Саймон Грин. Волк в овчарне --------------------------------------------------------------- Файл из Библиотеки Луки Бомануара Ё http://afrael.i-am.ru --------------------------------------------------------------- роман ЖАРКОЕ НАЧАЛО Если вам надоело жить, приезжайте в Хейвен. Там вас непременно прикончат. Портовый город Хейвен такое место, где лучше не задерживаться на улицах с наступлением темноты. Хотя и днем, пожалуй, немногим лучше. Если бы во всех Нижних Королевствах имелся более отвратительный и бандитский город с подобным расцветом преступности и коррупции, то его существование следовало бы хранить в глубокой тайне, чтобы не шокировать общественное мнение. Только из-за того, что Хейвен расположен на пересечении важнейших торговых путей и имеет жизненно важное значение для экономики Нижних Королевств, население города не выселили в принудительном порядке, а сам город не спалили до основания как зачумленное место. Теперь же он процветал и жил своей особой жизнью, наполненной преступлениями, заговорам и интригами. Несмотря на такую репутацию, а возможно, и благодаря ей, Хейвен имел большой доход от туризма. Столь опасный город требовал и соответствующих людей, которые поддерживали бы в нем что-то, напоминающее порядок. Поэтому от Крюка Дьявола до Улицы Богов, от доков до проспекта Тори, улицы Хейвена патрулировала городская Стража. Холодная сталь их оружия всегда была наготове. Им случалось выходить из переделок, когда казалось, что ничего уже сделать нельзя. Им не только приходилось иметь дело с убийцами, мошенниками, насильниками и прочими обычными в подобном месте подонками, но на их долю выпала также борьба с организованной преступностью, узаконенной жестокостью и жуликоватыми колдунами, не говоря уж о давно вышедшей из-под всякого контроля коррупции в собственных рядах. Они делали все, что было в их силах, и научились в большинстве случаев довольствоваться малыми успехами и скромными победами. О Стражах говорили как о людях с железными нервами, непреклонной волей и стойкой моралью. В них видели героев, не знающих преград, готовых принять любой вызов зла и использовать любой шанс, чтобы восстановить попранную справедливость. Однако скромное бюджетное финансирование, ужасные условия труда и высокий уровень травматизма и смертности привели к тому, что Стража пополнялась кем попало: в основном корыстолюбивыми наемниками, коротающими время до следующей войны. Дополняла их пестрая смесь отчаянных головорезов и идеалистов, убийц и никчемных бродяг. В Стражи нанимались по различным причинам. Такой причиной могла служить и месть -- ведь Хейвен плодил жертвы в огромном количестве. Караульное помещение Стражи представляло собой большую неприветливую комнату. Окон не было. Окна могли сделать помещение слишком уязвимым при нападении. Здание, в котором располагалась караульная, освещалось дневным светом через узкие разрезы бойниц и постоянно горящими на стенах масляными светильниками. Стены и потолки повсюду покрывал толстый слой копоти от светильников и каминов, но никто не обращал на это внимания. Грязь и копоть привычно дополняли окружающую обстановку. Половину караульного помещения занимали дубовые стеллажи с ящиками, заполненными различными досье, перенесенными сюда из задыхающегося в тесноте отдела регистрации преступлений. Можно поспорить, что в любое время дня и ночи среди шкафов и стеллажей вы застанете хотя бы одного человека, нетерпеливо роющегося в ворохе папок и документов, разыскивая нужную для расследования бумагу. Много полезной информации содержится в папках. Если только вы сможете найти ту, которая вам нужна. Папки с делами не сортировали и не систематизировали вот уже семнадцать лет, со времени налета террористов, когда в пламени пожара от их бомб сгорела большая часть документов. Молва утверждала, что, как только наведут порядок в картотеке и документации, сразу последует очередной налет. Поэтому никто и не думал отягощать себя столь неблагодарным трудом. Трижды в день, с точностью лучшего хронометра, караульная заполнялась капитанами Стражи для оперативного инструктажа перед выходом на дежурство. Было уже почти десять часов вечера, и двадцать восемь мужчин и женщин нетерпеливо ожидали появления командира Стражи с его плохими новостями. Они знали, что новости будут плохими. Так случалось всегда на их памяти. Хок и Фишер, муж и жена, вот уже пять лет как капитаны Стражи, стояли рядом в углу комнаты, наслаждаясь теплом, исходящим от горящего камина, и старались не думать о холодных улицах, ожидающих их за стенами снаружи. Вокруг то усиливался, то замирал гул голосов. Капитаны Стражи делились друг с другом последними новостями и сплетнями, обменивались традиционными жалобами на плохой кофе в дешевых тавернах. Как и в большинстве других городов, в Хейвене все самое худшее несла с собой ночь. Однако за ночное дежурство платили больше, и всегда находились желающие получить дополнительный заработок. С приближением зимы, из-за снежных бурь и заносов, движение по торговым путям, шедшим через город, замирало. Соответственно росли и цены на городских рынках. Поэтому каждую зиму Хоку, Фишер и другим Стражам приходилось работать с десяти вечера до шести утра, чем все были очень недовольны. Отдыхая, Хок прислонился к стене, скрестил на груди руки и опустил голову. Он никогда не чувствовал себя в хорошей форме в начале смены, а произведенные недавно изменения в расписании дежурств совсем выбили его из колеи. Хок не любил, когда меняли распорядок дня. Фишер слегка толкнула его локтем, и голова Хока приподнялась на дюйм. Он быстро обвел взглядом караульную и, убедившись, что командир еще не пришел, снова опустил голову, закрыл глаза и погрузился в полудремоту. Фишер вздохнула и отвернулась. Оставалось надеяться, что он, по привычке, не начнет храпеть. Она тщательно осмотрела свой нож и вырвала волос из головы мужа, чтобы испробовать, хорошо ли заточено лезвие. Хок никак не отреагировал. Наконец дверь резко распахнулась, и вошел командир Стражи Дюбуа, держа в руках толстую кипу бумаг. Капитаны умолкли и изобразили некое подобие внимания. Фишер, отложив нож и точильный камень, резко толкнула Хока в бок. Тот встрепенулся, поднял голову и уставился уцелевшим глазом на Дюбуа, который в свою очередь оглядывал присутствующих. Коротышка Дюбуа своей лысой головой живо напоминал бильярдный шар. Он командовал Стражей уже двадцать три года, что не могло не отразиться на его характере, который и раньше слыл далеко не ангельским. В свое время Дюбуа был грозой преступного мира, и мало нашлось бы жуликов, которых он не гонял по всему городу, буквально наступая им на пятки. Однако он слишком часто полагался на везение, и вот однажды полдюжины головорезов, собравшись вместе, так его отделали, что, по мнению врачей, он уже никогда больше не мог служить в Страже. Но они плохо знали Дюбуа. Он выздоровел и стал еще более злобен. Теперь большую часть времени командир Стражи проводил, планируя операции, выбивая у городских властей средства на содержание своих людей, тренируя новобранцев-рекрутов. После трех недель непрерывной муштры и выслушивания специфического командирского юмора новички обычно ждали начала самостоятельного патрулирования на диких улицах Хейвена как избавления. Среди Стражей бытовала вполне справедливая поговорка, что "кто смог вынести Дюбуа -- сможет вынести все". -- А ну-ка, внимание! -- Дюбуа окинул подчиненных колючим взглядом.-- Сначала хорошие новости: власти выделили деньги для оплаты сверхурочных, начиная с сегодняшнего дня. Теперь плохие новости: вам придется как следует потрудиться, чтобы их заработать. Сегодня утром в Крюке Дьявола произошла крупная стычка. Пятьдесят семь убитых, двадцать три человека раненых. Среди убитых -- двое констеблей -- Кэмбел и Ржешковяк. Похороны в четверг. Тот, кто захочет присутствовать, должен позаботиться о своей замене на этот день. С заменами определиться до конца вторника. Ответственность за несение дежурства в своих районах полностью на вас. Еще плохие новости. Гильдия докеров угрожает возобновить стачку и бастовать до тех пор, пока владельцы доков не согласятся раскошелиться на обеспечение безопасности труда. Это означает, что надо ожидать новых волнений и, возможно, стычек. Я удвоил число констеблей, патрулирующих доки и их окрестности, но остальным тоже надо смотреть в оба. Стихийные волнения имеют обыкновение внезапно разрастаться. И, очевидно, чтобы мы не скучали, кто-то прошлой ночью вломился в главные катакомбы на улице Моррисон и выкрал семьдесят два тела. Это могли сделать вампиры, или колдуны черной магии, или служители какого-нибудь дурацкого культа с Улицы Богов. В любом случае большая неприятность. Много важных людей похоронено в катакомбах, и их родственники уже берут меня за горло. Короче, я хочу, чтобы все тела были возвращены на место. И, желательно, в сохранности. Так что навострите уши и, если что-то разнюхаете, дайте мне знать немедленно. Переходим к оперативным делам. Капитаны Гибсон и Дафти. Прошел слушок, что в доме по улице Блейкени завелось привидение. Проверить. Если там действительно призрак, не пытайтесь изображать из себя героев. Освободите вокруг зону и вызовите заклинателя нечистой силы. Капитаны Бриарс и Ли. Мы получили несколько сообщений о том, что какая-то зверюга рыскает по улицам в районе Восточных ворот. Ваша задача -- только наблюдение. Пока никаких атак. На всякий случай все же возьмите в оружейной комнате серебряные спецкинжалы. Капитаны Фаукес и капитан Овен. Вы все еще не нашли насильника. Мы уже имеем четыре жертвы. Как можно мириться с таким количеством жертв! Мне наплевать, как вы это сделаете, но вы должны поймать подонка. А если его кто-то прячет, хватайте и тех тоже. Такова сейчас ваша первоочередная задача, пока не получите другой приказ. Капитаны Хок и Фишер. Приятно видеть вас снова у нас после ваших небольших каникул в Отряде с Улицы Богов. Позвольте только напомнить, что в нашем департаменте предпочитают иметь живых свидетелей и обвиняемых, если это, конечно, возможно. Мы все знаем вашу милую привычку решать проблемы с помощью оружия, но постарайтесь впредь быть посдержаннее. Для меня, пожалуйста. И, наконец, у нас есть три обещанных вознаграждения. Он язвительно усмехнулся, заметив, что капитаны Стражи засуетились, вытаскивая карандаши и блокноты. Наградные были одним из официальных способов поощрения отличившихся, но Дюбуа, воспитанный на старых традициях, не любил этого. Вознаграждения сильно смахивали на взятки и к тому же отвлекали людей от действительно сложных и важных дел, требующих расследования. Он зачитывал подробности преступлений, за раскрытие которых предлагалось вознаграждение, в быстром темпе, чтобы было труднее записать детали. Но это не мешало Фишер. Она умела писать быстро. Внезапно гулкий храп, раздавшийся рядом, отвлек ее внимание, и она с досадой резко толкнула локтем Хока. Тот вздрогнул, проснулся и моментально постарался изобразить на лице заинтересованное внимание. -- Еще один вопрос, напоследок, --объявил Дюбуа.--Все камни -- нейтрализаторы магии подлежат сдаче. Немедленно. В последнее время у нас с ними возникло много неприятностей. Я знаю, что они бывают очень полезны, когда приходится отбиваться от нападения колдунов, но мы стали получать много сообщений о том, что они не срабатывают или работают ненадежно. А в двух случаях эти проклятые штуки просто взорвались. Один Страж в результате покалечился. Камень разорвался прямо у него в руке. Поэтому все камни немедленно сдайте в оружейную мастерскую на проверку. Никаких исключений. Не заставляйте меня обыскивать вас. Он прервался, заметив вошедшего и спешащего к нему констебля с листком бумаги в руках. Приблизившись, тот передал листок Дюбуа. Дюбуа прочел, затем стал спрашивать что-то у констебля вполголоса. Капитаны томились в ожидании новых плохих известий. Наконец Дюбуа отпустил констебля и снова повернулся к ним: -- У нас тут, в Хейвене, оказывается, разгуливает шпион. Ничего особенного, конечно, однако этот шпион добрался до какого-то особо деликатного секрета. Власти в панике. Они хотят, чтобы его поймали. Немедленно. Вчера. Так что валите-ка все отсюда по своим местам и потрясите как следует своих осведомителей. Кто-нибудь должен что-то знать. Городские ворота закрыты, и деться ему некуда. К сожалению, власти не дали нам о нем подробной информации. Мы знаем его псевдоним -- Фенрис. Есть очень приблизительное описание: высокий, худой, блондин. В остальном полагайтесь на свою интуицию. Поиски Фенриса для нас сейчас самая основная задача, важнее всех прочих дел до тех пор, пока мы его не поймаем или пока власти не дадут другого приказа. Это все. Конец оперативки. А теперь расходитесь по местам. И разбудите кто-нибудь Хока. После общего смеха, вызванного последним замечанием командира, капитаны стали расходиться. Фишер тащила за собой Хока к дверям, а он оправдывался, утверждая с невинным видом, что слышал все до последнего слова. Когда они вышли из караульной и Фишер направилась в оружейную, Хок высвободил свою руку и остановился. -- Изабель, куда ты идешь? -- В оружейную. Надо сдать камень - нейтрализатор. -- Забудь об этом. Я не собираюсь оставаться без камня. Он ведь наша единственная защита от враждебной магии. Фишер пристально посмотрела на мужа. -- Ты слышал, что сказал Дюбуа? Проклятые камни очень опасны. Я не собираюсь ходить с оторванной рукой из-за того, что ты хотел чувствовать себя немного безопаснее. -- Хорошо, тогда я понесу его. -- Нет, не понесешь. Тебе нельзя доверять сложные вещи. -- Да, но один из нас должен иметь его при себе. Иначе первый попавшийся паршивый колдунишка, на которого мы натолкнемся, оторвет нам головы. И возможно, не только в переносном смысле. Фишер тяжело вздохнула и согласно кивнула. -- Ну ладно уж. Но пользоваться им будем только при крайней необходимости. Согласен? -- Договорились. Пробравшись неторопливо по узким коридорам Штаба, они вышли на шумную улицу. Всего недели две назад здесь повсюду лежали снег и слякоть, но потом городские чародеи договорились наконец действовать совместно и общими усилиями отогнали непогоду от Хейвена, переместив ее центр в океан. Это не вызвало особой радости у купцов, чьи корабли, плывущие мимо, теперь трепали жестокие штормы. Но в Хейвеве их эмоции никого не интересовали. Правда все, на что были способны колдуны, -- это выиграть для города несколько дополнительных ясных недель, в лучшем случае-- месяц. Когда начнутся настоящие зимние метели и снегопады, останется только закрыть наглухо ставни, развести в печи огонь пожарче и ждать прихода весны. Но сейчас жителей радовали чистое небо и свежий морозный воздух. Было не хуже, чем в обычный осенний день. Хок плотнее завернулся в плащ. Обычно Хок не любил носить плащ, он ему мешал во время боя, но еще меньше он любил мерзнуть. Погода в Нижних Королевствах стояла намного холоднее и суровее, чем на его родине, и он чаще вспоминал лесное королевство именно осенью и зимой, когда разница была особенно заметной. Хок горько усмехнулся, оглядывая обшарпанные здания и грязную улицу. Да, его родина далеко отсюда. Ты опять вспоминаешь Лес? -- спросила Фишер. Да Не надо. Мы не можем вернуться назад. -- Сможем. Когда-нибудь. - Фишер посмотрела на него. -- Конечно, -- сказала она наконец-- "Когда-нибудь" - Они медленно шли по запруженной народом улице, толпа расступалась перед ними, освобождая дорогу. Для такого позднего вечера людей шаталось слишком много, но приближалась зима, и каждый спешил сделать все, что мог успеть, пока не начались метели, заносы и улицы не стали непроходимыми. Хок и Фишер кивали и улыбались знакомым прохожим, направляясь к месту своего дежурства в Северной окраине -- самому худшему району города. Там можно продать и купить все что угодно, можно заниматься любым грязным бизнесом, спекуляцией, мошенничеством. Все виды порока, все отвратительные стороны человеческой натуры развивались и процветали на темных, замусоренных улицах Северной окраины. Хок и Фишер, проработав в этом районе пять лет, незаметно для самих себя огрубели и ожесточились. И все же каждый день происходили новые события, шокировавшие их своей жестокостью и цинизмом. Они изо всех сил старались не свыкнуться с этой реальностью. Стражи совершили обычный обход, ловя каждое слово, которое могло иметь отношение к шпиону Фенрису, но все, с кем они говорили, клятвенно заверяли, что никогда о нем не слышали. Хок и Фишер то принимались крушить мебель и сыпали угрозы, то, пристально вглядываясь собеседнику в глаза, пытались прочесть в его душе скрытые мысли. Репутация капитанов была всем известна, их опасались. Но как они ни старались, получить какую-либо информацию о Фенрисе им не удалось. Это могло означать одно из двух: либо шпион тщательно законспирирован и никто действительно о нем ничего не слышал, либо его хозяева хорошо знали, кому давать взятки, чтобы заставить людей попридержать языки. Первое более вероятно, так как иначе в Северной окраине всегда нашелся бы человек, который проболтался. "Черную баржу" они оставили напоследок. Гостиница с ресторанчиком при ней претендовала на некоторую респектабельность и располагалась в конце Северной окраины. Там за астрономическую сумму вам всегда могли предложить любой деликатес, и официант презрительно ухмылялся, если вы ошибались в названии блюда. В это место стекались также все сведения, сплетни, слухи. Любая информация продавалась по негласно установленной шкале расценок, где цены начинались с очень высоких и быстро достигали просто грабительских. Хок и Фишер заглядывали туда время от времени, чтобы кое-что выяснить, и никогда ничего не платили. За это они позволяли жить своим осведомителям и обещали не поджигать заведение. Они постояли у входа в гостиницу, прислушиваясь к звукам разговоров и смеха, тревожащим окружающую ночную тишину. В ресторане собралось, по-видимому, много народу. Распахнув настежь дверь, они не спеша вошли внутрь, мягко улыбаясь окружающим. Метрдотель направился к ним, его рука уже автоматически поднялась в положение для получения чаевых за предоставление хорошего столика. Вдруг он замер, а физиономия его вытянулась, когда он узнал вошедших. Внезапно в ресторане воцарилась тишина, и десятки лиц мрачно уставились на Хока и Фишер. Как и в большинстве ресторанов, освещение здесь поддерживали на минимальном уровне. Считалось, что это делается для создания уютной и романтической атмосферы. Хок, однако, полагал, что причина другая. Если бы посетители могли как следует рассмотреть то, что ели, они не стали бы столько платить за такую еду. Но может быть, он просто не любил романтики, во всяком случае, так утверждала Фишер. Отчетливо слышалось, как потрескивают поленья в камине в противоположном конце зала. Атмосфера так накалилась, что казалось, сейчас начнут проскакивать электрические искры. Хок и Фишер направились к стойке бара, которая поблескивала лаком, полированным металлом и была уставлена стройными рядами дорогих бутылок с винами, ликерами, водкой. Огромное зеркало, закрывавшее почти всю стену за стойкой, обрамляли золотые и серебряные украшения в стиле рококо. Хок и Фишер облокотились на стойку бара и по-приятельски улыбались бармену Говарду, который выглядел так, словно больше всего на свете ему сейчас хотелось повернуться и убежать подальше. Он сглотнул комок в горле, суетливо протер и без того блестевшую поверхность стойки и натянуто улыбнулся в ответ двум Стражам. В молодости Говард был строен и симпатичен, но двадцать лет более чем сытой жизни похоронили всю былую привлекательность под слоем жира. Улыбка его выглядела довольно жалкой. У него имелись жена и любовница, которые часто ссорились на людях, а также другие атрибуты преуспевающего дельца. Сейчас он владел гостиницей, в которой начинал когда-то простым вышибалой, но все еще любил проводить время, работая за стойкой бара, приглядывая за хозяйством собственными глазами. Никто из его работников, однако, никогда не осмелился бы обращаться к нему так запросто, как он позволял себе когда-то по отношению к бывшему хозяину гостиницы. Хок слегка пошевелился, и бармен непроизвольно вздрогнул. Капитан улыбнулся. -- Сегодня ночью, Говард, у тебя много народа! Как идут дела? -- Отлично! Просто отлично, -- быстро ответил Говард.-- Лучше и быть не может. Не хотите ли выпить чего-нибудь? А может быть, столик? О... О, Боже... Хок, ведь ты не собираешься опять здесь все разорить? Я только что закончил ремонт после твоего последнего визита. Знаешь, зеркала такие дорогие! И, представь себе, эти свиньи из страховой компании ничего не платят, если замешаны вы. Они относят последствия от ваших с Фишер визитов к тому же разряду, что и повреждения от шторма, черной магии или деяний Богов. -- Тебе нечего так волноваться, Говард, -- успокоил бармена Хок.-- А то можно подумать, будто ты что-то скрываешь. -- Нет, что ты, Хок, я ведь всего лишь работаю здесь. Никто мне ничего не рассказывает. Ты ведь знаешь. -- Мы тут ищем кое-кого, -- объяснил Хок-- Шпион. Зовут Фенрис. Слышал когда-нибудь о нем? -- Нет, -- поспешно ответил Говард.-- Никогда. Если бы что-то слышал, обязательно рассказал, честное слово. Я не имею никаких дел со шпионами. Я ведь тоже патриот и всегда лоялен к властям, поверь мне... -- Хорошо, закончим с этим, --сказала Фишер.-- Мы верим тебе, хотя это трудно. Кто из твоих посетителей может что-то знать? Говард на мгновение заколебался, и Хок нахмурился. Бармен с трудом сглотнул и выдавил из себя: -- Здесь Шустрый Томми, Крошка Лорд и Эдди Бритва. Может быть, они что-то и знают... Хок кивнул и, повернувшись спиной к бару, оглядел зал ресторана. Люди уже снова занялись едой, но вокруг все еще царила могильная тишина, позволявшая слышать стук вилок и ножей по тарелкам. Хок без труда обнаружил три физиономии, принадлежавшие названным хозяином гостиницы проходимцам. Все они достаточно знамениты. Каждый по-своему. Хок и Фишер уже встречались с этими господами раньше, что при их работе было просто неизбежно. -- Ну что ж, спасибо, Говард. Ты нам здорово помог, --поблагодарил Хок.--А теперь скажи твоему верзиле, что прячется за колонной слева, что, если он не уберет свой метательный нож и не выйдет на открытое место, мы с Изабель укоротим его рост на голову, тем более, что она у него явно лишняя. Говард сделал быстрый жест рукой, и вышибала неохотно выбрался из-за колонны, в руках у него уже ничего не было. -- Извините, -- сказал хозяин, -- он у нас новенький. -- Ему бы лучше выучиться поскорее, -- заметила Фишер, -- а то он может не успеть стать стареньким. Повернувшись спиной к Говарду и вышибале, они пошли по залу, тесно уставленному столиками. Сидящие за ними провожали Стражей угрюмыми взглядами. Наконец капитаны добрались до стола, за которым расположился Шустрый Томми. Как обычно, Томми был одет по последней моде, пальцы унизаны тяжелыми кольцами и перстнями, которые можно при случае использовать вместо кастета. Компанию ему составляла яркая юная блондинка, чьи пышные формы едва вмещало платье, которое было ей явно мало. Томми неприветливо смотрел на Хока и Фишер, но не возражал, когда они подсели к его столику. Конечно, где-то здесь поблизости находились один-два его телохранителя но у Томми хватало ума не звать на помощь. Ведь Хок и Фишер могли неправильно истолковать такое поведение, и тогда ему пришлось бы подыскивать новых охранников. Никто никогда не шутил с Хоком и Фишер. Всегда было проще и безопаснее, сказать им то, что они хотели узнать. Тогда можно было надеяться, что они уберутся поскорее и пойдут беспокоить кого-нибудь другого. Шустрый Томми занимался брокерскими сделками и спекуляцией. Он получил свое имя за то, что умел быстро считать, хотя некоторые его недоброжелатели утверждали, что прозвище связано скорее с любовными похождениями. Это был плотный темноволосый человек невысокого роста с плутовской улыбкой на квадратной физиономии. Его глаза ничего не выражали. Он вежливо кивнул Стражам: -- Мои дорогие капитаны, я так рад снова вас видеть. Можно угостить вином или сигарами? А может быть, немного горячего шоколада? Он хорошо согревает при такой паршивой погоде... -- Расскажи-ка нам о шпионе, Томми, -- прервал его Хок. -- Боюсь, что ничего интересного сообщить не могу. Мне ничего не известно. Но я, конечно, могу порасспросить своих друзей... -- Не пытайся водить нас за нос, Томми, -- почти ласково произнесла Фишер, -- ты ведь знаешь, как нас расстраивает такое поведение. -- Клянусь могилой любимой мамочки...-- с жаром продолжил было брокер. -- Твоя мамаша жива и здорова и продолжает выплачивать тебе проценты за те деньги, что ты одолжил ей когда-то, -- оборвал его Хок. Фишер задумчиво оглядела белокурую спутницу брокера. -- Немного старовата для тебя, не так ли, Томми? Ей, должно быть, уже все семнадцать. Может быть, проверить по нашим бумагам, не числится ли она где-нибудь? Юная блондинка сладко улыбнулась Изабель и подняла свой бокал с вином так, чтобы был виден ее тяжелый золотой браслет на запястье. -- Ей шестнадцать, --быстро отреагировал Томми, -- я видел свидетельство о рождении. Он с трудом сделал глоток и заискивающе улыбнулся капитанам. -- Поверьте мне, дорогие друзья, я ничего не знаю о проклятом шпионе... -- Но можешь узнать, -- отрезал Хок.-- Дай знать в Штаб Стражи, когда услышишь что-нибудь. -- Конечно, капитан, конечно! .. Фишер наклонилась вперед: -- Если мы потом выясним, что ты что-то скрыл... -- Разве я похож на самоубийцу? -- спросил Шустрый Томми. Хок и Фишер встали из-за стола и пошли через зал, чтобы побеседовать со следующим интересовавшим их персонажем. Крошка Лорд сидела в отдельном кабинете в самом конце помещения. Никто не знал настоящего имени Крошки, но оно никого особенно и не интересовало. Клички так же распространены в Северной окраине, как и блохи, хотя с первыми жить было намного проще. Крошка Лорд, высокая красивая женщина лет тридцати с хвостиком, всегда носила мужскую одежду. У нее коротко остриженные темные волосы, тонкие губы и темные жгучие глаза Одета она аккуратно и, пожалуй, чересчур официально для такого места: в старом классическом мужском стиле, который никогда не выходит, из моды. В разговоре пользовалась словами, принятыми в высшем свете, и иногда вполне уместно. У нее всегда имелись деньги, хотя никто не знал, откуда они берутся. По правде сказать, большинство людей и не хотело этого знать. Она коротко приветствовала Стражей, когда те усаживались напротив нее, и вставила монокль в левый глаз. -- Чтоб мне провалиться на этом месте, капитан Хок и капитан Фишер! Чертовски здорово -- снова вас увидеть! Не хотите ли выпить со мной по стаканчику шипучки? Хок посмотрел на начатую бутылку розового шампанского в ведерке со льдом и пожал плечами. -- Спасибо, не сейчас. Что ты можешь сказать нам о шпионе Фенрисе? -- Да ровным счетом ничего, старина. Ты ведь знаешь, я в таких кругах не вращаюсь. -- Ты очень хорошо выглядишь, -- сказала Фишер, -- а бриллиантовое колье совсем новое, да? -- Подарок моей дорогой тетушки. На днях мы со старушкой были у лорда Бруфорда на встрече с новым советником канцлера. Адамант, так его, кажется, зовут... -- Не надо пересказывать светскую хронику, -- прервала ее Фишер.--Одно -- тоже очень роскошное -- колье с бриллиантами загадочным образом пропало во время светского бала на прошлой неделе. Я вот думаю, ты и об этом ничего не знаешь? -- Совершенно ничего, дорогая. Я, конечно, здорово потрясена таким известием: придется присматривать за своими драгоценностями. -- Конечно, -- подтвердил Хок.-- Ты уверена, что ничего не слышала о Фенрисе? В конце концов, ты вращаешься в весьма осведомленных кругах и могла бы что-то уловить, возможно, сказанное по секрету... Крошка Лорд подняла тонкие брови, и монокль выпал. Она поймала его в воздухе, не дав удариться о стол, и поспешно вставила на место. ' --Дорогой друг, надеюсь, ты не попросишь меня шпионить за моими приятелями. Я этого делать не буду, ты ведь знаешь. -- Что-то колье мне кажется все более знакомым, -- задумчиво произнесла Фишер.-- Может быть, нам всем втроем прогуляться по свежему воздуху до Штаба и сравнить его с рисунками пропавших драгоценностей... -- Уверяю вас, дорогие, я ничего не слышала о проклятом шпионе! Но я, конечно, постараюсь разузнать все, что возможно, и буду теперь прислушиваться к разным слухам и сплетням. -- Вот это другое дело, -- заключил Хок.-- Благородное обязательство, не так ли? Кстати, я встречался на днях с советником Адамантом, и он, знаешь ли, никакого представления о тебе не имеет. Стражи оставили лепетавшую что-то Крошку и пошли к небольшому столику в дальнем конце зала, наполовину скрытому тенью, за которым сидел последний из трех интересовавших их завсегдатаев благопристойного заведения. Эдди Бритва не любил даже тусклого освещения и всегда выбирал самые темные места. Хок и Фишер взяли свободные стулья из-за соседних столиков и подсели к нему. Эдди Бритва был невзрачный сутулый субъект, закутанный в рваный серый плащ, который не разваливался на отдельные лоскуты только благодаря налипшей на него грязи. От Эдди исходило мерзкое зловоние, чувствовавшееся даже за соседними столиками. Говорят, он так грязен, что даже чумные крысы обходят его стороной, опасаясь подцепить более страшную заразу. Глаза на его вытянутой физиономии лихорадочно блестели. На первый взгляд он казался обычным оборванцем, но, понаблюдав за ним некоторое время, можно было заметить нечто особенное и необычное, что не могло не настораживать. Эдди Бритва получил свое прозвище, участвуя в уличных драках между бандами головорезов, боровшихся за контроль над районом. В то время ему было четырнадцать, маленькому неутомимому убийце, уже тогда немного сумасшедшему. Следующие несколько лет он провел работая на тех, кто хорошо платил за преступления. Затем, в возрасте семнадцати лет, он побывал на Улице Богов и стал вдруг глубоко верующим. Покончил со своим прошлым и ходил по улицам Северной окраины, проповедуя любовь и взаимопрощение. Некоторые смеялись над ним и даже бросали в него чем попало. Позже их находили убитыми при загадочных обстоятельствах. И они были не последними жертвами. Через некоторое время люди поняли, что лучше оставить Эдди Бритву в покое. Теперь он ходил по самым опасным местам Хейвена, проповедовал любовь и возвращался невредимым. Однажды шайка из десяти отчаянных бандитов пошла за ним в тупик Крюк Дьявола с твердым намерением отвадить от этих мест. Никто их больше никогда не видел. У Эдди Бритвы не было постоянного жилища или определенной территории. Он спал у любого порога и бродил где попало. Ни холод, ни жара не действовали на него, и даже в трудные времена Эдди имел немного денег. Он многое знал. Обо всем и обо всех. Если только вы могли заставить его заговорить. Мало кому удавалось этого добиться, но Хок и Фишер входили в их число. Может быть, потому, что, в отличие от других, они не боялись Эдди. Хок развалился на своем стуле и улыбнулся сгорбленной фигуре в темном углу за столом. • > . -- Привет, Эдди. Как поживаешь? -- Мне нечего жаловаться, -- ответил Эдди Бритва низким, мягким, но уверенным голосом, хотя глаза его при этом дико светились, -- Ведь всегда найдется кто-то, кому живется еще хуже. А я жду вас. Вы отыщите шпиона Фенриса в доме с тремя фронтонами на Улице Пиявок. У него там конспиративная квартира для встреч и передачи информации. Вы узнаете Фенриса по яркому зеленому галстуку. Это сигнал и пароль для его связника. -- Ты обычно не так откровенен, Эдди, -- удивилась Изабель, пожимая плечами, -- чем тебе насолил Фенрис? -- Если его никто не остановит, два великих дома падут, объятые пламенем. Кровь потечет потоками по сточным канавам, а вопли и плач в стране никогда не утихнут. Волки бродят на свободе среди овечьего стада и ведут нас всех к полному краху. Хок и Фишер быстро переглянулись между собой. Этого оказалось достаточно, чтобы Эдди Бритва исчез из их поля зрения. Они осмотрелись вокруг, но в ресторане не было и следа Эдди. -- Терпеть не могу, когда он так поступает, -- проворчала Изабель.--Ладно, что ты думаешь? Стоит нам прогуляться по Улице Пиявок? Хок нахмурился: -- Кому-нибудь другому я бы ни за что не поверил, но Эдди -- другое дело. Он знает, что говорит. И если считает, что всем нам грозит опасность из-за шпиона Фенриса... -- Да, меня его слова тоже беспокоят. -- И это верная нить, которая ведет нас к шпиону! -- Вернее, единственная нить, которая у нас есть. -- Точно, -- подтвердил Хок. Фишер тряхнула головой: ; , . - -- Что же, давай пойдем и проверим. Они улыбнулись друг другу, поднялись и стали пробираться через зал к выходу. В ресторане все еще стояла тишина, и каждое их движение отслеживалось десятками настороженных глаз. Они добрались до дверей, Хок задержался и, обернувшись, церемонно поклонился морю недружелюбных лиц за тесно стоящими столиками. Фишер послала залу воздушный поцелуй. Затем Стражи исчезли в ночной темноте. Разнообразные магазинчики и ларьки на Улице Пиявок являлись средоточием наглости, хамства и бесстыдства. Ярко размалеванные проститутки собирались в стайки на углах, напоминая разноцветных хриплых попугаев, или выглядывали из окон второго этажа, демонстрируя нижнее белье и наблюдая за прохожими оценивающими взглядами. Уличные торговцы и спекулянты наперебой предлагали свежеукраденные драгоценности и украшения -- их настоящие владельцы еще даже не знали о том, что уже лишились их. В ларьках и через окошки домов продавали дешевую выпивку такой крепости, что напитки прямо бурлили в бутылках. Стоял постоянный несмолкаемый шум от болтовни, смеха, грубых шуток зазывал стриптиз-клубов. Тут и там в открытых настежь дверях с нарочито безразличным видом стояли ярко и безвкусно одетые сутенеры, прислонясь к дверному косяку и ковыряя под ногтями кинжалом, готовые, однако, действовать в любую минуту. Потенциальные клиенты, стараясь сохранить инкогнито, то во множестве толпились на одной стороне улицы, то переходили на другую, приглядываясь и прицениваясь, набираясь храбрости для окончательного решения. Хок стоял в тени дерева в начале узкой аллеи и наблюдал за всей этой суетой, время от времени ши-8роко зевая. Уже почти час он и Фишер находились здесь, ожидая появления Фенриса, и ему порядком надоел дешевый шик улицы. Когда вы привыкали к шуму, постоянному оживлению и яркой рекламе, Улица Пиявок обнажала всю свою грязь и неряшливость и производила грустное впечатление, так как каждый, кто находился на ней, настойчиво старался казаться тем, кем не был на самом деле. Хок не мог не улыбнуться, наблюдая за неуклюжими попытками клиентов борделей сделать вид, что они оказались здесь случайно и просто проходили мимо. Сама же улица со своей убогостью совершенно не привлекала его внимания. Он видел официальные сводки, которые свидетельствовали о разгуле грабежей, мошенничества и насилия в этом районе, не говоря уж о росте венерических заболеваний. Устав, Хок осторожно прислонился к грязной стене и поддал ногой валявшуюся на земле пустую бутылку. Она медленно откатилась, затем остановилась у кучи мусора и покатилась обратно. Это было восхитительное развлечение после часа бесплодного ожидания. Хок тяжело вздохнул. Он не любил стоять в карауле или сидеть в засаде. Ему не хватало терпения. Фишер, напротив, казалось, наслаждалась своим занятием. Она разглядывала прохожих и сочиняла о них истории: кто они такие и зачем сюда пришли. Ее истории были, несомненно, более увлекательными и романтичными, чем реальная жизнь прототипов, однако Хок, слушая жену целый час, больше не находил их столь интересными и захватывающими, как вначале. Изабель, довольная собой, продолжала болтать, не замечая отсутствия внимания со стороны своего единственного слушателя, в то время как Хока одолевала все большая скука. Его желудок громко урчал, напоминая о пропущенном обеде. Внезапно Фишер замолчала, и Хок, опомнившись, стал быстро озираться вокруг. Взгляд Изабель был так же прикован к чему-то вдали, на улице. -- Я думаю, мы наконец дождались его, Хок. Зеленый галстук -- смотри по стрелке на три часа! Хок проследил за ее взглядом в указанном направлении, и вся скука сразу прошла. -- Думаешь, это он? -- Стал бы ты носить такой галстук, если бы не необходимость? Хок улыбнулся. В ее словах был резон. Галстук такой яркий и такого ядовито-зеленого цвета, что почти светился. Субъект озирался вокруг с любопытством, не обращая внимания на призывное щебетание проституток. Он действительно высокий -- дюйма на три-четыре выше шести футов -- и очень худой. Его одежда, если не считать галстука, подобрана с большим вкусом и так, чтобы ничем не выделять своего владельца из толпы. На мгновение его взгляд упал на аллею, служившую Хоку наблюдательным пунктом. Страж подавил инстинктивное желание спрятаться подальше в тень: движение только привлекло бы к себе внимание. Шпион перевел взгляд дальше, и Хок вздохнул свободнее. -- Ну вот и хорошо. Давай брать его, -- предложила Фишер. -- Попридержи лошадей. Хорошо бы взять его вместе с тем, кто придет на встречу с ним. Дадим-ка ему немного времени и посмотрим, что будет дальше, -- ответил Хок. Самая нахальная из проституток тем временем решительно подошла к шпиону. Тот улыбнулся и что-то сказал. Девица рассмеялась и отошла прочь. 9-2 "Не может же он долго так стоять. Это будет привлекать внимание. Какого черта он ждет?" -- подумал Хок В то время как капитан обдумывал свою мысль, агент внезапно повернулся и перешел на другую сторону улицы. Он достал ключ, открыл дверь одного из домов и, быстро проскользнув внутрь, захлопнул ее. Хок медленно сосчитал про себя до десяти и не спеша вышел из укрытия, увлекая за собой Изабель. -- Я беру на себя вход. Ты блокируешь дом сзади, на случай, если он попытается бежать, -- сказал Хок. -- Почему это я всегда должна блокировать сзади? Все время мне приходится торчать на задних дворах и лазить там по кучам мусора, -- заворчала Фишер. -- Хорошо. Ты бери вход, а я перекрою задний двор. -- Э, нет, теперь уже поздно. Ты должен был сам об этом подумать, а не предлагать после подсказки. Хок 'бросил на нее сердитый взгляд, но она уже стала пробираться по узкому проходу между домами. Иногда с Изабель было трудно разговаривать. Хок опять переключил внимание на входную дверь, к которой он подошел. Над ней красовалась потускневшая от времени вывеска с надписью: "Заведение госпожи Люси". Портрет самой леди свидетельствовал о том, что она выглядела довольно-таки невзрачно, даже когда табличка была новой. Хок потрогал ручку. Она легко повернулась, но дверь не открылась. Заперто. Да, это надо было предвидеть. Может, действительно следовало предоставить Изабель возиться со входной дверью? Она гораздо лучше его обращается с замками. С другой стороны... когда сомневаешься -- действуй напрямик! Он вежливо постучал в дверь и стал ждать. Минуту спустя дверь распахнулась, и высунувшаяся рука ухватила его за запястье. Хок отпрыгнул и потянулся к топору, прежде