Ах, maman, да какое же есть терпение его слушать! Какие-то он экономические законы выдумал! Кому они нужны? Для нас с вами, надеюсь, одни только законы и есть - законы света и приличий. Если все носят такое платье, так я хоть умри, а надевай. Тут некогда думать о законах, а надо ехать в магазин и взять. Нет, он сумасшедший! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. А мне кажется, он просто оригинальничает. Так многие делают. Он не очень образован, а может быть, и не умен, остроумием не отличается, а говорить надо что-нибудь, чтоб быть заметным: вот он и хочет показаться оригиналом. А, вероятно, и думает, и поступает, как и все порядочные люди. Л и д и я. Может быть, и так; но он надоел до невозможности. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Он человек с состоянием, к таким людям надо быть снисходительнее. Ведь прощаем же мы прочих; половина тех господ, которые к нам ездят, хвастуны и лгут ужасно. Л и д и я. Мне что за дело, что они лгут, по крайней мере, с ними весело, а он скучен. Вот чего простить нельзя. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Есть, мой друг, и еще причина быть к нему снисходительнее, и я тебе советую... Л и д и я. Что за причина? Говорите! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ты благоразумна... Я надеюсь, что у тебя достанет присутствия духа выслушать меня хладнокровно. Л и д и я (с испугом). Что такое, что такое? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я получила письмо от отца из деревни. Л и д и я. Он болен, умирает? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Нет. Л и д и я. Что же такое? Говорите! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Наши надежды на нынешний сезон должны рушиться. Л и д и я. Каким образом? Я ничего не понимаю, Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я писала к мужу в деревню, чтоб он нам выслал денег. Мы много должны, да на зиму нам нужна очень значительная сумма. Сегодня я получила ответ... Л и д и я. Что же он пишет? Н а д е ж д а А н т о н о в н а (нюхая спирт). Он пишет, что денег у него нет, что ему самому нужно тысяч тридцать, а то продадут имение; а имение это последнее. Л и д и я. Очень жаль! Но согласитесь, maman, что ведь я могла этого и не знать, что вы могли пожалеть меня и не рассказывать мне о вашем разорении. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Но все равно ведь после ты узнала бы. Л и д и я. Да зачем же мне и после узнавать? (Почти со слезами.) Ведь вы найдете средства выйти из этого положения, ведь непременно найдете, так оставаться нельзя. Ведь не покинем же мы Москву, не уедем в деревню; а в Москве мы не можем жить, как нищие! Так или иначе, вы должны устроить, чтоб в нашей жизни ничего не изменилось. Я этой зимой должна выйти замуж, составить хорошую партию. Ведь вы мать, ужели вы этого не знаете? Ужели вы не придумаете, если уж не придумали, как прожить одну зиму, не уронив своего достоинства? Вам думать, вам! Зачем же вы мне-то рассказываете о том, чего я знать не должна? Вы лишаете меня спокойствия, вы лишаете меня беззаботности, которая составляет лучшее украшение девушки. Думали бы вы, maman, одни и плакали бы одни, если нужно будет плакать. Разве вам легче будет, если я буду плакать вместе с вами? Ну скажите, maman, разве легче? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Разумеется, не легче. Л и д и я. Так зачем же, зачем же мне-то плакать? Зачем вы навязываете мне заботу? Забота старит, от нее морщины на лице. Я чувствую, что постарела на десять лет. Я не знала, не чувствовала нужды и не хочу знать. Я знаю магазины: белья, шелковых материй, ковров, мехов, мебели; я знаю, что когда нужно что-нибудь, едут туда, берут вещь, отдают деньги, а если нет денег, велят commis (приказчикам) приехать на дом. Но откуда берут деньги, сколько их нужно иметь в год, в зиму, я никогда не знала и не считала нужным знать. Я никогда не знала, что значит дорого, что дешево, я всегда считала все это жалким, мещанским, копеечным расчетом. Я с дрожью омерзения отстраняла от себя такие мысли. Я помню один раз, когда я ехала из магазина, мне пришла мысль: не дорого ли я заплатила за платье! Мне так стало стыдно за себя, что я вся покраснела и не знала, куда спрятать лицо; а между тем я была одна в карете. Я вспомнила, что видела одну купчиху в магазине, которая торговала кусок материи; ей жаль и много денег-то отдать, и кусок-то из рук выпустить. Она подержит его да опять положит, потом опять возьмет, пошепчется с какими-то двумя старухами, потом опять положит, а commis смеются. Ах, maman, за что вы меня мучите? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я понимаю, душа моя, что я должна была скрыть от тебя наше расстройство, но нет возможности. Если остаться в Москве, - мы принуждены будем сократить свой расход, надо будет продать серебро, некоторые картины, брильянты. Л и д и я. Ах, нет, нет, сохрани бог! Невозможно, невозможно! Вся Москва узнает, что мы разорены; к нам будут являться с кислыми лицами, с притворным участием, с глупыми советами. Будут качать головами, ахать, и все это так искусственно, форменно, - так оскорбительно! Поверьте, что никто не даст себе труда даже притвориться хорошенько. (Закрывает лицо руками.) Нет! Нет! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Но что же нам делать? Л и д и я. Что делать? Не терять своего достоинства. Отделывайте заново квартиру, покупайте новую карету, закажите новые ливреи людям, берите новую мебель, и чем дороже, тем лучше. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Где же деньги? Л и д и я. Он за все заплатит. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Кто он? Л и д и я. Муж мой. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Кто твой муж, где он? Л и д и я. Кто бы он ни был. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Не делал ли кто тебе предложения? Л и д и я. Никто не делал, никто не смел делать; мои женихи от меня, кроме презрения, ничего не видали. Я сама искала красавца с состоянием, - теперь мне нужно только богатого человека, а их много. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Не ошибись в своих расчетах. Л и д и я. Неужели красота потеряла свою цену? Нет, maman, не беспокойтесь! Красавиц мало, а богатых дураков - много. Входит Андрей. А н д р е й. Господин Телятев. Л и д и я. Вот вам первый. Н а д е ж д а А н т о н о в н а (Андрею). Проси! Андрей уходит. Л и д и я. Оставьте нас, не мешайте. Вот кто заплатит за все. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. А если?.. Л и д и я. А если?.. Ну что ж? Вы говорите, что у Василькова большое состояние, - тогда пошлите за ним. У него золотые прииски, он глуп, - золото наше. Н а д е ж д а А н т о н о в н а (уходя). Я лучше теперь пошлю, надо его приготовить. (Уходит.) Входит Телятев с букетом. ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Телятев и Лидия. Л и д и я. Как вы проворны, как вы меня балуете! Говорите, зачем вы это делаете? Т е л я т е в. Разве это новость для вас? Когда же я не исполнял ваших приказаний? Л и д и я. Зачем же вы всегда меня балуете? Т е л я т е в. Я уж так устроен для услуг, - это мое призвание. Что мне делать, больше у меня и дела никакого нет. Л и д и я. Значит, развлечение, от скуки. Однако вы своими угождениями кружите мне голову. Т е л я т е в. Я же виноват! Л и д и я. Это или совсем не вина, или вина большая, смотря по тому, искренни ваши поступки или нет. Т е л я т е в. Конечно, искренни. Л и д и я. Но ведь постоянные угождения, постоянная лесть - это все своего рода удочки, на которые вы нас ловите. Вы заставляете предполагать в вас такую преданность, к которой нельзя оставаться равнодушной. Т е л я т е в. Тем лучше; не все же нам одним быть неравнодушными, пора и вашему чувству проснуться. Л и д и я. Да, хорошо вам говорить, когда у вас всякое чувство давно уже сделалось только фразой. У вас в жизни было столько практики по этой части, что вы умеете владеть собой во всяком положении. А вы представьте неопытную девушку, у которой чувство проснется в первый раз, - ее положение очень трудно и опасно. Т е л я т е в. Очень может быть. Я своего мнения сказать не могу: ни разу девушкой не был. Л и д и я. Если раз обнаружить свое чувство, то или сделаешься игрушкой мужчины, или будешь смешна; и то, и другое нехорошо. Ведь нехорошо? Т е л я т е в. Нехорошо. Л и д и я. Так не кружите мне голову напрасно, будьте искреннее, я вас прошу об этом! Не говорите того, чего не чувствуете; не любезничайте со мной, если я вам не нравлюсь! Т е л я т е в. Кто вам сказал! Помилуйте! Я всегда говорю то, что чувствую. Л и д и я. Неужели? Т е л я т е в. Даже меньше говорю, чем чувствую. Л и д и я. Зачем же? Т е л я т е в. Не смею... Разве позволите? Л и д и я. Я прошу вас. Т е л я т е в. Я перестаю верить ушам своим. Не во сне ли я? Что за счастливый день! Которое нынче число? Л и д и я. Отчего счастливый день? Т е л я т е в. Да мог ли я ждать! Вы любезны со мной, вы для меня сходите на землю с вашей неприступной высоты. Вы были Дианой, презирающей мужской род, с луной в прическе, с колчаном за плечами; а теперь вы преобразились в простую, сердечную, даже наивную пейзанку, из тех, которые в балетах пляшут, перебирая свой передник. Вот так. (Делает обыкновенные пейзанские жесты.) Л и д и я. Разве это для вас счастье? Т е л я т е в. Ведь я не "Медный всадник", не "Каменный гость". Л и д и я. Как легко вас осчастливить! Что ж, я очень рада, что могу осчастливить вас. Т е л я т е в. Меня осчастливить? Лидия Юрьевна, вы ли, вы ли это? Л и д и я. Что вас удивляет? Разве вы не стоите счастья? Т е л я т е в. Не знаю, стою ли; но ведь я с ума сойду. Л и д и я. Сойдите! Т е л я т е в. Я наделаю глупостей. Л и д и я. Наделайте. Т е л я т е в. Или вы зло шутите, или вы... Л и д и я. Договаривайте! Т е л я т е в. Или вы меня любите! Л и д и я. К несчастию, последнее справедливее. Т е л я т е в. Да какое же это несчастие? Это счастие, блаженство! Лучше придумать нельзя. (Слегка обнимает Лидию.) Л и д и я. Jеаn, ты мой? Т е л я т е в. Раб, раб, негр, абиссинец... Л и д и я (поднимая на него глаза). Надолго ли? Т е л я т е в. На век, на всю жизнь, даже более, если это можно. Л и д и я. Ах, как я счастлива! Т е л я т е в. Нет, как я-то счастлив. (Целует ее.) Л и д и я. Ах, боже мой, какое блаженство! Мaman! Т е л я т е в. Как, maman? Зачем тут maman? Нам третьего не нужно. Л и д и я. Я знаю, Jеаn, что не нужно; но я так счастлива. Т е л я т е в. Тем лучше. Л и д и я. Моя душа так полна, мне хочется поделиться с ней моею радостью. Т е л я т е в. Не надо ничем делиться! Нам больше останется. Л и д и я. Да, да, твоя правда, радостью не надо делиться, ее и так немного на земле. Но все равно, должны же мы будем ей сказать. Т е л я т е в. Вот уж не понимаю. Что ей сказать? Л и д и я. А то, Jеаn, что мы любим друг друга и желаем быть неразлучны на всю жизнь. Т е л я т е в. Да, вот что! Значит, по форме, как следует, законным браком. Ну, извините, я этого не ожидал. Л и д и я. Что я слышу? Чего же вы ожидали? Говорите! Т е л я т е в. Быть вашим слугой, рабом, чем угодно. А что касается брака, - это уж не мое дело. Л и д и я. Как же вы осмелились? Т е л я т е в. Я ни на что не осмеливался. Я только не запрещал вам любить меня, и никому запрещать не буду. Л и д и я. Да разве вы стоите моей любви? Т е л я т е в. Совершенная правда, что не стою; но разве любят только тех, которые стоят? Что ж бы я был за дурак, если бы стал отказываться от вашей любви и читать вам мораль? Извините, учить вас морали я никак не возьмусь, это мне и не по способностям, и совсем не в моих правилах. По-моему, чем в женщине меньше нравственности, тем лучше. Л и д и я. Вы чудовище! Вы гадкий! Т е л я т е в. Справедливо, и потому вы сами должны благодарить меня, что я не женился на вас. Лидия уходит. Вот было попался-то! Хорошо еще, что цел. Нет, эти игрушки надо бросить; так заиграешься, что и не увидишь, как в мужья попадешь. Долго ль до греха, человек слаб. (Идет к дверям.) Входит Васильков. Честь и место. (Уходит.) Входит Надежда Антоновна. ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ. Надежда Антоновна и Васильков. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Здравствуйте! Очень рада! Вот видите, мне ваше общество сделалось необходимым. Сядьте ко мне поближе. В а с и л ь к о в. Вы присылали за мной? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Извините, что побеспокоила. Мне нужно совета, я - существо совершенно беспомощное, только одного серьезного человека и знаю, это - вас. В а с и л ь к о в. Благодарю вас! Чем могу служить? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я говорила с дочерью, мы хотим изменить свой образ жизни; нам надоело шумное общество; мы не станем никого принимать, кроме вас. Хотя у нас средства очень большие, но ведь это не обязывает беситься с утра до ночи. В а с и л ь к о в. Я полагаю. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Лидия хочет докончить свое образование; в этом деле без руководителя нельзя; мы и решились обратиться к вам. В а с и л ь к о в. Всей душой рад служить вам; но чему же я могу учить Лидию Юрьевну? Сферической тригонометрии? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ах да, именно, именно. Согласитесь, что быть учителем молодой девушки довольно приятно. В а с и л ь к о в. Конечно; но для чего Лидии Юрьевне сферическая тригонометрия? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Она вообще с большими странностями, но добрая, очень добрая девушка. (Таинственно.) Она ведь не любит этих шаркунов. В а с и л ь к о в. Удивляюсь. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Что касается до меня, я давно их не жалую. Вот вам каждая мать, без опасения, может доверить свою дочь. Простите меня, мой друг, за откровенность; но я очень бы желала, чтобы вы Лидии понравились. В а с и л ь к о в. Благодарю вас. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Кажется, если б можно, я решилась бы употребить даже власть, чтоб только видеть ее счастливой! В а с и л ь к о в. Разве другого средства уже нет? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Не знаю, попытайте сами. А вы любите мою дочь? Погодите, я погляжу вам в глаза. Ну, не говорите, не говорите, я вижу; только ведь вы очень робки; хотите, я ей скажу за вас? А то заспорите и поссоритесь - сохрани бог. В а с и л ь к о в. Позвольте мне самому! Мне еще нужно подготовиться к моему объяснению, подумать. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. О чем думать, что готовить? Входит Лидия. ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Васильков, Надежда Антоновна и Лидия. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вот, Лидия, Савва Геннадич делает тебе предложение через меня: он просит твоей руки. Хотя со своей стороны я согласна и очень рада, но твоей воли нисколько не стесняю. Л и д и я. В таком деле, разумеется, я должна иметь свою волю, и если б мне кто-нибудь понравился, поверьте, maman, я скорее бы послушалась своего сердца, чем вашего совета. Но ко всем моим поклонникам я равнодушна одинаково: вы знаете, скольким женихам я уж отказала; а выйти замуж надо, пора уж, потому я и предоставляю себя в полное ваше распоряжение. В а с и л ь к о в. Значит, вы меня не любите? Л и д и я. Нет, не люблю. Зачем я буду вас обманывать! Но мы с вами после объяснимся. Маman, вы беретесь устраивать мою судьбу, помните, что вы же должны будете и отвечать за мое счастье. Н а д е ж д а А н т о н о в н а (Василькову). Слышите, мой друг? В а с и л ь к о в. Я очень жалею. Л и д и я. О чем? Что я вас не люблю? В а с и л ь к о в. Нет, что я поторопился. Л и д и я. Откажитесь, еще есть время. Должно быть, и с вашей стороны любовь не очень сильна, когда вы так легко от меня отказываетесь. Не сердитесь, а благодарите меня, что я с вами откровенна; притвориться ничего не стоит, но я не хочу этого. Все невесты говорят, что влюблены в своих женихов, но вы не верьте им, - любовь приходит после. Отбросьте в сторону самолюбие и согласитесь! За что мне было полюбить вас? И лицо ваше не из красивых, и имя неслыханное, и фамилия какая-то мещанская. Все это мелочи, к этому можно привыкнуть, но не вдруг. За что вы сердитесь? Вы меня любите, благодарю вас. Заслужите мою любовь, и мы будем счастливы. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Главное, вы помните, что ни я, ни отец для нее ничего не жалели, решительно ничего. Все-таки она приносит для вас жертву. В а с и л ь к о в. Я не хочу жертвы. Л и д и я. Вы, кажется, сами не знаете, чего хотите. В а с и л ь к о в. Нет, я знаю, чего хочу. Можно жениться без любви, любовь сама придет со временем, вы правы. Но я желаю, чтоб вы меня уважали, без этого уж брак невозможен. Л и д и я. Все это разумеется само собой, иначе бы я не пошла за вас. В а с и л ь к о в. Откровенность за откровенность. Вы мне сказали, что не любите меня, а я вам скажу, что я полюбил вас, может быть, прежде, чем вы того заслуживали. Вы должны тоже заслужить мою любовь; иначе, я не скрою от вас, она очень легко может перейти в ненависть. Л и д и я. Вот как! В а с и л ь к о в. Откажитесь от меня, еще есть время. Л и д и я. Зачем отказываться? Ха, ха, ха! Будем играть комедию, заслуживать любовь друг друга. В а с и л ь к о в. Я не комедии желаю, а светлой жизни и счастия. Л и д и я. Нет, вы именно комедии желаете. Вы делаете мне предложение, - я изъявляю согласие; чего же вам еще? Вы меня любите, вы только должны быть бесконечно счастливы, а не рассуждать об обязанностях. Свои обязанности всякий должен знать про себя. О том, как жить, рассуждают только люди бедные, которым жить нечем. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я вижу, вижу, что вы друг друга любите; и все споры ваши только, так сказать, литературные. В а с и л ь к о в. Позвольте, в качестве жениха, поднести вам. Я сегодня нечаянно купил эти вещи, а вот они и пригодились. (Подает коробку, в которой серьги и брошка.) Н а д е ж д а А н т о н о в н а. О! Да эти вещи стоят несколько тысяч. В а с и л ь к о в. Всего три. Л и д и я. Мне кажется, есть возможность полюбить. (Протягивает Василькову руку, он почтительно целует.)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЛИЦА: Н а д е ж д а А н т о н о в н а. В а с и л ь к о в. Л и д и я, его жена. К у ч у м о в. Т е л я т е в. Г л у м о в. В а с и л и й, камердинер Василькова. А н д р е й. Г о р н и ч н а я Васильковых. Та же гостиная, что во втором действии, но богаче меблированная. Направо от зрителей дверь в кабинет Василькова, налево - в комнаты Лидии, посредине - выходная. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Из кабинета выходит Васильков, с портфелем и с газетами, быстро пробегает их глазами, потом звонит. Входит Василий. В а с и л ь к о в. Казанское имение Чебоксаровых с заводом и лесом на днях продается. Жалко! И завод может приносить большой доход, и лесу много. Василий Иваныч, сходи к Павлу Ермолаеву, скажи ему, чтобы он сейчас же шел на биржу и подождал меня там. Мне нужно совершить на его имя доверенность. Скажи ему также, чтобы он был готов на всякий случай, я его пошлю в Казань. В а с и л и й. Слушаю, сударь. В а с и л ь к о в. Ты, Василий Иваныч, оделся бы как поскладнее. В а с и л и й. Никак невозможно-с. Теперь, ежели эти сапоги, толстый спинжак и бархатный картуз, я выхожу наподобие как англичанин при машине; такая уж честь, и всякий понимает. В а с и л ь к о в. Твое дело, Василий Иваныч. Ступай! Василий уходит. Васильков вынимает счет и рассматривает. Из комнаты Лидии выходит Надежда Антоновна. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Васильков и Надежда Антоновна. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Медведь! Недавно женился и все за делом. В а с и л ь к о в. Одно другому не мешает, маменька. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Что за маменька! В а с и л ь к о в. Слово хорошее, ласкательное и верно выражает предмет. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ну, хорошо, хорошо. (Подходит к нему.) Но счастлив ли ты? Скажи, счастлив ли, сынок? (Берет его за ухо.) В а с и л ь к о в (целуя ее руку). Да, я счастлив, совершенно счастлив. Я могу теперь сказать, что в моей жизни было несколько дней блаженства. Ах, маменька... Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Опять маменька! В а с и л ь к о в. Извините! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я ничего другого и ожидать не могла, кроме счастья, иначе бы я и не отдала за тебя Лидиньку. В а с и л ь к о в. Я был бы еще счастливее, если б... если б... Н а д е ж д а А н т о н о в н а (садится). Что, если б? Чего вам еще мало, неблагодарный! В а с и л ь к о в. Если б всю жизнь можно было разъезжать по Москве то с визитами, то по вечерам и концертам... ничего не делая; если б не стыдно было так жить и были бы на это средства. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Если все порядочные люди так живут, значит, не стыдно, а средства нужны небольшие. В а с и л ь к о в. Однако! По моим соображениям, я прожил много. Я не считаю, да и не знаю, сколько прожила Лидия; я в ее расчеты не мешаюсь. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. И прекрасно делаете. В а с и л ь к о в. У нее свое, у меня свое. Но я рассчитываю, много ли мне придется таким образом прожить в год. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ах,какие пустяки! Да живите, как живется; ведь вас такие расходы стеснить не могут. В а с и л ь к о в. Как не могут?! Ведь так в полгода проживешь тысяч двадцать пять. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ну, много ли это! Неужели вам жаль? Я вас не узнаю. В а с и л ь к о в. Совсем не в том вопрос, жаль или нет, а в том, где взять их. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ну, уж это я не знаю. Вам это должно быть лучше известно. В а с и л ь к о в. Чтоб так жить, надо иметь миллион. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Мы не запрещаем вам иметь их и два. В а с и л ь к о в. Ни двух, ни одного нет у меня; мое состояние обыкновенное. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Надеюсь, все-таки за полмиллиона. И это хорошо. В а с и л ь к о в. У меня есть имение, есть деньги небольшие, есть дела; но все-таки я более семи, осьми тысяч в год проживать не могу. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. А прииски? В а с и л ь к о в. Какие прииски, что вы! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Золотые. В а с и л ь к о в. Не только золотых, но и медных нет. Н а д е ж д а А н т о н о в н а (встает). Зачем же вы нас обманули так жестоко! В а с и л ь к о в. Чем я вас обманул? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вы сказали, что у вас есть состояние. В а с и л ь к о в. И действительно есть, очень порядочное. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Подите вы! Вы не понимаете, что говорите. Вы не знаете самых простых вещей, которые маленьким детям известны. В а с и л ь к о в. Да позвольте! Чем же это не состояние. Что ж это такое? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Что? Нищета, бедность, вот что. Того, что вы называете состоянием, действительно довольно для холостого человека; этого состояния ему достанет на перчатки. Что же вы сделали с моей бедной дочерью? В а с и л ь к о в. Я хотел сделать ее счастливою и постараюсь достигнуть. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Смешно. Без состояния? В а с и л ь к о в. Я имею достаточно и стараюсь приобретать. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Что, достаточно? Ей нужно состояние, а состояние вам приобресть нельзя - откупов нет, концессии на железную дорогу вам не дадут. Состояние можно только получить по наследству, да еще при большом счастье выиграть в карты. В а с и л ь к о в. Нет, еще есть средство: ограбить кого-нибудь. Не его ли вы мне посоветуете? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вы думаете? Как хорошо вы меня знаете! Нет, я вижу, мне нужно принимать меры и поправлять нашу ошибку. В а с и л ь к о в. Что поправлять? Какая ошибка? Прошу вас, не мешайтесь в чужие дела. (Берет шляпу.) Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вы уходите? В а с и л ь к о в. Мне пора. До свидания. (Уходит.) Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вот еще, хлопоты с этим зятем! Впрочем, кто же бы взял Лидию, если б узнали, что у нее ничего нет? Надо будет для него постараться, уж нечего делать. Входит Андрей. А н д р е й. Господин Кучумов. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вот кстати! (Андрею.) Проси. Андрей уходит. Я сейчас за него примусь. Входит Кучумов. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Надежда Антоновна и Кучумов. К у ч у м о в. Расе е gioia son con voi [Мир и радость пусть будут с вами.] Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Очень рада. Садитесь! К у ч у м о в (садясь). Расе е gioia... А где ж наша нимфа? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Полетела с визитами, она сейчас будет. К у ч у м о в. А сатир, который у нас ее похитил? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Побежал по своим делам. У него все какие-то дела. К у ч у м о в. Черствый человек! Впрочем, что ж ему! Он муж, а вот мы таем да облизываемся, как лисица на виноград. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Старичок, старичок, что вы! К у ч у м о в. Сердцем молод. Надежда Антоновна, волканическая натура. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ах, да. Вы получили от мужа письмо? К у ч у м о в. Получил. Не беспокойтесь! Завтра же пошлю ему. Какая это сумма! Выкиньте из головы! Н а д е ж д а А н т о н о в н а. У меня еще до вас просьба. К у ч у м о в. Что такое, что такое! Рад, душевно рад. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Не можете ли вы доставить одному моему знакомому место повыгоднее, да еще опеку, большую, или управление богатым имением? К у ч у м о в. Надо знать, кому. Н а д е ж д а А н т о н о в н а (пожимая плечами). Зятю. К у ч у м о в. Что, видно, плохо дело! Я так и ожидал. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Да, мой истинный друг, мы немножко ошиблись. К у ч у м о в. Какое ж он право имел на вашу дочь? Прикидывался, чай, что золотом осыплет? А теперь вышло, что самого корми. Знаете, он, должно быть, хапуга по природе. В нем, вероятно, подьяческой крови много! Он для чего место ищет? Чтоб взятки брать. Как же мне его рекомендовать! Он, пожалуй, осрамит меня, каналья. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вы меня-то пожалейте, он мне зять. К у ч у м о в. Да ведь вы сами говорили, что в нем ошиблись. То-то мне рожа-то его... Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ах, перестаньте! Неужели вам неприятно быть покровителем человека, у которого жена такая хорошенькая? К у ч у м о в. Как, неприятно! Кто вам сказал! Очень приятно. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я Лидию знаю, она не захочет остаться неблагодарной. К у ч у м о в. Да я все средства... всех знакомых на ноги... Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Вы думаете, женщины не умеют быть благодарными? Нет, если они захотят... К у ч у м о в. Да я лечу, сейчас лечу... Как, что, куда? Приказывайте. Входит Лидия. ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Надежда Антоновна, Кучумов и Лидия. К у ч у м о в. Ах, ах, немею! Л и д и я. Очень жаль будет, если онемеете, вы так хорошо говорите. Измучилась. (Садится на кресло.) Всю Москву объездила. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Да, Лидия, Григорий Борисыч не только хорошо говорит, но хорошо и дела делает; он завтра посылает отцу твоему деньги на выкуп имения, да и нам оказывает услуги. Мы должны быть ему очень, очень благодарны. (Взглядывает на дочь.) Входит Андрей. А н д р е й. Господин Глумов. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Проси его ко мне, я его у себя приму. (Уходит; за ней Андрей). ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Кучумов и Лидия. Л и д и я. Скажите, пожалуйста, что вы за благодетель такой! Ведь помогать другим - отнимать у себя. Что вас побуждает? К у ч у м о в. И вы, вы меня спрашиваете? Л и д и я. Отчего ж мне не спрашивать? К у ч у м о в. Да я не только состоянием, я для вас готов жизнью... Л и д и я. Всего вероятнее, что такая жертва мне будет не нужна. Но вы действительно посылаете отцу денег? К у ч у м о в. Завтра же. Л и д и я. Это благородно. Нельзя не ценить такой дружбы. К у ч у м о в. Больше, чем дружба, Лидия Юрьевна, гораздо больше. Знаете что? Я лучше куплю это имение у вашего отца и подарю его вам. Л и д и я. Ну что ж, купите и подарите. Я очень люблю подарки. К у ч у м о в. Я завтра же пишу вашему отцу, что покупаю у него имение, и пошлю ему в задаток тридцать тысяч. Что мне деньги! Мне ваше расположение, только ваше расположение. Л и д и я. Как же может выразиться мое расположение? Вы у нас и так, как родной. К у ч у м о в (подвигаясь). Как родной, как родной... Л и д и я. Однако какая же вы можете быть мне родня? Для брата вы уж стареньки. Хотите быть папашей на время? К у ч у м о в (опускаясь на колени и целуя ее руку). Папашей, папашей. Л и д и я (отнимая руку). Шалишь, папашка! К у ч у м о в. Шалю, шалю! (Опять целует руку.) Глумов показывается на пороге и быстро уходит. Л и д и я (встает). Тебе стыдно шалить, ты не маленький. Кучумов встает с колен. Входит Андрей. А н д р е й. Господин Телятев. Л и д и я. Проси. Андрей уходит. К у ч у м о в. Аddio mia carina![Прощай, моя дорогая!] Лечу по вашим делам. Л и д и я. По каким? К у ч у м о в. После узнаете. (Уходит.) Входит Телятев. ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Лидия и Телятев. Т е л я т е в. Казните, да только поскорее. Если вы хотите дуться на меня, так я убегу куда-нибудь в лес. Вы лучше прибейте меня, только потом смилуйтесь надо мной. Я не могу жить без вас, на меня нападает сплин, и я застрелюсь, как англичанин. Л и д и я. За что мне сердиться на вас? Т е л я т е в. Ну, вот какие слова! Ведь это кинжалы. Л и д и я. Чем вы хуже других? Есть и хуже вас. Т е л я т е в. Ну, вот опять! Терзать желаете? Говорите прямо, что негодяй. Л и д и я. Не спорю. Вы много виноваты передо мной, очень много! Вы причина того, что я вышла за человека, которого не люблю. Т е л я т е в. Не любите? Это очень хорошо. Л и д и я. Да, кажется, и он меня не любит. Т е л я т е в. Не любит! Бесподобно! Л и д и я. Что же тут хорошего? Т е л я т е в. Не знаю, как для вас, а для нашего брата, беспутного холостяка, это находка. Мы ведь сироты, всю жизнь таких случаев ищем. Л и д и я. Вы безнравственный до мозга костей. Т е л я т е в. Ну, еще как-нибудь побраните! Л и д и я. Довольно бранить. За что? За то, что вы меня любите? За любовь разве можно бранить? За то, что вы не женились на мне, любя меня? Так ведь это прошло. Этой беды вам поправить нельзя. Т е л я т е в. Жениться нельзя. Это верно. Любить можно. Л и д и я. Разве я могу запретить? Это льстит женскому самолюбию. Чем больше поклонников, тем лучше. Т е л я т е в. Ну, на что вам много? Возьмите пока одного. Л и д и я. Вы еще плохо жизнь знаете. Одного-то и не хорошо, сейчас разговоры пойдут, а как много-то, так и подозрения нет. Как узнаешь, который настоящий? Т е л я т е в. Так вы возьмите меня настоящего, да еще человека четыре сверхштатных. Л и д и я (смеясь). Вы такой шут, что на вас решительно сердиться нельзя. Т е л я т е в. Гнев прошел. Можно теперь любезные слова говорить? Л и д и я. Говорите, я люблю вас слушать. Ведь вы милый! А? Т е л я т е в. Ей-богу, милый. Как вы похорошели! Знаете, какая перемена в вас? Такая перемена всегда... Л и д и я. Нет, вы, пожалуйста, пожалейте меня! Я еще недавно дама, не успела привыкнуть к вашим разговорам! Я знаю, какие вы вещи дамам рассказываете. Т е л я т е в. Как жаль, что вы не привыкли! Привыкайте поскорей, а то скучно. Обратимся к старому. Скоро вы заведете саvalier serventе [поклонника)? Л и д и я. Да разве у нас это принято? Т е л я т е в. Надо завести этот прекрасный обычай. Хорошее перенимать не стыдно. Л и д и я. А мужья что скажут? Т е л я т е в. Привыкнут понемножку. Ну, конечно, сначала многих из нас, кавалеров, побьют довольно чувствительно, особенно купцы; многих сведут к мировым; а там дело и пойдет своим порядком. Первые должны пожертвовать собой, зато другим будет хорошо. Без жертв никакое полезное нововведение не обходится. Л и д и я. Прекрасно, но едва ли это скоро введется. Т е л я т е в. Уже начинаем, уж несколько жертв принесено: одного в синюю кубовую краску окрасили, с другим еще хуже было. Л и д и я. Ну вот, когда этот похвальный обычай укоренится... Т е л я т е в. Тогда вы возьмете меня. Л и д и я. Если будете стоить. Вы очень ветрены. Т е л я т е в. Отчего я ветрен, знаете ли? Л и д и я. Оттого, что душа мелка. Т е л я т е в. Нет! Оттого, что мне постоянным быть не для кого. Прикажите, и я буду постояннее телеграфного столба. Л и д и я. Испытаем. Т е л я т е в. Испытаете? Да я за одно это сейчас буду у ног ваших. Л и д и я. Нет, уж от этой церемонии вы меня увольте! Можно и без нее обойтись. Т е л я т е в. Как угодно. Однако я все-таки чувствую потребность оказать вам какую-нибудь видимую, осязательную ласку. Л и д и я (подает ему руку). Целуйте! Входит Глумов и остается в глубине. ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Лидия, Телятев и Глумов. Т е л я т е в (не замечая Глумова). В перчатке? Что это за поцелуй! Электричество, которым так переполнено мое сердце и которое я желаю передать вам, не дойдет до вашего сердца через перчатку. Лайка - дурной проводник. (Целует руку несколько выше перчатки.) Л и д и я. Ну, довольно! Вам нельзя ничего позволить! Вы всегда делаете больше того, что вам дозволяют. Т е л я т е в. Да много ли больше-то? Всего на полвершка; стоит ли об этом разговаривать! Л и д и я. Нынче на полвершка, завтра на полвершка, этак... (Увидев Глумова.) А! Егор Дмитрич! Мы вас и не видим. Г л у м о в. Ничего, продолжайте, продолжайте, я вам не мешаю. Л и д и я. Что такое; продолжайте! Что за тон! Вы не хотите ли придать какую-нибудь важность тому, что я позволила Телятеву, моему старому другу, поцеловать мою руку? Я с охотой позволю и вам то же сделать. (Протягивает ему руку.) Г л у м о в. Покорно благодарю! Я рук не целую ни у кого. Я позволяю себе целовать руки только у матери или у любовницы. Л и д и я. Ну, так вам моей руки не целовать никогда. Г л у м о в. Как знать! Жизнь велика, гора с горой не сходится... Л и д и я. Пойдемте, Иван Петрович. (Подает руку Телятеву.) Он грубый человек. (Глумову.) Вы мужа дожидаетесь? Подождите, он скоро придет. Г л у м о в. Да-с, я вашего супруга дожидаюсь, у меня есть много интересного передать ему. Л и д и я. Сделайте милость, рассмешите его чем-нибудь! Он такой задумчивый. Забавлять лучше вас никто не умеет, вы очень забавны. Уходят Телятев и Лидия. ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Глумов один, потом Василий. Г л у м о в. Да, я вас позабавлю! Ай, Лидия Юрьевна, браво! Я еще только задумал подъехать к ней с любезностями, а уж тут двое. Теперь остается только их стравить всех втроем, и с мужем. Василий! Входит Василий. В а с и л и й. Что, сударь, прикажете? Г л у м о в. Когда у вас Кучумов бывает, в какое время? В а с и л и й. Завсегда, сударь, во втором часу. Барин в это время дома не бывает. Г л у м о в. Где же он бывает? В а с и л и й. В своем заседании, съезжаются тоже всИ люди богатые - разговор промеж них идет о делах. Г л у м о в. О каких делах? В а с и л и й. Как все чтоб лучше, чтоб им денег больше. Г л у м о в. А твой барин богат? В а с и л и й. Само собою. Г л у м о в. Ведь, по-вашему, у кого есть сторублевая бумажка, тот и богат. В а с и л и й. Может, и не сто, и не тысяча, а и больше есть. Г л у м о в. Невелики деньги. В а с и л и й. Поищем, так найдем. Да что говорить-то! Даже еще и не приказано, и не всякий понимать может. Тоже и наука, а не то что лежа на боку. Мы, может, ночи не спали, страху навиделись. Как вы обо мне понимаете? Я до Лондона только одиннадцать верст не доезжал, назад вернули при машинах. Стало быть, нам много разговаривать нельзя. (Уходит.) Г л у м о в. Что он тут нагородил! Кучумов бывает во втором часу, это важное дело, так мы и запишем. Входят Васильков, Лидия, Телятев и Надежда Антоновна. ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Глумов, Васильков, Лидия, Телятев и Надежда Антоновна. Г л у м о в (Василькову). Здравствуй! В а с и л ь к о в. Здравствуй! Г л у м о в. Что ты так озабочен? В а с и л ь к о в. Да ведь у меня дела-то не то, что у вас по улицам собак гонять. Господа кавалеры, вы меня извините, толкуйте с дамами, а мне некогда, у меня дел много, я пойду заниматься. Т е л я т е в и Г л у м о в. Ступай! Ступай! В а с и л ь к о в. К обеду освобожусь. Коли хотите обедать, так оставайтесь без церемонии! Милости просим. А не хотите, так убирайтесь. (Уходит в кабинет.) Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Учтиво, нечего сказать. Т е л я т е в. Мы на него не сердимся, он добрый малый. А не убираться ли нам, в самом деле? Г л у м о в. Поедем. Я домашних обедов, запросто, не люблю. В них всегда есть что-то фамильярное: либо квас посередине стола в большом графине, либо домашние наливки, либо миска с отбитой ручкой, либо пирожки свечным салом пахнут. У вас, конечно, все роскошно, но я все-таки предпочитаю обедать в гостинице или клубе. Т е л я т е в. Поедем в Английский, нынче там обед. Г л у м о в. Поедем. Раскланиваются и уходят. ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ Лидия и Надежда Антоновна. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Лидия, муж твой или скуп, или не имеет состояния. Л и д и я (с испугом). Что вы говорите? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Он давеча сказал мне, что так жить ему не позволяют средства и что надо сократить расходы. Что ж будет, если он узнает, сколько мы сделали долгов до свадьбы и что все придется платить ему? Твоих долгов он и знать не хочет. Л и д и я. А где ж прииски? Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Выдумка Глумова. Л и д и я. Я погибла. Я, как бабочка, без золотой пыли жить не могу; я умру, умру. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Мне кажется, у него есть деньги, только он скуп. Если б ты оказала ему побольше ласки... Переломи себя. Л и д и я (задумавшись). Ласки? Ласки? О, если только нужно, он увидит такую ласку, что задохнется от счастья. Это мне будет практикой. Мне нужно испробовать себя, сколько сильна моя ласка, и что она стоит на вес золота. Мне это годится вперед, мне без золота жить нельзя. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Страшные слова говоришь ты, Лидия. Л и д и я. Страшней бедности ничего нет. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Есть, Лидия: порок. Л и д и я. Порок! Что такое порок? Бояться порока, когда все порочны, и глупо, и нерасчетливо. Самый большой порок есть бедность. Нет, нет! Это будет первый мой женский подвиг. Я доселе была скромно кокетлива, теперь я испытаю себя, насколько я могу обойтись без стыда. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Ах, перестань, Лидия! Ужасно! Ужасно! Л и д и я. Вы старуха, вам бедность не страшна, я молодая и хочу жить. Для меня жизнь там, где блеск, раболепство мужчин и безумная роскошь. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Я не слушаю. Л и д и я. Кто богаче, Кучумов или Телятев? Мне это нужно знать, они оба в моих руках. Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Оба они богаты и мотают, но Кучумов богаче и добрее. Л и д и я. Только мне и нужно. Где у вас счеты из магазинов и лавок? Давайте сюда! Н а д е ж д а А н т о н о в н а (достает из кармана). Вот все. (Уходит.) Лидия берет их и решительным шагом идет в кабинет мужа. Навстречу ей выходит Васильков. ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ Лидия и Васильков. Л и д и я. Я шла к тебе. В а с и л ь к о в. А я к тебе. Л и д и я. Вот и прекрасно. Мы сошлись на полдороге; куда же нам идти, к тебе или ко мне? Туда? (Указывает на свои комнаты.) Туда, что ли? Говори, милый ты мой! А? Ну! В а с и л ь к о в. Остановимся пока на полдороге. Поболтаем полчасика до обеда. Ты меня, Лидия, прости, я тебя так часто оставляю одну. Л и д и я. Чем реже я тебя вижу, тем дороже ты для меня. (Обнимает его.) В а с и л ь к о в. Что с тобою, Лидия? Такая перемена меня удивляет. Л и д и я. Да разве я не живой человек, разве я не женщина! Зачем же я выходила замуж? Мне нечего стыдиться моей любви к тебе! Я не девочка, мне двадцать четыре года... Не знаю, как для других, а для меня муж все, - понимаешь, все. Я и так долго дичилась тебя, но вижу, что это совершенно напрасно. В а с и л ь к о в. Совершенно напрасно. Л и д и я. Теперь уж, когда мне придет в голову задушить тебя в своих объятиях, так и задушу. Ты мне позволь. В а с и л ь к о в. Да как не позволить. Л и д и я. Я не знаю, что со мной сделалось. Я не любила тебя прежде и вдруг привязалась так страстно. Слышишь, как бьется сердце? Друг мой, блаженство мое! (Плачет.) В а с и л ь к о в. Но об чем же ты плачешь? Л и д и я. От счастия. В а с и л ь к о в. Я должен плакать. Я искал в тебе только изящную внешность и нашел доброе, чувствительное сердце. Полюби меня, я того стою. Л и д и я. Я тебя и так люблю, мо