в центр внимания "Братство"? -- Ах вот что, -- сказал Клинок. -- Та книга. [Примечание автора: Читатель может заинтересоваться, каким образом подобные и (время от времени) всякие прочие хронологические несуразицы возникают в королевстве Поссилтум. В первых книгах серии было установлено, что девилы -- исключительно талантливые торговцы и основная часть их доходов формируется покупкой в одном измерении и перепродажей в другом разного рода новинок. В силу этого обстоятельства повсюду, где пишутся книги в жанре "фэнтези", появляются двуручные мечи, кольчуги и арбалеты. Точно таким же образом девилы создают пиратские копии музыкальных произведений и печатной продукции, чтобы продавать их в разных измерениях, плюя на авторское право или выплату гонорара. И вы прекрасно с этим явлением знакомы. Взять хотя бы Интернет.] -- Насколько я помню, -- сказал Егор, -- в этой книге целая армия разнообразных персонажей. И где же в Поссилтуме ты намерена найти их аналоги? -- Это не так трудно, -- ответила Буря. -- Помнишь, как в прошлом году мы разбили Лагерь Любителей Фантастики? -- Помню, конечно. Нас тогда так острекал ядовитый плющ, что мы весь год после этого чесались. -- Ну так слушай. Парень, который тогда пришел и сказал нам, что мы не имеем права разводить костры в парке, некоторое время встречался с Мелиссой, и она еще помнит, где его можно найти. Думаю, что он сойдет за Рейнджера. -- Большая натяжка, конечно, -- заметил Егор. -- Впрочем, продолжай. -- А как насчет карлика... или гнома... как там его? Джон Малыш на эту роль потянет? -- Холодно, -- перебил Егор. -- Парень, конечно, коротышка, но, думаю, ему не понравится, если ты обзовешь его карликом. -- Мы не скажем ему, что он карлик, глупышка. Просто пригласим его участвовать, и пусть те, кто его увидит, сами делают выводы. -- Хм-м... Обсудим это позже. Кто еще? -- Что касается рока, то брат моей соседки по комнате призван в армию на должность мага. Получилось так, что он и пара его дружков сейчас в городе. Полагаю, мы можем рекрутировать их, пообещав устроить несколько свиданий вслепую. -- Классная идея, -- сказал Егор. -- Однако не думаю, что они помогут нам напасть на колдуна. Я слышал, что он с армией вась-вась. -- Как я уже сказала, мы не станем атаковать в лоб, -- пояснила Буря. -- Помните книгу? Мы постараемся уничтожить источник его могущества. -- Ну и как же, по-твоему, мы это сделаем? -- Готовься! -- сияя от счастья, произнесла Буря. -- Соберитесь все вокруг меня. С этими словами она вынула из поясной сумки небольшую коробочку и эффектным движением открыла ее. На дне коробки покоился отрезанный палец с глубоко врезавшимся в плоть кольцом. -- Меня сейчас вывернет наизнанку, -- едва слышно произнес Красный Клинок. -- Что это такое, Буря? И где ты это раздобыла? -- спросил Егор. -- У Мариан, -- ответила Буря. -- Ну, вы знаете... У той, которая подрабатывает горничной во дворце. Она свистнула это в комнате колдуна и передала мне. Все вначале посмотрели на кольцо, а затем друг на друга. -- Ну и с чего же мы начнем? -- Я стану эльфом, а вас попрошу разбрестись и поглазеть по сторонам в поисках Вулкана. Если в обществе и есть существо, обладающее большим потенциалом, но не столь мощным, как студенты, то им окажется выпускник университета, который еще не нашел выгодной работенки и в силу этого обстоятельства вынужден жить с родителями. Именно к такой категории потенциальных бунтовщиков и принадлежал единственный сын самого богатого землевладельца и строителя Поссилтума... -- Должен сказать, Донни, что из всех глупых планов, с которыми ты когда-либо выступал, этот самый безумный. -- Брось, Нардо, -- ответил молодой человек своему крепко скроенному приятелю. -- Это -- как два пальца о мостовую. Поверь мне хоть сегодня. При взгляде со стороны дуэт Нардо и Донни сильно напоминал свидание степенного и унылого филина с порхающей над ним сойкой. Или, если быть более точным, щеголеватым зеленым дятлом. -- Доверие или недоверие к делу отношения не имеет, -- произнес Нардо. -- Я не для того вытаскивал тебя то из одной кучи дерьма, то из другой, чтобы в результате ты закончил жизнь под мечами солдат. Тебя изрубят на куски. Подобно большинству богатых папаш, имеющих всего одного отпрыска, папа Дона маниакально боялся, что его наследника постигнут какие-нибудь неприятности. Для решения проблемы он нанял Бернардо в качестве слуги и телохранителя на то время, пока сынок был в университете. Получилось так, что отношения между слугой и молодым хозяином стали более тесными и доверительными, чем между сыном и отцом. Однако Бернардо всегда помнил о своей главной обязанности -- и о том, кто выписывает ему чеки. -- Но я не могу стоять в стороне и спокойно взирать на то, как этот колдун буквально вырывает сердце у моего папы и у его арендаторов, -- стоял на своем Дон. -- Насколько я понимаю, -- сухо заметил Бернардо, -- мужик всего лишь пытается спасти королевство. Королева Цикута настолько снизила налоги, что страна едва-едва держится на плаву. Ее экономическая политика никуда не годилась. -- Как ты это определил? -- искреннее удивился Дон. -- Оставаясь бодрствовать на тех лекциях, которые ты благополучно продрых, -- парировал Бернардо. -- Телохранителям на работе спать не положено. Кроме того, я кое-что узнал, когда вместо тебя сдавал испытания. -- Ну ладно, -- пожал плечами Дон. -- Как бы то ни было, но сборщики налогов будут таскать с собой кучу бабок, и я смогу их слега потрясти. -- Неужели твой папаша решил срезать тебе выплаты, пока ты не найдешь работу? -- подозрительно поинтересовался Бернардо. -- Нет. Это всего лишь способ несколько увеличить текущий доход, пока я не подыщу подходящее место, -- ответил Дон. -- Ты же понимаешь, что соответствующую моим талантам должность найти чрезвычайно сложно. -- Умри -- лучше не скажешь, -- пробормотал себе под нос Бернардо. -- Что ты сказал? -- Ничего особенного. Проехали, -- с невинным видом произнес телохранитель. -- Дело в том, Донни, что если ты даже и сумеешь улизнуть от армии, тебе вряд ли стоит бодаться с этим Скивом. До меня доходили слухи, что он кое с кем связан, а это означает для всех нас серьезные неприятности. Бернардо говорил со знанием дела, поскольку, прежде чем занять пост телохранителя, работал на Синдикат. Правда, не очень долго, -- Ну да, как же! -- заржал Донни. -- Я даже слышал, что он содержит дракона. Скажи, ты видел в наших краях хотя бы одного дракона? -- Я... -- Помолчи. Это всего лишь лапша, которую вешают на уши, чтобы напугать людей и добиться поставленной цели. Что касается меня, то я поверю в это лишь после того, как увижу собственными глазами. -- Мне доводилось видеть такие вещи, в которые я до сих пор не верю. -- Все. Значит, договорились! -- радостно воскликнул Донни. Бернардо некоторое время смотрел на него молча, а потом разыграл свою козырную карту. -- Если дойдет до твоего папаши, он закатит истерику. А потом примется за меня. -- Я все предусмотрел, -- улыбнулся Донни. -- Я выступлю инкогнито. Под другим именем. Никто не подумает, что это я. -- Еще бы! Ты этим действительно облапошишь лохов, -- сказал Бернардо, демонстративно оглядывая кричащий наряд молодого человека. Дон всегда страшно гордился тем, что выделялся из толпы, и сегодня он был одет точно так же. -- Не бойся, я надену другой костюм, -- сказал он. -- Я же говорю тебе, все схвачено. Бернардо тяжело вздохнул и покачал головой. Понимая, что авантюра с самого начала обречена на провал, он знал: заставить Донни пересмотреть позицию практически невозможно. Особенно если вся заваруха связана с обновлением гардероба. -- Поделись, -- сказал он, -- какое же имя ты себе выбрал? -- Что же, -- ответил Дон. -- Оно короткое, но звучит сильно и решительно. "Палач". Как тебе? -- Во всяком случае, лучше, чем "Ослиная задница", -- пробормотал Бернардо. -- Что? -- Ничего. А наряд ты себе уже присмотрел? -- Окончательно я пока не решил, -- признался Дон. -- Возможно, это будет отороченный мехом комбинезон из коричневой замши с яркими аксессуарами. -- Ну с этим ты уж точно затеряешься в толпе, -- закатив глаза, простонал Бернардо. -- Но почему бы тебе не облачиться с ног до головы в черную лаковую кожу, включая, естественно, головной убор и высокие сапоги. -- Отличная идея! Заметано! -- с широкой ухмылкой воскликнул Дон. -- Я всего лишь пошутил, Донни, -- с отчаянием в голосе произнес Бернардо. -- А я нет. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Вне зависимости от того, какое впечатление произвело на вас наше с Нунцио отношение к закону и порядку, имеется черта, которую мы, как правило, стараемся не переступать. В частности, мы никогда не лжем боссу. В своих докладах мы можем опустить кое-какие детали, но делаем это лишь для того, чтобы не ставить его в затруднительное положение. От беспардонного открытого вранья мы шарахаемся, как от чумы. Отчасти мы поступаем так потому, что знаем: если в Синдикате вас уличат во лжи, обвинений в лжесвидетельстве в ваш адрес ждать не приходится. Наказание будет гораздо более грубым и скорее всего необратимым. В свете этого я не жаждал просить босса о новом поручении, не дав ему знать, что происходит. Такая задача требовала тонкого подхода и деликатности, чему я в ходе своей трудовой деятельности так и не научился, ибо подобные качества требовались от меня крайне редко. Тем не менее, понимая, что сделать это необходимо, и сделать именно мне, поскольку все это моя затея, к посещению босса я подготовился чрезвычайно тщательно. С помощью Нунцио я сочинил вполне правдоподобную легенду, способную выдержать почти все вопросы. За перекрестный допрос третьей степени я, конечно, поручиться не мог. После этого Корреш подсказал мне, как лучше изложить предложения в письменном виде. В результате наших совместных упражнений на свет появился пергаментный свиток довольно внушительного вида. Решив, что за имевшееся в моем распоряжении время лучше подготовиться невозможно, я постучал в дверь босса. -- Босс, вы можете мне уделить пару минут? -- спросил я, просовывая голову в щель. Босс сидел за столом с бокалом вина в руке, а рядом с ним стоял полный кувшин. -- Конечно, Гвидо. Заходи. Наливай себе вина. Мне казалось, что босс слишком рано принялся за выпивку, но я также знал, что это не мое дело. Честно говоря, я не имел представления, что ежедневно делает босс с целью привести в порядок финансы, однако понимал, какое напряжение он при этом испытывает. Одним словом, ему решать, как и что делать. -- Я никогда не пью на работе, босс, -- сказал я. -- Но все равно спасибо. Мне надо с вами кое о чем потолковать. Я огляделся по сторонам, придвинул стул и сел. Оказавшись в комнате босса, я не знал, с чего начать. Босс, похоже, это понял и, наклонившись чуть вперед, произнес с легкой улыбкой: -- Ну так что я могу для тебя сделать? Вопрос прозвучал очень дружелюбно. Я набрал полную грудь воздуха и ринулся в бездну. -- Я вот о чем, босс. Такое, значит, конкретно, дело. Я тут типа подумал... Вы ведь знаете, мы с Нунцио некоторое время прослужили в здешней армии? -- Да, слышал, -- кивнул он. -- Так вот, поскольку я побывал там внутри, я, похоже, побольше вашего знаю, что за типы служат в армии и что у них на уме. Дело в том, что меня беспокоит, как они станут собирать налоги. Просекли? Я умолк и вопросительно на него уставился. -- Не очень, -- насупился он. Все шло не так хорошо, как можно было надеяться, однако я отважно гнул свою линию. -- Я хочу сказать, если ты солдат, то тебе плевать, как к тебе относятся враги, потому что твоя задача -- их всех поубивать, и не стоит рассчитывать на то, что это им придется по вкусу. А собирать с людей бабки -- совсем другое дело, и без разницы -- платят они тебе за крышу или ты сдираешь с них государственные налоги. Тут надо дипломатию проявить, потому что приходится снова и снова иметь дело с теми же самыми ребятами. Вояки могут быть асами, когда речь идет о том, чтобы оттяпать у противника кусок земли, но не уверен, что они знают, как следует обходиться с гражданскими лицами. Теперь улавливаете, куда я гну? Босс утвердительно кивнул, чему я был несказанно рад. -- Я об этом как-то не думал, но понимаю, о чем ты говоришь. Ощутив под ногами твердую почву, я продолжил более уверенно: -- Вы знаете, я терпеть не могу совать нос в дела начальства, но у меня есть предложение. Я подумал, что вам, может быть, захочется назначить кого-нибудь из военных приглядывать за сбором налогов и держать под контролем это дело. Для того чтобы вояки не слишком впадали в раж, выполняя свои новые обязанности. Босс снова насупился и проговорил: -- Хм... я не совсем тебя понимаю, Гвидо. Тебе не кажется, что ставить солдафона следить за другими солдафонами немного бессмысленно? С какой стати наш инспектор вдруг будет отличаться от тех, кого он станет инспектировать? -- Здесь надо учитывать две вещи, -- улыбнулся я. -- Во-первых, я уже кое-кого присмотрел на должность инспектора... Это один из моих армейских корешей. Поверьте, босс, мой кандидат не шибко любит армию и с трудом переваривает тамошние порядки. По правде говоря, я уже подготовил бумаги для официального назначения. Вам остается только их подписать. Я передал ему свиток; он развернул его и пробежал глазами. -- Забавное имя для солдата, -- пробормотал он себе под нос. -- Осса. -- Поверьте, босс, -- сказал я. -- Это как раз то, что надо для работы. Вместо того чтобы поставить подпись, босс откинулся чуть назад и сурово на меня посмотрел: -- Ты говорил, что есть две вещи. Докладывай о второй. -- Вообще-то я подумал, что вам может понадобиться парочка представителей, которые будут за всем следить на местах и докладывать вам лично, -- сказал я небрежно. -- В таком случае вы будете вдвойне уверены, что армия от вас ничего не прячет Босс несколько секунд молча смотрел на меня, а затем произнес: -- Понимаю. И полагаю, что у тебя уже имеется пара подходящего для этого дела парней. Я не ошибся? Эти слова застали меня врасплох. Он задал вопрос задолго до того, как я должен был перейти к этому пункту, и мне пришлось поднапрячь мозги, чтобы изменить тщательно проработанный сценарий. -- Ну... вообще-то... -- Не знаю, Гвидо. -- Он покачал головой. -- Сама по себе идея неплохая, но не уверен, что смогу обойтись без тебя и Нунцио. Помимо всего прочего, я хотел бы, чтобы Нунцио немного поработал с Глипом. Я хочу выяснить, не случилось ли что-нибудь нехорошее с драконом. Мне надо знать, что зверек в полном порядке. Мы снова оказались на одной и той же волне, и я позволил себе немного расслабиться. Если это единственное, что беспокоит босса, то я благополучно добрался до дома. -- Вообще-то, босс, -- осторожно начал я, -- я вовсе не имел в виду Нунцио. -- Мне казалось, что мы с Пуки отлично сладим с этим делом. С Нунцио мы уже успели потолковать об этом и решили, что лишить босса сразу всех трех телохранителей -- идея хреновая. Кроме того, было бы не вредно, чтобы один из нас, знающий привычки босса, остался с ним, а другой объединился бы с Пуки. Когда Нунцио сказал, что готов остаться с боссом, я не стал сильно спорить, поскольку не совсем ровно дышу к Пуки, хоть когда-то она и уложила меня одним ударом. Мне показалось, что мое предложение сильно удивило босса, и я поспешил продолжить: -- Правда, босс! Для трех телохранителей здесь и работы не найдется. Хочу сказать, что неприятности в замке вам может доставить лишь один человек -- сама королева, но думаю, что вам не стоит волноваться, пока вы не решите для себя вопрос с женитьбой. Я просто ищу способ отработать наше содержание... и сделать что-то полезное. По неизвестной мне причине эти слова его убедили окончательно, и он потянулся к гусиному перу. -- Ладно, Гвидо, -- сказал он, ставя подпись в свитке. -- Твоя взяла. Только не забывай сообщать мне, что происходит. -- Спасибо, босс, -- пробормотал я, забирая свиток и стараясь не встречаться с ним взглядом. -- Вы об этом не пожалеете. И я поспешил слинять, или, если вам так больше нравится, -- покинуть помещение. Задержавшись на некоторое время в коридоре за дверью, я ощутил, как колотится мое сердце. Оно колотилось значительно чаще, чем того требовала простая беседа служащего со своим нанимателем. До меня наконец дошло, что я снова возвращаюсь на полевую работу к грубому и беззаконному времяпрепровождению, которое, как я теперь знал, приводит к стрессам значительно реже, чем всякая дипломатическая тягомотина. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Всем прекрасно известно, что события, когда доходит до дела, не всегда развиваются в соответствии с заранее составленными планами. Это в первую очередь относится к избранному мною ремеслу, поскольку оно требует от вполне миролюбивого создания, коим являюсь я, знакомства с набором тупых и не очень тупых предметов. В девяноста процентах случаев, когда ситуация вынуждает прибегнуть к насилию, события развиваются не так, как предполагалось, и на первое место выходит задача выживания, а не получение прибыли. Однако я, кажется, отвлекся. Я пришел к выводу, что самая большая трудность в нашей тайной разведывательной миссии состояла в том, чтобы вынудить босса ее поддержать, не давая ему при этом знать, чем мы занимаемся в действительности. Однако, как выяснилось, добиться этого было легче легкого, отчасти потому, что босс все время был занят, пытаясь найти способ оздоровления государственных финансов, но главным образом в силу того, что он начинал зашибать с самого утра... Похоже, пьянство идет рука об руку со всем, что касается цифири. Как бы то ни было, использовав минимум уверток и недомолвок, я вышел из комнаты босса с документом, в котором Осса назначалась королевским следователем, а мы с Пуки -- личными представителями. Легче легкого. Что касается самой миссии, то она представлялась мне милой загородной прогулкой вдали от придворной суеты и дворцовых интриг. К моему величайшему сожалению -- и Нунцио не ленится мне об этом постоянно напоминать, -- я слишком медленно соображаю и мало интересуюсь деталями, чтобы разобраться во всех этих хитросплетениях. Однако, давая оценку своему новому заданию, я упустил из виду то, что мне придется работать с Пуки и Оссой. Хочу сразу пояснить против них обеих я не имею ничего. Я испытывал слабость к Оссе со времени нашей совместной службы в армии, когда она издевалась над нашим сержантом (парень был по меньшей мере раза в три крупнее ее и постоянно норовил ответить ударом на удар), не нарушая при этом субординации. (Вообще-то все это было не так уж и умно, зато требовало силы духа, которая в наше время большая редкость.) Что касается Пуки, то начиная с нашей первой встречи, когда она, решив, что я хочу напасть на босса, вывела меня из строя и при этом не добила, я вижу в ней высокого профессионала. Говоря это, я хочу дать вам знать, что Осса мне, нравится, а Пуки пользуется моим уважением. В свете сказанного я не думал, что в ходе нашей совместной работы могут возникнуть какие-либо сложности. Я и по сию пору считаю, что рассуждал тогда верно. Но я не учел того, что мы сформировали команду, состоящую из одного мужчины и двух женщин. Мужчиной был я, а женщинами -- две, как бы это повежливее выразить... "весьма склонные к соперничеству" личности. Подобная недоработка с моей стороны дала знать о себе почти с самого начала миссии. Когда мы первый раз остановились на привал, отдыхать стали я и Осса, а Пуки отправилась вперед, как она заявила -- "на разведку". -- Скажи, Мухобой, -- начала Осса, глядя в спину удаляющейся Пуки, -- с какой стати в этой разведывательной миссии участвуют три человека? Мне сразу не понравилось то, каким тоном это было сказано, но наша работа только начиналась, и я решил вопрос не обострять. Кроме того, нельзя было исключать, что Осса ничего не имела в виду. Солдат Старой гвардии (это я, значит) был обязан отвечать на вопросы новобранца, чтобы тот не обучался на собственных ошибках, а набирался опыта, получая ответы на свои вопросы. -- Это вытекает из требований безопасности, -- пояснил я. -- Мы не знаем, со сколькими противниками придется встретиться, мы не знаем также, чем он будет вооружен и насколько искушен в боевом искусстве. Нам будет легче убедить его, противника то есть, не совершать глупости, если мы сможем явить собой внушительную силу. Если же слов окажется недостаточно и противник решится на вышеозначенные глупости, то указанная сила повысит наши шансы на выживание. -- Не уверена, что все усекла, -- сказала она. Я вздохнул, еще раз осознав, что значительная часть нашего населения владеет речью гораздо хуже, чем я. -- Проще говоря, кто-то как следует подумает, прежде чем навалиться на троих. А если и надумает, то вскоре пожалеет о своей опрометчивости. -- Ну вот теперь я вроде усекла, -- успокоилась Осса. На некоторое время она погрузилась в молчание, а я поздравил себя с успехом в роли педагога. -- Но почему именно она? -- ни с того ни с сего продолжила Осса. -- Прости, не понял... -- У тебя во дворце осталась здоровенная команда, -- пояснила Осса. -- Почему ты вдруг решил тащить с собой эту ящерицу? По правде говоря, мы с тобой и вдвоем прекрасно управились бы. Я ясно помнил, что Осса присутствовала на нашем -собрании, когда Пуки добровольно вызвалась отправиться вместе с нами, но о том, что именно я на этом настаивал, припомнить не мог. -- Ты удивляешь меня, Осса, -- сказал я, покачивая головой. -- Создается впечатление, что ты выступаешь сейчас как ревнивая баба. -- Дело не в ревности, Мухобой... или, скажем, не только в ревности, -- протянула она. -- Раз ты решил прихватить кого-то еще, это говорит о том, что я, по-твоему, недостаточно хороша, чтобы прикрывать твою задницу. И поскольку ты избрал именно ее, мне очень трудно не воспринять это как личное оскорбление. -- А теперь открой уши и слушай меня внимательно, -- жестко произнес я, -- поскольку повторять я не намерен. Ты хорошая девочка, Осса, и понравилась мне с того дня, когда мы встретились в дрессировочном лагере. Ты круче всех -- кроме меня и Нунцио -- из армейских типов, с которыми я тогда познакомился, и меня устраивает, если ты станешь прикрывать мою задницу. Я буду чувствовать себя вполне уверенно. У тебя есть мозги, и, имея большую потенциальность, ты добьешься успеха, чем бы ни занялась в будущем. В отличие от тебя Пуки -- профессионал. Она давно приняла решение и достигла на избранном поприще больших успехов. Более того, судя по тому, что я узнал о подобных ей и Аазу извергах, она является профессионалом значительно дольше, чем ты существуешь в природе. Пуки очень хороша в деле, и нам повезло, что она решила поучаствовать в нашей заморочке. Знай, что уважение, которое я испытываю к ее профессионализму, никоим образом не затмевает те чувства, которые я испытываю к тебе. А чувства эти суть не что иное, как восхищение и симпатия. Вместо того чтобы дуться и распускать сопли, тебе следует пользоваться возможностью увидеть ее в деле. Глядишь, ты у нее чему-нибудь и научишься. Я лично рассчитываю тоже кое-что усвоить. Осса пробормотала нечто невнятное и погрузилась в себя. Я не мог понять причину этого. Возможно, она обдумывала услышанное, но нельзя было исключать и того, что продолжала дуться. Я не мог этого понять еще и потому, что возвращалась Пуки, и я несколько отвлекся, наблюдая, как она идет к нам. Пуки, как и обещала во дворце, изменила свою внешность с помощью Заклинания личины, чтобы не испугать местное народонаселение, значительная часть которого не привыкла к виду разгуливающих по дорогам демонов. В этих целях она сменила свою зеленую чешую, желтые глаза, остроконечные уши и волосы на обличье, свойственное тем из нас, кто постоянно обитает в этом измерении. Этим она и ограничилась. Пуки решительно не стала менять те признаки, которые причисляли ее к женскому полу. Я подумывал о том, чтобы сказать ей, что если она примет личину мужчины, то будет менее заметна и обретет более внушительный вид, но, хорошенько все взвесив, от этой идеи отказался. Мне показалось, что попытки обсудить с ней вопросы смены пола могут скверно кончиться для моего здоровья. Однако и это еще не все. Изменив личину, Пуки сохранила свою обычную рабочую одежду -- плотно обтягивающий кожаный комбинезон с множеством лямок и прорезных карманов, в которых она хранила свой арсенал. Наряд этот, как вы понимаете, не только не скрывал вышеуказанного факта, но, напротив, подчеркивал ее женские прелести и, кроме того, давал всем знать, что эта дама -- не из здешних краев. И наконец, последнее по месту, но не последнее по важности замечание. Заклинание личины нисколько не повлияло на ее манеру двигаться. Если эта информация вам ни о чем не говорит, значит, вам никогда не приходилось попадать в положение, когда ваша жизнь целиком зависит от правильной оценки потенциальности тех, кто на вас намерен накатить. Для большинства людей движение состоит в поочередном переносе одной ноги перед другой. Таким образом они перемещаются с места на место, ухитряясь при этом не упасть. Но это, пожалуй, и все. Тренированные атлеты вроде меня, сумевшие развить мускулатуру за пределы, необходимые для обязательной дневной прогулки, движутся более плавно и лучше удерживают равновесие. Однако и их походка имеет тенденцию оставаться несколько тяжеловесной. Пуки же относится к тем редким типам существ, о которых можно сказать, что они не ходят, а скользят. Они не только отлично держатся на ногах, но каждое их движение плавно перетекает в другое так, что кажется, будто эти существа танцуют под неслышимую другим музыку. Позвольте мне дать вам совет. Если вы повстречаете кого-нибудь, кто передвигается в столь радующий глаз манере, ни в коем случае не пытайтесь устроить с ними свары, ибо, пока вы будете замахиваться для удара, они успеют врезать вам раза три с той стороны, с которой вы никак не ожидаете. Мне было ясно, что, двигаясь таким образом, Пуки не впишется в толпу, какую бы личину она на себя ни напялила. Но, как я уже успел заметить, мне было весьма приятно (как профессионалу, естественно) за ней следить. Удовольствие удваивалось оттого, что Пуки передвигалась со мной рядом. -- Удалось ли тебе уладить отношения со своей маленькой подружкой? -- спросила она, стрельнув глазами в спину Оссы. Как только Пуки вернулась, на рекогносцировку решила отправиться Осса. Пройдя через это испытание с Оссой, я не имел ни малейшего желания выслушивать дурацкие шутки еще и с другой стороны. -- Пуки, испытывая громадное уважение к твоему возрасту (хотя точными цифрами ты предпочла со мной не делиться) и не желая тебя обидеть, я тем не менее должен спросить: помнишь ли ты свои юные годы? Задав этот вопрос, я удостоился косого взгляда, за которым последовала довольно длинная пауза. -- Если очень напрягусь, -- наконец проговорила она, -- то у меня возникают какие-то туманные воспоминания о тех днях. -- В таком случае, -- сказал я, -- напрягись покрепче и вспомни свои первые дни в нашем нелегком бизнесе. Как бы тогда ни задирала нос, в глубине души ты наверняка испытывала тревогу и неуверенность. И тревожило тебя не только то, как ты поведешь себя, когда дело дойдет до свалки. Больше всего ты боялась оказаться чужой в обществе тех, кто выступал на твоей стороне. Насколько я понимаю, именно это и происходит сейчас с нашей юной коллегой. -- Хм-м... Любопытное рассуждение, -- протянула Пуки, задумчиво кивая. -- Знаешь, Гвидо, а ты ведь на самом деле более чувствительный и заботливый, чем позволяешь себе показать. -- Отвечая на твой вопрос, -- сказал я, игнорируя ее слова, поскольку никогда не отличался любовью к комплиментам, -- хочу тебе сообщить, что Осса спрашивала меня о той роли, которую ты играешь в нашей экспедиции. На это я посоветовал ей завернуть свою ревность в тряпочку и видеть в тебе не женщину-конкурентку, а профессионала, который никогда не позволит посторонним мыслям и чувствам влиять на его работу и у которого ей следует учиться. -- Хм-м... Ладно, Гвидо, ты отлична донес до меня свою мысль, -- скривив физиономию, произнесла она. -- Я втяну когти и возьму эту славную малышку под свое крыло... выражаясь метафорично. -- Вот и хорошо, -- ответил я, -- это сделает нашу прогулку более приятной. -- К вопросу о прогулке. Не мог бы ты сообщить мне более внятно, что нам предстоит делать? Мне многим приходилось заниматься, но в качестве надзирателя за сбором налогов я никогда не выступала. -- Молодец, -- похвалил я, -- сейчас самое время еще раз совместно обмозговать наши планы. Эй, Осса! Когда она обернулась, я жестом пригласил ее присоединиться к нам. -- Мы говорили о том, что неплохо было бы обсудить, с какого бока нам лучше подойти к стоящим перед нами задачам, -- сообщил я, когда Осса влилась в наши ряды. -- Насколько я понимаю, нам предстоит выяснить, какие заговоры, если таковые имеются, зреют против босса, и либо нейтрализовать их, либо доложить нашей команде, чтобы разработать необходимые контрмеры. -- На мой взгляд, нам лучше всего действовать следующим образом, -- пожала плечами Осса. -- Поскольку основным источником слухов являются военнослужащие, откомандированные для сбора налогов, нам следует перехватить их в одном из тех мест, где они встречаются и, допросив, точно выяснить, что происходит. Наши дальнейшие планы будут зависеть от того, что мы услышим. -- Верно, -- согласился я. -- Сейчас мы направляемся в то место, где встречаются солдаты, обирающие людей, живущих вблизи дворца. Теоретически именно эти территории должны служить гнездилищем типов, представляющих угрозу для босса. -- Хорошо, я все поняла, -- вступила в беседу Пуки. -- Меня интересует то, как разыгрывать пьесу. Кто мы -- бархатная перчатка или железный кулак? -- В этом-то и вся хитрость, -- сказал я. -- С одной стороны, мы должны быть готовы положить конец всем намечающимся глупостям, а с другой -- нам следует действовать осторожно, чтобы ненароком не раздувать пламя. Может получиться, что мы породим неприятностей больше, чем ликвидируем. Лучше всего подождать и посмотреть, с чем и с кем предстоит схватиться. -- Сидя здесь, мы уж точно ничего не узнаем, -- заявила Осса. -- Мне кажется, что пора двигаться. Хм-м... Скажи, Пуки, ты можешь со мной немного потолковать? У меня пара вопросов касательно Заклинания личины. -- Конечно, детка, -- ответила Пуки. -- Я готова до конца удовлетворить твое любопытство. Я задержался на пару секунд, поскольку мне было интересно, о чем они собираются говорить. Однако, поймав на себе их взгляды и поняв намек, я продолжил поход. Позволив мне отойти на некоторое расстояние, женщины двинулись следом. Я сам подвигнул их на контакт, однако сложившаяся после этого ситуация начала меня угнетать. Я оказался для себя единственным собеседником. Когда до меня то и дело стали долетать взрывы смеха, я уже не знал, что хуже: путешествовать в обществе женщин, которые не уживаются друг с другом, или в обществе женщин, которые прекрасно между собой ладят. ГЛАВА ПЯТАЯ Вынужден признать, что с учетом всех "за" и "против" наше путешествие к месту встречи сборщиков налогов оказалось одним из самых интересных, в которых мне когда-либо приходилось участвовать. Наибольшее удовольствие мне доставило любопытство, проявленное Оссой к Заклинанию личины. Это любопытство проявилось не только в форме вопросов и ответов, касающихся возможностей заклинания, но и в неоднократной демонстрации его действия. Насколько я смог усечь из того, что мне удалось подслушать, Осса как личность во многом формировалась под влиянием своей внешности. Она всю жизнь выглядела как тощий голенастый сорванец-мальчишка, и никто не желал видеть в ней девочку. Поняв, что она никогда не сможет выступить достойным конкурентом в женских играх, Осса, само собой, усвоила манеры крутой крошки. Это был единственный ответ на требования ее жаждавшей лидерства натуры. И вот теперь, когда ее характер уже вполне сформировался, она открыла для себя Заклинание личины. Это открытие меняло ситуацию в корне. Мы шагали вперед, а Пуки тем временем демонстрировала свое мастерство, награждая Оссу бесконечным рядом новых лиц, телесных форм и, естественно, нарядов. Одаривала ее, как она сама говорила, "новым видом". И это еще не все! Каждая новая личина сопровождалась краткой лекцией о том, как следует себя вести и как двигаться для придания образу достоверности. Так они могли развлекаться много часов кряду, хихикая и подталкивая друг друга. Словом, мои девицы были счастливы, как пара адвокатов по уголовным делам перед купленными на корню присяжными. Осса веселилась как никогда, принимая облик разнокалиберных крошек, а Пуки на всю катушку использовала возможность насладиться игрой в переодевание живой куклы. Я в этом празднике жизни участия не принимал. Более того, любая моя попытка выступить с предложением сурово отметалась взглядами, закатыванием глаз, разного рода фырканьем и тихим бормотанием, в котором слово "мужчины" звучало как нечто совершенно уничижительное. Однако, несмотря на то что, как всем известно, я обладаю тонкой душевной организацией и получаю удовольствие от общения, исключение из приличного общества меня, по правде говоря, не слишком трогало. Мне было приятно просто наблюдать за их играми. Кроме того, я заметил, что и та, и другая не оскорбляли взора, особенно в некоторых прикидах, которые Пуки примеряла на Оссу. Значительная часть этих нарядов открывала моему взору гораздо больше ее анатомии, чем я имел честь видеть когда-либо ранее. Мне было чем занять мозги и помимо этого. Поскольку времени на размышления у меня было более чем достаточно, я смог со всех сторон взвесить ситуацию, навстречу которой мы двигались. Несмотря на значительный опыт по этой части, я не делаю вид, что знаю женщин так, как знают они, но, с другой стороны, мне больше, чем им, известно о мужчинах. Я знал, что на месте встречи мы столкнемся с отрядом солдат и, представляя собой власть, потребуем, чтобы они назвали себя и поведали бы нам о своих действиях (для якобы последующих анализа и оценки). Подобная ситуация уже сама по себе не могла сделать нас желанными гостями для сборщиков налогов, и они инстинктивно станут противиться чужакам, поучающим их, как выполнять работу. Ситуация усугублялась еще и тем, что власть должна была представлять особа женского пола, которая в настоящее время трудится сверхурочно, обучаясь быть миленькой и аппетитной. Лично я не принадлежу к тем типам, которые отказываются признавать женщин в роли руководителей или возмущаются этим, и не защищаю ретроградов мужеского пола, думающих по-иному. Однако реалии современного мира требуют признать, что подобные ретрограды не только существуют, но и составляют в нашей армии большинство, если, конечно, выводы, сделанные мною во время недолгой армейской службы, соответствуют действительности. К этим типам скорее всего относятся и те вояки которых нам предстоит допрашивать. Учитывая все возможные осложнения, я сосредоточил свое внимание на укреплении мускулов и содержании в порядке своего походного арсенала, полируя или смазывая по мере необходимости оружие. Как я уже успел заметить, любой миролюбивый человек, чтобы сохранить мир, должен уметь (и хотеть) положить конец всяким беспорядкам, как только они начнутся или даже чуточку раньше. Явившись на место встречи, мы испытали некоторое удивление, ибо не обнаружили там никого, кроме нас самих. Правда, причина удивления у нас была различной. Пуки и Осса удивились, что там не оказалось представителей воинства, а я безмерно изумился тому, что их это удивило. Если судить по моему ограниченному опыту армейской службы, в которой Осса тоже принимала участие, каждый солдат, получивший непыльную работу -- гарнизонную службу или сбор налогов, например, -- ни за какие коврижки не останется в казарме или на бивуаке, если в округе имеется более привлекательное место и если у него за спиной не торчит офицер. В нашем случае таким местом было сомнительное заведение, именуемое "Суши бар Абдулы". И сейчас мы без особых усилий нашли прибежище вояк, с которыми намечалось рандеву. Это было зачуханное заведение, носившее гордое название "Бунгало Таки". Снаружи оно было украшено сухими вениками и бревнами с грубой резьбой, что, видимо, должно было придать кабаку экзотический вид тропической хижины. Мой наметанный глаз сразу усек, что руку неизвестного нам пожарного инспектора изрядно позолотили и тот дал добро на открытие этой кучи хвороста, способной заполыхать от малейшей искры. Кроме того, я обратил внимание, что в забегаловке крайне мало окон, а те, которые есть, закрашены черной краской. -- Может, стоит подождать до наступления темноты? -- сказал я. -- С какой это стати? -- поинтересовалась Пуки. -- Да я просто так подумал, -- ответил я. -- И я тоже, -- заявила Осса, -- не вижу причин, в силу которых мы не могли бы немедленно приступить к делу. -- Минуточку, -- сказал я, закрыв глаз и для большей верности прикрыв его ладонью. -- Мне что-то в глаз попало. Они нетерпеливо затоптались, но все же выдержали, пока я не досчитал до сотни. -- Хорошо. Теперь пошли, -- произнес я, не отрывая ладони от глаза. -- После вас, дамы, -- добавил я, вежливо пропуская их вперед. Я придержал для них дверь, а когда они вошли, двинулся следом. Переступая через порог, я открыл глаз и тут же закрыл другой. Это, как вы понимаете, очень старый трюк. При переходе из яркого света в полутемное помещение глаз приспосабливается не сразу -- на это уходит не сколько секунд. Эти секунды могут оказаться чрезвычайно опасными, если в том месте, куда вы входите, обретаются потенциальные враги, зрение которых адаптировалось к темноте. Поэтому мой вам совет: вы поступите мудро, если позволите одному глазу -- предпочтительно тому, который нужен вам для стрельбы -- заранее приспособиться к темноте. Разница, конечно, небольшая, но и этой малой предосторожности иногда бывает достаточно, чтобы спасти вам жизнь. Как бы то ни было, но, войдя в помещение, я мгновенно скользнул в сторону (чтобы не маячить на фоне двери, пока та еще была открыта) и осмотрел помещение. Как я уже сказал, окна были закрашены черной краской, а зал и стойку бара освещали мерцающие на низких столах свечи. У столика в углу собралась небольшая компания аборигенов. Я решил оставить их в покое и сосредоточить все внимание на дюжине парней армейского вида, угнездившихся за стойкой бара или рассевшихся за ближайшими к ней столиками. Насколько я успел заметить, это были сплошь нижние чины без сопровождения офицеров или даже унтеров. Отсутствие командиров означало, что парни оттягиваются вовсю. Они со счастливым видом пили, болтали и перекидывались в картишки, но, как только мы вошли, все взгляды мгновенно обратились на Оссу. Вы, наверное, еще не забыли, что Пуки экспериментировала, изменяя внешность Оссы с помощью Заклинания личины, и в тот момент ее наряд имел лишь весьма отдаленное сходство с обычной армейской униформой. Насколько мне помнится, я описывал указанную униформу, когда рассказы