. Я еще не до конца вас убедила. -- Она задумалась. -- Ладно, приведу другой пример. Ваша дочь, как и многие девушки с романтическим складом ума, ведет дневник, которому поверяет свои самые сокровенные мысли, чувства и переживания. Где-то год назад вы разгадали пароль и с тех пор регулярно читаете ее записи. Вы понимаете, что это нехорошо, но оправдываете себя тем, что поступаете так из лучших побуждений. Вас постоянно гложет страх, что при своей наивности и доверчивости Юля может попасть под дурное влияние или связаться с молодым человеком, который совсем недостоин ее. Я резко поднялся из-за стола. -- Алена, вам принести кофе? -- Не откажусь. Только черный, пожалуйста, без молока и сахара. Я сходил на кухню и приготовил две чашки кофе. За эти пару минут я немного собрался с мыслями, но так и не смог найти удовлетворительного объяснения необыкновенной осведомленности Алены в моих личных тайнах. Я отказывался верить, что она явилась из будущего, это подрывало все мои представления о незыблемой реальности, о раз и навсегда свершившемся прошлом, которое нельзя отменить и переиграть заново. Сама мысль о такой возможности приводила меня в ужас. Да и вариант с параллельными временными линиями был ничуть не лучше: он лишал меня чувства собственной уникальности, получалось, что на свете существует множество идентичных (или почти идентичных) мне личностей, и таким образом каждое мое отдельное "я" не представляло ни малейшей ценности. Вернувшись в кабинет, я не сел за свой рабочий стол, а устроился в широком мягком кресле по соседству с тем, где сидела Алена. -- Ну что ж, рассказывайте. Я слушаю вас. Прежде чем заговорить, она отпила немного кофе и достала сигарету. Однако заметив, как я поморщился, немедленно вернула ее в пачку. -- Да, знаю, скверная привычка. Вас и раньше она раздражала. -- Алена неуверенно улыбнулась. -- Вернее, это для меня было "раньше". А для вас -- отчасти в гипотетическом будущем, отчасти в несостоявшемся прошлом. -- Мы с вами и тогда... и там... -- Я совершенно запутался в обстоятельствах времени и действия. -- Мы были знакомы и в той реальности? -- Да. Тогда вы тоже защищали меня. И тоже по обвинению в убийстве доктора Довганя. Вы сумели добиться оправдательного вердикта, хотя моя вина была очевидна -- я застрелила доктора буквально на глазах у его секретарши и даже не пыталась замести следы. Именно из-за этой простоты следствие велось небрежно, с грубейшими процедурными ошибками, чем вы немедленно воспользовались. В результате вам удалось опротестовать и изъять из дела целый ряд доказательств, включая мое признание в убийстве и дедов пистолет, так что присяжным не оставалось ничего другого, как признать меня невиновной ввиду недостаточности улик. -- А в благодарность за это, -- иронично докончил я, -- ваш отец отвалил мне полный кейс денег. То ли не уловив моей иронии, то проигнорировав ее, Алена серьезно покачала головой: -- Нет, за свою работу вы получили только чек от деда. В моей прежней реальности отец погиб еще до убийства доктора Довганя. Собственно, оба эти события связаны напрямую. В середине августа, на одном из сеансов психотерапии я проговорилась доктору о своем происхождении -- до сих пор не понимаю, что на меня нашло, возможно, я постепенно начала подпадать под его влияние. Как бы то ни было, он узнал, что я дочь Томаса Конноли, и решил извлечь из этого выгоду. Однако он не стал шантажировать нас с отцом, а просто продал информацию обо мне арранским террористам. Те захватили меня, накачали наркотиками и вытянули сведения, которые позволили им добраться до отца и всех его соратников, находившихся в тот момент на Дамогране. Алена умолкла, снова достала сигарету и с немым вопросом посмотрела на меня. Я неохотно кивнул, и она закурила. -- Не знаю, почему после этого меня не убили, -- продолжала она. -- Может, решили, что я не представляю никакой угрозы для их проклятой революции, а может, просто пожалели. В конце концов, у них тоже есть дети... В общем, меня отпустили, приказав никому не говорить о случившемся. В противном случае они грозились убить деда с бабушкой. После всего, что они сделали, я приняла их угрозу всерьез и не стала заявлять в полицию. Вместо этого я взяла дедов пистолет, пошла к доктору Довганю и застрелила его. Вот так я убила его первый раз. -- А потом вы построили машину времени, -- предположил я, -- и вернулись назад, чтобы убить доктора еще до того, как он предал вас. Она нахмурилась. -- Вы жестокий человек, Игорь. Могу себе представить, как страдала бедняжка Алена-вторая, когда тщетно пыталась убедить вас в своей невиновности, а в ответ слышала ваши саркастические замечания. Да и со мной вы вели себя бессердечно. Чего только стоили ваши постоянные намеки по поводу моих отношений с доктором. Вы просто извели меня своими нелепыми предположениями, пока я наконец не рассказала вам всей правды... Впрочем, я тоже не подарок и, бывало, доводила вас до белого каления. Так что мы с вами друг друга стоим. -- Нет, Алена, вы не поняли меня. Ведь я спрашивал вас серьезно, я не собирался насмехаться над вами. Как вы попали сюда... в наше время? -- Во всяком случае, не на построенной мной машине времени. Конечно, порой я мечтала вернуться в прошлое и все изменить, я хотела спасти отца и тех людей, которые погибли вместе с ним. Но это были только мечты, я не верила в их осуществление. А целом моя жизнь после суда сложилась неплохо, я смирилась с происшедшим и перестала раз за разом оглядываться назад. Короче говоря, возвращаться в прошлое я не собиралась и никаких сознательных действий для этого не предпринимала. Все случилось вопреки моей воле -- то ли по чьему-то злому умыслу, то ли в результате непредвиденной флуктуации пространства-времени. Лично я думаю, что второе. Однажды я на секунду потеряла сознание, а когда очнулась, то обнаружила, что из ранней весны попала в самый разгар лета. Моего прошлого лета. Докурив сигарету, Алена раздавила ее в пепельнице и выпила из своей чашки остаток кофе. -- Я довольно быстро сориентировалась в ситуации и поняла, что не сплю и не брежу. Окончательно убедившись, что я попала в прошлое -- или в другую реальность, где время течет чуть медленнее, -- я решила воспользоваться случаем и предотвратить гибель отца. Сначала я собиралась предупредить саму себя или припугнуть доктора, но потом... потом пришла к выводу, что самый верный способ -- убийство. Я не чувствовала никакой жалости к Юрию Довганю, ведь в моей реальности он обрек на смерть два десятка людей, в том числе меня -- и не его заслуга, что я осталась в живых. А вдобавок на суде выяснилось, что он совращал своих пациенток. Я избежала этой участи, наверное, только потому, что была слишком взрослой как на его вкус. Словом, он вполне заслуживал смерти. -- Это ущербная логика, Алена, -- возразил я. -- Никто не вправе решать, заслуживает ли человек смерти. Жизнь священна. Даже жизнь такого негодяя, как доктор Довгань. -- Да, знаю. Думаете, я не мучаюсь этим? Почти каждую ночь он приходит ко мне во сне, я часто просыпаюсь от кошмаров, иногда подолгу не могу заснуть... Но ведь я защищалась! Я защищала себя, своего отца, других людей -- и тех девочек, которых он еще мог совратить, если бы остался в живых. Доведись мне начинать сначала, я поступила бы точно так же. Ну, разве что сделала бы все аккуратнее. Я была слишком неосторожной и совершила массу ошибок, действуя в полной уверенности, что у моего второго "я" будет стопроцентно непробиваемое алиби. В прежней реальности я вообще не пошла в тот день на прием. У меня было свидание с... с одним человеком. Мы встретились в Национальном парке, долго там гуляли, обедали в ресторане, катались по озеру и вернулись в город только к семи вечера. А в этой реальности все произошло иначе: мой друг не пришел на встречу, и я-вторая, прождав его битый час, отправилась в медцентр, где едва не столкнулась лицом к лицу со мной. -- Что за друг? -- поинтересовался я. -- Вы... вы-вторая ничего о нем не говорили. -- А зачем было говорить? Ведь он не пришел, поэтому не мог засвидетельствовать алиби, и та, другая Алена решила не втягивать его в скандал. Ему уже под сорок, у него есть жена и двое детей. В обеих реальностях наша связь прекратилась, как только я попала в тюрьму. "Так вот что значили ее слова о „сопляках из школы"! -- подумал я, вспомнив наш разговор накануне суда. -- Ее не интересуют сверстники, она предпочитает зрелых мужчин..." Сознательно я еще не решил, верить ей или нет, но в глубине души уже начинал убеждаться, что она не лжет. Очень уж искренне звучали ее слова, очень многое они объясняли в поведении прежней Алены. И перемены в нынешней Алене становились для меня все более очевидными, все сильнее бросались мне в глаза. С первого дня нашего знакомства я видел в ней женщину, и не мог не признать, что она, в отличие от той девушки, которую я знал полтора месяца назад, действительно была женщиной... -- Стало быть, -- произнес я, -- это вы сообщили Ричарду Леклеру об эксперте Сверчевском? -- Конечно, я. У Алены-второй были слишком ограниченные возможности, чтобы проникнуть в секретные файлы следствия. К тому же она, бедненькая, совсем не понимала, что с ней происходит. Мне очень хотелось связаться с ней и все объяснить, однако я понимала, что это не самая удачная идея. -- Почему? -- А вы сами подумайте. Если бы Сверчевский не раскололся, то ее единственным шансом были бы показания на "детекторе правды". А представьте, как отреагировал бы судья на ее рассказ о двойнике из будущего! Он, скорее всего, отменил бы вердикт присяжных -- но только для того, чтобы надолго упечь ее в психушку. -- Алена горестно вздохнула. -- Хотя теперь я понимаю, что это было бы лучше. Гораздо лучше, чем то, что случилось. Пусть и в психушке, но я-вторая осталась бы жива. А так... Террористы добрались до отца даже без помощи доктора Довганя и заодно устранили из реальности лишнюю Алену. Все вернулось в круги своя -- разве что я стала почти на год старше. А что такое год по меркам Вечности! -- Положим, вы говорите правду, -- произнес я. -- Но вы так и не объяснили, почему я рассказал вам о яхте и Юлином дневнике. -- Все очень просто, Игорь, -- проникновенно ответила Алена. -- Вскоре после суда мы стали друзьями. Очень близкими друзьями. Вы понимаете, что я имею в виду? Некоторое время мы молчали. Я напряженно обдумывал последние слова Алены, а она смотрела на меня с нетерпеливым ожиданием. В конце концов она не выдержала: -- Вы не верите? Вам нужны доказательства? Пожалуйста, нет проблем. Я могу рассказать такие вещи о вас, которые может знать только жена или любовница. -- Нет, не надо, -- вяло покачал я головой. -- Это излишне. Я... я допускаю такую возможность. Если все остальное правда, то и это... очень похоже на правду. По губам Алены скользнула печальная улыбка: -- Вижу, между вами и моим вторым "я" тоже кое-что назревало, но так и не нашло своего логического продолжения. А жаль, очень жаль -- ведь тогда бы Алена-вторая осталась на Дамогране и не погибла вместе с отцом... -- Она поднялась с кресла и медленно прошлась по комнате. Потом повернулась ко мне и сказала: -- Только поймите меня правильно, Игорь, я вовсе не набиваюсь к вам. Я не солгала насчет письма, я его действительно получила. Другое дело, что я страшно обрадовалась ему и немедленно побежала к вам, даже не проверив его подлинность. Вы... вы должны верить мне. Для меня это очень важно. -- Я верю вам, -- мягко ответил я. -- И вообще, я не вижу ничего плохого в том, что вы пришли ко мне -- по приглашению или без него. Учитывая то, что вы рассказали, это естественный поступок. Я даже удивляюсь, почему вы не сделали этого раньше. Ведь вам не нужно было искать предлога для нашей встречи. Вы могли просто зайти ко мне в гости. Алена явно смутилась и потупила глаза. -- Я бы так и сделала, я бы давно к вам пришла, но... -- Она умолкла в нерешительности и бросила на меня растерянный взгляд. Затем, набравшись смелости, продолжила: -- Я встретила одну девушку. Не знаю, что со мной случилось, но я... я влюбилась в нее по уши. -- Ее щеки запылали ярким румянцем. Чувствовалось, что это признание дается ей с огромным трудом. -- Я будто с ума сошла. Никогда раньше меня не влекло к женщинам, а тут... Наверное, это последствие шока. Я вторично потеряла отца, с ним погибла и моя... моя сестра, все мои попытки улучшить прошлое ни к чему не привели... А Тори всегда была со мной такой доброй, такой внимательной, такой отзывчивой... -- Что?! -- воскликнул я. -- Тори?! Алена удивленно посмотрела на меня: -- Да, ее зовут Тори. А в чем дело? Глава 16 ВИКТОРИЯ КОВАЛЕВСКАЯ, ДИТЯ ЗВЈЗД -- Даже не знаю, мисс, -- задумчиво промолвил Генри Янг, выслушав мой долгий рассказ, который я закончила эпизодом с Келли Симпсон. -- Может, вам стоило позвать меня. Я бы постарался все уладить. Мы находились в номере одного из монреальских отелей, где Генри поселился по прибытии на Дамогран. Широкое окно его гостиной выходило на набережную Оттавы. В другие времена года вид, наверное, открывался замечательный, однако сейчас, на грани осени и зимы, укрытая туманом река выглядела такой же серой и унылой, как и затянутое тучами небо над ней. -- Нет, я все правильно сделала, -- ответила я. -- Если бы я сразу не сообщила коммодору Конте, это насторожило бы Еву. Да и сама Келли рано или поздно добралась бы до сицилианцев -- вы же не стали бы убивать ее. А так я поступила совершенно естественно, как поступил бы на моем месте любой невиновный человек. Коммодор полностью доверяет Еве и не станет сомневаться в ее словах, что на Эль-Парадисо мы все время были вместе. Он ни за что не согласится с дичайшими предположениями мисс Симпсон о сговоре Евы с Семьей Трапани. А ко мне Конте питает определенную симпатию -- ведь он убежден, что это я спасла "Отважный" от катастрофы. Правда, по его мнению, я слишком рисковала, полагаясь на Василова, но... В общем, как-нибудь выкручусь. -- Гм. Возможно, вы правы. На худой конец, вы можете предъявить свое удостоверение внештатного сотрудника Интерпола и сослаться на меня. А я все улажу. -- Хорошо. Однако не думаю, что мне это понадобится. Коммодор Конте считает меня жутко засекреченным агентом спецслужб Корпуса, а я всячески подыгрываю ему. Он для меня "читаемый", так что я сумею с ним справиться. -- Ну что ж, действуйте. А я вас подстрахую и заодно займусь поисками вашего двойника. Должен признать, это весьма интригующая история. -- Даже более интригующая, чем вы себе думаете, -- заметила я. -- Тори объявилась на Дамогране примерно в то самое время, когда я была на Эль-Парадисо. А значит, она никак не могла напасть на Келли Симпсон -- если, конечно, не располагает средством сверхбыстрого перемещения в пространстве. Получается, что Тори не единственный мой двойник. Или другой вариант -- Келли попросту обозналась. Генри кивнул: -- Да, я обратил внимание на фактор времени. Но думаю, что ваше последнее предположение мы можем смело отбросить. Вряд ли мисс Симпсон ошиблась. -- Почему вы так уверены? Вам что-то известно? -- Есть кое-что, -- сказал Янг, доставая из внутреннего кармана блокнот. -- Как раз поэтому я прилетел сюда, а не остался ждать вас на Эль-Парадисо. Мне удалось проследить путь части денег, которые были уплачены Хуану Игнасио Ньето в качестве аванса за ваше убийство. Их выиграла в нескольких казино планеты молодая женщина по имени Эмма Браун, уроженка Рейнланда. Позже с помощью моих коллег из местной полиции я установил, что паспорт Эммы Браун был фальшивый, его состряпали там же, на Эль-Парадисо, и человек, который сделал это, на всякий случай сохранил фотографию заказчицы. Думаю, она вас заинтересует. Он включил блокнот и протянул его мне. Я даже не удивилась, увидев на экране свое собственное лицо. Единственное, чем отличалась от меня девушка на снимке, так это тем, что ее волосы были собраны на затылке, а у меня они свободно спадали на плечи и грудь. Все свои эмоции по этому поводу я выразила коротким, но емким словом: -- Стерва!.. -- При встрече с вами, -- продолжал Генри, -- я собирался спросить, нет ли у вас злобной сестры-близнеца, но теперь вижу, что дело гораздо сложнее. Следующие полчаса мы обсуждали различные версии происхождения моих двойников. Да и не только моих -- в своем рассказе я не обошла молчанием и Карло Ломбардо с Аленой Габровой. Должна признать, что за минувшие тринадцать дней я почти ни на йоту не продвинулась в расследовании этих случаев. С головой погруженная в любовные переживания, я лишь выкроила немножечко времени, чтобы навестить Ломбардо и убедиться, что он действительно ничего не помнит, а также установила, что Алена, вопреки убеждению Игоря в ее смерти, находится в добром здравии и проживает по своему прежнему адресу в Нью-Ванкувере вместе с дедом и бабушкой. Я все собиралась познакомиться с ней, но изо дня в день откладывала это на будущее -- и не только потому, что мне не хватало времени. Я панически боялась спровоцировать встречу Алены с Игорем, боялась, что в их компании я окажусь третьей лишней. У меня были веские причины опасаться такого развития событий... Наше с Генри обсуждение никаких свежих идей не принесло. Мы оба отвергали банальное путешествие во времени, нам одинаково не нравилась гипотеза с клонами, поэтому основное внимание мы сосредоточили на параллельных мирах. Янг предполагал, что "Эмма Браун" и Тори могут быть одним и тем же лицом (в смысле, одним и тем же моим двойником), а нестыковку во времени объяснял тем, что для людей, способных перемещаться между разными реальностями, никакие расстояния не помеха. Я не соглашалась с ним по двум причинам. Во-первых, Тори, хоть и была шлюшкой, все же оставалась хорошей девочкой, иначе Игорь не влюбился бы в нее. Я вытянула из его мыслей все-все о ней, я по минутам, по секундам проследила их короткое знакомство -- Тори вела себя точно так же, как я, она была моей копией не только внешне, но и характером, привычками, манерами, даже в постели она ничем не отличалась от меня. Я наотрез отказывалась верить, что она могла хотеть моей смерти. А во-вторых, меня пугала сама мысль о том, что кто-то способен преодолеть три тысячи парсеков за каких-нибудь несколько дней -- а может, и часов. Имея смертельного врага, который располагает такими невероятными техническими средствами, можно было смело заказывать себе гроб. Поэтому, исключительно для собственного спокойствия, я предпочитала думать, что Тори и тот мой двойник, который назвался Эммой Браун, -- разные люди. Наверное, в своем мире Эмма попала под влияние отца, и тот сделал из нее преступницу. Возможно, она даже стала компаньоном в его отвратительных делишках... -- Ну ладно, -- подвел черту под дискуссией Генри Янг. -- Буду этим заниматься. Вот только отправлю Лайонелу отчет и сообщу ему, что на пару недель задержусь здесь для дополнительного расследования. Пусть он продлит мою командировку... Да, кстати. Как я понимаю, дело Сантини можно считать закрытым? -- Скорее всего, да. Хотя нельзя исключить, что его знамя подхватит другой человек. -- Кто? -- Коммодор Конте. Он очень популярен в Корпусе, энергичен, честолюбив, к тому же у него есть серьезный личный мотив. -- Ваша подруга Ева? Я улыбнулась: -- Вы очень проницательны, мистер Янг. У вас уникальный дар делать правильные выводы из минимума информации. -- Такая у меня работа. -- Он помолчал в раздумье. -- Гм-м. Значит, коммодор Конте... Плохо, очень плохо. -- Почему? Ведь теперь вы знаете, что речь не идет о подчинении Корпуса Семьям. -- Все равно это плохо. Любая нестабильность на Терре-Сицилии немедленно взбудоражит весь криминальный мир Галактики... А впрочем, тут мы бессильны. Интерпол не занимается политикой, да и правительству Конфедерации не понравилось бы наше вмешательство. Раз оно поддерживало адмирала Сантини, то поддержит и коммодора Конте -- а Интерпол никогда не станет конфликтовать с земными властями. Короче, нам это дело не по зубам. -- Генри снова умолк и почесал бороду. -- И еще одно, мисс Виктория. Это касается того мужчины, Игоря Полякова, который... которого вы, можно сказать, унаследовали от Тори. С ним у вас серьезно? -- Да, очень серьезно. -- И как это скажется на нашем дальнейшем сотрудничестве? -- Не знаю. Я еще не решила. Надеюсь, Игорь согласится переехать со мной куда-нибудь поближе к центру Ойкумены, возможно, на саму Землю. Тогда я смогу совмещать нашу семейную жизнь с работой. -- Это будет трудно, мисс. Я знаю это по своему опыту, ведь иногда я месяцами не вижу жену и сына. Но я все-таки мужчина, и мне легче. А вам будет невероятно тяжело. -- Да, я понимаю. Но все же попробую. -- А если он вообще не согласится уезжать с Дамограна? Я тихо вздохнула: -- Тогда я не знаю... x x x Покинув номер Генри Янга, я вызвала лифт и нажала кнопку первого этажа. Пока лифт спускался вниз, я достала из сумочки комлог и набрала номер диспетчерской городского таксопарка, чтобы вызвать флайер с водителем-человеком. Внезапно свет в кабине на секунду погас, а когда лампы вспыхнули снова, на дисплее комлога появилось сообщение: "Критическая ошибка! Отсутствует учетная запись в планетарной сети". Мои попытки "оживить" комлог ни к чему не привели -- он упорно отказывался работать. Наверное, подумала я, в атмосфере произошел какой-то электромагнитный разряд (о чем свидетельствовало и мигание ламп в лифте), и связь со спутником временно прекратилась. Я собиралась вызвать такси по видеофону в вестибюле, но потом решила, что спокойно могу доехать до космопорта на подземке и пешочком пройтись до базы -- там совсем рядом. Почему-то мне расхотелось лететь на флайере, все равно от полета в такую погоду удовольствия мало. Выйдя из гостиницы, я направилась вдоль набережной к ближайшей станции метро. Погода, кстати, заметно улучшилась -- стало теплее и как будто светлее. Небо по-прежнему было затянуто тучами, но они уже не висели так низко над землей. Я расстегнула ворот своей куртки, отключила электроподогрев утепляющей подкладки и зашагала быстрее. Когда я проходила мимо открытой площадки летнего кафе, меня вдруг охватило щемящее чувство "дежа вю". Остановившись, я внимательно осмотрелась вокруг. Да, действительно, все это я уже видела. Но когда? И с кем -- с Игорем, с Юлей, или сама?.. Наконец до меня дошло! Сама я этом месте раньше не была, но хорошо помнила его по воспоминаниям Игоря. Именно здесь полтора месяца назад он познакомился с Тори. Надо же, такое совпадение! Как ни странно, кафе до сих пор не закрылось на зиму, и рядом с раздаточным автоматом стоял толстый мужчина, торопливо поглощая гамбургер. Сама не знаю почему, я взяла стакан апельсинового сока и устроилась за тем же столиком, где сидела тогда Тори. Жаль, что на ее месте была не я. Тогда бы мне не пришлось мучиться вопросом, под каким соусом преподнести Игорю историю о моей сестре-двойнике. Вряд ли он будет в восторге от того, что я подменила собой Тори. И не важно, что я сделала это без всякого умысла, даже не по просьбе Юли, а просто потому, что так получилось: в момент встречи я совершенно растерялась и не знала, что сказать, а потом, когда он начал целовать меня, было уже поздно что-либо объяснять. Умолчать же об этом не выйдет. Теперь Игорь полон подозрений, и ему не составит труда выяснить, где я находилась в то время, когда он знакомился с Тори. И в результате случится большой скандал. Нет, лучше самой все рассказать... Я уже собиралась встать из-за столика и отнести полупустой стакан к утилизатору, как вдруг увидела, что ко мне с чашкой и пиццей в руках идет Игорь. Вспыхнув от возмущения, я резко вскочила и бросилась к нему. -- Как тебе не стыдно, Игорь! Ты шпионил за мной? Он удивленно посмотрел на меня: -- Прошу прощения, барышня. Мы знакомы? Внезапно у меня возникло дикое ощущение, что я нахожусь в кабине лифта и набираю на комлоге номер таксопарка. Погас свет... И я снова очутилась за столиком. Игорь с пиццей и чашкой шел ко мне. Хотя нет, не ко мне. Он сел за ближайший к раздаточному автомату столик и принялся есть, не обращая на меня ни малейшего внимания. Тем временем толстый мужчина доел свой гамбургер и пошел себе дальше по набережной. Мы с Игорем остались вдвоем -- теперь он искоса поглядывал в мою сторону, но по-прежнему не узнавал меня. Я сидела как парализованная и пялилась на него обалделым взглядом. В моей голове творился сплошной бедлам, мысли совсем перепутались и бросались друг на друга, словно бешеные звери. Я чувствовала, как мир уходит у меня из-под ног. Реальность, в чью твердость и незыблемость я свято верила, вдруг рассыпалась на кусочки, превратившись из цельного монолита в гору мелких осколков, которые можно слепить и так и эдак. Боже милосердный! Это что, шутка? Или я сошла с ума? Или (о ужас!) все происходит всерьез и на самом деле? Неужели я попала в прошлое? Неужели Тори -- это я?.. Наконец я сообразила заглянуть в мысли Игоря. Да, так и есть -- только сегодня, всего лишь час назад, он закончил дело Алены Габровой и сейчас с горечью и унынием думал о том, как его, взрослого сорокалетнего мужчину, угораздило влюбиться в несовершеннолетнюю девушку. Мало того -- в свою клиентку. Мало того -- в убийцу... Нет, это невероятно! Этого не может быть. Не должно быть! Как же тогда свобода воли? Как же принцип причинности? Как можно влиять из будущего на то, что уже осталось в прошлом?.. А получалось, что можно. Как раз это сейчас и происходило со мной. Не было у меня никакого двойника по имени Тори -- это была я сама, совершившая путешествие во времени. И других двойников, похоже, не было -- ими тоже была я... то есть, конечно, еще буду. И Василова предупрежу о бомбе, и Ломбардо шарахну по голове, и устрою похищение Келли Симпсон, и даже найму киллера для собственного убийства... Бред какой-то! Игорь повернул голову и вопросительно уставился на меня. В ответ я непроизвольно улыбнулась, встала со своего места и подошла к нему. Я не собиралась этого делать, ноги сами понесли меня. А мои уста сами собой проговорили: -- Вы не возражаете, если я посижу с вами? -- Не дожидаясь согласия, я села. -- Мне одной скучно. -- Такая красивая девушка -- и вдруг одна, -- любезно произнес он. -- Как же это получилось? -- Да вот так и получилось, -- продолжала я на полном автомате. -- Беда в том, что я слишком разборчивая. Далеко не каждого я считаю достойным составить мне компанию. -- А я, по-вашему, достоин? -- Более чем. -- Это я сказала уже сознательно, притом совершенно искренне. -- Вы вне всякой конкуренции. Немного смутившись от такого явного комплимента, Игорь переменил тему: -- Давно на Дамогране? К этому времени я уже овладела собой и, назло прошлому и будущему, ответила: -- Вообще-то меня здесь еще нет. Сейчас я только улетаю с Эль-Парадисо. -- Как это? -- Спросите что-нибудь полегче. Факт тот, что я должна прилететь на Дамогран аж через месяц. Тогда у нас и начнутся серьезные отношения. А пока что я на денек перенеслась в прошлое, чтобы провести с вами ночь и наутро исчезнуть. Вот такие дела. Перед моими глазами снова мелькнула тьма -- и опять я оказалась за своим столиком со стаканом апельсинового сока в руке. Игорь доедал пиццу и украдкой бросал на меня любопытные взгляды. Значит, вот как решаются парадоксы времени! Свободы воли нет, есть лишь необходимость, а принцип причинности неукоснительно соблюдается -- в прошлом происходит лишь то, что нужно для будущего. Любые отклонения стираются из ткани существования, и эпизод переигрывается заново... Игорь открыто посмотрел на меня. Я сделала над собой усилие и осталась сидеть на месте, торопливо опустив глаза. Немая сцена между нами продолжалась около минуты, затем Игорь поднялся и подошел ко мне. -- Не возражаете, если я посижу с вами? -- Он присел напротив меня. -- А то я смотрю: такая красивая девушка -- и вдруг одна. Как же это получилось? Ага, понятно! Прошлое все же допускает некоторую гибкость -- но только в пределах, не влияющих на общий поток реальности. Это утешало -- правда, совсем немного, чуть-чуть... -- Нет, -- решительно сказала я. -- Так не годится. Мне больше нравится, когда я проявляю инициативу. Игорь удивленно взглянул на меня, но спросить ничего не успел -- мы уже вернулись к началу эпизода. Я встала и подошла к его столику. -- Вы не возражаете, если я посижу с вами?.. Дальше все пошло как по маслу. Я не помнила в точности наш разговор, но по ходу дела нужные слова сами всплывали в моей голове. Иногда я позволяла себе импровизировать -- и, пока оставалась в определенных рамках, это сходило мне с рук. Однако несколько раз неумолимая реальность все же заставляла меня переигрывать тот или иной "запорченный" эпизод, так что сильно отклониться от генеральной линии прошлого мне не удавалось. Убедившись в тщетности своих усилий вырваться из-под пресса времени, я в конце концов подчинилась неизбежному, расслабилась и стала получать удовольствие. Я провела волшебный вечер и еще более волшебную ночь, а утром за завтраком безукоризненно отыграла свою роль перед Юлей. На сей раз мне совсем не мешала ее "нечитаемость" -- я наперед знала, как себя вести, и за каких-нибудь полчаса сумела добиться того, что девушка влюбилась в меня без памяти. Как и следовало ожидать, мои попытки остаться в квартире Игоря ни к чему не привели. После десятка безуспешных "дублей" я сдалась и, попрощавшись с Юлей, ушла. В лифте между сороковым и тридцать девятым этажами мигнул свет -- как тогда, в гостинице. Теперь я была к этому готова и даже почувствовала, как слегка дрогнул пол под моими ногами. Я тут же достала из сумочки комлог и посмотрела на его дисплей. Как и раньше, он высвечивал сообщение об отсутствии учетной записи. Значит, я по-прежнему находилась во времени, предшествующем тому моменту, когда зарегистрировала свой номер в планетарной сети. Итак, что дальше?.. На тридцать втором этаже лифт остановился, и в кабину вошел какой-то мужчина. Убедившись, что кнопка с цифрой "1" нажата, он взглянул на комлог, который я все еще держала в руках. -- Что-то сломалось? Я внимательнее присмотрелась к нему и едва не вскрикнула от изумления. Передо мной стоял Карло Ломбардо собственной персоной -- однако не нынешний Карло Ломбардо, страдающий амнезией, а тот, который прекрасно помнил свое недавнее прошлое, в чьем разуме еще не зияла огромная дыра, поглотившая последние полгода его жизни. -- Нет, все в порядке, -- ответила я, торопливо пряча комлог в сумочку. -- Просто забыла вовремя оплатить карточку. Теперь придется покупать новую. -- Да, бывает, -- кивнул Ломбардо, с интересом разглядывая меня. -- И обычно это случается в самый неподходящий момент. Пока лифт спускался на первый этаж, мы разговорились. Из мыслей Ломбардо я выяснила, что сейчас вечер 25-го ноября. До того момента, как я впервые ступлю на землю Дамограна оставалось еще около двадцати часов, а до смерти Мишеля Тьерри -- целые дамогранские сутки. И как раз сегодня вечером Джакомо Вентури видел (то есть, еще увидит) своего приятеля Карло в обществе красивой девушки по имени Тори, а завтра наутро Ломбардо проснется с шишкой на голове и провалом в памяти. Прошлое продолжало выделывать свои фокусы. Что же касается нашей встречи в лифте, то она произошла отнюдь не случайно. Несколько часов назад Ломбардо получил приглашение на обед от одного из потенциальных клиентов их фирмы, а когда в назначенное время пришел по указанному адресу, то обнаружил, что проживающие там люди слыхом не слыхивали ни о каком Торговом Доме Дольче и тем более не собирались становиться его клиентами. Ему не оставалось ничего другого как извиниться и уйти, про себя проклиная шутника, который прислал ему липовое приглашение. Я догадывалась, кем был этот "шутник". Вернее, кем он будет. А еще вернее -- она... В вестибюле Ломбардо вызвался подвезти меня на своей машине, которая стояла неподалеку на общественной стоянке. Я поблагодарила его и вежливо отказалась, однако реальность воспротивилась моему своеволию и вернула меня немного назад во времени, требуя правильного ответа. -- Вообще-то я никуда не собираюсь, -- сказала я. -- Просто хочу немного прогуляться по городу. -- Мы можем прогуляться вместе, -- без особой надежды предложил Ломбардо. -- А заодно и пообедать в каком-нибудь тихом ресторанчике. К его удивлению, я согласилась, и мы поехали в ресторан. Не в пример своему приятелю Вентури, Карло оказался довольно милым человеком, и вечер я провела сравнительно неплохо. Мы пообедали, затем покатались немного по городу в его наземной машине, а ближе к десяти часам Ломбардо пригласил меня к себе на чашку кофе. Я опять попыталась отказаться -- и опять была вынуждена принять его предложение. В холостяцкой квартире Карло мы действительно выпили кофе, потом он показал мне свою коллекцию редких минералов, собранных по всей Ойкумене, и лишь под самый конец, когда я уже заявила, что мне пора уходить, предпринял попытку поцеловать меня. Я не чувствовала в его мыслях никакой агрессивности, Ломбардо не собирался ни к чему меня принуждать и отступил бы при первом же "нет" с моей стороны. Однако я не стала ничего говорить, а под влиянием импульса (или все той же программы) сильно оттолкнула его от себя. Он споткнулся, упал и, ударившись о край стола, потерял сознание. "Дублей" не последовало -- все получилось у меня с первого раза. Я перетащила бесчувственного Карло в спальню, раздела его и уложила в постель, после чего покинула квартиру, предварительно уничтожив все следы моего пребывания в ней. Серьезной проблемой мог бы стать монитор на входной двери, но Ломбардо, к счастью, не хранил его записи -- они автоматически стирались ежедневно в полночь. Как и в предыдущих случаях, скачок во времени произошел, когда я ехала в лифте. Мигнул свет, дрогнул пол под моими ногами -- и тотчас из сумочки послышался тихий писк. Я достала комлог, включила его и произнесла: -- Да? -- Стол заказов службы такси, -- раздался в трубке механический голос, модулированный под мягкое женское контральто. -- Слушаю вас. Я не сразу сообразила, в чем дело. Лишь секунд через десять до меня дошло, что на этот раз я вернулась в свое настоящее, и мой комлог автоматически восстановил связь с номером, который я набрала еще в лифте гостиницы. Ну вот, слава Богу, мое путешествие в прошлое закончилось... Первое путешествие, поправила я себя. А сколько их будет еще?.. Голос в трубке повторил свой вопрос. Уже покидая кабину лифта, я пробормотала в ответ сакраментальную фразу "Извините, ошиблась номером", выключила комлог и, миновав безлюдный вестибюль, вышла на улицу. Там я спустилась на ближайшую станцию подземки и села в экспресс, следующий до космопорта. Сейчас мне совсем не хотелось ехать в штаб и давать разъяснения по поводу инцидента с Келли Симпсон, но выбирать не приходилось -- я обязательно должна поговорить с коммодором Конте и развеять его возможные сомнения на свой счет. А потом я вернусь к Игорю, расскажу ему все без утайки -- и мы вместе будем думать, как нам жить дальше. Ну, а если он не захочет иметь ничего общего с чудовищем, читающим чужие мысли и путешествующим во времени, то что ж, быть по тому. Значит, так было написано в Книге Судеб... Возвращение в настоящее заметно всколыхнуло меня и вывело из умственного ступора. Моя голова заработала гораздо быстрее -- хотя нельзя сказать, что продуктивнее. Все мои вопросы так и оставались без удовлетворительных ответов. Что со мной творится -- я сошла с ума и у меня галлюцинации, или все это происходит наяву? Если верно второе, то как это происходит? Кто (или что) тому причиной? И главное -- зачем? Впрочем, по поводу последнего у меня были кое-какие соображения. История с двумя Ломбардо наконец обрела свою завершенность и удачно вписывалась в одну схему, правда, довольно безумную -- однако после всего, что случилось со мной в последнее время, я уже не знала, где провести границу между безумием и здравым смыслом. Карло Ломбардо знал своего двойника, который явился к нему несколько месяцев назад и сообщил, что его забросило из недалекого будущего, отстоящего от нашего времени всего на три года. Ломбардо-будущий рассказал себе-нынешнему о тех разительных переменах, что должны были случиться с их родиной, Террой-Сицилией, через пару лет. Для обоих Ломбардо, которые были младшими членами одной из сицилианских Семей, то есть принадлежали к правящему классу, эти перемены не сулили ничего хорошего, поэтому они задумали изменить ход событий в благоприятную для себя сторону. Их мишенью был Конте -- они ничего не знали о роли во всем этом деле адмирала Сантини и считали, что именно коммодор является главным виновником грядущей катастрофы. С этой целью тот Ломбардо, который пришел из будущего, отправился на Нью-Джорджию, где обычно делали остановку все корабли, следующие с Терры-Сицилии на Дамогран, а другой остался здесь, чтобы подстраховать своего двойника, если тому не удастся уничтожить Конте в пути. Их замысел, несомненно, увенчался бы успехом, если бы не мое вмешательство: сначала предупрежденный мною Василов предотвратил взрыв эсминца и избавил мир от пришельца из будущего, а потом уже я самолично "подкорректировала" память Ломбардо-нынешнего, одним метким ударом заставив его забыть и о двойнике, и обо всем том, что он от него узнал. Реальность была восстановлена с минимальным ущербом для настоящего и будущего -- а я послужила орудием в руках судьбы. Другие три случая моего вторжения в прошлое -- похищение Келли Симпсон, встреча с Игорем на набережной и неудачное покушение на саму себя -- пока не находили убедительного объяснения в рамках этой шаткой гипотезы. Я располагала слишком скудной информацией о них, чтобы судить наверняка, но некоторые обстоятельства свидетельствовали в пользу моей догадки. Так, например, Игорь был напрямую связан с Аленой Габровой, у которой, вполне возможно, был двойник, погибший во время катастрофы корабля Томаса Конноли. А Келли Симпсон имела отношение к адмиралу Сантини, чье дело продолжит (вернее, должен продолжить!) коммодор Конте. Инцидент с Ньето стоял немного особняком, однако я не исключала, что при более тщательном рассмотрении обнаружится его связь с другими эпизодами -- уже известными или теми, которые мне только предстоит пережить. В том, что это еще не конец, я ничуть не сомневалась. Ситуация мне ужасно не нравилась, все происходящее вызывало у меня решительный протест. Я не хотела быть ничьей марионеткой, я хотела сама определять свое будущее -- но у будущего, похоже, имелось на сей счет собственное мнение, исключавшее любые "вольности" с моей стороны. И хуже всего было то, что это будущее вообще существовало -- не как возможность, не как перспектива, а как уже состоявшаяся реальность, которая противилась любым попыткам изменить ее. Я всю жизнь верила, что человек сам творец своей судьбы, и такая картина мирозданья, исключавшая любое проявление с