о в четыре дюйма, на который можно было в одну секунду вызвать любую из миллиона страниц текста. Выглядело оно безумно сложно, и это было одной из причин, по которым на гладкой пластиковой коробочке, в которую это устройство было встроено, были написаны слова большими дружелюбными буквами "Без паники!" Другая причина заключалась в том, что это устройство на самом деле являлось той самой в высшей степени замечательной из всех книг, которые выходили когда-либо в свет в издательских корпорациях Малой Медведицы -- "Путеводитель вольного путешественника по Галактике". Он издавался в виде микросубмезонного электронного компонента потому, что если бы его напечатали в виде обычной книги, межзвездному автостопщику понадобилось бы несколько больших зданий, чтобы носить его с собой. Под этими вещами в рюкзачке Форда лежали несколько шариковых ручек, блокнот и большое банное полотенце из "Маркса и Спенсера". В "Путеводителе вольного путешественника по Галактике" кое-что написано по поводу полотенец. Полотенце, написано в нем -- это самый многоцелевой предмет из тех, что могут оказаться у межзвездного путешественника. Оно может иметь огромную практическую ценность. В него можно завернуться для тепла, пересека холодные луны Беты Джаглана; на нем можно валяться на алмазно-мраморных песках пляжей Сантрагинуса-V, вдыхая головокружительные морские бризы; можно спать, укрываясь им, под звездами, что багровым светом освещают пустынную планету Кракофон; плавать на нем, как на плоту, по медленной тяжелой реке Моль; намочить его для рукопашного боя; обернуть вокруг головы, чтобы уберечься от вредных паров или от взгляда Кровожадного Зверя Жукобола с Трааля (умопомрачительно глупое животное, которое считает, что если вы его не видите, то и оно не может вас видеть -- тупое, как пробка, но очень кровожадное); размахивая полотенцем, можно в случае опасности подавать сигнал тревоги; ну, и, конечно же, им можно вытираться, если оно все еще кажется достаточно чистым. Более важно то, что полотенце имеет огромное психологическое значение. Почему-то, когда цивил (цивил: не вольный путешественник) обнаруживает, что у путешественника есть с собою полотенце, он автоматически предполагает, что у него есть также зубная щетка, носовой платок, мыло, коробка печенья, фляжка, компас, карта, моток веревки, жидкость от комаров, тент на случай дождя, скафандр и т.д. и т.п. Более того, в этом случае цивил с радостью одолжит путешественнику любой из этих и десятка других предметов, которые тот мог случайно "забыть". Ход мысли цивила таков: человек, который сумел объездить галактику вдоль и поперек, измерить ее ввысь и вширь, сразиться со всевозможными непредвиденностями и одолеть их, и при этом всегда знать, где его полотенце -- это, безусловно, человек, которого можно уважать. Отсюда происходит особое выражение, устойчиво вошедшее в слэнг вольных путешественников. Например: "Слушай, ты рубился с таким пиплом -- Форд Префект? Вот ништяк-чувак -- по жизни знает, где его полотенце." ("Рубиться": общаться, состоять в связи, иметь сношения, в т.ч. половые, с к.-л.; "пипл": поистине компанейский парень; "ништяк-чувак": поистине удивительно компанейский парень.) x x x Тихо лежа поверх полотенца в рюкзачке Форда Префекта, суб-Ф-ирный сенсОмат начал попискивать чаще. Мили между поверхностью планеты и огромными желтыми предметами начали сокращаться. В Джодрелл-Бэнке кто-то решил, что настало время сделать перерыв на чашечку чая. x x x -- У тебя есть с собой полотенце? -- внезапно спросил Форд Артура. Артур, боровшийся с третьей пинтой, смутно поглядел на него. -- А, что? Ну, нет... а надо? Артур уже перестал удивляться -- в этом больше не было никакого смысла. Форд огорченно прищелкнул языком. -- Пей, -- велел он. В этот миг грохот, рокот и треск с улицы покрыл негромкий шум в баре, музыку из музыкального автомата и икание человека, сидевшего рядом с Фордом и икавшего над виски, который Форд по ходу дела выставил ему. Артур поперхнулся пивом и вскочил на ноги. -- Что это? -- вскричал он. -- Ничего, -- ответил Форд. -- Еще не началось. -- Слава Богу, -- сказал Артур и выдохнул. -- Скорее всего, просто сносят твой дом, -- сказал Форд, заливая в себя последнюю пинту. -- Что? -- вскричал Артур. Внезапно чары Форда рухнули. Артур дико огляделся и бросился к окну. -- Господи! Ну, точно! Они сносят мой дом! Какого черта я делаю в пивной, Форд? -- Сейчас это уже не имеет большого значения, -- сказал Форд. -- Пусть получат свое удовольствие. -- Удовольствие? -- взвыл Артур. -- Удовольствие! -- Он снова быстро глянул в окно, чтобы убедиться, что они говорят об одном и том же. -- Да к дьяволу их с их удовольствием! -- прокричал он и выбежал из пивной, яростно размахивая почти пустой пивной кружкой. -- Остановитесь, вандалы! Разорители! -- ревел Артур. -- Безумные визиготы, прекратите немедленно! Форду пришлось последовать за Артуром. Быстро повернувшись к бармену, он спросил четыре пакета орешков. -- Пожалуйста, сэр, -- ответил бармен, высыпая пакетики на стойку, -- Двадцать восемь пенсов, будьте добры. Форд оказался очень добр -- он вручил бармену еще одну пятифунтовую банкноту и велел оставить сдачу себе. Бармен поглядел на бумажку, потом на Форда. Внезапно бармен вздрогнул: его поразило чувство острое, но совершенно незнакомое, потому что никто на Земле никогда еще не чувствовал такого. В критические минуты любая существующая во Вселенной форма жизни издает короткий и тонкий сигнал. Этот сигнал точно передает простое и почти трагическое чувство того, как далеко это существо находится от места своего рождения. На Земле невозможно быть от места своего рождения дальше шестнадцати тысяч миль, что, в сущности, не так уж далеко, и поэтому такие сигналы слишком слабы, чтобы их замечать. Форд Префект переживал очень критический момент, а родился он в 600 световых годах от Земли, в непосредственной близости к Бетельгейзе. Бармен покачнулся, пораженный сильным, непостижимым ощущением расстояния. Он не знал, что это означало, но поглядел на Форда Префекта с новым уважением, почти со страхом. -- Вы это серьезно, сэр? -- спросил он хриплым шепотом, от которого вся пивная утихла. -- Вы думаете, конец света будет? -- Да, -- ответил Форд. -- Прямо сегодня? Форд оправился. Настроение у него улучшалось. -- Ага, -- сказал он весело. -- По моим подсчетам, примерно через две минуты. Бармен не поверил своим ушам, но и только что испытанному ощущению он не мог не верить. -- И мы ничего не можем сделать? -- спросил он. -- Нет, ничего, -- ответил Форд, запихивая орешки в карманы. Кто-то в затихшей пивной вдруг рассмеялся над тем, как глупо стали выглядеть все остальные. Человек, сидевший рядом с Фордом, уже слегка поднабрался. Глаза его сфокусировались на Форде. -- Помнится, -- сказал он, -- когда наступает конец света, надо лечь и надеть на голову бумажный пакет -- или что-то в этом роде. -- Пожалуйста, если хотите, -- разрешил Форд. -- Так нам в армии говорили, -- сказал человек и снова принялся наводиться на стакан с виски. -- Это поможет? -- спросил бармен. -- Нет, -- ответил Форд и дружески улыбнулся. -- Ну, -- сказал он, -- мне пора. Помахав на прощанье рукой, он вышел. С секунду в пивной было тихо, а потом весьма бесцеремонно снова рассмеялся тот тип, что засмеялся в первый раз. Девица, которую он притащил с собой в пивную, на протяжении последнего часа или около того чувствовала к нему неуклонно растущее отвращение, и ей, вероятно, было бы приятно узнать, что через полторы минуты этот тип внезапно превратится в вихрь водорода, озона и углекислого газа. Однако в этот момент она и сама превратится в то же самое и вряд ли сможет в полной мере получить удовольствие. Бармен прочистил горло и услышал свой голос: -- Делаем последние заказы! Огромные желтые машины начали снижаться и прибавили ходу. Форд знал о них. Он, конечно, предпочел бы, чтобы все вышло как-нибудь иначе. Артур уже почти добежал по дорожке до своего дома. Он не замечал, как холодно вдруг стало вокруг, он не заметил ветра, не заметил внезапного необъяснимого порыва дождя. Он не видел ничего, кроме гусеничных бульдозеров, ползающих по куче, которая была его домом. -- Варвары! -- кричал он. -- Я отсужу у управления все до пенса! Я вас повешу, утоплю и четвертую! И высеку! И сварю в масле, пока... пока... пока вы не запросите пощады!.. Форд бежал за Артуром очень быстро. Очень-очень быстро. -- А потом начну все сначала! -- кричал Артур. -- А потом, когда закончу, смету все мелкие кусочки и на них попрыгаю! Артур не замечал, что люди бегут от бульдозеров; не замечал, что мистер Проссер во все глаза глядит в небо. Мистер Проссер увидел огромное желтое нечто, с воем рассекающее тучи. Невозможно огромное желтое нечто. -- И буду прыгать на них, -- кричал Артур, не останавливаясь, -- пока у меня не начнутся колики, или пока я не придумаю что-нибудь еще более ужасное, а потом... Артур поскользнулся, упал набок, прокатился немного и оказался лежащим на спине. Наконец-то он заметил, что что-то происходит. Он уставил палец в небо. -- Это еще что за чертовщина? -- взвизгнул он. Что бы это ни было, оно мчалось по небу во всей своей чудовищной желтизне, разрывая небо на части умопомрачительным ревом, и воздух схлопывался за ним с грохотом, вдавливавшим уши на шесть футов внутрь черепа. Следующее нечто летело за первым точно так же, только громче. Трудно сказать точно, что делали сейчас люди на всей поверхности планеты, потому что и сами они не знали толком, что делали. Во всяком случае, они не делали ничего осмысленного -- вбегали в дома, выбегали из домов, кричали -- неслышно из-за шума. Улицы городов всего мира были полны людей; машины врезались друг в друга, когда грохот обрушивался на них и прокатывался дальше, как цунами, над холмами и долинами, пустынями и океанами, казалось, раздавливая все, на что обрушивался. И лишь один человек во всем мире стоял и смотрел на небо с невыразимой печалью в глазах и резиновыми затычками в ушах. Он точно знал, что происходит, и знал это с той самой минуты, как его суб-Ф-ирный сенсОмат разбудил его, начав попискивать в ночной тишине под подушкой. Этого мгновения он ждал долгие годы; но когда он расшифровал полученный сигнал, сидя в своей маленькой комнатке, холод сжал его сердце. Изо всех рас в Галактике, которые могли заглянуть и сказать "привет!" планете Земля, подумал он, почему, ну, почему это должны были быть именно вогоны?! Однако, он знал, что делать. Когда корабль вогонов с ревом пронесся в воздухе над ним, Форд открыл свой рюкзачок. Он выбросил оттуда папку с надписью "Джозеф и удивительная одежда снов", выбросил книжку "Божьи чары": там, куда он отправляется, это ему не пригодится. Все было готово, все приготовлено. Он знал, где его полотенце. x x x Внезапная тишина поразила Землю. Она была еще хуже, чем грохот, если только такое возможно. Некоторое время не происходило ничего. Огромные корабли неподвижно висели в воздухе над всеми народами Земли. Они зависли, огромные, тяжелые и невесомые, как надругательство над природой. Многие люди впали в шоковое состояние, пытаясь осознать, что же они видят. Корабли висели в небе практически именно так, как висели бы кирпичи -- если бы могли. И некоторое время ничего не происходило. А потом раздалось мягкое шуршание, внезапный шепот отовсюду. Каждый аудиокомбайн, каждый радиоприемник, каждый телевизор, каждый магнитофон, плэер и проигрыватель на планете тихо включились сами собой. Каждая жестянка, каждое ведро, каждое окно, каждая машина, каждая рюмка, каждый лист ржавой жести превратились в акустическое устройство совершенного качества. Прежде, чем Земля исчезла, ее превосходно использовали для воспроизведения звука, выстроив из нее величайшую систему широкого вещания. Но это был не концерт, не музыка, не триумфальные фанфары, а простое объявление. -- Вниманию жителей Земли, -- сказал голос, и голос был чудесный -- чудесный квадрафонический звук с таким низким уровнем искажения, что и храбрец бы зарыдал. -- Говорит Простатик Вогон Джельтц из Галактического Управления по Планированию Подпространства, -- продолжал голос. -- Как вы, без сомнения, знаете, согласно комплексному плану развития внешних районов Галактики, через вашу звездную систему будет построено гиперпространственное скоростное шоссе, и ваша планета значится в списке предназначенных к сносу. Этот процесс займет чуть меньше двух ваших земных минут. Благодарю за внимание. Система выключилась. Невообразимый ужас охватил задравших головы жителей Земли. Ужас медленно расходился по толпам, словно они были железными опилками на листе бумаги, а под ними двигался магнит. Снова вспыхнула паника, отчаянная паника бегства, но бежать было некуда. Заметив это, вогоны снова включили свою систему. Она сказала: -- Не надо делать такой удивленный вид. Все карты, проекты и распоряжения о сносе висят на доске объявлений в вашем районном отделении Управления на Альфе Центавра уже пятьдесят ваших земных лет, так что у вас было достаточно времени, чтобы обжаловать решение по всем правилам. А теперь возмущаться несколько поздновато. Система снова умолкла, и эхо прокатилось по земле. Огромные корабли легко и плавно повернулись в небе. В днище их открылись люки, черные дыры в пустоту. К этому времени кто-то где-то включил радиопередатчик, нащупал волну и передал сообщение на корабли вогонов -- сообщение от имени всей планеты. Никто так и не услышал, что было в нем, услышали только ответ. Система снова ожила. В голосе прозвучало раздражение. Он сказал: -- Что значит, никогда не были на Альфе Центавра? Слушайте, это же от вас всего четыре световых года езды!.. А что, по-вашему, я должен был этим заниматься вместо вас?.. Что? Это ваши собственные проблемы! Включить лучи уничтожения. Из люков хлынул свет. -- Да ну, -- сказал голос на всю Землю, -- какая-то пошлая скучная планетка. Она мне совершенно несимпатична. -- И голос выключился. Повисло ужасное, жуткое молчание. Потом ужасный, жуткий шум. Потом ужасное, жуткое молчание. Вогонский Дорожно-Строительный флот унесся в чернильную звездную пустоту. 4. Далеко в противоположном спиральном рукаве Галактики, в пятистах тысячах световых лет от звезды Соль, Зафод Библброкс, президент Имперского Галактического Правительства, мчался по морям Дамограна, и его дельта-глиссер с ионным мотором посверкивала в лучах дамогранского солнца. Жаркий Дамогран; далекий Дамогран; Дамогран, о котором почти никто ничего не слышал. Дамогран, секретная база "Золотого Сердца". Глиссер скользил по воде. До места назначения ему еще оставалось некоторое время, потому что Дамогран -- планета, довольно неудобно устроенная. На ней нет ничего, кроме средних и мелких пустынных островов, разделенных очень приятными, но чересчур уж широкими пространствами океана. И глиссер скользил по воде. Из-за своей топографической несуразности Дамогран всегда был пустующей планетой. Именно поэтому Имперское Галактическое Правительство выбрало Дамогран для проекта "Золотое Сердце": потому что он был таким пустующим, а "Золотое Сердце" было таким секретным. Глиссер зарывался и подпрыгивал на волнах моря, разделявшего главные острова единственного на всей планете архипелага, имевшего мало-мальски осмысленные размеры. Зафод Библброкс направлялся из маленького космопорта на острове Пасхи (это название -- совершенно случайное совпадение: на галактик-спиче "пасхи" означает "маленький, плоский и светло-бурый") к острову "Золотого Сердца", который по другому случайному совпадению назывался Франция. Одним из побочных эффектов работы над "Золотым Сердцем" было огромное количество случайных совпадений. Но ни в коей мере не было совпадением то, что сегодняшний день, день кульминации работы над проектом, великий день снятия завесы, день, когда "Золотое Сердце" будет наконец представлено восхищенной Галактике, был также днем великих свершений для Зафода Библброкса. Ради этого дня он и решил некогда избираться в президенты -- решение, которое заставило волны изумления прокатиться по всей Имперской Галактике: Зафод Библброкс -- президентом??? Тот самый Зафод Библброкс? Тем самым президентом? Многие увидели в этом неопровержимое доказательство тому, что вся населенная Вселенная окончательно сошла с ума. Зафод усмехнулся и поддал газу. Зафод Библброкс, искатель приключений, бывший хиппи, бездельник (жулик? -- вполне возможно), хулиган и отвратительный тип, пользовался репутацией фигуры совершенно несерьезной. И вдруг -- президент? Никто еще не сошел с ума; во всяком случае, не настолько. И только шесть человек во всей Галактике, которые знали, как она управляется, понимали, что с того момента, как Зафод Библброкс объявил о своем решении баллотироваться в президенты, вопрос был более-менее решенный: Зафод -- идеальная кандидатура для этого поста.1 Чего они совершенно не знали, так это причины, толкнувшей Зафода на этот шаг. Зафод круто повернул, подняв стену брызг, сверкающих на солнце. Итак, сегодня! Сегодня тот день, когда они поймут, к чему стремился Зафод. Сегодня -- день, венчающий все президентство Зафода Библброкса. Сегодня к тому же ему исполняется двести лет, но это не более, чем еще одно случайное совпадение. Зафод несся по дамогранским морям и улыбался, предвкушая, какой это будет чудесный и восхитительный день. Он расслабился и лениво забросил руки за спинку сидения. Глиссер он вел дополнительной рукой, которую давеча приделал под своей правой, чтобы удобнее было кататься на водных лыжах. -- Ого-го! -- говорил он себе, -- Да, чувак, ты реально крут! Но нервы его были натянуты, как струны. Песчаный остров Франция был похож на полумесяц и имел двадцать миль в длину и пять миль в поперечнике. В сущности, это был не столько остров как таковой, сколько изгиб границы большого залива. Это впечатление усиливалось тем, что внутренняя линия полумесяца состояла почти сплошь из обрывистых скал. От вершин скал начинался склон, продолжавшийся все пять миль до противоположного берега. На вершине скалы стоял административный корпус. В нем обитали в основном инженеры и исследователи, выстроившие "Золотое Сердце" -- большей частью гуманоиды, хотя среди них мелькали рептилоиды-атомщики, двое или трое зеленых похожих на эльфов максимегалактиан, пара осьминоидов-физуктуралистов и один хулуву (хулуву -- это сверхразумный оттенок синего цвета). Все, кроме хулуву, были разодеты в разноцветные парадные лабораторные халаты; хулуву по такому случаю преломился в специально поставленной для этого призме. Всех собравшихся охватывала дрожь высочайшего восторга. Все вместе и каждый в отдельности, они превзошли самые отдаленные пределы законов физики, перестроили саму основу ткани материи, выпрямили, искривили и уничтожили законы вероятности и невероятности; но величайший трепет они испытывали от предстоящей встречи с человеком, носившим на шее оранжевую ленту. (Оранжевую ленту по традиции носил президент Галактики.) Для них даже не имело бы значения, если бы они узнали, какой властью в действительности обладает президент Галактики: а именно -- никакой. Только шесть человек во всей Галактике знали, что задача галактического президента не в том, чтобы обладать властью, а в том, чтобы отвлекать внимание от нее. И Зафод Библброкс выполнял свою работу изумительно. Ослепленные солнцем и морем люди, затаив дыхание, смотрели, как президентский катер огибает мыс и входит в залив. Сверкая и сияя, он скользил по морю, закладывая широкий плавный поворот. В сущности, глиссеру вовсе не нужно было касаться воды, поскольку его держало над ней облако ионизованных атомов -- но исключительно ради эффекта он имел тонкие подводные крылья, которые можно было опускать в воду. Они со свистом поднимали нарезанные пласты воды в воздух и вспахивали в море глубокие борозды, разгоняя огромные волны, которые с пеной обрушивались за кормой глиссера, пересекавшей залив. Зафод любил эффектность: в этом он был большой специалист. Зафод резко крутанул руль -- глиссер развернулся, бросив широкий полукруг брызг на прибрежные утесы, и застыл, слегка покачиваясь на волнах. Через несколько секунд он выпрыгнул на палубу, улыбнулся и помахал рукой трем миллиардам зрителей. Три миллиарда зрителей не присутствовали на самом деле, а следили за каждым его жестом глазами маленькой автоматической объемной камеры, которая подобострастно следовала за Зафодом по воздуху. Объемные снимки президентских фокусов и выходок были чрезвычайно популярны; в этом и состояло их предназначение. Зафод снова усмехнулся. Три миллиарда и еще шесть человек не знали пока этого, но сегодня их ждал фокус посильнее всего, чего они могли ожидать. Робот-камера крупным планом наехала на наиболее популярную из двух голов Зафода, и тот снова помахал рукой. В первом приближении внешность его была гуманоидной, за исключением дополнительной головы и третьей руки. Замечательные волосы его торчали во все стороны, в голубых глазах светилось что-то, совершенно не поддающееся определению, а подбородки его, как всегда, были слегка небриты. Шестиметровый прозрачный шар подплыл к катеру, крутясь и подпрыгивая, сверкая хрусталем в лучах солнца. Внутри шара плавал широкий полукруглый диван, обитый шикарной красной кожей: чем больше подпрыгивал и крутился шар, тем более неподвижно и прочно стоял диван, надежный, как скала. Опять же, для эффектности, как и все остальное. Через стену Зафод шагнул внутрь шара и развалился на диване. Две свои руки он раскинул по спинке дивана, а третьей смахнул какую-то пылинку с колена. Оглянувшись обеими головами, он улыбнулся и задрал ноги. "Щас спою!" -- подумал он. Вода под шаром вскипела, забурлила и поднялась мощной струей. Шар взмыл в воздух, подпрыгивая и крутясь на струе воды. Он поднимался все выше и выше, отбрасывая отблески света на поверхность скалы. Шар все поднимался на струе воды, которая обрушивалась в воду в сотне футов под ним. Зафод улыбнулся, поглядев на себя со стороны. В высшей степени причудливое транспортное средство, но в высшей степени красивое. На вершине скалы шар на мгновение замер, подлетел к желобу, по нему прокатился до небольшой вогнутой платформы и на ней остановился. Под оглушительные аплодисменты Зафод Библброкс вышел из шара, и его оранжевая лента засверкала в лучах солнце. Президент Галактики прибыл. Он подождал, пока аплодисменты стихнут, и поднял руки. -- Привет, -- сказал он. К нему подскочил правительственный паук и попытался всунуть ему в руки копию написанной для него речи. Страницы оригинала с третьей по седьмую лениво плавали сейчас по дамогранскому морю милях в пяти от залива. Страницы первую и вторую спас дамогранский лапчатокрылый орел, и уже приспособил их к необычному новой формы гнезду, которое он недавно изобрел. Оно было выстроено почти полностью из папье-маше, и свежевылупившийся орленок положительно не мог разломать его и вывалиться наружу. Дамогранский лапчатокрылый орел слышал что-то о роли естественного отбора в эволюции, но не желал иметь с этим ничего общего. Зафоду Библброксу написанная речь была не нужна, и он вежливо отклонил то, что протягивал ему паук. -- Привет, -- сказал он снова. Все пожирали его глазами, или, по крайней мере, почти все. Зафод нашел в толпе Триллиан -- девушку, с которой он познакомился недавно, объезжая планеты инкогнито с целью позабавиться. Она была стройна, смугла, гуманоидна, с длинными волнистыми волосами, чувственным ртом, забавным маленьким носиком и шикарными карими глазами. Из-за красного шарфа, завязанного так, как это делала только она, и длинного развевающегося коричневого шелкового платья она смутно напоминала аравитянку. Однако, конечно, никто из присутствующих никогда не слышал об аравитянах. Арабы совсем недавно исчезли из Вселенной, да и когда они еще существовали, они обитали в пятистах тысячах световых лет от Дамограна. Триллиан не представляла собой ничего особенного, по крайней мере, так считал Зафод. Она просто много путешествовала с ним и говорила ему в лицо то, что думает о нем. -- Привет, красотка! -- сказал Зафод ей. Она быстро состроила недовольную гримаску и отвернулась. Потом она снова посмотрела на него, уже теплее -- но теперь он смотрел в другую сторону. -- Привет, -- сказал Зафод группе существ -- представителей прессы, которые стояли неподалеку и ждали, что Зафод наконец покончит с приветами и начнет давать материал. Им он улыбнулся особо, потому что знал, что близится момент, когда он даст им чертовски сильный материал. Однако, то, что он стал говорить затем, было не совсем то, чего они ждали. Кто-то из чиновников-церемониймейстеров с раздражением понял, что Президент явно не настроен читать превосходно закрученную речь, написанную для него, и нажал кнопку на устройстве дистанционного управления в своем кармане. Огромный белый купол, что возвышался вдали перед собравшимися, треснул посередине, раскололся и медленно сложился наземь. Все затаили дыхание, хотя прекрасно знали, что там будет, потому что они сами построили это. Под ним оказался огромный звездолет, ста пятидесяти метров в высоту, имевший форму шикарной кроссовки, безупречно белый и умопомрачительно красивый. В самом сердце его, невидимая, лежала маленькая золотая коробочка, в которой хранилось самое сумасшедшее устройство из всех, что были придуманы до сих пор; устройство, которое сделало этот корабль уникальным во всей истории галактики; устройство, давшее кораблю его название -- "Золотое Сердце". -- Вау! -- сказал Зафод Библброкс, увидев "Золотое Сердце". Ничего другого сказать он не мог. И он повторил еще раз, потому что знал, что это не нравится прессе: -- Вау! Собравшиеся выжидательно смотрели на него. Он подмигнул Триллиан, которая подняла брови и взглянула на него. Она знала, что он собирается сказать, и подумала, что смотрится он потрясающе. -- Это обалденная штука! -- сказал Зафод Библброкс. -- Нет, правда, это действительно обалденная штука! Она такая офигительно обалденная, что я, пожалуй, украду ее! Восхитительное президентское высказывание, совершенно президентское по форме. Зрители посмеялись, оценив остроту, корреспонденты обрадованно понажимали кнопки на своих суб-Ф-ирных ньюсОматах, а Президент широко улыбнулся. Он улыбнулся, сердце его невыносимо екнуло, и он нащупал пальцем маленькую парализОматическую бомбу, тихо лежавшую в его кармане. Наконец, терпение его лопнуло. Он воздел руки к небу, издал дикий клич, состоявший из мажорных терций, бросил бомбу на землю и побежал через строй внезапно застывших улыбок. 5. Простатик Вогон Джельц не был хорош собой даже по вогонским меркам. Купол его носа возвышался над низким поросячьим лбом. Темно-зеленая жесткая кожа была достаточно толстой, чтобы играть в темные игры вогонской Государственной Службы -- и играть неплохо, следует отметить -- и достаточно непромокаемой, чтобы неограниченное время существовать на глубине до тысячи футов безо всякого вреда для себя. Конечно, он никогда не нырял на такую глубину. На это у него не было времени. Таким он был потому, что биллионы лет назад, когда первые вогоны выползли из вязких первобытных морей Вогсферы и плюхнулись, пыхтя, на девственные берега этой планеты, в то утро, когда их осветили первые лучи яркого молодого солнца Вогсоль, силы эволюции словно бы отказались от вогонов, сочтя их безобразной и грустной ошибкой и отвернувшись с отвращением от них . С тех пор вогоны не развивались; они не должны были выжить. Но вогоны выжили -- в немалой степени благодаря упертости и тугоумному упрямству этих существ. «Эволюция?» -- сказали они себе. -- «Не больно-то надо!» И того, в чем природа им отказала, они добивались без ее участия, до тех пор, пока не научились исправлять самые вопиющие свои анатомические несуразности хирургическим путем. В то же время силы природы на планете Вогсфера отрабатывали сверхурочные, стараясь исправить свою ошибку. Они вывели мерцающих, как драгоценности, шустрых крабов, которых вогоны пожирали, разбивая их панцири железным молотком; высокие прекрасные деревья, такие стройные и разноцветные, что дух захватывало -- их вогоны валили, жгли и на огне жарили мясо крабов; элегантных существ, похожих на газелей, с шелковистой шерсткой и влажными глазами -- которых вогоны ловили и усаживались на них верхом. Использовать их как транспорт вогоны не могли, потому что спины у тех сразу ломались, но вогоны все равно ловили их и усаживались на них верхом. Так планета Вогсфера прозябала на протяжении тоскливых тысячелетий, пока вогоны неожиданно не открыли законы межзвездных путешествий. За несколько коротких вог-лет все до единого вогоны перебрались в сектор Мегабрантис, политический центр галактики, и теперь составляют там необычайно мощный костяк Галактических Государственных Служб. Они постарались приобрести образование, стиль и освоить общественный этикет, но в остальном современный вогон мало отличается от своих примитивных предков. Каждый год они импортируют со своей родной планеты двадцать семь тысяч мерцающих, как драгоценности, шустрых крабов, чтобы в праздничную ночь подвыпившие вогоны могли разносить их на кусочки железными молотками. Простатик Вогон Джельц был совершеннейшим вогоном по своему характеру. К тому же он не любил вольных путешественников. x x x Где-то в темной маленькой каютке в недрах флагмана Простатика Вогон Джельца, нервно зажглась маленькая спичка. Тот, кто зажег ее, не был вогоном, но знал о них все и имел все основания нервничать. Имя его было Форд Префект1. Он оглядел каюту, но увидел очень немного: странные и страшные тени наклонялись и прыгали от маленького неровного огонька, но все было тихо. Форд тихонько поблагодарил дентрасси. Дентрасси -- своенравное племя гурманов и обжор, дикие, но симпатичные ребята, которых вогоны недавно стали нанимать на свои корабли дальнего плавания коками, хорошо понимая, что те всегда будут верны своей природе. Это вполне устраивает дентрасси, потому что они любят вогонские деньги, одну из самых твердых валют в космосе, но презирают самих вогонов. Единственный вогон, вид которого доставляет дентрасси удовольствие -- это рассерженный вогон. Именно благодаря знанию этих незначительных фактов Форд Префект и не был сейчас сгустком молекул водорода, озона и угарного газа. Форд услышал слабый стон. При свете спички он увидел что-то большое, пошевелившееся на полу. Он быстро погасил спичку, сунул руку в карман, нашел то, что искал, и достал из кармана. Он присел на пол. Тело на полу снова пошевелилось. Форд Префект сказал: -- Я купил орешков. Артур Дент пошевелился и застонал снова, пробормотав что-то неразборчивое. -- На, поешь, -- посоветовал Форд, тряхнув пакетиком. -- Если ты раньше никогда не проходил через луч переноса материи, то, наверно, потерял массу солей и белков. Пиво, которое ты выпил, должно было немного смягчить эффект. -- Брррррр... -- выговорил Артур Дент. Он открыл глаза. -- Темно... -- сказал он. -- Ага, -- подтвердил Форд Префект, -- темно. -- Света нет, -- сказал Артур Дент. -- Темно... Света нет... Чего еще Форд Префект так и не смог понять в людях, так это их привычку постоянно утверждать и повторять очевидные вещи, типа "сегодня чудесный день" или "ты такой высокий" или "дорогой, у тебя такой вид, будто ты упал в канализационный люк, у тебя все в порядке?" Сперва Форд даже выработал теорию, объяснявшую это странное поведение. Если бы люди не упражняли постоянно свой ротовой аппарат, думал он, у них, наверно, срослись бы челюсти. После нескольких месяцев наблюдений и размышлений Форд сменил эту теорию на другую. Если люди перестанут упражнять свой ротовой аппарат, подумал он, у них начнут работать мозги. Через некоторое время Форд отбросил и эту теорию как чересчур циничную и решил, что, несмотря ни на что, люди ему все-таки нравятся, хотя жуткое количество вещей, о которых они не имеют ни малейшего представления, отчаянно мешает ему. -- Да, -- согласился он с Артуром, -- света нет. Форд угостил Артура орешками. -- Как ты себя чувствуешь? -- спросил он. -- Как воинская часть, -- ответил Артур. -- Какие-то органы во мне, похоже, празднуют дембель. В темноте Форд оторопело уставился на Артура. -- Если я спрошу тебя, где мы находимся, -- слабым голосом спросил Артур, -- я не пожалею об этом? Форд поднялся на ноги. -- Мы в безопасности, -- сказал он. -- Это хорошо, -- вздохнул Артур. -- Мы находимся в кладовке камбуза, -- продолжал Форд, -- на одном из космических кораблей Вогонского Дорожно-Строительного Флота. -- Да? В таком случае это странное значение слова "безопасность", -- заметил Артур, -- я с таким раньше не встречался. Форд зажег еще одну спичку, чтобы найти выключатель. Чудовищные тени снова закачались и запрыгали по стенам. Артур с трудом встал и опасливо повертел головой по сторонам. Отвратительно чуждые силуэты, казалось, окружили его, в воздухе были густо замешаны непонятные запахи, забиравшиеся прямо в легкие, но не становившиеся от этого более понятными, а глухой нервирующий шум где-то внизу не давал Артуру собраться с мыслями. -- Как мы сюда попали? -- спросил Артур, подрагивая. -- Застопили попутку, -- ответил Форд. -- Прошу прощения, -- сказал Артур, -- Ты хочешь сказать мне, что мы подняли палец, и зеленое чудище с квадратными глазами высунуло голову и сказало "Привет, ребята, запрыгивайте быстрей, я вас подброшу до отворота на Бэйзингсток"? -- Ну, Палец в нашем случае -- это электронное суб-Ф-ирное сигнальное устройство, отворот находится у Звезды Барнарда в шести световых годах отсюда, но в остальном все более или менее верно. -- А чудище с квадратными глазами? -- Оно действительно зеленое. -- Отлично, -- сказал Артур, -- и когда я попаду домой? -- Никогда, -- ответил Форд Префект и нашел выключатель. -- Прикрой глаза, -- сказал он и включил свет. Форд и сам несколько удивился. -- Боги, -- проговорил Артур, -- так вот как выглядит летающая тарелка изнутри!.. x x x Простатик Вогон Джельц волочил свое безобразное зеленое тело по капитанскому мостику. Он всегда бывал смутно раздражен после уничтожения населенных планет. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и сказал ему, что это было сделано неправильно, и тогда он наорал бы на него и почувствовал бы себя лучше. Джельц плюхнулся в свое кресло всей тяжестью в надежде, что оно сломается и даст-таки ему повод рассердиться, но кресло только издало жалобный скрип. -- Вон! -- заревел Простатик на молодого вогона-рядового, который вошел на мостик. Рядовой тотчас же с облегчением исчез. Он был рад, что не ему придется доложить о сообщении, только что полученном на корабле. Сообщение было официальным, и в нем говорилось, что на правительственной научно-исследовательской базе на Дамогране только что был продемонстрирован общественности новый чудесный вид космических кораблей, которые отныне сделают все подпространственные скоростные шоссе ненужными. Открылась другая дверь, но на этот раз вогонский капитан не крикнул ничего, потому что это была дверь камбуза, где дентрасси готовили еду. Поесть сейчас было бы недурно. Большое мохнатое существо вошло в дверь с подносом. Оно идиотически улыбалось. Простатик Вогон Джельц обрадовался. Он знал, что когда у дентрасси такой довольный вид, то это значит, что где-то на корабле происходит что-то, что рассердит его по-настоящему. x x x Форд и Артур глядели по сторонам. -- Ну, что скажешь? -- спросил Форд. -- Тут слегка неприбрано, ты не находишь? Форд посмотрел на продавленные матрасы, немытые тарелки и неопознанные фрагменты пахучего инопланетного нижнего белья, валявшиеся по всей тесноте каюты. -- Ну, понятно, это же рабочий корабль, -- сказал он. -- Это спальный кубрик дентрасси. -- Мне показалось, ты назвал их "вогоны" или что-то вроде того? -- Ну да, -- подтвердил Форд. -- Вогоны управляют кораблем, а дентрасси служат коками. Они и впустили нас на борт. -- Я запутался, -- сообщил Артур. -- Смотри сюда, -- сказал Форд. Он сел на один из матрасов и порылся в своем рюкзачке. Артур недоверчиво потыкал матрас и присел рядом. На самом деле, недоверие его было излишним, потому что все матрасы, выросшие на болотах Дзеты Сквернистворы, очень тщательно умерщвляют и сушат перед тем, как пустить в употребление. Очень немногие из них оживают снова. Форд протянул книгу Артуру. -- Что это? -- спросил Артур. -- "Путеводитель вольного путешественника по Галактике". Это такая электронная книга. Она расскажет тебе все, что нужно знать обо всем. Для того она написана. Артур повертел книгу в руках. -- Обложка мне нравится, -- сказал он. -- "Без паники!" -- это первые понятные и полезные слова, которые я услышал за сегодняшний день. -- Вот как она работает, -- сказал Форд. Он забрал ее у Артура, который все еще держал ее, как держат дохлого двухнедельного птенца жаворонка, и вынул из обложки. -- Нажимаешь вот эту кнопку, загорается экран, и на нем -- оглавление. Загорелся экран, примерно три на четыре дюйма, и на его поверхности замерцали символы. -- Ты хочешь узнать о вогонах, поэтому я ввожу это слово. -- Пальцы Форда пробежались по кнопкам. -- Вот, пожалуйста. На экране загорелись зеленые слова "Дорожно-Строительный Флот Вогонов". Форд нажал большую красную кнопку под экраном, и по экрану поплыли строки. Одновременно книга начала говорить свой текст тихим, спокойным, размеренным голосом. Вот что сказала книга. "Дорожно-Строительный Флот Вогонов. Что делать, если вы хотите подброситься на вогонах? Забудьте об этом. Вогоны -- один из самых неприятных народов в Галактике: не то, чтобы злые, но обладающие отвратительным характером толстокожие бюрократы и чинуши. Они не пошевелят и пальцем, чтобы спасти свою собственную бабушку от Кровожадного Зверя Жукобола с Трааля, без приказа, заверенного в трех экземплярах, входящего, исходящего, запрошенного, утерянного, найденного, переданного на общее расследование, снова потерянного, окончательно истлевшего и выброшенного в мусор. Лучший способ раскрутить вогона на выпивку -- это засунуть палец ему в глотку, а лучший способ вывести его из себя -- это скормить его бабушку Кровожадному Зверю Жукоболу с Трааля. Ни в коем случае не позволяйте вогону читать вам стихи." Артур посмотрел на это с недоумением. -- Странно. А как же тогда нам удалось напроситься? -- В том-то и дело. Книга устарела, -- сказал Форд, вкладывая книгу обратно в обложку. -- Я работаю внештатным корреспондентом для нового пересмотренного издания, и среди