лианских пехотных катера, десять катеров, базирующихся на станции, восемь двухместных флиттеров и два прицепа для руды - те, что висят под жилыми отсеками. Да, вот еще - один вооруженный пеллианский посыльный э-э... пропал. - Торн встревоженно взглянул на Майлза, ожидая реакции на последнюю новость. - Ясно, - не спеша протянул Майлз и подумал: "Интересно, много ли информации подобного рода. Суметь бы переварить". - Что еще? - Чисто положительным итогом... "А что, бывают и такие?" - про себя удивился Майлз. - ...можно считать, что у нас выправляется положение с численностью личного состава. Нами освобождено двадцать три пленных фелицианина. Среди них офицеры в разных званиях, хотя большинство - сотрудники завода, которых заставляли работать до прибытия пеллианского персонала. Некоторые из них несколько... Но Майлз поднял руку. - Давайте чуть позже. Я проведу полную инспекцию. - Хорошо, сэр. Наши солдаты вам помогут. Кстати, майор Даум остался всем очень доволен. - Он еще не беседовал со своими подчиненными? - Пока нет, сэр. Майлз потер переносицу пальцами и прикрыл глаза. Шумная пульсация крови в висках несколько стихла. Появились несколько десантников Торна, конвоирующих группу пленных. Майлз сразу обратил внимание на коренастого мужчину с чисто евразийским типом лица. Хотя его форменный комбинезон был порядком изорван, а при каждом шаге на побледневшем лице мелькала тень боли, он каким-то образом ухитрялся сохранять командирскую осанку. Такой может проходить сквозь стены без оружия и космических доспехов, с почтением подумал Майлз. И вдруг офицер резко остановился: - Осон?! Я думал, вы убиты. Он решительно развернулся и направился к группе, собравшейся возле Майлза, увлекая за собой и пленников, и конвойных. Последние вопросительно взглянули на молодого командира, и тот кивнул, дав понять, что не возражает. Осон откашлялся и просипел: - Привет, Танг. - Как это тебе удалось отбить свой корабль без... - и тут пленник заметил фиксаторы на сломанных руках Осона, боевой скафандр Торна и то, что они стояли без охраны. Изумление на его лице сменилось омерзением, настолько сильным, что он в первую секунду не смог издать ни звука. - Как же я сразу не догадался, - выдавил он наконец. - Прав был Оссер, что держал вас, клоунов, подальше от сражений. Только дуэт комедиантов "Осон и Торн" мог выкинуть такой номер - взять в плен самих себя! Осон дернулся, а Торн ответил презрительной усмешкой: - Попридержи язык, Танг. - И добавил, обернувшись к Майлзу: - Если бы вы знали, сколько лет я мечтал сказать ему это. Кровь бросилась в лицо Тангу: - А теперь вне себя от радости? Сопляк. Они угрожающе двинулись друг на друга. Конвоиры не мешкая бросили Танга на колени. Осон и Майлз повисли на руках у Торна, причем последний в буквальном смысле - разгневанный Торн поднял его в воздух. - Позвольте напомнить, капитан Танг, - сказал Майлз, тяжело дыша, - что вы у этой труппы комедиантов в плену. - Да если бы половина моей команды не оказалась отрезанной сломавшейся переборкой... Осон и Торн переглянулись, усмехнувшись. Наконец-то общий враг заставил вас объединиться, подумал Майлз. Надо воспользоваться этим немедленно. Когда еще представится столь блестящая возможность взять под контроль опасного своей недоверчивостью и подозрительностью Осона. - Кто этот чертов недомерок... - пробормотал Танг, обернувшись к конвоирам. Проигнорировав оскорбительный выпад, Майлз подошел к Торну: - Вы так хорошо проявили себя в настоящей операции, что я без колебаний подтверждаю присвоение вам высокого воинского звания. Поздравляю, капитан Торн. Лицо Торна осветилось радостью. Энтузиазм Осона, напротив, мгновенно угас. Майлз почувствовал, что в капитане опять зашевелилась старая обида и, не желая дать ей разгореться в ярость, быстро обернулся к нему. - И вы, стажер Осон, послужили на славу, несмотря на то, что не до конца оправились после ранения. Столь доблестный солдат заслуживает награды, - и Майлз сделал размашистый жест в сторону иллюминаторов. В них было видно, как космические монтажники с плазменными резаками начинают высвобождать "Триумф" из стены плавильного цеха. - Вот ваш новый корабль. Повреждения будут устранены. Надеюсь, в следующий раз вы не станете делать преждевременных выводов? Растерянность, изумление, ликование - трудно сказать, какое чувство было самым сильным у потрясенного Осона. Ботари одобрительно кивнул, оценив тактическую уловку Майлза, достойную самого дальновидного из феодалов. Если бы Осон остался во главе собственного корабля, рано или поздно он вспомнил бы, что это, собственно говоря, и есть его корабль; отдать же капитана в подчинение к Торну значило нажить серьезные неприятности. Теперь Осон получил новый корабль из щедрых рук Майлза, и это автоматически делало его должником и верным слугой. Хотя следовало признать, что кража была грандиозного, поистине космического масштаба. Танг понял, к чему клонится дело, немногим позже Осона. Он разразился восклицаниями на непонятном языке, которые, без сомнения, были страшнейшими ругательствами. Майлз воззрился на него почти со страхом - ему ни разу не приходилось видеть, чтобы человек кричал и бесновался до пены на губах. - Этому пленному ввести транквилизатор, - распорядился он озабоченно и приказал увести Танга. "Какой агрессивный субъект. Притом еще и командир с тридцатилетним стажем. Что я с ним буду делать?" - ужаснулся Майлз. Он обернулся к Осону: - Капитан, отправляйтесь к судовому врачу. Пусть освободит ваши руки от этих штуковин. - Есть, сэр, - все еще не имея возможности отдать честь. Осон порывисто кивнул и удалился чеканным строевым шагом, расправив плечи. Торн последовал за ним - узнать, какие новые сведения удалось получить от освобожденных фелициан и от пленных. Бортинженер с "Ариэля" - она пришла за Джезеком - осведомилась у Майлза с самодовольной улыбкой: - Сегодня мы заработали свои боевые премиальные, не так ли? "Боевые премиальные?.." - Майлз растерянно огляделся. - Я думаю, да... конечно, стажер Минова. - Сэр... - женщина на долю мгновения замялась. - Наши интересуются, как будут выдавать зарплату? Еженедельно или ежемесячно? Теперь они потребуют график выдачи зарплаты. Все верно - игра продолжается. Но когда же она, черт возьми, кончится... Майлз посмотрел в иллюминатор на безжизненный корпус РГ-132. Тяги деформированы, трюмы полны неоплаченного груза. Когда же кончится эта вечность? Когда не надо будет выдумывать все новые и новые задачи? Когда они наткнутся на основные силы фелициан... - Ежемесячно, - твердо ответил Майлз. - Понятно, - инженер была явно разочарована. - Я передам экипажу. - А что, если и через месяц мы еще будем торчать здесь, - осведомился Ботари, когда оба бортинженера покинули каюту. - Это очень неприятно, когда люди требуют зарплату. - К тому времени что-нибудь придумаю, - бросил Майлз с уверенностью, больше похожей на отчаяние. И добавил безнадежно: - Поесть бы чего-нибудь. Однако его желанию не суждено было сбыться - снова появился неугомонный Торн. - Я по поводу контрнаступления, сэр... - начал он бодро. Майлз почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног. - Где?! На каком участке? - спросил он, озираясь. - Пока еще ни на каком, - успокоил его Торн. - Уф, - облегченно выдохнул Майлз. - Капитан Торн, если можно, не устраивайте мне больше таких сюрпризов. Так что контрнаступление? - Я не перестаю об этом думать. Оно вполне реально. Даже неотвратимо. И посыльный исчез... Куда он делся? К кому направился? Как вы полагаете, не лучше ли заранее выработать план отражения атаки? - Да-да, конечно. У вас есть какие-нибудь наметки? - Разумеется, сэр. Вариантов несколько... Торн принялся с жаром втолковывать Майлзу свои соображения на сей счет, не замечая, что до командира доходит в лучшем случае одна фраза из трех. - Очень хорошо, капитан, - прервал его вконец измочаленный Майлз. - После фронтальной инспекции мы соберем всех наших офицеров, и вы поделитесь своими мыслями. Торн снова умчался, напоследок крикнув что-то по поводу наблюдательного поста. У Майлза руки опустились. Голова шла крутом. Запутанные коридоры завода, подъемы, спуски, лестницы, цеха, закутки странного вида - все понастроено, нагромождено кое-как, без всякого плана, словно нарочно, чтоб сбить человека с толку. И теперь эта нелепая космическая махина принадлежит ему - каждый ржавый болт, каждый неровный шов между переборками, каждый засоренный туалет. Ужас. - Майлз, что с тобой? - встревоженно спросила Элен. - Ты не рад? Мы же победили! "Настоящему фору, - с грустью подумал Майлз, - не пристало рыдать и прятать заплаканное лицо на груди своего вассала, даже если это женщина подходящего роста". 13 Первая, ознакомительная экскурсия Майлза по его новым владениям была короткой, но крайне утомительной. Пожалуй, единственным светлым пятном был осмотр "Триумфа". Только после долгой и мучительной борьбы Майлзу удалось убедить Ботари оставить его одного и отправиться решать вопросы, связанные с содержанием целой оравы пленных. Свет не видывал человека, с таким энтузиазмом стремящегося оставаться сиамским близнецом другого. Отправляя Ботари выполнять поручение, Майлз всерьез побаивался, что у того начнется раздвоение личности. В конце концов, сержант подчинился, но с условием, что оставит телохранителем Элен. Впрочем, как только неусыпный страж удалился на безопасное расстояние. Элен получила совершенно иное назначение - на пост офицера-секретаря. Ее помощь действительно была ему необходима: каждую минуту на Майлза обрушивалась такая лавина информации, что он больше не надеялся на свою неплохо развитую память... На базе медпункта плавильного завода в тот же день открылся комплексный госпиталь. Вот где работы было невпроворот! Медперсонал был укомплектован из числа пленных, и теперь они со вполне понятной заботой ухаживали за ранеными товарищами по оружию. И все же Майлз счел нужным направить сюда несколько своих солдат - в качестве охранников, хотя каждый подобный шаг был чреват еще большим распылением сил. Войдя, Майлз поморщился и вдохнул холодный воздух, сухой от многократной усиленной очистки. Над койками висел тяжелый смрад - адская смесь из испарений антисептика, обожженной плоти, экскрементов и пота. Хирург с "Триумфа" и его ассистенты трудились не покладая рук, и Майлз не посмел к ним придраться, но своим солдатам, которые по совместительству взяли на себя роль похоронной команды, мимоходом напомнил, что их обязанность - следить за порядком. Впрочем, успокоил он себя, медперсоналу сейчас не до волнений. Тягостное впечатление усилилось, когда Майлз подошел к полковнику Бенару и двум его офицерам, лежащим в полном оцепенении. "Какие крохотные раны, - подумал он, - едва заметные ссадины на запястьях и следы от иглы шприца. Мы наносим человеку ранку, которую не сразу и приметишь, - и лишаем его жизни". Призрак убитого пилота, словно ручной ворон, опустился к нему на плечо безмолвным свидетелем. Тем временем фельдшер "Ариэля" вместе с хирургом Танга собирались приступить к пересадке кожного протеза Элли Куинн. Протез, должен был служить ей лицом, пока (когда именно и каким образом?) ее не доставят в клинику, где будет осуществлена биорегенерация. - Зачем тебе присутствовать при этом? - тихо спросил Майлз у Элен, когда она на цыпочках подошла к операционному столу. Она покачала головой. - Я хочу посмотреть. - Зачем? - А ты зачем? - Я никогда не видел такой операции. И потом, она была ранена, исполняя мой приказ. Мой долг как командира быть рядом. - В таком случае и мой тоже. Я целую неделю работала с ней плечом к плечу. Фельдшер сняла бинты, и взорам открылось нечто жуткое: нос, уши, губы, щеки - ничего этого не было; подкожный жир и волосы сгорели дотла. И все же Элли пыталась что-то сказать, издавая невнятное клокотание. Ее болевые рецепторы заблокированы, напомнил себе Майлз и вдруг, отвернувшись, прижал ладонь к губам. - Я думаю, нам здесь нечего делать. Обоим. Все равно мы ей ничем не поможем. Он поднял глаза на Элен. Она была мертвенно бледна, но, судя по всему, не собиралась покидать свой пост. - До каких пор ты собираешься стоять здесь? - спросил Майлз и подумал: "Боже, а ведь на ее месте могла оказаться ты..." - Пока не закончат, - сухо ответила она. - Или пока не перестану чувствовать ее боль. Пока не огрубею, как отец. Если я перестану чувствовать боль другого, то уж сочувствовать врагу не буду наверняка. Майлз покачал головой: - Мне кажется, нам лучше продолжить разговор в коридоре. Элен нахмурилась, собираясь воспротивиться, но, посмотрев на Майлза, последовала за ним без возражений. Едва они вышли, как Майлз привалился к стене, тяжело дыша и глотая вязкую слюну. - Может, принести тазик? - предложила Элен. - Не надо. Через минуту я буду в порядке. Минута прошла, и ему, слава Богу, удалось не оскандалиться. Переведя дыхание и почувствовав, что в состоянии говорить, он категорически изрек: - Женщинам не место на поле боя. - Почему? Неужели это, - Элен кивнула в сторону палаты, - было бы не так ужасно, если бы на месте Элли оказался мужчина? - Не знаю, - проговорил Майлз. - Твой отец однажды сказал мне: если женщина натягивает военную форму, она отдает себе полный отчет в том, что ей грозит. И ты должен стрелять в нее не задумываясь. Довольно странный способ утверждения равноправия полов. Мое естество подсказывает другое. К примеру, укрыть плащом ее плечи. Но не сшибать с плеч голову. - Честь всегда бок о бок с риском, - раздувая ноздри, возразила Элен. - Отвергая риск, ты отказываешься от чести и славы. А я-то думала, что рядом со мной единственный на Барраяре мужчина, способный допустить, что честь женщины - не только то, что находится у нее между ног. - Честь солдата - исполнение его патриотического долга. - Или ее патриотического долга. - Или ее долга, - согласился Майлз. - Но мы служим не родине, а императору. Это далеко не одно и то же. Мы здесь зарабатываем десятипроцентную прибыль для Тава Кольхауна. По крайней мере до недавнего времени делали это. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза - надо было собрать силы, чтобы продолжить инспекцию. Но вот он снова обернулся к Элен: - Ты, кажется, говорила что-то насчет необходимости стать грубой? Бесчувственной? - Да. И что? - Моя мать была настоящим солдатом, поверь. Но я не думаю, что ей была безразлична чужая боль. Даже боль ее врага. После этих слов между ними надолго воцарилось молчание. Совещание офицеров по поводу возможной контратаки противника получилось, к счастью, не таким напряженным, как ожидал Майлз. Они собрались в конференц-зале, где раньше заседало заводское начальство. Отсюда открывалась захватывающая панорама всей станции. Тяжело вздохнув, Майлз опустился в кресло - спиной к иллюминаторам. Он быстро освоился с ролью беспристрастного арбитра, сопоставляющего различные предложения - и это при почти полном отсутствии информации, на которую можно было бы опереться. Он серьезно кивал, изредка ронял многозначительные "ага" и "хм", а вот "помоги нам Бог" произнес лишь однажды, - заметив, что Элен при этом едва удержалась от смеха. Торн, Осон, Джезек с Даумом и еще трое освобожденных из плена фелицианских офицеров справились с обсуждением и без активного вмешательства верховного главнокомандующего. Майлз вежливо и осторожно отклонил лишь те варианты, которые не оправдали себя в схватке с пеллианами. - А вот что действительно всем нам здорово помогло бы - это если бы вы, майор Даум, вышли на связь со своим командованием, - сказал Майлз, подводя итог совещания. - Может быть, удастся найти добровольца, который попытается долететь на катере до планеты и сообщить им о нашем положении... - Сделаем все возможное, - заверил Даум. Какой-то неведомый поклонник подыскал Майлзу роскошные апартаменты в самой комфортабельной части станции. Каюта была расположена неподалеку от конференц-зала и, как видно, тоже предназначалась для кого-нибудь из начальства. Единственным недостатком было то, что последние несколько недель никто не следил за порядком. Майлз почувствовал себя археологом, опустившимся в раскоп, полный разнообразных находок из двух культурных слоев одновременно: сверху были разбросаны многочисленные свидетельства пребывания пеллианского офицера, а под ними помещались практически нетронутые залежи, относящиеся к той эпохе, когда помещением владел впоследствии вытесненный фелицианин. Мятое обмундирование и нижнее белье, пустые коробки из-под пайков, дискеты, недопитые бутылки - все это вдобавок хорошенько перемешалось, когда во время битвы за обладание заводом возникли перебои в системе искусственной гравитации. Первым делом Майлз проверил дискеты - увы, это оказались различные игры и другие средства развлечения. Ничего похожего на секретные документы или какую-нибудь ценную информацию здесь не было. Потом Майлз отправился в душевую. И тут опять началось. Он готов был поклясться, что разноцветные пушистые островки плесени, как только перестаешь смотреть на них в упор, медленно перемещаются по стене. Возможно, это тоже было результатом переутомления, но на всякий случай Майлз поостерегся приближаться к ним, пока мылся. Выходя, он включил ультрафиолетовые светильники на максимум и плотно закрыл дверь. "Последний раз ты просил сержанта остаться на ночь, когда тебе померещились загадочные твари в туалете, - напомнил себе Майлз, - но тогда тебе было четыре года". Чувствуя непреодолимое желание заснуть, он с удовольствием облачился в чистую пижаму, которую захватил с собой. Кровать представляла собой обширный и мягкий антигравитационный матрац, подогреваемый инфракрасным прожектором до температуры материнской утробы. Ходили слухи, что секс в подобной постели - один из самых увлекательных аттракционов космического путешествия. Майлзу не доводилось проверять справедливость этого утверждения, однако удушающие запахи, которые стал издавать матрац, когда достаточно нагрелся, красноречиво свидетельствовали, что другие обитатели каюты проделывали это не раз. Проворочавшись минут десять, Майлз выскочил из любострастного ложа, опустился и сидел на полу, пока его желудок не передумал выворачиваться наизнанку. Он неверными шагами подошел к иллюминаторам. Отсюда открывался великолепный вид на искореженный, зияющий дырами корпус РГ-132. Время от времени какая-то особенно упругая деталь внезапно разгибалась, вызывая сотрясение других обломков, облепивших многострадальный корабль. Майлз несколько минут наблюдал за этим процессом и наконец решил отправиться к Ботари - выяснить, не осталось ли в его фляге немного виски... В конце коридора находилась смотровая палуба. Прозрачный хрустально-хромовый купол открывал взгляду черноту космоса, пронизанную бесчисленным множеством звезд, холодных и острых, как иглы. Ради такого зрелища стоило потерять несколько минут драгоценного сна. И вдруг он услышал со стороны палубы отчаянные крики Элен. Сонливость как рукой сняло. И, хотя ноги Майлза заплетались от усталости, он бросился вперед. Взбежав по пандусу, он очутился в сумрачном зале, отделанном королевским голубым бархатом, таинственно переливающимся под холодным светом звезд. Канапе с жидкостным наполнением и причудливо изогнутые кушетки словно звали отдохнуть часок-другой. Но сейчас на одной из кушеток лежал распластанный Баз Джезек, а над ним навис сержант Ботари, вдавив колени ему в живот и сомкнув узловатые пальцы на горле инженера. Лицо База побагровело до синевы, он хрипел. Элен бегала вокруг них, беспомощно ломая руки. - Нет, отец! Нет! - кричала она. Неужели сержант поймал инженера, когда он... Горячая волна ревности захлестнула Майлза, но рассудок тут же остудил его. Элен способна постоять за себя, как никто из женщин - сержант, одержимый навязчивым страхом за ее судьбу, давно позаботился об этом. А ведь из-за секундной вспышки ревности он мог позволить Ботари убить База... Элен, заметив юношу, бросилась к нему. - Майлз! Милорд, прикажите ему остановиться! Майлз подошел ближе и скомандовал: - Сержант, отпустите его. Ботари, пожелтевший от ярости, лишь покосился на него безумными глазами, и не думая ослаблять хватку. Майлз опустился на колени и положил ладонь на вздувшиеся мускулы его руки. Тошнотворный страх подкатился к горлу, но все-таки он прошептал: - Мне что, необходимо повторять свое приказание дважды, господин вассал? Ботари словно и не слышал. Майлз сжал пальцы на его запястье. - Вы... не сможете помешать мне, - процедил сержант сквозь стиснутые зубы. - Зато я смогу заработать кучу новых переломов, пытаясь это сделать. И он изо всех сил рванулся назад. Ногти побелели, пальцы задрожали от напряжения. Еще секунда - и его хрупкие кости издадут знакомый треск... Сержант на миг зажмурился, шумно вздохнул и, зло выругавшись, спрыгнул с беспомощного инженера, стряхнув с себя вцепившегося мертвой хваткой Майлза. Могучая грудь Ботари тяжело вздымалась; он повернулся к ним спиной, остановив невидящий взгляд на звездах. Баз скатился с кушетки на пол, сделал судорожный вдох и зашелся кровавым кашлем. Элен, забыв обо всем, бросилась к Джезеку и положила его голову себе на колени. Майлз с трудом встал и спросил, переводя дух: - Ну? Что здесь происходит? Баз попытался что-то сказать, но его потряс новый приступ лающего кашля. Рыдающая Элен была, кажется, еще менее способна что-либо объяснить. - Черт побери! - воскликнул Майлз. - Сержант, может, хоть вы мне скажете? - Представьте себе, милорд, - проревел Ботари, - вхожу - и вижу, что она прилипла к этому... трусу. - Он не трус! - крикнула Элен. - Он солдат не хуже тебя. Баз спас мне жизнь, - тут она порывисто обернулась к Майлзу: - Скажи ему. Ты же все видел на мониторе! Оссеровец хотел убить меня, а Баз застрелил его из плазменного пистолета. Скажи же! "Она говорит о том типе в управляемом скафандре, которого я укокошил при помощи его же собственной аптечки, - сообразил Майлз. - Баз, разумеется, и не подозревал, что изжарил покойника. Это я - я спас тебе жизнь!" И тут, словно со стороны, он услышал собственный голос: - Все так и есть, сержант. Вы обязаны жизнью дочери вашему собрату по оружию. - Этот... никакой он мне не собрат! - Вам мало моего слова? - Нет... Но все это не так, как надо. Все должно быть иначе! Ботари заметался в муках тоскливой ярости. Майлз никогда не видел его таким взволнованным. "Я взвалил на него в эти дни слишком большую ношу", - подумал он с запоздалым раскаянием. - Оскорбление... чести, - прохрипел Баз. Элен жестом велела ему замолчать, подошла к Ботари и, вперив в отца яростный взгляд, отчеканила: - Теперь я знаю, чего стоит ваша хваленая воинская честь. Я побывала в сражении, я убила неприятельского солдата. Но ведь все это самая настоящая бойня! Любой робот справился бы не хуже. Все - сплошной обман, позерство. Твой мундир больше не внушает мне ни страха, ни уважения, слышишь?! Лицо Ботари потемнело. Майлз за его спиной отчаянно замахал рукой, умоляя девушку замолчать. Он ничего не имел против независимости взглядов, но неужели Элен не понимает, что сейчас не время их демонстрировать? Похоже, что нет - она слишком поглощена своей болью, мучительным чувством вины. Теперь и в ее плечо острыми когтями впился призрак. Элен не доложила ему, что убила неприятельского солдата, но Майлз ее не осуждал - он хорошо понимал, что ей мешало. Каждый из них был ему необходим - и Ботари, и Элен, и Джезек. Только объединив усилия, они могли надеяться вернуться домой живыми. А значит, он не имеет права дать волю гневу, пусть даже справедливому. Он должен успокоиться и сказать именно то, что необходимо. Первым делом нужно помешать сержанту рассориться с дочерью окончательно. - Элен, проводи База в лазарет, - распорядился Майлз, - пусть врач проверит, нет ли повреждений внутренних органов. - Слушаюсь, милорд, - сказала она, сделав ударение на слове "милорд" - скорее всего, специально для отца. Подхватив полубесчувственного Джезека, прекрасная амазонка двинулась к выходу, бросив на отца ненавидящий взгляд. Тот повел плечами, но смолчал. Майлз проводил их вниз по пандусу, с облегчением отметив, что Баз задышал чуть ровнее. - Знаешь, я думаю, мне лучше остаться с сержантом, - сказал он. - Надеюсь, с вами больше ничего не случится? - Все будет в порядке. Благодаря тебе. Я пыталась ему помешать, но не смогла. Я... испугалась. - Элен заморгала веками, борясь со слезами. - Может быть, оно и к лучшему. Все страшно устали, взвинчены, нервы на пределе. А у него больше других, ты же знаешь. Майлзу нестерпимо хотелось уточнить, что подразумевал Ботари под словом "липнуть", но он нашел в себе силы воздержаться от расспросов. Элен потащила База дальше, что-то шепча ему на ухо. Проклятая девчонка будто задалась целью свести Майлза с ума. Он круто развернулся и, кусая губы, зашагал обратно, на смотровую палубу. Ботари стоял на том же месте, погруженный в мрачные раздумья. Майлз присел на кушетку и, вздохнув, спросил: - У вас осталось еще немного виски? Ботари вздрогнул, порылся в просторном набедренном кармане, достал флягу и молча протянул ее Майлзу. Тот жестом предложил ему сесть. Сержант опустился рядом, понурив голову и свесив руки между колен. Майлз сделал долгий глоток и отдал флягу Ботари: - Выпейте. Ботари покачал головой, но все-таки взял флягу и приложился к горлышку. Потом мрачно пробормотал: - Прежде вы никогда не называли меня вассалом. - Мне просто необходимо было привлечь ваше внимание. Простите - я не хотел вас оскорбить. Ботари хлебнул еще и сказал: - Нет, все правильно. Это и есть мой "титул". - За что вы хотели его убить? Неужели вы не знаете, как нам не хватает квалифицированного техперсонала? На этот раз пауза была еще дольше. - Он не тот. Не для нее. Дезертир... - Он же не пытался ее изнасиловать?.. - это было скорее утверждение, чем вопрос. - Нет. Кажется, нет. Как можно быть уверенным? Майлз обвел взглядом смотровую площадку под звездным куполом. Отличное место, чтобы прильнуть друг к другу... Как раз в эти минуты легкие белые руки, наверное, прикладывают холодные компрессы к рассеченной брови База. А он сидит здесь и напивается. Какая бездарная трата времени! Фляжка меж тем продолжала кочевать от господина к слуге и обратно. - Никогда нельзя быть уверенным, - повторил Ботари. - А у нее все должно быть правильно, как положено. Вы понимаете меня, милорд? Неужели не понимаете? - Понимаю, конечно. Но все равно прошу - не трогайте, пожалуйста, моего инженера - он мне нужен для работы. Хорошо? - Проклятые технари! Вечно командование их обхаживает! Слова Ботари прозвучали эхом стародавних времен. Майлзу он почему-то всегда казался одним из последних уцелевших вояк дедовского поколения, хотя на самом деле сержант был на несколько лет младше его отца. Как бы там ни было, похоже, Ботари возвращался в нормальное - то есть, скорее, не нормальное, а обычное для него - состояние. Сержант сполз на мягкий ковер, привалившись спиной к кушетке. - Милорд, - заговорил он некоторое время спустя, - если я буду убит, вы должны позаботиться о ней. Чтобы все было как надо - приданое и все такое... У Элен должен быть человек, который в случае чего заменит ей папашу и возьмет на себя устройство ее судьбы. И еще подходящая сваха. Какие старомодные у него мечты, подумал Майлз, словно в тумане. - Я по закону - ее сеньор, - мягко напомнил он, - и позаботиться о ней - мой долг. "Если бы я только мог исполнить этот долг так, как хочется мне!" - Многие нынче забыли даже о понятии долга, - проговорил Ботари, - но только не потомки Форкосиганов. Они всегда об этом помнят. - Это точно, черт побери, - подтвердил Майлз заплетающимся языком. - М-м-м... - кивнул Ботари и сполз еще ниже. Снова повисло долгое молчание. Потом Ботари заговорил: - Милорд, если я погибну, вы, конечно, не бросите меня здесь? А, милорд? - Ч-что? - Майлз с трудом отвлекся от составления новых созвездий. У него как раз почти получился кавалерист на коне. - Тела убитых частенько выбрасывают прямо в космос. Адский холод... Бог не найдет меня там. Майлз удивленно заморгал. Он никогда не замечал за сержантом склонности философствовать. - Что это вы вдруг заговорили о смерти? Не собираетесь же вы... - Граф обещал мне, - перебил Ботари, - что я буду похоронен у ног вашей матери, миледи Форкосиган-Сюрло. Он мне обещал. Разве он не говорил вам об этом? - Э-э... Мы как-то ни разу не затрагивали эту тему. - Он дал слово Форкосигана. Значит, это и ваше слово. - Да, конечно... Майлз, не отрываясь, смотрел на хрустальный купол. Один человек, глядя на него, думает о звездах, а другой - о пустоте между ними. Адский холод... - Послушайте, сержант, - сказал он вдруг, - вы, как я понимаю, собрались в рай? - Я попаду туда как верный пес миледи. Кровь смывает все грехи. Это она так сказала. Не сводя глаз со звездного купола, он уронил флягу на ковер, потом опустил веки и захрапел. Майлз остался сидеть над ним, словно часовой - маленькая фигурка в белой пижаме, страшно одинокая среди космического мрака, в непостижимой дали от дома. К счастью, Баз быстро оправился и уже на следующий день вернулся к работе - правда, с пластиковым воротником, фиксирующим порванные связки шеи. Теперь в присутствии Майлза он вел себя с Элен крайне предупредительно. Впрочем, за Майлзом по-прежнему тенью следовал Ботари, так что, скорее всего, именно этим и объяснялся подчеркнуто официальный тон Джезека. Перво-наперво Майлз бросил все имевшиеся в его распоряжении скромные ресурсы на приведение в боевую готовность "Триумфа". Для команды было очевидно, что адмирал опасается пеллианского контрнаступления, на самом же деле он думал о другом. Это был единственный достаточно большой и достаточно быстроходный корабль, чтобы смотаться отсюда, пока не поздно. У Танга было два скачковых пилота. По крайней мере, одного из них можно было убедить - или заставить - одним махом вывезти "дендарийцев" за пределы блокированной зоны Тау Верде. Только вот, что будет потом, когда он появится на Бете в угнанном корабле, управляемом похищенным пилотом, с двумя десятками безработных наемников и целой толпой ошалевших технарей на борту? Притом ему не только нечем расплатиться с Тавом Кольхауном - денег нет даже на выплату посадочного сбора. Майлз почувствовал, что дипломатическая неприкосновенность третьего класса, которая обычно служила ему надежной ширмой, при данных обстоятельствах превращается в фиговый листок. Он пытался помогать техникам в переброске арсенала с РГ-132, но проку от него было мало. К нему постоянно прибегали за приказами и распоряжениями, а чаще всего - за разрешением воспользоваться трофеями. Майлз подмахивал все заявки без разбора, чем вскоре заслужил репутацию крайне решительного командира. Через весьма непродолжительное время его подпись приобрела прямо-таки министерские очертания. Увы, недостаток рабочих рук невозможно было ликвидировать таким же росчерком пера. Сначала работали в две смены, затем перешли на трехсменку, а это рано или поздно грозило привести к полному истощению персонала. Майлз решил, что настала пора испробовать еще одно средство. Две бутылки фелицианского вина неведомого сорта; бутылка таукитянского ликера - к счастью, бледно-оранжевого, а не зеленого; два раскладных стула и маленький хрупкий столик; полдюжины фелицианских деликатесов в серебристых упаковках (Майлз надеялся, что это именно деликатесы); на десерт - остатки урожая фруктов из поврежденной заводской теплицы. Учитывая походную обстановку, угощение получилось вполне приемлемым. Он нагрузил Ботари яствами для мародерского пикника, подхватил те коробки, которые не сумел удержать сержант, - и они отправились в секцию, где содержались пленные. В коридоре их встретил Мэйхью и, подняв брови, изумленно спросил: - Куда это вы? - Свататься, - засмеялся Майлз. В свое время пеллиане оборудовали на заводе импровизированную гауптвахту, разделив переборками просторный склад на крохотные камеры. Майлзу было совестно содержать пленных в таких ужасных условиях, но он утешался тем, что они сами выстроили себе такую тюрьму. Танг явно не ждал гостей. Они застали его висящим на одной руке под потолком камеры. Он держался за кронштейн светильника, а другой рукой, вооруженной пряжкой от мундира, безуспешно пытался снять плафон. - Добрый день, капитан, - весело приветствовал его Майлз. Танг с ненавистью глянул вниз, заметил стоящего рядом Ботари и, заключив, что соотношение сил не в его пользу, грузно спрыгнул на пол. Охранник убедился, что все спокойно, и закрыл дверь. - Интересно, что бы вы с ним сделали, если бы сумели отвинтить? - продолжал Майлз, указывая глазами на плафон. Танг пустил в него одним из своих отборных ругательств и, отвернувшись, замолчал. Ботари невозмутимо установил посреди камеры походную мебель, вывалил на стол принесенное угощение и, по обыкновению привалившись к стене, стал скептическим взглядом наблюдать за происходящим. Майлз сел на один из стульев и откупорил бутылку вина. Танг даже не шелохнулся. - Присоединяйтесь, капитан, - дружески пригласил Майлз, - вы ведь еще не обедали. Заодно побеседуем. - Мое имя Ки Танг, я капитан Флота вольных наемников Оссера, гражданин Великой Южноамериканской Народной Республики. Персональный служебный номер 7275-42-1535-1742. Беседа окончена. - Вы меня не поняли. Допросы не по моей части, медперсонал в этом смысле действует гораздо эффективнее. Наоборот - я сам готов вам дать кое-какую информацию. - Майлз поднялся и отвесил церемониальный поклон: - Позвольте представиться: Майлз Нейсмит, - он указал на стул напротив. - Присядьте же. Или вам кажется, что я недостаточно долго стою перед вами, склонив голову? Танг заколебался, потом сел, в качестве компромиссного варианта опустившись на самый краешек стула. Майлз налил вина и сделал небольшой глоток. Сейчас следовало бы произнести одну из фраз, которыми его дед, большой знаток вин, обычно начинал разговор с молчаливым собеседником, но на память почему-то приходили только ремарки типа "кислое, как моча", что показалось Майлзу не вполне уместным. Поэтому он обтер рукавом край пластикового стакана и протянул его Тангу. - Можете пить смело как видите, я не сплю и не падаю в обморок. Танг демонстративно скрестил руки на груди: - Старый трюк из книжки про шпионов. Прежде чем войти, выпиваешь противоядие - и ничто тебя не берет. - М-да. Другой на моем месте мог бы так поступить. Ладно. Он вытряхнул из пакета несколько белковых кубиков, по фактуре изрядно напоминавших резиновые, и посмотрел на них с не меньшим подозрением, чем Танг на вино. - Так... Судя по всему, мясо. Майлз бросил кубик в рот и принялся тщательно жевать. - Спрашивайте обо всем, что вас интересует, - пробубнил он с набитым ртом. После секундной борьбы Танг резко осведомился: - Что с моей командой? Майлз поименно перечислил всех убитых, затем раненых, не забыв упомянуть о состоянии каждого в данный момент. - Остальные, как и вы, находятся под стражей. Позвольте не уточнять, где именно, - а то вдруг вы соорудите с помощью этого светильника что-нибудь такое, чего я даже представить не могу. Танг вздохнул - не то с грустью, не то с облегчением - и начал рассеянно жевать белковый кубик. - Я очень сожалею, что все произошло именно так. Понимаю, каково командиру проиграть сражение в результате СтакогоН маневра противника. Сам бы предпочел что-нибудь более изящное, как при Комарре, например, но в той ситуации я не нашел иного выхода. - Можно подумать, у другого на вашем месте получилось бы лучше, - фыркнул Танг. - Разве только у Форкосигана. Майлз поперхнулся вином и так отчаянно закашлялся, что Ботари отвалился от стены и на всякий случай несколько раз ударил его по спине своим пудовым кулаком, угрожающе поглядывая на Танга. К счастью, через несколько минут к Майлзу вернулось самообладание. - А-а, - небрежно протянул он, - вы имеете в виду адмирала Форкосигана с Барраяра. Так ведь он теперь граф Форкосиган. - Да? Он еще жив? - с неподдельным интересом спросил Танг. - Еще как жив. - Читали его книгу о Комарре? - Книгу? А, "Доклад о Комарре". Да, читал. Говорят, он включен в курс нескольких инопланетных военных академий... - Я прочел ее одиннадцать раз, - гордо заявил Танг. - Великолепные мемуары - все предельно ясно и сжато. Самые сложные стратегические ситуации, политические и экономические аспекты войны - все увязано просто безупречно. По-моему, он способен мыслить сразу в пяти измерениях. А ведь мало кто знаком с этой книгой. Будь моя воля - включил бы ее в обязательную программу всех военных учебных заведений. - Знаете, граф Форкосиган однажды сказал: война - это что-то вроде аварии, когда политика не срабатывает. Мне кажется, именно политические средства всегда составляли основу его стратегического почерка. - Конечно, когда достигаешь такого уровня, как он... Постойте! Вы говорите "сказал"? А я и не знал, что он давал интервью. Не припомните, где вы это слышали? Может быть, у вас есть видеозапись? - Да нет... - Майлз выдержал эффектную паузу и пояснил: - Это была личная беседа. - Вы знакомы с ним лично?! Майлз почувствовал, что вырос в глазах Танга на добрых полметра. Но это его совсем не обрадовало. - Разумеется, - подтвердил он, словно говоря о чем-то самоочевидном. - Вы не знаете, может быть, он написал такие же мемуары и об Эскобарском вторжении? - глаза Танга жадно загорелись. - Это была бы настольная книга офицера космофлота - пособие по активной обороне. Вот, кстати, и второй основной компонент его стратегического почерка. Получилось бы что-то подобное двухтомнику Шри Симки об обороне Уолиша и Скиа-4. Наконец-то Майлз понял, что собой представляет его собеседник: фанатик истории военного искусства. Теперь он знал, как с ним действовать, и готов был прыгать от радости. - Я не вполне с вами согласен, - солидно заявил юноша, - ведь вторжение на Эскобар, в конце концов, все-таки провалилось. Он не любит об этом вспоминать, и я его донимаю. Уязвленное самолюбие, знаете ли... - Хм, пожалуй, - неохотно согласился Танг. - Но то, что я прочел, было потрясающе. Во время битвы мне все казалось сплошным хаосом, а когда я читал мемуары Форкосигана о тех же событиях, то понял: в каждой минуте, в каждом маневре был смысл. Ничего удивительного, что я уразумел это задним числом: когда проигрываешь сражение, трудно сохранить ясную голову. Теперь настал черед Майлза навострить уши. - Вы говорите - "мне казалось"? - переспросил он. - Вы воевали на стороне Комарры? - Да. Служил младшим лейтенантом во флоте Селби, нанятом Комаррой. Двадцать три года прошло... В те дни казалось, что все недостатки, присущие наемной армии, разом поперли наружу и гарантировали нам поражение еще до того, как прозвучал первый выстрел. А на самом деле все это было делом рук разведчиков Форкосигана. Майлз умел изображать живой интерес, и при его активной поддержке нить воспоминаний Танга стала разматываться с невероятной быстротой. Ломтики фруктов превратились в планеты и их спутники, белковые брикеты различной формы - в крейсеры, десантные катера и бомбы. Сбитые корабли тут же с аппетитом съедались. Вторая бутылка вина открыла следующую серию мемуаров о самых известных сражениях наемников. Теперь Майлз впитывал