Ну, разумеется. - Графф пожал плечами. - Я не собираюсь вторгаться в конфиденциальные дела. - Немец скосил глаза на окно. Солнце уже заваливалось за горные хребты на западе, и копья оранжевого света проникали сквозь оконное стекло, воспламеняя поверхность темной мебели. - Их фамилия фон Тибольт, - произнес Ноэль, внимательно глядя на лицо старика. Однако если он и рассчитывал увидеть какую-нибудь реакцию, то увиденное превзошло все его ожидания. Глаза старика Граффа широко раскрылись и гневно засверкали - он пронзил Холкрофта взглядом, исполненным ненависти. - Ах ты, свинья! - сказал немец так тихо, что Холкрофт едва расслышал его слова. - Так это был всего лишь трюк, хитроумный предлог, чтобы проникнуть в мой дом! Прийти ко мне! - Вы ошибаетесь, мистер Графф. Вы можете связаться с моим клиентом в Нью-Йорке... - Свинья! - орал старик. - Фон Тибольты! Verrater! Мразь! Трусы поганые! Schweinhunde! Да как ты смеешь! Ноэль обомлел, беспомощно глядя на старика. Лицо Граффа побелело от ярости. Жилы на шее набухли, глаза налились кровью, руки задрожали, и он судорожно вцепился в подлокотники кресла. - Я не понимаю... - начал Холкрофт, вставая. - Ты все отлично понимаешь! Ты - подонок! Ты ищешь фон Тибольтов! Ты хочешь вернуть их к жизни! - Они что - умерли? - Я молю Всевышнего, чтобы это было так! - Графф, послушайте меня, если вам что-либо известно... - Вон из моего дома! - Старик с трудом поднялся на ноги и заорал в направлении закрытой двери, кабинета: - Вернер! В дверь ворвался помощник Граффа: - Мой господин! Was ist... - Выброси этого мошенника отсюда! Выгони его из моего дома. Помощник взглянул на Холкрофта: - Прошу вас выйти. Немедленно. Ноэль схватил свой атташе-кейс и быстро пошел к двери. На пороге он остановился и обернулся на разъяренного Граффа. Старый немец был похож на уродливый манекен. Он дрожал от ярости: - Вон! Убирайся вон! Ты мне омерзителен. Последнее оскорбление вывело Ноэля из себя. Омерзительным был не он, а этот исполненный высокомерия старик, этот напыщенный самодур и грубиян. Этот монстр, который предал, а затем уничтожил человека, страдавшего тридцать лет назад... и тысячи таких, как он. Чертов нацист! - Вы не смеете оскорблять меня. - Это мы еще посмотрим, кто смеет, а кто нет. Вон! - Я уйду, генерал, или как вас там. Но я не собираюсь слишком спешить, потому что теперь я все понял. Я для вас такой же ничтожный человек, как и те тысячи трупов, которые вы сожгли. Но вот я называю только одно имя - и вы сразу теряете самообладание. Вы не можете сдержать своего гнева, потому что вы знаете - и я знаю, - что стало известно фон Тибольту тридцать лет назад, когда вы нагромоздили горы трупов. Он увидел, кто вы такой на самом деле. - Мы и не скрывали этого. Все знали. Мы никого не обманывали. Холкрофт замолчал и невольно сглотнул слюну. Вне себя от ярости, он должен был теперь восстановить справедливость по отношению к человеку, который воззвал к нему сквозь десятилетия, он должен был нанести ответный удар по этому воплощению некогда внушавшей ужас власти, из-за которой он лишился отца. Холкрофт совсем потерял контроль над собой. - Зарубите себе на носу! - крикнул Ноэль. - Я найду фон Тибольтов, и вам меня не остановить. И не воображайте себе, будто это вам удастся. И не думайте, будто вы меня напугали. Нисколько. Это я вас напугал. Тем, что разоблачил вас. Вы носите Железный крест на слишком видном месте! Графф взял себя в руки. - Ну что ж, найди фон Тибольтов. Мы подоспеем вовремя. - Я найду их. И тогда, если с ними что-то случится, я буду знать, чьих это рук дело. Я вас выведу на чистую воду! Вы сидите в своем замке и отдаете команды. Вы до сих пор делаете вид, будто ничего не изменилось. Но ваша песенка спета уже давно - еще до окончания войны, - и такие люди, как фон Тибольт, знали это. Они это поняли, а вы - нет. И никогда не поймете. - Убирайся вон! В кабинет вбежал охранник. Он обхватил Ноэля сзади, рука скользнула ему под правое плечо и зажала грудь. Его сшибли с ног и выволокли из кабинета. Холкрофт, размахнувшись, ударил не глядя атташе-кейсом и почувствовал, что удар пришелся по массивному пухлому туловищу человека, который волок его по коридору. Он сильно ударил невидимого врага локтем в живот, а потом яростно лягнул его пяткой под колено. Результат последовал незамедлительно: охранник взвыл от боли и ослабил свои объятия. Холкрофту только этого и надо было. Он выставил левую руку, схватил врага за рукав и изо всех сил рванул вниз. Сам же сделал нырок влево и правым плечом ткнул в грудь нависшего над ним охранника. Тот стал падать. Ноэль в последний раз нанес удар ему в грудь, от которого нападавший отлетел в старинное кресло у стены. Его массивное тело обрушилось на хрупкое дерево, и кресло развалилось под его тяжестью. Охранник оторопело глядел на Холкрофта, беспомощно моргая, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве. Холкрофт оглядел его. Охранник оказался здоровенным малым, но самым устрашающим в нем было его туловище. И он чем-то смахивал на старого Граффа: такая же гора мяса и жира под едва не расползающимся на нем пиджаком. Сквозь раскрытую дверь Холкрофт увидел, как Графф снимает телефонную трубку. Помощник, которого он назвал Вернером, неуверенно шагнул к Ноэлю. - Не надо, - твердо сказал Холкрофт. Он пошел по широкому коридору к центральному входу. В дальнем конце вестибюля под аркой стояли несколько мужчин и женщин. Никто не шевельнулся, никто даже слова ему не сказал. Немецкий образ мышления в действии, подумал Холкрофт не без злорадного удовлетворения. Эти холуи ждут указаний. - Сделай, как я тебе сказал, - говорил Графф в телефонную трубку. Он совершенно успокоился, в его голосе не было даже намека на недавнюю вспышку гнева. Теперь он был начальником, отдающим приказ исполнительному подчиненному. - Подожди, пока он доедет до середины аллеи, только потом начни закрывать ворота. Очень важно, чтобы этот американец решил, будто ему удалось спастись. - Старый немец положил трубку и повернулся к помощнику. - Охранник ранен? - Нет, просто в легком шоке, мой господин. Он уже оправился от побоев. - А Холкрофт зол, - задумчиво произнес Графф. - Он самоуверен, воодушевлен, целеустремлен. Это хорошо. Сейчас он слегка испуган, его испугало непредвиденное - жестокая потасовка. Скажи охраннику, чтобы переждал минут пять и возобновил преследование. Все должно пройти гладко. Скажи, что ему нужно хорошо поработать. - Он получил соответствующие инструкции. Он отличный снайпер. - Хорошо. - Бывший генерал вермахта медленно подошел к окну и, прищурившись, стал смотреть на догорающий закат. - Вежливый, мягкий... и вдруг истерические гневные упреки... Объятие - и нож. Нужно, чтобы все события развивались очень быстро, чтобы ситуация все время менялась, чтобы Холкрофт перестал что-либо понимать. Чтобы он перестал различать, где друг, а где враг, понимая лишь, что ему надо идти напролом. Когда он, наконец, сломается, мы его возьмем. Он будет наш. Глава 9 Ноэль захлопнул за собой массивную дверь и стал спускаться по мраморной лестнице. Он сел в машину, развернулся и поехал по аллее к воротам имения Граффа. Пока машина медленно ехала под уклон, он сделал несколько наблюдений. Во-первых, солнце уже скрылось за горными хребтами, а по земле поползли большие тени. Быстро смеркалось: надо зажечь фары. Во-вторых, он подумал, что реакция Граффа на упоминание имени фон Тибольта могла означать две вещи: фон Тибольты живы, и они представляют опасность. Для кого? И где они? В-третьих... Впрочем, это уже не столько мысль, сколько ощущение. Ощущение после драки, в которую он только что ввязался. Всю жизнь он воспринимал свои физические данные как нечто само собой разумеющееся. Он высок, силен, у него отличная координация движений, оттого, должно быть, он никогда не испытывал нужды демонстрировать свои физические возможности - даже на спор, даже в соревнованиях, будь то партия в теннис или лыжная пробежка. Именно поэтому он избегал драк: они казались ему необязательным занятием. И именно поэтому он только посмеялся над предложением отчима походить вместе с ним в спортклуб и пройти курс занятий самозащиты. Город превращался в джунгли, и сын Холкрофта должен был обучиться искусству защищаться. Впрочем, он все-таки прошел курс обучения, но, как только перестал ходить в клуб, быстро забыл все, чему научился. И если он и впрямь что-то усвоил, то чисто подсознательно. "Нет, я и в самом деле кое-что усвоил", - думал Холкрофт, довольный собой. Он вспомнил оторопелый взгляд охранника. Последняя мысль была совсем смутной и пришла ему в голову, когда он повернул и увидел прямо перед собой ворота имения. Что-то произошло с передними сиденьями. Он еще не пришел в себя после нескольких минут недавней схватки, и его внимание притупилось, но что-то все же привлекло его взгляд, упавший на клетчатую обивку сидений. И вдруг его оглушили ужасные звуки: лай собак. Внезапно в окнах автомобиля справа и слева показались устрашающие морды огромных длинношерстных овчарок. Их черные глаза пылали голодной яростью, пасти оскалены, на губах пена, когти царапали по стеклу, а из глоток вырывался остервенелый рык хищников, добравшихся до добычи, в которую им никак не удается вонзить свои клыки. Их была целая свора - пять, шесть, семь... Одна из собак вскочила на капот и прижала морду с раскрытой пастью к лобовому стеклу. А внизу у подножия холма Холкрофт при свете фар увидел, как двинулись массивные ворота. Ему показалось, что ворота закрываются очень быстро. Стальная арка через несколько секунд должна была намертво сомкнуться с каменными столбами. Он нажал на акселератор, до боли в ладонях вцепился в рулевое колесо и на полной скорости помчался вниз по аллее. Машина пронеслась меж каменных колонн в нескольких дюймах от надвигающейся решетки ворот. Пес свалился с капота вправо, перевернувшись в воздухе и взвыв от боли и ужаса. Свора собак помчалась вверх по холму и скрылась в сумерках. Их исчезновение можно было объяснить лишь тем, что они бросились на неуловимый для человеческого уха свист. Пот градом катил по лицу Холкрофта. Он почти до упора вжал педаль газа. Машина летела по шоссе. Вдали показалась развилка - куда же надо повернуть: направо или налево? Холкрофт не мог вспомнить. Он машинально сунул руку под сиденье, где лежала карта. Так вот что привлекло его взгляд. Карты там не было Ноэль свернул налево и посмотрел под сиденье: может быть, карта упала на пол? Нет, и на полу ее не было. Ее вытащили! Он подъехал к перекрестку. Перекресток был незнакомый - или он просто не мог узнать его в наступившей тьме. Холкрофт свернул направо, чисто интуитивно понимая, что останавливаться нельзя. Он ехал на большой скорости, пристально вглядываясь в дорожные знаки и надеясь найти дорогу на Рио. Но вокруг все погрузилось во тьму. Он проезжал мимо незнакомых мест. Дорога стала резко уходить вправо, и вдруг он увидел прямо перед собой крутой холм. Ноэль не помнил ни этого виража, ни холма. Он заблудился. Вершина холма была совсем плоская. Слева от дороги он заметил смотровую площадку и автостоянку, окруженную стеной в половину человеческого роста. За стеной виднелся обрыв. Вдоль ограды были расставлены туристические телескопы - обычно их окуляры автоматически открываются, если бросить монетку в щель. Холкрофт въехал на стоянку и заглушил мотор. Вокруг не было ни единого автомобиля, но, может быть, скоро кто-то и подъедет. Возможно, если осмотреться вокруг, ему удастся что-нибудь выяснить относительно своего местонахождения. Он вышел из машины и подошел к стенке. Где-то далеко Ноэль увидел городские огоньки. Но между этим холмом и городом расстилалась непроглядная тьма... Впрочем, не совсем уж непроглядная. Внизу он заметил змеящуюся полоску огоньков. Шоссе? Ноэль оказался рядом с телескопом. Он сунул монетку в щель и прильнул к окуляру, направив телескоп на вереницу огней, которую он принял за шоссе. Так и есть. Огни находились на значительном расстоянии друг от друга. Это были фонари. Они манили, но путь к ним преграждал непроходимый бразильский лес. Эх, если бы он только мог добраться до этой дороги... Он попытался перевести телескоп правее, но труба больше не поддавалась. Черт возьми! Где же начинается эта дорога? Она же должна где-то... Позади себя он услышал урчание взбирающегося по склону холма автомобиля. Слава Тебе, Господи! Ему надо во что бы то ни стало остановить эту машину! Он побежал через бетонную площадку к асфальтовой дороге. Он добежал до дороги и - похолодел. Из-за пригорка показался белый "мерседес". Тот самый, который стоял, сверкая в лучах заходящего солнца, на другом холме. Лимузин Граффа. "Мерседес" резко затормозил, взвизгнули шины. Дверь открылась, и из машины показался человек. Его легко было узнать при свете фар: охранник Граффа. Охранник полез за пояс. Холкрофт замер. Охранник достал пистолет и стал целиться в него. Просто непостижимо! Этого не может быть! Прогремел первый выстрел: он прорезал тишину, точно грохот внезапного землетрясения. За первым выстрелом прозвучал второй. В нескольких шагах от Ноэля взметнулся фонтанчик гравия. Он все еще не верил своим глазам и ушам, но инстинкт вывел его из оцепенения и приказал ему бежать, спасаться. Сейчас он погибнет! Его собирались убить на безлюдной туристической смотровой площадке над Рио-де-Жанейро. Да это же просто безумие! Ноги не слушались его. Он с трудом заставил себя бежать к машине. Ноги болели - очень странное ощущение. Ночь потрясли еще два выстрела, перед Ноэлем снова взметнулись фонтанчики каменного праха. Холкрофт добежал до машины, упал на землю около раскрытой двери и потянулся к дверной ручке. Еще выстрел - на этот раз просто оглушительный. И тотчас вслед за звуком выстрела раздался странный хлопок, за которым последовал громкий звон разбитого стекла. Выстрелом выбило лобовое стекло у его машины. Делать нечего. Холкрофт распахнул дверь и забрался в автомобиль. В совершеннейшей панике повернул ключ зажигания. Взревел мотор, он ударил ногой по акселератору. И дернул переключатель скоростей. Машина рванулась с места в темноту. Он крутанул баранку, автомобиль резко повернул, едва не врезавшись в бетонную стенку. Инстинкт приказал Ноэлю включить фары. При свете фар он увидел идущую под уклон дорогу и помчался по ней. Дорога петляла. Его резко бросало на виражах из стороны в сторону, он с трудом удерживал руль, автомобиль шел юзом, шины визжали, сжимающие руль руки онемели от боли. Потом ладони вспотели, и руль стал выскальзывать из рук. В любую секунду он мог вылететь в кювет и перевернуться, в любую секунду он мог погибнуть в бензиновом пламени. Он не помнил, как долго длился этот головокружительный спуск, как ему удалось найти шоссе, освещенное огнями, но он все же нашел его. Он вдруг увидел широкое полотно шоссе, которое бежало на запад и, главное, - на восток. Шоссе вело к городу! Он ехал мимо дремучих лесов. По обе стороны асфальтовой ленты шоссе стеной вздымались высоченные деревья, похожие на стены глубокого каньона. Навстречу ему промчались две машины. При виде их Ноэль едва не закричал от радости. Он уже ехал по городским предместьям. Расстояние между отдельными фонарными столбами теперь уменьшилось, и вдруг он увидел множество автомобилей, мчащихся в обоих направлениях. Он и не предполагал, что можно быть таким счастливым в потоке городского транспорта. Он подъехал к светофору. Горел красный. Холкрофт оп