оворит "тигр". - Последнее желание приговорИнного к смерти принято было исполнять даже в застенках инквизиции, - напыщенно говорю я. - Неужели те, кто борется с Империей, окажутся бесчеловечней Торквемады? - Слова, слова, пустые слова, - нетерпеливо бросает "тигрица". - Кончайте с ним, Дариана. У нас очень много дел. - Даля, - не обращая внимания на "тигрицу", неожиданно мягко говорит Дариана, обращаясь к плачущей Дальке. - Даля, выбор за тобой. Я могу сохранить ему жизнь и отправить на разложение и декомпостизацию другого солдата. Тем, кто внизу, совершенно всИ равно. Но ты сама слышала - он не разведчик. Он предатель. Твоего народа. Нашего дела. Общей свободы. Он ничем не отличается от остальных. Они, по крайней мере, ничего и никого не предавали. Простые служаки. За паИк и пенсию. ТвоИ решение? ВсИ равно кого-то из них нам надо будет туда сегодня отправить. Реакция должна завершиться. Роды вот-вот начнутся. По всем истокам. Решай. Сохранить жизнь этому человеку? Хотя я, признаться, с большим удовольствием бы... Что она бы ещИ сделала с большим удовольствием, договорить Дариана уже не успевает. Потому что я прыгаю вместе со вцепившимся в мои плечи конвоиром, избавляя Далю от кошмарного выбора. И гаснет в ушах еИ истошный, кошмарный крик. Она кричит по-русски. Мое имя... Я хотел сгрести в охапку Дариану. Погибать, так хоть вместе с этой садисткой и психопаткой. Не вышло. "Тигры" загородили мне дорогу с похвальной быстротой и сноровкой Отброшенные, мы вместе с конвоиром перевалились через низкие перила и рухнули с высоты пяти метров в тИплое, слабо колышущееся, кишащее чем-то живым болото. Всплеск. И я погружаюсь с головой. Слизь. Вонь. Что-то скользит по голой руке, что-то обхватывает шею. Я отталкиваюсь ногами от дна, пытаюсь всплыть... что-то душит, сдавливает горло, я нащупываю змеевидное тело и внезапным, невесть откуда взявшимся усилием рву его, словно гнилую верИвку Наверх. Наверх. Наверх. Мне надо дышать! И я разрываю тягучие объятия, я всплываю - туда, где солнцем для меня светят блеклые жИлтые фонари. В уши врезается вопль - рядом со мной бьИтся, размахивая руками, какая-то чИрная масса, покрытая шевелящимся, вздувающимся бледными пузырями ковром. Мой конвоир? Дико, страшно кричит Далька, вырываясь из рук "тигров". Я хочу дотянуться до неИ, сказать, что я жив, что ещИ ничего не потеряно. Почему я жив до сих пор - не знаю; но "реактор", или что это такое, словно бы не замечает меня. Я вдруг чувствую, что могу плыть, насколько это возможно, в тИплом киселе. 37А по Цельсию - оптимальная температура для громадного большинства энзи-матических реакций... На меня надвигается что-то вроде большого плавающего куста с шевелящейся бахромой бесчисленных щупалец. Актиния, не иначе. Мне кажется, что я даже вижу зачаточный мутный глаз с бельмом, угрюмое буркало, вперяющее в меня неживой взгляд; и я готовлюсь к схватке, однако "актиния" меня не замечает. Она устремляется к слабо хрипящему и булькающему мордовороту. Честное слово, я уже испытываю к нему нечто вроде жалости. Ныряю. Кажется, у меня отличная возможность уйти. Не знаю почему, меня ещИ не "декомпостируют" и не разлагают на атомы. Не знаю и знать не хочу. Ныряю и погружаюсь на самое дно. Кое-как не то плыву, не то бреду. Вокруг полным-полно каких-то змей и ещИ какой-то непонятной живности, но она, как и в тот раз, в пещере истока, не обращает на меня внимания. Я плачу ей тем же. Я остаюсь под водой - точнее, "под слизью" - так долго, как только могу. И выныриваю уже у противоположной стенки "бассейна". Здесь темно. Слышны яростные крики на "мостике". Навзрыд рыдает Далька, что-то бешено орИт Дариана... Пусть вам. Пока вы заняты собой... Правда, тут уже решают заняться и мной. Но я вновь с пугающей лИгкостью рву опутывающие горло щупальца и вновь ныряю. Никогда я ещИ так сильно не хотел жить. Я обязан выжить и обязан выбраться отсюда. Я не дам екормить моИ отделение этому монстру. Пусть они служат Империи и носят Feldgrau. Так, наполовину бредя по дну, наполовину трепыхаясь в густом живом бульоне, я пробираюсь всИ дальше и дальше вдоль зацементированной стены резервуара. Голоса постепенно тают в отдалении. Не слышно и криков охранника. Осторожно подняв голову, я вижу, как интер-бригадовцы уходят, растянувшись цепочкой по настилу; Далька всИ время оборачивается, еИ почти что несИт на руках Кривошеее. ...Дальше в глубине мне наконец удаИтся взобраться на мостки. Я пересекаю резервуар и карабкаюсь по пластиковым скользким ступеням. За мной остаются мокрые следы, и я поворачиваю прочь от входа. Не хватало только выдать своИ присутствие. Я шагаю как автомат. Я не верю в то, что я ещИ живой, несмотря ни на что. С меня потоком стекает слизь, и я, остановившись под фонарИм, замечаю, что она наполнена множеством крошечных коричневых "икринок"... меня выворачивает наизнанку, и я почти без сил падаю на помост. Встаю, когда спазмы прекращаются. Уже не иду, ползу по настилу. Из карманов штормовки вываливаются какие-то белесые безглазые черви, один вид которых способен вызвать истерику у целого женского монастыря. Наконец, после долгих трудов, добираюсь до дальнего конца "инкубатора". Настил здесь заканчивается, однако наверху видно нечто вроде вентиляционной шахты. Не думая, насколько безумно всИ то, что я делаю, вскарабкиваюсь на перила. Балансирую на них, наверное, секунду (спасибо родному товарищу штабс-вахмистру за наше счастливое детство!) и прыгаю вверх, вцепившись в железную окантовку. Подтягиваюсь и наконец, выбив головой оцинкованную крышку, без сил вываливаюсь на покрытый травой и цветами склон холма. Мне он кажется в тот момент настоящим раем. Падаю в траву и только теперь позволяю себе потерять сознание. ...Когда я пришИл в себя, была уже ночь. Ночи на Оме-ге-восемь хороши, тихи, облаков нет и в помине, яркие крупные звИзды выстилают небосклон, словно плащ волшебника. Странно, но я не чувствовал ни голода, ни жажды. Слизь засохла, превратившись в стеклянистую массу; подохли и те малоаппетитные обитатели-симбионты "бассейна", которые решили попутешествовать вместе со мной. Я старался не смотреть на них. В негнущейся, хрустящей одежде и разбухших башмаках я неуклюже заковылял прочь. Куда? - этого я и сам тогда не знал. У меня ничего не было. Совсем ничего. Ни ножа, ни спичек, ни зажигалки. Конечно, десант умеет выживать даже и в такой ситуации, иначе он не был бы десантом - у меня оставались так и не снятые с нас десантные ботинки, а там при желании тоже кое-что можно спрятать. Для начала я постарался отделить себя от базы Шестой интернациональной самым древним из возможных препятствий, а именно - расстоянием. ШИл почти всю ночь, ориентируясь по звИздам и горным вершинам, что смутно чернели на фоне многозвИздного неба. В середине ночи я наткнулся на небольшой поток. Долго и тщательно принюхивался - не несИт ли он в себе заразу?.. И только потом решился напиться. Руками надрал коры, снял предохранительный колпачок с острого стального навершия на обыкновенном ботиночном шнурке, подрезал несколько ветвей. Я готов был обойтись и без этого, но мне наконец повезло - одно из деревьев "заплакало" густой, клейкой смолой. Вскоре из коры был сооружИн вполне приличный туес, в который я набрал воды. Здесь я остановился. До утра соорудил себе вполне приличный шалаш. Хотелось отстирать одежду, но как-то рука не поднималась - достаточно одной крошечной икринки, и непонятные механизмы чуждой нам дифференцировки запустятся - с тем, чтобы потом, спустя какое-то время, на берег выбрался бы новый исток. Я даже добыл огонь - по старинке, трением. С меня сошло семь потов, но костИр затрещал весело и довольно, и как-то сразу стало веселее. Раздумывал над тем, что делать, недолго. Надо вернуться обратно и вытащить ребят. Потому что эти интер-бригадовцы сейчас опаснее всех на свете Чужих. Как, каким образом они пристали к этой живой дряни, Тучам, истокам и так далее, сейчас уже неважно. Они - самые настоящие предатели. Они предали тех, кто давным-давно стоял насмерть под Гвадалахарой и Мадридом. Настоящие интербригады. Они решили, что в их руки попало чудо-оружие? И что теперь они сметут армию и установят... ну, как обычно, свободу, равенство и братство? Спасибо, мы это уже видели. Но помимо этого оставался ещИ один вопрос, которым я даже боялся задаваться. Почему я выжил? Как это случилось? Почему моего "товарища по несчастью" "декомпостировали" в считанные секунды, а на меня, считай, не обратили внимания? И ведь это не первый случай. "Мерена", подслушанный разговор. Пещера истока. И вот теперь это. Признаться, становилось не то что не по себе, а так плохо, что хоть иди и кончай с собой. Кончать с собой я, разумеется, не стал. А просто долго сидел у тихонько горящего костерка, подбрасывал помаленьку веточки и думал. Итак, повстанцы сумели каким-то образом или заполучить биологическое оружие даже не завтрашнего, а после-после-послезавтрашнего дня. Где они его раздобыли - другой вопрос. Но земная биология на такое явно неспособна. Я, конечно, не Ламарк и не Мендель, но в таких вопросах, как общий необходимый уровень технологии, - пока ещИ разбираюсь. Итак, они откуда-то раздобыли невероятную, потрясающую технологию. Кто-нибудь из лингвистов и исследователей космофольклора земных поселенцев, наверное, тут же вспомнил бы о Предтечах, Древних, Странниках, Титанах - у них множество имен. Могущественная раса "богов", ушедшая, в разных версиях сказок, в другую метагалактику, в другое измерение или вообще совершивших коллективное самоубийство, поскольку их честь была каким-то образом задета (особенно популярное завершение на "самурайских" планетах). Но я давно уже не верю в сказки: Нет и никогда не было никаких Предтеч и иже с ними. Есть различные расы Чужих: кто-то более могущественен, чем мы, кто-то менее. Новая технология могла исходить только от кого-то из них. Но опять же - сколь ни скудны наши сведения об альенах, но представить себе, что кто-то из них целенаправленно отыскивал врагов централизованного правительства расы людей, отыскал (не оставляя никаких следов) и предоставил эту самую технологию... как-то не получается. Уж больно много натяжек. Чужие - логичны, рациональны. Умеют складывать два и два. Если у них возникла задача - покорить земную цивилизацию, что гораздо проще и эффективнее выполнить при помощи обычной военной силы. Жуткие искусственные организмы... или же нет, я не прав и Чужие на самом деле решили покорить нас таким макаром? Ведь вся эта братия, которую я видел здесь, на Омеге, при всИм могуществе и изощрИнности своих смертоубийственных приспособлений в принципе не способна к межзвИздным перелИтам. Вот они и воспользовались услугами повстанцев, благо у тех нашлись даже собственные корабли. Тоже, кстати, загадка. Империя жИстко контролирует всИ пространство вокруг своих звИзд. "Факелы" гиперпространственного перехода можно зафиксировать. Не случайно мы уже давно забыли о космическом пиратстве (одно время у нас на Новом Крыму процветало пиратство вполне обычное, морское, - грабили рыбозаводы и морехозяйства). Нет, что-то тут не то, думал я, сидя у огня. НедостаИт какого-то ещИ одного, очень важного компонента. Временами мне казалось, что я почти уже понял, в чИм тут загвоздка, - но мысль ускользала в последний момент, разбиваясь о новые контраргументы. Слишком много вопросов. Слишком мало ответов. Слишком мало известно с достоверностью, позволяющей делать выводы. Пока что у меня одна работа - вернуться и выдернуть оттуда ребят. Потому как даже самый распоследний военный преступник может быть назван таковым после справедливого и беспристрастного суда; а грозящее Кряку, Мумбе, Сурендре и остальным куда хуже даже смертной казни через повешение. Этому не бывать. Не знаю, что стоит за всем этим, но сказать - они против Империи, значит вместе со мной, я не могу. Конечно, на войне бывает всякое, в белых перчатках траншеи не копают, но тем не менее. Пустившись в обратный путь, я невольно всИ ускорял и ускорял шаг. Скрипела пропитавшаяся слизью и высохшая одежда, шкрябала по телу, но на такие мелочи внимания уже не обращаешь. ...К базе я подобрался следующей ночью. Как говорится, сходил туда и обратно. Долго лежал в зарослях, присматриваясь и прислушиваясь, в основном прислушиваясь, потому что, само собой, в зарослях много не на-глядишь. Тьма ещИ не до конца вступила в свои права, я слышал негромкие перекликающиеся голоса. Фонарей на поверхности я не видел, слабая защита от широкоспектральных спутниковых камер, снимающих во всех мыслимых диапазонах. Значит, не так уж они беззаботны. ВсИ-таки берегутся. И слава богу, а то я уж на самом деле подумал, что у них прикрытие вплоть до Генерального штаба. ...Действовать я начал, когда совсем стемнело. Правда, небо, как и вчера, сверкало множеством ярких звИзд, и казалось, их слабые лучи на самом деле слегка рассеивают мрак. Я скользил от куста к кусту, легко избегая часовых - мальчишки, бить их некому. Мне ни разу не пришлось даже пустить в ход сделанную из гибкого прута гарроту. И слава богу, добавлю я. Убивать этих детей... сейчас я жалел о том, что кто-то из их товарищей погиб от моей руки, когда нас брали в плен. Я жалел - но не давал этому ослабить себя. Война жестока. Бывает всякое. Иногда снаряды рвутся среди своих. Случается. ...Нужный каземат я нашИл быстро. Глаза не подвели, кое-что всИ-таки помнят. У входа томился караульщик - девчонка. Из-под кепки-бейсболки выбивался длинный "конский хвост". Тьфу, чИрт. Постараюсь просто оглушить. Убивать... нет, есть предел и моим силам. Не в бою, не слепой пулей, а вот так, хладнокровно, сзади, удавкой... Долго выжидал момента. Ключей у караулыцицы точно нету, скорее всего они либо у разводящего, либо у самой Дарианы. Хотя нет, только у неИ вряд ли, начальник караула обязан их иметь. Если кто-то из военнопленных запросится, к примеру, в сортир. Или попытается покончить жизнь самоубийством и к нему надо будет немедленно тащить санитаров. Дальнейшее было просто. Мы десятки, сотни раз отрабатывали это на практических занятиях, на маневрах, то сами охраняли "стратегические склады" от "вражеских шпионов и диверсантов", то в свою очередь становились заброшенной в тыл врага ДРГ ( диверсионно-разведывательная группа.) и "снимали" часовых. Я аккуратно зашИл им за спину и, пользуясь темнотой, одновременно отключил разводящего и второго повстанца, который был с ним. Девчонка-караулыцица остолбенела и не смогла даже крикнуть. ЕИ я отправил отдыхать тем же способом, что и Раздвакряка в приснопамятные времена на нашей первой "настоящей" полосе препятствий... Ключ на самом деле отыскался. Мне невероятно, сказочно везло в эти дни. Я выжил под Тучей, выжил в "реакторе" и вот теперь - ключ нашИлся легко. Даже, я бы сказал, слишком легко, но в тот момент я не думал о возможных ловушках и последствиях. ...Ребята были достаточно хорошо тренированы, чтобы воспринять моИ драматическое появление среди ночной тьмы без единого звука. Мы выбрались из капонира. Собственно говоря, выход у нас только один, точно такой же, как и на базе, когда началась атака Тучи: вертолИты. И - как можно дальше отсюда. Куда угодно. Хотел бы я, чтобы мой странный "дар" позволил бы прикрыть от Тучи ребят... Тренированному десанту не так сложно пройти незамеченным сквозь повстанческий лагерь, где обученных людей - раз, два и обчИлся. Мы аккуратно, без лишнего понта и шумовых эффектов, никого не убивая, повязали ещИ троих караульных, прежде чем сбить замки на дверях кабины. Здесь по старинке вертолИты запирались какими-то античными амбарными замками. Не знаю, кто додумался до столь гениального решения, но лам оно здорово помогло. И стартеры были на месте, как и в прошлый раз, на базе. ...Лагерь проснулся, когда я уже прогрел двигатели и поднял машину в воздух. Запоздалые выстрелы. Стрекот пулемИтов. Мимо. Эх, не было у вас господина штабс-вахмистра, чтобы всыпал по первое число за такую стрельбу... Этот вертолИт был очень прилично вооружИн, и я не без злорадства положил несколько пятидюймовых "НУРСов" в плотно стоящие на взлИтном поле геликоптеры. Это вам небольшой фейерверк от меня на память. Нечего сбрасывать моих людей на поживу всяким там склизким существам. С детства терпеть не мог змей. Даже безобидных безножек, с которыми играли все без исключения мои братцы и сестрИнки. И кидать людей им на съедение - нет уж, господа, за такое, как говорят у нас, "колов набросать могут". Наш отлИт ознаменовался знатными фонтанами огня. Техники безопасности у этих бригад никакой, горючка чуть ли не вперемешку с боеприпасами. Рванули один за другим три машины - конечно, чего ж вы хотите, если в нарушение всех регламентов держите геликоптеры с подвешенным на пилонах вооружением? Мы взяли курс на север. Фактически протянем, сколько хватит горючего, а потом пойдИм пешком. В сигнал бедствия я уже не верил. Ни на пфенниг, как говорится. Мерно рокотали лопасти. И ребята уже не хлопали друг друга по плечам, радуясь избавлению. Щадя, я не стал рассказывать о судьбе Прохазки. Сказал просто, что его "убили при попытке к бегству". И не стал ничего говорить о чудовищном "инкубаторе". Об этих играх интербригад пока никому, кроме меня, знать не следовало. Интересно всИ же, как имперская "безпека" допустила, что бригады выросли в такую силу? Под носом у недремлющей охранки.! Легальная организация! Нет, что-то тут было не так. Очень сильно не так. Настолько сильно не так, что я готов был поверить в то, что интербригады действительно не более чем приманки-ловушки для нонконформистов, обречИнных на "элиминацию". Но тогда имперцы бы никогда не допустили такого кошмара, что случился здесь, на Омеге-восемь. Или сочли это "приемлемыми потерями"? Или интербригады только притворялись "ручными"?.. Гадать можно было до бесконечности. Мы благополучно проскочили зону поражения ЗРК повстанцев. Прошли вплотную к земле, чуть ли не притираясь к ней, лавируя, скрываясь за рельефом местности. Я молил Николу-угодника, чтобы у госпожи Дарк не оказалось на орбите соответствующего спутника и комплекса с наведением по данным с него. Хотя кто знает, были ли эти комлексы вообще на боевом дежурстве. Так или иначе, второй раз за последние дни мы летели прочь, пытаясь подтянуться как можно ближе к имперским частям. Даже если придИтся идти год. Горючего у вертолИта было много. Траспортник, переоборудованный под "полубоевую" машину, он запросто поднял бы сорок человек и мог пролететь почти пять сотен километров. Я надеялся, этого хватит, чтобы оторваться. Правда, после этого нам предстояло бы одолеть ещИ несколько тысяч миль. Но десанту не привыкать. Во всяком случае, отсюда надо убираться... ...Утро застало нас в воздухе. Горючего оставалось ещИ где-то примерно на полчаса полИта, и я уже думал о посадке. Мы летели невдалеке от гор, и я невольно вспоминал о тех милейших созданиях, что ждали своего часа, о тысячах, если не миллионах, коричневых пузырьков, медленно влекомых течением в тИплой, нянчащей их слизи... И, что называется, накаркал. Не знаю, было ли это случайным совпадением, или, обнаружив наш побег, Дариана освободила туго стянутую пружину своего оружия. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы мы увидели закурившийся над дальним предгорным лесом подозрительный дымок. Я навИл визор, изображение послушно наплывало, точки становились всИ больше - до гех пор, покуда я, похолодев, не рассмотрел кружащиеся над лесом десятки тысяч разнообразнейших созданий. Туча в самом концентрированном и наверняка самом агрессивном виде. За деревьями, в глубине леса словно бил исполинский фонтан - я живо представил себе, как десятки тысяч зародышевых пузырей разом всплывают к поверхности, набухают, раздуваются, как отчаянно пульсируют жилы, тщась прокачать потребное количество "крови", или же того, что еИ заменяло. Туча сгущалась и уплотнялась на глазах, поднималась всИ выше, в еИ массе начало зарождаться общее слитное движение, твари кружились, словно в каком-то странном танце, небо темнело на глазах от поднимавшихся ввысь тысяч и тысяч тел. "Инкубатор" должен был на самом деле переполниться. Начиналось самое интересное, и биолог во мне дорого бы дал за то, чтобы взглянуть на это вблизи. Со стороны казалось, что Туча целиком и полностью занята своими делами. Во всяком случае, на нас твари не обращали никакого внимания. Пришлось прибавить скорости - скорей, скорей, подальше отсюда! Однако впереди, там, где горная цепь плавно заворачивала к западу, перерезая нам путь, над зелИными купами древесных крон я увидел ещИ четыре или пять таких же живых смерчей. Да, славно поработали товарищи повстанцы. И когда только успели? И почему этого никто не увидел с орбиты? Почему не выжег заразу ядерными ударами? Не поняли? Не хотели уродовать планету?.. Точечные удары не стали бы для неИ полной катастрофой, во всяком случае, до ядерной зимы дело, наверное бы, не дошло. Да, пять столбов впереди. Шесть... семь... восемь... Основательно же они потрудились над здешними речушками. А мы-то, мы-то хороши... уперлись в одну-единст-венную, не видя, не замечая, что творится вокруг. Или это было настолько хорошо укрыто, что даже хваленая имперская разведка не справилась? Мы повернули. Но горючего оставалось всИ меньше и меньше; рисковать с почти двумя десятками ребят в отсеке я, понятное дело, не мог. Посадил машину, когда только вспыхнул предупредительный сигнал. Встали ровно и хорошо, в укромной ложбине, достаточно широкой для того, чтобы там спокойно разместилась такая махина, как наш транспортник. Вышли. Долго смотрели на беспомощный вертолИт. Из него, само собой, выгребли весь полИтный НЗ, вс.И, что могло пригодиться. Переход предстоял внушительный. А. радио мы больше не доверяли. Уж слишком оперативно вышли на нас в прошлый раз господа из Шестой интернациональной... Потянулись долгие часы монотонной дороги. Мы шагали по степи, растянувшись цепочкой. Устав предписывал выделить головной и боковые дозоры, но при отсутствии связи на это вопиющее нарушение инструкций, способное довести господина штабс-вахмистра до инфаркта, пришлось закрыть глаза. Поднималось всИ выше солнце. Кружили далИкие столбы живого "дыма". Мы шли в молчании, потому что каждый понимал - выбраться отсюда шансов немного. Наш главный враг сейчас - расстояние, а не повстанцы или даже Туча. Расстояние. Тысячи и тысячи километров по маловодным степям. Все прелести перехода - без какого бы то ни было снаряжения, в одних брезентовых штормовках. Прошлый раз мы совершили ошибку - ценой еИ стала жизнь Прохазки. Если надо, будем, как сказал, идти хоть год. Но придИм. Обязательно придИм. ...К вечеру нам пришлось повернуть к горам. Здесь, в степи, совсем не было воды. Мы копали ямы, но они оставались сухими. Трава здесь стояла невысокая и пожухлая. Нам пришлось повернуть. Прямо туда, где над предгорьями крутились шесть исполинских живых воронок. Там зеленели леса, там должна была быть вода. ...Когда добрались до первых деревьев, от жажды уже впору было вешаться. Неужели все до единого ручьи, сбегавшие с гор в сухую степь, перехвачены? Неужто все обращены в "реакторы" и "инкубаторы"? В подобное как-то не слишком хотелось верить. Мы на самом деле нашли ручей. Но - в опасной близости от основания "воронки". Тем не менее это была вода. Я объявил привал. Ребята нервничали, даже невозмутимый Микки или хладнокровный Гюнтер. Разумеется, и речи быть не могло, чтобы лезть к "инкубатору". У нас ни приличного оружия, ни брони. Оставалось только забиться в густой подрост и отлИживаться. Нам предстояло запастись водой на долгий переход. Ребята улеглись, а мне покоя всИ не было. Что-то неведомое не давало уснуть, не давало забыться. Десантник должен уметь отдыхать в любой ситуации, если нужно возобновить силы для боя. А тут... я ворочался с боку на бок, пялился в ночное небо - но сна всИ не было. И вот, проворочавшись так всю ночь, на рассвете я таки не выдержал. Осторожно поднялся и крадучись двинулся сквозь заросли. Туда, где - я точно, я твИрдо знал, сам не ведая откуда! - крутился над опустевшим "инкубатором" чИрный смерч. Меня словно вИл какой-то зов, но при этом я оставался самим собой. Человеком. Русланом Фатеевым. Которому почему-то очень надо, до невозможности надо увидеть, что же на самом деле происходит там, над "резервуаром" и в нИм. Во мне словно жила какая-то лихая бесовская уверенность, что со мной ничего не случится, что со мной не может ничего случиться. Почему-то я был уверен, что Туча поглощена сейчас сама собой, ей не до меня, и если я не буду швыряться зажигательными гранатами (которых у меня так и так нет) - то меня никто не заметит. Безумный порыв, если разобраться толком; но в те минуты меня словно ветром подхватило. И я увидел. Не в цифровой бинокль, своими собственными глазами. Вблизи. Я увидел невиданное. Чего до сего времени не видел ни один землянин. Ни один человек. И, хочется верить, больше и не увидит. Да, здесь когда-то тоже текла речка. Петляла меж предгорными холмами, бурлила на перекатах. Теперь еИ намертво перекрывала широкая плотина, замкнувшая треугольную "чашу" между холмами. Здесь явно потрудились человеческие руки - вдоль краев поднимался внушительный вал металле пластиковых блоков. Стандартный имперский строительный материал. Почти до краИв поднималась густая коричневая слизь. Сейчас она вся словно кипела, но все, кому надо, похоже, уже "вылупились" - пузыри лопались впустую. Там, в глубине, словно перекатывались громадные мускулы, время от времени поверхность жуткого пруда вспухала горбом, и оставалось только догадываться, что же за твари ходят сейчас вдоль дна, время от времени поднимаясь вверх. Сверху живые воронки мерно крутились над кронами - надо полагать, вся нечисть взлетела над бывшим "инкубатором". Ну, крутитесь - и крутитесь себе, на ваше внимание не требуется, мы не обидимся, если вы нашу сторону даже и не посмотрите... Они и не посмотрели. Высоко в небо поднимался плотный, почти что чИрный, мерно вращающийся живой вихрь. Я различал масс кружащихся созданий - размером от кулака до крупно-птицы, вроде орла. Мелькали и какие-то совсем громадные стрекозы, на манер живших в карбоне метровых ме ганерв, только ещИ больше. На ходу твари перестраива лись. Совершали какие-то сложные маневры, составляясь разнообразные цепочки. И чем больше я вглядывался, тем сильнее убеждался - отыскать двух одинаковых было практически невозможно. Деталей, само собой, не различишь. Единственное, что смог разобрать, - у всех, независимо от вида и размера - вздутое брюхо. Мне показалось, что все они с трудом держатся в воздухе. Их танец, неторопливое, исполненное достоинства движение завораживало. Им не было дела до нас, жалких крупинок примитивной протоплазмы - в отличие от них, протоплазмы дивно реорганизованной, упорядоченной, предельно функциональной и эффективной. Я мог только бессильно пялиться на происходящее. Враг набирал силу, приумножал своИ число, а мы хлопали глазами. И сладко-сладко плавала по сознанию моему странная мысль - а если я сейчас брошусь в этот самый пруд, со мной ничего не случится. Я защищИн. Они ничего не могут мне сделать. Это было чем-то сродни детской убеждИнности, что от всех ночных страхов лучше всего защищает самое обыкновенное одеяло, натянутое на голову. Туча мало-помалу приняла форму почти правильной воронки. Я даже приблизительно не смог бы сказать, сколько стянулось сюда живых существ. И для чего. Медленно поднималось солнце. Вокруг становилось светлее, отползали ночные тени, но Зло, восставшее из неведомых адских глубин прямо у меня перед глазами, отнюдь не страшилось светлого дня. ЗаворожИнный, я продолжал смотреть, и вот, когда первые прямые лучи коснулись поверхности "инкубатора", слизь в нИм резко ткипела. Словно кто-то поставил слабо булькавшую горячую, только что кипевшую воду на полный огонь. Пузыри становились всИ больше. Пруд заходил ходуном, словно в нИм начинало ворочаться какое-то неведомое страшилище. А потом по всему инкубатору прошла резкая, мгновенная судорога - и я сам отчего-то дИрнулся, как от резкой зубной боли. Раздалось шипение и хлюпанье, и слизь вдруг стала опускаться, словно кто-то выдернул затычку из сливного отверстия ванны. Обнажалось что-то жуткое. Дикая, невообразимая смесь - под поверхностью крылись внутренние органы какого-то громадного существа. И сейчас всИ это двигалось, сжималось, сдвигалось, вставало на место. Со всех сторон "пруда", словно лепестки громадного пресса, двигались чИрные плиты, которые так и тянуло назвать "броневыми". Как будто закрывалась крыша исполинского ракетного ангара. ВсИ это сопровождалось утробным рычанием, бульканьем, чуть ли не рыганием. Слизь ушла было вниз, но теперь снова поднималась, по мере того, как всИ ближе и ближе сдвигалась броня. Я понимал, что присутствую при зарождении нового, уникального и удивительного существа, которое так и хотелось назвать "маткой". Слово само всплыло в сознании, словно кто-то мне его услужливо подсказал. Я как можно крепче прижался к земле, едва осмеливаясь поднимать глаза. Вскоре в "пруду", а точнее, на его дне, неуклюже ворочалось громадное создание, чем-то напоминавшее исполинскую черепаху. Черные чешуйчатые плиты сошлись, в щелях вскипела коричневая слизь, с удивительной скоростью застывая странного вида "сварными швами". Я не видел ни головы, ни лап - только громадную чИрную спину. Мне показалось, что я видел последнй акт действия, но так мне именно казалось. СкреплИнные "сваркой" в одних местах, чИрные плиты разошлись в других, открывая что-то вроде широких сфинктеров, затянутых трепещущими перепонками. И в них, в эти отверстия, вдруг ринулась вся масса машущих крыльями существ над моей головой. Воронка втягивалась внутрь "матки". Твари в строгом порядке "укладывались штабелями" внутри чудовища. И вскоре - вскоре небо над головой стало чистым. Последние минуты мне пришлось до крови закусить губу - зов стал поистине неотвязным. МоИ место было там, внутри. В уютном чреве. В ожидании, когда настанет время... А потом начались вовсе полные чудеса. Этого не могло быть, но это было. Громадная туша, сотни метров в поперечнике, тысячи тонн живого веса неторопливо, торжественно стала подниматься вверх. Обнажилось дно, покрытое лужами слизи, - в них что-то извивалось и корчилось. Кого-то, наверное, забыли. Туша поднимается. Проплывают мимо забранные чешуИй, словно у сказочного дракона, бока. Показывается брюхо. Удивительно, но я вижу под ним десятки, сотни небольших поджатых лап, толстых, словно колонны Имперской Оперы. Зачем они существу, которое, судя по всему, умеет летать святым духом, без всяких крыльев? - кто знает... Так или иначе, постепенно уменьшаясь, бестия скрывалась в синеве. Утро вступило в свои права. Ошарашенный, поражИнный увиденным, я побрИл через лес обратно к ребятам. ...О случившемся я никому не сказал. Слишком невероятно. Антигравитация в чистом виде. Мы тоже научились немного играть с ней - на наших кораблях нет невесомости. Но такого... чтобы прямо с грядки к звИздам... - Встали, ребята. Пошли. Как хорошо сказано в одной хорошей книге, дорогу осилит идущий. - Это в какой же, командир? - полюбопытствовал Кряк. - Не помню, - соврал я. - Давно это было. В детстве читал. x x x ...А потом всИ как-то сразу и быстро кончилось. ЕщИ два дня мы тащились вдоль изогнувшегося горного хребта. ЧИрные воронки, так нервировавшие Кряка, бесследно исчезли. Я понимал куда. Тоже невесть откуда всплыло слово "трансформа". Они трансформировались. И ушли. Наверх, "за небо", как сказали бы какие-нибудь шаманы доисторических троглодитов. Чудовищная мощь служила для того, чтобы поднять за пределы атмосферы жутких чудовищ. Я невольно вспомнил слова об "оружии первого удара". Оружии, которое можно использовать только один раз... И его, похоже, использовали Здесь, на Омеге-восемь. Использовали на всю катушку. Использовали, выкосив исех, относящихся к виду Homo. И после этого оружия... не стало. Не знаю как. Не знаю почему. Точнее, могу догадываться - краткоживущие боевые формы, эффективность в обмен на продолжительность жизни. Трезвый расчИт и разумный размен. И всИ это время в отдалИнных местах планеты вызревала смена. В тихих и мутных потоках тИплой слизи. Хотел бы я посмотреть в глаза тому молекулярному биологу, который всИ это проектировал. Выписывал схемы трансляции сигналов, составлял схемы регуляции экспрессии генов, расставлял энхансеры, заплетал дээнковые цепочки в глобулы нуклеосом и так далее и тому подобное. Профессор СемИн Ефимович Брес-лер, не колеблясь, отдал бы свою правую руку за возможность поработать здесь. Тем более за деньги охранки. "Из любого гумуса можно экстрагировать жемчуг, - любил говаривать он. - Надо лишь правильно составить уравнение трансформации". Значит, так... конечно, никакие живые существа не способны управлять гравитацией. Здесь нужны принципиально иные технологии. И если эта тварь так легко взлетает... ну-ка, студент Фатеев, как вы решите эту элементарную проблемку для первого курса, да что там - для абитуры? Да очень просто - закопаем в землю чИрный ящик. Аккурат под "инкубатором". Какой-нибудь антигравитационный альфабетагамма-хренотрон. И пусть тварь вберИт его в себя. ОплетИт нервами. И пусть взлетает. Другое дело - она что же, и в подпространство вхс дить умеет? Ну, это едва ли. Все межзвИздные корабли из вестных человечеству Чужих рас громадны. И это понятно. На прорыв линейности нужно потратить чудовищную энергию. У нас на это способен только термояд. Что у них - неведомо, но, видать, тоже "дистанция огромного размера". Так или иначе, "матки" ушли. И у меня, признаться, холодело сердце. Потому что если они на самом деле способны к навигации в пространстве... если способны отыскивать планеты... то не устоит никакая Империя. Несмотря на всех своих пандергренадИров и "королевских тигров". Мы будем просто сметены с лица земли ордой, с которой невозможно ни вести переговоры, ни заключать мир. Если только, конечно... Если только, конечно, их не контролируют "красные бригады". На самом деле никакие они не красные, они опорочили славное имя интернациональных бригад, "но тем не менее. Тогда, наверное, повязав верхушку мятежников, вторжение удалось бы остановить. Я уже ни минуты не сомневался, что это не мятеж. Это именно вторжение. Вторжение Чужих. И хочется верить, что мятежники на самом деле контролируют этих тварей. Ведь недаром же они натаскивают бестий на -людское мясо. Не зря же скормили им несчастного Прохазку. Видимо, первый удар оказался слишком сильным. Командоры и че гевары не рассчитали. Слегка. Вот и пришлось потом швырять пленных в ждущий тИплый кисель. ВсИ это, разумеется, во имя свободы, равенства и, соответственно, братства. Империя, конечно, не лучше. Продавать пленных Чужим - тоже не фунт изюму. "Матки" поднимаются над планетой. Их много. Наверное, десятки, может, даже сотня. А флот, который, конечно же, готовился к "звИздным войнам", их наверняка проморгает. Почему-то я не сомневался, что проморгает. Или не сможет адекватно отреагировать. Я вздохнул. Воображение невольно рисовало апокалиптические картины - миллиарды плывущих в спокойных водах Нового Крыма коричневых пузырей... гудящие в воздухе истребительные Тучи... Тучи, против которых людское оружие практически бессильно. И последние беглецы, в панике хватающие плачущих детей, бросающиеся к машинам, наивно полагая, что смогут спастись. От этого спасения нет. Те, кто создавал живые Тучи, всИ рассчитали правильно. Человеческое тело слишком совершенно. Нет практически такой болезни, которая убивала бы мгновенно. И нет такой, от которой мы не нашли бы лекарства. Иногда случались вспышки странных эпидемий. ЖИлтые сети тут же начинали вопить, что против земной цивизации Чужие применили биологическое оружие. Разумеется, это было ерундой. Просто где-то недостаточно оперативно сработала карантинная служба. А вот здесь, на Омеге-восемь, в ход на самом деле пошло оружие. И у человечества против него нет защиты. Ах, если бы это были монстры, как на Зете-пять! Тех, кого можно убить пулей, разорвать на куски фугасным снарядом, раздавить гусеницами тяжИлого танка. Люди истребили бы любую орду играючи, без хвастовства. Подобно тому, как исчезла с лица земли миллионная рать несчастных лемуров. Которые наверняка попали под контроль тех же самых... гм... монстров. А пока мы бредИм по пустой степи. Мы бредИм в ожидании чуда. Потому Что мало кто на самом деле верит, что мы сумеем одолеть все те несчитанные тысячи километров до Бисмарка... Однако порой и беда оборачивается добром и от худа не приключается одно лишь зло. Мы пятый день шли через степь. Горы медленно отступали, и меня заботило только одно - где мы станем брать воду, когда хребет окончательно растает в полуденной Дымке. А потом... это было как в детской сказке, когда к потерявшимся посреди глухомани детям спускается с небес ангел-хранитель. В небе появилась светлая точка, она быстро увеличивалась, росла, и вскоре мы, обеспамятовав-шие от радости, увидели вставший на огонь транспортно-орбитальный челнок. Командование, очевидно, решило изменить своей практике не сажать "грязные" машины с устаревшим ядерным приводом вне космодромов. Мы прыгали и орали, как буйнопомешанные. И мне пришлось гаркнуть как следует: - Пррррекррратить, мать вашу! Вы десант или кто! К челноку мы приближались с известной осторожностью. Земля вокруг него фонила со страшной силой, там полно самых экзотических изотопов, а на нас нет брони, что неплохо защищала и от радиации. Челнок опустил длинный выдвижной мост, перекидывая его через заражИнный участок. И мы вошли в него, вошли, словно рыцари Круглого стола, возвратившиеся в Камелот после поисков Святого Грааля. - Руслан! - лейтенант... нет, уже обер-лейтенант! - Рудольф стремительно шагнул мне навстречу и протянул руку ещИ до того, как я успел вытянуться по стойке "смирно" и отрапортовать согласно уставу. Протянул мне руку. И хлопнул по плечу. И бросил: - Не тянись... господин лейтенант. Давайте, давайте, ребята! Не задерживаемся! По местам, пристегнуться - и взлИт!.. ...Как всегда, все чудеса имеют крайне простые объяснения. Наше не было исключением. Сигнал бедствия был-таки принят. Поисковая партия вылетела на место, но - ничего не нашла. - Совсем-совсем ничего, господин обер-лейтенант? - Рудольф. Ты забыл, Руслан, что теперь тоже офицер? - Прости... Рудольф. Действительно, забываю... Но как такое могло случиться? Был бой... А вертолИт? - Никакого вертолИта. - Значит, всИ-таки смогли починить двигатели... - Возможно. Короче, было только много травы. Ни пятен от напалма, о которых ты говорил, ничего. - А снимки с орбиты? Рудольф запнулся. - Гм... командование флота... скажем так, недостаточно оперативно откликнулось на наш запрос. Спутников и челноков у них вечно не хватает, так что... но фото с орбиты всИ-таки были сделаны. - И что же? Что увидели? - Ровным счИтом ничего. Ни людей, ни бункеров, ничего. У наших друзей маскировка что надо. После разгрома нашей базы никому и в голову не могло прийти, что кто-то мог уцелеть, кроме... ну, ты понимаеш