е:

-- Вы, пожалуйста, не верьте ему. Он все шутит.

-- Я понимаю, -- кивнула мать-одиночка. -- Что ж я, совсем тупая по-вашему?..

Двери видеосалона украшало объявление:

На всех сеансах сегодня
демонстрируется
исключительно

"Love story"

-- Смотрят? -- осведомился Мафиози у человека за стойкой.

-- Не очень, Джабраил Исмаилович, -- ответил тот хоть вежливо, а и с оттенком осуждения. -- Может, все же "Тарзана" пустить?

-- К-козлы! -- плюнул Мафиози и, заглянув в полупустой зальчик, где с экрана лилась известная душераздирающая мелодия, прошел в кабинет.

Там, сладострастно подставив себя прохладным потокам воздуха из кондиционера, поджидал Шестерка. Мафиози выключил "Тарзана", которым пока развлекался подручный, протянул пачку денег:

-- Пересчитай!

-- Неужели ж, шеф, я вам не верю?! -- выпятил нижнюю губу Шестерка.

-- Считай, говорю! -- прикрикнул вполголоса Мафиози.

Шестерка перебрал между пальцами червонцы:

-- Точно, две.

-- Отдашь, -- распорядился Мафиози, -- и скажешь, чтобы ждала дальше. Адрес не забыл?

-- Как можно, шеф? -- полуобиделся Шестерка.

-- Тогда счастливо!

Шестерка скрылся. Смикшированный покрытыми звукоизоляцией стенами, едва услышался звук резко взявшего с места автомобиля. Мафиози посидел неподвижно, затем вставил кассету в зев видеомагнитофона, нажал клавишу. Пошли начальные титры "Love story". Жужжание кондиционера раздражало, и Мафиози выключил его.

Тут в дверь просунулась облитая потом лысая немолодая голова:

-- Джабраил-джан, стекло сперли. А мне на свадьбу, к сестре. Ночью, понимаете. Через перевал!

-- Что я тебе, на автосервисе, что ли, работаю? -- буркнул Мафиози, раздраженный, что его оторвали. -- И сколько раз вообще говорить, чтоб не приставали, когда работаю?! Дай мне побыть наедине с кино!

-- Ну Джабраил-джан, -- голова просунулась глубже, втянув за собою толстое тело в чапоне цвета темной морской волны, подвязанном алым шелковым бильбаком, -- ну пожалуйста! На свадьбу! К сестре! В Бухару!

-- В Бухару, говоришь? -- забарабанил пальцами Мафиози. -- Тоже, значит, в Бухару?

Толстяк, конечно, не понял, почему тоже, но согласиться поспешил:

-- Тоже, Джабраил-джан, тоже!

-- Ладно, -- смилостивился Мафиози, -- подумаем.

Толстяк выскочил из кабинета и тут же вернулся с телефонным аппаратом в руке -- шнур змеился куда-то за дверь:

-- Прямо сейчас подумайте, а?!

-- Ну-ка, ну-ка, левееО Левее стань! Ч-черт подери, ни ч- черта не вижу! -- уставясь в свежеврезанный глазок, дирижировал Энергичный Печальным. Открыл дверь. -- Заходи. Ничего, понимаешь, не поделаешь -- придется свет проводить. Я там у тебя в кладовке зеркальную лампу виделО

-- Это от отца, -- печально пояснил Печальный. -- Он ведь и фотографией тоже занимался. И как ему только хватало на все и сил, и времени!..

-- Лампу, говорю, тащи! -- прервал Энергичный сентиментальное философствование. -- Зарегистрируем кооператив -- и у тебя на все времени хватит.

-- И что, -- задумался Печальный, -- она все время гореть будет? Она ж перекальная: надолго не хватит.

Энергичный задумался в свою очередь -- секунды аж на три:

-- Почему все время? Все время -- невыгодно. Экономически. А приходит кто -- мы ее отсюда включаем и смотрим. Кстати, я тебе уже говорил, что поживу у тебя недельку. С супругой, понимаешь, конфликт вышел. На почве мяса.

-- Как же это делать вид, будто нас дома нету, -- продолжал размышлять Печальный, -- если лампа включается?

-- Чего ты опять мудришь! -- оборвал Энергичный. -- Ты лампу тащи, а там разберемся! Помнишь, как Ленин учил?

Молодая здоровая интернациональная семья из трех человек шла тем временем в полном составе по своим делам, и Аллаху было угодно, чтобы путь ее пролег мимо одного из объявлений Энергичного, а глава семьи обратил внимание на шелестящую под чуть заметным ветерком бахрому растиражированного адреса.

-- Эй, ты чего там? -- тут же прикрикнула половина: видать, в семье не принято было, чтобы ее глава проявлял какую бы то ни было инициативу.

-- Пошли, папа! -- топнул ножкой ребенок.

-- Смотри-ка! -- сказал папа. -- Комнату недорого сдают.

-- Зачем это тебе, интересно, комната? -- зловеще осведомилась жена.

-- А сколько можно у твоей матери жить?! -- с робкой, явно непривычной агрессивностью отозвался глава.

-- Значит, мама моя тебе плохая? -- подбоченилась подруга жизни.

-- Почему плохая? -- балансировал глава между углублением конфликта и его сглаживанием. -- Но можно хоть капельку пожить самим?

-- Ладно, -- сочла половина диспут оконченным. -- Не болтай глупостей. Пошли, -- и, взяв сына за руку, двинулась в прежнем направлении.

Но главу, кажется, уже заело, и он, как в воду холодную бросаясь, выпалил:

-- Вт как?! Сама тогда и иди! Соскучишься -- адрес на объявлении!

Повернулся и, подобно человеку, готовому лучше принять в спину пулю, чем унизить достоинство, гордо подняв голову и сцепив ладони на пояснице, решительно зашагал вдаль.

Подруга дней замерла, как громом пораженная, а когда чуть пришла в себя, подбоченилась вдвое по отношению к первому разу грозно:

-- Если ты сейчас же не остановишься!..

-- Сейчас же! -- выказал ребенок полную солидарность с точкою зрения матери и снова топнул ножкой.

Но что будет, если он не остановится, глава семьи так и не узнал, ибо ушагал за пределы голосовой досягаемости прежде, чем подруга жизни сумела придумать, что же, собственно, будет, если он сейчас же не остановится.

Объявление, судя по всему, набирало популярность: искаженный широкоугольником дверного глазка, покачивался перед дверью Печального нетрезвый мужичок.

-- Свет, свет включи! не видно! -- шептал Печальному прильнувший к окуляру Энергичный.

-- Фотографируете, да? Нас разыскивает милиция? -- задал нетвердый вопрос мужичок, едва над ним вспыхнула мощная лампа. -- А еще пишут: недорого! недорого! Тьфу на вас! -- и пошел прочь.

ОБеременная красавица, не то что б чертами лица (ибо многое ли можно сказать о чертах лица довольно грубой, тремя красками выкрашенной деревянной фигурки?!), но, что ли, обликом, образом похожая на Мадонну игрушки с осликом, держа в руке дешевый чемодан средних размеров, появляется в дверях вокзала и идет, повторяя ее некрутые изгибы, центральной улицею жаркой столички. Хотя рассеянно-внимательные глаза Мадонны нацелены исключительно на лица окружающих, боковое зрение не может не вбирать и общий вид впервые посещаемого города: грязновато-пеструю суету базара, парадную архитектуру центра, алмазный блеск ниспадающих фонтанных струй возле Дома Правительства, сизый дымок, уносящийся в небо с жарких мангалов шашлычниковО

В квартире снова прозвенел звонок.

-- Подожди, я посмотрю, -- осадил Печального Энергичный и подошел к двери, прильнул к глазку.

На площадке стояла женщина и, сколько можно было разобрать, женщина молодая. Пытаясь сделать поправки на оптику, Энергичный бормотал под нос:

-- Раздумал женитьО как же! как миленький женишьсяО Ну, повернулась бы ты, что ли! А, ч-черт тебя побери! Во-оО во-оО хорошо! МолодецО МолодецО Еще немножкоО Нет, -- сокрушился, -- не годишьсяО

-- Что там? -- шепотом спросил из-за спины Печальный. Энергичный скорчил рожу и отрицательно мотнул головой. -- Дай хоть взгляну!

-- Чего ты там увидишь?! -- не подпустил Энергичный товарища к оптическому аппарату.

-- Ты же видишь! -- возразил Печальный.

-- У меня опыт, -- отрезал Энергичный.

-- Откуда это, интересно, у тебя опыт?

А женщина снова принялась звонить.

-- Отойди, -- прошипел Энергичный Печальному. -- Отойди, я скажу ей, что уже сдано. А то снова придет. Настырная.

-- А чего ты все распоряжаешься?! -- шепотом же взорвался Печальный.

-- Погоди! -- огрызнулся Энергичный. -- Давай сперва человека отпустим, а уж потом выясним отношения!

Печальный пожал плечами и отошел в глубины квартиры.

Вечером Шестерка сигналил у ворот дома Мафиози. Тот вышел в майке, в тренировочных брюках.

-- Уехала! -- выпалил Шестерка чуть ли не с радостью в голосе.

Мафиози не поверил ушам.

-- Куда уехала? как?! я ж обещал, что вернусь!

Шестерке явно доставляло удовольствие, что патрон расстроен.

-- Откуда ж я, Джабраил Исмаилович, знаю?! Может, в отпуск, может, еще куда. Она ведь одна жила. Снимала. Хозяева сказали: уехала. А кудаО

-- Вещи-то забрала?

-- Вы меня об чем, шеф, просили? Деньги ей передать? Или провести расследование?..

Радость в голосе Шестерки не ускользнула от внимания Мафиози.

-- По-моему, ты разучился со мной разговаривать, -- холодно и устало, Аль Пачино в известной роли подражая, произнес он.

-- Да я, Джабраил ИсмаиловичО я, понялО я ничегоО -- нотки удовольствия вмиг выдуло из голоса Шестерки. -- Но вы ж мне правдаО

-- Голову на плечах иметь надо, -- посоветовал Мафиози. -- Поворачивай и мотай назад!

-- Но я хоть домой-тоО -- попытался защитить права трудящегося вымотанный неблизкой дорогою Шестерка.

-- Никаких домой! -- отрезал Мафиози. -- Ты понял?

Шестерка опустил глаза, помолчал, выдавил:

-- Понял.

-- Вот и мотай, -- завершил Мафиози очередной сеанс дрессировки.

Шестерка вернулся к машине, запустил двигатель, по-каскадерски, с юзом, развернулся в тесном переулке и скрылся за поворотом.

Энергичный снова прильнул к глазку, Печальный -- снова пританцовывал за его спиною.

-- Пусти, говорю! -- пытался поменяться местами с товарищем.

-- Да не нужна она тебе, -- цепко удерживал Энергичный наблюдательный пункт. -- Сама тощая, ребенок жирный!

-- Что такое?! -- взбунтовался, наконец, Печальный. -- Я здесь, в конце концов, хозяин или не я?! Открывай! Я сда им квартиру!

-- Ты подумай, дурак! -- пришел Энергичный в несколько утрированный ужас. -- Поди-взгляни, -- и освободил глазок.

-- И смотреть не стану! Сдаю! Надоело!

-- Ну, знаешь, -- обиделся Энергичный и пошел прочь из прихожей. -- Ему как лучше делаешь, а он!.. -- безнадежно махнул на ходу рукою.

-- Заходите-заходите, -- распахнул Печальный дверь перед давешней половиною и ребенком, который топал ножкою на главу семьи. -- Сдается!

-- Я не снимать, -- сказала женщина. -- Я за мужем.

-- Петрович! -- позвал Печальный Энергичного. -- Это по твоей части. Мужа ищет.

Энергичный снова возник, пожимая плечами в демонстрации ложной скромности:

-- Я ж вроде и объявлений еще никаких не давал. Так, рассказал одному-другому. Во, видишь, реклама! Слухом земля полнится. Да мы с тобою не то что по четыре -- мы по десять в месяц заколачивать будем! Какого вам нужно мужа? -- переключился на посетительницу. -- Мы еще, так сказать, не вполне развернулись, ноО

-- Какого-какого, -- передразнила та. -- Моего!

-- Понятно, что вашего, -- терпеливо пояснил Энергичный. -- Только вашим он станет, когда мы вам его подберем, а вы оплатите нашу работу. А подбирать-то какого? Возраст, пол, национальность, рост! Ой, то есть пол -- понятный.

-- Никакой мне вашей национальности не надо! -- сварливо сказала женщина. -- Никакого пола! И никаких денег я вам платить не собираюсь! У меня есть муж. Хоким. За ним я сюда и пришла! Национальность!..

-- Сюда? -- опешил Энергичный. -- За Хокимом? А почему, собственно, сюда?

-- А разве он не у вас живет? -- впервые выказала хокимова половина определенное недоумение.

-- Хоким? -- переспросил Энергичный.

-- Ну да. Хоким Хайруллоевич.

-- Хоким Хайруллоевич у нас не живет, -- покачал Энергичный головою.

-- А где ж он живет? -- поинтересовалась женщина.

-- Это у вас спросить надо, где живет ваш муж, -- парировал Энергичный.

-- Он сказал, -- выпятила женщина нижнюю губку, -- по этому адресу, -- и предъявила, как паспорт милиционеру, оторванную от бахромы объявления полоску.

-- Ну нету здесь Хокима, нету! -- вдруг взорвался стоявший до того тихо Печальный. -- Ни Хайруллоевича, ни какого другого! Может, посмотреть хотите? Идемте, идемте! -- и, схватив перепуганную хокимову половину за руку, потащил в квартиру.

-- Верю я, верю! -- пыталась половина вырваться, а ребенок визжал на весь дом:

-- Мама! Мама! Отпустите маму, дяденьки!

Печальный как очнулся, пришел в себя.

-- Извините, -- и выпустил руку женщины.

Та выскочила из странной квартиры, точно ошпаренная, только ребенка успела подхватить.

-- Все, хватит! Достал ты меня! -- заорал Печальный, едва захлопнул за женщиной дверь. -- Ты мою квартиру еще в контору кооператива вздумал превратить?!

-- Не давал я насчет кооператива никаких объявлений, -- попятился Энергичный.

-- А насчет комнаты? -- грозно поинтересовался Печальный. -- Насчет комнаты тоже не давал? Сколько ты по городу этого дерьма наклеил?

-- Н-не з-зн-наю, -- аж зазаикался Энергичный. -- Н-не мн-ногоО штук с-сорок, не больше.

-- А ну пошли сейчас же! -- распахнул дверь Печальный. -- Будешь срывать! Ногтями соскребывать! Зубами!

Обливаясь птом, ехали они по улице на велосипеде: Энергичный за рулем, Печальный, нелепый со своими длинными ногами, которые то и дело скребли асфальт -- боком, на багажнике. Затормозили возле стоящего на окраине парка деревянного медведя, свободу слова которого ограничивало заклеивающее морду объявление.

-- Последнее? -- сурово спросил Печальный.

-- Последнее, -- уверенно ответил Энергичный, но, не выдержав пристального взгляда товарища, добавил. -- Кажется.

-- Соскребай, -- распорядился Печальный.

-- Соскребаю, -- и Энергичный принялся скрести ногтями по полированной деревянной поверхности.

В видеозале народу было еще меньше, чем в прошлый раз; с экрана текла все та же сладкая мелодия.

У своего персонального телевизора, "Sony", дюймов тридцать, не меньше, по диагонали, Мафиози мрачно наслаждался любимым фильмом. Шестерка виновато стоял рядом.

-- Сюда, говоришь, уехала? -- дослушав мелодию до конца и с дистанционного пультика уняв звук, спросил Мафиози и забарабанил по столу пальцами.

Когда дробь стала невыносима, Шестерка ее и не вынес:

-- Как я, интересно, вам ее разыщу?! как?!!

-- Твои проблемы, -- выдавил из себя Мафиози. -- Деньги, что я передавал для нее, на это как раз и потрать. Если что останется -- возьмешь себе.

-- Спасибо, конечно, шеф, -- сказал Шестерка. -- Только я даже не знаю, как она выглядит. "Похож на яблочко, но с родинкою чернойО" -- попытался передразнить патрона как можно почтительнее. -- Это разве портрет для розыска? Тем более, что вы сказали, что даже и родинки нету.

-- Какое яблочко? Какая родинка? Что ты чушь несешь?

-- Вы ж сами стихи читали, -- обиделся Шестерка. -- Говорили: как вылитая.

-- Я? Стихи?

-- Вы, Джабраил Исмаилович, -- произнес Шестерка с интонацией, с которою Сократ в свое время изрек афоризм о Платоне и истине.

Мафиози задумался.

-- Ладно, считай, что привиделось. Прислышалось.

-- Как скажете, шеф, -- выбрал-таки Шестерка в пользу Платона.

-- А портрет ееО -- помахал Мафиози пальцами в воздухеО -- портретО Когда мы у Юсуфа в гостях были -- он игрушку показывал. С осликом.

-- Ну? -- ничего не понял Шестерка.

-- Вот тебе и ну! Женщина на игрушке -- точный ее портрет.

-- Понял, Джабраил Исмаилович, -- сказал Шестерка, всем видом показывая, что патрон не в себе. -- Попробуем, -- и направился к выходу.

Мафиози помолчал, побарабанил по столу пальцами и включил обратную перемотку.

Усталые от срывальной экеспдиции, Печальный и Энергичный плелись по лестнице.

-- Ты меня что, совсем за дурачка держишь? -- обессиленно бормотал Печальный. -- Я ж знаю, зачем ты эту историю со сдачей комнаты придумал. Но не могу я жениться, не-мо-гу! Я в последнее время вообще людей переношу плохо.

-- На меня намекаешь? -- обессиленно обиделся Энергичный. -- На днях съеду. Разберусь с супругой и съеду.

-- Не в тебе дело, -- обессиленно махнул рукою Печальный. -- К тебе я привык. Живи. Я вообщеО -- и неопределенно перебрал в воздухе пальцами.

-- А, может, -- вкрадчиво вступил Энергичный, -- мы с тобой хоть фиктивный оформим? А? "Жигули" все-таки. Пять дверей, кузов "хэтчбек". И деньги на "Душевный покой". Мы знаешь, какие с тобой богатенькие сделаемся?!

-- Эх, Петрович-Петрович! -- вздохнул Печальный. -- Бог с ними, с "жигулями". Бог с ним -- с "Душевным покоем"! Хорошо не жили -- начинать не ..я. Я просто помог бы тебе. Но такие дела все же требуютО

Однако Энергичный так и не узнал, чего требуют такие дела: в самый момент открытия роковой этой тайны приятели наткнулись взглядами на беременную Мадонну: она сидела прямо на ступеньках, неподалеку от квартиры, рукою опираясь на чемодан. Печальный, глядя на Мадонну с некоторой опаскою, вставил ключ в скважину.

-- У вс сдается комната? -- поднялась Мадонна. -- А я, видите, пришла. Вас нету. Поджидала.

-- Сдана комната, сдана уже! -- смерив взглядом живот Мадонны, энергично замахал руками Энергичный.

-- Ах, сдана? Ну, ничего, ладно, -- сказала она и, подхватив чемодан, пошла вниз. Походка казалась очень усталой.

-- Девушка, постойте! -- окликнул Печальный, когда Мадонна добралась уже, судя по звуку шагов, до самого выхода. -- Вернитесь!

-- С ума сошел?! -- зашипел из-за спины Энергичный. -- Какая она тебе девушка?! Видал: там уж на нос полезло!

Но Печальный, не дослушав, легко, через две ступеньки на третью, понесся навстречу поднимающейся Мадонне, встретился с нею, подхватил чемодан:

-- Если вам подойдет -- пожалуйста. МнеО мне будет очень приятноО Если, конечно, подойдет.

-- А как же?.. -- кивнула Мадонна наверх. -- Как жеО сдана?

-- Не обращайте внимания! -- успокоил Печальный.

-- Так чт, -- спросила Мадонна, -- квартира, что ли, ваша?

-- Моя, моя! -- закивал, заулыбался Печальный, как чукча из анекдота.

-- ХорошоО -- чувствовалось, что Мадонна так устала, что ей не до разбора запутанных обстоятельств.

Достигнув порога, Печальный распахнул дверь и сделал рукою с чемоданом жест гостеприимства:

-- Проходите, пожалуйста. Вот сюда. Теперь сюда. У меня не прибрано.

Мадонна застыла у окна.

-- Фонтан!

-- Да-да, фонтан за окном, -- согласился Печальный в недоумении, что такая, в общем-то, не поразительная вещь, как фонтан за окном, поразила женщину. -- Правда, он давно уже не работает, все никак не соберутся почистить.

-- Простите, -- попросила Мадонна, -- а можно взглянуть на другие комнаты?

-- Пожалуйста, -- развел руками Печальный, снова похожий в этот момент на чукчу. -- Конечно. Только эта самая тихая, самая удобная.

Мадонна переступила порог мастерской и остановилась, как зачарованная:

-- Это точноО точно ваша квартира?

Печальный, испуганный, кивнул несколько раз подряд, но не сумел даже произнести "да" или "точно".

-- Я, кажется, и впрямь схожу с ума, -- прошептала Мадонна. -- Или опять -- сплю.

В квартиру позвонили. Мадонна пошла открывать.

-- Комната сдана.

-- Мне не комнату. Я вот, -- Шестерка с грубо наклеенными буденовскими усами, обвешанный фотоаппаратами, махнул перед носом Мадонны, не раскрывая их, бурыми корочками. -- Я из газеты.

-- Хозяина дома нету. На работе, -- ответила Мадонна, стараясь не пропустить прямо-таки лезущего в прихожую Шестерку. -- Приходите вечером.

-- Да я на минутку только, -- обтек-таки Шестерка Мадонну. -- Его отец игрушки всякие делал. Там одна есть, с ишаком.

-- С осликом? -- переспросила Мадонна.

-- Ну, -- согласился Шестерка. -- С таким ишачком маленьким. Мне ее срочно надо сфотографировать. А то в редакции по шее дадут.

-- Если срочноО -- пожала Мадонна плечами: ее, впрочем, все равно не спрашивали.

Шестерка уверенно прошел в мастерскую, присел перед игрушечною Мадонною, защелкал затворомО

Комната сдана!

 

-- Энергичный прикалывал кнопками на дверь квартиры Печального плакатик с тенью, написанный крупным кучерявым шрифтом. Полюбовался, отступив на полшага, остался доволен, зашел в квартиру, но не успел даже миновать прихожую, как зазвенел звонок.

-- Сдана комната! -- выкрикнул, вернувшись и распахнув дверь. -- Читать, что ли, не умеете? -- и тут только врубился, что на пороге стоит его собственная супруга.

Они обменялись долгими взглядами.

-- Ну нету у меня денег! -- выкрикнул Энергичный. -- И достать не у кого! Я и так всем должен.

-- Что? деньги нужны? -- защебетал из квартиры голосок Мадонны. -- Сколько?

Супруга Энергичного насторожилась. В прихожей появилась Мадонна, неся перед собой зеленую полусотню:

-- Пока хватит?

-- Ах, вон оно в чем дело! -- осознала, наконец, супруга всю глубину падения Энергичного. -- Она у тебя уже беременная! -- и заплакала, ударила мужа изо всех сил, побежала вниз.

-- Постой! -- понесся догонять ее Энергичный. -- Я все объяснюО

-- В общем, так, ребята, -- инструктировал Шестерка человек десять ментов, собравшихся в дежурке. -- Дело частное, но весьма важное. Выявить и указать местонахождение, -- и бросил на стол веером фотографии деревянной Мадонны. -- Нашедшему -- дополнительный приз.

На звук ключа Мадонна пошла в прихожую: сквозь распахнутую дверь въезжала в квартиру детская коляска с прозрачными окошечками сзади и по бокам.

-- Ой, что это?! -- сплеснула Мадонна руками.

-- Проходил мимо, -- покраснев, пояснил появившийся вслед за коляской Печальный, -- смотрю -- очередь. Говорят, дефицит.

-- Это вы мне, что ли? -- тоже зарделась Мадонна.

-- Ну да, -- совсем уж смутился Печальный. -- Если, конечно, подойдет.

-- Ой! -- озаботилась Мадонна. -- Сколько ж я вам должна?

-- Очень прошу вас, пожалуйста, -- отвел глаза Печальный. -- Давайте потом.

-- Когда потом?

-- Потом, -- замялся Печальный. -- Как-нибудьО

-- Но я такО Но я, извините, так не умею! -- сказала Мадонна по возможности гордо. -- Вы и без того ничего с меня не берете за комнату.

-- А вы знаетеО -- осенило Печального. -- Я слышалО Такая, оказывается, есть примета. В очереди сказали. Что вроде заранее покупать ничего не положено.

-- Такая примета? -- испугалась Мадонна.

-- Ну, -- подтвердил Печальный. -- Так что давайте, будто это я ее для себя купил.

-- Для вас? -- улыбнулась Мадонна. -- Зачем это она вам для вас?!

Печальный улыбнулся в ответ.

-- Так, -- сказал, -- картошку хранить. А когда родитсяО

-- А я вам поесть приготовила, -- потупилась Мадонна. -- Там, на кухне. Только руки помойте, пожалуйста, -- остановила направившегося было на кухню смущенно-счастливого Печального.

Не успели они усесться за накрытый стол, как в дверь позвонили. Вздохнув, Печальный пошел открывать. В проеме стояла Соседка:

-- Вы этотО ну как его?.. которым чеки отбиваютО Компостер, что ли?.. Вы его еще не купили?

-- Какие чеки? -- ничего не понял Печальный.

-- Ну, -- пояснила Соседка, зардевшись, -- ваш друг женить меня обещался. Замуж то есть выдать.

Печальный не удержался -- прыснул.

-- Я ж говорил вам, чтоб вы не обращали внимания. Он пошутил.

-- Это я понимаю, что пошутил, -- сказала Соседка. -- Не совсем же дурочка. Но вдруг все-таки женит?

Посмотрев внимательно в невинные глаза, Печальный понял, что все равно ничего не сможет объяснить их владелице.

-- Не купили еще, -- сказал со вздохом. -- Заходите через недельку.

-- Вот спасибо, сынок, -- просияла Соседка. -- Вот за это -- спасибо!

Мадонна снова шла по городу, снова внимательно вглядывалась в лица прохожих. Два мента сидели в патрульной машине, подремывая. Один вдруг очнулся.

-- Ну-ка, смотри! -- попытался растолкать напарника. -- Она, а? -- и вытащил из кармана фотографию, сделанную Шестеркой.

-- Да чего ты! -- возразил другой, с неохотою полуразлепляя веки и в свою очередь вытаскивая из кармана свой экземпляр фотографии. -- Совсем и не похожаО

-- Как это не похожа! -- обиделся первый. -- Вылитая!

-- Ничего общего! -- страх как хотел вернуться в сладкую дрему второй.

-- Очень даже чего! -- не сдавался первый.

-- Ну так и беги за ней, если очень даже чегоО -- прикрывая глаза, посоветовал второй.

Эта перспектива почему-то первому не поглянулась.

-- А ты точно знаешь, что не она? -- осведомился он у товарища.

Но в душе того уже появились сомнения столь сильные, что заставили разлепить веки вторично и окончательно:

-- Как тебе сказатьО может, и она. Дело-то темное!

-- Вот! -- пристыдил его первый. -- А сам говорилО

-- Свою голову на плечах носить надо, -- огрызнулся второй. -- Считаешь она -- останавливай.

-- И ничего я не считаю, что она, -- пошел первый на попятный. -- Может, показалось просто.

-- А показалось -- об чем же тогда и разговаривать?

-- Прячешься от меня, что ли? -- насвистывающий Энергичный свернул в переулок, и руль его верного велосипеда неожиданно оказался в клещах рук Шестерки, чей патрон вальяжно полулежал на переднем сиденьи стоящего рядом автомобиля: девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек".

-- Почему, Джаба, прячусь?! -- Энергичный сперва вздрогнул, но потом попытался ответить так естественно, что Мафиози не сдержал улыбку.

-- Я уж и не знаю почему. Не звонишь, не заходишь. В театре не появляешься.

-- Уволился, -- сказал Энергичный с поистине гусарской беззаботностью и кивнул на Шестерку. -- Ты своему-то скажи, чтоб машину отпустил. А то я емуО

-- Эту, что ли, машину? -- перевел глаза Мафиози на обшарпанный велосипед.

-- Эту, эту!

Мафиози поглядел на Шестерку и сказал с сокрушенным вздохом:

-- Придется отпустить. А то он тебеО

-- А то чт он мне?! -- осведомился Шестерка. -- А то что он мне, шеф, интересно, сделает?

-- О! -- ужаснулся Мафиози. -- Ты его еще не знаешь! Он, когда злой бывает -- семерых убивает.

Энергичный терпел-терпел издевательский диалог, да и выпалил:

-- А чего надо-то?

-- Узнать: не забыл ли, что два месяца уже прошло.

-- Это насчет женитьбы? -- как бы вспомнил Энергичный словно о пустяке, о десяти копейках, взятых в долг.

-- Догадливый, -- тяжело, задумчиво констатировал Мафиози.

-- Ты не переживай, -- улыбнулся Энергичный. -- Все в порядке будет. Как в аптеке.

-- Я-то не переживаю, -- успокоил одноклассника Мафиози. -- А вот тыО

-- А что я?

-- Смотри-смотриО Месяц у тебя еще естьО -- и кивнул Шестерке. -- Отпусти его. Поехали.

Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек" давно скрылась за поворотом, а Энергичный все стоял посреди улицы с велосипедом между ногамиО

Печальный сидел за столом -- локти в нарукавниках -- и мастерил какую-то хитрую, но отнюдь не научно-фантастическую погремушку. В дверь позвонили.

-- Мариам! вам не трудно открыть? Клей сохнет, -- крикнул Печальный в соседнюю комнату.

-- Конечно, Юсуф. С удовольствием.

Спустя минуту Мадонна стояла за спиною Печального:

-- Вот, письмо принесли. Заказное. А что это вы делаете? -- заинтересовалась.

-- ТакО -- засмущался Печальный. -- Все равно ничего путного не получится. Вот мой папаО -- и вскрыл конверт, пробежал взглядом машинописный текст. -- К сожалению, не подошел, -- пробормотал почти про себя. -- Всего вам доброго.

-- Неприятности, да? -- сочувственно спросила Мадонна.

-- Как вам сказатьО -- замялся Печальный. -- Я уж привыкО Я рассказы сочиняю, фантастическиеО Научно-фантастические.

-- Ну и?..

-- Не понимают, -- печально улыбнулся Печальный. -- Отсылают назад. А в конце непременно приписывают: "Всего вам доброго".

-- Может, прочтете? -- попросила Мадонна.

-- Вам интересно? -- чуть покраснел Печальный.

-- Конечно. Я б не просила иначе.

-- Только если скучно будет, сразу скажите.

-- Скажу-скажу, -- улыбнулась Мадонна.

-- Вот, -- сказал Печальный и извлек из конверта другой листок, исписанный от руки.

-- Это весь рассказ?

-- Весь, -- смутился Печальный. -- Чехов ведь говорил, что талант -- брат кратости. Так я читю? -- и бросил на Мадонну трагический взгляд.

-- Читайте, конечно читайте!..

-- Вы только сядьте, пожалуйста.

-- Я, наверное, и устать не успею.

-- Сядьте, очень прошу.

Мадонна села.

-- Вот, значит, -- сказал Печальный и откашлялся. -- Рассказ. Называется "Обманули". На всепланетном конкурсе на лучшую собаку мы с Джимом взяли первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, а я просто его хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее всех находил спрятанные вещи, демонстрировал чудеса дрессировки. И только когда председатель жюри награждал его золотой медалью и правом на первый полет в автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно придется признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять световых лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот, значит, -- повторил Печальный и потупился. -- Все. Не смешно, да? Непонятно?

-- А по-моему, очень понятно, -- встала Мадонна и подошла к Печальному, погладила его ладонь. -- Все собаки были роботы, а Джим -- нет. Правильно?

-- Точно! -- обрадовался Печальный.

-- А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когда все собаки -- роботы.

-- И впрямь, -- согласился Печальный. -- Чего ж тут смешного? Но они, понимаете, все равно не печатаютО

-- Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я такого тогда наговорилО -- Энергичный, понурив голову, стоял перед директором театра.

Нависла пауза, доставляющая директору массу удовольствия.

-- Я осознал, -- нарушил ее Энергичный.

-- Осознали, говорите? -- произнес директор с видимым наслаждением, но тут, не дав раскатиться торжествующему монологу, зазвенел телефон. -- Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже два месяца как уволен!

Энергичный глянул на директора с горечью и презрением и, повернувшись, пошел к дверям.

-- Постойте! -- крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку бывшему подчиненному. -- Но случайноО -- установил вертикаль указательного, -- случайно он как раз здесь. Назад проситсяО -- и пододвинул аппарат Энергичному. -- Вас!

-- Знаешь, Петрович, -- по случаю обеденного перерыва Печальный сидел в заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, -- а я бы на ней, вот честное слово, женился. Она, понимаешьО она не чужаяО Вот мне про нее ничего не известно: не рассказывает, целыми днями пропадает где-тоО А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы! Только пойдет ли? Не представляю, как и подступитьсяО

-- Ты где? в конторе? -- крикнул едва не вскипевший от новой флюктуации энергии Энергичный. -- Не двигайся с места, через десять минут буду! -- и бросил трубку.

-- Осознали, говоритеО -- едва дотерпел директор до возможности продолжить монолог. -- Ну, тогдаО

-- Да идите вы со своим говеным театром куда подальше! -- бросил Энергичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.

Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.

-- Нет, -- придирчиво экспертировал Энергичный. -- Это нам не подойдет. И это не подойдет. И этоО

-- А вон, по-моему, очень приличные розы, -- несколько оторопевший от его строгости, робко дернул Печальный приятеля за рукав.

-- Э-эО -- укоризненно покачал головою Энергичный. -- Что б ты понимал в сватовстве?! Дилетант! Сватовство -- этоО -- помахал в воздухе пальцами. -- Сватовство -- это профессия. Я вт что думаю: нам бы при нашем "Душевном покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь, компьютером, а когда фотография жениха поступает к невесте в футляре из белых розО

-- А вон взгляни! -- высмотрел Печальный где-то вдалеке подходящие на его взгляд цветы.

-- Н-ну, эти ещеО -- Энергичный подошел и критически ощупал чашелистики. -- Эти еще куда ни шло. Почем отдашь, отец? -- обратился к продавцу в чалме и чапоне.

-- Рупь, -- ответил старик.

-- За штуку?! -- наиграл бешеное изумление на грани яростного ужаса Энергичный.

-- За сотню, -- огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.

-- Послушай, Петрович, -- обратился Печальный, покрасневший от реплики гладиолусного торговца. -- Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраиваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!

-- Да я и сам заплатил бы. Только, вишь, денегО -- развел Энергичный руками. -- Вот откроем "Душевный покой"О

-- Хорошо-хорошо, -- прервал Печальный. -- Сколько нужно?

-- Сколько? -- прикинул Энергичный. -- Если по первому разряду -- штук пятьдесят, не меньшеО

-- Пять-де-сят?!

-- А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят за сорок отдашь?

С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.

-- Вот так, -- сказал печально Печальный. -- Мы с тобой разлетелись, уши, как дураки, вымыли, а ее и дома-то нету. Целыми днями где-то гуляет.

-- А чего не спросишь где? -- спросил Энергичный.

-- Ничего ты, Петрович, все-таки в этой жизни не понимаешь!

-- Много т понимаешь! -- обиделся Энергичный. -- Такой умный -- почему не богатый?

Они посидели на кухне, выпили чаю, поболтали о том о сем.

-- Извини, старик, -- встал, наконец, Энергичный. -- У тебя, конечно, ничего без меня не получится. Но у меня тожеО -- сделал чрезвычайно выразительную паузу и даже подкрепил ее не менее выразительным жестомО -- У меня тоже -- жизнь. Ты вт что. Ты цветы поставь ей в комнату, -- делал, подобно полководцу, которому обстоятельства не позволяют самому принять в ней участие, последние распоряжения перед решающей битвой, -- но ничего не предпринимай. А завтра я освобожусь иО

ИО тут в дверь позвонили.

-- Тихо, она! -- шепнул Энергичный, имея в виду Мадонну. -- А, черт с ним! где наша не пропадала! пускай пилит! -- это уж конечно, по поводу собственной супруги.

-- Да у нее ж ключ! -- усомнился ли Печальный, что это Мадонна, испугался ли, что она.

-- У нас тоже ключ -- мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?

Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, а сам отскочил.

На пороге стоял Мафиози.

-- Ну, чего ты, чего?! -- ткнул Энергичный, который не видел, кто там, Печального в бок. -- Ну! Как репетировали!

-- Извиняться пришел, -- сказал Мафиози и протянул бутылку коньяку и сверток с чем-то, надо думать, съестным. -- Я тогда по телефонуО

-- Ладно, чего ужО -- опустил букет Печальный едва ли не с облегчением. -- Я зла не помню.

-- А, Джаба! -- сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. -- Женимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", -- и, бросив Печальному: -- Так я побежал? -- действительно побежал вниз.

-- Женишься? -- спросил у Печального Мафиози.

-- Беги-беги, -- почти и не вслух сказал Печальный вдогонку приятелю, вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.

-- Ты что, впустить меня не желаешь? -- чуть обиженно поинтересовался Мафиози.

-- Я, понимаешьО -- замялся Печальный. -- Я, понимаешь, девушку ждуО женщинуО

-- Невесту, что ли?

В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам на себя разозлясь, что дурно подумал о приятеле, Печальный приглашающе приотступил с дороги:

-- Нет, заходи, конечно. Только извини -- пить я не буду.

И снова сидели два одноклассника на кухне, снова потягивали чайО

-- Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, -- с трудом, через тяжелые паузы давил из себя Мафиози, не поднимая на собеседника глаз. -- Мы, ты, конечно, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон пытались как-то помочь. Да хоть бы и твоя мама -- всегда подкладывала мне в тарелку лучший кусокО

-- Брось ты, Джаба! -- Печальному неловко было все это слышать, неловко было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.

-- Подкладывала-подкладывала! -- нажал-утвердил Мафиози. -- И я еще тогда, в третьем классе, решил, что, когда вырасту, ничего ни у кого никогда не попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками. И этой вот головой!

-- Конечно, Джаба, конечно!

-- А у меня ведь все есть? -- поднял, наконец, Мафиози глаза. -- Правда?

-- Да, -- согласился Печальный. -- У тебя есть все.

-- А вот и не все! -- встал Мафиози, подошел к окну, слепо уставился куда-то в бесконечность. -- У меня не былоО детства.

-- Детства? -- зачем-то переспросил Печальный.

-- Детства, -- подтвердил Мафиози.

-- Да что ты, Джаба! -- Печальный чувствовал, что приятель сказал правду, и тем активнее пытался его опровергнуть. -- У тебя был дедушкаО потомО

-- Не надо! -- хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло. -- Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!

Повисла пауза.

-- Может, все-таки выпьем? -- вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. -- Мне трудно разговаривать.

-- Выпей один, Джаба, -- возразил Печальный и полез в ящик стола за штопором, пододвинул Мафиози рюмку.

Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.

-- Ты знаешь, женщин у меня всегда было под завязкуО Какая ж откажется?.. ДеньгиО удовольствияО Да и собою я ничегоО

-- Джаба, успокойся, пожалуйстаО -- подошел Печальный к товарищу, сжал ему локоть.

-- Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когда я встретил ееО -- Мафиози саркастически хохотнул, -- я украл у тебя детствоО

-- Украл детство? -- не понял Печальный.

-- Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.

-- ДетствоО -- словно печальное эхо, повторил Печальный.

-- Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителейО -- Мафиози налил в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. -- А права на это я не имел! -- и снова пристукнул ладонью -- на сей раз по столу.

-- Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтанО Сам подумай -- сколько ты здесь провел времени?! Значит -- и твое.

Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего на раскрашенную деревянную Мадонну:

-- Какая красивая!..

-- В общем, ладно! -- решительно прогнал Мафиози воспоминание. -- Спасибо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить тебя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне подуматьО Не такое дерьмо! А пришел я сюдаО А, ч-черт его знает, зачем я сюда пришел! -- и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка. -- Ты вот, -- продолжил, запив глотком остывшего чая, -- ты вот, Петрович сказал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы будете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтанО

В небе глухо заурчало.

-- Опять, что ли, гроза собирается? -- Мафиози встал, направляясь к выходу. -- Что ж такое? как появляюсь у тебя -- обязательно гроза!

-- ГрозИл, -- поправил Печальный.

-- Что? -- приостановился Мафиози.

-- ГрозИл, -- пояснил Печальный и продекламировал. -- Коль коза мужского пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозИл.

-- АО -- сказал Мафиози, -- шутишьО поднимаешь мне настроение. А можетО -- Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в его глазах. -- Мо