льным лечь на дно как можно ниже. - Старший помощник услышал протестующий плач Питера, которого положили ниц рядом с санитаркой, и умышленно прогнал все мысли о мальчике. Самолет - необычно выглядевший гидроплан незнакомого Николсону типа - по-прежнему направлявшийся прямо на них, был теперь на расстоянии полумили. Постоянно теряя высоту, он летел очень медленно: подобной конфигурации самолет явно не был предназначен для скоростного полета. Гидроплан плавно кренился, собираясь описать вокруг шлюпок круг. Наблюдавший за ним в бинокль Николсон заметил мелькнувшую на фюзеляже эмблему Восходящего Солнца, когда самолет сместился сначала к югу, затем к востоку. Тяжелый, неуклюжий аппарат, подумал старший помощник, достаточно неплохой для проведения низкоскоростной воздушной разведки. Николсон вдруг вспомнил три истребителя, безразлично кружившие над головами, когда они покидали "Вирому", и тут же пришел к заключению, переросшему в абсолютную уверенность. - Можете отложить оружие, - спокойно сказал он. - И подняться со дна шлюпки. Этому типу не нужны наши жизни. У японцев полно бомбардировщиков и истребителей, чтобы покончить с нами за несколько секунд. И если бы они ставили перед собой такую цель, то не прислали бы эту на ладан дышащую громадину, которую саму ничего не стоит уничтожить. Они бы прислали именно истребители и бомбардировщики. - Я так в этом не уверен. - Фарнхольма не прельщал отказ от намерения взять японский самолет на прицел карабина. - Я не доверяю этим подлецам ни на йоту. - И правильно делаете, - признал Николсон. - Однако я сомневаюсь, что у этого парня есть что-то, более опасное, чем пулемет. - Гидроплан продолжал описывать круги, по-прежнему держась на приличном расстоянии. - Похоже, мы нужны им, но обязательно живыми - хотя одному Богу известно, зачем. Пилот же, как говорят американцы, просто держит нас под колпаком. Чего я не могу понять, так это почему мы столь важны для них. Давайте полагаться на судьбу и немного подождем умирать. - Я согласен со старшим помощником. - Ван Эффен уже убрал оружие. - Этот самолет действительно - как вы сказали? - просто следит за нами. Он не причинит нам вреда, генерал, будьте покойны. - Может, так, а может, и нет. - Фарнхольм снял карабин с предохранителя. - Не вижу причин, по которым я не мог бы разок пальнуть по нему. Враг он, в конце концов, или нет? - Фарнхольм тяжело дышал. - Одна пуля в двигатель... - Вы не сделаете этого, Фостер Фарнхольм. - Голос мисс Плендерлейт был холодным, резким и властным. - Вы ведете себя как безответственное дитя. Немедленно положите оружие. - Фарнхольм начал остывать под ее яростным взглядом. - Зачем ворошить осиное гнездо? Вы в него выстрелите, и он - я надеюсь, вы понимаете это - выйдет из себя и отправит половину из нас на небеса. К сожалению, нет никакой гарантии, что вас не окажется среди уцелевшей половины. Николсон изо всех сил пытался сохранить невозмутимость. Он понятия не имел, сколько может продлиться плавание, пока же бурная антипатия между Фарнхольмом и мисс Плендерлейт обещала массу легкого развлечения: никто еще не слышал их говорящими в корректных тонах. - Значит так, Констанция, - начал Фарнхольм язвительно-спокойным голосом. - Вы не имеете права... - Я вам никакая не Констанция, - холодно отрубила она. - Сейчас же уберите оружие. Никто из нас не желает быть жертвой на алтаре вашей запоздалой доблести и совершенно неуместного сейчас боевого духа. - Одарив его спокойным ледяным взглядом, она подчеркнуто отвернулась. Вопрос был закрыт, а Фарнхольм - должным образом повержен. - Вы и генерал - вы что, давно знакомы? - отважился спросить Николсон. Она на секунду остановила свой испепеляющий взгляд на старшем помощнике, и он было подумал, что зашел слишком далеко. Но она поджала губы и кивнула: - Довольно давно. А для меня - невыносимо давно. За много лет до войны у него в Сингапуре был свой полк, однако я сомневаюсь, видел ли он его в глаза. Он, считай, жил в Бенгальском клубе. Пьянствовал, конечно. Беспробудно. - Клянусь небом, мадам! - вскричал Фарнхольм, устрашающе расширив глаза. - Будь вы мужчиной... - Ах, да успокойтесь вы, - устало перебила она. - Когда вы постоянно твердите об этом, меня начинает подташнивать. Фарнхольм пробурчал что-то под нос, но всеобщее внимание уже переключилось на самолет. Он по-прежнему кружил, неуклонно поднимаясь вверх, хотя это давалось ему с видимым трудом. На высоте приблизительно пяти тысяч футов гидроплан выровнялся и зашел на огромный круг четырех-пятимильного диаметра. - Как вы думаете, зачем он это сделал? - спросил Файндхорн удивительно чистым и сильным при его ранении голосом. - Весьма любопытно, вы не находите, мистер Николсон? Николсон улыбнулся ему. - Я-то думал, вы спите, сэр. Как вы теперь себя чувствуете? - Голодным и умирающим от жажды, Ах, благодарю вас, мисс Плендерлейт. - Он потянулся за кружкой, сморщился от внезапно пронзившей его боли и снова посмотрел на Николсона. - Вы не ответили на мой вопрос. - Прошу прощения, сэр. Трудно сказать. Подозреваю, что он собирается познакомить нас со своими друзьями и решил скорректировать высоту, используя нас, возможно, в качестве маяка. Но это только предположение. - Ваши предположения обладают печальным свойством оказываться чертовски правильными. - Файндхорн умолк и впился зубами в бутерброд с солониной. Прошло полчаса, и по-прежнему самолет-разведчик держался на том же почтительном расстоянии. Напряжение едва ли спало, но теперь по крайней мере стало очевидно, что у самолета относительно них нет прямых враждебных намерений. Минуло еще полчаса, и кроваво-красное солнце быстро заскользило вертикально вниз, по направлению к кайме зеркально-гладкого моря, темнеющего у мглистого восточного горизонта. На западе море не было совершенно ровным - один или два крошечных островка, вкрапленные в сверкающую поверхность воды, выступали черными бугорками в мягких солнечных лучах. И слева от шлюпки, может быть, в четырех милях к зюйд-зюйд-весту, над безмятежной гладью начинал едва заметно вырастать еще один, приземистый и больший по размерам остров. Вскоре после того, как показался этот клочок суши, самолет, теряя высоту, начал уходить на восток по длинной пологой дуге. Вэньер с надеждой посмотрел на Николсона. - У нашего сторожевого пса отбой, сэр? Похоже, отправился домой, в теплую постель. - Боюсь, что нет, четвертый. - Николсон кивнул в сторону исчезавшего самолета. - В этом направлении нет ничего, кроме моря на сотни миль, затем - Борнео, - а этот остров отнюдь не дом для нашего часового. Ставлю сто к одному, что он заметил своих. - Николсон взглянул на капитана. - Как вы считаете, сэр? - Вероятно, вы снова правы, черт вас раздери. - Улыбка Файндхорна скрасила грубость его слов и, словно бы выполнив свою миссию, исчезла. Вскоре, когда самолет принял горизонтальное положение на высоте около тысячи футов и вновь стал заходить на круг, глаза капитана посуровели. - Вы угадали, мистер Николсон, - тихо проговорил он, тяжело изогнувшись на своем месте и глядя вперед. - Сколько бы миль вы отмерили до того острова? - Две с половиной, сэр. Возможно, три. - Скорее всего три. - Файндхорн повернулся к Уиллоуби и кивнул на двигатель. - Можете вы выжать еще сколько-нибудь из этой тарахтелки, второй? - Еще узел, сэр, если повезет. - Уиллоуби положил руку на буксирный трос, тянувшийся к шлюпке Сайрена. - Или два, если обрезать это. - Не искушайте меня, второй. Прибавьте еще, не жалея двигателя. - Он кивком головы подозвал Николсона, и тот, передав румпель Вэньеру, подошел. - Ваши соображения, Джонни? - Касательно чего, сэр? Вида приближающегося судна или наших перспектив? - И того, и другого. - По поводу первого ничего сказать не могу - миноносец, эсминец, рыболовное судно, - все что угодно. Относительно же второго - что ж, теперь ясно: им нужны мы, а не наша кровь, - скривился Николсон. - Кровь будет потом. Пока же они возьмут нас в плен - со старой доброй пыткой молодым быстрорастущим бамбуком, вырыванием зубов и ногтей, водными процедурами, навозными ямами и прочими тонкостями. - Рот Николсона превратился в белую щель, глаза неотрывно смотрели на игравших на корме и смеющихся в полной беззаботности мисс Драхман и Питера. Файндхорн проследил за его взглядом и медленно кивнул: - Мне тоже больно смотреть на этих двоих. По-моему, им здорово вместе. - Он задумчиво потер поросший седой щетиной подбородок. - Представляете, какая будет пробка, пройдись она по Пикадилли? Николсон улыбнулся в ответ и посерьезнел: - Проклятые скоты. Вся эта японская братия. Господи, неужели все так просто и закончится? Файндхорн медленно кивнул. - Может быть... м-м... отсрочим наше пленение? Пусть пыточные тиски поржавеют еще немного? Эта идея имеет свои привлекательные стороны, Джонни. - Немного помолчав, он добавил: - По-моему, я что-то вижу. Николсон тут же поднес к глазам бинокль и заметил на горизонте силуэт судна, мерцавший в лучах садившегося солнца. Он передал бинокль Фарнхольму, плотно прижавшему его к глазам и вскоре возвратившему обратно старшему помощнику. - Кажется, Фортуна оставила нас окончательно, правда? - нарушил молчание капитан. - Будьте добры, проинформируйте людей. Мне не перекричать этот чертов двигатель. Николсон кивнул и обернулся. - Прошу прощения, но... в общем, боюсь, нас ждут неприятности. Японская подводная лодка нагоняет нас так, будто мы стоим на месте. Появись она на пятнадцать минут позже, мы бы успели дойти до того островка. - Николсон кивнул в юго-западном направлении. - Судя по всему, она настигнет нас на полпути. - И что же, вы думаете, случится потом? - Голос мисс Плендерлейт был спокоен, почти безразличен. - Капитан Файндхорн полагает - и я с ним согласен, - что нас, вероятно, попытаются захватить в плен. - Николсон криво улыбнулся. - Единственное, что я могу сказать вам прямо сейчас, мисс Плендерлейт: пленения мы постараемся избежать. Но это будет трудно. - Это будет невозможно, - холодно сказал Ван Эффен со своего места на носу. - Это подводная лодка, дружище. Что такое наши хлопушки против ее герметичного корпуса? Пули просто отскочат от него, как орехи. - Вы предлагаете "сдаться? - Николсон понимал логику слов Ван Эффена и знал, что страх голландцу чужд, - и все-таки он чувствовал смутное разочарование. - Обыкновенное самоубийство - вот что вы предлагаете. - Ван Эффен постукивал ребром ладони по планширу. - Мы всегда сможем изыскать возможность бежать позднее. - Вы, очевидно, не знаете японцев, - устало проговорил Николсон. - Это единственный и последний шанс, который нам предоставляется. - А я говорю, вы несете чушь! - Каждая черточка лица голландца излучала теперь неприязнь. - Давайте решим вопрос голосованием. - Он оглядел сидевших в шлюпке. - Кто из вас предпочитает... - Заткнитесь и не будьте кретином! - грубо сказал Николсон. - Мы не на политическом митинге, Ван Эффен. Мы на борту судна британского торгового флота, которое управляется не исполнительным комитетом, а исключительно своим капитаном. Капитан Файндхорн сказал, что мы окажем сопротивление, - значит, так оно и будет. - Капитан твердо это решил? - Абсолютно. - Примите мои извинения, - с легким кивком проговорил Ван Эффен. - Я уважаю и подчиняюсь власти капитана. - Благодарю вас. - С ощущением странного дискомфорта Николсон перевел взгляд на подводную лодку. Теперь, на удалении менее одной мили, она ясно виднелась основными своими частями. Гидроплан по-прежнему кружил над головой. Николсон посмотрел на него и нахмурился. - Лучше бы он отправлялся домой, - пробормотал он. - Он лишь все усложняет, - согласился Файндхорн. - Время бежит, Джонни. Через пять минут лодка будет здесь. Николсон рассеянно кивнул. - Нам прежде такая встречалась, сэр? - Скорее всего, да, - медленно проговорил Файндхорн. - Конечно, встречалась. - Николсон теперь был абсолютно убежден. - Легкая пушка на корме, пулемет на капитанском мостике и крупнокалиберное орудие в носовой части - трех и семь десятых - или четырехдюймовое - я точно не помню. Если они решат взять нас на абордаж, нам придется пройти борт о борт с их корпусом - возможно, прямо под боевой рубкой. Ни одна из пушек там нас не достанет. - Он покусал губу и всмотрелся вперед. - Через двадцать минут станет темнеть - ко времени же, когда лодка подойдет к нам, до острова останется не более полумили. Шанс, конечно, чертовски призрачный, но все-таки... - Он снова поднял бинокль и, посмотрев на подводную лодку, покачал головой. - Да, мне следовало помнить: эта четырехдюймовка оснащена бронированным щитом для орудийного расчета. Щит, наверное, складной или откидной. - Он прервался, забарабанив пальцами по краю планшира, и рассеянно взглянул на капитана. - Довольно сбивчиво звучит, сэр? - Не обращайте внимания, Джонни. - Файндхорн снова говорил с трудом. - Боюсь, моя голова не слишком ясна для подобного рода вещей. Если у вас есть какая-то идея... - Есть. Безумная, но может сработать. - Николсон быстро объяснил ее капитану и поманил Вэньера. - Вы ведь не курите, Вэньер, правда? - Нет, сэр. - Четвертый помощник смотрел на Николсона как на сумасшедшего. - С сегодняшнего дня начинаете. - Николсон порылся в кармане и выудил оттуда плоскую пачку "Венсона и Хеджеса" и коробок спичек. Отдав все это Вэньеру, он быстро снабдил его инструкциями. - Прямо с бушприта, сразу за Ван Эффеном. И не забудьте, все зависит от вас. Генерал? Можно вас на секунду? Фарнхольм удивленно поднял глаза и, перешагнув через две банки, сел рядом. Николсон секунду или две молча глядел на него, затем серьезным тоном спросил: - Вы действительно умеете обращаться с автоматическим карабином, генерал? - Господи всемогущий, приятель, конечно! - фыркнул Фарнхольм. - Я практически изобрел эту чертову штуковину. - Насколько вы метки? - не отступался Николсон. - Я - Бизли, - коротко ответил Фарнхольм. - Чемпион. Что еще, мистер Николсон? - Бизли? - Брови Николсона изумленно поползли вверх. - Королевский стрелок. - Голос Фарнхольма стал совершенно иным, чем ранее, - таким же спокойным, как у Николсона. - Бросьте консервную банку за борт, дайте ей отойти на сотню футов, и я продемонстрирую вам. Я в два счета превращу ее в решето. - Тон генерала не оставлял сомнений в его правдивости. - Никаких демонстраций, - торопливо проговорил Николсон. - Только этого нам сейчас не хватало. Японцы должны быть уверены, что у нас нет даже хлопушки. Так вот, что мне от вас потребуется... Указания старшего помощника были коротки и сжаты, равно как и касающиеся действий остальной части пассажиров. Небо на западе по-прежнему сияло гаммой красного, оранжевого и золотого оттенков. Полосатые облака на горизонте купались в последних лучах солнца, которое, окончательно скрывшись, - о чем возвестил посеревший восток, - освободило место несшейся где-то над морем тропической ночи. Черная, мрачная и угрожающая в собиравшихся сумерках подводная лодка под углом подходила к шлюпке со стороны правого борта, светясь в начавшей фосфоресцировать воде. Дизели лодки постепенно успокоились до приглушенного бормотания, черная зловещая пасть тяжелого носового орудия покачивалась и медленно смещалась назад, пока судно приспосабливалось к движению маленькой шлюпки. Вскоре из боевой рубки подводной лодки раздалась резкая непонятная команда. Маккиннон по знаку Николсона заглушил двигатель, и огромный железный корпус лодки со скрежетом прошелся вдоль борта шлюпки. Николсон, вытянув шею, окинул быстрым взглядом палубу и боевую рубку судна. Большое носовое орудие было повернуто в сторону шлюпки, но ствол смотрел поверх их голов - как и предполагал старший помощник, у пушки был ограниченный угол склонения. Легкая кормовая пушка, однако, была точно наведена на самую середину шлюпки, что говорило о частичной ошибочности расчета Николсона. Дела это, тем не менее, не меняло - им в любом случае пришлось бы рисковать. В боевой рубке находились три человека, двое из них были вооружены - офицер - пистолетом, а матрос - чем-то похожим на пистолет-пулемет. У подножия рубки стояли еще пять или шесть матросов и только один из них - с оружием. В качестве приемной группы они выглядели довольно устрашающе, однако Николсон ожидал худшего. Он полагал, что предпринятое шлюпкой в последний момент резкое изменение курса, выведшее их прямо к левому борту подводной лодки, под покров застилавшего восток мрака - может быть понято японцами как паническая попытка к бегству, захлебнувшаяся в собственной тщетности. Капитан подводной лодки наверняка был уверен, что шлюпка не представляет собой никакой угрозы и что действовал он со всеми возможными предосторожностями, дабы в случае чего подавить жалкое сопротивление. Три судна - подводная лодка и две шлюпки - все еще двигались со скоростью примерно два узла, когда с палубы лодки, извиваясь, упала веревка. Вэньер автоматически поднял конец и, обернувшись, посмотрел на Николсона. - Игра окончена, четвертый, - с мрачной покорностью проговорил Николсон. - С кулаками и парой ножей против этой шайки не попрешь. - Весьма, весьма благоразумно. - Офицер высунулся из боевой рубки, сложив на груди руки со стволом пистолета на сгибе локтя. С самодовольной ухмылкой, обнажавшей белизну зубов на покрытом мраком лице, он любовался собой и своим английским. - Сопротивление было бы обременительно для всех нас, не так ли? - Убирайтесь к черту! - буркнул Николсон. - Какая неучтивость. Типичный англосакский недостаток воспитанности. - Офицер печально покачал головой, смакуя происходящее. Внезапно он выпрямился и взглянул на Николсона поверх ствола пистолета. - Будьте осмотрительны! - Его голос прозвучал словно щелчок кнута. Николсон медленно и равнодушно вытащил сигарету из протянутой Уиллоуби пачки, так же неторопливо зажег спичку, дал прикурить себе и второму механику и движением пальцев отправил спичку за борт. - Ах! Ну конечно! - раздался отвратительный смешок офицера. - Пресловутая английская флегматичность! Даже когда зубы стучат от страха, необходимо поддерживать репутацию, особенно перед лицом команды. И еще один! - Чиркнувшая на бушприте спичка бликами осветила склоненную голову Вэньера с зажатой между губами сигаретой. - Клянусь всеми святыми, это действительно патетично. - Тон его резко изменился: - Но довольно... этих дурацких выходок. Немедленно на борт. Все без исключения. - Он ткнул пистолетом в сторону Николсона. - Вы первый. Николсон поднялся, опершись одной рукой о корпус подводной лодки, другую плотно прижав к бедру. - Что, черт вас побери, вы собираетесь с нами делать? - Громко, почти срываясь на крик, спросил он с отрепетированной дрожью в голосе. - Убьете всех? Запытаете до смерти? Отправите в Японию, в свои проклятые концлагеря? - Теперь он действительно в страхе и отчаянии кричал, увидев, что спичка Вэньера не перелетела через борт и услышав неожиданно громкое шипение с бушприта. - Лучше уж пристрелите всех нас прямо сейчас, вместо того, чтобы... С захватывавшей дух внезапностью с бушприта донесся яростный свист: два фонтана искр, огня и дыма взметнулись в темнеющее небо над палубой подводной лодки под углом шестьдесят градусов; и затем два сверкающих огненных шара ярко вспыхнули в небе, когда обе шлюпочные парашютные осветительные ракеты воспламенились почти одновременно. Человек должен не быть простым смертным, чтобы не поддаться невольному, непобедимому искушению взглянуть на два взлетевших в небо факела, - японцы тоже сверхлюдьми не являлись. Подобно марионеткам в руках неведомого кукловода, они полуобернулись от шлюпки, вытянув шеи и запрокинув вверх головы. Так они и встретили свою смерть. Треск автоматических карабинов, винтовок и пистолетов постепенно стих, раскатившись эхом по безмолвному спокойному морю, и Николсон прокричал всем лечь ничком на дно шлюпки. В этот момент два мертвых матроса сползли с кренящейся палубы субмарины и рухнули на корму шлюпки. Один чуть ли не припечатал старшего помощника к планширу, второй, болтая безжизненными ногами и руками, падал прямо на маленького Питера и двух санитарок, но Маккиннон оказался на месте раньше: два тяжелых всплеска прозвучали почти как один. Прошла секунда, две, три. Николсон стоял на коленях, смотря наверх и в напряженном ожидании стиснув кулаки. Сначала он слышал лишь шарканье ботинок и глухой ропот голосов, доносившийся из-за щита большого орудия. Минула еще секунда, потом вторая. Глаза Николсона рыскали по палубе подводной лодки. Быть может, кто-то еще желает принять славную смерть во имя императора. Старший помощник не питал иллюзий по поводу фанатичной смелости японцев. Но пока все было спокойно, как смерть. Застреленный Николсоном офицер устало свисал с боевой рубки, все еще держа пистолет в обмякшей руке; еще двое валялись поодаль от него. Четверо бесформенной массой лежали у подножия рубки. Двух, стоявших у кормовой пушки, не было вообще: автоматический карабин Фарнхольма снес их за борт. Напряжение становилось невыносимым. Хотя у большого орудия и был небольшой угол склонения и оно не могло поразить шлюпку, в памяти у Николсона копошились обрывки слышанных историй об ужасном эффекте стреляющих прямо над тобой морских пушек. Кто знает, может быть, контузия от выстрела, произведенного со столь близкого расстояния, окажется фатальной. Внезапно Николсон стал тихо проклинать собственную глупость, затем быстро повернулся к боцману. - Заводите двигатель, Маккиннон. Затем дайте задний ход, - как можно быстрее. Боевая рубка загородит нас от орудия, если мы... Слова утонули в грохоте орудия. Это был даже не грохот - глухой, безжизненный щелчок бича, оглушительный по своей плотности. Длинный красный язык пламени вырвался из чрева орудия, почти касаясь шлюпки. Снаряд плюхнулся в море, вздымая внушительную стену брызг и столб воды, поднявшийся на пятьдесят футов в небо. Затем все утихло, дым рассеялся, и Николсон, отчаянно мотая головой, понял, что по-прежнему жив, что японцы судорожно готовят новый заряд и время пришло. - Приготовьтесь, генерал, - сказал он, заметив поднимавшегося на ноги Фарнхольма. - Ждите моего приказа. - Он быстро оглянулся на бушприт, где прогромыхала винтовка. - Промахнулся, - с раздражением в голосе проговорил Ван Эффен. - Только что через край боевой рубки выглядывал офицер. - Держите винтовку наготове, - распорядился Николсон. Он услышал детский плач и понял, что разрыв орудия до смерти напугал ребенка. С яростно искаженным лицом старший помощник прокричал Вэньеру: - Четвертый! Возьмите сигнальный комплект. Запустите в боевую рубку пару ракет. Это отвлечет наших желтых друзей. - Говоря, Николсон вслушивался в передвижения команды субмарины. - Всем не спускать глаз с рубки и люков по всему корпусу. Прошло, вероятно, еще пять секунд, прежде чем старший помощник различил звук, которого давно ждал: скрежет снаряда в казеннике и твердый хлопок закрывшегося затвора. - Огонь, - скомандовал он. Фарнхольм даже не потрудился поднять оружие к плечу и стрелял, зажав ложе карабина между локтем и боком, совершенно, казалось, не целясь. Это ему и не нужно было - он предстал еще лучшим снайпером, чем говорил. Произведя не более пяти выстрелов и положив все пули аккурат в ствол орудия, он камнем упал на дно шлюпки, когда последняя из них врезалась в снаряд, и тот сдетонировал. Несмотря на страшный грохот, с коим обычно вылетает снаряд, звук разрыва в казеннике был странно приглушенным. Зато зрелищность последующего эффекта оказалась поистине неописуемой. Массивное крупнокалиберное орудие сорвало с лафета, и оно разлетелось на тысячи кусков покореженного металла, с неистовым лязгом отскакивавших от боевой рубки и со свистом проносившихся над морем, окружая субмарину кольцом беспорядочных брызг. Члены орудийного расчета, видимо, так и умерли, не ведая того, что на расстоянии вытянутой руки от их лиц взорвалось столько тротила, сколько хватило бы для уничтожения Лондонского моста. - Благодарю вас, генерал, - вставая на ноги, произнес Николсон, стараясь говорить спокойно. - Прошу извинить меня за все, что я когда-либо про вас говорил. Боцман, полный вперед. - Две шипящие малиновые ракеты описали в воздухе арки и благополучно приземлились внутри боевой рубки, высвечивая комингс ярко-красным сиянием. - Отлично сработано, четвертый. Вы, можно сказать, решили исход сегодняшнего дня. - Мистер Николсон? - Сэр? - Николсон посмотрел на капитана. - Может быть, благоразумнее задержаться здесь ненадолго? Никто из них не рискнет сейчас высунуть голову из люка или рубки. Через десять-пятнадцать минут станет достаточно темно, чтобы достигнуть того острова безо всяких выстрелов за спиной. - Боюсь, что нет, - извиняющимся тоном отозвался Николсон. - Пока японцы в растерянности, однако довольно скоро очухаются, и, как только это произойдет, мы попадем под душ ручных гранат. А чтобы забросать шлюпку гранатами, - первая же из которых покончит с нами, - голову высовывать необязательно. - Конечно, конечно. - Файндхорн грузно опустился на свою скамью. - Действуйте, мистер Николсон. Николсон взялся за румпель, совершил тяжелый разворот на сто восемьдесят градусов, волоча за собой вторую шлюпку, обогнул тонкую, похожую на рыбий хвост корму субмарины, - в то время как четыре человека с оружием в руках не моргая следили за палубами, - и замедлил ход, немного не доходя до капитанского мостика, чтобы Фарнхольм длинной выверенной очередью размозжил хрупкий боевой механизм кормового орудия. Капитан Файндхорн медленно, понимающе кивнул. - Долой осадное орудие. Вы не упускаете ничего, мистер Николсон. - Надеюсь, что так, - покачал головой Николсон. - Очень надеюсь. Остров лежал, наверное, в полумиле от субмарины. Пройдя четверть пути, Николсон нагнулся, достал одну из двух стандартных шлюпочных плавучих дымовых шашек, сорвал дисковую пломбу, выдернул разблокирующую вилку и тут же швырнул воспламенившуюся шашку за корму, достаточно далеко, чтобы ее успела миновать шлюпка Сайрена. Густое облако оранжевого дыма неподвижно повисло в безветренном воздухе, образовав за шлюпками непроницаемую завесу. Через одну или две минуты сквозь оранжевую стену начали пробиваться пули с подводной лодки, просвистывая над головами или врезаясь фонтанчиками в воду вокруг шлюпок. Ни одна из них не причинила никакого вреда: охваченные слепой яростью, японцы стреляли наугад. Четыре минуты спустя, когда первая шашка с шипением догорала, через борт полетела вторая, и задолго до того, как и она потухла, шлюпки благополучно достигли острова. IX Едва ли это можно было назвать островом. Островком - возможно. Но не более того. Овальный по форме, этот клочок суши протянулся всего миль на сто пятьдесят от своей северной оконечности до южной. Идеально овальным он тоже не был: по обоим берегам море проело две глубокие выемки, почти напротив друг друга, - так что островок практически был разделен пополам. Обойдя из предосторожности вокруг него, Николсон выбрал южную из двух бухт, где они и высадились на берег, зачалив шлюпки за пару тяжелых камней. Восточная оконечность острова была низкой, каменистой и голой, но на западной рос низкорослый кустарник и чахлая трава. В южной же стороне возвышался холм, и примерно посредине склона они обнаружили небольшую пещеру, если не сказать нишу, куда Николсон и поторопил пассажиров после высадки. Капитана и капрала Фрейзера пришлось нести, однако маршрут был коротким, и не прошло и десяти минут, как все, нагрузившись запасами пищи, воды и переносным оснащением, укрылись в пещере. С заходом солнца и легким бризом небо медленно заполняли шедшие с северо-востока облака, гася ранние вечерние звезды. Тем не менее было еще достаточно светло, чтобы воспользоваться биноклем, и Николсон не отрывался от него почти две минуты. Все в пещере беспокойно наблюдали за ним. - Итак? - нарушил тишину Файндхорн. - Они огибают западную оконечность острова, сэр. И довольно близко от берега. - Но я их не слышу. - Должно быть, используют аккумуляторное питание. Зачем, не знаю. Ван Эффен прочистил горло: - И каков, думаете, будет их следующий шаг? - Понятия не имею. Останься у них хотя бы одно из двух орудий, они бы выбили нас отсюда за две минуты. - Николсон показал на каменистый кряж, опоясывающий пещеру с юга. - Возможно, они попытаются высадиться в нескольких местах и окружить нас. Возможно, атакуют в лоб. - Он снова поднес к глазам бинокль. - Как бы то ни было, уйти отсюда с пустыми руками они не могут, скорее сделают массовое харакири. - Они не уйдут, - необычайно убежденно проговорил Файндхорн. - Погибло слишком много их товарищей. Некоторое время тишину нарушал лишь приглушенный ропот голосов, потом раздался голос Сайрена: - Мистер Николсон? Николсон опустил бинокль и посмотрел через плечо. - Да? - Мы тут посовещались и хотим внести предложение. - Обращайтесь к капитану. Командует здесь он. - Николсон опять поднял бинокль. - Прекрасно. Дело в следующем, капитан Файндхорн: совершенно очевидно, что вы нам не доверяете. Вы вынудили нас занять отдельную шлюпку - и, полагаю, не оттого, что мы не принимаем душ два раза на дню. Вы считаете - и напрасно, уверяю вас, - что за нами нужен глаз да глаз. Я хочу сказать, что мы являемся для вас... мм-м... обузой. Мы, с вашего позволения, предлагаем избавить вас от нее. - Ради Бога, давайте по существу, - с раздражением сказал Файндхорн. - У меня нет времени слушать ваши сладкие речи. - Я предлагаю отпустить нас и избавиться от лишних хлопот. Мы же предпочитаем попасть в плен к японцам. - Что?! - с негодованием воскликнул Ван Эффен. - Господи всемогущий, сэр! Да я скорее их всех поубиваю. - Прошу вас! - Файндхорн с любопытством взглянул на Сайрена. - Просто ради интереса - как вы намереваетесь сдаться? Пойдете вниз по склону, по направлению к бухте? - Хотя бы. - И какова же гарантия, что вас не убьют где-нибудь на полпути? Или, если вам удастся попасть в плен, - что вас не запытают там до смерти? - Не отпускайте их, сэр, - настойчиво вклинился Ван Эффен. - Не тревожьтесь, - сухо проговорил Файндхорн. - Я не намерен удовлетворять эту смехотворную просьбу. Вы остаетесь, Сайрен, хотя, видит Бог, вы не нужны нам. Прошу вас, не считайте нас за идиотов. - Мистер Николсон! - вскричал Сайрен. - Но вы же понимаете... - Замолчите, - отрывисто сказал Николсон. - Вы слышали слова капитана. Насколько мы, по-вашему, наивны? Никто из вас не рискнет своей драгоценной шеей, существуй хоть малейшая вероятность попасть под пули или пытки японцев. Готов поспорить... - Уверяю вас... - попытался перебить Сайрен, но Николсон остановил его. - Поберегите легкие. Вы думаете, вам кто-нибудь поверит? Вы каким-то образом заодно с японцами - а у нас и так слишком много проблем, чтобы добавлять себе еще семерых противников. - Последовала пауза, после которой Николсон задумчиво продолжил: - Жаль, что вы обещали этому человеку виселицу, капитан Файндхорн. Думаю, Ван Эффен с первого раза попал в точку: дышать бы стало значительно легче, если бы мы пристрелили всю эту компанию прямо сейчас. Скорее всего, нам все равно придется это сделать. Наступило долгое молчание, затем Файндхорн спокойно сказал: - Благодарите Бога, что мы не убийцы, подобные вам. Но зарубите, пожалуйста, себе на носу - чтобы последнее предположение мистера Николсона осуществилось, нужна лишь малейшая провокация с вашей стороны. - А теперь, не будете ли вы так добры отойти немного назад? - обратился Николсон, - к самому краю. И, по-моему, не повредит небольшой обыск ваших карманов. - Все уже сделано, мистер Николсон, - уверил его капитан. - Мы изъяли у них целый арсенал прошлой ночью. Лодка по-прежнему видна? - Почти прямо к югу, сэр. Примерно в двухстах ярдах от берега. Внезапно он опустил бинокль и, резко пригнувшись, метнулся внутрь пещеры. На рубке подводной лодки зажегся прожектор, и ослепительно белый луч стал описывать быстрые дуги по скалистому побережью острова. Почти сразу же наткнувшись на небольшую выбоину в береговой линии, где находились шлюпки, он задержался на несколько секунд и стал медленно взбираться вверх по склону, постепенно подкрадываясь к пещере. - Генерал! - окликнул Николсон. - С удовольствием, - буркнул Фарнхольм. Он поднял карабин к плечу, прицелился и выстрелил. Одного выстрела оказалось достаточно: сквозь утихавшее эхо послышался отдаленный звон разбитого стекла, и белое сияние прожектора поблекло до слабого красноватого свечения, вскоре исчезнувшего совершенно. - Вы не побудете с нами еще несколько дней, генерал? - мрачно произнес Файндхорн. - Похоже, вы очень понадобитесь... Едва ли продуманный шаг с их стороны, не правда ли, мистер Николсон? Они ведь уже получили один урок генерала. - Достаточно продуманный, - не согласился Николсон. - Они обнаружили наши шлюпки и по вспышке карабина знают теперь, где прячемся мы. Выяснение этого могло стоить им массу времени и нескольких жизней, высадись они сразу. По большому счету, их интересовали шлюпки, а не мы. Если они лишат нас возможности выбраться с острова, мы окажемся в западне, и они нас возьмут в любое удобное для них время - на досуге, например, или при свете дня. - Боюсь, вы правы, - медленно проговорил Файндхорн. - Шлюпки для них важнее. Полагаете, их потопят с субмарины? В таком случае мы не сможем им помешать. - Не с субмарины, - покачал головой Николсон. - Шлюпок они не видят, и вся ночь у них уйдет на пальбу по ним наугад - нужно, как минимум, сто удачных попаданий. Гораздо заманчивее выглядит десант - распороть днища и пробить воздушные ящики или же просто взять шлюпки на буксир, либо - увести их на веслах. - Но... как они попадут на берег? - спросил Вэньер. - Если надо, поплывут, - большинство субмарин оснащено складными или надувными лодками. Для действий в прибрежных водах они довольно эффективны. Несколько минут никто не произносил ни слова. Маленький Питер что-то бормотал во сне, а Сайрен с его людьми неслышно шептались в дальнем углу пещеры. Затем раздалось покашливание Уиллоуби, пытавшегося привлечь к себе внимание. - Мне пришла в голову мысль. Николсон улыбнулся в темноте. - Будьте осторожны, Уилли. - "Не терпит низменная зависть достоинств, ей непостижимых", - надменно проговорил Уиллоуби. - Мой план прост, как и все истинно гениальное. Давайте уплывем. - Блестяще, - с едким сарказмом проговорил Николсон. - С обмотанными веслами при лунном свете. И далеко мы, по-вашему, уйдем? - Тьфу-ты! Не надо меня недооценивать. Конечно, мы включим двигатели! Дайте мне час на выхлопную трубу и дефлекторы, и я гарантирую, что в ста футах от шлюпки двигателя не будет слышно. Да даже если нас и услышат, - вы хоть понимаете, насколько трудно определить направление движения в ночи по едва уловимому шуму? Свобода зовет, джентльмены. Давайте без проволочек. - Уилли, - мягко произнес Николсон, - у меня для вас новости. Человеческое ухо создано не для определения направления движения, и японцы на него полагаться не будут. У них есть гидрофоны - очень чувствительные, и им наплевать, заглушили вы выхлопную трубу или нет, им вполне достаточно исходящих от гребного винта колебаний. - Ну и черт с ними, - горячо сказал Уиллоуби. - Не будем отчаиваться. Уиллоуби придумает что-нибудь еще. - Не сомневаюсь, - добродушно сказал Николсон. - Не забудьте только, что северо-восточный муссон продлится еще пару месяцев и было бы хорошо, если бы... Вниз все, вниз! Первые пули глухо вспахали землю вокруг, с визгом рикошетируя от камней и угрожающе посвистывая над головой. На палубе значительно приблизившейся к берегу субмарины открыли заградительный огонь, и казалось, что, по крайней мере, дюжина автоматов и, как минимум, два пулемета заговорили одновременно. На борту весьма точно засекли вспышку карабина: стрельба велась скученно. - Кто-нибудь ранен? Никого не задело? - Низкий хриплый голос капитана едва был слышен в грохоте стрельбы. Реакции не последовало, и Николсон ответил за всех: - Не думаю, сэр. В тот момент я был единственным в зоне видимости. - Уже хорошо. Но пока никакого ответного огня, - предупредил Файндхорн. - Особых причин подставлять головы под пули нет. - Он с явным облегчением понизил голос: - Мистер Николсон, это окончательно сбивает меня с толку. Истребители нас не тронули, когда мы покидали "Вирому", подводная лодка не пыталась нас потопить, и даже гидроплан оставил нас в покое после пальбы на субмарине. Теперь же они что есть мочи стараются превратить нас в кучу дуршлагов. Никак я не возьму этого в толк. - Я тоже, - признался Николсон. Он невольно поморщился, услышав свист пролетевшей над головой пули. - Мы не можем сидеть здесь, игнорируя опасность, сэр. Это отвлекающий огонь для атаки на шлюпки. В противном случае стрельба бессмысленна. Файндхорн тягостно кивнул: - Что вы хотите предпринять! Боюсь, я буду для вас мертвым грузом. - Пока что вы еще не мертвы, - мрачно проговорил Николсон. - Разрешите взять нескольких людей и спуститься на берег, сэр. Мы должны остановить их. - Знаю, знаю... Удачи, дружище. Через несколько мгновений Николсон и еще шесть человек перекатились через кряжистый вал, тут Николсон прошептал что-то на ухо Вэньеру, подхватил под руку генерала и возвратился с ним к восточной бровке пещеры. Они опустились на землю, вглядываясь в темноту. Николсон приблизил губы к уху генерала: - Запомните - только наповал. И лишь почувствовал, как Фарнхольм кивнул во мраке. Ждать долго не пришлось. Через секунд пятнадцать они услышали первый, едва уловимый осторожный шорох и следом - резкий, хриплый оклик Файндхорна. В ответ, однако, раздался еще один зловещий шорох, а затем - сбивчивая дробь ботинок. В то же мгновение Николсон включил фонарь, вырвавший из темноты три бегущих силуэта с поднятыми руками, и тут же раздался треск автоматического карабина Фарнхольма. Донесся звук падающих тел, после чего тьма и безмолвие вновь слились воедино. - Черт! Совсем забыл про этих. - Николсон уже полз к пещере, закрыв ладонью луч фонаря. Он ненадолго осветил мертвых. - Два топорика из шлюпки номер два, сэр. В ближнем бою они орудуют ими, как никто. - Он направил луч фонаря в другой конец пещеры. Сайрен по-прежнему сидел там с невозмутимым выражением лица. Николсон знал, что Сайрен был виновен, виновен, как сам грех; это он послал троих своих людей помахать томагавками, а сам остался в безопасной тени. - Идите сюда, Сайрен. - Голос старшего помощника был сродни выражению лица Сайрена. - Остальные не доставят неприятностей, сэр. Сайрен поднялся на ноги, сделал несколько шагов вперед и упал как подкошенный, получив от Николсона яростный удар рукояткой морского "кольта" в ухо. Сила удара была достаточной, чтобы проломить череп, о чем и оповестил характерный хруст. Не успел Сайрен рухнуть на землю, как Николсон уже спешил к шлюпкам, ощущая дыхание генерала за спиной. За тридцать ярдов от бухты они услышали резкий шквал выстрелов, а затем крики боли, ругань и возбужденные вопли; затем еще один огневой град, звуки ударов и борьбы и бултыханье в воде неистово сражавшихся людей. В десяти ярдах от моря Николсон, не сбавляя бега, включил на ходу фонарь, увидел дерущихся на