Оцените этот текст:


--------------------
Майкл Муркок.
Город мечты [= Хроники черного меча;
= Призрачный город] ("Эльрик" #1).
Michael Moorcock.
Elric of Melnibone (1972)
[= The Dreaming City] ("Elric" #1).
========================================
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
--------------------






                                       за его  романы  "Сломанная шпага" и
                                       "Три сердца и три льва"
                                     Покойному ФЛЕТЧЕРУ ПРЭТТУ
                                       за роман "Колодец единорога"
                                     Покойному БЕРТОЛЬДУ БРЕХТУ
                                       за "Трехгрошовый роман", который по
                                       определенным  причинам   наравне  с
                                       другими   книгами  оказал   сильное
                                       влияние на первые романы об Эльрике





     Это рассказ об  Эльрике,  которого  тогда  еще  не  называли  Убийцей
женщин, до того, как окончательно пало государство Мельнибонэ. Это рассказ
о его ссоре с двоюродным братом Иирканом и его любви к Каймориль еще в  те
времена, когда эта ссора и эта любовь не привели Имррир,  Город  мечты,  к
огненному разрушению, пока его не разграбили пираты из Молодых Королевств.
Это рассказ о двух Черных шпагах, "Повелительнице бурь" и "Шпаге  печали",
о том, как они были обнаружены и какую роль сыграли они в  судьбе  Эльрика
из Мельнибонэ, судьбе, которая  потом  станет  судьбой  самого  мира.  Это
рассказ о том, как Эльрик был королем, повелителем драконов, флота и  всех
людей этой получеловеческой расы, которая правила миром в  течение  десяти
тысяч лет.
     Это  рассказ  о  человеческой  трагедии,   о   трагедии   Мельнибонэ,
драконьего  острова.  Это  рассказ  об  обуревающих  душу  чувствах  и   о
человеческом тщеславии. Это рассказ о волшебстве  и  о  предательстве,  об
идеалах и смертных муках, о несказанных  удовольствиях,  горькой  любви  и
сладкой ненависти. Это рассказ об Эльрике из Мельнибонэ. Многое  из  того,
что вы здесь прочтете, сам Эльрик вспоминает только в страшных кошмарах.

                                                    "Хроника Черной Шпаги"








     ...На  островном  королевстве  Мельнибонэ  соблюдались   все   старые
ритуалы, но за последние пятьсот лет могущество нации сильно поколебалось,
и сейчас старый образ жизни поддерживался  только  с  помощью  торговли  с
Молодыми Королевствами, а также  потому,  что  город  Имррир  стал  местом
встречи торговцев.
     Значит, ритуалы были больше не нужны?
     Можно ли отринуть ритуалы и избежать своей судьбы?
     Тот, кто хочет править империей вместо Эльрика, говорит, что  это  не
так.  Он  говорит,  что  Эльрик  принесет  несчастья  и  вызовет   падение
Мельнибонэ тем, что отказывается выполнять ритуалы своих предков. Вот  так
и начинается та трагедия, которая, в конце концов  и  вызовет  уничтожение
всего мира...





     Цвета высушенного дерева была его кожа, а длинные волосы, ниспадавшие
с плеч, молочно-белого цвета.  У  него  была  большая  голова  с  красивой
посадкой, а с лица смотрели два чуть раскосых красных  угрюмых  глаза.  Из
свободно падающих рукавов его желтого одеяния виднелись две изящные  руки,
тоже  цвета  кости,  лежащие  на  подлокотниках  кресла,   изваянного   из
кристаллов рубина. Красные глаза смотрели озабоченно, и иногда одна из рук
делала легкое движение вверх, дотрагиваясь до шлема на белых кудрях.  Шлем
был  сделан  из  какого-то  темного,  с  зеленоватым  оттенком,  сплава  и
изображал дракона, готовящегося подняться в воздух, только  что  начавшего
расправлять крылья. А на руке, которая бездумно дотрагивалась  до  короны,
блестело  кольцо,  в  оправе   которого   был   один-единственный   редкий
Акторийский камень, внутри которого иногда что-то как бы менялось, и тогда
сам камень менял форму, как будто это был не  твердый  минерал,  а  густой
туман, и ему было так же тесно в его драгоценной оправе, как  и  альбиносу
на троне.
     Он глядел вниз, туда, где под длинной мраморной лестницей, ведущей  к
трону, развлекались его придворные, танцуя с такой грациозностью и  легким
изяществом, что можно было подумать, будто весь его двор - двор призрачных
духов.
     В уме своем он начал  думать  о  морали  и  тем  самым  отделился  от
большинства придворных, потому что эти люди не были на самом  деле  людьми
ни физически, ни умственно. Это был народ  Мельнибонэ,  Острова  Драконов,
который правил над миром десять тысяч лет и  прекратил  свое  правление  в
последние пятьсот. И они были жестоки и умны, и любая мораль  значила  для
них не больше, чем порыв ветра.
     Молодому человеку, 42-му прямому потомку первого  императора  -  Мага
Мельнибонэ, их поведение казалось не только  высокомерным,  но  и  глупым.
Было очевидно, Остров Драконов потерял почти все былое  могущество,  и  не
пройдет и двух веков, как он будет захвачен после очередного  конфликта  с
появляющимися человеческими нациями, которые они называли немного  свысока
Молодыми Королевствами. Пиратские флотилии уже делали несколько  неудачных
попыток атаковать  Имррир  прекрасный,  Город  Мечты,  столицу  Драконьего
острова Мельнибонэ. Но даже самые близкие друзья  императора  отказывались
обсуждать возможность его падения. Они  были  недовольны  упоминаниями  об
этом, считая его замечания не только немыслимыми, но и дурным тоном.
     Поэтому император скучал в одиночестве. Он  скорбел,  что  его  отец,
Садрик Шестой, не зачал больше детей, потому  что  тогда  более  достойный
монарх смог бы занять место на Рубиновом Троне. Садрик был мертв  вот  уже
год, с радостью прошептав приветствие тому, что пришло за его душой. Почти
всю свою жизнь он не знал другой женщины, кроме жены. Императрица  умерла,
дав  жизнь   единственному   малохольному   отпрыску,   но   со   страстью
мельнибонийца (которой не ведали эти новые человеческие пришельцы)  Садрик
продолжал любить жену и не мог  найти  удовлетворения  ни  в  чьем  другом
обществе, в особенности в обществе сына, который убил  ее  и  который  был
всем, что от нее осталось.  Волшебными  снадобьями,  пением  рун,  редкими
травами  был  приведен  сын  к   зрелости,   и   сила   его   искусственно
поддерживалась всеми способами, известными королям-магам Мельнибонэ. И  он
остался жив только благодаря волшебству, потому  что  он  был  естественно
бессилен и без снадобий вряд ли смог бы поднять  руку  в  течение  большей
половины дня. Если молодой император и  находил  какие-то  преимущества  в
своей слабости, то все они заключались только  в  одном:  он  очень  много
читал. Ему еще не исполнилось пятнадцати, когда  он  прочел  все  книги  в
библиотеке отца, причем некоторые из них перечитывал по нескольку раз.
     Его силы в магии, началам которых  обучил  его  Садрик,  были  сейчас
большими, чем у кого-либо из его предков за много  поколений.  Его  знание
мира, лежащего за берегами Мельнибонэ, было глубоким  и  полным,  хотя  он
почти не исследовал его лично. Если  бы  он  только  пожелал,  он  мог  бы
восстановить былое  могущество  Острова  Драконов  и  править  миром,  как
неуязвимый тиран. Но чтение научило его думать также о целях, для  которых
применяется волшебная сила, о том, следует ли ему  вообще  применять  свои
силы для какой бы то ни было цели. Чтение привело его  к  тому  вопросу  о
морали, который он до сих пор еще не совсем понимал.  Так,  для  некоторых
подданных он был богом, а для других - угрозой, потому,  что  он  думал  и
действовал не так, как должен был действовать истинный  мельнибониец.  Его
двоюродный брат Ииркан, например, много  раз  высказывал  сомнение  в  его
праве властвовать над народом Мельнибонэ.
     - Этот ничтожный школяр всех нас погубит, - сказал он  однажды  ночью
Дайвиму Твару, Повелителю Драконьих Пещер.
     Тот, один из преданнейших друзей императора,  тут  же  донес  ему  об
этом,  но  юноша  отмахнулся  от  него,  заметив,  что  это   всего   лишь
незначительное предательство, в то время, как любой из его предков изобрел
бы сказавшему это  утонченную  и  изощренную  публичную  казнь.  Отношение
императора усугублялось тем, что Ииркан, который и сейчас не делал секрета
из того, что сам хочет стать императором, был братом  Каймориль,  девушки,
которую альбинос считал ближайшей из друзей и которая  в  один  прекрасный
день должна была стать его женой.
     Внизу, на мозаичном полу, Ииркан мелькал в своих прекрасных  шелковых
одеждах, мехах  и  драгоценностях,  танцуя  с  сотней  женщин,  каждая  из
которых, судя по слухам, была в разное время его  любовницей.  Его  темные
черты, одновременно красивые  и  отталкивающие,  были  обрамлены  длинными
черными волосами, завитыми  и  напомаженными,  выражение  лица  было,  как
всегда, ироническим, а поза - высокомерной. Его тяжелый плащ развевался по
залу, довольно сильно ударяя других танцующих. Мало кому это нравилось, но
все молчали, потому что всем было известно, что Ииркан далеко не новичок в
искусстве колдовства. К тому же, его поведение было именно таким, какое  и
ожидалось от дворянина Мельнибонэ. Император это знал. Ему было жаль,  что
он не может доставить удовольствие подчиненным, приняв участие  в  танцах,
но он не мог принять участие в том, чего не принимал. И в  этом,  пожалуй,
он вел себя еще высокомернее, чем Ииркан.
     С галерей музыка зазвучала громче и стала более сложной, когда  запел
хор рабов, специально подготовленных и  оперированных,  чтобы  каждый  мог
петь одну единственную безупречную ноту. Даже молодой император был тронут
зловещей гармонией их песни, которая мало чем  напоминала  звуки,  которые
способен  издавать  человек.  "Почему  их  боль  и  страдания  дают  такую
изумительную красоту? - подумал  он.  -  Или  любая  красота  основана  на
страдании? Неужели это и есть секрет любого искусства, и человеческого,  и
мельнибонийского?" Император Эльрик закрыл глаза, чтобы  поразмыслить,  но
был прерван каким-то шумом внизу. Двери распахнулись, и танцующие кавалеры
застыли на местах, отступая назад  и  низко  кланяясь  по  мере  появления
солдат. Солдаты были одеты в светло-голубую форму, их фигурные шлемы  были
самых причудливых форм, рукоятки  копий  с  обоюдоострым  концом  украшены
драгоценными камнями. Они окружали  молодую  женщину,  чей  светло-голубой
наряд был таким  же,  как  их  форма.  На  ее  обнаженных  руках  сверкали
многочисленные браслеты из бриллиантов, сапфиров и просто золотые. Бусы из
бриллиантов и сапфиров  были  вплетены  в  ее  черные  волосы.  Она  резко
отличалась от придворных дам  тем,  что  ни  веки,  ни  щеки  ее  не  были
накрашены. Эльрик улыбнулся. Это  -  Каймориль.  Солдаты  были  ее  личной
охраной, которая, согласно традиции,  должна  была  сопутствовать  ей  при
дворе. Она стала подниматься по ступенькам, ведущим  к  Рубиновому  Трону.
Эльрик медленно встал и протянул руки.
     - Каймориль, я думал, что ты  не  окажешь  нам  сегодня  чести  своим
присутствием.
     Она улыбнулась ему в ответ.
     - Мой император, я поняла, что у меня сегодня появилось разговорчивое
настроение.
     Эльрик был ей очень признателен. Она знала, что ему  было  скучно,  и
она также знала, что она была одна из немногих во всем Мельнибонэ,  с  кем
он всегда был рад поговорить. Если бы это позволяли приличия,  он  уступил
бы ей свое место на троне, но, согласно обычаю, она должна была сидеть  на
верхней ступеньке лестницы у его ног.
     -  Садись,  прекрасная  Каймориль,  -  он  вновь  уселся  на  трон  и
наклонился вперед, когда она села поудобнее и посмотрела ему  в  глаза  со
смешанным выражением иронии и нежности. Она мягко заговорила,  как  только
ее охрана отошла, смешавшись у подножья лестницы с охраной Эльрика.  Голос
ее был слышен только ему.
     - Не хотите поехать покататься со мной по дикой части острова завтра,
милорд?
     - Есть дела, которые требуют моего внимания,  -  ему  понравилось  ее
предложение. Уже много недель не покидал он  города  и  не  скакал  с  ней
верхом, когда стража держалась в отдалении.
     - Они такие срочные?
     - Какие дела могут быть срочными в Мельнибонэ? - он пожал плечами.  -
После десяти  тысяч  лет  самые  важные  проблемы  можно  рассматривать  в
перспективе, - улыбка  его  была  чуть  снисходительной,  как  у  молодого
ученого, который решил подшутить над  своим  старым  учителем.  -  Хорошо,
завтра утром мы отправимся, прежде, чем остальные встанут.
     - Воздух в пригороде Имррира будет свежим и ясным. Будет  теплое  для
этого сезона солнышко. Небо будет голубым и безоблачным.
     - Значит, ты тоже прибегла  к  волшебным  заклинаниям!  -  рассмеялся
Эльрик.
     Каймориль  опустила  глаза  и  пальчиком  стала  водить  по   рисунку
мраморной подставки трона.
     - Может быть, совсем немного. У меня есть друзья среди  самых  слабых
из духов стихий.
     - Ииркан знает? - он дотронулся до ее волос.
     - Нет.
     Принц Ииркан запретил своей сестре заниматься какой  бы  то  ни  было
магией. Все его друзья относились к темным сверхъестественным силам, и  он
знал, что с ними опасно иметь дело. Кроме того, его приводила в  бешенство
даже мысль, что кто-то обладает такими же силами, как и он сам.  Возможно,
поэтому он и ненавидел Эльрика больше, чем всех остальных.
     - Будем надеяться, что весь Мельнибонэ  нуждается  завтра  в  хорошей
погоде, - сказал Эльрик.
     Каймориль с любопытством посмотрела на него.
     - Это чувство вины, - начала она. - Это проявление сознания. Все  эти
цели не постигает мой бедный ум.
     - Должен признаться,  и  мой  тоже.  Казалось,  в  этом  нет  никакой
практической необходимости. И все же многие из моих предков  предсказывали
изменения в природе нашей Земли - как духовные, так и физические. Может, и
я  вижу  одно  из  таких  изменений,  когда  думаю   свои   странные,   не
мельнибонийские думы.
     Музыка плыла, музыка затихала. Кавалеры продолжали вести танец,  хотя
почти все глаза были на Эльрике и Каймориль, когда  они  разговаривали  на
вершине лестницы. Многие гадали, о чем они говорят. Когда  Эльрик  объявит
Каймориль  своей  будущей  императрицей?  Восстановит  ли  Эльрик  обычай,
отмененный  Садриком,  по  которому,  чтобы  обеспечить  счастливый   союз
правителей Мельнибонэ, повелителям Хаоса в жертву  приносилось  двенадцать
женихов и двенадцать невест? Было совершенно очевидно,  что  именно  отказ
Садрика от этого обычая привел к смерти его жену, которая родила  больного
сына, тем самым ставя под угрозу само продолжение династии. Эльрик  просто
должен восстановить этот обычай. Он должен бояться повторения той  судьбы,
которая была уготована его отцу. Но некоторые говорили, что он  вообще  не
собирается следовать старым традициям и тем самым создает угрозу не только
собственной жизни, но и существованию самого Мельнибонэ и всему,  что  это
государство представляло собой. И  те,  кто  так  говорил,  были  в  очень
хороших отношениях с принцем Иирканом, который танцевал, делая вид, что не
замечает их беседы, или, вернее, не замечая, что его сестра  разговаривает
с двоюродным братом, который сидел на самом краю Рубинового Трона, забыв о
своем достоинстве,  который  не  проявил  жестокости,  отличающей  прежних
императоров, который оживленно беседовал,  забыв,  что  придворные  должны
были танцевать для его увеселения. А затем вдруг Ииркан замер, не закончив
пируэта, и поднял черные глаза на императора.
     Рука Дайвима Твара потянулась к тому месту, где должно  быть  оружие,
но в бальном зале никто не имел права его носить.
     Пристально и настороженно смотрел  Дайвим  Твар  на  принца  Ииркана,
который начал подниматься по  ступеням  к  Рубиновому  Трону.  Много  глаз
смотрели в том же направлении, следя за двоюродным  братом  императора,  и
мало кто продолжал  танцевать,  хотя  музыка  стала  еще  более  волнующей
благодаря стараниям рабов.
     Эльрик поднял голову и увидел, что Ииркан  стоит  на  ступеньку  ниже
той, где сидела Каймориль. Ииркан слегка поклонился,  и  поклон  этот  был
явно дерзким и вызывающим.
     - Я приношу свое почтение императору, - сказал он.





     - Как тебе нравится  бал,  брат?  -  Эльрик  прекрасно  понимал,  что
мелодраматическое появление Ииркана, по замыслу  последнего,  должно  было
застать его врасплох, и, если возможно, унизить.
     - Музыка вполне в твоем духе?
     Ииркан опустил глаза и позволил себе улыбнуться загадочной улыбкой.
     - Мне все здесь  по  вкусу,  сир.  Но,  может  быть,  вам  что-то  не
нравится? Вы не присоединились к танцу.
     Эльрик поднял белый палец к своему подбородку и уставился на Ииркана,
который продолжал прятать глаза.
     -  Я  наслаждаюсь  танцами,  брат.   Ведь   вполне   можно   получать
удовольствие, видя, что все другие довольны.
     Ииркан казался искренне удивленным. Его  глаза  широко  открылись,  и
взгляд встретился со взглядом Эльрика. Тот почувствовал легкий шок  и  уже
сам отвел глаза, махнув изящной рукой в сторону музыкальной галереи.
     -  А,  может,  это  боль  других  доставляет  мне  удовольствие.   Не
беспокойся за меня, брат. Я доволен. Ты можешь продолжать танцевать, зная,
что твой император наслаждается балом.
     Но Ииркана было не так легко сбить с цели.
     -  Но  хотя  бы  для  того,  чтобы  подданные  императора   не   ушли
опечаленными и встревоженными, что им не  удалось  доставить  удовольствие
своему монарху, император должен показать, что ему нравится бал.
     - Должен напомнить тебе, брат, что у императора  вообще  нет  никаких
обязанностей по отношению к своим подданным, кроме одной: править ими. Это
они обязаны ему всем. Такова традиция Мельнибонэ.
     Ииркан не ожидал,  что  Эльрик  использует  такие  аргументы,  но  он
отпарировал:
     - Я согласен, милорд. Обязанность императора  -  править  подданными.
Может, именно поэтому многие из них не наслаждаются этим  балом  в  полную
силу.
     - Я не совсем понимаю тебя, брат.
     Каймориль была встревожена поведением брата.
     - Ииркан, - голос ее прозвучал доверительно.
     - Сестра, - он признал  ее  присутствие,  -  я  вижу,  ты  разделяешь
нежелание нашего императора танцевать.
     - Ииркан, - прошептала она, - ты заходишь слишком  далеко.  Император
терпелив, но...
     - Терпелив? Или просто  небрежен?  Может,  он  небрежно  относится  к
традициям нашей великой расы? Может, он презирает гордость этой расы?
     Теперь уже  по  лестнице  взбирался  Дайвим  Твар.  Видимо,  он  тоже
почувствовал, что Ииркан выбрал этот момент,  чтобы  проверить,  насколько
крепко держится власть императора.
     - Брат, - Каймориль была в смятении, - если ты останешься жив...
     - А я не хочу жить, если исчез сам дух  Мельнибонэ.  А  охранять  дух
нашей нации - это обязанность императора. Что, если у нас будет император,
который не способен на это?  Император,  который  будет  слаб?  Император,
которому будет безразлична судьба и величие Острова Драконов и его народа?
     - Гипотетический вопрос, брат, - Эльрик вновь  обрел  уверенность,  и
голос его был ледяным. - Потому, что такой император никогда не  сидел  на
Рубиновом Троне и никогда не будет сидеть на нем.
     Подошел Дайвим Твар, дотронулся до плеча Ииркана.
     - Принц, если вам дороги Ваше достоинство и ваша жизнь...
     - В этом нет нужды, Дайвим Твар, - поднял руку Эльрик. - Принц Ииркан
просто развлекает нас своими интеллектуальными выкладками. Боясь, что  мне
наскучили музыка и танцы, - что, естественно, не так, -  он  подумал,  что
может предложить тему для разговора, который бы развлек нас. Я уверен, что
это тебе удалось, принц. Мы хорошо развлеклись, -  в  последнюю  фразу  он
нарочито добавил немного фальши.
     Ииркан покраснел от злости и закусил губу.
     - Но продолжай, дорогой брат Ииркан. Мне все еще интересно.  Разверни
свои аргументы.
     Ииркан оглянулся вокруг, как бы ища поддержку, но все его  сторонники
находились внизу. Рядом  стояли  лишь  друзья  Эльрика  -  Дайвим  Твар  и
Каймориль. Тем не менее, Ииркан знал, что сподвижники  слышат  каждое  его
слово, и что он потеряет лицо, если уступит сейчас. Эльрик ясно видел, что
Ииркан предпочел бы закончить на этом их словесную перепалку и выбрать для
нападения более подходящее  место  и  время,  но  теперь  он  уже  не  мог
отступить. Сам Эльрик тоже не имел ни  малейшего  желания  продолжать  эту
дурацкую игру словами, которая, какую бы ни приобретала форму, в  принципе
была не более, чем ссора двух маленьких девочек, кто первая из  них  будет
играть рабами. Он решил положить этому конец.
     Ииркан тем временем начал:
     - Тогда я хочу предположить, что император, который  будет  физически
слаб, может быть слаб и духовно в своей воле править, как это...
     И тут Эльрик поднял руку, останавливая его.
     - Ты достаточно развлек нас, дорогой брат. Более, чем достаточно.  Ты
утомил нас этой беседой, когда должен  был  развлекаться  и  танцевать.  Я
тронут твоим участием. Но сейчас я тоже вдруг почувствовал, что утомлен, -
он сделал знак своему старому слуге Тэнглбоунзу,  стоящему  на  отдаленном
конце мраморной площадки среди солдат. - Тэнглбоунз! Мой  плащ,  -  Эльрик
встал. - Еще раз благодарю тебя за твою заботу, брат, - потом он обратился
ко всем придворным, толпящимся внизу. - Я  доволен  вами.  Сейчас  я  хочу
отдохнуть.
     Тэнглбоунз принес плащ из белого лисьего меха и накинул его на  плечи
господина. Тэнглбоунз был очень стар и значительно  выше  Эльрика  ростом,
хотя спина его была согбенна, а руки и ноги так узловаты и  кривы,  как  у
старого крепкого дерева. Эльрик прошел всю мраморную площадку, на  которой
стоял Рубиновый Трон, и вышел в коридор, ведущий в его апартаменты.
     Ииркан был в бешенстве. Он круто повернулся  и  открыл  рот,  как  бы
намереваясь обратиться к придворным. Те, кто не поддерживал его, улыбались
довольно открыто. Ииркан сжал кулаки и бросил вниз свирепый взгляд.  Потом
он поглядел на Дайвим Твара, собираясь заговорить. Дайвим Твар окинул  его
холодным взглядом, ожидая, что новенького может сказать ему принц.
     Тогда Ииркан откинул голову назад, так,  что  его  кудри,  завитые  и
напомаженные, оказались далеко за спиной, и  засмеялся.  Резкий  звук  его
смеха наполнил весь зал. Музыка умолкла. Смех продолжался.  Ииркан  сделал
шаг вперед и встал на мраморную площадку. Резким движением он  закинул  за
плечо полу тяжелого плаща,  так  что  тот  завернул  его  тело.  Каймориль
подошла к нему.
     - Ииркан, пожалуйста, не...
     Он оттолкнул ее  движением  плаща  и  твердыми  шагами  направился  к
Рубиновому Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть  на  него,
тем самым совершив одно из самых больших  святотатств,  расцениваемых  как
предательство, наказуемое самой ужасной  смертью  по  законам  Мельнибонэ.
Каймориль побежала за ним, схватила его за руку.
     Голос Ииркана был гулок:
     - Все хотят видеть Ииркана на Рубиновом Троне!
     Она с ужасом вздохнула и испуганно посмотрела на  Дайвим  Твара,  чье
лицо стало суровым. Тот сделал знак страже, и внезапно  между  Иирканом  и
троном возникло два ряда вооруженной охраны.
     Ииркан повернулся и  посмотрел  на  Повелителя  Драконьих  пещер.  Он
прошипел ему:
     - Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.
     - Эта почетная стража проводит вас из зала, - спокойно ответил Дайвим
Твар. - Все мы здесь сегодня наслаждались вашей беседой, принц Ииркан.
     Ииркан остановился, оглянулся вокруг, расслабился и пожал плечами.
     -  Времени  вполне  достаточно.  Если  Эльрик  сам  не  отречется  от
престола, придется его скинуть.
     Изящное тело Каймориль напряглось.
     -  Если  ты  причинишь  Эльрику  хоть  малейший  вред,  я  убью  тебя
собственной рукой, Ииркан.
     Он поднял красивые брови и улыбнулся. В  этот  момент,  казалось,  он
ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.
     - Твоя преданность этому созданию решила твою  судьбу,  Каймориль.  Я
предпочту,  чтобы  ты  скорее  умерла,  чем  родила  от  него   очередного
недоноска. Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай  и
позаботься о собственной жизни, сестра, прежде, чем угрожать моей!
     И он бросился  вниз  по  ступенькам,  расталкивая  тех,  кто  подошел
поздравить  его.  Он  знал,  что  проиграл,  и  похвалы  льстецов   только
раздражали его. Огромные двери зала захлопнулись за ним с громким треском.
Ииркан ушел.
     Дайвим Твар поднял вверх обе руки.
     - Продолжайте танцы, кавалеры. Наслаждайтесь всем, что найдете в этом
зале. Это наш император ценит больше всего.
     Но было ясно, что в эту  ночь  танцы  долго  продолжаться  не  будут.
Придворные уже углубились в оживленную беседу, обсуждая происшедшее.
     Дайвим Твар повернулся к Каймориль.
     -  Эльрик  отказывается  признать  опасность,  принцесса   Каймориль.
Тщеславие Ииркана может погубить нас всех.
     - Включая и самого Ииркана, - вздохнула она.
     - Да, включая и Ииркана. Но как мы можем избежать  этого,  Каймориль,
если Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?
     - Он верит в то, что таким, как Ииркан, надо позволять говорить  все,
что им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом  понимаю,
что он хочет этим сказать, но такое отношение кажется  основой  его  веры.
Если он уничтожит Ииркана, он тем  самым  уничтожит  ту  базу,  на  основе
которой создана вся его логика. По крайней мере, Повелитель Драконов,  так
он мне объяснял.
     Дайвим Твар вздохнул и  нахмурился.  Не  будучи  в  состоянии  понять
Эльрика, он иногда с испугом ловил себя на том, что симпатизирует взглядам
Ииркана. По крайней мере, мотивы и действия Ииркана были просты,  прямы  и
доступны пониманию. Однако он слишком хорошо знал характер Эльрика,  чтобы
допустить мысль о  том,  что  его  друг  действует  так  по  слабости  или
недомыслию. Парадокс заключался в том,  что  Эльрик  терпел  предательские
действия Ииркана только потому, что чувствовал свою силу, потому,  что  он
мог уничтожить Ииркана в любую минуту, когда бы ему пришло это в голову. А
характер Ииркана был таков, что он должен был  все  время  испытывать  эту
силу Эльрика, потому что инстинктивно понимал, что если Эльрик ослабеет  и
прикажет его убить, тогда и именно тогда Ииркан выиграет.
     Это было запутанное положение, и Дайвим Твар искренне  надеялся,  что
скоро оно кончится, и не менее искренне не хотел бы быть в нем  замешанным
хоть чем-нибудь. Но его  преданность  королевскому  дому  Мельнибонэ  была
сильнее, а его личная преданность Эльрику еще сильнее.  Он  несколько  раз
серьезно задумывался над тем, чтобы приказать тайно умертвить Ииркана,  но
он знал, что такой план почти наверняка не  принесет  успеха.  Ииркан  был
колдуном большой силы и, несомненно, узнал  бы  о  всякой  тайной  попытке
заранее.
     - Принцесса Каймориль, - сказал Дайвим Твар, - я могу только молиться
о том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она  отравила
его.
     - А я присоединяюсь к  тебе  в  этой  молитве,  повелитель  Драконьих
Пещер.
     Они вышли из зала вместе.





     Свет раннего утра тронул высокие  башни  Имррира  и  засверкал  всеми
цветами радуги. Каждая башня была  своего  оттенка,  тысячи  мягких  тонов
играли  и  переливались.  Розовые,  желтые,   пурпурные,   бледно-зеленые,
муаровые, коричневые, оранжевые, светло-голубые, белые и пыльно-розовые  -
все они были прекрасны в солнечном свете. Два всадника выехали  из  Города
Мечты, оставив башни за собой, скача прочь  от  стен  города  по  зеленому
торфу к высокому сосновому лесу,  где  среди  тенистых  стволов  было  еще
темно, как ночью. Цокали белки, лисы ползли к  себе  в  норы,  пение  птиц
наполняло воздух, а лесные  цветы  раскрывали  лепестки  и  наполняли  все
пространство  тонким  ароматом.  Изредка  слышалось  жужжание   насекомых.
Контраст между  городом  и  ленивой  природой  был  настолько  велик,  что
практически являлся зеркальным отражением того, что было на уме по крайней
мере одного из всадников, который сейчас спешил и вел  лошадь  на  поводу,
ступая по поляне голубых цветов, утопая в них по колено.  Другой  всадник,
девушка, тоже остановила лошадь, но не спешилась. Она просто наклонилась в
высоком мельнибонийском седле и улыбнулась мужчине, своему любовнику.
     - Эльрик! Неужели ты хочешь остановиться так близко от Имррира?
     Он через плечо улыбнулся ей в ответ.
     - Ненадолго. Мы поторопились уехать.  Мне  надо  привести  в  порядок
мысли, прежде чем мы поедем дальше.
     - Как ты спал?
     - Хорошо, Каймориль. Наверное, мне снились сны, но я не помню.  Когда
я проснулся, у меня была какая-то тяжесть  в  голове,  но  ведь  вчерашняя
встреча с Иирканом была не из приятных.
     - Думаешь, он намерен использовать против тебя колдовство?
     - Я бы знал, если бы это было так. И он знает мои  силы.  Сомневаюсь,
что он захочет помериться со мной силами.
     -  У  него  есть  основания  предполагать,   что   ты   не   захочешь
воспользоваться ими. Он ведь много раз испытывал твое терпение и оставался
безнаказанным. Может, теперь он захочет проверить, сможешь ли  ты  сделать
что-нибудь, если он применит колдовство?
     - Да, опасность, конечно, есть, - нахмурился он. - Но, думаю, еще  не
сейчас.
     - Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.
     - Или пока он сам не будет уничтожен, Каймориль,  -  он  остановился,
сорвал цветок и улыбнулся. - Твой брат слишком категоричен, не правда ли?
     Каймориль поняла его намек. Она соскочила с коня и подошла к нему. Ее
легкое платье полностью гармонировало с цветами, вдоль которых она  сейчас
двигалась. Он протянул ей цветок,  и  она  приняла  его,  дотронувшись  до
лепестков губами.
     - Сила ненависти сильна, любовь моя. Ииркан мой брат, и все же я  даю
тебе совет: используй против него свою силу.
     - Я не могу убить его. У меня нет на это прав.
     - Ты можешь услать его в ссылку.
     - Разве ссылка для мельнибонийца не то же самое, что смерть?
     - Ты сам много раз говорил, что  хочешь  попутешествовать  по  землям
Молодых Королевств.
     - Может быть, - с горечью  рассмеялся  Эльрик,  -  потому  что  я  не
настоящий мельнибониец. Ииркан прямо так и сказал,  и  многие  согласны  с
ним.
     - Он ненавидит тебя, потому что ты предаешься все  время  созерцанию.
Но ведь твой отец был таким же, а никто никогда  не  говорил,  что  он  не
может быть императором Мельнибонэ.
     - Мой отец никогда  не  пытался  практически  осуществить  результаты
своих созерцаний. Он правил так,  как  должен  править  император.  Должен
признать, что Ииркан тоже будет править так. У него есть возможность снова
возвеличить Мельнибонэ. Он  начнет  войну  за  новые  рынки  сбыта,  чтобы
распространить нашу власть на всю землю. И этого хочет большинство  нашего
народа. Разве у меня есть право отрицать такое желание?
     - У тебя есть право делать все, что ты пожелаешь,  потому  что  ты  -
император. И все, кто тебе предан, думают точно так же.
     - Возможно, их преданность не по адресу.  Может,  Ииркан  прав,  и  я
предам эту их преданность, обреку на уничтожение Остров  Драконов?  -  его
печальные глаза встретились с ее взглядом. - Может, мне следовало умереть,
когда  я  появился  на  свет  из  чрева  матери.  Тогда  Ииркан  стал   бы
императором. Может, судьба обманула нас?
     -  Судьбу  невозможно  обмануть.  Что  произошло,  тому  и  следовало
произойти, потому что так хотела судьба - если  она  существует  на  самом
деле и если действия и поступки людей подчинены ей, а не  просто  являются
ответом на другие действия и поступки.
     Эльрик чуть иронически улыбнулся и вздохнул.
     - Твоя логика приводит тебя почти к  кощунству,  Каймориль,  если  мы
останемся верными традициям Мельнибонэ. Может, было  бы  лучше,  чтобы  ты
вообще забыла обо мне.
     - Ты начинаешь быть похожим на моего брата, - засмеялась  она.  -  Ты
что, тоже испытываешь силу моей любви к тебе, мой повелитель?
     Он вновь подошел к лошади, собираясь вскочить в седло.
     - Нет, Каймориль, но я советую тебе испытать эту любовь самой, потому
что чувствую, что в этой любви скрывается какая-то трагедия.
     Тоже вскочив в седло, она улыбнулась.
     - Ты во  всем  видишь  несчастья.  Неужели  ты  не  можешь  принимать
хорошее, когда оно тебе дается? И так это случается довольно редко.
     - Да, с этим я согласен.
     Они одновременно повернули головы, услышав позади  себя  стук  копыт.
Довольно далеко они увидели двух всадников,  в  растерянности  озирающихся
вокруг. Это были солдаты охраны,  которых  любовники  оставили  за  собой,
желая побыть наедине.
     - Пойдем! - вскричал Эльрик. - Через лес и за тот холм - они  никогда
не найдут нас там.
     Они пришпорили  лошадей  и  сквозь  лес  галопом  вылетели  на  холм,
пронеслись вниз по другому склону, через равнину, где росли кусты  нойделя
с его красивыми ядовитыми ягодами, сверкающими пурпурно-голубым  цветом  -
цвет ночи, который даже дневной свет не  в  силах  затмить.  В  Мельнибонэ
росло много таких странных ягод и  трав,  и  благодаря  некоторым  из  них
Эльрик оставался в живых. Другие  использовались  для  лечебных  снадобий,
которыми многие века пользовались  предки  Эльрика.  Сейчас  мало  кто  из
мельнибонийцев покидал Имррир для сбора трав. Только рабы ходили почти  по
всему острову в поисках корней и стеблей кустарника, который  давал  людям
великолепные и ужасные сны, потому что именно в  снах  дворяне  Мельнибонэ
находили большинство удовольствий. Они всегда  были  угрюмой,  молчаливой,
обращенной внутрь себя расой, и именно по  этой  причине  Имррир  называли
Городом Мечты. Здесь даже рабы жевали ягоды, которые приносили забвение, а
следовательно, их легче было контролировать, потому что  они  зависели  от
своих  сновидений.  Только  один  Эльрик  отказывался   от   такого   рода
наркотиков, может быть, потому, что он и  так  принимал  множество  других
трав, чтобы остаться в живых.
     Одетые в желтую  форму  всадники  давно  уже  скрылись  из  виду,  и,
проскакав всю равнину с  кустами  нойделя,  они  замедлили  бег  коней  и,
наконец, подъехали к скалам. Внизу ярко  сверкающее  море  разбивало  свои
волны о белый песок пляжа. Морские птицы парили в ясном небе, и  крики  их
доносились издалека, как бы подчеркивая это чувство покоя, которое  сейчас
овладело Эльриком и Каймориль. В молчании они направили  коней  по  крутым
тропинкам, ведущим к берегу, а там привязали их и пошли по белому песку, а
волосы их - его белые и ее цвета воронова крыла - развевались на восточном
ветру.
     Они нашли большую сухую пещеру, которая ловила звуки моря и  отражала
их негромким эхом. Они сняли с себя свои шелковые  одежды  и  стали  нежно
ласкать друг друга в тени пещеры. Они продолжали лежать  друг  у  друга  в
объятиях, когда наступил теплый день, и ветер утих. Затем они  искупались,
наполняя чистое небо своим смехом.
     Когда они обсохли на солнце и снова оделись, на горизонте  потемнело,
и Эльрик сказал:
     - Мы промокнем опять, еще до того, как успеем вернуться в Имррир. Как
бы быстро мы ни ехали, шторм все равно догонит.
     - Может, лучше остаться в пещере? - Она прижалась к нему своим мягким
телом.
     - Нет.  Я  должен  вскоре  вернуться,  так  как  в  Имррире  остались
снадобья, которые я должен принять, если хочу, чтобы мое тело опять  стало
сильным. Через час-другой я начну слабеть.  Ты  ведь  видела  меня  слабым
раньше, Каймориль?
     - Да, я видела тебя слабым, Эльрик, - в глазах ее было сочувствие.  -
Пойдем, нам надо найти лошадей, - она погладила его по лицу.
     К тому времени, как ни подошли к лошадям, небо стало серым, а  черная
туча висела и клубилась совсем недалеко на востоке.  Они  услышали  первые
раскаты грома и увидели первую вспышку молнии. Море заволновалось, как  бы
взбудораженное волнением неба. Лошади храпели и рыли копытами песок,  тоже
желая как можно скорее вернуться домой. Когда  они  взбирались  на  коней,
начали падать первые капли дождя. Затем они мчались в Имррир, а вокруг них
сверкали молнии, гром грохотал, как разъяренный гигант,  как  какой-нибудь
старый  повелитель  Хаоса,  пытающийся  пробраться  на  измерение   Земли.
Каймориль взглянула на бледное лицо  Эльрика,  на  мгновение  осветившееся
вспышкой молнии, и почувствовала, как ее с ног до головы пробрала холодная
дрожь, и дрожь эта не имела никакого отношения ни к  дождю,  ни  к  ветру,
потому что в эту секунду ей показалось, что нежный  ученый,  которого  она
любила, превратился благодаря духам  стихий  в  бешено  скачущего  демона,
чудовище, которое не имело отношения ни к чему человеческому.
     И внезапно к Каймориль пришло знание. Это было именно  знание,  а  не
чувство того, что их утренняя прогулка была последней  спокойной  минутой,
которую они никогда не испытают в дальнейшем. Этот шторм был знаком  самих
богов - предупреждение о том, что придут более серьезные шторма.
     Она опять посмотрела на любимого. Он смеялся, повернув  лицо  к  небу
так, что на него падал дождь, а вода, плескаясь, стекала в  его  рот.  Это
был спокойный искренний смех счастливого ребенка. Каймориль тоже  пыталась
засмеяться, чтобы доставить ему удовольствие, но ей пришлось  отвернуться.
Она все еще плакала, когда показался Имррир, черным  гротесковым  силуэтом
на фоне яркого, светлого, еще не пришедшего в себя западного горизонта.





     Солдаты увидели их, когда  они  приближались  к  небольшим  восточным
воротам города.
     - Наконец-то они нашли нас, но чуть-чуть поздновато, а, Каймориль?  -
Улыбнулся Эльрик.
     Она, все еще поглощенная чувством  обреченности,  кивнула  головой  и
попыталась улыбнуться в ответ. Он  принял  ее  выражение  лица  просто  за
разочарование по поводу расставания, не больше, и крикнул:
     - Эй, люди! Скоро мы подсохнем?
     Но капитан быстро подъехал ближе, прокричав:
     - Милорд  император,  ваше  присутствие  необходимо  в  Моншанжикской
башне, куда отвели двух шпионов.
     - Шпионов?
     - Да, милорд, - лицо солдата было бледным. Вода  потоками  стекала  с
его шлема на тонкую форму. Он с трудом справился с лошадью, которая так  и
норовила сойти  с  дороги  в  лужи  в  тех  местах,  где  дорога  осталась
непочиненной. - Их поймали в лабиринте сегодня утром.  Судя  по  одежде  -
южные варвары. Мы ничего не сделали с ними, специально ожидая вас.
     - Тогда вперед, капитан. Давайте посмотрим на двух  дураков,  которые
осмелились войти в морской лабиринт Мельнибонэ.
     Башня Моншанжика была названа  так  в  честь  волшебника-архитектора,
который создал морской лабиринт несколько тысяч лет  тому  назад.  Достичь
огромной гавани Имррира  можно  было  только  через  него,  и  его  секрет
тщательно охранялся, потому что это было  единственно  надежным  средством
против неожиданного вторжения. Лоцманам приходилось проходить  специальную
подготовку, чтобы проводить  корабли.  Сквозь  него  вело  пять  различных
маршрутов, и каждый лоцман знал лишь один  из  пяти.  В  наружной  стороне
скалы было пять входов. Здесь корабли Молодых Королевств ожидали появления
лоцмана. Прежде чем ворота в один из входов поднимались, всем  на  корабле
завязывали глаза и посылали в трюм, кроме рулевого и  начальника  гребцов,
на головы которых надевали глухие стальные шлемы, так что  они  ничего  не
видели и исполняли только команды лоцмана, причем весьма сложные.  А  если
корабль Молодого  Королевства  не  выполнит  одного  из  этих  приказов  и
разобьется о стены, что ж,  мельнибонийцы  не  будут  убиваться  по  этому
поводу, и если кто-то останется в живых, то станет рабом. Все,  кто  хотел
торговать с Городом Мечты, сознавал весь риск такой  торговли.  Но  многие
купцы приплывали каждый месяц, чтобы пройти опасности лабиринта и обменять
свои жалкие товары на роскошь и богатство мельнибонийцев.
     Башня Моншанжика стояла прямо перед гаванью, неподалеку  от  широкого
причала,  уходившего  далеко  в  лагуну.  Она  была  цвета  морской  воды,
неприглядной по Имррирским стандартам,  хотя  это  было  красивое  высокое
здание с широкими окнами, из которых можно было видеть всю гавань.  В  ней
совершались все торговые сделки, а в  ее  подвалах  содержались  пленники,
которые нарушили хоть  одно  из  мириад  правил,  существующих  в  гавани.
Оставив Каймориль и приказав охране  сопровождать  ее  во  дворец,  Эльрик
вошел в башню. Проезжая мимо ворот, он расшвырял  лошадью  довольно  много
купцов, ожидающих разрешения начать  торговлю,  потому  что  весь  двор  и
первый этаж были забиты матросами, купцами и  мельнибонийскими  служащими,
занятыми всевозможными торговыми операциями, хотя сами сделки  происходили
в другом месте. Эхо тысяч голосов, бормочущих о товарах, о ценах, спорящих
и торгующихся, медленно затихло, когда Эльрик с охраной  надменно  проехал
сквозь широкую темную арку дальнего входа зала. От арки  шел  вниз  уклон,
извивающийся глубоко под землей.
     Вниз процокали копыта лошадей, мимо рабов, слуг и  служанок,  которые
торопливо уступали дорогу, низко кланяясь при  виде  императора.  Огромные
факелы освещали туннель, дымящие и шипящие, отбрасывающие искаженные  тени
на стены из обсидиана.  Воздух  был  промозглый  и  сырой,  так  как  вода
плескалась у наружных стен под набережными Имррира.  Но  Эльрик  все  ехал
вниз, а уклон уходил  все  глубже  в  гладкой  скале.  А  затем  навстречу
поднялась волна жара, впереди показался колеблющийся  свет,  усиливающийся
по мере того, как они въезжали в зал, полный дыма, волн страха и ужаса.  С
низкого потолка свисали  цепи,  а  с  восьми  этих  цепей  свисали  четыре
человека, подвешенные за ноги. Одежда с них была сорвана, и тем  не  менее
они казались  не  голыми,  потому  что  кровь  из  множества  мелких  ран,
маленьких, но болезненных  надрезов,  сделанных  художником  в  этом  виде
искусства, который стоял  рядом  со  скальпелем,  глядя  на  свою  работу,
покрывала все тело. Сам мастер был высок и  очень  худ,  почти  скелет,  в
белых, запятнанных кровью одеждах. У него были  тонкие  губы,  глаза,  как
щелочки, худые пальцы, редеющие волосы. Скальпель, который он держал,  был
тоже тонок, с почти невидимым лезвием, которое изредка сверкало при  свете
огня, разведенного в яме на другой  стороне  комнаты.  Этого  мастера  все
называли доктор Шутка, и его искусство заключалось в том, что он исполнял,
а не создавал ничего нового (хотя тут он мог поспорить и даже  переубедить
собеседника): это было искусство узнавать секреты  у  тех,  кто  их  имел.
Когда Эльрик вошел,  он  молниеносно  повернулся,  держа  скальпель  между
тонким большим и еще более тонким безымянным пальцем правой руки. Он стоял
напряженно, в ожидании, почти как танцор, а затем поклонился в пояс.
     - Мой император!
     Голос его был тонок. Он со свистом вылетал из тоненького  горла,  как
бы стараясь проскочить как можно  скорее,  и  иногда  казалось,  что  слов
вообще не было слышно, настолько быстро он говорил.
     - Доктор, это те самые южане, которых поймали сегодня утром?
     - Да, милорд.
     Еще один поясной поклон.
     - Чтобы доставить вам удовольствие.
     Эльрик холодно рассматривал пленников. Он не чувствовал к ним никакой
жалости. Они были шпионами. Здесь они очутились только благодаря себе. Они
прекрасно знали, что с ними случится, если они попадутся. Но один  из  них
был мальчиком, а другой - женщиной,  как  казалось,  потому  что  они  так
извивались на цепях, что трудно было это определить с первого взгляда.  На
них было даже стыдно смотреть.  Затем  женщина  щелкнула  остатками  своих
выбитых зубов на Эльрика и прошипела:
     - Демон!
     Эльрик отошел назад.
     - Они уже информировали вас о том,  что  делали  в  нашем  лабиринте,
доктор?
     -  Они  все  еще  мучают  меня  своими   полуправдами.   Прямо   таки
драматические актеры. Я бы сказал, что они проникли сюда, чтобы  вычертить
маршрут через лабиринт, которым потом пойдут их корабли. Но до сих пор они
не говорят мне всех подробностей. Это как игра. И  все  мы  понимаем,  как
следует в нее играть.
     - И когда они скажут вам, доктор Шутка?
     - О, очень скоро, милорд.
     - Я предпочел бы знать, надлежит ли нам ждать атаки.  Чем  скорее  мы
узнаем, тем меньше времени  потеряем  при  разгроме  кораблей,  когда  они
придут. Вы согласны со мной, доктор?
     - Да, милорд.
     - Прекрасно, - Эльрик был раздражен нарушением хода событий дня.  Это
испортило ему все впечатление  от  прогулки  верхом,  это  слишком  быстро
вернуло его к императорским обязанностям.
     Доктор Шутка повернулся к  своим  жертвам,  вытянув  свободную  руку,
жестом эксперта схватил  за  половые  органы  одного  из  мужчин.  Молнией
мелькнул скальпель, и раздался ужасающий визг. Доктор Шутка что-то  бросил
в огонь. Эльрик уселся в приготовленное  для  него  кресло.  Он  испытывал
скорее скуку, нежели отвращение.  Крики,  визги,  лязганье  цепей,  тонкий
шепоток доктора, все это уничтожило в нем то хорошее настроение и  чувство
безоблачности, которое он недавно испытывал. Но присутствовать на подобных
ритуалах было одной из его императорских обязанностей, а на  этом  он  был
просто обязан присутствовать, пока ему не передадут нужные сведения, а  он
не поздравит Главного Допросчика и издаст приказы, как и кому  себя  вести
при готовящемся сражении. И даже после этого  ему  придется  совещаться  с
адмиралами и генералами, скорее всего всю ночь, выбирая  между  спорящими,
решая, как распределить корабли и людей.
     С трудом подавляя зевок, он откинулся на спинку и смотрел, как доктор
работал пальцами, скальпелем, щипцами и  пинцетами  над  висящими  телами.
Скоро он задумался о других проблемах, философских,  тех,  которые  он  не
успел решить. И не потому, что в нем не было ничего человеческого, что там
ни говори, все же он был мельнибонийцем. Он  привык  к  такому  с  раннего
детства. Он не мог спасти пленников, даже если бы захотел, не пойдя против
всех традиций Острова Драконов. А в данном случае просто приходилось иметь
дело с грозящей опасностью, о которой надо было выяснить все  необходимое.
Если бы был хоть какой-нибудь смысл в освобождении  пленников,  то  он  бы
освободил их, но смысла никакого не было, да и пленники были бы  поражены,
обойдись с ними по-другому. Там, где надо было  принимать  так  называемые
"моральные" решения, Эльрик был практичен. Он всегда принимал  решение  до
того, как следовать какому-то действию. В данном случае никакого  действия
он предпринять не мог. Такая реакция стала его второй натурой. Его желание
было не в том, чтобы изменить Мельнибонэ, а в том, чтобы изменить себя, не
действовать самому, а знать, как наилучшим образом  отвечать  на  действия
других.
     - Милорд?
     Эльрик рассеянно поднял голову.
     - Теперь у нас  есть  информация,  милорд,  -  тонкий  голос  доктора
шелестел по комнате. Две пары цепей были теперь пустыми. Один из  обрубков
на цепи все еще немного дрожал, но другой качался, не шевелясь.
     Доктор спрятал инструменты в плоскую тонкую коробку, которую носил на
поясе.
     - Оказалось, что перед ними были  здесь  другие  шпионы.  Эти  пришли
только для того, чтобы подтвердить правильность уже  известного  маршрута.
Если они не вернутся вовремя, варвары все равно приплывут.
     - Но ведь они, вне всякого сомнения, будут знать, что мы их ожидаем?
     - Не обязательно, милорд. Мы уже распространили слухи среди купцов  и
матросов Молодых Королевств, что шпионы проникли в лабиринт и  были  убиты
при попытке к бегству.
     - Понятно, -  Эльрик  нахмурился.  -  Тогда  нам  лучше  всего  будет
устроить ловушку этим пиратам.
     - Да, милорд.
     Эльрик повернулся к одному из стражников.
     - Пошлите за всеми генералами и адмиралами. Какой сейчас час?
     - Только что кончился первый час после захода.
     - Велите им всем собраться через два часа после захода  у  Рубинового
Трона.





     Ииркан    явился    первым.    Великолепно    одетый,     с     двумя
верзилами-стражниками, каждый из которых держал боевое знамя принца.
     - Мой император! - Выкрик  Ииркана  был  горд  и  пренебрежителен.  -
Разрешишь ли ты мне командовать воинами? Это  освободит  тебя  от  заботы,
которая, несомненно, помешает тебе в других важных занятиях.
     Эльрик нетерпеливо ответил:
     - Ты очень заботлив, принц Ииркан, но не беспокойся за меня. Я  приму
командование над сухопутными и морскими силами  Мельнибонэ,  что  является
обязанностью императора.
     Ииркан вспыхнул и отступил на шаг в  сторону,  пропуская  только  что
вошедшего Дайвим Твара, Повелителя Драконьих Пещер. Он был без  охранников
и, казалось, одет на скорую руку. Свой шлем он нес в руках.
     - Мой император, я принес весть о драконах.
     - Я благодарю тебя, Дайвим Твар, но подожди, пока  не  соберутся  все
мои командиры, чтобы и они могли услышать новости из твоих уст.
     Дайвим Твар поклонился и отошел к другой стене зала, напротив  принца
Ииркана.
     Постепенно  начали  прибывать  военачальники,  и  вскоре  у  ступеней
Рубинового Трона, на котором восседал Эльрик, скопилось много  людей.  Сам
Эльрик все еще был одет в те самые одежды, в которых сегодня  утром  ездил
на прогулку. У него просто не было времени переодеться, так как  он  почти
сразу же стал изучать карты морского лабиринта, доступ к которым имел лишь
он один и которые в обычное время были  скрыты  с  помощью  волшебства  от
любого, кто попытался бы их найти.
     - Южане собираются разграбить Имррир и убить всех нас, - начал он.  -
Они верят, что обнаружили проход через лабиринт. К Мельнибонэ  уже  плывет
флот из сотни судов. В темноте они подплывут к лабиринту и войдут в  него.
В полночь они предполагают достичь гавани и до зари завоевать  нас.  Хотел
бы я знать, возможен этот план или нет.
     - Нет! - возглас вырвался одновременно из каждого горла. - Нет!
     - Но как нам подольше понаслаждаться той  маленькой  войной,  которую
они нам предлагают?улыбнулся Эльрик.
     Ииркан, как всегда, закричал первым.
     - Выйдем им навстречу сейчас, на боевых барках и с  драконами.  Будем
преследовать их до их собственных земель. Объявим им войну. Нападем на  их
королевства и сожжем их города! Уничтожим их и тем  самым  обеспечим  нашу
собственную безопасность!
     - Драконов нет, - спокойно сказал Дайвим Твар.
     - Что? - Ииркан подпрыгнул на месте. - Что?
     - Драконов нет, принц. Их нельзя  разбудить.  Драконы  спят  в  своих
пещерах, истомленные после того, как вы их в последний раз использовали.
     - Я?
     - Вы использовали их в нашем небольшом  конфликте  с  Вилмирианскими
пиратами. Я говорил вам, что предпочел бы оставить их на более серьезный и
непредвиденный случай. Но вы бросили их в бой против пиратов и  сожгли  их
игрушечные лодчонки, а сейчас драконы спят.
     Ииркан нахмурился и поглядел на Эльрика.
     - Я не ожидал...
     Эльрик поднял руку.
     - Нам не понадобятся драконы, пока действительно не  случится  что-то
серьезное, то нападение южного флота - пустяки. У нас  есть  время,  чтобы
собраться с силами. Пусть они думают, что мы  не  готовы.  Когда  все  сто
кораблей войдут в лабиринт, мы  сомкнемся  вокруг,  закрыв  все  выходы  и
проходы, и вперед, и назад. Когда они попадут  в  ловушку,  мы  их  просто
раздавим.
     Ииркан  раздраженно  смотрел  под  ноги,  явно  стараясь  найти  хоть
какой-то недостаток в этом плане. Высокий старый  адмирал  Магум  Колим  в
своей цвета морской волны форме сделал шаг вперед и поклонился.
     - Золотые боевые баржи Имррира готовы  защищать  город,  сир.  Однако
понадобится время, чтобы расставить их. Вряд ли мы можем отправить их  все
сразу.
     - Тогда отправьте несколько за лабиринт, к берегам, чтобы  они  могли
атаковать, если какому-нибудь кораблю удастся вырваться.
     - Хороший план,  сир,  -  Магум  Колим  поклонился  и  отошел  назад,
смешавшись с толпой военачальников.
     Обсуждение еще продолжалось некоторое время, а  перед  тем,  как  все
начали расходиться, Ииркан еще раз подал голос:
     - Я хочу повторить свое предложение  императору.  Его  особа  слишком
ценна для нас, чтобы рисковать ею в битве. Я же ничего не стою. Пусть  мне
разрешат  командовать  морскими  и  сухопутными  силами,  пока   император
остается в своем дворце, не беспокоясь за исход битвы, она будет выиграна,
а южане наказаны. Может, есть какая редкая  книга,  которую  у  императора
будет время почитать?
     - И еще раз благодарю тебя  за  заботу,  принц  Ииркан,  -  улыбнулся
Эльрик. - Но императору надлежит тренировать не  только  ум,  но  и  тело.
Завтра командовать буду я.
     Когда Эльрик прибыл в свои покои, он обнаружил,  что  Тэнглбоунз  уже
приготовил  его  черные  доспехи.  эти  доспехи   славно   служили   сотне
императоров Мельнибонэ, доспехи, выкованные с  помощью  волшебства,  чтобы
придать им силу, равной которой не  было  на  всей  Земле  и  которая,  по
слухам, могла противостоять даже двум  загадочным  шпагам  "Повелительнице
бурь" и "Шпаге печали". Этими магическими шпагами дрались самые злобные из
всех злобных монархов Мельнибонэ, пока повелители Высших Миров не отобрали
их  и  не  спрятали  в  измерении,  куда  даже  сами  редко   осмеливались
наведываться.
     Худое лицо слуги было озарено  радостью,  когда  он  дотрагивался  до
каждой детали доспехов и оружия своими длинными узловатыми  пальцами.  Его
морщинистое лицо исказилось от волнения, когда он посмотрел на Эльрика.
     - О, милорд! О, мой король! Скоро ты узнаешь радость битвы!
     - Да, Тэнглбоунз. Будем надеяться,  что  она  действительно  окажется
радостью.
     - Я научил тебя всем искусствам: искусству шпаги и  копья,  искусству
лука и алебарды, и пешего, и верхом. Нет  лучшего  фехтовальщика  во  всем
Мельнибонэ, кроме одного.
     - Принц Ииркан иногда лучше, чем я, -  рассеянно  заметил  Эльрик.  -
Разве нет?
     - Я сказал, кроме одного, милорд.
     - И этот один - Ииркан. Ну, что ж, когда-нибудь, возможно, это  будет
проверено. Я выкупаюсь, прежде, чем лезть в этот металл.
     - Лучше поторопитесь, милорд. Из того, что я слышал, ясно, что многое
еще предстоит сделать.
     - А после ванны я высплюсь как следует, -  Эльрик  улыбнулся,  увидев
озабоченное лицо старого друга. - Так будет лучше, потому что я  лично  не
могу командовать, как распределять баржи. Я буду нужен, чтобы  командовать
сражением, а для этого мне следует хорошенько отдохнуть.
     - Если император так считает, то так оно и есть.
     - А ты слишком удивлен. Тебе так хочется поскорее  напялить  на  меня
это вооружение и видеть, что я буду в нем выглядеть, как сам Ариох.
     Рука Тэнглбоунза метнулась вверх, и он прикрыл ладонью рот, будто он,
а не его господин проговорил эти слова. Глаза его расширились.
     - Ты считаешь, что  я  слишком  смело  кощунствую,  а?  -  рассмеялся
Эльрик, - Не бойся, я говорил вещи и похуже, и, как видишь, ничего плохого
со мной не произошло. На Мельнибонэ,  Тэнглбоунз,  императору  принадлежит
власть над демонами, а не наоборот.
     - Как скажет мой повелитель.
     - Это правда.
     Эльрик вышел из комнаты, зовя по дороге слуг. Лихорадка  предстоящего
сражения захватила его, и он ликовал.
     Он был одет  в  свои  черные  тяжелые  доспехи:  массивная  нагрудная
пластина, кожаный с металлической сеткой внутри жакет, стальные перчатки и
наколенники. На боку его висела пятифунтовая широкая  шпага,  которая,  по
слухам, принадлежала человеку-герою по имени Оубек. На палубе,  у  золотых
перил  мостика  стоял,  прислонившись,  его  щит  с  эмблемой  нападающего
дракона.
     А на голове его был шлем - черный шлем с головой дракона, выгибающего
клюв, с распростертыми назад крыльями и загнутым хвостом. Шлем целиком был
черным, но сквозь него виднелась белая полоска лица с красными глазами,  а
из-под него выбивались белые кудри, похожие на  дым  из  горящего  здания,
исчезающий в небе. И когда шлем поворачивался, в  том  небольшом  отблеске
света,  который  исходил  из  фонаря,  висевшего  на  мачте,  можно   было
разглядеть черты лица, приятные и красивые: прямой  нос,  изогнутые  губы,
чуть раскосые глаза. Лицо императора Эльрика из Мельнибонэ было обращено в
сторону темного лабиринта, и он  прислушивался  к  звукам  приближающегося
противника.
     Он стоял на высоком мостике большой золотистой боевой баржи, которая,
как и другие,  напоминала  плывущего  кита,  только  снабженного  мачтами,
парусами, веслами и катапультами. Корабль назывался  "Сын  Пайара"  и  был
флагманом флота. Гранд адмирал Магум Колим стоял рядом с Эльриком.  Как  и
Дайвим Твар, он был одним из ближайших друзей императора. Он знал  Эльрика
всю жизнь и поощрял в нем желание изучить  все,  что  только  возможно,  о
боевых кораблях и действиях на море. В глубине  души  он,  может  быть,  и
боялся, что Эльрик слишком учен и нерешителен, чтобы  править  Мельнибонэ,
но он полностью принимал право  Эльрика  править  государством  и  выражал
недовольство и злость, слыша разговоры, подобные тем,  какие  вел  Ииркан.
Ииркан тоже был на борту флагмана, но  в  данное  время  находился  внизу,
осматривая моторы.
     "Сын Пайара" стоял на якоре  в  большом  гроте,  в  одном  из  сотен,
встроенных в стены лабиринта и задуманных именно для этой цели -  чтобы  в
нем  пряталась  боевая  баржа.  Каждая  из  золотистых  боевых  барж  была
оборудована весельными палубами, на каждой палубе  -  по  30-40  мест  для
гребцов  по  обеим  сторонам.  Палубы   были   четырех,   пяти,   и   даже
шестиэтажными, а на флагмане  к  тому  же  было  три  независимых  рулевых
системы. Эти корабли было практически невозможно уничтожить,  несмотря  на
свою массивность, они могли быстро двигаться и очень тонко  маневрировать,
когда это требовалось. Не первый раз дожидались они врагов в этих  гротах.
И не последний (хотя когда наступит следующий  раз,  обстоятельства  будут
иные).
     Боевые баржи Мельнибонэ редко бороздили открытое море в  те  дни,  но
когда-то плавали  по  океанам,  как  страшные  плавучие  золотые  горы,  и
наводили страх, где бы ни появлялись. Тогда флот был неизмеримо  больше  и
состоял из сотен судов. Сейчас их  осталось  меньше  сорока.  И  в  полной
темноте они ожидали неприятеля.
     Вслушиваясь в плеск волн о борт,  Эльрик  пожалел,  что  не  придумал
другого плана. Он был уверен, что и так они, конечно, одержат  победу,  но
сожалел о потраченных жизнях как мельнибонийцев, так и варваров.  Было  бы
куда лучше, если бы удалось просто отпугнуть их, сделать так, чтобы они не
заходили в лабиринт. Флот  южан  был  далеко  не  первым,  кого  привлекли
богатства Имррира. Сами южане тоже были далеко не первыми, решившими,  что
раз мельнибонийцы больше не покидают своего  города,  то  их  легко  будет
победить, потому что они ослабли и не в состоянии защитить свои  несметные
сокровища. И южан следовало уничтожить, чтобы преподать хороший урок  всем
остальным. Мельнибонэ все еще был силен. По мнению Ииркана, достаточно для
того, чтобы восстановить свое былое господство над всем миром - если не  с
помощью солдат, то с помощью волшебства.
     - Тс-сс,  -  адмирал  Магум  Колим  наклонился  вперед.  -  По-моему,
плеснуло весло.
     - По-моему, тоже, - кивнул Эльрик.
     Вскоре они уже слышали  равномерный  плеск  весел,  скрип  деревянных
мачт. Южане приближались.
     "Сын Пайара"  ближе  всех  находился  ко  входу  в  лабиринт,  и  ему
надлежало действовать первому, как только последний из  кораблей  варваров
проплывет мимо. Адмирал Магум Колим наклонился  и  погасил  фонарь,  затем
быстро спустился  вниз,  чтобы  уведомить  команду  и  приказать  ей  быть
наготове.
     Незадолго до  этого  Ииркан  использовал  свои  силы,  чтобы  вызвать
необычайно густой туман, который скрыл золотистые баржи от чужих глаз,  но
сквозь который хорошо видели мельнибонийцы.
     Эльрик хорошо различал факелы, загоревшиеся впереди, в начале канала,
когда варвары осторожно вошли в лабиринт. Через несколько  минут  мимо  их
грота прошло с десяток галер.  Магум  Колим  присоединился  к  Эльрику  на
мостике, с ним пришел и принц Ииркан. На голове Ииркана тоже  был  шлем  в
виде дракона, но не такой великолепный, как  у  Эльрика.  В  темноте  было
видно,  как  он  ухмыляется,  как  глаза  его  жадно  блестят  в  ожидании
кровопролития. Эльрик предпочел бы, чтобы он  выбрал  какой-нибудь  другой
корабль, но у принца было право находиться на борту флагмана, и Эльрику не
хотелось отказывать ему в этом праве.
     Уже более полусотни судов  прошли  мимо.  Доспехи  Ииркана  скрипели,
когда он нетерпеливо мерил шагами мостик, сжимая рукой, одетой  в  тяжелую
перчатку, рукоять своей тяжелой шпаги.
     - Скоро, - все время бормотал он, - Скоро.
     А затем их якорь стал со скрипом подниматься,  а  весла  вонзились  в
воду, как только последний  корабль  южан  проплыл  мимо,  и  они  стрелой
вылетели из грота в канал, протаранив последний вражеский корабль,  разбив
его надвое.
     Громкий крик вырвался из глоток варваров. Люди полетели  за  борт  во
всех  направлениях.  Фонари,  качаясь,  отбрасывали  причудливый  свет  на
остатки палубы, на людей, которые пытались спастись в темных водах канала.
Несколько копий, брошенных храбрецами, ударились  о  борт  золотой  баржи,
которая медленно разворачивалась среди обломков, виновницей  которых  была
сама. Но имррирские лучники ответили выстрелами, и немногие из  оставшихся
в живых пошли ко дну.
     Звуки начавшейся битвы были сигналом для  остальных  боевых  барж.  В
полном боевом порядке вышли они с обеих сторон высоких  каменных  стен,  и
изумленным варварам должно было показаться, что  они  появились  прямо  из
камня - корабли-призраки с командой демонов, которые поливали их стрелами,
копьями и камнями из катапульт. Весь канал уже был  охвачен  сражением,  а
удары стали о сталь были похожи на  шипение  гигантских  змей.  Да  и  сам
атакующий флот был похож на длинную змею.
     Эти  корабли  казались  безмятежно  спокойными,   когда   неторопливо
двигались  среди  врагов,  цепляя  железными  крючьями  деревянные  палубы
вражеских кораблей, чтобы подтянуть их ближе, а уж  потом  уничтожить.  Но
южане были  храбры  и  не  потеряли  голову  после  первого  убийственного
натиска. Три галеры направились прямо  к  "Сыну  Пайара",  узнав  флагман.
Высоко взлетели огненные стрелы, упав на деревянные палубы, не  защищенные
золотым покрытием, начиная пожары и наповал убивая людей,  оказавшихся  на
их пути.
     Эльрик высоко поднял щит над головой, и сразу две стрелы ударились  в
него, отскочив, все еще пылая, на  нижние  палубы.  Он  перепрыгнул  через
перила мостика, прыгнув на самую широкую и наиболее открытую  палубу,  где
собралось несколько отрядов его воинов, готовых  броситься  в  бой  против
галер. Гремели катапульты, голубые  огненные  шары  летели  через  темноту
совсем близко от атакующих  галер.  Последовал  еще  один  залп,  и  пламя
ударилось в самую высокую мачту дальней галеры, а  затем  перекинулось  на
палубу, выбрасывая высокие  языки  пламени,  к  чему  бы  ни  прикасалось.
Абордажные крючья взметнулись вверх и притянули первую  галеру,  и  Эльрик
одним из первых кинулся к тому месту, где видел южанина-капитана,  одетого
в грубые доспехи, с большой шпагой в больших руках, кричащего на матросов,
чтобы они прикончили мельнибонийских псов.
     Когда Эльрик приближался к мостику, на него напали  трое  варваров  и
изогнутыми саблями  и  небольшими  продолговатыми  щитами.  Лица  их  были
искажены от страха, но  в  них  была  и  целеустремленность,  будто  перед
смертью они хотели нанести как можно больше ударов, разрушить  что  только
можно. Подняв свой щит, подвешенный на локте, Эльрик схватил широкую шпагу
в обе руки и сбил одного взмахом щита, разбив череп и второму.  Оставшийся
в живых варвар отпрыгнул в сторону, сделав выпад саблей Эльрику в лицо.  С
трудом Эльрику удалось уклониться от удара, и острое лезвие полоснуло  его
по щеке, появилось несколько капель крови.  Эльрик  взмахнул  шпагой,  как
палашом, и она глубоко  вонзилась  в  бок  варвару,  перерубив  его  почти
надвое.
     Несколько  секунд  он  продолжал  еще  сопротивляться,  не  в   силах
поверить, что пришел его час, но когда Эльрик вытащил  свою  шпагу,  глаза
его закрылись, и он упал мертвым. Человек, которого Эльрик сбил  щитом,  с
трудом поднимался на ноги, как раз в то время,  когда  Эльрик  повернулся,
увидел его и с силой опустил шпагу, разбив ему череп надвое.  Сейчас  путь
на мостик был свободен. Он  стал  взбираться  по  лестнице,  заметив,  что
капитан знает это и ждет его на самом  верху.  Эльрик  поднял  щит,  чтобы
отразить первый удар капитана. Сквозь шум битвы капитан что-то кричал ему.
     - Умри, белолицый демон! Нет тебе больше места на Земле!
     Вслушиваясь в эти слова, Эльрик чуть было не пропустил удара. Слишком
уж верными показались они ему. Может, действительно не было ему  места  на
этой Земле. Может, именно по этой причине Мельнибонэ медленно  терял  свое
влияние, поэтому в государстве  все  меньше  рождалось  детей,  а  драконы
вообще перестали плодиться. Он позволил шпаге  капитана  еще  раз  нанести
удар по его щиту, а затем из-под щита полоснул шпагой  по  его  ногам.  Но
капитан предвидел  это  и  отпрыгнул  назад.  Это,  однако,  дало  Эльрику
возможность пробежать по лестнице несколько оставшихся ступенек  и  встать
на мостик лицом к капитану. Лицо того было почти таким же бледным, как и у
Эльрика. Он был мокрым от пота, тяжело дышал, и  в  его  глазах  отражался
смертельный ужас.
     - Вам следовало оставить нас в покое, -  услышал  Эльрик  собственный
голос. - Мы не причиняли вам  никакого  вреда,  варвар.  Когда  Мельнибонэ
выступило последний раз войной против Молодых Королевств?
     -  Одно  ваше  присутствие  причиняет  нам  вред,   белолицый.   Ваше
колдовство. Ваши обычаи и ваша самоуверенность.
     - Поэтому вы сюда пришли? Значит,  ваше  нападение  произошло  только
потому,  что  вы  чувствуете  к  нам  отвращение?  Или  вы  не  откажетесь
попользоваться  нашими  богатствами?  Признайся,  капитан,  одна  жадность
привела вас в Мельнибонэ.
     - По крайней мере, жадность - это  честное,  нормальное  человеческое
чувство, которое легко можно понять. Но вы ведь не люди. Еще хуже, вы даже
не боги, хотя ведете себя, как будто это именно так. Ваши дни кончились, и
вас надо уничтожить, стереть ваш город с лица земли, чтобы даже рассказы о
вашем колдовстве забылись.
     Эльрик кивнул головой.
     - Может быть, ты и прав, капитан.
     - Я прав, наши святые люди говорят  так.  Наши  волхвы  предсказывают
ваше падение. Повелители Хаоса, которым  вы  служите,  сами  вызовут  ваше
падение.
     - Повелители Хаоса давно уже не интересуются событиями в  Мельнибонэ.
Они отняли от нас свое могущество примерно тысячу лет тому назад.
     Эльрик  внимательно  наблюдал  за  капитаном,  прикидывая   на   глаз
расстояние, разделявшее их.
     - Возможно, именно поэтому мы стали сейчас не  так  сильны.  А  может
быть, мы сами просто устали от власти...
     - Что бы там ни было, - капитан вытер взмокшее  лицо.  -  Ваше  время
кончилось. Вас надо уничтожить раз и навсегда.
     А затем он застонал, потому что широкая шпага Эльрика прошла под  его
нагрудной пластиной, пронзив живот и проникнув в легкие.
     Одно колено согнуто, вторая нога вытянута далеко сзади, Эльрик  начал
вытаскивать свою длинную шпагу, глядя в лицо варвара, которое уже  приняло
умиротворенное выражение.
     - Это было нечестно, белолицый. Мы едва начали разговор, а ты уже так
грубо прервал его. Ты очень искусен. Пусть же ты вечно будешь  мучиться  в
аду. Прощай.
     Эльрик, сам не зная почему, когда мертвое тело упало  лицом  вниз  на
палубу, дважды ударил шпагой по шее трупа, пока голова  не  отделилась  от
тела, покатившись по наклонному мостику, свалившись за перила и  с  легким
плеском уйдя в воду.
     А затем позади Эльрика появился Ииркан, и на лице его  все  еще  была
ухмылка.
     - Ты дерешься так свирепо и хорошо, мой лорд император. Этот  мертвец
был прав.
     - Прав? - Эльрик уставился на своего двоюродного брата.
     - Да, когда говорил о твоих слабостях, - и, усмехаясь,  Ииркан  пошел
осматривать своих людей, которые приканчивали уцелевших матросов с галеры.
     Эльрик не знал, почему до сих пор не мог  заставить  себя  ненавидеть
Ииркана, но сейчас он возненавидел его. В эту минуту он с удовольствием бы
убил принца. Как будто Ииркан  заглянул  глубоко  ему  в  душу  и  выразил
презрение всему, что там увидел. Внезапно  Эльрик  был  захвачен  чувством
собственного бессилия и всем сердцем пожалел о том, что  он  мельнибониец,
император и что принц Ииркан вообще родился на этот свет.





     Как высокомерные левиафаны,  золотые  большие  боевые  баржи  плавали
среди обломков неприятельского флота. Несколько кораблей горело, несколько
тонуло, но основная их масса ушла вниз на дно, в неизмеримую глубь канала.
Горящие корабли отбрасывали странные причудливые тени  на  каменные  стены
больших пещер, как будто  духи  умерших  отдавали  свой  последний  салют,
прежде, чем уйти в морские глубины, где,  как  говорили,  все  еще  правил
Король Хаоса, набирая команды на свои призрачные флотилии из душ тех,  кто
умер в океанах мира. А может быть, их ожидала более легкая судьба,  и  они
отправлялись на службу Страаше, Повелителю Водных Духов,  которые  правили
всеми водами, за исключением глубин.
     Но нескольким удалось скрыться. Каким-то чудом южным матросам удалось
провести свои корабли мимо массивных боевых барж  обратно  через  канал  и
выйти в открытое море. Это было доложено на  флагман,  где  Эльрик,  Магум
Колим  и  принц  Ииркан  стояли  сейчас  вместе  на  мостике,   осматривая
оставшееся за ними поле боя.
     - Тогда нам следует догнать их и прикончить, - сказал Ииркан.
     Он  тяжело  потел,  и  его  темное  лицо  блестело,   широкие   глаза
лихорадочно блуждали по сторонам.
     - Мы должны их преследовать!
     Эльрик пожал плечами. Он чувствовал слабость. Он не захватил с  собой
запаса трав и  снадобий,  чтобы  поддержать  в  себе  силы.  Ему  хотелось
вернуться в Имррир и  отдохнуть.  Он  устал  от  кровопролития,  устал  от
Ииркана и больше всего он устал от  самого  себя.  Ненависть,  которую  он
чувствовал к своему двоюродному брату, еще больше подрывала его силы, и он
ненавидел эту ненависть, что было хуже всего.
     - Нет, - сказал он. - Пусть плывут.
     - Пусть плывут? Без наказания? Милорд, это не  в  наших  правилах!  -
Ииркан повернулся к стареющему адмиралу. - Разве  это  в  наших  правилах,
адмирал, Магум Колим?
     Магум Колим пожал плечами. Он тоже очень устал,  но  в  душе  он  был
согласен с принцем Иирканом. Враг Мельнибонэ должен быть наказан,  если  в
голове его возникла мысль, что можно напасть  на  Город  Мечты.  Вслух  он
сказал:
     - Решает император.
     - Пусть плывут, - Эльрик тяжело оперся  о  перила  мостика.  -  Пусть
разнесут весть о сегодняшнем поражении в своих  варварских  землях.  Пусть
рассказывают,   как   Повелители    Драконов    победили    их.    Новости
распространяются быстро. Я думаю, теперь нам долгое время  не  надо  будет
бояться никакого нападения.
     - В Молодых Королевствах полно дураков, - ответил принц. - Они просто
не поверят. Нападения будут всегда.  Лучшим  способом  отвадить  их  будет
полное уничтожение, так чтобы ни один южанин не остался  в  живых  или  на
свободе.
     Эльрик  глубоко  вдохнул  воздух  и  с  трудом  попытался  преодолеть
слабость, охватившую его.
     - Принц Ииркан, ты испытываешь мое терпение.
     - Нет, мой император, я думаю только о  благе  Мельнибонэ.  Ведь  вы,
конечно, сами не захотите разговоров среди солдат, что вы слабы и  боитесь
вступить в бой всего с пятью южными галерами.
     На этот раз злость придала Эльрику силы.
     - Кто скажет, что Эльрик слаб? Ты, Ииркан? - он знал,  что  последняя
фраза была бессмысленна, но ничего не мог с собой поделать. - Ну,  хорошо,
мы будем преследовать эти маленькие жалкие лодчонки и пустим их ко дну.  И
давайте поспешим. Я устал от всего этого.
     В глазах Ииркана зажегся  загадочный  огонек,  когда  он  повернулся,
давая указания матросам.
     Из черного небо постепенно становилось серым,  когда  мельнибонийский
флот вышел в открытое море и повернул на юг,  к  Кипящему  морю  и  Южному
континенту, лежащему за ним. Корабли варваров не могли плыть через Кипящее
море - ни один корабль смертных не мог проплыть там, как  говорили,  -  но
должен был обогнуть его кругом. Не то, что бы корабли варваров могли уйти,
потому что боевые баржи были  значительно  быстрее.  Рабы,  налегавшие  на
весла, были напоены наркотиком, повышавшим их скорость и силу на несколько
часов, после чего они  умирали.  А  сейчас  были  развернуты  еще  паруса,
подхватившие легкий бриз. Золотистыми горами, плывущими по морю, были  эти
корабли: способ их изготовления был утерян  даже  самими  мельнибонийцами,
которые вообще многое позабыли из того, чем искусно владели раньше.  Легко
было понять, как люди  Молодых  Королевств  ненавидели  Мельнибонэ  и  его
изобретения,  потому  что  действительно  казалось,   что   боевые   баржи
принадлежат какой-то другой расе, чужой, более мудрой. И сейчас эти  баржи
легко догоняли несчастные скорлупки, видневшиеся на горизонте.
     "Сын Пайара" ушел далеко вперед от остальных кораблей и наладил  свои
катапульты задолго до того, как  на  других  баржах  заметили  неприятеля.
Потные рабы беспрекословно заливали в бронзовые шары огненную  начинку  из
вискозы с помощью длинных стержней, оканчивающихся небольшим  ковшом.  Они
мрачно блестели в предрассветных сумерках.
     Несколько рабов вскарабкалось по трапу на мостик, неся вино и еду  на
платиновых тарелках для трех Повелителей Драконов, которые  не  уходили  с
мостика с тех пор, как началась погоня. У Эльрика не было сил даже поесть,
но он взял большой кубок желтого  вина  и  осушил  его.  Это  был  крепкий
напиток, и он несколько оживил его. Он налил себе второй кубок и выпил его
так же быстро, как и первый. Потом поднял голову. До зари осталось  совсем
немного. Пурпурная линия света уже виднелась на горизонте.
     - При первом появлении солнца, - сказал Эльрик, - зажжем наши шары.
     - Я отдам приказ, - сказал Магум Колим,  вытирая  губы  и  откладывая
кость с остатками мяса.
     Он ушел с мостика. Эльрик слышал, как он тяжело опускается по  трапу.
В ту же минуту альбинос почувствовал, что его теперь окружают одни  враги.
Что-то странное было в поведении  Магум  Колима  в  продолжение  разговора
Эльрика с принцем  Иирканом.  Эльрик  попытался  выкинуть  из  головы  эти
никчемные мысли. Но слабость, сомнения, откровенная  насмешка  со  стороны
двоюродного брата, - все это усиливало в нем чувство одиночества,  чувство
того, что он в мире один, без друзей. Даже Каймориль и Дайвим Твар были, в
конце концов, мельнибонийцами и не понимали тех странных  причин,  которые
толкали его на определенные  действия.  Может,  ему  следовало  бы  вообще
отринуть все мельнибонийское и уйти бродить по свету, как солдату фортуны:
служа всякому, кому потребуется его помощь?
     Тусклым  красным  полукругом  солнце  показалось  над  черной  линией
далекой воды. С передних  палуб  флагмана  раздались  выстрелы  катапульт,
послышался удаляющийся звук, похожий на стон, и,  казалось,  сразу  дюжина
метеоров вспыхнула в небе, высвечивая пять галер,  которые  находились  не
более, чем в тридцати корпусах корабля впереди.
     Эльрик увидел, как вспыхнули две ближайшие галеры, но три  оставшиеся
принялись вычерчивать зигзаги, избегая огненных шаров, которые  опускались
на воду и довольно долгое время горели на поверхности, а потом, так  и  не
затухнув, опускались в морскую глубину.
     Было подготовлено еще много огненных шаров,  и  Эльрик  услышал,  как
Ииркан кричит с другой стороны мостика, приказывая  рабам  пошевеливаться.
Затем убегавшие корабли изменили тактику и, разойдясь  в  разные  стороны,
поплыли к "Сыну Пайара" точно так  же,  как  это  было  сделано  раньше  в
морском  лабиринте.  Эльрик  восхищался  не  только  их  отвагой,   но   и
искусством, с которым они маневрировали, и той быстротой,  с  которой  они
пришли к единственному логическому, хотя и безнадежному, решению.
     Когда корабли южан повернули, солнце было за их  кормой.  Три  смелых
силуэта  приближались  к  мельнибонийскому  кораблю,  а  море   постепенно
покрывалось  красным  светом  восходящего   солнца,   как   бы   предвещая
предстоящее кровопролитие.
     Флагманский корабль  произвел  еще  один  залп  огненными  шарами,  и
ведущая галера попыталась свернуть с курса, чтобы избежать  попадания,  но
две пылающие сферы опустились на ее палубу,  и  вскоре  весь  корабль  был
объят пламенем. Горящие люди, как факелы,  медленно  падали  в  воду.  Они
умирали, но горящий корабль продолжал идти вперед: кто-то успел  закрепить
штурвал в одном положении, направив галеру на  "Сына  Пайара".  С  громким
стуком ударилась она о золотой борт баржи, и часть ее огня перекинулась на
палубу, где  находились  катапульты.  Огромный  чан,  содержащий  исходный
продукт для огненных шаров, немедленно занялся огнем,  и  тут  же  к  нему
сбежались  люди  со  всего  корабля,  пытаясь   потушить   огонь.   Эльрик
ухмыльнулся, увидев, что сделали варвары.  Возможно,  эта  галера  нарочно
подставила себя под удар. Сейчас основные силы флагманского  корабля  были
заняты тушением пожара,  в  то  время,  как  две  оставшиеся  галеры  южан
подплыли с двух сторон, закинули абордажные крючья, и полезли на палубу.
     - Следить за бортами! - закричал  Эльрик  через  долгое  время  после
того, как мог бы предупредить свою команду. - Варвары атакуют!
     Он  увидел,  как  Ииркан  резко  повернулся,  одним  взглядом  оценил
обстановку и кинулся вниз по трапу.
     - Оставайтесь на месте, милорд император! - крикнул он, пробегая мимо
Эльрика. - Вы слишком явно устали для битвы.
     Эльрик призвал остатки своих сил и  с  трудом  пошел  за  ним,  чтобы
помочь защитить корабль.
     Варвары дрались не за свою жизнь, зная, что они все равно  безнадежно
проиграли - они дрались за свою гордость. Они хотели, чтобы вместе с  ними
погиб хотя бы один  мельнибонийский  корабль.  Трудно  было  с  презрением
относиться к этим людям. Они знали, что если  даже  им  удастся  захватить
флагманский корабль, скоро подоспеют  остальные  баржи  золотого  флота  и
уничтожат их. Но они  были  еще  слишком  далеко.  И  много  жизней  будет
уничтожено, прежде чем они доберутся до флагмана.
     На самой нижней палубе Эльрик оказался лицом к  лицу  сразу  с  двумя
высокими варварами,  каждый  из  которых  был  вооружен  кривой  саблей  и
небольшим  продолговатым  щитом.  Он  бросился  вперед,  но  доспехи   его
навалились на тело невыносимым  грузом,  а  щит  и  шпага  были  настолько
тяжелы, что он с трудом мог поднять их. Две сабли  ударили  по  его  шлему
практически одновременно. Он чуть  отпрыгнул  назад,  проткнув  одному  из
нападающих руку,  ударив  второго  щитом.  Кривая  сабля  ударила  по  его
нагрудной пластине, и он потерял равновесие. Повсюду висел удушающий  дым,
было нестерпимо жарко, со всех сторон раздавались звуки битвы. Он отчаянно
взмахнул шпагой и почувствовал, как она пронзила чью-то плоть. Один из его
противников, хрипя, упал и подкатился Эльрику  под  ноги.  Кровь  фонтаном
била из его горла. Споткнувшись о труп убитого им человека,  Эльрик  упал,
успев вытянуть вперед свою шпагу.  И  когда  второй  торжествующий  варвар
ринулся вперед, чтобы прикончить  поверженного  альбиноса,  Эльрик  поднял
свою широкую шпагу, пронзив своего противника насквозь. Труп упал прямо на
Эльрика, который даже не почувствовал этого, потому что  потерял  сознание
от последних усилий, которые ему пришлось сделать. Не  в  первый  раз  его
ненадежная кровь, не обогащенная снадобьями, подводила его.
     Он почувствовал на губах привкус соли и решил было вначале,  что  это
кровь, но это была всего-навсего морская вода. Волна  перехлестнула  через
палубу и мгновенно  привела  его  в  чувство.  Он  сделал  слабую  попытку
выбраться из-под мертвого тела, навалившегося на  него,  а  затем  услышал
голос, который сразу узнал. Он чуть повернул голову и поднял глаза.
     Над ним стоял принц Ииркан. Он ухмылялся. Он весь  сиял  от  радости,
видя положение, в котором находился Эльрик. Черный,  все  застилающий  дым
все еще мешал видеть, но звуки битвы утихли.
     - Мы... Мы победили, брат? - с трудом проговорил Эльрик.
     - Да, все варвары мертвы. Мы поворачиваем к Имрриру.
     Эльрик почувствовал облегчение. Если ему не удастся вовремя добраться
до снадобий, он скоро умрет. Облегчение  его  было  более  чем  очевидным,
потому что Ииркан рассмеялся.
     - Как хорошо, что битва не  продлилась  дольше,  милорд,  или  мы  бы
остались бы без предводителя.
     - Помоги мне, брат, - Эльрик ненавидел себя за то, что ему приходится
просить помощи у принца Ииркана, но у него  не  было  другого  выхода.  Он
вытянул вперед руку. - Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы  проверить
состояние корабля.
     Ииркан сделал шаг вперед, как бы намереваясь взять  протянутую  руку,
но затем заколебался, все еще ухмыляясь.
     - Но, милорд, я не могу с этим согласиться. Вы  ведь  умрете  еще  до
того, как корабль повернет домой, к востоку.
     - Чушь. Даже без своих лекарств  я  могу  прожить  достаточно  долгое
время, хотя движение доставляет мне определенную  трудность.  Помоги  мне,
Ииркан, я приказываю тебе.
     - Ты ничего не можешь  мне  приказать,  Эльрик.  Здесь  я  император,
понятно?
     - Будь осторожен, брат. Я еще могу  не  обратить  внимания  на  такие
предательские речи, но другие этого не потерпят. Мне тогда придется...
     Ииркан просто перешагнул через Эльрика и подошел  к  перилам.  В  том
месте, где  при  необходимости  спускался  трап,  перила  были  закреплены
болтами. Ииркан медленно вывернул болты и  скинул  целую  секцию  перил  в
воду.
     Попытки  Эльрика  освободиться  стали  еще  более  сильными.  Но   он
практически не мог двигаться.
     С другой стороны, Ииркан, казалось, обрел в себе  какие-то  неведомые
силы. Он наклонился  и  с  легкостью  поднял  труп,  лежащий  на  Эльрике,
отбросив его далеко в сторону.
     - Ииркан, это очень неумно с твоей стороны.
     -  Ты  сам  знаешь,  брат,  что  я  никогда  не   отличался   большой
осторожностью.
     Ииркан подоткнул свой сапог под ребра Эльрика и принялся толкать его.
Эльрик соскользнул к отверстию в перилах. Он  видел,  как  внизу  под  ним
колышется черное море.
     - Прощай, Эльрик. Сейчас на Рубиновом Троне  будет  сидеть  настоящий
мельнибониец. И кто знает, может быть, он  тоже  сделает  Каймориль  своей
королевой. Такие вещи в нашей стране тоже случались...
     И Эльрик почувствовал, что он катится, перекатывается с боку на  бок,
падает, бьется о воду, почувствовал, как тяжелые доспехи тянут его ко дну.
И последние слова Ииркана звенели в его ушах, так же, как и всплески  волн
в борта золотой баржи.







     "Меньше,  чем  когда-либо  уверенный  в  себе  и  в   своей   судьбе,
король-альбинос вынужден применить свои волшебные силы, понимая, что  этим
он приводит в действие другие силы,  куда  более  могущественные,  которые
должны помешать ему прожить жизнь так, как ему этого хотелось бы.  И  надо
было покончить со старым образом  жизни,  старыми  привычками.  Он  должен
начать  править.  Он должен  стать  жестоким.  Но даже  и здесь  он  будет
другим... "





     Эльрик быстро шел ко дну,  отчаянно  пытаясь  задержать  дыхание  как
можно дольше. У него не было сил плыть, а тяжесть доспехов не  давала  ему
всплыть на поверхность, чтобы его, может быть,  заметил  Магум  Колим  или
один из оставшихся ему верных людей.
     Рев в его ушах постепенно перешел в слабый шепот, так  что  казалось,
что с ним разговаривают тихие голоса - голоса духов  воды,  с  которыми  в
молодости он даже завязал нечто вроде дружбы. И боль в его легких исчезла,
глаза перестал застилать кровавый туман, и ему показалось, что  он  увидел
лицо своего отца Садрика, потом  Каймориль  и  мимолетно  Ииркана.  Глупый
Ииркан: он, так гордившийся  тем,  что  был  истинным  мельнибонийцем,  не
понимал, что у него нет одной из главных черт расы - хитрости. Он был  так
же безжалостен и  прямолинеен,  как  многие  варвары  Молодых  Королевств,
которых  он   так   презирал.   И   сейчас   Эльрик   почувствовал   почти
признательность  к  своему  двоюродному  брату.   Жизнь   его   кончилась.
Конфликты, раздирающие его ум, не будут больше беспокоить его. Его  страхи
и муки, его любовь и ненависть - все это осталось позади,  а  впереди  его
ждало только забвение.  Когда  последний  пузырек  воздуха  вышел  из  его
легких, он целиком отдал себя морю, Страаше,  Повелителю  Духов,  когда-то
другу мельнибонийского народа. И когда он сделал это, он  вспомнил  старое
заклинание,  которое  произносили  его  предки,  чтобы  призвать  Страашу.
Невольно слова пришли ему на ум, возникли в умирающем мозгу.

         Нам волны моря  -  родная мать,
         Нас всех вскормила,  водой плеская.
         И небо было тогда как сталь,
         И первый должен последним стать.
         Отец наш кровный  -  морской король,
         Прошу помочь мне,  прошу помочь.
         С тобой мы крови одной,  ведь соль
         В твоих и наших жилах течет.
         Страаша,  вечный король волны,
         Ты помоги мне,  ты помоги.

     Эти слова имели  либо  старое,  чисто  символическое  значение,  либо
относились к какому-то периоду мельнибонийской истории, о  котором  Эльрик
когда-то читал. Они мало что значили для  него,  но  почему-то  все  время
продолжали повторяться в его мозгу, в то время как тело его все  глубже  и
глубже уходило в зеленые воды. Даже когда полная темнота  окутала  его,  а
легкие наполнились водой, слова эти продолжали  шепотом  произноситься  по
коридорам его мозга. Даже странно было, что  он,  уже  мертвый,  продолжал
слышать их непрерывный ритм... Казалось, прошло очень много времени, когда
глаза его открылись, и повсюду вокруг себя он увидел колеблющуюся воду,  а
сквозь нее - большие нечеткие фигуры, плывущие к нему, и умирая, он  видел
сны. У  фигуры,  скользящей  впереди,  была  бирюзовая  борода  и  волосы,
бледно-зеленая кожа, и, казалось, он был сделан из самого  моря,  а  голос
его, когда он заговорил,  напоминал  шум  морского  прибоя.  Он  улыбнулся
Эльрику.
     - Страаша ответил на  твой  призыв,  смертный.  Наши  судьбы  связаны
вместе. Как я могу помочь тебе, а, помогая тебе, и себе самому?
     Рот Эльрика был наполнен водой, и тем не менее  он  был  в  состоянии
говорить (что служило доказательством того, что это был сон).
     - Король Страаша. Картина в башне Д'Арпутна, в  библиотеке.  Когда  я
был мальчиком, я видел ее.
     Морской король вытянул вперед зеленую руку.
     - Да, это я. Ты звал нас. Ты нуждаешься в нашей помощи.  Мы  почитаем
древний договор с твоим народом.
     - Нет. Я ведь не хотел вызывать тебя. Заклинание пришло  мне  на  ум,
когда я умирал. Я счастлив, что тону, король Страаша.
     - Этого не может быть. Если твой ум призвал нас,  значит,  ты  хочешь
жить. Мы поможем тебе.
     Борода короля Страаши развевалась по течению, и его глубокие  зеленые
глаза смотрели мягко, почти нежно, когда он разглядывал альбиноса.
     Эльрик опять закрыл глаза и сказал:
     - Я сплю. Я  обманываю  себя  своими  фантазиями  и  надеждой,  -  он
чувствовал, что больше не дышал. - Но если бы все это происходило на самом
деле, старый друг, и ты действительно захотел бы помочь мне, то  мне  надо
как  можно  скорее  попасть  в  Мельнибонэ,  чтобы  я  мог  посчитаться  с
узурпатором  Иирканом  и  спасти  Каймориль,  пока  еще  не  поздно.   Это
единственное,  о  чем  я  сожалею:  о  тех  мучениях,  которые   предстоят
Каймориль, если ее брат станет императором Мельнибонэ.
     - И это все, что ты просишь у  Духов  Вод?  -  голос  короля  Страаши
прозвучал почти разочарованно.
     - Я не прошу даже этого. Я просто говорю, чего я хотел  бы,  если  бы
все, что сейчас происходит, было бы на самом деле, и я бы высказывал  свои
пожелания, что невозможно. Сейчас я умру.
     -  Этого  не  может  быть,  лорд  Эльрик,  потому  что  судьбы   наши
действительно переплетены, и я знаю, что еще не  время  тебе  погибать.  А
следовательно, я помогу тебе и сделаю то, что ты просил.
     Эльрик был удивлен реальностью своей фантазии. Он сказал себе:
     - Какой страшной пытке я себя подвергаю. Надо все-таки признать,  что
я мертв, а не пытаться выжить.
     - Ты не можешь умереть. Твое время не пришло.
     У него создалось впечатление, что нежные мягкие руки морского  короля
подхватили  его  и  понесли  сквозь  закоулки  извилистого  леса   розовых
кораллов, отбрасывающих тени уже не в воде.  И  Эльрик  почувствовал,  как
вода исчезла из его желудка и легких, и он опять  смог  дышать.  Могло  ли
быть, что он в самом  деле  попал  на  легендарное  измерение,  заселенное
духами-элементалами,   духами   стихий   -   измерение,   которое   всегда
пересекалось с измерением Земли, на которой они очень часто жили?
     В большой  круглой  пещере,  переливающейся  жемчужным  светом,  они,
наконец, остановились. Король Страаша положил  Эльрика  на  пол,  который,
казалось, был покрыт красивым белым песком, но, видимо, им не являлся, так
как пружинил при каждом  прикосновении.  Когда  король  Страаша  двигался,
словно шумел ласковый прибой. Он сел на трон из молочно-белого  нефрита  и
стал смотреть на Эльрика удивленным, хотя и любящим взглядом.
     Эльрик все еще был физически очень слаб, но дышал он с легкостью. Как
будто морская вода заполнила его, а  потом  полностью  очистила,  унеся  с
собой все плохое. Он чувствовал, что мысль его работает четко  и  ясно.  И
теперь он уже был не так уверен в том, что все это было сном.
     - Я с трудом понимаю, почему ты все-таки спас меня, король Страаша, -
пробормотал он с того места, где лежал на песке.
     - Руны. Мы слышали рунное заклинание на этом измерении и пришли.  Вот
и все.
     - Я думал, что одного заклинания недостаточно. Я всегда  считал,  что
при этом надо выполнять какие-то ритуалы,  что-то  петь,  говорить  особым
голосом. По крайней мере, раньше всегда так делали.
     - Может быть, острая необходимость заменяет любые ритуалы. Хоть ты  и
говоришь, что хотел бы умереть, совершенно очевидно, что на самом деле это
не так, иначе твое заклинание никогда бы не дошло до нас так быстро, и  мы
не слышали бы его так ясно. Когда ты отдохнешь, мы сделаем то,  о  чем  ты
просил нас.
     С большим трудом Эльрик поднялся и сел.
     - Ты недавно говорил, что судьбы наши переплетены. Значит, ты  знаешь
мою судьбу?
     - Немного,  лорд  Эльрик.  Наш  мир  стареет.  Когда-то  духи  стихий
обладали большим  могуществом  на  вашем  измерении,  и  народ  Мельнибонэ
разделял с ними это  могущество.  Но  сейчас  наши  силы  слабеют,  что-то
меняется. Много признаков указывает на то, что Повелители Высших Измерений
опять заинтересовались вашим миром. Может, они боятся,  что  люди  Молодых
Королевств окончательно забудут их. А, может, Молодые  Королевства  грозят
наступлением новой эры, в которой богам не будет места...
     - И больше ты ничего не знаешь?
     - Я больше ничего не могу сказать тебе, сын моих старых друзей, кроме
одного: ты будешь куда счастливее, если полностью покоришься своей судьбе,
когда узнаешь, что она тебе уготовила.
     - Мне кажется, я понимаю,  о  чем  ты  говоришь,  король  Страаша,  -
вздохнул Эльрик. - Я попробую последовать твоему совету.
     - А теперь, когда ты отдохнул, пришла пора возвращаться.
     Король поднялся со  своего  нефритового  белого  трона  и  подплыл  к
Эльрику, подняв его на свои сильные зеленые руки.
     - Мы встретимся еще раз,  прежде,  чем  кончится  срок  твоей  жизни,
Эльрик. Я надеюсь, что мне удастся помочь тебе еще раз. И помни, что  наши
братья - духи воздуха и огня - тоже будут пытаться помогать тебе. И  помни
зверей - они тоже могут быть  тебе  полезны.  Не  надо  относиться  к  ним
недоверчиво. Помни о Повелителях Высших измерений и знай, что за их помощь
и дары всегда приходится платить...
     Это были последние слова, которые Эльрик услышал из уст Страаши, пока
они выбирались по узким туннелям этого другого измерения, с фантастической
скоростью проносясь мимо розовых кораллов, так что Эльрик даже  не  понял,
остались ли они в королевстве Страаши или вернулись в  волны  его  родного
моря.





     Странные облака закрывали почти все небо, и между ними висело  солнце
- громадное, тяжелое и красное. Золотые баржи скользили  домой  по  черным
водам океана, следуя за побывавшем в  переделке  флагманом  "Сын  Пайара",
который медленно двигался вперед, с мертвыми рабами на  веслах,  обвисшими
парусами, полоскавшимися у самых  мачт,  испачканными  копотью  людьми  на
палубах - и новым  императором  на  заваленном  обломками  мостике.  Новый
император  был  единственным  веселым  человеком  во  всем  флоте,  и   он
действительно радовался от души.  Теперь  уже  его  знамя,  а  не  Эльрика
полоскалось на грот-мачте, потому что он не терял времени даром и  тут  же
объявил Эльрика убитым в сражении, а себя -  императором  Мельнибонэ.  Для
Ииркана это странное  небо  было  предзнаменованием  того,  что  вернулись
старые времена, и Остров Драконов  обретет  свою  старую  силу.  Когда  он
отдавал приказания, в голосе его проскальзывали явные нотки  удовольствия,
и адмирал Магум Колим, который  всегда  любил  Эльрика,  но  вынужден  был
сейчас подчиняться командам Ииркана, задумался, не лучше ли было поступить
с Иирканом так, как, по сильному подозрению адмирала, он  сам  поступил  с
Эльриком.
     Дайвим Твар стоял у борта  своего  корабля  "Удовлетворенная  радость
Терали" и тоже смотрел на небо, но  видел  в  нем  предзнаменование  беды,
потому что он скорбел об Эльрике и строил планы отмщения  принцу  Ииркану,
если будет доказано,  что  тот  убил  своего  двоюродного  брата  с  целью
захватить Рубиновый Трон.
     На горизонте появился Мельнибонэ, тоскливый неровный  силуэт,  черное
чудовище, плещущееся в море, призывающее свой народ обратно в свою утробу,
к горячечным удовольствиям и наслаждениям Города Мечты. Нависали  огромные
скалы,  центральные  ворота  в  морской  лабиринт   были   открыты,   вода
плескалась, разбиваясь о форштевни барж, и золотые корабли были  поглощены
серой сыростью туннеля лабиринта, где еще плавали обломки судов варваров и
изредка виднелись их белые трупы, когда на них падал свет с фонарей мачт.
     Золотые  баржи  величественно  и  высокомерно  двигались  сквозь  эти
обломки, но на их бортах не слышалось веселых криков, потому что они несли
с собой весть о смерти императора, погибшего в бою. В следующую ночь и все
семь ночей подряд все Дикие Танцы Мельнибонэ будут исполняться на  улицах.
Снадобья, зелье и заклинания помогут никому не спать, потому что  ни  один
мельнибониец, будь он стар или млад, не имел права спать, пока  оплакивали
мертвого императора. Обнаженные Повелители Драконов будут ходить по  всему
городу, насилуя каждую молодую женщину,  которая  попадется  им  по  пути,
наполняя ее чрево своим  семенем,  потому  что  таков  был  обычай:  когда
умирает император, молодые дворяне должны зачать как  можно  больше  детей
благородной крови. Музыкальные рабы будут печально петь с  вершины  каждой
башни. Много рабов будет убито, и некоторые из них  съедены.  Башня  будет
разрушена и новая воздвигнута за эти семь дней, и башня эта будет  названа
"Эльрик VIII" в честь альбиноса-императора, убитого на  море,  защищавшего
Мельнибонэ против южных пиратов. Убитого на море и унесенного волнами. Это
было не очень хорошим знаком и означало, что Эльрик умер и  будет  служить
Пайаре, снабженному щупальцами Шептуну Страшных  Тайн,  Повелителю  Хаоса,
который командовал флотом Хаоса - мертвыми кораблями,  мертвыми  матросами
от начала и до конца времени - а это была не  та  судьба,  которая  должна
быть уготована одному из императоров Мельнибонэ. Да, но оплакивать его  мы
будем долго, подумал Дайвим Твар. Он любил Эльрика, несмотря на то, что  в
глубине души не был согласен с тем, как тот управляет  Островом  Драконов.
Втайне он отправится сегодня в Драконьи Пещеры и будет оплакивать  Эльрика
там,  потому  что  после  его  смерти   драконы   остались   единственными
существами, которых он любил. А затем Дайвим  Твар  подумал  о  Каймориль,
которая дожидалась возвращения Эльрика.
     Корабли стали появляться из лабиринта  в  сумерках.  Набережная  была
пуста, за исключением Каймориль и ее охраны.
     Хотя флагманский корабль последним прошел через  лабиринт,  остальным
остальным баржам пришлось ждать, пока он не сманеврирует и не  встанет  на
причал первым. Если бы не старые традиции, Дайвим Твар сошел бы со  своего
корабля, поговорил бы с Каймориль, увел бы ее с набережной и рассказал  бы
об обстоятельствах смерти Эльрика. Но это было невозможно.  Еще  до  того,
как "Удовлетворенная радость Терали" бросила якорь, трап "Сына Пайара" был
спущен, и император Ииркан, весь сияя от гордости, сошел по  нему,  подняв
вверх руки в триумфальном салюте своей  сестре,  которая,  как  ясно  было
видно даже с большого расстояния, скользила взглядом по  всем  кораблям  в
поисках своего любимого.
     Внезапно Каймориль поняла, что Эльрик мертв, и мгновенно  заподозрила
Ииркана в том, что он тем или иным способом был причастен  к  его  гибели.
Либо Ииркан позволил банде южных пиратов скопом напасть на  Эльрика,  либо
убил его собственной рукой. Она знала  своего  брата  и  прекрасно  поняла
выражение его лица. Он весь пыжился  самодовольством,  как  бывало  всякий
раз, когда он совершал особо удачное предательство или что-то в этом роде.
Злоба сверкнула в ее наполненных слезами глазах, она откинула назад голову
и закричала в зловещее небо:
     - О! Ииркан убил его!
     Ее охранники вздрогнули. Капитан удивленно спросил:
     - Миледи?
     - Он мертв - и его  убил  брат.  Схватите  принца  Ииркана,  капитан.
Убейте принца Ииркана, капитан.
     С очень несчастным выражением на лице капитан положил руку на рукоять
шпаги. Молодой солдат, более страстный, выхватил шпагу, пробормотав:
     - Я убью его, принцесса, если таково ваше желание.
     Молодой солдат любил Каймориль страстно и безответно. Капитан  бросил
на него предостерегающий взгляд, но солдат не обратил  на  него  внимания.
Теперь уже и двое других солдат выхватили шпаги из ножен, когда Ииркан,  в
развевающемся красном плаще,  в  драконьем  шлеме,  бросающем  причудливые
отблески в свете фонарей, выступил вперед и вскричал:
     - Теперь Ииркан император!
     - Нет! - вскричала его сестра. - Эльрик! Эльрик! Где ты!
     - Служит своему новому господину Повелителю Хаоса Пайаре. Его мертвые
руки вертят штурвал корабля Хаоса, сестра. Его  мертвые  глаза  ничего  не
видят. Его мертвые уши слышат только удары хлыста Пайара,  а  его  мертвое
тело не чувствует ничего,  кроме  этих  ударов.  Эльрик  утонул  в  полном
вооружении и доспехах и сейчас на дне.
     - Убийца! Предатель! - Каймориль зарыдала.
     Капитан, который был  человеком  практичным,  низким  голосом  сказал
своим воинам:
     - Вложите оружие в ножны и отсалютуйте новому императору.
     Только молодой солдат, который любил Каймориль, не повиновался  этому
приказу.
     - Но он убил императора! Так сказала миледи!
     - Так что с того? Сейчас он  император.  Преклони  колени,  иначе  не
пройдет и минуты, как ты умрешь.
     Молодой солдат дико вскрикнул и кинулся на Ииркана, который  отступил
на шаг, пытаясь высвободить руки  из-под  своего  тяжелого  плаща.  Он  не
ожидал такого нападения.
     Но именно капитан отразил это нападение,  выхватив  шпагу  и  рубанув
сверху вниз так, что молодой солдат упал бездыханным у ног Ииркана.
     Такое поведение капитана могло быть прямой  демонстрацией  могущества
принца, и Ииркан, сияя от радости, смотрел на труп у  своих  ног.  Капитан
упал на одно колено, держа окровавленную шпагу.
     - Милорд император! - сказал он.
     - Ты показал истинную преданность, капитан.
     - Я предан Рубиновому Трону.
     - Правильно, капитан, правильно.
     Каймориль трясло от горя и ненависти, но ее ярость  была  бессильной.
Она знала, что теперь у нее не осталось друзей. И Каймориль  была  второй,
упавшей у ног Ииркана, ибо она потеряла сознание.
     - Поднимите ее, - сказал Ииркан охране. - Отнесите ее назад в башню и
проследите, чтобы она там оставалась. Двое  стражников  должно  находиться
при ней неотлучно, не покидая ее даже в самых частных  ее  нуждах,  потому
что она может замыслить предательство Рубинового Трона.
     Капитан поклонился и сделал знак своим людям, чтобы они  повиновались
императору.
     - Да, милорд, все будет исполнено.
     Ииркан оглянулся на труп молодого воина, улыбаясь при этом.
     - И скормите  эту  падаль  ее  рабам  сегодня  ночью,  чтобы  он  мог
продолжать служить ей.
     Капитан  тоже  улыбнулся,  оценив  эту  шутку  по   достоинству.   Он
чувствовал, что хорошо иметь на  троне  Мельнибонэ  истинного  императора.
Императора, который знал, как вести себя, как поступать со своими врагами,
и который принимал беспрекословную преданность как нечто должное.  Капитан
думал о тех хороших временах, которые теперь ожидают  Мельнибонэ.  Золотые
боевые баржи и воины Имррира вновь бросятся бороздить  моря,  внушая  ужас
варварам Молодых Королевств. Мысленно капитан уже  грабил  богатые  города
Ильмиоры и Джадмара:  Лормир,  Аргимилиар  и  Пикарайд.  Может,  его  даже
сделают губернатором, скажем, острова Пурпурных  башен.  Какие  изощренные
пытки придумает он этим выскочкам, адмиралам морских эскадр, в особенности
графу Смиоргану Лысому, который пытался  сделать  свой  остров  соперником
Мельнибонэ в торговле. Эскортируя лежащую без сознания Каймориль обратно в
ее дворец, капитан глядел на ее тело и чувствовал, как в нем  пробуждается
похотливая страсть. Ииркан вознаградит его за преданность, в этом не могло
быть никаких сомнений. Несмотря на холодный ветер, капитан весь  взмок  от
вожделения. Он сам будет охранять принцессу  Каймориль.  Это  будет  очень
приятно.
     Идя во главе своей армии, Ииркан направлялся к башне Д'Арпутна, Башне
Императоров, внутри которой находился Рубиновый Трон. Он предпочел  делать
вид, что не замечает принесенных ему для этой цели носилок, и шел  пешком,
чтобы насладиться каждой минутой своего торжества. Он приближался к башне,
как приближаются к любимой женщине, с нежностью, неторопливо,  потому  что
знал: теперь она принадлежит ему.
     Он оглянулся вокруг. Его армия шла следом. Ее возглавляли Дайвим Твар
и  Магум  Колим.  Все  низко  кланялись  ему.  Даже  навьюченных  животных
заставляли становиться на колени, когда он проходил. Он почти ощущал  вкус
власти, как ощущают вкус нежного фрукта. Он глубоко вдыхал  воздух  полной
грудью. Даже воздух принадлежал ему. Весь Имррир. Весь Мельнибонэ. Как  он
расшевелит их! Всех! Какой ужас он вселит в людей всей Земли! Какой страх!
Почти ничего не видя вокруг, он вошел в башню. Он  заколебался  у  дверей,
ведущих в Тронный Зал. Стены, знамена, трофеи - все это принадлежало  ему.
Тронный Зал был сейчас пуст, но  скоро  в  нем  будут  празднования.  Ведь
сколько времени прошло, как  эти  стены  в  последний  раз  видели  кровь,
слышали ее запах. Теперь он позволил  глазам  задержаться  на  ступеньках,
ведущих к Рубиновому Трону, но тут он  услышал  изумленный  вскрик  Дайвим
Твара, невольно поднял глаза на трон, и  вдруг  у  него  отвисла  челюсть.
Глаза его расширились от изумления.
     - Иллюзия!
     - Привидение, - Дайвим Твар не скрывал удовлетворения.
     - Кощунство! - Ииркан сделал несколько  спотыкающихся  шагов  вперед,
указывая негнущимся пальцем  на  сутулую  фигуру,  неподвижно  сидящую  на
троне. - Он мой! Мой! - Фигура  не  ответила.  -  Мой!  Сгинь!  Этот  трон
принадлежит Ииркану! Сейчас я император! Кто ты? За что ты угрожаешь мне?
     Капюшон упал назад, и показалось белое лицо.  Красные  глаза  холодно
глядели вниз, на визжащее, спотыкающееся существо, идущее к трону.
     - Ты мертв, Эльрик! Я знаю, что ты мертв!
     Привидение ничего не ответило, но  на  губах  его  зазмеилась  тонкая
улыбка.
     - Ты утонул! Пайара владеет твоей душой!
     - Власть в море принадлежит не ему одному. Почему ты убил меня, брат?
     - Потому что я вправе быть императором! - вся  осторожность  покинула
Ииркана. - Потому что ты был недостаточно силен, недостаточно жесток!
     - Тебе не кажется, что это плохая шутка, брат?
     - Сгинь! Мертвый император не может править!
     - Посмотрим, - Эльрик сделал знак своим солдатам и Дайвим Твару.





     - Вот теперь я буду править так, как тебе хотелось бы, брат, - Эльрик
смотрел, как солдаты Дайвим Твара  окружили  узурпатора,  схватив  его  за
руки, отняв оружие.
     Ииркан тяжело дышал, как загнанный волк. Он дико оглядывался  вокруг,
как бы надеясь найти поддержку в окружающих его воинах,  но  они  в  ответ
смотрели на него либо безразлично, либо с открытым презрением.
     - И ты, принц Ииркан, будешь первым, кто испытает на себе  мое  новое
правление. Ты доволен?
     Ииркан опустил голову. Он дрожал всем телом.
     - Говори, брат, - рассмеялся Эльрик.
     - Пусть Ариох и все повелители Ада  мучают  тебя  вечно!  -  скрипнул
Ииркан. Он откинул голову назад, глаза  его  бешено  вращались,  на  губах
появилась пена. -  Ариох!  Ариох!  Прокляни  этого  ничтожного  альбиноса!
Ариох! Уничтожь его или смотри, как гибель приходит в Мельнибонэ!
     Эльрик продолжал смеяться.
     - Ариох не слышит тебя. Повелители Хаоса почти не имеют  сейчас  силы
на нашей Земле. Куда более сильное волшебство, чем твои глупые заклинания,
требуется, чтобы вызвать Повелителей Хаоса обратно, чтобы помочь тебе, как
помогали они  нашим  предкам.  А  сейчас,  Ииркан,  скажи  мне,  где  леди
Каймориль?
     Но Ииркан опять погрузился в угрюмое молчание.
     - Она в своей башне, мой император, - сказал Магум Колим.
     - Приспешник Ииркана отвел ее туда, - сказал Дайвим Твар.  -  Капитан
собственной охраны Каймориль, он убил солдата, который попытался  защитить
свою госпожу от Ииркана. Принцесса Каймориль может находиться в опасности,
милорд.
     - Тогда быстро идите в башню.  Возьми  с  собой  отряд  моих  солдат.
Приведите ко мне Каймориль и этого капитана.
     - А Ииркан, милорд? - спросил Дайвим Твар.
     - Пусть он останется здесь, пока не вернется его сестра.
     Ииркан  поднял  голову  и  оглянулся  вокруг.  Мгновение  он  казался
маленьким, удивленным и испуганным ребенком. Лицо его не  выражало  больше
ни страха, ни ненависти, и Эльрик вновь почувствовал, как  внутри  у  него
растет симпатия к брату. Но на этот раз  он  быстро  подавил  в  себе  это
чувство.
     - Будь благодарен, брат, хотя бы за  то,  что  в  течение  нескольких
часов ты наслаждался своим могуществом над Мельнибонэ.
     Ииркан спросил тихим удивленным голосом:
     - Как ты спасся? Ты ведь не мог  даже  пошевелиться  от  слабости,  а
доспехи должны были быстро утащить тебя на дно моря,  где  ты  не  мог  не
утонуть. Это нечестно, Эльрик. Ты должен был утонуть.
     Эльрик пожал плечами.
     - У меня в море есть друзья. Они признают мою королевскую кровь и мое
право быть императором, даже если ты их не признаешь.
     Ииркан постарался не показать того удивления, которое испытывал.  Его
уважение к Эльрику  сильно  возросло,  так  же,  как  и  его  ненависть  к
императору-альбиносу.
     - Друзья?
     - Вот именно, - ответил Эльрик с усмешкой.
     - Я... Я думаю, что ты поклялся никогда не употреблять  своих  сил  в
колдовстве.
     -  Но  ты  ведь  считал,  что  такая  клятва  недостойна   настоящего
мельнибонийского монарха, разве нет? Ну, что ж, сейчас я согласен с тобой.
Видишь ли, Ииркан, в конце концов, можешь  считать,  что  ты  выиграл  эту
битву.
     Сузив глаза, Ииркан уставился на Эльрика, как  бы  пытаясь  разгадать
тайный смысл этих слов.
     - Ты призовешь обратно Повелителей Хаоса?
     - Ни один волшебник, каким бы могуществом он  ни  обладал,  не  может
призвать ни одного Повелителя Хаоса, или, если уж на то пошло,  Повелителя
Закона, если они сами не захотят быть вызванными. Ты это знаешь. Ты должен
это знать, Ииркан. Разве ты сам не пытался это сделать? И  ведь  Ариох  не
явился к тебе, разве не так? И не принес в дар то, о чем ты мечтал  -  две
черные шпаги?
     - Ты и это знаешь?
     - Раньше не знал. Догадывался. Теперь знаю.
     Ииркан попытался что-то сказать, но слова, казалось, застряли у  него
в горле, столько злости накопилось у  него  на  Эльрика.  В  конце  концов
какой-то звериный рев вырвался из его уст, и несколько  мгновений  он  изо
всех сил боролся с крепко державшими его стражниками.
     Затем вернулся Дайвим Твар  с  Каймориль.  Девушка  была  бледна,  но
улыбалась. Она вбежала в Тронный Зал:
     - Эльрик!
     - Каймориль! С тобой все в порядке?
     Она бросила быстрый взгляд на  ненавистного  капитана  своей  стражи,
которого привели вместе с ней. Отвращение  явно  выразилось  на  ее  лице.
Затем она покачала головой.
     - Да. Со мной все в порядке.
     Капитан стражи дрожал от ужаса. Он умоляюще смотрел на  Ииркана,  как
бы надеясь, что его товарищ по несчастью  поможет  ему.  Ииркан  продолжал
глядеть в пол.
     - Подведите его поближе, - Эльрик указал рукой на капитана.
     Того  подтащили  к  подножию  лестницы,  на  вершине  которой   стоял
Рубиновый Трон. Он застонал.
     - Какой ты трусливый, предатель, - сказал Эльрик. - У Ииркана хотя бы
хватило смелости попытаться убить меня. И тщеславие его не  знало  границ.
Твое же тщеславие ограничилось тем, что ты хотел стать одним из его  псов.
И ради этого ты предал свою госпожу и убил  одного  из  своих  собственных
людей. Как твое имя?
     Капитану никак не удавалось выговорить слова, но, в конце концов,  он
выдавил из себя шепотом:
     - Мое имя Вальгарик. Что я мог сделать? Я служу Рубиновому Трону, кто
бы ни сидел на нем.
     - Итак, предатель утверждает, что  им  двигало  одно  только  чувство
преданности. Я так не думаю.
     - Это так, милорд! Только так! -  капитан  даже  взвыл.  Он  упал  на
колени. - Убейте меня быстро! Не наказывайте меня больше!
     Первым импульсом Эльрика было удовлетворить просьбу  этого  человека,
но он поглядел на Ииркана, затем вспомнил выражение лица Каймориль,  когда
она глядела на капитана. Он знал, что  ему  надлежит  всем  показать,  что
настала новая пора его правления. И сделать это он должен был  на  примере
капитана Вальгарика. Поэтому он отрицательно покачал головой.
     - Нет, я накажу  тебя.  Сегодня  вечером  ты  умрешь  здесь  согласно
традициям Мельнибонэ, в то время, как мои дворяне будут праздновать  новую
эру в управлении нашим государством.
     Вальгарик начал рыдать. Затем он с усилием подавил слезы  и  поднялся
на ноги - вновь настоящим мельнибонийцем. Он низко поклонился  и  отступил
на шаг, отдаваясь на волю схвативших его стражников. Эльрик продолжал.
     - Я должен подумать, как мне лучше соединить твою  судьбу  с  судьбой
того, кому ты надеялся преданно  служить.  Как  ты  убил  молодого  воина,
который кинулся защищать Каймориль?
     - Своей шпагой. Я зарубил его. Это был чистый удар. Всего один.
     - А что стало с трупом?
     - Принц Ииркан велел мне скормить его рабам принцессы Каймориль.
     - Понимаю. Очень  хорошо.  Принц  Ииркан,  ты  можешь  присоединиться
сегодня вечером к нашему пиру, в то время как капитан Вальгарик  развлечет
нас своей смертью.
     Лицо Ииркана стало почти таким же белым, как у Эльрика.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Маленькие кусочки мяса  капитана  Вальгарика,  которые  наш  доктор
Шутка будет искусно срезать с его тела, будут мясным блюдом  для  тебя  на
этом пиру. Ты сам можешь приказать, каким образом ты  желаешь  приготовить
это мясо. Мы не ожидаем, что тебе захочется есть его сырым, брат.
     Даже Дайвим Твар  выглядел  изумленным  при  таком  решении  Эльрика.
Конечно, это было в  истинно  мельнибонийском  духе  и  являлось  неплохой
шуткой, как улучшенный вариант идеи самого принца Ииркана, но это было так
непохоже на Эльрика - или, по крайней  мере,  непохоже  на  того  Эльрика,
которого он знал до сих пор.
     Услышав свою судьбу, капитан Вальгарик издал дикий вопль ужаса, глядя
на принца Ииркана, как будто узурпатор уже ел кусочки  его  плоти.  Ииркан
попытался отвернуться, но плечи его тряслись.
     - И это только начало. Пир  начнется  в  полночь.  До  этого  времени
содержать Ииркана в башне.
     После того, как принца Ииркана и капитана  Вальгарика  увели,  Дайвим
Твар и Каймориль подошли и встали рядом с Эльриком, который  откинулся  на
спинку своего большого трона и с  горечью  смотрел  в  даль.  Дайвим  Твар
сказал:
     - Это то, чего они оба заслуживают.
     - Это жестоко, но умно, - сказала Каймориль.
     - Да, - прошептал Эльрик, - так поступил бы и мой отец. Так  поступил
бы и Ииркан, если бы мы с ним  поменялись  ролями.  Я  всего  лишь  следую
установившимся традициям. Я не буду больше говорить, что принадлежу только
самому себе. Здесь я останусь, пока не умру, захваченный в плен  Рубиновым
Троном, служа Рубиновому Трону, как служил ему Вальгарик, если верить  его
утверждениям.
     - А разве не можешь ты убить их быстро? - спросила  Каймориль.  -  Ты
ведь знаешь, я прошу за своего  брата  не  потому,  что  он  мне  брат.  Я
ненавижу его больше всех на свете. Но  если  ты  будешь  следовать  своему
плану, он может погубить тебя, Эльрик.
     - Ну и что с того? Пусть погубит. Пусть я стану всего  лишь  безумным
продолжение моих предков, куклой традиций  и  воспоминаний,  танцующей  на
веревочках, которые были свиты еще десять тысяч лет тому назад.
     - Может быть, если ты сейчас поспишь... - предложил Дайвим Твар.
     - Я чувствую, что после этого не буду спать много ночей. Но твой брат
не умрет, Каймориль.  После  наказания,  когда  он  съест  плоть  капитана
Вальгарика, я намеревался отправить его в ссылку.  Он  отправится  один  в
Молодые Королевства, и ему не будет разрешено взять  что-то  с  собой.  Он
должен будет сам добывать себе все в землях варваров. Думаю,  что  это  не
такое уж суровое наказание.
     - Оно слишком мягкое, - сказала Каймориль. - Лучше, если бы  ты  убил
его. Пошли сейчас  своих  солдат.  Не  дай  ему  времени  придумать  новый
заговор.
     - Я не боюсь его заговоров, - Эльрик с трудом  поднялся  на  ноги.  -
Теперь я бы хотел, чтобы вы оба покинули меня. Приходите примерно  за  час
до пира. Мне надо подумать.
     - Я вернусь в свою  башню  и  приготовлюсь  к  сегодняшнему  пиру,  -
сказала Каймориль.
     Она легко  поцеловала  Эльрика  в  бледный  лоб.  Он  поднял  голову,
переполненный любовью, нежностью к ней, протянул руку и дотронулся  до  ее
волос, до ее щеки.
     - Помни, что я люблю тебя, Эльрик.
     - Я провожу тебя домой, так будет  безопаснее.  -  Сказал  ей  Дайвим
Твар. - И ты должна выбрать себе нового капитана  охраны.  Могу  я  помочь
тебе?
     - Я буду очень признательна, Дайвим Твар.
     Они оставили Эльрика на Рубиновом Троне, все  еще  глядящего  куда-то
вдаль. Рука, которую  он  время  от  времени  поднимал  к  голове,  слегка
дрожала, и в его странных красных глазах появилось мучительное  выражение.
Позже он поднялся, сошел с трона и, опустив голову, медленно пошел в  свои
апартаменты в сопровождении  охраны.  Он  заколебался  у  дверей,  которые
открывались на лестницу,  ведущую  в  библиотеку.  Инстинктивно  он  искал
утешения и забвения в знании, но в эту минуту он почему-то ненавидел  свои
книги  и  манускрипты.  Он  упрекал  их  за   рассуждения   о   морали   и
справедливости, он упрекал их за  то  чувство  вины  и  отчаяния,  которые
сейчас переполняли его в результате решения вести себя так, как должен был
истинный мельнибонийский монарх. Поэтому он прошел мимо двери в библиотеку
и направился в свои покои, но даже любимые комнаты не принесли ему  сейчас
удовлетворения.  Они  были  слишком  просты.  Они  не  были   отделаны   и
меблированы в духе роскошных вкусов всех  мельнибонийцев  (за  исключением
его отца), в ярких красках и витиеватой отделке. Наконец, он опустился  на
диван, стоящий у окна, откуда открывался вид на весь город.
     Через  некоторое  время  вошли  слуги  и  доложили,  что   придворные
собираются на пир. Он позволил им  одеть  себя  в  желтые  государственные
одежды, надеть на голову шлем в форме дракона. Когда он вернулся в Тронный
Зал, то услышал громкие приветственные крики, куда более  одобрительные  и
восторженные, чем ему  приходилось  слышать  до  сих  пор.  Он  уселся  на
Рубиновый Трон, глядя на банкетные столы. Был принесен отдельный столик  и
поставлен перед ним,  а  также  два  кресла,  потому  что  Дайвим  Твар  и
Каймориль будут сидеть рядом с ним. Но где же они? Где Ииркан и Вальгарик?
Доктор Шутка уже накалял свои сковородки, проверяя и  затачивая  ножи.  Но
никто не притрагивался к пище, потому что первым должен  был  начать  есть
император.
     Эльрик сделал знак командиру стражи.
     - Принцесса Каймориль и Дайвим Твар прибыли?
     - Нет, милорд.
     Каймориль редко опаздывала. Может, им не так  уж  нравилось  то,  что
должно было произойти. Ведь Дайвим Твар не опаздывал никогда.
     - А где пленники?
     - За ними послали, милорд.
     Доктор Шутка ожидающе поднял голову, тело его напряглось.
     А затем Эльрик услышал какой-то звук. Он был похож  на  стон.  Эльрик
прислушался. Теперь этот стон слышали и другие. Вскоре тишина наступила  в
зале,  а  стон  становился  все  громче  и  громче.  Затем   двери   сразу
распахнулись, и в них влетел Дайвим  Твар,  окровавленный,  в  разодранной
одежде. А за ним в зал ворвался туман-темно - красных и неприятных голубых
оттенков - и этот туман стонал.
     Эльрик вскочил с трона, ударом ноги отбросил столик и кинулся вниз  к
своему другу. Стонущий туман все глубже пробирался в зал, как  бы  пытаясь
настигнуть Дайвим Твара.
     - Дайвим Твар, что это за волшебство?
     Лицо Дайвим Твара было искажено ужасом, и он с трудом выговорил:
     - Это волшебство Ииркана. Он  создал  этот  стонущий  туман,  который
помог ему  бежать.  Я  пытался  следовать  за  ним  по  городу,  но  туман
обволакивал меня, и я потерял направление. Я прошел за ним, чтобы привести
его с сообщником сюда, но было уже поздно: он завершил свое колдовство.
     - Каймориль? Где она?
     - Он забрал ее с собой, Эльрик. Вальгарик тоже  с  ним  и  еще  сотня
преданных ему воинов.
     - Тогда мы должны броситься в погоню.
     - Ты ничего не сможешь сделать против стонущего тумана. А! Вот он!
     Действительно, туман уже начал окружать их. Эльрик попытался развеять
его пассами рук, но туман быстро сгустился, окутав  его,  и  жуткие  цвета
ослепляли глаза. Он попытался пробежать сквозь него, но туман не отставал.
И ему показалось, что среди стонов он различает слабый голос:
     - ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК ГЛУП. ЭЛЬРИК ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.
     - Прекратите это! - Вскричал он. - Каймориль!
     И одно из лиц в тумане стало лицом Каймориль, которая дразнила его  и
издевалась над ним, и  чье  лицо  медленно  старело,  пока  он  не  увидел
морщины, потом висящую  гнойную  кожу,  потом  просто  череп  с  остатками
гниющего на нем мяса. Он закрыл глаза, но образ остался перед ним.
     - КАЙМОРИЛЬ, - шептал туман. - КАЙМОРИЛЬ.
     И по мере того, как  Эльриком  все  больше  овладевало  отчаяние,  он
становился все слабее и слабее.
     Он закричал,  призывая  Дайвим  Твара,  но  в  ответ  услышал  только
ироническое издевающееся эхо, совсем как тогда, когда он  звал  Каймориль.
Он плотно закрыл глаза, сжал  губы  и  продолжал  ползти  вперед,  пытаясь
вырваться из стонущего тумана. Но, казалось, прошли часы, прежде чем стоны
стали постепенно стихать, уходя куда-то вдаль, и он попытался подняться на
ноги. Открыв глаза, он увидел, что туман постепенно  начинает  редеть,  но
ноги у него  подогнулись,  и  он  упал  лицом  вниз  на  первую  ступеньку
лестницы, ведущей к Рубиновому Трону. Вновь он пренебрег советом Каймориль
относительно ее брата, и вновь она оказалась в опасности. Последняя  мысль
Эльрика была очень простой: "Я не достоин жить".





     Когда он пришел в себя от удара, оставившего  его  в  бессознательном
состоянии, тем самым  потеряв  много  времени,  Эльрик  послал  за  Дайвим
Тваром. Он требовал известий. Но Дайвим Твар ничего не мог  ему  доложить.
Ииркан призвал волшебные силы себе на помощь, чтобы освободиться и бежать.
     - Должно быть,  у  него  какие-то  магические  средства  есть,  чтобы
покинуть этот остров, потому что он не мог отплыть на  корабле,  -  сказал
Дайвим Твар.
     - Ты должен послать на поиски. Высылай хоть тысячу отрядов, если  это
будет необходимо. Посылай  каждого  мельнибонийца.  Оборудуй  наши  боевые
золотые баржи. Покрой весь мир нашими людьми, если это нужно, но найди мне
Каймориль! Заставь проснуться драконов, делай все, что хочешь!
     - Все, о чем ты говоришь, уже сделано, кроме одного: Каймориль  я  не
нашел.
     Прошел  месяц,  и  имррирские  воины  маршировали  по  всем   Молодым
Королевствам в поисках своего земляка-ренегата.
     "Я думал о себе куда больше, чем о  Каймориль,  да  еще  называл  это
моралью, - думал разгневанный альбинос. -  Я  играл  своими  чувствами,  а
вовсе не справедливостью".
     Прошел второй месяц, и имррирские драконы полетели на  юг  и  восток,
запад и север. Но, хотя они пролетели горы,  леса,  моря,  равнины  и,  не
желая того, вселили ужас во многих  городах,  они  не  нашли  и  признаков
Ииркана и его банды.
     "Судить самого себя можно только по своим  собственным  поступкам,  -
думал Эльрик. - Я смотрел на то, что я делал, а не  на  то,  что  я  хотел
сделать или думал, что  хочу  сделать,  а  все,  что  я  сделал,  было,  в
основном, глупым,  никчемным,  принесло  только  горе.  Ииркан  был  прав,
презирая меня. Может, я ненавидел его именно за это".
     Прошло четыре месяца. Но волшебство Ииркана было сильно, и  никто  не
видел его или не помнил об этом. К этому времени Эльрик привел  в  порядок
свои расстроенные, болезненные чувства. Усталые солдаты стали возвращаться
в Мельнибонэ, принося с собой неутешительные вести.
     И когда исчезла надежда  и  вера,  решимость  Эльрика  усилилась.  Он
сделал  себя  сильным  и  в  физическом  и   умственном   отношениях.   Он
экспериментировал с новыми травами, которые увеличивали  его  силу,  а  не
просто поддерживали ее. Он много читал и занимался в библиотеке,  хотя  на
этот раз он читал лишь определенные рукописи,  перечитывая  их  много  раз
подряд. Они были написаны  Высоким  языком  Мельнибонэ,  старинным  языком
волшебства,  с  помощью  которого  предки  Эльрика  могли   сноситься   со
сверхъестественными существами. И, наконец, он был  удовлетворен,  считая,
что изучил их полностью, хотя то, что  он  иногда  читал,  заставляло  его
серьезно задуматься о правильности принятого решения. И  когда  он  решил,
что все  понял,  он  с  помощью  наркотических  трав  спал  три  ночи,  не
просыпаясь.
     После этого Эльрик  был  готов.  Он  приказал  всем  рабам  и  слугам
удалиться и поставил у дверей стражников с приказом  никого  не  впускать,
каким бы срочным не было дело. Из  одной  комнаты  он  вынес  всю  мебель,
оставив ее пустой, за исключением только одной рукописи, которую положил в
самый центр комнаты. Затем он сел рядом и стал думать.
     После пятичасовой медитации Эльрик взял в руки кисть  и  кувшинчик  с
чернилами и начал разрисовывать стены и пол сложными узорами и  символами,
некоторые из которых были настолько запутанными, что,  казалось,  исчезали
под углом к поверхности, на которой были  нарисованы.  Наконец,  все  было
готово, и Эльрик лег, раскинув в стороны  руки  и  ноги,  в  самом  центре
огромного рунного знака, лицом вниз, положив  одну  руку  на  рукопись,  а
другую, с акторийским камнем, ладонью вниз.
     Эльрик  послал  свою  мысль  по  извилистой  тропинке  логики  сквозь
бесконечные равнины идей, через горы символов. Он посылал мысль все дальше
и дальше и вместе с ней говорил слова, которые мало бы кто понял  даже  из
его собратьев, хотя каждый их звук леденил кровь  любого,  кто  бы  их  ни
услышал. И тело его начало ломить, но он заставил себя остаться в  прежнем
положении, и время от времени с его губ срывался стон. Но, тем  не  менее,
он все еще продолжал говорить, и одно из  слов  повторялось  чаще  других.
Этим словом было: Ариох.
     Ариох был демоном - покровителем  предков  Эльрика,  одним  из  самых
могущественных Повелителей Хаоса, который был также  известен  под  именем
Валет Шпаг, Повелитель Седьмой Тьмы,  Повелитель  Высшего  Ада  и  многими
другими именами.
     - Ариох!
     Это именно к Ариоху взывал Ииркан, прося Повелителя  Хаоса  проклясть
Эльрика. На Ариоха Ииркан уповал в надежде добыть себе Рубиновый Трон. Это
был  Ариох,  известный  также  как  хранитель  двух  Черных  Шпаг  -  Шпаг
внеземного  происхождения  и  бесконечного  могущества,  которыми  не  раз
пользовались правители Мельнибонэ.
     - Ариох! Я призываю тебя!
     Рунные заклинания, ритмические обрывки их вырывались теперь с воем из
горла Эльрика. Мысль его достигла того измерения, на котором обитал Ариох.
Теперь мысль эта искала самого Ариоха.
     - Ариох! Это Эльрик из Мельнибонэ  вызывает  тебя!  -  Эльрик  увидел
глаз, уставившийся на него. Глаз поплыл, присоединился к  другому.  Теперь
на него уставились два глаза. - Ариох! Мой Повелитель Хаоса! Помоги мне! -
Глаза моргнули и исчезли. - О, Ариох! Приди ко мне! Приди ко  мне!  Помоги
мне, и я стану служить тебе!
     Силуэт, ничем  не  напоминающий  человеческую  форму,  стал  медленно
поворачиваться,  пока  черная  голова  без  малейшего  признака  лица   не
повернулась к нему. Вокруг нее сверкал ореол красного света. Затем  и  это
видение тоже исчезло.
     В полном изнеможении Эльрик  позволил  видению  постепенно  угаснуть.
Мысль его стала стремительно возвращаться обратно  через  измерения.  Губы
его не произносили больше заклинаний, не называли древних рун и  имен.  Он
лежал, не в состоянии шевельнуться от слабости, на полу  своей  комнаты  в
полной тишине и был убежден, что ничего не вышло.
     Раздался слабый звук. С трудом поднял он усталую  голову.  В  комнату
влетела муха. Она мерно жужжала, пролетая, казалось, практически точно  по
линиям рун, начертанных Эльриком. Сначала  муха  уселась  на  один  рунный
знак, потом на другой. Должно быть, она влетела в окно, подумал Эльрик. Он
был раздражен тем, что его отвлекли.
     Муха села Эльрику на лоб. Это была большая черная муха, и жужжание ее
было громким и даже неприличным. Она  протирала  свои  передние  лапки  и,
казалось, особенно заинтересовалась чем-то  в  лице  Эльрика,  потому  что
стала оживленно по нему  перемещаться.  Эльрик  задрожал,  но  у  него  не
осталось даже сил, чтобы смахнуть или  прихлопнуть  ее.  Когда  она  снова
попала в поле его зрения, так и оставаясь  на  лице,  у  него  было  такое
ощущение, что она ползает вообще по всему лицу. Затем она взлетела и,  все
еще громко жужжа, стала летать перед самым его носом. А  затем  он  увидел
глаза мухи и что-то узнал в них. Это были глаза - или  все  же  не  совсем
глаза - которые он видел на том, другом  измерении.  Он  постепенно  начал
осознавать, что муха эта была не обычным насекомым. У нее были черты лица,
отдаленно напоминающие человеческие. Муха улыбалась ему.
     Хриплым голосом, едва разлепив  спекшиеся  губы,  Эльрик  с  огромным
трудом произнес только одно слово:
     - Ариох?
     И прекрасный юноша стоял на том месте, где только что  жужжала  муха.
Прекрасный юноша говорил  прекрасным  голосом  -  мягким  и  ласковым,  но
все-таки до странности мужским. Он был одет в  плащ,  который  можно  было
описать, только если представить себе жидкий драгоценный камень,  который,
тем не менее, почему-то не ослеплял Эльрика, потому что из него, казалось,
совсем не исходило никакого света. На поясе юноши  висела  изящная  тонкая
шпага, но на голове не было шлема, лишь круг красного огня. Глаза  у  него
были мудрыми и очень старыми, и казалось, что  взгляд  их  был  древним  и
бесконечно злым.
     - Эльрик, - больше юноша не произнес ни слова, но и  этого  оказалось
достаточно, чтобы альбинос мог подняться на колени. - Эльрик,  -  он  смог
встать. Его словно переполняла энергия.
     Теперь, когда он стоял, было видно, что юноша  выше  его.  Он  глядел
сверху вниз на императора Мельнибонэ и улыбался улыбкой, которой улыбалась
муха.
     - Ты единственный, кто пригоден  для  службы  Ариоху.  Много  времени
прошло с тех пор, как меня приглашали в это измерение, но теперь, когда  я
здесь, я буду помогать тебе, Эльрик. Я стану твоим  покровителем.  Я  буду
защищать тебя и  дам  тебе  силу  и  источник  силы,  хотя  я  буду  твоим
господином, а ты моим слугой.
     - Как я должен послужить тебе, герцог Ариох?
     Эльрик сделал чудовищное усилие, чтобы взять себя в руки, потому  что
сердце его наполнилось ужасом при словах Ариоха.
     - В настоящий момент ты будешь служить мне, служа себе самому.  Позже
придет время, когда я скажу, как именно ты можешь послужить  моим  планам,
но сейчас я ничего я от тебя не прошу, кроме клятвы служить мне.
     Эльрик заколебался.
     - В этом ты должен поклясться, - рассудительно произнес Ариох, -  или
я не смогу помочь тебе в твоем деле с Иирканом и его сестрой Каймориль.
     - Я клянусь служить тебе, - тело Эльрика внезапно переполнилось огнем
такого экстаза, что он задрожал от радости и упал на колени.
     - Тогда  я  могу  сказать  тебе,  что  время  от  времени  ты  можешь
обращаться ко мне за помощью,  вызывая  меня,  и  я  приду,  если  в  этом
действительно будет отчаянная  необходимость.  Я  появлюсь  в  той  форме,
которую сочту для себя удобной, или  вообще  бесформенным,  если  мне  так
будет нужно. А сейчас ты можешь задать мне один вопрос.
     - Мне нужны ответы на два вопроса.
     - На твой первый вопрос я ответить не могу, вернее, не  хочу.  Теперь
ты должен всегда помнить, что поклялся служить мне.
     - Тогда следующий мой вопрос: "Где Ииркан?"
     - Он находится на юге, в стране варваров. С  помощью  волшебства  ему
удалось встать во главе двух больших  наций  -  Ойн  и  Йу.  И  сейчас  он
набирает и готовит солдат, чтобы идти в поход  против  Мельнибонэ,  потому
что он знает, что твои силы разбросаны по всей земле в поисках его особы.
     - Как ему удалось спрятаться?
     - Он не  спрятался.  Но  ему  удалось  добыть  себе  зеркало  памяти,
волшебное зеркало. Тот, кто поглядит туда, забывает все.  В  этом  зеркале
содержатся миллионы памятей - всех, кто когда-либо глядел в него.  Поэтому
любой человек, пришедший в Ойн или Йу или проплывающий в их общую  столицу
морем, видит перед собой зеркало и забывает о том,  что  он  видел  принца
Ииркана, и о своих товарищах имррирцах. Это  самый  лучший  способ  скрыть
свое местопребывание.
     -  Да,  следовательно,  хорошо  бы  разбить  это  зеркало,  -  Эльрик
нахмурился, - но что тогда произойдет, хотел бы я знать.
     Ариох поднял свою прекрасную руку.
     - Хотя я и ответил тебе на другие вопросы, которые, должен  признать,
являлись частью одного, но больше я отвечать не буду. Может быть, в  твоих
интересах будет уничтожить это зеркало, но  лучше  придумать  какой-нибудь
другой  способ,  чтобы  нейтрализовать  его  действия,  потому  что,  хочу
напомнить тебе, оно содержит много памятей, и некоторые находятся у него в
плену тысячи лет. Сейчас я должен идти. И ты должен будешь  идти  в  земли
Ойна и Йу, до которых отсюда несколько  месяцев  пути  к  югу,  далеко  от
Имррира. Лучше всего добраться туда на Корабле Сквозь Море И Сушу. Прощай,
Эльрик.
     И муха некоторое время жужжала у стены, прежде, чем исчезнуть.
     Эльрик выбежал из комнаты, сзывая своих рабов.





     Эльрик мерил шагами галерею, с которой открывался прекрасный  вид  на
город. Было утро, но солнце скрылось за тяжелыми облаками,  которые  низко
нависли над башнями города. Жизнь Имррира продолжалась на улицах  так  же,
как и раньше, разве что за исключением солдат, которые  еще  не  вернулись
домой из своих бесплодных поисков и долго еще не вернутся.
     - Сколько драконов все еще спят в пещерах?
     Дайвим Твар  облокотился  о  парапет  галереи  и  невидящими  глазами
уставился вниз на улицу. У него было усталое лицо, и руки он  скрестил  на
груди, как бы собираясь сохранить остатки сил.
     - Всего двое. Понадобится много времени, чтобы  разбудить  их,  но  и
тогда я не уверен, что мы сможем их использовать. А  что  это  за  Корабль
Сквозь Море и Сушу, о котором говорил Ариох?
     - Я читал о нем и раньше  в  Серебряной  Рукописи  и  других  книгах.
Волшебный Корабль. На нем плавал мельнибонийский  герой  еще  прежде,  чем
создалось государство Мельнибонэ и сама империя. Но  где  он  находится  и
существует ли вообще до сих пор, об этом я не знаю.
     - Кто вообще  может  об  этом  знать,  -  Дайвим  Твар  выпрямился  и
посмотрел на улицы внизу.
     - Ариох. Но он отказался отвечать  на  мой  вопрос,  -  Эльрик  пожал
плечами.
     - А твои друзья, Духи Воды? Разве они не обещали тебе  помочь?  И  уж
кто-кто, а они должны все знать о кораблях.
     Эльрик нахмурился, и морщины, совсем недавно появившиеся на его лице,
еще больше углубились.
     - Да, Страаша может знать. Но мне очень не хочется обращаться  к  ним
за помощью. Духи Стихий не такие могущественные существа,  как  Повелители
Хаоса. Мне не хотелось бы никакого волшебства, если этого можно  избежать,
Дайвим Твар.
     - Но ты - волшебник, Эльрик. Совсем недавно ты доказал, что тебе  под
силу самые трудные из всех заклинаний, с  помощью  которых  можно  вызвать
Повелителя  Хаоса.  И  ты  все  еще  колеблешься?  Ты  решил  использовать
волшебные силы, чтобы преследовать Ииркана. Ведь жребий уже брошен.
     - Ты не можешь понять, какое физическое и умственное напряжение...
     - Я могу понять, милорд. Я - твой друг. Я совсем не  хочу,  чтобы  ты
чувствовал какую-нибудь боль. Но все же...
     - Существует еще и такое препятствие, как  мое  физическое  здоровье,
Дайвим Твар, - напомнил другу  Эльрик.  -  Сколько  времени  еще  смогу  я
поддерживать силы сверхсильными снадобьями? Да, они дают мне  энергию,  но
тем самым истощают организм.  Я  могу  умереть  еще  до  того,  как  найду
Каймориль.
     - Тогда я умолкаю.
     Но Эльрик сделал шаг вперед и положил свою белую руку на плечо Дайвим
Твара.
     - Но что мне терять, в конце  концов?  Нет.  Ты  прав.  Я  трус,  что
колеблюсь, когда на карту поставлена  жизнь  Каймориль.  Я  повторяю  свои
прежние глупости, те, которые вызвали все происшедшее. Я  это  сделаю.  Ты
пойдешь со мной к океану?
     - Да! - Дайвим Твар почувствовал, что  на  его  плечи  тоже  начинает
ложиться груз той ответственности, которую так переживал Эльрик. Это  было
странное чувство для мельнибонийца, и  Дайвим  Твар  понял,  что  оно  ему
совсем не по душе.
     В последний раз Эльрик проезжал по этим местам, когда они с Каймориль
были счастливы. Казалось, века прошли с тех  пор.  Какой  он  был  глупец,
считая, что счастье это  будет  продолжаться  вечно.  Он  повернул  голову
своего белого коня к скалам и лежащему за ними морю. Шел легкий  дождь.  К
Мельнибонэ быстро приближалась зима.
     Они оставили лошадей наверху и спустились на  берег.  Над  водой,  не
более, чем в  пяти  корпусах  корабля  от  берега,  висел  туман.  Он  был
абсолютно недвижим, и Дайвим Твару показалось, что они попали  в  какой-то
безмолвный чужой мир, где живут души самоубийц, которым  ничего  не  стоит
справиться с  ними.  Звук  шагов  лошадей  по  гальке  казался  неприлично
громким, и тем не менее он заглушался туманом, который словно  всасывал  в
себя все шумы и жадно их пожирал, как бы для продления жизни.
     - Сейчас, - прошептал Эльрик. Казалось, он не  замечал  тоскливого  и
мрачного окружения, - сейчас я должен вспомнить руны,  которые  так  легко
пришли мне на ум всего несколько месяцев тому назад.
     Он отошел от Дайвим Твара и подошел  ближе  к  берегу,  где  холодные
волны набегали на песок. Там он тщательно уселся, скрестив ноги. Глаза его
невидящим взором глядели в туман.
     Дайвим Твару показалось, что высокий альбинос даже ужался, когда сел.
Он словно превратился в легко ранимого  ребенка,  и  сердце  Дайвим  Твара
потянулось к Эльрику с щемящей жалостью, как к храброму нервному мальчику,
и он совсем было хотел предложить, чтобы они забыли о всяком волшебстве  и
попытались найти земли Ойн и Йу обычными средствами.
     Но Эльрик уже поднял голову - так собака  поднимает  голову,  воя  на
луну. И когда странные, леденящие душу слова стали срываться  с  его  губ,
стало ясно, что даже если Дайвим Твар сейчас и заговорит, то его все равно
не услышат.
     Дайвим Твар и сам далеко не  был  новичком  в  Высоком  Языка  -  как
мельнибонийский дворянин он изучал его в детстве, но, тем не менее, слова,
которые произносил Эльрик, казались ему  странными,  потому  что  альбинос
произносил слова с особыми ударениями,  одни  подчеркивая,  другие  совсем
легко, и пел их голосом от тяжелого баса до тоненького фальцета. Неприятно
было слышать, как такие звуки исходили  из  горла  простого  смертного,  и
теперь  Дайвим  Твар  наконец  понял,  почему  Эльрику  так  не   хотелось
использовать  свои  волшебные  силы.  Хоть  он   и   был   мельнибонийцем,
Повелителем Драконьих Пещер, он  сделал  несколько  шагов  назад  с  явным
желанием отойти подальше к скалам и наблюдать за Эльриком  оттуда,  но  он
заставил себя остаться на месте, слушая продолжавшиеся заклинания.  Долгое
время продолжалось пение  заклинаний.  Дождь  пошел  сильнее,  ударяясь  о
гальку берега, которая блестела, начисто отмытая. Еще сильнее  бил  он  по
спокойному черному морю, ударялся о голову поющей фигуры и заставил Дайвим
Твара задрожать и поплотнее запахнуться в свой плащ.
     - Страаша... Страаша... Страаша...
     Слова смешивались с шумом дождя. Они уже  даже  были  не  словами,  а
просто звуками, которые мог произнести ветер или шум дождя, шум моря.
     - Страаша...
     Вновь Дайвим Твару не захотелось стоять на месте, но на этот раз  ему
хотелось подойти к Эльрику  и  сказать,  чтобы  он  остановился,  придумал
какой-то другой способ добраться до Ойна.
     - Страаша! - агония прозвучала в этом крике.
     Дайвим Твар совсем уже хотел окликнуть Эльрика, но почувствовал,  что
не может раскрыть рта.
     - СТРААША!
     Дайвиму Твару было ясно, что по какой-то причине рунное заклинание не
действует и что  Эльрик  использует  все  силы,  чтобы  вызвать  духа,  но
безрезультатно. Тем не менее Повелитель  Драконьих  Пещер  ничего  не  мог
сделать. Его язык прилип к гортани, ноги примерзли к земле.  Он  посмотрел
на туман. Это только  казалось,  или  туман  действительно  приблизился  к
берегу? И какой странный зеленый оттенок он приобрел.
     В водах моря происходило какое-то волнение. Волны стали  набегать  на
берег. Галька заскрипела, туман отступил. Неясные огоньки света заиграли в
воздухе, и  Дайвим  Твару  почудилось,  что  он  видит  сверкающий  силуэт
огромной фигуры, возникающей из моря. Он  понял,  что  заклинания  Эльрика
прекратились.  Силуэт  заговорил,  и  голос  его  напомнил  Дайвим   Твару
плескание волн под дружелюбным солнцем.
     - Мы, Духи Стихий, встревожены, Эльрик, потому что ходят  слухи,  что
ты пригласил Повелителей  Хаоса  опять  на  это  измерение,  а  элементалы
никогда не любили Повелителей Хаоса. Тем не менее я знаю, что если ты  так
поступил, то в этом была твоя судьба. И потому мы не держим на тебя зла.
     - Я был вынужден принять такое решение, король Страаша. И  я  не  мог
принять иного. Если в связи с этим тебе не хочется  помогать  мне,  я  это
прекрасно пойму и не буду больше беспокоить тебя.
     - Я помогу тебе, хотя это  сейчас  значительно  сложнее  сделать,  не
из-за того, что произойдет в ближайшем будущем, а из-за того,  что  должно
произойти через много-много лет. А теперь ты должен быстро сказать,  какая
помощь тебе нужна.
     - Знаешь  ли  ты  что-нибудь  о  Корабле  Сквозь  Море  и  Сушу?  Мне
необходимо найти этот корабль,  я  должен  исполнить  клятву  и  разыскать
Каймориль.
     - Я много что знаю об этом корабле, потому что он мой. Гром  пытается
присвоить его себе. Но он мой.
     - Гром, Повелитель Земли?
     - Гром, Повелитель всей Земли, что Под Корнями. И  всего,  что  живет
под ними. Мой брат Гром. Давным-давно, даже по счету времени духов,  мы  с
Громом построили этот корабль, чтобы путешествовать по Земле и Воде, когда
нам придет в голову такая забава. Но мы поссорились (будь  проклята  такая
глупость)  и  подрались.  Произошли  землетрясения,  извержения  вулканов,
тайфуны и битвы духов всех стихий. В  результате  старые  континенты  были
полностью уничтожены, а на их месте возникли новые. Это не первый  раз  мы
бились друг с другом, но зато в последний. И наконец, пока  еще  полностью
не уничтожили друг друга, мы заключили мир.  Я  отдал  Грому  часть  своих
владений, а он отдал мне этот корабль. Но  отдал  с  большой  неохотой,  и
поэтому по морю он плавает куда лучше, чем по земле, так как  Гром  мешает
его движению. Тем не менее, если этот корабль может принести тебе  пользу,
ты можешь забрать его.
     - Я благодарю тебя, но где мне его найти?
     - Он приплывет сам. А сейчас я устал, потому  что  чем  дальше  я  от
своего измерения, тем труднее мне поддерживать материальную форму. Прощай,
Эльрик, и будь осторожен. Ты  обладаешь  значительно  большей  силой,  чем
думаешь, и многие постараются воспользоваться ею для своих злых целей.
     - Должен ли я ждать Корабль здесь?
     - Нет...  -  голос  морского  короля  затихал,  и  форма  его  начала
колебаться. Серый туман пополз обратно на то место, где мелькали  огоньки.
Море опять стало спокойно. - Жди в своей башне... Он приплывет...
     Несколько слабых набежавших волн лизнули гальку берега, и  опять  все
стало спокойным, будто Короля Водных Духов здесь никогда и не было. Дайвим
Твар протер глаза. Медленно, с трудом он начал двигаться к тому месту, где
все еще сидел Эльрик. Он осторожно наклонился и предложил ему свою руку.
     Эльрик поднял голову и с некоторым изумлением посмотрел на него.
     - А, Дайвим Твар. Сколько времени прошло?
     - Несколько часов, Эльрик. Скоро будет полночь. Уже  почти  стемнело.
Нам лучше вернуться.
     С помощью Дайвим Твара Эльрик встал на ноги.
     - Да, - прошептал он задумчиво, - морской король сказал...
     - Я слышал его, Эльрик. Я слышал его совет и  предостережение.  И  ты
должен прислушаться и к тому, и к другому. Мне не очень нравилось то,  что
он сказал об этом волшебном корабле. Как и все волшебное,  он  имеет  свои
недостатки наряду с достоинствами, как нож с двумя  лезвиями,  который  ты
поднимаешь, чтобы поразить врага, а вместо этого закалываешь сам себя.
     - Что делать, ведь это  волшебство.  Ты  сам  заставил  меня  к  нему
прибегнуть, мой друг.
     - Да, - сказал Дайвим  Твар  как  бы  самому  себе,  идя  впереди  по
скалистой тропинке к лошадям. - Да, я не забыл этого, милорд король.
     Эльрик слабо улыбнулся и чуть дотронулся до руки друга.
     - Не беспокойся. Все заклинания позади, и теперь у  нас  есть  судно,
которое быстро привезет нас к Ииркану, в земли Ойн и Йу.
     - Будем надеяться на это, - Дайвим Твар  был  достаточно  скептически
настроен по отношению к Кораблю Сквозь Море и Сушу. Они подошли к лошадям,
и он начал насухо вытирать их бока. - Мне  очень  жаль,  что  мы  истощили
драконов без всякой пользы. С эскадроном моих зверей мы  многое  могли  бы
сделать против принца Ииркана.  И  как  хорошо  было  бы  опять  лететь  в
небесах, как мы не раз делали, когда были молодыми.
     - Когда все будет в порядке, и мы привезем Каймориль домой, мы так  и
сделаем, обещаю тебе, - Эльрик тяжело прыгнул в седло белого скакуна. - Ты
будешь трубить в Драконий Рог, и наши братья драконы услышат его, а я спою
песню Повелителей Драконов, и мы с тобой будем парить  высоко  в  небе  на
"Огнедышащем" и брате его "Быстролапом". Ах, какие дни  наступят  тогда  в
Мельнибонэ, мы  дадим  Молодым  Королевствам  развиваться  своим  путем  и
позаботимся, чтобы они не мешали нам делать то, что нам хочется.
     Дайвим Твар взялся за уздечку своей лошади. Лоб его был нахмурен.
     - Будем молиться, чтобы такой день  наступил,  милорд.  Но  меня  все
время не оставляет мысль, что дни Имррира сочтены, и что  моя  собственная
жизнь скоро кончится.
     - Глупости, Дайвим Твар. Ты переживешь меня. В  этом  мало  сомнения,
хоть ты и старше.
     Когда они понеслись галопом обратно в  сгущающихся  сумерках,  Дайвим
Твар сказал:
     - У меня есть два сына. Ты знал об этом, Эльрик?
     - Ты никогда не говорил мне об этом раньше.
     - Они от моих старых любовниц.
     - Я рад за тебя.
     - Они хорошие мельнибонийцы.
     - Почему ты говоришь мне об этом, Дайвим Твар?
     - Потому что я люблю их, и мне хотелось бы, чтобы  они  испытали  все
удовольствия, которые может им дать Остров Драконов.
     - А почему бы этому не быть?
     - Не знаю, - Дайвим Твар пристально посмотрел на Эльрика.  -  Я  могу
только сказать, что вся ответственность за моих сыновей ложится  на  тебя,
друг.
     - На меня?
     - Мне кажется, насколько я разобрался в том,  что  говорил  Дух  Вод,
твои решения определяют судьбу Острова Драконов.  Я  прошу,  чтобы  ты  не
забывал о моих сыновьях, Эльрик.
     - Хорошо.  Я  уверен,  что  из  них  вырастут  прекрасные  Повелители
Драконов, и что один из них вслед за тобой  станет  Повелителем  Драконьих
Пещер.
     - Мне кажется, ты не совсем понял, что я имел в виду, милорд.
     Но Эльрик торжественно поглядел на своего друга и покачал головой.
     - Я понял все, что ты хотел сказать, мой друг. Но  я  думаю,  что  ты
берешься судить меня слишком торопливо, если  боишься,  что  мои  действия
угрожают Мельнибонэ и всему, что он собой представляет.
     - Тогда прости меня, - Дайвим Твар опустил голову, но  выражение  его
глаз не изменилось.
     В Имррире они переоделись, выпили горячего  вина  и  велели  принести
себе пищу, сдобренную многими специями. Эльрик, несмотря на слабость,  был
в лучшем расположении духа, чем за  многие  последние  месяцы.  И  все  же
что-то не  совсем  понятное  скрывалось  за  его  нарочитой  веселостью  и
намеренно оживленными движениями. "Да нет, - подумал  Дайвим  Твар,  -  по
крайней мере, теперь перед нами все было определено, и скоро мы  доберемся
до Ииркана". Но опасности, которые ждали их  впереди,  были  неизвестны  и
неизмеримы, и он не хотел сейчас ни думать об этом, ни говорить, чтобы  не
портить настроение Эльрику. Он был, честно говоря, даже  рад,  что  у  его
друга хорошее настроение. Они много говорили о том, что им понадобится для
путешествия в загадочные земли Ойн и Йу, спорили  о  возможностях  Корабля
Сквозь  Море  и  Сушу,  прикидывали,  сколько  людей  понадобится,   чтобы
управлять им, какие запасы провизии следует с собой взять и тому подобное.
     Когда Эльрик отправился спать, он шел уже не с такой усталостью и  не
так угрюмо, как раньше, и шаги его были значительно легче. И вновь  Дайвим
Твар, желая ему покойной ночи,  был  поражен  теми  же  самыми  чувствами,
которые испытывал, слушая заклинания. Может, отнюдь не случайно привел  он
в пример двух своих сыновей в беседе с Эльриком, так как у  него  возникло
почти материнское чувство, как будто Эльрик был  его  маленьким  ребенком,
которого надо во что бы то ни стало оградить от опасности, о которой он не
подозревал и которая вместо радости могла принести  этому  ребенку  только
горе. Дайвим Твар  усилием  воли  выкинул  из  головы  эти  мысли  и  тоже
отправился на покой. Эльрик мог упрекать себя  за  все,  что  произошло  с
Иирканом и Каймориль, но Дайвим Твар задумался, не был ли и он виновен  во
все происшедшем  не  меньше  Эльрика.  Может,  ему  следовало  настаивать,
убедительными словами подействовать на  решение  императора.  А  затем,  в
истинно мельнибонийском духе,  он  выкинул  из  головы  все  сомнения  как
бессмысленные. Только одного правила следовало  придерживаться  постоянно:
искать наслаждения там, где это только было возможно. Но  всегда  ли  было
так в Мельнибонэ? Он неожиданно задумался: не течет  ли  в  жилах  Эльрика
скорее свежая, чем испорченная кровь? Не является ли он инкарнацией одного
из далеких предков? Всегда ли мельнибонийцы думали и заботились  только  о
себе и о собственных удовольствиях? И вновь он оставил  эти  мысли.  Да  и
какой вообще смысл во всех вопросах? Мир - это мир, человек - это человек.
     Прежде, чем отправиться спать, он навестил обеих  любовниц,  разбудив
их и настояв на том, чтобы ему  показали  его  сыновей,  Дайвим  Слорма  и
Дайвим Мава. И когда его сыновья, заспанные, удивленные,  были  приведены,
он долго просто смотрел на них, прежде чем отправить их обратно спать.  Он
не сказал ни слова ни одному из них, но хмурился, потирая  лицо,  и  качал
головой, а когда их увели, сказал Ниопале и Сарамале, удивленным не меньше
своих отпрысков:
     - Пусть завтра же их отведут  в  Драконьи  Пещеры  и  начнут  обучать
искусству.
     - Так скоро, Дайвим Твар? - спросила Ниопала.
     - Да. Боюсь, времени осталось совсем мало, -  он  не  стал  объяснять
своих слов, потому что и сам точно не знал, что имел в виду, скорее,  лишь
ощущение. Но оно становилось все сильнее, не переставая  преследовать  его
ни на секунду.
     Наутро Дайвим Твар вернулся в башню Эльрика и нашел императора  вновь
на галерее, нетерпеливо меряющим ее шагами, спрашивающего, не появился  ли
какой-нибудь корабль у берегов острова. Слуги почтительно просили его хотя
бы описать им этот корабль, чтобы знать, что искать, но он  не  мог  этого
сделать, а только слегка намекнул, что он может появиться  не  в  море,  а
прямо на земле. Он был одет  в  доспехи,  и  Дайвиму  было  ясно,  что  он
использовал еще более сильные средства, чтобы сохранить  энергию,  придать
себе силы. Красные глаза его сверкали горячей жизненной силой,  речь  была
быстра, а молочно-белые руки двигались с  фантастической  скоростью,  даже
когда Эльрик делал малейшее движение.
     - Хорошо ли ты чувствуешь себя сегодня, милорд?
     - Я в прекрасном настроении, спасибо, Дайвим,  -  он  ухмыльнулся.  -
Хотя я чувствовал бы себя еще лучше, если бы Корабль Сквозь  Сушу  и  Море
стоял здесь поблизости,  -  он  подошел  к  балюстраде  и  оперся  о  нее,
вглядываясь за городские стены, сначала на море, потом на сушу. -  Где  он
может быть? Жаль, что король Страаша не указал точнее.
     - С этим я согласен, - Дайвим Твар, не успевший позавтракать, подошел
к столу, уставленному всевозможными яствами. Было ясно, что Эльрик  ничего
не ел. Дайвим Твар подумал, не оказали ли травы  губительное  действие  на
рассудок его друга, уж в слишком больших  количествах  он  принимал  их  в
последнее время. Может, он мог даже сойти с  ума,  если  учесть,  что  ему
пришлось  участвовать  в  тяжелых  вызываниях  духов,  а  также  волнения,
связанные с Каймориль, его ненависть к Ииркану и многое многое  другое.  -
Не лучше ли будет отдохнуть в  ожидании  того,  как  появится  корабль?  -
спокойно предложил он, глядя на Эльрика и вытирая губы.
     - Да, было бы неплохо. Но я не могу. Я должен двигаться,  я  не  могу
успокоиться, пока не окажусь лицом к лицу с Иирканом, пока не отомщу  ему,
пока не соединюсь со своей Каймориль.
     - Я прекрасно тебя понимаю, но все же...
     Смех Эльрика был громким и вымученным.
     - Ты кудахчешь надо мной совсем как Тэнглбоунз.  Мне  не  нужно  двух
нянек, Дайвим Твар.
     С большим трудом Дайвим Твар заставил себя улыбнуться.
     - Ты прав. Ну, что ж, остается только молиться, чтобы  это  волшебное
судно... Что это? - он указал вглубь острова. - Мне показалось, что в  том
лесу что-то двигается. Будто ветерок проходит по деревьям. Но ведь нет  ни
малейшего признака ветра.
     Эльрик проследил в указанном направлении.
     - Ты прав. Интересно, что...
     А затем они увидели,  как  из  леса  что-то  появилось,  и  казалось,
расступилась  сама  земля.  Это  что-то  блестело  и   переливалось.   Оно
приближалось.
     - Парус. Я думаю, что это и есть корабль, милорд.
     - Да. Мой корабль.  Приготовься:  в  полдень  мы  должны  отплыть  из
Имррира.





     Корабль был высок, изящен и  очень  нежных  очертаний.  Его  поручни,
мачты и палубы были искусно вырезаны из дерева, и это явно не было работой
простого смертного. Хоть он и был построен только из  дерева,  он  не  был
покрашен, и само дерево было естественного  голубого,  черного,  белого  и
дымно-красного  цвета.  Борта  были  цвета  морских   водорослей,   а   по
отполированным палубам шли прожилки в виде корней деревьев. Паруса на трех
высоких мачтах были такими же большими, белыми и  легкими,  как  облака  в
хороший летний день. Все на этом корабле радовало  глаз,  нельзя  было  не
восхищаться им, как нельзя не  восхищаться  совершенством.  Одним  словом,
этот корабль излучал полную гармонию, и Эльрик не мог найти лучшего судна,
чтобы плыть на нем к опасностям, грозящим им в землях Ойн и Йу.
     Корабль мягко плыл по земле, как по  поверхности  спокойной  реки,  и
земля под его килем шуршала, как бы на какое-то  мгновение  превращаясь  в
воду. Где бы ни коснулся киль корабля земли, этот эффект был  очевиден,  и
все же, когда он уплывал дальше, земля становилась такой же,  как  всегда.
Вот почему качались деревья, когда  между  ними  проплывал  этот  корабль,
раздвигаясь перед его килем, направленным на Имррир.
     Корабль  Сквозь  Море  и  Сушу  не  был  особенно  большим.  Он   был
значительно меньше,  чем  мельнибонийская  боевая  баржа,  и  только  чуть
больше, чем варварская галера.
     Трапы корабля были спущены на землю, и он был готов для  путешествия.
Эльрик, упершись руками в свои  тонкие  бедра,  стоял,  глядя  на  подарок
короля Страаши. Из  ворот  в  городской  стене  рабы  таскали  на  корабль
провизию и вооружение. Тем временем Дайвим Твар собирал  воинов,  указывая
им их места во время экспедиции. Воинов было не так  уж  много,  и  только
часть их можно было взять  с  собой,  потому  что  остальные  должны  были
остаться под командой Магум Колима и в случае нужды оборонять город.  было
маловероятно, что, после того, как варваров  крепко  проучили,  они  опять
совершат нападение на  Мельнибонэ,  но  все  же  осторожность  никогда  не
мешала, в особенности, если учесть, что принц  Ииркан  поклялся  завоевать
Имррир. По какой-то странной причине, которую никто из окружающих так и не
мог понять, Дайвим Твар попросил  вызваться  добровольцев  -  и  вызвались
ветераны. Он сколотил специальный отряд из этих людей, которые, как думали
окружающие, не могли принести никакой пользы. Но так как пользы от них  не
ждали и при обороне города, никто не стал возражать. Эти  ветераны  взошли
на борт первыми.
     Последним по трапу взобрался сам  Эльрик.  Он  шел  медленно,  тяжело
ступая,  -  гордая  фигура  в  черных  доспехах.  Взойдя  на  палубу,   он
повернулся, отсалютовал городу и приказал поднять трап.
     Дайвим Твар ждал его на верхней палубе.  Повелитель  Драконьих  Пещер
снял одну из своих боевых перчаток  и  рукой  гладил  странные  деревянные
перила.
     - Этот корабль сделан не для войны, Эльрик. Мне бы не хотелось, чтобы
его повредили.
     - Как можно его повредить? - Эльрик пожал плечами, глядя как имррирцы
карабкаются по мачтам и  ставят  паруса.  -  Разве  Страаша  допустит  его
гибель? Или Гром? Не бойся за корабль, друг. Бойся лучше за себя, за  нашу
безопасность и за исход  нашего  предприятия.  Сейчас  давай  проштудируем
карты. Помня предупреждение Страаши насчет его брата Грома, я  думаю,  нам
лучше путешествовать по морю столько, сколько это возможно, заходя  здесь,
- он указал на порт  на  западном  побережье  Лормира,  -  в  порт,  чтобы
пополнить запасы и узнать все, что можно, о землях Ойн и Йу и о  том,  как
защищены эти земли.
     - Мало кто из путешественников заходил дальше Лормира.  Говорят,  что
край земли  находится  недалеко  от  его  южной  границы,  -  Дайвим  Твар
нахмурился. - Скажи, а не может все это  быть  просто  ловушкой?  Ловушкой
Ариоха? Что, если он помогает Ииркану, а мы полностью обмануты и  начинаем
экспедицию, которая уничтожит нас?
     - Я думал об этом, но у нас нет выбора. Мы должны доверять Ариоху.
     - Да, думаю, ты прав, - Дайвим Твар иронически  улыбнулся.  -  И  еще
одна мысль пришла мне в голову. Как двигается  этот  корабль?  Я  не  вижу
якорей, которые мы могли бы поднять,  а  на  земле  нет  волн,  с  помощью
которых мы могли бы начать путешествие. Ветер наполняет паруса. Видишь.
     Так оно и было. Паруса надулись, и мачты слабо  заскрипели,  принимая
на себя нагрузку.
     Эльрик пожал плечами и распростер руки.
     - Я думаю, мы просто  должны  сказать  кораблю,  -  предложил  он.  -
Корабль, мы готовы к отплытию.
     Эльрик получил большое удовольствие, глядя на пораженное лицо  друга,
когда с небольшим рывком корабль тронулся с места. Он плыл плавно, как  по
спокойному морю, и Дайвим Твар инстинктивно схватился за поручень, крича:
     - Но мы плывем прямо на городскую стену!
     Эльрик подошел к центру командного  мостика,  где  находился  большой
рычаг,  горизонтально   прикрепленный   к   полуоси,   в   свою   очередь,
прикрепленной к валу. Он ухватился за рычаг, как иной хватается за весло и
сдвинул его чуть к себе. Корабль тут же отреагировал и повернул  к  другой
части стены. Он изо всех сил налег на рычаг, и корабль сильно  наклонился,
как бы  протестуя,  но  потом  заскользил  в  другом  направлении.  Эльрик
восхищенно рассмеялся.
     - Вот видишь, Дайвим Твар,  как  все  легко.  Надо  было  всего  лишь
немного пораскинуть мозгами!
     - И тем не менее, - Дайвим Твар с подозрением смотрел на рычаг,  -  я
предпочел бы лететь на драконах. По крайней мере, они - звери, и их  можно
понять. А все это волшебство беспокоит меня.
     -  Такие  слова  не  надлежит  произносить  истинному  дворянину   из
Мельнибонэ! - Эльрик перекричал шум ветра, надувавшего паруса, скрип  мачт
и шуршание под килем.
     - Может, и не надлежит. Но,  может,  это  объясняет,  почему  я  стою
здесь, рядом с тобой, милорд.
     Эльрик бросил на друга удивленный взгляд, но  потом  спустился  вниз,
чтобы найти матроса, которому он мог бы объяснить, как управлять кораблем.
     Корабль быстро мчался между скал, взбирался на покрытые травой холмы.
Он проплывал сквозь  леса,  раздвигая  деревья.  Он  двигался,  как  низко
летящий ястреб, который старался  держаться  поближе  к  земле,  но  летит
вперед с огромной скоростью и тщательно в поисках добычи меняет курс  чуть
заметным  движением  крыла.  Солдаты  Имррира   собирались   на   палубах,
вскрикивая в удивлении от такого быстрого хода по  земле,  и  многих  надо
было звать, чтобы они вернулись на свой пост к мачтам или в  другие  места
корабля.
     Верзила-воин, который был боцманом, казалось, оставался  единственным
человеком,  который  был  боцманом,   казалось,   оставался   единственным
человеком, которого не поражал чудо-корабль. Он вел себя точно так же, как
если  бы  находился  на  борту  боевой  баржи,  неуклонно  выполняя   свои
обязанности и приглядывая, чтобы все вели себя так, как нужно. Рулевой же,
выбранный Эльриком,  напротив,  был  немного  испуган  и  нервно  управлял
кораблем. Можно было видеть, что он так  и  ожидает,  что  сейчас  корабль
разобьется о какую-нибудь скалу или перевернется в деревьях. Он все  время
облизывал языком губы и вытирал пот со  лба.  И  все  же  он  был  хорошим
рулевым и постепенно привык к управлению кораблем, хотя движения его так и
остались  скованными,  слишком  быстрыми.  От  скорости   корабля   просто
захватывало дух - они  плыли  быстрее,  чем  могла  скакать  самая  резвая
лошадь, быстрее, чем  любимые  драконы  Дайвим  Твара.  Но  движение  было
плавным  и  доставляло  удовольствие,  которое  явно  читалось  на   лицах
имррирцев.
     Счастливый смех Эльрика звучал по всему  кораблю,  и  настроение  его
передавалось многим.
     - Если считается,  что  Гром  пытается  остановить  наше  продвижение
вперед, то интересно, с какой скоростью мы поплывем по воде? - крикнул он.
     У Дайвим Твара тоже  исправилось  настроение.  Его  длинные  красивые
волосы струились по его улыбающемуся лицу, когда он ответил другу:
     - Ну да, нас всех просто снесет ветром в море!
     А затем, как бы в ответ на их разговор, корабль внезапно вздрогнул  и
начал раскачиваться, будто попав  в  сильное  встречное  течение.  Рулевой
побледнел и  ухватился  за  рычаг,  пытаясь  выровнять  корабль.  Раздался
короткий страшный вскрик, и с грот-мачты свалился матрос. А затем  корабль
качнулся раз-другой и продолжал плыть, как ни в чем ни бывало.
     Эльрик  уставился  на  тело  упавшего   матроса.   Внезапно   веселое
настроение полностью оставило его, и он  схватился  за  поручень  рукой  в
черной  перчатке.  Он  сжал  крепкие  сильные  зубы,  его  красные   глаза
засверкали, а губы зазмеились в иронической усмешке.
     - Какой я глупец! Какой я глупец, что испытываю терпение богов!
     И хоть теперь, казалось,  корабль  двигался  так  же  быстро,  как  и
прежде, что-то как бы цеплялось за него, будто подданные Грома мешали  ему
плыть, как в море  мешают  плыть  кораблю  налипшие  водоросли.  И  Эльрик
почувствовал,  что  вокруг  него  в  воздухе  тоже  что-то   переменилось.
По-другому шептали  деревья,  мимо  которых  они  проносились,  по-другому
скрипели  трава,  кусты,  и  качались  цветы  там,  где  они   проплывали,
по-другому, тяжело, нависали скалы, и труднее стал подъем на холмы.  И  он
знал, что чувствует не что иное, как присутствие Грома  Подземного,  Грома
Земли под  Корнями,  Грома,  который  желал  обладать  тем,  что  когда-то
принадлежало ему и брату  его  Страаше,  кораблем,  который  когда-то  был
построен как знак вечного единства между  ними,  и  за  который  они  вели
войну. Гром очень хотел получить обратно Корабль Сквозь  Море  и  Сушу,  и
Эльрик, глядя на черную землю, почувствовал страх.





     Наконец, хотя земля и цеплялась за их киль, они  добрались  до  моря,
скользнув в воду  и  с  каждой  минутой  набирая  все  большую  и  большую
скорость, пока Мельнибонэ не остался  далеко  позади,  и  они  уже  видели
тяжелые облака пара,  которые  вечно  висели  над  Кипящим  Морем.  Эльрик
считал, что не стоит  рисковать  в  этих  водах,  даже  обладая  волшебным
кораблем, поэтому судно повернули к берегу  Лормира,  самому  приятному  и
наименее воинственному из всех наций Молодых Королевств, к  порту  Рамазад
на западном берегу.  Если  южные  варвары,  с  которыми  они  так  недавно
дрались, были из Лормира, Эльрик намеревался зайти в другой  порт,  но  он
был практически убежден  в  том,  что  напавшие  на  них  южане  пришли  с
юго-западной части  континента,  за  Пикарайдом.  Лормириане,  управляемые
толстым осторожным королем Фаданом, вряд ли  присоединились  бы  к  такому
рейду, если его успешное завершение не было бы им гарантировано.  Медленно
плывя в Рамазад, Эльрик отдал распоряжение, чтобы с  кораблем  обращались,
как с самым обыкновенным  морским  судном.  Тем  не  менее,  он  привлекал
внимание красотой, и обитатели порта были изумлены,  увидев,  что  команда
такого корабля - мельнибонийцы. Хотя мельнибонийцев и не любили в  Молодых
Королевствах. но их боялись. Поэтому, внешне, по крайней мере, с  Эльриком
и его людьми обращались с уважением и подали относительно хорошую  пищу  и
вино в той гостинице, куда они зашли.
     Это была самая большая гостиница порта с пышным названием  "Уйдешь  в
море - Безопасно Вернешься домой". Ее довольно воинственный хозяин  раньше
был рыбаком, довольно хорошо знавшим южные берега.  Он,  несомненно,  знал
страны Ойн и Йу, но говорил о них без всякого уважения.
     - Вы думаете, они готовятся к войне, милорд? - он поднял брови, глядя
на Эльрика, потом опустил лицо в кувшин с вином, затем покачал головой.  -
Тогда, должно быть, это война против воробьев. Ойн и Йу можно  не  считать
за нации. Их один-единственный приличный город называется Доз-Кам,  и  они
делят его на два государства, потому что он разделен надвое рекой Ар.  Что
же  касается  остального  населения,  то  они  почти  все  необразованы  и
суеверны, эти крестьяне не годятся в солдаты.
     - А ты ничего не слышал о мельнибонийском ренегате, который  завоевал
Ойн и Йу и муштрует этих крестьян, пытаясь сделать из них солдат? - Дайвим
Твар облокотился  о  стойку  бара  неподалеку  от  Эльрика  и  нетерпеливо
прихлебывал вино из тяжелого кубка. - Имя этого ренегата - Ииркан.
     - Это тот, кого вы ищете? -  хозяин  гостиницы  оживился  и  выглядел
заинтересованным, - ссора между принцами Дракона? Вот как?
     - Это наше дело, - высокомерно ответил Эльрик.
     - Конечно, господа, конечно.
     - Ты ничего не знаешь о большом зеркале, которое лишает людей памяти?
- спросил Дайвим Твар.
     - Волшебное зеркало! - хозяин откинул голову назад и расхохотался.  -
Сомневаюсь, что во всем Ойне или Йу найдется хоть  одно  обычное  зеркало!
Нет, милорд, боюсь, что вы ошибаетесь, ожидая угрозы с этих земель.
     - Ты, несомненно, прав, -  Эльрик  уставился  в  кубок  с  вином,  из
которого не сделал ни одного глотка.  -  Но  из  предосторожности  мы  все
должны проверить сами - и, думаю, это будет и в интересах Лормира, если мы
найдем то, что ищем, и вовремя предупредим вас.
     - Не бойтесь за Лормир. Мы легко можем справиться  с  любой  попыткой
нападения с той стороны. Но если вы действительно хотите убедиться во всем
сами, вам надо плыть вдоль берега в течение трех дней, пока не  достигните
большой бухты. В нее впадает река Ар, а  на  берегах  расположен  Доз-Кам,
прямо-таки сказать,  грязноватый  город,  если  учесть,  что  он  является
столицей двух государств. Его обитателя грязны, жадны, продажны и заразны,
но, к счастью, очень  ленивы  и  вряд  ли  причинят  вам  беспокойство,  в
особенности, если при вас будут шпаги. Когда вы проведете там  всего  лишь
час, вы поймете, что этот народ просто не может быть для кого-то  угрозой,
разве что кто-нибудь подойдет к ним  достаточно  близко,  чтобы  подцепить
одну из многочисленных зараз.
     Тут хозяин опять изо всех сил расхохотался своей  собственной  шутке.
Когда он прекратил трястись от смеха, то добавил:
     - Или вы боитесь их флота? Он  состоит  примерно  из  дюжины  грязных
рыбачьих лодок, причем на половине из  них  они  не  рискуют  отходить  от
берега дальше, чем на сто метров, потому что они текут, и из них все время
приходится вычерпывать воду.
     - Мы благодарим тебя, хозяин, - Эльрик отодвинул кубок и  положил  на
стойку мельнибонийский брусок серебра.
     - Мне будет трудно отсчитать вам сдачу, - с сожалением сказал  хозяин
гостиницы.
     - Этого не понадобится, - спокойно ответил ему Эльрик.
     - Я благодарю вас, милорд. Не согласитесь ли вы провести ночь в  моем
заведении? Я могу предложить вам самые хорошие постели во всем Рамазаде.
     - Нет, сегодня мы будем спать на борту своего корабля, чтобы  с  утра
пуститься в путь.
     Хозяин смотрел, как они уходят. Инстинктивно  он  попробовал  на  зуб
маленький брусок серебра, а затем, решив,  что  он  какой-то  странный  на
вкус, вынул его изо рта.  Он  уставился  на  него,  поворачивая  в  разные
стороны. Могло  ли  мельнибонийское  серебро  быть  отравой  для  простого
смертного? Нет, решил он, лучше не рисковать. Спрятав брусок в кошелек, он
взял с прилавка два кубка с вином.  И  хоть  он  терпеть  не  мог  швырять
деньги, он решил выбросить эти кубки на всякий случай.
     Корабль Сквозь Море и  Сушу  доплыл  до  небольшой  бухты  в  полдень
следующего дня и сейчас лежал  в  дрейфе  у  берега,  закрытый  от  города
небольшой гаванью, на берегу которой рос почти тропический лес.  Эльрик  и
Дайвим Твар пробрались по мелкой воде до берега и вошли в лес. Они  решили
вести себя осторожно и никому не открывать своего присутствия, пока воочию
не убедятся в справедливости рассказа  хозяина  гостиницы  о  Доз-Каме.  В
самом конце гавани возвышался достаточно высокий  холм,  а  на  нем  росли
деревья подходящих размеров. Они расчистили шпагами тропинку в  кустарнике
и поднялись на вершину холма, встав под  деревьями  и  выбирая  такое,  по
которому легко взобраться. Эльрик выбрал дерево,  ствол  которого  сначала
искривлялся, потом снова шел вверх.
     Он вложил свою шпагу в ножны, обхватил  руками  ствол  и  подтянулся,
взбираясь вверх с помощью ног, пока не добрался до толстых сучьев, которые
могли выдержать его вес. Тем временем Дайвим Твар взбирался  по  соседнему
дереву, и вскоре оба они находились  достаточно  высоко,  чтобы  осмотреть
город Доз-Кам, лежащий за широкой бухтой. Да,  сам  город,  без  сомнения,
ничем не отличался  от  описания  хозяина  гостиницы.  Он  был  маленький,
грязный и, совершенно очевидно,  нищий.  Несомненно,  это  было  одной  из
главных причин, по которой Ииркан  выбрал  это  место,  потому  что  такие
государства, как Ойн и Йу, легко было победить с помощью сотни  имррирских
солдат, да еще при помощи того волшебства, которым мог командовать  принц.
Да и кому еще могло понадобиться это место, которое было достаточно  бедно
и не имело никакого стратегического значения. Ииркан выбрал  хорошо,  даже
если преследовал цель только скрыться, не говоря уже обо всем остальном.
     Но хозяин гостиницы ошибался относительно флота Доз-Кама. Даже с того
неудобного места, на котором находились Эльрик и Дайвим Твар,  можно  было
видеть больше тридцати боевых кораблей, стоявших в гавани города, а  вверх
по реке, похоже, стояли на якорях  еще  суда.  Но  корабли  заинтересовали
наблюдателей куда меньше, чем предмет, который  вспыхивал  и  сверкал  над
городом,  -  предмет,  установленный  на  огромных  колоннах,  на  которых
покоилась ось, которая, в  свою  очередь,  поддерживала  огромное  круглое
зеркало в раме, по которой ясно было видно, что ее так же делали  не  руки
смертного, как и тот корабль, на котором приплыли сюда  мельнибонийцы.  Не
было сомнения в том, что они видели перед собой Зеркало Памяти, и  кто  бы
ни вошел в гавань после установки  этого  зеркала,  мгновенно  терял  свою
память.
     - Мне  кажется,  милорд,  нам  не  следует  входить  прямо  в  гавань
Доз-Кама. Я думаю, нам грозит опасность, даже  если  мы  просто  зайдем  в
бухту. Мне кажется, мы безопасно глядим на зеркало только потому, что  оно
не обращено прямо на нас. Но, обрати внимание, его можно повернуть во всех
направлениях, кроме одного,  Эльрик.  Видишь  это?  Его  нельзя  повернуть
назад, вглубь страны. Да в этом  и  нет  нужды,  потому  что  кто  захочет
приблизиться к Ойну и Йу из полупустынь за их сухопутной границей  и  кто,
кроме самих обитателей этих государств, может прийти в столицу?
     - Мне кажется, я понял твою мысль, Дайвим Твар. Ты хочешь,  чтобы  мы
использовали особые качества нашего корабля и...
     - Проплыли бы по земле до Доз-Кама, ударив внезапно с  помощью  наших
ветеранов, не обращая внимания на новых союзников  Ииркана.  Будем  искать
только принца и его ренегатов. Можем ли мы это сделать, Эльрик?  Ворваться
в город, схватить Ииркана, освободить Каймориль, а затем сесть на  корабль
и поскорее отплыть обратно?
     - Так как  у  нас  все  равно  мало  людей  для  лобовой  атаки,  это
единственное, что мы можем сделать, хотя это и  опасно.  Все  преимущество
внезапного нападения будет, конечно, потеряно после первой попытки. Если с
первого раза у нас ничего не получится, то во второй раз  атаковать  будет
значительно тяжелее. В качестве альтернативы можно попытаться проникнуть в
город ночью и попытаться застать Ииркана и Каймориль одних, но тогда мы не
воспользуемся нашим мощным оружием - Кораблем Сквозь Море и Сушу. Я думаю,
твой план самый лучший, Дайвим Твар. Давай повернем сейчас наш корабль  на
сушу и будем надеяться, что Грому понадобится время, чтобы нас  обнаружить
- потому что я больше всего беспокоюсь, что он всерьез  захочет  отнять  у
нас у нас этот корабль.
     Эльрик начал спускаться на землю.
     Вновь стоя на верхней палубе своего прекрасного корабля, он  приказал
рулевому повернуть его к земле. Под одним только  парусом  корабль  изящно
заскользил по мелководью, затем по кривой  берега  и  сквозь  густой  лес,
кустарник и деревья,  которые  послушно  раздвигались  перед  ним,  как  и
раньше. Вскоре они уже плыли сквозь темно-зеленый  ковер  джунглей,  в  то
время,  как  удивленные  птицы  кричали  и  свистели,  а  мелкие  животные
замирали, в изумлении глядя на корабль, который  сворачивал  только  перед
самыми толстыми из деревьев.
     Таким образом они попали внутрь страны Ойн, которая лежала  к  северу
от реки Ар, протекавшей точно по границе между Ойном и  Йу,  с  общей  для
обоих государств столицей. Ойн  был  страной  почти  сплошных  джунглей  и
бесплодных равнин, на которых жители собирали скудные урожаи,  потому  что
они боялись леса и не желали входить в него, хотя, может  быть,  именно  в
нем заключались истинные богатства государства.
     Корабль достаточно быстро плыл через лес, перебрался через равнину, и
вскоре они увидели перед собой большое  озеро.  Дайвим  Твар  взглянул  на
грубо начерченную карту, которую  приобрел  в  Рамазаде,  предложил  опять
повернуть на юг и приблизиться к Доз-Каму, описав широкий полукруг. Эльрик
согласился, и корабль начал разворот. Именно  в  эту  минуту  земля  опять
начала дрожать, и огромные волны покрытой травой земли  стали  подниматься
так высоко, что ничего не было видно. Корабль кидало то вверх, то  вниз  и
качало из стороны в сторону. Еще двое имррирцев упало с мачт и разбилось о
палубу внизу. Боцман что-то громко кричал - хотя все это волнение, вся эта
буря происходили в полной тишине, и эта тишина делала положение еще  более
угрожающим. Боцман приказал людям привязаться, чтобы их не смыло.
     - И все, кто свободен от вахты, немедленно сойти вниз!
     Эльрик обмотал вокруг поручня шарф, другой конец которого привязал  к
своей кисти. Дайвим Твар использовал для этой же цели ремень.  Но  их  все
еще продолжало швырять из стороны в сторону, и они часто теряли опору  под
ногами, когда корабль круто кренился. Эльрику казалось,  что  в  его  теле
сейчас сломается каждая косточка. А корабль скрипел и протестовал, угрожал
сломаться в любую минуту, не выдержав ужасного  напряжения  этой  земляной
бури. С трудом дыша, Дайвим Твар спросил:
     - Неужели это дело рук Грома, Эльрик?  Или  это  какое-то  волшебство
Ииркана?
     - Нет, Ииркан  здесь  ни  при  чем.  Это  Гром.  И  я  не  знаю,  как
удовлетворить его. Я не знаю заклинаний против Грома, который меньше всего
думает  о  других  Королях  Стихий,  но   который,   может   быть,   самый
могущественный из них.
     - Но ведь он нарушает договор с братом, поступая так с нами.
     - Думаю, что это не совсем так. Ведь король Страаша предупредил  нас,
что нечто в этом роде может произойти.  Мы  можем  только  надеяться,  что
Король Гром истощит свою энергию, а корабль выстоит, как обычно бывает при
естественном шторме на море.
     - Это куда хуже, чем обычный шторм, Эльрик!
     Эльрик согласно кивнул головой, но ничего не мог сказать, потому  что
в этот момент палуба наклонилась под сумасшедшим  углом,  и  ему  пришлось
уцепиться за поручни обеими руками, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.
Теперь тишины больше не было. Вместо этого до них донесся нарастающий  гул
и рев, похожий на смех какого-то гиганта.
     - Король Гром! - закричал Эльрик. - Король Гром, не трогай нас! Мы не
сделали тебе ничего плохого!
     Но смех все больше усиливался, и весь корабль  от  него  задрожал,  а
земля стала колыхаться еще сильнее и падать вокруг них, а деревья, холмы и
скалы понеслись навстречу кораблю  и  вновь  отступили,  не  поглотив  их,
потому что Гром, вне всякого  сомнения,  хотел  получить  свой  корабль  в
целости и сохранности. Эльрик вновь закричал:
     - Гром! Ты никогда еще не ссорился со смертными! Не трогай нас! Проси
у нас чего хочешь, но взамен выполни нашу просьбу!
     Эльрик кричал все, что только приходило ему в голову. На  самом  деле
он питал мало надежды на то, что его услышит бог  земли,  а  если  даже  и
услышит, то вряд ли захочет отвечать. Но ему не оставалось ничего другого.
     - ГРОМ! ГРОМ! ГРОМ! Выслушай меня!
     Единственным ответом ему послужил еще более сильный смех, от которого
дрожал каждый  нерв  его  тела.  И  земля  вздымалась  все  выше  и  выше,
опускалась все сильнее и сильнее, а корабль швыряло и крутило, как  щепку,
пока Эльрик вообще не потерял всякое чувство направления.
     - КОРОЛЬ ГРОМ! КОРОЛЬ ГРОМ! Неужели ты убьешь  тех,  кто  никогда  не
причинял тебе никакого вреда?
     И тогда вздымающаяся земля начала постепенно опадать, корабль  застыл
в полном спокойствии, и огромная коричневая фигура появилась рядом с  ним,
возвышаясь, глядя сверху вниз. Эта фигура была цвета земной почвы и похожа
на необъятный древний дуб. Ее волосы и борода были цвета листьев, а глаза,
как золотая руда, зубы из гранита, ноги  напоминали  корни,  а  кожа  была
покрыта мелкими зелеными побегами, и от  нее  шел  тяжелый  прелый  запах.
Одним словом, это был Король Гром, Повелитель Духов Земли. Он принюхался и
нахмурился и сказал  мягким  величественным  голосом,  немного  хриплым  и
тяжелым:
     - Мне нужен мой корабль.
     - Это не наш корабль, чтобы мы  могли  отдать  его,  Король  Гром,  -
сказал Эльрик.
     Капризные нотки в голосе Грома усилились.
     - Мне нужен мой корабль. Я хочу его. Он мой.
     - Какую он может принести пользу, Король Гром, тебе?
     - Пользу? Он мой. Он мой!
     Капризные нотки в голосе Грома усилились.
     Эльрик с отчаянием сказал:
     - Этот корабль принадлежит твоему брату,  Король  Гром.  Это  корабль
короля Страаши. Он отдал тебе часть владений, а ты разрешил  ему  оставить
этот корабль. Такое у вас было условие.
     - Не знаю ни о каких условиях. Этот корабль мой!
     - Но ты ведь знаешь, что король Страаша заберет  у  тебя  обратно  те
земли, которые отдал тебе за него, если ты заберешь этот корабль.
     - Я хочу свой корабль, - огромная фигура чуть поменяла положение, и с
нее посыпались комья земли, с громким звуком ударяясь о землю и о палубу.
     - Тогда тебе придется убить нас, чтобы получить его, - сказал Эльрик.
     - Убить? Гром не убивает смертных. Он никого не убивает. Гром строит.
Гром дает жизнь...
     - Ты же убил трех наших спутников. Трое мертвы,  король  Гром,  из-за
того, что ты поднял бурю на земле, - возразил Эльрик.
     Огромные брови Грома сошлись в недоумении  и  он  поскреб  у  себя  в
затылке, вызвав этим шум.
     - Гром не убивает, - опять повторил он.
     - Король Гром убил, - возразил Эльрик. - Потеряны три жизни.
     - Но я хочу свой корабль, - хмыкнул Гром.
     - Этот корабль нам одолжил твой брат. Мы не можем  отдать  его  тебе.
Кроме того, мы плывем на нем с определенной целью,  с  благородной  целью,
могу сказать...
     - Я не знаю ничего ни о какой цели... И вы мне  тоже  безразличны.  Я
хочу мой корабль. Мой брат не смел одалживать его вам. Я уже  почти  забыл
про него. Но теперь вспомнил и хочу его.
     - Не примешь ли ты что-нибудь  вместо  корабля?  -  внезапно  спросил
Дайвим Твар. - Какой - нибудь другой дар?
     Гром покачал своей чудовищной головой.
     - Как может смертный дать мне что-нибудь? Ведь смертные всегда только
берут от меня. Они крадут мои кости и мою кровь. Можете ли вы  отдать  мне
все, что украли вам подобные?
     - Значит, нет ничего, что мы могли  бы  предложить  тебе?  -  Спросил
Эльрик.
     Гром закрыл глаза.
     - Благородные металлы? Драгоценности? - Предложил Дайвим  Твар.  -  У
нас много сокровищ в Мельнибонэ.
     - У меня самого их целая куча.
     Эльрик в отчаянии пожал плечами.
     - Как можем мы договориться с богом, Дайвим? Чего может желать король
всей земли? Больше солнца? Больше  дождя?  Но  этого  мы  ему  дать  не  в
состоянии.
     - Я очень грубый бог, если я вообще бог. Но я не хотел убивать  ваших
товарищей. Отдайте мне тела убитых. Похороните их в моей земле.
     Сердце екнуло в груди Эльрика.
     - И это все, что ты от нас требуешь?
     - По-моему, это очень много.
     - И за это ты позволишь нам уплыть?
     - Можете плыть, - проворчал Гром, - но только по воде. Я не  вижу,  с
какой стати разрешать вам плыть по моей земле. Вы можете  доплыть  по  ней
вон  до  того  озера,  но  после  этого  корабль  будет  обладать   только
свойствами, которыми наделил его мой брат Страаша. Никогда  он  больше  не
пересечет мои владения.
     - Но, король Гром, нам необходим  этот  корабль.  У  нас  неотложное,
срочное дело. Мы должны доплыть вон до того  города,  -  Эльрик  указал  в
направлении Доз-Кама.
     - Вы можете доплыть до озера, но после этого  корабль  будет  плавать
только по воде. А теперь отдайте мне то, что я просил.
     Эльрик крикнул вниз боцману, который в первый раз за все  путешествие
был удивлен тем, что увидел:
     - Принеси тела трех мертвых матросов.
     Тела были принесены снизу. Гром вытянул вперед одну из своих огромных
земляных рук и легко поднял их.
     - Я благодарю вас, - проворчал он. - Прощайте.
     И очень медленно он начал опускаться в землю. И все его  колоссальное
тело, атом за атомом, поглощалось землей,  сливалось  с  ней,  и  наконец,
исчезло. А затем корабль опять начал двигаться, теперь уже по своей  воле,
без вмешательства рулевого и без всяких команд. Он  медленно  двигался  по
направлению к озеру, совершая свое последнее путешествие по земле.
     - Вот так нарушились все наши планы, - сказал Эльрик. Дайвим  Твар  с
несчастным выражением на лице смотрел на приближающееся к ним озеро.
     - Да, с планом  не  получилось.  Я  колеблюсь  предложить  тебе  это,
Эльрик, но боюсь, что тебе опять придется прибегнуть к своему  волшебству,
если мы  хотим,  чтобы  у  нас  появился  хоть  небольшой  шанс  выполнить
задуманное.
     Эльрик глубоко вздохнул и согласился. - Боюсь, что ты прав.





     Принц Ииркан был доволен, все его планы шли хорошо. Он смотрел сквозь
высокий забор, который огораживал плоскую крышу  его  дома  (трехэтажного,
самого красивого в Доз-Каме здания); он смотрел на гавань и на  прекрасный
захваченный им флот. Каждый корабль, который приходил в Доз-Кам и на мачте
которого  не  развевался  флаг  одной  из  могущественных  держав,   легко
удавалось захватить  после  того,  как  его  команда  смотрела  в  большое
зеркало, которое на колоннах вращалось над городом. Демоны  построили  эти
колонны, и принц Ииркан заплатил им за работу душами тех в Ойне и Йу,  кто
оказал ему сопротивление. Теперь ему оставалось выполнить самое  последнее
желание, а  затем  он  и  его  новые  последователи  окажутся  на  пути  в
Мельнибонэ. Он повернулся и заговорил со своей сестрой.  Каймориль  лежала
на деревянной скамейке, невидящими глазами глядя в небо, одетая  в  жалкие
лохмотья того платья, которое было на ней,  когда  Ииркан  похитил  ее  из
башни.
     - Посмотри на наш флот, Каймориль! Пока  золотые  баржи  рассеяны  по
всему свету, мы спокойно войдем в  Имррир  и  объявим  этот  город  нашим.
Эльрик не может защищаться против нас. Он так легко попал в  мою  ловушку.
Он дурак! Ты была дурой, что любила его!
     Каймориль не отвечала. В течении всех этих  месяцев  Ииркан  добавлял
наркотики в ее пищу и питье и сделал ее такой слабой,  каким  был  Эльрик,
если долго не принимал своих снадобий. Собственные эксперименты Ииркана  и
испытание им тех волшебных сил,  которыми  он  обладал,  сделали  из  него
человека нервного, раздражительного, с расширенными глазами; он совершенно
перестал обращать внимание на то, как внешне выглядел. Лицо Каймориль было
измученным, потерянным, хотя вся ее красота оставалась. Как  будто  жалкий
город Доз-Кам  оказал  влияние  на  них  обоих  и  заразил  каждого  своей
болезнью.
     - Но не бойся за свое будущее, сестра, - усмехнулся Ииркан. - Ты  все
равно  станешь  императрицей  и  будешь  сидеть  рядом  с  императором  на
Рубиновом Троне. Только этим императором буду я, а  Эльрик  будет  умирать
много дней подряд, и смерть его будет КУДА БОЛЕЕ ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОЙ, чем  та,
которую он мне придумал.
     Голос Каймориль звучал как бы из далека. Он был глух,  и,  заговорив,
она даже не повернула головы.
     - Ты безумен. Ииркан.
     - Безумен? Брось,  сестра,  разве  употребит  настоящий  мельнибониец
такое слово? Мы,  мельнибонийцы,  никого  не  считаем  ни  нормальным,  ни
безумным. Человек  таков,  каков  он  есть.  Что  он  делает,  то  делает.
Наверное, ты слишком долго прожила в Молодых Королевствах и  стала  судить
так же, как они. Но мы это скоро  исправим.  С  триумфом  вернемся  мы  на
Остров Драконов, и ты все это позабудешь, как будто посмотришь  в  Зеркало
Памяти, - он дернулся и нервно посмотрел вверх, будто ожидая, что  зеркало
вдруг повернется к нему.
     Каймориль закрыла глаза. Дыхание ее было тяжелым и очень замедленным.
Она стоически переносила весь этот кошмар, уверенная в том, что  рано  или
поздно Эльрик спасет ее. Эта надежда была  для  нее  всем,  и  только  она
удерживала ее от того, чтобы покончить с собой. Если бы только она поняла,
что надеяться больше не на что, она тут же умерла  бы  и  раз  и  навсегда
разделалась бы с Иирканом и со всеми его ужасами.
     - Я рассказывал тебе, что вчерашней ночью мне все удалось? Я  вызывал
демонов, Каймориль. Таких могущественных злых демонов! Я узнал от них все,
что мне еще оставалось узнать! И я, наконец, открыл Врата Теней!  Скоро  я
пройду ими и найду все, что искал. Я стану самым  могущественным  смертным
на земле. Я тебе рассказывал все это, Каймориль?
     Он уже на самом деле рассказывал все это несколько раз утром, но  она
не слушала его тогда, точно так же, как и  сейчас.  Она  чувствовала  себя
такой усталой. Она попыталась заснуть  и  сказала,  тщательно  выговаривая
каждое слово:
     - Я ненавижу тебя, Ииркан.
     - А! Но скоро ты полюбишь меня, сестра. Скоро!
     - Эльрик придет...
     - Эльрик! Ха! Он сидит и бездельничает в своей башне и ждет новостей,
которые никогда до него не дойдут - до тех пор, пока я сам на принесу их.
     - Эльрик придет, - сказала она.
     Ииркан зарычал. Вошла девушка-ойнанка, принеся ему его утреннее вино.
Ииркан схватил кубок и стал жадно пить. Затем он плюнул вином  в  девушку,
которая попятилась, вся дрожа. Он поднял кубок вверх, и,  опрокинув  вино,
вылил его на белую пыль крыши.
     - Вот это - жидкая кровь Эльрика. Вот так и она утечет из его жил!
     Но Каймориль опять не слушала. Она пыталась вспомнить своего любимого
и те несколько сладких дней, которые они провели вместе в детстве.
     Ииркан швырнул кубок в  голову  служанки,  но  та  давно  изловчилась
уклоняться от таких ударов. Быстро уклонившись в сторону,  она  прошептала
свой стандартный ответ на  все,  что  бы  он  ни  сделал,  как  бы  ее  ни
оскорблял:
     - Благодарю вас, лорд-демон.
     - Да! Лорд-демон! - расхохотался Ииркан. - Твой народ  прав,  называя
меня так, потому что я правлю больше над демонами,  чем  над  людьми.  Мое
могущество возрастает с каждым днем!
     Служанка поспешила уйти, чтобы принести  ему  еще  вина,  потому  что
знала, что он в любом случае потребует его через несколько  минут.  Ииркан
пересек крышу, чтобы посмотреть через промежутки забора на  доказательства
своего могущества, но пока он глядел на свои корабли, он услышал  какой-то
шум, все нарастающий, с противоположного конца города. Может, это ойнане и
йуты затеяли драку друг с другом? Где же были имррирские  центурионы?  Где
был капитан Вальгарик? Он почти бегом бросился  к  противоположному  концу
крыши и уставился на улицы.
     - Огонь? - пробормотал он.
     Действительно, все улицы, казалось, были охвачены пожаром. И  все  же
это был не обычный огонь. Огненные шары плыли по воздуху, поджигая  ветхие
соломенные крыши, деревянные двери, все, что легко воспламенялось.
     Ииркан взревел, подумав  сначала,  что  был  достаточно  небрежен,  и
какое-то его  заклинание  обернулось  против  него  самого,  но  затем  он
посмотрел на  горящие  дома  у  реки  и  увидел  там  странный  корабль  -
неописуемой красоты и изящества, и только тогда  он  понял,  что  на  него
напали. Но кто мог  напасть  на  Доз-Кам?  В  городе  просто  нечего  было
грабить. И это не могли быть имррирцы...
     - Это не должен быть Эльрик! - проревел  он.  -  Зеркало!  Немедленно
повернуть его против врагов.
     - И против самого себя, брат? - Каймориль  с  трудом  приподнялась  и
оперлась о стол. Она улыбалась.  -  Ты  был  слишком  самоуверен,  Ииркан.
Эльрик идет.
     -  Эльрик!  Чушь!  Просто  несколько  варваров-пиратов   из   Молодых
Королевств.  Как  только  они  окажутся  в  центре   города,   мы   сможем
использовать против них Зеркало Памяти, - он побежал  к  чердачной  двери,
лестница за которой  вела  в  его  покои.  -  Капитан  Вальгарик,  капитан
Вальгарик, где ты?
     В комнате внизу показалась фигура Вальгарика. Он  был  весь  мокр  от
пота. В руке его была шпага, хотя он, казалось, еще не дрался.
     - Приготовь Зеркало, Вальгарик. Поверни его против нападающих.
     - Но, милорд, мы можем...
     - Поспеши! Делай так,  как  я  приказываю!  Скоро  мы  прибавим  этих
варваров к нашим собственным войскам вместе с их рабами.
     - Варваров, милорд? Разве варвары могут повелевать духами огня? А эти
шары, с которыми мы воюем, духи огня. Их нельзя убить. Так же, как  нельзя
убить простой огонь.
     - Огонь можно убить водой. Водой, капитан Вальгарик. Разве ты забыл?
     - Но, принц, мы пытались поливать духов водой  -  и  вода  просто  не
стала  выливаться  из  наших  бадей.  Какой-то  могущественный   волшебник
командует этой атакой. Ему помогают духи огня и воды.
     - Ты сошел с ума, капитан Вальгарик, - твердо сказал Ииркан. -  Сошел
с ума. Приготовь Зеркало и больше не смей говорить глупости.
     Вальгарик облизнул языком пересохшие губы.
     - Слушаюсь, милорд, - он низко поклонился и пошел выполнять поручение
господина.
     Вновь Ииркан подошел к забору и стал смотреть сквозь него. На  улицах
теперь можно было разглядеть людей, дерущихся  с  его  солдатами,  но  все
застилал дым, и он никак не мог увидеть форму.
     - Наслаждайтесь своей мнимой победой, - ухмыльнулся Ииркан, -  потому
что скоро Зеркало поглотит ваш рассудок, и вы станете моими рабами.
     - Это Эльрик, - спокойно сказала Каймориль. Она улыбнулась. -  Эльрик
идет, чтобы отомстить тебе.
     - Ты так думаешь? - фыркнул Ииркан. - Ну, что ж, если это так, то  он
меня здесь уже не найдет, потому что у меня есть способ избежать его, и он
найдет тебя в таком состоянии, которое вряд ли доставит  ему  удовольствие
(хотя кое-что другое он при виде тебя испытает). Но  это  не  Эльрик.  Это
какой-то грубый шаман из восточных степей. Скоро он будет в моей власти.
     Каймориль теперь тоже подошла  к  забору  и  напряженно  вглядывалась
сквозь него.
     - Эльрик, - сказала она. - Я вижу его шлем.
     - ЧТО? - Ииркан оттолкнул ее в  сторону.  Там,  на  улицах,  имррирцы
бились с имррирцами, в этом больше не оставалось  никаких  сомнений.  Люди
Ииркана были отброшены далеко назад.  И  во  главе  атакующих  можно  было
разглядеть  черный  драконий  шлем,   такой,   какой   носил   лишь   один
мельнибониец, и шпага Эльрика, которая когда-то принадлежала  эрлу  Оубеку
из Маладора, поднималась и падала и, лезвие ее было  красным  от  крови  и
блестело в утреннем  солнечном  сете.  На  мгновение  Ииркан  был  охвачен
отчаянием и застонал.
     - Эльрик, Эльрик. Ах, как мы все время недооценивали друг друга.  Что
за проклятье лежит на нас?
     Каймориль откинула назад волосы, и ее лицо вновь ожило.
     - Разве я не говорила, что он придет, брат?
     Ииркан резко повернулся к ней.
     - Да, он явился сюда, и мое Зеркало лишит его всякой памяти,  отнимет
рассудок, и он станет просто моим рабом, веря во все, что я ни скажу  ему.
Это даже слаще, чем я хотел сделать, сестра! - он посмотрел вверх, и в  ту
же секунду быстро закрыл глаза руками, понимая, какую ошибку чуть было  не
совершил. - Быстро вниз! В дом! Зеркало начало поворачиваться!
     Раздался тяжелый скрип поворотного механизма, и зазвенели цепи, в  то
время как ужасное Зеркало Памяти стало фокусироваться на улицы внизу.
     - Пройдет совсем немного времени, и Эльрик и его люди добавятся в мою
коллекцию. Какая ирония судьбы! - он схватил сестру за руку и чуть  ли  не
силой повел ее с крыши, закрывая за собой дверь на чердак.  -  Сам  Эльрик
поможет мне атаковать Имррир. Он уничтожит своих собственных людей. Он сам
себя скинет с Рубинового Трона!
     - Неужели ты думаешь, что Эльрик не предвидел угрозу Зеркала  Памяти,
брат? - презрительно спросила Каймориль.
     - Но противостоять ей он не сможет. Либо его убьют,  либо  он  должен
будет открыть глаза. Ни один человек с открытыми глазами не может спастись
от  Зеркала  Памяти,  -  он  огляделся  вокруг,  бегая  глазами  по  грубо
меблированной комнате. - Где Вальгарик? Где этот потаскун?
     Вальгарик вбежал в комнату.
     - Зеркало повернуто, милорд, но боюсь, оно окажет влияние и на  наших
людей тоже.
     - А ты не бойся. Ну что с того, если наши люди тоже попадут  под  его
влияние? Мы очень быстро сможем рассказать им все, что им надлежит  знать,
- и в то же время сделаем это с нашими врагами. Ты слишком нервен, капитан
Вальгарик.
     - Но их ведет Эльрик.
     - А глаза Эльрика ТОЖЕ глаза, хоть они и похожи на красные  камни.  С
ним произойдет то же самое, что и с его людьми.
     На улицах Эльрик, Дайвим Твар и  их  имррирцы  уверенно  продвигались
вперед, тесня противника все дальше и  дальше.  Атакующие  практически  не
потеряли ни одного человека, в то же время как на  улицах  валялось  много
убитых ойнан и йутов вместе с их имррирскими ренегатами-командирами.  Духи
огня, которых Эльрик с трудом призвал,  начали  исчезать,  потому  что  им
дорого стоило так долго  находиться  на  этом  измерении,  но  необходимое
преимущество было уже достигнуто. Теперь уже  не  возникало  вопроса:  кто
выиграет битву. В гавани горели корабли противника.
     Дайвим Твар  был  первым,  заметившим,  что  большое  зеркало  начало
поворачиваться и фокусироваться на улицах. Он предупреждающе вытянул  руку
в этом направлении, потом повернулся, затрубил в свой боевой рожок и отдал
приказ тем отрядам, которые до сих пор не участвовали в нападении.
     - Теперь вы должны вести нас! - вскричал он, опуская свой  шлем  так,
что он полностью закрыл ему лицо. Отверстия для глаз  были  заткнуты,  так
чтобы сквозь них невозможно было видеть.
     Медленно Эльрик тоже опустил свой шлем, пока  не  очутился  в  полной
темноте. Звуки битвы, однако, продолжались, потому что теперь вперед пошли
отряды ветеранов, которых они взяли с собой из  Имррира.  Под  их  дружным
натиском защитники отступили еще  дальше.  Имррирцы,  идущие  впереди,  не
опускали на глаза свои шлемы. Эльрик молился, чтоб его план удался.
     Ииркан,  осторожно  выглядывая  сквозь  щелку  в  тяжелой   занавеси,
раздраженным тоном спросил:
     - Вальгарик? Они продолжают драться. В чем  дело?  Разве  Зеркало  не
сфокусировано?
     - Должно быть сфокусировано, милорд.
     - Да, но посмотри сам, имррирцы продолжают теснить наши силы, а  наши
люди начинают попадать под действие зеркала. Что случилось, Вальгарик?
     Вальгарик с силой втянул воздух между  стиснутыми  зубами,  и  в  его
выражении появилось определенное восхищение, когда он посмотрел вниз.
     - Они слепы. Они дерутся чисто  интуитивно,  наощупь,  по  звуку,  по
запаху. Они слепые, милорд император, и они ведут за собой Эльрика  и  его
воинов, чьи шлемы наглухо закрыты.
     - Слепые? - тон у Ииркана был ровный,  как  будто  он  никак  не  мог
осознать, в чем дело. - СЛЕПЫЕ?
     - Да. Слепые воины, солдаты, раненые в предыдущих сражениях,  но  тем
не менее прекрасные бойцы. Так Эльрик побеждает наше Зеркало, милорд.
     - А-а-а! Нет! Нет! - Ииркан изо всех сил принялся  бить  капитана  по
спине, и тот сразу же сжался. - Эльрик  не  умен.  Он  не  умен.  Какой-то
могущественный демон подсказал ему эту мысль.
     - Возможно, милорд. Но разве его демоны более могущественны, чем  те,
которые помогают вам?
     - Нет. Могущественнее их нет. О, если бы я только мог призвать сейчас
хотя бы одного из них! Но я истратил все силы на то, чтобы  открыть  Врата
Теней. Я должен был предвидеть... Нет, я  не  мог  этого  предвидеть.  Ох,
Эльрик! Я уничтожу тебя, когда рунные шпаги будут в моих  руках!  -  затем
Ииркан нахмурился. - Но как он смог приготовиться? Какой  демон?  Если  он
только не вызвал самого Ариоха? Но у него  нет  такого  могущества,  чтобы
вызвать Ариоха. Даже я не смог вызвать его.
     А затем, как бы в ответ  на  свои  мысли,  он  услышал  боевую  песню
Эльрика, звучавшую совсем неподалеку на улице. И слова этой песни ответили
ему на его вопрос:
     - Ариох! Кровь и души для моего повелителя!
     - Значит, мне необходимо иметь рунные шпаги. Я должен  пройти  сквозь
Врата Теней. Там  у  меня  все  еще  есть  союзники  -  сверхъестественные
союзники, которые, надеюсь,  легко  справятся  с  Эльриком,  если  в  этом
возникнет необходимость. Но мне нужно время, - он что-то бормотал себе под
нос, меряя комнату шагами. Вальгарик продолжал наблюдать.
     - Они подошли совсем близко, - сказал капитан.
     - Совсем близко, Ииркан, - Каймориль улыбнулась. - Так кто же из  вас
двоих дурак? Эльрик? Или ты?
     - Молчи! Я думаю... Я думаю! - он задумчиво стал перебирать  пальцами
губы. Затем глаза его зажглись светом, и он хитро посмотрел на  Каймориль,
прежде чем перевести взгляд на Вальгарика.
     - Ты должен уничтожить Зеркало Памяти.
     - Но ведь это единственное наше оружие, милорд!
     - Вот именно, но разве оно не стало бесполезным?
     - Да.
     - Уничтожь его, и оно вновь послужит нам, - Ииркан указал на дверь. -
Иди разбей Зеркало.
     - Но, принц Ииркан... Император, разве это не лишит нас  единственной
защиты?
     - Делай, что тебе приказали, или умри!
     - Но как я уничтожу его, милорд?
     - Своей шпагой. Ты должен взобраться на  колонну,  но  только  позади
Зеркала. Потом, не глядя в него, ты должен изо всех сил ударить шпагой  по
Зеркалу.  Оно   разобьется   легко.   Ты   ведь   знаешь   все   те   меры
предосторожности, которые я принял, чтобы оно не разбилось случайно.
     - И это все, что я должен сделать?
     - Потом я освобождаю тебя от службы мне. Ты можешь идти, куда хочешь,
и делать все, что тебе вздумается.
     - Разве ты не пойдешь войной на Мельнибонэ?
     - Конечно, нет. Я открыл другой метод захвата Острова Драконов.
     Вальгарик пожал плечами. Выражение его лица явно говорило о том,  что
он никогда по-настоящему  не  верил  в  планы  Ииркана.  Но  что  ему  еще
оставалось делать, как не следовать за принцем, когда его ожидали  ужасные
пытки Эльрика. С поникшей головой и согбенными плечами капитан  отправился
выполнять поручение Ииркана.
     - А сейчас, Каймориль... - Ииркан гнусно ухмыльнулся и крепко схватил
сестру за нежные плечи. - Сейчас подготовим тебя к приходу Эльрика.





     Один из слепых воинов вскричал:
     - Они стоят неподвижно и позволяют разрубать себя пополам, не сходя с
места. Почему так?
     - Зеркало украло их рассудок, - Эльрик повернулся на голос  воина.  -
Теперь веди нас в само здание, где, если нам повезет,  мы  уже  не  сможем
видеть Зеркало.
     Помещение   показалось   Эльрику,   поднявшему   шлем,   похожим   на
караван-сарай. К счастью, он был достаточно велик, чтобы вместить  все  их
силы. Эльрик закрыл двери и начал обсуждение дальнейшего плана.
     - Нам надо найти Ииркана, - сказал  Дайвим  Твар.  -  Надо  допросить
одного из пленных солдат.
     - От этого будет мало толку, мой друг, - напомнил ему Эльрик.  -  Они
потеряли память. Они вообще ничего не помнят.  Лучше  осторожно  посмотри,
нет ли поблизости здания, в котором мог жить Ииркан.
     Дайвим Твар осторожно выглянул наружу.
     -  Да.  Почти  прямо  перед  нами  стоит  здание  значительно  больше
остальных, и я вижу внутри какое-то движение,  как  будто  там  собирается
новый отряд, уцелевших воинов. Похоже на то,  что  это  дом  Ииркана.  Его
легко будет захватить.
     Эльрик подошел к нему.
     - Да, похоже, ты прав. Ииркан наверняка там, но надо поспешить,  пока
он не решился  убить  Каймориль.  Нам  надо  выработать  план,  как  лучше
добраться до этого здания. Лучше это  сделать  не  напрямик,  а  объяснить
нашим слепым воинам, по каким улицам и мимо  каких  домов  им  надо  будет
провести нас.
     - Что это за странный звук?
     Один из слепых ветеранов поднял голову.
     - Как далекий звук гонга.
     - Я тоже слышу, - сказал другой ветеран.
     Теперь этот звук  услышал  и  Эльрик  -  зловещий  звук.  Он  исходил
откуда-то сверху, с неба. Весь воздух дрожал.
     - Зеркало!
     Дайвим Твар посмотрел наверх.
     - Может быть, у зеркала есть еще какое-то свойство, о котором  мы  не
знаем?
     - Возможно, - Эльрик попытался вспомнить, что говорил ему  Ариох,  но
тот сказал о зеркале достаточно туманно. Он  ничего  не  говорил  об  этом
зловещем звуке, наполняющем воздух, об  этом  звоне,  как  будто...  -  Он
разбивает зеркало! Зачем?
     Звук, казалось, усилился, пытался проникнуть к нему  в  мозг,  что-то
сказать ему, как будто он был живым.
     - Может Ииркан мертв и колдовство умирает вместе с ним, - начал  было
Дайвим Твар. А затем он замолчал и застонал. Шум стал настойчивее, до боли
в ушах.
     И тогда Эльрик понял. Он закрыл уши руками в боевых перчатках. Памяти
Зеркала  -  они  текли  в  его  мозг.  Зеркало  было  разбито,   освободив
воспоминания, которые оно крало веками, возможно, миллионы лет. Многие  из
них не были воспоминаниями  смертных.  Многие  из  них  были  воспоминания
зверей. И эти воспоминания искали себе место в мозгу имррирцев, чьи  крики
слышались по всему городу.
     Но они не искали себе места в мозгу капитана  Вальгарика,  предателя,
который поскользнулся, слезая с большой колонны, и упал вместе с обломками
зеркала вниз, на землю.
     Но Эльрик не  слышал  предсмертного  крика  капитана  Вальгарика,  не
слышал, как его тело сначала ударилось  о  крышу,  а  потом  свалилось  на
улицу, где лежало, изломанное, рядом со сломанным зеркалом.  Эльрик  лежал
на каменном полу караван-сарая и извивался, как извивались  его  товарищи,
пытаясь  выкинуть  из  головы  миллионы  воспоминаний,  которые   ему   не
принадлежали, о войнах и путешествиях, о родственниках,  которые  были  не
его родственниками, о мужчинах, женщинах и детях, о животных,  кораблях  и
городах, о битвах, насилии, любви, страхах и  желаниях.  Эти  воспоминания
боролись друг с  другом  за  обладание  его  мозгом,  угрожая  лишить  его
собственной памяти, сделать другим человеком. И когда Эльрик извивался  на
полу, зажав уши, но все время повторял одно и то же  слово  в  попытке  не
забыть себя:
     - Эльрик. Эльрик. Эльрик.
     И постепенно, с усилием, которое он испытывал за всю жизнь один  раз,
когда  он  совершил  вызывание  Ариоха  в  измерение  Земли,  ему  удалось
вытеснить все посторонние воспоминания и вновь стать самим собой. Дрожа от
слабости, он отнял руки от ушей и перестал выкрикивать свое имя.  А  затем
он встал и оглянулся вокруг.
     Больше чем две трети людей его было мертво, ослепло или сошло с  ума.
Большой боцман был мертв, его расширенные глаза уставились в пространство,
губы перекосились в безмолвном крике, правая  глазница  разодрана,  с  уже
засыхающей кровью в том месте, где он пытался сам у себя вырвать глаз. Все
трупы лежали в неестественных позах, у всех были открыты глаза. Многие  из
них наделали под себя,  других  вырвало,  некоторые  просто  разбили  себе
головы о стены. Дайвим Твар был жив, но Эльрик подумал,  что  он  сошел  с
ума. Только пятеро, включая Эльрика, сохранили память. Эльрик  решил,  что
воины умерли из-за того, что не выдержало сердце.
     - Дайвим Твар, - Эльрик положил руку на плечо друга. - Дайвим Твар!
     Дайвим Твар поднял голову и посмотрел на Эльрика, прямо ему в  глаза.
В глазах Дайвим Твара светился опыт нескольких тысячелетий, и смотрели они
с иронией.
     - Я жив, Эльрик.
     - Мало, кто остался жить сейчас.


     Немного позже они вышли из караван-сарая,  так  как  бояться  Зеркала
больше не было необходимости, и увидели, что улицы были  завалены  трупами
получивших воспоминания зеркала. Мертвые губы застыли в безмолвной  мольбе
о помощи. Эльрик старался  не  глядеть  на  них,  пробираясь  вперед.  Его
желание отомстить двоюродному брату еще больше  усилилось.  Они  дошли  до
дома. Дверь была распахнута настежь, и весь первый этаж был забит трупами.
Нигде не было видно и признаков принца  Ииркана.  Эльрик,  Дайвим  Твар  и
несколько оставшихся в живых воинов прошли вверх по лестнице  мимо  других
трупов в верхний этаж здания. И там они нашли Каймориль.
     Она лежала на  диване  и  была  абсолютно  голой.  На  ее  коже  были
нарисованы рунные знаки, и даже сами руны были непристойными. Она с трудом
подняла тяжелые веки и сначала  не  узнала  их.  Эльрик  подбежал  к  ней,
схватил ее на руки. Тело было странно холодным.
     - Он... Он заставил меня спать...  Волшебный  сон...  из  которого...
только он может  пробудить  меня...  -  она  непроизвольно  зевнула.  -  Я
заставила себя не спать... так долго...  заставила  силой,  потому...  что
придет Эльрик...
     - Эльрик здесь, - мягко сказал он. - Я Эльрик, Каймориль.
     - Эльрик?  -  она  обмякла  в его  руках.  -  Ты...  Ты должен  найти
Ииркана... Потому что только он... может разбудить меня...
     - Куда он скрылся? - лицо Эльрика приняло  жесткое  выражение,  глаза
его сверкнули. - Куда?
     - За двумя черными шпагами... Рунными шпагами... наших предков...
     - "Шпага печали" и "Повелительница бурь", - хмуро  сказал  Эльрик.  -
Эти шпаги прокляты. Но куда он скрылся, Каймориль? Как ему удалось уйти от
нас?
     - Через... через Врата Теней. Он открыл их... заключил самое страшное
соглашение с демонами... в... той... комнате... - теперь Каймориль  спала,
но на лице ее было странное удовлетворенное выражение.
     Эльрик смотрел, как Дайвим Твар пересек комнату со шпагой  в  руке  и
настежь распахнул дверь. Ужасной вонью потянуло из двери, та комната  была
темна. Что-то поблескивало в дальнем ее конце. Эльрик сказал:
     - Да, это волшебство вне всякого сомнения. Ииркан  обманул  меня.  Он
открыл Врата Теней и прошел  сквозь  них  в  какое-то  пространство  между
измерениями. Но в какое, я никогда не узнаю, потому  что  их  бесчисленное
множество. О, Ариох, много бы я дал, чтобы последовать за своим братом!
     - Тогда ты последуешь за ним, - раздался нежный иронический  голос  в
его голове.
     Сначала альбинос  подумал,  что  это  отголоски  чужих  воспоминаний,
которые еще задержались в его мозгу, но потом понял, что это действительно
говорит Ариох.
     - Удали из этой комнаты своих людей, чтобы я мог поговорить с  тобой,
- сказал Ариох.
     Эльрик заколебался. Он хотел остаться один, но  не  с  Ариохом,  а  с
Каймориль, потому что при взгляде на нее ему хотелось плакать.  Слезы  уже
текли из его красных глаз.
     - То, что я  тебе  скажу,  поможет  вернуть  Каймориль  в  нормальное
состояние. Более того, это поможет тебе победить Ииркана и отомстить  ему.
Это сделает тебя самым могущественным смертным.
     Эльрик посмотрел на Дайвим Твара.
     - Оставь меня на несколько минут одного.
     - Конечно, - Дайвим Твар сделал знак, и все вышли,  закрыв  за  собой
дверь.
     Ариох стоял, прислонившись к этой самой двери. Он вновь был в  образе
прекрасного юноши и стоял в той же позе, что и  раньше.  Улыбка  его  была
дружелюбной и открытой, и только древние глаза выдавали в нем не  простого
смертного.
     - Пришло время тебе самому искать черные шпаги, Эльрик,  пока  Ииркан
не доберется до них первым. Я  хочу  предупредить  тебя:  обладая  рунными
шпагами, Ииркан станет настолько  могущественным,  что  сможет  уничтожить
половину мира, даже сам не поняв,  как  это  произошло.  Вот  почему  твой
двоюродный брат пошел на страшный риск и вошел  во  Врата  Теней,  в  мир,
лежащий за ними. Если Ииркан захватит эти шпаги до того,  как  ты  найдешь
их, это означает конец и тебе, и  Каймориль,  и  Молодым  Королевствам  и,
возможно, приведет к разрушению самого Мельнибонэ. Я помогу тебе  войти  в
мир между измерениями, потусторонний мир, чтобы ты нашел  там  две  рунные
шпаги-близнецы.
     Эльрик недоверчиво сказал:
     - Меня часто предупреждали о той опасности, которая  грозит  каждому,
кто ими владеет. Я думаю, мне надо найти другой план, милорд Ариох.
     - Другого плана  нет.  Если  ты  не  завладеешь  этими  шпагами,  ими
завладеет Ииркан. Со "Шпагой Печали" в одной руке и "Повелительницей Бурь"
в другой он будет неуязвим,  потому  что  шпаги  эти  дают  тому,  кто  их
использует, силу. Несокрушимую силу, - Ариох помолчал. - Ты должен сделать
то, что я сказал. Это в твоих интересах.
     - И в твоих тоже, Повелитель Ариох?
     - Да, и в моих. Я не бескорыстен.
     -  Я  растерян,  -  Эльрик   покачал   головой.   -   Слишком   много
сверхъестественного  произошло  в  связи   с   последними   событиями.   Я
подозреваю, что боги просто играют нами.
     - Боги служат только тем, кто желает служить им. И боги также  служат
судьбе.
     - Мне это не нравится. Остановить Ииркана - это одно, стать таким  же
тщеславным, как он, забрать шпаги себе, - это совсем другое.
     - Такова твоя судьба.
     - А разве я не могу изменить свою судьбу?
     - Не больше, чем я, - Ариох покачал головой.
     Эльрик нежно погладил волосы спящей Каймориль.
     - Я люблю ее. Эта девушка - единственное, что я хочу от жизни.
     - Но тебе никогда  не  удастся  разбудить  ее,  если  только  Ииркану
удастся найти шпаги раньше тебя.
     - А как я могу найти эти шпаги?
     - Войти во врата теней. Я сделал так,  что  они  остались  открытыми,
хотя Ииркан считает, что закрыл их.  Там  ты  должен  искать  Туннель  Под
Болотом, который ведет в Пульсирующую Пещеру. В этой Пещере есть  комната,
в которой хранятся рунные шпаги. Они хранятся там с  тех  самых  пор,  как
твои предки отказались от них.
     - Почему же они отказались от них?
     - У твоих предков не хватало мужества.
     - Мужества для чего?
     - Для самих себя.
     - Ты говоришь загадками, милорд Ариох.
     - Так говорим все мы, Повелители Высших Миров. А теперь поспеши. Даже
я не могу держать Врата Теней открытыми очень долго.
     - Хорошо. Я иду.
     И Ариох немедленно исчез.
     Хриплым надломленным голосом позвал Эльрик Дайвим Твара. Тот  тут  же
вошел.
     - Эльрик?   Что  здесь   произошло?   Что-нибудь   с  Каймориль?   Ты
выглядишь...
     - Я сейчас  последую  за  Иирканом.  Один,  Дайвим  Твар.  Ты  должен
вернуться в Мельнибонэ с теми из наших людей, кто остался в живых.  Возьми
с собой Каймориль. Если я не  вернусь  в  определенные,  более  или  менее
реальные сроки, ты должен будешь объявить ее императрицей.  Если  она  все
еще будет спать, тогда ты должен будешь править как регент,  пока  она  не
проснется.
     Дайвим Твар мягко сказал:
     - Ты сам-то знаешь, что делаешь, Эльрик?
     Эльрик покачал головой.
     - Нет, Дайвим Твар. Не знаю.
     Он поднялся на ноги и, спотыкаясь, отправился в другую  комнату,  где
его ждали Врата Теней.







     "Теперь пути назад уже не было. Судьба Эльрика  была  предопределена,
она уже не могла стать другой, как  не  могли  стать  другими  две  адские
шпаги, выкованные много миллионов лет тому назад. Был ли где-нибудь на его
пути поворотный пункт, где он мог бы свернуть в сторону,  чтобы  предаться
отчаянию, проклятьям и погибнуть? Или путь его был предопределен, и он был
проклят с самой колыбели? Проклят на тысячу  инкарнаций,  чтобы  не  знать
почти ничего, кроме печалей и вечной борьбы и сожалений  -  вечный  Герой,
служащий какой-то неизвестной цели?"





     И Эльрик сделал шаг в тень и очутился в мире теней. Он повернулся, но
та тень, сквозь которую он прошел, исчезла. Старая  шпага  Оубека  была  у
него в руке, черный шлем и черные доспехи покрывали все его тело, и только
эти предметы были ему знакомы, потому что земля, на которой  он  очутился,
была темной и мрачной, как будто он  попал  в  огромную  пещеру,  стены  и
потолок которой были не видны, но чувствовались, давя со всех сторон. И он
пожалел о своей нервности, о слабости своего ума, в результате которой  он
импульсивно подчинился своему демону-покровителю Ариоху  и  прошел  сквозь
Врата Теней. Но сожалеть сейчас было бесполезно, поэтому  он  выкинул  эту
мысль из головы.
     Ииркана нигде не было видно. Либо он приготовил себе  лошадь,  прежде
чем попасть сюда, или, скорее всего,  он  вошел  в  этот  мир  под  слегка
измененным углом (потому что говорят, что все измерения медленно вращаются
вокруг друг друга) и поэтому находился и не ближе, и не  дальше  от  общей
цели их назначения. В воздухе сильно пахло солью,  настолько  сильно,  что
Эльрику даже тяжело было дышать. Создавалось впечатление, что  солью  были
забиты его ноздри, будто он шел под водой,  но  мог  дышать  этой  морской
водой. Это скорее всего объясняло то, что он не мог  видеть  далеко  ни  в
одном направлении, почему здесь было так много  теней,  почему  небо  было
похоже на вуаль, за которой спрятался свод пещеры. Эльрик засунул шпагу  в
ножны, так как непосредственной опасности вроде  бы  никакой  не  было,  и
медленно повернулся, пытаясь хоть немного разобраться, что к чему.
     Возможно, вон там, впереди, были горы, примерно к  востоку  от  него,
насколько он разобрался в странах света, а к западу -  нечто,  похожее  на
лес. Без солнца, звезд и луны было трудно правильно определить  расстояние
и направление. Он стоял на каменистой равнине, по которой гулял  холодный,
пронзительный ветер, распахивающий его плащ, будто намереваясь стянуть его
с плеч. Примерно в сотне  шагов  росло  несколько  коротких  деревьев  без
листьев. Повсюду в других  местах  равнина  была  гладкой  за  исключением
большого бесформенного куска скалы, лежащего довольно далеко за деревьями.
Это был мир, из которого, казалось, было высосано все живое, где  когда-то
происходила битва между Законом и Хаосом, в результате  которой  все  было
уничтожено. Много ли было таких измерений, как это? Эльрик задумался. И на
мгновение его переполнил  страх  за  судьбу  своего  собственного,  такого
богатого мира. Он тут же постарался забыть эти мысли, встряхнулся и  пошел
по направлению к деревьям и лежащей за ними скале.
     Он дошел до деревьев и прошел мимо, краем  плаща  задев  за  один  из
сучков, тут же сломавшийся и мгновенно превратившийся в пепел,  развеянный
по ветру. Он поплотнее завернулся в плащ.
     Подойдя к скале, он постепенно понял, что  из  нее  исходил  какой-то
звук. Он замедлил шаг и положил руку на рукоять шпаги. Звук продолжался  -
небольшой, ритмичный. Сквозь темноту он  пристально  уставился  на  скалу,
пытаясь определить источник этого звука.
     А затем все прекратилось и снова возникло, но теперь звук был  совсем
иным; мягкое шуршание, затем легкий шаг - и вновь тишина. Эльрик  отступил
на шаг и вытащил из ножен шпагу  Оубека.  Этот  первый  звук,  который  он
слышал, был, очевидно, легким храпом спящего человека. То, что  он  слышал
потом, соответствовало пробуждению этого человека и приготовлению к защите
или нападению.
     - Я Эльрик из  Мельнибонэ.  Я  здесь  посторонний,  -  громко  сказал
Эльрик.
     И стрела пролетела мимо его шлема почти  в  ту  же  секунду,  как  он
услышал свист тетивы лука. Он быстро кинулся в сторону, ища  какого-нибудь
укрытия, но укрытия не было никакого, кроме той скалы, за которой прятался
лучник.
     Теперь  из-за  скалы  послышался   голос.   Голос   был   твердым   и
мужественным.
     - Эта стрела не предназначалась для  того,  чтобы  убить  или  ранить
тебя, я  лишь  хотел  показать  тебе  свое  искусство,  если  ты  захочешь
причинить мне вред. Хватит с меня демонов в этом злосчастном мире,  я  сыт
ими по горло, а ты выглядишь самым худшим из всех, Белолицый.
     - Я смертный, - сказал Эльрик, выпрямляясь, решив, что  уж  если  ему
суждено умереть, то, по крайней мере, умрет он достойно.
     - Ты говорил о Мельнибонэ. Я слышал об этом острове. Остров Драконов.
     - Тогда ты слышал о Мельнибонэ недостаточно. Я  смертный,  такой  же,
как и все мои земляки. Только невежа может считать, что мы демоны.
     - Но я отнюдь не невежа, друг мой. Я Воин-Священник Пума, рожденный в
этой касте, наследник  всего  ее  знания,  и  до  недавнего  времени  сами
Покровители Хаоса были моими покровителями. Затем я отказался  служить  им
впредь, и они сослали меня  на  это  измерение.  Возможно,  та  же  судьба
постигла и тебя, потому что, насколько  я  помню,  народ  Мельнибонэ  тоже
служит Хаосу, верно?
     - Верно. Я тоже знаю Пум. Это государство  не  нанесено  на  карту  и
лежит к востоку, за  Плачущей  Пустошью,  за  Поющей  Пустыней,  за  самим
Эльвером. Это одно из самых старейших Молодых Королевств.
     - Все это так,  хотя  я  и  готов  поспорить  с  тем,  что  восточные
государства не нанесены на карту, разве что варварами  запада.  Значит,  я
прав, и ты действительно сослан, как и я.
     - Нет, я ищу одну вещь. Когда мои поиски будут закончены, я вернусь в
свой мир.
     - Ты говоришь "вернусь"? Это  становится  интересным,  мой  белолицый
друг. Я думал, что возвращение отсюда невозможно.
     - Может, ты и прав. И меня обманули. Если у тебя не хватило сил найти
дорогу в другое измерение, возможно, у меня тоже ничего не получится.
     - Сил? У меня вообще нет никаких сил  с  тех  пор,  как  я  отказался
служить Хаосу. Ну, так что, друг, намереваешься ты биться со мной или нет?
     - На всем этом измерении существует лишь один человек,  с  которым  я
буду биться, и он - не ты, Священник-Воин из Пума.
     Эльрик вложил шпагу в ножны, и в тот  же  самый  момент  из-за  камня
поднялся человек, вкладывая в красный колчан стрелу с красным оперением.
     - Меня зовут Ракир. Но называют меня Красным  Лучником,  потому  что,
как ты можешь видеть,  я  люблю  красную  одежду.  Это  одна  из  привычек
воинов-Священников из Пума: выбирать всего лишь один-единственный  цвет  и
носить одежды только этого цвета. А у меня все  еще  осталась  преданность
старым традициям.
     На нем была красная кожаная куртка, красные бриджи, красные ботинки и
красная шапочка с воткнутым красным пером.  У  него  был  красный  лук,  и
рукоять его шпаги  сияла  рубиново-красным  светом.  Лицо  его,  худое,  с
резкими чертами, как бы вырезанное из кости, было обветренным и загорелым.
Он был высокого роста и худ, но  на  его  руках  и  плечах  перекатывались
мускулы. В глазах его застыло  чуть  ироническое  выражение,  тонкие  губы
кривились в усмешке, хотя по лицу его можно было сказать, что он пережил в
жизни очень многое и что переживания эти были далеко не из приятных.
     - Немного странное  место  для  поисков,  -  сказал  Красный  Лучник,
положив руки на бедра и оглядывая Эльрика сверху вниз и снизу вверх. -  Но
я заключу с тобой договор, если захочешь.
     - Если этот договор меня устроит, Лучник, то  соглашусь,  потому  что
ты, кажется, знаешь куда больше об этом мире, чем я.
     - Ну что ж, дело обстоит совсем просто. Ты хочешь что-то здесь  найти
и потом покинуть этот мир, а мне здесь вообще  делать  нечего,  и  я  хочу
просто уйти. Если я помогу тебе в твоих поисках, возьмешь  ли  ты  меня  с
собой, когда отправишься на свое измерение, в наш мир?
     - Такой договор был бы вполне справедлив, но я не могу обещать  того,
чего не знаю, в силах ли буду исполнить. Я могу сказать только одно:  если
для меня окажется возможным взять тебя с собой в наш мир,  независимо,  до
или после того, как я закончу свои поиски, я это сделаю.
     - Это разумно. А теперь скажи, что ты ищешь?
     - Я ищу две шпаги, выкованные тысячи  лет  тому  назад  бессмертными,
которыми пользовались мои предки, прежде чем отказались от них и поместили
на это измерение. Эти шпаги большие, тяжелые и черные,  и  на  их  лезвиях
выбиты загадочные руны. Мне сказали, что я найду их в пульсирующей Пещере,
куда можно попасть через Туннель Под Болотом. Ты  слышал  когда-нибудь  об
этих местах?
     - Нет. О двух черных шпагах я тоже не  слышал.  -  Ракир  потер  свой
костлявый подбородок. - Хотя припоминаю, что кое-что читал о них  в  одной
из книг Пума - и то, что я читал, не привело меня в восторг.
     - Эти шпаги - легендарны. Многие книги упоминают о них, почти  всегда
загадочно и непонятно. Говорят, что на свете  есть  один  том,  в  котором
содержится история всех шпаг и тех, кто  владел  ими  и  будет  владеть  в
будущем - безвременная книга, в которой содержится само  время.  Некоторые
называют ее "Хроникой  Черной  Шпаги"  и  в  ней,  говорят,  многие  могут
прочесть свою судьбу.
     - Об этом я тоже ничего не знаю. В Пуме такой книги нет. Боюсь,  друг
Эльрик, что нам придется идти с тобой в город Амирон и задать твои вопросы
местным жителям.
     - На этом измерении есть город?
     - Да. Я жил в нем, правда, недолго, потому что предпочитаю уединение.
Но с другом можно попытаться выдержать это место несколько дольше.
     - А почему Амирон тебе так не угодил?
     - Его жители несчастливы. Вернее, они очень угнетены и угнетают  всех
остальных,  потому  что,  видишь  ли,  все   они   либо   ссыльные,   либо
скрывающиеся, либо путешественники из  других  измерений.  Они  сбились  с
пути, и им уже не удалось найти его. Никто не живет  в  Амироне  по  своей
воле.
     - Настоящий город Проклятых.
     - Как сказал бы поэт, да, - Ракир иронически подмигнул Эльрику. -  Но
иногда я думаю, что все города такие.
     - Какова же природа этого измерения, где, насколько  я  могу  видеть,
нет ни звезд, ни луны, ни солнца? Когда я сюда попал, мне показалось,  что
я в огромной подводной пещере.
     - Действительно, существует такая теория, что мы находимся  в  сфере,
погребенной  под  непомерными  толщами  скалы.  Другие  говорят,  что  это
измерение  -  будущее  нашей  Земли,  то  будущее,  когда  наша  вселенная
погибнет. Я слышал по этому поводу тысячи теорий во время своего недолгого
пребывания в Амироне. И все они, как мне казалось, одинаково  убедительны.
Каждая кажется правильной. А почему бы и нет? Есть люди, которые  верят  в
то, что все на свете ложь. Если наоборот, то можно  сказать,  что  все  на
свете - правда.
     Теперь настала очередь Эльрика, и он иронически заметил:
     - Значит, ты не только лучник, но и философ, друг Ракир из Пума?
     - Пусть так, - Ракир рассмеялся. -  Именно  мои  размышления  привели
меня к тому, что ослабла моя преданность Повелителям Хаоса,  в  результате
чего я оказался здесь. Я слышал, что на свете  есть  город  под  названием
Танелорн, который иногда можно обнаружить на вечно перемещающихся  берегах
Вздыхающей Пустыни. Если когда-нибудь я вернусь в наш с  тобой  мир,  друг
Эльрик, я отправлюсь на поиски этого города, потому что  я  также  слышал,
что в нем  можно  обрести  покой,  и  тогда  все  мои  философствования  и
рассуждения о правде станут ненужными и  незначительными.  Люди  счастливы
просто тем, что живут в Танелорне.
     - Тогда я завидую тем, кто там живет.
     - Да, - вздохнул Ракир. -  Но,  возможно,  когда  я  его  найду,  мне
придется разочароваться. Легенды лучше всего  оставлять  легендами,  а  не
пытаться превратить их в реальность, такие попытки редко бывают успешными.
Пойдем, вон там расположен Амирон, и этот город, как ни печально, наиболее
типичен для всех городов, которые встречаются в моем мире.
     Двое высоких мужчин, оба отщепенцы, хотя и по разным причинам, быстро
пошли сквозь вечные сумерки по пустынной и каменистой равнине.





     Когда впереди показался город Амирон, Эльрик понял, что такого он еще
никогда не видел за всю  свою  жизнь.  По  сравнению  с  Амироном  Доз-Кам
казался самым чистым и самым красивым городом,  какой  только  можно  было
себе представить. Город  этот  располагался  над  каменистой  равниной,  в
небольшой долине, над которой висел густой  непроходящий  дым:  эта  дурно
пахнущая завеса должна была по замыслу скрывать город от взглядов людей  и
богов.
     Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и  на
месте обломков стояли  хижины  или  просто  палатки.  Смесь  архитектурных
стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику,  а  некоторые  казались
совсем чужими, была такова, что не было ни одного  строения,  похожего  на
другое. Тут были избушки, коттеджи,  дворцы,  башни  и  форты,  квадратные
виллы и деревянные домики с вырезанным  повсюду  орнаментом.  Были  тут  и
строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом  посередине.
Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и  под  этим  мрачным
небом. То тут, то там  вспыхивали  красные  огоньки  костров,  еще  больше
прибавляя дыма, и когда Эльрик  и  Ракир  дошли  до  окраины  города,  они
почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.
     - Скорее наглость, чем гордость - отличительное качество  почти  всех
жителей Амирона, - сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос.  -  если  после
всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.
     Эльрик осторожно пробирался  сквозь  отбросы.  Среди  зданий  плясали
тени.
     -  Может,  тут  есть  какая-нибудь  гостиница,  в  которой  мы  можем
расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?
     - Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только
с самим собой.
     - Или городская площадь, где собирается народ.
     - Этом городе нет площадей. В  нем  нет  центра.  Каждый  житель  или
группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть
место, и они появляются  здесь  из  всех  времен,  а  отсюда  идет  полная
неразбериха, беспорядок и та  странность,  которую  чувствуешь,  глядя  на
многие из этих домов.  Отсюда  и  грязь,  и  безнадежность,  и  разложение
большинства людей.
     - А как они живут?
     - Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами,  время  от
времени навещающими Амирон.
     - Демоны?
     - Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в  пещерах  под
городом.
     - А что это за демоны?
     - Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса,  которым  требуется
то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок  (хотя  здесь
рождаются немногие), и ты сам  можешь  себе  представить,  что  еще,  если
обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.
     - Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается  здесь,
как ему заблагорассудится.
     - Я не уверен, что все это  так  просто.  Но  несомненно,  что  здесь
демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.
     - А ты видел кого-нибудь из этих демонов?
     - Да. Самые  обычные  животные.  Большие.  Глупые  и  могущественные.
Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом.
Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.
     Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.
     - Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор  с  Хаосом?  -
спросил он.
     - Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в  Пуме
редко так бывает. Но мне  кажется,  чем  выше  ставка,  тем  более  тонкие
изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить  с  ними
договор.
     - Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? - вздохнул Эльрик.
     - Тут был один старик... - начал говорить Ракир, а затем позади  него
раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.
     Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на  фоне
каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.
     - Ты кто? - спросил Эльрик, привычным жестом кладя  руку  на  рукоять
шпаги.
     - Свинья, - сказало лицо с клыками.
     Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо  просто
ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.
     - Свинья, - сказало одно лицо.
     - Свинья, - сказало другое.
     - Змея, - сказал голос позади Эльрика и Ракира.
     Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней.
Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова,
свернувшись, лежали десятка  полтора  змей  довольно  приличных  размеров.
Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно  и  то
же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово:
     - Змея.
     - Штука, - произнес другой голос.
     Эльрик посмотрел в том  направлении  и,  вскрикнув,  выхватил  шпагу,
чувствуя, как к его горлу подступает тошнота.
     Затем Свиньи, Змея и Штука разом напали на них.
     Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она  успела  сделать  несколько
шагов. Он взял  лук  в  руки,  вытащил  стрелу  из  колчана  и  выстрелил,
казалось, в одну секунду. У  него  осталось  время  еще  и  на  то,  чтобы
застрелить еще одну Свинью, но затем он бросил лук и выхватил шпагу. Спина
к спине приготовились они с Эльриком защищаться против атаки демонов. Змея
была  достаточно  неприятным  противником  с  ее   пятнадцатью   зловещими
головами, которые шипели и лязгали зубами, с которых стекал яд,  но  Штука
все время меняла свою форму: сначала  появилась  рука,  затем  лицо  -  из
бесформенной массы плоти, которая надвигалась на них все ближе и ближе.
     - Штука! - закричало это создание.
     Две шпаги, сверкнув, стали опускаться на  Эльрика,  который  как  раз
приканчивал последнюю Свинью, и,  уклоняясь  от  двойного  удара,  пронзил
Свинье не сердце, как хотел, а легкое. Свинья попятилась назад и  упала  в
лужу нечистот. Там она некоторое время шевелилась, но потом затихла. Штука
достала откуда-то копье, и Эльрик с трудом отбил в сторону древко,  ударив
шпагой плашмя. Теперь уже Ракир дрался со Змеей, и два демона все ближе  и
ближе подбирались к людям, рассчитывая поскорее  прикончить  их.  Половина
голов Змеи лежало, извиваясь, на земле, а Эльрику удалось отрубить одну из
рук Штуки, но у демона все еще были наготове три других руки. Казалось, он
был создан не из одного существа,  а  из  нескольких.  Эльрик  на  секунду
задумался, не приведет ли его договор с Ариохом и его самого  к  такой  же
плачевной участи, когда его превратят в демона, в  бесформенное  чудовище.
Но разве он и так не был чудовищем? Разве не принимали его простые люди за
демона?
     Эти мысли придали ему сил. Он закричал, продолжая биться:
     - Эльрик!
     - Штука! - ответил его противник, тоже с готовностью говоря  то,  что
считал самым главным в своем существовании.
     От удара шпаги Оубека еще одна рука отлетела прочь. Еще  одна  секира
полетела в Эльрика, уклонившегося от удара,  еще  одно  копье  попробовало
пробить его защиту и ударило по шлему с такой силой, которая на  мгновение
ослепила его, заставила потерять равновесие, и он толкнул Ракира в  спину,
навалившись на него. Ракир промахнулся по одной из голов Змеи, и его  чуть
было не ужалили сразу четыре головы. Но он быстро встал в прежнюю позицию.
Эльрик ударил по руке и отростку, который держал копье, и увидел, как  они
отвалились в сторону, но потом вновь выросли. Тошнота опять  подступила  к
его горлу. Он одним  выпадом  глубоко  пронзил  всю  массу  своей  длинной
шпагой, и масса завизжала:
     - Штука! Штука! Штука!
     Эльрик нанес еще один удар, и четыре  шпаги  и  два  копья  мелькнули
перед ним в воздухе, пытаясь отразить шпагу Оубека.
     - Это работа Ииркана, - сказал Эльрик. -  В  этом  нет  сомнений.  Он
понял,  что  я  следую  за  ним,  и  решил  остановить  меня   с   помощью
друзей-демонов, - сквозь сжатые зубы он с  ненавистью  произнес.  -  Если,
конечно, это не сам Ииркан! Скажи, Штука, ты ведь не мой брат Ииркан?
     - Штука... - на этот раз голос был почти  спокойным.  Шпаги  и  копья
мелькали в воздухе, но теперь  они  уже  не  так  агрессивно  нападали  на
Эльрика.
     - Или, может, ты мой старый испытанный друг?
     - Штука... - оно явно ослабевало.
     Эльрик ударил еще раз в бесформенную массу. Густая кровь  брызнула  и
потекла по его доспехам. Эльрик никак не  мог  понять,  почему  ему  вдруг
стало так легко биться с демоном.
     - Сейчас! - закричал голос  откуда-то  сверху,  над  его  головой.  -
Быстро!
     Эльрик поднял глаза и увидел красное лицо,  белую  бороду  и  машущую
руку.
     - Не смотри на меня, глупец! Бей!
     И Эльрик обхватил двумя руками рукоять своей тяжелой шпаги и  опустил
ее изо всех сил  на  бесформенную  массу  чудовища,  которое  застонало  и
заплакало и тихим голосом произнесло "Френк", прежде чем испустило дух.
     Ракир ударил, и в тот же самый момент его  шпага  отсекла  оставшиеся
змеиные головы, пройдя наискось в грудь и сердце, и этот демон  тоже  упал
бездыханным.
     Седой старичок карабкался к  ним  вниз  с  полуразрушенной  арки,  на
которой до этого примостился.
     - Волшебство Ниуна все еще действует даже здесь,  а?  Я  слышал,  как
этот высокий созвал своих друзей-демонов и велел им напасть  на  вас.  Мне
показалось нечестным, что пятеро нападут на двоих, поэтому я уселся на эту
стену и извлек из нее кучу демонической силы. Я  все  еще  могу.  Все  еще
могу. Сейчас эта сила во мне (по крайней мере,  большая  ее  часть),  и  я
чувствую себя значительно лучше, чем уже много лун (если они существуют).
     - Оно сказало "Френк", - сказал Эльрик. - Как ты  думаешь,  это  было
его имя до того, как стать этим?
     - Может быть, - сказал Ниун.  -  А  вы  не  из  Амирона,  хотя  этого
красного я видел здесь раньше.
     - А я видел тебя, - с улыбкой ответил Ракир. Он вытер кровь  Змеи  со
своей шпаги, использовав для этой цели одну из ее валявшихся голов.  -  Ты
Ниун, Который Знал Все.
     - Да, Который Знал Все, но который сейчас знает очень мало. Но  скоро
это все кончится, когда я вообще все забуду. Тогда  я  могу  вернуться  из
этой  ужасной  ссылки.  Такой   договор   я   заключил   с   Орландом   из
Распорядителей.  Я  был  дураком,  который  пожелал  знать  все,   и   мое
любопытство привело меня к приключению, где я встретился с этим  Орландом.
Он указал на ошибку моего пути и послал меня сюда, чтобы я мог забыть. Как
это ни печально, но вы уже заметили, что я еще помню кое-какие свои  былые
силы и знаю то, что должен забыть. Я знаю, что вы ищете  Черные  Шпаги.  Я
знаю, что ты Эльрик из Мельнибонэ. Я знаю, что с тобой будет.
     - Ты знаешь мою судьбу? - взволновался Эльрик.  -  Скажи  мне,  какая
она, Ниун, Который Знал Все.
     Ниун  открыл  рот,  как  бы  собираясь  заговорить,  но  потом  опять
захлопнул его и твердо сжал губы.
     - Нет, - сказал он. - Я забыл.
     Эльрик сделал движение, как бы собираясь схватить старика, и крикнул:
     - Нет! Нет! Ты помнишь, я вижу, что ты помнишь!
     - Я забыл, - Ниун опустил голову.
     Ракир взял Эльрика за руку.
     - Он забыл, Эльрик.
     - Очень хорошо, - кивнул Эльрик и  спросил,  -  но  ты  помнишь,  где
находится Туннель Под Болотом?
     - Да. Само Болото лежит совсем недалеко от Амирона. Идите вон  в  том
направлении. Потом ищите памятник в  виде  орла,  вырезанного  из  черного
мрамора. У подножия этого памятника вход в Туннель.
     Ниун, как попугай, повторил еще раз сказанное, а потом поднял голову,
и выражение его лица было лучезарно.
     - Что я только что вам говорил?
     - Ты говорил нам, как дойти до входа в Туннель Под Болотом.
     - Вот как?
     Ниун прихлопнул своими старыми ладонями.
     - Прекрасно. Это я тоже забыл. А вы кто?
     - Нас тоже лучше забыть, - ответил Ракир с мягкой улыбкой. -  Прощай,
Ниун, и спасибо тебе.
     - Спасибо за что?
     - За то, что ты помнишь, и за то, что ты забыл.
     Они шли через жалкий город Амирон, все дальше  уходя  от  счастливого
старичка-волшебника, изредка ловя на себе взгляд какого-нибудь любопытного
из-за двери или из окна, стараясь как  можно  реже  дышать  отвратительным
воздухом.
     - Я думаю, что завидую только Ниуну в  этом  проклятом  измерении,  -
сказал Ракир.
     - А мне его жаль, - сказал Эльрик.
     - Почему?
     - Мне кажется, когда он забудет все, он может также забыть и  о  том,
что ему позволено покинуть Амирон.
     Ракир рассмеялся и хлопнул альбиноса  по  его  закованной  в  доспехи
спине.
     - Ты - мрачный товарищ, друг Эльрик. Скажи, ты всегда думаешь с такой
безнадежностью?
     - Боюсь, что всегда, - ответил Эльрик, чуть улыбнувшись.





     И они продолжали свое путешествие  по  этому  печальному  и  мрачному
миру, пока, наконец, не дошли  до  болота.  Черные,  острые,  как  гвозди,
растения пробивались сквозь его поверхность, и сквозь туман  иногда  можно
было различить неясные формы. В тумане виднелся и огромный черный предмет,
который мог быть только тем самым монументом, о котором рассказывал Ниун.
     - Памятник, - Ракир остановился и оперся о лук. - Он стоит  далеко  в
болоте, и к нему не ведет ни одной явной тропинки.  Вот  так  загадка,  а,
друг Эльрик?
     Эльрик осторожно ступил ногой на самый край болота. Он  почувствовал,
как ногу охватило холодом и начало постепенно затягивать. Он выдернул ее с
некоторым трудом.
     - Тропинка должна быть, - сказал Ракир. - Иначе  как  бы  мог  пройти
твой брат?
     Эльрик оглянулся на него и пожал плечами.
     - Кто знает? Он может путешествовать со своими демонами, для  которых
болото не препятствие.
     Внезапно Эльрик понял, что  сидит  на  сыром  камне.  Соленый  запах,
исходящий из болота, казалось,  временно  лишил  его  сил.  Он  чувствовал
непомерную слабость. Действие его снадобий, которые он принял  перед  тем,
как пройти Вратами Теней, постепенно начало кончаться.
     Ракир  подошел  к  альбиносу  и  встал  рядом  с  ним.  Он  улыбнулся
мужественно и немного сочувственно.
     - Так что ж, сэр Волшебник, разве не можешь ты сам позвать на  помощь
кого-нибудь в этом роде?
     - Я практически ничего не знаю о вызывании мелких Демонов. У  Ииркана
всегда были книги  по  этому  вопросу,  любимые  рукописи,  заклинания,  с
помощью которых он общался с миром демонов. Придется  нам  поискать  самую
обычную тропинку, если мы хотим попасть к этому памятнику, Ракир.
     Ракир вытащил из  кармана  красный  платок  и  вытер  им  лоб,  потом
протянул руку, помог Эльрику встать и пошел  по  самому  краю  болота,  не
выпуская памятника из виду.
     Прошло не так  уж  мало  времени,  прежде  чем  им  удалось  отыскать
тропинку из черного мрамора.
     - Я очень сильно подозреваю, что это ложная тропинка,  уловка,  чтобы
завести нас туда навсегда, - сказал Ракир, когда они стояли и смотрели  на
скользкий мрамор. - Но что нам терять?
     - Пойдем, - Эльрик поставил ногу на  тропинку  и  осторожно  двинулся
вперед. В руке он теперь держал некоторое подобие факела, связку  горящего
тростника, из которого исходил неприятный желтый  свет  и  довольно  много
зеленоватого дыма, но все же это было лучше, чем ничего.
     Ракир осторожно пробовал путь ногой  перед  каждым  своим  шагом.  Он
держал лук в руке и шел вслед за Эльриком,  насвистывая  какую-то  сложную
мелодию. Его соотечественник сразу узнал в ней "Песню Сына  Героя  Высшего
Ада, Который  Собирается  Пожертвовать  Своей  Жизнью",  очень  популярную
мелодию в Пуме, в особенности среди Воинов-Священников.
     Эльрика же эта мелодия  раздражала  и  отвлекала,  но  он  ничего  не
сказал, потому что все свои силы тратил на то, чтобы сохранить  равновесие
и не  споткнуться  на  скользкой  поверхности  тропинки,  которая  сейчас,
казалось, начала слегка качаться, как бы плывя по болоту.
     Теперь они уже прошли полпути к памятнику, форму которого можно  было
уже хорошо различить: огромный орел со своей добычей -  орел  из  того  же
черного мрамора, из  которого  была  сделана  тропинка  через  болото,  на
которой они с трудом удерживали равновесие.  Эльрику  все  это  напоминало
гробницу. Не был ли похоронен здесь какой-то древний герой?  Или  гробница
эта была построена специально для черных шпаг - похороненных в ней,  чтобы
никогда больше не смогли они найти выход в иной мир, чтобы никогда  больше
не забирали они души людей.
     Мраморная тропинка задрожала и стала качаться сильнее. Эльрик пытался
выпрямиться, но поскользнулся. Факел, который он держал в руке,  заметался
из стороны в сторону.  Он  споткнулся,  потерял  равновесие  и  полетел  в
болото, и тут же обе ноги его увязли в нем по колено. Он начал тонуть,  но
каким-то чудом  не  выпустил  горящего  факела  и  при  его  свете  увидел
наклонившегося к нему Ракира.
     - Эльрик?
     - Я здесь, Ракир.
     - Ты тонешь?
     - Да, болото решило проглотить меня без остатка.
     - Ты можешь лечь плашмя?
     - Я могу, но ноги у меня схвачены прочно.
     Эльрик попытался сдвинуть свое тело в окружающей жиже, которая давила
со всех сторон. Внезапно что-то промчалось перед его лицом, вереща  тонким
голосом. Эльрик с трудом подавил в себе страх, который волной  накатил  на
него.
     - Боюсь, придется тебе поставить на мне крест, друг Ракир.
     - Что? И лишиться возможности убраться из этого  мира?  Ты,  наверно,
считаешь меня совсем  уж  бескорыстным,  друг  Эльрик.  Ну-ка...  -  Ракир
осторожно лег на живот и протянул руку Эльрику. Теперь уже оба они были  в
вонючей слизи, оба дрожали от холода.  Ракир  все  тянулся  и  тянулся,  и
Эльрик постарался наклониться вперед, как только это было возможно,  чтобы
достать протянутую руку, но это было невозможно.  С  каждой  секундой  его
тело все глубже и глубже засасывало в вонючую  жижу  болота.  Тогда  Ракир
снял с себя лук и протянул его вперед.
     - Хватайся за лук, Эльрик. Дотянешься?
     Наклонившись  вперед,  напрягая  каждый  мускул,  Эльрик   с   трудом
ухватился за тетиву.
     -  А  сейчас...  ах!  -  Ракир,  слишком  далеко   протянувший   лук,
почувствовал,  что  его  ноги  тоже   начинают   скользить,   а   тропинка
раскачивается еще сильнее. Он откинул  одну  руку  назад,  ухватившись  за
кромку мрамора, вжался как можно  плотнее,  не  выпуская  из  другой  руки
крепко зажатый лук.
     - Поторопись, Эльрик! Скорее!
     Эльрик с большим трудом  начал  вытягивать  тело  из  жижи.  Тропинка
качалась, как сумасшедшая, и орлиное  лицо  Ракира  было  почти  таким  же
бледным, как у Эльрика, от  напряжения,  которое  он  испытывал,  стараясь
удержаться и не выпустить туго натянутый  лук.  А  затем  Эльрик,  весь  в
слизи, добрался до тропинки и вполз на нее, так  и  не  выпустив  горящего
факела. Он лежал, с трудом хватая ртом воздух. У Ракира  тоже  перехватило
дыхание, но он засмеялся.
     - Что за рыбку я поймал! Могу спорить, что такой большой  еще  никому
не доводилось ловить.
     -  Я  благодарю  тебя,  Ракир,  Красный  Лучник.  Я  благодарю  тебя,
Воин-Священник Пума. Я обязан тебе жизнью, - отдышавшись, сказал Эльрик. -
И я клянусь, удачлив я буду в своем деле или нет,  я  использую  все  свое
могущество, чтобы провести тебя через Врата Теней в тот мир,  из  которого
мы оба пришли.
     - Ты мужчина, Эльрик из  Мельнибонэ,  -  спокойно  ответил  Ракир.  -
Поэтому я спас тебя. Слишком мало настоящих мужчин в любом из миров, -  он
пожал плечами и усмехнулся. - И сейчас я хочу предложить  тебе,  чтобы  мы
продолжали наш путь к этому памятнику на четвереньках.  Может,  это  и  не
солидно, но, по крайней мере, безопасно.  И  ползти  нам  осталось  совсем
немного.
     Эльрик согласно кивнул.
     В этой безвременной серой  темноте  прошло  совсем  немного  времени,
прежде чем они дошли до небольшого, покрытого мхом  островка,  на  котором
стоял Памятник Орла, огромный,  тяжелый,  возвышающийся  над  ними  в  еще
большей темноте, которая была либо небом, либо сводом гигантской пещеры. И
у основания фундамента они увидели  низенькую  дверь.  И  дверь  эта  была
открыта.
     - Ловушка? - задумчиво спросил Ракир.
     - Или Ииркан считает, что мы погибли в Амироне? -  Эльрик  как  можно
лучше вытер себя от слизи. - Давай войдем и хватит гадать.
     И они вошли. Они очутились в небольшой комнатке. Эльрик поднял повыше
факел, и при его слабом свете они увидели еще одну дверь. В комнате больше
ничего не было - со всех сторон на  них  смотрели  лишь  черные  мраморные
стены. И была полная тишина.
     Ни один из них не произнес ни слова. Они  единодушно  устремились  ко
второй двери и, обнаружив  ступеньки,  стали  спускаться  вниз,  в  полную
темноту, все глубже и глубже, пока не дошли до  дна  и  не  увидели  перед
собой вход в узкий туннель настолько неправильной и причудливой формы, что
скорее его сделала сама природа, а не человеческие руки. Туманная  сырость
скапливалась на потолке туннеля, и капли воды  регулярно  падали  на  пол,
вызывая еще более громкое эхо далеко-далеко  впереди,  отражаясь  от  стен
туннеля. 167
     Эльрик услышал, как Ракир откашлялся.
     - Вне всякого сомнения, это тот самый  туннель.  И,  естественно,  он
идет под болотом. - сказал Ракир.
     Эльрик почувствовал, что Ракиру так же  не  хочется  входить  в  этот
туннель,  как  и  ему  самому.  Он  стоял,  высоко   держа   свой   факел,
прислушиваясь к звукам капель, падающих на пол  туннеля,  пытаясь  понять,
нет ли в нем каких-нибудь других звуков.
     А затем он пересилил себя и заставил пойти  вперед,  почти  вбежав  в
отверстие туннеля, и уши его наполнились внезапным ревом, который мог идти
из его головы, а мог быть созданием самого туннеля. Позади он услышал шаги
Ракира. Он  вытащил  из  ножен  шпагу  мертвого  героя  Оубека  и  услышал
собственное хриплое дыхание, эхо которого тоже отражалось от стен туннеля,
в котором сейчас, казалось, было множество самых разнообразных звуков.  Он
задрожал всем телом, но не остановился.
     В туннеле было тепло. Пол слегка пружинил под ногами,  соленый  запах
был таким же сильным. И теперь он видел, что стены туннеля были гладкими и
дрожали мелкой регулярной дрожью.  Он  услышал,  как  Ракир  с  изумлением
вскрикнул, когда тоже понял природу этого туннеля.
     - Он как живая плоть, - прошептал Воин-Священник Пума.  -  Как  живая
плоть!
     Эльрик  не  мог  заставить  себя  ответить.  Все  его  внимание  было
сконцентрировано на том, что бы заставить себя идти вперед.  Ужас  волнами
проходил по его телу, оно все дрожало. Он был мокр от пота,  и  ноги  едва
держали его. Руки настолько ослабли, что он еле удерживал шпагу, чтобы она
не упала на пол. И что-то шевельнулось в его  памяти,  что-то  такое,  что
подсознание отказывалось подсказать. Был ли он здесь раньше?  Он  задрожал
еще сильнее. Его тошнило, но он продолжал с тем же упорством идти  вперед.
Мягкое ритмичное жужжание, скорее даже пульсация, становилось все  громче,
и впереди он увидел небольшое, почти круглое отверстие. Ракир прошептал:
     - Туннель кончается. Выхода нет.
     Маленькое отверстие с силой пульсировало.
     - Пульсирующая Пещера, - прошептал Эльрик.
     - Но это отверстие слишком  мало  для  человека,  Эльрик,  -  разумно
возразил Ракир.
     -  Нет...  -  Эльрик  поплелся  вперед,  пока  не  подошел  к  самому
отверстию. Он сунул шпагу в ножны и протянул факел Ракиру, а затем, прежде
чем Воин-Священник Пума смог остановить его, бросился головой вперед через
отверстие, извиваясь всем телом - и  отверстие  расступилось,  расширилось
перед ним, потом опять сжалось до прежних размеров. Ракир остался с другой
стороны.
     Эльрик медленно поднялся на ноги.  Слабый  розовый  свет  исходил  от
стен, а впереди виднелось второе отверстие, чуть  больше  первого.  Воздух
был теплым, очень тяжелым и соленым. Он почти задыхался. В голове  у  него
гудело и пульсировало, все тело ломило  от  усталости,  он  с  трудом  мог
действовать и думать,  но  упрямо  продолжал  идти  вперед.  Оттолкнувшись
негнущимися ногами, он бросился в следующее отверстие, а  все  нарастающий
звук продолжал звучать в его ушах.
     - Эльрик!
     Позади него  стоял  Ракир,  бледный  и  потный.  Он  бросил  факел  и
последовал за ним. Эльрик облизнул  сухие  губы  и  попытался  заговорить.
Ракир подошел ближе. С трудом Эльрик выдавил:
     - Ракир. Тебе не следовало идти за мной.
     - Я ведь сказал, что помогу.
     - Да. Но...
     - Значит, я помогу.
     У Эльрика не было  сил,  чтобы  спорить,  поэтому  он  просто  кивнул
головой, руками раздвинул мягкие стенки второго отверстия  и  увидел,  что
оно вело в пещеру, круглые стены которой дрожали и пульсировали. А в самом
центре пещеры, в воздухе,  ничем  не  поддерживаемые,  висели  две  черные
шпаги. Две совершенно одинаковые шпаги, огромные,  красивые  и  черные.  А
внизу, под шпагами, пожирая их глазами, с жадным выражением на лице, стоял
принц Ииркан из Мельнибонэ,  протягивая  к  ним  руки,  шевеля  губами,  с
которых, тем не менее, не срывалось ни одного слова. И сам Эльрик способен
был сказать лишь одно слово, когда он пробрался сквозь отверстие  и  стоял
на дрожащем полу.
     - Нет! - сказал он.
     Ииркан услышал это слово. Он повернулся, и на лице  его  был  написан
ужас. Увидев Эльрика, он зарычал, и с его губ тоже сорвалось  одно  слово,
которое одновременно было и криком ненависти.
     - Нет!
     С большим усилием вытащил  Эльрик  из  ножен  шпагу  Оубека.  Но  она
казалось ему слишком тяжелой, тянула его руку вниз,  и  он  не  смог  даже
поднять ее, так что острие шпаги коснулось пола, а рука Эльрика лежала  на
ней, отдыхая. Он тяжело дышал, стараясь набрать в грудь как  можно  больше
этого тяжелого душного воздуха. Зрение его начало туманиться, Ииркан  стал
тенью. Только две черные шпаги висели холодно и спокойно по самому  центру
круглой комнаты и были видны ему совершенно ясно. Эльрик почувствовал, как
в комнату вошел Ракир и встал позади него.
     - Ииркан, - сказал Эльрик после долгого молчания. - Эти шпаги - мои.
     Ииркан улыбнулся  и  потянулся  рукой  к  шпагам.  Какой-то  странный
стонущий звук, казалось, исходил из них. От каждой исходило слабое  черное
сияние. Эльрик увидел выкованные на них руны и почувствовал  страх.  Ракир
приладил к тетиве лука стрелу. Он натянул тетиву до плеча, прицелившись  в
принца Ииркана.
     - Если он должен умереть, Эльрик, только скажи мне.
     - Убей его, - сказал Эльрик.
     И  Ракир  спустил  тетиву.  Но  стрела  двинулась  по  воздуху  очень
медленно, а затем просто  повисла  между  лучником  и  его  предполагаемой
жертвой.
     Ииркан повернулся, и лицо его было перекошено в злобной усмешке.
     - Оружие смертных здесь бесполезно.
     - Должно быть, он прав, - Эльрик обратился к Ракиру. - И  твоя  жизнь
здесь в опасности. Иди.
     - Нет, я должен остаться здесь и помочь тебе.
     - Ты не можешь помочь. Ты только будешь мешать, если останешься. Иди!
     С большой неохотой Красный Лучник закинул лук за спину и ушел.
     - А сейчас, Ииркан, мы должны решить этот спор. Ты и я.





     И тогда Рунные Шпаги "Шпага Печали" и "Повелительница Бурь" слетели с
того места, на котором провисели так  долго.  "Повелительница  Бурь"  сама
влетела в правую руку Эльрика. "Шпага Печали" - в правую руку  Ииркана.  И
два человека с изумлением стояли на  противоположных  концах  Пульсирующей
Пещеры и глядели друг на друга и на шпаги, которые сейчас держали в руках.
Шпаги пели. Их голоса были слабыми, но их ясно можно было слышать.  Эльрик
с легкостью поднял  огромную  шпагу,  поворачивая  ее  то  так,  то  этак,
восхищаясь ее неземной красотой.
     - "Повелительница Бурь", - сказал он.
     А затем он вновь почувствовал страх. Внезапно у него  возникло  такое
ощущение, что он родился заново, и что эта рунная шпага родилась вместе  с
ним. Как-будто они никогда не расставались.
     - "Повелительница Бурь"! - и  шпага  нежно  застонала  и  еще  тверже
устроилась в его руке.  -  "Повелительница  Бурь"!  -  вскричал  Эльрик  и
бросился на Ииркана. - "Повелительница Бурь"!
     И тут он опять почувствовал страх, великий страх - он был полон им до
краев. И этот страх вызвал в нем какое-то странное  чувство  удовольствия,
сладкую жажду, необходимость биться с братом и убить  его,  вонзить  шпагу
глубоко в сердце Ииркана. Отомстить. Пролить кровь. Послать его душу в ад.
     И сейчас же, перекрывая голоса шпаг и пульсирующий ровный гул пещеры,
послышался громкий крик Ииркана:
     - "Шпага Печали"!
     И "Шпага Печали" поднялась вверх, чтобы отразить удар "Повелительницы
Бурь" и сделать выпад против Эльрика, который отскочил в сторону и  ударил
"Повелительницей Бурь" сверху вниз и сбоку; удар этот на мгновение  потряс
Ииркана и Шпагу Печали, и принц на секунду отступил  назад.  Но  следующий
выпад Повелительницы Бурь снова был отражен. И следующий, и еще один. Если
Эльрик и Ииркан были фехтовальщиками, примерно равными  по  классу,  то  и
шпаги были одинаковыми: каждая из них обладала собственной волей,  хоть  и
служила своим владельцам. Звяканье металла о металл постепенно переросло в
дикую металлическую звонкую  песню,  которую  пели  две  шпаги.  Радостную
песню, как будто они были  счастливы,  что,  наконец,  опять  бьются,  как
встарь, хотя на этот раз воевали одна против другой.
     Эльрик почти не видел своего двоюродного брата, лишь иногда  мелькала
сквозь занавес стали его темное дикое лицо. Внимание Эльрика почти целиком
было приковано к двум черным  шпагам,  потому  что,  казалось,  шпаги  эти
бились сами, и ставкой была жизнь одного из бойцов (а возможно, и  обоих),
подумал Эльрик, а соперничество между  Эльриком  и  Иирканом  было  пустым
звуком по сравнению  с  братским  соперничеством  между  шпагами,  которые
словно искрились от  удовольствия  сравнить,  кто  из  них  сильнее  после
тысячелетий бездействия. И это наблюдение, сделанное им, пока он бился - и
бился за свою жизнь так же, как за свою душу, - дало  Эльрику  возможность
обдумать свою ненависть к Ииркану. Да, он убьет Ииркана, но не  по  другой
воле, пусть даже могущественной,  а  по  своей  собственной.  Нельзя  было
целиком отдаваться во власть этим черным шпагам.
     Острие Шпаги Печали мелькнуло  у  его  глаз,  и  Повелительница  Бурь
поднялась, чтобы еще раз отразить удар. Эльрик больше не  бился  со  своим
братом.  Всей  своей  волей  он  боролся  с  волей   двух   черных   шпаг.
Повелительница Бурь,  метнулась  к  открывшемуся  на  долю  секунды  горлу
Ииркана. Эльрик вцепился в шпагу, оттаскивая ее назад, тем  самым  пощадив
брата. Повелительница  Бурь  почти  взвыла  от  негодования,  как  собака,
которой не дали укусить грабителя.
     Эльрик заговорил сквозь сжатые зубы:
     - Я не буду твоей марионеткой, рунная шпага. Если  нам  суждено  быть
вместе, если мы связаны  с  тобой  одной  судьбой,  то  мы  должны  сейчас
научиться понимать друг друга.
     Шпага, казалось, заколебалась, потом  перестала  биться  сама,  и  ее
захват в руке  Эльрика  ослаб.  Тут  же  ему  пришлось  защищаться  против
молниеносной атаки Шпаги Печали, которая, в свою очередь, словно мгновенно
почувствовала свое преимущество.
     И тогда Эльрик ощутил, как огромный свежий поток энергии вливается  в
его правую руку, разливаясь по всему телу. Да, вот что  могла  делать  эта
шпага. С ней он не нуждался ни в каких травах и  снадобьях,  и  с  ней  он
никогда больше не будет  слабым.  В  мирное  время  он  будет  триумфально
править. В битве он будет  горд.  Теперь  он  может  путешествовать  один,
никого и ничего не боясь. Казалось, шпага сама подсказала ему  эти  мысли,
когда он отражал молниеносную атаку Ииркана.
     А что надо будет шпаге взамен? Он это знал. Шпага сказала ему об этом
без всяких слов. Повелительнице Бурь нужна битва, сражения, потому  что  в
этом  была  основе  ее  существования.  Повелительница  Бурь  должна  была
убивать, потому что в этом черпала она свою  энергию,  в  жизнях  и  душах
людей.
     Эльрик заколебался, и в этот момент Ииркан громко закричал и  кинулся
на него, так что Шпага Печали ударила его по  шлему,  и  он  был  отброшен
назад, и упал, видя, как  Ииркан  поднимает  обеими  руками  шпагу,  чтобы
воткнуть ее рунное лезвие в его тело.
     Эльрик знал, что сделает все возможное, чтобы  избежать  судьбы,  при
которой душа его будет выпита Шпагой Печали, а сила его напоит силу принца
Ииркана. Поэтому он резко откатился в сторону и поднялся на  одно  колено.
Потом он повернулся и поднял Повелительницу Бурь, держась  одной  рукой  в
перчатке за ее лезвие, а другой - за рукоять, чтобы  отразить  тот  мощный
удар, который готовил принц Ииркан. И две черные шпаги застонали,  как  от
боли, и они задрожали, и черное сияние начало  литься  с  них,  как  кровь
льется из человека,  пронзенного  многими  стрелами.  И  Эльрик,  все  еще
стоящий на колене, был отодвинут каким-то непонятным ему образом от  этого
черного сияния, задыхающийся, оглядывающийся по сторонам в поисках так  же
внезапно и непонятным образом исчезнувшего принца Ииркана.
     И тогда Эльрик понял, что Повелительница Бурь опять говорила  с  ним.
Если он не хочет умереть от лезвия Шпаги Печали, тогда он  должен  принять
то условие, которое ставила ему Черная Шпага. Эльрик твердо сказал:
     - Он  не  должен  умереть!  Я  не  убью  его,  чтобы  доставить  тебе
удовольствие!
     И  сквозь   черное   сияние   выбежал   Ииркан,   ревущий,   рычащий,
размахивающий рунной шпагой. И вновь Повелительница Бурь сама  ринулась  в
открывшееся место, и вновь Эльрику удалось удержать ее, Ииркан был  только
задет. Повелительница Бурь нетерпеливо извивалась в руках Эльрика.
     - Ты не будешь моей госпожой, - сказал он.
     И, казалось, Повелительница Бурь  поняла  и  стала  спокойнее,  будто
покорилась неизбежному. Эльрик рассмеялся при мысли о том, что  сейчас  он
покорил рунную шпагу,  и  что,  начиная  с  этого  времени,  он  будет  ее
господином, а она будет делать только то, что он ей прикажет.
     - А сейчас мы разоружим Ииркана. Мы не убьем его, - и Эльрик поднялся
на ноги.
     Лезвие Повелительницы Бурь мелькнуло с такой молниеносной  быстротой,
на которую не способна даже тонкая боевая рапира. Оно сделало финт, другой
парировало, пошло в атаку. Ииркан, который  уже  ухмылялся  в  предвидении
победы, вновь зарычал и попятился  назад,  а  лицо  его  вновь  исказилось
ненавистью. Теперь  Повелительница  Бурь  полностью  подчинялась  приказам
Эльрика. Она делала те самые движения,  которые  хотел  делать  Эльрик.  И
Ииркан, и Шпага Печали, казалось, были недовольны таким поворотом событий.
Шпага Печали зазвенела, как бы удивляясь поведению  своей  сестры.  Эльрик
ударил Ииркана по руке со шпагой, разрезал одежду, кожу,  мышцы,  затронул
кость. Кровь хлынула потоком, покрывая  рукоять  рунной  шпаги.  Она  была
очень скользкой, Ииркан почти не мог удержать шпагу в руке. Тогда он  взял
ее двумя руками, но даже так был не в состоянии твердо держать ее.
     Эльрик  тоже  взял  Повелительницу  Бурь  двумя   руками.   Неземная,
нечеловеческая  сила  вливалась  в  него.  Мощнейшим   ударом   опустилась
Повелительница Бурь на сестру у самой рукояти. Рунная  шпага  вылетела  из
рук Ииркана и с большой скоростью полетела по Пульсирующей Пещере.  Эльрик
улыбнулся. Он победил волю своей собственной шпаги, а потом и  ее  сестру.
Шпага Печали упала  у  стены  и  пока  что  лежала,  не  двигаясь.  Потом,
казалось, стон вырвался у пораженной рунной шпаги.  Высокий  женский  крик
наполнил  всю  Пульсирующую  Пещеру.  Темнота  стала  обволакивать  каждый
проблеск розового света, пока не покрыла собой все.
     Когда свет постепенно слабо разгорелся вновь, Эльрик увидел  у  своих
ног ножны. Они были черными и такого же  неземного  происхождения,  как  и
сама шпага. Потом Эльрик увидел Ииркана. Принц стоял на коленях и рыдал, а
глаза его бегали по пещере в поисках Шпаги Печали, с испугом,  глядели  на
Эльрика, будто он понимал, что  сейчас  будет  убит.  Безнадежным  голосом
Ииркан сказал:
     - Шпага Печали? - зная, что сейчас должен умереть.
     - Твоей шпаги здесь нет, - спокойно сказал Эльрик.
     Внезапно Ииркан бросился к выходу  из  пещеры.  Но  выход  сжался  до
размеров маленькой монеты. Ииркан заплакал. Повелительница Бурь задрожала,
будто ею  овладела  жажда,  и  она  хотела  выпить  душу  Ииркана.  Эльрик
наклонился.
     - Не убивай меня, Эльрик, - быстро заговорил Ииркан, - только не этой
рунной шпагой. Я сделаю все, что ты пожелаешь. Я  согласен  умереть  любым
другим способом, каким ты придумаешь, но только не так.
     - Мы с тобой жертвы, брат, обычного заговора, игры, в которую  играют
боги, демоны и эти живые шпаги. Они хотят, чтобы один из нас был мертв.  Я
сильно подозреваю, что они хотят, чтобы мертв был именно ты,  а  не  я.  И
именно по этой причине я не убью тебя здесь, - он поднял  ножны,  с  силой
вложил туда Повелительницу Бурь, и в ту же секунду шпага успокоилась.
     Эльрик снял старые ножны, оглянулся вокруг в поисках шпаги Оубека, но
ее  тоже  нигде  не  было  видно.  Он  положил  левую  руку   на   рукоять
Повелительницы Бурь и не без жалости посмотрел на создание,  которое  было
его братом.
     - Ты жалкий червяк, Ииркан, но разве это твоя вина?
     Ииркан изумленно посмотрел на него.
     - Я думаю об одном: если бы все твои желания исполнялись, ты перестал
бы быть червем, брат?
     Ииркан поднялся на колени. В его глазах  медленно  появился  проблеск
надежды. Эльрик улыбнулся и глубоко вздохнул.
     - Ну что ж, посмотрим. Ты должен разбудить Каймориль из ее волшебного
забытья.
     - Ты победил, Эльрик, - жалобно сказал Ииркан.  -  Я  разбужу  ее.  Я
попытаюсь...
     - Ты что, не можешь снять собственное заклинание?
     - Мы не можем уйти из Пульсирующей Пещеры. Время кончилось.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Я не думал, что ты последуешь за мной. А затем я решил,  что  смогу
легко прикончить тебя. А сейчас время кончилось.  Очень  долго  удерживать
вход  открытым  трудно.  Он  впустит  любого,  кто  хочет   проникнуть   в
Пульсирующую Пещеру, но  не  выпустит  ни  одного  после  того,  как  сила
заклинания кончится. Я бы многое дал, чтобы знать это заклинание.
     - Ты и так уже много что дал, только не известно  за  что,  -  Эльрик
подошел к выходу и выглянул в него. Ракир ждал с другой  стороны.  На  его
лице было выражение взволнованного ожидания.
     - Ракир, похоже, что мы с братом попали здесь в ловушку. Отверстие не
желает открываться для нас, - Эльрик  потрогал  влажный,  теплый  материал
стены. Она не желала подаваться ни на  миллиметр.  -  Как  выяснилось,  ты
можешь либо присоединиться к нам, либо уйти обратно.
     - Не такая уж хорошая судьба ждет меня, если я вернусь обратно. Какие
у вас шансы?
     - Один. Я могу вызвать моего покровителя.
     - Повелителя Хаоса? - Ракир скорчил кислую мину.
     - Вот именно. Я говорю об Ариохе.
     - Ариох, вот как? Не думаю, чтобы он был в восторге при виде ренегата
из Пумы.
     - Так что ты выбираешь?
     Ракир сделал шаг вперед.  Эльрик  отступил  назад.  Сквозь  отверстие
пролезла голова Ракира, потом плечи, потом все остальное. Отверстие  опять
мгновенно закрылось. Ракир встал  на  ноги  и  отстегнул  лук,  поглаживая
перевязь, на которой тот висел.
     - Я с самого начала согласился разделить твою  судьбу,  поставить  на
карту все, чтобы только удрать из этого измерения, - увидев Ииркана, он  с
изумлением посмотрел на Эльрика. - Твой брат все еще жив?
     - Да.
     - Вот это милосердие!
     - Возможно, а возможно, просто упрямство.  Я  не  желаю  убивать  его
просто потому, что какие-то силы  используют  нас  как  пешки.  Повелители
Высших Измерений пока еще не полностью владеют мною, да этого никогда и не
произойдет, если у меня останется хоть немного  сил,  чтобы  противостоять
им.
     - Я не разделяю твои взгляды, - ухмыльнулся Ракир,  -  хотя  я  и  не
такой оптимист, когда дело касается результатов.  Я  реалист.  Я  вижу  на
твоем поясе одну из черных шпаг. Разве она не  может  пробить  нам  дорогу
через эту пещеру?
     - Нет, - сказал Ииркан, сидящий где-то у  стены.  -  Ничто  не  может
повредить этой субстанции.
     - Я поверю тебе на слово, - ответил Эльрик, - потому что не собираюсь
часто  вытаскивать  эту  шпагу  из  ножен.  Сначала  я  должен   научиться
контролировать ее.
     - Значит, необходимо вызвать Ариоха, - вздохнул Ракир.
     - Если это возможно, - сказал Эльрик.
     - Очевидно, он тут же уничтожит меня, - Ракир с  надеждой  глядел  на
Эльрика, желая услышать опровержение. Эльрик вздохнул.
     - Может, мне удастся заключить с ним определенный договор. К тому  же
это многое прояснит для меня, так что я  проведу  этот  опыт,  -  с  этими
словами он повернулся спиной к Ракиру  и  Ииркану.  Он  привел  в  порядок
мысли, успокоил ум, потом послал мысль через огромные пространства,  через
сложнейшие лабиринты измерений, крича:
     - Ариох! Помоги мне!
     Что-то зашевелилось в тех измерениях, куда проникла его мысль.
     - Ариох! - он понял, что его слышат. - Ариох!
     И Ариох услышал. Он знал, что Ариох услышал его.
     Ракир с ужасом закричал. Ииркан издал дикий визг. Эльрик повернулся и
увидел, что у стены появилось нечто неописуемо мерзкое  и  отвратительное.
Оно было черным и дурно пахнущим, и  оно  шевелилось,  и  форма  его  была
абсолютно чужой. И это был Ариох? Как это могло быть? Ариох был прекрасен.
Но, может, подумал  Эльрик,  это  и  есть  его  истинная  форма?  На  этом
измерении, в этой странной пещере Ариох не мог обмануть тех,  кто  смотрел
на него. Но затем жуткая форма исчезла,  и  прекрасный  юноша  с  древними
глазами глядел на трех смертных.
     - Ты честно заслужил эту шпагу, Эльрик, - Ариох не  обращал  внимания
на остальных. - Я поздравляю тебя. И ты пощадил жизнь брата. Почему так?
     - Причин много. Но для простоты  скажу,  что  он  должен  остаться  в
живых, чтобы разбудить Каймориль.
     На   какое-то   мгновение   по   лицу   Ариоха   скользнула   скрытая
удовлетворенная усмешка, и Эльрик понял,  что  избежал  расставленной  ему
ловушки. Если бы он убил Ииркана, Каймориль никогда не проснулась бы.
     - А что здесь  делает  этот  маленький  предатель?  -  Ариох  холодно
посмотрел на Ракира, который постарался, как только мог, вернуть ему  этот
взгляд.
     - Он - мой друг. Я заключил с ним договор: если он поможет мне  найти
Черную Шпагу, я заберу его с собой обратно на Землю.
     - Это невозможно.  Ракир  находится  здесь  в  изгнании.  Таково  его
наказание.
     - Он вернется со мной, - сказал Эльрик, отстегивая ножны и  вытягивая
шпагу перед собой. - Или я не возьму с собой эти  шпаги.  Если  и  это  не
поможет, мы останемся здесь навсегда, все трое.
     - Это неразумно, Эльрик. Подумай о своих обязанностях.
     - Я все обдумал. Таково мое решение.
     На гладком лице Ариоха чуть отразились волнение и гнев.
     - Ты должен взять эту шпагу. Такова твоя судьба.
     - Я так и понял. Но я знаю, что эту шпагу могу носить только я  один.
Ты не можешь владеть ею, Ариох, иначе ты давно бы это сделал. Только  я  -
или другой смертный вроде меня - могут вынести ее из Пульсирующей  Пещеры.
Разве это не так?
     - Ты умен, Эльрик  из  Мельнибонэ,  -  Ариох  говорил  с  ироническим
восхищением. - И ты вполне подходишь для службы Хаосу.  Хорошо,  предатель
может идти с тобой. Но я хочу предупредить его, чтобы он был  осторожен  в
словах и поступках. Повелители Хаоса обычно не прощают...
     Ракир ответил хриплым от волнения голосом:
     - Я это знаю, милорд Ариох.
     Ариох не обратил на лучника ровно никакого внимания, будто бы  его  и
не существовало.
     - Этот человек из Пума, в конце концов, не так уж и  важен.  Невелика
птица. И если ты хочешь пощадить жизнь Ииркану, то быть по сему. Это  мало
что меняет. Много всяких неожиданностей и непредвиденных поворотов событий
может вместить в себя чья-то судьба, но результат от этого не изменится, и
конечная цель будет достигнута.
     - Что ж, вот и прекрасно, - сказал Эльрик. Выведи нас отсюда.
     - Куда?
     - Как это куда? Конечно, в Мельнибонэ, если тебе это не трудно.
     С улыбкой, почти нежной, поглядел Ариох сверху вниз на Эльрика.
     - О, ты действительно самый сладкий из всех моих рабов.
     И внезапно все закружилось. Раздался звук, напоминающий рев моря.  На
них накатило чувство тошноты, как бывает при сильной качке. И  три  слабых
человека очутились в большом тронном зале Имррира. Тронный зал был пуст, и
только в одном его углу черная форма заколебалась, как дым, и исчезла.
     Ракир пересек зал и осторожно уселся на  первой  ступени  лестницы  к
Рубиновому Трону. Ииркан и Эльрик остались стоять на месте, глядя в  глаза
друг другу. Затем Эльрик рассмеялся, хлопнув  себя  по  бедру,  по  ножнам
своей шпаги.
     - А сейчас, брат, ты должен выполнить данное тобой обещание. Затем  у
меня есть к тебе одно предложение.
     - Совсем как на  базаре,  -  заметил  Ракир,  опираясь  на  локоть  и
тщательно исследуя, не помялось ли красное перо на его  красной  шляпе.  -
Сплошная торговля!





     Ииркан отошел  от  постели  сестры.  Он  был  измучен,  у  него  было
изможденное лицо, и когда он заговорил, то чувствовалось, что  и  дух  его
сломлен тоже.
     - Сделано, - сказал он, потом повернулся и посмотрел в окно на  башни
Имррира, на гавань, в которой стояли на якорях вернувшиеся  золотые  баржи
рядом с тем кораблем,  который  король  Страаша  одолжил  Эльрику.  -  Она
проснется через минуту, - рассеянно добавил Ииркан.
     Дайвим Твар и Ракир  вопросительно  посмотрели  на  Эльрика,  который
стоял на коленях перед  постелью  Каймориль.  Под  его  взглядом  лицо  ее
приобретало все более умиротворенное  выражение,  и  на  какое-то  ужасное
мгновение он заподозрил принца Ииркана в том, что тот обманул его  и  убил
Каймориль. Но затем ее веки дрогнули, глаза открылись. Она увидела  его  и
улыбнулась.
     - Эльрик! Сбылись мои сны! Ты в безопасности?
     - В полной, Каймориль. Так же, как и ты.
     - Ииркан?
     - Это он разбудил тебя.
     - Но ты поклялся убить его.
     - Я  также  попал  под  влияние  волшебства,  как  и  ты.  Мои  мысли
спутались. Они и сейчас еще не пришли в норму относительно кое-каких  дел.
Но Ииркан теперь переменился. Я победил его. Он не  сомневается  больше  в
моем могуществе. И больше уже не жаждет узурпировать власть.
     - Ты милосерден, Эльрик, - она откинула со своего лица  волосы  цвета
воронова крыла.
     Эльрик обменялся взглядом с Ракиром.
     - Может, мной  движет  не  милосердие.  Может,  это  чувство  следует
называть чувством дружбы. Дружбы с Иирканом.
     - Дружбы? Неужели ты можешь...
     - Оба мы смертные, оба оказались жертвами той игры, в которую  играют
между собой Повелители Высших Измерений. Моя  преданность  должна  быть  к
таким же, как я сам, и вот почему я перестал ненавидеть Ииркана.
     - Вот именно это и называется милосердием, - ответила Каймориль.
     Ииркан попросил разрешения удалиться.
     Эльрику показалось, что он заметил  странный  свет  в  глазах  своего
поверженного двоюродного брата. Но, может, это было всего  лишь  отчаяние,
что ему приходится переносить такие оскорбления. Он кивнул.  Ииркан  вышел
из комнаты, мягко закрыв за собой дверь.
     Дайвим Твар сказал предупреждающе:
     - Не доверяй Ииркану ни в чем, Эльрик. Он опять предаст тебя.
     Повелитель Драконьих Пещер был встревожен.
     - Нет, - сказал Эльрик. - Он не боится меня, но боится той шпаги, что
я ношу на поясе.
     - Тебе тоже следует бояться этой шпаги.
     - Нет. Я - повелитель этой шпаги.
     Дайвим Твар хотел было что-то ответить, но  только  печально  покачал
головой, поклонился и вместе с Ракиром вышел из комнаты, оставив Эльрика и
Каймориль вдвоем.
     Каймориль обняла Эльрика и прижала его к себе.
     Они поцеловались и заплакали.


     Всю неделю в Мельнибонэ был праздник. Теперь уже почти  все  корабли,
солдаты и драконы вернулись домой, и Эльрик тоже вернулся  домой,  доказав
свое  право  на  управление  Государством,  так  что  все  странности  его
характера (самым странным было то, что  он  пощадил  Ииркана)  принимались
подданными, как должное.
     В Тронном Зале состоялся бал, самый прекрасный из тех, которые только
помнили придворные кавалеры. Эльрик танцевал с Каймориль,  принимая  самое
живое участие во  всех  развлечениях.  Только  один  Ииркан  не  танцевал,
предпочитая остаться в темном углу  под  галереей,  где  пели  музыкальные
рабы,  игнорируемый  всеми  гостями.   Ракир   станцевал   с   несколькими
мельнибонийскими дамами и договорился с  ними  со  всеми,  потому  что  он
сейчас был героем Мельнибонэ. Дайвим Твар тоже танцевал,  хотя  глаза  его
всегда немного мрачнели, когда он видел принца  Ииркана.  А  позже,  после
роскошного пира, Эльрик заговорил с Каймориль.
     - Будешь ли ты моей императрицей, Каймориль?
     - Ты ведь знаешь много лет, что я выйду за тебя замуж, разве не так?
     - Значит, ты согласна стать моей женой?
     - Да, - Она засмеялась, решив, что он шутит.
     - Но не императрицей? По крайней мере на год?
     - Что ты хочешь сказать, милорд?
     - Я должен уехать из Мельнибонэ на один год,  Каймориль.  То,  что  я
узнал за последние несколько месяцев, заставляет меня попутешествовать  по
Молодым Королевствам, посмотреть, как другие  нации  и  государства  ведут
свои дела. Потому что я считаю, что Мельнибонэ должен измениться, если  мы
хотим, чтобы наше государство выжило. Оно должно стать силой в этом  мире,
но доброй силой, потому что мы все еще обладаем большим могуществом.
     - Доброй силой?  -  она  была  удивлена,  и  в  ее  голосе  слышались
тревожные нотки. - Мельнибонэ никогда не выступал ни за добро, ни за  зло,
он  заботился  лишь  о  собственном  процветании  и  удовлетворении  своих
желаний.
     - Я позабочусь, чтобы все переменилось.
     - Ты хочешь все изменить?
     - Я хочу просто попутешествовать по миру и только тогда решить,  есть
ли в этом необходимость. Повелители Высших Измерений  хотят  удовлетворить
свои тщеславные желания в  этом  мире.  Хотя  они  и  предоставили  мне  в
последнее время помощь и покровительстве, я боюсь их. Я предпочел бы, если
это возможно, чтобы люди сами разбирались в своих делах.
     - И ты уедешь? - в глазах ее стояли слезы. - Когда?
     - Завтра, вместе с Ракиром. Мы сядем  на  корабль  короля  Страаши  и
отправимся на Остров Пурпурных Городов,  где  у  Ракира  есть  друзья.  Ты
поедешь с нами?
     - Я не могу представить... я не могу... ох, Эльрик,  зачем  отравлять
все то счастье, которое мы с тобой сейчас получили?
     - Потому что я чувствую, что оно непрочно, пока  мы  не  узнаем,  что
представляем собой на самом деле.
     - Тогда ты должен узнать это, но  один.  Потому  что  у  меня  такого
желания нет.
     - Ты не поедешь со мной?
     - Это невозможно. Я... я мельнибонийка, - она вздохнула.  -  Я  люблю
тебя, Эльрик.
     Эльрик был печален, но он знал, что принял правильное  решение.  Если
он не  уедет,  он  очень  скоро  станет  беспокойным,  а  если  он  станет
беспокойным, он, может быть, будет смотреть на  Каймориль  как  на  своего
врага, поймавшего его в ловушку.
     - Ты должна править, как императрица, пока я не вернусь. - сказал он.
     - Нет, Эльрик, я не могу взять на себя такую ответственность.
     - Тогда кто? Дайвим Твар?
     - Я знаю его. Он тоже не захочет иметь столько  власти.  Магум  Колим
больше подойдет.
     - Нет.
     - Тогда ты должен остаться, Эльрик.
     Но взгляд Эльрика уже обегал  толпу  придворных,  собравшихся  внизу.
Этот взгляд остановился на одинокой фигуре, сидящей под одной из  галерей,
на  которой  пели  музыкальные  рабы.  И   Эльрик   произнес,   иронически
улыбнувшись:
     - Тогда им должен быть Ииркан.
     Каймориль в ужасе вскочила.
     - Нет, Эльрик! Он узурпирует у тебя власть!
     - Не сейчас. И это только справедливо.  Он  единственный,  кто  хотел
быть императором. Сейчас ему представится возможность быть  императором  в
течение года, пока я буду отсутствовать. Если он будет править хорошо,  то
я обдумаю, не отказаться ли мне от власти в его пользу.  Если  плохо,  это
докажет раз и навсегда, что все его тщеславие  было  направлено  не  в  ту
сторону.
     - Эльрик, я люблю тебя.  Ты  глупец  и  преступник,  если  доверишься
Ииркану еще раз.
     - Нет, - просто ответил он. -  Я  не  глупец.  Я  всего-навсего  лишь
Эльрик. Я ничего не могу с этим поделать, Каймориль.
     - Я люблю Эльрика! Но Эльрик обречен! Все мы  обречены,  если  ты  не
останешься сейчас здесь!
     - Я не могу. Во имя моей любви к тебе, не могу.
     Она встала, плакала и не знала, что ей делать.
     - А я - Каймориль. Ты погубишь нас обоих. Ты погубишь нас, Эльрик.
     - Нет. Я создам нечто лучшее. Я раскрою новое. Когда  я  вернусь,  мы
поженимся и будем жить долго и счастливо, Каймориль.
     И тем самым Эльрик солгал три раза. Первая его ложь  касалась  принца
Ииркана. Второй раз он солгал, говоря о Черной  Шпаге.  В  третий  раз  он
солгал сейчас, здесь, Каймориль.
     И эти три неправды предопределили судьбу Эльрика, потому что только в
самом важном в нашей жизни лжем мы убедительно и с полной убежденностью.





     Был такой порт под названием  Меньи,  один  из  самых  дружелюбных  и
веселых Пурпурных Городов. Как и все остальные города на этом острове,  он
был построен из пурпурного камня, благодаря  которому  города  и  получили
такое название. Дома там были покрыты красными крышами, а в гавани  стояли
корабли с разноцветными парусами. И когда  Эльрик  и  Ракир  ранним  утром
сошли на берег, всего лишь несколько матросов возвращались в это время  на
свои корабли.
     Прекрасный корабль короля Страаши не зашел в гавань. Чтобы доехать до
города, они  воспользовались  небольшой  шлюпкой.  Стоя  на  причале,  они
повернулись и долго любовались своим кораблем, стоящим у входа  в  гавань.
Они приплыли на нем вдвоем, без команды, и корабль  вел  себя  в  плавании
превосходно.
     - Итак, я должен искать покой и мифический Танелорн, -  сказал  Ракир
ироническим тоном, как бы  издеваясь  над  самим  собой.  Он  потянулся  и
зевнул, и колчан со стрелами полез вверх по его спине.
     Эльрик был одет в простые одежды, как мог  одеваться  любой  искатель
счастья Молодых Королевств. Он  выглядел  довольно  спокойным  и  улыбался
солнцу. Самым прекрасным из всего была его рунная черная  шпага,  висевшая
на боку. С тех пор как он пристегнул ее ножны к своему поясу, он совсем не
нуждался в лекарственных снадобьях.
     - А я должен искать знания в этих землях, которые  помечены  на  моей
карте, - сказал Эльрик. - Я должен многое узнать и принести это  знание  с
собой в Мельнибонэ, когда минет год. Как я хотел бы, чтобы Каймориль  была
здесь, со мной, но я понимаю, почему она не захотела поехать.
     - А когда пройдет год, ты вернешься? - спросил Ракир.
     - Она притягивает меня назад! - Эльрик  рассмеялся.  -  Единственное,
чего я  боюсь,  что  моя  решимость  исчезнет  и  я  вернусь  прежде,  чем
исполнится мое желание.
     - Я бы  хотел  пойти  с  тобой,  -  сказал  Ракир,  -  потому  что  я
путешествовал  почти  по  всей  земле  и  могу  быть  таким   же   хорошим
проводником, как и в измерении между мирами. Но я поклялся найти Танелорн,
хотя даже не знаю, существует ли он на самом деле.
     - Я надеюсь, ты его найдешь, Воин-Священник из Пума.
     - Я больше  никогда  им  не  буду,  -  глаза  Ракира  расширились  от
изумления. - Посмотри скорее - твой корабль!
     Эльрик обернулся и увидел, как корабль,  который  когда-то  назывался
Кораблем Сквозь Море Сушу, медленно  тонул.  Король  Страаша  забирал  его
назад.
     - По крайней мере, духи стихий - мои друзья, - сказал Эльрик. - Но  я
боюсь, что  их  могущество  ослабевает  вместе  с  ослаблением  могущества
Мельнибонэ. Несмотря на то, что всех нас, жителей Острова  Драконов,  люди
Молодых Королевств считают злыми, у нас очень много общего с  элементалами
Воздуха, Земли, Огня и Воды.
     Глядя, как мачты корабля исчезают под водой, Ракир сказал:
     - Я завидую, что у тебя есть такие друзья, Эльрик. Ты должен доверять
им.
     - Да.
     Ракир посмотрел на рунную шпагу, висевшую на боку Эльрика.
     - Но ты поступишь мудро,  если  больше  никому  и  ничему  не  будешь
доверять.
     Эльрик рассмеялся.
     - Не бойся за меня, Ракир, потому что я сам себе хозяин - по  крайней
мере, на один год. И сейчас я - хозяин этой шпаги!
     Казалось, шпага чуть шевельнулась, когда он твердой рукой  взялся  за
ее рукоятку, другой рукой хлопнув Ракира по спине. Он продолжал смеяться и
встряхнул головой, так что его белые кудри разнесло по  ветру.  Он  поднял
свои красные глаза к небу и сказал:
     - Я буду новым человеком, когда вернусь в Мельнибонэ.

Last-modified: Fri, 09 Feb 2001 12:52:49 GMT

Оцените этот текст: