Майкл Муркок. Финальная программа
В Камбодже, стране, расположенной между Вьетнамом и Таиландом на
географической карте и между "n" и нулем на временной диаграмме, есть
волшебный город Ангкор, где некогда проживала великая нация кхмеров. В
девятнадцатом столетии французский исследователь открыл эту страну в
джунглях, и впоследствии она была воскрешена археологами Франции. У потомков
кхмеров, ведших простой образ жизни, существовали две гипотезы относительно
города: одна говорила о том, что он был построен расой гигантов, вторая --
что город возник сам при сотворении мира. В посвященной Ангкору статье в
"Санди тайме" (10.1.65) Морис Виджин писал:
"Было ли у жителей Ангкора то будущее, которого они хотели? Едва ли. И
все же, казалось, они были способны к адаптации, прагматически переходя от
индуизма к буддизму, строя надолго ("самые впечатляющие руины в мире"). Но
великие короли кхмеров -- пыль".
Выстроенный не просто надолго, но на века, стоит ангкорский "Хилтон",
возвышаясь над огромными статуями и зиккуратами города. Учитывая простой
образ жизни потомков великих кхмеров, он является главным доказательством
второй гипотезы.
На крыше ангкорского "Хилтона" расположилась стеклянная не то
оранжерея, не то обсерватория, не лишенная схожести со старинным Хрустальным
дворцом. Похожая на оранжерею конструкция -- частная собственность одного из
традиционных клиентов гостиницы. Внутри нее -- кровать, запирающийся на ключ
металлический шкафчик, большой астрономический телескоп и военно-морской
хронометр, изготовленный еще в восемнадцатом столетии. Великолепный
хронометр, выполненный из стали и латуни, вполне вероятно, является одним из
изделий, которые в тысяча семьсот шестидесятом году собственноручно
сконструировал Джон Гаррисон-первый, которому суждено было создать
действительно точный военно-морской хронометр. Часы стоят на шкафчике, а под
ними, свисая с ручки, красуется календарь. Так выглядит существование
старого хронометра в году тысяча девятьсот шестьдесят...
Хозяина этих вещей, Джерри Корнелиуса, в тот момент в обсерватории не
было. Он бродил по травянистым тропинкам, которые извивались среди серых и
бурых статуй, иногда убегая в сень густых ветвей больших деревьев, с которых
таращились на него судачившие между собой обезьяны. На Корнелиусе была
одежда, мало подходившая к месту и климату, и даже на Западе его вещи
выглядели бы слегка устаревшими: например, эластичные ботинки на высоких
каблуках не просто совсем не соответствовали моде; они не соответствовали ей
вот уже несколько лет.
Корнелиус шел на свидание.
Вырезанные из древних каменных глыб, безоблачные лица Будд и три лика
Ишвара смотрели с террас и из арок; огромные статуи и барельефы сошлись,
может быть, в самом большом хаосе богов и дьяволов, когда-либо собиравшихся
в одном месте. Ниже изображения до экстравагантности ожиревшего
Вишну-Разрушителя-- одного из трех ипостасей Ишвара-- стоял крошечный
транзистор; приемник принадлежал Корнелиусу. Он разносил по лесу звуки
"Сюиты Цута", исполняемой "Биг Ролл Бэндом" Цута Мани.
Около радиоприемника в золотых и зеленых лучах послеобеденного солнца
лениво восседал мужчина, уже привыкший к постоянно жужжащим москитам и
несущим чушь гиббонам, перепрыгивающим с одной полувосстановленной террасы
на другую. Прошел мимо буддийский священник, гладко выбритый и благоухающий
шафраном; среди массивных статуй забытых героев играла группа коричневых
малышей. Было приятное послеобеденное время, с легким бризом, несшим
свежесть в джунгли. Самое подходящее время для праздной беседы, подумал
Корнелиус, усаживаясь рядом с мужчиной и обмениваясь с ним рукопожатием.
Сидя в упавшей каменной ладони некоего малозначимого индийского
божества, они продолжили разговор с того места, на котором остановились
прежде.
Джерри Корнелиус был молодой человек с длинными и тонкими черными
волосами, струившимися ниже плеч. На нем было черное двубортное
полуформенное пальто и темно-зеленые брюки; высокий воротник белой рубашки
охватывал черный шерстяной галстук. Этого худого молодого человека выделяли
крупные темные глаза и большие руки с длинными пальцами.
Второй мужчина был низенький толстый индиец глуповатого вида, постоянно
улыбавшийся без какой-либо видимой связи с тем, о чем он говорил, одетый в
рубашку с короткими рукавами и хлопчатобумажные брюки.
Джеремиа Корнелиус во многих отношениях был европейцем; индиец --
брамин-физик с определенной репутацией -- профессор Хира. Встретились они
сегодня утром в городе и пали жертвой любви с первого взгляда.
Брамин-физик прихлопнул москитов, усевшихся ему на руки.
-- Гностики понимают космологию во многих отношениях весьма схоже с
индуизмом и буддизмом. Интерпретации, конечно, отличаются, но цифры очень
близки.
-- Какие цифры конкретно? -- вежливо осведомился Джерри.
-- Ну, например -- махаюга. И индусы, и гностики указывают четыре
миллиарда триста двадцать миллионов лет. Как-никак, а это интересное
совпадение, а?
-- А как насчет кальпы? Я думал, это ваше название временного цикла.
-- Ах, нет, это -- день да ночь Брахмы, восемь миллиардов шестьсот
сорок миллионов лет.
-- Так мало? -- без малейшей тени иронии произнес Джерри.
-- Махаюга делится на четыре юги, или периода. Нынешний цикл близится к
концу. Этот период -- последний из четырех.
-- А что это за периоды?
-- О, дайте подумать... Сатьяюга, Золотой Век; это относилось к первым
четырем десятым цикла. Потом была Третаюга, второй Век, занявший восемьсот
шестьдесят четыре тысячи лет. Третий Век -- Двапараюга (вы улавливаете
отголоски обычного языка древних?) длился лишь две десятых полного цикла. Я
думаю, это правильно, как вам кажется? Как сильно мы в эти дни полагаемся на
наши вычислительные машины! Калиюга -- естественно, настоящий период.
Начался он, как помнится, в полночь с семнадцатого на восемнадцатое февраля
три тысячи сто второго года до нашей эры.
-- А что такое Калиюга?
-- Черный Век, мистер Корнелиус. Ха! Ха!
-- И как долго он предположительно продлится?
-- Всего лишь одну десятую Махаюги.
-- Так у нас, значит, полно времени? - О, да.
-- А потом, в конце манвантара, цикл повторится? Полностью вся история
снова!
-- Некоторые так считают; другие думают, что циклы слегка различаются.
В основном здесь просматривается продолжение наших представлений
относительно перевоплощения. Странная вещь: современная физика начинает
подтверждать эти данные -- в понятиях полного преобразования галактики и
прочего. Я вынужден признать, что чем больше я читаю трудов, издаваемых в
наши дни, тем большее сомнение меня охватывает по поводу выбора между тем,
что я думал как индуист, и тем, что я познал как физик. Требуется
самодисциплина, чтобы разделить эти понятия в моей голове.
-- А почему вы думаете над этим, профессор?
-- Старина, моя карьера в Университете пострадает, если я позволю
мистицизму проникнуть в логику.
В голосе брамина чувствовался легкий налет язвительности, и Джерри не
мог не улыбнуться.
-- И все же космологические теории смешиваются и впитывают одна
другую,-- сказал он.-- В Европе есть люди, которые считают доисторическую
цивилизацию столь же прогрессивной или даже более перспективной, чем наша
собственная. Это сплетается с нашим первым веком, не так ли?
-- Некоторые из моих друзей тоже задавались этой задачей. Возможно, это
и естественно, но невероятно. Изысканные параболы, мистер Корнелиус, и
ничего более. Отнюдь не мифические отражения большой науки, я думаю. Может
быть, приукрашенные отзвуки большой философии.
-- Приятное преувеличение.
-- Эта мысль вполне в вашем характере. Может, и не следовало бы мне так
говорить, но иной раз в моей голове вдруг возникает вопрос: почему во всех
мистических космологиях, даже в некоторых из современных так называемых
паранаучных направлениях, наш собственный период всегда определяется как век
хаоса и раздора. Вот объяснение того, почему логическая сторона моего
мышления мучается в сомнениях относительно того, в силу каких причин люди
обращаются к мистицизму. Прошлое всегда лучше.
-- Детство -- счастливейший период жизни, за исключением того времени,
когда вы сами -- дитя,-- подсказал Джерри.
-- Понимаю вас; это верно.
-- В отличие от прекрасных метафор, произведенных на свет вашими
философами, которые -- кто знает? -- может быть, и не были верны?
-- Вы увлекаете меня слишком далеко; однако вы изучали Веды? Создается
впечатление, что люди Запада больше изучают санскрит, чем мы; а мы -- мы
читаем Эйнштейна.
-- Мы -- тоже.
-- У вас там больше времени для всяких занятий, старина. Вы ведь
находитесь в конце вашего манвантара, да? А мы начали новый век.
-- Удивительно!
-- Я -- как индуист -- не говорю серьезно, но внутри веков имеются
более короткие циклы. Некоторые из моих более метафизически настроенных
знакомых предсказали, что мы стоим в конце такого цикла.
-- Однако значимость наших забот снижается в сравнении с интервалом
даже в четыреста тридцать две тысячи лет.
-- Это -- типичная мысль человека с Запада, мистер Корнелиус,--
улыбнулся Хира.-- Что есть время? Насколько длинны миллисекунда или
тысячелетие? Если древние хинду были правы, то мы встречались прежде в
Ангкоре и встретимся впредь, и дата всегда будет сегодняшняя: тридцать
первое октября тысяча девятьсот шестьдесят ... года. Интересно: в следующем
манвантара что-нибудь изменится? Спустятся ли боги на Землю? Станет ли
человек...
Джерри Корнелиус поднялся:
-- Кто знает? Давайте тогда и сравним. Увидимся, профессор.
-- В это время в следующем манвантара?
-- Если хотите...
-- Куда вы сейчас направляетесь? -- Индиец тоже поднялся, передавая
Джерри маленький транзисторный радиоприемник.
-- Благодарю. Я собираюсь в аэропорт Пномпеня, а оттуда -- в Лондон.
Хочу заказать гитару.
Хира последовал за ним через руины, карабкаясь по каменным глыбам.
-- Вы -- в "Хилтоне" Ангкора, да? Почему бы не задержаться еще на ночь
в отеле?
-- Что ж, хорошо.
Ночью они лежали в постели рядом, курили и разговаривали. Тяжелая
противомоскитная сетка закрывала кровать, однако сквозь нее и окно за ней
они могли видеть безоблачное небо.
-- Вас очень интересует, насколько близки мы к открытию главного
уравнения? -- Голос Хиры наполнял теплый воздух, подобно жужжанию насекомых.
Джерри пытался уснуть.-- Всеобщего уравнения. Окончательного уравнения.
Последнего уравнения, связывающего воедино всю информацию. Откроем ли
когда?
-- Климат, кажется, подходящий,-- сонно пробурчал Джерри.
-- В ваших понятиях сейчас -- время для нового мессии, мессии века
Науки. Я полагаю, это богохульство. А родился ли уже гений? Узнаем ли мы
его, когда он придет?
-- Вот это-то всех и интересует, да?
-- Ах, мистер Корнелиус, какой все же непонятный, перевернутый этот
мир!
Джерри повернулся на бок, спиной к профессору.
-- Я не слишком уверен,-- проговорил он.-- Мир, кажется, наконец-то
встал на прямой, открытый курс.
-- Вот только: куда?
-- В этом-то, профессор, и загвоздка.
-- Она говорила об окончательном уравнении, та женщина, что я встретил
в прошлом году в Дели. Она дала мне весьма интересную пищу для размышлений,
эта мисс Бруннер, старина. Она, казалось, знала...
-- Браво ей.
-- Браво? Ну, да... Джерри Корнелиус заснул.
Шел дождь.
Дом стоял в юго-восточном Лондоне, в Блэкхите, на некотором отдалении
от основной дороги, неясным контуром вырисовываясь над окружившим его
постаревшим садом. Подъездная дорога из гравия заросла сорняками, а сам дом
нуждался в покраске. Некогда он имел розовато-лиловый цвет. Сквозь мрачные
окна первого этажа Джерри Корнелиус мог различить пятерых человек, сидевших
в большой, обставленной темной мебелью парадной комнате, тусклое освещение
которой обеспечивал скорее камин, нежели стоявший в углу торшер. Лица всех
присутствующих находились в тени. На каминной доске стояла выполненная в
стиле барокко фигура Дианы, державшей два подсвечника; в каждом из них было
по две свечи.
Дверь гаража хлопнула, но Джерри не сделал никакой попытки спрятаться,
однако неуклюжий, одетый в твидовое пальто мужчина не заметил его, так как
спокойно выжал воду из своей тяжелой черной бороды, снял шляпу и открыл
дверь. Он вытер ноги и вошел внутрь. Джерри узнал в нем мистера Смайлса: ему
принадлежал этот дом.
Через мгновение Джерри подошел к двери и достал связку ключей. Подобрав
нужный ключ, он открыл дверь и увидел, как мистер Смайлс входил в парадную
комнату.
В холле стоял легкий запах сырости, несмотря на радиатор вблизи полки
для головных уборов; стены, покрашенные каждая в свой цвет (оранжевый,
красный, черный и синий), были холодны, что Джерри и почувствовал,
прислонившись сначала к одной стене, а затем -- к другой.
Джерри был одет в свое традиционное черное пальто, темные брюки,
ботинки с высокими каблуками, Его намокшие волосы падали не такси мягкой
волной, как обычно.
Он сложил руки на груди и, устроившись поудобнее, стал ждать.
-- Который час? У меня встали часы,-- мистер Смайлс прошел в комнату,
стряхивая капли дождя со своей шляпы в стиле "Робин Гуд" и все еще
похлопывая по бороде. Он прошагал прямо к огню и встал там, поворачивая
шляпу и так и эдак, чтобы просушить ее.
Ни один из пятерых ничего не ответил. Каждый, казалось, был погружен в
собственные мысли и едва заметил его появление. Но вот один из них, звали
его мистер Лукас, поднялся и приблизился к мистеру Смайлсу. Глаза его имели
декадентски доброе выражение римского патриция. Этот сорокапятилетний
мужчина с успехом владел казино; за исключением мистера Смайлса, которому
было сорок девять, он был здесь самым старшим.
-- Двенадцать сорок, мистер Смайлс. Он опаздывает. Мистер Смайлс
сосредоточился на просушивании шляпы.
-- Если это поможет: никогда не знавал за ним, чтобы он не выполнял
своих обещаний,-- ответил он.
-- О, да,-- отреагировала мисс Бруннер.
Мисс Бруннер сидела ближе всех к огню. На лице этой привлекательной
женщины с острыми чертами выделялись глаза, смотревшие хищно. Она небрежно
откинулась на стуле, скрестив ноги. Одной ступней она покачивала на весу.
Мистер Смайлс повернулся к ней.
-- Он придет, мисс Бруннер,-- он подарил даме сияющий взгляд.-- Он
придет,-- добавил он самоуверенным тоном.
Мистер Лукас вновь взглянул на часы.
Ступня мисс Бруннер начала покачиваться энергичнее. - Почему вы так
уверены, мистер Смайлс?
-- Я знаю его так же хорошо, как мог бы знать любой из нас. Он надежен,
мисс Бруннер.
Мисс Бруннер была программистом с определенным опытом и способностями.
Вплотную к ней устроился Димитрий, ее раб, любовник, а иногда -- против
желаний -- сводник. Она носила прямой желтовато-коричневый костюм, который
дополняли туфли с кнопками. У него были точно такие же костюмы из
темно-синего и коричневого твида. Ее длинные рыжего цвета волосы на концах
завивались кверху, это были прелестные рыжие волосы, но они не шли ей. Он
был сыном Димитрия Ойла -- богатый, с чистой наивной мальчишеской
внешностью. Лицемерие его было совершенным.
Рядом с мисс Бруннер и Димитрием в тени устроился мистер Крукшенк --
агент эстрадных артистов. Мистер Крукшенк был очень высоким и очень полным.
На среднем пальце его правой руки красовался тяжелый золотой перстень с
печаткой, придававший владельцу налет простоты. Мистер Крукшенк был одет в
шелковый костюм фирмы "Айви Лиг".
В углу напротив мистера Крукшенка, ближе к огню, ссутулившись в
бесконечном невротическом поклоне, сидел смуглый мистер Повис. Он жил с
комфортом за счет наследства, оставленного ему двоюродным дедушкой,
владевшим шахтами. Мистер Повис пропустил рюмку виски фирмы "Белл", с
большим вниманием уставившись на то, что пил.
Тепла от огня не хватало на то, чтобы согреть комнату; даже мистер
Смайлс, на которого обычно холод не действовал, сняв пальто, зябко потер
руками. Мистер Смайлс был банкиром, основным владельцем Смайлс Бэнк, который
начал вкладывать деньги в торговлю льном с тысяча восемьсот тридцать второго
года. Дела у банка шли неважно, хотя мистер Смайлс лично ни на что
пожаловаться не мог. Он наполнил себе большой бокал виски "Тичер" и вернулся
к огню.
Между собой присутствующие хорошо знакомы не были, разве что с мисс
Брукнер, которую знали все и которая всех их и представила друг другу.
Мисс Брукнер поставила ноги прямо и поправила юбку, с неприязненной
улыбкой посмотрев вверх на бородатого мужчину.
-- Необычно встречать такое доверие в наши дни,-- она сделала паузу и
обвела взглядом остальных.-- Я думаю...-- она открыла свою сумочку и
принялась рыться в ее содержимом.
-- Что вы думаете? -- резко спросил мистер Смайлс.-- Когда я вначале
доверил это дело вам, мисс Бруннер, вы не выражали уверенности в нем. Теперь
же вам не терпится начать. Так что же вы все-таки думаете, мисс Бруннер?
-- Я думаю, что нам бы не следовало включать его в наши планы. Давайте
отправимся прямо сейчас, пока он ничего не ожидает. Он может спланировать
что-нибудь вроде двойной игры. Мы рискуем потерять слишком много, тратя
время на ожидание Корнелиуса. Я не верю ему, мистер Смайлс.
-- Вы не доверяете ему, поскольку не встречались с ним и не тестировали
его бруннеровским методом, так ведь? -- мистер Лукас поддел носком ботинка
полено, торчавшее из огня.-- Мы не сможем попасть в тот дом без знаний
Корнелиуса об этих дурацких ловушках его отца. Если Корнелиус не придет, мы
будем вынуждены отказаться от всей этой затеи.
Мисс Бруннер вновь улыбнулась, продемонстрировав острые зубки.
-- Вы стареете и становитесь осторожнее, мистер Лукас; да и мистер
Смайлс при одном звуке о деле теряется. Что же касается моего мнения, вот
оно: без риска здесь не обойтись.
-- Ты -- тупая корова,-- Димитрий часто на людях бывал грубым с мисс
Бруннер -- он любил нагонять на нее страх: публичные оскорбления, наказания
наедине.-- Мы взялись за дело не только для того, чтобы рисковать; мы
занялись им ради того, что старый Корнелиус спрятал в своем доме. И без
Джерри Корнелиуса мы никогда этого не получим. Он нам нужен -- в этом
истина.
-- Рад слышать это,-- язвительно провозгласил Джерри, несколько
театрально входя в комнату и закрывая за собой дверь.
Мисс Бруннер окинула вошедшего взглядом: очень высокий, а бледное лицо,
обрамленное волосами, напомнило молодого Суинберна; черные глаза на этом
лице вовсе не представлялись добрыми. На вид ему было около двадцати семи.
Рассказывали, что он -- иезуит; действительно, в его облике просматривалось
что-то от декадентской, аскетичной внешности церковного интеллектуала. У
него есть будущее, подумала она.
Джерри чуть уронил голову, повернувшись и направив на мисс Бруннер
пристальный взгляд, полуукоряющий-полудовольный. Она скрестила ноги и вновь
принялась покачивать ступней. Он же грациозно продефилировал в направлении
мистера Смайлса и с некоторой степенью удовольствия обменялся с ним
рукопожатием.
Мистер Смайлс вздохнул.
-- Рад, что вам все удалось, мистер Корнелиус. Как скоро мы можем
начать?
Джерри пожал плечами:
-- Как только пожелаете. Мне нужен примерно день, чтобы закончить
кое-какие дела.
-- Завтра? -- голос мисс Бруннер поднялся до несколько более высокого
уровня, чем обычно.
-- Через три дня,-- Корнелиус сложил губы трубочкой.-- В воскресенье.
Мистер Повис произнес из-за своего бокала:
-- Три дня -- слишком много, парень. Чем дольше мы ждем, тем больше
вероятности, что появится кто-то, кто узнает, что мы планируем. Не
забывайте: Саймонс и Харви оба отступили, а ведь Харви особенно не
отличается тактом и дипломатичностью.
-- На их счет не волнуйтесь,-- ответил Корнелиус с интонацией
законченности.
-- Что вы сделали? -- в голосе мисс Бруннер все еще чувствовалась
резкость.
-- Ничего страшного. Просто они отправляются в круиз на грузовом
пароходе, берущем курс на Нью-Йорк. Поездка будет долгой, да и с командой
они не смешаются.
-- А как вы заставили их поехать? -- мистер Лукас опустил взгляд, когда
Корнелиус повернулся, услышав его вопрос.
-- Ну,-- протянул Джерри,-- были одно-два дела, которых им очень
хотелось. Я устроил эти дела -- при условии, что они отправятся в поездку.
-- Какие "дела"? -- с интересом спросил мистер Крукшенк.
Джерри не отреагировал.
-- То, что вы еще должны сделать, это так важно? -- продолжала задавать
свои вопросы мисс Бруннер.
-- Я хочу навестить дом перед нашим путешествием.
-- Почему?
-- По личным причинам, мисс Бруннер.
Мистер Повис произнес, не поднимая своего задумчивого уэльсского лица:
-- Если вы не против, мистер Корнелиус, мне хотелось бы знать: почему
вы помогаете нам?
-- Вы поймете меня, если я скажу, что это -- ради отмщения?
-- Месть? -- мистер Повис часто-часто покачал головой.-- О, да. Время
от времени у каждого из нас возникают такие чувства, так ведь?
-- Ну, тогда, значит, месть,-- с облегчением проговорил Джерри.--
Теперь я полагаю, мистер Смайлс сообщил вам мои условия? Вы, когда получите
то, что хотите, должны сжечь дом до основания, но оставить невредимыми моего
брата Фрэнсиса и мою сестру Кэтрин. Есть еще старый слуга, Джон; его тоже ни
в коем случае нельзя трогать.
-- Остальной персонал? -- Димитрий жестом руки помог себе задать
вопрос; жест оказался невежливым.
-- Делайте, что хотите. Я думаю, вам потребуется помощь?
-- Около двадцати человек. Мистер Смайлс устроил это. Он говорит, что
их вполне хватит,-- при этих словах мистер Лукас бросил взгляд на мистера
Смайлса; тот кивнул.
-- Должно хватить,-- задумчиво проговорил Джерри.-- Дом хорошо
охраняется, но, конечно же, полицию они не позовут. Со специальным
оснащением у вас должно быть все в порядке. Не забудьте сжечь дом.
-- Мистер Смайлс уже напоминал нам об этом, мистер Корнелиус,-- заверил
Димитрий.-- Так же, как и вы. Мы сделаем в точности все, что вы говорите.
Джерри поднял широкий воротник своего пальто.
-- Правильно. Я ухожу.
-- Будьте осторожны, мистер Корнелиус,-- протяжно произнесла мисс
Бруннер, когда он выходил.
-- О, я думаю, так и будет,-- ответил он.
После ухода Корнелиуса, оставшейся шестеркой было сказано немного. Лишь
мисс Бруннер переместилась на другой стул. Она, казалось, была не в
настроении.
Бойкая музыка наполняла "кадиллак" с открывающимся верхом, в котором
Джерри Корнелиус ехал в сторону кентского побережья -- "Зут Мани", "Ху",
"Битлз", "Моуди Блюз", Манфред Манн и "Зэ Энималс": Джерри прослушивал на
встроенном магнитофоне только самое лучшее.
Громкость была включена до предела. В различных местах кабины были
встроены три динамика, так что Джерри был просто не в состоянии уловить звук
работающего двигателя; содержимое бокала, укрепленного на защелке около
рулевого колеса, подплясывало в такт с ударами басов. Корнелиус время от
времени дотягивался до бокала, пригублял вино и снова фиксировал сосуд в
защелке. Разок он сунул руку в "бардачок" и вынул оттуда полную пригоршню
пилюль. Он не спал большую часть недели, и пилюли больше не помогали ему
бороться с раздражением; однако он все равно продолжал набивать ими рот,
запивая каждую порцию из бокала. Немного спустя он достал полупустую бутылку
виски "Белл" и вновь наполнил бокал.
Дорога перед ним была мокрая, дождь продолжал молотить в лобовое
стекло. Две пары "дворников" очищали стекло, работая в такт музыке. Хотя
печка и была включена, Джерри было холодно.
Сразу за Дувром он остановился на заправочной станции и в ожидании,
пока ему заправят машину, скатал себе тонкую сигарету из лакричной бумаги и
табака "Олд Холборн". Оплатив заправку и закурив сигарету, он поехал,
выдерживая направление вдоль побережья, свернул на боковую дорогу и в
конечном счете проехал по главной улице поселка при гавани Саутквей в
воздушной подушке салона, наполненной звуками гитар, органов и высоких
голосов. Море под хмурым небом казалось черным. Он медленно проехал вдоль
пристани, перестукивая колесами по булыжнику, и выключил магнитофон.
На некотором отдалении от полотна дороги расположилась гостиница под
названием "Яхтсмен". На вывеске гостиницы красовался улыбающийся мужчина в
окружении яхтенной оснастки. Позади него простирался вид на гавань, как она
смотрится из гостиницы. Вывеска слегка покачивалась на ветру. Подав
"кадиллак" задним ходом во двор гостиницы, Джерри вышел из него, оставив
ключи в замке зажигания. Он сунул руки в высокие карманы пальто и немного
постоял около машины на прямых ногах, глядя поверх черной воды на замшелые
лодки. Одна из них была его катером, который он переделал из современной
спасательной шлюпки.
Джерри оглянулся на здание гостиницы, отмечая, что ни одна лампа не
была зажжена и что никакого движения в гостинице, казалось, не было. Он
прошел наискось к воде; металлическая лестница вела прямо в море. Джерри
осторожно спустился на несколько ступенек, а затем спрыгнул на палубу своего
катера. Остановившись на несколько секунд, чтобы установить равновесие на
шаткой палубе, он направился прямо к ухоженному капитанскому мостику. Не
включая света, он наощупь нашел пульт управления и запустил мотор на
прогрев.
В ожидании этого он вернулся на палубу и отдал швартовы.
Вскоре он уже прокладывал курс из гавани в открытое море.
* * *
Лишь один человек в конторе управления гавани видел, как Джерри уходил
в море. К счастью для Джерри, этот человек был почти столь же продажен, как
и те шестеро в доме в Блэкхите. У этого же, как обычно говорят, была своя
цена.
Выдерживая знакомый курс, Джерри направлял лодку в сторону побережья
Нормандии, где его покойный отец построил себе копию "Ле Корбюзье шато" --
старое здание, добротно возведенное еще перед второй мировой войной.
Выбравшись за пределы трехмильной зоны, Джерри включил радио и поймал
позднюю станцию, "Радио к-9", носившую название "Радио с перчинкой".
Передавали всякую всячину; звучание походило на смесь греческой и персидской
музыки в отвратительном исполнении, вероятно, одной из новых групп, которую
люди рекламы все еще тщетно пытались протолкнуть. Сами по себе парни не
имели о музыке абсолютно никакого понятия; для них оставалось тайной, что
одна группа должна быть популярной, другая -- нет, однако они были убеждены,
что новый звук принесет им славу и деньги. Все это -- в прошлом, во всяком
случае, на настоящий момент, подумал Джерри. Он переключал станции, пока не
обнаружил сравнительно приличную.
Эхо музыки разносилось над водой. И хотя Джерри из осторожности не
включал света, его можно было услышать в полумиле; но, различив слабые
очертания берега, выключил и радио.
Некоторое время спустя стала видна и выстроенная отцом копия "Ле
Корбюзье шато" -- просторное шестиэтажное здание с тем причудливым,
несколько устаревшим внешним видом, который имели все "футуристические"
здания двадцатых-тридцатых годов. Это шато в придачу носило налет немецкого
экспрессионизма в архитектурных решениях.
Для Джерри дом этот символизировал собой самый дух резкого изменения в
жизни, и он наслаждался чувством, охватившим его при виде силуэта здания,
так же, как иногда наслаждался, слушая шлягеры последнего года. Дом в
соответствии со старой банальной традицией был поставлен на самом краю
утеса, пирамидой возвышавшегося над ближайшей деревней, находившейся милях в
четырех. На дом был направлен луч прожектора, придававший ему вид, схожий с
нелепым военным мемориалом. Джерри знал, что дом был воздвигнут небольшой
армией немецких наемников -- людьми, которые были таким же достоянием
прошлого, как и построенное ими здание, и все же во временном отношении
отражали некий дух годов тысяча девятьсот семидесятых.
Однако шел ноябрь тысяча девятьсот шестьдесят..., когда Джерри запустил
двигатель и медленно двинулся по курсу, который -- он знал -- приведет его к
утесу под домом.
Утес оказался хуже, чем если бы был отвесным; он полого опускался около
сотни футов и нес на себе груз предупреждающих знаков опасности. Он был не
под силу даже знаменитому Вольфу. Очертания обрыва давали Джерри Корнелиусу
преимущество, так как он скрывал его лодку от телевизионных камер
наблюдения, установленных в доме. Радар прощупывал пространство недостаточно
низко, чтобы обнаружить его судно, а вот телевизионные камеры были
направлены на все места, где была вероятность чьей-либо высадки. В данном
случае брату Джерри -- Фрэнку не довелось узнать о тайном вторжении.
Джерри поставил лодку на якорь у утеса с помощью манжет с мощными
присосками, которые взял с собой для этой цели. В конструкцию манжет входили
металлические кольца, и Джерри привязал якорные канаты к этим кольцам. Сам
он рассчитывал вернуться прежде, чем спадет прилив.
Часть утеса была выполнена из пластмассы. Корнелиус легонько постучал
по ней и подождал несколько мгновений, пока она не подалась внутрь на
несколько дюймов и испуганное худое лицо не уставилось на него. Лицо
принадлежало долговязому шотландцу, старому слуге и воспитателю Джерри Джону
Гнатбельсону.
-- Ах, сэр!
Лицо отступило, освобождая вход.
--- Она в порядке, Джон? -- спросил Джерри, протискиваясь за
пластиковую дверь в кабинку с металлическими стенками.
Джон Гнатбельсон отступил назад, затем подался вперед, закрывая дверь.
Ростом он был около шести футов четырех дюймов, долговязый малый почти без
скул, с пучками бакенбардов до подбородка. Он был одет в старый жакет того
покроя, который носят в Норфолке, и вельветовые брюки. Кости его, казалось,
едва подходили друг к другу, и двигался он расхлябанно, как плохо
управляемая кукла.
-- Думаю, она при жизни, сэр,-- заверил Гнатбельсон.-- Как мило снова
видеть вас, сэр. Надеюсь, сэр, ваше возвращение на сей раз -- добрый знак,
чтобы выкинуть из нашего дома вашего братца,-- он посмотрел блестящими
глазами куда-то в пространство.-- Он сделал... сделал...
Глаза старого человека наполнились слезами.
-- Веселей, Джон. А что он теперь поделывает?
-- Вот этого-то я и не знаю, сэр. Мне не разрешили видеть мисс Кэтрин
последнюю неделю. Он говорит, что она спит. Только какой же это сон длится
неделю, сэр?
-- Может быть несколько видов,-- достаточно холодно ответил Джерри.--
Может быть, наркотики.
-- Бог ведает, сколько их он сам употребляет, сэр. Он живет на них.
Все, что он с некоторых пор ест,-- это плитки шоколада.
-- Я думаю, Кэтрин не стала бы по собственной воле употреблять
снотворное.
-- Никогда бы не стала, сэр.
-- Она все еще в своих прежних комнатах?
-- Да, сэр. Только у дверей охранник.
-- Ты приготовился к этому?
-- Я -- да, только я боюсь.
-- Конечно, боишься. А ты отключил управление этим входом?
-- Не видел необходимости, сэр, но сделал, это.
-- Береженого Бог бережет, Джон.
-- Да, я тоже так считаю. Только опять будет делом времени, прежде
чем...
-- Все -- дело времени, Джон. Давай отправляться. Если управление
отключено, мы не сможем воспользоваться лифтом.
-- Не сможем, сэр. Придется карабкаться.
-- Тогда пошли.
Они вышли из металлической камеры и попали в другую, похожую на первую,
лишь чуть больше. Джон освещал путь фонарем. Показалась в виду клетка лифта
с уходящей вверх шахтой. Параллельно кабелям, рядом с ними, уходила в
темноту металлическая лестница. Джон сунул фонарь за ремень брюк и отступил
назад. Джерри добрался до лестницы и начал взбираться.
В молчании они продвигались вверх больше пятидесяти футов, пока не
оказались на самом верху шахты. Перед ними было пять входов в коридоры. Они
направились в центральный вход. Коридор долго кружил и петлял, образуя часть
сложного лабиринта, и, несмотря на то, что оба мужчины были знакомы с ним,
иногда они мешкались на поворотах и развилках.
Наконец с некоторым облегчением они вошли в белую, освещенную неоновыми
лампами комнату, в которой размещался пульт управления. Шотландец подошел к
панели и щелкнул выключателем. Красный свет над панелью погас, и зажегся
зеленый. Стрелки на циферблатах задрожали, и несколько мониторов
сфокусировали на экранах изображения участков маршрута, который они только
что проделали. Виды комнаты у подножия шахты, сама шахта, коридоры в
лабиринте, теперь ярко освещенные, появлялись и сменяли друг друга на
экранах. Оборудование работало бесшумно.
На двери, ведущей из комнаты, имелся большой яйцевидный предмет
салатового цвета. Джон прижал к нему ладонь. Распознав отпечаток ладони и
откликаясь на него, дверь, отъехав в сторону, открылась. Они вошли в
короткий тоннель, заканчивавшийся такой же дверью, которую Джон таким же
образом и открыл.
Теперь они стояли в темном помещении библиотеки. Сквозь прозрачную
стену справа они могли видеть море, подобное глыбе черного мрамора,
прорезанного серыми и белыми прожилками. Большая часть остальных трех стен
была занята полками из розового оргстекла. Полки были заполнены в основном
книгами в дешевых бумажных обложках. Около полудюжины книг, переплетенных в
кожу, с тиснеными золотом названиями, выделялись своим несоответствием. Джон
направил на них луч фонаря и улыбнулся обеспокоенному Джерри:
-- Они еще здесь, сэр. Он не часто сюда заходит; иначе он мог бы
избавиться от них. Но не так уж это и страшно, так как у меня есть другой
комплект.
Джерри вздрогнул и посмотрел на книги. Одно из названий гласило:
"Временной анализ заката Запада", Джеремиа Корнелиус, МАВШ; другая книга
называлась "К окончательному парадоксу", а рядом с ней -- "Моделирование
этики". Джерри понял, что здесь было от чего прийти в замешательство.
Часть стены библиотеки, выглядевшая достаточно естественно, была тем не
менее фальшивой. Она откачнулась, открывая белую металлическую дверь и
клавишу. Джерри нажал клавишу, и дверь открылась. Показалась еще одна клетка
лифта. Джон задержался и поднял небольшой ящичек, прежде чем они вошли
внутрь и поехали вверх. Это был один из немногих лифтов в доме, который,
насколько им было известно, не был подключен ни к одной панели управления в
шато.
На шестом этаже лифт остановился, и Джон, открыв дверь, осторожно
выглянул. Площадка была пуста. Они вышли из лифта, и дверь -- роспись во всю
стену, напоминающая Пикассо в его наиболее позднем и банальном виде,--
скользнула на место.
Комната, которая была им нужна, находилась в коридоре за основной
площадкой. Мужчины молча подошли к углу, выглянули за него и опять
спрятались.
Они увидели охранника. В руке он держал собранную автоматическую
винтовку. Это был высокий тучный немец с внешностью евнуха. Он смотрел очень
бдительно, вероятно, в надежде получить возможность воспользоваться своим
бельгийским оружием.
Тогда Джон открыл ящик, который принес с собой, вынул оттуда небольшой
стальной арбалет, весьма современный и отлично выполненный, и протянул его
Джерри Корнелиусу. Держа арбалет в одной руке, Джерри ждал момента, когда
охранник отвернется. Вскоре внимание охранника привлекло окно в конце
коридора.
Джерри шагнул из-за укрытия, нацелил арбалет и нажал спуск. Однако
охранник услышал его и отпрыгнул. Стрела лишь слегка чиркнула его по
затылку. У них была лишь одна стрела.
Когда охранник начал поднимать ружье, Джерри побежал на него и сгреб
пальцы его правой руки, оттаскивая их от оружия. Один палец треснул. В горле
у охранника булькнуло, рот его широко открылся, и стало видно, что он без
языка. В тот момент, когда он брыкнул Джерри, вмешался Джон со своим ножом,
но не попал в затылок -- удар пришелся в левый глаз. Лезвие вошло почти на
все шесть дюймов, пробилось сверху вниз и вышло чуть ниже левого уха.
Получив такой удар, тело немца мгновенно застыло в параличе.
Оно обмякло, лишь когда Джерри опустил его на пол; он нагнулся, вытянул
нож из лица немца и протянул его Джону, вялому, как труп.
-- Уходи отсюда, Джон,-- пробормотал Джерри.-- Если я сделаю это, я
увижу тебя в комнате в скале.
Когда Джон Гнатбельсон отодвинулся, Джерри дернул ручку двери. Но
только повернув торчавший в замочной скважине ключ, Джерри открыл дверь;
ключ он забрал с собой. Оказавшись в комнате, он тихо прикрыл дверь и снова
запер ее.
Он стоял в женской спальне.
Тяжелые занавеси наискось закрывали большие окна. То место, в котором
он оказался, было наполнено застоявшимся запахом мочи и боли. Джерри пересек
знакомую комнату и, найдя лампу у кровати, включил ее.
Красный свет залил помещение. На кровати лежала прекрасная девушка в
неброском платье. Ее великолепные черты напоминали его собственные. Черные
волосы девушки спутались, маленькие груди вздымались и опадали судорожно и
прерывисто, дыхание было частым, неглубоким. Состояние ее вовсе не было
естественной формой сна. Джерри поискал метки на коже и нашел их на правой
руке около плеча. Она явно не сама управлялась с иглой; это сделал Фрэнк.
Джерри тронул ее оголенное плечо.
-- Кэтрин!
Он наклонился и поцеловал ее холодные мягкие губы, баюкая ее. Ярость,
жалость к себе, отчаяние, страсть -- все эти чувства проявились теперь,
поднимаясь из глубины, и он впервые не стал их сдерживать.
-- Кэтрин!
Девушка не шевельнулась. Джерри плакал, содрогаясь всем телом; попытки
сдерживать дрожь были напрасными. Он схватил ее руку и ощутил как бы
прикосновение к руке трупа. Тогда он сжал ее, будто надеясь, что боль
пробудит девушку. Потом он разжал пальцы и встал.
-- Дерьмо!
Раздвинув занавеси, он открыл окна. Ночной воздух вытеснил затхлый
запах из комнаты.
На прикроватном столике девушки не было косметики, только пузырьки
из-под наркотиков и несколько кожных мазей.
Ярлычки на пузырьках носили крошечные надписи, сделанные Фрэнком; он
экспериментировал.
Снаружи кто-то вскрикнул и принялся дубасить в металлическую дверь. На
секунду он уставился на дверь отсутствующим взглядом, затем подошел к ней и
вставил в гнезда верхнюю и нижнюю задвижки.
Жесткий, холодный голос прервал крики:
-- Что случилось? Кто-то оказался достаточно невоспитанным, чтобы войти
в комнату мисс Кэтрин без ее разрешения?
Джерри узнал голос Фрэнка, который, вне всякого сомнения, подозревал,
что в комнате находился его брат.
Раздались смущенные возгласы охранников, и Фрэнку пришлось возвысить
свой голос:
-- Кто бы ты ни был, ты ответишь за нарушение частных прав моей сестры,
ты не можешь выйти оттуда, если ты как-нибудь обидел ее или помешал ей,
обещаю, ты скоро умрешь. Да только ты и сам этого захочешь.
-- Избито, как всегда, Фрэнк! -- прокричал в ответ Джерри.-- Я знаю,
что ты понял: это я, и знаю, что ты уже наложил в штаны от страха. У меня
здесь больше прав, чем у тебя. Дом принадлежит мне!
-- В таком случае тебе следует остаться, а не передавать его мне и
Кэтрин. Говорю, что думаю, Джерри!
-- Отошли своих фрицев, войди, поговорим. Мне нужна только Кэтрин.
-- Я не так наивен. Ты никогда не узнаешь, чем я накачал ее, Джерри.
Только я могу разбудить ее. Это ведь, как волшебство, а? Она хорошо
накачана. Но если б я ее сейчас разбудил, ты не храбрился бы так и не
сиганул бы с ней в койку через десять минут.-- Сказав это, Фрэнк
засмеялся.-- У меня здесь, за дверью, доза того, что потребуется тебе,
прежде чем ты сможешь это, а потом ты больше этого не захочешь. Ты не можешь
принять дозу и сделать это, Джерри!
Фрэнк был в хорошем настроении. Джерри заинтересовало, что такое тот
нашел, что могло бы его взбодрить. Фрэнк всегда был нацелен на новые
соединения и, как хороший химик, обычно каждый раз выходил с новенькой
находкой. Та ли эта смесь, что текла сейчас в венах Кэтрин? Наверное, нет.
-- Бросай сюда свою иглу и входи с чистыми венами, Фрэнк,-- прокричал в
ответ Джерри, подлаживаясь к сложившейся ситуации. Он достал из кармана то,
что приготовил для встречи с Фрэнком, и ждал, однако тот, казалось, не
собирался принимать его предложение. Нули начали грохотать в дверь. Вскоре,
однако, по ту сторону двери вынуждены были остановиться, так как Фрэнк
придавал очень уж большое значение рикошету. Они прекратили стрельбу.
Джерри прошел к кровати и поднял с нее свою сестру, но потом опять
опустил: в этом не было никакого смысла; с ней у него не будет и шанса
выбраться отсюда. Ему придется оставить ее и лелеять надежду, что мозг
Фрэнка не дойдет до мысли об убийстве. Однако особых оснований для надежды
не наблюдалось: медленная смерть была единственной стоящей вещью в книге
судеб Фрэнка. Из кармана своего пальто Джерри вынул плоскую коробочку,
похожую на табакерку, и раскрыл ее. В ней лежали два маленьких фильтра. Он
вставил по одному в каждую ноздрю и, плотно сжав губы, запечатал их
пластырем, взятым из другого кармана.
Затем он отодвинул задвижки на двери и, медленно повернув ключ, слегка
приоткрыл дверь. Фрэнк стоял на небольшом отдалении, говоря что-то четверым
штурмовикам. Кожа у Фрэнка была серая, натянутая на его почти бесплотный
скелет, подобно безжизненной пленке из пластика. Они еще не заметили, что
дверь открылась.
Джерри бросил в коридор гранату. Стоявшие заметили ее падение, но
только Фрэнк благодаря своим познаниям в химии узнал в ней гранату с
нервно-паралитическим газом и, ни секунды не медля, бросился вон из
коридора, показывая охранникам пример.
Джерри поспешно шагнул из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
Охранники попытались было ринуться к нему, но газ уже начал свое действие.
Когда они задергались, подобно эпилептикам, и попадали на пол, подпрыгивая в
конвульсиях, Джерри окинул их довольным, оценивающим взглядом.
Джерри Корнелиус двинулся следом за Фрэнком Корне-лиусом, обнаружил его
у лифта, нажимающим кнопку вызова, но лифт ушел вниз, к библиотеке. Увидев
Джерри, Фрэнк выругался и побежал в конец коридора, к лестнице. Джерри
принял решение, что больше не хочет видеть Фрэнка в живых, и достал свой
пистолет с иголками. Пневматический пистолет вмешал магазин с сотней
разрывных пулек и обладал такой же эффективностью на коротких дистанциях,
как и любой мелкокалиберный пистолет, он был оружием куда более точным и к
тому же не пачкался. Единственным его недостатком было то, что его
приходилось перезаряжать после каждого выстрела.
Джерри побежал за братом. Фрэнк явно был без оружия; он стремительно
бежал вниз по винтовой лестнице. Прислонившись к перилам, Джерри прицелился
в голову Фрэнка.
Но, когда он навел свое оружие, понял, что и сам надышался
нервно-паралитическим газом: оружие в его руке два раза подпрыгнуло, и он
непроизвольно нажал на курок. Иглы разлетелись веером, а Фрэнк пропал со
ступеней на третьем этаже и был теперь вне поля зрения.
Джерри услышал голоса и шум шагов, и понял, что Фрэнк позвонил в другую
секцию охраны. У него больше не было гранат с газом. Оставалось только
уходить.
Он побежал обратно по площадке. Лифт ждал его. Фрэнк мог предположить,
что лифт не работает, поскольку ему самому с лифтом не повезло. Джерри вошел
в лифт и спустился вниз, в библиотеку; она была пуста. В библиотеке он
задержался, чтобы взять с полки свои книги. Джерри открыл стеклянную дверь,
шагнул на балкон, бросил книги в море, вернулся в библиотеку, аккуратно
закрыл дверь и постучал у другого входа. Дверь открылась; за ней стоял Джон.
Он все еще был бледен.
-- Что случилось, сэр?
-- Может быть, он никогда толком и не догадается, Джон, так что ты еще
можешь выбраться из этого. Я думаю, он расстроен. Выбор сейчас за тобой, В
воскресенье ты должен как-нибудь вызволить Кэтрин из этого дома и доставить
в домик на краю деревни. Вероятно, будет много суматохи, и тебе удастся
достаточно просто сделать это. Только не допусти ошибки. Вы оба нужны мне в
том домике.
-- Да, сэр, но...
-- На детали нет времени, Джон. Сделай это. Не провожай меня.
Джерри Корнелиус прошел через помещение с пультом управления, и Джон
опять выключил оборудование.
А потом Джерри был уже на обратном пути, с фонарем в руке пробираясь к
лодке.
Через двадцать минут он снова смотрел вверх, на дом, из своей лодки,
которая продвигалась к английскому берегу. Теперь дом был полон света и
выглядел так, словно его обитатели устраивали вечеринку.
До рассвета оставался еще час. Он еще успевал вернуться в Саутквэй до
того, как новый человек заступит на пост в конторе управления гавани.
В воскресенье утром мисс Бруннер и Димитрий выехали в Блэкхит. Она
закрыла дверь своего дома в Голланд Парке и сунула записку для молочника в
пустую бутылку на ступеньке лестницы. К тому моменту, как она, надев
перчатки, изящной походкой двинулась по дорожке от дома, Димитрий уже завел
"лотус-15".
Позже, когда они пережидали поток машин на Найтсбридж, чтобы,
вклинившись в него, начать движение, мисс Бруннер решила, что вести машину
будет она, и они с Димитрием поменялись местами. Меняться местами было их
обычаем, удерживавшим их вместе в столь ненадежное время.
-- Лучше было бы, чтоб мистер Корнелиус был там,-- с нажимом произнесла
мисс Бруннер, ведя машину по Слоун-стрит, меньше загруженной транспортом,
чем это могло бы быть в рабочий день. Димитрий сидел сзади и курил. Он
выдержал изнурительную ночь, и в этот раз был не так доволен собой, как
обычно, в особенности из-за того, что мисс Бруннер все время настойчиво
называла его Корнелиусом.
Пусть выдумывает, решил он про себя. И все-таки он, видимо, ревновал к
Корнелиусу: ему потребовалось две чашки крепкого кофе, когда, поднявшись,
убедился, что он -- вовсе не Джерри Корнелиус. С другой стороны, было не так
легко убедить в этом мисс Бруннер, и сегодня она была настолько плохой,
какой не была с самого четверга.
Ну, что ж, в случае удачи к понедельнику все кончится, и они смогут
приступить к следующей фазе их плана -- фазе, куда более сложной, которая
требовала и работы мысли, и немного энергичных действий.
Жаль, что нападение на дом было единственным путем; ему эта идея вообще
не нравилась - с самого первого предложения; но, поразмыслив о деле, он уже
наполовину желал этого. Просто сам факт был ему помехой.
Мисс Бруннер с откровенным удовольствием провела нервно подрагивавший
"лотус-15" через вестминстерский мост и смело въехала в лабиринт улиц за
мостом, а затем выехала на Старую Кентскую дорогу.
Она приняла решение, что должна овладеть Джерри Корнелиусом, и знала,
что эта ситуация принадлежала к числу тех, в которых она должна действовать
самостоятельно, не полагаясь на Димитрия. Островатый шик, думала она, этакий
довольно пикантный шик. И она почувствовала себя лучше.
* * *
Мистер Крукшенк, агент эстрадных артистов, поцелуем попрощался с мисс
Дэззл. Крохотная мисс Дэззл была основательно обнажена -- так, как не
появилась бы на сцене, разве что с той единственной целью, чтобы публика
увидела, что она действительно обладает самыми изысканными мужскими
гениталиями, какие ей, например, только приходилось видеть.
Мистер Крукшенк решил, что еще не настал момент открыть этот особый
секрет; нет, не настал, пока в течение трех дней недели мисс Дэззл с каждым
записанным ею диском очень ровно продвигалась к позиции первого номера в
Десятке Лучших Девушек. Когда окажется, что пятое место -- потолок для нее,
тогда могут появиться слабые слухи. Потом, может быть,-- женитьба,
рассчитывал он, хотя ему была ненавистна сама мысль потерять мисс Дэззл.
Готовый к поездке "роллс-ройс" мистера Крукшенка, с шофером в салоне,
ожидал его внизу у входного холла, ведущего к квартире мисс Дэззл в
Блумсберри.
Шофер знал дорогу сюда.
Мистер Крукшенк включил встроенный приемник, когда машина легла на курс
в направлении в Блэкфрайэр-бридж. Он покрутил ручку настройки и, по счастью,
наткнулся на последний хит Крошки Мисс Дэззл, который давали на "Виг Бит
Колле" -- круглосуточной программе поп-музыки. Это была заводная песня, и
мистер Крукшенк вполне завелся. Слова, казалось, адресовались ему:
Я -- часть тебя, я -- твое сердце, Хочу с тобой начать, и знаю...
Ритм поменялся с четырех четвертей на трети четверти, гитары обрушились
в пятую, когда она запела:
И только: что это, И только: что это, И только: что это, Хочу я знать.
Он глянул из окна, когда машина ехала по Фаррингтон-стрит в направлении
моста. Воскресные труженики все, казалось, двигались в том же направлении,
как-будто над землей слышался голос лемминга. В несколько философском
настроении мистер Крукшенк решил, что голос действительно слышался -- по
всей Европе.
* * *
Мистер Повис встал поздно, ибо обычно воскресенье было для него днем
отдыха, и вообще он поднялся раньше обычного лишь потому, что знал: ему
следовало быть этим утром в Блэкхите. Он вышел из своего маленького домика в
Гайд-Парке с порезом после бритья на лице и во вчерашней рубашке. Он выгнал
за угол гаража свой синий "Астон Мартин" и убрал в нем крышу в надежде на
то, что сырой бриз окончательно разбудит его во время езды.
С той же целью он включил радио, хотя уже слишком сильно опаздывал,
чтобы услышать в исполнении Крошки Мисс Дэззл "И только: что это". Вместо
этого он наткнулся на самую середину песни "Хвостатых ребят" Длинного Тома
"Сосунки того заслуживают". Если у мистера Повиса была своя судьба, то
"Хвостатые" Длинного Тома пели сейчас ее мелодию -- не то, чтобы это сразу
открылось мистеру Повису, он это почувствовал потом. Единственное
воздействие, которое произвела на него эта песня в тот момент,-- это то, что
в результате он почувствовал голод, хотя и не понял, каким образом. Мысль
его вернулась к мисс Бруннер и Димитрию, которых -- обоих -- он знал весьма
близко. Вообще было крайне маловероятно, что он согласился бы на это
предприятие, если бы не знал их так хорошо.
Мисс Бруннер и Димитрий умели убеждать. За исключением моментов
чрезвычайной серьезности, они обычно были неотделимы друг от друга в его
памяти: мисс Брукнер и Димитрий.
Мистер Повис был несчастным, озабоченным человеком. Он проехал через
парк, воздух в котором показался ему чище, и, свернув налево, въехал в район
Рыцарского моста -- легендарный квартал воров в Лондоне, где у каждого входа
в магазин (или, чтобы быть точнее, в каждом магазине) следовало ожидать
встречи с вором того или иного обличья. Он тоже выбрал Слоун-стрит, однако
проехал через Бэттерси-Бридж и, лишь добравшись до Клэфом-Коммон, понял, что
ошибся и теперь уже откровенно опаздывал по сравнению с прежними случаями,
К тому времени, когда машины пересекли реку, мистер Смайлс завтракал в
своем доме в Блэкхите, удивляясь, как это он оказался в этом деле на первой
роли. Его осведомленность об информации (возможно, на микрофильме), которую
надо было найти в доме старика Корнелиуса, происходила от друга Фрэнка
Корнелиуса -- преуспевающего импортера наркотиков, который снабжал Фрэнка
редкими химикалиями для его экспериментов. В некий момент легкого настроения
у Фрэнка кое-что соскользнуло с языка, а мистер Харви -- импортер -- позже
ляпнул то же самое мистеру Смайлсу, и тоже в состоянии благодушия.
Лишь мистер Смайлс наладил контакт с Джерри Корнелиусом, которого он не
видел некоторое время,-- да, действительно, с того дня, когда он и Джерри
ограбили Сити Юнайтед Бэнк на сумму около двух миллионов фунтов и -- каждый
с миллионом -- разошлись. Расследование, предпринятое полицией, проводилось
без какого-либо энтузиазма, словно ее внимание было сконцентрировано на
более серьезных преступлениях того дня, при полном понимании того, что
попавший в тиски инфляции фунт более не стоит даже попыток как-то его
защитить.
Мистер Смайлс был кем-то вроде мистика и мог читать приметы. Он видел,
что всю западноевропейскую экономику, включая Швецию и Швейцарию, в скором
времени ожидал коллапс. И та информация, которую мистер Харви любезно
передал ему, способствовала бы приближению этого коллапса,-- но только, если
использовать ее должным образом, что и поставили мистер Смайлс и его
"коллеги" во главу угла. У них в руках прелестнейшим образом окажется почти
вся власть, когда, наконец, наступит анархия.
Мистер Смайлс поигрывал яичницей, размышляя, почему это желтки все
время прорываются.
В своем номере в "Яхтсмене", снятом на постоянный срок, Джерри
Корнелиус проснулся в то утро в семь часов и надел лимонного цвета рубашку с
небольшими черными запонками и широким черным галстуком, темно-серый жилет,
такие же хиповые брюки и черные ручной работы ботинки. Он вымыл свои
чудесные волосы, и в довершение расчесал их так, что они сияли.
Потом Джерри вычистил щеткой одно из своих полуформенных двубортных
черных пальто и надел его.
Он натянул черные замшевые перчатки и закончил свои приготовления к
встрече с миром, нацепив черные очки.
Джерри поднял с постели предмет, оказавшийся несессером из черной кожи.
Он раскрыл его, чтобы убедиться, что оружие с иголками на месте, и закрыл
несессер.
Держа его в ревой руке, Джерри спустился по лестнице мимо кивнувшего
ему хозяина и сел в натертый до блеска "кадиллак".
Мгновение он сидел в машине, глядя в сторону серого моря.
В защелке перед лобовым стеклом все еще стоял на четверть наполненный
бокал. Джерри вынул его, опустил стекло и выбросил бокал за окно. В
"бардачке" он нашел новый, упакованный в бумагу бокал, зафиксировал его в
защелке и наполнил до половины из той же бутылки. После этого Джерри
запустил двигатель, развернул машину и выехал, включив магнитофон сразу, как
только оказался на главной улице Саутквэй.
Джон, Джерри, Пол и Ринго приветствовали его из всех трех
громкоговорителей серенадой -- старой доброй "Бэби в черном":
-- О, милый, что я мог поделать,
Ведь бэби -- в черном, А мне так плохо...
Они были его любимой группой.
-- Она думает о нем и носит черное.
И, хоть ему уж не вернуться никогда,
Она всегда в одежде черной.
На полпути в Блэкхит Джерри сделал остановку у газетного магазина, взял
пару "Марс Барс", две чашки крепкого черного кофе и пару фунтов
свежеотпечатанных газет: "Блок новостей", "Деловой блок", "Блок досуга",
"Блок искусств", "Поп-блок", "Авто-блок", "Юмористическое приложение",
"Приложение новелл" и "Воскресное рекламное приложение". "Блок новостей"
представлял собой просто газетный лист, новости носили краткий характер и к
тому же не были снабжены комментариями. Джерри не читал их. Он на самом деле
ничего не читал, кроме части "Юмористического приложения", хотя там было
много на что взглянуть. Сообщения в эти дни все чаще принимали вид картинок,
что очень устраивало Джерри.
Он съел свои конфеты, выпил кофе, свернул газеты и, оставив их на столе
почти нетронутыми, вернулся к машине, чтобы продолжить путешествие в
Блэкхит.
Джерри обнаружил, что ему не нужно было много есть, так как он мог
отлично питаться энергией других людей, хотя их это, конечно, изнуряло. Не в
его правилах было сохранять множество знакомств надолго, и Кэтрин была
единственным человеком, от которого он не подпитывался. Наоборот, ему
доставляло наслаждение выделять ей в поддержку немного уворованной им
жизненной энергии, когда она чувствовала упадок сил. Ей это не очень
нравилось, но потребуется, когда он при случае вызволит ее из этого дома и
вернет к нормальной жизни, если ему вообще удастся вернуть ее.
Он наверняка убьет Фрэнка, когда они нападут на дом. Последняя игла для
Фрэнка вылетит из оружия Джерри; она окончательно добьет его -- вот чего
жаждал Джерри.
* * *
К двум часам не подъехал только мистер Лукас, и они не стали ждать,
чувствуя некоторое раздражение по его адресу, что было не совсем
справедливо, ибо мистер Лукас вчера вечером был зарезан в Айлингтоне и
ограблен на большую часть добытого в казино выигрыша разъяренным
неудачником, которому самому не далее как в следующий понедельник суждено
было упасть с лестницы и убиться, неся его деньги в банк,-- в полном
соответствии с судьбой всегдашних неудачников.
Мисс Бруннер и Димитрий, мистер Крукшенк и мистер Повис -- все вместе
смотрели на карту, которую мистер Смайлс разложил на столе. Джерри
Корнелиус, стоя у окна, курил тонкую сигарету и вполуха слушал, как
собравшиеся осуждали детали экспедиции.
Мистер Смайлс указал на крест, грубо начерченный посреди Ла-Манша между
Дувром и Нормандией:
-- Вот здесь будет ожидать лодка. Людей я нанял в Танжере. Они
откликнулись на объявление. Сначала они думали, что отправляются стрелять
африканцев, но мне удалось переубедить их. Состав команды -- в основном
белые южноафриканцы, бельгийцы и французы. Есть пара бывших английских
офицеров; этих я, конечно, ввел в курс дела. В отличие от южноафриканцев,
они загорелись, когда я им сообщил, что они будут бить в основном немцев.
Просто удивительно, как некоторые умудряются нахлебничать, правда?
-- Вот как? -- мистер Повис, как обычно, был слегка неуверен.-- И они
вот здесь будут ждать нас на якоре?
-- Мы сочли, что так будет лучше всего, знаете ли. Собственно,
прибрежный патруль встречается теперь не так часто, как прежде, и нам нет
нужды слишком уж беспокоиться.
Мисс Бруннер указала на деревню рядом с особняком Корнелиуса:
-- А как насчет этого?
-- Передовая группа из пяти человек оставит деревню без связи. У
жителей, конечно, будет возможность увидеть кое-что из происходящего, однако
мы не предвидим никаких помех с их стороны. Все сообщения, поступающие по
радио или телефону, будут закодированы.
Мисс Бруннер взглянула на Джерри Корнелиуса.
-- А вы, мистер Корнелиус, не ожидаете никаких препятствий до того
момента, как мы попадем в это место с утесом?
Джерри кивнул.
-- Лодки, такие по размерам, как ваша "Ласточка", да и моя собственная,
почти наверняка будут замечены. У них там радар. Я подозреваю, что мой брат
все еще будет полагаться главным образом на западню в лабиринте и прочие
подобные штуки. Но в самом доме будут и еще сюрпризы. Как я вам сказал, нам
надо будет попасть в главное помещение, в котором размещается пульт
управления, как можно быстрее. Оно находится в центре дома. Оказавшись там,
мы сможем выключить его, и тогда будет равный бой, пока мы не захватим
Фрэнка. По моим оценкам, если вы продержите его без зелья часа два, он
сообщит вам, где микрофильм. Мисс Бруннер спокойно произнесла:
-- Тогда, значит, мы должны охранять Фрэнка во что бы то ни стало.
-- Пока не получите нужную вам информацию -- да. А потом им займусь я.
-- В ваших словах полным-полно мести, мистер Корнелиус,-- улыбнулась
ему мисс Бруннер.
Джерри передернул плечами и снова отвернулся к окну.
-- Ну, кажется, мало что есть еще обсуждать,-- с этими словами мистер
Смайлс предложил всем свои сигареты.-- Нам надо убить еще час-два.
-- Убить надо еще три часа, если мы выходим в пять,-- уточнила мисс
Бруннер,
-- Три часа? -- огляделся мистер Повис.
-- Три часа,-- ответил мистер Крукшенк, кивнув и посмотрев на свои
часы.-- Почти.
-- Какое сейчас точное время? -- спросил мистер Смайлс.-- Мои часы,
кажется, остановились.
-- Согласен, эти лиры стоят тридцать центов за миллион,-- мистер
Крукшенк зажег большой золотой зажигалкой сигарету мисс Бруннер.
-- Они никогда больше не выберутся из Общего рынка,-- с сожалением
произнесла мисс Бруннер.
-- А что им еще делать?
-- Марка еще сильна,-- проговорил мистер Повис.
-- А, эта русско-американская марка! Они не смогут продолжать
поддерживать ее до такой степени,-- мистер Смайлс довольно улыбнулся.--
Точно: нет.
-- Я не уверен, что мы были правы,-- сказал мистер Повис так, словно он
все еще был в чем-то неуверен. Он пытливо посмотрел на бутылку "Скотч" на
буфете.
Мистер Смайлс повел хозяйски-приглашающим жестом
руки в направлении бутылки. Мистер Повис поднялся и щедро налил себе.
-- Я имею в виду -- отказываясь выплачивать все эти европейские займы.
Я так думаю.
-- Это не был прямой отказ,-- напомнил ему Димитрий.-- Мы лишь
попросили о неопределенном временном пределе. Британия -- ну, точно темная
лошадка сегодня, да?
-- Тут уж ничем не поможешь, и если нам сегодня повезет, то ситуация
для нас надолго изменится в выгодную сторону,-- мистер Смайлс почесал бороду
и прошел к буфету.-- Кто-нибудь желает выпить?
-- Да, пожалуйста,-- отозвался мистер Повис. Остальные тоже приняли
предложение, кроме Джерри, который все еще смотрел в окно.
-- Мистер Корнелиус!
-- Что? -- поднял глаза Димитрий.-- Ах, извините.
Мистер Повис, державший по бокалу в каждой руке, насмешливо глянул на
него. Мисс Бруннер направила на Димитрия сияющий взгляд.
-- Мне немного,-- Джерри, не заметил ошибки Димитрия, хотя, принимая
бокал из рук мистера Смайлса, он в какой-то момент широко осклабился.
-- О, мы живем в довольно странное время, не так ли? -- С того самого
момента, как ему явился зыбкий образ лемминга, мистер Крукшенк сохранял
философский взгляд на вещи.-- Общество на краю гибели, да? Угроза хаоса!
Мистер Повис предпринял попытку вылить один полный бокал "Скотча" в
другой; виски полилось на ковер.
Корнелиус почувствовал, что мистер Повис немного перебирает. С легкой
улыбкой он присел на подлокотник стула мисс Бруннер; она подвинулась,
попытавшись заглянуть Джерри в лицо, но безуспешно.
-- Возможно, Запад дошел в своем развитии до этапа квазара,-- знаете,
ЗС286 или как там его,-- торопливо, полурассерженно заговорила мисс Бруннер,
отклоняясь от Джерри Корнелиуса.
-- А что это? -- обсасывал свои пальцы мистер Повис.
-- Да, а что это? -- Создалось впечатление, что мистер Крукшенк явно
упустил вопрос мистера Повиса, так как задал точно такой же.
-- Квазары -- объекты звездного неба,-- сообщил Джерри,-- настолько
массивные, что они достигли гравитационного коллапса.
-- И что же тут общего с Западом? -- спросил мистер Смайлс.--
Астрономия?
-- Чем массивнее -- в смысле населения -- становится регион, тем
большую массу он привлекает, пока не достигается состояние гравитационного
коллапса,-- пояснила мисс Брукнер.
-- Я полагаю, энтропия, мистер Крукшенк, а не хаос,-- мягко вставил
Джерри.
Мистер Крукшенк улыбнулся Корнелиусу и покачал головой.
-- Вы чуть обходите меня, мистер Корнелиус,-- при этих словах он
улыбнулся и остальным.-- И даже всех нас, я бы сказал.
-- Меня -- нет,-- чопорно поправила мисс Брукнер.
-- Науки становятся до странного взаимозависимыми, я прав, мистер
Корнелиус? -- проговорил Димитрий, заявление которого, казалось, повторяло
то, что он уже говорил раньше.-- История, физика, география, психология,
антропология, онтология. Один индус, встреченный мною,...
-- Я бы предложила разработать программу,-- сказала мисс Бруннер.
-- Не думаю, что для этого найдется компьютер,-- возразил Джерри.
-- Я намереваюсь сделать программу,-- произнесла она так, словно мысль
об этом возникла у нее только что.
-- Вам придется учитывать и искусства,-- заявил он.-- Не говоря уж о
философии. И возможно, что лишь вопрос времени -- когда возникнет мысль об
этом, прежде чем все данные кристаллизуются во что-то интересное.
-- Времени?
-- И этого тоже.
Мисс Бруннер улыбнулась Джерри.
-- В нас есть нечто общее, только я пока не совсем поняла, что.
-- У вас хорошее настроение,-- обратился мистер Повис к Джерри.
-- У меня есть еще дела,-- ответил было Джерри, но мистер Повис уже
вновь таращился на свой "Скотч".
Мисс Бруннер ощущала чрезвычайное удовлетворение. Она вернулась к теме:
-- Мне бы хотелось иметь побольше информации. Вы же знаете, что этот
компьютер можно было бы создать; только вот что создаст в свою очередь он?
Куда мы движемся?
-- Вероятно, в направлении перманентного движения, если позволителен
такой парадокс. Немногим хватит ума выжить. И, когда Европа окончательно
потеряется между русскими и американцами -- надеюсь, не при моей жизни,--
какую проверку устроят выжившим! Будут ли они иметь какое-либо значение для
своих новых хозяев? Вам надо не забыть об этом, мисс Бруннер, какие бы
события ни походили на свидетельства превышения нынешней скорости,-- Джерри
игриво похлопал ее по плечу.
Она потянулась вверх, чтобы коснуться его руки, но та уже исчезла. Он
поднялся.
-- А может ли время превысить "с"? -- засмеялась она.-- Я ускользаю,
мистер Корнелиус. Но мы должны возобновить эту беседу.
-- Сейчас или никогда,-- объявил он.-- Завтра я уеду, и мы никогда
больше не встретимся.
-- Вы весьма самоуверенны.
-- Приходится,-- и, отходя назад к окну, он больше уже не улыбался,
вспомнив Кэтрин и то, что он должен сделать с Фрэнком.
Беседа за его спиной продолжилась.
Мисс Бруннер была в диком, возбужденном состоянии.
-- А какова ваша философия на предстоящий Легкий Век, мистер Повис?
Знаете -- век "с"? Это лучший период, если подумать еще раз.
-- Второй раз? -- мистер Повис никак не мог свести концы с концами.
Сейчас он добрался до своей пятой мысли, пытаясь сравнить ее с четвертой, и,
насколько он мог припомнить,-- с третьей.
Мистер Повис деловито распадался на части. Мистер Смайлс от души
наполнил его бокал: в каждом из нас есть толика добра.
Джерри направлял лодку на свет, внезапно вспыхнувший рядом с гаванью.
Освещенное зеленоватым отблеском панели приборов, лицо его казалось более
странным, чем когда-либо, всем, кто в ожидании собрался на палубе за его
кабиной.
Мисс Бруннер, наиболее склонная к такого сорта делам, выразила мысль,
что противоречивые течения времени второй половины двадцатого столетия,
по-видимому, отразились в нем, и казалось, мысль прошлая рвалась вперед, в
то время как мысль будущая устремлялась назад.
Что задумывал Корнелиус? Распад времен? Она не читала ни одной из его
книг, но слышала о них. Не говорил ли кто из них о цикличности времени,
подобно Дану? Окончательный пункт прошлого, следовательно, станет
окончательным пунктом для будущего. Однако что, если что-то нарушит цикл?
Может быть, некое историческое событие такой значимости, что вся модель
изменится. Природа времени, в предположении цикличности его характера, будет
разрушена. Круг разомкнется, и -- что только не может произойти?! Вот уж что
наверняка выставит Шпенглера в глупом свете, позабавила ее мысль.
Если бы был создан ее компьютер и она могла бы с успехом начать свой
проект, она могла бы стать тем существом, которое сможет сохранить кое-что
от разрушения. Она могла бы объединить все, что останется, в одну большую
программу,-- окончательную, финальную программу, думалось ей. Сознание и
бытие, сведенные вместе, соединятся. В прошлом такие попытки успеха никогда
не имели, но сейчас у нее появится возможность выполнить это, ибо время,
видимо, подоспело. Ей потребуется больше сил и больше денег, но с долей
удачи и при разумном использовании шаткой ситуации в мире она может получить
и то и другое.
Джерри провел лодку вдоль борта более крупной посудины. Он проследил за
тем, как пассажиры поднялись на борт, но сам к ним не присоединился,
предпочитая, чтобы по окончании экспедиции его ждала его собственная лодка.
Судно тихо пошло в направлении берегов Нормандии, а он последовал
сзади, располагая свою лодку чуть сбоку, чтобы избежать главных помех
кильватера судна. Судно принадлежало мистеру Смайлсу, который, как и Джерри,
вложил свои деньги в реальные вещи, пока они еще имели какую-то ценность.
Постепенно линия нормандского берега становилась все виднее, Джерри
выключил двигатель; на судне последовали его примеру. Джерри вышел на
палубу, когда с судна ему выкинули швартовы. Он быстро укрепил конец. Ночь
стояла холодная.
Судно опять стартовало, теперь уже с Джерри в хвосте. Оно направилось к
утесу, на котором высилась копия "Ле Корбюзье шато", силуэтом выделяясь в
лунном свете.
Существовала небольшая надежда, что сравнительно крупную лодку не
заметят на радаре в особняке. Лодку же Джерри не заметят -- она сидела
гораздо ниже в воде. Капитанский мостик, широкая труба, поднимавшаяся над
пассажирском отсеком и двигательной установкой, как раз и могли дать вспышку
на радаре.
Микрофильмы старого Корнелиуса были скрыты глубоко в недрах шато, в
укрепленном помещении, которое, наверное, не выстоит против взрывов, но,
атакованное таким образом, автоматически приведет к разрушению пленки.
Информация, которая требовалась бесстрашной команде, вероятно, была
там, однако единственным безопасным способом завладеть пленкой было открыть
укрепленную комнату обычным образом, и вот почему Фрэнка, которому были
известны различные коды и необходимые приспособления, следовало сохранить и
допросить, а случись, что повезет, то и заставить самостоятельно открыть эту
комнату.
Весь дом был построен вокруг этой укрепленной комнаты. Его и построили,
чтобы защитить микрофильмы. В нем было очень мало того, чем он казался
внешне. И он был оснащен странным оружием.
Глядя снизу вверх на здание, Джерри думал, насколько сильно дом
напоминал хитрую голову отца.
Практически в каждой комнате, каждом коридоре, каждом алькове имелись
ловушки, и поэтому Джерри был так ценен для экспедиции. Он не знал
комбинацию укреплен-
ной комнаты, но все остальное в доме было ему, выросшему здесь, хорошо
известно.
Если бы он не ушел отсюда после той ночи, когда отец застал его с
Кэтрин, он бы унаследовал эти микрофильмы по праву первородства, так как был
старшим братом; однако этой чести был удостоен Фрэнк.
Разыгрался ветер; он шумел в деревьях, рычал среди башен шато. Тучи,
рваными кусками несшиеся по небу, скрывали луну.
Судно закачалось.
Со стороны дома ударили лучи прожекторов.
Прожекторы были направлены в основном на сам дом, освещая его, подобно
некоему историческому монументу, каковым на самом деле он и был.
Лучи мигнули, появился еще один мощный луч, движущийся по воде. Он
попал на судно.
Появились еще лучи, собрались на доме, особенно на крыше.
Джерри закричал:
-- Отведите глаза от крыши! Не смотрите на башни! Помните, что я
говорил вам!
Вода плескалась о борта судна, застопорившего в ожидании.
На крыше поднялись три круглые башни. Они начали вращаться в синем луче
прожектора. Цвет изменился на красный, затем -- на желтый, потом -- на
сиреневый. Сначала башни вращались медленно. Они выглядели наподобие больших
бункеров со щелями для пулеметов, расположенными с интервалами вдоль их
вертикальной стенки. Сквозь эти продолговатые щели стал пробиваться яркий
свет, создавая геометрические фигуры в ярких основных цветах радуги, с
шипением, как от неоновых ламп. Башни закружились быстрее. Практически
невозможно было оторвать от них взгляд.
Джерри Корнелиус знал, что означали гигантские башни. Стробоскоп
Михельсона восьмого типа. Они притягивали взгляд и сковывали все члены, всю
волю. Что-то схожее c эпилепсией могло стать результатом слишком долгого
разглядывания этих башен.
Ветер и свистящие башни издавали высокое, улюлюкающее завывание. Все
быстрее и быстрее крутились башни; яркие металлические цвета сменили радугу
-- серебро, бронза, золото, медь, сталь.
Сначала глаза, потом -- разум, подумал Джерри.
Он увидел, что один из наемников на лодке стоял завороженный:
остекленевшими, немигающими глазами он уставился на гигантские стробоскопы;
руки и ноги у него одеревенели.
Луч прожектора нашел его, и из двух бетонных укреплений на утесе
пулеметы влепили в него с полдюжины очередей.
Его окровавленное тело с силой швырнуло назад; оно обмякло и рухнуло.
Джерри все еще кричал ему что-то, чтобы отвести его взгляд от стробоскопов.
Потом перестал кричать. Он не ожидал проявления силы так скоро. Фрэнк
явно использовал шанс. Он пригнулся за кабиной, пока лодки смещались к
утесам. Нависавшие глыбы укрыли их.
Через минуту башен уже не было видно. Они были разработаны
преимущественно для отражения сухопутного нападения.
Когда его лодка ударилась о судно, Джерри глянул на тело мертвого
наемника. Оно знаменовало начало интересного анархического приключения.
Джерри перегнулся и схватился за поручень, подтянувшись на борт судна.
Он достал свое оружие с иглами и взял его в правую руку, одетую в перчатку.
-- Добро пожаловать на борт, мистер Корнелиус,-- произнесла мисс
Бруннер, стоя на широко расставленных ногах, с развевающимися сзади
волосами.
Джерри прошел вперед, когда судно ударилось об утес. Сзади один из
наемников быстро прыгнул на палубу его лодки.
Другой наемник -- загорелый, с волнистыми маслянистыми волосами --
пошел вперед, держа мину на присосках, чтобы подорвать дверь. Человек этот,
установив равновесие, наклонился, чтобы прикрепить мину к тому месту,
которое указал Джерри. После взрыва, когда обломки двери дождем посыпались
вниз, они вернулись на палубу.
Дверь была открыта.
Джерри прошел к двери, поставил ногу на поручень и протиснулся в
образовавшееся отверстие. Он начал продвигаться по короткому коридору.
Основная часть наемников, одетая в обязательное легкое хаки, последовала за
ним с автоматами наперевес. Сзади, не столь сноровисто, шагали мистер
Смайлс, мисс Бруннер и Димитрий, мистер Крукшенк и мистер Повис. Все они
неуклюже держали в руках большие автоматы.
Взрыв потряс утес. Оглянувшись, они увидели, как огонь разбежался по
воде.
-- Будем надеяться, они не станут тратить слишком много времени на
лодки,-- произнес мистер Смайлс, говоря в нос, так как его ноздри были
закрыты фильтрами, которые Джерри роздал всем.
Джерри добрался до внутреннего помещения и указал на два места на
стенах. Шедший впереди наемник поднял свое оружие и отстрелил две камеры. Из
камеры управления наверху в ответ на это отключили свет.
-- Фрэнк нашел этот вход, однако,-- сказал Джерри. В действительности
он только этого и ждал.
Теперь наемники отцепили тяжелые каски от ремней и надели их. Каски
были оснащены шахтерскими лампами. Один из наемников держал на плече длинную
связку нейлонового каната.
-- Может быть, лифт еще работает? -- предположил мистер Повис, увидев,
как Джерри поставил ногу на лестницу.
-- Возможно,-- ответил Джерри и начал взбираться.-- Только здорово мы
будем смотреться, если они отключат питание, когда мы застрянем на полдороге
вверх.
Все начали подниматься. Мисс Бруннер шла последней. Поставив ногу на
первую перекладину, она глубокомысленно произнесла:
-- Дурачье. Они забыли подключить ток к лестнице.
Джерри услышал какие-то голоса над собой. Он посмотрел вверх, но в
шахте появился свет, заставивший его моргнуть. Грубое лицо немца смотрело на
него сверху, наводя автоматическую винтовку.
Джерри вскинул пистолет с иглами и набил немца сталью. Он остановился,
обвив рукой лестницу, чтобы перезарядить оружие, и крикнул:
-- Внимание!
Охранник скатился через край шахты и полетел вниз.
Когда тело охранника с глухим ударом шлепнулось на дно, Джерри добрался
до верха, держа наготове пистолет, однако там больше никого не было. Фрэнк
оставил здесь только одного охранника, в уверенности, что лабиринт послужит
ему лучше всего.
Все выбрались наверх и стояли теперь у входа в лабиринт, пока солдат с
веревкой распределял ее между ними. Все связались.
Завязывая узлом свою часть веревки на талии, мисс Бруннер чувствовала
себя неудобно.
-- Мне такие штуки не нравятся,-- сказала она. Джерри не заметил
сказанного и повел всех в лабиринт.
-- Плотно сожмите губы,-- напомнил он.-- И, что бы ни случилось, все
внимание уделите тому, чтобы не отстать от меня.
Лампы на касках освещали путь, когда Джерри осторожно шел впереди,
показывая телевизионные камеры наемникам, которые, проходя мимо,
расстреливали их.
Потом в проходах появились первые волны газа. Это был газ ЛСД,
очищенный старым Корнелиусом. Носовые фильтры, усовершенствованные его
сыном, были в состоянии справиться с ним, если им удастся пройти сквозь
завесу достаточно быстро. Старый Корнелиус изобрел либо усовершенствовал все
галлюциногенные защитные установки в доме; Фрэнк добавил оружие и
охранников.
Галлюциногенные газы были специальностью старого Корнелиуса, хотя
отдельным направлением были галлюцинаты, такие, как стробоскопические башни
на самом верху крыши.
Старый Корнелиус истощил свои силы и убил себя, проводя исследования
последнего галлюциногенного устройства ("полный распад менее чем за секунду"
был его целью, его воинским кличем), подобно тому, как его сын Фрэнк
разрушал себя откровенно медленно, нанося смертельный удар по венам.
Джерри оглянулся на раздавшееся позади хихиканье.
Мистер Повис поднял вверх руки и весь сотрясался,
словно его щекотали. С неимоверной частотой он вытягивал руки перед
собой и энергично толкал обрывки газового облака.
Потом он начал прыгать по кругу.
Плотно и напряженно зажав рты, ибо увидели пример мистера Повиса,
мистер Смайлс и мистер Крукшенк двинулись к нему, стремясь усмирить его.
Джерри подал знак всему отряду остановиться, отцепил веревку от пояса
и, вернувшись к мистеру Повису, ударил его стволом пистолета по затылку.
Мистер Повис ослаб, и мистер Смайлс с мистером Крукшенком взяли его под
руки.
В молчании они продолжали шагать сквозь слегка желтоватый газ, который
клубами наполнял лабиринт. Тем, кто немного глотнул его, казалось, что они
видят фантомы в корчащейся массе: недоброжелательные лица, гротескные
фигуры, прекрасные узоры. Все покрылись потом, особенно мистер Смайлс и
мистер Крукшенк, тащившие мистера Повиса, который должен был скоро
наглотаться ЛСД в достаточной мере, чтобы убить себя.
На развилке Джерри замедлил шаг, как бы сомневаясь, затем снова
зашагал, ведя отряд по туннелю, который ответвлялся вправо.
Они продолжали идти, и молчание иногда прерывалось выстрелами из
винтовок по камерам.
В этом была некая ирония, думал он, что его отец был столь одержим
проблемой расширения сферы действия невротических расстройств в мире, а ему
самому пришлось отдать концы в результате этого.
Джерри последний раз повернул за угол и оказался перед дверью помещения
с пультом управления. Для него было довольно удивительно, что пока имелось
только две жертвы, и лишь одна из них действительно мертва.
Примерно за пятнадцать ярдов до нужной двери Джерри подал сигнал, и ему
по цепочке передали базуку. Остальной отряд несколько отступил в глубь
коридора и остановился, сгрудившись, в ожидании дальнейшего.
Джерри поудобнее пристроил базуку к плечу и нажал на спуск. Снаряд
ухнул сквозь дверь и разорвался в самой комнате с пультом управления.
Нога в ботинке вылетела из облака пыли и ударила
Джерри в лицо. Он отбросил ее пинком и взмахом руки подозвал остальных.
Взрывом разворотило панель пульта управления, но противоположная дверь
не была повреждена. Так как она могла открыться только в ответ на тепловой
код кого-нибудь знакомого, им оставалось либо взорвать ее отсюда, чтобы
пройти в библиотеку, либо ждать кого-то, кто взорвет ее с противоположной
стороны. Джерри знал, что в библиотеке их наверняка будут ждать вооруженные
люди.
Другие члены экспедиции отцепляли веревку и сбрасывали ее на пол.
Маловероятно, что им придется покидать дом тем же путем, а следовательно,
веревка им больше не пригодится. Джерри обдумывал проблему, когда мисс
Бруннер протиснулась в комнату и принялась изучать обломки панели.
Ее большие глаза насмешливо взглянули на него снизу вверх:
-- Миленькая панелька. И это только малый пульт управления?
-- Да. В подвале есть большая комната -- там главный пульт. Он и
является предметом нашего внимания, как я вам говорил.
-- Говорили. Что теперь? Джерри отбросил волосы с лица.
-- Можем, конечно, подождать их. А можем испытать базуку. Только там,
за этой дверью, есть еще одна, и я сомневаюсь, пройдет ли снаряд сквозь обе.
Если нет -- самое худшее от взрыва достанется нам. Они должны ждать с той
стороны -- может быть, с гранатометом, большим Бреном, или еще чем-нибудь в
этом роде. Патовая ситуация.
-- Вам следовало предусмотреть это,-- передернула плечами мисс Бруннер.
-- Да, знаю.
-- Так почему же не сделали этого?
-- Я не думал об этом,-- со вздохом объяснил Джерри.
-- Надо было еще кому-нибудь подумать,-- повернувшись, мисс Бруннер
осуждающе посмотрела на остальных.
Димитрий стоял на коленях рядом с мистером Повисом, пытаясь привести
того в чувство.
-- Мистера Повиса не касается,-- заметил мистер Крукшенк, не в
состоянии сдержать легкую улыбку.-- ЛСД всегда загоняет в угол, а? Вас-то
ведь тоже,-- добавил он.-- Похоже, старина мистер Повис схватил его.
-- Думаю, это было слишком просто,-- проговорил мистер Смайлс.
-- Я, кажется, понял,-- Джерри посмотрел наверх. Металлическая панель
над дверью была закреплена с помощью мощных гвоздей. Он указал на нее:
-- Кондиционер. Гранатомет, простая граната с нервно-паралитическим
газом и меткий глаз должны справиться, если только решетка на том конце не
закрыта.
Он коснулся руки высокого южноафриканца:
-- Давай ты. Я встану тебе на плечи. Подстрахуй меня при отдаче. У кого
связка гранат?
Один из бельгийцев передал ему связку. Он прикрепил ее к автоматической
винтовке и отделил обойму. Бельгиец подал ему другую обойму. Он прикрепил к
винтовке и ее. Потом достал из кармана гранату с газом и запихнул ее в
корзину гранатомета.
-- Дайте кто-нибудь руку,-- попросил Джерри.
Наемник-англичанин помог ему взобраться на широченные плечи африканца.
Джерри продавил внутрь металлическую панель и принялся колотить по
проволочной решетке прикладом. Вдоль трубы он мог видеть, куда доставал свет
из библиотеки, и слышал приглушенные голоса.
Запихнув винтовку в трубу, он приложил приклад к плечу. Пространство
между лопастями вентилятора было достаточным. Теперь, если газовую гранату
не отбросит от решетки на другом конце трубы, что было маловероятно, у них
будет возможность успокоить охрану и иметь время подорвать двери небольшими
зарядами взрывчатки, прежде чем кто-нибудь догадается, что расчет в
библиотеке выведен из строя.
Он спустил курок. Граната с газом пролетела по трубе, прошла между
лопастями вентилятора и прорвалась сквозь решетку.
Джерри улыбнулся, услышав на другом конце возгласы удивления. По
донесшимся до него звукам глухих хлопков он догадался, что граната
разорвалась. В этот момент Джерри начал терять равновесие на плечах
южноафриканца, но успел спрыгнуть, так и не упав, на пол и вернул винтовку
бельгийцу.
-- О'кей, давайте рвать эти двери. Поторопитесь. И снова держите
закрытым рот.
Зарядами разворотило оба замка, и они прошли через двери. На полу
библиотеки у перевернутого пулемета в параличе подергивались три немца; рты
их свела судорога, глаза наполнились слезами, мышцы и члены искривились от
действия газа на нервы. Команда Джерри оказала им единственно возможную
милость: всех троих закололи.
Отряд бросился из библиотеки в цокольный этаж, где потолок, казалось,
внезапно поднялся, стены раздвинулись и яркий свет, подобно вспышке магния,
на мгновение ослепил их. Джерри выудил из кармана защитные очки и надел их,
одновременно заметив, что другие сделали то же самое.
Теперь они могли видеть образы, в мерцании возникавшие вокруг них, как
на негативной цветной фотопленке. Линии темно-красного и светло-синего
цветов прорезали стены.
Потом свет пропал, отряд остался в кромешной тьме. В тот же момент одна
стена стала прозрачной. За ней начал вращаться огромный черно-белый диск, и
ритмические удары взорвали тишину, поднявшись почти до уровня болевых
ощущений. Казалось, выросшее в размерах помещение раскачивалось, как
корабль, когда они, шатаясь, шли следом за Джерри, который и сам не слишком
уверенно держался на ногах, направляясь прямо на диск.
Джерри схватил оружие у одного из ошеломленных, загипнотизированных
наемников, перевел его в полностью автоматический режим и расстрелял весь
магазин в стену. Пластик растрескался, но диск продолжал вращаться.
Повернувшись, чтобы взять еще винтовку, Джерри увидел, что все приросли к
полу.
Еще очередь -- и пластик рассыпался. Пули ударили в диск, и он начал
замедлять ход.
Позади них дальняя стена скользнула вверх; за ней показались охранники
Фрэнка.
Джерри, не обращая на них внимания, пробил ногой большую дыру в стене и
колотил по диску прикладом винтовки до тех пор, пока диск не был смят.
-- Бросай оружие! -- скомандовал старший охранник. Джерри бросился
сквозь дыру. Целясь между мисс Бруннер и Димитрием, к которым только
начинало возвращаться сознание, он сразил командовавшего.
Выстрела оказалось достаточно, чтобы быстро вернуть остальным сознание.
Быстрее, чем Джерри мог понять это, мисс Бруннер прыгнула в дыру, ударив его
в зад высокими каблуками.
Началась перестрелка, но мистер Смайлс, Димитрий и мистер Крукшенк
невредимым прошли сквозь стену, хотя некоторые наемники, включая
гиганта-африканца, погибли.
Они отстреливались, пока не было покончено со всеми охранниками Фрэнка.
Сделать это из их укрытия было делом несложным.
Теперь они находились в маленькой комнате, которая как бы купалась в
мягком красном свете, в ушах словно звучал шелест моря.
Что-то упало с потолка, подпрыгивая, пока не распалась оболочка.
-- Бомба с нервно-паралитическим газом! -- закричал Джерри.-- Прикрыть
рты!
Ему было известно, что где-то справа от разбитого диска был выход. Он
пробрался в ту сторону и нашел его, используя оружие, чтобы выломать дверь.
Джерри понимал, что, если они не выберутся отсюда побыстрее, носовые фильтры
их не спасут.
Он прошел в дверной проем, остальные последовали за ним.
Следующая комната купалась в желтом и была наполнена успокаивающим
бормотанием. Камера с дистанционным управлением крутилась под самым
потолком. Один из наемников выстрелил в нее. Обыкновенная дверь, незапертая,
открыла вид на звезды, ведя наверх.
Двери там не было. Звезды были игрой их воображения. Наверху их ждали
три человека.
-- Фрэнк скупо расставляет своих охранников,-- сказал Джерри.
Первый их выстрел не задел его, но разнес в клочья голову одного из
бельгийцев. Ощущая приступ панического страха, Джерри прижался к стенке,
поднял свой пистолет с иголками и выстрелил охраннику в рот.
Находившиеся рядом с ним передние наемники открыли огонь. Один из
охранников упал сразу же со струйкой крови из области желудка. Второй,
стреляя вдоль лестницы, попал еще в двоих наемников, в том числе в
англичанина.
Джерри, быстро перезарядив свое оружие, застрелил и этого.
Все утихло на площадке первого этажа, и Джерри расслабил напряженные
губы. Наемники в сопровождении остальных поднялись на площадку и
вопросительно посмотрели на него.
-- Мой брат почти наверняка в помещении с главным пультом управления,--
сказал Джерри.-- Это двумя этажами ниже, и там дополнительная охрана,
готовая появиться в любой момент.
Джерри указал на телевизионную камеру под потолком:
-- Не стреляйте в нее. Он по некоторым причинам не использует ее
сейчас, а если мы вырубим ее, он будет знать, что мы здесь.
-- Да он, наверное, должен уже догадаться,-- возразила
мисс Бруннер.
-- Можно предположить. Тогда он уже послал бы сюда подкрепление. Мог бы
приготовить для нас где-нибудь ловушку; он хочет, чтобы мы немного
расслабились. Эта площадка оборудована шизоматом в панели на вон той стене.
Высшее достижение моего отца, как он все время думал.
-- А Фрэнк не использует его,-- мисс Бруннер пригладила свои длинные
красные волосы.
-- Жаль, но мне пришлось оставить мистера Повиса позади,-- с этими
словами Димитрий прислонился к стене.-- Этот дом весь напичкан разноцветными
сюрпризами, мистер Корнелиус.
-- Он вот-вот умрет,-- ответил Джерри.
-- Что может еще задумать ваш брат? -- спросила мисс Бруннер.
-- Что-нибудь необычное. У него развитое чувство юмора. Он, возможно,
приготовил новое дельце, только на Фрэнка непохоже, чтоб он оставался
проницательным в такое время. Возможно даже, что он дал деру...
-- ... И все наши усилия пропали даром,-- угрюмо произнесла она.--
Надеюсь, нет.
-- О, я -- тоже, мисс Бруннер.
Он прошел по площадке, сопровождаемый остальными. Во главе с Джерри они
прошли через затихший дом и выбрались к месту, откуда сквозь явно
двустороннее зеркало увидели внизу разделенный холл, в котором взорвалась
бомба с нервно-паралитическим газом. Вдоль дальней стены вниз вели ступени.
-- Эти ступени должны довести нас до цоколя,-- сообщил остальным
Джерри.-- И мы благополучно можем выйти обратно тем же путем, которым пришли
сюда. Насколько я могу судить, явной опасности не видно.
Они начали спускаться.
-- Внизу есть стальные калитки,-- сказал Джерри.-- Они могут
простреливать любой участок ступеней. Помните, что я вам сказал: используйте
оружие, чтобы заклинивать их, не давайте им полностью закрываться.
-- Ни одна винтовка не сможет остановить сталь,-- с сомнением в голосе
возразил мистер Крукшенк.
-- Правильно, но дверной механизм очень нежный. Это сработает.
Они прошли проемы в стенах, где были стальные калитки, но ни одна из
них не закрывалась.
Дошли до первого этажа и оказались в до странности узком коридоре, явно
устроенном раньше простым расширением стен холла. На дальнем конце внезапно
появился мистер Повис и, пошатываясь, пошел к ним.
-- Он же должен быть мертвым! -- обиженно воскликнул мистер Смайлс.
-- Оно появилось! Оно появилось! -- повторял мистер Повис.
Джерри обхватил его руками:
-- Мистер Повис! Соберитесь!
Мистер Повис посмотрел на Джерри умным взглядом, который вдруг сделался
язвительным. Он поднял свои густые брови;
-- Брось, слишком поздно, мистер Корнелиус. Этот дом -- он как огромная
голова. Знаете, что я имею в виду? Или это мое весло? Если так, то что же
тогда я?
-- Я знаю, чья проклятая голова,-- произнес Джерри.-- Я знаю, ты,
ублюдок.
-- Моя.
-- Нет!
-- Что случилось, мистер Повис? -- приблизился Димитрий.-- Я могу
помочь?
-- Он появился. Я думаю, это мой разум появился у меня. Этого не может
быть в действительности, Димитрий. Вы -- Димитрий. Я всегда думал... Это,
должно быть, мой мозг охотится за мной. Вот что это должно быть. О, Господи!
-- и он обхватил свою несчастную голову руками и покачал ею.
Димитрий взглянул на Джерри:
-- Что нам с ним делать?
-- Ему нужен преобразователь,-- Джерри Корнелиус улыбнулся мистеру
Повису, поднял пистолет и выстрелил ему в глаз.
Отряд замер.
-- Так будет лучше,-- сказал Джерри.-- Его мозг уже серьезно поврежден,
а мы не можем оставить его бродить здесь вокруг.
-- Не чересчур ли вы безжалостны, мистер Корнелиус? -- сделав глубокий
вдох, выговорил мистер Смайлс.
-- О, ну, ну, мистер Смайлс.
Они продолжили движение, пока не дошли до большой металлической двери в
цокольном этаже.
-- Вот здесь он должен быть,-- сказал Джерри.-- Только мне не дает
покоя мысль, что он приготовил большой сюрприз.
Он подал сигнал оставшемуся в живых англичанину и двум бельгийцам. Те
изящно отсалютовали в ответ.
-- Сделаете проход в этой двери?
-- Есть какие-нибудь особые указания относительно метода, сэр? --
спросил британец.
-- Нет. Просто выдавите ее. Мы будем за углом. Отряд отодвинулся назад,
когда наемники начали работу по прилаживанию приспособлений к двери.
Раздался неожиданно мощный и громкий взрыв, гораздо более сильный, чем
было запланировано. Когда дым рассеялся, Джерри увидел стены, сплошь
забрызганные кровью, но не обнаружил почти ничего, что осталось бы от
охранников.
-- Молодцы, ребятки,-- рассмеялся он.-- Отличное дело -- их размазанные
тела.
И тут они, спотыкаясь, бросились назад, так как изнутри комнаты частой
дробью ударил пулемет.
Всматриваясь сквозь дым под прикрытием бельгийца, Джерри увидел Фрэнка
в комнате, по-видимому, одного, постоянно стреляющего из автомата,- который
он держал в руках.
Мистер Крукшенк оказался на пути одной из очередей, в смешной попытке
уклониться от пуль в то время, как они уже плясали у него в груди.
Фрэнк посмеивался, ведя огонь.
-- Думаю, он помешался,-- сказал мистер Смайлс.-- Это уже проблема,
мистер Корнелиус.
Джерри кивнул.
-- Прекрати, Фрэнк, это бессмысленно! -- крикнул он, пытаясь сохранить
твердость в голосе.-- Как насчет перемирия?
-- Джерри!
-- Джерри!
-- Джерри! -- пропел из глубины комнаты Фрэнк, стреляя еще более
спорадически.-- Чего ты хочешь, Джерри? Остановить время?
-- Темподекс -- вот мое средство для каждого. Оно отлично включит вас,
мутация -- не ощущаете ли вы те миллионы лет, которые лишь выжидают в вашем
позвоночнике удобного момента, чтобы прыгнуть вам в мозжечок,..
Пулемет заглох, и они начали осторожно продвигаться вперед. В этот
момент Фрэнк нагнулся, чтобы поднять с пола такое же полностью заряженное
оружие, и принялся выпускать его заряд:
-- ... в правое полушарие, в левое полушарие, во все ваши
многочисленные мозги. Джерри, когда темподекс начнет вскрывать их?
-- У него веселое настроение,-- откуда-то из глубины образовавшегося
фронта проговорила мисс Бруннер.
Все, чего хотелось Джерри в этот момент,-- это уберечься от пуль. Он
чувствовал огромную усталость. Еще пара наемников уютно улеглась; этим уже
не поможешь, подумалось Джерри.
-- А нечем нам кинуть в него? Газа больше нет? -- В голосе мисс Бруннер
слышалось раздражение.
-- Ну, послушайте, рано или поздно он останется без патронов,-- мистер
Смайлс полагал, что, если подождать достаточно долго, удобный случай
обязательно подвернется. Его вдруг поразила некая мысль, и он повернулся к
наемникам:
-- Почему вы не отвечаете? Те открыли ответный огонь.
Мистер Смайлс быстро осознал совершенную им ошибку и закричал:
-- Прекратить! Он нужен нам живым! Наемники остановили стрельбу.
Фрэнк продолжал распевать, держа палец на спусковом крючке.
-- У него перегреется ствол, если он не будет осторожным,-- предположил
мистер Смайлс, вспоминая свою мифологию.-- Надеюсь, он не подорвет себя.
Мисс Бруннер поковыряла у себя в носу и выбросила фильтры.
-- Мне все равно, выветрился или еще нет газ,-- заявила она.-- Я больше
не могу выносить эту мерзость там.
-- Но послушайте,-- привлек ее внимание Джерри.-- У меня осталось еще
граната с нервно-паралитиком,-- только я боюсь, она может убить Фрэнка в его
нынешнем состоянии.
-- Для меня теперь от вашего предупреждения мало пользы; хорошо бы
сделать его чуть раньше,-- мисс Бруннер обшаривала пол.
Еще один наемник с рычанием упал на пол.
Замолк и второй пулемет. Последняя пуля срикошетила о стену. В
наступившей тишине послышались всхлипывания.
Джерри выглянул из-за угла. Фрэнк сидел среди своего оружия и плакал,
уронив голову на руки.
-- Он в вашем распоряжении,-- с этими словами Джерри направился к
ступеням.
-- Куда вы, Джерри? -- шагнула за ним мисс Бруннер.
-- Я уже внес свою лепту в общее дело, мисс Бруннер. Теперь мне нужно
сделать кое-что еще. Гуд-бай.
Джерри поднялся на уровень первого этажа и нашел парадную дверь.
Беспокойство не оставляло его: он понимал, что не все охранники Фрэнка были
пересчитаны. Он открыл дверь и стал всматриваться в местность, окружавшую
дом. Рядом, казалось, никого не было.
Держа оружие в руке, он пошел по дороге, отлого уходившей вниз, к
домику, в котором должны были укрываться Джон и Кэтрин.
Света в домике не было, но в тех обстоятельствах это не показалось
Джерри странным. Он бросил взгляд в сторону деревни у подножия холма -- дома
там стояли без света. Мистер Смайлс заплатил кому-то за то, чтобы
электричество было отключено. Джерри нашел дверь хижины открытой и вошел
внутрь.
Кожа-да-кости в углу приветствовали его стоном.
-- Джон! Где Кэтрин?
-- Я доставил ее сюда, сэр. Я...
-- Ну, так где же она? Наверху?
-- Вы сказали -- после десяти, сэр. Я был здесь к одиннадцати. Все шло
гладко. Она была! тяжела. Я думаю, сэр, я умираю.
-- Да что случилась-то?
-- Он, должно быть, следил за мной,-- Джон говорил все слабее.-- Я
принес ее сюда... А потом пришел он со своими людьми. Он стрелял в меня,
сэр.
-- И забрал ее обратно в дом?
-- Мне очень жаль, сэр...
-- Ты не слышал, куда он забирал ее?
-- Он... сказал... отправит ее... обратно в... кровать, сэр... Джерри
выбежал из хижины и рванулся вверх по дороге, удивляясь тому, насколько
обыденно дом смотрелся снаружи.
Он опять вошел в него.
На первом этаже он нашел лифт и, убедившись, что тот все еще работает,
поднялся на шестой этаж. Там, выйдя из лифта, он побежал к спальне Кэтрин.
Дверь была закрыта. Джерри пнул ее, но она даже не шелохнулась. Дверь была
закрыта. Джерри пнул ее, но она даже не шелохнулась. Тогда он сунул руку в
наружный карман и выудил оттуда предмет, напоминающий сигарету. Два тонких
проводка, присоединенных к нему, шли к другому предмету -- размерами со
спичечный коробок. Джерри размотал проводки, вставил тонкий предмет в
замочную скважину и с коробком в руках отступил от эвери на расстояние около
ярда.
Это, собственно, был узкий детонатор. Джерри присоединил проводки к
детонатору, и взрывчатка с яркой вспышкой разнесла замок.
Толкнув дверь и войдя в комнату, он обнаружил там Фрэнка. Выглядел
Фрэнк совсем не здорово. В его правой руке был пистолет с иголками, точно
такой же, как у Джерри. Существовало только два таких: отец заказал в свое
время два экземпляра и дал по одному каждому из них.
-- Как ты выбрался? -- спросил Джерри брата.
Фрэнк ответил не сразу. Он наклонил голову и уставился на Джерри
немигающим взглядом, подобно старому больному ястребу.
-- Ну, собственно говоря, я надеялся заполучить тебя, Джерри. Как и
следовало ожидать, я взял всех твоих военных друзей, хотя, думаю, упустил
некоторых остальных. Они, я думаю, все еще удивляются этому. Я точно даже и
не знаю, зачем это я тратился на стрельбу,-- может быть, просто потому, что
получал от этого наслаждение. Сейчас мне значительно лучше.
Только если бы ты вошел в ту комнату, ты бы увидел, что парочка моих
людей -- ха-ха -- стояла по обе стороны двери, поджидая тебя. А я был просто
приманкой -- для западни.
По мере того, как Фрэнк говорил, голова его западала все глубже и
глубже в плечи, все тело скручивалось от невротической сутулости.
-- Ты, конечно же, предпринял солидную попытку добить сестру, да?
Посмотри: я разбудил спящую красавицу.
Кэтрин, оцепеневшая, сидела в подушках.
Она улыбнулась, увидев Джерри. Улыбка вышла мягкая, но какая-то
неуверенная. Кожа ее хранила неестественную бледность, темные волосы все еще
были спутаны.
Рука Джерри, державшая оружие, чуть поднялась, и Фрэнк осклабился.
-- Ну, тогда давай готовиться,-- проговорил он.
Он начал отступать вокруг кровати, стремясь оказаться по другую сторону
от Кэтрин. Теперь она находилась между ними, медленно поворачивая голову от
одного к другому и очень медленно теряя улыбку.
Джерри дрожал.
-- Ах, ты, ублюдок! Фрэнк хихикнул:
-- В этом мы схожи.
Наркотичное лицо Фрэнка было неподвижно. Единственное движение
появилось на нем, когда в его светлые глазки-бусинки попал луч света. Джерри
не понял, что Фрэнк нажал на спусковой крючок, пока не почувствовал жала в
плече. Рука Фрэнка уже не была такой твердой, какой казалась.
Фрэнк не сразу сумел перезарядить свое оружие. Джерри поднял руку,
чтобы застрелить Фрэнка.
И в это мгновение Кэтрин шевельнулась. Она потянулась к Фрэнку,
схватилась пальцами за его пиджак.
-- Прекратите!
-- Заткнись! -- огрызнулся Фрэнк и потянулся левой рукой к зарядному
устройству своего пистолета.
Кэтрин попыталась встать на кровати, но упала вперед на колени. Лицо ее
наполнилась диким ужасом.
-- Джерри! -- заверещала она. Джерри шагнул к сестре.
-- Та игла могла войти тебе в сердце, Джерри,-- произнес Фрэнк.
-- Мне понадобится лишь магнит.
Джерри выстрелил и побежал к окну, однако игла все же чиркнула его по
лицу. Он перезарядил и обернулся. Фрэнк нырнул; Кэтрин поднялась, и игла
Джерри попала в нее. Девушка рухнула. Джерри перезарядил и выпустил иглу в
тот же самый момент, что и Фрэнк. Оба опять промахнулись.
Джерри почувствовал себя сбитым с толку; ситуация начинала слишком уж
затягиваться. Он прыжком оказался около Фрэнка и обхватил того за талию.
Слабые кулаки Фрэнка застучали по лицу и спине брата. Тот ответил ударом в
живот, и Фрэнк взвыл. Они отступили друг от друга. Джерри ощутил
головокружение, тошноту; он заметил ухмылку Фрэнка.
-- У тебя что-то в этих иголках...
-- Догадайся,-- усмехнулся Фрэнк и выпрыгнул из комнаты.
Джерри уселся на край кровати.
Чертовым колесом на него накатили чувства и ощущения. Его мозг и тело
ворвались в стремительный поток смеси экстаза и боли. Чувства сожаления,
вины, облегчения, мерцающие волны бледного света... Он падал по бесконечному
каменистому склону из вулканического стекла, окруженному облаками зеленого,
пурпурного, желтого, черного цветов. Камень растворился, но падение Джерри
продолжалось; мир фосфоресцировал, устремляясь куда-то в черную ночь в виде
золотых сфер. Зеленые, синие, красные взрывы. Мигающий мир светящихся
разрывов, падающий в пустоту, в которой не было ни времени, ни пространства.
Мир Вины. Вины-вины-вины... Еще одна волна пошла вверх по его позвоночнику.
He-мозг, не-тело, не-пространство. Умирающие волны света в каком-то танце
уходили от его глаз сквозь черный мир. Все умирало. Клетки, сухожилия,
нервы, синапсы -- все распадалось. Обрывки света -- тающего, тающего...
Бриллиантовые ракеты, взлетающие в небо и взрывающиеся там все сразу,
посылая свои разноцветные светящиеся мячи -- массу шаров на рождественской
елке,-- неясная масса, медленно плывущая. Черная дымка заклубилась поперек
бесконечного открытого ночного пейзажа. Кэтрин. Когда он приближался к ней,
она, падая, отстранялась и падала вниз, как картонная кукла. За какое-то
мгновение до прояснения сознания ему показалось, что он видит чей-то образ,
склонившийся над ними обоими,-- существо без пупка, гермафродита,
улыбавшегося мягко и нежно...
Когда сознание вернулось к нему, он ощутил слабость и понял, что,
по-видимому, прошло некоторое время. Кэтрин лежала на кровати почти в той же
позе, в которой он видел ее раньше.
Джерри положил на пятно руку и понял, что сердце не бьется.
Он убил ее.
Охваченный мучительной болью, Джерри стал баюкать сестру.
* * *
Фрэнк между тем тоже агонизировал, так как мисс Брукнер, застигнув его
врасплох, с дикой силой сдавливала его гениталии. Они находились в одной из
комнат второго этажа. Димитрий и мистер Смайлс, стоя слева и справа от него,
держали его за руки.
Мисс Бруннер стояла перед ним на коленях. Она сдавила еще раз, и лицо
Фрэнка исказила гримаса.
-- Смотри-ка,-- выговорил он.-- Теперь мне надо бы приподняться.
-- Ты приподнимешься, когда микрофильм будет у нас,-- прорычала мисс
Бруннер, надеясь, что он не обделается прямо сейчас.
До Смайлса дошел смысл шутки, и он рассмеялся. Димитрий присоединился
несколько рассеянно.
-- Я это серьезно,-- сказала мисс Бруннер и сдавила Фрэнку еще раз.
-- Я сообщу вам, как только буду готов...
-- Мистер Корнелиус, мы не можем этого допустить,-- возразил ему мистер
Смайлс,-- Ну же, давайте, нам нужна информация.
Мистер Смайлс неуклюже двинул Фрэнка в лицо.
Почувствовав к этому вкус, он повторил движение еще несколько раз.
Фрэнк, казалось, даже не обратил внимания. Его беспокоили совсем другие
вещи.
-- Боль не дает большого эффекта,-- задумчиво проговорила мисс
Бруннер.-- Остается только ждать и надеяться, что рассудок его не оставит.
-- Гляньте, у него -- пена изо рта,-- Димитрий с отвращением показал на
Фрэнка и отпустил его руку.
С остановившимся взглядом Фрэнк вытер свои посеревшие губы. Мощная
судорога на короткое время вернула его тело к жизни, потом он снова затих.
Через несколько секунд, в течение которых все с любопытством наблюдали
за ним, его опять тряхнуло.
-- Вы знаете, что микрофильм находится в укрепленной комнате? --
проговорил Фрэнк между судорогами.
-- Он выбирается! -- мистер Смайлс двинул Фрэнка по ноге.
Мисс Бруннер довольно разочарованно вздохнула:
-- Только вы можете открыть укрепленную комнату, так, мистер Корнелиус?
-- Верно.
-- Вы проводите нас к этой комнате и откроете ее? Тогда мы вас отпустим
и вы сможете получить ваше удовлетворение.
-- Хорошо, я сделаю это.
Мистер Смайлс завел руку Фрэнка за спину.
-- Показывайте дорогу! -- твердым голосом приказал он.
Когда они дошли до укрепленной комнаты и Фрэнк открыл ее, мисс Бруннер,
взглянув на ряды металлических папок, выстроившихся вдоль стен, объявила:
-- Теперь можете идти, мистер Корнелиус, мы найдем то, что нужно.
Фрэнк выскочил из укрепленной комнаты и бросился вверх по ступеням.
-- Знаете что, выскочу-ка я за ним и проверю, не заготовил ли он еще
чего в рукаве,-- скороговоркой выпалил мистер Смайлс.
-- Мы подождем.
Димитрий помогал мисс Бруннер снимать папки с полок и складывать их в
комнате. Когда мистер Смайлс ушел, мисс Бруннер принялась поглаживать
Димитрия:
-- Нам удалось, Димитрий!
Димитрий забыл о ящиках и полностью утонул в мисс Бруннер.
Вскоре вернулся расстроенный мистер Смайлс.
-- Я был прав,-- объявил он.-- Он вышел из дома и сейчас разговаривает
со своими охранниками. Надо было нам задержать его, как заложника. Не очень
разумно мы действуем, мисс Бруннер.
-- Здесь не место и не время для таких вещей, -- ответила она, роясь в
папках.
-- А где мистер Корнелиус?
-- Джерри Корнелиус? -- рассеянно буркнула она.
-- Да.
-- Надо было спросить Фрэнка. Сглупила я!
-- Где Димитрий?
-- Он сдался.
-- Сам сдался? -- Мистер Смайлс взглянул на нее удивленно.
Он осмотрелся в комнате. На полу в темном углу аккуратной стопочкой
лежали костюм, рубашка, подштанники, носки, ботинки, галстук, ценности.
-- Ба, да он, должно быть, ушел на утреннее купание,-- высказал догадку
мистер Смайлс, подрагивая всем телом и отметив про себя, каким здоровьем
пышет кожа мисс Бруннер.
На рассвете Джерри спускался по лестнице. На втором этаже он увидел
мисс Бруннер и мистера Смайлса, копающихся в больших металлических ящиках с
папками. Они сидели на ковре, разложив папки между собой, изучая бумаги и
микрофильм, который они достали.
-- Я уж думала, вы мертвы,-- сказала мисс Бруннер.-- Боюсь, мы
единственные выжившие.
-- Где Фрэнк?
-- Мы отпустили его после того, как он открыл нам укрепленную комнату.
И, кажется, зря,-- мисс Бруннер раздраженно посмотрела на мистера Смайлса.--
Их ведь здесь нет?
Мистер Смайлс покачал головой:
-- Вроде бы не похоже на это, мисс Бруннер. Молодой Фрэнк надул нас.
Судя по тому, как он дрожал и распускал слюни, вполне можно было подумать,
что он говорит правду. Он же оказался хитрее, чем мы думали.
-- Врожденное,-- сказала мисс Бруннер и вытянула губы трубочкой.
-- А что с Димитрием? -- Джерри взглянул на мисс Бруннер. В какой-то
момент в обманчивых рассветных лучах он был готов принять ее за гречанку.
-- Он пропал,-- сообщил мистер Смайлс,-- после того, как я ушел
проследить за Фрэнком. Я не распознал силу характера вашего брата, мистер
Корнелиус.
-- Нельзя вам было отпускать его,-- Джерри пнул ногой бумаги.
-- Вы сказали нам, чтобы мы не причинили ему вреда.
-- Вот как? -- теперь Джерри говорил вяло.
-- Я не уверена, что он лгал,-- мисс Бруннер обернулась к мистеру
Смайлсу. Она поднялась, отряхнула юбку, насколько могла.-- Он и вправду мог
верить в то, что материал там. Как вы думаете, он еще существует?
-- Я был убежден в этом. Убежден,-- вздохнул мистер Смайлс.-- Столько
времени, энергии и денег потратили впустую, а теперь даже не очень-то
похоже, что мы останемся в живых. Серьезное разочарование.
-- Почему это? -- спросил Джерри".-- Не удастся выжить?
-- Снаружи, мистер Корнелиус, собрались остатки личной армии вашего
брата. Они окружили это место и готовы обстрелять нас, А ваш братец
командует ими.
-- Мне нужен врач,-- произнес Джерри.
-- Что случилось? -- Сочувствия в голосе мисс Бруннер не было.
-- Я дважды ранен. Один раз в плечо, куда попали второй раз, точно не
помню, но, думаю, очень серьезно.
-- Что с вашей сестрой?
-- Моя сестра мертва. Я застрелил ее.
-- Правда?! Так вы, должно быть...
-- Я хочу жить! -- Джерри шатнулся к окну и выглянул в холодное утро.
Люди Фрэнка ожидали снаружи, но самого его нигде не было видно. Серые
кусты казались выточенными из гранита, серые чайки выписывали круги б сером
небе.
-- Бог свидетель: и я тоже хочу жить! -- ухватилась за него мисс
Бруннер.-- Вы не можете придумать способ, как всем нам выбраться?
-- Есть такая возможность,-- сказал он холодно.-- Главное помещение
управления не было разрушено, так ведь?
-- Нет... может, нам следовало...
-- Давайте спустимся туда. Идемте, мистер Смайлс.
* * *
Джерри безвольно сидел в кресле за панелью управления. Сначала он
проверил, включено ли питание; потом включил изображение на мониторах, так
что у них появилась возможность наблюдать все вокруг дома. Он направил
мониторы на вооруженных людей, ожидавших снаружи.
Рука его потянулась к следующей группе переключателей и перевела их в
другое положение.
-- Попробуем башни,-- сказал он.
Над пультом зажглись красные, желтые и зеленые огни,
-- Однако они работают,-- он внимательно посмотрел на мониторы, ощущая
страшную слабость.
-- Башни вращаются,-- проговорил он.-- Смотрите! Вооруженные люди
глазели на крышу. Они не имели возможности сомкнуть глаз всю ночь, что
способствовало этому,-- они были в трансе.
-- Пошли,-- скомандовал Джерри, поднявшись и прислонившись к мистеру
Смайлсу, толкая его к двери.-- Только, оказавшись вне дома, не
оглядывайтесь, а то превратитесь в соляной столб.
Они помогли ему подняться по лестнице, Джерри почти терял сознание.
Осторожно они открыли парадную дверь.
-- Вперед, тигр! -- ослабевшим голосом скомандовал он, и они побежали,
продолжая поддерживать его.
-- Как мы попадем вниз к лодкам? -- спросила мисс Брукнер, когда они
помогли ему обогнуть выходящую на обрыв сторону дома,
Джерри не выказал ни малейшего беспокойства.
-- Предполагаю, нам придется прыгать,-- пробормотал он.
-- Надеюсь, прилив еще не отошел слишком далеко.
-- Вода далеко внизу, и я не уверен, что умею плавать,-- мистер Смайлс
замедлил ход.
-- Вам придется попробовать,-- возразила мисс Бруннер.
Они через грубый дерн вышли на самый край.
Далеко внизу вода все еще омывала утес. Сзади охранник с самой большой
силой воли обнаружил их. Они могли это сказать точно, потому что его пули
начали с жалобным визгом пролетать мимо них.
-- У вас достаточно сил, мистер Корнелиус?
-- Надеюсь, да, мисс Бруннер.
Они вместе прыгнули и вместе полетели к морской пучине.
Мистер Смайлс не последовал за ними; он оглянулся, увидел стробоскопы и
уже не смог опять отвернуться от них. На его губах появилась улыбка. С этой
улыбкой мистер Смайлс погиб от руки охранника с сильной волей.
Джерри, уже почти не понимая, кто он и где находится, мог лишь
чувствовать, как кто-то тащит его из моря. Кто-то похлопал его по лицу. В
чем же, задумался он, природа действительности? Могло ли все это быть
результатом деятельности воли человека -- даже природное окружение, форма
руки, которая шлепала его по лицу?
-- Боюсь, вам предстоит стоять у руля, мистер Корнелиус. Я не могу.
Он улыбнулся:
-- Вести лодку? О'кей.
Но что это за место, куда надо вести? Это тот мир, который он покинул?
Этот мир? Или совсем другой? Может быть, мир, где девушки-убийцы бродят
бандами по столичным улицам, работая на безлицых промышленных магнатов,
покупающих и продающих водородные бомбы на международном рынке, набивая мир
этой буквой "Н": Hidrogen, Heroin, Heroines...
-- Кэтрин,-- пробормотал Джерри.
Он понял, что это мисс Бруннер нежно помогала ему добраться до кабины.
Обессиленный, но счастливый, неуверенный в реальности своих
галлюцинаций, Джерри запустил двигатель и развернул лодку в открытое море.
Hi-Fi, Holiness, Hope in Hell...
Никогда ему не вспомнить, что происходило до того момента, когда он
вскрикнул: "Кэтрин!" -- а, проснувшись, он обнаружил, что лежит на весьма
комфортабельной госпитальной кровати.
-- Позвольте спросить,-- вежливо обратился он к женщине в униформе, с
лимонного цвета лицом, которая вошла чуть позже,-- где это я нахожусь?
-- Вы в приюте Солнечной Долины, мистер Корнелиус, и вам значительно
лучше. Говорят, вы поправляетесь. Друг доставил вас сюда после несчастного
случая в той французской увеселительной поездке.
-- Вы знаете об этом?
-- Я очень мало об этом знаю. Какое-то непонятное оружие сработало
неправильно и ранило вас, я полагаю.
-- Ах, вот что произошло! А что, все приюты называются Солнечными
Долинами?
-- Большинство.
-- И у меня -- самое лучшее медицинское обслуживание?
-- Вас ведут три специалиста благодаря затратам вашего друга.
-- А кто этот друг?
-- Я не знаю имени. Может быть, доктор знает... Я думаю -- леди.
-- Мисс Бруннер?
-- Это имя мне знакомо.
-- Осложнений не будет? Когда я буду в достаточной силе, чтобы уехать?
-- Не думаю, чтобы вас ожидали какие-либо осложнения. А вы не уедете,
пока не будете в достаточно хорошем для этого состоянии.
-- Даю вам честное слово: не уеду, пока не поправлюсь. Моя жизнь -- это
все, что у меня есть.
-- Весьма разумно. Есть ли какие-нибудь вопросы с работой, которые вам
надо было бы уладить?.. Родственники?
-- Я работаю самостоятельно,-- самоуверенно заявил он.
-- Попытайтесь уснуть,-- посоветовала сиделка.
-- Мне не нужен сон.
-- Вам-то -- да, но госпиталем легче управлять, когда все пациенты
спят. В этом случае они менее требовательны. А теперь -- доставьте мне
удовольствие. Стенайте, просите о всяких медицинских мелочах, жалуйтесь на
недостаток внимания с нашей стороны или на ужасную работу нашего
госпиталя,-- только не заставляйте меня смеяться.
-- Не думаю, чтобы я смог, не так ли?
-- Да, тем более, что это будет бесполезной тратой времени,--
согласилась она.
-- Ну, тогда я даже мечтать об этом не буду.
Он чувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим, и удивлялся, с чего бы
это, если принимать во внимание его недавние действия. Возможно у него было
полно времени, чтобы перебороть это. Он знал, что боролся с травмой на всех
фронтах, и долгое забытье помогло ему в этой успешной борьбе.
Насколько мог, он начал приводить в порядок свою голову. В те недели,
что он провел в госпитале, все, о чем он просил, был магнитофон, пленка и
беруши, с тем, чтобы не было помех, когда он увеличивал громкость в моменты
сильной концентрации.
Лучше экипированный для встречи с миром, чем до своего появления в
госпитале, Джерри с большой благодарностью пожал руки спасшим его докторам и
отвесил грациозный поклон остальному персоналу. Он сел в доставленный ко
входу "кадиллак" и поехал через ветхие улицы самых южных пригородов Лондона
в направлении деловой части кипучего, бурлящего центра,
Он припарковал машину на Шафтсбери-авеню, в арендованном им гараже, и
легкой походкой направился на разведку в свою обычную среду.
Это оказался мир, управляемый в те дни оружием, гитарами и иглами, мир
более сексуальный, чем сам секс, мир, в котором правая рука стала основным
половым органом мужчины, который только и делал, что размышлял о том, что
населению Земли суждено было удвоиться еще до наступления двухтысячного
года.
Это был совсем не тот мир, который всегда знал Джерри, он чувствовал,
что мог лишь смутно припомнить тот, другой мир, настолько похожий на этот,
что отличие практически не улавливалось. Даты выстраивались как попало, и
только это было для него вопросом, настроение же было в основном то же
самое.
Недавно переделанное из кинотеатра, шумящее разноголосицей на
тринадцати заполненных развлечениями этажах дешевое казино Эмметса -- вот то
место, куда надо пойти, решил Джерри. Он повернул за угол и увидел казино.
Три видимых ему стороны здания были полностью залиты неоновым светом
всех мыслимых цветов: неоновые слова и неоновые картины с шестью или даже
десятью различными движениями. Музыка не гремела -- она тихо и сглажено
истекала: мягкие, приглушенные звуки, которые на самом деле лишь напоминали
музыку.
Мистик начала двадцатого столетия, если бы увидел такое, мог бы
подумать, что перед ним -- видение царства небесного, думал Джерри, медленно
двигаясь по направлению к казино.
А оно искрилось и вспыхивало, вращалось и курилось, и высоко над всем
остальным, создавая впечатление подвешенности в темном небе, золотом
светилось одинокое слово: ЭММЕТС.
В сверкающем фойе у входа, обслуживаемом юными девушками в военной
униформе с имитацией винтовок, которыми они в шутку изобразили кордон на его
пути, Джерри обменял связку банкнот на кучу жетонов для использования в
игральных автоматах. Он прошел через высокие, сияющие красным и голубым
турникеты и двинулся по яркому толстому ковру в первую галерею, находившуюся
на уровне земли.
Лучи мягкого пастельного света странствовали в полумраке холла, в
котором постукивали, разговаривали и пели монетные автоматы. Джерри начал
спускаться по короткому лестничному пролету, слушая смех молодых мужчин и
женщин, слоняющихся между автоматами или засиживающихся около них, или
просто танцующих под музыку, льющуюся из гигантского автоматического
проигрывателя, занимающего большую часть одной стены.
Джерри потратил несколько жетонов на лучевую пушку, управляя условным
лазерным лучом и стреляя его светом по целям; если свет попадал в особую
зону, выпадал приз. Однако его счет был невысоким: недоставало практики.
Неудача испортила настроение, и он начал думать, что, не беспокойся он так
мало о меткости, он бы теперь не был в таком скованном состоянии. Кэтрин
или, скорее, ее присутствие давало его жизни единственный двигательный
мотив, который, похоже, мог стать составной частью этой жизни. Теперь ему
долго будет недоставать ее; с этим было покончено.
Бесцельно бродил он среди кегельбанов и игральных автоматов, нагибался
над счастливыми молодыми людьми, возбужденно рука об руку сидевшими за
автоматами. Джерри вздыхал и думал, что истинная аристократия, которая
правила бы в семидесятых, толпами ходила снаружи: голубые, и лесбиянки, и
бисексуалы, уже наполовину осознавшие свое великое предназначение, которое
найдет свое претворение, когда стоящее в центре секса раздвоение чувств
будет понято полностью и понятия "мужское" и "женское" станут чем угодно,
только не бессмыслицей. Вот так. Бродя таким образом, он был окружен всеми
возможными суррогатами секса, одному или нескольким из которых предстояло
стать главной движущей силой человечества в период около двухтысячного года
-- свет, цвет, музыка, кегельбаны, фармацевты, полигоны с оружием, едва ли
хоть в какой-то мере способные доставить сексуальные ощущения и в то же
время естественные средства его замены.
Рождаемость, которая, расти она со скоростью, предсказанной в ранних
шестидесятых, привела бы к четырехтысячному году к ситуации, когда
содержимое планеты, ее ядро и кору составляли бы одни лишь люди, была забыта
современными статистиками в Европе. Европа, как обычно, шла впереди всего
мира.
Большинство тех, кто оказывался не в состоянии выдержать темп,
эмигрировали -- кто в Америку, кто в Африку, Россию, Австралию или еще
куда-нибудь -- и получили возможность барахтаться в ностальгии, вызванной
американскими модами, и телевизионными шоу, и мнением масс, простым образом
жизни африканцев, моральными установками россиян и австралийской холодной
бараниной. Поток, конечно же, был двусторонним, с пассажирами тысяча
девятьсот пятидесятых годов, двигавшимися в одном направлении, и пассажирами
двухтысячного, направляющимися в обратную сторону. Лишь Франция, Швейцария и
Швеция -- временные и преходящие бастионы -- колебались и вскоре стояли
перед угрозой развала на куски в нависшем предэнтропическом всесмывающем
кризисе. Это не изменение настроения, думал Джерри, это изменение мышления.
Джерри больше уже не понимал, был ли унаследованный им мир "реальным"
или "поддельным"; он давно уже бросил волноваться по этому поводу.
У вращающейся карусели "Малые скачки", где предоставлялась возможность
оседлать лошадь, носящую имя вашего любимого победителя сезона, Джерри
повстречал Шэйдса, своего знакомого.
Шэйдс -- профессиональный убийца из Калифорнии; однажды он заявил
Джерри, будто может доказать, что это он убил обоих братьев Кеннеди. И когда
поверивший ему Джерри спросил -- почему, Шэйдс отозвался с определенным
самоуважением:
-- Напряжение большой игры, знаешь ли. Я ведь даже подумывал зайти на
вашу королеву, но это было совсем другое. Мне досталось самое крупное дело:
по Джеку Кеннеди, знаешь ли, плакал мир.
-- А Валентине? Ты мог бы завести речь и о нем...
-- Нет, если бы я выбрал это, травма не была бы такой глубокой,-- люди
были уже наполовину готовы. Мне достался солнечный король. О, парень, вот
это -- задача!
-- И чем ты сработал здесь? Омелой?
-- Итальянский маузер,-- пояснил Шэйдс, оскорбленный его легкомыслием.
Шэйдса сопровождали две девушки: рыженькая лет шестнадцати и брюнетка
около двадцати пяти. Загоревшее под лампами лицо Шэйдса с улыбкой
повернулось к Джерри. Он был почти голый, если не считать шорт и балетных
туфель. Настоящим предметом его одежды, фактической его одеждой были темные
очки. У него был какой-то отсутствующий вид. На обеих девушках были твидовые
брючные костюмы. Волосы их были коротко подстрижены, а просветленная
зеленоватая косметика поблескивала под разноцветными лучами.
Старшая держала в руке газету. Джерри посмотрел на нее:
-- Вы -- шведка?
Она отнюдь не была удивлена его предположением.
-- Да, а вы?
-- Нет. Я -- англичанин.
-- Вот как?
Джерри чуть наклонился вперед и вытащил у нее из руки газету.
-- Что-нибудь новенькое за последние дни?
Его интересовало, попал ли на газетные страницы тот набег на дом. Это
было бы невероятно.
-- У Британии появилась своего рода головная боль: ей надо что-то
делать с удвоением роста преступности.
Джерри пробежал глазами газету, затем перевернул ее, чтобы взглянуть на
комиксы. Вместо комиксов там оказался снимок во всю страницу: крупная
автокатострофа с разбросанными повсюду раздавленными телами. Джерри
предположил, что это фото обеспечило продажу тиража.
-- Ну, Шэйдс,-- спросил Джерри, протягивая газету обратно девушке,--
каковы планы на эти дни?
-- Пианотон в "Пирушке". Почему бы тебе не пойти и не посидеть с нами?
-- Отличная идея.
-- До третьего удара колоколов в три часа я ничем не связан. Чем
займемся до того?
-- Помогите мне избавиться от жетонов, и -- обсудим.
Шведка присоединилась к Джерри, и они совершили веселый вояж по
игральным столам. Девушка постоянно жевала резинку, что вызывало у Джерри
легкое раздражение, но он успокоился, когда ее маленькая ручка дотронулась
до него. А что, хорошая идея, подумал он, отстраняя ее.
Сгорбленный старик прошел между столов. Длинные седые волосы доставали
ему почти до талии; длинная белая борода дополняла шевелюру; нежная розовая
кожа, и маленький дипломат под мышкой. Скрутило его почти до горизонтального
положения, а крошечные бледно-голубые глазки казались такими же яркими, как
лампочки на игральных столах. Он кивнул Джерри и вежливо остановился.
-- Добрый вечер, мистер Корнелиус. Вас последнее время почти не видно,
или это я потерялся? -- он говорил с придыханием.
-- Ты никогда не теряешься, Дерек. Как дела в астрологии?
-- Не могу пожаловаться. Сделать диаграмму?
-- У меня их было слишком много, Дерек. Тебе никогда не разработать ее.
-- Как-то, знаешь ли, очень странно. Я выполняю диаграммы шестьдесят
лет, и никогда не сталкивался с похожими на тебя. Как будто тебя не
существовало,-- смех его тоже отзывался затруднением дыхания.
-- Вернись на землю, Дерек: тебе только сорок шесть.
-- Как, ты это знаешь? Ну, тогда, скажем, тридцать лет.
-- Да и взялся ты за астрологию только десять лет назад. Как раз перед
тем, как оставил службу в Форин Офис.
-- С кем ты разговаривал?
-- С тобой.
-- Я, знаешь ли, не всегда правдив.
-- Да уж. Где Олаф?
-- А... где-то.-- Дерек пристально взглянул на Джерри.
-- Это ведь не ты был? -Где?
-- Олаф бросил меня. Я его куче всего обучил. Я любил его. А для
Стрельца -- редкость, чтобы он любил Деву, знаешь ли. У Скорпионов все в
порядке. Олаф удрал с каким-то помешанным звездочетом, о котором я никогда
ничего не слышал. Мне просто интересно. Ты знаешь, когда я только начал
профессионально заниматься этим, не было и полудюжины, кого можно было бы
назвать настоящим астрологом и кто шел приблизительно тем же путем. А
знаешь, сколько их теперь?
-- Шесть тысяч.
-- Ты почти прав. Я не в состоянии их всех пересчитать. С другой
стороны, клиенты ушли. Хотя и не в той пропорции.
-- Не волнуйся, Дерек. Ты -- все равно лучший.
-- Вот! Распространи это. Нет, знаешь ли, я слышал, Олаф был здесь. Я
уверен: стоит ему увидеть меня -- во плоти, как бывало,-- и он осознает свою
ошибку.
-- Я посмотрю.
-- Хороший мальчик,-- Дерек похлопал Джерри по руке и пошел,
сгорбившись, прочь.
-- Он очень умный? -- спросил шведка.
-- У него острый ум,-- ответил Джерри.-- И это важно.
-- Всегда,-- дополнила она, беря его за руку. Он послушно пошел за ней
туда, где Шэйдс лежал поперек стола, прижавшись носом к стеклу и следя за
тем, как маленькие шарики, ударившись о маленькие колечки, скакали вдоль
края, пока не наскакивали на другие маленькие колечки. Шэйдс обхватил края
стола, и, когда прозвенел звонок, костяшки суставов на его руках побелели.
-- Вот это я и называю "закалка", Джерри,-- не поднимая глаз,
проговорил он.-- Обирают меня. Я -- павловская глина.
-- Дай-ка взглянуть, как ты слюнки пускаешь, ты -- старомодный
лапочка,-- улыбнулся Джерри, не принимая этого всерьез.
Джерри расслаблялся, поддаваясь настроению вечера. Он ущипнул Шэйдса за
зад, и тот в ответ брыкнул его.
-- Ты что, оседал меня?
-- Не сегодня, прелесть.
Вот уже лучше, подумал Джерри, глубоко вдохнув дым, аромат духов --
фимиам. Он снова чувствовал себя на подъеме. Он был в своей тарелке.
Шэйдс рассмеялся и опять сконцентрировался на стальных шариках.
Осмотревшись, Джерри узнал Олафа, о котором говорил Дерек; тот
увлеченно трудился над игрой "Убей девчонку". В игре выделялось десять
выстрелов, которыми необходимо было сразить шесть из десяти пластиковых
обнаженных девушек, выполненных в натуральную величину, с помощью орудия,
похожего на гарпунную пушку. Игра у него шла без особого успеха. Олаф был
невысоким юношей с вечно страдальческим выражением лица, производившим
впечатление, словно кто-то приготовил из него филе. Он положил оружие и
направился к автоматической гадалке по рисунку ладони. Там он опустил в
автомат монету и безвольно положил ладонь на секцию, выполненную из
пульсирующего каучука. В тот момент, когда Джерри приблизился, машина
отключилась, и в щели появилась маленькая карточка. Олаф вынул ее и изучающе
осмотрел, затем нахмурился и покачал головой.
-- Привет, Олаф. Дерек тебя ищет.
-- Не твое это дело.-- Голос у Олафа был вызывающий и одновременно
жалобный; это был его обычный голос.
-- Не совсем, Дерек просил меня поставить его в известность, если я
увижу тебя.
-- Мне кажется, тебе что-то от меня нужно. Ну, ладно. Я как раз
потратил последнюю гинею, и мне нечего делать с арийцами.
-- Ты ведь не еврейский мальчик? -- спросил Джерри.-- Не обижайся на
мой вопрос, но ведь -- нет?
-- Заткнись! -- Голос Олафа остался на той же ноте, но стал более
определенным.-- Мне осточертели люди вроде тебя.
-- Да не обижайся ты, не обижайся, просто...
-- Заткнись!
-- Я лишь подумал, что, раз уж ты сказал...
-- Ты не сможешь получить у меня наркоту, знаешь ли,-- и Олаф
повернулся к нему спиной.
Джерри прыжком обошел Олафа и снова оказался лицом к лицу с ним.
-- Ну, послушай...-- сказал Олаф.
-- Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя прекрасное тело, Олаф?
-- И не пытайся даже намекать на это,-- ответил Олаф голосом, ставшим
чуть менее определенным и чуть более мягким.-- Ты, как-никак, ариец. А я не
могу иметь ничего общего с арийцам. Это было бы гибельным.
-- Бережешь девственность, Олаф, а?
-- Не начинай снова. Люди вроде тебя -- последние подонки. У тебя нет
никакого понятия, что значит быть настоящим, духовным человеческим
существом, знающим безграничный...-- на лице Олафа появилась тонкая,
высокомерная улыбка.-- Самые последние подонки.
-- И я об этом. Ты говоришь не как еврейский мальчик.
-- Заткнись.
-- Ну, ладно, иди, навести Дерека.
-- Я не хочу иметь ничего общего с этим извращенцем!
-- "Извращенцем"? Почему "извращенцем"?
-- Это не имеет ничего общего с сексом -- ты понимаешь, что я
подразумеваю, говоря "не иметь ничего общего"? Это значит, не иметь дело с
его идеями. Он извратил всю науку астрологию. Ты обращал внимание на то,
каким образом он чертит свои диаграммы?
-- А что там не так?
-- В его диаграммах? Ты не видел его диаграмм? Он изобразит тебе
что-нибудь за деньги.
-- О, не "что-нибудь", Олаф.
-- Где он?
-- Последний раз я видел его вон там,-- и Джерри указал в сторону
дымовой завесы.
-- Пусть радуется, что я хотя бы поговорю с ним,-- кривляясь, Олаф
пошел прочь. Прислонившись к автомату для чтения рисунка ладони, Джерри
наблюдал за ним. Подошла шведка.
-- Не знаю, сколько еще мы пробудем здесь,-- сказала она.-- У Шэйдса
еще много жетонов. Он выигрывает.
-- Мы можем пойти покурить кое-что в Черном клубе, где -- я знаю --
против нас ничего иметь не будут и где мощно барабанят. Только если я и
захочу поиграть сегодня вечером, то в тот момент, когда попаду в "Пирушку",
иначе ничего из этого не получится.
-- Я полагаю, ты намекаешь на марихуану? Я этого не хочу. Ты -- что,
чурбан?
-- Вообще говоря, нет. Я предоставляю это моему брату. Просто мы могли
бы пойти туда.
-- А где это?
-- Роща банкротов,
-- Это далеко.
-- Не так уж и далеко. Сразу за районом. По ту сторону ничейной земли.
-- Что ты сказал?
-- Ничего,-- он посмотрел через нее туда, где Шэйдс дубасил по машине.
Вспыхнула надпись "Драка".
-- Жулик! -- заплакал Шэйдс.-- Жулик!
Как из-под земли, вырос исключительно спокойный негр-оператор в белом
костюме; он улыбался:
-- Что случилось, сынок?
-- Этот стол -- жулик!
-- Не будь ребенком; чего же ты еще-то ждал?
Глаза Шэйдса за старыми солнечными очками, казалось, наливались злобой.
Он несколько раз часто-часто передернул плечами. Негр наклонил голову набок
и выжидательно осклабился.
-- Очень уж вы завышаете свои шансы в играх,-- зарычал Шэйдс.
-- Вот и тебе пришлось иметь с этим дело, парень. Любому в эти дни
приходится сталкиваться с чем-то подобным, знаешь ли. Да?
-- Вся эта проклятая страна продалась.
-- И ты, дружок, только сейчас это обнаруживаешь? Бог ты мой!
-- Да, она всегда была продажной. Лицемерные плуты!
-- О, нет. Они сейчас честные. Они могут позволить себе быть или
думают, что могут...
Джерри доставляло удовольствие наблюдать, как два экс-патриота выдавали
свою дешевую философию.
Шэйдс передернул плечами и отвернулся. Негр зашагал прочь, довольный
собой.
Маленькая подружка Шэйдса подбежала с другой стороны холла и встала с
ним рядышком. Он обвил ее рукой и повел к Джерри и шведке.
-- Пошли, Джерри.
-- Давай.
Они потратили остатки жетонов Джерри на кофе и таблетки и пошли к
"Пирушке" на Вильерс-стрит, которая тянулась от Трафальгарской площади вдоль
Станции Креста Милосердного, изгибаясь в веселой ночной жизни города.
Праздношатающиеся обоих полов толпились в "Пирушке", набитой людьми в
той же степени, что и музыкой,-- и тем и другим вместе под завязку. За
лучами прожекторов, которые были направлены в публику, группу можно было
лишь угадывать. Огромный усилитель образовывал задник низкой сцены, и
прекрасная смесь Хаммондовского органа, пианотрона, басовой, ритмовой и
соло-гитар, саксофонов -- альта и баритона -- изливалась из него мелодией
"Симфони Сид" с медленным чувством фуги.
Под низким потолком медленно вращался обычный для старомодных танцзалов
шар, выполненный из граненого стекла. Лучики переливались зеленым, красным,
золотистым, серебристым и оранжевым светом. Свет бил по ним со всех сторон и
снова отражался, так, что световые пучки разлетались по всей "Пирушке".
Они протиснулись сквозь толпу, представлявшую собой единую массу, из
которой по краям, казалось, торчали головы, руки, ноги. Жара была почти
невыносимая.
Слева от сцены расположился бар, справа -- стойка с кофе. Оба источника
питья были заняты. К бару прислонились выходцы из Вест-Индии, элегантные, в
стиле Гарлема, как мальчики-хористы из "Порги и Бесо. Почти у всех были
тонкие усики и презрительные взгляды, заготовленные в основном для других,
хуже их одетых вест-индцев, хлопавших в ладоши в такт с каждым ударом, кроме
тех случаев, когда вступал барабан.
Они добрались до бара с кофе, направляясь к двери рядом с баром, на
которой красовалась надпись "Служебный вход", и тут Джерри в одном из
гитаристов узнал музыканта, с которым однажды играл. Это был "дядюшка" Вилли
Стивене, игравший тогда на флейте и ритме; а однажды он выдал вокал с
расформированной с тех пор группой, называвшейся "Все желающие". Группа
стала популярной, когда играла в "Пирушке", и эта новость распространялась
все шире, пока местечко не оказалось забито только девчонками --
исступленными поклонницами группы и журналистами.
-- Хелло, дядюшка.
-- Хай, Джерри,-- с ничуть не изменившимся выражением лица Стивене
протянул свою крупную руку Джерри и позволил тому пожать ее,-- Что
поделываешь?
-- То да се. Ты работаешь?
-- Убеждаю, что Национальная помощь функционирует. Они с каждым днем
становятся все жестче. На той неделе они пригрозили отправить меня обратно.
Я ответил, что, если бы НП в Бирмингеме была более любезной, я бы вернулся.
-- А что, места нет?
-- Да нет, там хорошая сцена, но только не моя. Ты сегодня вечером
здесь сыграешь?
-- Надеюсь.
-- Я послушаю.
Джерри прошел через дверь с надписью "Служебный вход". Шэйдс с двумя
девушками уже находились в дальней комнате. Шэйдс облачался в свою униформу
с оборками. Остальные участники группы, с которой он выступал, были одеты.
Гитаристы настраивали инструменты. Джерри позаимствовал соло-гитару,
прекрасный экземпляр из твердого пластика, украшенный полуобработанными
драгоценными камнями, с серебряной ручкой ревербератора и аметистовыми
ручками управления усилением. Он выдал быструю простую последовательность
ля-минор, фа, ре-диез, си,
-- Чудо.-- сказал он, возвращая инструмент.-- Шэйдс сказал, что я могу
сыграть.
-- Меня устраивает,-- отозвался солист,-- пока ты не потребуешь платы.
-- Я пропущу пару номеров, чтобы послушать вас.
-- О'кей.
"Симфони Сид" завершила свое выступление, и Шэйдс с группой вышли,
сменив вошедших в комнату музыкантов, шестнадцатилетняя ушла с Шэйдсом.
Шведка осталась с Джерри. Группа, только что сошедшая со сцены, была вся в
поту, но выглядела довольной.
-- Глянем-ка, сможем ли добраться до бара,-- предложил Джерри.
Им повезло. В тот момент, когда группа Шэйдса начала с обычной мелодии
Леннона -- Мак-Картни "Долго это не продлится" -- не лучшей вещи группы,
Джерри и шведка отыскали место у бара. Она пила "божоде" с ментоловым
ликером, потому что ей нравился цвет напитка. Он отдал дань старым временам:
"перно", ибо он всегда пил его в "Пирушке".
Каждый день -- я знаю --
Мы счастливы будем,
Теперь, когда -- я знаю --
Ты больше не уйдешь,--
радостно заливался исполнитель соло на гитаре, подготавливая заход на
импровизацию. У гитариста был высокий голос, никогда не скатывавшийся на
дрожание. Он образовывал великолепный контрапункт с трепещущим органом.
Толпа создавала впечатление массы, пузырившейся, как варево в котелке,
в такт с музыкой, когда клиенты танцевали.
Плавно и быстро группа перешла к "Сделай это" -- иструментовке,
окрашенной пианотроном. Шэйдс играл лучше, чем это помнил Джерри. Они со
шведкой поднялись со своих мест и присоединились к танцующим. Ощущение
причастности к массе доставляло какое-то особенное чувство. И он, и девушка,
и все вокруг них казались спаянными вместе, с абсолютным отсутствием
индивидуальности.
"Сделай это" сделала свое дело, и Шзйдс крикнул в микрофон:
-- Джерри!
Джерри покинул площадку, прошел под лучистым дождем и поднялся на
подмостки. Солист передал ему свой инструмент и с улыбкой отправился в
сторону бара,
Джерри сыграл несколько аккордов, чтобы почувствовать усилитель, и
начал одну из своих любимых вещей, еще одно из Леннона -- Мак-Картни, "Я --
неудачник":
Я не тот, кем кажусь,--
пел он.
Исполняя песню, он увидел, как мисс Бруннер вошла в "Пирушку" и
огляделась. Она, по-видимому, не могла разглядеть его за снопами света,
шагнула к вздымавшейся толпе и остановилась в нерешительности. Начав
импровизировать на инструменте, Джерри Корнелиус забыл о ней. Позади него
Шэйдс перешел с четырех четвертей на шесть восьмых, но Джерри остался на
ритме четыре четверти, и это ему нравилось. Дело уже пошло.
Джерри следил за временем, стараясь не слишком затягивать, но каждый
раз при приближении финала что-то новое приходило ему на ум; танцующие же,
судя по всему, наслаждались сами собой. Вещь продлилась добрых полчаса и
оставила в Джерри ощущение усталости.
-- Прекрасно,-- серьезно похвалил Шэйдс, когда Джерри, пробравшись
через лучики, занял место солиста у бара. Шведку давно поглотила толпа.
-- Хелло, мисс Бруннер.
"Перно" оказался ему сейчас вполне по вкусу: тягучий и холодный, с
большим количеством льда. Он заказал одну порцию. Она заплатила за эту
порцию одновременно со своим "скотчем".
-- Что вы там исполняли?
-- Вы об инструменте или о номере?
-- Об инструменте.
-- Соло-гитара. Неплохо, а?
-- Я не сильна на слух. Звучало о'кей. Когда вы покинули Солнечную
Долину?
-- Сегодня после обеда. Не платите им больше ни за день.
-- Не буду. Трудно мне досталась ваша доставка туда: то одно, то
другое. Могу полагать, я спасла вам жизнь.
-- Очень мило с вашей стороны. Спасибо, Весьма благодарен. Думаю, этого
достаточно. Как ка ваш взгляд?
-- Строго говоря, да. Если не возражаете, ваше "спасибо" могло бы
принять более позитивную форму.
-- Могло бы.
-- Вы еще переживаете по поводу убийства сестры?
-- Конечно. Как же не переживать? А чем вы сами занимались?
-- Я помещала объявление о замене Димитрия. Устраивала испытание одной
девушке. Мне надо встретиться с ней позже. Я проверяла информацию в новых
приглашениях Бурроу. Я даже не поняла, что это вы -- тот Корнелиус, который
опубликовал ту самую теорию единого поля.
-- Вы много прокопали, мисс Бруннер.
-- Да.
Стеклянный шар над головой повернулся, и луч света упал на лицо мисс
Бруннер, покрыл его сияющим разноцветьем. Похоже было, что появлялся ключ к
ее действительной сущности, всей сущности, познать которую Джерри стремился
с того самого момента, когда они вели беседу в доме мистера Смайлса в
Блэкхите. Он увидел в ней призму, и в качестве призмы мисс Бруннер перестала
быть женщиной. Она проговорила:
-- Знатная цена? Ах, я -- просто любитель.
-- Вы теряете шанс получить бессмертие, другого может и не быть.
Звук, свет, тела перемешались вокруг них.
-- Знаете, там есть изъян,-- сказала она,-- в уравнении, почти в самом
начале.
-- И вы нашли его. Вы собираетесь купить меня?
-- Это могло бы означать для меня бессмертие.
-- Думаю, оно уже есть у вас, мисс Бруннер.
-- С вашей стороны очень любезно сказать такую вещь. Что заставило вас
думать так?
Джерри задумался, не подвергается ли он какой-нибудь опасности. Не на
этой стадии, решил он.
-- Куда более грамотные математики, чем вы, проверяли его и не нашли
никакой ошибки. Вы просто не могли знать -- если только...
Мисс Бруннер улыбнулась и пригубила свой "скотч".
-- Если только у вас нет непосредственного опыта в том, что я
предполагаю в моей теории, мисс Бруннер; если только вы не знаете все ЛУЧШЕ
меня.
-- О, вы умны, мистер Корнелиус.
-- На что все это нацелено?
-- Ни на что. Не пойти ли нам куда-нибудь, где поспокойнее?
-- Мне здесь нравится.
-- А есть ли где-нибудь местечко поспокойнее, куда вам захотелось бы
пойти?
-- На Тоттенхнем Корт-роуд есть "Жареные цыплята".
-- Каждая строчка в меню гарантирует очистку от витаминов. Я знаю это
место.
-- Мисс Бруннер,-- позвал он, наклонившись к ней через цыпленка и
поджарку.-- Если бы я не прошел уже теологическую фазу своего развития, на
вас первую упали бы мои подозрения, что вы -- Мефистофель.
-- Я не подхожу; у меня нет заостренной бородки.
--- Однако я не могу найти у вас и совпадений с Хомо сапиенс.
-- Ну, так, запросто, я не совпадаю ни с чем,-- она зацепила полную
вилку ломтиков картофеля.
Джерри отклонился назад, вложил жетоны в ящик проигрывателя и нажал на
нем несколько кнопок.
-- Вы уверены, что ищете там, где надо? -- проговорила она с полным
ртом.
-- Я уже давно ни в чем не уверен. Мы заставим все дело
вытанцовываться.
-- Дом Корнелиуса еще стоит,--- сказала.-- У нас не было никакой
возможности поджечь его. Вас это не беспокоит?
-- Не очень; Фрэнк сейчас -- отнюдь не главный фактор.
-- Из достоверных источников я знаю, что он сейчас в Лапландии. Точнее,
в двух днях поездки на северо-запад от Квикйокка -- маленькой деревушки за
Кируной.
-- Это же далеко на севере.
-- Я думаю, французская полиция отписалась от инцидента с нашей
экспедицией, как от случая совершенно экспериментального, проведенного
чистым экспромтом.
-- И правильно. А Фрэнк?
-- Вас это интересует?
-- Нет,-- он отодвинулся, прислушиваясь к музыке.
-- Фрэнк живет на закрытом метеорологическом посту в лесах. Мы могли бы
попасть туда на вертолете.
-- У меня есть вертолет и самолет.
-- У вас, оказывается, полно всяких таких вещей.
-- Предвидение. Я все еще мечтаю наложить руку на частные нефтяные
разработки и небольшие перерабатывающие заводы. И тогда я снова буду на
коне.
-- Вы смотрите в будущее.
-- Я смотрю вокруг. Будущее уже наступило.
-- Я подозреваю, что у Фрэнка есть не только оставленный вашим отцом
микрофильм, У него находится еще и рукопись Ньюмена.
-- Еще и это, мисс Бруннер,-- телепатические возможности!
-- Нет, просто научное предположение. Множество людей слышало, что
Ньюмен написал книгу после того, как вышел в прошлом году из той капсулы, и
прежде, чем совершил самоубийство. Я слышала, что некий субъект от вдовы
Ньюмена искал Фрэнка. Я нашла этого типа, но все, что он мог мне сообщить,--
это лишь то, где Фрэнк может находится.
-- Ньюмена, я думаю, стерла с лица земли Безопасность. По-моему, не
похоже на прямое самоубийство. Вы знаете, что было в книге?
-- По некоторым сведениям -- полная и объективная правда о природе
человечества. Говорят, множество сумасбродных идей. Это должна быть одна из
тех книг.
-- Тем не менее мне бы хотелось почитать ее.
-- Я и думала, что вы захотите.
-- А где, вы сказали, он был неподалеку?..
-- Квикйокк -- у самого Йокмокка. Джерри поднялся:
-- Ухожу с вами. Мне, значит, потребуется несколько хороших карт, да?
-- По моим предположениям, да. Можно проделать все это на вертолете?
-- Зависит от некоторых условий. Я раздобыл один из вертолетов
"Виккерс" для дальних перелетов и чеки на бензин по всей Европе, но
последний чек -- лишь до Уппсалы. А Лапландия значительно дальше Уппсалы.
Так что мы, наверное, могли бы добраться туда, но не обратно.
-- Мы приплывем оттуда, мистер Корнелиус, если то, о
чем я думаю, действительно находится там.
-- а о чем вы думаете?
-- А, ну... я точно не уверена. Так, предчувствие.
-- Вы и эти ваши ощущения!..
-- Вам-то от них никакого вреда.
-- Да, уж лучше бы без вреда, мисс Бруннер.
-- Очень неплохо бы выехать завтра утром,-- сказала она.-- Как вы себя
чувствуете?
-- Я был в госпитале, припоминаете? Я основательно подлечился. Выдержу.
-- Поняла вас,-- сказала она.
Она подняла свою сумку, и они вышли на Тоттенхем Корт-роуд.
-- Мне надо еще встретиться с этой моей новой девушкой,-- сообщила она
ему.-- Ее имя -- Дженни Ламли. Она занималась социологией в Бристоле, пока
не закрыли университет прошлым летом.
-- Где вы с ней встречаетесь?
-- В "Блэкфрайэрс-Ринг".
-- Атлетический комплекс. Что она там делает?
-- Ей нравится борьба.
Они пошли пешком на Шафтсбери-авеню, где Джерри выкатил свою машину из
гаража и повез ее к "Блэкфрайэрс-Ринг". Здание оказалось большим,
современным, построенным специально для соревнований по борьбе. Снаружи два
неоновых борца несколько неуклюже вновь и вновь повторяли броски.
Большое фойе было разделено картинами в рамах, изображавшими борцов --
мужчин и женщин. Некоторые женщины выглядели даже прелестно, но что касается
мужчин -- Джерри себе и представить таких не мог. Было там три кассы -- по
одной на каждой стороне и одна в центре. Из громкоговорителей над ними по
трансляции лился рокот толпы.
Мисс Бруннер прошла к центральной кассе и там завела разговор с
привлекательным невысоким мужчиной:
-- Мисс Бруннер; у вас должны быть два билета, зарезервированных на мое
имя. Наши друзья уже внутри.
Кассир просмотрел небольшую стопку темно-желтых конвертов с
напечатанными на них именами спонсоров -- владельцев "Блэкфрайэрс-Ринг".
-- Хорошие места: Си семьсот пять и семь. Лучше бы поторопиться:
основная схватка начинается через несколько минут.
-- Вы когда-нибудь видели такой бой, мистер Корнелиус? -- спросила она,
когда они поднимались по обитым плюшем ступеням.
-- Не моя тема. Я немного смотрел по телевизору.
-- Ничего схожего с настоящими вещами.
Они поднялись на три пролета, описали круг по галерее и подошли к
двери, помеченной цифрой "700". Двери, по всей видимости, имели прекрасную
звукоизоляцию, потому что, когда они открыли их, шум, которым встретил их
зал, представлял собой громкий улюлюкающий рокот. Запах вполне
соответствовал звуку: пот, духи, лосьоны.
Стадион имел примерно те же размеры, что и "Альберт-холл", с
бесконечными рядами сидений, поднимавшимися куда-то в полутьму. Стадион был
забит. В поисках своих мест они разглядели внизу двух женщин, разбрасывавших
друг друга, хватавшихся за длинные волосы. За боем наблюдали два рефери:
один -- в стуле, подвешенном над рингом, другой -- снаружи ринга в
непосредственной близости от канатов.
Не все пришли сюда с целью посмотреть бой. Многие освободились от
большей части своей одежды, а некоторые развлекали окружающих
зрителей-мужчин даже лучше, чем пара на ринге.
Посмотрев вокруг и оглянувшись, Джерри заметил, что на сравнительно
более дешевых местах сидело много детей. Эти следили за боем. Усилители над
пронумерованными местами подхватывали стоны и крики обеих соперниц, когда те
извивались в манере, которой Джерри мог восхищаться, но понять которую не
мог.
Там и сям люди мастурбировали.
-- Напоминает старую арену Рима, да? -- проговорила мисс Бруннер с
улыбкой.-- Иногда я думаю, что онанизм -- единственная искренняя форма
сексуального самовыражения, оставшаяся непредприимчивым, бедным натурам.
-- Ну, по крайней мере они никому не мешают.
-- Кажется, я вижу Дженни. Она вам понравится. Она из Западной Страны
-- Тонтон. Ей достался прекрасный взгляд темных глаз этой страны. Не правда
ли? Хотя я не очень уверена. Да, это Дженни. И вы можете поговорить с ней,
мистер Корнелиус.
-- Вы к чему клоните?
Им пришлось протискиваться через четверых или пятерых человек, чтобы
добраться до своих мест, а те и не думали подниматься.
-- О, ничего. Хелло, Дженни, лапочка. Это -- мистер Корнелиус, мой
старый товарищ.
Дженни задиристо взглянула снизу вверх:
-- Хелло, мистер Корнелиус,
У нее были длинные черные волосы, такие же тонкие, как и у Джерри.
Одежда ее состояла из простого повседневного темно-розового платья и
отделанного красным кожаного жакета. У нее действительно были огромные
черные глаза, и вся она вполне соответствовала описаниям мисс Бруннер. Кроме
того, она, по-видимому, была довольно высокой.
-- Вы пришли как раз вовремя.
-- Так нам сказали,-- Джерри уселся рядом с ней, а мисс Бруннер села по
другую сторону.
Для девушек типа Дженни Джерри был простачком. Наслаждаясь такой вот ее
близостью, он подумал: если бы до этого дошло, вот единственный тип, которым
он мог бы заняться. Вокруг было немного девушек для ухаживания. А может
быть, это мысль: оторвать ее от мисс Бруннер,
Наступил перерыв, и все отдыхали, пока комментатор кричал что-то в
микрофон о победительнице и соперницах в следующей схватке.
-- Кто сказал, что секс -- это просто два человека, пытающихся занять
одно и то же тело? -- Дженни извлекла из кармана пакет с бутербродами и
предложила им. Бутерброды Джерри любил больше всего.-- Не думаю, чтобы
кто-то говорил это мне. Я думаю, что это в полной мере относится к борьбе,
да, мисс Бруннер?
Правая щека мисс Бруннер раздулась от откусанного от бутерброда
кусочка.
-- Я никогда не думала об этом, дорогая.
-- Просто мне не нравится социальный аспект борьбы,-- сказала Дженни.--
Мне лишь импонирует насилие и все такое.
Джерри смотрел на нее влюбленными глазами. Девушка же повернула голову
к мисс Бруннер, которая заметила его внимание к Дженни и подняла брови.
Голова Дженни разом развернулась, она взглянула на Джерри, почти застав его
врасплох, и подарила ему развеселый кивок. Джерри подавил в себе стон. Это
было уже чересчур. Джерри не мог похвастаться тем, что ему часто приходилось
встречать подобных девушек. Лучше бы ему не приходить сюда.
Голос комментатора несколько искажался усилителем:
-- А теперь, леди и джентльмены, главная схватка вечера. На специально
подготовленный ринг выйдут шесть наших самых ярких звезд, и они сойдутся в
матче за абсолютное первенство. Чтобы добавить схватке волнений и
дополнительного напряжения, мы, как вы можете видеть, наполняем ринг толстым
слоем побелки.
Доставив на ринг специальный поддон, занявший все внутреннее
пространство площадки, помощники накачивали в него толстый слой побелки.
-- Лишь одна из этих лучших может стать победительницей в этом матче,
леди и джентльмены. Кто станет первой среди шести лучших? Разрешите зачитать
имена,-- диктор развернул перед микрофоном шуршащий лист бумаги.
-- Док Горилла! Возгласы поддержки.
-- Лолита дель Старр!
Крики, исполненные энтузиазма.
-- Тони Валентайн! Шум усилился...
-- Чита Гербер! ... еще возрос...
-- Дробильная Мащина в маске! ... и еще.
-- Элла Спид!
...и еще чуть-чуть.
Раздались и возгласы, и крики "Фу!", слившиеся в единый неистовый рев.
Услышав странный визжащий звук над собой, Джерри взглянул вверх. На
одном из троссов, идущих от потолка к рингу, было укреплено сиденье от
горнолыжного подъемника, которое по мере движения вниз набирало скорость. В
нем сидела женщина мощной комплекции, лет около тридцати, одетая в бикини из
леопардовых шкур, открывавшее прелестные ноги. Когда сиденье достигло ринга,
она легко спрыгнула с него, подняв фонтан побелки, удержала равновесие в
скользкой массе и, улыбнувшись, помахала рукой публике. Сиденье вернулось, и
Джерри увидел далеко вверху, у самой крыши, галерею, где на стул взбиралась
небольшая фигура. Со свистом рассекая воздух, сиденье понеслось к рингу,
неся крупного человека в маске, одетого в длинный черный камзол и ботинки с
загнутыми носами. Оказавшись на ринге, он тоже спрыгнул со стула и коротко
махнул зрителям, прежде чем пройти под канатами. Спустился и следующий
участник соревнований -- хрупкая девушка с длинными белыми волосами и в
белом комбинезоне. Джерри с интересом представил, как она будет выковыривать
побелку из волос, когда по ним пройдется ботинок. Пока она сдувала поцелуи в
публику, старшая вдруг подскочила к ней и одним ударом бросила ее плашмя в
побелку. Толпа застонала и засвистела. Рефери -- тот, что на полу,-- что-то
прокричал, старшая грубо помогла молодой подняться. Огромный мужчина с
черной бородой и волосатой грудью -- очевидно, Док Горилла -- оказался
следующим прибывшим. Затем появилась высокая, стройная женщина с хорошо
развитой мускулатурой. У нее было приятное, несколько тяжеловатое лицо,
черные волосы спускались почти до талии. Последним появился широкоплечий,
узкобедрый подросток с очень короткой стрижкой белых волос, в белых шортах и
ботинках. Он улыбнулся публике.
Верхний судья был поднят на свое место над рингом. Четверо других
рефери заняли места за пределами ринга, по одному с каждой стороны.
Матч начался.
Он не вызвал у Джерри возбуждения; но он с некоторым удовольствием
наблюдал за покрытой побелкой мешаниной внизу, за доведенной до экстаза
толпой. Когда Дженни ухватилась за его руку, он почувствовал удовольствие,
пока не увидел, что мисс Бруннер схватила вторую ее руку.
Руку юной блондинки в белом комбинезоне выкручивала ее старшая
противница. Наверно, это Лолита дель Старр или Чита Гербер, решил Джерри.
Док Горилла, волосатый с покрытой побелкой бородой, выглядевший, как Нептун,
схватился с другой девушкой, Эллой Спид, и красавчиком Тони Валентайном.
Где-то за пределами видимости, в самом низу под ними, находился Дробильная
Машина в маске, не производивший, правда, впечатления большой дробильной
работы.
Хотя он и не мог вызвать в себе тот же энтузиазм, что охватил остальную
публику, Джерри уселся поудобнее и расслабился. Очень скоро все борцы были
настолько покрыты побелкой, что с его места стало невозможно распознать, кто
есть кто.
Он прокричал в ухо Дженни:
-- Ты как, тоже не можешь различить, где мужчина, где женщина?
Та, по-видимому, услышала и прокричала что-то в ответ, который Джерри
поначалу пропустил. Тогда она прокричала еще раз:
-- Не в эти дни, нет!
Матч продолжался; борцы пританцовывали один вокруг другого, отскакивали
от канатов, вылетали за ринг, снова взбирались туда, демонстрировали
акробатические способности и возможности тел изгибаться, принимая самые
причудливые позы.
В финале Тони Валентайн и Элла Спид подпрыгнули в пируэте и, обхватив
ноги рефери над рингом, стащили его на площадку. Тогда рефери понесся по
рингу, вышвыривая всех борцов через канаты. Публика развеселилась. Объявили
победителей, и ринг был освобожден от поддона.
-- А теперь, леди и джентльмены, знаменитая группа парней, чьи песни
согревали сердца всех угнетенных во всем мире, развлечет вас в перерыве.
Леди и джентльмены: "Реформаторы"!
Аплодисменты сопровождали выход на ринг "Реформаторов": двоих мужчин и
приятной девушки с себялюбивым, заостренным лицом и белокурыми вьющимися
волосами. У мужчин были испанские гитары. Они принялись исполнять медленную
песню об оставшихся без работы шахтерах. Публика, казалось, наслаждалась ею
и раскупала освежительные напитки у девушек, бегавших повсюду.
-- Боже, они просто невыносимы,-- заявила Дженни.-- Они же уничтожают
песню. Эта песенка, знаете ли-- одна из песен Вуди Гутри,-- очень подвижна.
Они же просто до ужаса засахарили ее!
-- О, не знаю,-- сказал Джерри.-- Разве эта группа изначально не
называлась "Раскаты грома", не принадлежала к направлению "Ритм и блюзы" и
не выпустила лучшую пластинку пару лет назад? Общественное сознание --
интересная штука, Дженни.
-- И все это не так.
-- Ты права, любимая. Когда звезды поп-музыки начали превращаться в
общественное сознание, был заложен конец ее эры.
Она взглянула на него озадаченно.
-- А вы не придираетесь, Джерри? -- мисс Бруннер наклонилась через
девушку.
-- Ну, знаете...-- протянул он.
-- Ты не будешь против, Дженни, если мы сейчас уйдем? -- спросила мисс
Бруннер.
-- Остается еще только два матча, мисс Бруннер,-- стала возражать
девушка.-- Мы не могли бы остаться и посмотреть их?
-- По мне бы лучше пойти сейчас домой.
-- Мне так хотелось посмотреть матч между Доком Гориллой и Тони
Валентайном!..
-- Думаю, нам пора, Дженни. Девушка вздохнула.
-- Пошли,-- скомандовала мисс Бруннер твердо, но с нежностью.
Дженни покорно поднялась. Они гуськом покинули зал и вышли из стадиона.
Джерри оставлял свою машину на соседней стоянке. Мисс Бруннер и Дженни сели
на заднее сиденье. Джерри тронул машину и задним ходом приехал на улицу.
-- Куда теперь?
-- Голланд Парк. Довольно близко от вас, я думаю,-- сказала мисс
Бруннер, откинувшись на сиденье.-- Если вы выедете на Голланд Парк-авеню, я
вас оттуда сориентирую.
-- О'кей.
-- Если мы выезжаем с утра пораньше, неплохо было бы вам провести ночь
у меня,-- немного погодя предложила мисс Брукнер.
-- Или вам -- у меня.
-- Извините, не может быть и речи.
-- Почему? Опасаетесь сплетен?
-- У меня еще есть дела. Все, что надо сделать вам,-- собрать сумку и
выехать ко мне. У нас есть еще одна спальня. Вам будет довольно удобно; она
запирается изнутри.
-- Звучит успокаивающе.
-- Вы ведь не шутите, да? -- в голосе Джерри слышалось легкое
удивление.
-- Нет, дорогой.
Они доехали до Ноттинг-Хилла и двинулись по Голланд Парк-авеню. Мисс
Бруннер скомандовала ему свернуть налево, и он послушался. Еще поворот -- и
они оказались у прелестного, сельского образца дома.
-- Приехали,-- объявила мисс Бруннер.-- Так что вы думаете о моем
предложении? Если бы вы быстренько доехали до своего дома и упаковали сумку,
вы могли бы обернуться за четверть часа, а я тем временем приготовила бы вам
кофе.
-- Вы могли бы предложить приманку и получше. О'кей,-- четко выдерживал
курс Джерри.
Выезжая назад к Голланд Парк-авеню и возвращаясь к своему дому, он
вдруг понял, что мисс Бруннер навела немало справок: он твердо помнил, что
не говорил ей, где живет.
Он оставил машину на улице и поднялся к стальной калитке в высокой
стене. Очень спокойным голосом он произнес:
-- Это -- рейд.
Откликаясь на звуковой код, дверь распахнулась и вновь закрылась, когда
Джерри пошел по заросшей дорожке к дому. Следующий сказанный скороговоркой
код открыл парадную дверь.
Менее чем через четверть часа с большим чемоданом в руке он вышел из
дома, сел в машину, сунув чемодан на заднее сиденье, и вернулся к дому мисс
Бруннер.
У входа он нажал кнопку звонка, и Дженни впустила его. По ее виду можно
было подумать, что за время его отсутствия она вынесла сильный душевный бой,
но, возможно, виной всему было просто другое освещение. Она слабо, нервно
улыбнулась ему, и он ободряюще похлопал ее по руке. Мисс Бруннер явно не
планировала брать Дженни с собой в Лапландию, но, когда они вернутся, он
предпримет мощную попытку оторвать Дженни от мисс Бруннер. Дженни еще не
осознавала этого, но ее рыцарь уже строил планы ее спасения. Он надеялся,
что она тоже хотела быть спасенной -- ей же было бы лучше.
Мисс Бруннер наливала кофе из "Данхилл Филтер" с красной окантовкой. То
же самое касалось и всего остального в комнате, которая была выдержана в
красных и серых тонах, но почти без мебели,-- за исключением длинной кушетки
и кофейного столика.
-- Как вам нравится кофе, мистер Корнелиус?
-- Какой есть. Я всегда люблю, как есть.
-- Вы так только говорите.
-- Мой вертолет стоит довольно удобно, недалеко от Харвича. И если мы
отправляемся действительно рано, то нам удастся доехать без особых хлопот.
-- Меня устраивает. Когда -- в семь?
-- В семь,-- он взял чашечку кофе, выпил ее до дна и поставил на место.
Она бесстрастно налила и подала ему другую. Он прислонился к стене,--
стройный, элегантный, невозмутимый.
Мисс Бруннер оглядела его. У него естественный стиль, подумала она.
Возможно, стиль этот когда-то и был заучен, но сейчас он выглядел
естественно. Губы ее увлажнились.
-- Где эта тихая кровать? -- спросил он.
-- Наверх по лестнице, первая на вашем пути.
-- Отлично. Хотите, я постучу около шести?
-- Не думаю, что это потребуется. Не уверена, что я буду спать.
-- По-видимому, виной тому будут шахматы, а не бридж, и я вижу, во мне
нет необходимости.
Она посмотрела на него:
-- Ну, я бы этого не сказала.
Войдя в свою комнату, Джерри закрыл за собой дверь, замкнул ее и
задвинул щеколду. Он все еще не чувствовал себя здоровым. Комната имела душ,
и он воспользовался им, лег в постель и уснул.
Проснулся он в шесть, опять принял душ и оделся; потом решил спуститься
и приготовить себе немного кофе, если мисс Бруннер и Дженни еще не
поднялись.
Спустившись, он услышал шум в гостиной и пошел туда. Мисс Бруннер,
одетая, как и вчера вечером, лежала на кушетке, заложив руки за голову,
вытянув ноги. Джерри улыбнулся: шум, который он услышал, был ее дыханием --
глубоким и экстатичным. Сначала он предположил, что она находится под
воздействием наркотиков, однако никаких свидетельств тому не обнаружил. И
тогда он увидел аккуратно сложенное темно-розовое платье, кожаный жакет с
красной окантовкой и черные колготки с туфлями-лодочками. Одежда Дженни. Где
же она сама?
Он взглянул на лицо мисс Бруннер, и ему стало смешно.
Еще смешнее стало ему, когда глаза ее распахнулись, и она уставилась на
него с мимолетной, но мечтательной улыбкой.
-- Который час?
-- Самое время вам переодеться, пока я приготовлю кофе. А что с Дженни?
-- Она не поедет с нами, или, может быть...-- она поднялась и села,
расправляя юбку.-- Впрочем, это неважно. О'кей, готовьте кофе, и
отправляемся.
Джерри взглянул на одежду Дженни и нахмурился, потом перевел взгляд на
мисс Бруннер и нахмурился еще больше.
-- Не беспокойтесь, мистер Корнелиус.
-- У меня возникло ощущение долга.
-- Только ощущение? Забудьте о нем.
-- У меня ощущение, что я и это должен был сделать,-- Джерри вышел из
комнаты и отыскал кухню. Там он наполнил чайник, поставил его кипятиться,
насыпал кофе в фильтр, добавил воды и поставил кофейник на плиту. До него
донеслись шаги мисс Бруннер, поднимавшейся по лестнице. Он присел на
табурет, не столько, честно говоря, озадаченный исчезновением Дженни,
сколько пытался отвлечь себя от этих мыслей. Он вздохнул, чувствуя
неприятный холодок.
-- Знаете, что подумал Янг, а? -- Джерри повел вертолет по косой вверх,
в ясное зимнее небо.-- Он ручается, что история развивалась циклами, по две
тысячи лет, и что нынешний цикл начался с Христа.
-- А он не ввел в эту теорию обнаружение летающих тарелок?
-- Думаю, он сделал это.
-- Все это так неопределенно, весь этот материал, написанный десять и
более лет назад.
-- Там так много намеков.
-- Сейчас их еще больше.
-- А какие-то действия с зодиакальными знаками -- это шутка Янга!
-- Ну, да. Согласно ему, мы вошли в цикл крупных физических и
психологических поворотов.
-- Это не так трудно доказать.
-- Только не с помощью бомбы, которая уже разработана.
Вертолет приближался к побережью, направляясь в Голландию для первой
посадки.
-- Вы думаете, это было бы так уж и просто -- бомба как причина? --
мисс Бруннер посмотрела вниз, на побережье, и вперед, на море.
-- В конце концов, так может быть,-- сказал он.-- Почему бомба должна
быть симптомом?
-- Я полагала, что мы пришли к согласию в том, что она им была.
-- Да, пришли. Боюсь, моя память не настолько хороша, как ваша, мисс
Бруннер.
-- Не уверена. За последние несколько недель у меня была сотня случаев
ложных воспоминаний. Что касается ваших идей относительно цикличности
времени...
-- Вы занимались чтением моих книг? -- Он был раздосадован.
-- Нет. Только о них. Я не сумела приобрести ни одной копии хоть
чего-нибудь; Они ведь изданы частным образом?
-- Более или менее.
-- Почему они не в ходу?
-- Они разрознены.
-- Тогда дело дрянь.
-- Нет, Заложено старение.
-- Не согласна.
-- Это я с вами не согласен.-- Он все еще раздумывал о Дженни и
чувствовал себя сейчас довольно бесполезным рыцарем.
-- Вы говорите таким образом, потому что не понимаете.
-- Вам следовало пойти в постель этой ночью; вы становитесь очень
упрямой.
-- О'кей,-- она замолчала.
Ему вдруг захотелось грохнуть вертолет в море, но он не мог этого
сделать. Он боялся моря. Именно идея Матери-Моря оттолкнула его от кельтской
мифологии еще мальчиком. Если б только брат Луис не воспитал в нем этого
представления, он и сейчас все еще мог бы оставаться в Ордене.
Так, значит, мисс Брукнер тоже имела галлюцинации с ложной памятью. И
это был все тот же тип старого мира, да?
Он почувствовал, что ему становится хуже, дотянулся до радио, включил
его и сунул в ухо наушник-бусинку; музыка подействовала на него
взбадривающе.
В тридцати милях к северу от Амстердама они сели в поле, поблизости от
строений какой-то фермы. Фермер ничуть не был удивлен; он поспешно выбежал с
канистрами, в которых плескалось топливо, Джерри и мисс Бруннер спустились
на землю, чтобы размять ноги, и Джерри помог фермеру наполнить баки и хорошо
заплатил ему.
В пяти милях на восток от Уппсалы им пришлось опять сесть, и на этот
раз самим таскать топливо от гаража к вертолету. Снег -- глубокий,
хрустящий, гладкий -- попал им в обувь, и мисс Бруннер вздрогнула:
-- Вы могли бы предупредить меня, мистер Корнелиус.
-- Я забыл. Видите ли, мне никогда не доводилось попадать в такую зиму.
-- Элементарные географические...
-- ...которыми, видимо, ни один из нас не обладает. Через сотню миль
они вошли в буран, и Джерри уже с трудом управлял вертолетом. Когда пурга
осталась позади, он сказал мисс Бруннер:
-- Мы могли разбиться на такой скорости. Я собираюсь посадить машину.
Нам придется найти автомобиль или что-то еще и продолжить путь по земле.
-- Это глупо. Он займет по меньшей мере три дня,
-- Ладно,-- согласился он.-- Но еще один шторм вроде этого -- и мы
пойдем пешком по необходимости.
Другого сильного шторма не встретилось, и вертолет действовал лучше,
чем ожидал от него Джерри. Мисс Бруннер читала карту, а он следовал ее
четким указаниям.
Внизу черными шрамами, извивавшимися между снегами, показались основные
дороги. Большие скованные морозом реки и заснеженные леса простирались во
все стороны. Впереди они видели гряду старых-престарых гор. Шла долгая
полярная ночь, и чем дальше на север они улетали, там темнее становилось.
Белые пространства казались необитаемыми. Джерри имел хорошую возможность
убедиться, почему легенды о троллях, Йотенхайме и печальных богах -- темные,
холодные, суровые сказки Севера -- рождались в Скандинавии. Мысль об этом
вызвала странные впечатления, почти анахронизм, будто он попал из своего
времени далеко назад, в ледниковый период.
Постепенно становилось все сложнее определять, что располагалось под
ними, но мисс Бруннер упорно продолжала рассматривать землю в ночной бинокль
и давать указания. Хотя вертолет хорошо отапливался, они оба дрожали.
-- Там, сзади, пара бутылок "скотча",-- сказал Джерри.-- Хорошо бы
принять немного.
Она отыскала бутылку "белла", отвинтила пробку и подала бутылку ему. Он
сделал несколько глотков и вернул ее мисс Бруннер; она сделала то же самое.
-- Это меня взбодрило,-- сказал он.
-- Мы на подходе. Спускайтесь. Вон -- саамская деревня, помеченная на
карте, думаю, мы только что пролетели над ней. Станция не очень далеко.
Станция, по-видимому, была построена из покрытых ржавчияой стальных
листов. Джерри заинтересовало, каким образом сюда доставляли материалы. Снег
вокруг станции был расчищен, из металлической трубы шел черный дым.
В этих неясных сумерках Джерри посадил вертолет на снег и выключил
двигатель. Открылась дверь, и на пороге появился человек с небольшой
электрической лампой в руке. Это был не Фрэнк.
-- Добрый вечер,-- приветствовал Джерри на шведском.-- Вы одни?
-- Абсолютно. Вы, судя по акценту,-- англичане. У вас вынужденная
посадка?
-- Нет. Я подозреваю, что здесь мой брат.
-- Здесь был человек, до того, как я прибыл. Судя по приметам, он уехал
в горы на снегоходе. Входите.
Он ввел их в каюту, закрыв за собой тройную дверь. В комнате, в которую
они вошли, ярко горела печка. Двери вели в следующую комнату.
Слегка азиатским складом лица этот невысокий мужчина напоминал Джерри
индейца-апача. Но он, вероятно, был саами. Одет он был в большое тяжелое
пальто, закрывавшее его с головы до пят, из рыжевато-коричневых волчьих
шкур. Он поставил лампу на рабочий стол и жестом руки указал на стулья с
прямыми спинками.
-- Садитесь. У меня на плите есть немного супа,-- он прошел к кухонной
плите, взял с нее средних размеров кастрюлю и поставил ее на стол со
словами: -- Меня зовут Марек -- местный пастор у лапландцев. У меня была
упряжка оленей, но росомахи задрали вчера одного, а возможности охранять
другого у меня не было, ну, так я его и отпустил. Я жду, что кто-то из
местных найдет его и придет искать меня. А пока мне здесь тепло, есть
провизия. К счастью, мне доверен ключ от этого местечка. Время от времени я
пополняю припасы, и мне разрешают пользоваться ключом в такие вот моменты.
-- Мое имя -- Корнелиус,-- представился Джерри,-- а это -- мисс
Бруннер.
-- Имена не английские.
-- Не английские,-- улыбнулся Джерри.-- Но ведь и Марек имя не
шведское.
Мисс Бруннер выглядела раздраженной, ибо была не в состоянии понять
разговор.
-- Вы правы, не шведское. Вы знаете Швецию?
-- Только до Умео. Я никогда не был так далеко на севере и вообще не
видел зиму.
-- Мы должны представляться странными тем, кто видит нас только
летом,-- Марек потянулся к шкафчику над плитой и вынул оттуда три чаши и
каравай ржаного хлеба.-- Мы -- люди не летние; зима -- наше обычное время
года, хотя мы и ненавидим ее!
-- Никогда бы не подумал! -- Джерри повернулся к мисс Бруннер и передал
ей основные детали своей беседы, пока Марек разливал суп.
-- Спросите его, куда мог пойти Фрэнк,-- посоветовала мисс Бруннер.
-- Он -- метеоролог? -- спросил Марек, когда Джерри передал вопрос.
-- Нет, хотя, полагаю, он приобрел определенные знания в этой области.
-- Он мог пойти на Кортафьяллет -- это одна из самых высоких гор в
округе. На вершине есть еще одна станция.
-- Не могу представить себе, чтобы он мог пойти туда; куда еще?
-- Ну, если он не собирался предпринять попытку пройти через Кунгсладен
в Норвегию -- перевал проходит как раз в этих горах,-- но не думаю. На
выбранном им направлении нет ни одной деревни.
Джерри передал мисс Бруннер слова Марека.
-- С чего бы это ему захотелось идти в Норвегию? -- возразила она.
-- А с чего он оказался здесь?
-- Просто это далеко. Он, возможно, знал, что я охочусь за ним, хотя и
полагал, что вы мертвы. Возможно, ему кто-нибудь сообщил совсем другое.
-- Фрэнк не пошел бы в такое вот холодное место, если бы не имел
серьезной причины.
-- Не работал ли он над чем-нибудь, что потребовало его пребывания
здесь?
-- Я так не думаю.-- Джерри опять повернулся к пастору.
-- Как долго, вы говорите, этот человек был здесь?
-- Неделю или около этого, судя по бедственному состоянию припасов.
-- Думаю, он ничего после себя не оставил?
-- Была бумага. Я использовал немного, чтобы разжечь плиту, а остальное
должно быть в его ящике,-- и пастор нагнулся под стол.-- Вы собираетесь есть
ваш суп?
-- Да, спасибо.
Пока они усаживались есть, Джерри расправил четвертушки листа бумаги.
На первом были какие-то геометрические фигуры.
-- Фрэнк в плохом состоянии,-- сказал Джерри, передавая листок мисс
Бруннер.
-- Листочек-то интересный,-- мисс Бруннер указала на фигуры, снабженные
письменами.-- Он указывает на наше местонахождение и, мне кажется, на цель
его похода. Только что все это значит?
Джерри исследовал остальные три листочка; на них были изображены
несколько рисунков, смысла в которых он найти не мог, и невротические
символы. Были там и другие рисунки, но он не мог похвастаться, что проник
достаточно глубоко в их смысл. Зная Фрэнка, он от этих фигур чувствовал себя
в большем неудобстве, чем обычно.
-- Лучший способ выяснить -- пойти за ним следом и найти эту пещеру.
Запутанные символы, символы лона. Это, без сомнения, подпись Фрэнка. Он
разработал довольно мощную манию преследования.
-- Я не уверена,-- заявила мисс Бруннер,-- Вы действительно не можете
его обвинять. В конце концов, мы же преследуем его.
-- Я бы сказал, вечереет. У меня нет ни малейшего намерения идти
куда-либо дальше сейчас, на ночь глядя. Останемся здесь?
-- Да.
-- Вы не будете против, если мы останемся здесь? -- спросил у Марека
Джерри.
-- Конечно, нет. Без сомнения, вы нашли странное место для того, чтобы
открывать сезон.
-- Сезон? А которое число сегодня?
-- Двадцать четвертое декабря.
-- Рождество,-- проговорил Джерри по-английски.
-- Рождество,-- по-английски повторил Марек и добавил по-шведски: -- Вы
должны рассказать мне, как обстоят дела в остальной части Европы.
-- Довольно неплохо.
-- Я читал, что инфляция распространилась почти повсюду. У вас
преступления с насилием резко выросли, так же как и беспорядок в мышлении, и
наоборот.
-- Ай-Би-Эм только что улучшила новый компьютер-предсказатель,
использовав английских, шведских и итальянских ученых; публикуются все виды
книг и газет, переполненных новыми рассуждениями ученых, а искусство -- даже
теологией. Никогда так много не было. Транспорт и связь стали куда лучше,
чем когда-либо ранее.-- Джерри покачал головой.-- Очень неплохо.
-- А как обстоят дела с духовным состоянием Европы? Мы, знаете ли,
разделяем большинство ваших проблем, только совсем другого рода -- не
экономические или политические...
-- Они появятся; потерпите.
-- Вы довольно циничны, герр Корнелиус. Я даже чувствую искушение
поверить, что Рагнарек почти здесь, с нами.
-- Довольно странно слышать такие вещи от христианского священника.
-- Я несколько больше, чем христианский священник: я -- скандинавский
лютеранин. И у меня нет ни малейшего сомнения в истинах, унаследованных
нашей древней языческой мифологией.
-- Я -- британский атеист и разделяю ваши убеждения.
-- Герр Корнелиус, я бы очень хотел знать действительные причины вашего
появления здесь.
-- Я же говорил вам: мы ищем моего брата.
-- На самом деле причина гораздо глубже. Я не интеллектуал, но мой
инстинкт достаточно проницателен. Как в вас, так и в вашем компаньоне
одновременно есть что-то большее и что-то меньшее. Что-то -- я чувствую себя
необычно виноватым из-за того, что пришел к столь жестокому предположению,--
что-то враждебное.
-- В каждом из нас, герр Марек, есть нечто хорошее и нечто плохое.
-- Вижу ваше лицо и ваши глаза. Ваши глаза смотрят настолько дерзко,
что я опасаюсь смотреть в них, однако они, похоже, в то же время боятся
прямо взглянуть на вещи, которые меня лично ничуть не пугают.
-- А не может быть так, герр Марек, что мы впереди вас?
-- Впереди? В каком отношении?
-- Во времени,-- Джерри чувствовал необычную ярость по отношению к
пастору.-- Эти старомодные правила больше не имеют хождения. Ваш тип
нравственности, ваш тип мышления, ваш тип поведения -- все имело вес в свое
время. Как динозавр. Как динозавр, который не может выжить в этом мире. Вы
придаете значение всему, значение...
-- Мне кажется, я немного догадываюсь, о чем вы говорите.-- Марек
разволновался, потер лицо.-- Я хочу знать... что, наступила очередь Сатаны
править?
-- Осторожно, герр Марек, это уже богохульство. А кроме того, то, что
вы говорите, в наши дни бессмысленно.--
Волосы Джерри пришли в беспорядок, пока он говорил. Он зачесал их назад
по обе стороны лица.
-- Это не потому ли, что вы этого хотите? -- Марек повернулся и пошел к
плите.
-- Это потому, что так уже есть. И я едва ли отличаюсь
самоуверенностью, герр Марек, во всяком случае, не в понятиях сегодняшних.
-- Значит, у вас есть собственный код,-- Марек говорил почти с
издевкой.
-- Совсем напротив. Новой нравственности не существует, герр Марек,
нравственности нет. Это понятие так же бесплодно, как старая сморщенная
матка вашей бабушки. Нет ценностей!
-- Есть лишь один факт, на котором мы можем сойтись: смерть.
-- Смерть? Смерть?! Смерть?!! -- В его глазах появились слезы.--
Почему?
-- Вы решили начать царапаться? -- Марек начинал принимать вызов
Джерри. Джерри смутился и выглядел жалко.
-- Д...-- Джерри вдруг остановился.
-- Что происходит? -- встала мисс Бруннер.-- Из-за чего вы
ссоритесь-то?
-- Он свихнулся,-- вполголоса произнес Джерри.
-- Вот как? Спросите его, где мы спим и есть ли запасные одеяла.
Джерри передал вопрос.
-- Пойдемте,-- и Марек повел их в соседнюю комнату.
В комнате оказалось четыре койки -- две пары. Марек поднял матрас с
одной из нижних коек, отодвинул панель и начал поднимать одеяла.--
Достаточно?
-- Прекрасно,-- сказал Джерри.
Джерри занял верхнюю койку, мисс Брукнер расположилась на нижней, а
Марек уснул на нижней койке напротив них. Все трое уснули одетыми,
закутавшись в одеяла.
Джерри спалось отвратительно, он проснулся затемно. Взглянул на часы:
было восемь утра. Койка пастора была пуста. Джерри перегнулся и посмотрел на
нижнюю койку; мисс Бруннер еще спала. Он спрыгнул на пол.
В соседнем помещении Марек готовил что-то на плите. На столе стояла
открытая консервная банка с селедкой, три тарелки и вилки.
-- Боюсь, ваш брат забрал большую часть нашей провизии,-- бросил на
ходу Марек, неся к столу кастрюлю.-- Особых деликатесов на завтрак не ждите.
Я прошу прощения за свое вечернее поведение, мистер Корнелиус. Мое изумление
было вызвано лучшими намерениями.
-- И мое тоже.
-- Я, как мог, обдумал то, что вы мне сказали. И склонен теперь...--
Марек достал из шкафчика три эмалированные кружки и налил в две кофе.-- Как
мисс Бруннер, готова к кофе?
-- Она еще спит.
-- ...и теперь склонен думать, что в ваших словах есть некая истина. Я
верю в Бога, мистер Корнелиус, и Библия... в Библии есть ссылки, которые
можно интерпретировать как указания на новую фазу, на которую намекаете и
вы.
-- Вам не следует позволять убеждать себя, герр Марек.
-- На этот счет не волнуйтесь. Позвольте спросить: не будет ли
выглядеть как вмешательство, если я составлю вам компанию в ваших поисках?
Думаю, я знаком с теми горами, в которые направился ваш брат,-- там есть
одна гора с пещерой. Лапландцы не очень суеверны, герр Корнелиус, но
стремятся избегать пещер. Интересно, почему это вашего брата она
заинтересовала?
-- А что вы знаете об этом деле? Я-то ведь даже не упоминал о нем.
-- Я немного знаю английский и прочел карту, которую набросал ваш брат.
-- А не могли бы вы прояснить остальное?
-- Это дало некоторую нить для моих... ну, скажем, моих инстинктов.
Даже не знаю, почему.
-- И вы можете провести нас туда?
-- Я полагаю. Правда, трудно сказать, как погода...
-- А это будет очень опасно?
-- Нет, если мы отнесемся к делу с должной осторожностью.
-- Я бужу мисс Бруннер.
* * *
В белой пелене сумерек арктической зимы двигались три человеческие
фигуры. На возвышенностях стояли редкие группки серебристых березок, слева
широким ровным снежным пространством раскинулось замерзшее озеро. Редкие
снежинки кружились в воздухе, и облака вверху плотной серой пеленой
закрывали все небо.
Мир бесконечного вечера, который -- как было известно Джерри --
ежегодно на шесть недель кряду становится вихревым и всепобеждающим миром
бесконечного вечера, когда солнце не поднимается над горизонтом, где
светятся озера и бегут реки, бродят звери, разрастаются деревья, тростники,
поросль на утесах. Однако сейчас перед ними лежал своенравный,
негостеприимный ландшафт. К этому времени станция позади них уже скрылась из
виду. С трудом верилось, что они вообще на земле, ибо серый день простирался
во всех направлениях.
Они шли следом за Мареком на снегоступах, которые он нашел для них.
Ландшафт -- тихий, безмолвный,-- казалось, подчинял их своей тишине, ибо
говорили они на ходу, втиснутые в одежду, мало.
Еще в самом начале путешествия, когда горы только появились на
горизонте, они обнаружили слабые следы снегохода Фрэнка, бегущие перед ними
извивавшейся линией. Теперь горы были уже рядом, хотя они и не
просматривались из-за плохой видимости.
Джерри вновь и вновь задавался вопросом, не было ли сообщение,
сделанное мисс Бруннер -- о том, что у Фрэнка было завещание астронавта,--
простой уловкой, чтобы заставить его пойти с ней: не он один был полон
желания увидеть, что такое написал Ньюмен. Нечто необычное было в том, каким
образом он умолк -- после нескольких умопомрачительных публичных заявлений,
сделанных им,-- в том факте, что он совершал больше витков на орбите, чем
было собственно объявлено. Окажутся ли в манускрипте и вправду какие-то
размышления, которые прояснят информацию?
Начался подъем в гору, и они стали неуклюже взбираться.
-- Пещера довольно близко,-- теряя дыхание, объявил Марек,
Джерри удивило, каким образом тот мог так уверенно передвигаться в этой
стране, почти лишенной ориентиров.
* * *
Вход в пещеру недавно был очищен от снега. Войдя внутрь, они сразу
увидели полосы от полозьев снегохода. Мисс Брукнер шагнула назад:
-- Я совершенно не уверена, что горю желанием идти внутрь пещеры. Ваш
брат -- сумасшедший...
-- Но истинная причина не в этом.
-- Мне кажется, что "Я" в данном случае опять опередило ощущения.
-- Мне -- тоже. Пошли!-- Джерри вошел в темную пещеру. Дальней стены
пещеры не было видно.-- Фрэнк!
Ему ответило многократное эхо.
-- Большая пещера,-- сказал он.
Джерри достал из кармана пистолет с иголками. Двое спутников
последовали за ним.
-- Я забыл захватить фонарь,-- прошептал Марек.
-- Тогда нам остается надеяться на лучшее, то есть на то, что он не
сможет разглядеть нас.
Пещера, собственно, представляла собой туннель, убегавший все глубже и
глубже в скалу. Взявшись за руки, все трое неуверенными шагами продвигались
вперед. Джерри потерял чувство времени и начал подозревать, что оно
остановилось. События стали настолько непредсказуемыми, неподдающимися его
контролю, что Джерри не мог даже думать о них. Он терял представление о
реальности.
Пол туннеля под ногами и ладони спутников в его руках превратились в
единственную реальность. У него возникла мысль, что он вообще не движется, а
перемещается пол под ним. На него нашло какое-то духовное и физическое
оцепенение. Периодически наступало головокружение, и он останавливался,
качаясь, наощупь вытягивая вперед ногу, при каждом шаге ожидая найти
пропасть, которая почему-то никак не попадалась. Раз или два он почти упал.
Много позже он приспособился различать фосфоресцирующие цифры на своих
часах. Так прошло четыре часа.
Казалось, туннель все время расширялся, и Джерри почувствовал, что
стало значительно теплее и глубже, ощутил соленый запах, похожий на запах
моря. Его чувства начали пробуждаться, он услышал отзвуки собственных шагов,
уходящие вдаль. Ему показалось, что где-то впереди внизу виден слабый синий
свет.
Джерри принялся было бежать по склону, но вынужден был умерить
скорость, обнаружив, что движется слишком быстро. Теперь света было уже
достаточно, и он мог различать смутные очертания своих компаньонов. Он
подождал, пока они нагонят его, и дальше уже все втроем осторожно пошли к
источнику света.
Наконец они вышли из туннеля и остановились на участке скалы,
возвышавшемся над мрачной курящейся галереей, разбегавшейся во всех
направлениях за пределы видимости. Что-то заставляло воду слегка
фосфоресцировать, и это что-то и было источником света: озеро с горячей
водой, образованное, вероятно, каким-то подземным горячим источником,
выносящим из недр фосфор. Вода кипела и пузырилась, и вскоре пар поглотил
их. Пол ближнего участка галереи оказался под водой, и Джерри смог различить
несколько предметов, которые, по всей видимости, были здесь не к месту. Он
заметил, что камни справа от него вели в сторону берега, и начал пробираться
по ним к твердой опоре. Спутники последовали за Джерри.
-- Я даже подумать не могла, что может существовать система пещер
такого размера. Чем, по-вашему, вызвано ее появление? -- сквозь тяжелое
дыхание спросила мисс Бруннер.
-- Ледник, горные источники, несущие с собой едкие вещества, в поисках
выхода... Я никогда не слышал ни о чем подобном. Ну, уж точно -- ни о чем
настолько крупном.
Теперь они шли по скользкой, покрытой наростами минералов скале вдоль
озера.
Джерри привлек внимание своих спутников, показав рукой:
-- Лодки. Три штуки. Одна из них, по-видимому, совсем недавно здесь.
-- Эти пещеры, должно быть, известны по меньшей мере сотню лет,--
сообщил Марек, осматривая наиболее ветхую лодку.-- У этой примерно такой
возраст.-- Он пристально посмотрел на внутреннюю ее часть.-- Боже правый!
-- Что там такое? -- Джерри заглянул в лодку и встретил немигающий
взгляд скелета.-- Что ж, Фрэнк наверняка нашел кое-что. Знаете, мне кажется,
у меня появилась идея относительно этого места. Вы слышали когда-нибудь о
теории Пустой Земли?
-- Последними, кто хоть сколько-нибудь верил в это, были нацисты,--
нахмурившись, произнесла мисс Бруннер.
-- Ну, вы понимаете, о чем я говорю: о предположении, что где-то в
Арктике существует своего рода вход в подземный мир. Я не уверен, но,
по-моему, сама идея принадлежит Булвер-Литтону,-- идея высказана им в одной
новелле. Не та же ли самая идея возникла у Хорбигера, или он просто верил в
Вечный Лед?
-- Вы, кажется, знаете об этом больше меня. Но эта связка с нацистами
-- интересна. Я не думала об этом.
-- Какая связка?
-- О, не знаю. Просто я думала, что нацисты верили в то, что мир,
собственно, уложен в бесконечный камень, или это был кто-то еще?
-- Они всерьез рассматривали обе теории; их устроила бы любая. Радары
опровергли одну, и они никогда так и не смогли найти полярный проход, хотя я
уверен, что они высылали как минимум одну экспедицию.
-- Они определенно пытались, да? -- восхищенно проговорила мисс
Бруннер.
Джерри поднял череп и перебросил его через воду.
Одна из лодок, по-видимому, появилась здесь совсем недавно. Джерри
осмотрел ее:
-- Мое мнение: годится.
Мисс Бруннер покачала головой:
-- Вы же не отправитесь по воде в этом?
-- Мне надо пройти дорогой Фрэнка. Что, по-вашему, означают эти лодки?
Их же притащили сюда не просто так -- они перебрались и пришли обратно.
-- Перебрались -- куда?
-- Мне казалось, вы хотели знать намерения Фрэнка. Так вот именно этим
путем и можно узнать.
-- Вы считаете, что он верит в идею Пустой Земли?
-- Не знаю. Но разве даже это невозможно?
-- Идея была опровергнута сотнями путей!
-- Есть много оснований для помешательства.
-- О, ну давайте же, Джерри.
-- А что вы думаете, герр Марек? Не желаете испытать: удастся ли нам
пересечь горячее озеро?
-- Я начинаю думать, что Данте был натуралистическим писателем,--
ответил лапландец.-- Я рад, что принял решение идти с вами, герр Корнелиус.
-- Тогда давайте спустим эту лодку.
Марек помог ему дотолкать шлюпку до воды. Она легко соскользнула.
Джерри тронул ногой воду и отскочил обратно:
-- Она горячее, чем я думал!
Мисс Бруннер, пожав плечами, присоединилась к ним, когда они
сбалансировали лодку.
-- Входите первой,-- скомандовал ей Джерри.
Мисс Бруннер неохотно забралась в лодку первой, Марек последовал за
ней, Джерри устроился последним. Лодка тронулась по фосфоресцирующей воде.
Джерри поставил весла и принялся грести в курящейся воде, и черты его лица,
подсвеченные колеблющимся сиянием, походили на черты падшего ангела.
Вскоре стена большой пещеры потемнела, и перед ними остались лишь
темнота и испарения. На Джерри напала сонливость, но он продолжал грести
широкими движениями.
-- Это, как Река Мертвых,-- произнес Марек.-- А вы, герр Корнелиус, не
Харон ли?
-- Хотел бы быть им; по крайней мере, это постоянная работа.
-- А вы, я полагаю, ощущаете себя более, чем Кассандрой.
-- Кассандрой? -- слух мисс Бруннер уловил, наконец, понятное слово.--
Вы что там, все еще беседуете о мифологии?
-- А как вы узнали, что мы беседовали о ней?
-- Научное предположение.
-- Вы просто переполнены ими.
-- Это из-за моей работы,-- ответила она.
У Марека было хорошее настроение; он фыркнул:
-- О чем вы там говорите?
-- Точно не знаю,-- отозвался Джерри. Марек фыркнул еще раз.
-- Вы вдвоем, в паре, производите какое-то двойственное впечатление.
-- Хотелось бы, чтобы вы ошибались, герр Марек. Мисс Бруннер указала
вперед:
-- Вон другой берег, видите?
Джерри повернулся. Берег, показавшийся впереди, казался усыпанным
расположенными с равными интервалами кубами безупречной формы; некоторые из
них были высотой около двух футов, другие -- около десяти.
-- Это может иметь естественную природу, герр Корнелиус?
-- Не думаю. При таком освещении невозможно даже разглядеть, из чего
они сделаны.
Когда они подгребли поближе, стало возможно рассмотреть, что некоторые
из кубов были вовсе не на берегу, а частично погружены в воду. Джерри
притормозил около одного из них и, потянувшись, дотронулся.
-- Бетон.
-- Невозможно! -- восхищенно воскликнул глядя на кубы Марек.
-- Нельзя с уверенностью это утверждать, пока мы не узнали побольше об
этом месте.
Дно лодки заскребло по отмели, они вышли на берег и вытащили лодку из
воды.
Теперь они были окружены черными очертаниями бетонных кубов. Все трое
подошли к ближайшему.
-- Это -- проклятый бункер! -- с этими словами Джерри вошел внутрь.
Джерри попытался воспользоваться имевшимся за дверью выключателем, но
безуспешно. Ничего из внутреннего убранства невозможно было разглядеть. Он
вышел из куба, обошел вокруг него и приблизился к пулеметной щели. Оружие
все еще торчало из бойницы, направленное над подземным озером. Джерри взялся
за пулемет, но отдернул руку, которая покрылась высохшей ржавчиной.
-- Они не новые. Что это: заброшенный шведский проект защиты от
русского нападения? Все дороги в Финляндию снабжены постами вроде этих, да,
герр Марек?
-- Снабжены. Однако это -- лапландская земля, и правительству
потребовалось бы разрешение Лапландии. Права лапландцев в Швеции соблюдаются
весьма скрупулезно, герр Корнелиус. Так что, я полагаю, лапландцы знали бы
об этом.
-- Нет, если бы существовали соображения безопасности, не знали бы. А
это место могло бы послужить идеальным укрытием от водородной бомбы. Вот,
интересно...
Откуда-то из мрака донесся голос мисс Бруннер:
-- Мистер Корнелиус, мне кажется, это не шведский проект.
Мужчины пошли туда, где она стояла около легкого бронированного
автомобиля. Краска на нем частично облупилась, но можно было различить
остатки свастики.
-- Проект немецкий. Только ведь шведское правительство в течение войны
соблюдало нейтралитет, а такое невозможно построить в полной тайне.
Джерри перевел сказанное Мареку.
-- Может быть, лишь один-два человека в правительстве знали и скрывали
это,-- предположил Марек.-- Шведы ведь не всегда слыли англофилами.
-- Но зачем им понадобилось строить это?
В регулярных рядах бункеров они расположили жилые кварталы, конторы,
посты, радиорубки -- в общем, целую военизированную деревню в сотне футов
под землей. И -- забросили.
-- Та экспедиция Гитлера, вполне вероятно, не смогла найти места на
земной поверхности,-- говорила тем временем мисс Бруннер,-- и они явно
считали это место выгодным для использования. Интересно, для какой цели они
его готовили?
-- Может быть, вообще никакой. Для людей, постоянно
разглагольствовавших о цели, они оказались достаточно благодушными, чтобы
забыть причины, подвигнувшие их на то или иное дело.
Скала начала подниматься, и свет от фосфоресцирующей воды начал таять
позади них.
-- Нацисты были порождением своего времени,-- Джерри шел впереди.
Хотя голубой свет таял, оставался еще свет совсем нового качества,
почти полностью похожий на дневной. На самом верху склона показались большие
строения, и Джерри, глядя вверх и вдаль, видел тонкие лучики света,
напоминавшие звезды на черном небе.
-- Думаю, там открытое пространство за крышей. Полагаю, что эта пещера
лишь частично природного происхождения, а остальное было выдолблено.
Невероятная инженерия.
Более крупные дома могли быть частными квартирами для офицеров; позади
них можно было разглядеть лишь длинные ряды каких-то структур -- непохожие
на все остальное, своего рода помосты, поддерживающие другие, более тяжелые
объекты.
-- Орудийные позиции, может? -- спросила мисс Бруннер.
-- Может быть.
-- При всем этом вашего брата здесь, кажется, вовсе нет,-- оглядываясь
по сторонам, проронил Марек.
-- Он должен быть здесь. Хотя, откуда он узнал об этом месте?
-- Фрэнк навел справки,-- подсказала мисс Бруннер.-- У него же куча
всяких знакомств. Даже до меня доходили слухи о проходе в подземный мир. Мне
думается, именно это подвигло его.
-- Зачем бы ему приходить сюда? Место одинокое, расстраивающее. Фрэнку
никогда не нравилось одиночество или расстройства.
-- Джерри, я сейчас чувствую не одиночество, а отдохновение. Рад, что
тебе это удалось,-- на крыше одного из зданий стоял хихикавший Фрэнк,
направив в их сторону свой пистолет с иголками.
-- Прячемся! -- Джерри шмыгнул в подъезд дома, прежде чем Фрэнк успел
выстрелить, и достал свое оружие.
-- Выходи, Джерри, или я убью твоих друзей! -- завизжал Фрэнк с крыши.
-- Ну, так убей их.
-- Будь добр, Джерри, выйди. Я все думал, что сделаю с тобой: я
собираюсь пристрочить тебе яйца к ляжкам. Как ты насчет этого?
-- А кто сказал, что они у меня есть?
-- Ну, пожалуйста, Джерри, покажись.
-- Ну, ты и садист, Фрэнк, я только сейчас понял это.
-- Одно из немногих удовольствий. Ну же, Джерри, выйди.
-- А что ты здесь ищешь? Испаряющиеся мочевые озера, теплые пещеры?
Укрытие, Фрэнк?
-- Какой ты вульгарный!
-- Так я такой и есть.
-- Ой, ну, я прошу тебя, Джерри, выходи.
-- Ты расстроен, Фрэнк, что все у тебя так плохо.
Он услышал шаги взбиравшегося на крышу человека, и над ним открылся
люк. Они выстрелили одновременно: Джерри вверх, Фрэнк -- вниз.
-- Это же смешно,-- проговорил Джерри, когда они перезаряжали. Оба
промазали.-- Ты что, действительно хочешь убить меня, Фрэнк?
-- Я думал, что должен сделать это, Джерри. Теперь -- не знаю.
-- Ведь ты теперь -- вся моя семья, Фрэнк,-- Джерри засмеялся,
выстрелил и снова промазал.
-- Чья вина в смерти Кэтрин? -- спросил Фрэнк, промазав в свою
очередь.-- Твоя или моя?
-- Все мы -- жертвы обстоятельств.-- Выстрел Джерри опять пришелся в
воздух. У него еще оставалось много иголок.
-- Так твоя или моя?
-- Ошибка, Фрэнк? Вина?
-- Ты не чувствуешь себя виноватым, Джерри? -- промахнулся и Фрэнк.
-- Время от времени, знаешь ли.
-- Тогда, значит, это ты! Промазал! -- Оба заявления были победными.
-- Мимо!
-- Промазал!
-- Мимо!
-- Промазал!
-- Джерри.
-- Что это за место, Фрэнк? Как ты нашел его?
-- Оно было на микрофильме отца. Том самом, который так искали твои
друзья. Подумай только: они мучили меня, да?
-- Думаю, да. Только что общего здесь с экономической ситуацией в
Европе?
-- Тому, кто знал об этих вещах, кое-чего стоило сказать: я не могу.
-- Рукопись Ньюмена с тобой?
-- Да. Промазал!
-- Я могу взглянуть?
-- Ты бы смеялся, если б увидел. Ты просто упадешь.
-- Она интересна, да? Мимо.
-- О, да -- а-а-а!
-- Попал!
Ноги Фрэнка соскользнули над головой у Джерри. Джерри выбежал из здания
и врезался в мисс Бруннер и Марека. Он помедлил и помчался вокруг дома.
Фрэнк, хромая, бежал к берегу.
Они побежали за ним.
Фрэнк пригнулся за бункер, и они потеряли его из виду.
-- Послушайте-ка,-- проговорила мисс Бруннер, доставая из сумочки
пистолет двадцать второго калибра,-- не собираемся же мы терять его опять.
-- Я ранил его. Сейчас найдем.
Поискав среди бункеров, они вдруг оказались на берегу.
-- Вон ваш брат,-- показал Марек; он не понял всей игры, но
присоединился к ней с энтузиазмом.
Джерри и мисс Бруннер выстрелили одновременно, как
только Фрэнк попытался вытолкнуть свою лодку в исходящее паром озеро.
Тот повернулся, взвыл и упал, вызвав всплеск воды. Фрэнк заверещал,
заметавшись в кипящей воде.
Когда они подбежали и принялись вытаскивать его из воды, он был уже
мертв.
-- Готовенький,-- бросил Джерри.
На дне лодки лежал портфель. Мисс Бруннер направила на Джерри оружие,
остановившись и поднимая портфель. Расположив поклажу на коленях, она
открыла портфель и сунула в него свободную руку. Вынув оттуда ролик с
микрофильмом, она запихнула его в карман. После этого мисс Бруннер убрала
оружие в сумочку и протянула портфель Джерри. Внутри находилась толстая
картонная папка с отпечатанными на машинке листами. Рукой Фрэнка было
написано: "Завещание Дж. Ньюмена, майора ВВС США, астронавта". Джерри сорвал
резинки, которыми был перетянут манускрипт, уселся на сырой камень, открыл
папку и начал читать:
Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
ха ха ха ха... Никаких изменений на протяжении аккуратно пронумерованных
двухсот трех страниц.
Джерри вздохнул и швырнул книгу в воду.
Он уходил на веслах прочь, оставив Марека и мисс Бруннер стоять на
берегу, тесно прижавшихся друг к другу. Он ощущал огромную усталость, а
впереди его ждало еще долгое путешествие.
В середине подъема по склону пещеры Джерри устроился на ночлег. Когда
проснулся, он продолжил взбираться, пока не достиг входа в пещеру. Целиком
поглощенный осмотром снегохода Фрэнка, он не обращал внимания на холод.
Управление оказалось достаточно простым, а серые следы, оставленные
снегоходом по пути к пещере, были еще не совсем засыпаны снегом.
В печали и страхе он ехал по этим следам обратно к станции. На
протяжении всего пути он глубоко вздыхал, и даже несколько слезинок оросили
его большие черные глаза, когда он остановил снегоход около красного от
ржавчины поста метеорологов. Он вошел внутрь и открыл консервную банку с
сельдью. Печь погасла, однако в хижине было теплее, чем снаружи. Он поел
сельди и вышел, чтобы принести бутылку из вертолета. Он сидел в кресле
пилота, попивая виски и пытаясь согреть двигатель. К тому моменту, когда
двигатель схватился, он прикончил виски, открыл выдвижную дверь и выкинул
бутылку. Вертолет у него был хороший, и топлива, вероятно, было достаточно,
чтобы доставить его в один из балтийских портов. Перед тем, как взлетать, он
порылся в заднем отсеке и нашел свой паспорт. До истечения срока его
действия оставалось несколько дней.
Он посадил вертолет за Умео и смог купить билет на грузовое судно,
уходящее вечером. Ему удалось убедить власти, что кто-то забыл проставить в
его паспорте въездную визу, и направился в Саутгемптон через Гамбург.
В Лондоне он открыл свой дом, стоящий в городской черте. Здание
размерами с отель стояло на почтительном удалении от улицы и было окружено
высокой стеной, завершавшейся острыми штырями, к которым был подведен ток.
Он решил, что наступило время немедленно провести запредельную медитацию. У
него состоится большое сборище, в котором он потеряет себя. Если повезет,
это поспособствует ему отработать некоторые вопросы.
Но для начала он напичкал себя таблетками снотворного и отправился в
постель, где ему предстояло провести три дня и три ночи в беспробудном
забытьи. Когда он проснулся, энергии у него было недостаточно, и люди
требовались ему еще более срочно.
Приняв ванну, он надел белую льняную рубашку с высоким воротником в
стиле "бастилия", черный териленовый галстук, черные замшевые брюки и черный
кожаный жакет. Он достал двубортное полуформенное пальто из гардероба, в
котором их было штук пятнадцать, и положил его на стоявший у окна сундук.
Затем надел пару черных ботинок с низкими, кубинской модели каблуками. Он
придирчиво осмотрел свое бледное лицо в зеркале, занимавшем всю дальнюю
стену, причесался -- и этим удовлетворился. Джерри чувствовал себя довольно
слабо и ощущал сильный голод. Подняв пальто, он достал из сундука новую пару
перчаток и вышел из комнаты, отведенной для одевания. Собственно, было две
комнаты для одевания; в одной из них была одежда, которую он никогда бы не
удосужился надеть.
Дом, построенный в середине викторианской эпохи, имел шесть этажей, и
на каждом из них -- по две большие общие комнаты. Мебель, составлявшая
содержание этих комнат, была словно разбросана по ним, и создавалось
впечатление, что хозяин либо только еще въезжал, либо собирался покидать
дом.
Джерри прошел по широким ступеням вниз до цоколя, где располагались
кухни. Они сияли механическим оборудованием, которым едва ли пользовались.
Огромные шкафы были наполнены консервированной обезвоженной пищей. Погреба
внизу, кроме того, что имели в своих закромах вина и спиртное (которого он
никогда дома не пил), хранили еще торгового образца комнату-холодильник,
заполненную смешанным собранием различных туш. Вся эта коллекция -- здесь и
внизу -- вызвала у Джерри ощущение тошноты при одной только мысли о ней. Он
приготовил себе кружку растворимого кофе и съел упаковку хорошо усваиваемого
шоколада.
В гараже за домом стояли два автомобиля. Один из них был небольшой
"тойота-миниспорт", который японцы только что начали выпускать на рынок.
Другой представлял собой самую старую вещь, принадлежавшую Джерри,--
трехтонный сверхмощный лимузин "дюзенберг" тысяча девятьсот тридцать шестого
года выпуска, больше, чем его "кадиллак", с обивкой из шелка цвета электрик.
Выполненный по персональному заказу для добившегося особых успехов шефа
полиции на Среднем Востоке, он имел пуленепробиваемые стекла и был снабжен
стальными жалюзи, управляемыми выдвижной рукояткой регулировки окон, а также
автоматическую систему смазки через каждые семьдесят пять миль; автомобиль
делал девяносто миль в час на второй передаче. Обычно Джерри нравилось,
когда во время езды перед ним был длинный капот. Еще один его автомобиль,
"кадиллак", остался в гараже на Шафтсбери-авеню. Собственный его гараж был
достаточно велик, чтобы укрыть несколько двухэтажных автобусов, и большая
часть его площади была занята емкостями с топливом; внизу дополнительно был
размещен небольшой резервуар с бензином.
Дверь выдвинулась из земли и вновь закрылась за ним, выпустив его на
"тойоте" по асфальтовому выезду на Голланд Парк-Хилл, где он повернул
налево, в сторону Верхней Кенсингтон-стрит, и сравнительно свободно добрался
до основной магистрали.
Он включил радио и расслабился в широком плотном потоке машин, медленно
продвигавшемся вперед. Через полтора часа он припарковал "тойоту" на своей
резервной стоянке в Небесном гараже на Пиккадилли и с наслаждением вдохнул
насыщенный воздух центра. Он никогда не чувствовал себя действительно
комфортно, если его не окружало свободное пространство объемом по меньшей
мере в пятнадцать миль в каждом направлении; здесь же он чувствовал самое
большое счастье, шагая к Личестер-Сквер и таверне "Синий Боров", где
намеревался выпить коктейль. Согласно его ощущениям, было бы неестественно
для мужчины жить какой-нибудь другой жизнью.
"Синий Боров" не менялся даже во времена всеобщих изменений. Небольшая
синяя неоновая надпись все так же мерцала снаружи, в пластиковых деревьях на
пути к коктейль-бару продолжались искусственные птичьи трели, пластиковые
гербы все еще украшали обитые кожзаменителем стены, и все так же низко
висели светильники. Местечко сохраняло свой обычный приятно-простонародный
характер, коктейли в нем -- свою обычную невысокую цену.
Невысокая черноволосая милая девушка принесла Джерри специальный
"вумерский" -- несколько более мягкий напиток, чем используемое в его
названии имя: смесь виски "бурбон" и имбирного пива. В углу бара сидела
пара, обращавшая мало внимания как на Джерри, так и друг на друга. Раз или
два мужчина задавал отрывистые вопросы на немецком языке и получал такие же
отрывистые ответы. Джерри слабо знал немецкий.
Покинув "Синий Боров", он направился в район концертных залов в
Бит-Сити за углом, взглянуть, не готова ли еще его гитара. Он заказал ее
после возвращения из Ангкора.
Его пригласили в цокольный этаж взглянуть на гитару. Овальной формы, с
двадцатичетырехладным грифом; струны уходили на самый верх грифа в
транзисторный блок настройки, который автоматически поддерживал гитару в
настроенном состоянии. Шесть детекторов были встроены между мостиком и
грифом, каждый был снабжен ручкой управления, которые дополнялись
переключателем реверберации, выключателем эха и клавишами мягкого звучания.
Гитара представляла собой один из лучших примеров работы музыкальной
инженерной мысли, которые Джерри когда-либо видел. Цена составляла четыре
тысячи двести фунтов плюс тысяча четыреста налог. Они подключили ее к своему
усилителю, так что он смог проверить инструмент. Гитара оказалась
великолепной, звучание -- как колокольчик. Он выписал им чек, а гитару
забрал с собой.
В кофейном баре на Велбек-стрит Джерри, предъявив свой ордер на
наркотики, купил у Мужчины весь запас.
-- Если твои регулярные посетители выйдут из себя,-- сказал он ему,--
сообщи им мой адрес и скажи, что дом свободен.
В бит-клубах, у Эмметса, в барах, в магазинах женской одежды и книжных
магазинах, парикмахерских, гриль-барах и магазинах записей,-- всюду
появлялся Джерри и оставлял сообщение, что в его доме в Голланд Парке
вот-вот состоится открытая вечеринка.
Когда он вернулся к дому, неся свою гитару в плоском футляре, он
оказался как раз вовремя, чтобы впустить первый грузовик с едой от
снабженческой фирмы, которая согласилась снабдить вечер практически всем,
что потребуется.
Когда одетые во все белое люди начали выкладывать груз, Джерри запер
двери, ведущие в подвальное помещение; двери были стальными, толщиной в
восемь дюймов, и открывались только в ответ на специальную команду, поданную
его голосом.
На первом этаже две комнаты трансформировались в одну. Единственной
мебелью в них были подушки, разбросанные по ковру, и большой комбайн,
включавший в себя телевизор, радиоприемник, проигрыватель, магнитофон.
Десятидюймовые катушки с лентой были уже приготовлены, и Джерри включил их
на проверку. Они наполнили дом музыкой через размещенные повсюду динамики. У
него началась депрессия.
Джерри открыл футляр с гитарой и вынул инструмент. Он воткнул в него
провод, другой конец которого подключил к усилителю комбайна, отключив тем
самым магнитофон.
Он сыграл короткую соль-прогрессию, пытаясь вывести мелодию, основанную
на "Ночном работнике" Руфуса Томаса; она толком не получилась.
Подрегулировав детекторы и управление звуком, он попытался снова, на сей раз
в ре-тональности. Снова не получилось. Он вздохнул.
Джерри испытал еще ряд других основных переборов; в гитаре не было
никакого изъяна, что-то не так было с ним. Он отставил гитару, снова включил
магнитофон и пошел наверх переодеваться.
Мужчина и пара его приятелей появились первыми.
-- Я подумал, что могу быть чем-нибудь полезен,-- объяснил Мужчина,
снимая тяжелый плащ. Одетый в зеленый вельветовый жакет с высоким воротником
и в гамлетовское трико, он выглядел ошеломляюще.
Пошел поток гостей, и самые настороженные из них сначала улавливали
настроение местечка, в которое попали, а потом уже расслаблялись. Были здесь
лесбиянки турецких и персидских национальностей с огромными
глазами-блюдцами, как у печальных кастрированных котов; французские моряки,
немецкие музыканты, еврейские мученики; пришел пожиратель огня из Суффолка;
четверка из магазина-парикмахерской; из уголка британской земли, сохраняющей
американские привычки,-- клуба "Колумбия" на Ланкастер-Гейт; две толстые
жеманницы; Ганс Смит из Хэмпстеда, Последний из Интеллектуалов Левого крыла
-- Память на Микрофильме; "Тени"; явились четырнадцать дилеров из того же
магазина античности с Портобелло-роуд, с выражением придавленности их же
собственным самообманом на лицах; безработный поляк-политурщик, которого
привел один из дилеров; поп-группа под названием "Глубокий Бзик"; поп-группа
под названием "Ле Кок Сукр"; высоченный негр; сгорбленный ветеринар по имени
Маркус; шведская девушка и сочный подросток; три журналиста, только что
закончившие раздавать свои золотые рукопожатия; Крошка Мисс Дэззл, которую
один из них обнаружил в "Эль Вино" в поисках мистера Крукшенка; ирландец по
имени Пудлс; литературный редактор из "Оксфорд мейл" и его сестра; двадцать
семь членов Особой Группы; гетеросексуал; двое маленьких детей; последний
великий Чарли Паркер, только что из Мехико, под псевдонимом Алан Бэрд -- он
годами занимался разведкой; угрюмый психиатр по имени Харпер с Риджентс
Парк; масса физиков, астрологов, географов, математиков, астрономов,
химиков, биологов, музыкантов, монахов из распущенных монастырей, колдунов,
состарившихся проституток, студентов, греков, адвокатов; альбинос, полный
жалости к себе; какой-то архитектор; много учеников из местной
общеобразовательной школы, пришедших на шум; большинство их учителей;
рыночный садовник; некто, даже не новозеландец; две сотни венгров, Выбравших
Свободу и получивших шанс быстро сделать доллары; продавец швейных машин;
матери двенадцати детей из общеобразовательной школы; отец одного из
воспитанников общеобразовательной школы, хотя он и не знал этого; мясник;
еще один Мужчина; Перемещенное Лицо; маленький художник; и несколько сотен
других индивидуумов, которых сразу и не распознать.
Джерри, страдая небольшой парамнезией, периодическим, но коротким
приступам которой он, как и мисс Бруннер, был подвержен, почувствовал, что
он встречал всех их прежде, но не мог опознать большинство из них. Было у
него и впечатление, что все это говорилось раньше, но он понял, что с ним
происходит, и не обратил на это никакого внимания.
("Так вы были в Лапландии")... Один из журналистов сказал:
-- Так вы были в Лапландии.
("Да")
-- Да.
("С какой целью?")
-- С какой целью?
("Вы мне не поверите")
-- Вы мне не поверите.
("Ну, так солгите мне поубедительней")
-- Ну, так солгите мне поубедительней.
("Чтобы проследить общие моменты между темой Рагнарека и вторым законом
термодинамики")
-- Чтобы проследить общие моменты между темой Рагнарека и вторым
законом термодинамики.
Мозг Джерри перепрыгнул назад, на нормальную длину волны.
-- Знаете: боги и люди против гигантов; лед и пламя, жар против холода.
Рагнарек и гибель Вселенной от перегрева -- мой следующий документ.
Журналист хихикнул, шлепнул Джерри по заду и пошел прочь рассказать
цветастый анекдот своим коллегам. Девушка-шведка увидела его:
-- Джерри! Куда вы делись?
Джерри расхрабрился:
-- В Швецию; я думал, что именно туда ушли и вы.
-- Ха-ха!
-- Вы слишком опасно приближаетесь.
-- Что вы имеете в виду? Джерри сглотнул:
-- Именно сейчас эта фраза расплавлена в ничто.
-- Джерри, это -- Лоренс,-- она выставила перед собой колоритного юнца.
Тот одарил Джерри колоритной улыбкой.
-- Хелло, Лоренс,-- Джерри сжал руку юноши, и тот мгновенно начал
потеть.-- Гм, быстрая реакция.
-- Лоренс налажен,-- с издевкой бросила из-за юнца шведка.-- И уши не
торчат.
-- Это все -- тот долг, который следует им отдать. Потанцуем?
-- Если вы не считаете, что мы будем выглядеть слишком подозрительно.
-- Гром и молния, какое значение это может иметь для нас?
Они станцевали чавер -- довольно официальную смесь менуэта с
включениями фруг. Джерри подумалось о последних мгновениях жизни мистера
Повиса и показалось, что он может ощутить зыбкие фигуры Марека и мисс
Брукнер, умирающих в глубоких пещерах его сознания. Быстро, как только мог,
он вернулся в этот дикий мир.
-- Вы танцуете очень грациозно,-- улыбнулась она.
-- Да,-- ответил он.-- Как вас зовут?
-- Улла.
-- Вы сегодня не жуете резинку.
-- Не сегодня.
Он показался себе назойливым. Повращав глазами, он заставил ее
рассмеяться.
-- Большая вечеринка,-- проговорила она.-- Почему такая большая?
-- В масштабах -- надежность.
-- Это все -- для меня?
-- Столько, сколько сможете взять.
-- Ага!
К нему вдруг пришло ощущение блаженства. Он закрыл глаза. Его длинные
ноги двигались вверх и вниз, вращалось его тело, руки перемещались
туда-сюда, и они танцевали вдвоем. Он взял в рот ее ароматные волосы,
погладил ее бедра. Теперь они танцевали отдельно, исполняя пируэты. Джерри
взял девушку за руку и опять закружил ее. А потом он повел ее из комнаты.
Они пробрались между людьми по ступеням, протиснулись через толчею, царившую
на лестничной площадке, нашли, что следующий пролет не столь плотно забит
людьми, и так на всем пути на самый верх, где оказалось всего несколько
человек, которые вели разговор с бокалами в руках. В его спальне оставалось
свободным лишь то пространство, которое было необходимо для свободного
открывания двери; остальная ее часть была занята постелью.
Он закрыл дверь и запер на множество задвижек. В комнате царила полная
темнота. Они погрузились в покусывание друг друга.
-- Ого! -- вскрикнула она, когда его рука скользнула вверх по ее ноге.
-- Ха, ха! -- прошептал он и начал мягко пинать ее горячее тело.
Они перекатывались по кровати, смеясь и стеная. Она была как раз то,
что надо. Он поцеловал ее в щеку. Она легким касанием провела по его
груди...
А потом они лежали, изможденные и довольные.
Чудесно было ощущать себя в темноте, чувствуя рядом девушку. Он скатал
ей сигарету и прикурил для нее. Скатал и себе.
Когда они закончили, он щелчком выбросил сигареты и обвил девушку
рукой, баюкая ее голову. Так они и уснули.
Только снилась ему Кэтрин, Кэтрин. Ему снилась Кэтрин. Кэтрин. Он весь
был поглощен ею и стал ею, Кэтрин. Кэтрин со стрелой в сердце. Стрелой с
очень аккуратно выполненным оперением. Самой Кэтрин, и, когда появился
Фрэнк, красный, как красномундирник, он изогнул ее тело дугой для брата.
Когда Фрэнк присоединился к ним, они пошли в летний сад, все трое
умиротворенно устроившись в ее теле.
-- Скольких же может вместить одно тело? -- он проснулся с этим
вопросом, пока сон еще не успел стать перенаселенным. И начал заниматься
любовью с Уллой.
Встав уже после обеда, они обнаружили, что вечеринка начала
подогреваться. Они вымылись в соседней со спальней ванной комнате, и Джерри
покинул девушку, чтобы открыть комнату для одевания и сменить одежду.
Позавтракали они паштетом с ржаным хлебом, который только что принесли
разносчики. Потом они разошлись. Джерри взял бракованный журнал с фильмами
ужасов и отнес его в комнату на первом этаже, где, устроившись на подушках,
принялся читать. Рядом с ним с закрытыми глазами лежал замерзший Мужчина.
Кто-то наступил на его подвеску, еще кто-то забрал у него трико, и теперь он
выглядел довольно смешно.
Покончив с журналом, Джерри прошелся по дому и обнаружил трупы людей из
Специальной Службы. Это нарушение рассердило его, и он начал было пинать
тела. Один из них был удавлен, на втором никаких следов не было. Ганс Смит,
в крепком подпитии, держа бутылку вина, указал на этого работника
Специальной Службы:
-- Шок, старина, удар. При той скорости, с которой их убирают, им
необходимо создать Британский Институт Исследования Шока, да?
-- Сколько же тебе дали? -- спросил Джерри.
-- Доктора говорят -- год, но я думаю, меньше.
-- Лучше так думать.
-- Я не очень хорошего мнения о твоих друзьях, старина, серьезно. Мне
пришлось попросить одного-двоих покинуть нас -- от твоего имени, так как я
не мог найти тебя самого.
-- Спасибо, мистер Смит.
-- Тебе спасибо, старый.
На углу жалеющий себя альбинос разговаривал с Чарли Паркером.
-- Я думал самостоятельно изменить свое имя,-- говорил он.-- Как тебе
понравилось бы имя Уайт?
Двое колдунов составили компанию с лучшей частью учителей, учеников и
родителей из общеобразовательной школы. Они искали себе девственницу для
принесения символической жертвы.
-- Только символической, понимаете?
Четырнадцать дилеров античности с Портобелло-роуд наслаждались
поляком-политурщиком, находившимся под действием наркотика.
Лесбиянки -- турчанка и персиянка, чопорно усевшись на подушках,
наблюдали за происходящим.
"Глубокий Бзик" составил хор для Крошки Мисс Дэззл, и ее тонкий, чистый
голос пел "И только: что это", мелодия которой расплывалась вокруг и поверх
общего шума вечеринки, образуя контрапункт с визгами, хихиканьем, фырканьем
и тихими стонами. Джерри остановился и послушал ее.
Она увидела его и закончила песню.
-- Это ваш дом?
-- Да. Это было мило.
-- Вы -- мистер Корнелиус?
-- Да.
-- Мистер Корнелиус, я думаю, вы знаете мистера Крукшенка, моего
агента. Я несколько недель не могу с ним встретиться.
Джерри почувствовал жалость к Крошке Мисс Дэззл -- настолько
расстроенной она выглядела.
-- Я тоже не вижу его уже некоторое время.
-- О, дорогой. У меня есть предложения от других агентов, и скоро мне
понадобится кто-нибудь, иначе моя карьера закончится. Но я -- м-м-м -- мы с
ним так хорошо понимали друг друга. Где он, в каком уголке Земли?
-- Последний раз я видел его во Франции -- в Нормандии, на побережье.
-- Он за границей!
-- Вы, наверно, дурачите меня.-- Она действительно его дурачила.-- Я
отправляюсь на прогулку. Не желаете составить компанию?
-- Н-н-ну, я пришла с тремя мужчинами. Я встретила их на Флит-стрит.
-- Уверен, что они не будут возражать, если вы пропадете на несколько
часов.
Она одарила его чарующей улыбкой:
-- Ну хорошо.
И, взяв его под руку, она вышла вместе с ним с тыльной стороны дома,
прямо к гаражу. Джерри решил .воспользоваться "дюзенбергом".
В Беттерси, когда он направлял машину в сторону парка, Джерри обнаружил
истинную ситуацию с Крошкой Мисс Дэззл.
-- О! Н-н-но...-- произнес он и положил руку ей на плечи. Она
свернулась клубочком.
* * *
Месяца вечеринки пробежали, и Джерри приобрел кучу знакомств.
Пожиратель огня из Саффолка, у которого был определенный опыт в шоу-бизнесе,
принял Крошку мисс Дэззл из рук Джерри и стал ее агентом -- и как раз
вовремя.
Гости -- кто умер, кто -- поразъехался; появились новые. Пришла весна,
прелестная и зеленая, и гости потянулись в сад. Фирма-поставщик прежде всего
отказалась принять чек на свой месячный счет; затем они отказались от
бумажных денег и предложили расплачиваться с ними в соверенах. Спрятав
усмешку, он заплатил им.
Снабжение вечеринки сохранялось в силе. Грузовики, как заметил Джерри,
приезжали по более свободным улицам, и вокруг вроде бы не было такого
множества людей, как обычно.
Джерри вернулся в один из дней и проверил свой календарь. Он был
озадачен. Календарь все еще не был правильным. Все еще.
Он забрал календарь вниз и с хмурым видом разорвал его.
Угрюмый психиатр с Риджентс Парк смотрел на него.
-- Что случилось? -- Он говорил сочувствующе, но угрюмо.
-- Время,-- ответил Джерри.-- Что-то не так со временем.
-- Не могу уследить за вашей мыслью.
-- Оно течет слишком быстро.
-- Это понятно.
-- Не беспокойтесь,-- сказал Джерри и пошел в главную комнату, лавируя
между гостями.
-- Хотелось бы послушать, к чему вы клоните,-- следовал за ним
психиатр.-- Честно, я бы послушал.
-- Может быть, вы в состоянии сообщить мне, почему так много людей, как
видно, уже покинули Лондон столь скоро?
-- "Столь скоро..." А вы что, ожидали, что они уедут?
-- Я ожидал нечто вроде этого.
-- Когда?
-- Я ожидал первых признаков где-нибудь через год.
-- Первых признаков -- чего?
-- Развала. Он должен был наступить, но...
-- Не так скоро. Интересная мысль. Я лично считал, что мы обязаны
прийти в силу опять. Уверен -- экономический кризис носил временный
характер. Ресурсы Европы, сила человека, сила ума...
-- Я был настроен более оптимистично,-- Джерри повернулся и усмехнулся
угрюмому психиатру с Риджентс Парк.
-- Я вижу, вы восстановили самообладание. Джерри обвел рукой комнату:
-- Я бы не сказал. Вы видите большинство из того, чем я обладаю.
Психиатр нахмурился.
-- Ну, чем вы это объясните? -- спросил его Джерри.
-- Я считаю, что это -- временное решение, как я уже говорил. Это
крушение страны, о котором я слышал...
-- Что это?
-- Налицо, знаете ли, явное движение "назад, к природе". Судя по тому,
что я слышал, получается, что Шотландские возвышенности напоминают побережье
Блэкпула в августе, и каждый занимается тем, что огораживает участок. Народ,
кажется, потерял веру и в фунт, и в правительство -- в том виде, какие они
сейчас.
-- Весьма разумно. Значит, биржевые маклеры разводят скот и поднимают
пшеницу.
-- Размеры явления, кажется, верны. Не то, чтобы можно было вырастить
очень уж много пшеницы на возвышенностях. Но то же самое справедливо и в
отношении всей сельской Британии -- в эти дни в сельской местности больше
людей, чем в городах.
Ага. Это не должно бы еще происходить. Что, я промахнулся? Кто-то еще
предвидел это? Джерри пожал плечами.
-- Слуки об атомной бомбе? Нет, ничего?-- удивился Джерри,-- Атомные
бомбы?
-- Одна из газет сообщила сплетню, что некий маньяк угрожает взорвать
европейские столицы.
-- Знаю, но только в наши дни не знаешь толком, чему верить.
-- Думаю, я знаю.
Вскоре Лондон начал распространять зловоние. Появились потери энергии и
самые различные потери другого рода. Джерри не был в достаточной мере
озабочен тем, чтобы проверить все, но. по-видимому, резиденция правительства
переместилась в Эдинбург. Лондон смотрелся покинуто, Джерри был готов к
такому повороту, и скоро его персональные генераторы заработали -- по его
мнению, на целые годы раньше срока. Когда вода поднялась, он накачал
столько, сколько смог, в резервуар, специально приготовленный на крыше.
Химические туалеты заменили все остальные. Число его гостей за несколько
недель выросло, и тогда спаянное ядро заняло резиденцию. Некоторые ушли.
Появилось немного новых лиц.
Что случилось со страной? Коалиционное правительство производило
впечатление бессилия, неспособности справиться с чем бы то ни было. На
некоторое время это стало темой пересудов, а потом собравшиеся опять
успокоились до июля.
В июле среди гостей появились мисс Бруннер и Марек. Марек выглядел
значительно моложе и простодушнее, чем его помнил Джерри. Сначала Джерри
объяснял феномен лапландской зимой и слабым светом; но потом сообразил, что
мисс Бруннер нашла замену Димитрию.
-- Мои поздравления,-- провозгласил он, проводя своих друзей через
холл, который был наполнен благоуханием великолепных духов.
-- Где вы были все это время? Судя по положению вещей, мисс Бруннер, вы
отлично воспользовались секретом моего отца.
Она рассмеялась:
-- На полную катушку! Последнее время я занималась
превращением золота. Господство анархии, мистер Корнелиус!
-- Или энтропии, да? -- заговорщически улыбнулся Марек.
-- Этот процесс приобретает более ускоренный характер, чем я думал...--
Джерри провел их в бар на втором этаже и приготовил им напитки.
-- Это действительно так, мистер Корнелиус,-- она подняла бокал.-- И
наш тост -- за Гермафродита.
-- Оставьте один тост для моего отца: он вам в некотором роде помог.
-- За герра Корнелиуса-старшего и Гермафродита! -- провозгласила она
тост на великолепном шведском.
-- И каков же -- для истории! -- мощный секрет моего отца?
-- Нечто, что он познал на войне,-- сообщила она ему.-- Как вы знаете,
он был человеком талантливым и входил в команду ученых, которые следовали за
союзниками в Германию. Они прилагали весьма энергичные усилия, чтобы
установить, как далеко продвинулись определенные научные проекты Германии. С
облегчением они узнали, что не так далеко, как они думали. Однако ваш отец,
с его взглядом на главное, открыл то, чего не увидел никто более.
-- Система подземных пещер? -- познания Джерри из истории войны были
неглубоки.
-- Нет, гораздо ближе в дому, хотя пещеры составляли часть проблемы.
Немцы работали над атомным реактором. Согласно записям, на каком-то этапе их
вынудили принимать решение: направить усилия в сторону либо атомного
двигателя, либо атомной бомбы. Они приняли решение в пользу двигателя: не
забывайте, что их ресурсы, особенно поставки урана, были куда более
ограниченны, чем наши. Реактор изначально располагался в Берлине, но когда
припекло, был оттуда выведен. Он был захвачен союзниками. Такова официальная
версия.
-- Официальная?
-- Было два реактора, два проекта: один применительно к двигателю,
другой -- к бомбе. Они создали бомбу к концу войны, И приняли решение
относительно пещер в Лапландии -- тех, что были открыты их экспедицией
тридцать седьмого года,-- как идеального места, чтобы накрыть Россию и
Америку. Эти "орудийные точки", в которые вы даже не подумали заглянуть,
были пусковыми установками для двадцати ракет А-20, оснащенных ядерными
боеголовками. Микрофильм оказался весьма детальным и доказательным в этом
отношении. Копии разосланы письмами по всей Европе. Их подлинность
установлена. У меня оказалась возможность шантажировать фактически каждую
страну в Европе, причем ни одна другая страна этого не знала.
-- А почему не Россию и Америку?
-- Они меня не интересовали, да они и не были психологически
подготовлены к этому в той обстановке, которая была в Европе. А кроме того,
Россия захватила второй реактор и должна была знать, что где-то есть
пусковая установка,-- они просто обязаны были сделать такое предположение.
-- А почему ракеты не были запущены?
-- Гитлер застрелился, а генерал, которому это поручалось, наложил в
штаны, самоустранился.
-- Значит, вы наложили руку на кучу золота?
-- Да, оно, конечно, опять в обращении, но свое дело оно сделало, а
сумятица ускорила процесс, доведя его до лавинного.
-- И в этом процессе вы приобрели огромную власть.
-- И много людей. Я приехала сюда, вербуя ученых, давая работу сотням и
тысячам, это касается занятых в различных отраслях промышленности.
-- Вы строите компьютер?
-- В пещерах Лапландии.
-- А что с бомбами?
Мисс Бруннер рассмеялась:
-- Кроме того факта, что ракетные установки корродировали, что было
ускорено испарениями горячего озера, уран в боеголовках быстро очистился --
вам знакомы заботы, с которыми они столкнулись в их системах с тяжелой
водой.
-- Они не должны были испортиться.
-- У них, знаете ли, не было возможности проверить установки.
Джерри безудержно хохотал.
-- Я вижу у вас здесь много технических и научных работников,-- сказала
она.-- Вы не будете против, если я втихую немножко повербую, коли уж я
занялась этим?
-- Пожалуйста; вечеринка в вашем распоряжении. Я с ней уже закончил.
БИОЛОГИ (3), АКАРОЛОГ (1), ЭКОЛОГИ (2), АКРОЛОГ (1), АДЕНОЛОГИ (5),
АСТРОФИЗИОЛОГИ (6), ЭТИОЛОГИ (2), АЛЕТИОЛОГ (1), АЛХИМИК (1), АМФИБИОЛОГИ
(10), АНАТРЕКСИСОЛОГ (1), АНДРОЛОГИ (10), АНГИОЛОГИ (4), АНОРГАНОЛОГИ (3),
АНТРОПОЛОГИ (4), АНТРОПОМОРФОЛОГ (1),АРХЕОЛОГИ (4), АРХЕОЛОГИ (2), АРТРОЛОГИ
(4), АСТЕНОЛОГИ (2), АСТРОЛИТОЛОГ (1), АСТРОЛОГИ (7), АТМОЛОГИ (2), АУДИОЛОГ
(1), АУКСОЛОГИ (6), АСТРОМЕТЕОРОЛОГ (1), АРХОЛОГИ (6).
-- Список ваших запросов? -- Джерри изучал страницы. Список включал
двадцать семь категорий.
-- Большинство из этих я уже заполнила,-- ответила она,-- но узнала о
вашем празднестве через одного гистолога, которого я наняла,-- один его
коллега был у вас.
-- Значит, вы пришли, чтобы укомплектовать список. Вы тоже строите свой
ковчег.
Казалось, она была в исступлении:
-- Не ковчег -- потоп! Название ему -- ДУЭЛЬ, мистер Корнелиус, и он
будет завершен в течение года. Я уже возвела крышу над горячим озером,
выстроены лаборатории и заводы. Это самая изумительная вещь, которую вы
когда-либо видели.
-- А почему ДУЭЛЬ?
-- Десятичный Узел Электронных Линий связи. Он займет половину системы
пещер. Сейчас у него возможности существующих машин, только он гораздо
быстрее. Мы заканчиваем весь ансамбль на следующий год. Вот когда начнется
настоящая работа!
-- Чем же он так отличается? Марек усмехнулся мисс Бруннер.
-- Он обладает некоторыми беспрецедентными качествами,-- сказал он.--
Для начала, каждый узел -- не просто вентиль, работающий по принципу "да --
нет"; он способен на десять магнитных состояний, так что компьютер оперирует
в десятичной, а не двоичной системе. Именно это дает ему чрезвычайный рост
производительности. В дополнение к этому он обладает искусно отработанными
связями, о которых явно,-- он кашлянул,-- и не мечтал дизайнер человеческого
мозга! Это может открыть эру совершенно новых исследований материального
мира. В результате вычислений компьютера появляются возможности в самых
неожиданных областях. В конечном счете ДУЭЛЬ попробует самостоятельно
вырваться за крышу проблемы. Мисс Бруннер выковала...
-- Научный инструмент, а не номограмма с ответами на все вопросы,--
мисс Бруннер сложила список запросов.-- ДУЭЛЬ -- нечто гораздо большее, чем
просто компьютер, мистер Корнелиус.
-- Правильно, мисс Бруннер,-- подтвердил Марек.
-- Я не могу делать вклад в это дело,-- подмигнул ей Джерри.
-- Не можете?
-- Ах, мисс Бруннер, вы опять за свое!
-- А каким-нибудь другим образом?
-- Любым образом. Вы добиваетесь большего, чем просто информации от
системы ДУЭЛЬ, мисс Бруннер.
-- Мне не нужна информация от ДУЭЛИ, во всяком случае, не как конечная
цель. Это ДУЭЛЬ требует информацию. Мне нужен результат. Заключительные
данные, и ничего более.
-- А вы амбициозны! Глаза Марека сияли:
-- Но какие амбиции, герр Корнелиус!
Джерри несколько фамильярно взглянул на нее сбоку:
-- Я решу потом, бэби.
-- Хотите поехать посмотреть ДУЭЛЬ? -- Мисс Бруннер казалась необычно
нетерпеливой.
-- Вы, кажется, необычно нетерпеливы,-- проговорил Джерри.
-- Ага! -- глаза Марека увлажнились.
-- Думаю, я был бы непрочь ненадолго уехать из Лондона. Запах...
-- Запах,-- повторила она.-- Подозреваю, что некоторым образом и наша
вина есть в этом.
Джерри взглянул на нее с определенной долей восхищения:
-- Ваша? Ну, да, допускаю. Мне это не приходило в голову.
-- Мистер Корнелиус, наш век -- век с брошенной подарочной упаковкой. В
том смысле, что сейчас сорвана красивая упаковка, выброшена прочь.
-- Он, точно, скоропортящийся,-- сморщил нос Джерри.
-- Ух, вы!
-- И все же я пока повременю присоединяться к вам,-- решил Джерри.-- Я
пока еще не был в центре города. Я посмотрю, как там обстоят дела. Если
лучше -- я останусь, на сколько смогу.
После ухода Джерри мисс Бруннер и Марек прочесали всю массу гостей,
смешиваясь с толпой и в то же самое время держась поблизости друг от друга.
Немного спустя, они отыскали спальню Джерри и вошли в нее.
-- А он неплохо устроился,-- вслух решила мисс Бруннер, садясь на
кровать и качаясь на пружинах: вверх-вниз.
-- Почему ты разрешила ему уйти?
-- Он последнее время не выходил в город. Прогулка должна подействовать
на него положительно.
-- Но ты можешь потерять его.
-- Нет. Есть очень мало мест, куда он может пойти, и
все они мне известны.
Она дотянулась до Марека и увлекла его на постель. Он дополз по постели
до подушек и лег на спину, уставившись в потолок. Лицо его сохранило
беспристрастное выражение и тогда, когда мисс Бруннер, метнувшись, с
гортанным криком уселась на него верхом.
-- Самое время для последнего соединения,-- прошептала она, покусывая
его ухо.
Марек после глубокого вздоха выпустил весь воздух из своих легких.
* * *
Короткое время спустя выглядевшая лучше прежнего мисс Бруннер проводила
осмотр нанятых ею мужчин. Они тем временем ускоренно сматывали провода,
уносили их к ожидавшему внизу фургону.
Когда она занималась осмотром, мимо прошел невысокий маляр в одежде
Марека. Она лишь скользнула по нему быстрым взглядом. Этот взгляд, однако,
не укрылся от маляра, и он повернулся с несколько задумчивой улыбкой.
-- Я нашел их в спальне. Они, вроде, ничьи...-- он потрогал вещи на
себе.-- Идут мне?
-- О, можно подумать,-- ответила она.
* * *
Джерри чувствовал себя неуютно, проезжая по слишком часто
пересекавшимся улицам на "дюзенберге". Лондон был засыпан мусором, весь в
сером, хотя местами экстравагантно одетая толпа могла бы придать великолепие
общей картине. Джерри, проезжавшему по этим улицам, любая толпа казалась
единым сложным образованием с множеством рук, ног, голов.
Ближе к центру города толпы становились все больше и стали совсем
большими, когда он подъехал к цирку на Пиккадилли. Джерри чувствовал себя
одиноко, а образования-толпы, по-видимому, имели угрожающие настроения.
В "Жареном Цыпленке" самого цыпленка не оказалось. Его это не
обеспокоило. Большая площадь заведения освещалась слабо, и Джерри нашел себе
место вблизи тыльной стены, в тени. Он был единственным клиентом здесь --
единственным человеком, если не считать мальтийца за стойкой, не
поднимавшего глаз.
Когда стало темнеть, толпа вошла в помещение, вливаясь через двойные
стеклянные двери своим могучим, похожим на змею телом и заполняя все
внутреннее пространство. Она напугала Джерри, а ведь он любил многолюдье.
Однако к этой массе он не принадлежал и не желал этого. Продолжавшая
вливаться толпа отделила от себя кусочек и оставила около Джерри. Он быстро
поднялся и вынул свой пистолет с иголками. В эти минуты ему захотелось,
чтобы у него было оружие с множеством пуль дум-дум. В ответ он увидел
лукавую улыбку Части, которая, как в зеркале, тут же засветилась в
многолицей толпе, повернувшей к нему все свои головы.
Джерри несколько раз мелко вздохнул, на его глазах появились слезы,
когда он стоял вот так, глядя толпе в лицо.
Часть села там, где сидел Джерри, и тут он узнал ее:
-- Шэйдс? -- вопросительно прошептал он.
-- Кто? -- прошептала в ответ Часть.
-- Шейдс!
-- Нет.
-- Кто ты?
-- Что?
-- Ты!
-- Нет.
Джерри выстрелил Части в белое горло. Капли крови образовали ожерелье
вокруг плоти. Толпа задохнулась и пришла в движение. Джерри принялся
проталкиваться сквозь толпу. Она распадалась и вновь смыкалась позади него;
так он оказался в самом ее центре. Однако теперь, когда он попытался
пробиться, она мягко подалась, наподобие стенок желудка, но не распалась, а
начала давить навстречу.
Он пустил в толпу еще несколько иголок, а потом прорубил и проложил
себе дорогу к двери. Снаружи был большой спокойный "дюзенберг". Выбравшись
на улицу, Джерри заплакал, обернулся и увидел сотню белых лиц, и все они с
одним и тем же выражением пристально смотрели на него через стекло.
Дрожащий, с ощущением тошноты, он влез в машину и завел ее. Толпа не
пошла за ним, но лица продолжали, поворачиваясь, следить за ним, пока он не
скрылся из виду.
Джерри собрался с чувствами лишь к тому времени, когда выехал на
Трафальгарскую площадь. Он не собирался сдаваться, пока не испытает еще и
"Пирушку".
У входа, где струился мертвенный неоновый свет, он услышал музыку.
Мелодия была замедленная, спокойная, монотонная, погруженная в себя. Джерри
осторожно шагнул вниз по ступеням. Прожекторы были направлены на сцену, где
сидела группа с тяжелыми взглядами, образуя собой не-
понятный холмик вокруг инструментов. Пианотрон издавал глубокие,
звучные тона, надрывая струны,
В самом центре стояла усталая пирамида из плоти, которая двигалась в
такт медленной музыке, оставаясь почти неподвижной, и температура вокруг нее
была ниже нуля.
Быстро же, подумалось Джерри, до такого не должно было дойти, пока ему
исполнится хотя бы срок. Какой же он был дурак, что помог мисс Бруннер
ускорить процесс! Он остался без опоры.
Знала ли мисс Бруннер, что это с ним произойдет? Как давно она включила
его в свои планы? Насколько серьезным элементом ее программы он был? Он ведь
был наверху, на вершине,-- тогда, в самом начале, когда он только встретил
ее. Значит, она -- что же, поумнела? Либо он недооценил ее.
-- Вы потеряли преимущество, мистер Корнелиус,-- произнесла она сзади
него.
Он повернулся и увидел ее, стоящую на верхней ступеньке, с ногами,
открытыми настолько, насколько позволяла тесная юбка; зачесанные за уши
длинные рыжие волосы открывали ее острое лицо с открытыми маленькими острыми
зубками.
-- У вас есть выбор,-- объявила она и простерла руку по направлению к
пирамиде.
-- Где Марек?
-- Там же, где Димитрий. И Дженни.
-- Он не умер в доме?
-- Он никогда не умрет.
-- Вы не захватите меня, как других,-- на его лице появилась нервная
усмешка.
-- Хорошая попытка, но у вас может получиться даже быстрее. Я не
стану... не как остальных. Обещаю.
Джерри чувствовал, что его вот-вот вырвет. Он попробовал остановиться,
однако вынужден был отвернуться: тело его сотрясали мощные рвотные судороги.
Джерри почувствовал, как она коснулась, его, но был слишком слаб, чтобы
стряхнуть ее руку. Голова его раскалывалась, словно от приступа мигрени.
-- Выбросьте это из вашей головы,-- услышал он голос мисс Бруннер
словно издалека, когда она вела его вверх по ступенькам.
Он вел машину, руководствуясь ее спокойными указаниями, и подчинился,
когда она посадила его в кабину своего самолета -- послушного
"Хоукер-Сиддли", служебной реактивной машины.
-- Скоро вы будете почти прежним,-- пообещала она, когда они летели к
Северному Полюсу.
Они опустились на заросшей пойменной равнине, залитой ярким солнцем,
похожим на набухший кровью круг над горизонтом.. Было жарко, и москиты
окружали их плотным облаком, когда она вела его по деревянному мостику над
болотом. По дороге к горам она утешала и успокаивала его. Она напитывала его
силой через свою руку, которой крепко сжимала его руку. И он был ей вполне
благодарен.
-- Я переправила сюда весь ваш гардероб,-- сообщила она ему.
-- Спасибо, мисс Бруннер.
К тому времени, когда они добрались до пещеры, он уже оставил ее руку и
последовал за ней живым шагом в ярко освещенную пещеру. Она была обширной, с
высокими сводами, хотя и не столь широка и высока, как ему показалось, когда
он в первый раз проходил по ней в темноте.
В глубине пещеры были возведены строения, среди которых деловито
сновали бригады людей. Пещера стонала всеми голосами различных мощных
инструментов, больших и маленьких.
-- У вас большой талант,-- эти слова стали первым замечанием Джерри с
тех пор, как они встретились в "Пирушке".
-- Вот, вам уже лучше. И хорошо. Ведь и я уже не кажусь такой
угрожающей? -- Они продолжали идти.
Пещера с горячим озером была оборудована полом в виде единого листа из
пластического материала с крепостью стали. Огромные неоновые светильники
рядами выстроились вдоль стен, и толстые трубы извивались между неоновыми
лампами, словно Мировая Змея на отдыхе. Рассмотреть крышу все еще было
сложно, в основном потому, что она была закрыта кабелями, трубами,
решетками. Казавшиеся
гномами в огромной пещере, сотни людей, наподобие муравьев, суетились
повсюду.
-- Похоже на старый фильм Фрица Ланга, да? -- Мисс Брукнер
остановилась, чтобы оглянуться вокруг.
Джерри не понял связи.
-- Или на тот, что получился из "Дела наступают",-- и опять связь
ускользнула от него.
Она заглянула ему в лицо.
-- Я смотрела их еще ребенком,-- пояснила она.
Это было первое замечание оборонительного характера с ее стороны -- с
момента их встречи в "Пирушке".
-- Да, я начинаю чувствовать себя лучше,-- сказал Джерри, вдруг
улыбнувшись ей.
-- Не надо быть грубым,-- попросила она.-- Дай мужчине палец...
Джерри расслабил мышцы и сделал глубокий вдох:
-- В тот раз вы почти заполучили меня.
-- Что заставило вас подумать, что я хочу вас?
-- Вы хотели что-то от меня.
-- Вы будете потрясены. Здесь собрано и работает на меня большинство
лучших умов Европы, да вдобавок из других регионов столько, сколько я смогла
нанять или зажечь энтузиазмом.
-- Благородное предприятие; и на что оно направлено?
-- А вы, мистер Корнелиус, удивитесь, если узнаете, что у меня есть
сын?
-- Браво!
-- Что вы ощущаете?
Джерри не знал, что ответить. Его обуревали странные чувства, но он не
хотел об этом говорить.
-- Однако вы так молодо выглядите,-- он насмешливо усмехнулся.
-- Я всеми способами поддерживаю себя молодой.
-- Вы можете развить успех, мисс Бруннер, если действительно так хорошо
проинформированы обо мне, как это представляется.
-- Ваш отец стал очень известным.
-- Вы -- тоже.
-- Что, по-вашему, я должна сказать сейчас, мистер Корнелиус? Человек,
о котором я говорю, был связан с вашим отцом: это Лесли Бакстер.
-- А, так называемый психолог, которого мой отец взял под свое
покровительство. Он чокнутый. Я слышал, правительство даже прекратило
финансирование его исследований.
-- В то время прекращались субсидии значительно большого числа
проектов.
-- Значит, Лесли Бакстер -- ваш сын. Он вырос на мозгах моего отца, да?
-- Если вы говорите о том, что он выучился всему, чему ваш отец мог его
научить, а потом ушел, чтобы делать лучше, но по-своему, то: да.
-- Ну, как знаете. А почему вы мне это сказали?
-- Довольно откровенная постановка вопроса. Я -- что, сообщила
что-нибудь, расстроившее вас?
-- Ищите дураков в зеркале.
-- Придет время, мистер Корнелиус, и мы над этим подумаем.
-- Ну, что?
-- Посмотрите,-- указала она.-- Мы снесли все те дома нацистов -- труд
подрядчиков.
-- Вам бы следовало сохранить их для потомства.
-- Я чувствую какую-то заторможенность. Так: почему? А какой был
вопрос?
-- Зачем вы сказали мне, что Бакстер -- ваш сын?
-- Каким терпеливым вы становитесь! Вы добреете, мистер Корнелиус? Еще
чуточку терпения, и я все объясню.
-- Отлично. Что произошло с Димитрием, и Дженни, и Мареком?
-- Они не единственные.
-- Они -- единственные, кого я знал. Что с ними?
-- Они поглощены кое-чем... и полностью забыли меня.
-- О, дерьмо. Она рассмеялась:
-- Идемте смотреть на ДУЭЛЬ -- гордость Лаплаба.
ДУЭЛЬ был огромен. Его величественная, угловатая, почти бесформенная
масса поднималась на высоту около двухсот футов. Он разрастался вдоль трех
стен дальней пещеры зеленым полукругом, покрывая собой по меньшей мере треть
мили. У его основания сидела команда техников, как группа девушек из офиса,
выводя и вводя данные.
-- Вижу, ничего не выходит,-- констатировал Джерри, отклоняясь назад,
чтобы посмотреть вверх на систему.
-- О, на некоторое время пока -- нет,-- ответила мисс Бруннер.-- Но,
знаете, есть и другая пещера,-- вы ее даже не нашли в нашу первую поездку.
Вход оказался невысоким, едва выше Джерри. В него был встроен стальной
редуктор.
-- Это, чтобы сохранить внутри постоянное давление,-- пояснила она,-- и
отрезать запахи и шумы.
Они прошли через конструкцию. По другую сторону редуктора находилась
пещера футов около двухсот высотой и пятисот в диаметре. Она освещалась
желтым искусственным солнечным светом, и на небольшой ее части был возделан
цветочный сад. Воздух был свеж и приятен. В центре стояло белое, с террасами
здание, внешне знакомое Джерри. Экстравагантное, в стиле барокко, оно имело
две башни, похожие на византийские или готические. Заканчивались они
крестами.
-- Думаю, на мне как индивидууме лежит налет вульгарности,--
проговорила мисс Бруннер, пока он, улыбаясь, смотрел на строение.-- Узнаете
дом?
-- Думаю, да.
-- Это -- дворец Херста в Сан-Симеоне. Я вывезла его из Штатов по
камешку. Херст был почти таким же коллекционером, как и я, хотя с другими
увлечениями.
-- Такого рода занятия приходят и уходят, знаете ли. Посмотрим внутри?
Поднявшись по ступенькам и войдя в дом через огромные двери, они прошли
несколько пустых комнат с высокими потолками: на первом этаже мебели не было
совсем.
-- Я думал, вы устроили фокус с китайскими шарами: внутри этого дома
должен был оказаться меньший.
-- А что, это идея! Может, я так и сделаю: мы, видимо, можем построить
еще два домика внутри, и там, в самом центре, буду я, в уютном трехкомнатном
домике-малютке.
-- Это -- столько исполнителей колыбельной вам требуется?
-- Исполнители колыбельных мне не требуются, мистер
Корнелиус. Такие наклонности были у вашего братца. Вы знаете, что я
нашла другие его документы? Он считал, что человеческая раса зародилась
внутри земного шара. Как вам это в соединении с серьезным бзиком на чреве?
Знаете, ведь он пришел сюда не просто для того, чтобы проверить, что он
нашел на микрофильме.
-- Однако и вы не любите пещер. Насколько я помню, вам не хотелось идти
дальше.
-- Вы правы, мистер Корнелиус: для меня она -- не чрево, это -- матка
для ДУЭЛИ и для того, что он создаст.
-- А что он создаст?
-- Финальную шутку.
-- Красивые слова,-- он шагал за ней вверх по большой широкой лестнице,
-- а знаете, что вам вскоре предстоит обнаружить за пустой стеной этого
компьютера?
Он остановился и, повернувшись, прислонился к поручню.
-- Ну, не гигантскую номограмму -- так вы сказали мне
на празднестве.
-- Живые человеческие мозги, которые могут функционировать сотни лет,
если они мне так долго понадобятся. Вот какого рода усовершенствование
входит составной частью в ДУЭЛЬ!
-- А, это банально. И это -- ваша финальная шутка?
-- Нет, это лишь часть обычного питания.
-- Вы становитесь серьезной, мисс Бруннер.
-- Вы правы. Продолжим.
В небольшой комнате на третьем этаже она показала Джерри его гардероб.
Он осмотрел его.
-- Все здесь,-- определил он.-- Вы быстро работаете.
-- Я все устроила, как только вы вышли из своего дома.
-- Ну, если уж вы так предусмотрительны, не будете ли вы против того,
чтобы я принял ванну и переоделся?
-- Валяйте. У нас здесь -- горячая вода и центральное отопление,
устроенные самой природой.
-- Бьюсь об заклад: это все.
-- Более или менее.
Она показала ему дорогу в ванную комнату и осталась там, наблюдая, как
он моется. Его не смутил устроенный ею клинический осмотр, просто он не
способствовал его расслаблению.
Она проследовала за ним в комнату, где находился его гардероб, и
помогла ему одеться вплоть до жакета. Джерри почувствовал себя лучше.
-- Что вам сейчас нужно, так это добрую домашнюю еду,-- подсказала она.
-- Делайте, как знаете.
Еда была прекрасной, вино -- отличным. Он никогда еще не получал такого
наслаждения от еды.
-- Теленок откормлен,-- объявил он, откидываясь на спинку.
-- Вы становитесь наивным.
-- Ну, вот, вы опять пытаетесь пугать меня,
-- У вас в Голланд Парке шли большие поставки еды и питья.
-- Теперь уж я их не использую. Разрушение произошло слишком быстро.
-- Но восстановление придет еще быстрее, мистер Корнелиус.
-- Оно не имеет ко мне ни малейшего отношения, это вы ускорили
движение. Я кое-что значил в мое время; теперь я лишен естественного
окружения. Вот что вы со мной сделали.
Она взглянула на свои часы:
-- Давайте пойдем встретимся с кем-то, кого вы знаете. Они покинули
Сан-Симеон и вернулись через редуктор, прошли к выходу и через покрытие над
горячим озером -- в сторону одного из домов.
-- Кварталы не строгие,-- сообщила она.-- Думаю, мы найдем нашего
общего друга дома.
Внутри одного из блоков им пришлось взбираться по ступеням, и мисс
Бруннер извинялась, что лифты пока не работают. На втором этаже она провела
его по коридору и постучала в одну из сделанных под дерево дверей.
После короткого ожидания дверь открыл мужчина, одетый в тюрбан и
полотенце, повязанное вокруг бедер. Он походил на факира; это был профессор
Хира.
-- Хелло, мистер Корнелиус! -- просиял он.-- Я уже слышал, что вы
где-то в этих местах, старина. Добрый вечер, мисс Бруннер, какая честь!
Входите!
Светлая комната, служившая одновременно гостиной и спальней, была
обставлена шведской мебелью: кровать, стол, стулья, книжный шкаф, пара
ковриков на полу.
-- Каковы ваши намерения, мистер Корнелиус? -- он стащил с себя
полотенце и уселся на кровати.
Джерри смотрел, на него и внутренне улыбался. Хира служил своего рода
связующим элементом между ним и мисс Бруннер. Имело ли это какое-нибудь
значение?
-- Я лишь наблюдатель,-- сказал ему Джерри.-- Или можно даже так
сказать: я пришел, стремясь в святилище.
-- Ха-ха! Что за великолепный экземпляр! Я не могу передать вам, с
каким восторгом я получил предложение места от мисс Бруннер. То, что вы,
мисс Бруннер, вспомнили обо мне, до сих пор озадачивает меня.
-- Я не забыла Дели, профессор,-- сказала она.-- У вас особые таланты.
-- Приятно слышать такое от вас. Может быть, мне вскоре удастся получше
их использовать. Для меня пока было не так много дела: несколько интересных
уравнений, чуть-чуть размышлений; я еще не при своем деле.
-- Не беспокойтесь, скоро оно у вас появится. Довольный, он фыркнул:
-- Бог мой, я никогда и подумать не мог, что мне придется вспоминать
мой санскрит из профессиональных соображений. Тот старик в соседней квартире
-- профессор Мартин -- он лучший ученик, чем я.-- Тут он указал пальцем на
Джерри.-- Вспоминаете, о чем мы с вами беседовали в том году в Ангкоре?
-- Очень хорошо, вот и вы упомянули об этом. У нас обоих, видимо, есть
предвидение, профессор. Время от времени я считаю это качество помехой.
-- Да, я знаю, о чем вы. Но у нас есть вера в мисс Бруннер, а? -- Он
отклонился, улыбнувшись и кивнув головой мисс Бруннер, которая едва заметно
улыбнулась ему в ответ.
-- Ну, я -- всего лишь администрация,-- при этих словах ее улыбка стала
более широкой.
-- Вы сказали это! -- в голосе Джерри послышались фальшивые нотки.
-- Нам уже пора бы идти.-- Она поднялась.-- Надеюсь, мы втроем
несколько позже поладим, профессор.
-- О, конечно же, я тоже на это надеюсь, мисс Бруннер, -- с этими
словами он проводил гостей,-- О'ревуар,
-- О'ревуар,-- ответила мисс Брукнер. - Куда теперь? -- спросил Джерри.
-- Назад, в Сан-Симеон. Вы, должно быть, устали.
-- Хотелось бы знать, могу ли я уйти, когда захочу.
-- А я надеюсь, что ваше любопытство заставит вас остаться на некоторое
время, да и идти-то вам некуда, так ведь? -- возразила она, спускаясь с ним
по ступенькам.
-- Нет. Вы, я полагаю, действительно доставили меня туда, куда хотели.
-- Вот в этом вы неправы.
Когда они вышли из блока и направились обратно к ДУЭЛИ, он вздохнул:
-- Я рассчитывал, что останусь в сравнительно стабильном положении,
когда мое окружение находится в состоянии постоянного изменения. Однако,
кажется, я сам оказался втянутым в перманентные изменения. Ну, совершенно
бесполезно к чему-то готовиться. С другой стороны, я не люблю бесцельной
жизни -- пусть даже весь мир бесцелен,-- а моя прежняя цель ушла.
-- А что было вашей целью?
-- Выжить.
-- Я, может быть, смогу приготовить одну-другую цель, если вам очень
надо.
-- Во всяком случае, мисс Бруннер, я слушаю,-- пока она работала с
управлением редуктора, он боролся с искушением дотронуться до нее.--
Положение становится щекотливым,-- проговорил он, шагнув за ней.-- Что мне
дальше думать!
-- По-моему, вы начинаете говорить сами с собой,-- подсказала она.
Они выбрались на другую сторону, где их встретил изысканный запах
цветов.
-- А разве я всегда не говорил с собой? Чей же это внутренний монолог?
Ваш или мой?
-- Вы оттаиваете, мистер Корнелиус, и начинаете нравиться мне больше,
чем прежде.
-- А, ну... когда узнаешь кого-то по прошествии некоторого времени...
-- Мы с вами, мистер Корнелиус, составляем окончательно
сбалансированную пару. Вы об этом не думали? Ни один из нас давно уже не
одерживает верх. Я к такому не привыкла.
-- Понимаю, о чем вы.
-- Вот и чудесно.
Джерри задумался; он начинал чувствовать себя довольно хорошо.
* * *
-- Вот наша спальня,-- она стояла в дверном проеме позади него.
Жалюзи на окнах были закрыты. Кровать стояла на четырех
ножках-столбиках, занавески алькова были спущены. Мисс Бруннер закрыла
дверь.
-- Я не уверен,-- проговорил он.
Он не испугался и не особенно грубил, просто, размышляя трезво, был не
очень уверен в себе.
Она приблизилась к нему и прижалась к его спине, поглаживая его живот
своими длинными белыми руками. Он некоторое время стоял без движений, потом
сказал:
-- Знали ли вы, что у вас нет никакого сексуального притяжения? Меня
всегда интересовало: как вы обходитесь -- с Димитрием, Мареком, другими?
-- Никакого сексуального влечения -- в этом весь секрет,-- пробормотала
она, и повторила: -- в этом весь секрет.
-- И вот я здесь,-- он окинул взглядом комнату.-- И кто же я теперь?
Сосунок, слабак, козел отпущения...
-- Вы недооцениваете себя, мистер Корнелиус,-- она прошла к постели и
потянула за бечевку.
Занавески раздвинулись, и там, расправленное на стеганом пуховом
одеяле, лежало прекраснейшее свадебное платье, какое он когда-либо видел.
-- И кому же оно? Вам или мне?
-- Здесь, мистер Корнелиус, выбор полностью за вами. Он пожал плечами и
снял свой жакет, в то время как она расстегнула юбку и шагнула из нее.
-- Метнем жребий, мисс Бруннер.
-- Меня устраивает, мистер Корнелиус.
Он отыскал в кармане монету, щелчком подбросил ее в воздух.
-- Демон! -- выкрикнула она.
-- Дьяволица! -- отозвался он.-- На удачу!
Пару недель спустя рука об руку они бродили среди серебристых березок
под теплым синим небом с раскрасневшимся солнцем. Сияющее озеро раскинуло
свои воды за пределы видимости, земля была зеленых и коричневых тонов,
совсем мирная. Единственным признаком жизни, кроме них самих да москитов,
была большая куропатка, выписывавшая высоко в небе круги, охраняя свое
гнездо.
Мисс Бруннер взмахнула рукой назад, указывая на древние горы, которые
закрывали собой ее мощные проекты. Горы, исполосованные ледниками, покрытые
снегами, изношенные и закопченные временем.
-- У нас были неприятности во вспомогательных контурах секции номер
четырнадцать. Это секция профессора Хиры. Мне пришлось кое-что быстро
просчитать -- мониторы корреляции начали терять управление. Я думаю, слишком
велик потенциал обратной связи.
-- Нет, малыш. Ты ожидал некоторых неудач,-- я имею в виду, это ведь
большой проект, ДУЭЛЬ...
-- Самый большой, мистер Корнелиус,-- она сжала его руку.-- Вся,-- она
вздохнула,-- вся сумма, квинтэссенция всего человеческого знания,
окончательные данные. Хм, Хм. И это будет лишь начало.
Они прогуливались -- этот пастух и его девочка (хотя никто из них не
был полностью уверен в том, кто же из них кто) -- вдоль озера. Играла рыба,
их окружали высоко выросшие кусты. Согретый мир был полон отдохновения и
бесконечности гор, лесов, озер, где ночь не могла опуститься, и вся время
был день, туманный и ленивый.
Москиты тоже наслаждались, усаживаясь на руки и лица своих жертв,
вонзая хоботки в кожу, и вены, досыта напитываясь тягучей, богатой кровью и
воздвигая маленькие твердые бугорки на плоти, как монументы в память о своем
визите. Жить было приятно, и плоть горячо работала на кости, вены и артерии
функционировали ровно, нервы и сухожилия исправно делали свое дело, органы
выполняли надлежащую им службу, и никто бы не подумал, а уж тем более --
москиты, что под покровом плоти затаился обыкновенный скелет.
-- А все же: начало чего?
-- Ты все еще не со мной?
-- О, да, с тобой.
-- Самое странное,-- произнесла она.-- Подумай вот о, чем. Подумай: что
там, за этим приятным зеленым миром, этими нетронутыми пастбищами. Мир
дробится в песок, холодный песок! А шестидесятиминутный час -- давно уже
дело прошлого, двадцатичетырехчасовые сутки потеряли свое значение. Должен
существовать мостик, мистер Корнелиус, между нынешним моментом и вчерашним.
Его-то я и собираюсь построить: мостик.
-- Добивай меня; я опять спрашиваю: а что же -- мне?
-- Я не договорила. Не беспокойтесь, мистер Корнелиус, вы обеспечены
назначением. А пока -- дрейф, дрейф.
-- А если я не соглашусь?
Она повернулась и глянула ему прямо в лицо:
-- Ты сделаешь кое-что -- одолжение?
-- Движение продолжается.
-- Что?
-- Мой сын мечтает о победе. У него только небольшая часть моих
ресурсов информации, да и та -- маленькая часть, Бог свидетель -- нужна мне.
Он же отказывается отдать ее -- последний кусочек в загадке-мозаике. Ты мог
бы поехать в Англию, в Исследовательский институт Вэймринга, и добыть мне
этот кусочек?
-- Путь не ближний. А почему он отдаст это мне?
-- О, он не отдаст. И чтобы завладеть им, тебе, возможно, в конечном
счете придется убить его.
-- Убить его?
-- Да.
-- Я бы не против убить его.
-- Нет.
-- Ох-хо, мисс Бруннер.
-- Не грозите мне пальцем, мистер Корнелиус!
-- Ну, что ж, тогда я убью его. Что тебе там нужно?
-- Немного -- ничего тяжелого. Несколько заметок. Он публиковался в
чудовищных размерах, но именно эти заметки удержал при себе. И это они -- та
самая недостающая часть данных, которая мне нужна.
-- Я слишком устал, чтобы ехать в одиночку. Мне нужен шофер на всю
дорогу. Мне придется сохранять силы.
-- Ты становишься ленивым.
-- Утомленным, утомленным! Утомленным... И мне
здесь нравится,-- он вытянулся и направил взгляд куда-то за сверкающее
озеро.
-- Я приготовила тебе хорошее маленькое оружие,-- подольстилась она.--
"Магнум мэнстоппер" сорок первого калибра от "Смит-и-Вессона".
-- Слушай, это ты коллекционируешь каталоги; что это еще за черт?
-- Ну, вот, испортил настроение. Это удобное оружие -- не слишком
тяжелое, не очень легкое. То, что надо.
-- Шумный?
-- Не очень.
-- Отдача сильная?
-- Небольшая.
-- Ладно, беру. Только я боюсь порохового оружия.
-- Но другое ты потерял.
-- Да, знаю.
-- Пойдем обратно. Я покажу его тебе, и ты сможешь попробовать его:
бах-бах!
-- О, Боже! Эти пылающие глаза!
-- Хоп! Хоп! -- она побежала к горам. Задержавшись лишь на мгновение,
он ринулся за ней. Москиты разочарованно смотрели, как пара исчезала в
пещерах.
14 (у автора нет 13 главы)
Джерри съежился в своем пальто, сидя в самолете, выруливавшем на
небольшую частную взлетно-посадочную полосу в паре миль от Кируны. Железная
Гора -- источник благосостояния Кируны, а на самом деле основа самой Кируны
-- вскоре, когда они взяли курс на юг, оказалась под ними.
Приземлились они в Кенте, где их ждал "додж-дарт" с шофером. Водитель,
такой же молчаливый, как и пилот, повез Джерри местностью, состоявшей из
бродяг, дыма, разорения, изломанного ландшафта, на который он, ссутулившись
на сиденье, лишь мельком взглянул и приказал везти себя к Исследовательскому
институту Вэимринга, который располагался на южном берегу, сразу за утихшим
приморским курортом. У Джерри были свои собственные воспоминания об этом
месте -- покрашенное побелкой Регентство и сладковатый запах томленого
сахара и замороженного крема, прогулки на свежем воздухе и живые изгороди,
бледный свет ночи и силуэты пирса, изящная музыка, голубые кафе и автобусы с
открытым вторым этажом. Еще ребенком он невзлюбил все это и уехал в глубь
острова, как только оказался предоставлен сам себе.
Исследовательский институт Вэимринга стоял на склоне Суссекского
понижения. На вершине холма находилось поместье, построенное, видимо, во
время войны. До сих пор все вокруг него казалось временным. Дорога провела
их по бетонным мостовым улиц к небольшой сетке блоков с двухэтажными домами
с белыми стенами и плоскими красными крышками. С ввалившихся лиц на них были
устремлены озадаченно смотревшие глаза. Люди стояли семейными группами --
отец, мать, сын и дочь, руки неподвижно сложены, глаза чуть смещались, когда
они проезжали мимо. Оглушенное, озлобленное место.
-- Есть у вас мистер Пайп Пламбер? -- Джерри повернулся к водителю.
-- Почти у самого места, сэр,-- ответил водитель, не отрывая взгляда от
дороги.
Подавленный, в убийственном настроении, Джерри был оставлен шофером у
ворот территории института. Строения -- некоторые из металла, другие из
пластика, бетона -- были, по-видимому, покрашены в серый и зеленый цвета
погодоустойчивой краской. Бетонные дома выглядели древнее остальных. Судя по
внешнему виду, институт был образован до того, как Лесли Бакстер занял эти
дома.
Джерри прошел тропинкой к институту, приготовив в кармане оружие. Он
дошел до основного здания из грубого бетона со стальной дверью, вставленной
явно совсем недавно, нажал кнопку звонка и услышал слабое жужжание внутри:
батарея разряжалась.
У двери появилась девушка, открывшая глазок.
Она глянула вверх-вниз:
-- Да?
-- Меня послал Джо.
-- Что?
-- Я -- Джерри Корнелиус.
-- Еще раз?
-- Корнелиус. Доктору Бакстеру знакомо эти имя. Я бы хотел его видеть.
У меня есть кое-что, что мой отец должен был дать ему перед смертью.
-- Доктор Бакстер очень занят, действительно очень занят. Мы проводим
некоторые очень важные эксперименты, сэр. Это большая работа.
-- Важная, а?
-- Доктор Бакстер полагает, мы можем спасти Британию.
-- Галлюцинатами?
-- Я передам ему ваше имя, однако мы должны быть осторожными в выборе
тех, кого пускаем внутрь.
-- Кор -- не -- ли -- ус!
-- Подождите минутку.
-- Сообщите ему, что мой план радикально изменит его исследования.
-- Вы это серьезно, он знает вас? Шутливое настроение Джерри иссякло:
-Да.
Он прождал возвращения девушки больше двадцати минут.
-- Доктор Бакстер будет польщен встретиться в вами,-- сообщила она,
открывая стальную дверь.
Джерри вошел в квадратный холл приемной и двинулся за девушкой по
коридору, похожему на любой другой коридор. Девушка показалась ему странной,
с длинными вьющимися волосами, в большой юбке, бесшовных чулках, на высоких
каблуках. Давно уже ему не приходилось видеть девушек столь сексуальной
наружности. Она положительно была анахронизмом и вызвала у него чувство
легкой тоски. Он удержался и не стал доставать оружие сразу.
На двери была укреплена табличка "Д-р БАКСТЕР"; таким образом, в
комнате находился доктор Бакстер. Вот так. Просто и ясно.
Лесли Бакстер был едва старше Джерри. Хорошо одетый и ухоженный,
высокий, бледный, худой и беспокойный. Телом он был крупнее Джерри, что
производило впечатление большой силы, но даже Джерри заметил, что внешне они
были довольно похожи.
-- Вы, насколько я понимаю, сын доктора Корнелиуса? Рад встрече,-- его
звучный голос выдавал усталость.-- Который из сыновей?
-- Джеремиа, доктор Бакстер.
-- О, да, Джеремиа. Мы никогда...
-- ... не встречались. Вы правы.
-- Вы постоянно были в отъезде...
-- ... вне дома, когда вы бывали там. Да. Так, значит, вы никогда и с
Фрэнком не встречались?
-- Только с вашей сестрой Кэтрин. Как она?
-- Умерла.
-- Какая жалость! Она была так молода! Это был...
-- Несчастный случай? Да, своего рода... Я ее убил.
-- Вы убили ее? Но не намеренно?
-- Кто знает? Может быть, обсудим дело, по которому я прибыл?
Бакстер сел к столу. Джерри присел с другой стороны.
-- Вы, кажется, несколько смущены. Приготовить вам выпить или
что-нибудь в этом роде?
-- Нет, спасибо. Девушка в вашей приемной сказала, что вы заняты важной
работой. Работой -- важной для нации?
Во взгляде Бакстера появилось горделивое выражение:
-- Может случиться -- даже для мира. Я, знаете ли, всю мою работу
отношу на счет вашего отца.
-- Однако вы добиваетесь положительного результата, а?
-- Приблизительно,-- Бакстер сверкнул на Джерри озадаченным взглядом.--
Наше углубленное исследование полезных галлюциногенов и галлюцинатов
приходит в своему завершению. Скоро мы будем готовы.
-- Полезных -- в каком смысле?
-- Они воспроизводят эффекты управления социальным составом масс,
мистер Корнелиус. Составом, который снова вернет рассудок народу -- народ
фактически станет более здравомыслящим, чем когда-либо ранее. Наши препараты
и лекарства способны на это -- или будут способны через нескольких месяцев.
Фактически мы в основном прошли стадию исследований и сейчас заняты
созданием нескольких моделей, которые показали свою абсолютную
работоспособность. Они помогут вернуть мир на дорогу разумности. Мы получим
возможность восстановить порядок, спасти ресурсы нации...
-- Замыкается знакомое кольцо. Вы не думаете, что бесполезно теряете
время? -- спросил Джерри, поглаживая в кармане рукоятку своего сорок первого
"Смит-и-Вессона".-- Все кончено. Европа лишь демонстрирует судьбу остатков
этого мира. Энтропия растет. Или так говорят.
-- А почему это должно быть верно?
-- Виной всему Время: мне говорили, все изношено.
-- Это же метафизический нонсенс!
-- Весьма вероятно.
-- А какова же истинная цель вашего приезда?
-- Вашей матери нужны недостающие данные -- материал, который вы не
опубликовывали.
-- Мать?.. А что она собирается с этим... Моя мать?!
-- Мисс Бруннер. Не пугайте меня, доктор Бакстер,-- Джерри достал
оружие из кармана и щелкнул предохранителем.
-- Мисс -- как?
-- Бруннер. У вас ведь есть секретный материал, который вы не
опубликовали, так?
-- И какое вам до него дело?
-- Где он?
-- Мистер Корнелиус, я не собираюсь вам этого говорить. Вы
взволнованны. Я приведу секретаря из приемной.
-- И не думайте.
-- Уберите...
-- ... "оружие, мистер Корнелиус". Похоже на разгадывание кроссворда
для молодежи. Нет. Мисс Бруннер нужна эта информация. Вы же отказываетесь
предоставить ее ей. Вот она и уполномочила меня получить информацию у вас.
-- "Уполномочила"? Каковы же ваши полномочия?
-- Вы как раз угадали,-- засмеялся Джерри.-- Вот! -- и он покачал
оружием.-- Где информация?
Бакстер оглянулся на стоявшую справа картотеку.
-- Там? -- с легким раздражением осведомился Джерри. Неужели Бакстер
был готов так просто сдаться? Тот поспешно отвел взгляд. Да, наверно,
информация была там.
-- Нет,-- заявил Бакстер.
-- Верю. Тогда где же?
-- Она... уничтожена.
-- Ложь!
-- Мистер Корнелиус, это смехотворно. У меня -- действительно важная
работа.
-- Все это -- фарс, доктор Бакстер,-- Джерри направил пистолет в живот
Бакстеру, заметив, что тот поднялся, чтобы дотянуться до телефона.-- Тихо.
Не двигаться. Стойте там, где стоите.
-- Нет, это шутка какая-то. Что вы сказали?
-- Тихо. Не двигаться. Стойте там, где стоите.
-- Я не о том, что вы сказали, а о том, как вы это произнесли.
-- Случается. Основное предписание, данное мне вашей матерью,-- добыть
эти документы. Мое же основное намерение -- убить вас.
-- О, нет. Мы установили стальные двери, чтобы защититься,-- и мы были
в безопасности, и надо же мне было впустить вас! Мистер Корнелиус, я уверен:
вы никогда не встречали мою мать.
-- Мисс Бруннер?
-- Уверяю вас, это имя лишь смутно знакомо мне.
-- Вы вспотели,-- проговорил Джерри.
-- Я -- нет... ну, и что, а вы-то сами как бы?.. Не знаю я никакой мисс
Бруннер! -- Он завизжал, когда пистолет ахнул и пуля ворвалась в его
живот.-- Мистер Корнелиус! Это неправда! Моя мать не могла... я родился в
Митчеме -- мой отец состоял в местной Гвардии!
-- Правдоподобная история! -- Джерри выстрелил в него еще раз. Банг!
-- А моя мать работала на маргариновой фабрике. Мистер и миссис Бакстер
-- Далия Гарденс, Митчем. Вы можете проверить их.
Банг!
-- Все верно! -- Бакстер, казалось, понял, что он был испещрен крупными
пулевыми ранами. Его глаза остекленели. Он упал вперед, на стол.
Девушка барабанила в дверь:
-- Доктор Бакстер! Доктор Бакстер! Что это?
-- Кое-что не так! -- прокричал в ответ Корнелиус.-- Минутку!
Он открыл дверь и пропустил ее внутрь.
-- Вы -- единственная, кто слышал шум? -- Он закрыл дверь, когда она,
задохнувшись, уставилась на распростертое на столе тело.
-- Да, и все остальные в лаборатории. А что?.. Джерри выстрелил ей
сзади в основание позвоночника.
На какой-то момент она оставалась безмолвной. Закричала. Потеряла
сознание или умерла на месте -- никогда нельзя знать наверняка,
Джерри прошел к картотеке, засовывая на ходу оружие в карман. Ему
пришлось с полчаса скрупулезно пролистывать документы, чтобы найти нужную
ему папку. Однако доктор Бакстер при всех своих ошибках оказался аккуратным
парнем.
Джерри вышел из комнаты с папкой под мышкой, изящная фигура в черном
полуформенном пальто и узких черных брюках, прошел по коридору, через холл
приемной, сквозь парадную дверь и по дороге. Он почувствовал себя
значительно лучше, несмотря на неприятный запах кордита в носу и ощущение
синяка на правой ладони. Он не слишком любил занятие стрельбой.
Мощный "додж-дарт" цвета электрик ждал его. Водитель завел двигатель,
пока Джерри забирался внутрь.
-- Какие-нибудь сложности, сэр?
-- Нет. По счастью, они никогда и не заподозрят, кто же мы такие. Не
лучше ли нам теперь поскорее двинуться?
-- Двигаться быстро по этим дорогам не имеет никакого смысла, сэр.
-- Но за нами может быть погоня.
-- Не очень вероятно, сэр. Вокруг много насильственной смерти, сэр. Я
хочу сказать, взять хотя бы меня. Я -- в прошлом полицейский. Нельзя
обвинять полицию, сэр. Они --- перегруженные люди.
-- Думаю, должно быть, да.
В молчании они двинулись обратно, в сторону летного поля.
-- Ну, да, конечно, он не был моим сыном,-- мисс Бруннер рьяно
пролистывала файл.
Они находились в ее офисе в Каса-дель-Гранде. Джерри, сидя на столе,
смотрел на мисс Бруннер.
-- И ты только сейчас это говоришь! -- Он положил ногу на ногу.
-- Ну, не старайся казаться таким ворчуном, котенок,-- она улыбнулась,
достав из файла документ и просматривая его.-- Вот это -- настоящий
материал. Ты молодец.
-- Я -- молодец? Ну тебя к дьяволу с твоим проклятым оружием!
-- Ну, знаешь, не мой палец был на курке.
-- Не будь такой уверенной.
-- Успокойтесь, мистер Корнелиус. Вы -- вовсе не тот Джерри Корнелиус,
которого я знала.
-- Можешь даже еще раз повторить. Ты и твое чертово оружие!
-- Блям-блям! -- она опустила бумаги.-- Вы просто устали, мистер
Корнелиус. Я вынуждена была просить именно вас пойти на это: вы --
единственный, кто мог распознать материал, который был мне нужен.
-- Тебе лишь надо было быть более откровенной относительно этого дела.
-- Я не смогла. Ты-то что, смог бы?
-- Не обо мне речь.
-- Не жалуйся, пушистик. Ты очень жалостлив,
-- Ебать меня в жопу, ты, блядь,-- выругавшись, он успокоился.-- Не
уверен, мисс Бруннер, что я очень уж счастлив.
-- Что происходит, мистер Корнелиус? Тебе нужна смена.
-- Мне больше ничего не нужно, мисс Бруннер. Вот это -- точно.
-- Смена обстановки, вот и все. На некоторое время тебе здесь больше
нечего делать. У меня все готово. Остается самая простая работа на несколько
месяцев. Я, может, тоже уеду, как только уложусь.
-- Куда... ты хочешь... чтобы я поехал?
-- Никуда. Выбор за тобой.
-- Я обдумаю.
Она подошла к нему и взяла его лицо в свои ладони:
-- Как ты можешь? О чем тебе думать? Твои напитки потеряли жизненную
силу, твои одежды состарились -- есть только я!
Он отвел ее руки от лица.
-- Только ты?
-- Ты очень быстро смиряешься с неудачей. Недостаточно людей,
недостаточно стимулов. На что тебе жить, ты, проклятый маленький вампир.
-- Я -- вампир?! А ты: Димитрий, Марек, Дженни и сколько еще! Я-то,
может быть, тоже...
-- А все-таки вы реалист, мистер Корнелиус. Посмотреть на вас -- полон
эмоций и жалости к себе!
-- Ага, задевает?!
-- Не наговаривай на меня.
-- Вы сами довольно унылы,-- он спрыгнул со стола, почувствовав
онемение.-- Бог свидетель: мне это не нравится!
Ее голос зазвучал мягко, она принялась гладить его по руке:
-- Я знаю: здесь и моя вина тоже. Успокойся, успокойся. Поплачь, если
поможет.
Поплакал; не помогло. Его искусно обманывали, и он достаточно много
знал, чтобы понимать это. Он перестал плакать и побежал к двери. Когда она
мягко, автоматически закрылась за ним, мисс Брукнер со вздохом подняла
пустой "Смит-и-Вессон"; вздох выражал наполовину разочарование, наполовину
-- удовлетворение.
-- Он слишком высокого мнения обо мне,-- вслух произнесла она.-- Мне
остается лишь надеяться, что все пойдет по плану, иначе всем нам достанется.
* * *
Джерри гнал снегоход на высшей скорости -- пятнадцать миль в час -- по
неровному ландшафту в сторону отдаленной деревни, где он рассчитывал добыть
место в туристском автобусе. Он ехал на юг, уходя от солнца.
Для него Европа за пределами Швеции становилась уже не холодным песком
мисс Бруннер, а кипящим морем хаоса, которое вскоре должно было захлестнуть
Финляндию и Данию, если этого еще не произошло. Джерри был не только
физически ослаблен -- его мозг не мог ни на чем остановиться, функционируя
сугубо фрагментарно; размытыми пятнами темных цветов проплывали перед ним
обрывки сноб и воспоминаний. Лишь небольшой кусочек работал логично, а
логика никогда не была его сильной стороной. Это не было ни его бегством, ни
уходом куда-то; .просто он переезжал -- возможно, в поисках жертвы,
наподобие москитов, жужжавших снаружи кабины, А возможно -- нет.
Сны и воспоминания соперничали, и временами ему становилось не по себе,
он слабел, когда наталкивался на мысль, что, возможно, они see неправы --
даже Бакстер; что у всего этого была более простая причина.
И, если всем им была свойственна еще и сумасшедшинка, то они делили ее
слишком со многими, а у мисс Бруннер была способность превращать свои
фантазии в реальность. Так случалось прежде. Он вспоминал семьи, которые
видел по пути в Вэймринг, и эта картина накладывалась на видение
пульсирующей пирамиды из плоти в "Пирушке".
Он добрался до Квикйокка, где автобусов не оказалось вовсе; только пара
студентов из туристского отеля, гнавших арендованный "вольво" обратно в
Лунд. Он нашел в карманах несколько фунтов и предложил в обмен на доставку
до Стокгольма. Те лишь посмеялись деньгам:
-- Они ничего не стоят; но мы вас подбросим. Студенты были высокими и
светлыми, с короткими стрижками, в наглаженных брюках и спортивных пиджаках.
Они с удовольствием, демонстративно покровительствовали Джерри. Он знал это
и не противился, просто, насколько мог, не обращал на это внимания. Его
длинные волосы и вычурное одеяние развлекали студентов, и они назвали его
Робинзон Фландерс, как хорошо образованные юноши. Все втроем решили
остановиться у прибрежного города Остер-зунд, чтобы отдохнуть там пару дней,
так как чувствовали себя непередаваемо уставшими. Джерри же чувствовал себя
в целом значительно лучше,
К тому времени, когда они доехали до Уппсалы, Джерри успел обольстить
обоих молодых шведов, причем каждый из них даже не подозревал о совращении
приятеля. Они едва ли осознавали, насколько велика его власть над ними, пока
он не угнал их "вольво", оставив в городе шпилей-близнецов двоих студентов,
решивших никому не говорить, кто украл их машину.
Более богатые сборы оказались в местечке Эскильстука, где он
познакомился с молодой учительницей, жившей в этом городе и пожелавшей,
чтобы он подвез ее.
Джерри начал выправляться. Он уже наполовину сожалел, что так поступил
с двумя студентами, однако то была экстремальная ситуация. Теперь боязни не
осталось, и девушка гордилась своим преданным любовником-англичанином: взяла
его с собой на пирушки в Эскильстуну и Стокгольм. Для него нашлась работа:
прочитывать экспертизы научных трудов, опубликованные на английском языке
стокгольмской академической прессой. Работа была легкой и довольно
интересной, позволяла ему обзаводиться новыми вещами, выполненными по его
собственным рекомендациям, покупать записи и даже делать выплаты в ренту
девушки. Звали ее Мэй-Бритт, и была она такой же высокой, хрупкой и бледной,
как и он сам, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Вместе они
производили чудесное впечатление.
Они стали очень популярными: Джерри Корнелиус и Мэй-Бритт Сандстрем.
Молодежь, с которой они имели контакты -- в большинстве своем студенты,
учителя, лекторы,-- принялась имитировать стиль поведения Джерри. Он же,
достойно оценив лестность такой ситуации, стал чувствовать себя здесь почти
как дома.
Словно в знак благодарности, прожив в Эскильстуне почти год, он женился
на Мэй-Бритт. Эти изменения смягчили его больше, чем он сам сознавал, и,
хотя весьма прилично восстановил себя, все же он почти влюбился в нее, а она
-- в него. Он играл на гитаре в полупрофессиональной группе, называвшей себя
"Современным поп-квинтетом" -- орган, бас, ударные, альт,-- и зарабатывал
достаточно, чтобы оплачивать свое звание хорошего супруга. Группа
пользовалась успехом и вскоре должна была получить приглашение на все время.
Словно возвращались старые дни, с той лишь разницей, что он не был, в
отличие от Лондона, уединен, а был в гуще толпы. Здесь он задавал темп и
стал известным на страницах "Свенска дагбладет" и других газет.
Ему выделялось такое же место и уделялось то же внимание, что и потоку
аналитических материалов, посвященных тому, что еще не сгнило в государствах
Европы. И в этих материалах он обычно тоже упоминался. Он стал символом.
Опьянев от ностальгии, разрекламированноети и поклонников, он больше и не
мечтал о Лаплабе и мисс Бруннер, поздравил себя с тем, что нашел для себя
остров, на котором при достаточном везении продержится до начала зрелого
возраста. Он принял меры предосторожности, чтобы сохранить имя, которое дала
ему та пара студентов: Робинзон Фландерс.
Мисс Бруннер тем временем собирала информацию. Она читала газеты в ее
частном пещерном дворце.
Так, естественным порядком, наступил момент, когда в квартиру Джерри на
Конигсгатен, пять, Эскильстуна-2, Швеция, был нанесен визит. Возвратившись
домой с заседания, он нашел свою очаровательную супругу занятой вежливой
беседой с мисс Бруннер. Обе сидели на кушетке, потягивая великолепный кофе
Мэй-Бритт. Маленькая приятная комнатка, уютная, но не безвкусная, была
залита солнцем. Он увидел их от самой входной двери. Он оставил футляр с
гитарой в холле и снял пальто из тонкой пряжи, надел его на вешалку, повесил
в шкаф и прошел в комнату, вытянув вперед руки, чтобы поприветствовать
старого друга с улыбкой, выражавшей уверенность:
-- Мисс Бруннер! Прекрасно выглядите. Может быть, немного устало, но --
ничего! Как ваш большой проект?
-- Почти завершен, мистер Корнелиус. Он засмеялся:
-- И что вы теперь с ним делаете?
-- Есть одно затруднение,-- улыбнулась она, ставя белую чашку на
низенький столик. Одета она была в простое черное платье без рукавов из
доброкачественного плотного материала. На своих длинных рыжих волосах она
носила дерзкую охотничью шляпу, по-мужски плотно скрученный зонтик она
прислонила к кушетке позади себя. Рядом с ней лежали портфель и пара черных
перчаток. У Джерри создалось впечатление, что она оделась для боя, но он не
мог решить, что за бой планировался и предполагалось ли его прямое участие.
-- Мисс Бруннер приехала около получаса назад, Робби,-- нежно объявила
Мэй-Брит, не совсем пока уверенная в разумности своих действий.-- Я ей
сказала, что вскоре ожидаю твоего прихода, и она решила подождать.
-- Мы с мисс Бруннер в прошлом имели довольно плотное деловое
знакомство,-- Джерри улыбнулся мисс Бруннер.-- Но теперь у нас мало общего.
-- О, не знаю,-- мисс Бруннер вернула ему улыбку.
-- Ну-ка, ты, сука,-- сказал Джерри.-- Вон отсюда, отправляйся назад к
своим пещерам и своему фарсу.
Он говорил быстро, по-английски, и Мэй-Бритт не уловила конкретного
смысла сказанного, хотя общее направление фразы поняла.
-- Ты, наконец, нашел, что охранять и защищать, а, Джерри? Лишь мелкая
пародия на что-то, потерянное тобой?
-- Прошу прощения, мисс Бруннер,-- с некоторым холодом произнесла
Мэй-Бритт, выступив в защиту мужа,-- но почему вы называете герра Фландерса
"Джерри" и "мистер Корнелиус"?
-- О, это клички, которые были у нас для него; шутливые.
-- Х-ха! Понятно.
-- Не дурачьте себя, мисс Бруннер,-- продолжал тем временем Джерри.-- Я
в отличном состоянии.
-- Ну, тогда, значит, вы обманываете себя в большей степени, чем я
могла предполагать.
-- Мисс Бруннер,-- натянуто поднялась Мэй-Бритт.-- Кажется, я ошиблась,
предложив вам подождать...
Мисс Бруннер окинула высокую девушку взглядом с ног до головы. Рука
обхватила ручку зонта. Она задумчиво нахмурила лоб.
-- Ты и профессор Хира,-- сказала она,-- хорошо связанная пара. Я могла
бы достать тебя, дорогой.
Джерри рванулся. Он схватил зонтик, попытался сломать его о колено --
безуспешно -- и отбросил его в сторону. Он и Мэй-Бритт нависли над мисс
Бруннер, оба со сжатыми кулаками. Мисс Бруннер нетерпеливо передернула
плечами.
-- Джерри!
-- Тебе лучше бы убраться обратно в Лаплаб,-- ответил - он.-- Ты нужна
им там.
-- И ты -- с этой,-- она ткнула пальцем в Мэй-Бритт. Все трое тяжело
дышали.
Спустя несколько молчаливых мгновений заговорила мисс Бруннер:
-- Что-то будет!
Однако Джерри ждал, надеясь на почти неотвратимый взрыв напряжения,
который отнимет у него силы, но защитит от положения, которое -- он ясно
видел -- мисс Бруннер собиралась создать.
Взрыв не наступал. От не отваживался смотреть на Мэй-Бритт, опасаясь,
что увидит в ее глазах испуг. Положение ухудшалось. Солнце за окном
садилось. Взрыв должен был произойти прежде, чем солнце совсем опустится за
горизонт.
Взрыв медлил. Напряжение росло. Мэй-Бритт шевельнулась.
-- Не двигайся! -- крикнул он, не глядя на нее. Мисс Бруннер нежно
хихикнула.
Солнце село. В серых сумерках мисс Бруннер поднялась. Она потянулась к
Мэй-Бритт. Глаза Джерри наполнились слезами, когда он услышал глубокий,
отчаянный возглас, исходивший от его жены.
-- Нет! -- Он двинулся вперед, схватил руку мисс Бруннер, взявшую уже
затрепетавшую ладонь Мэй-Бритт.
-- Так-на-до,-- в голосе мисс Бруннер послышалась боль от того, что его
ногти вонзились в ее плоть.-- Джерри!
-- Оххххх!..-- и он убрал свою руку с ее плеча. Мэй-Бритт беспомощно
уставилась на него, он ответил
таким же беспомощным взглядом.
-- Пошли,-- мягко, но настойчиво скомандовала мисс Бруннер, беря их за
руки и шагая между ними.-- Все это к лучшему. Пойдемте, найдем профессора
Хиру.
И она повела их из квартиры к ожидавшей ее машине.
Пять дней спустя, сидя за столом на террасе, согретой искусственным
светом, наслаждаясь красотой и ароматом росших внизу цветов, Джерри слушал
рассказ мисс Бруннер. Стол был квадратный; с трех остальных сторон этого
квадрата сидели: мисс Бруннер -- напротив Джерри; Мэй-Бритт справа от Джерри
и профессор Хира -- слева.
-- Так,-- бодро проговорила мисс Бруннер.-- Я думаю, все узнали друг
друга довольно хорошо. Просто удивительно, как быстро вы освоились на новом
месте, Мэй-Бритт.
Джерри взглянул на свою жену. Он и она, без сомнения, были здесь
украшением, оба -- элегантные, с изысканной внешностью. Она, может быть,
лишь чуточку бледнее его. Она умиленно улыбнулась мисс Бруннер,
похлопывавшей ее по руке.
Профессор Хира был занят чтением "Афтенбладет" двухдневной давности.
-- Единственное препятствие, как мне кажется, состоит в том, что, по
мнению полиции, вы, мисс Бруннер, выкрали мистера и миссис Корнелиус,--
заявил профессор.-- Они проследили вас до Лапландии и теперь, должно быть,
обнаружили внешние признаки, указывающие на наше местонахождение; эта
газета, видите ли, старая.
-- У нас есть средства обороны, профессор,-- напомнила она ему.-- Мы
можем еще блокировать секции системы пещер, если потребуется. Завтра
наступает день "Г", а после этого мы все закончим в течение сорока восьми
часов. Даже
массированное наступление всеми силами на Лаплаб, которое не очень
вероятно, не будет иметь успеха без использования ядерного оружия; а я не
представлю, как шведы это сделают. А вы?
-- А не могло бы помочь, если бы мистер Корнелиус вышел наружу и
поговорил с полицией, прочесывающей район?
-- Нет, профессор, конечно же, нет. Мы не можем допустить ни малейшей
возможности потерять мистера Корнелиуса на этом этапе.
-- Я польщен,-- произнес Джерри с оттенком горечи в голосе.-- С другой
стороны, вы могли бы впустить нескольких, и я поговорил бы с ними. Им для
этого вовсе не нужно проходить глубоко в пещеру; они даже не увидят ДУЭЛИ.
-- Они и не попросят об этом. Не забывайте, мистер Корнелиус, что эта
земля принадлежит лапландцам, находящимся под защитой шведского
правительства. Им наверняка не достанет смелости проверять нас -- особенно в
условиях нынешнего международного положения и вблизи русской границы. Сейчас
не время даже надеяться обмануть нервную администрацию.
Мисс Бруннер погладила девушку по голове.
-- Мне жаль, моя дорогая, но я не могу доверять тебе в достаточной
мере. Ты все еще немножко слаба, знаешь ли.
-- Мне очень жаль, мисс Бруннер,-- Джерри откинулся на спинку стула,
сложив руки на груди.
-- Ну, и что из этого?
-- Как я уже сказал, нам остается лишь надеяться на лучшее.
-- Есть еще вариант.-- Джерри развел руками.-- Мы можем отправить
несколько человек посмотреть, что там происходит, и замаскировать вход в
пещеру, а если все-таки будет возможность, то заманить поисковый отряд
внутрь и избавиться от него.
-- Это не даст настоящего решения проблемы, но я это сделаю.-- Она
поднялась и, пройдя в другую комнату, подняла телефонную трубку.-- Ну, в
крайнем случае мы можем опросить нескольких из них и точно выяснить нашу
ситуацию.
Она набрала двузначный номер и произнесла в микро-Фон несколько
указаний.
-- А теперь,-- с удовольствием проговорила она и кивком позвала их в
комнату,-- давайте продолжим наши эксперименты. Дел осталось не так уж и
много, но до дня "Г" времени мало.
-- И тогда, я надеюсь, вы расскажете нам, что такое день "Г", мисс
Бруннер. Мы все полны нетерпения, хотя мне лично кажется, вы несколько раз
делали по этому поводу намеки.-- Профессор Хира возбужденно рассмеялся.
Дрожа, ощущая, как пульсирует кровь, наполненный избытком энергии,
раскрасневшийся, с легкой головой, Джерри начал сворачивать вещи Мэй-Бритт и
складывать их сверху вещей профессора Хиры. Он чувствовал себя полностью в
норме, совершенно очищенным, абсолютно свежим. Более того, он чувствовал
себя пресыщенным, согретым, просто и умиротворенно, как большой тигр в своей
семье, как молодой Бог, казалось ему.
Мисс Бруннер лежала на кровати. Она понимающе кивнула ему.
-- Как? -- спросил он.-- Я не понимал, пока все не кончилось.
-- Это -- власть,-- ответила она, рисуясь,-- которой многие обладают
изначально. И у тебя она была. Это ведь естественно, не так ли?
-- Да,-- он лег рядом с ней.-- Но я никогда не слышал ничего подобного.
Во всяком случае, не физически.
-- Это фокус. В том или ином виде о нем написано много. Мифологии мира,
в особенности те, которые ближе других находятся к источнику -- индуистская
или буддийская,-- полны ссылок на этот счет. Секрет оказался сохранен
благодаря чересчур усердному толкованию. Никто -- даже самый посвященный --
не поверил бы полной правде.
-- А-х-х-х.
-- Ты ни о чем сейчас не жалеешь?
-- Я удовлетворен.
-- Нас ждет еще и не такое. Контакты приблизили нас... Зазвонил
телефон.
Она сразу же поднялась и быстро вышла из комнаты. Он гораздо более
медленно отправился вслед за ней в ее офис, и вошел туда, когда она уже
положила трубку.
-- Ваш план сработал. У них -- шесть полицейских в дальней пещере. Они
разговаривают с ними. Пока они водят их вокруг пальца историей о секретном
исследовании, финансируемом шведским правительством. Сейчас мы должны пойти
и поговорить с ними, пока они еще не очень подозрительны. Давайте одеваться.
Полицейские были вежливы, но не уверены в своих действиях. Да и
вооружены они были, как подметил Джерри, револьверами.
Мисс Бруннер улыбнулась им.
-- Боюсь, мне придется задержать вас здесь, пока мы не свяжемся со
Стокгольмом,-- сказала она.-- Я -- директор научно-исследовательской
организации. Мы ведем совершенно секретную работу. Очень жаль, что вы
наткнулись на нас, это создает для вас большие неудобства. Вы меня извините,
но я вынуждена.
Услышав отличный шведский, беглый и изящный, они немного расслабились.
-- Этот район не отмечен на наших картах,-- возразил самый старый из
полицейских, капитан.-- Обычно закрытые районы отмечаются.
-- Работа, которую мы здесь выполняем, максимально важна для шведских
органов безопасности. У нас есть охрана, работающая в режиме патрулирования,
однако мы не можем позволить себе слишком ее увеличивать: большее количество
может привлечь внимание.
-- Согласен, но в таком случае...-- капитан сделал паузу и поскреб свою
правую ладонь.-- Зачем располагать такое учреждение здесь? Почему бы не
разместить его в Стокгольме или в каком-либо другом городе?
-- Можно ли такую обширную природную пещеру найти в городе? -- мисс
Бруннер взмахом руки показала назад, на пещеру.
-- Будет ли возможность у меня связаться с моими властями, пока вы
сверяетесь с вашими?
-- Ни в коем случае. Для меня вообще загадка, как вы оказались в этом
районе.
-- Мы полагаем, что англичанин и его жена...-- он резко остановился, и
в первый раз уставился на Джерри.
-- Что за черт, почему мы не подумали об этом? -- выдохнул Джерри.
-- Однако это англичанин,-- проговорил капитан; его рука потянулась к
кобуре.
-- Я доставлен сюда не силой, капитан,-- поспешно заявил Джерри.
-- Ваше правительство связалось со мной и попросило помочь...
-- Это невероятно, сэр,-- капитан достал свой револьвер.-- Если бы это
было так, то нас бы предупредили.
Четыре техника, которые привели полицейских, не были вооружены, Джерри
и мисс Бруннер -- тоже. Если не считать этого, у них было равновесие сил --
шестеро против шестерых. Крепкие ребята мисс Бруннер находились вне пределов
слышимости. Дело выглядело кисло.
-- Наверняка оплошность, капитан? -- На этот раз мисс Бруннер задала
вопрос в несколько более жестком тоне.
-- Я не могу в это поверить,
-- Откровенно говоря, я вас не обвиняю,-- ответил Джерри, заметив, что,
собственно, один только капитан достал свое оружие. Остальные пока все еще
пытались понять, что же происходит.
Тело Джерри напряглось.
Он прыгнул за оружием. На два ярда.
Однако перед тем, как он разоружил капитана и взял на мушку застигнутых
врасплох полицейских, револьвер все же успел один раз выстрелить.
-- Лучше бы вам взять командование на себя, мисс Бруннер,-- голос
Джерри звучал грубо. От неудержимой энергии он перешел в состояние
измождения, головокружения. Когда она взяла оружие из его рук и направила
его на шведов, он глянул вниз.
Пуля, видимо, вошла ему в грудь чуть выше сердца. Потеря крови.
-- О, нет. Мне кажется, я умираю.
Откуда-то издалека набегали крепкие мальчики мисс Бруннер. Он услышал,
как она выкрикивала распоряжения, чувствовал ее руку, поддерживавшую его.
Казалось, он наливался тяжестью, проваливаясь куда-то сквозь камень. Слышал
ли он действительно приглушенную стрельбу? Не наполненное ли надеждой
воображение заставило его думать, что он уловил звук голоса мисс Бруннер,
командовавшей:
-- Еще есть возможность, но надо действовать быстро.
Он стал тяжелее камня, и понял, что пройти это может с некоторым
трудом, словно проталкиваясь сквозь воздух, имеющий консистенцию жидкой
тягучей смолы.
Он заинтересовался, была ли это жидкая смола и найдут ли его через
миллионы лет отлично сохранившимся. Он спешил вперед, зная, что эта теория
была глупой. Наконец он выбрался на свободное пространство, сразу ощутив
легкость и бодрость.
Он вышел на равнину, не имеющую горизонта. Где-то далеко-далеко он смог
разглядеть огромную толпу, собравшуюся вокруг трибуны, на которой стояла
одинокая неподвижная фигура. До него долетел слабый звук голосов, и он
двинулся по направлению к толпе.
Приблизившись, он увидел, что та состояла из тысяч и тысяч людей --
всех ученых и технических работников мисс Бруннер. Сама она обращалась к ним
с трибуны. Незамеченный никем, он остановился позади толпы, слушая ее речь.
-- Все вы ожидали того времени, когда я обрисую окончательную цель
ДУЭЛИ. Биологи и неврологи могли лишь предполагать что-то, но потом решили,
что их предположения были слишком неправдоподобными, и отбросили их. Однако
они были правы. Я не думаю, что наш проект может провалиться, пока мистер
Корнелиус не умер, что в настоящий момент кажется невероятным...
Джерри оживился.
-- ... И я верю в то, что как рабочего материала мистера
Корнелиуса достаточно.
У Джерри появилась мысль, что он, по-видимому, ощущает что-то вроде
галлюцинаций, переплетенных с реальностью. Видение было сном, слова же были
произнесены на самом деле. Он попытался вытащить себя из сна, но безуспешно.
-- Цель ДУЭЛИ была двойная, как вы знаете. Первой задачей было ввести в
нее всю сумму человеческих знаний, систематизировать их и преобразовать эти
знания в одно окончательное всеобщее уравнение. В конце концов три дня назад
мы добились этого, и я поздравляю вас.
Именно вторая часть ввела в заблуждение многих из вас. Техническая
проблема -- как ввести эту программу в человеческий мозг -- была преодолена
с помощью записей, подаренных доктором Лесли Бакстером, психобиологом.
Однако какой мозг мог принять такую фантастическую программу? На этот вопрос
ответ столь же прост, как я сейчас отвечаю на вопрос, который вы мне
задавали. Конечное назначение ДУЭЛИ-- это достижение цели, которая, осознаем
мы это или нет, с самого появления Хомо сапиенс была целью всех усилий
человечества. Это простая цель, и мы почти достигли ее. Мы работали, леди и
джентльмены, для того, чтобы создать универсальное человеческое существо.
Человеческое существо, вооруженное всеобщим знанием, гермафродита во всех
отношениях -- самооплодотворяющееся и на этой основе саморегенерирующееся, а
значит, бессмертное, воссоздавая себя снова и снова, сохраняющее свои знания
и увеличивающее их. Короче говоря, леди и джентльмены, мы создаем такое
существо, которое будет названо нашими последователями божеством.
Видение поплыло, и теперь Джерри слышал слова менее ясно:
-- Условия, сложившиеся в современной Европе, оказались идеальными для
этого проекта, идеальными во всех отношениях, и я верю, что мы добьемся
успеха сейчас или никогда. Я уничтожила мои записи. Необходимое оборудование
создано. Выносите вперед мистера Корнелиуса, пожалуйста.
Джерри почувствовал, как его поднимают, и он плывет сквозь призрачную
толпу.
Он медленно двигался позади мисс Бруннер, шедшей к большой овальной
металлической камере. Потом они оказались вдвоем внутри нее, в темноте. Мисс
Бруннер мягко и нежно начала заниматься с ним любовью. Он ощущал ее, все
ближе и ближе, чувствуя, как она втягивается в него. Это походило на сон,
который он видел прежде.
Его наполнило восхитительное ощущение слияния с мисс Брукнер, и он все
еще продолжал удивляться, было ли это сном, вызванным его ранением. И все же
у его тела оказались груди и два набора гениталий, что казалось абсолютно
реальным и совершенно естественным, словно так и должно было быть. Потом он
почувствовал уколы боли в скуле, и память его и мисс Бруннер,
индивидуальность его и ее на момент слились, затем медленно рассеялись, пока
его ум не очистился и ДУЭЛЬ не начала свою работу.
Техник внимательно взглянул на свои часы, затем -- на металлическую
камеру и цифры на ней. Все цифры сейчас успокоились. Неспешно вспыхивал и
угасал зеленый свет.
-- Вот оно,-- проговорил он с хрипотцой очень похожему на него другому
технику.
Камера подкатилась по роликам вплотную к ДУЭЛИ. Расположившись огромным
полукругом напротив большого полукруга компьютера, ученые и техники таким
образом замкнули окружность.
Луч прожектора был направлен на овальную камеру. Ученые подошли вперед,
чтобы по показаниям приборов убедиться в правильном функционировании
системы, и, удовлетворенные, снова отступили.
Диетолог среднего возраста, заслуживший эту честь тщательной отработкой
чертежей, повернул рукоятку камеры.
Все затихло, умолкло.
* * *
Высокое грациозное обнаженное существо шагнуло наружу. У него были
волосы мисс Бруннер и глаза мистера Корнелиуса. Выступающие контуры челюсти
мисс Бруннер смягчались аскетической формой рта Джерри. Существо было
двуполым и прекрасным.
По рядам ученых и техников прокатился благоговейный ропот, некоторые из
них засвистели и принялись хлопать в ладоши, другие весело затопали ногами.
-- Эй, энтузиасты! -- выкрикнул Корнелиус Бруннер.
Пещера задрожала от мощного крика ликования. Ученые и техники запрыгали
вокруг, похлопывая друг друга по плечам, смеясь, танцуя.
Они столпились вокруг улыбающегося создания, высоко подняли его и
принялись маршировать вокруг компьютера, распевая победную песню без слов,
превратившуюся в имя-молебствие:
-- Кор-не-ли-ус Бэ-рун-нер!
Корнелиус Бруннер становилось гвоздем программы.
-- Зовите меня просто Корн,-- улыбнулось оно, посылая воздушные поцелуи
всем и каждому.
Сначала словно в отдалении, затем все громче завыла пара сирен.
Корн насторожило ухо:
-- Враг у наших ворот! -- и указало тонким пальцем в сторону внешней
пещеры: -- Вперед!
Поднятое перекатывающимся потоком, состоящим из тысяч ликующих
льстецов, Корнелиус Бруннер сидело на их плечах, несших его вперед.
Через большой зал горячего озера, вверх по склону, ко входу в пещеру
неслись они с громоподобным ревом, составляя как бы единое целое.
Двери пещеры открылись, и они ринулись на простор. Корнелиус Бруннер
хохотало, восседая на их спинах, словно на лошади.
Там их ждал небольшой военный расчет: несколько единиц легкого
вооружения и бронированные автомобили
Солдаты отступили и попытались бежать, однако все -- оружие, техника,
люди -- оказалось поглощено потоком, не заметившим их маневра, когда
гигантская масса в триумфе потекла вперед.
Корнелиус Бруннер указало на юго-восток:
-- Туда -- сначала на Финляндию!
Поток изменил направление, не меняя скорости, и всей массой понесся
вдаль.
Выплеснувшись через границу, он заполнил Финляндию, наводнил Германию и
становился все многочисленнее и многочисленнее по мере своего продвижения.
Корнелиус Бруннер, возвышенный над самым центром толпы, подбадривал ее,
понукал, нахваливал. Тысячи стали миллионами, неся нового мессию через
континент, опустошая целые города, оставляя после себя сокрушенные страны.
Неудержимый поток достиг Бельгии, подчиняясь повелению своего
распорядителя, опустошил Льеж, лишил населения Брюссель и, унеся с собой
половину населения страны, ворвался во Францию.
Громовой голос этого потока можно было слышать на сотни миль от Парижа.
Вздрагивание земли от ног ощущалось в двух сотнях миль. Аура от его
присутствия распространялась волнами по всему миру.
Миллионы не маршировали -- они продвигались вперед в танце. Голос их
стал одной мелодичной песней. Их плотно спрессованная масса покрывала не
менее пятидесяти квадратных миль, постоянно разрастаясь.
-- На Париж! -- вскричало Корнелиус Бруннер -- и они ринулись на Париж.
Никто ни разу не остановился, кроме тех, кто умер от возбуждения.
Париж был пройден, и четверо оставшихся его обитателей собрались, чтобы
проследить за уходящими.
-- Беспрецедентно! -- пробормотал глава государства, почесав нос.
-- Возможно, возможно,-- ответил его секретарь. Поток накатился и
прошел по Риму, оставив Папу --
единственного жителя города -- погруженным в размышления и
предположения. Через некоторое время Папа поспешил из Ватиканского дворца и
был подобран через час.
Все крупные города Италии, все крупные города Испании и Португалии.
И тогда, с легкой ноткой скуки в голосе, Корнелиус Бруннер отдало свое
последнее приказание:
-- К морю!
К побережью, на самый берег -- и тут встретился поток с потоком, когда
гигантское сборище вылилось в море.
Через шесть часов только одна голова оставалась над водой. Конечно, это
была голова Корнелиуса Бруннера, плывущего сильными гребками обратно к
берегу.
Корнелиус растянулось на основательно затоптанном песке и расслабилось.
Волны набегали на мирный берег, несколько птиц бороздило голубое небо.
-- Это -- жизнь,-- зевнуло Корнелиус Бруннер, в чьем мозгу содержалась
вся сумма человеческих знаний,-- Думаю, я могу устроиться на ночлег и здесь,
как в любом другом месте.
Корнелиус Бруннер уснуло, оставшись в одиночестве на заброшенном
берегу.
Опустилась ночь, за ней последовало утро, и оно проснулось.
-- Куда теперь? -- вслух размышляло оно.
-- В Нормандию; там есть еще неоконченное дело.
-- В Нормандию, ладно, в дом Корнелиуса.
Оно поднялось, размяло тело, повернулось и вприпрыжку побежало в глубь
земли по спокойному, опустевшему ландшафту.
Первое в мире универсальное человеческое существо сунуло детонатор под
руку и медленно пошло обратно, разматывая провод, который тянулся в подвал
дома. На безопасном расстоянии оно поставило ящик, а на него замыкатель.
-- Пять!
-- Четыре!
-- Три!
-- Два!
-- Один!
Корнелиус Бруннер нажало на замыкатель -- и большая подделка "Корбюзье
ле шато" треснула, вспыхнула и загудела. Из него поднялись пламя и дым. Утес
вздрогнул, полетел щебень, пламя с ревом поднялось ввысь, и черный дым,
повисший было на небольшой высоте, пополз вниз, покрывая мглой деревню.
Сложив на груди руки, откинув назад голову, Корнелиус Бруннер созерцало
пылающие обломки.
Оно вздохнуло.
-- Вот так.
-- Просто и ясно.
-- Да.
-- Что теперь?
-- Не знаю точно. Возможно, для начала Ближний Восток,
-- Или Америка
-- Нет, не сразу, я думаю.
-- Мне нужны деньги. Америка может оказаться наилучшим местом для этой
цели.
-- Мне хочется на восток. Там еще есть работа, которую надо выполнить.
-- В Камбодже начнется сезон дождей.
-- Да; думаю, я могу идти, да?
-- Еще полно времени, не хочу торопиться. Корнелиус Бруннер повернулось
и посмотрело вдоль
склона утеса, затем взглянуло на оседающий дом, кинуло взгляд в
открытое море, на небеса.
-- Хо-хо.
Небритый мужчина, одетый в истрепанную униформу, задыхаясь поднимался
по склону. Он позвал:
-- Мсье... ах!
-- Мсье-мадам,-- вежливо поправило его Корнелиус Бруннер.
-- Вы виноваты в этом разрушении?
-- Не непосредственно -- да.
-- В стране еще остался закон.
-- Там да сям, местами.
-- Я намерен вас арестовать!
-- Я не подлежу аресту!
-- Не подлежите? -- Представитель властей нахмурился. Корнелиус Бруннер
перешло в наступление. Оно принялось поглаживать руку офицера
-- Который час, мсье? Мои часы остановились. Офицер глянул на свое
запястье, выглядывавшее из рукава:
-- Ах! Мои -- тоже!
-- Очень плохо.-- Корнелиус Бруннер, тихо напевая, заглянуло в его
глаза.
Сладкая и нежная улыбка скользнула по его губам, и он погрузился в
исступленный экстаз, пока Корнелиус Бруннер снимал его брюки.
Брюки были отброшены в сторону. Корнелиус Бруннер развернуло
официальное лицо, шлепнуло его по заду, мягко подтолкнуло в спину и пустило
бежать вниз по склону. Он бежал весело, с улыбкой, все еще игравшей на его
лице, а концы истрепанного пиджака и рубашки хлопали на ветру.
В следующий момент первое в мире универсальное человеческое существо,
насвистывая, зашагало на восток.
-- А вкусный мир! -- весело подметило оно.-- Ну, очень вкусный мир.
-- Ты сказал это, Корнелиус!
Last-modified: Thu, 10 Mar 2005 07:27:21 GMT