ит. - В том-то и дело, - подтвердил Майлз, - корень всего в политических интригах. Как ты думаешь, чьей поддержкой заручился Фордроза? Ведь для того, чтобы заварить такое, нужно заранее рассчитывать на солидный процент голосов. - Ты меня спрашиваешь? - Тебя, кого же еще? - Майлз смерил взглядом рослого кузена. - Смотрю на тебя и думаю: вот он, ключ к разгадке, да только как его в замок вставить... Судя по выражению лица Айвена, он с трудом представлял себя в роли ключа. - На что ты рассчитываешь? - Во-первых, нас пока никто не видел. Хессман и Фордроза уверены, что ты покойник. - Что?! - воскликнула миссис Нейсмит. Пришлось рассказать ей об исчезновении корабля капитана Димира. - ...И вот это, - Майлз указал на фальшивый имплантат, - сделано в основном для них, а уж потом - для Кольхауна. - Кстати насчет Кольхауна, - сказала бабушка. - Он все время тут крутится, высматривая тебя. Если ты и дальше собираешься оставаться неузнанным - остерегайся его. - Спасибо за предупреждение, - кивнул Майлз и снова обратился к Айвену: - Слушай, если корабль Димира действительно был выведен из строя, то для этого как минимум требовалось забраться вовнутрь. Значит, им ничего не стоит устроить нечто подобное еще раз, если мы с тобой открыто явимся в посольство? - Ох, Майлз! Сдается мне, ты все-таки успел подхватить от Ботари его болезнь. Теперь уже и мне самому начинает казаться, будто у меня на спине нарисована мишень! Майлз улыбнулся: - Ага, значит, все же пробуждаешься от спячки? Тогда вот что, - его взгляд вдруг унесся в неведомые дали. - Запомни, если ты врываешься в комнату, полную вооруженных людей, лучше это делать внезапно и без лишнего шума, чем с громким воинственным кличем... Оставшаяся программа визита, как и предполагал Майлз, заняла немного времени. Они вывалили содержимое саквояжа на пол гостиной, и Майлз отсчитал пачку бетанских долларов, предназначенных для погашения его долгов, в том числе и бабушкиных субсидий. Миссис Нейсмит была слегка ошеломлена такой кучей невесть откуда взявшихся денег, но все же согласилась разослать необходимые суммы кредиторам. Самая внушительная куча предназначалась для восстановления лица Элли Куинн; когда бабушка сообщила, сколько это будет стоить, Майлз чуть не лишился чувств. В конце концов у него в руке осталась лишь тощая стопочка банкнот, что вызвало у брата приступ неудержимого веселья: - О, да ты, я вижу, не в убытке! Впервые за последние пять поколений представитель рода Форкосиганов добился прибыли? Это все примесь бетанской крови. Майлз взвесил доллары на ладони и грустно улыбнулся. - Это становится фамильной традицией. За день до того, как отец сложил с себя полномочия регента, он пожертвовал двести семьдесят пять тысяч марок и ушел в отставку с тем же, с чем начинал в этой должности шестнадцать лет назад. - А я и не знал, - подивился Айвен. - Почему, ты думаешь, в усадьбе Форкосиганов так и не поменяли крышу в прошлом году? Это, кстати, единственное, на что посетовала мать. А вообще-то ей было даже интересно, куда отец сбагрит эту сумму... В результате деньги достались приюту для детей погибших воинов. Внезапно у Майлза разыгралось любопытство. Он набрал номер биржи. Автоответчик сообщил, что фелицианский миллифениг снова включен в котировки, и нынешний курс составляет 1,206 миллифенига за бетанский доллар против 1,459 на прошлой неделе. Выходит, дендарийским наемникам не придется пенять на своего адмирала - их жалованье обрело весомую реальность... Между тем время поджимало. Майлз встал. - Бабушка, - сказал он. - Через день мы будем на месте. Тогда ты можешь позвонить в посольство и сообщить, что им больше не стоит себя утруждать. - То-то порадуется лейтенант Кроуи, - усмехнулась она. - Он уже смирился с тем, что его ждет позорная отставка, а после - служба охранником в какой-нибудь горячей точке. - И еще... По поводу Тава Кольхауна. - Да? - Ты припоминаешь дворницкую на втором этаже? - С трудом. А что такое? - Пусть кто-нибудь заглянет туда завтра утром. Но сама до тех пор не заходи. - И не подумаю, - заверила бабушка. - Майлз, пора! - окликнул его из-за дверей Айвен. - Еще одну секунду. Майлз подбежал к Элли Куинн, покорно сидевшей там, где ее оставили несколько минут назад. Он вложил в ладонь женщине остаток денег и шепнул: - Боевая премия. На первое время. Вы ее заработали. Поцеловав ей руку, он выбежал следом за Айвеном. 21 Майлз сбросил скорость и повел флайер плавными кругами над замком Форхартунг, испытывая труднопреодолимое желание спикировать прямо в середину двора. На реке, прихотливо извивавшейся через Форбарр-Султан, столицу империи, начался ледоход. Вода уже приобрела зеленый оттенок - верный признак того, что далеко на юге, в Дендарийских горах, вовсю тают снега. Древняя крепость Форхартунг была возведена на высоком, обрывистом берегу. Восходящие воздушные потоки ощутимо раскачивали флайер. Современный Форбарр-Султан раскинулся на десятки километров вокруг. Стоянки в окрестностях замка были забиты всеми видами транспорта, в узких проходах между машинами сновали люди в разноцветных ливреях. Айвен принялся считать флаги, трепещущие над башнями. - Сегодня на заседание Совета прибыли все, - объявил он, закончив подсчет. - Даже флаг Форталы есть, а он не появлялся в столице лет сто. Его, наверное, принесли на руках. Ого, смотри-ка, Майлз, императорский флаг тоже поднят - значит, и Грегор здесь. - Для этого не нужно искать флаг. Достаточно взглянуть на тех парней на крыше с противовоздушными плазмометами, - заметил Майлз. Ему стало не по себе - дуло одного из плазмометов смотрело прямо на них, словно глаз подозрительного наблюдателя. Медленно и плавно флайер опустился на середину круга, нарисованного на площадке за пределами замковых стен. - Представляешь, - задумчиво проговорил Айвен, - какими дураками мы будем выглядеть, если сейчас ворвемся в зал заседаний, а там идут дебаты по распределению водных ресурсов или еще что-нибудь в этом духе! - Ты полагаешь, я об этом не думал? Прилететь тайком - это был необходимый, разумный риск... В конце концов, мы уже не раз оказывались в дурацком положении - и ничего, не рассыпались. Дело привычное. Но тем не менее Майлз отчего-то не торопился подниматься с кресла... Внезапно он побледнел и с трудом перевел дыхание. - Что случилось, тебя тошнит? - встревожился Айвен. Майлз покачал головой, хотя кузен был прав. Он мысленно попросил прощения у База Джезека - за то тайное презрение, которое испытывал к нему в свое время. Теперь и Майлз узнал, как чувствует себя человек, парализованный страхом. Он не был храбрее База - просто ему никогда не доводилось испытывать ничего подобного. Как хорошо было бы сейчас вновь оказаться со своими дендарийцами и заняться чем-нибудь простеньким, вроде обезвреживания кассетной бомбы. - Господи, а ну как все провалится? - пробормотал он. Эти слова еще больше обеспокоили Айвена: - Но ведь ты две недели мне вдалбливал, что внезапное появление - единственно правильный шаг. Убедил в конце концов. А теперь уж поздно менять план. - Я не собираюсь ничего менять, - Майлз решительно смахнул со лба серебристый кружочек и вперился взглядом в высокую серую стену замка. - Если мы еще немного так посидим, охрана нас заметит, - предупредил Айвен. - Может, уже сейчас кто-то взял нас на мушку. - Ты прав, - он вздохнул. - Пора ступить на твердую землю. - После тебя, - вежливо поклонился Айвен. - Хорошо. Решительно распахнув дверцу, Майлз вышел на каменистую площадку. Они направились к воротам. Четверо высоченных парней в форме личной охраны императора внимательно следили за приближением братьев. Один из часовых положил руку на кобуру. С приездом домой, поздравил себя Майлз. Он коротко кивнул часовым. - Доброе утро, солдаты. Я лорд Форкосиган. Насколько мне известно, император пожелал, чтобы я прибыл на заседание. - Чертов шутник! - усмехнулся охранник, расстегивая кобуру. Но другой схватил его за руку: - Нет, Даб, это вправду он! В вестибюле перед входом в большой зал заседаний их обыскали. Айвен все норовил заглянуть в щелочку, никак не давая офицеру, приставленному для проверки входящих на наличие оружия, исполнить до конца свои обязанности. Майлз напряженно вслушивался в приглушенные голоса, доносившиеся из-за дверей. Он узнал гнусавый тенор графа Фордрозы, ритмично поднимавшийся и опускавшийся - как видно, дебаты протекали спокойно. - Давно все это продолжается? - шепотом спросил Майлз у охранника. - Неделю. Сегодня последний день. Они сейчас подводят итоги, так что вы как раз вовремя, милорд, - он подбадривающе кивнул Майлзу. Один из офицеров охраны, стоящих поодаль, тихо сказал другому: "Но ведь он и должен был присутствовать..." - Может, все-таки тебе лучше остаться лечиться на Бете? - спросил брат. - Теперь уж точно поздно. Вот смеху будет, если мы поспеем как раз к оглашению приговора! - Ты и во время казни будешь отпускать свои шуточки! - заметил Айвен. Охранник кивнул ему, пропуская, и он направился к двери, но Майлз схватил его за руку: - Подожди! Слушай! Еще один знакомый голос. Адмирал Хессман! - А он что здесь делает? - удивленно прошептал Айвен. - Я думал, это закрытое заседание. - Он свидетель, как и ты. Слушай. - ...если наш дражайший премьер-министр ничего не знает о заговоре, пусть пригласит сюда своего "исчезнувшего" племянника, - голос Фордрозы был полон сарказма. - Он, к сожалению, утверждает, что не может. Я догадываюсь, почему. Лорд Форпатрил улетел с секретным сообщением. Каким? Очевидно, что-нибудь типа: "Беги - все раскрыто!" Я спрашиваю вас - мог ли отец ничего не знать о заговоре, подготовленном его сыном с таким размахом? Куда делись те двести семьдесят пять тысяч марок? Он категорически отказался сообщить это нам. Почему? Потому что эти деньги ушли на финансирование операции. А смехотворные просьбы отложить слушания?! Если лорд Форкосиган не виновен, почему его нет здесь? - Фордроза сделал драматическую паузу. Айвен дернул Майлза за рукав. - Давай! Лучшего момента и быть не может... Солнечные лучи, льющиеся сквозь высокие мозаичные окна, разукрасили стены зала всеми цветами радуги. Фордроза стоял на кафедре; за ним, на свидетельской скамье, сидел адмирал Хессман. Галерея сейчас пустовала, но простые деревянные скамьи, широким полукругом расположенные по залу - были заняты все до последней. У большинства присутствующих поверх разноцветных камзолов были надеты серебристо-красные мантии - признак графского достоинства. Военные щеголяли малиново-голубыми парадными мундирами. Император Грегор восседал на высоком троне, установленном в левом дальнем углу. На нем тоже была военная форма. Майлза охватил страх - страх дебютанта, впервые оказавшегося на сцене. Надо было хоть забежать домой переодеться - он явился в высокое собрание все в том же черном комбинезоне и армейских ботинках, в которых покинул Тау Верде. Расстояние до центра зала показалось ему длиною в световой год. Отец, тоже в парадном мундире, сидел на своем постоянном месте неподалеку от кафедры, и поза его не выражала ничего, кроме спокойной уверенности - ноги вытянуты под столом, спина расслаблена, руки заложены за спинку скамьи. Но это было спокойствие тигра, выслеживающего добычу: губы поджаты, острый взгляд вонзился в Фордрозу. Майлз впервые подумал, что кличка отца - "Мясник Комарры" - могла иметь под собой реальную основу. Граф Фордроза был единственным из присутствующих, кто стоял лицом к входу. И он первым увидел обоих братьев. Фордроза открыл рот, но продолжение тщательно отрепетированной речи застряло у него в горле. - Вы задали именно тот вопрос, ответ на который я хотел бы услышать от вас и от адмирала Хессмана, - крикнул Майлз и медленно двинулся по проходу к кафедре. Тишина в зале взорвалась гулом изумленных голосов и взволнованными восклицаниями. Но Майлза интересовал лишь один человек из всех. Как СонН встретит его появление? Граф Форкосиган резко оглянулся и увидел сына. Он шумно вздохнул, потом закрыл лицо руками, и ожесточенно, нещадно потер его. Когда отец снова опустил ладони на стол, Майлз увидел, что на его лбу и щеках, иссеченных морщинами, выступили багровые пятна. "Как он постарел! - ужаснулся Майлз. - Разве его волосы были такими седыми? Неужели он так сдал за эти месяцы или дело во мне? Или в нас обоих?" Но вот граф заметил молодого Форпатрила, и выражение его лица мгновенно изменилось: - Айвен, идиот ты эдакий! Где тебя носило?! Айвен переглянулся с Майлзом и отвесил подчеркнуто вежливый поклон в сторону свидетельской скамьи. - Адмирал Хессман приказал мне отправиться на поиски Майлза, сэр. Как видите, я выполнил задание, хотя адмирал рассчитывал совсем на другое. Фордроза посмотрел на ошеломленного Хессмана. - Ты... - прошептал граф, задыхаясь от ярости. Но в следующую секунду он овладел собой и вновь принял непринужденную позу. Майлз сделал общий поклон и опустился на колено перед троном. - Милорды! Прошу извинить меня за опоздание. Дело в том, что мою повестку - как бы поточнее выразиться? - потеряла почта. Присутствующий здесь лорд Айвен Форпатрил может вам это подтвердить. Молодой император глянул на него сверху вниз, а затем обратил несколько растерянный взор к своему новому советнику, стоящему на кафедре. Фордроза расправил плечи и повернулся к церемониймейстеру. Атаковать нужно сейчас, подумал Майлз. Если лорд-церемониймейстер начнет встречать его по всей форме, противники успеют прийти в себя, посовещаться и найти новые аргументы, которые обеспечат им большинство при вынесении его вопроса на голосование. Хессман - вот по кому нужно нанести первый удар. Фордроза не решится в присутствии императора в открытую перетягивать голоса на свою сторону. Ударить первым - и расколоть заговор пополам. Майлз откашлялся и быстро поднялся. - Милорды, я призываю вас в свидетели и обвиняю адмирала Хессмана в намеренной порче корабля, в убийстве и в покушении на убийство. Я могу доказать, что по его приказу был выведен из строя скоростной курьерский катер капитана Димира, в результате чего все, кто был на его борту, погибли ужасной смертью. У меня есть доказательства, что среди них, по плану Хессмана, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил. - Вы нарушаете регламент! - заорал Фордроза. - Ваши обвинения не подлежат рассмотрению в Совете графов. Можете обращаться с ними в военный трибунал - если посмеете, пр-р-ре-датель! - Могу и туда. Но, к сожалению, военный трибунал судил бы одного Хессмана. А как же вы, граф Фордроза? Старый граф Форкосиган начал медленно, жестко постукивать кулаком по столу, словно подгоняя сына, задавая ему ритм. Вперед, вперед, вперед! Приободрившийся Майлз заговорил еще громче и увереннее: - Он будет осужден один и умрет один - ведь у адмирала нет свидетелей, что преступление он совершил по вашему приказу. Или вы думаете, адмирал, что граф Фордроза настолько предан своему соратнику, что сам во всем признается? Хессман мертвенно побледнел. А Фордроза, забегавший по кафедре, как по горячей сковородке, крикнул: - Милорды, я протестую! Это не защита. Он хочет отвлечь ваше внимание контробвинениями. И при этом грубо нарушает регламент. Милорд церемониймейстер, я убедительно прошу вас восстановить порядок! Лорд-церемониймейстер уже начал подниматься с места, но встретился глазами с графом Форкосиганом, подумал и тихо опустился обратно на скамью. - Все это, конечно, не вполне соответствует регламенту, - пробормотал он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно усмехнулся. - Вы так и не ответили на мой вопрос, граф Фордроза! - напомнил Майлз. - Как вы оцениваете действия адмирала Хессмана? - Подчиненные всегда склонны превышать данные им полномочия... "Пытаешься отвертеться? Не выйдет. У меня крепкая хватка". - О! Значит, вы признаете, что он выполнял ваш приказ? - Ничего подобного, - спохватился Фордроза. - Нас связывает лишь общая забота о благополучии империи. - И более вас ничто не связывает? Вы слышали, адмирал Хессман? Интересно, как себя чувствует человек, которого закалывают с таким изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает, как в его спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец! Хессман вскочил и рявкнул: - Ну уж нет! Ты все это затеял, Фордроза. И если мне суждено очутиться в могиле - будь уверен, что я и тебя туда утащу! - Адмирал повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: - Все началось с того, что он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые свежие сведения из Разведуправления Службы безопасности, касающиеся сына Форкосигана... - Заткнись! - отчаянно заорал Фордроза. Он явно не ожидал, что из столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора. Его дрожащая рука скользнула под мантию и вынырнула оттуда с небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза замер в нерешительности, глядя на свое оружие, словно на нечаянно пойманного скорпиона. - Так кто же все-таки нарушает регламент? - усмехнулся Майлз. Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе, и предсказать их реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета, а тем более достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу вскочили со своих мест. Только на Барраяре, пригрозив заряженным оружием, ты рискуешь потерять поддержку, а не обрести ее, подумал Майлз. Группа титулованных особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью от Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить игольник на своего главного врага и разоблачителя - юного калеку. Майлз стоял неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула... Через секунду Фордроза был погребен под кучей все еще дюжих тел в развевающихся красных мантиях. Айвену выпала честь нанести первый удар, и он с силой лягнул предателя в колено. Майлз стоял перед императором. В зале воцарилась гробовая тишина, горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал черед настоящего разбирательства. Грегор тяжело вздохнул и нервным жестом подозвал к себе лорда-церемониймейстера. Несколько минут они тихо совещались, затем церемониймейстер объявил: - Император объявляет перерыв на один час для изучения новых обстоятельств дела. В качестве аудиторов [аудитор - военный следователь в армиях континентальной Европы] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас. Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый - Грегор, за ним - граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по не совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк - это еще куда ни шло: он был одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным другом. В Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться новое поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас... Это был самый старый и самый непримиримый враг его отца - с тех пор, как сыновья графа погибли, встав на сторону Фордариана, претендовавшего на трон. Это было восемнадцать лет назад... Майлз с неприязнью покосился на старика. Однажды его наследник бросил ночью солтоксиновую гранату в окно усадьбы Форкосиганов, решив таким образом отомстить за смерть младшего брата. Единственное, чего он добился, - казни за государственную измену. Сможет ли граф Форхалас устоять перед таким соблазном - жизнь молодого Форкосигана за жизнь своего старшего сына? Но, с другой стороны, Форхалас был известен как честный и справедливый человек. Поэтому можно было предположить, что он примет нелегкое решение встать на сторону отца Майлза, не желая терпеть отвратительные козни Фордрозы. Два графа так долго враждовали, пережили стольких друзей и недругов, что их распря стала уж чем-то самодовлеющим, независимым от них самих. Пожалуй, выбор императора имел свой резон - никто не рискнул бы обвинить старика Форхаласа в симпатии к бывшему регенту... Оба аристократа обменялись короткими поклонами, как пара фехтовальщиков перед поединком, и сели друг против друга. - Итак, - граф Форкосиган сделался еще серьезнее и сосредоточеннее, - что на самом деле там произошло, Майлз? Я выслушивал доклады Иллиана, но они лишь порождали новые вопросы. А в последнее время я вообще не имел никаких вестей... Майлз решил выиграть еще несколько секунд. - Почему? Разве его агент больше не присылает донесений? - Дело не в этом. Капитан Иллиан взят под стражу. - Что?! - Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре. - Абсурд! - Ничуть. Все очень логично. Моим противникам стало гораздо легче бороться со мной, когда они лишили меня глаз и ушей. Форхалас кивнул, словно говоря: "Да, я и сам поступил бы так же". А Майлз покраснел от стыда - то ли за себя, то ли за императора. - Ничего, - сухо усмехнулся отец. - Ему не повредит побыть несколько дней по ту сторону решетки. Весьма поучительный опыт. Но он, конечно, на тебя сердит. - Проблема в том, - как-то отстраненно проговорил Грегор, - что неизвестно, кому служит капитан Иллиан - мне или моему премьер-министру. В глазах императора, в каждом его жесте сквозила неуверенность. - Тот, кто служит мне, служит вам, - напомнил граф Форкосиган. - Ручеек опыта каждого из ваших подданных вливается в широкую реку государственной власти. А вы - устье этой великой реки. Никогда еще из уст отца Майлз не слышал ничего более близкого к лести. Значит, он действительно встревожен не на шутку. - Вы несправедливы к Саймону Иллиану, подозревая его, - продолжал Форкосиган. - Он верой и правдой служит вам, как до того служил вашему деду. "Интересно, что я за приток в этой гидросистеме? - размышлял Майлз. - Некоторые из моих наемников способны изрядно подпортить чистоту воды". Он взглянул на отца. - Вы спрашиваете, что там произошло? Теперь перед ним возникла новая трудность: с чего начать? Быстро восстановив в памяти хронологию событий, Майлз решил выбрать отправной точкой встречу с Ардом Мэйхью на Колонии Бета. Пришлось, конечно, упомянуть и об обстоятельствах знакомства с Базом Джезеком. Услышав это имя, отец поморщился, но ничего не сказал. После этого пошло уже легче: блокада, высадка, битвы. Майлз так увлекся рассказом, что при описании одного из эпизодов кресло императора стало оссеровским флотом, Генри Форволк - капитаном Тангом, а отец - сразу всеми пеллианами... Гибель Ботари. Граф Форкосиган слушал, погрузившись в себя, но потом сказал: - Что ж... Теперь он избавлен от страшного груза и обрел покой. Майлз покосился на императора и решил умолчать об откровениях инженера Висконти касательно принца Зерга. Судя по быстрому одобрительному взгляду, которым наградил его отец, это было правильно. К тому моменту, как он приступил к последним страницам своего повествования - снятию пеллианской блокады, - Грегор слушал его, восхищенно открыв рот, да и глаза старого графа Форкосигана выражали явное удовольствие. Но едва Майлз добрался до встречи с Айвеном и тех выводов, которые он сделал, услышав рассказ кузена, как раздался знакомый сигнал часов. Майлз расстегнул карман и достал фляжку. - Это еще что такое? - отец даже привстал с места. - Нейтрализатор избытка желудочного сока. Не желаете? - вежливо предложил он. - Благодарю, не откажусь, - отец отпил из фляжки с таким серьезным видом, что Майлз засомневался, шутил ли он. История близилась к завершению. Он кратко и четко обрисовал причины, вынудившие его прибыть на планету тайно, указав в качестве основной необходимость застать врасплох Хессмана и Фордрозу. Айвен подтвердил рассказ своими свидетельскими показаниями. Бледные щеки Грегора покрылись румянцем мучительного стыда. "Извини, что мне пришлось открыть тебе глаза, - подумал Майлз, - но ты среди нас единственный, кто не может позволить себе роскошь удобных иллюзий. И ты еще предполагал, что я хочу занять твое место - Боже упаси!" Наконец Майлз умолк. Император сидел, а граф Форкосиган поглядывал на сына удивленно, печально и задумчиво. - И все-таки, - заговорил Грегор, - для чего еще могло вам понадобиться сколачивать такой большой флот, как не для завоевания трона - если не на Барраяре, то на какой-нибудь другой планете? - Ваше величество, - тихо сказал Майлз. - Вспомните - когда мы зимними вечерами играли в императорском дворце, я всегда был верным Форталией. Вы, знающий меня с детства, - как вы могли усомниться в моей преданности? Наемники Дендарии - это, если угодно, одно сплошное недоразумение. Я никогда не замышлял ничего подобного - все получилось само собой, в то время как я старался выпутаться из трудного положения, в которое угодил совершенно случайно. У меня всегда была единственная мечта - стать офицером и служить Барраяру так же, как отец. Но когда оказалось, что цель эта для меня недостижима, я решил хоть чего-нибудь добиться, чтобы, - Майлз поднял взгляд на отца, - чтобы посвятить ему свою жизнь. - Он пожал плечами. - И опять у меня ни черта не вышло... - Я всего лишь кусок плоти, мой мальчик, - хрипловато сказал граф Форкосиган. - Я недостоин такого щедрого подарка. В этот миг Майлз начисто забыл о предстоящем суде - он закрыл глаза и весь ушел в мысли о чем-то сокровенном, спрятанном в глубине души. Грегор, выросший без отца, смущенно отвернулся. Граф Форхалас тоже опустил взгляд, как будто стал свидетелем сцены, не предназначенной для его глаз и ушей. Но вот император пошевелился и робко положил руку на плечо своего верного слуги и защитника, бывшего имперского регента, графа Эйрела Форкосигана. - Я тоже всегда стремился служить Барраяру, - сказал он. - Мой долг - вершить справедливость. Но сейчас у меня едва не получилось наоборот. - Ты попал в компанию бесчестных людей, мой мальчик, - очень тихо произнес граф Форкосиган. - Такое может случиться с каждым. Главное - извлечь из этого урок. Грегор вздохнул. - Помнишь, Майлз, как мы с тобой играли в "страто"? Ты всегда выигрывал, хоть я и неплохо знал твою тактику - но постоянно сомневался в том, что знаю. Майлз опустился на колено и склонил голову. - Какова будет воля вашего величества? - Дай Бог, чтобы меня всегда окружало побольше таких заговорщиков, как вы. - Грегор повернулся к аудиторам. - Что скажете, милорды? Согласны ли вы, что обвинение Фордрозы в корне своем ложно? И готовы ли засвидетельствовать это перед пэрами Барраяра? - Я буду счастлив это сделать! - воскликнул Генри Форволк. После захватывающего рассказа о дендарийских наемниках кадет-второкурсник буквально влюбился в Майлза. Но граф Форхалас был так же холоден и невозмутим. - Обвинение в заговоре с целью узурпации трона беспочвенно, - согласился старик. - И я, безусловно, буду об этом свидетельствовать. Но существует и другая статья: сам лорд Форкосиган признал себя виновным в нарушении закона Форлопулоса. А это как раз и приравнивается к государственной измене. - Совет графов не выдвигал этого обвинения, - сдержанно заметил старший Форкосиган. - И кто посмеет, после того что случилось... - усмехнулся Генри Форволк. - Человек, беззаветно преданный империи и превыше всего почитающий историю нашего правосудия, - все так же бесстрастно произнес Форкосиган, - человек, которому нечего терять, может и посметь. Не так ли? - он обращался к своему седовласому врагу. - Молись, Форкосиган, - прошептал Форхалас. - И моли о пощаде, как я тогда... - его наигранное хладнокровие исчезло, как дым на ветру: он дрожал всем телом. Граф посмотрел на него долгим задумчивым взглядом, потом проговорил: - Если вам угодно... И опустился на колено перед врагом. - Проявите снисхождение. А я позабочусь, чтобы мой сын больше не совершал ничего подобного. - Это сказано слишком заносчиво... - Будьте так добры... - Я хочу услышать: "Умоляю вас!". - Я умоляю вас, - послушно повторил граф Форкосиган. Майлз безуспешно искал в позе отца признаки закипающей, сдерживаемой ярости. Но перед ним был старый, сгорбленный человек, смирившийся со своей судьбой, - а что творилось у него в душе. Бог знает. Грегор отвернулся, словно ему вот-вот станет дурно. Генри растерянно наблюдал за происходящим, глаза Айвена расширились от ужаса. Форхалас меж тем казалось, впал в исступление. - А теперь кланяйся, кланяйся, Форкосиган! - прошептал он в самое ухо своему врагу. Тот молча склонил голову. "Я для него лишь приложение к отцу, орудие мести, - сообразил Майлз. - Пора обратить на себя внимание". - Граф Форхалас, - громко произнес он, и все вздрогнули. - Граф, остановитесь. Неужели вы еще не удовлетворены? Представьте, что вы встретились с моей матерью, - будете ли вы тогда гордиться воспоминанием о сегодняшнем дне? Форхалас, нахмурившись, посмотрел на Майлза. - А неужели твоя мать, глядя на тебя, не поймет желания совершить возмездие? - Моя мать называет горе великим даром. Посылаемые нам испытания, говорит она, есть благо, а тяжелые испытания - великое благо. Конечно, большинство считает, что она - человек со странностями, - задумчиво добавил Майлз и спросил, глядя ему прямо в глаза: - Итак, что вы предполагаете делать с вашим великим даром, граф Форхалас? - Проклятье, - пробормотал старик. - У него взгляд его матери. - Я это давно заметил, - шепнул в ответ Форкосиган. Форхалас раздраженно покосился на него и объявил: - Я не святой, черт меня побори! - От вас и не требуется святости, - успокоил его Грегор. - Но вы - мой вассал, принявший присягу. Вы полагаете, я буду доволен, если мои верные слуги будут рвать друг друга на части вместо того, чтобы приберечь силы на моих врагов? Форхалас фыркнул и пожал плечами. - Вы правы, ваше величество, - неохотно признал он. - Встаньте, наконец, - сказал он Форкосигану и спросил его, свирепо глядя на Майлза: - Скажите-ка, Эйрел, каким образом вы собираетесь держать в узде этого талантливого молодого маньяка вместе с его разношерстной армией? Граф Форкосиган ответил неторопливо, роняя каждое слово, подобно каплям лекарства: - Наемники Дендарии для меня - неразгаданная загадка. Какова будет ваша воля, ваше величество? Император, по-видимому, не ждал, что его так скоро лишат удобной роли зрителя. Он почти с мольбой посмотрел на Майлза: - Всякая организационная структура рождается, взрослеет и в конце концов умирает. Возможно, ваше наемное войско развалится само собой? Майлз решился на откровенность: - Я тоже хотел бы на это надеяться, ваше величество, но... когда я улетал, эта организационная структура выглядела на удивление здоровой. Грегор поморщился, как от зубной боли. - Так что мне теперь делать? Не посылать же на них свою армию, как поступал когда-то в подобных случаях Дорка - слишком далекий переход! - К тому же на их совести нет никаких преступлений, - поспешно вставил Майлз. - И большинство этих людей - не барраярцы. Они не имеют понятия, кто я такой на самом деле. Грегор кинул беспомощный взгляд на графа Форкосигана, но тот с подчеркнутым вниманием изучал носки своих ботинок, словно говоря: "Помнишь, мой мальчик, как ты рвался самостоятельно принимать решения?" - Вы император, так же, как Дорка, - сказал он спокойно. - Решение за вами. Грегор снова обернулся к Майлзу: - Насколько я понимаю, вы не могли прорвать блокаду путем вооруженного наступления и поэтому решили изменить тактику? - Совершенно верно, государь. - А я вот не в состоянии изменить закон Дорки, - вздохнул он. Забеспокоившийся было граф Форкосиган удовлетворенно кивнул. - Ведь этот закон в свое время спас Барраяр. Император надолго замолчал, покачиваясь на волнах растерянности. Майлз лучше всех присутствующих понимал, каково ему в эту минуту, но помалкивал, покуда на монаршьем лике не утвердилось жалобное выражение школяра, проваливающего устный экзамен. Тогда он отважился. - Отдельное подразделение дендарийских наемников императора, - изрек он. - Что? - А почему бы и нет? - Майлз пожал плечами и с поклоном протянул Грегору воображаемый предмет. - Я с радостью передаю мои войска в распоряжение вашего величества. Назовите их Императорским эскадроном. Такой прецедент уже встречался в нашей истории. - С кавалерийским соединением, - уточнил граф Форкосиган, но его взгляд заметно прояснился. - Их можно называть как угодно, все равно они вне пределов барраярской юрисдикции, - нетерпеливо ответил Майлз. - И применять их тоже можно как угодно. - Угодно кому? - сухо поинтересовался Форхалас. - Вы же понимаете, что это личное мнение, выраженное в частной беседе, - поспешно произнес граф Форкосиган. - Да, конечно, - с готовностью согласился Майлз. - Боюсь только, что наемники будут - как бы это сказать? - слегка озадачены, узнав о своем призыве в регулярную армию Барраяра. Но почему бы их, к примеру, не отдать в ведение департамента капитана Иллиана? Тогда статус дендарийского флота по-прежнему останется завуалированным. Пусть капитан сам и придумывает, как их лучше использовать. Секретный наемный флот Императорской службы безопасности Барраяра... Это предложение не то что бы убедило, но, казалось, заинтересовало Грегора. - А что? В этом может быть некоторая практическая польза... - Он оглянулся на своих советников, ища поддержки. Граф Форкосиган с трудом сдержал улыбку. - Да, Саймон будет счастлив, - пробормотал он. - Вы думаете? - с сомнением спросил Грегор. - Я вам это лично гарантирую, - и граф отвесил императору особенно глубокий поклон. Форхалас усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на Майлза: - Твое счастье - ты чертовски умный парень! - Так точно, сэр, - подтвердил юноша. Им овладело чувство небывалой легкости: три тысячи солдат и Бог знает сколько тонн оборудования в одночасье свалились с его плеч. Он все-таки сделал это! Последний камушек мозаики встал на свое законное место. - ...дурачка передо мной разыгрывает, - пробормотал Форхалас. - Он повысил голос и обратился к старшему Форкосигану: - Вы не ответили на первую часть моего вопроса, Эйрел. В глазах графа Форкосигана мелькнул хитрый огонек: - Да, нельзя позволять ему разгуливать где заблагорассудится. Мне самому страшно подумать, что он может натворить. Нужно ограничить порывы моего сына рамками заведения, где он будет занят с утра до ночи, и притом под надзором внимательных глаз, - он выдержал эффектную паузу. - Я предлагаю в качестве такого заведения Императорскую Военную Академию. Майлз замер с открытым ртом. Все его мысли в последние дни были сосредоточены лишь на том, чтобы выскользнуть из-под опускающейся на него гранитной плиты закона Форлопулоса. Он не был уверен, что останется в живых, и уж тем более не мечтал о награде. Да еще о такой награде... Отец повернулся к нему и сказал чуть тише: - Разумеется, если вы не посчитаете это ниже своего достоинства, адмирал Нейсмит. Кстати, я до сих пор не поздравил вас с повышением по службе. Майлз густо покраснел: - Это же было сплошное надувательство, сэр, вы сами прекрасно знаете. - Сплошное? - В основном. - О, ты научился хитрить - даже со мной... Тебе уже знакомо пьянящее чувство власти над людьми, сумеешь ли ты заставить себя подчиняться? Быть разжалованным - горькая пилюля, проглотить ее не так просто, - он многозначительно усмехнулся. - Вы ведь тоже были разжалованы после Комарры, сэр. - До капитана. - У меня теперь луженый желудок, так что я переварю любую пилюлю. Ничего, сумею... Граф Форхалас скептически повел бровями. - Вы думаете, из него выйдет хороший прапорщик, а, адмирал Форкосиган? - Думаю, прапорщик из него выйдет ужасный, - честно признал граф. - Но если измученные командиры не придушат его за чрезмерную... э-э... инициативу, то в один прекрасный день он станет отличным офицером Генштаба. Форхалас с неохотой кивнул. Майлз и отец обменялись торжествующими взглядами. По окончании двухдневного заседания Совет единогласно вынес оправдательный приговор. Сам Грегор во время голосования перешел в правую половину зала вместо обычного для императора центра, где по традиции оставались воздержавшиеся. Даже старые политические противники Форкосигана последовали за императором, хотя сделали это с таким видом, словно идут против совести. Граф Форхалас оказался единственным воздержавшимся. Теперь можно было не сомневаться, что он не связан с Фордрозой - иначе попытался бы замести следы. - Вот упрямый старый хрен, - с уважением пробормотал премьер-министр, еле успевая раскланиваться в ответ на сыпавшиеся со всех сторон поздравления. - С его убеждениями я вряд ли соглашусь, но его убежденности можно позавидовать. Майлз молча наслаждался своим триумфом. По крайней мере Элен теперь ничто не угрожает. Но был ли он счастлив? Заросли дикого винограда, взбирающиеся по берегам озера неподалеку от Форкосиган-Сюрло, уже подернулись светлой зеленью. Теплый ветерок поднимал легкую рябь, и она рассыпалась по воде сверкающими блестками... Майлз где-то читал, что у некоторых народов существует обычай класть серебряные монеты на глаза усопших. Он представил, как солнечные блики монетками опускаются на дно озера, серебряный слой растет, растет и вот на поверхности возникает серебряный остров... Весна только началась, и почва в глубине не успела как следует оттаять. Майлз выбросил из ямы еще одну лопату промерзшей земли. Он копал с утра и теперь чуть не падал от усталости. - Смотри, у тебя все руки в крови, - сказала ему мать. - Ты мог бы сделать то же самое за пять секунд с помощью плазменного пистолета. - Кровь смывает грехи, - ответил он. - Так говорил сержант. - Да... Мать больше не проронила ни слова. Подошла к дереву, села, опершись спиной о толстый ствол и залюбовалась озером. Бетанское воспитание, подумал Майлз. Часами может не отрываясь смотреть на открытые, вольные пространства... Ну вот и готово. Отец, подал ему руку, помогая выбраться из ямы. Майлз нажал кнопку на гравитационной панели, и гроб медленно опустился к месту вечного успокоения Ботари. Сержанту всегда приходилось терпеливо дожидаться, пока Майлз закончит свою работу, и сегодня он ждал снова - в последний раз. Засыпать могилу оказалось несравненно более легким и быстрым делом, чем вырыть. Надгробье, заказанное отцом, было еще не готово. Да это и неудивительно - ручная работа, как и все надгробья фамильного кладбища Форкосиганов. Здесь же, неподалеку, лежит прах его деда - рядом с бабушкиным. Бабушку по отцовской линии Майлз никогда не видел - она погибла во время гражданской войны. Он поставил неглубокий бронзовый сосуд в ногах могилы, внутри лежали сухие веточки горного можжевельника и прядь его волос. Потом достал из кармана тот самый цветной шарф, бережно развернул его и положил в сосуд упругий черный локон. Мать добавила пучок жестких седых волос с головы графа Форкосигана и медно-рыжую прядь - от себя. Родители отошли в сторону и, взявшись за руки, безмолвно глядели на свежий земляной холмик. Майлз, подумав, положил шарф в жертвенную чашу. - Боюсь, из меня получилась никудышная сваха - не такая, как ты мечтал, - виновато прошептал он. - Но Бога ради не думай, что я хотел посмеяться над тобой. Баз ведь действительно любит ее, и он позаботится о ней... Легко давать слово, но гораздо труднее его сдержать. И все же... - он бросил в сосуд несколько кусочков ароматической коры, - тебе будет тепло здесь лежать. Ты будешь слышать плеск волн, будешь видеть, как волнуется наше озеро... Снова придет зима,