ишних хлопот? - Что вы! - Я уже беседовал с Магнусом, - вмешался Остер, - и полицейские тоже. Ничего важного вы не узнаете. - Видите ли, вы могли не придать значения какой-нибудь детали, а мистер Гудвин - человек очень внимательный. Полицейские считают что звонила именно мисс Брук, а я в этом совсем не убежден. Если есть... Зазвонил телефон, и я снял трубку. - Квартира Ниро Вулфа. - Арчи? Говорит Сол. Похоже, что я добыл аппетитный кусочек. - Весьма кстати. У нас как раз гости. Подожди минуту. Я отключил телефон, встал, обошел вокруг кресел и стульев, едва не задев при этом мисс Тайгер, и прошел в кухню. Там, на столике, за которым я обычно завтракаю, стоял телефон. - Говорит Гудвин, - сказал я, подняв трубку. - У тебя сейчас точь-в-точь такой же тон, как у нашего общего знакомого - полицейского лейтенанта Роуклиффа. - Ничего похожего, хотя бы потому, что я не заикаюсь. Так что ты хотел сообщить? - Пришлось выложить двадцать долларов. К этим механикам в гаражах так просто не подступишься! Кеннет Брук и его жена имеют две машины марки "герон" - седан и фургончик. Мистер Брук ежедневно, исключая субботу, ездит в фургоне в свою лабораторию в Бруклине. В понедельник второго марта он вернулся в гараж около полуночи. Миссис Брук в тот же вечер куда-то ездила в седане. Механик полагает, что она взяла машину примерно без четверти восемь и вернулась через час-полтора. - Сол, ты просто золотце, и я тебя люблю... (в те дни, когда мы не играем в покер). Он не передаст миссис Брук вашего разговора? - Уверен. Он будет категорически отрицать, что я обращался к нему, если его начнет кто-нибудь расспрашивать. Я тоже дал ему слово, что не стану на него ссылаться ни при каких обстоятельствах. - А может, он все это сочинил, чтобы заработать? - За кого ты меня принимаешь? - Извини. Беру свои слова обратно. Ты, конечно, разузнал, какого цвета машина, ее номер, во что была одета миссис Брук? - Он не запомнил. - Ну хорошо. Если она и не убийца, то во всяком случае отчаянная лгунья. Вулф сейчас заканчивает длиннейшую сессию со смешанной аудиторией. Среди его слушательниц есть очаровательная девушка, тебе лучше не встречаться с ней, если ты не хочешь потерять покой... Извини но я должен вернуться в кабинет. Откуда ты звонишь? - Из будки автомата на углу Шестьдесят четвертой улицы и Лексингтон-авеню. - А где тебя можно будет найти позже? - Дома в постели. Сейчас уже почти полночь. - Мы позвоним тебе еще сегодня или завтра утром. Жди. Я положил трубку и некоторое время хмуро смотрел на нее. Нам предстояло нечто такое, чего терпеть не мог Вулф и что не слишком нравилось мне. Поисками свидетелей или хотя бы одного свидетеля, который в тот вечер видел машину миссис Брук в Гарлеме (если она вообще ездила туда), должна была бы заниматься целая армия детективов. Просто назвать в беседе с Долли Брук этот факт, не ссылаясь на источник информации, - значило бы попусту тратить время и энергию. Я встал, вслух отпустил крепкое словечко и вышел в вестибюль, где обнаружил, что "сессия" уже закончилась. Двое из присутствовавших направлялись к выходу, а остальные выходили из кабинета. Лишь Поул Уиппл и Вулф еще оставались там, занятые каким-то разговором. Уиппл распрощался последним. - Звонил Сол, - сообщил я, когда мы остались вдвоем с Вулфом. - Оказывается, миссис Брук сочла нужным запамятовать кое о чем. В понедельник второго марта, примерно без четверти восемь вечера, она взяла из гаража свою машину и вернулась только через час с лишним. Сол заплатил механику гаража двадцать долларов и обещал не ссылаться на него. Миссис Брук ездила одна. - Черт бы ее побрал! - проворчал Вулф. - Совершенно верно, сэр. Я сказал Солу, что мы позвоним ему сегодня вечером или завтра утром. Какие будут указания? - Сейчас уже поздно. Попроси Сола прийти завтра в одиннадцать. Если мисс Кольман не позвонит до десяти утра, позвони ей ты. - Понял. Вы хотите видеть Магнуса? - Я - нет. Ты - да. Вулф давал понять, что Магнус не такой уж трудный для нас человек, чтобы самому разговаривать с ним. Он раскрыл "Священника и хориста", а я принялся убирать посуду. Вино в стакане мисс Тайгер осталось почти не тронутым, и я пожалел, что столько отличного джина "Фоллэнсби" пропало зря. Глава IX Обман, подобный обману Долли Брук, не представляет ничего необычного. Даже если бы мы смогли убедить работника гаража (замечу мимоходом - очень большое "если"), чтобы он повторил свои показания прямо ей в лицо, она могла бы отвертеться, сказав, что он ошибся, что это произошло не в тот, в другой вечер или что она ездила по своим делам, о которых не желает распространяться. Если она и впрямь ездила на Сто двадцать восьмую улицу и убила Сюзанну Брук, нам нисколько не помогло бы то, что мы уличили ее во лжи и тем самым показали себя вроде как всевидящими. У вас, наверное, возникает желание узнать, как же Ниро Вулф разрешил эту проблему? Однако я ничего не могу сказать вам по этому поводу, так как он вовсе и не разрешал ее. Это сделал счастливый случай. Удача пришла к дверям нашего старого каменного особняка утром во вторник, без пяти минут десять. Но сперва о Вильяме Магнусе. Мисс Кольман позвонила по телефону, когда я завтракал в кухне. Дома она обнаружила в своей записной книжке номер телефона Магнуса и позвонила ему спозаранок, чтобы застать его и договориться. Теперь он уже находился в университете, где должен был провести весь день, до 16.30. У нас он будет около пяти. Продолжая прерванный завтрак, я размышлял, почему мисс Кольман столь рьяно взялась помогать нам? Пообещав сообщить только адрес и номер телефона Магнуса, она сама звонила ему. Такая незначительная подробность иногда может иметь важное значение. Возможно, она хотела предупредить его? А если так, то зачем? Я продолжал размышлять об этом и в конторе, просматривая утреннюю почту. В 9.55 раздался звонок в дверь, но я еще не знал, что это звонит удача. Я не понял этого, даже выйдя в прихожую и увидев на крыльце Питера Воуна. Питер был долговязый субъект, все еще придерживавшийся мысли, что женился бы на Сюзанне Брук, после того как она покончит со своей причудой. Когда я растворил перед ним дверь и увидел его поближе, мне стало ясно, что его мучит что-то серьезное. Худое лицо казалось еще уже, чем было на самом деле, и он с силой разжал челюсти, чтобы заговорить и сказать, что ему известно о том, что мистер Ниро Вулф не принимает в эти часы, но он хочет повидать меня. Возможно, это было дешевой лестью, а возможно, и нет. Я провел его в кабинет и придвинул ему стул. Он сел напротив меня, снова сжал челюсти, потер глаза, красные и отекшие, сперва кончиками пальцев, а затем тыльной стороной ладони. - Я не спал четыре ночи. - Он разжал челюсти. - Вы и выглядите соответственно, - кивнул я. Будь я Ниро Вулфом, я предложил бы ему поесть, но, будучи самим собой, я спросил, не выпьет ли он чего-нибудь крепкого или, может быть, хочет чашечку кофе? - Нет, благодарю вас, - он попытался взглянуть на меня, но часто заморгал. - Кое-кто из моих знакомых знает вас и рекомендовал повидать именно вас, а не мистера Вулфа. Мне сказали, что вы человек непокладистый, но прямой и более человечный, чем Вулф. - По крайней мере, стараюсь быть таким. Он не услышал моих слов. Он находился в состоянии, при котором бываешь так сосредоточен на том, о чем хочешь рассказать, что ничего и никого не слышишь. - Я попал в чертовское положение, - произнес он. - Влип. Первым делом хочу сказать вам, что ничем не обязан Брукам, Кеннету и Долли. Так же как и они мне. Я познакомился с ними через Сюзанну года три назад и поддерживал знакомство только из-за Сюзанны. Поэтому я считаю... Одну минутку. Я забыл предупредить вас, что весь этот разговор должен оставаться строго между нами... - Только в том случае, если он не имеет непосредственного отношения к убийству, - покачал я головой. - Я не хочу делать лжецами людей, которые сказали вам о том, что я человек прямой. Давайте договоримся так: ничто из того, что вы расскажете мне, не будет разглашено мной в том случае, если не сможет помочь напасть на след убийцы. Все остальное останется между нами. Вам ясно? - Да. - Жилка у него на шее задрожала. - Ладно, согласен. Признаюсь, что сейчас я больше всего забочусь о самом себе. Я соврал полиции. - Если бы мне платили по десять центов всякий раз, когда я обманываю полицию, я бы теперь раскатывал на собственной яхте по Карибскому морю. Итак, что же вы считаете? - Что? - не понял он. - Вы сказали: "Поэтому я считаю..." - и остановились. - Я считаю... О да. Я считаю, что никакой речи не может быть о лояльности. Я не обязан быть лояльным в отношении их. Я сказал, что забочусь о себе, и это действительно так, но несчастье в том, что меня мучает совесть. Это старомодное слово, и человек я не религиозный, но я не знаю, как это назвать... Вот поэтому я и не мог уснуть все это время. Это мучает меня... Помните, когда мы были здесь в пятницу вечером и добивались, чтобы Вулф сказал нам, почему он считает того человека невиновным, а он отказался? Так вот, я хочу, чтобы вы сейчас сказали мне это. Сугубо конфиденциально. Только мне одному. Начало казалось обещающим. То, что грызло его, могло быть нам полезным, и шансы, что он не имеет к убийству никакого отношения, почти удвоились. Я сделал попытку. - Если бы это помогло вам обрести сон, - сказал я, - я был бы рад рассказать вам все. Но если бы я это сделал, то люди, считающие меня прямым человеком, изменили бы свое мнение обо мне. Данбар Уиппл является клиентом Ниро Вулфа, а я служу у Ниро Вулфа. Подумайте сами. Вы читали "Газетт". Мистер Вулф никогда не принимает в клиенты человека, если есть хоть малейшее подозрение, что тот виновен в убийстве. Ниро Вулф знает, что Уиппл невиновен. Единственный способ доказать это - обнаружить истинного убийцу. Вот и все, что я могу сообщить для успокоения вашей совести. Он пытался сосредоточить на мне взгляд, усиленно стараясь не моргать. - Я не могу больше этого терпеть, - сказал он. - И не хочу. Невиновный человек обвиняется в убийстве, а у меня не хватило духу... Он закрыл глаза и принялся покачивать головой из стороны в сторону. - Подумайте, - проговорил я. - Давайте вернемся к фактам. Что вы соврали полиции? - Относительно того, где я был. В тот вечер. Я и Вулфу соврал. Я вовсе не был тогда в клубе. Я ушел сразу же после ужина и отсутствовал больше двух часов. Я едва не спросил: "Где же вы были?" - но сдержался. Не знаю, что удержало меня. Никогда не знаешь, когда тебя осенит. Секунды три я размышлял, сказать или не сказать, и затем произнес: - Вы отправились к Долли Брук и присматривали за ребенком, покуда она уезжала из дома. Он перестал моргать и уставился на меня. - Откуда, черт возьми? Я улыбнулся в ответ. - Вы только что слышали умозаключение детектива. Я знал, что около восьми часов вечера она взяла машину в гараже и вернулась через полтора часа. Сомневаюсь, чтобы она оставила ребенка одного. А теперь появились вы и заявили, что не обязаны оставаться лояльным в отношении Бруков и что вы соврали относительно того, где были в тот вечер. Таким образом я и пришел к своему выводу. Проще простого. Ну, она ездила на машине? Он все еще смотрел не моргая. - Значит, вы знали. И я мог бы не. Ну и болван же я... Но как вы узнали об этом? - Конфиденциальная информация. Мы уважаем конфиденциальность, в том числе и вашу. Где же... - Вы знали об этом в пятницу? Когда мы были здесь? - Нет. Мы получили эти сведения вчера вечером. Куда же она ездила на машине? - Мне не следовало приходить к вам. - Он поднялся, не слишком твердо держась на ногах - Вы уже и так все знаете. Он повернулся и направился к выходу. Я преградил ему путь. - Вы действительно болван, - сказал я. - Вопрос заключается только в том, кому вы все расскажете - мне или полиции. Он снова заморгал. - Вы же сказали, что уважаете конфиденциальность... - Чушь! Вы прекрасно помните, что я говорил. Мы бы предпочли ничего не сообщать полиции, относительно вас или кого другого, до тех пор, пока не сможем назвать убийцу. Но вы не уйдете отсюда, пока не ответите на мои вопросы, или я вызову сюда полицию, и вам придется отвечать на их вопросы. Выбирайте. Он стоял и тупо глядел на меня, беспрестанно моргая. Он обдумывал ситуацию. Я дал ему время на размышление. Наконец он вернулся, не слишком уверенно держась на ногах, и опустился на стул. Сев на место, я повторил свой вопрос: - Куда она ездила? - Если я скажу это, - ответил он, - то я должен буду рассказать все. - Отлично. Приступайте. Он медлил, не зная, с чего начать. - Вам известно, что я собирался вступить в брак с Сюзанной? - наконец приступил он к делу. - Если вы желаете изложить это такими словами, то да. - Именно так я хотел изложить. Мы знали относительно той квартиры. Все знали - ее мать, Кеннет, Долли и я. Мы знали также, что она всем сердцем отдалась движению за гражданские права. Ее мать и Долли знали также, что она увлечена этим человеком, Данбаром Уипплом, но я этому не верил. Мне казалось, что я понимаю Сюзанну. И до сих пор придерживаюсь этого мнения. Вы не согласны со мною? Незачем было втирать соль в рану. - Я не в счет. Я не был с ней знаком. Единственно, чего я хочу, это найти убийцу. - Но я-то знал ее. Я понимал ее. Ее мать и Долли продолжали твердить, что я обязан что-нибудь предпринять, но я считал, что самое правильное - предоставить все течению времени. Они мне все уши прожужжали относительно этой квартиры и о бесчестье и скандальной славе, которые Сюзанна навлечет на себя и на всю их семью. Затем, около месяца назад, Долли сказала, что если я ничего не предпринимаю, то она сама примется за дело. Она ни слова не сказала Кеннету, зная, что он отнесется к этому неодобрительно, но рассказала мне: вечером, когда Кеннет задержится в лаборатории, она вызовет свою мать, чтобы приглядеть за мальчиком, а сама отправится посмотреть, что там происходит. Я тоже в некоторой степени не одобрял этого шага, но, с другой стороны, надеялся, что ничего дурного она там не обнаружит. Вы улавливаете ситуацию? Я только кивнул. Что за ситуация для взрослого человека с нормально работающими мозгами? Я не думал о цвете кожи; это не представлялось мне важным. - Итак, - продолжал он, - вот как это было. В понедельник, когда я ужинал в клубе, меня позвали к телефону. Звонила Долли. Ее мать заболела и не могла прийти, поэтому Долли попросила меня посидеть с ребенком. Мне следовало бы отказаться, но я поехал. Я приехал к ним чуть позже восьми. Она немедленно ушла, и... - Подождите. У нас есть сведения, что она взяла машину в гараже без четверти восемь. - У вас неправильные сведения... Она покинула дом минут десять девятого, а гараж находится в четырех кварталах. Бог мой, неужели вы думаете, что я мог спутать? Я же сотни, тысячи раз перебирал все это в своей памяти! - Ладно, ладно, продолжайте. - Еще бы мне не знать! Положите ей десять минут, чтобы дойти до гаража и взять машину, и еще десять, чтобы доехать до Сто двадцать восьмой улицы, и... - Может быть, мало? Пятнадцать... - Нет. По Парк-авеню, затем прямо, это не может занять больше десяти минут в такое время суток. Вчера я проделал этот путь с часами в руках. Оба раза дорога заняла девять минут, а я ехал не торопясь. Итак, она приехала туда в половине девятого, вышла из машины и направилась в дом. Она поднялась на третий этаж и несколько минут стояла у двери, прислушиваясь, но ничего не услышала, постучала в дверь и еще постояла некоторое время, затем снова постучала, и снова без результата. Я рассказываю все это с ее слов. Затем она спустилась вниз, перешла через улицу, остановилась и принялась ждать. Вскоре появился Данбар Уиппл и вошел в дом. Она хотела... - Разве она знала Уиппла? - Она встречалась с ним. Сюзанна несколько раз брала ее с собой на собрания КЗГП. Она хотела снова подняться на третий этаж, но почему-то испугалась. Тогда она села в машину, которую оставила за углом, отвела ее в гараж и вернулась домой. Если положить на это двадцать пять минут, то следовательно, Уиппл вошел в квартиру без пяти минут девять. Было ровно половина десятого, когда она вернулась домой. - И рассказала вам, что произошло? - Да. - Каково было ее... отношение ко всему этому? - Она была возбуждена. Она думала, что ей удалось что-то доказать, но я с ней не согласился. Ясно, что Сюзанны не было дома, ведь Долли дважды тщетно стучала в дверь. Девушка, работающая в КЗГП, живет в том же доме, Сюзанна рассказывала мне о ней, и я подумал, что Уиппл приходил навестить ее. Мы начали спорить. Я не мог переубедить ее и отправился обратно а клуб. Я взглянул на него. Он и впрямь являл собой жалкое зрелище. - Пустое любопытство. Скажите, пожалуйста, зачем вы так настойчиво добивались, почему мы считаем Уиппла невиновным, в то время как сами отлично знали, что это так? - Я не знал этого. - Нет, знали. У нас только две версии. Или Сюзанна была уже мертва, когда приехала Долли (так как она не отвечала на стук в дверь), или она открыла дверь, впустив Долли, которая и убила ее. Так или иначе, но в восемь пятьдесят пять ее уже не было в живых. Не пытайтесь убедить меня, что вы не думали об этом. - Конечно, думал. Но утверждать это определенно нельзя. Люди иногда не отзываются на стук. - Глупости. Неудивительно, что у вас потревожена совесть. Вы считаете, что Сюзанну убила Долли, пока вы нянчились с ее ребенком. - Я этого не говорил и не скажу. - Он вновь заморгал. Будь его ресницы крыльями, он бы за это время облетел вокруг земного шара. - Что вы собираетесь предпринять в связи с этим? - спросил он. Я взглянул на часы: десять сорок три. - В ближайшие семнадцать минут ничего. Мистер Вулф выйдет из оранжереи в одиннадцать часов. Я хочу вам посоветовать... О, один вопрос. Вы сообщили миссис Брук о вашем намерении рассказать нам все это? - Нет. Это было бы... тяжело. Она пыталась бы отговорить меня. - А вы скажете ей о нашем свидании? - Нет. - И хорошо. Не надо этого делать. Советую вам выспаться. Теперь, когда тяжесть снята с вашей души, вы можете проспать хоть двенадцать часов. У нас есть комната с хорошей постелью. В вашем состоянии вы можете попасть на улице под машину. Он покачал головой. - Я поеду домой. Бог мой, один звук этого слова - домой! - Он поднялся и ухватился за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. - Я не хочу, чтобы Вулф видел меня. Я не вынесу разговора с ним. Скажите, что вы собираетесь предпринять? - У меня нет никаких идей. Поваром является мистер Вулф, я только прислуживаю у стола. Что касается вашей лжи в полиции, то забудьте об этом. Полиция к этому приучена. Если бы им никто не врал, большинство из них давно бы уже были без работы. - Я поднялся с места. - Если вам случится что-нибудь услышать от них, то вы услышите это сначала от меня. - Я тронул его за рукав. - Пойдемте. Постарайтесь добраться до дому в целости. Воун встал. В прихожей я помог ему надеть пальто, шляпу и открыл дверь, желая помочь спуститься с крыльца, но потом решил, что если он сам не сможет спуститься с крыльца, то и до дому никогда не сможет добраться. Поэтому я остановился в дверях на пронизывающем мартовском ветру, наблюдая, как он направился к Десятой авеню, чтобы там поймать такси. Конечно, состояние его улучшилось после того, как с его плеч свалился десятитонный груз. Он скрылся за углом, а я все еще продолжал стоять на крыльце, вдыхая свежий воздух, и спрашивал себя, не должен ли я был задержать его еще, чтобы расспросить поподробнее. Спросить его, например, что если Долли убила Сюзанну, то было ли это преднамеренным убийством или нет? И еще я мог спросить, хорошо ли Долли умеет подражать чужим голосам и не слышал ли он, чтобы она когда-нибудь подражала голосу Сюзанны, разговаривая, к примеру, с ним по телефону? Вулф обязательно задал бы этот вопрос. Я мог бы также спросить, что сказала Долли, вернувшись домой, заставить его вспомнить точные слова. Если она только что совершила убийство дубинкой раздробив череп своей золовке, почти наверняка ее язык совершил какую-нибудь оплошность, и возможно даже, не один раз Я насчитал четыре или пять возможных вопросов, когда из прихожей послышалось низкое мычание. - Что ты там делаешь? Я огрызнулся в ответ "Дышу!", - затем вошел в дом, закрыл за собой дверь и проследовал за Ниро Вулфом в кабинет. Было бесполезно начинать с ним разговор до тех пор, пока он не водрузит орхидею Фаланопсис афродиты в вазу и не пробежит глазами сегодняшнюю корреспонденцию. Такая уж у него привычка. Я подозреваю, что он вечно ожидает получить письмо от какого-нибудь коллекционера из Гондураса или откуда-нибудь еще, который бы сообщал о том, что ему удалось отыскать орхидею чисто-голубого цвета, которую он посылает в подарок Вулфу в знак признательности. Сегодня утром такого письма не было. Он отложил почту в сторонку и обернулся ко мне. - Что мистер Магнус? - Он сегодня придет. Мисс Кольман организовала все это и сообщила по телефону, когда я завтракал. Очень рьяно принялась она за дело. Это может кое-что значить, а возможно, и нет. Но есть нечто более интересное. Я знаю, куда ездила на своей машине в тот вечер Долли Брук. - Да. - Да, сэр. Приходил Питер Воун, и мы проговорили с ним почти целый час. Он только что ушел. Не думаю, что нужно рассказать вам нашу беседу слово в слово, поэтому изложу лишь самое существенное. Так я и сделал. Во всяком случае, я передал ему по пунктам все важное. После первых же моих слов он откинулся в кресле, опустил подбородок и закрыл глаза, как делал всегда, когда ему надо было только слушать. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Питера Воуна из гуманных соображений, Ниро Вулф еще с минуту просидел в том же положении и лишь затем открыл глаза. - Ты не более гуманен, чем я, - заметил он. - Просто-напросто ты более чувствителен, общителен и доверчив. - Слова, слова! Давайте выясним это. - Нет. У нас есть кое-что более срочное для выяснения. Возможно ли что рассказ мистера Воуна - очередной вздор? - Ни в коем случае. Он весь нараспашку. - Может ли эта женщина быть убийцей? - Тут уж я пас. Ничего не могу сказать. Я понимаю женщин лучше, чем Воун, уверен в этом, но при создавшейся ситуации я пасую. Единственно видимый мотив для убийства хромает на обе ноги. Если уж она хотела уберечь семью от возможного скандала то что говорить о скандале, который вызовет убийство?! Я пас. Он выпрямился в кресле. - Она ли убила или не она, но мы можем освободить мистера Уиппла из заключения сегодня же. Самое позднее завтра. - Конечно. Если только она подтвердит слова Воуна, что для нее, кстати, лучше всего сделать. В конце концов, ей все равно этого не избежать. Как я уже говорил Воуну, совершенно очевидно, что Сюзанны уже не было в живых, когда пришел Уиппл. Может быть, связаться с Кремером? Ведь я ничего не обещал Воуну. - Мне это не нравится. - Вулф скривил лицо. - Пожалуй, вы правы. Единственный способ оправдать Уиппла - это найти настоящего убийцу, а она может им не быть. Мы освободим Уиппла, но уверенности в том, что он останется на свободе, у нас нет. Ведь она может изменить свои показания и сказать, что даже не входила в дом, а как доказать обратное? Да, мне это тоже не нравится. - Ты только что сказал, что она будет вынуждена придерживаться того, что она сказала Воуну. - Я более уязвим, чем вы. Я говорю слишком поспешно. Как только я это произнес, то тут же понял, что это неверно. - Забудь об этом! - буркнул Вулф. Он сжал кулаки и опустил их на край письменного стола. Затем взглянул на левый кулак, но ничего обнадеживающего не увидел и перевел взгляд на правый. Задумался и посмотрел на меня. - Когда ты можешь привезти ее сюда? - О, это займет от тридцати минут до тридцати часов. А когда вы хотите? - Не знаю. - Скажите, когда решите. Конечно, я привезу ее. Но по дороге у нее будет много времени, чтобы решить, какой версии придерживаться. Нахмурившись, он взглянул на меня. Я ответил ему не менее хмурым взглядом, но его лицо дает ему все преимущества. Поняв, что это ни к чему не приведет, он откинулся назад, закрыл глаза и принялся шевелить губами. Он то вытягивал их вперед трубочкой, то втягивал обратно. Человек за работой или, может быть, гений за работой. Я никогда не прерываю этот губной ритуал, хотя бы просто потому, что не в состоянии это сделать. В такие моменты Ниро Вулф отсутствует. Это может продолжаться от одной минуты до получаса. Я всегда точно засекаю время, так как мне все равно при этом нечего делать. На этот раз прошло четыре минуты. Он открыл глаза и спросил: - Может ли Сол быть здесь в два часа? - Да. Я звонил ему перед завтраком. Утром он будет занят, но как только освободится, что-нибудь около полудня, тут же позвонит. - Вели ему прийти в два. Разыщи также мистера Уиппла. Все, что имело отношение к текущей операции, содержалось в запертом ящике, и мне пришлось достать ключ, чтобы найти университетский номер телефона Уиппла-старшего. Мне пришлось подождать, потому что он находился в другой комнате. Когда он подошел к телефону, трубку взял Ниро Вулф. Естественно, что у Уиппла была куча вопросов относительно вчерашнего сборища, но Вулф прервал его, сказав, что звонит не для того, чтобы перед ним отчитываться. - Я даю отчет в своих действиях, только когда дело продвинулось вперед. А звоню я вам потому, что требуется ваша помощь. Мне нужны два негра, а мне думается, что у вас есть друзья-негры. Двое людей, не слишком молодых и не слишком старых, предпочтительно в возрасте от тридцати до пятидесяти. Не слишком светлокожих: чем темнее, тем лучше. Не слишком изысканно одетых; это необходимое условие. Пусть они будут даже плохо одеты. Люди средней интеллигентности. Сообразительность или находчивость не нужны. Они понадобятся мне в два часа; ну, скажем, в половине третьего, самое позднее, пусть они будут здесь. Не знаю, сколько времени им придется задержаться, но думаю, что не больше двух часов, а может быть, и того меньше. Ничего предосудительного или рискованного им делать не придется. Никакого риска им также не придется испытать. Можете ли вы обеспечить меня такими людьми? Секунд пять молчание, затем: - Это связано с моим сыном? - Естественно, если я обращаюсь за содействием к вам. Возможно, что это поможет нам продвинуться вперед и даст нам надежду. - Помоги господь! - На его помощь рассчитывать не стоит. Вы можете обеспечить меня двумя людьми? - Обязательно. Повторите, пожалуйста, ваши требования. Вулф принялся повторять, но я больше не слушал. Я был целиком занят попытками угадать, какие роли должны разыграть эти два плохо одетых негра средних лет и в каком представлении. Они плюс, очевидно, Сол Пензер. Вулф повесил трубку и обернулся ко мне. - Возьми свой блокнот. Напечатаешь на моем блокноте один документ. Дата - сегодня. Две копии. Через два интервала. "Настоящим подтверждаю, что приблизительно в двадцать часов двадцать минут в понедельник второго марта девятьсот шестьдесят четвертого года я взяла свою машину из гаража... название гаража и адрес и, поехала на Сто двадцать восьмую улицу в Манхэттен. Я оставила машину, запятая, прошла к подъезду дома, номер дома, вошла в дом и поднялась по лестнице. Точка. На третьем этаже я..." Глава Х По крайней мере, половина привратников в жилых домах Нью-Йорка или плохо слышат или ничем не интересуются. Я умею произносить свое имя четко и не запинаясь, но слышал, как привратники докладывают обо мне: то как о Годвине, то как о Гудине, Гордоне, Гудмэне и всякие прочие вариации. Поручить привратнику устно передать пять слов, не больше, - дело совершенно безнадежное. Поэтому во вторник днем, когда я вошел в подъезд шестнадцатиэтажного дворца на Парк-авеню и прошагал по ковру навстречу привратнику, я был готов ко всему. В руках у меня была заготовленная заранее записка. Приблизившись к привратнику, я выразительно ткнул пальцем в свой рот, затряс головой и протянул ему бумажку, на которой было напечатано: "Пожалуйста, передайте миссис Кеннет Брук, что пришел мистер Гудвин и хочет подняться к ней наверх, ответить на вопрос, на который мистер Вулф отказался ответить в прошлую пятницу вечером". Он подозрительно оглядел меня и спросил: - Глухонемой? Я закивал. - Стало быть, вы слышите? Я снова кивнул. Он перечел записку, отошел к телефону, позвонил и вернулся. - Четырнадцатый этаж, - сказал он, и я прошел по ковру к лифту. Таким образом, я сэкономил три минуты и много здоровья. В квартире на четырнадцатом этаже, в просторном холле, большем, чем моя спальня, меня встретила хозяйка дома, пышная блондинка. Теперь она заслуживала большего, нежели простое любопытство. Положив пальто и шляпу на стул и проследовав за ней в гостиную, в которой большой концертный рояль казался всего лишь пятнышком в углу, я пытался найти в ней признаки убийцы. После многих лет работы я должен был бы знать, что это бесполезно, да я и знаю это, но всякий раз это происходит со мной автоматически, и я не могу совладать с собой. Она подошла к дивану, стоявшему наискосок от камина, и села. Присел и я на ближайший стул. Миссис Брук взглянула на меня голубыми круглыми глазами, как и подобает хозяйке дома смотреть на такую штуковину, как частный детектив, и сказала' - Итак? - Это была простая уловка, - ответил я. - Чтобы вы приняли меня. - Уловка? - Да. Мистер Вулф хочет повидаться с вами. Вас бы удивила причина, по которой он решил, что Данбар Уиппл невиновен, так как это причина чисто личного характера. То же самое относится и ко мне. В прошлый вторник Уиппл пробыл у нас более часа, и из того, что он рассказал, и по тому, как он это рассказал, мы пришли к убеждению, что Сюзанну Брук убил не он. - Только на основании его слов?! - Она удивленно уставилась на меня. - Совершенно верно. Но теперь у нас имеется лучший довод - может быть, не многим лучший, но несколько иного характера. Теперь мы это знаем. На основании того, что вы некоторое время стояли у двери, прислушиваясь, ничего не услышав, снова постучали и снова прислушались, и опять постучали и вновь не получили ответа, а выйдя из дома, наблюдали за подъездом; Сюзанна все не приезжала, зато появился Уиппл. На основании этого со всей очевидностью вытекает, что она была мертва, когда пришли вы. Очень просто, не правда ли? Внешне она держалась довольно хорошо. Но то, что она сказала, было не так уж хорошо. А сказала она следующее: - Вы понимаете, что вы говорите?! Или вы сошли с ума? У каждого человека есть свои излюбленные словечки и выражения, привыкла и она спрашивать у мужа, не сошел ли он с ума, но в данной ситуации ей следовало бы вести себя поумнее. - Напрасная трата времени, миссис Брук, - сказал я. - Питер Воун не смог справиться со своей совестью, и нам известно все, с его слов, конечно. Правда, у нас имеются и другие источники сведений - люди, которые видели вас. - Вы с ума сошли! Что вы могли слышать от Питера? Я покачал головой. - Право, вы зря так ведете себя. Отрицать его слова - глупее глупого. Ваши привратник и лифтер видели, как он приходил и уходил, видели они и как вы ушли и пришли; ваш восьмилетний сын (хотя его не следовало бы впутывать в это дело), служащий гаража - они тоже могут подтвердить все. Нет, у Питера твердая позиция. Но мистер Вулф хочет поговорить с вами о другом. Я вам кое-что расскажу, чтобы облегчить вашу задачу. Он желает видеть вас тотчас же, и я пришел, чтобы проводить вас. В прошлый раз вы хотели видеть его, чтобы выяснить, известно ли ему о вашем посещении квартиры мисс Сюзанны Брук. Теперь его черед: он желает видеть вас. Пойдемте и покончим с этим. Когда я говорил все это, то думал, что она начнет действовать в отношении меня так, как свойственно женщинам. Так оно и случилось. Она протянула вперед руку, но я сидел недостаточно близко, чтобы она могла коснуться меня, не вставая с дивана. В глазах у нее появился испуг, подбородок едва заметно вздрагивал, вот и все, если не считать слов: "Я не хочу к нему ехать". Чисто по-женски. - Конечно, не хотите. Поэтому поехали. - Вот это по-мужски. Я поднялся с места. - О чем он хочет разговаривать со мной? - Точно не знаю. Мистер Вулф желает вас о чем-то расспросить. Советую поторопиться и узнать об этом непосредственно у него. - Я не... Я приеду... позже. - Она встала, сделала шаг вперед и положила руку мне на плечо. - Позже. - Позже уже наступило. Уиппл сидит за решеткой четыре дня, а он ни в чем не виноват, и вы знаете это. - Я взял ее за руку и повернул, по-мужски, но не грубо, и она двинулась с места. Она сказала, что должна отдать распоряжения горничной, и направилась к двери, и я подумал, что она может забыть вернуться, но ошибся. Когда она возвратилась, у нее был совсем иной взгляд: она решила не сопротивляться, а сотрудничать с нами. Если бы я коснулся ее руки, то это было бы воспринято холодно. Но она позволила мне подать ей шубку из серебристой норки и распахнуть перед ней дверь. Внизу, когда привратник растворил перед нами дверь, я отчетливо произнес, обращаясь к нему: "Можете оставить себе ту бумажку в качестве сувенира". Он от удивления выпучил глаза и едва не упал, забыв закрыть за нами дверь. В такси она молчала. Отвернувшись от меня, все время смотрела в окно. Бесспорно, получив на это время, она делала то, что я предсказал: обдумывала свою линию поведения. Шарада началась, как только мы вошли в подъезд нашего старого каменного особняка. Левая дверь, ведущая в переднюю комнату, была приоткрыта, и я понял, что в кабинете никого нет, а Сол уже знает, что мы приехали. Стены нижнего этажа (включая и двери) у нас звуконепроницаемы. Она предпочла не снимать шубку, и я провел ее в кабинет, пододвинул красное кожаное кресло и, попросив немного подождать, вышел, прикрыл за собой дверь и направился в нишу в конце прихожей. Вулф уже был там, возле смотровой щели в стене, которая была открыта. Он вопросительно глянул на меня, и в ответ я утвердительно кивнул. Если бы у него или у меня возникли какие-либо серьезные отклонения от сценария, то для того, чтобы обсудить их, нам бы пришлось идти на кухню. Я взглянул на часы: 3.18. Должно пройти ровно десять минут с того времени, как в 3.15 мы вошли в дом. Все это время мы провели на ногах. В 3.24 мы оба прильнули к глазку, хотя вдвоем это было довольно неудобно. В двадцатый раз я решил, что его необходимо расширить. Представление прошло безукоризненно. Все трое, включая Сола, явились до двух часов, и я был при первом коротком инструктаже, однако во время репетиции отсутствовал. Все было идеально просто. В 3.25 дверь из передней раскрылась, и они вошли. Первым шел Сол, и она обернулась. Нельзя винить Сола в том, что у него не внешность злодея, это невозможно даже представить себе при его унылом носе, плоских ушах и высоком покатом лбе. Первый негр был рослый парень, черный как уголь, в синем свитере и серых брюках, не глаженных с самого его рождения. Второй был ростом поменьше, жилистый, гибкий, не со столь черным цветом кожи. Он был в коричневом костюме в светлую полоску, в белой рубашке и красном галстуке. Чисто и аккуратно, но далеко не изысканно. Сол провел их в комнату и остановился у письменного стола Вулфа; оба негра принялись глазеть на Долли Брук, сидевшую в красном кресле в трех метрах от них. Тридцать долгих секунд они стояли неподвижно, пристально разглядывая ее. Она бросала на них ответные взоры, В один какой-то момент губы ее шевельнулись, и я подумал, что сейчас она заговорит, но она промолчала. Сол, конечно, считал секунды. Я несколько раз проверял его чувство времени, и он никогда не ошибался больше чем на одну секунду в минуту. Он взглянул на негров, и они кивнули. Он кивнул им в ответ, и они вышли цепочкой, один за другим, в прихожую, прикрыв за собой дверь. Я бесшумно закрыл глазок в стене и последовал за Вулфом в кухню. Когда дверь за нами была плотно прикрыта, он ворчливо сказал: - Удовлетворительно. - Чертовская выдержка, - отозвался я. - Почему она не завизжала или не швырнула в них чем-нибудь, не вскочила и не побежала, уж не знаю что! Хотел бы я понимать этих женщин! - Фу! Ты нуждаешься в объяснениях? - Нет. Она реагировала более или менее так, как ожидалось. Я нуждаюсь только в выпивке, и у меня есть еще шесть или семь минут для этого. - Я направился к буфету, достал бутылку виски, налил стакан и сделал хороший глоток. Фриц, возившийся у раковины с салатом, сказал: - В холодильнике есть молоко. - Мне не до молока, когда я вижу, как трое взрослых людей стращают одну маленькую женщину. - Я глотнул еще. - Она вовсе не маленькая, и возможно, что она убийца. Я взглянул на часы, поставил стакан на стол и повернулся к Вулфу. - Пора, если вы не намерены затягивать это. - Нет, не намерен. Я последовал за ним. Сол находился в прихожей. Он проводил участников представления и дежурил в прихожей на тот случай, если наша гостья возымеет желание улизнуть. Вулф одобрительно кивнул ему и отворил дверь в кабинет. Долли Брук вскочила и требовательным тоном спросила: - Кто были эти люди? Вулф обошел ее вокруг, направляясь к своему столу. - Может быть, вы присядете, сударыня? - Он взглянул на нее. - Штучки! - воскликнула она. - Штучки! Кто они? - Пока вы стоите, вынужден стоять и я. Может быть, вы все же присядете? Она опустилась на краешек кресла. - Кто эти люди? - Впоследствии я смогу назвать их по именам, а может быть, и не смогу. Совершенно очевидно, что они опознавали вас, как лицо, которое кое-где видели. Это... - Где? - Позвольте мне закончить. Мистер Гудвин сообщил вам об информации, полученной нами от мистера Воуна в отношении того, что он делал в понедельник вечером. В качестве доказательства невиновности мистера Уиппла эта информация совершенно бесценна, но все же имеет один недостаток. Вы могли бы заявить, что все сказанное вами мистеру Воуну является сплошной выдумкой, что вы не заходили в дом, где жила Сюзанна Брук, что даже не ездили туда. Поэтому было необходимо установить факт, что вы входили в тот дом, и приблизительное время, когда вы вошли и вышли оттуда. Это я было сейчас проделано мистером Солом Пензером, который не имеет себе равных среди следователей. Оба негра - уважаемые граждане, живущие в Гарлеме. Вы сможете узнать их имена позднее, в зале суда, если дело дойдет до этого. - Значит, вы... - Она осеклась. - Вы имеете в виду, что эти люди видели меня? Вулф развел руками. - Разве я мог сделать это более очевидным, сударыня? Безусловно, мог. Будь я на его месте, я просто ответил бы - да. Я вообще предпочитаю прямую ложь лжи со всяческими выкрутасами, однако это дело вкуса. Это не означает, что он обязательно хочет лгать, просто любит витиеватые речи. Она взглянула на меня, увидела лишь открытую мужскую физиономию, и повернулась к Вулфу. - Питер Воун, - произнесла она с чувством. - Это ему я всем обязана! - Пауза. - Мой муж... - Снова пауза. - Полиция извещена об этом? - Еще нет. - Вулф выдвинул ящик стола и достал документ. - Думаю, что со временем полиция узнает, но вполне возможно, что и нет. Арчи! Я взял у него док