авил к своим прежним объяснениям, было то, что я проголодался. С минуту он сидел и, насупившись, жевал сигару, а потом обратился к Вулфу: - Не верю, - решительно заявил он. - Вот как? Чему именно вы не верите, мистер Кремер? - Я не верю, что Гудвин рехнулся. Я не верю, что он сбежал таким идиотским способом только потому, что стосковался по дому и проголодался. Не верю, что он вернулся в школу снова, чтобы получить гонорар с мисс Тормик. Не верю, что здесь все чисто и гладко, раз дело касается вас, и что вас совершенно не интересует это убийство. - Я вовсе не сказал, что убийство меня не интересует. - А! Не сказали? Значит, оно вас интересует? Вулф скривился: - Да. Если угодно. Когда Арчи караулил у дверей, мисс Тормик приблизилась к нему и попросила его - точнее, меня - действовать и дальше в ее интересах. Он согласился. Итак, я взялся за дело, а доход, который оно мне обещает... - Вулф пожал плечами. - Все равно, меня уже наняли. Из-за этого-то Арчи и решил, что следует немедленно пообщаться со мной наедине. Вы знаете, мистер Кремер, когда представляется подходящий случай, я умею быть искренним... Инспектор вонзил зубы в сигару и взбешенно процедил: - Так я и знал! Брови Вулфа в ответ поднялись на миллиметр: - Что вы знали?.. - Да все. Как только я узнал, что Гудвин был там и удрал в погоне за несуществующей кошкой... И так все шло к тому, что дело запутанное, а тут еще и это! Так, значит, у вас есть клиент! И конечно, ваша клиентка - та самая, которая фехтовала с убитым в том зале в конце коридора! Не иначе! - Левой рукой он спас сигару от расправы, догадавшись вынуть ее изо рта, и одновременно стукнул по столу правым кулаком. - Поймите, Вулф! Я пришел к вам, чтобы предложить сотрудничать, невзирая на то, что Гудвин нагло смотался оттуда! И что я получил в ответ? Вы пытаетесь внушить мне, что за какие-то несчастные десять секунд ваш служащий успел втянуть вас в расследование убийства! Чушь! - Кремер снова стукнул по столу. - Я знаю, на что вы способны - лучше меня никто этого не знает. А я, как последний дурак, пришел к вам с надеждой на короткое серьезное обсуждение, и на это вы мне заявляете, что работаете на клиента! Как это у вас всегда появляется какой-то чертов клиент? Само собой, с этой минуты я перестаю верить каждому слову... Мне удалось наконец, махая руками, остановить его рев: зазвонил телефон, по мне ничего не было слышно. Спрашивали Кремера. С ворчанием он встал и подошел к моему столу, чтобы взять трубку; я посторонился. Несколько минут он в основном только слушал, а потом ему как будто сказали что-то неприятное, судя по тому, как он, против обыкновения, не сдержался и крепко выругался по телефону. Он дал несколько указаний, опустил трубку на рычаг и произнес спокойно, но крайне ядовито: - Так, теперь совсем замечательно. Вернувшись на свое место, он с минуту сидел молча, покусывая губу. - Просто замечательно, - повторил он. - Чудесный случай, только раскрывай. Больше мне тут делать нечего. - Вот как, - пробормотал Вулф. - Именно. В дело ввязались три фэбээровца. Пусть считается, что расследование убийства, совершенного в Манхэттене, - дело уголовной полиции, которую я как будто возглавляю, но что я по сравнению с фэбээровцами? Пошли я их к черту, комиссар скажет - ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому же тут еще две неприятные стороны. Во-первых, у дела сразу появляется совершенно другая окраска, о которой мы даже и не подозревали, - на редкость ободряющее соображение. Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, неважно - как и когда, весь жар загребет ФБР. Они вечно так. - Ну-ну, инспектор, - запротестовал я, - ФБР - представители американцев, и вряд ли мы очень погрешим против истины, если скажем, что фэбээровец - это сама Америка... - Заткнись. Хотел бы я, чтобы ты сам угодил служить в ФБР и они услали тебя на Аляску. Учти, я могу тебя арестовать. - Вот как, для меня это новость. Что, разве есть управа на невиновных, которые не смогли побороть в себе отвращения при виде крови и удрали домой на такси? - Где ты там углядел кровь? - Не видел я никакой крови. Это так, для красного словца. - Метафора, - буркнул Вулф. - Издеваетесь. Ладно. - Кремер воззрился на Вулфа. - Значит, вы работаете на клиента. Вулф состроил гримасу. - Что делать, в порядке эксперимента, раз Арчи дал свое согласие. Я говорю "в порядке эксперимента", так как мне еще не довелось с ней познакомиться. Когда я увижу ее и побеседую с ней, я сразу пойму, виновна она или нет. - Значит, вы допускаете, что она может быть виновна? - Конечно, может. - Вулф поднял палец. - Мистер Кремер, хотите, я выскажу одно соображение? Раз вы настаиваете на сотрудничестве. Расспрашивать меня вам невыгодно вдвойне, коль скоро вы исходите из того, что не поверите ничему сказанному мной, и раз я не знаю никого из тех людей и мне все равно, что там происходит. - Это вы так говорите. - Верно, сэр, я. Зато мне расспросить вас было бы неплохо. Это, безусловно, помогло бы мне, а в конечном счете - и вам тоже. - Великолепная мысль. Просто восхитительная. - Именно. Кремер положил на поднос изжеванную сигару, достал еще одну и сунул ее в рот. - Ну, валяйте. - Спасибо. Во-первых, конечно, о том, что удалось установить. Кто-нибудь арестован? - Нет. - Подходящий мотив вы нашли? - Нет. Никакого, даже самого отдаленного. - Понятно. А из обычной рутины - отпечатков пальцев, фотографий, свидетелей - ничего не выплыло? - Нет. Одна или две вещи могут представлять некоторый интерес, но найти их мы не смогли. Вы что-нибудь смыслите в фехтовании? Вулф покачал головой: - Ровным счетом ничего, - В общем, та штука, которой его закололи, называется шпага. У нее треугольное сечение и нет режущего края, а кончик ее такой тупой, что если им сильно ткнуть в человека, клинок просто сломается - он очень сильно гнется. Во время фехтования на шпагу надевают маленькую стальную насадку с тремя выпуклыми точками. Эти точки только показывают на куртке противника место укола; благодаря толстой насадке шпага не может проколоть щитков, которые надевают фехтовальщики, или маску, защищающую лицо. - На нем же не было никакой маски, - вставил я. - Я знаю, что не было, а значит, в тот момент, когда его убили, он в самом деле не фехтовал. Милтан сказал, что никто и никогда не фехтует, не надев маски. Та, что надевал во время занятий Ладлоу, валялась на скамье у стены. На шпаге, которая пронзила его, насадки не было - просто торчал затупленный конец клинка; но такой тупой шпагой проткнуть человека совершенно невозможно. Однако в кабинете Милтана в стеклянном шкафу хранилась одна штучка - она исчезла, миссис Милтан обнаружила это как раз тогда, когда в кабинете находился Гудвин. Она назвала эту штучку "калдимор". Вы говорите по-французски и можете произнести название лучше меня. - Да, Это col de mort. - Правильно. Взять его из шкафа мог кто угодно. Миллион к одному, что его-то и надели на шпагу, которой закололи Ладлоу. На расстоянии нескольких футов, да еще когда шпагой орудуют, Ладлоу ни за что не отличил бы этот наконечник от обычной насадки на шпагу. Но и "калдимора" на шпаге не было. Значит, его сняли потом. Мы обыскали двадцать человек буквально до нитки. Но "калдимор" словно в воду канул. Из здания вышел только один - Гудвин, которого вы видите перед собой. Как вы думаете, он не мог прихватить с собой эту штучку в виде сувенира? Вулф слегка улыбнулся: - Я бы до этого не додумался. Может, ее просто выбросили в окно? - Может быть. Мои люди и сейчас еще продолжают ее искать в кромешной тьме с помощью фонариков. Заодно они ищут еще одну исчезнувшую вещь. Мисс Тормик утверждает, что из шкафа в раздевалке пропала рукавица, одна из дамских фехтовальных перчаток. Мисс Лофхен и еще одна дама, называющая себя Зорка, так не думают. Миссис Милтан не хочет себя никак компрометировать. Похоже, никто точно не знает, сколько было этих рукавиц. - А где насадка, которую надо было снять со шпаги, прежде чем надеть на нее col de mort? - Они все на месте. В ящичках, в фехтовальных залах. - Если шпагу хватали без перчатки, с эфеса можно снять отпечатки пальцев? - Нет. Он обернут бечевкой или чем-то другим вроде этого, чтобы за него было удобнее браться. - Понятно. - Кажется, Вулф говорил сочувственно. - Итак, пропали две вещи, которые могли бы помочь в расследовании. Я обещаю вам, мистер Кремер, если Арчи в самом деле прихватил с собой эти игрушки, то я позабочусь, чтобы вам их передали сразу же, как только мы с ними покончим. Теперь дальше. Сколько людей находилось в здании, когда был обнаружен труп? - Если считать всех, то двадцать шесть. - Скольких вы уже исключили? - Почти всех - на подозрении осталось восемь или девять человек. - А именно? - Во-первых и прежде всего, та девушка, которая с ним фехтовала. Ваша клиентка. - Ничего иного я и не ожидал. Если после того, как я с ней повидаюсь, она останется моей клиенткой, я ее сам исключу. А кого вы еще подозреваете? - Девушку, которая приходила к вам, Карлу Лофхен. Она фехтовала с Дрисколлом, но они уже закончили и ушли в раздевалки, так что она вполне могла прокрасться в зал в конце коридора и совершить убийство. Дрисколла. Вообще-то непохоже, но не исключено. Зорку. Она была в большом зале на этом же этаже, вместе с молодым человеком по имени Тед Гилл. Он заявил, что вообще не умеет фехтовать и учился у нее азам. - Это тот самый, - заметил я, - который вчера был вместе с Белиндой Рид, когда они увидели нашу клиентку на пути в раздевалку, только она туда шла не затем, чтобы стянуть бриллианты Дрисколла. - Правильно. Дальше у нас по списку сама девица Рид и молодой Барретт. Они бродили по всему этажу - трудно точно установить, где же они находились. Конечно, если это Дональд Барретт, можете сами им заняться. Еще некто но имени Рудольф Фабер. - Неандерталец без подбородка. - Не оригинально, но сойдет. Кстати, это из-за него никого не арестовали. Сколько уже насчитали? - Десять. - Значит, десять. И ни у кого из всей компании никакого определенного мотива. Я бы не... Зазвонил телефон. Я взял трубку и почти сразу передал ее Кремеру. - Это вас. Ваш босс. - Кто? - Полицейский комиссар, кто же еще. Кремер поднялся, покорно произнес: "Ох, дьявольщина", - проплелся к телефону и взял трубку. ГЛАВА 6  Этот телефонный разговор можно было разделить на две части. Сначала говорил в основном Кремер - почтительно и воинственно одновременно, - докладывал о сложившейся ситуации, сетуя на недостаток данных, чтобы двигаться вперед. В течение же второй части, гораздо более короткой, Кремер молча слушал, что ему говорили, и, похоже, приятного в этом было мало, судя по модуляциям его мычания и выражению его лица, когда он наконец повесил трубку и вернулся в свое кресло. Усевшись, он сердито воззрился на нас. Вулф сказал: - Наверно, вы так сокрушаетесь из-за того, что не можете найти подходящий мотив. - Что? - Кремер взглянул на Вулфа. - А, да. Я бы отдал свой выходной день, чтобы выяснить то, что уже известно вам. - Ну, на это вам одного выходного не хватит. Я как-никак читаю немало книг. - Плевал я на ваши книги! Я совершенно убежден, что вы знаете об этом деле что-то такое, о чем я понятия не имею; я понял это, стоило мне услышать о Гудвине. Хотя и не самое приятное удовольствие лицезреть вашу физиономию, мне все-таки любопытно, что на ней отразится, когда я скажу, что комиссар мне сейчас сообщил, как десять минут назад ему позвонили из британского главного консульства. Консул заявил, что он потрясен внезапной насильственной смертью британского подданного по имени Перси Ладлоу и надеется, что мы не пожалеем никаких усилий и так далее. Вулф покачал головой: - Боюсь, моя физиономия вам вряд ли поможет. Могу ответить одно - похоже, у британского главного консула завидные источники информации. Сейчас полодиннадцатого вечера. Убийство произошло всего четыре часа назад. - Ничего тут нет замечательного. Он услышал об убийстве по радио, в выпуске новостей. - А источником сведений в выпуске новостей были вы или ваши люди? - Естественно. - Стало быть, вы тогда уже выяснили, что Ладлоу - британский подданный? - Нет. Никто о нем ничего толком не знает. Мои люди сейчас этим занимаются. - Тогда то, что у консула уже есть какие-то сведения, еще более занятно. Услышав по радио, что на Сорок восьмой улице в школе танцев и фехтования убит человек по имени Перси Ладлоу, консул сразу сообразил, что убитый - британский подданный. Более того, он даже не стал дожидаться утра, чтобы послать из своей конторы стандартный запрос в полицию, а сразу же лично позвонил комиссару. Стало быть, либо сам мистер Ладлоу был значительной фигурой, либо он был замешан в важных делах. Вполне вероятно, что у консула можно разузнать какие-то подробности. - Премного благодарен. Комиссар встречается с ним в одиннадцать. А пока - как насчет того, чтобы вам самому поделиться некоторыми подробностями? - Я не знаю никаких подробностей. Имя мистера Ладлоу я в первый раз услышал сегодня около шести вечера. - Это я уже слышал. Никаких, как же. Ладно, к чертям собачьим вас с вашим клиентом. Я не гнушаюсь расследований - это моя работа и я стараюсь ее выполнять, но я терпеть не могу, когда сюда примешивают всякие иностранные штучки-дрючки. К примеру, две девицы, которые еле говорят по-английски. Раз им позарез хочется попрыгать со шпагами, то отчего бы им не заняться этим у себя на родине? Или взять Милтана - кажется, он что-то вроде француза и его жену. А Зорка? Или малый по имени Рудольф Фабер, который напоминает карикатуру на прусского офицера времен мировой войны? А теперь туда сбежались фэбээровцы и всюду суют свой нос, и в довершение главный консул сообщает, что даже убитый - вовсе не простой честный американец... - Из доброй старой Ирландии, - вставил я. - Заткнись. Вы понимаете, что я хочу сказать. Мне все равно, кто от кого произошел, от итальяшек, индейцев, евреев или каких-нибудь эспаньоле там или янки, негров или голландских колонистов, коль скоро они граждане Америки. Вы мне дайте американское убийство, в котором был бы американский мотив и фигурировало бы американское оружие, это дело другое, тут мы потягаемся. Но всякие выкрутасы проклятых чужаков, все эти шпаги, калдиморы и консулы, только и знающие что звонить насчет своих драгоценных подданных - да и сам я хорош, раз имел глупость притащиться к вам. Нет, это выше моих сил. Стоило бы лучше арестовать вас, продержать до рассвета в холодной камере - глядишь, вы бы совсем по-другому запели. Казалось, он вот-вот встанет с кресла. Вулф поднял ладонь: - Прошу вас, мистер Кремер. О Господи, ведь труп едва успел остыть! Вы не объясните мне, почему, как вы выразились, мистер Фабер взял на себя ответственность за то, что никого не задержали? Если я вас правильно понял, конечно. - Посмотрим. А вы знаете Фабера? - Я уже сказал, что все эти люди мне совершенно незнакомы. Я лгу, только когда мне это выгодно, причем так, чтобы ложь нельзя было изобличить. - Ладно. Я бы задержал вашу клиентку - почти уверен, что задержал бы, - если бы не Фабер. - Значит, я перед ним в долгу. - Именно так. Если бы не отсутствие мотива, который, впрочем, еще всплывет, то все указывает на мисс Тормик. Она призналась, что фехтовала с мистером Ладлоу в том зале. Судя по всему, больше туда никто не входил, хотя, конечно, кто-то мог проскользнуть незамеченным. Мисс Тормик заявила, что, когда она вышла из комнаты, Ладлоу сказал, что он еще останется и потренируется с манекеном. Манекен - это такая штука, прикрепленная к стене, с механической рукой, на которую цепляют шпагу. Она сказала, что пошла в раздевалку, оставив щитки, перчатки и маску, а потом... - А куда она дела свою шпагу? - Говорит, что оставила ее тоже в фехтовальном зале. Там на стойке больше дюжины шпаг. Одна из них, с надетой насадкой, валялась неподалеку от тела Ладлоу - предположительно это та, которой фехтовал он сам. На Ладлоу не было маски, но, разумеется, она могла и соскочить после того, как его убили. Я не вижу причин, зачем ее снимать, разве что создать видимость, что, когда его убили, он не фехтовал. Как, впрочем, я не вижу и причин снимать калдимор, разве что кому-то захотелось затеять игру в прятки. Но вернемся к Фаберу. Он находился внизу, в танцевальной комнате, вместе с Зоркой, пока она не ушла с Тедом Гиллом, чтобы показать тому, как нужно держать шпагу. После этого Фабер поднялся наверх и переоделся в фехтовальный костюм, намереваясь позаниматься фехтованием с Карлой Лофхен, когда она закончит урок с Дрисколлом. Он околачивался в коридоре на третьем этаже, когда мисс Тормик вышла из комнаты в конце коридора, причем Ладлоу он тоже видел - тот открыл ей дверь, когда она выходила. Ладлоу окликнул Фабера и спросил, не хочет ли он немного пофехтовать, и Фабер отказался. По его словам, Ладлоу сказал: ладно, он пока набьет руку, разминаясь с манекеном, - и вернулся в комнату, закрыв за собой дверь, а Фабер и мисс Тормик направились в нишу в другом конце коридора, сели и выкурили по сигарете. Они оставались там до тех пор, пока консьерж не вошел в комнату, думая, что там никого нет и можно взяться за уборку, но тут увидел тело и выбежал, вопя во все горло. Они бросились туда, чтобы взглянуть, в чем дело, а тут подоспели и остальные из разных комнат и залов. Вулф, сидевший с закрытыми глазами, чуть приоткрыл их до щелочек. - Понятно, - пробурчал он. - После всего этого арестовать ее вы все равно не могли, даже зная, что она моя клиентка. С того места, где они сидели, виден весь коридор? - Нет, ниша расположена за углом. - Сколько времени они там просидели до того, как поднялась суматоха? - Пятнадцать-двадцать минут. - Кто-нибудь их видел? - Да. Дональд Барретт. Он искал мисс Тормик, чтобы пригласить отужинать с ним. Он подошел к двери женской раздевалки, и мисс Лофхен сказала ему, что мисс Тормик здесь нет. Потом он разыскал их в нише и оставался с ними минут пять перед тем, как поднялся гвалт. - Он не искал ее в зале в конце коридора? - Нет. Мисс Лофхен сказала ему, что мисс Тормик заходила в раздевалку и оставила щитки, перчатки и маску, и он решил, что она уже не фехтует. Немного помолчав, Вулф вздохнул и сказал раздраженно, но негромко: - Ну что ж, я не понимаю, какого дьявола вы ополчились на мою клиентку. Кажется, она с ног до головы - сама невинность. - Конечно, все прекрасно. - Кремер резко встал. - Но... тут есть и еще кое-что. Насколько это известно, именно она и никто другой, находилась с ним в той комнате, и не просто находилась, а делала против него выпады со шпагой в руке. Дальше, алиби, которое ей обеспечивает Фабер, - это из тех чистюлек, которые могут быть на девяносто девять процентов правдой и все-таки оказываются фальшивкой. Достаточно выкинуть из его рассказа то место, где он утверждает, будто видел Ладлоу и говорил с ним, когда мисс Тормик уходила из комнаты. Я не утверждаю, что мне известна причина, по которой Фабер... Тут вошел Фриц и прервал его. Остановившись у двери, он дождался кивка Вулфа, затем приблизился к его столу и протянул поднос с карточкой. Вулф взял карточку, взглянул на нее и поднял брови. Он велел Фрицу подождать и задумчиво посмотрел на стоявшего Кремера. - Вы понимаете, - сказал он, - раз вы все равно уходите, мне ничего не стоило бы попросить посетителя подождать в гостиной, и вы ушли бы не солоно хлебавши. Но я в самом деле хочу сотрудничать, когда это в моих силах. Одного из перечисленных вами обитателей школы Милтана отпустили. Или разрешили уходить, намереваясь следовать за ним, - по-моему, такой ваш обычный прием. - Кого именно отпустили? Вулф снова бросил взгляд на карточку. - Мистера Рудольфа Фабера. - Ничего себе! - Кремер вытаращил глаза на Вулфа не меньше чем секунд на семь. - Чертовски неподходящее сейчас время, чтобы являться без предупреждения к совершенно незнакомому человеку. - Совершенно верно. Пожалуйста, Фриц, приведи его. Кремер повернулся лицом к двери. Я засчитал очко неандертальцу. Может, его подбородок и подкачал, но нервы были в порядке. Если у него и была причина, увидев неожиданно инспектора Кремера, оцепенеть от ужаса, или, по крайней мере, от удивления, он тем не менее не отпрянул и не побледнел. Он только приостановился, едва не щелкнув каблуками, поднял бровь и двинулся дальше. Кремер что-то проворчал в его адрес, затем пробурчал Вулфу и мне "спокойной ночи" и нехотя затопал к двери. Я поднялся, чтобы поприветствовать пришедшего, предоставив Фрицу проводить Кремера. Вулф смирился с неизбежным и пожал Фаберу руку, после чего предложил сесть в кресло, еще теплое после сидевшего в нем Кремера. Фабер поблагодарил и, прищурившись, воззрился на Вулфа, а затем повернулся ко мне и резко спросил: - Как это вам удалось выбраться оттуда? Подкупили фараона, что ли? Мне достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять: задавать вопросы в таком тоне - его обычная манера. Он, казалось, считал само собой разумеющимся, что раз он задал вопрос, ему на него тотчас же и ответят. Я такого не люблю и не знаю никого, кто позволил бы себе так со мной разговаривать. Я ответил: - Отправьте мне письмо с нарочным, и я скажу секретарю моего секретаря, чтобы он разобрался в этом вопросе. Его лоб собрался недовольными морщинами: - Слушайте, приятель... - Вы что, обалдели? Какой я вам приятель? Я сам себе голова, и мы находимся в Соединенных Штатах Америки. Я служащий Ниро Вулфа, его телохранитель, делопроизводитель и наемный раб, но в любую минуту могу уволиться. Я принадлежу себе, и никому больше. Не знаю, в какой части света обитаете вы, но... - Хватит, Арчи. - Вулф произнес это, даже не потрудившись посмотреть на меня; его глаза были прикованы к посетителю. - Похоже, мистер Фабер, вы не понравились мистеру Гудвину. Не обращайте внимания. Чем я могу вам помочь? - Прежде всего, - ответил Фабер на своем безукоризненном английском, - вы могли бы дать указание своему подчиненному, чтобы он отвечал на вопросы, которые ему задают. - Да, наверное, мог бы. Когда-нибудь я попробую это сделать. Чем могу еще служить? - В вашей стране, мистер Вулф, нет никакой дисциплины. - Ну, я бы так не сказал. Здесь много разных видов дисциплины. То, что хорошо волку, для оленя - смерть. Мы подчиняемся дорожным полицейским и требованиям гигиены, но некоторые свободы нам очень даже по душе. Впрочем, я уверен, что вы пришли не для того, чтобы призвать к порядку мистера Гудвина. Даже и не пытайтесь, вам такая затея надоест очень быстро. Лучше выбросьте это из головы. Так что же еще?.. - Я хочу убедиться, удовлетворяет ли меня ваша позиция и намерения в отношении мисс Нийи Тормик. - Ну что ж, - проворковал Вулф, стараясь держать себя в руках. - А что именно требует удовлетворения? Ваше любопытство? - Нет. Мои интересы. В определенных обстоятельствах я мог бы подготовиться и объяснить свой интерес, и вы сочли бы выгодным для себя пойти мне навстречу. Я, конечно, наслышан о вашей репутации - и о методах тоже. Вы стоите дорого. Деньги - это все, что вы хотите. - Я люблю деньги и трачу их немало. Не хотите ли вы сказать, мистер Фабер, что я мог бы тратить и ваши деньги? - Вполне возможно, если я вам заплачу. - Совершенно справедливо. А каким образом я мог бы их заработать? - Не знаю. Дело безотлагательное и требует осторожности и благоразумия. Я видел здесь полицейского инспектора - вы можете убедить меня, что вы сами не тайный агент полиции? - Затрудняюсь ответить. Я же не знаю, насколько трудно вас убедить. Например, я могу дать слово, но я-то знаю, чего оно стоит, а вы - нет. А прежде чем я впрягусь в трудности, чтобы сдержать свое слово, я бы сам хотел кое в чем убедиться. Например, в вашей собственной позиции и намерениях. Ограничиваются ли ваши личные интересы только мисс Тормик, или они немного шире? И совпадают ли ваши интересы с ее собственными? По крайней мере, не враждебны ли ей ваши интересы, как я полагаю, или вы не стали бы подтверждать ее алиби, когда ей угрожало обвинение в убийстве. Конкретно, что это за интересы? Рудольф Фабер посмотрел на меня, еще больше сжал и без того тонкие губы и сказал Вулфу: - Отошлите его из комнаты. Я собрался было ехидно ухмыльнуться, зная, какой прием встречает подобное предложение, независимо от того, от кого оно исходит; но ухмылка замерла на моем лице, когда я с превеликим удивлением услышал, как Вулф спокойно говорит: - Конечно, сэр. Арчи, выйди, пожалуйста. Я был так поражен и взбешен одновременно, что встал, собираясь уйти, без единого слова. Кажется, меня шатало. Но когда я почти дошел до двери, меня остановил донесшийся сзади голос Вулфа: - Кстати, мы обещали позвонить мистеру Грину. Ты можешь позвонить из комнаты мистера Бреннера. Вот оно что. Мог бы я и сам догадаться. - Да, сэр, - ответил я и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь и сделал три шага в сторону кухни. Там, где я остановился, на левой стене, отделяющей от кабинета прихожую, висело порыжевшее от времени резное деревянное панно, состоящее из трех секций. Две боковые секции были прикреплены на петлях к средней. Я потянул на себя правую часть, немного нагнулся - поскольку панно висело на уровне глаз Вулфа - и заглянул в смотровой глазок, скрытый со стороны кабинета картиной с двумя отверстиями, закамуфлированными дымкой. Я видел их обоих, Фабера в профиль, а Вулфа целиком - я имею в виду лицо. Я слышал также и их голоса, немного натянутые, но было ясно, что оба продолжали пикировку, причем совершенно бессмысленную, и я отправился на кухню. На кухне Фриц в носках читал газету, а рядом на другом стуле лежали его тапочки - на случай, если его вызовут. Фриц поднял глаза и кивнул. - Молока не хочешь, Арчи? - Нет. Говори потише. Там отверстие не прикрыто. Вулф что-то замышляет. - А! - глаза Фрица замерцали. Ему правилась конспирация и всякие зловещие штучки. - Подходящее дельце? - Дьявольское дельце. Прямо вторая мировая война. Она началась сегодня на Сорок восьмой улице. Лучше не разговаривай. Я уселся на краешек стола на пару минут, судя по моим часам, после чего снял трубку внутреннего телефона и позвонил в кабинет. Ответил мне Вулф. - Это мистер Гудвин. Грин говорит, что хочет потолковать с вами. - Я занят. - Я ему так и сказал. Он ответил - мол, какого черта. - Можешь изложить ему программу не хуже меня, и те отчеты, которые мы вчера получили... - Я и это ему сказал. Он говорит, что хочет выслушать все от вас лично. Подключаю его к вашей линии. - Нет, нет, не надо. Пропади он пропадом. Ты же знаешь - я не один, и разговор у меня конфиденциальный. Попроси его не вешать трубку. До чего же он занудливый субъект. Сейчас я подойду и поговорю с другого телефона. - Хорошо. Я повесил трубку и на цыпочках вернулся к резному панно на стене. В эту минуту из кабинета вышел Вулф, закрыв за собой дверь. Он поспешно приблизился ко мне и прошептал: - Молодец, быстро сообразил. И тут же приник к отверстию. Я едва не опоздал. Рудольф Фабер оказался малый не промах. Вулф и двух секунд не смотрел еще в глазок, как вдруг резко дернул рукой и махнул. Топать мне не полагалось, поэтому я сделал три быстрых шага в сторону кабинета, по возможности стараясь ступать помягче, распахнул дверь и, не останавливаясь, влетел в кабинет. Фабер резко замер на полпути - он стоял в противоположной стороне от своего кресла, спиной к книжным полкам, но в руках у него ничего не было. Он сразу бросил на меня взгляд прищуренных глаз, но вообще-то лицо его было бесстрастно, если не считать врожденного выражения чванливости и упрямства. Мельком взглянув на него, я прошествовал к своему столу, уселся, достал из ящика стопку бумаг и принялся просматривать их, будто выискивая что-то. Он не произнес ни слова, и я тоже. Я просмотрел бумаги и взялся за другую стопку, и уже готовился продолжать в том же духе, но этого не потребовалось. Я дошел до половины второй пачки, когда из двери, ведущей в прихожую, послышался какой-то шум, и дверь почти сразу открылась. Я глянул туда и перенес новое потрясение. В дверях стоял Ниро Вулф, в пальто, шарфе, шляпе и перчатках, с тростью в руках. Я так и уставился на него. - Прошу прощения, - обратился он к Фаберу, - я должен отлучиться по делу. Если вы хотите продолжить, приходите завтра между одиннадцатью и часом или от двух до четырех, либо же - от шести до восьми. Это мои приемные часы. Арчи, давай поедем на "седане". С вашего позволения. Фриц! Фриц, проводи, пожалуйста, мистера Фабера... На сей раз Фабер все же щелкнул каблуками. Не смог, должно быть, бедняга, сдержать огорчения. Он вышел, так и оставив открытым вопрос о том, продолжат ли они завтра или нет. Когда Фриц вернулся в кабинет, Вулф сказал: - Возьми все это, пожалуйста. - И вручил ему трость, шляпу, перчатки, шарф и пальто. - И принеси две бутылочки пива. Услышав это, я запихал бумаги обратно в ящик стола и отправился на кухню за стаканом молока. Когда я вернулся в кабинет, Вулф снова сидел за своим столом, откинувшись и закрыв глаза. Усевшись, я потягивал молоко, пока появление пива не заставило Вулфа выпрямиться, и изрек: - Вы все-таки точно гений. Он уже тянулся к "Объединенной Югославии". Вулф кивнул. - Даже почти дотронулся до нее, когда ты вошел. - Удачная догадка. - Никакая не догадка, а опыт. Он явно тянул время. Ничего не сказал и не собирался ничего говорить. Но он хотел, чтобы ты вышел из комнаты. Почему? - Конечно. Очень хорошо. Но как он собирался и вас тоже выставить из комнаты? - Не знаю. - Вулф опустошил стакан. - Мне, слава Богу, незачем вникать в его мысли. Я же вышел, чего же еще? - Ну да. Ладно. Итак, или одна из балканок послала его сюда, чтобы он раздобыл документ, или он держит в руках мисс Тормик, потому что от него зависит ее алиби в убийстве, или он... Дьявол и преисподняя! - Я хлопнул себя по бедру. - Понял! Он - князь Доневич! - Не паясничай. Я не настроен шутить такими вещами. - Это я уже сообразил. - Я отхлебнул молока. - Все равно, что дальше? Беремся мы за дело или нет? Если да, то как вы это себе представляете? - Не знаю. Мне все это не по нутру. И документ тот мне не нравится. И та штука, которая лежит в холодильнике, замаскированная под торт, мне тоже не нравится. Не стоило бы нам начинать поиски, кто той штучкой воспользовался, но переложить это на мистера Кремера мы тоже не можем - ив том и в другом случае приятного для нас мало. А ответственность лежит на мне. Я же удочерил ту девушку. - Вы даже не знаете, она ли это. - Это я намерен выяснить, Я снова посылал тебя туда, чтобы ты привел ее. Но ты этого не сделал. - Ну, знаете! - Я вытаращил на него глаза. - Как прикажете вас понимать - мне следовало сунуть ее в чемодан и взять с собой, когда я удирал через подвал, падал с забора и так далее? Нет. Вы просто цепляетесь ко мне - одному Богу известно, как вы хорошо это умеете. Может, вы хотите, чтобы я сейчас ее к вам доставил? - Да. Я раскрыл рот: - Сейчас? - Да. Я посмотрел на него. Он меня не разыгрывал; он в самом деле хотел сказать то, что сказал. Без дураков. Именно в эту минуту я и принял решение никогда, ни при каких обстоятельствах никого не удочерять. Не говоря ни слова, я покончил с молоком и поднялся, и через минуту вышел бы, если бы не зазвонил телефон. Я сел и взял трубку: - Контора Ниро Вулфа. Арчи Гудвин слушает. - А, мистур Гюдвинн? Иэтто мадам Зоррка. - Да-да. - Я сделал Вулфу знак, чтобы он взял трубку параллельного аппарата, - Мы с вами сегодня видеться. - Да. Поиэтому я и звонить. Надо зе, сто случилось, иэто просто узасно! - Вы правы. Совершенно ужасно. - Да. А полиция, они столько меня расспрасивать! Я им всье рассказать, кроме одного. Я нээ сказала, сто видела, как миис Тормик сунула вам в карман... - Вы им не сказали? - Нет. Я думала, иэто нэ мое дело, и я не хочу никаких неприятностэй. Но я очень волновать. Теперь я думаю - ведь иэто убийство, и мой долг... Я долзна все зе сказать полиции, а то я не усновать. Иэто святость долга. - Конечно, я понимаю. Ваш святой долг. - Да. Но есе я подумать, сто будет справедливо, если сначала я рассказу вам, а потом полиции. Вот я вам и говорю. А сейчас позвоняю в полицию. - Подождите минутку, пожалуйста. Чтобы я вас правильно понял. Вы намереваетесь сейчас позвонить в полицию? - Да. - Точнее - что вы собираетесь им сказать? - Сто я видела, как миис Тормик сто-то сунуть в карман васего пальто, которое висели на весалке - так, стобы этого никто не заметить. А потом очень быстро вы забирать с весалки пальто и усли. - Теперь слушайте, что я скажу. - Я постарался рассмеяться. - Вы, конечно, все верно заметили. А где вы сейчас? - Мне позволили уйти домой. Я в своей квартире на Семьдесят восемь улица Восточна, дом пятьсот сорук два. - Тогда вот что. Я захвачу мисс Тормик, и мы заскочим к вам. Если вы считаете, что мы убийцы, хотя это совсем не так... - О, я нисколько не страшаюсь. Просто я беспокойся. - Не беспокойтесь. Мы будем у вас меньше чем через час. Вы уверены, что будете дома? - Конечно. - Полиция может и подождать. - Но не дольше, миистур Гюдвинн. - Договорились. Железно. Я положил трубку и встал. - Ну вот, - сказал я, ничего особо не чувствуя - вернее, чувства были слишком глубоки. - Приехали. Что я еще мог сказать? - Ничего, - пробурчал Вулф. - Теперь помолчи. Он закрыл глаза, и губы его начали втягиваться и выпячиваться. Так продолжалось минут десять. Я сел и попытался придумать, как еще можно поступить с Зоркой, чтобы избежать похищения, но мозги не хотели работать - я был чертовски разозлен. Наконец Вулф спокойно сказал: - Соедини меня с мистером Кремером. Это потребовало некоторых усилий, так как болваны, которых Кремер оставил в школе Милтана, должны были посовещаться между собой, даже чтобы признаться, что инспектора там нет. Моей второй попыткой был звонок в кабинет Кремера в полицейском участке, где я до него и добрался; центр расследования, похоже, переместился сюда. Вулф взял трубку: - Мистер Кремер? У меня кое-что появилось по делу Ладлоу. Нет, это немного сложно. Я думаю, самое лучшее - если кто-то из ваших людей как можно скорее приведет сюда, в мой кабинет, мадам Зорку и мисс Тормик. Нет, я готов сотрудничать, но, по-моему, едва ли другой вариант окажется подходящим. Нет, я не распутал дела, но есть некоторые сдвиги, которые, я уверен, должны вас заинтересовать. Вы сами знаете, что на меня в подобных вещах можно положиться. Вы сами придете? Прекрасно. Он повесил трубку и потер нос указательным пальцем. Я выпалил: - Кто бы там ни пришел за Зоркой, она все выболтает, прежде чем они сюда доберутся... - Оставь меня одного, Арчи. Достань ту проклятую штуковину из этого идиотского торта и засунь снова в свой карман, где она и была. Я в сердцах плюнул на все. И слепо повиновался. Дисциплина прежде всего. ГЛАВА 7  Нийя Тормик прибыла на сборище первой. Была уже почти полночь, когда я пошел открыть на звонок дверь, избавив Фрица от неприятности влезать в тапочки и радуясь случаю хоть немного размяться. - Привет, - произнес я с вежливым удивлением, ибо на пороге стояли трое, все знакомые мне. Нийя Тормик, за ней Карла Лофхен, а в арьергарде высился сержант Пэрли Стеббинс. Мы с Пэрли довольно часто цапались, зато раз или два были такими друзьями - водой не разольешь. Пока я помогал им разоблачаться, он произнес: - Вторая девица так и увязалась за ней, я не смог от нее отделаться. Вот я и подумал, если она не нужна, то избавимся здесь от нее вместе. - Конечно, - согласился я, - только предоставим это Кремеру. Он обещал быть с минуты на минуту. А ты ступай на кухню - дорогу ты знаешь, - Фриц угостит тебя сандвичем с поросячьей вырезкой и зеленым луком. Пэрли встрепенулся, в глазах его появился голодный блеск. - Наверно, мне все-таки не следует выпускать ее из виду... - Ба! Ба! Мой дорогой приятель, здесь как-никак собрание, и мы с мистером Вулфом в числе его участников. Так как насчет сочной свининки и дымящегося черного кофе? Пэрли зашагал на кухню, а я повел балканок, оставшихся на моем попечении, в кабинет. Я думал, Вулф встанет на дыбы, оказавшись лицом к лицу сразу с двумя черногорскими барышнями, но он поднялся и приветствовал их, как подобает мужчине. Кресла я уже расставил. В первый раз я видел Нийю не в фехтовальном одеянии. Она выглядела очень ладненькой в темно-коричневом костюме и таких же полусапожках, без какого-либо иностранного налета - впрочем, одежда - не главное, что меня интересует в женщине. Ее глаза выделялись на лице, как две черносливины в тарелке со сливками, но на щеках играл румянец - может, из-за холодрыги на улице. Нийя посмотрела прямо на Вулфа и сказала: - Так вы и есть Ниро Вулф. Вулф едва заметно кивнул. Подавшись вперед, он положил локти на стол и сплел пальцы. Поскольку мне много раз приходилось видеть, как он рассматривает людей, я не сомневался, что на моих глазах разыгрывается особое и редкое представление. - Вы отрядили полицейского, чтобы привести меня сюда, - сказала Нийя. - Не понимаю, зачем. - Его отрядил не я, а инспектор Кремер. - Да, но с вашей подачи. - Она слегка мотнула головой; сегодня днем я уже отметил это ее характерное движение. - А может, вы даже сами предложили так сделать. - Совершенно верно, мисс Тормик. Я устроил эту встречу. Тут выплыло одно обстоятельство, которое вынудило меня к немедленным действиям, чтобы уберечь от ареста мистера Гудвина. Все-таки он мой доверенный помощник, и мне не очень-то улыбается вытаскивать его из-за решетки. Может, конечно, то, что я узнал, на самом деле ложь - мы это выясним. Я подумал, что лучше провести дознание в присутствии инспектора Кремера, а кроме того, я хотел увидеть, как вы поведете себя, когда на вас будут давить. - Я выдержу, - Вот и отлично. Она улыбнулась ему. Выражение "не тронь меня" появлялось на лице Нийи, когда она сжимала губы, но когда она улыбалась, то на нем можно было прочитать как раз что-то вроде "приди ко мне". - Вы уже сказали ему, что я ваша приемная дочь? - спросила Нийя. Вулф нахмурился и повернулся ко мне: - Тот, кто ее привел, сейчас на кухне? - Да, сэр. Это Стеббинс. Вы ведь знаете сержанта Стеббинса. Вулф кивнул: - Все равно, мисс Тормик, лучше обсудим это потом. Я не говорил полиции, что вы моя дочь. Сейчас желательно, чтобы меня не подозревали в предвзятом отношении. Тем более столь интимного свойства. Вы согласны? - Я должна подумать... - Она заколебалась. Улыбка сбежала с ее лица. - Конечно, я сделаю все, что вы скажете; но... - Девушка снова улыбнулась. - Я бы хотела получить назад мою бумагу - теперь-то я знаю, что значит быть дочерью Ниро Вулфа. Я поняла это, когда, оказавшись в беде, послала документ вам. Конечно, после того как я не видела вас с трехлетнего возраста, вы не можете ожидать от меня взрыва дочерних чувств - например, чтобы я бросилась вам на шею и расцеловала в обе щеки... - О, нет, нет, - по